Бесплатный фрагмент - Точка выбора

Предисловие

Иногда кажется, что сказки и реальная жизнь живут в разных мирах.

В сказках всё понятно: вот злодей, вот добрый герой, вот испытания и награда. А в реальности — хейт в комментариях, сливы переписок в чаты, крики родителей, давление «будь идеальным», болезни, тревога, одиночество.

В сказках ясно, что делать: победить дракона и всех простить.

В жизни — куда сложнее. Ты можешь быть и тем, кого ранят, и тем, кто ранит, и тем, кто просто стоит в стороне и молчит.

Есть одна мысль, ради которой эта книга написана:

Ты — не только то, что с тобой сделали. Ты — тот, кто выбирает, кем быть дальше.

В каждом рассказе этой книги есть подросток, который попадает в сложную ситуацию:

— его выставляют на посмешище в чате;

— предаёт лучшая подруга;

— родители кричат или исчезают;

— его болезнь ломает планы;

— его обвиняют в том, что он «слишком умный» или «слишком слабый»;

— жизнь рушится, всё не так, как он планировал.

В какой-то момент каждый герой оказывается перед выбором:

— поверить, что он — жертва и ничего не решает,

или

— сделать пусть маленький, но свой шаг: сказать «нет», попросить о помощи, признать правду, защитить себя, не предать то, во что верит.

Эта книга не про то, что «надо всех простить и быть хорошим».

Злость, обида, стыд, желание мстить — всё это в историях есть. Как и в жизни.

Но здесь показано, что даже в самой неприятной истории можно найти точку, в которой что-то зависит от тебя.

Не от учителя, не от родителей, не от «хейтеров в интернете», а именно от тебя.

Ты можешь:

— не оставаться один на один с болью;

— говорить о том, что тебе плохо;

— просить помощи;

— устанавливать границы;

— признавать свои ошибки и не превращать их в клеймо на всю жизнь.

Читай эти рассказы как хочешь: по порядку, выборочно, с конца.

Может быть, ты узнаешь в них себя или своих одноклассников.

Может быть, увидишь, что даже там, где сейчас кажется темно, можно найти маленький кусочек света — свой выбор, своё «так больше нельзя» или «я попробую по-другому».

ЧАСТЬ I. Я и класс

Хейтер

У Леры было пятьдесят тысяч подписчиков в популярной соцсети. Не миллионы, но для неё это было много. Каждый новый лайк казался подтверждением: «я не пустое место».

Она снимала всё подряд: танцы, неуклюжие скетчи, разговоры о тревоге и самооценке. Ей писали:

«Спасибо, ты как будто говоришь за меня».

«Из-за тебя я перестала стесняться своего лица без фильтров».

Лера скроллила комментарии и чувствовала: ну вот, у меня есть какое-то значение.

Первые неприятные сообщения она воспринимала легко. Время от времени кто-то писал: «Не твоё», «фу, кринж», — она вздыхала и шла дальше.

Пока под одним из видео не появился новый ник: Dark777.

«Ты страшная, перестань это снимать.»

«Это невозможно смотреть.»

«Кому вообще нужна твоё нытьё?»

Лера открыла профиль. Пустой: ни фото, ни подписчиков, ни постов.

«Один псих», — решила она и закрыла.

Но под следующими роликами Dark777 появлялся снова. И снова. Комментарии были всё жёстче. Иногда под ними ставили лайки — те, кому хотелось подлить масла в огонь.

Лера старалась не реагировать. Записала даже мотивационный ролик: «Не дам хейтерам меня сломать». Подписчики поддержали.

Но по вечерам она всё чаще задерживала взгляд в зеркале:

«Нос и правда крупный. Улыбка кривая. Кожа не как у блогерш.

Может, он просто говорит вслух то, что думают остальные?»

Однажды ночью, листая его комментарии, она выключила свет и прошептала в темноте:

— Зачем ты это делаешь, человек с пустым профилем? Тебе реально от этого лучше?

Ответа, конечно, не было.

Лера ворочалась до глубокой ночи, пока не провалилась в сон.

Ей приснилось, что она стоит в белом пространстве. Никаких стен, потолка, пола. Только мягкий свет. Перед ней — что-то вроде фигуры, сделанной из света.

— Ты очень устала зависеть от лайков, — услышала она голос. Своего лица у фигуры не было, но голос казался… знакомым.

— А как по-другому? — спросила Лера. — Если никто не смотрит, значит, я никому не нужна.

— Ты хочешь научиться чувствовать свою ценность не по числам, — сказал голос. — А по тому, что ты сама для себя значишь.

— Это красиво звучит, — усмехнулась Лера. — Только как?

— Для этого тебе и дали встречу с тем, кто будет бить по самому больному, — ответил голос. — По твоей внешности, по твоим словам, по твоей смелости быть собой.

— Мне не «дали», — фыркнула Лера. — Меня просто травят.

— То, что он пишет, — его ответственность, — сказал голос. — Но у тебя есть выбор: верить каждому его слову или нет.

Свет вокруг слегка дрогнул.

— Ты и сама знаешь, — продолжил он, — что иногда люди пишут гадости, потому что им самим больно, потому что они ненавидят себя. Это не делает их правыми.

Лера хотела спросить ещё что-то, но свет начал рассыпаться, и сон оборвался.

Утром она проснулась с тяжёлой головой. Открыла приложение. Под последним роликом Dark777 снова отписался:

«Ты никому не интересна. Сколько можно позориться?»

Лера долго смотрела на экран. Потом вздохнула, включила камеру и села напротив без фильтров.

— Привет, — сказала она. — Это видео — не про танцы, а про одного человека и ещё про тех, кто, может быть, чувствует, как я.

Она немного помолчала.

— Обращаюсь к тому, кто пишет мне гадости. Я не знаю, кто ты. Твои слова реально больно ранят. Я живой человек.

Она глубоко вдохнула.

— Но я решила: я не буду ненавидеть тебя в ответ. Не потому что я такая добрая. А потому что понимаю: люди ранят других, когда им самим очень плохо.

Лера посмотрела прямо в камеру:

— Я не перестану снимать. Не потому что я идеальная. А потому что я учусь любить себя. Это сложно. Особенно, когда под каждым постом кто-то пишет, что я «никому не нужна». Но это моя жизнь. И я надеюсь, что однажды ты тоже полюбишь себя настолько, чтобы перестать тратить свою жизнь на то, чтобы ломать чужую.

Она выложила ролик и пошла в школу, стараясь не смотреть в телефон.

К обеду видео набрало гораздо больше просмотров, чем обычные танцы. Появились десятки комментариев:

«У меня такой же хейтер, как будто про меня сказала».

«Респект за честность».

«Не знаю, кто он, но это точно не ты „страшная“, это он трус».

Среди комментариев неожиданно всплыл знакомый ник.

Dark777:

«Это был я.

Я твой одноклассник.

Я завидовал тебе. Тому, что у тебя получается быть собой.

У меня — нет.

Каждый твой ролик напоминал, как я сам себе не нравлюсь.

Мне было легче сделать тебе больно, чем признать это.

Если можешь — просто живи дальше и забудь обо мне.

Если не можешь — пойму».

Лера перечитала сообщение несколько раз. Злость внутри поднималась волной: хотелось написать ему всё, что она чувствовала в те ночи.

Но под злостью была и другая мысль: перед ней — не монстр, а такой же запутавшийся человек, который ненавидит себя настолько, что готов разрушать других.

Она набрала:

«Мне было очень больно от твоих слов.

Я не могу просто взять и забыть.

Но я попробую не тратить на тебя свою жизнь.

И да, я не перестану снимать.

Надеюсь, ты тоже однажды выберешь быть собой, а не прятаться за левым ником».

Нажав «отправить», Лера вдруг почувствовала, что часть тяжести внутри исчезла.

Она всё ещё переживала, всё ещё сомневалась в себе. Но в этом сомнении появилось что-то новое: её собственное решение не позволять чужой ненависти решать, кто она такая.

Слив в общий чат

Дашу в классе не обожали, но и не травили открыто. «Нормальная девочка, просто полная», — говорили про неё.

На физре над ней иногда подшучивали:

— Даш, встань в ворота, ты их полностью закроешь!

Смеялись все. Учитель делал вид, что не слышит. Даша тоже смеялась — как будто ей действительно весело. Проще смеяться, чем показать, что обидно.

После одной такой физры она задержалась в раздевалке. Остальные уже ушли. Даша посмотрела на себя в зеркало: футболка прилипла к телу, лицо красное, волосы в беспорядке.

— Тупая корова, — прошептала она себе и вдруг расплакалась.

Слёзы текли тихо. Она старалась не всхлипывать вслух — вдруг кто-то войдёт. В этот момент дверь чуть приоткрылась. Кто-то заглянул. Даша резко отвернулась, быстро вытирая лицо.

«Наверное, уборщица», — решила она и поспешила уйти.

Вечером телефон начал безумно вибрировать. Классный чат кипел.

Кто-то скинул видео: она, Даша, в раздевалке, красная, в футболке, вытирает слёзы. Снято исподтишка.

Под видео было написано:

«Жирок плачет.

Кто успеет — ставь смайл».

Смайлики с хохочущими рожицами посыпались.

Кто-то добавил гифку с ревущим бегемотом.

Кто-то робко написал: «Жёстко».

Кто-то ответил: «Да ладно, просто шутка».

Даша смотрела на это и не чувствовала ничего — как будто её выключили. А потом накрыло: стыд, гнев, бессилие.

Она закрыла чат, залезла под одеяло и включила на телефоне музыку так громко, что заглушила собственный плач.

Ночью ей не снилось ничего. Она просто проснулась от того, что у неё болело горло от сдерживаемых всхлипов.

Утром в школе она вошла в класс и почувствовала взгляды. Кто-то отвёл глаза, кто-то шепнул что-то соседу.

На перемене чат ожил снова: видео пересылали дальше, кто-то ещё раз залил его, если вдруг кто пропустил.

Даша зашла в туалет, заперлась в кабинке и, сидя на унитазе, думала:

«Я могу просто выйти из чата, удалить приложение, сделать вид, что ничего не случилось. Или…»

Она включила камеру. Лицо было бледным, но она не стала включать фильтры.

— Это видео — ответ на другое видео, — сказала Даша, стараясь держать голос ровным. — Да, это я на том ролике. Да, я плакала.

Она сосредоточилась на объективе, будто говорила с одним человеком.

— Я плакала, потому что надо мной регулярно шутят из-за моего веса. Мне больно. И я устала делать вид, что мне весело.

Она сделала паузу.

— Моё тело — моё. Оно носит меня каждый день, терпит ваши шуточки, пробежки на физре и всё остальное. Я решила: я не согласна, чтобы кто-то унижал меня за то, как я выгляжу.

Она глубоко вдохнула.

— Я отправлю это видео классному руководителю и завучу. Не чтобы кому-то отомстить, а чтобы это прекратилось.

Если над кем-то из вас шутят так же — вы можете ко мне прийти. Я вас пойму.

Она выложила ролик прямо в тот самый чат. Руки дрожали.

Сначала было молчание. Потом:

«Жёстко…»

«Ну вы, конечно, перебор».

«Удалите уже то видео».

И вдруг — сообщение от Кирилла, того самого, кто чаще всех шутил над ней на физре:

«Это я снимал.

Да, это было тупо.

Даша, прости, если вообще можно.

Я сам стесняюсь своего роста, меня мелким всю жизнь называют.

Я решил, что лучше буду первым смеяться над другими.

Можешь сказать учителям, что снимал я.

Я сам с ними поговорю».

Даша перечитывала это и не знала, что чувствовать.

Злость никуда не делась. Обидно было так же. Но где-то глубоко внутри впервые шевельнулось чувство: она может вставать не на сторону тех, кто смеётся, а на свою. И не через ответную жестокость, а через честность.

Впереди были разговоры с учителями, с родителями, неловкие перемены и шёпот. Но что-то очень важное уже случилось: она перестала молча принимать роль «той, над кем шутят», и впервые сказала вслух: «Так нельзя».

Онлайн-«отмена»

Ксюша вела школьный паблик в соцсети.

Туда слали анонимные признания, смешные истории и иногда не очень добрые мемы про учителей и одноклассников. Никто официально не знал, что админ — она, но многие догадывались.

Однажды ей пришло в личку фото: девочка из параллели, Полина, сидит одна в столовке, уткнувшись в книгу. На ней простой свитер, волосы собраны, на лице нет ни капли макияжа.

К фото прилагался текст:

«Сделай мем: „когда даже воображаемый друг от тебя устал“».

Ксюша усмехнулась.

«Жёстко, но смешно», — подумала она.

Она немного поколебалась, но всё же выложила.

Подпись сделала почти такую же, как предложили.

Лайки посыпались.

Комментарии тоже:

«О, это же Поля из 8А».

«Она вообще когда-нибудь с кем-то говорит?»

«Жизнь — боль».

Ксюше нравилось ощущать, что от её постов «горит» чат. Её мемы пересылали, обсуждали. Она чувствовала себя человеком, который управляет вниманием.

Через пару дней в другом школьном чате появился скрин: тот самый пост и комментарий из её старого аккаунта трёхлетней давности, где она писала:

«Ненавижу, когда смеются над теми, кто один. Это мерзко».

К скрину добавили подпись:

«Была человеком — стала админом».

И посыпалось уже в её сторону:

«Двуличная».

«Травлю делает для лайков».

«Отписка».

Кто-то узнал точно, что паблик ведёт она. В личку прилетели сообщения:

«Каково — быть причиной чьих-то слёз?»

«Тебе нормально, что из-за тебя человека обсуждает весь город?»

Ксюша открыла личку и увидела новое письмо. От Полины:

«Это было очень больно.

Я теперь каждый раз, когда сажусь одна, думаю, не смеются ли надо мной за спиной.

Не знаю, зачем ты это выложила.

Просто хотела, чтобы ты знала, что я — не мем, а человек».

Ночью Ксюша почти не спала.

В голове крутились два кадра:

её мем с Полиной и строчка: «Я — не мем, а человек».

Утром она открыла паблик, долго смотрела на превью постов и наконец набрала новый текст.

«Привет.

Это админ этого паблика.

Меня зовут Ксюша, я из 9Б.

Недавно я выложила фото Полины из 8А с подписью, которая показалась мне смешной.

На самом деле это была травля.

Мне казалось, что, если человек тихий и странный, можно сделать из него шутку.

Сейчас я понимаю, что это подло.

Полина, если ты это читаешь, мне очень жаль, что я сделала тебе больно.

Я решила изменить правила этого паблика:

— больше не выкладывать фото людей без их согласия;

— не делать контент, который унижает кого-то лично;

— давать слово тем, над кем обычно смеются.

Если вы хотите отписаться — это честный выбор.

Если хотите помочь сделать этот паблик местом без травли — пишите идеи в личку.

Да, я накосячила.

Но я хочу учиться на этом, а не делать вид, что ничего не было».

Она нажала «опубликовать» и отложила телефон.

Часть подписчиков действительно отписалась.

Часть написала:

«Не думал, что у админа хватит смелости так написать».

«Все ошибаются, но не все признают».

В личку пришло сообщение от Полины:

«Я всё ещё злюсь и не уверена, что смогу простить.

Но то, что ты написала пост от своего имени, а не анонимно, — это важно.

Если правда хочешь менять паблик — напишу пару идей анонимно.

Чтобы тем, кто один, тоже было куда писать, а не быть только мемом».

Ксюша перечитала это и почувствовала, как внутри оттаивает кусочек льда.

Она понимала: негативные комментарии ещё будут. Кто-то навсегда запомнит ей этот мем. Но теперь у неё появилась другая опора: она умеет признавать, когда была неправа, и менять то, что делает.

Токсичная лучшая подруга

Аня и Вика познакомились в шестом классе и быстро стали подругами. Общие фото, одинаковые аватарки, подписи #лучшаянавсегда, ночные звонки.

Вика умела быть очень заботливой. Приходила с шоколадкой перед важной контрольной, писала: «Ты справишься, я верю», защищала Аню, когда та стеснялась отвечать у доски.

Но у этой заботы была и другая сторона.

— Ты тут классно вышла, — говорила Вика, глядя на Анино селфи. — Только нос крупноват. Ничего, если я рядом встану — на контрасте будет лучше.

Смеялась. Все привыкли, что Вика так «шутит».

Если кто-то хвалил Анину кофту, Вика добавляла:

— Да, прикольная. Она такую же, как у меня, купить пошла. Я ей, можно сказать, стиль подарила.

Аня тоже смеялась — но внутри каждый такой комментарий оставлял маленький укол.

Однажды вечером, они обсуждали одноклассников. Аня, в переписке, призналась:

— Мне, кажется, нравится Игорь из Б.

И добавила нервно:

— Только никому, ладно?

— Ты чё, я могила, — заверила Вика. — Я ж лучшая.

Через пару дней в общем школьном чате появился скрин переписки:

«Мне, кажется, нравится Игорь…

Только никому…»

Подпись:

«У нас тут романтик. Аня, не красней;)»

Чат взорвался:

«Игорь, тебе повезло!»

«Свадьба когда?»

«У нас тут love story».

Аня чувствовала, как горячая волна стыда заливает лицо. Пальцы дрожали, когда она открыла личку с Викой.

«Это видела только ты.

Зачем ты это скинула?»

Ответ прилетел почти сразу:

«Не бесись.

Все посмеются и забудут.

Зато не будешь втихаря страдать».

Аня сидела с телефоном в руках, у неё внутри всё сжималось.

Ночью она не могла уснуть.

В голове крутились Викины «шутки» за последние годы. Впервые они сложились в одну картинку: это не просто юмор. Это постоянно быть «на ступеньку ниже», чтобы другой казался ярче.

Утром, увидев Вику в коридоре, Аня почувствовала, как руку тянет в привычный жест — помахать, улыбнуться. Но что-то внутри остановило.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

Они отошли к окну.