Бесплатный фрагмент - Трагедия Гамлета, принца датского

Зачем нужен еще один перевод «Гамлета»?

Этот вопрос закономерен. Существуют великолепные поэтические переводы, ставшие классикой, и вершиной среди них, без сомнения, является работа Бориса Пастернака. Пытаться превзойти их в поэтическом мастерстве — задача неблагодарная и, возможно, невыполнимая.

Но цель этого издания — иная.

Любой поэтический перевод — это всегда неизбежный компромисс между формой и содержанием. Чтобы уложить мысль Шекспира в прокрустово ложе стихотворного размера, переводчик вынужден жертвовать точностью: заменять слова, смещать акценты, порой даже опускать целые образы. В результате мы получаем гениальное русское стихотворение, но лишь по мотивам Шекспира.

Это издание предлагает другой путь. Перед вами — семантически точный прозаический перевод. Наша цель — не создать новое поэтическое произведение, а дать русскоязычному читателю ключ к оригиналу. Мы стремились с максимальной точностью передать, что именно сказал Шекспир, освободив его слова от необходимости подчиняться ритму и рифме.

Давайте рассмотрим на небольшом примере — фрагменте знаменитого монолога «Быть или не быть».

Оригинал (W. Shakespeare):

To die: to sleep;

No more; and by a sleep to say we end

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is heir to, ’tis a consummation

Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;

To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub…

Поэтический перевод (Б. Пастернак):

Умереть, уснуть.

Не более. И знать, что этим сном

Кончаешь боль и тысячу тревог,

Наследство плоти. Чем не идеал?

Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.

Наш перевод:

Умереть: уснуть; не более; и сном сказать, что мы кончаем сердечную боль и тысячу естественных ударов, которым плоть наследница, — это завершение, благочестиво желаемое. Умереть, уснуть; уснуть: возможно, видеть сны. Да, вот в чем загвоздка…

Как видите, перевод Пастернака — это прекрасная, самостоятельная поэзия. Но ради нее «загвоздка» (the rub) превратилась в «ответ», а «тысяча естественных ударов» — в «тысячу тревог».

Наш перевод не лучше и не хуже. Он — другой. Это не произведение искусства, а инструмент. Инструмент, который позволит вам впервые прочитать «Гамлета» так, как его мог бы прочитать англичанин, не знакомый с поэзией, — следя в первую очередь за сюжетом, диалогами и мыслью.

Мы не покушаемся на Уильяма нашего Шекспира. Наоборот, мы с глубочайшим уважением пытаемся убрать все преграды между ним и вами, чтобы вы могли услышать его настоящий, неискаженный голос.

АКТ I

СЦЕНА I. Эльсинор. Площадка перед замком.

ФРАНЦИСКО на своем посту. К нему входит БЕРНАРДО.

БЕРНАРДО

Кто здесь?

ФРАНЦИСКО

Нет, отвечай ты. Стой и назовись.

БЕРНАРДО

Да здравствует король!

ФРАНЦИСКО

Бернардо?

БЕРНАРДО

Он самый.

ФРАНЦИСКО

Вы пришли очень точно, в свой час.

БЕРНАРДО

Сейчас пробило двенадцать; отправляйся в постель, Франциско.

ФРАНЦИСКО

Большое спасибо за смену. Ужасно холодно, и у меня тяжело на сердце.

БЕРНАРДО

У вас было спокойное дежурство?

ФРАНЦИСКО

Ни мышь не пискнула.

БЕРНАРДО

Что ж, доброй ночи. Если встретите Горацио и Марцелла, моих сменщиков [буквально: соперников по страже], скажите им, чтобы поторопились.

ФРАНЦИСКО

Кажется, я их слышу. Стой! Кто здесь?

Входят ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ.

ГОРАЦИО

Друзья этой земле.

МАРЦЕЛЛ

И вассалы Датчанина.

ФРАНЦИСКО

Доброй вам ночи.

МАРЦЕЛЛ

О, прощай, честный солдат. Кто вас сменил?

ФРАНЦИСКО

Бернардо занял мое место. Доброй вам ночи.

(Уходит)

МАРЦЕЛЛ

Эй! Бернардо!

БЕРНАРДО

Говори. Что, Горацио здесь?

ГОРАЦИО

Часть его

БЕРНАРДО

Добро пожаловать, Горацио. Добро пожаловать, добрый Марцелл.

МАРЦЕЛЛ

Что, эта штука появлялась сегодня снова?

БЕРНАРДО

Я ничего не видел.

МАРЦЕЛЛ

Горацио говорит, что это всего лишь наша фантазия, и не позволяет вере овладеть им относительно этого ужасного видения, которое мы видели дважды. Поэтому я и упросил его пойти с нами и постоять на страже этой ночью; чтобы, если это привидение явится снова, он мог бы подтвердить [то, что видели] наши глаза, и заговорить с ним.

ГОРАЦИО

Брось, брось, оно не появится.

БЕРНАРДО

Присядьте на минуту и позвольте нам еще раз атаковать ваши уши, которые так укреплены против нашей истории о том, что мы видели две ночи.

ГОРАЦИО

Что ж, сядем, и пусть Бернардо расскажет об этом.

БЕРНАРДО

Прошлой ночью, когда та самая звезда, что к западу от полюса, совершила свой путь, чтобы осветить ту часть неба, где она сейчас горит, Марцелл и я, — колокол тогда бил час…

Входит Призрак.

МАРЦЕЛЛ

Тише, прервись. Смотри, вот он снова идет!

БЕРНАРДО

В том же обличье, как покойный король.

МАРЦЕЛЛ

Ты ученый; заговори с ним, Горацио.

БЕРНАРДО

Разве он не похож на короля? Заметь, Горацио.

ГОРАЦИО

Очень похож. Он терзает меня страхом и изумлением.

БЕРНАРДО

С ним нужно заговорить.

МАРЦЕЛЛ

Спроси его, Горацио.

ГОРАЦИО

Кто ты, что узурпировал это ночное время вместе с тем прекрасным и воинственным обличьем, в котором величество погребенной Дании некогда шествовало? Клянусь небом, я приказываю тебе, говори!

МАРЦЕЛЛ

Он оскорблен.

БЕРНАРДО

Смотри, он уходит прочь!

ГОРАЦИО

Стой! Говори, говори! Я приказываю тебе, говори!

Призрак уходит.

МАРЦЕЛЛ

Он ушел и не ответит.

БЕРНАРДО

Ну что, Горацио! Вы дрожите и бледны. Разве это не нечто большее, чем фантазия? Что вы об этом думаете?

ГОРАЦИО

Перед Богом моим, я не мог бы поверить в это без ощутимого и истинного подтверждения моих собственных глаз.

МАРЦЕЛЛ

Разве он не похож на короля?

ГОРАЦИО

Как ты сам на себя. Именно такие доспехи были на нем, когда он сражался с честолюбивым норвежцем; так же он хмурился однажды, когда в гневной перепалке он ударил поляков в санях на льду. Это странно.

МАРЦЕЛЛ

Так было дважды до этого, и ровно в этот мертвый час, с воинственной поступью он проходил мимо нашей стражи.

ГОРАЦИО

В каких именно мыслях мне работать, я не знаю; но в общем и целом, по моему мнению, это предвещает некое странное потрясение нашему государству.

МАРЦЕЛЛ

Будьте добры, сядьте и скажите мне, тот, кто знает, почему эта столь строгая и бдительная стража так изнуряет подданных этой земли по ночам, и зачем такая ежедневная отливка бронзовых пушек, и заграничные закупки орудий войны; зачем такая вербовка корабелов, чей тяжкий труд не отделяет воскресенье от недели; что может готовиться, что эта потная спешка делает ночь соработницей дня? Кто тот, кто может мне сообщить?

ГОРАЦИО

Это могу я; по крайней мере, так шепчутся. Наш последний король, чей образ только что явился нам, был, как вы знаете, Фортинбрасом Норвежским, подстрекаемым к тому самой ревностной гордыней, вызван на поединок; в котором наш доблестный Гамлет — ибо так эта сторона нашего известного мира его почитала — убил этого Фортинбраса; который по скрепленному договору, должным образом ратифицированному законом и геральдикой, лишился, вместе с жизнью, всех тех своих земель, которыми он владел, в пользу победителя: против чего равная по ценности часть была заложена нашим королем; которая вернулась бы в наследство Фортинбрасу, будь он победителем; так же, по тому же договору и исполнению оговоренной статьи, его [земли] достались Гамлету. Теперь, сэр, молодой Фортинбрас, необузданного нрава, горячий и полный сил, на окраинах Норвегии то тут, то там набрал шайку беззаконных смельчаков за еду и содержание для некоего предприятия, в котором есть дерзость; которое есть не что иное — как это хорошо видно нашему государству — как отвоевать у нас силой и на принудительных условиях те вышеупомянутые земли, что были так потеряны его отцом: и это, я полагаю, является главным мотивом наших приготовлений, источником этой нашей стражи и главной причиной этой спешки и суматохи в стране.

БЕРНАРДО

Я думаю, это не что иное, как именно так. Вполне может быть, что эта зловещая фигура приходит вооруженной через нашу стражу; так похожая на короля, который был и является вопросом этих войн.

ГОРАЦИО

Это соринка, что мутит мысленный взор. В высочайшем и славном государстве Рима, незадолго до падения могущественнейшего Юлия, могилы стояли без постояльцев, и мертвецы в саванах пищали и бормотали на римских улицах: как звезды с огненными хвостами и кровавыми росами, бедствия на солнце; и влажная звезда [Луна], под чьим влиянием стоит империя Нептуна, была больна почти до судного дня от затмения: и даже подобные предвестники яростных событий, как вестники, всегда предшествующие судьбам и пролог к грядущему знамению, явили вместе небо и земля нашим широтам и соотечественникам. — Но тише, смотрите! Вот, он снова идет!

Призрак снова входит.

Я пересеку ему путь, хоть он и поразит меня. Стой, иллюзия! Если у тебя есть какой-то звук или способность голоса, говори со мной. Если есть какое-то доброе дело, которое нужно сделать, что может принести тебе облегчение, а мне благодать, говори со мной.

Поет петух.

Если ты посвящен в судьбу своей страны, которую, возможно, предвидя, можно избежать, о, говори! Или если ты при жизни спрятал вымогательством добытые сокровища в утробе земли, из-за которых, говорят, вы, духи, часто ходите после смерти, говори об этом. Стой и говори! Остановите его, Марцелл.

МАРЦЕЛЛ

Ударить ли мне по нему моей алебардой?

ГОРАЦИО

Да, если он не остановится.

БЕРНАРДО

Он здесь!

ГОРАЦИО

Он здесь!

МАРЦЕЛЛ

Он ушел!

Призрак уходит.

Мы поступаем с ним дурно, будучи столь величественным, предлагая ему проявление насилия; ибо он, как воздух, неуязвим, и наши тщетные удары — злобная насмешка.

БЕРНАРДО

Он собирался заговорить, когда пропел петух.

ГОРАЦИО

И тогда он вздрогнул, как виновное существо при страшном вызове. Я слышал, петух, что есть трубач утра, своим высоким и пронзительным горлом будит бога дня; и при его предупреждении, будь то в море или в огне, в земле или в воздухе, блуждающий и заблудший дух спешит в свое узилище: и в истинности этого сей нынешний объект дал доказательство.

МАРЦЕЛЛ

Он исчез при пении петуха. Некоторые говорят, что всегда перед тем временем, когда празднуется рождение нашего Спасителя, птица рассвета поет всю ночь напролет: и тогда, говорят они, ни один дух не смеет бродить; ночи здоровы; тогда ни планеты не наносят удар, ни фея не похищает, ни ведьма не имеет силы колдовать, столь свято и благодатно это время.

ГОРАЦИО

Я тоже так слышал и отчасти верю в это. Но смотрите, утро, одетое в багряную мантию, шагает по росе того высокого восточного холма. Прервем нашу стражу; и по моему совету, давайте сообщим то, что мы видели сегодня ночью, молодому Гамлету; ибо, клянусь жизнью, этот дух, немой для нас, заговорит с ним. Вы согласны, что мы сообщим ему об этом, как это необходимо в нашей любви [к нему], подобает нашему долгу?

МАРЦЕЛЛ

Давайте сделаем это, я молю; и я знаю, где мы найдем его этим утром удобнее всего.

(Уходят)

СЦЕНА II. Парадный зал в замке.

Входят КОРОЛЬ КЛАВДИЙ, КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА, ГАМЛЕТ, ПОЛОНИЙ, ЛАЭРТ, ВОЛЬТИМАНД, КОРНЕЛИЙ, лорды и придворные.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Хотя память о смерти нашего дорогого брата Гамлета еще свежа, и нам подобало носить наши сердца в скорби и всему нашему королевству быть сведенным в единую бровь печали, все же до сих пор благоразумие боролось с природой, так что мы с мудрейшей скорбью думаем о нем вместе с памятью о себе. Поэтому нашу некогда сестру, ныне нашу королеву, соправительницу этого воинственного государства, мы, как бы с уязвленной радостью, — с одним глазом благосклонным, а другим плачущим, с весельем на похоронах и с панихидой на свадьбе, на равных весах взвешивая восторг и скорбь, — взяли в жены. И мы не пренебрегли здесь вашими лучшими суждениями, которые свободно сопутствовали этому делу. За все — наша благодарность. Теперь следует, как вы знаете, что молодой Фортинбрас, имея слабое представление о нашей силе или думая, что после смерти нашего покойного дорогого брата наше государство разрозненно и не в порядке, в союзе с мечтой о своей выгоде, не преминул досаждать нам посланием, требующим возврата тех земель, что были потеряны его отцом, со всеми законными узами, в пользу нашего доблестнейшего брата. Столько о нем. Теперь о нас самих и об этом времени встречи: дело таково: мы здесь написали в Норвегию, дяде молодого Фортинбраса, — который, немощный и прикованный к постели, едва ли слышит о замысле своего племянника, — чтобы пресечь его дальнейшие шаги в этом; в том, что наборы, списки и полные контингенты, все сделаны из его подданных. И мы здесь отправляем вас, добрый Корнелий, и вас, Вольтиманд, как носителей этого приветствия старому норвежцу; не давая вам никакой дальнейшей личной власти вести дела с королем, кроме как в рамках этих изложенных статей. Прощайте, и пусть ваша поспешность послужит вашему долгу.

КОРНЕЛИЙ И ВОЛЬТИМАНД

В этом и во всем мы выкажем наш долг.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Мы в этом не сомневаемся. Сердечно прощайте.

(ВОЛЬТИМАНД и КОРНЕЛИЙ уходят)

А теперь, Лаэрт, какие у вас новости? Вы говорили нам о какой-то просьбе; что это, Лаэрт? Вы не можете говорить о чем-то разумном Датчанину и потерять свой голос. Чего бы ты просил, Лаэрт, что не было бы моим предложением, а не твоей просьбой? Голова не более сродни сердцу, рука не более служит рту, чем трон Дании твоему отцу. Чего бы ты хотел, Лаэрт?

ЛАЭРТ

Мой грозный лорд, вашего позволения и милости вернуться во Францию; откуда, хотя я и охотно приехал в Данию, чтобы выказать свой долг на вашей коронации, все же теперь, я должен признаться, когда долг исполнен, мои мысли и желания снова устремляются к Франции и склоняются перед вашим милостивым позволением и прощением.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

У вас есть позволение вашего отца? Что говорит Полоний?

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Он получил, мой лорд, вырвав у меня мое медленное позволение утомительной петицией, и наконец я скрепил свое трудное согласие на его волю. Я умоляю вас, дайте ему позволение уехать.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Возьми свой счастливый час, Лаэрт; пусть время будет твоим, и твои лучшие таланты трать его по своей воле! Но теперь, мой кузен Гамлет и мой сын…

ГАМЛЕТ

(в сторону) Чуть больше, чем родня, и меньше, чем добр.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Отчего тучи все еще висят над вами?

ГАМЛЕТ

Вовсе нет, милорд; я слишком много на солнце [в свете вашего внимания].

КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА

Добрый Гамлет, сбрось свой ночной цвет и пусть твой взор смотрит как друг на Данию. Не ищи вечно с опущенными веками своего благородного отца в прахе. Ты знаешь, это обычное дело; все, что живет, должно умереть, проходя через природу в вечность.

ГАМЛЕТ

Да, мадам, это обычное дело.

КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА

Если это так, почему это кажется таким особенным для тебя?

ГАМЛЕТ

Кажется, мадам! Нет, это так и есть; я не знаю «кажется». Не только мой чернильный плащ, добрая матушка, ни обычные одежды торжественного черного, ни ветреное придыхание сдавленного дыхания, нет, ни полноводная река в глазу, ни удрученный вид лица, вместе со всеми формами, настроениями, образами скорби, не могут обозначить меня истинно. Это действительно «кажется», ибо это действия, которые человек может сыграть. Но у меня есть то внутри, что превосходит видимость; это лишь атрибуты и одежды горя.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Это мило и похвально в вашей натуре, Гамлет, отдавать эти траурные долги вашему отцу. Но вы должны знать, ваш отец потерял отца; тот отец, потерянный, потерял своего, и выживший обязан в сыновнем долгу на некоторый срок предаваться подобающей скорби. Но упорствовать в упрямом соболезновании — это путь нечестивого упрямства; это немужественная скорбь; это показывает волю, самую неверную небесам, сердце неукрепленное, ум нетерпеливый, понимание простое и необученное. Ибо то, что мы знаем, должно быть и является таким же обычным, как любая самая пошлая вещь для чувств, почему мы должны в нашем капризном сопротивлении принимать это близко к сердцу? Фу! Это грех перед небом, грех против мертвых, грех перед природой, для разума — самое абсурдное: чья общая тема — смерть отцов, и кто все еще взывал, от первого трупа до того, кто умер сегодня: «Так должно быть». Мы просим вас, отбросьте на землю это бесполезное горе и думайте о нас как об отце. Ибо пусть мир примет к сведению, вы — самый близкий к нашему трону; и с не меньшей благородной любовью, чем та, которую самый дорогой отец питает к своему сыну, я отношусь к вам. Что до вашего намерения вернуться в школу в Виттенберге, это совершенно противоречит нашему желанию. И мы умоляем вас, склонитесь остаться здесь, в радости и утешении нашего взора, наш главный придворный, кузен и наш сын.

КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА

Пусть твоя мать не потеряет своих молитв, Гамлет. Я прошу тебя, останься с нами; не езжай в Виттенберг.

ГАМЛЕТ

Я во всем лучшем буду повиноваться вам, мадам.

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ

Что ж, это любящий и прекрасный ответ. Будьте как мы сами в Дании. Мадам, идемте; это благородное и непринужденное согласие Гамлета улыбается моему сердцу: в честь чего ни один веселый тост, который Дания пьет сегодня, не будет провозглашен без того, чтобы великая пушка не возвестила облакам, и королевское застолье не заставило небеса снова зашуметь, повторяя земной гром. Идемте прочь.

(Уходят все, кроме ГАМЛЕТА)

ГАМЛЕТ

О, если бы эта слишком, слишком плотная плоть могла растаять, оттаять и обратиться в росу! Или если бы Всевышний не установил свой закон против самоубийства! О Боже! Боже! Каким утомительным, пошлым, плоским и бесполезным кажутся мне все обычаи этого мира! Фу на него! Ах, фу! Это незаполотый сад, что зарастает сорняками; вещи грубые и низкие по природе владеют им полностью. Что до этого дошло! Всего два месяца как мертв: нет, не так много, не два. Такой превосходный король; который был, по сравнению с этим, Гиперион по сравнению с сатиром; так любящий мою мать, что он не позволял ветрам небесным слишком грубо касаться ее лица. Небо и земля! Должен ли я помнить? Почему, она висела на нем, как будто аппетит возрастал от того, чем он питался. И все же, в течение месяца — не дай мне думать об этом — Хрупкость, твое имя — женщина! — маленький месяц, или прежде чем те туфли износились, в которых она следовала за телом моего бедного отца, как Ниоба, вся в слезах: — почему она, даже она — о Боже! зверь, лишенный способности рассуждать, скорбел бы дольше — вышла замуж за моего дядю, брата моего отца, но не более похожего на моего отца, чем я на Геркулеса. В течение месяца! Прежде чем соль самых неправедных слез покинула покраснение в ее воспаленных глазах, она вышла замуж. О, самая нечестивая скорость, спешить с такой ловкостью к кровосмесительным простыням! Это не есть и не может прийти к добру. Но разрывайся, мое сердце; ибо я должен держать язык за зубами.

Входят ГОРАЦИО, МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО.

ГОРАЦИО

Приветствую ваше лордство!

ГАМЛЕТ

Я рад видеть вас в добром здравии. Горацио — или я забываюсь.

ГОРАЦИО

Тот же самый, милорд, и ваш покорный слуга навеки.

ГАМЛЕТ

Сэр, мой добрый друг; я обменяюсь с вами этим именем. И что вы делаете вдали от Виттенберга, Горацио? Марцелл?

МАРЦЕЛЛ

Мой добрый лорд…

ГАМЛЕТ

Я очень рад вас видеть. Добрый вечер, сэр. Но что, по правде, вы делаете вдали от Виттенберга?

ГОРАЦИО

Прогульщицкая натура, добрый милорд.

ГАМЛЕТ

Я не хотел бы слышать это от вашего врага, и вы не причините моим ушам такого насилия, чтобы заставить их поверить вашему собственному отчету против себя. Я знаю, вы не прогульщик. Но какое ваше дело в Эльсиноре? Мы научим вас пить до дна, прежде чем вы уедете.

ГОРАЦИО

Милорд, я приехал посмотреть похороны вашего отца.

ГАМЛЕТ

Прошу тебя, не смейся надо мной, соученик; я думаю, это было, чтобы посмотреть свадьбу моей матери.

ГОРАЦИО

Действительно, милорд, это последовало очень скоро.

ГАМЛЕТ

Экономия, экономия, Горацио! Поминальные пироги холодно подали на свадебные столы. Хотел бы я встретить моего злейшего врага на небесах, прежде чем я увидел тот день, Горацио! Мой отец! — мне кажется, я вижу моего отца.

ГОРАЦИО

Где, милорд?

ГАМЛЕТ

В моем мысленном взоре, Горацио.

ГОРАЦИО

Я видел его однажды; он был прекрасным королем.

ГАМЛЕТ

Он был человеком, во всех отношениях, я больше не увижу подобного ему.

ГОРАЦИО

Милорд, я думаю, я видел его прошлой ночью.

ГАМЛЕТ

Видел? Кого?

ГОРАЦИО

Милорд, короля, вашего отца.

ГАМЛЕТ

Короля, моего отца!

ГОРАЦИО

Придержите ваше изумление на минуту с внимательным ухом, пока я не смогу изложить, по свидетельству этих джентльменов, это чудо вам.

ГАМЛЕТ

Ради любви Божьей, дайте мне услышать.

ГОРАЦИО

Две ночи подряд эти джентльмены, Марцелл и Бернардо, на своей страже, в мертвой тишине и середине ночи, так были встречены. Фигура, похожая на вашего отца, вооруженная с головы до ног, является перед ними и с торжественным шагом медленно и величественно проходит мимо них. Трижды он прошел мимо их подавленных и испуганных глаз, на расстоянии своего жезла; в то время как они, почти превратившись в желе от страха, стоят немые и не говорят с ним. Это они мне в страшной тайне сообщили; и я с ними третью ночь стоял на страже; где, как они и передали, и вовремя, и по форме, каждое слово было правдивым и верным, является привидение. Я знал вашего отца; эти руки не более похожи.

ГАМЛЕТ

Но где это было?

МАРЦЕЛЛ

Милорд, на площадке, где мы стояли на страже.

ГАМЛЕТ

Вы не заговорили с ним?

ГОРАЦИО

Милорд, я заговорил; но ответа он не дал. Однако однажды мне показалось, что он поднял голову и приготовился к движению, как будто хотел заговорить; но именно тогда утренний петух громко пропел, и при этом звуке он в спешке отпрянул и исчез из нашего вида.

ГАМЛЕТ

Это очень странно.

ГОРАЦИО

Как я жив, мой почтенный лорд, это правда; и мы сочли записанным в нашем долге сообщить вам об этом.

ГАМЛЕТ

Действительно, действительно, сэры, но это меня беспокоит. Вы стоите на страже сегодня ночью?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Да, милорд.

ГАМЛЕТ

Вооружены, вы говорите?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Вооружены, милорд.

ГАМЛЕТ

С головы до ног?

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Милорд, с головы до пят.

ГАМЛЕТ

Тогда вы не видели его лица?

ГОРАЦИО

О да, милорд; он носил свое забрало поднятым.

ГАМЛЕТ

Что, он выглядел хмурым?

ГОРАЦИО

Выражение лица было скорее печальным, чем гневным.

ГАМЛЕТ

Бледный или красный?

ГОРАЦИО

Нет, очень бледный.

ГАМЛЕТ

И устремил на вас свой взор?

ГОРАЦИО

Самым пристальным образом.

ГАМЛЕТ

Хотел бы я быть там.

ГОРАЦИО

Это бы вас очень поразило.

ГАМЛЕТ

Очень вероятно, очень вероятно. Он долго оставался?

ГОРАЦИО

Пока можно было с умеренной спешкой сосчитать до ста.

МАРЦЕЛЛ И БЕРНАРДО

Дольше, дольше.

ГОРАЦИО

Не тогда, когда я его видел.

ГАМЛЕТ

Его борода была седой — нет?

ГОРАЦИО

Она была, как я видел ее при его жизни, соболиная с серебром.

ГАМЛЕТ

Я буду стоять на страже сегодня ночью; возможно, он снова пройдет.

ГОРАЦИО

Я ручаюсь, что пройдет.

ГАМЛЕТ

Если он примет облик моего благородного отца, я заговорю с ним, хоть сам ад разверзнется и прикажет мне молчать. Я прошу вас всех, если вы до сих пор скрывали это видение, пусть оно по-прежнему останется в вашем молчании; и что бы еще ни случилось сегодня ночью, дайте этому понимание, но не язык. Я отплачу за вашу любовь. Итак, прощайте. На площадке, между одиннадцатью и двенадцатью, я вас навещу.

ВСЕ

Наш долг перед вашей честью.

ГАМЛЕТ

Ваша любовь, как моя к вам. Прощайте.

(Уходят все, кроме ГАМЛЕТА)

Дух моего отца в доспехах! Все неладно. Я подозреваю какую-то грязную игру. Хоть бы ночь настала! До тех пор сиди смирно, моя душа. Грязные дела всплывут, хоть вся земля их покроет, на глаза людям.

(Уходит)

СЦЕНА III. Комната в доме Полония.

Входят ЛАЭРТ и ОФЕЛИЯ.

ЛАЭРТ

Мои вещи погружены на корабль. Прощай. И, сестра, пока ветры благоприятствуют и сопровождение имеется, не спи, но дай мне знать о себе.

ОФЕЛИЯ

Ты в этом сомневаешься?

ЛАЭРТ

Что до Гамлета и пустяков его благосклонности, считай это модой и игрой крови, фиалкой в юности первозданной природы, скороспелой, но не постоянной, сладкой, но не долговечной, ароматом и утешением на минуту; не более.

ОФЕЛИЯ

Не более, чем так?

ЛАЭРТ

Не думай об этом больше; ибо природа, возрастая, растет не только в силе и массе, но, по мере того как этот храм [тело] растет, внутреннее служение ума и души расширяется вместе с ним. Возможно, он любит тебя сейчас, и сейчас ни грязь, ни уловка не порочат добродетель его воли. Но ты должна бояться, учитывая его величие, его воля не принадлежит ему; ибо он сам подвластен своему рождению. Он не может, как люди без положения, выбирать для себя; ибо от его выбора зависит безопасность и здоровье всего этого государства; и поэтому его выбор должен быть ограничен голосом и согласием того тела, главой которого он является. Тогда, если он говорит, что любит тебя, твоей мудрости подобает верить этому настолько, насколько он в своем конкретном действии и положении может подтвердить свои слова делом; что не далее, чем с этим согласуется главный голос Дании. Тогда взвесь, какой урон может понести твоя честь, если ты со слишком доверчивым ухом будешь слушать его песни, или потеряешь свое сердце, или откроешь свое целомудренное сокровище его необузданной настойчивости. Бойся этого, Офелия, бойся, моя дорогая сестра, и держись в арьергарде своих чувств, вне досягаемости и опасности желания. Самая скромная дева достаточно расточительна, если она открывает свою красоту луне. Сама добродетель не избегает клеветнических ударов. Червь грызет младенцев весны слишком часто, прежде чем их бутоны раскроются, и в утренней и жидкой росе юности заразные поветрия наиболее вероятны. Будь же осторожна; лучшая безопасность — в страхе. Юность бунтует против себя самой, даже если никого нет рядом.

ОФЕЛИЯ

Я сохраню суть этого доброго урока как стража для моего сердца. Но, добрый мой брат, не поступай, как некоторые неблагочестивые пастыри, показывая мне крутой и тернистый путь на небеса, в то время как сам, как напыщенный и безрассудный распутник, ступает по тропе праздности и не заботится о собственном совете.

ЛАЭРТ

О, не бойся за меня. Я слишком долго задерживаюсь. Но вот идет мой отец.

Входит ПОЛОНИЙ.

Двойное благословение — это двойная благодать, случай улыбается второму прощанию.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Все еще здесь, Лаэрт! На борт, на борт, стыдись! Ветер сидит в плече твоего паруса, и тебя ждут. Вот; мое благословение с тобой! И эти несколько заповедей в своей памяти запечатлей. Не давай своим мыслям языка, ни одной несоразмерной мысли — ее действия. Будь со всеми знаком, но ни в коем случае не вульгарен. Тех друзей, что у тебя есть, и их преданность проверена, привяжи к своей душе стальными обручами; но не притупляй свою ладонь развлечением каждого новоиспеченного, неоперившегося товарища. Остерегайся вступать в ссору, но, будучи в ней, веди себя так, чтобы противник тебя остерегался. Давай каждому свое ухо, но немногим — свой голос; принимай суждение каждого, но свое суждение прибереги. Пусть твое платье будет так дорого, как позволяет твой кошелек, но не вычурно; богато, но не кричаще; ибо одежда часто провозглашает человека, и те во Франции, кто лучшего ранга и положения, в этом отношении самого изысканного и щедрого толка. Ни заемщиком, ни кредитором не будь; ибо заем часто теряет и себя, и друга, а заимствование притупляет лезвие бережливости. Превыше всего: будь верен самому себе, и тогда последует, как ночь за днем, ты не сможешь быть лживым ни с одним человеком. Прощай. Пусть мое благословение укрепит это в тебе!

ЛАЭРТ

Смиреннейше прощаюсь, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Время тебя зовет; иди; твои слуги ждут.

ЛАЭРТ

Прощай, Офелия; и хорошо помни, что я тебе сказал.

ОФЕЛИЯ

Это заперто в моей памяти, и вы сами будете хранить ключ от нее.

ЛАЭРТ

Прощай.

(Уходит)

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Что это, Офелия, он тебе сказал?

ОФЕЛИЯ

Если вам угодно, кое-что, касающееся лорда Гамлета.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Вот как, хорошо придумано. Мне сказали, что он в последнее время очень часто уделял тебе личное время; и ты сама была очень свободна и щедра на свои аудиенции. Если это так, а мне это представлено так, и в виде предостережения, я должен тебе сказать, ты не понимаешь себя так ясно, как подобает моей дочери и твоей чести. Что между вами? Открой мне правду.

ОФЕЛИЯ

Он, милорд, в последнее время сделал мне много предложений своей любви.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Любви! Фу! Ты говоришь как зеленая девчонка, неискушенная в таких опасных обстоятельствах. Ты веришь в его предложения, как ты их называешь?

ОФЕЛИЯ

Я не знаю, милорд, что мне и думать.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Вот как, я тебя научу: считай себя младенцем; что ты приняла эти предложения за чистую монету, которые не являются настоящими. Цени себя дороже; или — чтобы не ломать ветер бедной фразы, продолжая ее так — ты представишь меня дураком.

ОФЕЛИЯ

Милорд, он настойчиво добивался меня с любовью в благородной манере.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Да, манерой ты это можешь назвать; иди, иди.

ОФЕЛИЯ

И подкрепил свою речь, милорд, почти всеми святыми клятвами небес.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Да, силки для ловли вальдшнепов. Я знаю, когда кровь горит, как щедро душа дает языку клятвы. Эти вспышки, дочь, дающие больше света, чем тепла, угасающие в обоих, даже в самом своем обещании, когда оно дается, ты не должна принимать за огонь. С этого времени будь несколько скупее на свое девичье присутствие; ставь свои мольбы по более высокой цене, чем приказ к переговорам. Что до лорда Гамлета, верь в него настолько, что он молод и с более длинным поводком он может гулять, чем может быть дано тебе. Вкратце, Офелия, не верь его клятвам; ибо они — посредники, не того цвета, что показывают их одеяния, а просто просители нечестивых дел, дышащие как освященные и благочестивые сводники, чтобы лучше обмануть. Это для всех: я бы не хотел, говоря простыми словами, с этого времени, чтобы ты так клеветала на любой досужий миг, как давать слова или разговаривать с лордом Гамлетом. Смотри у меня, я тебе приказываю. Иди своей дорогой.

ОФЕЛИЯ

Я повинуюсь, милорд.

(Уходят)

СЦЕНА IV. Площадка.

Входят ГАМЛЕТ, ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ.

ГАМЛЕТ

Воздух кусается зло; очень холодно.

ГОРАЦИО

Это пронизывающий и резкий воздух.

ГАМЛЕТ

Который час сейчас?

ГОРАЦИО

Я думаю, не хватает до двенадцати.

ГАМЛЕТ

Нет, уже пробило.

ГОРАЦИО

В самом деле? Я не слышал. Тогда приближается время, когда дух обычно прогуливается.

Внутри звучит трубный глас и пушечный выстрел.

Что это значит, милорд?

ГАМЛЕТ

Король сегодня ночью бодрствует и пирует, устраивает попойку, и шатающийся танец отплясывает. И, когда он осушает свои кубки рейнского, литавры и труба так громогласно возвещают триумф его тоста.

ГОРАЦИО

Это обычай?

ГАМЛЕТ

Да, вот как, да. Но, по-моему, хоть я и уроженец здешний и к этому обычаю привык, это обычай, который почетнее нарушать, чем соблюдать. Эта тяжелоголовая гулянка на востоке и западе делает нас опороченными и осуждаемыми другими нациями: они обзывают нас пьяницами и свинскими словами марают наше звание; и действительно, это отнимает у наших достижений, хоть и выполненных на высоте, самую суть и сердцевину нашей репутации. Так часто случается и с отдельными людьми, что из-за какой-то порочной родинки природы в них, как, например, в их рождении — в чем они не виновны, поскольку природа не может выбирать свое происхождение — из-за чрезмерного роста какой-то черты, часто ломающей ограды и крепости разума, или из-за какой-то привычки, что слишком заквашивает форму приятных манер, что эти люди, неся, я говорю, печать одного недостатка, будучи ливреей природы или звездой фортуны, — их прочие добродетели — будь они чисты как благодать, бесконечны, как может вынести человек — в общем суждении примут порчу от этой конкретной ошибки: капля зла ставит под сомнение всю благородную субстанцию, к своему собственному позору.

ГОРАЦИО

Смотрите, милорд, он идет!

Входит Призрак.

ГАМЛЕТ

Ангелы и служители благодати, защитите нас! Будь ты духом здоровья или проклятым гоблином, неси с собой дуновения с небес или порывы из ада, будь твои намерения злыми или милосердными, ты являешься в таком сомнительном обличье, что я заговорю с тобой. Я назову тебя Гамлет, король, отец, королевский Датчанин. О, ответь мне! Не дай мне лопнуть в неведении; но скажи, почему твои освященные кости, погребенные в смерти, прорвали свои саваны; почему гробница, в которой мы видели тебя спокойно погребенным, разверзла свои тяжелые и мраморные челюсти, чтобы извергнуть тебя снова. Что может это означать, что ты, мертвый труп, снова в полных доспехах посещаешь так проблески луны, делая ночь отвратительной; и мы, глупцы природы, так ужасно сотрясаем наше душевное равновесие мыслями за пределами наших душ? Скажи, почему это? Зачем? Что нам делать?

Призрак манит ГАМЛЕТА.

ГОРАЦИО

Он манит вас уйти с ним, как будто желает сообщить что-то вам одному.

МАРЦЕЛЛ

Смотрите, с каким учтивым жестом он манит вас на более удаленное место. Но не идите с ним.

ГОРАЦИО

Нет, ни в коем случае.

ГАМЛЕТ

Он не заговорит; тогда я последую за ним.

ГОРАЦИО

Не надо, милорд.

ГАМЛЕТ

Почему, чего бояться? Я не ценю свою жизнь и в плату за булавку; а что до моей души, что он может с ней сделать, будучи вещью бессмертной, как она сама? Он снова манит меня вперед. Я последую за ним.

ГОРАЦИО

Что, если он заманит вас к потоку, милорд, или на ужасную вершину утеса, что нависает своим основанием над морем, и там примет какой-то другой ужасный облик, который может лишить вас власти разума и ввергнуть в безумие? Подумайте об этом. Само это место внушает отчаянные мысли, без всякого другого повода, в каждый мозг, что смотрит на столько саженей в море и слышит его рев внизу.

ГАМЛЕТ

Он все еще манит меня. Иди; я последую за тобой.

МАРЦЕЛЛ

Вы не пойдете, милорд.

ГАМЛЕТ

Уберите руки.

ГОРАЦИО

Будьте благоразумны; вы не пойдете.

ГАМЛЕТ

Моя судьба взывает, и делает каждую мелкую артерию в этом теле такой же твердой, как нерв Немейского льва. Меня все еще зовут. Отпустите меня, джентльмены. Клянусь небом, я сделаю призраком того, кто меня остановит! Я говорю, прочь! Иди; я последую за тобой.

Призрак и ГАМЛЕТ уходят.

ГОРАЦИО

Он становится отчаянным от воображения.

МАРЦЕЛЛ

Пойдем за ним; не подобает так ему повиноваться.

ГОРАЦИО

Вперед. К какому исходу это придет?

МАРЦЕЛЛ

Что-то прогнило в Датском королевстве.

ГОРАЦИО

Небеса направят это.

МАРЦЕЛЛ

Нет, пойдем за ним.

(Уходят)

СЦЕНА V. Другая часть площадки.

Входят ПРИЗРАК и ГАМЛЕТ.

ГАМЛЕТ

Куда ты меня поведешь? Говори; я дальше не пойду.

ПРИЗРАК

Внимай мне.

ГАМЛЕТ

Буду.

ПРИЗРАК

Мой час почти настал, когда я должен предать себя сернистому и мучительному пламени.

ГАМЛЕТ

Увы, бедный призрак!

ПРИЗРАК

Не жалей меня, но внемли серьезно тому, что я открою.

ГАМЛЕТ

Говори; я обязан слушать.

ПРИЗРАК

Так же ты обязан и отомстить, когда услышишь.

ГАМЛЕТ

Что?

ПРИЗРАК

Я — дух твоего отца, обреченный на определенный срок бродить по ночам, а днем заключенный поститься в огне, пока гнусные преступления, совершенные в дни моей природы, не будут сожжены и очищены. Но мне запрещено рассказывать тайны моей тюрьмы, иначе я мог бы поведать историю, чье легчайшее слово взбудоражило бы твою душу, заморозило бы твою юную кровь, заставило бы твои два глаза, как звезды, выскочить из своих орбит, твои спутанные и сплетенные локоны — распуститься, и каждый отдельный волос — встать дыбом, как иглы на разъяренном дикобразе. Но это вечное откровение не должно быть для ушей из плоти и крови. Слушай, слушай, о, слушай! Если ты когда-либо любил своего дорогого отца…

ГАМЛЕТ

О Боже!

ПРИЗРАК

Отомсти за его гнусное и самое противоестественное убийство.

ГАМЛЕТ

Убийство!

ПРИЗРАК

Убийство самое гнусное, как и в лучшем случае; но это — самое гнусное, странное и противоестественное.

ГАМЛЕТ

Поспеши мне поведать, чтобы я, с крыльями столь же быстрыми, как размышление или мысли любви, мог устремиться к своей мести.

ПРИЗРАК

Я нахожу тебя способным; и ты был бы тупее, чем жирный сорняк, что коренится в праздности на пристани Леты, если бы не всколыхнулся от этого. Теперь, Гамлет, слушай: объявлено, что, когда я спал в моем саду, меня укусила змея; так все ухо Дании грубо обмануто подложным рассказом о моей смерти. Но знай, благородный юноша, змея, что укусила жизнь твоего отца, теперь носит его корону.

ГАМЛЕТ

О моя пророческая душа! Мой дядя!

ПРИЗРАК

Да, тот кровосмесительный, тот прелюбодейный зверь, с колдовством своего ума, с предательскими дарами, — о, нечестивый ум и дары, что имеют силу так соблазнять! — склонил к своей постыдной похоти волю моей самой, казалось бы, добродетельной королевы. О Гамлет, какое это было падение! От меня, чья любовь была такого достоинства, что шла рука об руку даже с клятвой, которую я дал ей в браке, и опуститься до негодяя, чьи природные дары были жалки по сравнению с моими! Но добродетель, как она никогда не будет поколеблена, хоть разврат и ухаживает за ней в образе небес, так и похоть, хоть и связана с сияющим ангелом, насытится в небесной постели и будет питаться падалью. Но тише! мне кажется, я чую утренний воздух; буду краток. Спящего в моем саду, по моему обыкновению всегда после полудня, в мой беззаботный час твой дядя подкрался с соком проклятого белены во флаконе и в преддверия моих ушей влил прокаженную дистилляцию; чье действие имеет такую вражду с кровью человека, что быстро, как ртуть, оно протекает через естественные врата и аллеи тела, и с внезапной силой створоживает и сворачивает, как кислые капли в молоко, тонкую и здоровую кровь. Так случилось и с моей; и мгновенная сыпь покрыла, как у прокаженного, мерзкой и отвратительной коркой все мое гладкое тело. Так я, спящий, рукой брата был разом лишен жизни, короны, королевы. Срезанный в самом расцвете моих грехов, без причастия, без покаяния, без соборования, без сделанного счета, но послан на свой суд со всеми моими несовершенствами на голове. О, ужасно! О, ужасно! Самое ужасное! Если в тебе есть природа, не терпи этого; не позволяй королевскому ложу Дании быть диваном для роскоши и проклятого кровосмешения. Но, как бы ты ни преследовал этот акт, не запятнай свой ум и не дай своей душе замыслить что-либо против твоей матери. Оставь ее небесам и тем шипам, что гнездятся в ее груди, чтобы колоть и жалить ее. Прощай же сейчас! Светлячок показывает, что утро близко, и начинает тускнеть его бесполезный огонь. Прощай, прощай! Гамлет, помни меня.

(Уходит)

ГАМЛЕТ

О все вы, воинства небесные! О земля! Что еще? И присовокупить ли ад? О, фу! Держись, держись, мое сердце; и вы, мои жилы, не старейте мгновенно, но держите меня прямо. Помнить тебя! Да, ты, бедный призрак, пока память занимает место в этом смятенном шаре [голове]. Помнить тебя! Да, со скрижали моей памяти я сотру все тривиальные нежные записи, все изречения книг, все формы, все впечатления прошлого, что юность и наблюдение там скопировали; и твое повеление одно лишь будет жить в книге и томе моего мозга, не смешанное с более низменной материей. Да, клянусь небом! О самая пагубная женщина! О злодей, злодей, улыбающийся, проклятый злодей! Мои таблички, — подобает мне записать, что можно улыбаться, и улыбаться, и быть злодеем; по крайней мере, я уверен, что так может быть в Дании. (Пишет) Итак, дядя, вот вы где. Теперь к моему слову; это «Прощай, прощай! помни меня». Я поклялся.

МАРЦЕЛЛ И ГОРАЦИО

(изнутри) Милорд, милорд!

МАРЦЕЛЛ

(изнутри) Лорд Гамлет!

ГОРАЦИО

(изнутри) Да хранят его небеса!

ГАМЛЕТ

Да будет так!

ГОРАЦИО

(изнутри) Эге-гей, хо, хо, милорд!

ГАМЛЕТ

Эге-гей, хо, хо, мальчик! Иди сюда, птичка, иди.

Входят ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ.

МАРЦЕЛЛ

Как дела, мой благородный лорд?

ГОРАЦИО

Какие новости, милорд?

ГАМЛЕТ

О, чудесные!

ГОРАЦИО

Добрый милорд, расскажите.

ГАМЛЕТ

Нет; вы их раскроете.

ГОРАЦИО

Не я, милорд, клянусь небом.

МАРЦЕЛЛ

И не я, милорд.

ГАМЛЕТ

Как вы скажете тогда; могло ли сердце человека хоть раз подумать об этом? Но вы будете хранить тайну?

ГОРАЦИО И МАРЦЕЛЛ

Да, клянусь небом, милорд.

ГАМЛЕТ

Нет ни одного злодея, живущего во всей Дании, который не был бы отпетым негодяем.

ГОРАЦИО

Не нужен призрак, милорд, чтобы прийти из могилы и сказать нам это.

ГАМЛЕТ

Что ж, верно; вы правы; итак, без всяких дальнейших обстоятельств, я считаю уместным, чтобы мы пожали руки и расстались. Вы, как укажут вам ваши дела и желания; ибо у каждого человека есть дела и желания, каковы бы они ни были; а что до моей бедной части, смотрите, я пойду молиться.

ГОРАЦИО

Это лишь дикие и сумбурные слова, милорд.

ГАМЛЕТ

Мне жаль, что они вас обижают, сердечно; да, право, сердечно.

ГОРАЦИО

Никакой обиды, милорд.

ГАМЛЕТ

Да, клянусь Святым Патриком, но есть, Горацио, и большая обида тоже. Касательно этого видения здесь, это честный призрак, позвольте мне вам сказать. Что до вашего желания знать, что между нами, одолейте его, как сможете. А теперь, добрые друзья, поскольку вы друзья, ученые и солдаты, исполните одну мою бедную просьбу.

ГОРАЦИО

Что это, милорд? мы исполним.

ГАМЛЕТ

Никогда не рассказывайте, что вы видели сегодня ночью.

ГОРАЦИО И МАРЦЕЛЛ

Милорд, мы не расскажем.

ГАМЛЕТ

Нет, но поклянитесь.

ГОРАЦИО

По правде, милорд, не я.

МАРЦЕЛЛ

И не я, милорд, по правде.

ГАМЛЕТ

На моем мече.

МАРЦЕЛЛ

Мы уже поклялись, милорд.

ГАМЛЕТ

Действительно, на моем мече, действительно.

ПРИЗРАК

(снизу) Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Ага, мальчик! так ты говоришь? ты здесь, старина? Идемте — вы слышите этого парня в подвале — согласитесь поклясться.

ГОРАЦИО

Предложите клятву, милорд.

ГАМЛЕТ

Никогда не говорить о том, что вы видели, клянитесь моим мечом.

ПРИЗРАК

(снизу) Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Hic et ubique? [Здесь и повсюду?] тогда сменим место. Идите сюда, джентльмены, и снова положите руки на мой меч. Никогда не говорить о том, что вы слышали, клянитесь моим мечом.

ПРИЗРАК

(снизу) Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Хорошо сказано, старый крот! можешь так быстро работать в земле? Достойный сапер! Еще раз сменимся, добрые друзья.

ГОРАЦИО

О день и ночь, но это удивительно странно!

ГАМЛЕТ

И потому как к незнакомцу отнеситесь к этому с гостеприимством. Есть больше вещей на небе и на земле, Горацио, чем снится вашей философии. Но идемте; здесь, как и прежде, никогда, да поможет вам милость, как бы странно или необычно я себя ни вел, как я, возможно, впредь сочту уместным надеть на себя личину безумия, чтобы вы, видя меня в такие времена, никогда, со скрещенными так руками, или этим кивком головы, или произнося какую-нибудь сомнительную фразу, вроде «Что ж, что ж, мы знаем», или «Мы могли бы, если бы захотели», или «Если бы мы соблаговолили говорить», или «Есть те, если бы они могли», или такое двусмысленное высказывание, чтобы показать, что вы что-то обо мне знаете: этого не делать, да помогут вам благодать и милость в вашей величайшей нужде, клянитесь.

ПРИЗРАК

(снизу) Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Покойся, покойся, смятенный дух! (Они клянутся) Итак, джентльмены, со всей моей любовью я вверяю себя вам. И то, что такой бедный человек, как Гамлет, может сделать, чтобы выразить свою любовь и дружбу к вам, если будет на то воля Божья, не будет недостатка. Давайте войдем вместе; и все время держите пальцы на губах, я молю. Время вышло из суставов. О проклятая досада, что я когда-либо родился, чтобы его исправить! Нет, идемте, пойдем вместе.

(Уходят)

АКТ II

СЦЕНА I. Комната в доме ПОЛОНИЯ.

Входят ПОЛОНИЙ и РЕЙНАЛЬДО.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Отдай ему эти деньги и эти записки, Рейнальдо.

РЕЙНАЛЬДО

Исполню, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Вы поступите чрезвычайно мудро, добрый Рейнальдо, прежде чем навестить его, навести справки о его поведении.

РЕЙНАЛЬДО

Милорд, я так и намеревался.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Вот как, хорошо сказано; очень хорошо сказано. Смотрите, сэр, разузнайте мне сначала, какие датчане есть в Париже; и как, и кто, какими средствами, и где они останавливаются, в какой компании, за какие деньги; и обнаружив через это окружение и направление вопросов, что они знают моего сына, подойдите ближе, чем коснутся ваши конкретные вопросы. Сделайте вид, как будто вы имеете о нем некое отдаленное знание; вроде как: «Я знаю его отца и его друзей, и отчасти его самого». Вы замечаете это, Рейнальдо?

РЕЙНАЛЬДО

Да, очень хорошо, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

«И отчасти его самого; но», вы можете сказать, «не очень хорошо. Но, если это тот, кого я имею в виду, он очень дикий; пристрастился к тому-то и тому-то». И там припишите ему какие угодно выдумки; право, ничего такого грубого, что могло бы его опозорить; остерегайтесь этого; но, сэр, такие распутные, дикие и обычные промахи, которые известны и наиболее свойственны юности и свободе.

РЕЙНАЛЬДО

Как азартные игры, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Да, или пьянство, фехтование, ругань, ссоры, распутство. Вы можете зайти так далеко.

РЕЙНАЛЬДО

Милорд, это бы его опозорило.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

По правде, нет; если вы приправите это в обвинении. Вы не должны возводить на него другой скандал, что он открыт для невоздержанности; это не мое намерение. Но дышите его недостатками так искусно, чтобы они могли показаться пятнами свободы, вспышкой и прорывом огненного ума, дикостью в необузданной крови, общего свойства.

РЕЙНАЛЬДО

Но, добрый милорд…

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Зачем вам это делать?

РЕЙНАЛЬДО

Да, милорд, я хотел бы это знать.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Вот как, сэр, вот мой замысел; и я верю, это хитроумная уловка. Вы, возлагая эти легкие пятна на моего сына, как будто это вещь, немного испачканная в работе, заметьте, ваш собеседник, тот, кого вы хотите прощупать, когда-либо видя в вышеупомянутых преступлениях виновным юношу, о котором вы говорите, будьте уверены, он сходится с вами в таком заключении: «Добрый сэр», или так, или «друг», или «джентльмен», в соответствии с фразой или обращением человека и страны.

РЕЙНАЛЬДО

Очень хорошо, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

И тогда, сэр, делает он это — он делает — что я собирался сказать? Ей-богу, я собирался что-то сказать. Где я остановился?

РЕЙНАЛЬДО

На «сходится в заключении», на «друг или так» и «джентльмен».

ЛОРД ПОЛОНИЙ

На «сходится в заключении», да, вот как; он сходится так: «Я знаю этого джентльмена; я видел его вчера, или на днях, или тогда, или тогда; с тем-то, или с тем-то; и, как вы говорите, там он играл в азартные игры; там его застали на пирушке; там он поссорился на теннисе». Или, возможно: «Я видел, как он входил в такой-то дом продаж», то есть, в бордель, или так далее. Видите теперь; ваша наживка лжи ловит этого карпа правды. И так мы, мудрые и дальновидные, с помощью уловок и косвенных попыток, косвенными путями находим прямые пути. Так, по моей прежней лекции и совету, вы [узнаете о] моем сыне. Вы меня поняли, не так ли?

РЕЙНАЛЬДО

Милорд, я понял.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Да хранит вас Бог; прощайте.

РЕЙНАЛЬДО

Добрый милорд!

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Наблюдайте за его склонностями в себе.

РЕЙНАЛЬДО

Буду, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

И пусть он занимается своей музыкой.

РЕЙНАЛЬДО

Хорошо, милорд.

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Прощайте!

(РЕЙНАЛЬДО уходит)

Входит ОФЕЛИЯ.

Ну что, Офелия! в чем дело?

ОФЕЛИЯ

О, милорд, милорд, я была так напугана!

ЛОРД ПОЛОНИЙ

Чем, во имя Бога?

ОФЕЛИЯ