Бесплатный фрагмент - Туман нашей памяти

«Счастье может стать настоящей трагедией, если вы никогда не испытывали его ранее.»

Вилле Вало,
фронтмен финской рок-группы HIM (с 1991 по 2017)

Пролог

Счет времени теперь идет не на часы и даже не на минуты, а на секунды.

Единственное, что сейчас знаю, — я должна успеть.

Вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами, пристально всматриваюсь в туман, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Быстрее. Быстрее.

Голова кружится, мне трудно дышать, по спине тонкими струйками стекает холодный пот. Топлю педаль газа в пол в надежде, что мой Фиат способен разогнаться до скорости межгалактического шаттла.

Каких-то шестьдесят секунд кажется, что мне удалось оторваться от преследователя, но когда в очередной раз поднимаю взгляд, то замечаю в зеркале заднего вида очертания приближающегося автомобиля.

Паника накрывает меня холодной липкой волной.

Я должна успеть.

Смотрю вперед и мысленно удивляюсь сгустившейся вокруг темноте. Цивилизованная Европа, а на дороге ни огня, как в глухой деревне где-нибудь в России. Хотя, уверена, и там светлее. Кажется, что эта вязкая, хмурая мгла поглощает меня.

Возможно поэтому, когда серое покрывало непроглядного тумана вдруг прорезают слепящие огни встречного внедорожника, несущегося на меня на бешеной скорости, я не могу адекватно среагировать. Я кидаю нервный взгляд в заднее стекло и вижу, как ко мне стремительно приближается Порше.

Я в ловушке.

Со всей дури бью по тормозам и выворачиваю руль, едва не удавившись ремнем безопасности. Чувствую сильный удар. По моему телу волнами разливается острая, испепеляющая, парализующая боль. Мой Фиат крутится вокруг свой оси. Я теряю управление, а вместе с ним и сознание…

Страх отступает. Я больше никуда не спешу. Я не успела.

Прости меня. Прости…

Слышу голос, хрипловато-встревоженный и раздраженный одновременно. Бесстрастный и заискивающий. Похоже, именно такие голоса у Ангелов.

Открываю глаза, пытаясь сфокусироваться, и натыкаюсь на взгляд свинцово-серых, почти чёрных, как грозовые тучи, глаз. Я точно не на райском облаке. Но мне хочется насладиться объятиями этих далеко не ангельских рук. Иногда ангелы падают…

Скорую. Помогите ей. Девочка жива?

Эти слова почему-то вызывают во мне смех. Мне хочется бежать. Раскинув руки широко в стороны, громко хохоча, вприпрыжку. К райским облакам.

Зачем держать меня так крепко?

Отпусти! Теперь я умею летать.

Я чувствую невероятную легкость во всем теле и отрываюсь от земли. Закидываю голову назад и вижу небо, мрачное, заполненное тяжелыми свинцово-серыми тучами. Я смеюсь, зажмурившись и раскинув руки в стороны как крылья. Взгляд этого неба сводит с ума, проникает так глубоко в душу, что я физически ощущаю, как он блуждает внутри меня.

Мой полет длится недолго. Я чувствую под ногами землю.

— Я хочу снова летать, — говорю я и открываю глаза.

Небо угрюмо хмурится, вокруг слышатся громовые раскаты. От неожиданности я делаю шаг назад и теряю точку опоры, падая навзничь. Кто-то пытается поймать меня за руку, тонкие пальцы легко касаются моих, но я не хочу больше здесь оставаться.

Я стремительно лечу в черную пропасть.

Глава 1

Я распахнула глаза и уставилась в темноту, пытаясь стряхнуть с себя остатки уже ставшего привычным для меня кошмара. Этот сон, в разных вариациях, но совпадающий в мельчайших деталях, снился мне на протяжении вот уже четырёх лет почти каждую ночь. Мой психотерапевт говорил, что с позиции глубинной психологии повторяющиеся сны показывают некую нерешённую проблему человека, внутриличностный конфликт. Что вполне объяснимо. Психопатологические репереживания — достаточно распространённый симптом у людей, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством. А я — человек с этим самым расстройством.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и покосилась на часы на тумбочке. Пять тридцать утра. Пытаться заснуть уже бесполезно. Я нащупала лежащий в изголовье мобильник и уставилась на экран удивлённым взглядом, когда увидела с десяток сообщений от Инги, моего литературного агента.

Перезвони в любое время дня и ночи.

Я жила в Дублине, а Инга — в Лондоне. Что совершенно не мешало нашему продуктивному сотрудничеству и крепнущей дружбе. Всего лишь 463 километра по прямой или один час пятнадцать минут на самолёте не могут стать проблемой для тех, кто искренне заинтересован друг в друге.

И я знала: если Инга готова пожертвовать своим «сном красоты» или свиданием с очередным симпатичным парнем, которые встречались на её пути с завидным постоянством, значит, дело действительно повышенной важности.

Я села в постели и набрала номер. Инга ответила после первого гудка. Её голос звучал возбужденно и радостно одновременно. Она перешла сразу к делу, не растрачиваясь на приветствия и традиционные «как жизнь?»

— Лиза, пакуй чемоданы. Ты переезжаешь в Лондон, — вот какими были первые слова Инги.

Не то чтобы это был дальний путь, тем не менее настойчивость и уверенность в том, что я не посмею возразить, в ее голосе несколько сбивали с толку.

— Что ты имеешь в виду под словом «переезд»? — таким был мой ответ.

— Я имею в виду, что ты давно уже говоришь, что хотела бы осесть в Лондоне. Что тебе опостылела жизнь в Дублине, тебя там ничто не держит и, кроме того, ты испытываешь дефицит эмоций и вдохновения. Так вот: пора переходить от слов к действиям. Лондон ждет тебя, и, должна предупредить, вдохновение тебе сейчас понадобится как никогда прежде. Какое-то время поживешь у меня, здесь все равно две спальни, пока не подберешь достойное жилье, — Инга говорила о переезде из одной страны в другую, как о деле пустячном, как если бы речь шла о том, чтобы переехать жить в соседний подъезд. Но в этом была вся Инга.

Меня лишь волновала причина, по которой моя приятельница и литературный агент взяла на себя смелость принять подобное жизненно важное решение за меня. Но, даже не успев задать вопрос, я уже слушала в телефонной трубке ответ:

— Издательство хочет еще как минимум две книги. А также… мы получили сразу несколько предложений на экранизацию, Лиза! И я выбила для тебя возможность самой курировать работу над сценарием. Та-дам! — звенел в моем ухе торжествующий голос Инги, в то время как мой мозг пытался адекватно усвоить полученную информацию.

— Но, Инга… Я понятия не имею об экранизациях книг. Я не пишу сценарии, никогда не писала… — это было скорее размышление вслух, нежели возражение.

— Вот и научишься заодно, — ровным тоном ответила Инга. — Такой шанс даётся один раз, и мы же не совсем дурочки, чтобы упустить его, не так ли?

Я промолчала. Мне нечего было возразить. Любой автор мечтает о том, чтобы его произведение экранизировали. А я даже не мечтала. Мне всегда казалось, что это что-то из области фантастики в моём случае.

— Ты должна быть здесь как можно скорее. Шишки из издательства хотят познакомиться лично с автором книги, которая неожиданно хорошо продается. Кроме того, есть возможность организовать встречу с продюсерами сразу нескольких киностудий. Ну и вообще, Лондон — отличная площадка для того, чтобы и себя показать, и других посмотреть. Потрешься в местной тусовке, завяжешь парочку нужных знакомств и, обещаю — тебя не просто будут покупать, Лиза Гарбер. За тебя будут бороться. Пора переходить из состояния «до» в состояние «после», дорогая, — продолжала говорить Инга, используя в качестве аргумента мою же собственную теорию.

Задумывались ли вы когда-нибудь, что, по сути, вся наша жизнь делится на событийные отрезки, которые условно можно поделить на «до» и «после»? До и после встречи, или до и после школы, до и после расставания, или до и после рождения ребенка. И всякое «до» однажды становится тем самым «после», и наоборот. Некоторые из этих «до» или «после» знаменуют для нас важные этапы жизненного пути.

Четыре года назад моя жизнь тоже разделилась на знаковые «до» и «после».

До и после смерти моей двенадцатилетней дочери Леры.

Тогда мне казалось, что я уже никогда не найду в себе сил двигаться дальше.

Но однажды в моей голове что-то щелкнуло, и я начала писать книги.

Писательство стало формой моего эскапизма, уникальной возможностью окончательно не сойти с ума, оплакивая потерю единственного ребенка. Поначалу я писала о Лере, придумывала истории о той жизни, которую она должна была прожить: яркой, интересной, полной приключений, страсти и любви. Да, это были мои мечты о том, какой бы стала моя дочь, если бы сука-судьба не отняла у нее такой возможности. С каждой строчкой, с каждой историей я погружалась в вымышленный мир и проживала вместе с Лерой жизнь, которую нам не суждено было прожить в реальности. Конечно, все мои истории отправлялись «в стол», но однажды я решилась опубликовать одну из них в Wattpad.

К моему удивлению, роман начали читать, у меня появились подписчики, и я получала вполне приятные отзывы о своей работе. Именно тогда я нашла Ингу. Точнее, это она меня нашла и предложила услуги в качестве литературного агента. Заставила поверить в себя и свои писательские способности. Именно благодаря ей и ее настойчивости свет увидел мой роман «До и после», который Инга умудрилась продать издательству Penguin Random House. Исключительно благодаря напористости и несомненному профессиональному таланту Инги одним прекрасным утром я, фигурально выражаясь, проснулась «подающей надежды писательницей с книгой, выпущенной уважаемым издательством пилотным тиражом в десять тысяч экземпляров».

И вот теперь… мне представился уникальный шанс, о котором мечтает любой автор. Мой роман заинтересовал кинопродюсеров. Могла ли я сказать «нет»?

Воодушевленная открывающимися передо мной перспективами новой жизни и подбадриваемая моей неугомонной приятельницей, я выставила свои апартаменты на продажу, и спустя три недели мой самолет приземлился в лондонском аэропорту Хитроу. И моя жизнь в очередной раз разделилась на «до» и «после».

Что мне всегда нравилось в Инге, так это ее прямолинейность и решительность. Она не любила откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Терпеть не могла недомолвок и предпочитала горькую правду даже самой ласковой лжи. Она была честна с собой и оставалась верна собственной теории, что лучше быть, дословно цитируя, «одинокой и счастливой, нежели замужней и ещё более одинокой». Я всегда по-доброму завидовала её удивительной способности наслаждаться каждым днём и всем происходящим, даже если хорошего в этом было с натяжкой.

Инга знала себе цену и умела производить неизгладимое впечатление на людей любого пола и возраста. Ее самоуверенность иногда зашкаливала, но мне казалось, что именно благодаря этому свойству характера она добилась таких высот в профессии. Инга Шнитке была литературным агентом, открывающим ногой двери в кабинеты главных редакторов самых известных издательств мирового уровня.

И именно это она делала прямо сейчас, пока я вытирала очередную дозу выступившего пота со лба бумажной салфеткой. Инга толкнула дверь ногой в туфле от Джимми Чу, и мы вошли в кабинет генерального директора Random House, где за круглым столом сидели пять человек. Руководство уважаемого издательского дома захотело лично познакомиться с перспективным автором книги, четыре тысячи экземпляров которой, вопреки самым смелым прогнозам, были проданы в первую же неделю. По словам Инги, они вознамерились прикормить меня, но также желали убедиться, что я не гот и не мужчина и внешне, хоть и отдаленно, соответствую коммерчески успешному образу автора психологического романа. Проще говоря, издательство было настроено извлечь из меня и моих книг максимальную выгоду и хотело понимать, оправдаются ли запланированные на мое продвижение расходы.

— Дамы и господа, — коротко, по-деловому кивнула им Инга, стуча каблуками по паркету в их направлении. — Прошу любить и жаловать. Лиза Гарбер, — она демонстративно указала на меня широким жестом.

Пять пар любопытных глаз обратились ко мне, и я отчетливо прочитала в них некоторое удивление или даже разочарование. Вероятно, эти люди надеялись увидеть Кэтрин Трамелл, самоуверенную и сексуальную, но получили лишь блёклое ее подобие, какое можно во мне разглядеть, подключив фантазию и развитое воображение. Я нацепила на лицо вежливо-доброжелательное выражение и собрала всю волю в кулак, чтобы не драпануть оттуда. В отличие от Инги, уровень моей самооценки нуждался в качественной проработке.

— Инга, Лиза, присаживайтесь. Можем предложить вам напитки?

— Благодарим, но нам некогда чаи гонять, — ответила Инга с милейшей улыбкой на лице и упёрлась кулаками в отполированный до блеска стол. Все присутствующие в комнате повернулись к ней, а я остановилась чуть позади, поражаясь про себя ее хамоватости.

— Наш автор в городе и с завтрашнего дня приступает к работе. Все пожелания и рекомендации я получила на почту. Сроки утверждены, и после того как новый роман ляжет на этот стол точно в назначенный день, мы выслушаем ваши предложения и заключим окончательную сделку относительно прав на экранизацию «До и после». Мы пришли только чтобы вы убедились в том, что Лиза Гарбер действительно существует и чертовски хороша собой, — Инга театральным жестом указала на меня и добавила: — Ну и подписать протокол намерений, раз уж она здесь.

Спустя двадцать минут мы уже выходили из здания издательства. Глотнув свежего воздуха, я уставилась на Ингу в немом вопросе. Что это было? Она заметила выражение моего лица и громко расхохоталась:

— Ну, я же знаю, как ты не любишь все эти переговоры и встречи. И коль скоро без тебя было уж совсем никак не обойтись, то пришлось свести процедуру к минимуму.

— Ты святая, — пролепетала я, когда смысл произошедшего наконец дошел до меня.

Инга знала меня как свои пять пальцев, и я в очередной раз осознала ценность этой женщины, посланной мне не иначе как прямо с небес. Если бы не она, мои писульки читали бы исключительно мыши.

— Это нужно отметить, — заговорщически подмигнула мне Инга.

Она была свято убеждена, что любое важное событие необходимо как следует «обмыть», иначе обязательно возникнут какие-нибудь сложности и проект провалится. Инга клялась, что эта теория десятки раз проверена ею на личном опыте, и у меня не нашлось веских аргументов возразить.

Поэтому тем же вечером мы, принаряженные и при полном марафете, потягивали коктейли в Buddha Bar, престижном баре-ресторане Лондона, модные интерьеры которого удачно сочетали в себе элементы колониального стиля, барокко и своеобразный микс East meets West.

За моей спиной раздался громкий мужской смех, и Инга мгновенно среагировала, сосредоточив все свое внимание на вновь прибывших посетителях, которые, судя по звукам, располагались за столиком позади нас.

— Футболисты «Арсенала» с друзьями, — деловым тоном оповестила меня Инга, пристально разглядывая парней поверх своего бокала с «Клубничным Драконом». — Вон тот, второй по степени красивости из этой компании, Гранит Джакка.

Я развернулась лицом к мужчинам, одновременно прикидывая в уме, каковы критерии «красивости» у моей подруги. На мой неискушенный взгляд все шестеро парней были писаными красавцами. Все как один атлетически сложенные и дорого пахнущие. Но полузащитника «Арсенала», блондина с выразительными глазами и четко очерченным подбородком, узнать было не сложно даже мне. Его показывали в новостях, когда он отказался от вакцинации перед тем, как заразился COVID-19.

Я невольно залюбовалась парнем, который скользнул по мне равнодушным взглядом и переключил внимание на танцующих молоденьких девушек. Конечно же, дамочки далеко за тридцать таких мачо не интересуют. Это было не удивительно и даже не обидно. Я рассматривала остальных мужчин, возможно, чересчур откровенно, потому что один из них — широкоплечий, с аккуратной стрижкой и волевым подбородком, или, проще говоря, красивый до слез по моим критериям «мужской красивости» — слегка развернулся в нашу сторону и посмотрел мне прямо в глаза. Я смутилась и сразу отвернулась, чувствуя, как краска заливает лицо.

Тем не менее меня разбирало любопытство, кого же Инга поставила на первое место в своем рейтинге «красивости». Я повернулась к ней и вопросительно выгнула бровь. Инга подняла обе и заразительно рассмеялась.

— Самый красивый из них точно не футболист.

— Ну который? Не томи.

— Тот, что мне определенно не светит, — разочарованно вздохнула Инга в ответ, растягивая губы в мефистофельской ухмылке.

— Почему же?

— Потому что он глаз не сводит с тебя, моя дорогая подруга, — Инга подмигнула мне и заливисто расхохоталась.

Я дернулась всем телом и на автомате бросила взгляд через плечо. Красивый до слез, по всей видимости, все это время буравил своими темными глазами дырку в моем затылке. Интересно, какой из моих многочисленных недостатков настолько привлёк его внимание?

После первых моих романтических отношений с крайне симпатичным парнем, закончившихся фиаско, моя мать, не страдающая от высокой самооценки, успешно заразила меня своей неуверенностью в собственной привлекательности. «Он слишком красивый для тебя», — сказала она, когда впервые увидела его. И продолжала убеждать меня в этом, пока я искренне не уверовала в её слова.

С тех пор на протяжении всей жизни я сознательно избегала внешне идеальных мужчин. Все те, которым суждено было быть моими даже на короткое время, обладали пусть незначительным, но изъяном. Симпатичный, но слишком худой для своих ста девяноста сантиметров роста, или невысокий с пивным брюшком, или физически хорошо сложен, но с намечающейся проплешиной на затылке…

Мой бывший муж Леон был человеком неплохим, но внешне совершенно ничем не примечательным. Среднего роста, среднего телосложения… Зато в его арсенале числились покладистый характер, стабильный доход и великолепное чувство юмора.

Тот, чей взгляд я чувствовала сейчас своей спиной, был атлетически сложен, невероятно хорош собой и определенно знал себе цену. Поэтому внимание со стороны столь интересного мужчины казалось мне чем-то аномальным.

Когда наши глаза встретились, губы незнакомца растянулись в доброжелательной улыбке, и он отсалютовал мне своим стаканом со скотчем. Я зарделась и поспешно отвернулась, чувствуя себя полной идиоткой.

За четырнадцать лет замужества я окончательно отвыкла от подобного рода мужского внимания. А после развода желание вступать в серьезные отношения напрочь отпало. Если уж быть до конца откровенной, у меня исчезло вообще всякое желание иметь дело с лицами противоположного пола. Мне было не до романтики, я не хотела секса.

Я горевала, и это единственное, что у меня получалось хорошо. За исключением писательства.

Между тем моя приятельница, пользуясь тем, что сидела лицом к новоприбывшей компании, с неприкрытым интересом разглядывала мужчин за столом. Я наблюдала, как на лице Инги появилось фирменное хищное выражение, её губы растянулись в соблазнительной ухмылке. Ни дать ни взять — пантера перед прыжком. Она откровенно строила глазки и салютовала своим коктейлем, и я могла лишь догадываться, кому из шестерых парней.

Будучи эффектной синеглазой брюнеткой с каре с прямой чёлкой и почти идеальным для ее сорока двух естественным овалом лица, вдобавок к выразительной внешности Инга обладала ещё и взрывным темпераментом. Она любила мужчин, и те, вне всяких сомнений, обожали её. Я даже слегка завидовала её самооценке. Сама то я была ходячим собранием комплексов и всегда чувствовала себя неуютно, если представители противоположного пола, особенно симпатичные, проявляли ко мне открытый интерес.

Инга прервала мои размышления тихим победным возгласом «Бинго!». Я удивленно посмотрела на нее, но, казалось, она не собиралась давать никаких комментариев. Они и не были нужны. За моей спиной вырос вежливый официант и поставил перед нами бутылку Dom Perignon.

Я открыла рот от изумления, когда молодой человек произнес:

— От джентльменов за соседним столиком с пожеланиями прекрасного вечера.

Я ошарашенно наблюдала, как парень разливает игристое по бокалам, и как только он отошел, подалась к Инге и прошептала:

— Как тебе это удается?

Моя приятельница засмеялась и отсалютовала фужером мужчинам, чьи взгляды я чувствовала своим затылком.

— Вообще-то, этот вопрос я должна задать тебе, Лиза. Ведь это ты привлекла внимание самого красивого мужика в баре всего лишь… спиной? У тебя там что, крылья? — она покачала головой и помахала рукой у меня перед носом. — Эй, выходи из комы! По крайней мере, прояви вежливость. Повернись к парню лицом и скажи «спасибо».

Я замерла, глядя на Ингу и пытаясь переварить информацию. Почему она так уверена, что парень заинтересовался именно мной? Или она просто подтрунивает, оказывает дружескую услугу и пытается хоть как-то вдохнуть жизнь в мою замерзшую душу… и прочие органы?

Тем не менее я понимала, что проявить элементарную вежливость как-нибудь придется. Я взяла свой фужер дрожащей рукой и осторожно развернулась в сторону компании мужчин, которые все до одного были, как сказала бы моя мать, «слишком красивыми для меня». Я сразу наткнулась на взгляд этого интересного незнакомца. Как я теперь смогла рассмотреть, он обладал удивительной способностью, что так привлекала меня в людях. Мужчина улыбался глазами. От уголков этих самых невероятно красивых проницательных глаз разбегались тонкие лучики морщинок, которые придавали симпатичному лицу мужчины успокаивающую мягкость. Остальные парни тоже смотрели на нас, их лица украшали доброжелательные улыбки.

— Благодарим, джентльмены! Чрезвычайно щедрый жест, — между тем начала наводить мосты моя соблазнительная и предприимчивая подруга.

— Приятного вечера, красавицы, — произнес один из них, конечно же симпатичный, наверняка богатый и определённо заинтересованный Ингой. По крайней мере, так мне показалось, потому что он не сводил с нее пронзительных голубых глаз и улыбался идеальной белозубой улыбкой.

Я приподняла фужер в приветствии, но рука так тряслась, что шампанское выплеснулось через край. Кто-то из парней хохотнул, кто-то хмыкнул, кто-то деликатно откашлялся. И лишь один человек продолжал улыбаться мне, теперь не только глазами, но и своими соблазнительными губами. Едва эта мысль мелькнула в моей голове, как я в очередной раз залилась румянцем и отвернулась, проклиная себя за собственную нерешительность, зашоренность и полную неспособность контактировать с мужчинами, не заморачиваясь последствиями. Ведь это был всего лишь ни к чему не обязывающий флирт, разве нет?

Инга снисходительно наблюдала за мной, отпивая из бокала, и, когда прикончила второй, энергично тряхнула головой и схватила меня за руку.

— А теперь пора потанцевать.

— Но Инга… — я сделала неловкую попытку сбежать с тонущего корабля, но что-то во взгляде приятельницы заставило меня остановиться.

«Не будь ханжой. Расслабься и позволь себе наслаждаться жизнью. По крайней мере, этой ночью», — вот что я прочитала в её глазах.

Инга потащила меня на танцпол, улыбаясь во весь рот, и крутанула с такой силой, что я потеряла равновесие. Уже представляя, как мое появление там закончится эпическим падением, я совершила немыслимый пируэт и уткнулась носом в… широкую мускулистую грудь.

Меня уверенно подхватили сильные руки и обдало терпким ароматом мужского тела и дорогого парфюма.

— Потанцуем? — услышала я приятный баритон и подняла взгляд, даже не сомневаясь, что увижу улыбающиеся глаза человека, вероятно, решившего доконать меня этим вечером своим повышенным вниманием, которое я так и не могла себе объяснить.

Я обернулась на смех Инги и увидела, что она уже танцует, причём сразу с тремя парнями из компании, пославшей нам бутылочку отборного шампанского. Что ж, бежать мне было некуда, и я смущенно улыбнулась и молча кивнула.

Красивый до слез мужчина приобнял меня за талию и, совершенно не обращая внимания на долбящую со всех сторон музыку в стиле техно, повёл в медленном танце. Мне не оставалось ничего другого, кроме как послушно следовать за ним.

Несколько мгновений мы молчали. Пробегающие по лицу моего партнера разноцветные неоновые огни то освещали, то бросали его черты в тень. Он чуть сдвинул руку с моей талии ближе к копчику. Я опустила глаза, затем вновь взглянула на него. От его близости, ощущения твердых мускулов под тонкой тканью его футболки, от его теплого дыхания в моем ухе у меня закружилась голова. Я не была с мужчиной почти четыре года, а не танцевала все десять. Леон был хреновым танцором. Я удивилась тому, что чувствовала себя на удивление спокойно и расслабленно, хоть и танцевала с незнакомцем, даже имени которого не знала.

— Бен. — словно прочитав мои мысли, произнес он.

Я лишь кивнула, не в силах раскрыть рта, и отвела глаза. Мой партнер подождал какое-то время, а затем слегка отстранился и заглянул мне в лицо:

— Я так и знал, что не может быть такой красивой девушки и без единого изъяна. Ты немая?

Я замерла и уставилась на него с вытаращенными глазами. Бен продолжал крепко держать меня за талию, вторая его рука сжимала мою ладонь, а глаза хохотали от души. Наверное, он никогда не встречал более странной и неуклюжей женщины моего возраста, с сожалением подумала я. Я с трудом разжала губы и выдавила своё имя.

Бен тихо рассмеялся и снова повел меня в танце.

— Безумно рад знакомству, Лиза. Надеюсь, это взаимно.

И я вдруг поняла, что это взаимно. Мне стало грустно от того, что рано или поздно он выпустит меня из своих деликатных, но крепких объятий. Мне хотелось бесконечно вдыхать его аромат и чувствовать тепло мужского тела под своей ладонью. И это было так же странно, как и волнующе. И вместе с пришедшим ко мне пониманием я посмотрела прямо в его смеющиеся глаза. И впервые за вечер позволила себе улыбнуться, когда поняла, что как бы дальше ни развивались события, я навсегда запомню его и эту случайную встречу.

С каждой минутой музыка звучала всё громче, а время летело быстрее. Мы с Ингой познакомились с ребятами, двое из которых были игроками «Арсенала», один — спортивным комментатором, парочка — участниками реалити-шоу, а Бен — фитнес-инструктором, работающим со всякого рода знаменитостями. Спортивный комментатор по имени Итан, тот самый, что оказывал Инге откровенные знаки внимания и, как призналась мне подруга, когда мы отбыли в уборную, стоял на последнем месте по «красивости» в этой компании, умудрился-таки очаровать её и увести с собой.

«Квартира свободна», — получила я исчерпывающее сообщение. Инга давала мне «зеленый свет» с Беном, но я совершенно не была уверена, что он имел на меня столь далеко идущие планы.

Когда Бен заметил, что моя подруга исчезла вместе с одним из его приятелей, он многозначительно покачал головой и спросил:

— Хочешь немного пройтись? Или отвезти тебя домой?

Он дал мне возможность самой принимать решения, но я никогда не была падка до секса на одну ночь с незнакомцем, а вот прогуляться и узнать этого мужчину чуть лучше мне хотелось. Тем более квартира Инги находилась в получасе ходьбы от бара, удачно расположившегося в самом центре района Найтсбридж. И мне показалось, что мое решение пришлось Бену как нельзя больше по душе.

Мы шли не спеша, любуясь величественными зданиями города, наслаждаясь предрассветной тишиной и негромко разговаривая. А когда повернули на тенистую аллею, расположенную вдоль Грин-Парка, моя рука вдруг оказалась в его руке.

Я рассказала, что родилась в Санкт-Петербурге, но в десять лет мать перевезла меня в Дублин, где жил мой отчим. Там же я окончила колледж, работала стилистом, вышла замуж и развелась, потому что мой брак не выдержал испытания заточением в карантине. Что четыре года назад я вдруг обнаружила в себе страсть к писательству одновременно с усталостью от работы с людьми. И что я всего пару недель как переехала в Лондон и планирую окончательно здесь осесть.

Бен, в свою очередь, поведал, что родился в Майами, вся его семья там, но сам он уже много лет живет в Лондоне. Признался, что состоял в длительных отношениях, но до свадьбы дело так и не дошло, и что последняя девушка бросила его, потому что терпеть не могла хорьков. А у Бена целых два очаровательных хоря. Он их обожает и не готов с ними расстаться даже ради самой великой любви. Рассказал, что с детства занимался спортом и однажды по воле случая начал работать персональным тренером у разных знаменитостей. И что это крайне нервная работа, которая порой требует больших жертв. Но платят более чем достойно, поэтому ему нравится его жизнь в том виде, как она есть на данный момент.

Мое сердце бешено колотилось, меня слегка поматывало то ли от возбуждения, то ли от выпитого шампанского. Мы оказались у дома Инги, и наступил момент, когда мы должны были или попрощаться, или продолжить наше знакомство. Я запаниковала, заглянув в смеющиеся глаза Бена, и едва не задохнулась, когда он вдруг обрушил свои губы на мои. Мир закружился вокруг меня, и я почувствовала легкий привкус отборного скотча во рту и неопровержимое доказательство мужского возбуждения на своем бедре.

Он целовал так, будто хотел высосать из меня всю жизнь, и я уже готова была пригласить Бена на чашечку кофе, когда зазвонил его мобильник. Телефон звонил без умолку, его вибрации отдавались в моем теле, но Бен продолжал меня целовать.

Но затем зазвучал рингтон с другой мелодией, которая заставила его отстраниться и тихо выругаться такими словами, что у меня уши свернулись в трубочку.

— Извини, на этот звонок я должен ответить, это важно, — пробормотал Бен, глядя на экран мобильника, и отошел в сторону.

Я видела, как во время разговора его лицо становилось темнее тучи. Я не могла разобрать слов, но в голосе Бена звучала неподдельная тревога. Он вернулся ко мне и озадаченно почесал затылок, словно подбирая правильные слова.

— Прости, мне нужно ехать. Это связано с работой, — зачем-то посчитал необходимым пояснить Бен. Он обхватил меня за плечи и крепко поцеловал в губы.

Когда Бен отстранился, я ощутила необъяснимую горечь. Вместе с тем мне не хотелось, чтобы он увидел, как сильно такой поворот событий разочаровал меня. Поэтому я молча кивнула, поднялась на крыльцо, открыла дверь и, не оглядываясь на Бена, вошла в квартиру.

Сама не знаю почему, я подошла к окну и выглянула на улицу. Я увидела, как Бен поднял голову к небу и провёл обеими ладонями по лицу, затем развернулся и пошёл в направлении чёрного Порше, на бешеной скорости подъехавшего к дому.

Я с тоской наблюдала, как Бен садится в автомобиль и как тот срывается с места, увозя прочь из моей жизни мужчину, красивого до слез и целующегося, как герой любовного романа.

Я посмотрела на часы. Пять утра. Надеюсь, Бену действительно хорошо платят за его работу.

Глава 2

— Поверить не могу, что вам даже не хватило ума обменяться номерами телефонов, — Инга ходила кругами по кухне, затягиваясь сигаретой и делая внушительный глоток кофе.

Она курила только в моменты крайнего раздражения, и, по всей видимости, сейчас был именно такой момент. Я сидела за столом, вяло помешивая ложечкой в своей чашке, наблюдая за тем, как моя приятельница кружила по комнате, кидая на меня негодующие взгляды. Прошло уже несколько дней с той ночи, которую мы так замечательно провели в Buddha Bar, а она всё не могла смириться с фактом, что мужчина, «красивый до слез», бесследно исчез из моей жизни.

— У меня в голове не укладывается твое безответственное поведение, Лиза. Прошляпить такого мужика! — продолжала неистовствовать Инга, выпуская тонкую струйку ядовитого дыма и наблюдая, как она испаряется в воздухе. Точь-в-точь как Бен испарился в утренней дымке, не успев достаточно проявиться.

Не могу сказать, что я полностью разделяла настроения моей подруги. В подобных вопросах я была фаталисткой и считала, что если не суждено, то и не случится. Вероятно, Бен должен был появиться в моей жизни именно на такое короткое мгновение, чтобы хотя бы попытаться сдвинуть с места ледяную глыбу, в которую превратилось мое сердце. И ему это определённо удалось. Несмотря на то, что всё, что мне досталось — это воспоминание о приятных минутах, проведённых с ним.

Инга, в отличие от меня, провела прекрасную, по её словам, ночь с Итаном. А потом ещё одну. И еще… Вот так вот. Парень, меньше всего зацепивший с первого взгляда, не только произвёл на нее неизгладимое последующее впечатление, но и обменялся с ней номерами телефонов, что говорило о многом.

Инга вдруг резко остановилась и, вперившись в меня взглядом, произнесла:

— Ну давай я попрошу его номер у Итана?

Я отрицательно покачала головой. Инга расстроенно фыркнула. Она уже не первый раз задавала мне этот вопрос.

— Ты зацепилась за Бена, как будто он последний мужик во Вселенной, которому я могла бы понравиться, — сказала я в шутку. — Если он не спросил мой номер, значит, изначально не строил далекоидущих планов. Так зачем теперь делать из мухи слона? И кроме того, у меня есть куда более насущные проблемы. Например, найти нормальное жилье по средствам.

Жизнь в Лондоне существенно дороже, чем в Дублине, аренда квартиры влетала в копеечку, да и найти приличное предложение сложно, но я не могла бесконечно жить у Инги и пользоваться её добротой.

Тем не менее мои слова ужасно разозлили Ингу. Она зашипела и даже топнула ногой, сжав руки в кулаки.

— Ну надо же быть такой упертой, — процедила она сквозь зубы, выходя из кухни.

Я проводила её печальным взглядом и тихо вздохнула. Мне было стыдно признаться не то что Инге, но даже самой себе: я не переставала думать о Бене. Прокручивала в голове события той ночи, анализировала, оценивала. И вспоминала. Его улыбающиеся глаза с разлетающимися от их уголков тонкими лучиками, которые придавали ему особую привлекательность. Его заинтересованный, как мне тогда казалось, взгляд. Тепло его рук и то, как он прижимал меня к своему сильному мускулистому телу. Меня не оставляли воспоминания о его голосе, мягком и спокойном, от которого хотелось растаять и растечься, как мороженое, и лучше бы по его обнажённой груди.

Сам факт, что в тот вечер я и не помышляла о том, чтобы встретить кого-то столь привлекательного, лишь усиливал мою обсессию. Если бы я была чуть посмелее, проявила чуть больше заинтересованности с самого начала, мы могли раньше оказаться возле моего дома, и тогда назойливый звонок в пять утра «по работе» не прервал бы наш поцелуй. И если бы так случилось, согласился бы он подняться в эту квартиру? Занялся бы со мной сексом? И каким бы был секс с ним? Страстным, грубым, ванильным, неспешным?

Я возбуждалась от одной мысли, рассматривая каждый из сценариев, и все внутри меня пронизывало почти физической болью от понимания того, что я никогда этого не узнаю.

Да, как бы ни странно мне было признавать, Бен стал моей навязчивой идеей. Я думала о нем, когда описывала сцену первого поцелуя героев в новой книге. Он снился мне по ночам, и от этих снов я просыпалась вся в поту и с пульсирующей промежностью.

Но было кое-что еще. Как бы ни привлекала меня возможность раздобыть номер Бена, я все равно не позвонила бы ему. И кроме того, меня не оставляла мысль: если он общается с Итаном, то наверняка знает, что тот встречается с Ингой. И если Бен заинтересован в продолжении знакомства со мной, то может попросить Итана узнать мой номер. Но он этого до сих пор не сделал.

Конец истории.

С того дня Инга больше ни полусловом не обмолвилась о Бене. Как если бы его вообще не существовало. Зато имя Итана звучало в её доме с завидным постоянством. «Итан сказал, Итан предложил, Итан решил…». И апогеем стало «Мы с Итаном». Это произошло спустя три недели после нашего похода в Buddha Bar.

За все время знакомства с Ингой я впервые услышала, как она употребила местоимение «мы» вкупе с мужским именем. Что само по себе стало для меня событием. А когда Инга продолжила свою речь, завершив предложение словами «уезжаем на уик-энд в Брей», я окончательно осознала, что для моей подруги Итан превращается в нечто большее, чем просто партнер по сексу.

Это случилось, когда мы пили кофе с круассанами, представляя себя в Париже. По пятницам мы сервировали завтраки, как если бы жили в какой-нибудь другой стране. Нам нравилась эта мини-игра просто потому, что она добавляла разнообразия в наш достаточно размеренный распорядок жизни. Я чуть не свалилась со стула, когда услышала эту фразу из уст Инги.

— Я так понимаю, Итан пробил брешь в танковой броне жизненной позиции Инги Шнитке? — резюмировала я, с любопытством наблюдая за подругой.

Та лишь состроила равнодушную гримасу.

— Ну, он мне нравится, — она мотнула головой, словно удивляясь собственному признанию.

— И что же ты разглядела в нем такого, чего не встречала в других парнях? — мне было правда интересно, что нашла Инга в Итане, который, по её словам, плёлся где-то в последних рядах в списке «красивости». Какими особыми талантами он обладал? Что заставило убежденную холостячку столь быстро изменить своему жизненному кредо?

Инга обмакнула круассан в чашку с кофе, на её губах заиграла мечтательная улыбка, и едва уловимое смущённое выражение мелькнуло на лице. И именно это привело меня в замешательство, а не слова:

— Не уверена, что тебе понравится то, что я скажу.

Я замерла, внимательно изучая подругу, и обомлела, когда щеки Инги слегка порозовели, а губы чувственно приоткрылись. Синие глаза потемнели, как море перед штормом.

— Подожди, — проговорила я, не веря собственной догадке, которая ну никак не укладывалась в моей голове. — Инга, не пойми меня неправильно, но… это из-за секса, что ли?

Инга сдержанно рассмеялась, подалась вперёд и накрыла мою руку своей ладонью.

— Конечно, нет. Не только. Но секс с ним… — она осеклась, поглядывая на меня с сомнением. — Я даже не знаю, интересно ли тебе говорить на эту тему.

В моей груди все перевернулось, когда до меня дошел скрытый смысл её слов. Получается, моя подруга считала меня ханжой или, того хуже, фригидной тёткой, равнодушной к сексу? Я мысленно окинула взглядом историю нашего знакомства и пришла к неутешительному выводу.

Все это время я была одинока, то есть разведена. У меня не было любовника. Я никогда не упоминала о своей сексуальной жизни, как если бы её не существовало вовсе. Что в некотором роде являлось правдой. Я вспомнила, что последний раз занималась «примирительным» сексом с Леоном в его день рождения, и подсчитала, что с тех пор прошло три года, пять месяцев, три недели и пять дней. Осознание самого факта, облачённого в столь любопытную цифру, шокировало меня до такой степени, что по щеке побежала непрошенная слеза.

— Ты считаешь, что меня вообще не интересует секс? — прошептала я и часто заморгала.

— Сама не знаю, — Инга задумчиво покачала головой. — Мы никогда не обсуждали эту тему. Да, ты пишешь, в том числе и о сексе. В «До и после» есть две совершенно фантастические сцены, наделавшие много шума, и они были написаны тобой… Но за все время, что мы знакомы, а это достаточное количество лет, ты ни разу не упомянула, что у тебя кто-то есть. И это… — она неуверенно пожала плечами и хмыкнула. — Это наводит на разные мысли.

Мне стало неудобно не то что перед Ингой, а даже перед самой собой, когда я вдруг осознала неприглядную истину. На протяжении почти четырех лет, а возможно, и больше, если приплюсовать последние годы замужества, когда секса в нашей жизни практически не стало, я добровольно заживо похоронила себя и своё тело. А после развода начала избегать не только мужчин, но и живого человеческого общения, предпочитая его виртуальному.

Я готова была признаться в этом себе, но сказать Инге казалось мне чем-то постыдным, как если бы я покаялась в блудных грехах. Хотя, возможно, с точки зрения любого эмоционально и физически здорового человека так оно и было. Поэтому я предпочла отделаться очередной полуправдой.

— Мне нравится секс, Инга. Но в последние годы все стало как-то слишком запутанно… И… проще говоря, я просто не встретила никого, подходящего для секса.

— Конечно… Лиза, дорогая, прежде чем найти кого-то подходящего для секса, сначала нужно попробовать завязать знакомство хоть с кем-то. А ты так рьяно отказываешься от того, чтобы даже попытаться наладить контакт с человеком, который хоть сколько-нибудь тебе понравился, что твое поведение само собой стало наводить меня на всякого рода мысли. Прости, если обидела тебя.

В очередной раз все внутри меня сжалось от её слов. Одно дело признаваться самой себе в собственных недостатках или проблемах, но совсем иное — слышать об этом из уст другого человека. И правда заключалась в том, что за последние годы я так увлеклась страданием, что перестала реагировать на реальную жизнь. Я превратилась в трусиху, которая предпочитала правде любую удобоваримую ложь. Я боялась мужчин, боялась свиданий, боялась даже самой вероятности новых отношений и до недавних пор совсем забыла, каково это — чувствовать желание, сексуальное влечение.

Я сжала руки в кулаки и шумно втянула носом воздух, прежде чем улыбнуться Инге и произнести слова, которые, казалось, неслабо удивили её:

— Так не расскажешь более детально, что такого умеет Итан, чего не могли дать тебе другие мужчины?

Моя приятельница хмыкнула и пристально посмотрела на меня.

— Расскажу, если сначала объяснишь, почему не хочешь, чтобы я попросила номер Бена у Итана.

Когда я выдала ей свою теорию, Инга лишь расстроенно вздохнула, разглядывая меня с искренним сожалением.

— Лиза, а тебе не приходило в голову, что, вполне возможно, он рассуждает точно так же? И вот вы оба сидите и маетесь, не решаясь сделать первый шаг, потому что боитесь отказа, — Инга снова подалась вперед и прикоснулась к моей руке. — Только задумайся, сколько сердец было разбито и как много счастливых отношений не завязалось лишь потому, что кто-то один не проявил достаточно решительности.

Следующим утром Инга укатила с Итаном в Брей, а я провела выходные за рукописью и просмотром объявлений в поисках жилья. Одно меня заинтересовало, и я не поленилась позвонить арендодателю и договориться о встрече в воскресенье.

Миниатюрные, но уютные апартаменты в районе Ламбет на южном берегу Темзы за вполне приемлемую цену нуждались в серьезном ремонте, но привлекли меня удобным расположением и невероятным видом из окна. Я взяла тайм-аут, чтобы как следует взвесить все «за» и «против», хотя почти приняла решение.

Когда я попрощалась с арендодателем, уже вечерело. Густые лиловые сумерки опустились на город, зажглись ночные фонари. Я неспешно брела по тем же улицам, что и памятной ночью с Беном, глядя себе под ноги и мысленно возвращаясь к воспоминаниям о том, как мягко звучал его голос и с каким интересом он смотрел, когда я говорила. Я вспоминала тепло его ладони в своей и то, как он переплетал наши пальцы. Как Бен смеялся, запрокидывая голову, и как откидывал назад слегка вьющиеся русые волосы. Подойдя к подъезду, я почти ощутила вкус его поцелуя, властного и мягкого одновременно, и меня пронзило острой болью от осознания того, что, возможно, я потеряла.

В голове мелькнула мысль написать Инге и попросить достать номер Бена, но я одёрнула себя. У моей подруги романтический уик-энд. Мне было стыдно отвлекать её и лезть со своими проблемами, я вполне могла дождаться её возвращения. И кроме того, Бен наверняка тоже прекрасно проводит выходные, — мысленно добавила я еще один веский аргумент. Да и как иначе? Такой симпатичный, обаятельный и сексуальный мужчина априори не мог долго оставаться одиноким. Он растопил даже сердце такого сухаря, как я, всего за каких-нибудь жалких десять минут.

«Да», — окончательно убедила я саму себя, — «пора выбросить мысли о Бене из головы. Конечно же, у него кто-то есть. Даже если он и не состоит в серьезных отношениях, как сказал, это вовсе не значит, что Бен проводит вечера и ночи в одиночестве. Такие мужчины не бывают тотально одиноки».

Той ночью моё ра́звитое воображение принялось рисовать красивые эротические картинки, которые я посчитала своим долгом описать в будущей книге. Только под утро я провалилась в тревожный сон, где меня продолжали преследовать сладострастные видения с Беном в главной роли. Но я не участвовала в этом фантастическом действе. Я наблюдала. И мое сердце даже во сне разрывалось на части от невыносимых страданий. Я ревновала мужчину, который никогда не был и не будет моим, к воображаемым женщинам, чьих лиц не видела. Я тосковала по тому, чему не суждено было сбыться, и эта тоска становилась еще одной болью, пожирающей меня изнутри.

Именно с этой неутешительной мыслью я входила утром в кухню Инги. И, возможно, именно поэтому мое сердце болезненно сжалось от осознания собственного одиночества, когда, едва переступив порог, я буквально впечаталась в парочку, целующуюся так, как будто они остались последними мужчиной и женщиной на земле.

Я громко ойкнула, и Итан с Ингой нехотя оторвались друг от друга, хихикая как школьники. Моя приятельница лениво улыбнулась и, по-прежнему прижимаясь к своему парню всем телом, протянула:

— А вот и ты, моя дорогая подруга. Мы с Итаном уже начали беспокоиться, что такого могло с тобой случиться. На часах полдень, а ты все еще дрыхнешь без задних ног.

Тонкий намёк в её словах задел меня за живое, но я постаралась сохранить невозмутимый вид. Насколько это было возможно в данных обстоятельствах.

— Работала всю ночь, — обронила я, приклеивая на лицо доброжелательную улыбку. — Всем доброе утро.

Вероятно, в моем тоне влюбленные уловили что-то такое, что заставило их отстраниться друг от друга.

— Мы сварили кофе, хочешь чашечку?

Инга торопливо схватилась за кофейник и зазвенела фарфором, не дожидаясь моего ответа. Я хмыкнула, вдруг осознав, что стою в пижаме с вороньим гнездом на голове перед весьма симпатичным мужчиной, и обеими руками пригладила волосы. Итан прислонился бедром к обеденному столу и одарил меня телевизионной улыбкой, ощупывая внимательным взглядом.

— Рад снова встретиться, Лиза, — наконец проговорил обладатель мягкого звучного баритона, каким и положено быть голосу спортивного комментатора, непослушных волос оттенка ванильного латте и глаз невероятного цвета аквамарина.

Я вдруг поняла, что впервые вижу Итана так близко и трезвым взглядом, потому позволила себе посмотреть на него чуть пристальней. Передо мной в позе напряженной и, тем не менее, источающей самоуверенность, стоял мужчина, достаточно симпатичный, чтобы привлечь внимание, и хорошо сложенный, но определенно не такой простой, каким мог показаться на первый взгляд.

В том, как он смотрел на меня, как произнес дежурную фразу, как опирался задницей, затянутой в дизайнерские джинсы, о кухонный стол, сквозило что-то опасно-притягательное. Как если бы он пробовал меня на слабину. И вполне возможно, будь я любительницей высоких блондинов нордического типа, то уже попалась бы на крючок его надежной и проверенной временем техники соблазнения. К счастью всех присутствующих в этой кухне, я была равнодушна к типажу мужчин, ярчайшим представителем которого являлся Итан.

— Я тоже рада встрече, — почти искренне ответила я, проведя визуальную инспекцию нового бойфренда моей подруги. — Я бы даже сказала, рада познакомиться.

Итан выгнул бровь и через мгновение рассмеялся легким смехом. Он был обаятелен сверх всякой меры. Я была не в силах отрицать этого.

— Да, действительно, я тоже рад, — мужчина довольно покачал головой и провел пятерней по непослушным волосам, и от меня не ускользнуло, как заметно расслабилось его тело, а поза стала куда более непринужденной, чем минуту назад.

Чуть позже мы втроем сидели за столом, и я слушала, какой замечательный уик-энд провели Итан с Ингой вдали от суматохи мегаполиса. Несмотря на то, что вслух они наперебой расхваливали амюз-буш и тарт татен, которыми лакомились в трехзвездочном мишленовском ресторане The Waterside Inn, и делились впечатлениями о дегустационном меню из четырнадцати блюд, которое отведали в другом титулованном местечке под названием «Толстая Утка», из их рассказов я уяснила лишь одно: эти двое занимались сексом, иногда ели и снова занимались сексом.

Инга и Итан практически не прерывали тактильный контакт, постоянно прикасаясь друг к другу, поглаживая, переплетая пальцы и обмениваясь бесконечными многозначительными взглядами. То, что они влюблены, не вызывало сомнений, и в глубине души я даже почувствовала слабый укол ревности к их неприкрытому взаимному влечению. Более того, я вдруг осознала, что как человеку творческому, мне катастрофически не хватает подобных эмоций. Внутри меня преимущественно царила пустота, и я поймала себя на мысли, что беспокоюсь, не слишком ли сухим и напыщенным стал мой стиль.

Вполне возможно, все невеселые думы были отчетливо написаны на моем лице, потому что Инга резко отстранилась от Итана и, подперев подбородок ладонями, обратила все свое внимание на меня:

— Ну а как ты провела выходные?

В мечтах о Бене, хотелось мне признаться, но я лишь неопределенно пожала плечами.

— Вчера я посмотрела одну квартирку. Она требует ремонта, но цена и расположение настолько соблазнительны, что я думаю позвонить хозяину и заключить сделку.

Мне показалось, или Инга и Итан обменялись молниеносными красноречивыми взглядами?

— Вот как… — моя приятельница на мгновение прикусила нижнюю губу, затем провела языком по верхней. — Хорошая новость.

— Насколько серьезный ремонт потребуется? — спросил Итан, чем крайне меня удивил. Было ли ему вообще дело до моих бытовых проблем, или он поинтересовался из вежливости, но в его голосе я безошибочно уловила беспокойство.

Мое сердце ухнуло, на душе лег камень. Они хотят, чтобы я съехала как можно скорее. Вот в чем дело. Решили жить вместе, и, зная Ингу, я не сомневалась, что Итан переедет к ней. Моя подруга стоит на пороге новой жизни, а я тот самый третий лишний. Я нервно затеребила пальцы, принимая необходимое решение, к которому была не готова, в считаные секунды.

— Хозяин сказал, что ремонт системы водоснабжения займет не более двух недель. Все остальное я смогу сделать постепенно, когда перееду, — я вскочила со стула и закружила по кухне в поисках своего мобильника. — Прямо сейчас позвоню ему.

И вновь парочка обменялась странными взглядами. Я остановилась перед ними, не в силах выносить этот пинг-понг глазами, и уперла руки в бока:

— Инга, послушай, я постараюсь съехать максимально быстро. Может быть, уже через несколько дней.

Моя подруга улыбнулась, встала из-за стола и обняла меня.

— С чего ты взяла, что я выгоняю тебя? То, что ты присмотрела квартиру — замечательно. Но торопиться совершенно некуда. Просто пока ты спала, мне позвонил давний приятель, не уверена, рассказывала ли я тебе о нем, — протарахтела Инга, обмениваясь очередной порцией многозначительных взглядов с Итаном. — Так вот, он уезжает в деловую поездку на пару месяцев и ищет человека, которому можно доверять, чтобы тот присматривал за его домом, цветами и собачками.

Я выпрямила спину, уже понимая, к чему она ведет, когда Инга продолжила:

— Девушка, которая обычно делала это, в последнюю минуту отказалась. И я подумала, почему бы тебе не воспользоваться подвернувшейся возможностью? У тебя будет жилье на время ремонта, и, кроме того, тебе заплатят какие-то деньги. А деньги не бывают лишними.

Мне нечего было возразить, и я лишь пожала плечами. Я понимала, что это и правда может оказаться идеальным решением.

— Ты ведь любишь маленьких собачек, — то ли спросила, то ли констатировала факт Инга, ободряюще улыбаясь. — И живет он совсем недалеко отсюда. Какое удачное стечение обстоятельств! Просто подарок судьбы.

Я любила кошек, но не стала возражать. Вне зависимости от моих предпочтений, она предлагала достаточно интересную сделку, хоть мне и казалось странным, что кто-то готов доверить свое жилище и собачек человеку совершенно незнакомому. Я поймала на себе пристальный взгляд Итана, рука которого удобно расположилась на бедре Инги, и что-то в нем давало понять, что мне стоит принять это предложение.

— Пожалуй, ты права. Что мне нужно сделать в связи с этим? — с показной бодростью проговорила я.

Мне показалось, или моя подруга с некоторой поспешностью выудила из кармана сложенный пополам листок бумаги и протянула мне? На её губах заиграла загадочная улыбка.

— Нужно прийти сегодня по этому адресу, хозяин ждет тебя.

Мои брови сами собой поползли вверх от удивления.

— То есть, еще не спросив меня, ты уже договорилась о встрече?

— Это вопрос срочный, он уезжает послезавтра. И я взяла на себя смелость допустить, что ты проявишь интерес к этому крайне заманчивому предложению.

То, как Инга проговорила последние слова, посеяло в моей душе зерно сомнения. Но она смотрела на меня такими глазами, что у меня не хватило духу возразить. Тем не менее мне необходимо было понять, почему от меня так настойчиво желают избавиться.

— Вы хотите съехаться? — вопрос слетел с языка прежде, чем я успела сообразить, насколько корректно он прозвучит.

Инга с Итаном обменялись растерянными взглядами. Мужчина вскинул брови и поднялся со своего места.

— Какая интересная мысль, — воскликнул он, потирая руки. — Хотя, наверное, подобное решение было бы несколько поспешным с учетом того, как недолго мы встречаемся.

Итан вопросительно посмотрел на Ингу, и впервые за все время нашего знакомства я увидела, как она залилась румянцем смущения.

— Но обещай мне, что подумаешь об этом на досуге, детка, — уголки губ Итана поползли вверх.

— Я подумаю, — пролепетала Инга, и я замерла на месте, глядя на нее во все глаза.

Итан расплылся в улыбке, притянул Ингу ближе и поцеловал так, что я немедленно почувствовала себя пятым колесом в тележке. После этой страстной, преисполненной недвусмысленностью сцены мне ничего не оставалось, кроме как позволить им остаться наедине. Я схватила со стола бумажку с адресом и спешно ретировалась из кухни, а спустя десять минут и из квартиры.

Мои мысли путались, а пульс зашкаливал к тому моменту, когда я обнаружила себя на крыльце перед дверью по адресу, указанному в записке, которую мне вручила Инга. Я огляделась вокруг и еще раз сверилась с номером дома, прежде чем решилась нажать на звонок.

В следующее мгновение дверь передо мной гостеприимно распахнулась, и я недоуменно моргнула, решив, что у меня начались оптические галлюцинации.

На пороге, в домашних брюках и футболке, такой уютный и знакомый, стоял Бен.

Он замер, широко раскрыв глаза и приподняв бровь, словно тоже не верил в происходящее. Затем мягкая улыбка вспыхнула и осветила все его лицо. Не в силах отвести взгляда от невероятных смеющихся глаз, я шумно выдохнула.

Надеюсь, я не окончательно слетела с катушек.

— Лиза, — его голос донесся откуда-то издалека. Бен запустил пятерню в свои волосы и жестом пригласил меня внутрь. — Ты пришла.

Я с трудом сглотнула вставший в горле ком и откашлялась, но по-прежнему не могла выдавить из себя ни слова. Ноги, превратившиеся в вату, тоже не слушались.

Лукаво посмеиваясь одними глазами, Бен покачал головой и осторожно взял меня за руку. От его прикосновения по моей спине побежали мурашки, и я ощутила, как каждая клеточка в теле вдруг забурлила от счастья.

— Рад, что ты согласилась прийти, — тем временем сказал Бен и деликатно потянул меня за собой, тем самым вынуждая сделать первый шаг в квартиру.

Я смотрела на него, буквально провалившись в омут его добрых глаз, в то время как мой мозг категорически отказывался воспринимать реальность. Наверное, мое состояние усугубилось, и мне следует немедленно связаться с миссис Брон, моим психиатром. Вот что случается, если постоянно думать о ком-то. Чердак съезжает, и ты начинаешь галлюцинировать наяву.

— Лиза, ты в порядке? — озадаченно спросил Бен, заглядывая мне в лицо, и я часто заморгала, ощутив его мускусный запах, который все еще так хорошо помнила.

— Ты мне снишься? — наконец выдавила я слова, и моё сердце рухнуло в область желудка.

— Я думал, это ты мне снишься, — Бен озорно подмигнул мне. — Но если мы оба не ошибаемся и это сон, то пусть он длится как можно дольше.

Его мягкая улыбка и спокойный голос принесли мне неожиданное облегчение. А вместе с ним на меня снизошло озарение.

— Они подстроили это, — почти рассерженно фыркнула я.

Бен вскинул брови, словно не понимая, о ком идет речь, но затем засмеялся, потирая ладонью лицо.

— Версия со сном устраивала меня куда больше, — в его взгляде в очередной раз проскочила искорка веселья. — Но я рад, что ты пришла, Лиза. И раз уж ты здесь, я должен познакомить тебя с моими хорьками.

Он махнул рукой, приглашая следовать за ним, и прошел вглубь квартиры, а я, наконец, смогла сфокусировать взгляд на окружающей меня обстановке. Жилье Бена представляло собой ультрасовременное и одновременно впечатляющее своей простотой и эргономичностью, с минимумом практичной мебели в стиле модерн и бытовой техники, пространство, выдержанное преимущественно в черно-белых тонах.

Я остановилась посреди гостиной, когда навстречу мне выбежали два шустрых забавных зверька с блестящей коричневой шерсткой и пышными хвостами. Они засуетились вокруг меня, вставая на задние лапки и опираясь о мои ноги. Маленькие любопытные хорьки были такими хорошенькими, что я не смогла сдержать смех и подхватила одного из них на руки. Второй продолжал настойчиво цепляться за мои ноги, вероятно, тоже желая оказаться наверху. Тот, которого я держала, начал меня обнюхивать и тихонько фыркать. Я хихикнула, ткнулась носом ему в шерстку и уловила тонкий мускусный аромат, похожий на тот, что исходил от Бена. Интересно, я тоже буду так пахнуть через пару недель жизни с этими «собачками»? Я не имела ничего против, этот запах уже прочно ассоциировался в моей голове с Беном. Теперь я знала, что даже в его отсутствие всегда буду помнить о нем.

— Поразительно, но факт. Вы уже подружились, — Бен появился на пороге гостиной и подхватил на руки второго хорька.

— Какие милые! — я не могла сдержать детского восторга, а Бен — довольной улыбки. — Как их зовут?

— Чип и Дейл, — он говорил совершенно серьезно, но его глаза, как обычно, хохотали от души. — Знаю, это банально, но ничего оригинального не пришло в голову.

— И кто из них кто? — поинтересовалась я.

— У Дейла на груди белое пятно в виде сердечка.

Я посмотрела на зверька в своих руках и покачала головой.

— Это Чип, — доложила я, и мы с Беном одновременно рассмеялись и опустили хорьков на пол. Те наперегонки помчались по своим делам, потеряв к нам интерес.

Мы стояли лицом друг к другу, вновь предоставленные самим себе. Между нами повисла неловкая пауза, грозящая вылиться в угнетающее молчание, но Бен спас ситуацию.

— Итак, — проговорил он, задумчиво потирая ладонью подбородок. — Лиза, ты согласна присмотреть за этим домом в мое отсутствие?

Что же… Значит, история с его отъездом — не шутка. Бен действительно должен уехать. Меня захлестнуло горькой волной разочарования. Было неожиданно обидно осознавать, что в очередной раз судьба так жестоко обламывает меня. Я тихо вздохнула, прогоняя накатившую ни с того ни с сего грусть. Развела руки в стороны и слегка пожала плечами.

— Если ты готов доверить мне свой дом и хорьков… — начала я, но мою речь прервал грохот и топот маленьких лапок, доносящийся из другой комнаты.

Бен вздрогнул и тихо выругался.

— Опять штурмуют кастрюлю с водой, — пояснил он, срываясь на хохот, и поспешил на шум.

Снедаемая любопытством, я пошла за Беном, подспудно переваривая мысль, какое беспокойное хозяйство мне придется вести. Как оказалось, звуки доносились из кухни, а неугомонные фретки, каким-то образом забравшиеся на столешницу, действительно покоряли большую кастрюлю. Бен подоспел, когда один из зверьков уже уцепился за край посудины и благополучно перевернул её. Мужчина подхватил кастрюлю, и вода вылилась на него, а я поймала хорька, который полетел со столешницы вниз. Я опустила его на пол, и оба маленьких преступника драпанули прочь из кухни под наш громкий хохот.

Мы смеялись, и, казалось, вместе с этим смехом напряжение и неловкость, которые прежде возникли между нами, бесследно растворились в воздухе. Бен потирал переносицу двумя пальцами, качая головой, а я думала о том, какой он красивый, когда смеется. Будучи взрослой женщиной, я понимала: невозможно вот так сразу влюбиться в почти незнакомого человека, но несколько недель, что я провела с Беном в своих мыслях, похоже, сыграли со мной злую шутку. Если я и не была влюблена, то, вне всякого сомнения, уже достаточно очарована этим весьма интересным мужчиной.

Мы перестали смеяться одновременно, и мое сердце пропустило удар. Я уставилась на прилипшую к животу Бена тонкую ткань футболки, сквозь которую отчетливо проглядывались рельефные мышцы пресса.

О Боже мой…

— Надеюсь, этот маленький инцидент не напугал тебя настолько, что ты откажешься присмотреть за двумя шалопаями, — с надеждой в голосе проговорил Бен. — Их не обязательно выпускать на вольные хлеба на целый день, чтобы они разгромили здесь все подчистую. У них есть домик, и они прекрасно там себя чувствуют.

— Думаю, я справлюсь, — пробормотала я, не в силах оторвать взгляда от его живота.

Бен посмотрел на свою мокрую одежду и развел руками.

— Отлично. Пойду переоденусь.

Он ушел, а я обессиленно огляделась вокруг. Мне с трудом удавалось осознать реальность происходящего. Еще пару часов назад я страдала от того, что никогда не увижу Бена, и вот теперь стояла посреди его кухни и ловила безалаберных хорьков. И любовалась его волевым подбородком, покрытым сексуальной щетиной, смеющимися глазами и идеальной фигурой.

Я огляделась в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы убрать с пола пролитую воду, когда раздался настойчивый звонок телефона. Этот рингтон мне уже был знаком. В моей памяти он ассоциировался с тем, кто однажды ранним утром отнял у меня Бена.

Я заметила телефон на барной стойке. Подошла и взглянула на имя звонившего. «Дилли большой хер». Вот что я увидела на экране. Я фыркнула.

Определение, как нельзя лучше характеризующее придурка, который имеет моду трезвонить в самый неподходящий момент. Мобильник не утихал, и, вспомнив, что в прошлый раз звонок оказался важным для Бена, я взяла телефон и отправилась на поиски парня.

Пройдя через гостиную, я оказалась в коридоре и заметила, что дверь в одну из комнат приоткрыта.

— Ты оставил телефон на кухне, — с этими словами я шагнула внутрь и застыла на пороге.

Стоя ко мне спиной, Бен рылся в шкафу. Мышцы на его плечах и спине перекатывались, и я задалась вопросом, отдавал ли он себе отчет, насколько хорош собой. От одного взгляда на это великолепное тело моя кожа покрылась предательскими мурашками. Выудив из недр шкафа чистую футболку, Бен развернулся ко мне лицом, демонстрируя мощные плечи и рельефный торс с поясом Адониса, а в моей голове зароились не самые благочестивые мысли.

Мне хотелось прикоснуться к этим мышцам, ощутить под своими пальцами живую плоть, дотронуться языком. И спуститься ниже, чтобы почувствовать его запах и узнать, каков Бен на вкус.

Господи, откуда только взялись в моей голове такие глупые, похотливые мысли? Не помню, чтобы когда-нибудь меня настолько интересовали мускулы, твердая грудь и мужчины с безупречными фигурами, но сейчас мне хотелось расцеловать его родителей за то, что произвели на свет такого красивого сына.

Что с тобой творится, Гарбер?

Я смущенно отвела глаза и развернулась, собираясь спасаться бегством под пристальным взглядом Бена.

— Ты принесла мой телефон? — его вопрос прилетел мне в спину, как удар кулаком.

— Телефон? — быстро повторила я, поразившись звуку собственного голоса, хриплого и глухого.

Ах да, точно. Телефон. Я заставила себя повернуться к Бену лицом, пряча глаза и ругая свое сердце, которое колотилось так громко, что, казалось, его стук был слышен во всем квартале. Я уставилась на свою руку с телефоном, который вновь зазвонил. Вероятно, я вцепилась в мобильник с такой силой, что Бену пришлось осторожно разогнуть мои пальцы, чтобы забрать его у меня. Я прикрыла глаза, когда он поднес трубку к уху и коротко сказал что-то вроде: «Все в силе, перезвоню позже».

— Лиза, ты в порядке? — спросил Бен, вырывая меня из глубокой комы.

Я прочистила горло. Открыла глаза и уперлась взглядом в его обнажённую грудь. Бен стоял так близко, что я могла видеть мелкие бледные веснушки на ней. Сосчитать редкие волоски. Прикоснуться языком, чтобы познать то, чем были сейчас заняты все мои мысли.

Но я не решилась сделать этого. Бен сделал это сам.

Он аккуратно взял меня пальцами за подбородок, приподнял мое лицо, и наши взгляды пересеклись. Его глаза цвета медового виски, такие глубокие, что мне захотелось окунуться в их глубины. С минуту я плавала в этих красивых, улыбающихся глазах, забыв обо всем на свете, у меня закружилась голова. Все, что я ощущала в тот момент, это неудержимое влечение, и я не могла убедить саму себя отбросить эти непристойные мысли.

— Я думал о тебе все это время, — понизив голос, проворковал Бен. — Не знаю, как ты это делаешь, но ты буквально приворожила меня, Лиза.

Я слегка покачнулась, не в силах удержать равновесие, и когда другая рука Бена легла на мой затылок, упёрлась обеими ладонями ему в грудь. Я почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, и весь мой мир накренился, грозя перевернуться, когда он накрыл мои губы своими. Его поцелуй был мягким как бархат. От прикосновения его губ у меня подогнулись колени, по телу разлилась горячая лава, капая все ниже, все глубже, растекаясь огненной рекой по низу моего живота.

— Что в тебе есть такого? — шептали губы Бена на моих губах. Дыхание словно застряло у меня в горле. Слов не было. Как и ответа на его вопрос.

Бен запустил руку мне в волосы и поцеловал еще глубже, прижимаясь ко мне всем телом. Внутри у меня все сжалось. Я опустила руки к его брюкам и резко дернула вниз, желая ощутить его рядом с собой. Он охнул и слегка отстранился, пытливо вглядываясь в мое лицо.

— Послезавтра я уеду почти на все лето, — проговорил Бен, словно давал мне последний шанс одуматься.

Но теперь этот довод не казался мне таким уж веским. Пусть лучше я буду вспоминать о том, что было, нежели фантазировать о том, что всего лишь могло случиться. Я покачала головой и улыбнулась, когда почувствовала под своими пальцами его пульсирующую плоть.

— Я не хочу больше ни о чем сожалеть, — прошептала я, и мой шепот утонул в его поцелуе.

— А я и не позволю тебе об этом пожалеть, — ответил Бен, прежде чем превратить все мои сладкие мечты в восхитительную реальность.

Глава 3

В следующие два месяца я полностью погрузилась в работу над книгой, вдохновленная воспоминаниями о двух невероятных сутках с Беном, которые мы провели, преимущественно занимаясь сексом и беседуя в коротких промежутках.

Оказался ли Бен таким, каким я представляла его в своих фантазиях? Вовсе нет.

Но тот факт, что он был реален, из плоти и крови, обнимал меня, целовал, отправлял по моей спине толпы мурашек одним прикосновением, занимался со мной самым что ни на есть реальным сексом, приводил все мое естество в состояние благоговейного восторга.

Правда заключалась в том, что я истосковалась по мужской ласке, а Бен, кроме всего прочего, являлся великолепным мужчиной с красивым телом и обладал завидной выносливостью в постели.

— Я ужасно сожалею, что обстоятельства заставили меня исчезнуть в то утро так неожиданно и надолго, — признался Бен после очередного раунда любовных утех, прижимая меня к своей твердой груди.

— Что тогда произошло? Ты сказал, что это связано с твоей работой, — мне хотелось понимать, каких сюрпризов ожидать в дальнейшем.

— Мой друг… хм… употребил какую-то несанкционированную дурь и сам испугался последствий. И да, мы как бы… работаем вместе, — ответил Бен, и в его голосе я расслышала неподдельную боль. — Пришлось присматривать за ним, пока не убедился, что он в полном порядке.

Я резко отстранилась, уставившись на него изумленным взглядом.

Бен придерживался здорового образа жизни, соблюдал дисциплину, и казалось крайне странным, что он дружит и «как бы работает» с наркоманами. Прочитав немой вопрос в моих глазах, он притянул меня снова к себе и спокойным голосом проговорил:

— Он не конченый торчок, вовсе нет. Просто много работает и… — Бен замялся, как если бы не был уверен, должен сказать или нет, но продолжил: — Несколько лет назад он попал в жуткую переделку, пережил сильное душевное потрясение и до сих пор до конца не пришел в норму. В эмоциональном плане. Отсюда этот срыв. Но сейчас он в порядке.

— Хорошо, — пробормотала я и хихикнула, вспомнив, под каким именем записан в телефоне Бена этот странный друг. — Дилли большой хер. Это он?

Бен легко рассмеялся в ответ, целуя меня в макушку.

— Что, серьезно такой большой? — фыркнула я, сама не понимая, откуда возник подобный интерес.

В ту же секунду Бен перевернул меня на спину и навис надо мной, поймав в ловушку своих мускулистых рук.

— Мальчишечьи хохмы, — проговорил он, его глаза потемнели, а дыхание участилось. — Хочу, чтобы с этого момента тебя интересовал только один член, и искренне надеюсь, что это будет мой.

Поверьте мне на слово, Бен здорово постарался, чтобы я как следует запомнила его во всех деталях, перед тем как закрыть за собой дверь и улететь на другой континент. И он действительно оставался единственным, о ком я думала все те два месяца, в течение которых его не было рядом.

Бен уехал по работе в Америку, но, несмотря на разницу во времени и, как он говорил, плотный график и постоянные переезды, находил минутку позвонить, а пару раз даже умудрился раскрутить меня на секс по телефону. Бен не сказал, чем именно занимался в этой поездке: он был персональным тренером, работал с известными людьми, но с кем — не упомянул. «Возможно, он связан договором о неразглашении», — решила я и, будучи человеком, не имеющим привычки лезть в чужие дела, довольствовалась тем, что говорил мне Бен.

Нет, не буду притворяться, что любопытство не взяло верх над моими представлениями о морали. Конечно же, я порылась в его вещах, но не нашла ничего компрометирующего. Бен хорошо зарабатывал, судя по названиям брендов на бирках его рубашек и кроссовок, но не был ни ярым модником, ни транжирой.

В его квартире, состоящей из кухни, гостиной, ванной и двух спален, одну из которых отвели мне, совсем не было лишних вещей и ненужных безделушек. Ноутбук он увез с собой. В телевизоре я не обнаружила подписки на порно каналы, а в почтовом ящике — неоплаченных счетов. В его спальне я не нашла ни секс-игрушек, ни коллекции женских трусиков в качестве боевых трофеев, ни фотографий бывших.

Порой мне казалось странным, что я жила в доме человека, о котором знала так много и практически ничего одновременно. Я знала тело Бена, его вкус, видела, как он кончает, и в то же время не имела ни малейшего представления, что он за человек, кроме того, что он успел или захотел мне рассказать. В любом случае мы не были связаны никакими обязательствами, за исключением того, что я взяла на себя заботу о его хорьках.

Чип и Дейл, к слову, оказались невероятно забавными смышлеными зверьками и большую часть времени преспокойно спали в своем домике и не доставляли хлопот.

Работа над новой книгой и параллельно киноадаптацией также шла без сучка и задоринки, что невероятно радовало моего литературного агента. Я часто искала (и находила) вдохновение и сюжеты в изобразительном искусстве, а потому жизнь в Лондоне привлекала меня приятным бонусом в виде огромного количества музеев и художественных выставок, которые я могла свободно посещать. Должна признаться, что и сюжет «До и после» был во многом вдохновлен знаменитым триптихом Босха «Сад земных наслаждений», и я даже специально ездила в Мадрид, чтобы посетить музей Прадо, где выставлена эта работа.

В своем новом романе в жанре психологического триллера я исследовала такое проявление фетишизма, как пигмалионизм⁣, и практически каждый день посещала выставки и художественные галереи. Особенно часто я бывала в музее Альберта и Виктории, в деталях изучая богатую коллекцию скульптур. Я подолгу разглядывала «Крадущуюся Венеру» Иоанна Носта и неизменно восхищалась изяществом «Трех граций» Антонио Канова, но больше всего времени проводила, любуясь работой гениального мастера Рафаэля Монти под названием «Сон скорби и радость мечты».

Я смотрела на нее и мне казалось, что вот-вот послышится тихий вздох и под мраморной вуалью, покрывающей лицо девушки, дрогнут ресницы. В моей голове не укладывалось: как можно из каменной глыбы изваять тонкую прозрачную вуаль? Каким гением нужно обладать, чтобы суметь передать в камне нежность и воздушность легчайшей ткани, ее изгибы и складки, при этом сохраняя каждую черточку лица и тела? И правда ли, что гениальность обязательно сопровождается психическими отклонениями того или иного рода?

Перед уходом из музея я всегда останавливалась возле «Торса Бановича Страхиня», представляющего собой мифического сербского героя, известного своей красотой. Дело в том, что я с восторгом обнаружила, что он являлся точной копией торса Бена Холланда. Всякий раз, глядя на скульптуру, я с замиранием сердца наблюдала, как внизу моего живота разливалось тепло, вызванное приятными воспоминаниями о мужчине, обладавшем, в чем я теперь не сомневалась, божественным телом.

Кроме того, издательство решило напечатать дополнительный тираж «До и после» и запустить массированную рекламу. Теперь баннеры с обложкой книги и — о, Боже, я не могу на это смотреть! — моим полупрофилем красовались на автобусах, следующих рейсами 24 и 390.

Мы регулярно встречались с Ингой, чтобы обсудить рабочие моменты и посплетничать о мужчинах. Большую часть времени я, конечно, слушала об Итане и их стремительно развивающемся романе.

— Я уже оставила мысль, что когда-нибудь полюблю по-настоящему, — призналась мне Инга во время одной из таких встреч за день до возвращения Бена в Лондон.

Мы сидели на открытой террасе Дэ́ллоуэй в отеле Блумсбери, наслаждаясь изысканными десертами и отборным игристым во время ставшего традиционным после того, как я съехала от Инги, пятичасового пятничного чаепития. Это восхитительное место, названное в честь героини известного романа Вирджинии Вулф, очаровывало изысканным убранством и интерьером, наполненным благоухающими плетистыми розами и другими растениями самых невероятных форм и цветов. Мимо нас бесконечным караваном проплывали возбужденные туристы и коренные лондонцы, слегка изнурённые августовской духотой.

Я задумчиво помешивала пузырики в бокале с игристым чайной ложечкой, слушая трогающие душу признания Инги. Я искренне радовалась за подругу, но вместе с тем что-то внутри грызло меня и не давало покоя. Еще один день, и мне предстояла встреча с Беном. Наверное, я должна была млеть от восторга, но собственные ощущения по этому поводу сбивали меня с толку. Я слушала, как Инга полушепотом рассказывала, как подгибаются её колени и трепещет все внутри, когда Итан прикасается к ней. А ведь прошло уже три месяца с тех пор, как они познакомились. Ровно столько технически мы были знакомы с Беном.

Но все в нашей истории развивалось как-то неправильно, словно бы стрелки часов бежали в обратном направлении. Воспоминания о времени, проведенном вместе, уже утратили свою новизну, и мысль о том, что совсем скоро я вновь увижу Бена, вызывала у меня скорее страх, чем трепет.

Наверное, все мои сомнения были написаны на моем лице, потому что Инга вдруг прервала свою речь и испытующе поглядела на меня.

— Что тебя гложет, Лиза?

— Бен возвращается послезавтра.

Инга облокотилась о стол и подпёрла щеку тыльной стороной ладони, блуждая по мне пристальным взглядом.

— Это прекрасная новость, разве нет?

Я неуверенно пожала плечами и нервно прикусила нижнюю губу. В груди заболело. Я смотрела на довольную подругу и не понимала, почему я не могу быть просто счастливой, так же как и она? Почему не могу наслаждаться тем, что имею, и не переживать при этом экзистенциальный кризис, который сводил на нет все мои успехи как в профессиональной, так и личной жизни?

Я разглядывала Ингу. Мне казалось, что в её глазах мигают красные сердечки, как у героев мультфильмов. Моя подруга была влюблена и счастлива несмотря на то, что в её жизни случались разные ситуации, и встречалась она далеко не всегда с идеальными мужчинами.

Я искренне радовалась за Ингу. И в то же время всякий раз, слушая её, понимала, насколько неудовлетворенной во всех смыслах женщиной я была. Счастье и бурная сексуальная жизнь Инги с подходящим ей по всем параметрам Итаном, как мне казалось, лишь подчеркивали мою собственную убогость.

Наверное, это крылось в моем характере, воспитанном неудовлетворённой своей жизнью матерью: неумение наслаждаться моментом и получать удовольствие там, где его положено получать. Мой брак оказался скучным и малоэмоциональным, сексуальная жизнь — до безобразия неудовлетворительной, но не было ли в этом доли и моей вины? Многие прорехи в жизни были закрыты моей маленькой дочерью, но даже это злодейка-судьба у меня отняла, оставив в груди зияющую дыру.

— Разве не замечательно, что Бен, наконец, возвращается и у вас появится возможность по-настоящему узнать друг друга?

Я хмыкнула вместо ответа. Инга осуждающе покачала головой:

— Мне казалось, ты была от него в восторге. Он интересный мужчина, симпатичный, крепко стоит на ногах, и ты, безусловно, нравишься ему. И все же тебя что-то тревожит?

— Я не знаю, не уверена в том, что чувствую. Когда ты говоришь об Итане, мне кажется, что у тебя за спиной вырастают крылья, а вокруг летают разноцветные сердечки. Когда я думаю о Бене, то испытываю лишь смутную тревогу. Меня не оставляет ощущение, что все это мне приснилось.

Инга выдохнула и откинулась на спинку стула, прежде чем растянуть губы в снисходительной улыбке:

— И это совершенно естественно. У вас совсем не было времени узнать друг друга. Но вне всяких сомнений вас влечет друг к другу, в противном случае между вами ничего бы не произошло. Не забивай голову ерундой — мой тебе совет, Лиза. Скоро вы сможете изучить друг друга вдоль и поперек, и я уверена, что все твои сомнения развеются по ветру.

Способность вселить в меня веру являлось одним из золотых качеств, за которые я так любила и уважала Ингу.

В день, когда Бен должен был приехать, я вскочила ни свет ни заря. Он не написал точного времени, а мне хотелось быть во всеоружии, когда настанет момент, и мы снова окажемся лицом к лицу. Прошло целых два месяца, и я не была до конца уверена, что очарование от нашей последней встречи не рассеялось в дымке времени и расстояния. Но в глубине души я отчаянно надеялась на лучшее.

Часы показывали девять утра, когда я услышала звук открывшейся входной двери, и все внутри меня перевернулось в радостном предвкушении. Я со всех ног бросилась в прихожую и появилась там в тот момент, когда замок защелкнулся за спиной Бена. В следующее мгновенье, сама не знаю как, я оказалась прижатой к стене, и губы Бена накрыли мой рот в приветственном поцелуе.

Мои легкие заполнил такой знакомый мускусный запах. Как в первый раз, мы пробовали и узнавали друг друга. Только ощутив его руки на своем теле и нетерпеливые губы на своих, я поняла, как соскучилась по этому мужчине. Я застонала, и осторожный поцелуй немедленно перерос в требовательный и жадный.

От этого поцелуя по моей спине промчались табуны мурашек, внизу живота разлилось трепетное тепло. Я запустила пальцы в слегка отросшие волосы Бена, в то время как его сильные руки крепко прижали меня к нему. Я прильнула к Бену всем телом, наслаждаясь его близостью и теми эмоциями, которые она во мне вызывала.

Я открылась ему, позволяя углубить поцелуй, и слегка прикусила его нижнюю губу, и Бен издал горловой звук, который срезонировал в каждой клеточке моего тела. Я не могла насытиться им, все мое естество требовало большего, и, судя по внушительной выпуклости, которую я ощутила на своем бедре, он хотел того же.

Руки Бена скользнули к подолу моего домашнего платья, и он подхватил меня, в то время как его губы переместились на мою шею. Я обвила его ногами и совсем потеряла голову от требовательных поцелуев и осознания мужской силы, пока он нес меня в свою спальню.

Он бережно уложил меня на кровать и навис надо мной, разглядывая восхитительными улыбающимся глазами, и я окончательно забыла, почему так боялась снова увидеть его.

— Словами не передать, как я соскучился по тебе, малышка, — пробормотал Бен, растягивая губы в ласковой улыбке.

— Даже сильнее, чем по Чипу с Дейлом? — сорвавшимся от волнения голосом я пыталась пошутить.

— Даже сильнее, — улыбнулся мне Бен, и его нежные губы снова прижались к моим.

И в то время как его руки становились настойчивее, а дыхание все более неровным, я осознала, что готова взорваться от предвкушения.

— Я тоже безумно скучала, — прошептала я, с удовлетворением слушая, как неистово бьется сердце Бена в его груди. Потому что понимала: причиной тому была я. Мои руки потянулись к молнии его джинсов. Он приподнялся на локтях, и я застонала от вида мускулов, поигрывающих под его покрытой золотистым загаром кожей.

— Я как поросенок после перелета, мне бы в душ, — улыбнулся Бен, но я решительно расстегнула молнию его джинсов.

— Наплевать, потом сходим вместе.

— Ты невероятная, — тихо прорычал он мне в губы, когда спустя несколько секунд мы, уже полностью обнаженные, неистово целовались, вцепившись друг в друга.

Бен перевернулся и посадил меня себе на колени, и я направила его в себя. Он застонал, я непроизвольно выгнула спину. Бен был настойчив и вынослив, и все еще помнил, куда нужно нажать и где поцеловать, чтобы заставить меня постанывать от удовольствия. Хоть мы и находились в самом начале пути узнавания друг друга.

Весь оставшийся день мы занимались сексом. В душевой, в гостиной, на кухне, снова в спальне Бена. Мне было восхитительно хорошо, мое сердце замирало от восторга, когда этот замечательный мужчина содрогался от наслаждения, издавая горловой звук, но сама я лишь виртуозно изображала оргазмы. По всей видимости, я не умела получать удовольствие, как женщины в кино и героини моих романов.

За окном сгущались сумерки, когда мы, наконец, нашли в себе силы оторваться друг от друга и заказали еду из итальянского ресторана. Мы расположились на ковре в гостиной, обложившись подушками, ели, пили вино, смотрели телевизор и играли с хорьками, явно соскучившимися по хозяину. Я наблюдала за Беном поверх своего бокала с вином, пока он тискал юрких зверьков и чмокал их влажные носики, и внутри меня разливалось тревожное чувство.

Кем я была для этого мужчины? Кем был он для меня? Вот что не давало мне покоя. Мы были едва знакомы, и единственное, что точно знали друг о друге, это то, что неплохо ладим в постели.

Ремонт в апартаментах, которые я арендовала сразу после отъезда Бена, завершился, и я была готова переехать туда. Но почему-то не знала, как сказать ему об этом. Что-то в том, как он смотрел на меня, как улыбались его глаза, не позволяло мне начать разговор.

Вдоволь насюсюкавшись с Чипом и Дейлом, Бен отнес их в домик и снова опустился на ковер рядом со мной, вытянув босые ноги и сложив руки на широкой груди. Между нами повисла вязкая теплая тишина, в которой мы могли слышать дыхание друг друга. Я отставила бокал в сторону, когда заметила, как Бен смотрел на меня. Внимательно, оценивающе, заботливо, обеспокоенно. Да, целый спектр таких разных чувств я распознала в одном его взгляде.

— Спасибо, что присмотрела за мальчишками в мое отсутствие, — наконец сказал Бен.

— Мне это было в радость. Они помогли мне не умереть от одиночества, — брякнула я первое, что пришло на ум.

— Я знаю, что эти два месяца не прошли для тебя впустую, — почесывая подбородок, Бен вглядывался в мое лицо проницательным взглядом.

— Я много работала. Твой дом оказался идеальным местом для вдохновения.

— Только дом или его хозяин тоже имел некоторое влияние? — он улыбался мне глазами.

Ах, как мне это нравилось! Эти глубокие серьезные глаза с разлетающимися от них дорожками, которые стали заметней на покрытой загаром коже, и лукавые искорки, пляшущие в них.

— Я думала о тебе постоянно, Бен. Это правда, — призналась я, пожимая плечами и слегка прикусывая нижнюю губу.

— Сегодня, когда мы ехали из аэропорта, нам встретился автобус с рекламой твоего романа.

— Ох, это… Мне крайне неловко всякий раз, когда я вижу эти автобусы. Никак не привыкну к этому.

Бен легко рассмеялся, обнимая меня за предплечье и притягивая ближе к себе. Его мягкие губы уткнулись мне в висок.

— Когда я увидел это, то не сдержался и сказал ребятам что-то вроде: «Эй, смотрите, это моя девушка, и она писательница». И чуть не лопнул от гордости, когда они прилипли к окнам лимузина, охая и ахая.

Я подняла на него изумленный взгляд. Его глаза искрились от радости.

— Ты правда так сказал?

Бен утвердительно кивнул и неожиданно перевернул меня на спину. Как только наши губы встретились, между нами словно пробежал электрический разряд. Мне захотелось раствориться в этом мужчине. Я почувствовала его колено у себя между ног и издала тихий вздох. Бен слегка отстранился, и я буквально утонула в его глазах.

— Я пообещал себе не торопиться, — сказал он. — Хотел дать нам обоим время разобраться в себе. Чтобы то, что происходит между нами, постепенно переросло в полноценные отношения. Но сейчас понимаю, что не готов отпустить тебя ни на секунду.

Бен скользнул ладонью по моему обнаженному бедру, и я почти на автомате захватила его нижнюю губу зубами. Он протяжно застонал, прижимаясь ко мне возбужденной плотью.

— Черт меня подери, я не знаю, что со мной. Но, кажется, я никогда не смогу насытиться тобой, — прошептал Бен, когда в очередной раз вошел в меня с восторженным вздохом.

Я обхватила его за голову и посмотрела на него. Его взгляд стал тяжелым, в нем сквозили теплота и желание, и капелька сомнения, которая, я знала наверняка, останется там навсегда. Я чувствовала примерно то же самое, глядя на Бена.

Мы двигались нежно и медленно, наши стоны были тихими и осторожными, и в тот момент мне хотелось, чтобы это длилось вечно.

Когда все закончилось, мы лежали в объятиях друга друга еще долгое время.

— Останься здесь, со мной, — сказал Бен тихим голосом. — Не уходи. Сегодня утром, когда ты встретила меня на пороге, такая милая и уютная, я пережил настоящий апокалипсис. Это такое невероятное чувство: осознание, что кто-то, по кому ты скучаешь, ждет тебя дома. Я скучал, и это не просто красивые слова. Я не знаю, что нас ожидает в будущем, но… Ты мне нравишься, Лиза. Слишком нравишься, чтобы я был готов отпустить тебя так просто.

Я осталась жить в квартире Бена. Делить с ним быт оказалось на редкость легко. Он придерживался жесткого графика, предпочитал здоровую пищу, много тренировался и работал, что в целом было одним и тем же, рано вставал и ложился спать, поэтому мы продолжали жить в разных комнатах, хоть и занимались сексом, как молодожены в медовый месяц. Я предпочитала садиться писать ближе к полуночи, а потому мое утро начиналось около полудня, но большую часть вечеров мы проводили вместе, разговаривая о литературе, спорте и музыке и возясь с хорьками. Впервые за долгое время я ощущала себя свободной и довольной жизнью, и мой гормональный баланс находился на идеальном уровне.

— Ты кажешься расслабленной, — заметила Инга, разглядывая меня из-под пушистых ресниц и отпивая чай из своей чашки.

Это была одна из пятниц, когда мы традиционно встречались с подругой.

— Потому что я наконец-то расслабилась?

— Значит, теперь вы с Беном официально вместе? — простой вопрос, на который у меня не нашлось однозначного ответа.

Заметив смятение на моем лице, Инга вскинула брови.

— Мы пока не обсуждали это, но, наверное, тот факт, что мы живем под одной крышей, означает, что мы в некотором смысле вместе?

— Не лишено логики, но на твоем лице написано сомнение, — Инга пожала плечами, как человек, который решил придержать свои аргументы до лучшего времени.

Я не ответила и неуклюже перевела рельсы на подругу:

— Как у вас с Итаном?

Я была в очередной раз поражена тем, что при одном лишь упоминании имени этого парня Инга расцвела как майская роза. Её глаза заблестели, а щеки покрылись нежным румянцем.

— Черт, всякий раз, когда я произношу эти слова вслух, мне кажется, что я живу в какой-то параллельной реальности. Но… Я люблю этого мужчину. И знаешь… Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что моя жизнь без Итана была лишь чередой бессмысленных дней, нанизанных на нить сожалений.

Я смотрела на Ингу большими глазами, мой рот открылся от восторга. Наверное, я выглядела забавно, потому что моя подруга остановилась на полуслове и хохотнула.

— Господи, это так хорошо звучит. Я должна обязательно записать эти слова, — промямлила я.

Вместе с тем в моей груди все сжалось от осознания того, что сама я пока была не готова испытывать чувства, подобные тем, что переживала Инга.

Когда мы прощались, она сказала:

— Ты тоже скоро почувствуешь это. С Беном или с кем-то другим, но я уверена: с тобой обязательно случится что-то крышесносное.

— Ты ясновидящая? — попыталась я отшутиться, но запредельно серьезный взгляд Инги заставил меня остановиться.

— Думай что хочешь, но интуиция еще ни разу не подводила меня.

Слова Инги не выходили из моей головы весь остаток дня. Я не была бы женщиной, если бы не мечтала о чем-то таком же большом и неожиданном, столь же крышесносном, как выразилась моя приятельница. Я мысленно обратилась к Бену, этому прекрасному мужчине, которому удалось слегка подвинуть из моей жизни непроглядную тоску и отчаяние, привнеся туда нежность, стабильность и регулярный секс. Он был хорошим парнем и красивым, и мог трахаться подолгу и не ограничиваться одним раундом, но бабочки в моем животе почему-то мирно спали, а возможно, и вообще вымерли как вид.

Я думала именно об этом, когда вошла в кухню тем вечером. Бен сидел за барной стойкой и читал. На мгновение я залюбовалась его мужественным профилем и рельефом бицепса, слегка напрягшегося, когда он заметил меня.

— Что читаешь?

Я опустила на кухонный стол пакет с продуктами для ужина и подошла к нему сзади, просовывая руки ему подмышки и упираясь подбородком в плечо. Мое сердце приятно екнуло, когда Бен молча закрыл книгу, и я увидела обложку. Я отпрянула, и он повернулся ко мне лицом. Было что-то странное в его взгляде, что-то, что моментально заставило меня напрячься. Бен склонил голову набок, оставаясь сидеть на стуле и разглядывая меня, как воробей червяка, его руки плавно опустились на колени.

— Ты купил мою книгу? — спросила я, несколько сбитая с толку его взглядом и уж совсем запредельно странным молчанием.

Что с ним такое? Обиделся, что я не предложила ему бесплатный экземпляр? Или собирается сказать, что я пишу несусветное дерьмо и ему жаль потраченных денег?

— Не стоило, — промолвила я. Мне хотелось заполнить эту пугающую меня тишину, которая возникла бы, не начни я говорить. — Мог просто попросить, я дала бы тебе экземпляр. Не стоило тратить деньги, чтобы убедиться, что это стопроцентно бульварное чтиво.

Бен тихо вздохнул и, наконец, улыбнулся, слегка покачивая головой и щурясь на меня своими добрыми глазами.

— Ну почему же «чтиво»? Мне понравилось то, что я успел прочитать, — Бен соскользнул со стула и встал передо мной, обхватив за плечи. — И я купил книгу, потому что этим ты зарабатываешь на жизнь, Лиза. Ну, кроме того, что присматриваешь за моим домом… и хорьками.

— Ты не берешь с меня денег за жилье, так что это скорее равноценный бартер. И я люблю Чипа и Дейла, — я легонько толкнула его кулаком в грудь, и Бен придвинулся ближе, заглядывая мне в лицо. Его сердце под моими пальцами ускорило ритм, мягкие губы коснулись мочки моего уха.

— Искренне надеюсь на это, потому что пока мне кажется, что я получаю гораздо больше, чем отдаю взамен, — Бен слегка отстранился, в его глазах заплясали озорные огоньки.

— Не принижай собственной значимости. Уверяю тебя, это честное, взаимовыгодное сотрудничество с равноценными приятными бонусами.

— Клянешься?

Я кивнула, готовая прыснуть со смеху, одновременно наблюдая за тем, как по моей спине дикими табунами помчались мурашки.

— Слушай, Лиз, могу я в таком случае попросить тебя об одолжении? — сильные руки персонального фитнес-тренера подхватили меня и понесли в уже известном мне направлении. — Не окажешь мне парочку услуг, так скажем, авансом?

— Ну… только если ужин и вино с тебя…

Позже этим вечером я сидела в кухне, потягивая красное бургундское и наблюдая, как Бен, тихонько напевая себе под нос, суетился у плиты. Я скользила ленивым взглядом по его широким плечам, мускулистой спине, аппетитной заднице, тихо шикая на просыпающихся бабочек внизу своего живота и размышляя о том, за какие такие заслуги судьба подкинула мне этого интересного во всех смыслах мужчину и как долго может продлиться наше такое удобное для меня «взаимовыгодное» сотрудничество.

— Готово, — торжественно объявил Бен, поставив передо мной тарелку с аппетитным стейком и салатом. Я потянула носом, вдыхая божественный аромат и мысленно добавляя ко всем прочим достоинствам этого парня ещё одно. Он прекрасно готовил.

Когда мы закончили ужин и вымыли посуду, Бен облокотился о столешницу и подался ко мне:

— Так, говоришь, за твой сценарий бьются ведущие кинопродюсеры?

Я выгнула бровь и кивнула. Казалось несколько странным, что Бен вдруг проявляет такой живой интерес к моему творчеству. До сих пор мне казалось, что ему все равно. Ну, кроме того, что он хвастался перед друзьями, которых я в глаза не видела, что его подружка пишет бестселлеры.

— Почему ты спрашиваешь? Считаешь, что такому сюжету не место на большом экране? — от одной мысли мне стало обидно, я шумно втянула носом воздух и опрокинула в себя оставшееся в бокале вино.

Вероятно, все эмоции были написаны на моем лице, как алфавит на школьной доске мелом, потому что Бен вдруг нахмурился и подошел ко мне. Сел на стул рядом, его голая коленка коснулась моей. Обхватил обеими ладонями мою руку и улыбнулся глазами. Хмыкнул. Покачал головой. Выдохнул. И сказал:

— У твоей книги динамичный, интригующий сюжет. И главный герой… Хм… Весьма реалистичный. Пока читал, мне даже показалось, что… Как бы это выразиться… Мне знаком его голос, и я где-то уже видел это лицо…

Слова, которые можно приравнять к наивысшей похвале любому автору, если бы не это странное напряженное выражение на лице самого Бена. Я прищурилась, гоняя в голове, к чему он ведет. Бен отпустил мою руку и озадаченно взъерошил волосы, подбирая слова:

— Лиз, мне показалось или ты действительно писала своего героя с Дилана МакФолла?

Я замерла, мысленно переваривая услышанное.

Первым вопросом, возникшим в голове, было: «Кто такой, ради всего святого, Дилан какой-то-там-мать-его-Мак?». В моем мозгу запустился процессор, перебирая имена, лица, названия. Такое состояние, когда чувствуешь смутно знакомый запах из детства или аромат редкой специи и пытаешься вычленить из сотен заархивированных нейронами воспоминаний нужное.

Бен смотрел так, словно от моего ответа зависела его жизнь, и наряду с крайним удивлением, приведшим меня в явное замешательство, я ощутила, как внутри меня разливается неприятный холодок. Я точно не писала своего героя с Дилана Мак-хер-его-знает-какого, но испытывала острое желание оправдаться. Поэтому, устав копаться в своей крайне избирательной памяти, я взяла со стола айфон и нервно проговорила:

— Кто такой Дилан Мак… — я подняла глаза на Бена и удивилась тому, с каким недоверием он смотрел на меня.

Какого черта здесь происходит?

— Дилан МакДермотт, американский актер, известный по своим ролям в телесериалах «Практика», который принес ему премию «Золотой глобус», и «Американская история ужасов».

— Дилан МакКей — персонаж телесериалов «Беверли-Хиллз, 90210» и «90210: Новое поколение», созданный сценаристом Дарреном Старом.

— Дилан МакНамара… — звенящим голосом докладывала вездесущая СиРи, я с улыбкой кивала ей в такт, но Бен лишь покачал головой, словно не веря тому, что я не разыгрывала перед ним комедию.

— Дилан МакФолл, — глухо произнес он, и до меня окончательно дошло, что это не шутка.

Тогда я открыла браузер и вбила имя в поисковике.

Мои брови неумолимо поползли вверх, когда я взглянула на фотографию мужчины, являвшегося фронтменом рок-группы Dark Light, название которой мне было точно знакомо. Они совершили неоспоримый прорыв, попав «в струю» со своим синглом Blursday аккурат после затянувшейся постковидной депрессии, захватившей все прогрессивное мировое сообщество.

С откровением, присущим истинным рок-звездам, подводящим итог жизни каждого, кто прошел через ад вынужденно-добровольного заключения в четырех стенах — не всегда с видом на океан и любимым человеком в «конфетно-букетном периоде», — они вложили результат эмоциональных страданий большей части человечества в несколько строк, положенных на мелодию похоронного марша в рок-обработке.

Да, эта рок-баллада была мне хорошо знакома. Я слушала её на повторе, после того как мы с Леоном приняли окончательное решение расстаться, проведя изматывающие месяцы в карантинном заключении. Когда все проблемы в наших отношениях, которые мы старательно заметали под коврик, пытаясь убедить себя в том, что потеря дочери, общее горе способны нас объединить, полезли наружу.

Увы, чуда не случилось. Напротив, все недомолвки, обиды и разочарования, накопившиеся за годы совместной жизни, вскрылись как гнойные прыщи, оставив после себя еще больше боли, дискомфорта и раздражения. Сначала мы перестали разговаривать, затем выходить из своих комнат, чтобы случайно не встретиться… И как только карантин закончился, Леон собрал чемодан и съехал. Развели нас с первого раза.

Я вынырнула из горьких воспоминаний, сосредоточившись на настоящем. Напротив меня сидел человек, который спустя долгие четыре года моего тотального одиночества стал для меня буквально глотком свежего воздуха. Я подняла на него глаза и вздохнула. Бен был хорош собой, он мне нравился, меня вполне устраивал формат наших отношений, но сейчас он смотрел на меня так, как будто видел впервые. Так, словно… Не доверял мне?

В чем была причина столь неожиданно возникшего недоверия и в чем крылся глубинный смысл его запредельно странного вопроса о Дилане МакФолле? При чем здесь вообще был этот гребаный артист? Тем не менее по лицу Бена я поняла, что он действительно ждёт от меня ответа. Я отрицательно покачала головой.

— Я не писала своего героя с Дилана МакФолла. Я бы скорее предпочла Вилле Вало или Майкла Хатченса — истинных рок-звезд с ангельской внешностью и душой, утонувшей в дьявольском сумраке. Ну или, на край, Гарри Стайлса…

Я осеклась, почувствовав, как в горле встает ком, на глаза навернулись непрошеные слезы. Лерка с ума сходила по Гарри. И если уж начистоту, то этот самый Стайлс образца какого-то там далекого года, плакатами с которым была увешана вся стена в её комнате, вполне сгодился, если бы мне захотелось написать фанфик. Памяти моей погибшей дочери.

Но я не писала фанфики. Мой роман заинтересовал сам Голливуд, а это вам не такие уж и шутки. Если твою книгу хотят экранизировать, значит в ней немного больше смысла, чем в обыкновенном трибьюте кому бы то ни было — ныне живущему или давно почившему. По крайней мере, именно в этом я убеждала себя всякий раз, когда после просмотра какого-нибудь распиаренного блокбастера единственной мыслью, которая меня занимала, было: какую дурь курили продюсеры и авторы картины и где её достать.

Заметив слезы в моих глазах, Бен шумно выдохнул и взял меня за руку:

— Прости, я не хотел тебя обидеть, задеть твою …хм… писательскую гордость, что ли…

— Я не пишу фанфики, Бен. И ты не задел мою писательскую гордость, — я улыбнулась, смахивая одинокую слезинку, покатившуюся по моей щеке. — Что вообще за термин такой? Писательская гордость! — я фыркнула и зарылась лицом в ладонях.

Воспоминания о Лере всегда приходили из ниоткуда, и я ни черта не могла с этим поделать. Но я не собиралась откровенничать с Беном на эту тему, особенно сейчас, когда его явно беспокоило что-то другое. И мне было необходимо знать, что именно.

— Но ты задал этот вопрос, и мне хотелось бы понимать, откуда он взялся и почему тебя так озаботило мифическое сходство книжного героя с кем бы то ни было.

Я вытерла слезы ладонями и посмотрела на Бена, который, казалось, чувствовал себя не совсем уютно. Он прикусил нижнюю губу и отвел взгляд, барабаня пальцами по своим коленям. Он явно нервничал, и это окончательно сбивало меня с толку. Я подалась вперед и коснулась его руки.

— Бен? Да что такое происходит?

Он выпрямил спину и мотнул головой.

— Я же говорил тебе, что работаю с селебрити?

Я кивнула, все еще не понимая, к чему он клонит, но смутное чувство тревоги уже пустило корни в моей груди.

— Я редко откровенничаю на эту тему, поскольку связан договором о неразглашении. И… И просто избегаю этого, чтобы быть уверенным, что через меня люди не захотят подобраться поближе к таким известным артистам… Не пойми меня неправильно. Но твой герой — буквально зеркальное отражение Дилана. И это поразительное портретное сходство… Я обязан был спросить. Потому что если это действительно так, и у тебя есть какие-то связанные с этим планы…

— Какие планы? — мне казалось, что у меня из-под задницы опора уходит вместе со стулом, на котором я сидела. — О чем ты говоришь, Бен? И при чем здесь МакФолл, черт его дери? Я понятия не имею, что он за человек, чем живет, чем дышит. И послушай, все люди делятся на «типажи», некую совокупность признаков, характерных для определенного типа. Наверное, ты сильно удивишься, но существует целая околонаучная теория, система некоей Двин Ларсон, которая делит людей на типажи. И знаешь, что самое удивительное? Их всего четыре: Гамин, Романтик, Натурал и Драматик. К какому относится герой моей книги? Драматик. Дилан МакФолл? — я ткнула пальцем в экран телефона и открыла первую попавшуюся фотографию. И мысленно поразилась внешнему сходству своего героя с неким реальным парнем, которое непонятно почему так взволновало моего бойфренда. Сглотнув ком в горле, я продолжила говорить: — Высокий, стройный, жилистый. В лице доминируют острые черты. Губы узкие, глаза посажены глубоко. Скулы визуально выделяются. Чистый Драматик.

Я повернула телефон экраном к Бену, который смотрел на меня, широко распахнув глаза. Он явно не ожидал от меня научной лекции по мужским типажам. Его взгляд стал мягче, и напряжение между нами постепенно сошло на нет. Он улыбнулся, когда спросил:

— А к какому типажу отношусь я?

— Натурал, — бросила я, все еще хмурясь.

Бен закинул голову назад, проведя пятерней по волосам, и рассмеялся в голос.

— В этом я никогда не сомневался, — он подался вперед ко мне и подмигнул, его ладонь легко коснулась моего бедра и скользнула вверх.

Я замерла, переваривая услышанное, затем хихикнула, хлопая его по руке:

— Чистый натурал.

Он прищурился, мягко улыбаясь и качая головой, но шутливое выражение на его лице уже сменилось на серьезное. Бен взял мою руку в свою и, глядя мне в глаза, произнес:

— Лиза, я должен кое в чем признаться. Последние два месяца я сопровождал в гастрольном турне в качестве персонального тренера и телохранителя известного музыканта с типажом чистого Драматика. Дилан МакФолл — мой эксклюзивный клиент и… друг.

Глава 4

После того вечера мы больше не заводили разговора о Дилане. Как только Бен убедился в том, что я не вынашиваю коварных планов относительно вожделенного многими тела «мегазвезды вселенского масштаба», вопрос был закрыт. Его имя не упоминалось без нужды, а я не проявляла особого интереса, скорее чтобы не доставлять Бену неудобства, нежели потому, что мне было все равно.

Я знала лишь то, что говорил Бен. Каждое утро он уходил на пробежку с Диланом и проводил с ним в тренажерке по два-три часа ежедневно, иногда они ужинали в каком-нибудь модном ресторане или играли в покер «чисто мужской компанией».

И все же, не буду кривить душой: я прочесала интернет в поисках информации о Дилане МакФолле и, как я догадывалась, «Дилли, обладателе Большого хера» и потратила битый час, рассматривая его фотки. На многих, сделанных папарацци, на заднем фоне маячил Бен, который, как оказалось, выполнял обязанности личного телохранителя музыканта не только в гастрольных поездках.

Именно из интернета я узнала, что Дилан МакФолл одинок, никогда не был женат, не имеет детей и что уже через месяц выходит его новый альбом. А Бен рассказал, что команда Dark Light во главе с Диланом готовит грандиозное премьерное шоу на арене O2. Я довольствовалась этой информацией и не задавала лишних вопросов.

Постепенно я свыклась с мыслью, что мой любовник вращается в богемных музыкальных кругах, а мне, по всей видимости, туда дорога заказана. Ведь наши с Беном отношения не имели четкого определения. Несмотря на то что мы жили под одной крышей и занимались сексом, я по-прежнему жила в «своей» комнате, и мы никогда не просыпались в одной постели.

Бен не предлагал мне эксклюзивности, а у меня язык не поворачивался начать разговор, как будто вместе с этим наши почти идиллические отношения, в основе которых лежали полная свобода в принятии решений и уважение чужого личного пространства, сразу рассыпались бы в крошку как пряничный домик.

Я не хотела больше замуж, и отношения с Беном казались мне наилучшим из всех вариантов. Хотя Инга, единственная, с кем я могла поделиться своими сомнениями, искренне недоумевала и советовала мне набраться решимости и поговорить с Беном, чтобы добиться кое-какой определенности.

Иногда меня подмывало вывести Бена на откровенный разговор, но всякий раз я забывала обо всем, как только заглядывала в его — такие добрые, такие красивые и такие смеющиеся — глаза. Вместе с тем сам факт, что он прячет меня от друзей, хоть и называет своей девушкой, приводил в легкое недоумение. Я не совсем понимала причины, по которой он делал это. Что останавливало его от того, чтобы познакомить меня со своим пусть и знаменитым, но все же другом? Это был главный вопрос, не дающий мне покоя.

Наверное поэтому, когда одним тихим сентябрьским вечером Бен вдруг спросил, хочу ли я пойти на концерт Dark Light, он застал меня врасплох. А когда добавил, что мы приглашены на вечеринку в честь выхода нового альбома на следующий день после концерта, я и вовсе чуть не впала в кому.

Конечно же, я хотела пойти на обещавшее стать одним из грандиознейших культурных событий шоу, о котором трубили все средства массовой информации! Хотя частная вечеринка в компании рок-звезд и прочих медийных личностей наводила на меня ужас. Но больше всего меня мучил другой вопрос, который мне пришлось задать вслух, поскольку вариться в неизвестности становилось просто невыносимо.

— Почему ты так долго не знакомил меня со своими богемными друзьями?

Бен выгнул бровь и скользнул по мне пристальным взглядом. Я тяжело и шумно вздохнула.

— Что ты имеешь в виду? — решил уточнить он, словно ища в невинном на первый взгляд вопросе какой-то подвох.

— Мы почти два месяца живем вместе, — лаконично пояснила я.

Бен подошел ко мне и обхватил за предплечья, вглядываясь в мое лицо, прежде чем сказать:

— Ты же не думаешь, что я намеренно прятал тебя от друзей?

Я лишь неопределенно повела плечом, будучи не в состоянии собрать во внятное предложение все те чувства и сомнения, что довлели надо мной уже долгое время.

— На самом деле, просто все были жутко заняты и много вкалывали. Подготовка подобного выступления требует огромных энергетических затрат, а Дилан — перфекционист во всем, что касается работы, — Бен прижал меня крепко к себе и поцеловал в макушку. — Я сильно сомневался, что если они узнают тебя раньше, то не подохнут от зависти, и тогда концерт не состоится. А мне очень хочется, чтобы ты посетила грандиознейшее шоу в истории современной рок-музыки.

Он звучал искренне, и я захихикала ему в грудь. Бен. Он умел быть непосредственным и милым и окончательно покорил меня, когда сказал:

— Я взял еще два пропуска для Инги и Итана. Мы давно не виделись и, думаю, прекрасно проведем время все вместе.

Узнав, что мы идем на шоу Дилана МакФолла и его группы Dark Light, Инга визжала от восторга.

— Черт подери, говорят, их концерты непредсказуемы так же как и женские оргазмы, — не унималась моя подруга уже по дороге в арену, сидя между мной и Итаном на заднем сидении такси.

— Господи, Инга, угомонись, — шикнула я на нее, не зная, куда деться со стыда. Но, судя по улыбающимся лицам Бена, Итана и водителя, одна я находила такое сравнение неуместным.

— Что? — фыркнула Инга, вовсе не собираясь успокаиваться. — Так все говорят, не я же это придумала. Не веришь мне, спроси Бена.

Бен рассмеялся искренним добродушным смехом и повернулся к нам с переднего сиденья автомобиля:

— Шоу ребят — действительно всегда нечто особенное. Но это нужно видеть, описать словами невозможно. Следует окунуться в атмосферу с головой, чтобы прочувствовать в полной мере.

И вскоре мы окунулись. Никогда прежде я не была на рок-концерте и уж тем более на шоу такого уровня. Чувство восторга накатывало на меня волнами еще до того, как музыканты — три парня и две девушки — появились на сцене. Вокруг царила фантастическая атмосфера всеобщего ликования и предчувствия чего-то волшебного. А когда раздались первые звуки музыки, я уже пребывала в состоянии легкой эйфории. Своды арены разорвали резкие вступительные аккорды, и меня захлестнули волны какого-то первобытного, необъяснимого счастья.

Но когда на сцене в лучах софитов, напоминающих столб лунного света, появился он, мне показалось, что мое сердце остановилось и из меня буквально высосали воздух. Вместе с его появлением многотысячная арена замерла на мгновение и, как только на огромных экранах крупным планом показали Дилана МакФолла, который больше походил на Падшего Ангела, рассыпалась на атомы в благоговейном вздохе.

Камера взяла еще один его крупный план, и когда я в очередной раз посмотрела на большой экран, то столкнулась с хмурым взглядом невероятных глаз. Все в моей груди перевернулось, и я инстинктивно прижалась к Бену, стоявшему позади меня. Он крепко обнял меня и поцеловал в макушку, а по моей спине пробежал холодок. Я не могла оторваться от сцены, наблюдая за певцом, чей вид одновременно зачаровывал и пугал меня до чертиков.

— О… Оооооо… — услышала я восторженный возглас Инги, стоявшей рядом с круглыми глазами. — Бен, значит, это тело — дело твоих рук?

Бен рассмеялся за моей спиной, когда ответил, пытаясь перекричать многотысячную толпу и громкую музыку:

— Вообще-то Дилана произвели на свет его родители, а я лишь немного подправил то, что дано этому парню природой.

Скромность — одна из отличительных черт моего любовника. С учетом того, сколько времени он проводил на тренировках с Диланом МакФоллом, в это тело, сильное и гибкое, было вложено немало труда под чутким руководством Бена.

Я бывала на живых концертах, но никогда прежде не видела, чтобы многотысячная толпа полностью оказывалась во власти одного человека. Он буквально парил над сценой, перемещаясь из одного её конца в другой в считаные секунды. Казалось, Дилан МакФолл умел читать мысли и, словно на блюдечке, подносил аудитории любое её желание. Он откровенно красовался, повелевал толпой одним взмахом своей руки, его дерзкая ухмылка превращала женщин в зале в теплые лужицы, великолепный проникновенный голос сотрясал своды видавшей виды арены, а музыканты являли собой отдельный вид созерцательного искусства. Виртуозы, очевидно каждый со своей фан-базой, и девушка за ударной установкой, которая временами едва ли не затмевала главное лицо на сцене.

Хотя вряд ли даже солнце могло затмить то дьявольское сияние, что исходило от Дилана МакФолла.

И да, я была уверена, что этой ночью в арене О2 случился далеко не один женский оргазм. По крайней мере, я сама оказалась на грани чего-то подобного.

— Поверить не могу, что завтра ты лично познакомишься с этим дьяволом во плоти. Господи, какой экспонат. Я и представить не могла, что такое возможно в реальности. Такая мощная энергетика, такая харизма, — не уставая, восторгалась Инга, когда мы остались наедине после концерта.

Я хмурилась и жевала губы, пытаясь разобраться с собственными мыслями, дикими табунами мчавшимися в моей голове. Я не помнила, чтобы любой другой артист производил бы на меня столь сокрушительное впечатление. При одном воспоминании об этом хмуром взгляде исподлобья, трусикоснимательной ухмылке и гибком и сильном теле с татуировками моя противокобелиная сигнализация включалась и орала во всю мощь.

Меня пугало то, что просыпалось в моей груди вместе с воспоминаниями о Дилане МакФолле, парящем над сценой, как если бы за спиной у него росли крылья. Мои ощущения мне совсем не нравились. Было бы смешно влюбиться в рок-звезду, как подросток, когда тебе уже тридцать восемь лет.

Поэтому я приняла для себя решение: ни за что и никогда не очароваться Диланом МакФоллом, даже если вдруг в реальной жизни он окажется очаровательным.

Для вечеринки в честь выхода нового альбома Dark Light был зарезервирован Roof Gardens — один из самых эксклюзивных и загадочных баров Лондона, расположенный в его центре, на крыше здания бывшего универмага «Дерри и Томс». Здесь действительно находились сады, даже три: Английский, засаженный деревьями, между которых вальяжно прогуливались настоящие живые фламинго; сад в стиле Тюдоров, украшенный фонтаном и миниатюрными озерками, и Испанский пальмовый сад.

Отсюда открывался завораживающий вид на ночной город, и я издала восторженный возглас, когда мы с Беном, прихватив по бокалу с шампанским, прошли через небольшой зал с изысканным освещением, оборудованный для частной вечеринки. Здесь уже было человек сто гостей, которые развлекались как могли в ожидании запаздывающего виновника торжества. Бен сказал, что опоздание на собственное мероприятие для Дилана МакФолла — дело обычное. Я лишь неопределенно пожала плечами: всегда считала привычку опаздывать признаком дурного тона. Я не любила непунктуальных людей, особенно мужчин. Поэтому мысленно поставила артисту первый минус в учетную карточку.

Мы стояли в центре Испанского сада, в котором чувствовалось влияние мавританского стиля, с фонтанами, мощеными дорожками и чусанскими пальмами. На какое-то мгновение я забыла, что нахожусь в самом сердце Лондона на престижной вечеринке, под завязку набитой богемой города. Я счастливо рассмеялась, и Бен откликнулся на мой смех, взяв за руку и покружив в танце. Налетевший бриз разметал его волосы, листва оливкового дерева, под которым мы стояли, отбрасывала странную тень на его лицо. Я залюбовалась мелкими морщинками вокруг его вечно смеющихся глаз.

Бен обнял меня за талию, прижимая крепче к себе, и мои губы сами собой раскрылись ему навстречу, когда его слова неуверенным шёпотом прозвучали у моего рта:

— Ты необычайно красива, Лиза.

Он не поцеловал меня, лишь скользнул губами по щеке и провёл указательным пальцем по моей нижней губе. Это простое прикосновение наполнило меня восторгом, хотя оно же и удерживало в трезвой памяти.

— Бен, дружище, неужели ты, наконец, познакомишь нас со своей девушкой? — мелодичный мужской голос раздался у меня за спиной и застал врасплох, тогда как Бен сдержанно улыбнулся и, приобняв меня за талию, развернул лицом к говорящему.

Сначала мое сердце упало в желудок, но затем встало на место. На первый взгляд мне показалось, что перед нами стоит сам Дилан МакФолл, но, присмотревшись, я поняла, что обозналась.

Парень был действительно очень похож на певца, но моложе, темные волосы короче, а голубые глаза с зеленой радужкой с любопытством разглядывали меня. Он был одет в черную кожу от Balenciaga, в ухе поблескивала серьга с бриллиантом, а рядом с ним стояла девушка, идеально вписывающаяся в образ подружки рок-музыканта: бледнолицая, с волосами лилового цвета и такая же голубоглазая, как её партнер. То, что эти двое были парой, не вызывало сомнений.

— Я Адам, брат Дилана, ну и гитарист для полного комплекта. А ты, я так полагаю, Лиза, подруга Бена.

Младший брат. Что же, он выглядел вполне добродушно и привлекательно, а когда взял протянутую мной руку и поднес к губам, то и вовсе сразил меня наповал. Английский джентльмен в черной коже и металлических заклепках. Этакий оксюморон, сочетание несочетаемого.

— Рада знакомству, Адам, — я кивнула, расплываясь в смущенной улыбке и заливаясь румянцем.

— Я тоже невероятно рад. Бен рассказывал о тебе, и только хорошее, — он галантно поклонился, одновременно иронично подмигивая. — Позволь познакомить тебя с моей невестой и по совместительству нашей ударницей Лилит.

Вот оно что. Только внимательно присмотревшись, я узнала в этой девушке ту, что давала жару на ударной установке во время концерта. Разница между неистовой рокершей и той женщиной, что стояла сейчас передо мной, мягкой и сексуальной, как пантера, была невероятной. Лилит искренне улыбалась мне, протягивая руку и с интересом разглядывая:

— Я слышала, ты пишешь книжки. Это здорово! Никогда раньше не встречала живую писательницу.

Я пожала ее мягкую ладонь, отвечая такой же теплой улыбкой:

— А я никогда раньше не встречала девушку, которая умеет так офигенно играть на барабанной установке. Как ты стала заниматься этим?

— Ах, спасибо. Я выросла в деревне, там скукотища страшная. Мне просто нечем было заняться и некуда выплеснуть мегатонны подростковой энергии. Так в моей жизни и появились барабаны. — Лилит выглядела слишком гламурно для деревенской девчонки, но что я знала о жизни в деревне. — А ты? Как ты открыла в себе писательский талант? Мне кажется, невероятно сложно складывать слова в красивые предложения.

— Это случилось само собой. Однажды мне захотелось записать свои мысли на бумаге, и вот что из этого в итоге получилось, — я неопределённо пожала плечами и развела руками.

— Мы видели твое лицо на автобусах. Похоже, из этого вышло кое-что действительно стоящее, — вклинился в разговор Адам, очаровательный и очаровывающий. — Я уже заказал твои книжки на Амазон.

Адам оглянулся через плечо и махнул рукой шумной группе ребят, стоявших поодаль:

---

— Давай мы познакомим тебя с остальными из нашей банды.

Спустя несколько минут я уже была знакома с полным составом музыкантов известной на весь мир рок-группы Dark Light. А спустя ещё пару казалось, что все они потеряли ко мне всякий интерес.

Лена и Томас — бэк-вокалистка и бас-гитарист — оба темноволосые и черноглазые, напоминали попугаев-неразлучников, потому что практически не разрывали объятий, даже когда пожимали мне руку. Они постоянно целовались, и рука Томаса регулярно оказывалась на таких местах женщины, за которые многих не трогают даже в спальне. Я думала, что они только начали встречаться, и крайне удивилась, когда выяснилось, что эти двое женаты уже полных шесть лет и растят трёхлетнего сына.

Клавишник Ромео — светловолосый парень с выразительными глазами цвета лазури, улыбчивый и обаятельный, сыпал шутками и совсем не вязался со своим сценическим образом Тейта Лэнгдона. Он, очевидно, был очень близок с Адамом, потому что эти двое постоянно подкалывали друг друга и толкались локтями, как подростки, хихикая и закатывая глаза. А когда Ромео шептал Адаму что-то на ухо, его рука лежала на спине парня так, как рука ни одного мужчины не лежала на моей.

Наверное, на моем лице было написано нечто такое, что заставило Лилит обратиться ко мне:

— Роми и Адам дружат с начальной школы, они сидели за одной партой, — поведала мне она, заметив, что я с откровенным интересом глазею на парней.

— Иногда мне кажется, что они неравнодушны друг к другу, — фыркнула девушка Ромео, Анжелика, длинноногая девица с копной огненно-рыжих волос и очаровательными веснушками на курносом носике.

— Что ж, даже если это и так, то Роми упустил свой шанс. Адам сделал мне предложение, и я не собираюсь забирать свое согласие выйти за него замуж обратно, — заявила Лилит, с гордостью помахивая у нас перед носом огромным бриллиантом на безымянном пальце.

Анжелика с откровенной завистью посмотрела на мерцающий в свете неоновых фонарей камень и тихо вздохнула:

— Надеюсь, когда мой парень поймет, что это окно для него закрыто навсегда, он решится, наконец, попросить моей руки.

Девушки рассмеялись, а я растянула губы в улыбке. У меня за спиной остались четырнадцать лет сложного брака, и мне казалось, что я уже никогда не пойму этого страстного желания женщин выйти замуж.

— Дилан приехал! — донесся громкий голос из зала, и ребята дружной стайкой потянулись туда, возбужденно переговариваясь и хихикая.

Бен подхватил меня под локоть и увлек за собой, в то время как я пыталась усмирить разбушевавшееся внутри себя волнение, как будто я должна была встретиться с самим королем Чарльзом или принцем Уильямом.

Когда мы оказались в зале, волосы у меня на затылке встали дыбом, а частота пульса взлетела. Мир, казалось, вращался в замедленном режиме, пока я осматривалась. Трепет, который я попыталась скрыть, охватил меня и распространился по всему телу, едва я увидела Дилана МакФолла, входящего в залитый мерцающим светом неоновых огней зал в сопровождении мужчины примерно его возраста, элегантно и дорого одетого, с зачесанными назад русыми волосами и проницательными глазами.

Гости в зале выкрикивали приветствия и поднимали бокалы, когда Дилан проследовал в центр комнаты и остановился там, словно позволяя всем и каждому полюбоваться Его Дьявольским Величеством. Одетый в черную футболку, кожаные брюки и рубашку, он походил на Люцифера, падшего ангела, и, судя по тому, как держался на публике, также страдал от гордыни.

Высокий, худощавый, с темными длинными волосами, мягкими волнами обрамляющими его аристократичное лицо с заостренными скулами и тонким носом с легкой горбинкой, он растянул губы в скудной улыбке и махнул рукой. Гости приветствовали его, кто-то подошел обняться, кто-то по-свойски похлопал по плечу. Я буквально ощутила, как воздух в комнате словно наполнился веселящим газом, все вдруг расслабились, зазвучал добродушный смех, завязался обычный дружеский разговор людей, которым было о чем поговорить. Аура беззаботности, я бы даже сказала, некоего пофигизма, которую нес с собой этот парень, несколько контрастировала с его демоническим внешним видом.

Я замерла, разглядывая его — такого неординарного, привлекательного и отталкивающего одновременно, уверенного в себе и собственной неотразимости. В каждом его небрежном жесте, скользящем незаинтересованном взгляде, твердом шаге я видела рок-музыканта, привыкшего к повышенному вниманию и откровенному обожанию.

Я следила за тем, как он не спеша приближается к нам с Беном, и с каждой секундой мое сердце все чаще пропускало удар. Черт подери, я стояла в одной комнате с находящимся на пике своей карьеры музыкантом, дышала с ним одним воздухом, и от самой мысли мне становилось не по себе. Однако не только это наводило на меня трепет.

Было в Дилане МакФолле нечто неуловимое, мистическое, приправленное легкой дьявольщинкой, что заставило все мое естество замереть и напрячься, когда он, наконец, подошел к нам.

— Бенджи… — Дилан сделал небрежный жест рукой. — Не вышел с тобой всего на одну пробежку — и уже чувствую себя ожиревшим сиротой.

Бен довольно хохотнул и окинул Дилана почти отеческим взглядом:

— Завтра спущу с тебя три шкуры, обещаю.

Губы Дилана дернулись в легкой усмешке, он многозначительно хмыкнул и кивнул. Затем, словно я была бесплотным призраком, посмотрел куда-то поверх моего плеча.

Все это время, стоя рядом с парнями, я чувствовала себя невидимкой, не удостоившись даже беглого взгляда от хозяина сегодняшней вечеринки. Столь показное равнодушие со стороны Дилана проделало еще одну невосполнимую брешь в моей и без того невысокой самооценке. Вместе с этим, неожиданно для меня самой, во мне проснулся маленький бунтарь.

Я ткнула Бена в бок, раздражаясь от самого факта, что мне приходится напоминать о себе даже своему партнеру. Каким таким мистическим навыком обладал чертов Дилан МакФолл, что люди в его присутствии забывали об элементарных правилах вежливости?

Бен встрепенулся и кашлянул, пытаясь вновь привлечь внимание Дилана.

— Кстати, Дилли… Познакомься с моей подругой Лизой, — он приобнял меня за талию и чмокнул в висок.

— Ага. Рад знакомству… — Дилан скользнул по мне незаинтересованным взглядом, кивнул небрежно и направился дальше.

Нет, он это серьезно? Разгон от легкого недоумения до неприкрытого возмущения занял у меня не более пяти секунд.

— Я так не думаю, — тихо бросила я ему вслед. — Тебе абсолютно пофиг.

Дилан остановился, дернул плечами, как будто по его спине бегали тараканы, и резко обернулся.

— Пардон? — уголки его губ тронула ухмылка, он вопросительно вскинул бровь.

— Ты не рад. Ни знакомству, ни тому, что находишься здесь. Уверена, ты даже имени моего не услышал, — я вздохнула, мысленно удивляясь, что сам факт меня так сильно расстроил. — Тебе пофиг. Ведь мимо тебя каждый день проходят десятки, может быть, сотни новых лиц. Бездушные призраки, которые в твоем понимании предназначены лишь для того, чтобы восхищаться тобой или подавать устриц с шампанским. Или как там еще положено подпитывать ненасытное эго гения нашего времени?

Дилан нахмурился и шумно выдохнул, зачем-то посмотрел на свои руки, как будто не знал, куда их деть. Затем вперился в мое лицо таким взглядом, что у меня не осталось и тени сомнений: только сейчас он действительно увидел меня.

От его странного, изучающего, экспертного взгляда мне стало не по себе. Захотелось слиться с интерьером, превратиться в вышеупомянутого мной же бездушного призрака или хотя бы скинуть парочку лишних килограммов… Я непроизвольно поежилась и обхватила себя руками.

— Считаешь меня самовлюбленным, самонадеянным сверх всякой меры придурком, которому насрать на других, так что ли? — наконец проговорил Дилан, по-прежнему сверля меня оценивающим взглядом.

— Я не это сказала… Я сказала, что всем своим поведением ты даешь понять, что тебе просто тупо, элементарно пофиг на все, что происходит в этой комнате. И на меня в том числе.

Дилан со свистом выдохнул и уперся в бока, в его глазах загорелся недобрый огонек, когда, наклонив голову набок, он кисло улыбнулся и, не сводя с меня пристального взгляда, обратился к Бену:

— Напомни, где ты выкопал это редкое ископаемое, Бенджи?

Ископаемое? Заносчивый нарцисс! В моей голове самопроизвольно запустилась неведомая мне доселе программа «Наживи себе врага в лице Дилана МакФолла». Бен не успел и рта раскрыть.

— Сам ты ископаемое! А у меня есть имя. Которое для тебя, как я понимаю, не больше, чем пустой звук, — я хохотнула и наконец нашла в себе силы взглянуть в его налившиеся тяжелым свинцом глаза. — Конечно… Зачем запоминать имя какой-то левой телки в компании своего тренера? Она ведь не продюсер, не потенциальный спонсор, не подающая надежды старлетка, с которой можно записать коллаб, чтобы пропиариться среди более молодой аудитории, а заодно оттрахать её!

— Притормози, малышка, — я почувствовала, как сильные ладони Бена мягко, но решительно опустились на мои плечи, а все, кто стоит рядом, смотрят на меня с открытыми ртами.

— Легко. Да только факт остается фактом. Его Дьявольское Величество даже не услышал имени человека, которого ты ему представил… Имени женщины, которая, возможно, что-то значит для тебя. Потому что и сам ты для него просто… чувак, которому он платит, чтобы поддерживать свое идеальное тело в еще более идеальной форме, — выдохнула я тихо.

В глазах Дилана на мгновение вспыхнул странный огонь, он зажмурился, словно хотел удостовериться, что все это ему не снится, и стремительно вышел из комнаты.

Тишина повисла, подобно грозовой туче, налитой свинцовой тяжестью, готовой вот-вот обрушиться беспощадным ливнем, смывающим все на своем пути.

Мои щеки зарделись ярким румянцем, как только я поняла, что внимание всего зала обратилось на меня. Я не была готова к такому повороту событий. Мне не нравилось, что все пялились на меня, наверняка осуждали, оценивали. Неважно, насколько я была убеждена в собственной правоте. Теперь, когда все на меня глазели, я чувствовала себя виноватой.

Наконец, мужчина, с которым пришел Дилан, посмотрел в потолок и громко хохотнул, уперевшись руками в бока. Он повернулся ко мне с мягкой улыбкой на лице, пристально разглядывая.

— Его Дьявольское Величество! — он хлопнул себя по бедрам и расхохотался. — Неплохо ты его припечатала. Молодец. Ему иногда полезен прохладный душ.

Я услышала легкое хмыканье и добродушные смешки в комнате, словно подтверждающие слова этого парня. Мужчина протянул руку, и мне не оставалось ничего, кроме как ответить на его рукопожатие. Крепкое, уверенное. Он смотрел на меня так, словно мы заключили какую-то пока мне неведомую сделку.

— Я Уилл, его менеджер. Рад знакомству, Лиза.

— Взаимно, Уилл.

— Это ты та самая писательница, чей роман грозит стать бестселлером? Бен как-то упомянул в разговоре…

Я мысленно закатила глаза. Все же умеют эти парни принизить твою самооценку. Вроде бы, слушай, мы о тебе говорили, я про тебя вспомнил. Но на деле у меня возникло ощущение, что я просто одна из десятка женщин Бена, которых они обсуждают за пинтой-другой Гиннесса в баре.

— Да, я пишу. Но та ли я самая, лучше спроси у Бена, — я растянула губы в усмешке, искренне надеясь побыстрее закончить дурацкий разговор и по-английски уйти с вечеринки, пойти на которую с самого начала казалось глупой идеей.

И зачем я только согласилась? На что надеялась? На то, что стану звездой бала, главной героиней, которую окутают аурой почитания и благоговения?

— О. Упс… Прости, я ничего такого не имел в виду, — Уилл насмешливо вскинул бровь, переводя извиняющийся взгляд на Бена, вокруг которого буквально пар клубился. То ли злился, то ли сгорал со стыда. В любом случае я смиренно приняла тот факт, что причиной всего этого дискомфорта для него стала я.

— Ерунда, — отмахнулась я, даже не пытаясь улыбнуться или казаться вежливой. Ободряюще дотронувшись до предплечья Бена, я оставила мужчин и двинула прямиком к столу с напитками.

Схватив бокал с шампанским, я влила его в себя, как странник, добравшийся до оазиса с колодцем в пустыне. Прикрыв глаза, я мысленно дистанцировалась от этого места, наблюдая, как по груди разливается приятное тепло, слегка расслабилась и потянулась за следующим бокалом.

Пожалуй, напиться — не самая плохая идея для сегодняшнего вечера. От вина меня клонит ко сну, так что, по крайней мере, смогу поспать несколько часов, а не заниматься самокопанием. Второй бокал зашел так же легко, напряжение отпустило. Возможно, я уже снова могу социализироваться и даже улыбаться, не прилагая особых усилий. Я потянулась за третьим бокалом и замерла, когда за моей спиной раздался голос. Тихий и мелодичный, слегка севший, как будто его хозяин долго и громко кричал или… давал сольный концерт на двадцатитысячной Арене.

— Увидел в комнате новое лицо и не смог отказать себе в удовольствии представиться лично.

Я уставилась на бокал с игристым в своей руке. Что они туда подмешивают? Не помню, чтобы с двух бокалов у меня когда-либо начинались галлюцинации. И вообще, какого хрена?

Я развернулась и оказалась лицом к лицу с самим Диланом МакФоллом. Или, возможно, его двойником. Он снял рубашку и остался в футболке, открывающей взгляду затейливые татуировки на мускулистых руках и шее, а роскошные локоны собрал в пучок. Мысленно я удивилась тому, как радикально иначе он выглядел, внеся всего лишь пару столь незначительных изменений в свой внешний вид.

— Я Дилан, — ни единого намека на издевку на его бледном лице.

Он протянул руку и посмотрел на меня своими невероятными глазами цвета неба Лондона. Неба, которое всегда было разным: то ясным, прозрачным, то хмурым, в грозовых свинцово-серых облаках, то цвета графита, то серо-голубое… Неба, которому глубоко наплевать, надела ли ты солнцезащитные очки или забыла дома зонт.

От его взгляда мне стало не по себе, я посмотрела на его руку, задержалась на серебряном кольце с затейливой гравировкой на большом пальце и буквально заставила себя подать ему свою. Лучше бы я этого не делала… Едва я коснулась его кожи, через меня словно пропустили высоковольтный разряд. Меня тряхнуло, и как будто почувствовав скрытую угрозу, мой организм переключился в оборонительный режим.

— Лиза Гарбер, — собственный голос раздался в моей голове звуком рвущейся надвое газеты. Я отдернула руку, словно меня ударило электрошокером.

Дилан выгнул бровь и понимающе кивнул, вероятно, осознавая тот факт, что невозможно превратиться из заносчивого сноба в очаровательного джентльмена в чьих-то глазах, едва нацепив доброжелательную улыбку на свои соблазнительные губы.

Так, стоп. Что это за дичь сейчас промелькнула в моем мозгу?

Больше не пить, Гарбер. Больше ни глотка.

— Рад познакомиться, Лиза, — тем временем вкрадчиво проговорил Дилан, его взгляд отправился в путешествие по моему лицу, отчего мои щеки начали наливаться багрянцем.

Я промолчала, не в силах отвести глаз и размышляя, как бы ретироваться с поля боя, чтобы не выглядеть беспросветной идиоткой. От моей прежней разговорчивости не осталось и следа. Мне казалось странным, что за столь неприлично короткое время мое отношение к этому человеку, которого я, в общем-то, совершенно не знала, могло так диаметрально измениться уже несколько раз.

— Бен много рассказывал о тебе, — продолжил Дилан, буквально впившись в меня глазами. — Говорит, ты написала книгу, которую готовы купить в Голливуде.

Я неопределенно дернула плечом — под испепеляющим взглядом этих непроницаемых, ставших такими же темными, как небо перед штормом, глаз дар речи покинул меня и не планировал возвращаться.

Левый уголок губ Дилана приподнялся вверх, украсив его лицо самодовольной ухмылкой, которая сводила с ума миллионы девочек-подростков с неустоявшейся психикой. Именно в тот момент я узнала самый действенный рецепт любовного зелья от Дилана МакФолла, сердцееда и рок-звезды: дьявольский взгляд, проникающий тебе прямо в мозг и отправляющий табун мурашек по позвоночнику, и невинная ухмылка мальчишки из соседнего двора.

Мы продолжали стоять друг напротив друга, схлестнувшись в безмолвной дуэли взглядами. Я — не в силах нарушить это неудобное молчание, оглушенная биением собственного сердца, Дилан же, по всей видимости, — мысленно, от души хохоча.

— Бен сказал, что герой твоей книги — потерявший вдохновение рок-музыкант, продавший душу самому Дьяволу и отказавшийся от истинной любви ради легкой славы, легких наркотиков и таких же легких девочек, — наконец прервал он молчание и, сам того не подозревая, снова переключил тумблер в моей голове с оборонительного режима в наступательный.

Моя книга была не совсем об этом. И уж точно не Бен ему так сказал. Тогда откуда информация? Неужели Его Дьявольское Величество потрудился открыть Гугл и зацепить пару строчек первой попавшейся на глаза рецензии?

Не было бы так смешно, если бы не было так грустно. Я надменно фыркнула:

— Если так интересно, почитай. Могу прислать экземпляр.

Мне это привиделось, или в его глазах промелькнуло нечто похожее на искренний интерес?

— С автографом? Где я могу его забрать? — он подался вперед, его лицо оказалось слишком близко к моему, и я неосознанно отступила на шаг назад.

— Передам с Беном.

Похоже, имя, прозвучавшее из моих уст, произвело на Дилана странный эффект. Он нахмурился, тоже сделал шаг назад и сложил руки на груди. И снова уставился на меня испепеляющим, пронизывающим насквозь мрачным взглядом, от которого мне захотелось выпрыгнуть из собственного тела и раствориться в воздухе.

— Буду премного благодарен.

Спасение прибыло в виде Уилла в самый подходящий момент, когда мое сердце было готово катапультироваться в мою голову и пробить в нем дыру.

— Ваше Дьявольское Величество, Вы мне нужны, — он опустил руку на плечо Дилана, и тот недовольно поморщился, но не отвел от меня своих свинцово-серых глаз. — Хочу тебя кое-кому представить.

Дилан наклонился ко мне и проговорил так, чтобы только я одна могла его услышать:

— Был рад познакомиться, Лиза. До скорой встречи.

Я ответила лаконичным кивком и проследила долгим взглядом за его удаляющейся статной фигурой. У него была потрясающая задница. Наверное, благодарить за нее имело смысл моего любовника, который затерялся где-то в водовороте этой светской вечеринки.

Дилан в сопровождении Уилла прошли в другой конец зала, и когда я подняла взгляд на того, кому хотели его представить, мое глупое сердце почему-то болезненно сжалось.

МакФолл целовал руку молодой темноволосой женщине, красивой до оскомины на зубах. Длинные, гладкие, блестящие волосы. Огромные зеленые миндалевидные глаза с холодным блеском, обрамленные пышными ресницами. Грация и тело дикой кошки, соблазнительные изгибы которого выигрышно подчеркивало черное платье с прозрачными вставками по бокам.

От её сахарной улыбки и фальшивого смеха у меня по спине пробежал холодок. А от того, как она смотрела на Дилана, моя собственная улыбка сдулась, как проколотый воздушный шарик. Я оглянулась в поисках Бена и, увидев его совсем рядом в компании Адама и Ромео, поспешила к нему, как быстроходный катер, разрезая водную гладь, идет на свет маяка.

Глава 5

Спустя несколько дней мы с Ингой сидели в итальянском ресторане, обсуждая рабочие вопросы и постоянно отвлекаясь на дела сердечные.

— Мы с Итаном решили жить вместе, — заявила моя подруга, подцепив вилкой кусочек лазаньи.

Новость, которая меня совсем не удивила. Конечно, Итан переселяется к Инге.

— Ты переедешь к нему или он к тебе? — спросила я только для того, чтобы лишний раз убедиться в своей правоте.

— Ко мне, — произнесла Инга с набитым едой ртом. — По крайней мере, если Итан мне надоест, я всегда смогу выставить его за дверь. Это куда проще, чем собирать собственные вещи и таскаться со всем своим барахлом туда-обратно.

— Как романтично, — поддразнила я её, отметив про себя, что практицизм — одна из крайне необходимых черт в характере современной женщины.

Инга фыркнула и навела на меня свою вилку, с которой падали кровавые капли пряного соуса:

— У тебя весьма извращенное понимание романтичности.

Я игриво выгнула бровь, и, обменявшись многозначительными взглядами, мы одновременно прыснули со смеху.

— Как обстоят дела на твоем личном фронте? — сменила тему Инга, вновь посерьезнев.

— На моем фронте без перемен, — доложила я, вяло помешивая пасту «Маринара» в своей тарелке.

— Продолжаете ходить в гости друг к другу в комнаты? Как романтично! — Инга усмехнулась и отправила в рот очередной кусочек, с аппетитом пережевывая.

Я пожала плечами, не желая углубляться в тему. В целом меня устраивали отношения с Беном, но иногда я задумывалась, не слишком ли часто стала убеждать себя, что такой формат «дружбы с привилегиями» — единственно-возможный вариант для меня.

— Я уже не знаю, имеет ли наша связь хоть что-нибудь романтичное в своей основе, но это стабильно, взаимоприятно и базируется на уважении друг к другу.

Вероятно, выражение на моем лице изменилось, поскольку Инга задумалась, прежде чем сказать:

— Ну, по крайней мере, у тебя есть кто-то, подходящий для секса. Все лучше, чем строить отношения с каким-нибудь силиконовым «Беном на батарейках». — Я устало усмехнулась в ответ и пожала плечами. — Такой не поцелует в губы и не отведет на вечеринку к друзьям. Хоть и подарит гарантированные оргазмы. Скукотища.

Что ж, в этом она была права. В памяти всплыли события недавних дней, когда Бен из плоти и крови, который не зацикливался на моих оргазмах, но предлагал приятный эстетичный секс, наконец-то представил меня друзьям.

— Да, кстати, о друзьях…

Инга мгновенно отложила вилку и перестала жевать, уставившись на меня своим фирменным взглядом.

— Я думала, ты никогда не расскажешь, — в её голосе я уловила нетерпеливые нотки. Инга откинулась на спинку стула и провела ладонью по лбу. — Уфф… Если бы ты знала, чего мне стоило не быть навязчивой и не начать выпытывать подробности с первой минуты, как мы здесь оказались.

Я инстинктивно бросила взгляд на часы. Получается, Инга продержалась долгие сорок пять минут, и это стало её абсолютным личным рекордом. Она подалась ко мне всем телом и уставилась в ожидании.

— Рассказывай. — Инга понизила голос и оглянулась. — Какой он в реальной жизни, этот Дилан Пожиратель Женских Сердец МакФолл? Я сгораю от любопытства и готова выслушать порцию плаксиво-сентиментальных восторгов из твоих уст.

Услышь я подобные слова от кого-нибудь другого, могла бы и обидеться, но я знала Ингу как родную и понимала, что это было невинное дружеское подтрунивание. Я повела плечами и сделала глоток минералки.

— Он заносчивый и чересчур уверенный в собственной неотразимости альфа-самец, — сухо произнесла я, и рот Инги открылся в немом «вау».

Мы провели с минуту в полной тишине, пока любопытство подруги в очередной раз не взяло верх. Она тоже глотнула минералки и неожиданно заговорила так громко, что сидящие за соседними столиками стали оглядываться на нас.

— Кто Альфа? Дилан МакФолл? — она вскинула бровь и театрально взмахнула руками. — Ну кто бы мог подумать.

Я заметила, как еще несколько человек посмотрели в нашу сторону, по-видимому, привлеченные слишком громко произнесенным известным именем.

— Говори тише, — цыкнула я, втягивая голову в плечи и отгоняя от себя воспоминания о МакФолле как назойливую муху от варенья.

Я с яростью начала накалывать креветки на вилку и закидывать их себе в рот, глотая и почти не жуя. Инга исследовала мое лицо, словно боялась пропустить даже мельчайшую деталь. Затем откинулась на стуле и, сложив руки на груди, тихо произнесла:

— Да он произвел на тебя неизгладимое впечатление, дорогая.

Я едва не подавилась от этих слов и подалась вперед, чтобы ответить:

— Скорее в аду пойдет снег, чем мужики вроде этого МакФолла начнут производить на меня хоть какое-то впечатление.

Моя интонация и, вероятно, выражение лица заставили губы Инги растянуться в широкой улыбке.

— Я старше тебя и кое-что понимаю в жизни.

— Заткнись.

— Он тебе понравился, — поддразнила Инга, удовлетворенно кивая. — Больше, чем просто понравился.

— Нет, — парировала я. — Он отвратительный высокомерный выскочка. Его Дьявольское Величество, блин! И кроме того, я встречаюсь с его другом!

Инга облокотилась о стол, положив подбородок на ладони, и посмотрела на меня с ехидной ухмылкой:

— Я же не утверждаю, что ты влюбилась в него с первого взгляда. Я лишь сказала, что Дилан определенно произвел на тебя впечатление. Да и что в этом удивительного? Он красавец. Он знаменит. Богат, если верить таблоидам…

— Ты меня вообще слушаешь? — не выдержав, перебила я её, нервно постукивая указательным пальцем по столу. — Этот твой Дилан МакФолл — мерзкий слизняк, которому кто-то внушил, что он обладает мифическим обаянием и способен понравится любому.

— Говорят, он восхитительный любовник, — произнесла Инга, не сводя с меня глаз, и её губы расплылись в мефистофельской улыбке.

Я со свистом выдохнула и осуждающе покачала головой:

— Да ты издеваешься.

— Ах-ах! — отозвалась Инга и накрыла мою руку, нервно постукивающую по поверхности стола, своей теплой ладонью. — Я тебя услышала. Точнее, я услышала то, что сказала бы любая девочка-подросток своим подружкам, если бы её заподозрили в симпатии к главному плохишу школы.

— Я не подросток, Инга! — возмутилась я, отчаянно не понимая, чего хочет добиться подруга. — Не вынуждай меня с тобой ссориться из-за какого-то… «мудака обыкновенного».

Инга снова улыбнулась и на этот раз сказала совершенно серьезно:

— Ты слишком плохо знаешь саму себя, Лиза.

Я неловко пожала плечами. Инга была чуть старше и имела в жизни столько мужчин, что хватило бы не на одну среднестатистическую женщину. Мне и в голову не приходило осуждать подругу, но сейчас её слова почему-то вызывали во мне острое желание сопротивляться. Она говорила как психотерапевт. Так, как будто уже вскрыла мою черепную коробку и прочитала все мысли, даже те, что еще только начали зарождаться в самых глубинных слоях моего подсознания.

— Возможно. Возможно, ты права. Но он действительно не произвёл на меня хоть сколько-нибудь положительного впечатления. Этот парень слишком увлечен своим статусом небожителя и даже не пытался скрывать, что ему плевать на простых людей. Вот и все.

— Так вот в чем дело… — глубокомысленно произнесла Инга, растягивая губы в добродушной ухмылке. — Понятно.

— Что тебе понятно? — я не знала, почему спросила и какой ответ ожидала услышать.

— Дилан МакФолл не произвел на тебя впечатления, потому что повел себя как заносчивый выскочка, — промолвила моя приятельница с задумчивым видом и тем самым поставила точку в нашей беседе.

Спустя несколько дней после этого разговора Бен сообщил, что мы приглашены на вечеринку по случаю помолвки Адама и Лилит. Событие достаточно интимное, и сам факт, что меня тоже позвали, практически сбил меня с ног. Ведь мы с ребятами встречались лишь однажды. Но я получила приглашение прийти вместе с Беном, а значит, меня восприняли как минимум всерьез. От осознания этого в моей душе стало светлее, но я все равно задала Бену вопрос, который считала необходимым:

— Ты действительно хочешь, чтобы я пошла с тобой?

По тому, как по лицу Бена промелькнула едва уловимая тень, я поняла, что не зря спросила, но его ответ посеял в моей душе ростки надежды, что наши отношения, вполне возможно, двигаются с мертвой точки.

— Что за странный вопрос, Лиза? — Бен притянул меня к себе и уткнулся носом в мою макушку. — Конечно же, я хочу, чтобы мы пошли вместе. В противном случае я мог вообще не упоминать об этом.

Слова, не лишенные смысла. Бен действительно мог скрыть от меня сам факт, если не хотел идти со мной. Но он не сделал этого. Тонкая корочка льда на моем сердце мгновенно оттаяла, и по груди разлилось приятное тепло.

Я отстранилась от Бена и заглянула в его добрые смеющиеся глаза. Он стоял так близко, что я могла сосчитать вкрапления на его радужке. И от этой близости его крепкого сильного тела мне стало спокойно и легко.

— Где состоится вечеринка? — я никогда прежде не бывала на событиях подобного рода и уж тем более устраиваемых знаменитыми рок-музыкантами.

— Это будет камерное мероприятие на сорок человек, только самые близкие, — сказал Бен, и пока я мысленно падала в обморок от такого количества «самых близких» в чьей-то жизни, он продолжил: — В музее Генделя и Хендрикса в эту субботу.

Я замерла, пока мой мозг пытался обработать услышанную новость.

— То есть… Ты имеешь в виду, они арендовали для вечеринки целый музей?

Бен легко рассмеялся и снова привлек меня в свои объятия:

— Это Лондон, детка.

И это помолвка младшего брата знаменитого Дилана МакФолла.

Осознание того, что я вновь увижу его, лишило меня способности мыслить четко и логично. Эмоции зашкаливали. Думая о Дилане, я была не в состоянии оформить свои мысли в складные предложения от одного лишь предвкушения встречи. И я не понимала, в чем крылась причина моего такого нестабильного, необъяснимого и не поддающегося никакой логике эмоционального состояния. Я старательно гнала прочь от себя любую мысль, любое воспоминание об этом мужчине. Но чем больше старалась, тем глубже он пускал корни в моей голове.

Инга отнеслась к известию о приглашении на помолвку с завидной долей энтузиазма. Она никак не отреагировала на мой неуемный восторг по поводу места проведения, а вот факт, что я вновь окажусь в одной компании с медийными личностями первой величины, привел её в крайнее возбуждение.

— Какая удача, что ты познакомилась с Беном. Ну кто бы мог подумать! — не переставала разглагольствовать Инга, довольно потирая руки. — Сейчас, когда мы продвигаем твои книги на новом уровне, тебе крайне важно мелькать в обществе, подобном этому. Где звезды — там и голодные до сенсаций журналисты. Засветишься на парочке таких мероприятий — и ты уже сама звезда.

Инга заставила меня нарядиться в винтажное кожаное платье Гуччи и пригласила моднейшего стилиста Лондона, чтобы сделать мне макияж и уложить волосы в прическу с косой. Когда я взглянула в зеркало, мне стало несколько не по себе. Я и сама имела опыт работы в этой сфере и кое-что понимала, но то, что удалось сотворить этому парню, действительно впечатляло. На меня смотрела женщина с острыми скулами и бездонными глазами, и я едва узнавала в ней саму себя. А когда поймала восхищенный взгляд Бена, то окончательно убедилась, что стилист поработал на славу. Никогда прежде Бен не смотрел на меня так, как в тот вечер.

— Выглядишь великолепно, — галантно кланяясь, отвесил мне комплимент теперь уже будущий муж Адам, предварительно поглазев на меня с минуту, когда встретил на пороге дома-музея вместе с Лилит.

Они выглядели сногсшибательно, не изменяя своему стилю, оба в черной коже, и я невольно задалась вопросом, будет ли свадебное платье Лилит белым.

Девушка одобрительно закивала, не сводя с меня пытливых глаз, разглядывая с видом модного эксперта.

— Десять из десяти, — промурлыкала она, обнимая меня. — Спасибо, что приняла наше приглашение.

— Спасибо, что пригласили, — удивленно ответила я, и пара обменялась многозначительными взглядами.

— Проходите в музыкальную комнату, — сказал Адам, пожимая руку Бену. И, прихватив по бокалу шампанского с подноса, стоявшего на импровизированной стойке, мы начали подниматься по витиеватой лестнице на второй этаж, откуда доносились звуки клавесина.

Когда мы оказались в небольшой комнате, где уже собралось достаточное количество гостей, я замерла, не в силах поверить собственным глазам. За клавесином, которому, по моим подсчетам, было примерно триста лет, сидел сам Дилан МакФолл и исполнял печальную и величественную «Сарабанду» из французской сюиты ре-минор, как если бы был самим Георгом Фридрихом Генделем.

Дилан в белой рубашке с воланами и глубоким воротом, с длинными черными волосами, свободно растекающимися по плечам и оттеняющими его аристократическую бледность, казалось, перенесся из двадцать первого в век восемнадцатый и всех нас захватил за собой.

Я смотрела как заворожённая, не в силах оторвать глаз от его одухотворенного лица с плотно сжатыми чувственными губами и полуприкрытыми глазами. Затем мой взгляд переместился на его тонкие пальцы, виртуозно извлекающие божественные звуки из старинного инструмента, словно парящие над клавишами. Если я когда-либо и готова была назвать живого человека произведением искусства, то это был именно такой момент.

Когда я вновь подняла глаза на лицо Дилана, то увидела, что он смотрит прямо на меня. Его глаза, свинцово-серые, как лондонские грозовые тучи, готовые вот-вот обрушиться на землю смывающим все на своем пути ливнем, казалось, глядели куда-то внутрь меня, и я почти растворилась в них. Голову заволокло густым непроницаемым туманом, не позволяющим адекватно мыслить, и я инстинктивно схватила за руку стоящего рядом Бена и переплела свои пальцы с его. Если кто-то и мог удержать меня на берегу, чтобы я не пустилась в смертельное путешествие по этим глубоким серым МакФолловским озерам, то это Бен. Его прикосновение придало мне сил и уверенности. Он притянул меня ближе и поцеловал побелевшие костяшки моих пальцев. Вот с какой силой я вцепилась в его руку.

Мне показалось, или в глазах Дилана МакФолла промелькнуло едва уловимое страдание? Он извлек из клавесина последний аккорд, и в комнате повисла ошеломляющая тишина. Затем раздались аплодисменты и восхищенные возгласы.

Тем временем Дилан встал со своего места и, жестом поблагодарив всех присутствующих, проговорил бархатным обволакивающим голосом:

— Друзья, сегодня мы собрались, чтобы как следует отметить поистине великое событие. Мой маленький братишка решил жениться. Основное действо будет происходить в квартире Джими, поэтому прошу всех проследовать за хостес, которые проводят туда, где нас уже ожидают будущие мистер и миссис МакФолл.

Комнату вновь разорвали громкие аплодисменты и одобрительные возгласы, и я, наконец, нашла в себе силы отвести глаза от Дилана и оглядеться вокруг. Сегодня здесь собрались люди, часть которых я уже видела на прошлой вечеринке. Рядом с Диланом стоял Уилл, не изменяющий своему деловому галантному стилю. Dark Light в полном составе приветствовали нас с Беном добродушными улыбками и кивками.

От того, что я не буду совсем уж незнакомкой на этом празднике, стальной кулак в моей груди слегка разжался, и меня немного отпустило. Томас и Лена снова сплелись воедино, как виноградные лозы. Ромео выглядел несколько отрешенно, между его бровей залегла глубокая складка. Я встретилась взглядами с рыжеволосой Анжеликой, подругой Ромео, и она ослепительно улыбнулась, махнув рукой в приветствии.

— Как тебе сегодняшний антураж? — взволнованным голосом поинтересовалась она, после того как оглядела меня с ног до головы и удовлетворенно кивнула.

— Потрясающе, — отозвалась я, мой взгляд неожиданно снова зацепился за Дилана, который прямо сейчас стоял почти рядом, похлопывая по плечу Бена и при этом буравя глазами дырку в моей голове.

Анжелика схватила меня за руку, тем самым заставляя обратить на себя внимание:

— Это была моя идея! И вся вечеринка — моих рук дело.

Я вскинула брови.

— Правда? Это просто великолепно, — я искренне восхитилась самой задумкой. — Ты занимаешься организацией мероприятий?

— Да, — гордо ответила она. — Если что, обращайся. Оформим все в лучшем виде.

Анжелика щелкнула языком и соединила большой палец с указательным. Краем глаза я заметила, что Дилан собирается двинуться в мою сторону, и схватила её за руку:

— Может быть покажешь мне, где тут что?

Девушка с готовностью согласилась, и я поспешила за ней, не позволяя себе обернуться.
Мы поднялись по лестнице, а затем пошли по какому-то коридору, и Анжелика пояснила:

— Сейчас мы фактически переходим из 25-го дома в двадцать третий, где жил Хендрикс. Вечеринка будет проходить на его половине на всех трех этажах. Конечно, все ценные музейные экспонаты закрыты. Кроме того, Дилану пришлось внести немалый залог на всякий непредвиденный случай. Но чего не сделаешь ради любимого младшего брата! Заблудиться здесь практически невозможно, а вот местечек для уединения — хоть отбавляй.

— Господи, это же музей, неужели кому-то приспичит уединяться в таком… хм… историческом месте? — не сдержалась я, разводя руки в стороны.

— Это помолвка рок-музыкантов, дорогая. Секс, дурь и рок-н-ролл — не забывай! — парировала Анжелика. Выражение на моем лице вызвало у девушки сдавленный смешок: — Шутка.

Она заливисто расхохоталась и подмигнула мне. Я повела плечом лишь потому, что мне совершенно не требовалось местечко для уединения ни с кем бы то ни было, ни — и я очень на это надеялась — от кого бы то ни было.

Тем временем Анжелика продолжила говорить:

— На первом этаже есть бар, и заправляют там Элла и Эйсид Алекс. На втором — фуршет и прочие светские церемонии, а на третьем, в самой спальне Джими, чуть позже устроим джем-сейшн. Адам и Лилит уже ждут всех нас на втором.

Мы вошли в комнату, и Анжелика тут же устремилась к своим друзьям, а я почувствовала, как все взгляды присутствующих обратились на меня. Я с трудом переносила внимание, но прекрасно понимала, что для большинства являлась здесь новым лицом, поэтому лишь тяжело вздохнула, выискивая среди гостей Бена.

Он находился рядом с Диланом и Уиллом и махнул мне рукой, но я осталась стоять на месте. МакФолл посмотрел на меня долгим взглядом и только после этого что-то шепнул на ухо Бену. Тот ткнул его в бок кулаком и усмехнулся, а затем направился в мою сторону.

— Малышка, ты где была? Мне приходится выслушивать комплименты, которые предназначены исключительно тебе. Сегодня ты единодушно признана самой красивой гостьей, не считая виновников торжества.

Бен склонился надо мной, его глаза цвета медового виски мягко мне улыбались, и я растянула губы в ответной улыбке:

— Анжелика провела мне экскурсию. Я до сих пор не могу поверить, что в местах, подобных этому, разрешается проводить вечеринки. Здесь куда ни глянь — сплошные раритеты.

— Большинство присутствующих здесь гостей самих можно отнести к музейным реликвиям, малышка.

Теперь Бен улыбался во весь рот, а я обвела комнату взглядом и снова наткнулась на Дилана МакФолла. Которого тоже можно было причислить к гребаным раритетам. Чертово произведение искусства. Которого слишком много. Куда ни глянь — везде он.

— Поздороваешься с Дилли? — Бен взял меня за локоть, намереваясь погрузиться вместе со мной в светскую рутину «привет, будем знакомы», но я тут же остановилась.

— Не хочу, мы уже здоровались, — зашипела я.

Бен лишь усмехнулся и покачал головой.:

— Хорошо, тогда давай я познакомлю тебя с некоторыми нашими друзьями.

Из того десятка людей, кому меня представил Бен, только одна пара привлекла мое внимание. Креативный директор МакФолла Кейтлин и её муж Сид, имиджмейкер с именем в определенных кругах. Я разглядывала их с откровенным интересом, с трудом принимая мысль, что именно эти люди создали образ Дилана МакФолла — прекрасного и ужасного, — который сводил с ума тысячи одним своим фирменным взглядом исподлобья и «трусикоснимательной» ухмылкой.

— Так значит, ты та самая Лиза Гарбер? — воскликнула Кейтлин, симпатичная сухая брюнетка лет сорока пяти, которая выделялась из общей массы безупречной укладкой и элегантностью стиля. Она относилась к тому типу женщин, которые обладали способностью оставаться в тренде, не изменяя классике. — Я читала твою книгу, и это, вне всяких сомнений, хит.

— Мне крайне лестно слышать подобные слова, — я использовала все свои навыки ведения светской беседы, хотя давалось мне это с невероятным трудом.

Сид, который был явно моложе супруги, но внешне идеально подходил ей, с интересом разглядывал меня, затем посмотрел на Бена, стоявшего за моей спиной. Когда он снова посмотрел на меня, я прочитала в его глазах искреннее удивление. Как если бы он увидел предмет интерьера, полностью выпадавший из общей концепции и стилистики дома. Но была ли именно я этим уродливым пятном на безупречной картине, я так и не поняла.

— Если понадобятся мои услуги, обращайся, — произнес он ровным тоном, хотя взгляд его по-прежнему казался несколько сбитым с толку. — С удовольствием бы поработал с писательницей.

Он сунул мне визитку, и его взгляд заметался по комнате, пока не остановился на ком-то слева от меня. Теперь уже все лицо Сида выражало крайнее удивление, и я повернула голову, чтобы проследить за его взглядом. Дилан МакФолл стоял рядом с Адамом и Лилит, на его лице красовалась редкая для него искренняя улыбка, но в глазах сверкнул стальной холод, когда он в который раз за вечер уставился прямо на меня.

Сама не знаю почему, я начала раздражаться. Куда ни пойди, куда ни сунься — везде Его Дьявольское Величество заполнял собой все пространство. Даже Адам и Лилит не привлекали к себе столько внимания, сколько этот готически-эротический выскочка. Я усмехнулась возникшему в моей голове эпитету и повернулась к Сиду. Его ресницы заморгали с бешеной скоростью, как крылышки мотылька, бьющегося об оконное стекло. Что привело этого мужчину в подобное смятение, оставалось для меня загадкой.

Неожиданно раздался стук металла по хрусталю. Таким образом Дилан МакФолл снова привлекал к себе всеобщее внимание. Он жестом попросил тишины и встал между источающими мегаватты любви и счастья Адамом и Лилит.

— Друзья, сегодня мы собрались здесь по весьма радостному поводу. Мой любимый младший братишка надумал спустить на воду корабль под названием «Семейная жизнь» и отправиться на нем в большое плавание, — в комнате раздались радостные возгласы и улюлюканье, и Дилан удовлетворенно кивнул. — Но прежде чем объявить вечеринку официально открытой и пуститься во все тяжкие, я должен уточнить у Лилит, не передумала ли она выходить замуж за моего придурка-братца.

Дилан приобнял улыбающуюся Лилит за плечо и посмотрел на нее сверху вниз почти отцовским взглядом. Я поразилась, каким домашним и мягким он выглядел в этот момент. Это было так удивительно, что я затаила дыхание, не веря своим глазам.

— Лилит Роуз Торн, ты все еще согласна принять предложение Адама Джилли МакФолла выйти за него замуж?

— Согласна! — звонким голосом проговорила девушка под одобрительные возгласы публики и аплодисменты.

— Согласна! — удивленно выгнув брови, громко повторил за ней Дилан и воззрился на своего счастливого брата. — Могу только догадываться, что ты научился вытворять прибором, спрятанным в твоих штанах, если она до сих пор хочет стать твоей женой, братик.

Я вытаращила глаза, едва сдерживая возглас удивления, в то время как комнату накрыло оглушительным смехом. Чертовы музыканты. И шутки все ниже пояса.

Я встретилась взглядом с Диланом и покачала головой, когда на его лице выскочила самодовольная ухмылка плохиша. Он отсалютовал мне двумя пальцами руки. Жест, над которым не хотелось задумываться. Мне нужно было выйти из комнаты, чтобы немного проветрить голову и осмотреться.

— Я в уборную, — шепнула я Бену, едва ли не бегом направляясь к выходу.

Я огляделась по сторонам и, убедившись, что горизонт чист, пошла в направлении лестницы. Когда осталось сделать несколько шагов, кто-то поймал меня за запястье и аккуратно потянул в сторону. От неожиданности я растерялась. Не успела сообразить, что происходит, и оказалась в темном углу лицом к лицу с Диланом. Мое сердце упало, дыхание остановилось. Он окинул меня пронзительным взглядом, задержавшись на моих губах, наклонился и прошептал:

— Сегодня ты фантастически красива, и это в некотором роде волнует меня, Лиза.

От этих слов я будто приросла к полу, уставившись прямо перед собой. Точнее, на обнаженную, покрытую легким загаром грудь Дилана, выглядывающую из ворота его низко расстегнутой рубашки.

— Знаю, что уже давно должен был подойти поздороваться, но я просто не мог совладать с собой. Ты невероятно сексуальна сегодня.

Усилием воли я заставила поднять на него взгляд и едва не разбилась о темно-серые соблазнительные глаза. Дилан смотрел на меня еще долгих пять секунд, затем усмехнулся, галантно поклонился и пошел обратно в комнату, не говоря больше ни слова.

Я осталась стоять на месте, полностью потеряв ориентацию во времени и пространстве.

Что, черт побери, происходит?

Это всего лишь ничего не значащие слова, собранные в не самое удачное предложение. Так почему же, услышав их, мой мозг перестал функционировать?

Я поднесла ладонь ко рту и тихо вздохнула. Мое тело наполнилось невероятной легкостью, и довольная улыбка украшала мое лицо, когда на подгибающихся то ли от счастья, то ли от шока ногах я побрела по коридору. Я отыскала уборную и уставилась в зеркало. Мои щеки раскраснелись, глаза блестели, как у больного лихорадкой. А эта идиотская улыбка, казалось, намертво приклеилась к моим губам.

Дура! Непроходимая дура и мечтательница! Вот кто ты, Лиза Гарбер.

Я прижала ладони к щекам в надежде остудить жар, обжигающий мое лицо, и сделала несколько коротких вдохов и выдохов, приводя дыхание в порядок.

Я снова вышла в коридор и пошла на звук музыки и шум голосов к лестнице, ведущей на первый этаж. Анжелика сказала, там есть выпивка и диджеи, а значит, весело и никому до меня не будет дела.

Но, спустившись до первого пролета, я увидела Ромео, вжавшегося в угол на лестничной площадке, и остановилась. Заметив меня, он быстро провел по лицу рукавом пиджака и отвел глаза в сторону, но от меня не укрылись блеснувшие в них слезы. Я замешкалась, не понимая, как себя вести. Проявить равнодушие или участие? Завести ничего не значащую беседу и сделать вид, что ничего не заметила? Или вообще тупо пройти мимо, как человек, которому нет дела до чужих проблем?

Но я не была равнодушным человеком, а, возможно, просто была глупой.

— Ты в порядке?

Ромео раздраженно выдохнул, оторвался от стены и неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Чертова сентиментальность, — буркнул он, слегка краснея и отводя взгляд.

— Ох, понятно…

Ромео фыркнул и сердито посмотрел на меня:

— Ничего тебе не понятно. Просто никому не рассказывай, ладно? Не очень-то вяжутся сентиментальные сопли с образом рок-музыканта, ведь так? Я могу тебе доверять?

Я кивнула, хотя звучал Ромео вовсе не так убедительно, как ему того хотелось. Но кем я была, чтобы совать нос в чужие дела и копаться в душах незнакомцев?

— Роми, я искал тебя, — услышала я взволнованный голос Адама и застыла, увидев мучительное выражение на лице Ромео.

Он почти умоляюще посмотрел на меня, и мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и снова подняться наверх.

Что там происходило у Адама и Ромео, я понятия не имела, а моя фантазия была слишком буйной, поэтому я предпочла просто забыть обо всем, что видела. «Сентиментальность — не та черта, которой любят хвастаться парни», — подумала я и побрела вдоль по коридору к лестнице, ведущей наверх, потерявшись в собственных мыслях.

Когда я наконец остановилась и огляделась вокруг, то обнаружила, что, сама того не заметив, оказалась на половине Генделя. По очертаниям кровати с балдахином я догадалась, что стою на пороге спальни. Я осторожно прокралась по темной комнате к окну, сквозь которое мягко струился свет ночных фонарей.

Я позволила потоку мыслей беспорядочно циркулировать в моей голове, только чтобы отвлечься от реальности. То, что происходило со мной в присутствии Дилана МакФолла, находилось за пределами моего понимания, и это пугало.

А теперь еще эти его дурацкие псевдокомплименты, которые, похоже, вышибли из меня последние мозги. Одновременно с этой мыслью меня заставили вздрогнуть быстро приближающиеся шаги и приглушённые голоса.

Я обернулась на звук открывшейся двери и вжалась в стену, когда увидела два силуэта, появившиеся в дверном проеме. Мужчина и женщина. Не говоря ни слова, женщина подтолкнула мужчину к стене, и у меня отвалилась челюсть. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понимать, что должно было произойти дальше. Черт, здесь стояла кровать, а я находилась возле нее. Что если…

Я хотела подать признаки жизни, предупредить парочку о том, что они не одни, когда мужчина повернул лицо к свету фонаря, льющемуся из окон. Я зажала рот обеими ладонями, чтобы не закричать, и застыла на месте, не в силах не залюбоваться.

К несчастью, в этом мире катастрофически мало действительно красивых людей. Есть симпатичные, привлекательные, харизматичные, но тех, кто реален и обладает истинной красотой, можно назвать по именам. В тусклом свете, пробивающемся сквозь окна и падающем на лицо Дилана МакФолла так, что одна его половина оказалась освещенной, в то время как другая скрывалась в тени, его черты казались еще более аристократичными и изысканными, чем при ярком освещении. Нос с легкой горбинкой и четко очерченная линия подбородка выглядели почти совершенно.

Я залюбовалась его волосами, свободно ниспадающими на плечи, в то время как женщина опустилась перед Диланом на колени. До меня донесся звук расстегивающейся молнии. Я все еще могла проявить признаки жизни, но, казалось, онемела. Я была очарована и загипнотизирована тем, на что смотрела.

— Детка, — нарушил тишину сочный бархатный голос Дилана. — Не тяни, сделай это.

Женщина хрипло засмеялась, и я услышала шорох брюк, упавших на пол. Я продолжала зажимать рот руками, стараясь спокойно дышать. Света, струящегося с улицы, было достаточно, чтобы я могла различать очертания и некоторые детали происходящего. Я смотрела на две фигуры: мужчину у стены и женщину у его ног. Я стояла в дальнем углу, в самом неосвещенном участке комнаты и едва дышала, так что они даже не заподозрили, что могут быть здесь не одни.

Я видела, как женская рука ласкала член Дилана, его голова запрокинулась назад и глухо стукнулась о стену.

— Не томи, возьми его в рот. Полностью.

— Не боишься остаться без своего великолепного аппарата? — усмехнулась женщина хриплым голосом.

Шутница. Дилан рассмеялся и положил руку на голову девице, его пальцы утонули в ее длинных волосах. Он буквально насадил себя на ее рот. Я заметила, что она попыталась дернуться назад, но он крепко держал её.

— Ты обещала «глубокую глотку». Исполняй, пока я не передумал.

В его голосе я не услышала угрозы, Дилан смеялся. Девица громко втянула воздух ртом и хохотнула в ответ. Я видела, как её голова начала свободно двигаться. Взад-вперед.

О, господи, прости.

— Черт, как же хорошо…

— Нравится? — промурлыкала женщина едва слышно.

Дилан лишь тихонько засмеялся. Я стояла и смотрела, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я чувствовала себя вуайеристкой, последней извращенкой, но могла оторваться от развернувшегося передо мной зрелища. Звуки, которые производила парочка, становились все гуще, все сочнее. Я ощутила влажность между ног, прекрасно отдавая себе отчет в том, что подглядываю за сексуальным взаимодействием двух вполне реальных людей.

Я прикрыла глаза, мои бедра самопроизвольно сжались, и я почувствовала невероятное возбуждение, между ног все горело и пульсировало. Я снова взглянула на Дилана, когда услышала его протяжный низкий стон и следом за этим отборную конфигурацию из матерных слов, которую он буквально пропел. Он посмотрел на женщину, и она выпустила его член из своего рта. Но Дилан положил руку ей на голову и застонал, вынуждая её вернуться к ласкам.

Дыхание любовников участилось, я слышала шарканье ног и скрип паркета, который, наверное, немало повидал за триста лет, как и эта комната. Затем раздался тихий удар по стене, и я увидела выгнувшуюся фигуру Дилана: очевидно, он наслаждался кульминацией. Я отвернулась, не в силах больше этого выносить. Уткнулась лицом в угол и буквально вжалась в стену, мечтая раствориться в ней, чтобы ничего не видеть и не слышать. А в идеале еще и не помнить.

— Ну уж нет, — вдруг раздался резкий голос Дилана, и я снова посмотрела на них.

Женщина уже поднялась с колен. Она стояла перед Диланом, пытаясь его поцеловать. Но тот легонько оттолкнул её от себя и отступил в сторону.

— Нет? — недовольным голосом протянула женщина. — Ты только что засовывал мне член глубоко в горло, а теперь не желаешь даже поцеловать в качестве благодарности?

Я услышала, как Дилан застегнул молнию на брюках, а затем тяжело вздохнул:

— Именно поэтому, детка, я не буду целовать твои губы.

— Ты сраный мудак.

— Не отрицаю. Но ты знала это еще до того, как предложила мне отсосать, — с насмешкой сказал Дилан, и с этими его словами в моей груди все похолодело. — Мы договорились на минет. Про поцелуи и прочее речи не шло.

Женщина хныкнула и топнула ногой, как маленькая девочка.

— Я вообще с тобой ни о чем не договаривалась, ты, чертов придурок.

— В следующий раз обговаривай условия прежде, чем отчалить от берега.

Дилан распахнул дверь в коридор, а я присела и крепко зажмурилась, как будто от этого могла стать невидимой.

— Черт, как же я ненавижу тебя, МакФолл, — с этими словами женщина буквально вылетела из комнаты.

— Чтобы не разочаровываться в человеке, не стоит строить иллюзий на его счет, — крикнул ей вслед Дилан.

Он задержался в комнате и обвел её взглядом, и на мгновение мне показалось, что он почувствовал мое присутствие. Дилан не торопился уходить, и я затряслась всем телом. Я испугалась, что сейчас он услышит мое прерывистое дыхание или разглядит мой силуэт, или, не дай Бог, решит прилечь на музейную кровать. Или включит свет, или подойдет к окну.

Мое сердце громыхало, как гребаный барабан. Казалось, его стук разносится по тихой комнате и далеко за её пределами, но мне повезло. Дилан потоптался на пороге, тяжело вздохнул и вышел, закрыв за собой дверь. А я опустилась на пол и, обхватив колени руками, разревелась.

Прошло немало времени, прежде чем я успокоилась и, приведя лицо в мало-мальский порядок, решилась выйти из комнаты. Издалека доносился звон бокалов, радостный смех и возбужденные возгласы.

Я пошла по коридору, следуя указателям, и вернулась в крыло Джими Хендрикса. Пройдя через ярко освещенный выставочный зал с музейными регалиями и гитарой музыканта в стеклянной витрине, я оказалась там, где собрались все гости вечеринки — в знаменитой спальне, украшенной коврами с орнаментами. Часть присутствующих расположилась на кровати, кто-то на стульях вдоль стен или прямо на полу. На стуле у стены с окнами, закрытыми голубыми занавесками, сидел Дилан и играл на гитаре. По всему судя, сегодня он был главной приглашенной звездой вечера.

У меня в коленях появилась такая слабость, что я готова была рухнуть прямо на пол. Переварить тот факт, что чёртов Дилан МакФолл довел меня до подобного состояния, мне просто не хватало сил.

Что, черт подери, в нем такого, что он вызывает во мне подобную бурю эмоций? Как, мать его, у него хватает наглости засовывать свой член в рот какой-то бабе, а потом изображать из себя джентльмена? И все это на вечеринке по поводу помолвки его младшего брата!

— Ты где пропадала, малышка? Я звоню, а ты не отвечаешь. Я весь чертов дом оббегал, но так и не нашел тебя!

Я почувствовала на своей талии знакомые руки Бена и облегченно выдохнула.

— Решила посмотреть музей и заблудилась, а мобильник на беззвучный поставила, — ответила я, стараясь придать голосу большей убедительности.

— А сама позвонить не додумалась? — усмехнулся Бен, целуя меня в макушку. — Я уж было запаниковал, что тебя похитили.

Я тихонько рассмеялась и откинула голову, упёршись ему в плечо. Рядом с Беном меня накрыло умиротворение. Но спокойствие, овладевшее мной, длилось недолго.

— Итак, сегодня все, что мы здесь делаем, — это поем оды любви для моего братишки и его очаровательной невесты, — раздался голос Дилана, и я, сама того не желая, снова уставилась на него, как пресловутый кролик на удава.

В моей памяти яркими вспышками пронеслись стоны и звуки, свидетелем которых я оказалась. По всему телу разлился такой жар, что не помешало бы окунуться в прорубь. Сердце в груди заметалось как бешеное, а кончики пальцев начало покалывать. Мой взгляд обратился к Бену, но затем меня привлек жест Дилана, когда он поднял руку и пробежался пятерней по своим роскошным волосам. Как бывший стилист, я могла поклясться, что никогда прежде не видела таких красивых, ухоженных волос у мужчины.

Я испытывала невероятное желание прикоснуться к ним, ощутить их мягкость на кончиках своих пальцев. Не в силах оторвать от МакФолла взгляда, я остановилась на его рте. Он провел языком по верхней губе и улыбнулся кому-то, а я замерла от посетившей меня мысли.

Чего бы я только ни отдала, чтобы почувствовать вкус этих губ на своих.

Я вздрогнула. Какой такой магией обладал этот человек, что мои мозги при одном лишь взгляде на него начинали плавиться до аморфного состояния? Как вообще я могла переживать подобный спектр чувств к мужчине, которого даже толком не знала? И почему я хотела его так сильно, если настолько яростно и безоглядно презирала?

— А также, принимая во внимание факт, что мы отдыхаем в таком знаковом месте, где сам великий Джими жил и творил, предлагаю исполнить несколько его песен. И предоставляю почетное право первой выбрать песню из репертуара Хендрикса, которую она хотела бы услышать, Лизе Гарбер. Девушке не только бесспорно талантливой, но и непростительно сексуальной, с этой размазанной тушью под глазами, — насмешливый голос Дилана вырвал меня из процесса самокопания, и я попыталась сфокусировать на нем взгляд, пока мои руки инстинктивно вытирали мнимую или реально потекшую тушь на моем лице.

Он одарил меня странным взглядом, и мне пришлось постараться, чтобы выдавить элементарную улыбку. Смотреть на Дилана не было сил, воспоминания о том, что я видела и слышала, оставались слишком яркими, чтобы я могла так запросто их игнорировать. Мне хотелось со всей силы врезать ему, а не разыгрывать светскость и дипломатию.

— Он шутит. Ты в полном порядке. И ты действительно невероятно сексуальна, — услышала я мягкий голос Бена у себя в ухе.

Я повернула к нему голову, и он улыбнулся. В его глазах я прочитала гордость за то, что все присутствующие в комнате сейчас смотрели на меня. Что ж, Бен Холланд, тебе явно есть чем гордиться.

Я не сомневалась: Дилан ожидал, что я назову один из избитых хитов Хендрикса типа Purple Haze, Hey Joe или Little Wing, но к его великой досаде я обладала широким кругозором и странным вкусом в музыке. А эта песня была для меня особенной, ведь её Джими посвятил своей умершей матери. И да, всякий раз, слушая её, я мысленно возвращалась к Лере. Поэтому я прочистила горло и четко произнесла, глядя прямо в его наглые глаза:

— Благодарю за оказанную честь, Ваше Дьявольское Величество. И мой выбор сегодня, как и в любой другой день, это Drifting.

Бровь Дилана взметнулась вверх, а губы вытянулись трубочкой, когда по комнате пробежал удивленный гул и сдержанный шепот. Он покачал головой, и стальной блеск в его взгляде сменился на покорность или даже уважение.

— Крайне неожиданный и оттого еще более замечательный выбор, — тихо проговорил он, пробегая тонкими пальцами по струнам гитары. — Дрейфуя по морю незаживших сердечных ран на спасательной шлюпке, плывешь ли ты домой за её любовью, братишка?

Все внимание присутствующих вновь обратилось на главных героев сегодняшнего вечера. Адам притянул роскошную и счастливую Лилит к себе и крепко поцеловал в губы под одобрительные возгласы гостей.

— Только к ней, только с ней, — сияя как медный пятак, сказал он, не сводя влюбленных глаз с девушки.

Они были невероятно красивы, и я с трудом подавила тихий вздох, невольно залюбовавшись. Адам и Лилит являли собой идеально гармоничную пару: яркую, стильную, талантливую. Страсть читалась в каждом их жесте, любовь — в каждом взгляде и прикосновении.

Однако сама не знаю почему, мои глаза инстинктивно отыскали в комнате Ромео. Он стоял в дальнем углу с задумчивым видом, сложив руки на груди и откровенно избегая смотреть на виновников сегодняшнего торжества. Анжелика крутилась среди гостей в противоположном конце спальни, и казалось, ей вообще нет дела до собственного парня.

Не знаю, что настолько смущало меня в поведении Ромео, но он буквально источал тоску и разочарование. И это казалось мне неожиданным, принимая во внимание тот факт, что это была помолвка его лучшего друга. Неужели версия о том, что женщина может стать причиной окончания самой крепкой мужской дружбы, не являлась мифом?

Мои размышления были прерваны осторожными звуками акустической гитары в руках Дилана. Я затаила дыхание, когда следом за первыми аккордами зазвучал его голос: тихий, бархатный и обволакивающий.

За считаные секунды Дилан буквально слился со звуками, которые извлекал из гитары тонкими ловкими пальцами, и до основания, до самых краев заполнил собой и своим уникальным вокалом всю комнату. Меня будто пришпилило к месту, когда я осознала, что прямо сейчас являюсь свидетелем редчайшего события. Я слушала живую кавер-версию песни одного великого музыканта в исполнении другого, которому, вполне вероятно, суждено когда-нибудь украсить своим именем тот же список легенд.

Дрейфую по морю забытых слез…

Почему каждое слово, каждая интонация его голоса тупой болью отдавались в моей груди, а глаза защипало, когда я в сотый раз за вечер столкнулась с Диланом взглядами? Музыка лилась, проникая в мое подсознание. Я закрыла глаза, ощущая приятную гармонию, и постепенно раздражение начало таять, как весенний снег. Тело обмякло, а кровь, казалось, загустела в жилах, наполненная желанием. Звуки, извлекаемые Диланом, и его тихий голос вызывали во мне странный восторг и искушение, касаясь потаенных струн души и заставляя грезить наяву.

Когда он закончил петь, среди гостей на несколько мгновений воцарилась тишина, приправленная благоговением. Затем раздались аплодисменты, и комната начала снова оживать. Я открыла глаза и обнаружила, что кто-то достаточно смекалистый приглушил свет. Вечеринка вошла в самую волнительную стадию. Дилан исполнил еще пару песен, затем к нему присоединились Адам с Томасом и Крис Мартин, появившийся словно из воздуха, чем навел дополнительной суеты.

Было удивительно наблюдать за известными музыкантами в такой расслабленной, комфортной для них самих обстановке. Я в очередной раз подумала, насколько разительно отличается Дилан на сцене от человека, каким он был в реальной жизни. От меня не могло укрыться, как трепетно он относился к Адаму. Когда он смотрел на брата, в его взгляде сквозила любовь, а обычно нахмуренное лицо словно озарялось мягким светом. Дилан, конечно, был мудаком и кобелем и любил порисоваться, но все же оставался обыкновенным человеком со своими привязанностями, достоинствами и недостатками.

В какой-то момент я обнаружила, что Бена нет рядом. Я окинула комнату взглядом и увидела молодую женщину с длинными светлыми волосами и глупым, хоть и миловидным лицом, которая так и вилась вокруг Дилана. Он зыркал на нее холодными глазами и щурился, нервно покусывая губы, стараясь держать дистанцию, но сделать это было не так уж легко. Когда я подошла чуть ближе и услышала её смех, мое сердце рухнуло куда-то в область желудка. Теперь я точно знала, что смотрела на ту самую женщину, которая удовлетворяла низменные потребности Дилана МакФолла этим вечером.

— Что за девица? — я не смогла удержаться, чтобы не спросить у Лилит, хоть и вложила максимум равнодушия в свой вопрос.

Девушка бросила на женщину презрительный взгляд:

— Бывшая Дилана. Август 2021.

— Август 2021? — моя челюсть отвисла, и Лилит сдержанно хохотнула.

— Ага. Они встречались примерно месяц. Но она то и дело появляется на горизонте, хоть он её едва выносит и даже не скрывает этого.

Я хмыкнула. Моральный облик Дилана МакФолла не выдерживал никакой критики и вызывал во мне лишь недоумение. Насколько безнравственным был этот человек, что не гнушался ничем и имел крайне размытые границы в вопросе этических норм?

Вечеринка закончилась далеко за полночь. Мы уже вышли из здания и дошли до угла, как вдруг Бена окликнул кто-то из знакомых. Я стояла, разглядывая нарядную витрину бутика Jo Malone, когда почувствовала, как чьи-то руки легли мне на плечи.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, кто это был, потому что мой желудок сжался, как при подъеме на американских горках.

— Ты весь вечер пожирала меня глазами, — от одного только чувственного ровного тона его голоса у меня в животе защекотало, словно перышком.

Дилан коснулся губами мочки моего уха, посылая миллион предательских мурашек по моему позвоночнику.

Я резко развернулась, скидывая его руки с плеч, и отшатнулась. Но он схватил меня за запястье. Я видела, как опасно потемнели его глаза, как приоткрылись губы, и мне стало страшно. Во мне бились не на жизнь, а на смерть два диаметрально противоположных чувства, но проблема заключалась в том, что какое бы из них ни взяло верх, моя участь была предрешена. Вне зависимости от того, буду ли я любить его или ненавидеть, я чувствовала, что до добра это не доведет. Мое подсознание отчаянно пробивалось наружу, чтобы сказать мне что-то, но сознание блокировало даже самые яростные его попытки.

— Это ты пялился на меня, как на музейный экспонат, — выплюнула я, с яростью выдергивая свою руку.

— Не моя вина. От тебя глаз невозможно отвести, — губы Дилана скривились в усмешке. Он даже не пытался возразить. Каков нахал!

— Лучше тебе этого не делать.

— Не делать чего?

— Не стоит тратить свое и мое время на все это.

Дилан вздохнул и провел рукой по своим волосам. Я инстинктивно проследила за движением его тонких пальцев. Он поднес эту же руку к своему лицу и провел указательным и большим пальцами по верхней губе. Я моргнула.

— На что на это? — Дилан нахмурился, поджав губы.

Действительно, на что? Мне в голову хлынул стремительный поток мыслей, среди которых мой мозг лихорадочно искал ответ на простой вопрос Дилана.

Мы воспринимаем события через призму собственной парадигмы, а значит, видим их такими, какие есть мы сами.

Вне всяких сомнений, то, что происходило внутри меня в присутствии МакФолла, вовсе не означало, что он чувствовал то же самое. Одну и ту же ситуацию люди воспринимают по-разному, и, по всей видимости, Дилан не видел ничего особенного в том, чтобы раздаривать комплименты направо и налево и быть обаятельным, когда ему этого хочется.

Черт побери, Гарбер, он трахал рот своей бывшей через полчаса после того, как надул тебе в уши, какая ты невероятно соблазнительная и как волнуешь его!

Свежие воспоминания о стонах и хлюпающих звуках раздавались в моей голове жуткой какофонией, и я невольно поморщилась.

— Не стоит говорить мне комплименты, — пробормотала я, старательно отводя глаза в сторону, потому что смотреть на него стало невыносимо.

Дилан скептически рассмеялся.