Бесплатный фрагмент - Ты не его счастливый конец

Глава 1. Случайность, пахнущая судьбой

Дождь начался внезапно, обрушившись на город тяжёлыми, холодными струями, которые больно хлестали по асфальту и заставляли прохожих жалко кутаться в куртки и бежать к подземным переходам. Алина стояла под узким козырьком книжного магазина, прижимая к груди стопку свеженапечатанных резюме. Внутри у неё всё сжалось в комок дурного предчувствия. Прекрасное начало для нового этапа жизни — собеседование в престижной архитектурной мастерской, а она сейчас промокнет до нитки и предстанет перед будущим начальником в виде жалкой, дрожащей от холода птицы.

Она посмотрела на часы. До встречи оставалось сорок минут, и идти пешком было уже бессмысленно. Такси? Машины ползли в вечерней пробке, красные огни задних фар сливались в сплошную кровавую реку. Она зажмурилась, пытаясь отогнать нарастающую панику. Всё должно было быть идеально. Она так старалась, готовилась, продумывала каждую фразу.

Мысленно ругая себя за то, что не посмотрела прогноз погоды и не захватила зонт, она прижалась спиной к холодной витрине, уставленной кофейными бестселлерами и новинками в глянцевых обложках. За стеклом бушевала своя, тихая и упорядоченная жизнь. Пахло кофе, старой бумагой и чем-то уютным, домашним. Алина мечтательно вздохнула. Вот бы сейчас оказаться внутри, в кресле у огромного окна, с чашкой чего-нибудь обжигающе-горячего в руках и смотреть, как дождь барабанит по стеклу, стирая чёткие контуры мира.

Резкий порыв ветра донёс до её ушей отчаянный визг тормозов и глухой удар. Она вздрогнула и инстинктивно отпрянула глубже под козырёк. На пешеходном переходе, всего в паре десятков метров от неё, замерла серая иномарка. Из водительской двери выскочил мужчина и бросился к переднему колесу. Алина застыла, затаив дыхание. Сердце бешено заколотилось — она ненавидела аварии.

Но через мгновение она поняла, что всё обошлось. Из-под колеса машины на мокрый асфальт выкатился мяч, ярко-оранжевый, почти неоновый. А за ним, испуганно озираясь, на проезжую часть выбежал мальчик лет семи. Мужчина уже был рядом, он схватил ребёнка за руку и буквально оттащил его на тротуар. Сцену было видно как на ладони, несмотря на стену дождя.

Алина наблюдала, как мужчина, не обращая внимания на свой дорогой, явно не предназначенный для ливня костюм, присел перед мальчиком, что-то говоря ему. Он не кричал, не размахивал руками. Он говорил спокойно и очень серьёзно, глядя ребёнку прямо в глаза. Мальчик сначала испуганно смотрел в землю, но потом поднял на него взгляд и кивнул. Мужчина похлопал его по плечу, поднял мяч и вручил владельцу. Затем он огляделся, увидел на тротуаре растерянно выглядывающую из-под подъездного навеса молодую женщину — видимо, маму мальчика — и проводил ребёнка до неё, коротко с ней переговорив.

Всё это заняло не больше трёх минут. Но Алина не могла отвести глаз. В его движениях была какая-то удивительная грация и уверенность. Он не суетился, не пытался кому-то что-то доказать. Он просто поступил правильно. Как само собой разумеющееся.

Потом он повернулся и пошёл назад к своей машине. Дождь лил на него с удвоенной силой, превращая строгий костюм во вторую кожу. Он прошёл мимо её укрытия, и их взгляды встретились всего на долю секунды. Тёмные, почти чёрные глаза, взгляд прямой, цепкий, умный. На мгновение ей показалось, что он вот-вот что-то скажет. Но он лишь слегка кивнул, как бы извиняясь за причинённое беспокойство, которого не было, и скрылся за дверью автомобиля.

Алина выдохнула, лишь сейчас осознав, что всё это время не дышала. Щёки её горели, хотя холод пробирал до костей. Машина плавно тронулась и растворилась в потоке.

А она всё стояла, повторяя в памяти каждую секунду. Его лицо. Выражение глаз. Твёрдую линию подбородка. Влажные тёмные волосы, упавшие на лоб. Внутри всё перевернулось и защемило от какого-то странного, сладкого предчувствия.

«Соберись, дура, — строго сказала она себе. — Незнакомый мужчина, и уже строишь воздушные замки. У тебя собеседование. Самое важное собеседование в жизни».

Она снова выглянула из-под своего укрытия. Дождь не думал утихать. Решение пришло внезапно. Она резко развернулась и толкнула тяжёлую дверь книжного магазина.

Тепло и тот самый уютный запах кофе, старой бумаги и древесины обволакивали её, как одеяло. Она сделала несколько шагов вглубь, отряхиваясь, как мокрая собака, и чувствуя себя неловко из-за лужи, которая начала образовываться вокруг её туфель. В магазине было немноголюдно. Парочка студентов выбирала что-то на стеллаже с комиксами, у кассы стояла пожилая женщина с томиком Ахматовой, а в дальнем углу, в том самом кресле у окна, которое она только что видела с улицы… сидел он.

Он откинулся на спинку низкого кожаного кресла, держа в одной руке бумажный стаканчик, а в другой — раскрытую книгу. Рядом на столике лежал снятый пиджак, и он сидел в мокрой от дождя белой рубашке, рукава которой были небрежно закатаны до локтей. Он был полностью поглощён чтением, и на его лице застыло выражение лёгкой задумчивости. Он казался абсолютно спокойным и находящимся на своём месте.

Алина замерла на месте, не в силах пошевелиться. Судьба? Совпадение? Ирония вселенной? Она не знала, что думать. Инстинкт велел ей развернуться и уйти, пока он её не заметил. Но ноги не слушались. Она наблюдала, как он перелистывает страницу, как его длинные пальцы бережно касаются бумаги, как он подносит стаканчик к губам и делает небольшой глоток.

И в этот момент он поднял глаза.

Он посмотрел прямо на неё, и в его взгляде мелькнуло лёгкое удивление, которое почти мгновенно сменилось лёгкой, едва заметной улыбкой. Он узнал её. Ту самую девушку под козырьком, свидетеля его маленького дорожного приключения.

Алина почувствовала, как горит всё её лицо. Она была уверена, что стала пунцовой. Глупо, нелепо, по-девичьи. Она сделала неуверенный шаг вперёд, потом ещё один, пытаясь изобразить, что просто зашла в магазин переждать дождь и посмотреть книги. Что, в общем-то, было правдой. Она подошла к ближайшему стеллажу — как оказалось, раздел современной поэзии — и уткнулась носом в корешок какого-то сборника, абсолютно не видя названия.

Она чувствовала его взгляд на себе. Спиной, кожей, всем существом. Сердце колотилось где-то в горле. «Уйди, — умоляла она саму себя. — Просто развернись и уйди. Он подумает, что ты ненормальная».

Но уйти она уже не могла. Какая-то неведомая сила приковывала её к этому месту.

Через пару минут, собрав всю свою волю в кулак, она рискнула украдкой взглянуть в его сторону. Он больше не читал. Он смотрел в окно на льющийся дождь, но было понятно, что его мысли далеко. Потом его взгляд снова скользнул по ней, задержался на стопке резюме, которые она по-прежнему прижимала к груди, как щит.

— Преследователь карьерных высот? — раздался его голос. Низкий, бархатный, с лёгкой хрипотцой, идеально подходящий к его внешности.

Алина вздрогнула так, что чуть не выронила все свои бумаги. Она обернулась к нему, широко раскрыв глаза.

— Извините? — выдавила она, чувствуя себя полной идиоткой.

— Резюме, — он кивнул в сторону её рук. — Их много. Значит, штурмуете очередную высоту. Или готовитесь к штурму.

Она посмотрела на свою стопку и нервно рассмеялась.

— Скорее, молюсь на неё. У меня через полчаса собеседование. А я… — она беспомощно махнула рукой на свою мокрую одежду. — Я в таком виде.

Он улыбнулся. И это была уже не лёгкая, а самая что ни на есть настоящая улыбка, которая на мгновение полностью преобразила его серьёзное лицо, сделав его моложе и… доступнее.

— Знаете, по моему опыту, — сказал он задумчиво, — если человека принимают на работу из-за его внешнего вида в дождь, а не из-за содержимого вот этих бумаг, — он снова кивнул на резюме, — то работать в таком месте не стоит.

Его слова подействовали на неё успокаивающе. В них была простая, железная логика.

— Вы правы, конечно, — вздохнула она. — Просто я так нервничаю. Это моя мечта. Мастерская Александра Борисовича Крылова.

Его брови слегка поползли вверх. Удивление было неподдельным.

— Крылова? Серьёзно? — он отпил ещё кофе. — Интересное совпадение.

— Вы… вы его знаете? — Алина почувствовала, как внутри у неё всё сжалось уже от нового предчувствия. Вдруг они друзья? А она тут жалуется незнакомцу на нервы перед встречей с его другом?

— Можно сказать, — он улыбнулся снова, и в его глазах заплясали весёлые искорки. — Я и есть Александр Борисович Крылов.

Тишина, наступившая после этих слов, была оглушительной. Алина слышала только мерный стук дождя по стеклу и гулкое биение собственного сердца где-то в ушах. Мир сузился до точки — до его лица, смотрящего на неё с лёгкой иронией и любопытством.

— Нет, — прошептала она. — Это невозможно.

— Вполне, — парировал он. — Я могу даже показать удостоверение, но, честно говоря, не хочется лезть в мокрый пиджак за портмоне.

Она молчала, не в силах вымолвить ни слова. Стыд, смущение, дикий ужас и какая-то невероятная, пьянящая радость смешались внутри в один клубок. Её будущий начальник. Тот самый человек, мнение которого для неё значило больше всего в профессиональном плане. И она только что стояла перед ним с глупейшим выражением лица и жаловалась на свою внешность.

— Я… я прошу прощения, — наконец выдавила она. — Я вас не узнала. Я видела только ваши проекты в журналах, ваше фото… оно старое, вам лет двадцать пять на нём, наверное…

Он рассмеялся. Звучно, искренне.

— Вот за это отдельное спасибо. Значит, я хорошо сохранился. Алина, да? — он посмотрел на бумаги в её руках, на верхний лист, где было написано её имя. — Алина Волкова.

Она кивнула, всё ещё не в состоянии связать двух слов.

— Успокойтесь, — сказал он мягко. Его голос снова приобрёл ту самую бархатную, успокаивающую ноту. — Считайте, что мы уже познакомились. Неформально. И я уже почти составил о вас мнение.

— И… какое? — спросила она, боясь услышать ответ.

— Что вы пунктуальны — раз прибыли к месту встречи за сорок минут. Что вы ответственно подходите к делу — раз так нервничаете. И что у вас хороший вкус на литературу, — он кивнул на стеллаж, к которому она прилипла. — Бродский в такую погоду — идеальное чтение.

Алина посмотрела на книгу в своей руке. Она действительно машинально взяла с полки томик Бродского. Она даже не посмотрела, что это.

— Просто случайность, — честно призналась она.

— Случайностей не бывает, — серьёзно сказал он. — Только закономерности, которые мы пока не в силах разглядеть. Так что, Алина Волкова, давайте договоримся. Вы перестаёте дрожать как осиновый лист, я допиваю свой кофе, а через двадцать минут мы спокойно, как цивилизованные люди, поднимемся в мой офис, который, кстати, находится прямо над этим магазином, и обсудим ваше резюме. Без предрассудков и лишних нервов. Договорились?

Она смогла только кивнуть.

— Прекрасно. Тогда, может, присоединитесь? — он указал на свободное кресло напротив. — Кофе за мой счёт. В качестве компенсации за мою неудачную парковку, которая вас так напугала.

— Вы меня не напугали, — возразила она, садясь на край кресла. — Вы… поступили правильно.

— Просто по-человечески, — поправил он её, поймав взгляд официантки и сделав ей знак заказать ещё один кофе. — Большего от нас никто не требует, правда?

Они молча сидели несколько минут. Он не пытался заполнить паузу пустыми разговорами, и это ей нравилось. Он снова уставился в окно, позволив ей прийти в себя, успокоиться, собраться с мыслями. Он давал ей пространство. Это было необыкновенно тактично.

Кофе принесли. Горячий, крепкий, с пышной молочной пенкой. Она обхватила чашку ладонями, чувствуя, как тепло растекается по её замёрзшим пальцам.

— Спасибо, — сказала она тихо.

— Не за что, — ответил он. — На самом деле, это я должен сказать вам спасибо.

— За что?

— За то, что напомнили мне один старый урок.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Когда я только начинал, мой первый наставник говорил мне: «Саша, никогда не нанимай на работу человека, с которым тебе не комфортно молчать». Это кажется ерундой, но на самом деле это один из самых важных критериев. Совместное молчание — это искусство. Оно показывает, есть ли между людьми какая-то связь, или её нет.

Алина смотрела на него, заворожённая.

— И? — рискнула она спросить. — Мы его прошли? Этот тест.

Он повернулся к ней, и его тёмные глаза изучали её лицо, скользили по мокрым волосам, по капле дождя, скатившейся с пряди на щёку.

— Пока что — да, — наконец сказал он. — Пока что всё идёт по плану.

Через двадцать минут, как и было договорено, они поднялись в его офис. Собеседование прошло на удивление легко. Он был профессионалом до кончиков пальцев — задавал точные, проницательные вопросы, вникал в суть её университетских проектов, обсуждал последние тенденции в архитектуре. Алина постепенно успокоилась и смогла блеснуть знаниями и своими идеями. Он кивал, иногда что-то помечал в её резюме, иногда спорил, но всегда — уважительно и по делу.

Она рассматривала его кабинет — минимализм, много стекла, дерева и металла. Всё чётко, функционально, красиво. Как и он сам. На столе стояла единственная личная вещь — чёрно-белая фотография в простой деревянной раме. На ней он, более молодой, счастливый, с тёмноволосой женщиной, которая сидела на плече у гигантского сенбернара и заливисто смеялась. Жена? Сестра? Подруга? Алина отвела глаза, почувствовав внезапный укол чего-то похожего на ревность. Глупо. Совершенно глупо.

В конце разговора он отложил её резюме в сторону, сложил руки на столе и посмотрел на неё прямо.

— Ну что ж, Алина. Всё ясно. Вы талантливы, амбициозны и явно горите своим делом. Мне это нравится. Думаю, вы сможете принести пользу нашей мастерской.

Она почувствовала, как по телу разливается волна тёплого, пьянящего облегчения.

— Значит… я принята?

— С понедельника, — улыбнулся он. — С девяти. Не опаздывайте. И, кстати, — он добавил, когда она уже встала, чтобы уйти, — захватите зонт. Говорят, дождь будет идти всю неделю.

Она кивнула, не в силах говорить от переполнявших её эмоций. Мечта сбылась. Всё складывалось идеально. Слишком идеально, чтобы быть правдой.

Она вышла из здания. Дождь и правда не прекращался, но теперь он казался ей не холодным и неприятным, а свежим, очищающим, полным надежд. Она шла по мокрому тротуару, не чувствуя под ногами земли, и всё повторяла про себя: «Я принята. Я принята. И он… он не такой, как все».

Она не заметила, как прошла несколько кварталов, не заметила, как промокла снова. В голове звучал его голос. Перед глазами стояло его лицо. Его улыбка. Его спокойная, уверенная сила.

Возле своего дома она остановилась у небольшого сквера. Дождь почти прекратился, и сквозь рваные тучи пробилось солнце, превращая мокрый асфальт в золотистое зеркало. Она достала телефон и набрала номер лучшей подруги.

— Кать, ты не поверишь, что сегодня случилось! — выпалила она, едва та успела сказать «алло».

А потом рассказала. Всё. И про дождь, и про мяч, и про книжный магазин, и про него. Про то, какой он удивительный. Про то, как он посмотрел на неё. Про то, как они сидели и молчали.

— Подожди, подожди, — перебила её подруга. — Ты втрескалась в своего нового босса? Алина, это же клише из самых дешёвых романов! Осторожнее, ладно? Служебный роман — дело опасное.

— Это не втрескалась! — возмутилась Алина, хотя прекрасно понимала, что это была чистейшая правда. — Он… он просто особенный. Ты бы его видела. Он не такой.

— Они все «не такие», пока не окажутся самыми что ни на есть обычными, — вздохнула подруга. Но Алина её уже не слушала.

Она смотрела на играющий в лужах солнечный свет и улыбалась. Мир казался ей прекрасным и полным чудес. Она получила работу мечты. И встретила… кого? Она ещё не знала, кого. Но сердце подсказывало, что это что-то большое. Очень большое.

Она не могла знать, что ровно через год, стоя под таким же холодным осенним дождём, она будет смотреть на освещённые окна его дома и на два силуэта за занавеской — его и другой женщины. Его жены. И этот мир, сегодня такой яркий и многообещающий, рухнет у её ног безвозвратно.

Но пока она просто шла домой, наступая на солнечные зайчики в лужах, и тихо напевала под нос какую-то глупую, счастливую песенку. Её история только начиналась. И начало было похоже на самую красивую сказку.

Глава 2. В ритме вальса и тишины

Первый рабочий день начался с запаха свежей краски и кофе. В мастерской царила творческая неразбериха — повсюду стояли мольберты с набросками новых проектов, на огромных столах лежали раскатанные рулоны ватмана и чертежи, а из динамиков тихо лилась сложная, многослойная музыка, которую поставил кто-то из старших архитекторов.

Алину встретила невысокая женщина лет сорока с остреньким любопытным лицом и живыми глазами. Маргарита, заместитель Крылова, оказалась душой коллектива и его несомненным стержнем. Именно она провела краткий, но исчерпывающий инструктаж, познакомила с командой — молодыми амбициозными ребятами и парой матёрых профессионалов — и показала её рабочее место у большого панорамного окна, откуда открывался вид на старый городской парк.

— Саша тебя хвалил, — сказала Маргарита, поправляя очки на переносице. — Говорит, глаз острый и голова на месте. У нас тут это ценится куда выше, чем умение подносить кофе. Так что добро пожаловать в джунгли, детка. Выживешь — станешь королевой.

Алина улыбнулась. Ей нравилась эта лёгкая, почти домашняя атмосфера, столь непохожая на строгие офисы, где она раньше бывала на собеседованиях.

— Постараюсь не подвести, — ответила она.

— Не сомневаюсь, — подмигнула Маргарита. — Кстати, насчёт кофе. Его завариваем по очереди. Дежурный висит на холодильнике. Сегодня твой черёд. Не подведи нас, — она сказала это так торжественно, будто посвящала Алину в великую тайну.

Погружение в работу было стремительным. Ей сразу же дали в разработку часть большого проекта — жилой комплекс на набережной. Не самое сложное задание, но ответственное. Алина с головой ушла в расчёты и эскизы, лишь изредка отрываясь, чтобы сделать глоток кофе или посмотреть на парк, где медленно кружились в последнем осеннем вальсе жёлтые листья.

Александр Борисович появился в мастерской ближе к одиннадцати. Он вошёл стремительно, с телефоном у уха, что-то коротко и деловито отвечая собеседнику. На нём был тёмно-синий джемпер и джинсы — неожиданно казуальный образ для босса такого уровня. Он выглядел сосредоточенным и немного уставшим.

Он прошёл в свой кабинет, бросив на ходу общее: «Всем доброе утро», — даже ни на кого не взглянув. Сердце Алины на мгновение упало. Всё вчерашнее — улыбки, разговоры, совместное молчание — показалось ей вдруг миражом, случайной игрой в демократичного начальника.

Но через полчаса дверь его кабинета открылась.

— Волкова, зайдите ко мне, пожалуйста, с вашими первыми набросками, — его голос прозвучал строго и официально.

Алина, внутренне сжавшись, взяла планшет и направилась к нему. Внутри всё холодело от страха. А вдруг он передумал? Вдруг вчера он просто любезничал, а сегодня, взглянув на её работы свежим взглядом, понял, что она ему не подходит?

Она вошла. Он сидел за своим столом, уткнувшись в монитор, и что-то печатал. Не глядя на неё, он сделал жест ей к стулу.

— Садитесь. Показывайте, что успели сделать.

Она молча положила планшет перед ним. Он взял его, откинулся на спинку кресла и начал медленно листать, его лицо было абсолютно непроницаемым. Минута тянулась за минутой. Алина сидела, сцепив пальцы на коленях, и пыталась дышать ровнее.

Наконец он отложил планшет.

— Неплохо, — произнёс он. — Но здесь, — он ткнул пальцем в один из эскизов, — неверный расчёт нагрузки. И тут, — ещё один удар пальцем, — вы проигнорировали инсоляцию. В этой части квартир после трёх часов дня будет темно. Нам это не подходит.

Голос его был жёстким, без намёка на вчерашнюю теплоту. Алина чувствовала, как по щекам разливается краска стыда.

— Я… я исправлю, — пролепетала она.

— Конечно, исправите, — он отодвинул планшет от себя. — Вы же здесь для этого и находитесь. Учиться и делать работу хорошо. Вопросов нет?

Она молча покачала головой, готовая провалиться сквозь землю.

— Тогда свободны.

Она взяла свой планшет и вышла из кабинета, чувствуя себя униженной и глупой. Весь остаток дня она провела, зарывшись в нормативы и перепроверяя каждую линию, каждую цифру. Романтический ореол вокруг Александра Борисовича померк. Он был просто начальником. Строгим, требовательным и безжалостным профессионалом. И она была для него всего лишь одной из многих сотрудниц.

Так прошла неделя. Он никогда не переходил с ней на личные темы, не улыбался, не шутил. Их общение сводилось к кратким, деловым совещаниям и замечаниям по работе. Алина старалась изо всех сил, проводя за компьютером допоздна, пытаясь заслужить хотя бы кивок одобрения. Она видела, как он общается с другими — с Маргаритой он мог поспорить до хрипоты, с кем-то из старших архитекторов — громко посмеяться над шуткой. Но с ней — только холодная, сдержанная вежливость.

Она уже почти убедила себя, что всё вчерашнее ей просто привиделось, когда в пятницу случился инцидент.

Ближе к восьми вечера, когда большая часть сотрудников уже разошлась, Алина засиделась над окончательным вариантом чертежа. Она хотела доделать его к понедельнику. В мастерской было тихо, горел только её компьютер и свет в кабинете Крылова. Он тоже задержался.

Внезапно свет в большом зале погас, потом моргнул и снова зажёгся. Раздался тихий щелчок и гудение — это перезагрузился сервер. Алина ахнула: она не успела сохранить последние изменения. Полчаса работы насмарку.

Из кабинета вышел Александр.

— Опять эти скачки напряжения, — раздражённо произнёс он. — Надо будет завтра вызвать электрика. Вы ничего не потеряли? — спросил он, обращаясь к ней.

— Полчаса работы, — с тоской в голосе ответила Алина, безнадёжно тыкая в кнопки мыши.

— Автосохранение должно было сработать, — сказал он, подходя к её столу. — Вот, посмотрите.

Он наклонился к её компьютеру, его рука легла на спинку её кресла, чтобы дотянуться до мыши. Он был так близко, что она почувствовала лёгкий, едва уловимый запах его одеколона — что-то древесное, с горьковатой ноткой. Сердце её заколотилось снова, предательски и глупо.

— Видите? — его голос прозвучал прямо у её уха, тихо и спокойно. — Последнее сохранение было семнадцать минут назад. Вы потеряете минут десять, не больше. Не смертельно.

Она не могла пошевелиться, завороженная его близостью и внезапным возвращением того, другого, тёплого голоса.

— Да, — прошептала она. — Спасибо.

Он выпрямился, и его рука убралась со спинки кресла.

— Не за что. И вообще, — он посмотрел на часы, — уже поздно. Идите домой. В понедельник доделаете. Работа не волк, в выходные тоже нужно отдыхать.

— А вы? — спросила она, сама не зная, зачем.

— Я? — он улыбнулся, и в уголках его глаз залегла сеточка мелких морщинок. — Я скоро закончу. Мне ещё отчёт дописать. Или вы предлагаете мне тоже последовать своему совету?

Она смутилась.

— Нет, конечно… я просто…

— Шучу я, — он мягко прервал её. — Идите. И хороших вам выходных.

Она стала торопливо собирать вещи под его спокойным, немного усталым взглядом. Ей не хотелось уходить. Ей хотелось остаться здесь, в этой тихой, почти домашней атмосфере пустой мастерской, под его взглядом.

— До понедельника, Александр Борисович, — сказала она, уже у двери.

— До понедельника, Алина, — ответил он. И снова улыбнулся. И снова что-то ёкнуло у неё внутри.

Выходные пролетели в лёгком, сладком тумане. Она постоянно думала о нём. О этой секунде близости. О его улыбке. Она пересматривала их первую встречу, каждый взгляд, каждое слово. Она пыталась убедить себя, что это глупость, что он начальник, что между ними ничего не может и не должно быть. Но сердце не хотело слушать доводов разума.

В понедельник всё вернулось на круги своя. Он снова был строгим и сдержанным боссом. Но теперь Алина ловила себя на том, что ищет в его глазах намёк на ту, другую сторону его натуры. Иногда ей казалось, что в его взгляде мелькает что-то тёплое, когда он смотрит на неё, но он тут же отводил глаза, и она думала, что показалось.

Так прошёл ещё месяц. Они работали над проектом в тесном контакте, и Алина не могла не восхищаться его профессионализмом. Он был гениален в своём деле — его мозг работал с невероятной скоростью, он видел малейшие недочёты, находил изящные и неожиданные решения. Он был требовательным, но всегда справедливым. И постепенно, шаг за шагом, он начал с ней оттаивать.

Они могли задержаться после работы и десять минут говорить о каком-нибудь архитектурном стиле, спорить о преимуществах стекла перед камнем. Он начал иногда спрашивать её мнение, и она видела, что ему действительно интересно то, что она думает.

Однажды он зашёл к её столу и увидел на мониторе фотографию одного старого особняка в стиле модерн.

— Это… дом Перцова? — удивился он.

— Да, — кивнула Алина. — Я вчера гуляла и случайно наткнулась. Он же ваша работа? Реставрация?

— Частично, — он прислонился к её столу, сложив руки на груди. — Мы восстанавливали фасад и интерьеры парадных залов. Сложный был проект. Инженерные коммуникации там были ещё дореволюционные, полный атас.

И он рассказал ей историю этого дома. Не сухие факты, а именно историю — про людей, которые там жили, про то, как искали старые чертежи, как восстанавливали уникальную лепнину. Он говорил увлечённо, его глаза горели. Алина слушала, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. В этот момент он был не начальником, а коллегой, единомышленником. Почти другом.

Когда он закончил, наступила короткая пауза. Они молча смотрели друг на друга, и в воздухе повисло что-то новое, невысказанное.

— Знаете, — сказал он тихо, — я редко встречаю людей, которые так же горят этим, как я.

— Я знаю, — так же тихо ответила она. — Это чувствуется.

Он кивнул, и его взгляд стал каким-то пронзительным, изучающим.

— Завтра презентация проекта у инвестора. Вы готовы?

— Да, — ответила она, хотя внутри всё сжалось от страха.

— Не бойтесь, — он улыбнулся. — Вы будете со мной. Всё будет хорошо.

И это «вы будете со мной» прозвучало для неё как самая сильная поддержка на свете.

Презентация прошла блестяще. Они сработались как идеальный тандем. Он вёл основную речь, а она отвечала на уточняющие вопросы, подхватывала его мысли, дополняла графиками. Они понимали друг друга с полуслова, с одного взгляда. Инвестор остался доволен и подписал все бумаги.

Выйдя из офиса инвестора, они молча дошли до лифта. Двери закрылись, и в маленькой кабине стало тихо.

— Мы сделали это, — выдохнула Алина, прислонившись к стене. Её колени дрожали от напряжения.

— Конечно, сделали, — он стоял напротив, засунув руки в карманы пальто, и смотрел на неё с лёгкой, почти отеческой улыбкой. — Я же говорил. Вы были великолепны.

Лифт плавно тронулся вниз.

— Спасибо, что взяли меня с собой, — сказала она. — И что поверили.

— Я всегда верю в тех, кто верит в себя, — ответил он. Лифт помятый, и двери открылись на первом этаже. Он вышел первым и обернулся к ней. — А теперь — праздник. Я вас приглашаю на ужин. Как коллегу. Отпраздновать наш общий успех.

Это была не просьба. Это было заявление. Факт. Она могла бы отказаться, сослаться на дела, на усталость. Но она не хотела. Она очень не хотела.

— С удовольствием, — сказала она.

Они поехали в небольшой, уютный ресторанчик в одном из переулков старого города. Там было тихо, полутемно, и с потолка свисали причудливые медные светильники, отбрасывающие на стены затейливые узоры.

Он заказал вино и еду, не спрашивая её мнения, но выбрав именно то, что ей нравилось. Они говорили обо всём на свете — о путешествиях, о книгах, о музыке. Он оказался блестящим собеседником — начитанным, остроумным, с тонким чувством юмора. Он рассказывал забавные случаи из своей практики, а она смеялась, забыв о всякой осторожности.

Он не говорил о себе личном. Ни слова о семье, о детях, о женщинах. Только работа, искусство, впечатления. Алина ловила себя на том, что хочет задать прямой вопрос, но всякий раз останавливала себя. Боялась разрушить этот хрупкий, прекрасный момент.

Под конец ужина, когда они допивали кофе, он вдруг спросил:

— А у вас кто-то есть, Алина?

Вопрос застал её врасплох. Она покачала головой.

— Нет. Не сложилось. В последнее время учёба и работа были важнее.

Он кивнул, его лицо было серьёзным.

— Это правильно. Сначала дело, потом… всё остальное.

— А у вас? — не удержалась она, поймав себя на том, что замерла в ожидании ответа.

Он помолчал, рассматривая свою чашку.

— У меня есть дело, — наконец сказал он. — И это пока главное в моей жизни.

Это был не ответ. И в то же время — ответ. Он не сказал «нет». Он сказал — «пока главное». Значит, есть что-то ещё. Или… кто-то.

Лёгкая тень упала на её настроение. Но он тут же перевёл разговор, и тень рассеялась.

Он проводил её до дома. Они стояли у подъезда, и ноябрьский ветер трепал её волосы.

— Сегодня был прекрасный вечер, — сказала она. — Спасибо вам.

— Это мне спасибо, — он взял её руку и на мгновение задержал её в своей. Его пальцы были тёплыми и сильными. — За компанию. И за блестящую работу.

Они стояли так несколько секунд, и Алина почувствовала, как по её руке разливается тепло, поднимается выше, к щекам, к вискам. Она смотрела на него, и он смотрел на неё, и в его глазах было что-то сложное, что-то, что она не могла прочитать.

Потом он отпустил её руку.

— До завтра, Алина.

— До завтра, Александр.

Она зашла в подъезд, не оборачиваясь, и прислонилась к холодной стене, слушая, как заводится мотор его машины и как она отъезжает. Сердце стучало, как сумасшедшее.

Она понимала, что пересекала черту. Что входит в опасную зону. Но остановиться уже не могла. Он был повсюду — в её мыслях, в её дыхании, в её мечтах.

На следующее утро он снова был строгим и собранным начальником. Но теперь в его взгляде, когда он смотрел на неё, появилась новая нота — понимание, общность, какая-то тайна, которую знали только они двое.

Алина парила. Работа спорилась, мир играл яркими красками. Она была на седьмом небе.

До тех пор, пока спустя пару недель не произошёл один случай. Они задержались на работе, и ему позвонил телефон. Он посмотрел на экран, и его лицо изменилось. Стало каким-то… закрытым, напряжённым.

— Извините, я должен ответить, — сказал он ей и вышел в коридор.

Дверь была приоткрыта, и она невольно услышала обрывки фразы. Его голос, обычно такой уверенный, сейчас звучал устало и… виновато.

— Да, я знаю… Прости… Не смог… Обязательно в следующий раз… Да, я обещаю… Договорились. Передай привет…

Он говорил тихо, ласково, заискивающе. Так не должен был говорить свободный мужчина. В его интонации слышались привычные, заезженные нотки извинения и обещаний, которые он давал явно не в первый раз.

Он вернулся в кабинет с потухшим взглядом.

— Проблемы? — осторожно спросила Алина.

— Нет, что вы, — он мгновенно надел маску лёгкости. — Просто одно семейное дело. Ничего важного.

Семейное. Это слово повисло в воздухе тяжёлым, неоспоримым фактом. У него была семья. Кому-то он должен был передать привет. Кто-то ждал его, кому-то он обещал и не смог.

Алина молча собрала свои вещи.

— Я, наверное, пойду, — сказала она. — Уже поздно.

— Да, конечно, — он не стал её задерживать. — Хорошего вечера.

Она шла домой, и внутри у неё всё медленно превращалось в лёд. Семья. Конечно, семья. Такой мужчина… красивый, успешный, умный. Как он может быть один? Она была слепа и глупа, позволив себе эти грёзы.

Она решила держать дистанцию. Перестать задерживаться после работы, избегать личных тем. Это было единственно правильным решением.

Но судьба, казалось, играла с ней. Чем больше она пыталась отдалиться, тем ближе он позволял себе подходить. Он стал чаще приглашать её на совещания с важными клиентами, советоваться с ней по пустякам, искать её взгляд в общей кухне, когда пил кофе.

А однажды, когда она сидела одна в обеденный перерыв, разбирая сэндвич, он подошёл и сел напротив.

— Вы чего-то избегаете меня, Алина? — спросил он прямо, глядя ей в глаза.

Она поперхнулась.

— Я? Нет, что вы… Просто много работы.

— Врёте, — мягко сказал он. — Я чувствую, что вы стали держаться на расстоянии. Я чем-то вас обидел?

Она молчала, не зная, что ответить.

— Я думаю… мне просто не стоит слишком сближаться с начальством, — наконец выдавила она. — Это непрофессионально.

Он рассмеялся.

— Бросьте. Мы же коллеги. Более того, мы — команда. А в команде должно быть доверие. Я ценю вас не только как профессионала, но и как человека. И мне… мне с вами комфортно. Вы это чувствуете?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Так давайте не будем портить это какими-то глупыми условностями. Хорошо?

— Хорошо, — прошептала она.

— Отлично, — он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, и лёд внутри неё снова растаял. — Тогда завтра летим в Питер на пару дней. Там как раз тот объект, который мы с вами делали. Нужно посмотреть на место. Берите самый тёплый пиджак — там уже морозит.

И он ушёл, оставив её в полной прострации. Командировка. С ним. На два дня.

Она понимала, что это точка невозврата. Что после этого ничего уже не будет прежним. И самое ужасное было в том, что она этого хотела. Больше всего на свете.

Глава 3. Город лжи и откровений

Самолёт взлетел, пронзая сплошную пелену низких серых облаков, и через несколько минут Алина увидела ослепительное солнце, сияющее над бескрайним морем белой ваты. Внизу остался мокрый, хмурый город, а здесь, наверху, был совсем другой мир — яркий, чистый, полный света. Она восприняла это как знак. Дурные предчувствия остались где-то там, на земле.

Александр сидел рядом в кресле у иллюминатора, сосредоточенно работая на ноутбуке. Он был поглощён делом, и это немного успокаивало Алину. Командировка. Рабочая поездка. Ничего более.

Но когда стюардесса принесла им кофе, их руки случайно коснулись, и она почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Он этого, казалось, не заметил.

— Нервничаете? — вдруг спросил он, не отрывая глаз от экрана.

— Немного, — призналась она. — Я редко летаю.

— Со временем привыкнете, — он закрыл ноутбук и отложил его в сторону. — В нашей профессии без командировок никуда. Санкт-Петербург вас ждёт. Уверен, он вас очарует.

— Вы там часто бываете?

— Периодически. Там у меня… — он запнулся на секунду, — … несколько текущих проектов. И старые друзья.

Он снова надел на себя маску лёгкости, но Алина поймала это крошечное колебание. Она вспомнила тот телефонный звонок, его виноватый тон. «Семейное дело». Может, семья была именно здесь, в Питере? Эта мысль заставила её внутренне сжаться.

— Расскажите о проекте, который мы едем смотреть, — попросила она, чтобы перевести разговор в профессиональное русло.

Он оживился, и снова стал тем самым увлечённым профессионалом, которого она обожала. Он рассказывал о реконструкции старого доходного дома на Петроградской стороне, о том, как важно сохранить дух времени, но при этом наполнить здание современной жизнью. Алина слушала, впитывая каждое слово, и снова летела на крыльях. Он был гениален. И он был рядом.

Петербург встретил их пронизывающим ветром с Невы и моросящим дождём, который казался здесь неотъемлемой частью атмосферы. Их встретил водитель с табличкой, погрузил вещи в чёрный внедорожник и повёз по набережной. Алина прилипла к окну. Она была в этом городе во второй раз, но впервые — так, по-деловому, и впервые — с ним. Гранитные набережные, мосты, строгие фасады дворцов — всё казалось ей иным, более значительным и прекрасным.

Их разместили в небольшом, но уютном бутик-отеле на одной из тихих улиц в центре. Ресепшен был крошечным, отделанным тёмным деревом, и пахло стариной и дорогими сигарами.

— Мисс Волкова, мистер Крылов, добро пожаловать, — встретил их немолодой администратор с безупречными манерами. — У нас для вас приготовлены смежные номера с дверью внутри. Как вы и просили, мистер Крылов.

Алина вздрогнула. Смежные номера? Она посмотрела на Александра. Он совершенно спокойно кивнул администратору.

— Спасибо, Олег. Это удобно для работы.

Работа. Да, конечно. Им нужно будет обсуждать проекты, готовить документы. Это логично. Совершенно логично. Она попыталась прогнать прочь всю дурь, которая полезла в голову.

Номера оказались действительно очень удобными. Два небольших, но изящно обставленных помещения в классическом стиле, с высокими потолками и окнами во двор. И та самая дверь между ними, сейчас закрытая.

Александр зашёл к ней в номер, поставил свой чемодан.

— Осмотритесь, приведите себя в порядок. Через час едем на объект. Одеться нужно теплее, там ещё нет отопления, и дует со всех щелей.

Он ушёл в свой номер, прикрыв за собой дверь. Алина осталась одна. Она подошла к той самой двери и дотронулась до ручки. Холодная, латунная. Замок с её стороны был открыт. А с его? Она не знала. И проверять не стала. Это было бы уже слишком.

Объект их действительно впечатлил. Величественное, но обветшалое здание с облупившейся штукатуркой и забитыми досками окнами. Но внутри сквозь груды мусора и запустение угадывались былые оттенки величия — лепнина на потолках, изразцовые печи, парадная дубовая лестница. Они ходили по пустым, холодным комнатам, и Александр оживлённо показывал ей, где будет что располагаться, как он видит будущее этого места. Его глаза горели. Он был в своей стихии.

Алина снимала всё на планшет, делала пометки, задавала вопросы. Они работали слаженно, как один механизм. В какой-то момент в большом зале с огромным арочным окном он остановился и посмотрел на неё.

— Ну что? Чувствуете? — спросил он. — Чувствуете душу этого места?

Она кивнула. Она чувствовала. И не только душу дома. Она чувствовала невероятную связь с этим человеком, который стоял перед ней, с его мечтами, его видением.

— Это будет прекрасно, — тихо сказала она.

— Да, — согласился он, не отводя от неё взгляда. — Я знаю.

Они закончили работу уже затемно. Выйдя на улицу, обнаружили, что дождь перешёл в мокрый, колючий снег. Ветер пронизывал до костей.

— Мерзнете? — спросил он, заметив, что она ёжится.

— Немного, — она попыталась скрыть дрожь в голосе.

Без лишних слов он снял свой шерстяной шарф — длинный, тёмно-серый, ещё хранивший тепло его тела — и обмотал ей шею. Его пальцы на мгновение коснулись её кожи у подбородка. Этот легчайший прикосновение обжёг её сильнее, чем любой ветер.

— Спасибо, — прошептала она, уткнувшись носом в мягкую шерсть. От шарфа пахло им. Его одеколоном, его теплом.

— Не за что. Я не могу позволить своему лучшему архитектору заболеть.