Бесплатный фрагмент - Точка возврата

Точка возврата

Денис проснулся от холода, что пробирал сквозь тонкую стену избушки.

Поселок Тюнгур, притулившийся у подножия Алтайских гор, уже гудел утренними звуками: где-то лаяли собаки, река Катунь шумела внизу, неся талую воду с ледников, а ветер с Белухи, той самой вершины, что маячила на горизонте белой короной, задувал в щели.

Комната Дениса — если это можно было назвать комнатой — была крошечной каморкой в старом деревянном доме на окраине. Пол из потемневших досок, покрытых пылью и опилками от прошлогодней рубки дров, скрипел под ногами. На столе, сколоченном из грубых досок, валялись пустые бутылки из-под дешевой водки — две вчерашние, с этикетками, измазанными сажей от печки, и еще пара, забытых с позавчера. Рядом — ржавая кружка с остатками чая, холодного и горького, как его жизнь.

Он сел на койке, потирая виски. Голова гудела, будто ледорубом стучали по черепу, а во рту — вкус перегара, смешанного с пылью от горных троп. Денис был когда-то Денисом Кравцовым, спасателем-альпинистом, тем, кого звали «Крепыш» за стальные мышцы и хватку, что могла удержать человека над пропастью. Десять лет назад он вел группу на Белуху — священную гору алтайцев, с ее вечными снегами и ледниками, что трескались под ногами, как стекло.

Команда из четверых: молодой напарник Сашка, опытный гид Витька и двое туристов из Москвы. Они шли по восточному склону, где скалы переходили в ледовые поля, усыпанные фирном — плотным снегом, что хрустит под ботинками с кошками. Снаряжение было на уровне: динамические веревки диаметром 10 миллиметров, карабины с муфтами, ледорубы с загнутыми клювами для самозадержки, страховочные системы с широкими поясами, чтобы не резало тело под нагрузкой. Денис помнил, как закреплял жумар — зажим для подъема по веревке — и кричал: «Страховка готова!»

Но лавина пришла внезапно. Снежный пласт сорвался с верха, где трещина в леднике раскрылась от дневного солнца. Грохот, как гром, и белая стена покатилась вниз, сметая все. Сашка ушел первым — его просто смело в трещину, глубиной метров тридцать, где лед синий, как мертвецкие глаза. Витька пытался задержаться ледорубом, но снежная масса вырвала его, сломав руку и разорвав печень о скалу. Туристы… их тела нашли через два дня, под слоем снега толщиной в метр.

Денис выжил чудом: зацепился за выступ, но сломал ногу — открытый перелом бедра, кость торчала наружу, кровь смешивалась со снегом. Спасатели вытащили его на носилках, с акьей — специальными санями для эвакуации, где фиксируют тело ремнями, чтобы не трясло на спуске. С тех пор хромота — постоянная, как напоминание, и боль в сырую погоду, когда горы покрывает туман.

Теперь он был просто Денисом, алкашом из Тюнгура, которого местные обходили стороной. Подработки — таскать грузы для туристов, что приезжали летом на Катунь. Он чинил снаряжение: чистил карабины от ржавчины, проверял петли из стропы, чтобы не перетерлись, или носил рюкзаки до базового лагеря. За копейки — пятьсот рублей в день, на которые хватало на хлеб и бутылку.

Внутренний стыд жрал его, как червь. «Ты был спасателем, а стал носильщиком, — шептал голос в голове. — Смотри на себя: руки трясутся, глаза красные, а горы смеются над тобой».

Он пытался заглушить это водкой, но воспоминания лезли: как Сашка перед восхождением шутил, показывая новый ледобур — винтовой крюк для льда, с резьбой, что вгрызается в фирн. «Денис, брат, с этим мы Белуху возьмем!»

А теперь Сашки нет, и Денис — никто.

Утро выдалось пасмурным. Денис встал, хромая подошел к окну — узкому, с треснувшим стеклом, заклеенным скотчем. За ним — Алтай: хребты, поросшие кедровыми лесами, где стволы толстые, как бедра великана, и кроны шумят на ветру.

Катунь внизу бурлила, неся камни и пену, а вдали Белуха пряталась в облаках, ее двойная вершина — восточная и западная, 4509 метров — казалась призраком.

Он надел старую куртку, потрепанную, с дырой на локте, где зацепился за колючую проволоку, и вышел на улицу. Поселок Тюнгур — несколько десятков домов, крытых шифером, с огородами, где росла картошка и лук. У реки стояли палатки туристов, приехавших на рафтинг или трекинг.

Денис прошел к магазину — крошечному ларьку с хлебом, консервами и водкой.

— Денис, опять ты? — буркнула продавщица, тетка лет пятидесяти, с лицом, изрытым морщинами, как горный склон. — Вчера нализался, сегодня опять? Возьми лучше хлеба с колбасой, а то совсем отощаешь.

— Дай мою утреннюю бутылку, Маша и не умничай пожалуйста и так голова с утра раскалывается — пробормотал он, выкладывая смятые купюры. Руки дрожали, ногти грязные от вчерашней работы — чистил тропу от камней.

Она вздохнула, сунула бутылку в пакет.

— Ты же был героем, Денис. Спасал людей в горах. А теперь… Эх, горы сломали тебя, как ветку.