Бесплатный фрагмент - Трудность, лёгкость, сложность и простота

От автора

«Просто», «сложно», «легко», «трудно»… Наверное, это самые часто употребляемые наречия, с помощью которых люди пытаются выразить своё отношение к решению стоящих перед ними задач. В соответствии с печально известной традицией, при таких попытках этим словам не придаётся определённое смысловое наполнение. И потому они, по меткому выражению выдающегося психолога Льва Семёновича Выготского, являются «звуками пустыми». Зачем же их произносят люди в таком случае? Возможны как минимум два варианта. Первый: этими словами, как флажками, отмахиваются от необходимости приложить конкретные усилия для решения задачи. В школе: математика и физика — сложно, там уравнения, запомнить всё это трудно. Вот история и обществоведение — просто, потому как легко выучить наизусть без всяких уравнений и сдать без всяких пониманий. Неважно куда сдать, но лучше — навсегда. Будем сдавать историю и обществоведение и не будем — математику и физику: это «не наше», это для «технарей». В вузе: сопротивление материалов — очень сложно: какая балка, какое кручение? А вот психология — просто: Маша трудно любит Васю, Вася сложно любит Машу — поэтому Маша легко уходит к Пете. Чего проще-то? И думать тут нечего. Не будем крутить балки, а просто и легко порекомендуем Васе своевременно уйти от Маши к Дусе.

Второй вариант: с помощью этих слов необходимые для решения задачи усилия перекладываются на плечи и головы других. Трудно правильно и качественно ввернуть болт в сложном устройстве. Конструктору легко — он придумал и пошёл дальше, а тут — крути! Придумать — просто, ввернуть — сложно. Вот пусть конструктор и вворачивает или придумает что-нибудь полегче. А мы посмотрим.

В семье всё так сложно: никто меня не понимает, и потому жить трудно. А вот жене просто и легко, рожает и выращивает детей — и только.

В подобных глупостях, порой враждебных и бесчеловечных, а также неуважительных по отношению к себе, можно далеко зайти. И многие люди заходят. Ради лёгкого бездействия или простого бездумья. Жить среди них и, тем более, с ними — не трудно, а тяжко. Да и самому с собой так жить — тоже не сахар.

Может быть, раз это уж так важно, разобраться в этих простоте, сложности, лёгкости и трудности. Расставить их по своим реальным местам и контролировать проявления. Смысл этих понятий, вероятно, окажется неожиданным для многих людей, как неожиданными, но разумными окажутся их сочетания.

Александр Фролов

Лёгкость и трудность

Следуя великому Ньютону, «введём необходимые определения». Словари нам здесь — не помощники. Либо в них «определения» через примеры — «например, лёгкость походки», «например, лёгкость шага, фигуры». Либо анекдотичные в своей пустой тавтологичности варианты типа «лёгкостью называют свойство чего-то лёгкого». Давайте введём определение этого понятия, руководствуясь технологией, описанной в книге этой серии «Понятийность» и в книге «Технология интеллектуального образования». Существительное «лёгкость» образовано от прилагательного «лёгкий», которое, в свою очередь, происходит от древнеиндийского laghus — незначительный и родственно латинскому levis — быстрый. В современном русском языке это слово означает «незначительный по весу, нетяжелый». Прилагательное всегда описывает присущее данному объекту качество, «своё» для него, то есть, свойство объекта. Объект по-латыни — предмет, то, на что направлено наше внимание, в том числе это может быть процесс. Какое именно свойство объекта? Свойство достаточности для действий над ним незначительных усилий. Степень незначительности определяется на индивидуально-личностном уровне в процессе исследования объекта. Одно и то же действие может быть для кого-то лёгким, а для кого-то — нет. Если мы теперь соберём всё в единую «сборку» в норме русского языка, как это описано в «Понятийности», то получим: «Лёгкостью объекта называется его свойство требовать для действий над ним незначительных усилий». Вот так. Любых усилий — физических, интеллектуальных, моральных, этических… Любого объекта — камня, интеграла, общения, движения.

Примеры физического характера достаточно очевидны и привычны, не будем задерживаться на лёгкости кирпичей. А перейдём сразу к примерам интеллектуальной лёгкости. В книге данной серии «Практическое и продуктивное мышление» даны определения мышления и думанья. Мышлением называется процесс формирования мозгом моделей действительности, допускающих адекватное внесение в действительность контролируемых изменений. Думаньем называется процесс сопоставления информации с целью осознанного формирования суждения. С целью осознанного адекватного внесения контролируемых изменений в действительность. Чувствуете разницу? Адекватные изменения в действительность мы можем порой вносить на основе практического мышления — без осознания отдельных его этапов и без речевого оформления. Правда, с определённой вероятностью успеха. Но большинство людей так и живёт. И работает практическое мышление, как описано в уже упомянутой книге, облегчая работу мозга, «не любящего» повышенных трудозатрат. То есть, мышление с принципиальным «недоделыванием» отработанных эволюцией шагов совершенно справедливо воспринимается тем, кто так мыслит, как лёгкое. Ну, промахи, ошибки — чего не бывает. Такова жизнь. Зато легко! Такое мышление очень нужно для принятия скоропалительных решений в экстренных ситуациях. Там, где надо планировать или передавать результаты мышления другим людям — оно не работает. Но люди стараются его использовать в любых ситуациях. Потому как считают лёгким. А применительно к такому подходу был прав известный политик: хотели, как лучше, а получается, как всегда.

С думаньем, или продуктивным мышлением, дело обстоит иначе. Там требуется осознание и понятийное, речевое оформление мышления и его продуктов, то есть, результатов. Это осуществляется через совершение определённых интеллектуальных действий под сосредоточенным и пристальным, а потому трудоёмким для мозга надзором со стороны сознания. Мозг устаёт и бесится, но раз уж взялся — делает. Стараясь браться за такую работу пореже и лишь при крайней необходимости. Зато результат — неотвратимый и безошибочный. Так уж устроена содержательная деятельность мозга. Но если такую работу мозгу приходится проделывать часто — например, по причинам профессионального характера — отработанная программа начинает действовать на иных, очень высоких скоростях. Как, например, у выдающихся полководцев, научных работников, инженеров и технологов всех мастей, включая выдающихся хирургов. И тогда продуманный продуктивным мышлением результат выглядит столь же скорострельным, как и полученный при практическом мышлении. Общество смотрит на это и говорит: «Во даёт, во даёт! Ему легко, он гениальный!». А он вовсе и не гениальный. Просто хорошо потрудился заранее — поставил хорошую программу продуктивного мышления, тщательно её отладил и постоянно ей пользуется. Вот и «натопталась» тропинка, по которой бежит всё тот же трудозатратный терпеливо пошаговый вариант, но, ввиду гладкости тропинки и меньшего числа помех, бежит стремительно. Вот и воспринимается обществом, а порой и самим думателем, такая деятельность как лёгкая. А она вовсе не лёгкая, а, как мы увидим существенно позже, простая. Предельно простая. Потому и быстрая.

Примеры лёгкости на основе практического мышления: лёгкость движений спортсмена; лёгкость разборки и сборки автомата или двигателя; лёгкость воспроизведения школьником выученных предметных тем. Примеры лёгкости на основе «свёрнутого», скоростного продуктивного мышления: лёгкость принятия эффективных решений полководцем; лёгкость действий опытного хирурга; лёгкость математических выводов, осуществляемых профессиональным научным работником-математиком.

Наши далёкие предки называли работой тяжёлую подневольную деятельность, в том числе — рабство. Деятельность порой без осознания цели и полезности, а потому без особого рвения и с избеганием лишних усилий. Лишь бы был овеществлённый результат. А вот древнерусское слово трудъ означало именно рвение, заботу, хлопоты, страдание, горе. Рвение невозможно без осознания его причины. Причина же — наличие определённой цели деятельности. Цель деятельности, в свою очередь, подразумевает получение какой-либо пользы в виде удовлетворения личных или общественных потребностей. Поэтому, в соответствии с уже упомянутой технологией введения определений понятий, трудом называется целенаправленная общественно-полезная деятельность человека, требующая затраты его физических и интеллектуальных усилий. Если преследуется определённая цель, то затрачиваемые усилия должны обеспечить и организацию деятельности, и саму эту деятельность, и поддержание её целенаправленности. То есть, в сумме трудовые усилия вряд ли ограничатся незначительным объёмом. Отсюда и представление о трудности объекта (в том числе — процесса) взаимодействия с ним. «Трудностью объекта называется его свойство требовать для действий над ним значительных усилий».

В сущности, все наши психофизиологические реакции при взаимодействии с реальной или виртуальной действительностью являются движениями различных уровней. Эти уровни детально описаны Николаем Александровичем Бернштейном в его классической работе «О построении движений». От самых нижних, домыслительных, уровней до уровня речи. Поэтому трудность, в соответствии с введённым нами определением, определяется значительностью усилий для совершения движений любого рода.

Разумеется, классификация уровней построения движений по Н. А. Бернштейну отражает и классификацию уровней трудности. Давайте не будем вдаваться в детали такой классификации и обратим внимание на то, что первые три уровня построения движений связаны с преимущественно физическими трудностями выполнения этих движений. Уровень А, самый низкий и в эволюционном отношении самый древний, отвечает за тонус мышц. Уровень С — уровень синергии — обеспечивает координацию сложных совокупностей движений. Например, «естественная» гимнастика, потягивание, мимика. Уровень С — «уровень пространственного поля» — включает в себя все переместительные движения. Если на уровнях А и В происходят движения на основе заведомо домыслительных операций содержательной деятельности мозга, то на уровне С появляются операции алгоритмического характера, соответствующие возникновению и развитию практического мышления. Это описано в книге «Практическое и продуктивное мышление». Все усилия, связанные с указанными уровнями, носят характер преимущественно физических. Соответственно, и трудности, возникающие в процессе осуществления движений этих уровней, также связаны физическими проявлениями — такими, как усталость, утомление, переутомление.

Усталостью называется защитная реакция организма, оберегающая от утомления и переутомления. Важно то, что усталость замедляет как физические, так и психические процессы, определяющие общее состояние человека. Это временно ограничивает возможности выполнения человеком, по крайней мере, данной конкретной работы. В случае практического мышления, при котором не осознаются и не оформляются в речи цель и процесс её достижения, мы более склонны ощущать усталость в её физических проявлениях. Это повышенное потоотделение, изменение цвета кожи, нарушение координации, нарушение ритма дыхания, головокружение, появление болевых ощущений в мышцах. Если человек оказывается при этом ещё и втянутым в вынужденно мыслительную деятельность, например, образовательную или требующую изобретательских решений, усталость резко усиливается ввиду высоких затрат мозга на совершение хаотических неосознаваемых мыслительных действий. Сталкиваясь с такими явлениями, человек, по определению, относит их к трудностям, которых, разумеется, всеми силами старается избежать. А поскольку он нуждается в оправдании своей несостоятельности в решении поставленной задачи, он квалифицирует её как трудную и этим мотивирует практический отказ от решения. Что уж тут говорить об утомлении и, тем более, переутомлении!

С физической усталостью, вроде бы, всё ясно. Автор настоящей книги категорически против использования термина «умственная усталость». Прежде всего, ввиду его неопределённости. Неясно уже, что такое «ум». Большинство литературных источников, использующих этот термин, определяют его как «индивидуальную особенность мышления». То есть, у гения — гениальный ум, у дебила — дебильный ум, у мужчины — мужской, у женщины — женский… Ужасно информативно, не правда ли? Мы только что выше выяснили, что в условиях преимущественно практического мышления «умственная» усталость в сущности своей является физической ввиду повышенной энергозатратности мозга при хаотических попытках того, что человек считает мыслительной деятельностью.

Наверное, самая яркая иллюстрация неразделимости при преимущественно практическом мышлении чисто физической и выдаваемой за «умственную» усталостей и, следовательно, трудностей, проявляется в образовательной и, особенно, общеобразовательной деятельности. Автор настоящей книги наблюдал особенности поведения в процессе этой деятельности сотен учащихся школы и студентов с изначально преимущественно практическим типом мышления. Существенная репродуктивность образования приводит к тому, что вместо процесса решения любых задач, рассмотренном в книге «Как на самом деле решать задачу», обучающиеся занимаются широко насаждаемым поиском решений задач. Эти решения никто никуда не прятал, просто якобы эвристическая муть, поднятая в голове таким подходом, приводит к утомительной ловле чёрной кошки в тёмной комнате. Очень утомительной ловле. И потому обучающиеся, пока ещё не владеющие хотя бы азами технологии продуктивного мышления, проявляют такое же поведение, как при физической усталости, а то и утомлении. Потеют, багровеют, зевают. У них нарушаются координация и ритм дыхания, кружится голова и болезненные судороги стягивают тело. Одним словом — всё, как было описано выше в связи с физической усталостью, которую люди оправдывают трудностью. Эти явления хорошо известны учителям школ и преподавателям вузов.

Другое дело — сформированное продуктивное мышление. Оно имеет чётко выраженную алгоритмическую структуру строгой последовательности шагов, позволяющей неотвратимо достичь заданного результата. При этом осознаётся на уровне словесного оформления как сама эта последовательность, так и действия внутри каждого её шага. Данная структура универсальна для осмысления любых объектов, представляя собой программу такого осмысления. Здесь не надо метаться и корчиться в творческом экстазе, а необходимо просто и точно исполнять шаги алгоритма, структура которых тоже уровнево определена, как это описано в книге «Практическое и продуктивное мышление». Трудно ли это? Практика обучения технологии научного продуктивного мышления показывает, что быстро приобретаемые навыки такого мышления (разумеется, при наличии мотивации) ассоциируются у обучающихся не с трудностью, а с необходимостью тщательного исполнения шагов алгоритмов разных уровней. В результате у прошедших такую подготовку складывается представление о лёгкости и эффективности данного подхода. Тем более, если навыки подхода оказываются устойчивыми, может проявляться «скоростное» продуктивное мышление, в «свёртках» иногда принимаемое за практическое, как это было отмечено в начале книги.