Бесплатный фрагмент - Тумба

По одной из российских дорог, ведущей к южному городку, ехала молодая семья с емкой фамилией — Бесшабашных, в составе семи голов: Маша, Вася и пять дрессированных, но не очень сытых собачек — все это вмещалось в стареньком, но аккуратном автокемпинге.

Цветущие каштаны у края дороги и маки, распустившиеся местами настолько густо, что создавали впечатление полной идиллии, которую приносит обычно конец весны.

Настроение у семейства Бесшабашных было неважное — уже более месяца мотаясь по стране они искали работу и теперь приближались к Черному Морю. Деньги на исходе, собачки отощали, Маша немного сбросила вес и выглядела высокой, приятной, привлекательной двадцатипятилетней женщиной, что очень радовало ее мужа. Вася, давно небритый, худощавый, казался уставшим, но его веселые глаза говорили, что ему не дашь его тридцати лет.

— Маша, ты там не уснула? — Обратился он вглубь салона.

— Да нет, креплюсь. Столько едем, когда же этот город будет?

— Будет, будет.

— Устали… Есть и спать хочется, — пожаловалась Маша.

— Э-э-эх! — Вася добавил ходу автомобилю, — против голода и сна есть только одно лекарство — поддать газу! Правильно, Дружок!

— Он повернулся к собаке, сидящей справа и потрепал ее за шею. Потом одел ей темные очки и добавил:

— Скоро докатим. Не спи, Дружок!

— У обочины дороги стоял молодой лейтенант, инспектор дорожного движения, с мотоциклом. Они, инспектора, всегда на работе, как на охоте. А этот замечтался… Мечта у него была только одна — майорские погоны. Теплый кабинет, везде уважение, а главное — подарки, ему, его жене, его детям (сейчас их нет, но будут), а если он станет полковником — подарки всем его близким… Он же носит подарки всем родственникам своего большого шефа, по всем праздникам и индивидуальным датам одариваемого. Тогда можно себе позволить больше побаловаться и с женщинами.

— Только его мечта пошла на взлетный вираж, как ее прервал промчавшийся на большой скорости кемпингкар. Инспектор включил сигнальные огни, сирену и устремился за нарушителем.

— Вася заметил в зеркало инспектора на воющем мотоцикле:

— Вот еще проблемы! Наверное, какой-то наказанный — даже машину ему не дали. — сказал он как бы себе вслух.

— Потом резко остановил автомобиль, перешел на правое сидение, а лохматую белую собаку посадил на водительское место.

— С левой стороны подошел раздраженный инспектор, посмотрел в окно и бросил автоматическую фразу:

— Ваше водительское удостоверение и техпаспорт.

— На водительском месте за рулем сидела большая лохматая собака в затемненных очках.

— Инспектор сделал вид, что не удивился и спросил на повышенных тонах:

— Кто вел машину?!

— Вася работал цирковым клоуном уже более десяти лет и очень любил шутки,

— он обратился к Маше:

— Ты не вела?

— Маша ответила нарочито сонным голосом:

— Ну, нет… Я же спала…

— Инспектор внимательно посмотрел на собаку и выдавил из себя:

— А-а-а?

— Вася сделал серьезное лицо и еще серьезнее ответил:

— Нет, его лишили прав. Не может же он закон нарушать.

— Инспектор начал свирепеть:

— Так кто вел маши-ну-у?!

— Вася понял, что шутка может принять нежелательный оборот и начал виноватым голосом:

— Ну, я превысил немного. У нас одни проблемы. У вас бывают проблемы?

— Инспектор, видимо, догадался, что перед ним семья цирковых артистов (он вспомнил, как в детстве бесплатно пробирался в цирк и его даже не наказывали), он помягчел:

— У кого не бывают… У всех бывают!

— Вася решил выложить все сразу:

— Мы ищем работу. Деньги кончились. Собак кормить нечем. Мы артисты бедные. Отпустите нас…

— Инспектор все время стоял разинув рот и держал в руках документы. Он вспомнил свое детство и совершенно не думал о майорских погонах. А потом еле слышно как бы обиженно сказал:

— А закон…

— Вася медленно убрал собаку с водительского места и сел за руль, медленно забрал документы из рук инспектора и так же медленно отъехал. Инспектор остался стоять у обочины дороги с протянутой рукой.

***

По скверу в желтом жилете, одетом на темно-синий костюм в еле заметную полоску, а костюм обтягивал худую высокую, размалеванную татуировками фигуру Глиста, которая передвигалась по аллее между деревьями. Этот костюм и аккуратные темные остроносые туфли Глист нашел в чемодане, который классически стащил в поезде, как обычно делают все жулики, подъезжая к южному городу. Сейчас он не просто прохаживался по скверу и натыкивал на палочку найденные бумажки и отправлял их в целлофановый пакет, а вел наблюдение за одним из трех городских банков.

Клещ — главарь бандитского дуэта (но иногда ситуацией управлял и Глист) сидел на скамейке в этом же сквере с газетой в руках, на которой лежал блокнот с корявыми записями, сделанными короткими кривыми пальцами закоренелого уголовника. Клещ имел восемь классов за спиной — это на два больше, чем у Глиста и считал себя интеллектуально выше своего дружбана. На нем был бежевый костюм и светло-коричневые туфли — все это тоже добыто известным воровским способом. Он приехал в этот город в одном поезде с Глистом, но в разных вагонах — этого требовал их образ жизни и социальное положение (Клещ любил это выражение «социальное положение»). Невысокого роста, коренастый с пухлыми губами и мясистым носом он казался флегматичным и добрым, как школьный учитель, на самом деле он был вспыльчив и жестковат, даже мог съесть живую рыбку, что и сделал в детстве в пионерском лагере, после чего на линейке его осудили и выгнали.

С полным мешком подошел Глист, согнулся за очередной бумажкой и спросил вполголоса:

— Все зарисовал? Слева проезд и телефонная будка. Не забудь, ветвистое дерево спереди, перед сквером.

— Да все понял, понял, — буркнул Клещ.

— Я потихоньку двинул к другому, — сказал Глист, стал удаляться, все время собирая бумажки.

— Клещ, посидев еще десяток минут, отправился в кафе напротив одного из банков, где он должен был встретиться со своим напарником.

— Столики были свободны, но он подошел к тому, где одиноко сидела дама. «Пока Глист подвалит, мне здесь будет приятней», — решил он.

— Вы позволите, — обратился к ней и так широко и откровенно улыбнулся, что блеснули его вставные металлические зубы.

— Дама в знак согласия кивнула головой, но улыбку придержала, только когда он уселся, выпустила ее с легким недоверием.

— Клещ поковырялся в своей изуродованной памяти, подбирая слова, чтобы привлечь к себе даму. Понятие «дама в моем вкусе» для него было чуждо. Если он имел когда женщин, это было редко, временно и не всегда чисто.

— Только в предчувствии успеха какого-либо дела он становился красноречивым и галантным.

— А вы всегда в этом кафе обедаете? Я удивляюсь: как я не мог раньше заметить такую красивую даму…

— Вот, после этих слов ни одна женщина не сможет сдержать своей улыбки.

— Я просто здесь… — Она зарделась, как это делают сорокалетние несколько озабоченные глуповатые особы.

— Клещ вошел в азарт:

— Мне пришлось посетить ваш чудный город по просьбе первых лиц, не пожелавших мой приезд шумно афишировать. — Это были все лучшие слова, которые он выучил за сорок пять лет опасной жизни.

— Прямо к их столику шел Глист и, казалось, сверлил глазами то Клеща, то румяную незнакомку.

— Клещ, есть разговор, сядем за тот столик, — Он показал рукой, у окна.

— Мы только познакомились, — Клещ нехотя встал.

— Мы даже не успели познакомиться, — Теряя улыбку и румянец возмутилась дама.

— Клещ заказал два кофе. В ожидании они начали наблюдать за площадью перед банком. В банк заходили и выходили люди. Из дверей банка вышел охранник низкого роста, щупленький. Подъехал банковский фургон, из него вышли два человека в униформе и занесли в банк какой-то ящик. Клещ и Глист, увидев это, еле заметно улыбнулись.

— Ты что, Клещ, какие девочки?

— Где ты видишь девочку? Глист, — это у меня профессиональное, ты же знаешь — перед делом я всегда возбужден. А с женщинами вот так, красиво, никогда не получается. Главное- дело!

***

— Наверное, вот хозяина трейлер.

— А как ты догадалась, Маш?

— Кемпингкар повернул к трейлеру, заехал в небольшую лужу, переехал, стоявшую недалеко от трейлера хозяйскую обувь, проехал несколько метров и остановился. Хорошо был виден след от их автомобиля — через лужу и по обуви.

— Вася вышел из машины, пошел к трейлеру, остановился, заметил, что переехал обувь.

— Этого еще не хватало, — удивился вслух и посмотрел по сторонам.

— Подтянул коврик с обувью ближе к трейлеру. Зашел на порог и посмотрел на обувь. Передумал входить и вернулся к своей машине. Сел за руль несколько огорченный. Проехал вперед. Развернулся.

— Нехорошо поставил. Вот так лучше, — подмигнул Маше. — Ну, я пошел!

— Господи, помоги нам… — Взмолилась Маша не отрываясь от окна.

— Она видела, как Вася, помахал ей рукой, зашел в трейлер и сразу же вышел, но уже менее веселый. Постоял минуту в раздумии и вернулся в салон кемпинкара. Собачки бросились к его ногам и завиляли хвостиками.

— Ах, вы мои милые, соскучились без работы, или жалуетесь, что вам паек урезали, — он пытался обнять сразу всех собачек.

— А меня, — забавно обиделась его жена.

— Да не грусти ты, — начал серьезно Вася, — сегодня представления не будет, хозяин вернется завтра утром, жена его сказала. Сейчас отдыхаем. Поужинать бы…

— Еды больше нет, понимаешь, нет!

— Ты же у меня умница — всегда что-нибудь придумаешь. Так что у нас на ужин?

— То что и на ночь.

— Но сначала поесть.

— Все съели «наши дети», -плаксиво пожаловалась Маша.

— Это не «дети» — это волки: они съели собачий корм и наш!

— Иди ко мне, Васюня, — Маша вольготно развалилась на диване и протянула к мужу руки.

— Машенька, я не знаю, чего больше хочу — есть, или тебя.

— Машенька потащила на себя своего Васюню и дала команду любимой собачке:

— Ми-ми! Ночь!

— Собачка подпрыгнула, дернула за веревочку. Освещение в салоне выключилось.

***

Уже три недели Клещ и Глист жили в большой комнате на чердаке. Старуха, которая сдала им это жилище, ловко их выцапала еще на вокзальном перроне. Условия просты и удобны для всех: паспорта она не смотрит, плата понедельно вперед. Взяла деньги, дала адрес и разошлись.

Под вечер того же дня жильцы и вселились. Только они раскрыли свои небольшие чемоданы и начали переодеваться, в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла хозяйка. У нее всегда была заготовлена фраза: «С приездом дорогие постояльцы. Может вам еще чего нужно. Мужчины вы видные, молодые (иногда говорила, еще не старые)». Но увидев, на до пояса раздетых братках, у одного всевозможные надписи и картинки, а у другого страшные шрамы, она несколько оробела. Но потом собралась с собой и с задором сказала:

— Я вижу, вы мужчины видные. Может вам еще чего организовать? Водочки. Или.. За дополнительную плату, разумеется.

— Клещ посмотрел на нее унижающим взглядом:

— Как понадобишься — позовем!

— Старуха покорно ушла и больше не беспокоила.

— В комнате мебели почти не было: широкая железная кровать со старым матрацем и двумя темными подушками, скомканное одеяло. В углу на ящике из-под бутылок маленький телевизор. У окна стол и два стула. На стене картина — натюрморт с аппетитными блюдами. Напротив картины, на свободной стене, Клещ и Глист нарисовали планы трех городских банков и усердно их разглядывали.

— А ты точно все изобразил, — нарушил тишину Глист, — все запомнил?

— Да, я старался.

— Дерево ветвистое возле второго банка не указал!

— А-а! Это дерево! Охранник что, на дереве сидеть будет?

— Надо все мелочи учитывать, — Глист начинал злиться, — в этих двух охрана крутая — ты же сам видел. А в третьем, что на площади — один хиленький. Да и что-то привезли там в ящике.

***

Через жалюзи на лицо Маши упал теплый солнечный луч, она улыбнулась, как бы прощаясь с приятным сном и открыла глаза. Прямо здесь, на диване, спали и все их пять собачек. Маша подумала, какой хлопотный день ждет их сегодня, оживилась и скомандовала собачке:

— Ми-ми, день!

— Собачка спрыгнула с дивана, подбежала к окну, дернула за веревочку, жалюзи и открылись.

— Дорогой, вставай — утро! — Она ласково пощекотала мужа за шею, потом подошла к окну, посмотрела и резко отошла в сторону.

— На пороге своего трейлера стоял хозяин цирка с женой, размахивал руками, что-то кричал, показывал на коврик с обувью, на след от машины и в их сторону.

— Маша забеспокоилась:

— Проснись, дорогой! Нас уже заметили и, кажется, не очень рады. Так ты пойдешь? Или лучше… Уедем!

— Конечно, конечно пойду. — Вася вскочил и быстро оделся.

— Маша все время стояла у окна и смотрела, как Васюня зашел в трейлер хозяина, потом разволновалась и начала ходить взад — вперед, взад — вперед.

— В трейлере Василия встретила добротность, уют и запах жареного мяса — все это его сразу обескуражило. Хозяин, похожий на цыгана, сидел в мягком кресле, и казалось, знал историю Васиной семьи:

— Цирк вчера не работал! И сегодня не будет. Артисты в городе ищут себе пропитание, кто как может. А тут еще вы со своими собаками голод-ны-ми-и!

— Вася спросил еле слышно, чтобы не раздражать хозяина:

— А много у вас артистов?

— Коммерческая тайна! — Заорал хозяин. — Не могу ничем помочь! Уезжайте!

— Постояв пару минут с опущенной головой, Вася вернулся к себе, войдя начал подавленным голосом:

— Нет, понимаешь, опять нет! Мы — неудачники, нам всегда не везет!

— Так что будем делать?

— Васюня схватился за голову, сел на пол:

— Что делать, что делать…

— Маша опустилась рядом с ним:

— Гамлет ты мой, успокойся… У нас и так есть наше маленькое и наше большое счастье. Но этого никто не знает. Знаем только я и ты, — она посмотрела на собачек, — и наши дети.

— Когда мы заимеем свой цирк — я буду всех несчастных артистов брать к себе на работу… — Размечтался Вася.

— Конечно, но тогда у нас не будет нашего маленького и нашего большого счастья, — загрустила Маша.

— Почему не будет?

— Мне кажется, им надо будет поделиться со всеми…

— Маша и Вася долго сидели на полу обнявшись, рядом с ними — собачки.

***

На следующий день Клещ и Глист направились в краеведческий музей. Он находился в старинном трехэтажном здании. Заговорщиков не интересовало, сколько было в городе заводов и парикмахерских до 1917 года и была ли здесь хоть одна больница, не интересовали их лучшие люди города: герои, чемпионы — их привлекали только военные экспонаты. Потратив пятнадцать минут на осмотр залов на двух первых этажах, они щедро отдали два часа своим интересам, посвященным военному делу. Им долго пришлось выбирать, что взять и как; когда они наконец-то определились с выбором оружия, в зал вошли гурьбой школьники со своей учительницей, мальчишки обступили экспонаты, к которым присмотрелись Клещ и Глист.

— Дядь, а правда у маузера 24 патрона, — обратился курносый мальчуган с растрепанными кудрями к Глисту.

— Да это мечта всех настоящих мужчин, э-э-э, я имею ввиду, военных, — поправился Глист, не отрывая глаз от маузера.

— Клещ присматривался к гранате, по-видимому, произведенной в начале 19-го века.

— Ребята, экспонаты руками трогать нельзя, — рядом послышался голос учительницы.

— За всем этим наблюдала старенькая смотрительница этого зала. Клещ и Глист ожидали удобного случая, чтобы выхватить из рук у восковых фигур в последнее пользование их ржавое, но еще устрашающее оружие. В детской толпе трудно спрятаться двум взрослым мужикам, но другой группы туристов можно и не дождаться.

— В это время по улице с воем помчались пожарные машины. Дети бросились к окнам, даже старушка, кряхтя встала с насиженного стула и медленно пошаркала своими тапочками к окну.