Бесплатный фрагмент - Трубка

Сергей Шаталин встал с лежанки ранним, январским утром. Чиркнув спичкой, он зажёг керосиновую лампу и подошёл к окну. Он попытался что-то рассмотреть, но не увидев ничего, кроме своего отражения, немного поёжился и посеменил обратно к печке. Взяв кочергу, он разгрёб в горниле угли и увидев несколько тлеющих алых угольков, забросил поленья и поставил в устье чайник с водой. После этого, подошёл к небольшой шайке, налил из кувшина воду и начал умываться. Растерев лицо полотенцем, он внимательно оглядел себя в зеркало, висевшее на стене, и взяв гребешок, начал тщательно расчёсывать бороду и усы. После чего заварил себе крепкого чая, сел на скамейку и перекусил баранками.

Чай он пил осторожно, прищуриваясь, когда подносил подстаканник к губам. Он смотрел на другой конец скамейки, где мирно спал хозяйский кот Васька. Но, мирный сон настоящего хозяина избы, его не интересовал. Сергей Владимирович думал о предстоящем дне, последнем в большом и важном деле, в котором он согласился участвовать на безвозмездной основе.

Перепись населения 1897 года. Первая и всеобщая. Шаталин, будучи преподавателем в министерском училище, сразу же предложил свои услуги, когда узнал, что уездная комиссия набирает счётчиков. Ещё бы, участвовать в таком деле, о котором будут писать в учебниках истории.

Месяц назад он получил переписные листы и список хозяйств, которые должен был обойти. А сейчас, ему предстояло их забрать, проверить правильность заполнения и внести изменения, если такие имелись. Сергей объезжал свой участок уже два дня. Сегодня был последний. Ему предстояло приехать в село Горнее, их N-кой волости и на сходе забрать документы для переписи. Он был уверен, что справится за один день. Сельский староста, расторопный и распорядительный мужик, обещал ему в этом помочь. Потом, он заночует в селе. Ему должны были определить место на ночной постой.

Позавтракав, Сергей проверил свои принадлежности для письма, выданные в волостном управлении и начал собираться. Одел брюки, жакет. Ещё раз, посмотрев на себя в зеркало, принялся одевать бекешу и тёплую меховую шапку. В это время в комнату зашёл Ефим Кондратьевич, хозяин дома, в котором он остановился на ночь. Сам же Ефим с женой ночевал у брата.

— Доброго утра, Сергей Владимирович, — сказал вошедший, — я смотрю собрались. Сани готовы. Ехать надо. Жена моя сейчас придёт, всё приберёт, не переживайте.

— Иду, Ефим Кондратьевич.

Осмотрев ещё раз комнату, проверяя ничего ли не забыл, он погасил лампу. Затворив за собой двери, он вышел на улицу через сени. Вдохнув морозного воздуха, пахнувшего дровяным дымом, он быстро подошёл к саням и уселся в них.

— Ну, что поехали, — сказал Ефим и не дожидаясь ответа, скомандовал лошади, — но пошла! Присвистнув, легонько стеганул плетью. Ехали молча. Сергей даже успел вздремнуть. Погода была не слишком холодная для конца января, хотя было ранее утро. Добрались быстро. Когда уже совсем рассвело, сани подъехали к дому купца Аникушина, на первом этаже которого располагалось лавка. Рядом стоял большой, добротный сарай, который использовался под склад. В нем и решили принимать жителей села.

Попрощавшись с Ефимом, Сергей подошёл к дверям лавки, как его окликнули.

— Сергей Владимирович, доброго здоровья.

К нему быстро подходил бородатый мужчина, неопределённого возраста в зимнем овчинном тулупе и папахе. Это был староста Григорий Мелентьев. Поздоровавшись крепким рукопожатием, они прошли внутрь лавки. В это время в ней никого не было, кроме хозяина и одного работника.

— Ну что, Василий Парфеныч, уступишь нам помещенье как договаривались, — обратился после приветствия Григорий к хозяину лавки.

— Дак уж всё там готово. Располагайтесь, — ответил тот и поздоровался с Сергеем. — Мы там всё расчистили, постелили свежего сена, установили стол, лавки. Печка уже два часа как топится.

Сергей поблагодарил Аникушина и пошёл готовится к сходу вместе с Григорием. Подойдя к воротам склада, они прошли через небольшую дверь в одной из створок. Было чисто и светло. От небольшой железной печки, труба которой выходила в окно, шло густое тепло. Около неё стоял стол. Сергей достал канцелярские принадлежности, снял бекешу.

— Вы, Сергей Владимирович, готовьтесь. Я пойду народ собирать, — сказал Григорий.

Первые сельчане начали заходить минут через десять. Сергей повторно опрашивал об изменениях в семье, произошедших за месяц. Если таковых не было, то он проверял правильность заполнения переписного листа и отпускал. Работа шла бойко, Григорий на улице руководил очередью, люди не толпились. Он, иногда заглядывал и спрашивал не нужно ли чего. Время шло быстро, как и поток сельчан. Сергей неожиданно для себя увидел, что время подошло к обеду, и он вместе в Григорием был приглашён отобедать вместе с семьёй купца. Ели мясные щи, потом был чай. Немного передохнув, продолжили перепись.

После трёх часов по полудни, зашёл высокий, худой старик в тулупе и косматой папахе. Он сел, снял головной убор. Руками пригладил короткие, седые волосы и поправил бороду.

— День добрый. Меня зовут Игнатов Силантий Васильевич. Из отставных рекрутов.

Сергей просмотрел его переписной лист. Да, есть такой домохозяин. Вдовый, детей нет.

— Никаких изменений, Силантий Васильевич, нет? — уточнил Шаталин.

— Да нет конечно, — старик весело рассмеялся и кашлянул в кулак, — я уж и не успею никакие изменения произвести.

— Вы, Сергей Владимирович, ко мне определены на ночь. Григорий, вам, не говорил ещё?

— Нет, не говорил, — ответил Сергей.

— Ну ничего, он вас проводит до моей избы. Я к тому времени баньку приготовлю, погреетесь, — закончил он вставая, и, надев папаху, пошёл к выходу.

— Благодарю, Силантий Васильевич, — сказал громко во след Шаталин.

Старик обернул и только кивнул.

Остальное время Сергей провёл быстро. Люди приходили, он их опрашивал. Григорий периодически появлялся и по его раскрасневшемуся и весёлому лицу Сергей понял, что ему немного наливали. Но дело это не портило. Около семи часов вечера, он снова зашёл и сев на скамью у стола сказал:

— Ну всё, Сергей Владимирович, отстрелялись. От села осталось только моё домохозяйство. И улыбнулся.

Закончив с Григорием, Сергей оделся и собрал все заполненные документы в отдельный мешок. Канцелярские принадлежности в саквояж. Выйдя на улицу, они ещё короткое время постоял с купцом Аникушиным, перекурили по папироске и пошли к Игнатову.

— Ну вот, Сергей Владимирович, ваш ночлег. Дед Силантий, завтра разбудит. А с утра поедете с Петром Антиповым, он по делам в волость собирается.

— Благодарю вас, Григорий Алексеевич, что помогли мне сегодня. Если бы не…

— Да Господь с вами, Сергей Владимирович, я на то обществом и поставлен, чтобы вот такие вопросы решать, а иначе зачем?

Распрощавшись, Сергей вошёл во двор, поднялся на крыльцо, где его встретил мальчишка лет десяти, открыв перед ним дверь.

— Вечер добрый, деда ждёт.

— А, Сергей Владимирович, закончили? — спросил хозяин, — ставьте здесь мешок и сумку, в углу. Пойдёмте, сразу вас попариться отведу.

Сергей был рад тому, что оказался в бане. После дня, проведённого фактически на улице, сухое тепло ему было сейчас очень нужно. Он посидел, подышал сухим паром, потом немного похлестал себя вымоченным в кипятке берёзовым веником. Вымывшись, он оделся и возвратился в избу. К тому времени, Силантий Васильевич накрыл нехитрый ужин: чай, хлеб, отварная картошка, нарезанное крупными ломтями сало.

— Присаживайтесь, Сергей Владимирович, — пригласил старик к столу.

Шаталин заметил, что с лежанки печи за ним наблюдают три пары любопытных глаз.

— Не обращайте внимания. Это мои пострелята, внучки моего младшего брата, Арсения. Сейчас немного поглазеют и заснут.

Сергей сел на лавку и осмотрелся. Обстановка для крестьянской избы была не совсем обычная. Было очень чисто, стоял буфет хорошей работы. Шкаф, два сундука, железная кровать. На полу были расстелены несколько половиц с яркими узорами. Он таких в окрестных деревнях не видел. На стене, у кровати висело оружие: шашка и кинжал.

Из необычного Шаталин отметил, что на одной из стен прибита самодельная полка, из хорошо обструганных и морёных досок, на которых стояли несколько книг. Хозяин заметил удивленный взгляд Сергея и сказал:

— Люблю читать, всегда много читал. Даже на службе. А уж когда в отставку вышел, даже библиотеку свою завёл. Правда небольшую. А это все, что от неё осталось.

Сергей с удовольствием ел. Хозяин не отвлекал его разговором. Достал вышитый кисет и начал набивать табаком трубку, которая сразу привлекла внимание. Сергей, когда ещё не перешёл на папиросы, считал себя знатоком в хороших трубках. Эта была редкая для здешних мест. Пенковая, с длинным чубуком. Мундштук был выполнен из янтаря.

— У вас, Силантий Васильевич, как у факира из восточной сказки: не изба, а караван-сарай.

Старик тихо засмеялся. Пригладив усы остриженные по военному, он ответил:

— Вы, Сергей Васильевич, правы. Я очень долгое время прожил на Востоке. Моя служба целиком прошла на Кавказе. А потом, я чуть больше двадцати лет прожил в Туркестане. Поэтому и привычки, и предметы быта — всё оттуда.

— А я и смотрю половицы у вас необычные.

— Это из Самарканда. Что-то я привёз сам, что-то покупал у торговцев, которые идут на ярмарку. У нас, здесь, купеческие караваны проходят на Ирбит. Я у них что-нибудь беру. Если честно, — старик немного задумался, — уж не знаю, насколько я в быту остался русским. По внешности конечно, но больше сорока лет иметь дело с магометанами — это накладывает отпечаток.

— Трубка у вас знатная, Силантий Васильевич. Я такие только в журналах видел.