Бесплатный фрагмент - Тьма, бойся! Я иду…

Аннотация

Ассистентка Тьмы

Днем она рядовой сотрудник небольшой редакции, а ночью Мэлори преображается в отпетую разбойницу. Не мысля себя без адреналина и полицейской погони, она промышляет на улицах своего города, водит дружбу с криминалом, ходя по лезвию ножа… Но все меняется, когда девушку выгоняют с работы и из банды. И если раньше жизнь казалась легкой, то теперь нешуточные проблемы встают на пороге Мэл. Как ей теперь платить по счетам, да и вообще жить, когда основной источник ее заработка внезапно лопнул, как мыльный пузырь?!

Вот тогда-то ей и подворачивается под руку необычное объявление о работе. Ассистент… что за должность такая туманная? Она может подразумевать в себе десятки направлений — от туризма до сопровождения темных делишек. И куда именно угодила Мэл в поисках легких денег? Некромант расскажет.

Напарница Тьмы

Мэлори бежит из города от закона вместе со своим очаровательным начальником-некромантом. Но если она думала, что их путешествие будет романтичным и приключенческим, то сразу попала мимо…

Да, приключения будут. Да, может и романтика промелькнёт… Но, в основном, это гонки наперегонки с опасностью, салки со смертью и игры в прятки с нежитью! Что там говорил Адам об ошибках прошлого?! Так вот, их что-то много скопилось в закромах, милок! А Мэлори разгребай?! Конечно, ведь она правая рука тёмного мага…

Часть I Ассистентка Тьмы

ПРОЛОГ

Белая тень мелькнула меж черными стволами деревьев. Не видно было ни зги этой безлунной осенней ночью. Даже птицы притихли в глуши старого леса, и ни одна тварь живая не решалась шуршать, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Однако тонкий белесый силуэт снова появился, совершенно не стараясь соблюдать тишину. Девичьи всхлипы заглушал треск сучьев, хруст ветвей и листьев под ногами. Девушка, не разбирая дороги, бежала через лес. Ее даже не заботили в кровь изодранные обнаженные руки и ноги. Ее ступни почернели от грязи, смешанной с ее же кровью с ободранных о камни пяток. Это были мелочи, ведь жизнь куда дороже. А именно ее девушка пыталась отчаянно спасти, убегая от убийцы глубокой ночью через непролазную чащобу.

Подруги говорили ей, что озеро в глуши старого леса будет идеальным местом для пикника с ее парнем. И она все-таки решилась, пусть про то место и ходили разные небылицы. Будто в тишине ночного леса то и дело слышны жуткие крики, и там пропадали люди. Бред… Это кричит по ночам сова, а гуляки рано или поздно возвращались домой через денек-другой. Но сейчас она обреченно осознавала, что все слухи не были выдумкой.

Когда парень почти уговорил несговорчивую малышку согреться этой промозглой ночью в своих жарких объятьях, что-то напало на них извне. Девушка не разобрала, что это было, но ее парня буквально пронзило насквозь прямо через брезент палатки! Она все еще не могла понять, что произошло, пока парень, захлебываясь кровью, безвольно повалился на нее. Вот тогда черный лес огласил ее первый крик, полный ужаса. В одном белье она вылезла из-под отяжелевшего, все еще содрогавшегося в последних конвульсиях тела и, пробравшись под задней полой палатки, опрометью бросилась с берега озера в темноту леса, которая уже не казалась столь зловещей, ведь зло было прямо здесь. Все равно куда, только бы подальше отсюда. Разум не думал, уступив место первобытным инстинктам. Спастись, во что бы то ни стало…

И уже не важно, что произошло с ее якобы парнем. Она даже имени его сейчас вспомнить не могла, не то чтобы еще убиваться горем по его кончине. Кто напал на них? Ведь она не слышала снаружи палатки никаких шорохов или чьего-либо присутствия, ни зверя, ни птицы. Хотя они так шумели своей возней, что не услышали бы и топота стада слонов. Постанывая от боли в ступнях и от животного ужаса, от которого сердце билось раненной птицей где-то в горле, она не снижала скорости. Ломая ветки, выставив руки перед собой, она слепо двигалась вперед, не решаясь даже обернуться. Может ей почудилось, но она различила чье-то дыхание совсем близко. Тяжелое, такое же сбившееся, как и у нее. Только не это! Он близко…

Но для криков было уже поздно. Ее нога угодила в спрятанную ловушку, в расстеленную аккуратно на земле петлю, которая мгновенно затянулась на лодыжке. Механизм сработал молниеносно, вздергивая ошарашенную жертву на дерево. Отчаянно завизжав, девушка повисла вниз головой, молотя по воздуху руками в поисках опоры, которой не было. Голова и без того кружилась, а теперь, оказавшись подвешенной в невесомости вверх тормашками, стало в разы хуже. Перед глазами все прыгало и раскачивалось, прибавляя к ее ужасу еще и тошноту. Ей казалось, что она что-то видит впереди. Проблеск света? Она сумела добраться до города? Или это обман зрения? Отчаянно возопив, она принялась что было мочи звать на помощь. И только охрипла от своих потуг.

— Заставила же ты меня побегать, — раздалось где-то сбоку, и девушка судорожно дернулась на звук низкого мужского голоса.

Кто бы это ни сказал, он явился ее не спасать. Откуда она это поняла, девушка не знала. Наверное, любая жертва чует своего палача.

— Кто здесь?! Что вам нужно?! Помогите мне! Отпустите меня…

Ее тело все еще крутилось на веревке, мешая сосредоточиться на источнике ее паники, который не спеша, раздвигая кусты, подходил все ближе. Лодыжка совершенно онемела, перетянутая грубой бечевкой. Девушка ощущала ледяной холод уже не только ногами. Все ее тело неконтролируемо колотил озноб.

— Ты очень шумная… — задумчиво произнес высокий мужчина, почти поравнявшись с ее раскачивающимся, точно грушей, телом.

Она не желала его рассматривать, но взгляд сам по себе прицепился к образу того, кого она видит в последний раз на этом свете. Темноволосый, с щетиной на впалых щеках и острым, словно бритва, взглядом, от которого сразу же застыла кровь в ее венах. Этот взгляд был маниакальным, безжалостным и даже жадным до чужих страданий. Она перевела машинально глаза на его руки и задохнулась от новой волны ужаса. От локтей к запястьям и по длинным пальцам вились алые подтеки. На руках мужчины была свежая, еще не запекшаяся кровь. Он был ею забрызган изрядно, и она еще пытается просить его о помощи?!

На ее выпученные от страха глаза, он только насмешливо фыркнул.

— Может было бы лучше для начала вырезать тебе язык? Или сломать челюсть? — как бы между прочим осведомился он.

После этих слов жертва снова пришла в движение, извиваясь на удавке, как ужаленная. Дергаясь, как марионетка на веревочках, девушка все старалась подтянуться и ухватить за свои путы на ноге, однако пренебрежение фитнесом в свое время превратило ее мышцы в ни на что не годное филе.

— Но… — он вытянул руку вперед, останавливая ее метания за плечо крепкой хваткой.

Дав ей хорошенько разглядеть длинное багряное лезвие в своей свободной руке, мужчина сверкнул белозубой острой улыбкой садиста.

— С другой стороны, я так люблю пение разделочного мяса. Свежий биоматериал и теплая кровь на руках — это то, что доктор прописал. Все, как я люблю…

И она закричала. Громко, протяжно, вспугивая замерших птиц с высоких ветвей. И вопль этот скоро оборвался, к вящей досаде оставшегося в живых.

ГЛАВА 1

Вы видели когда-нибудь бегающую курицу? Признаю, нет ничего необычного в семенящей птице, если бы она не была без головы и ощипана. Так вот, повторю свой риторический вопрос. Вы видели когда-нибудь бегающего на культях ощипанного бройлерного цыпленка?! Вот-вот, и я до сегодняшнего дня нет. Да я вообще мало что-либо подобное наблюдала раньше, прожигая дни и ночи напролет в неуемной тяге к адреналину. Но стоило мне получить новую работу, как что-то этакое начало попадаться под ноги все чаще. То ежики без иголок, то чихающие или икающие кролики без ушей, то вот этот суповой набор! Одним словом — сумасшедший дом какой-то!

Наподдав легонько ногой окорочку скорости, я продолжила свой путь с увесистой стопкой старых книг в руках по темному пыльному коридору. Чего стоило Адаму придумать мне задание полегче? Ну там полы подмести или пауков по углам расшугать шваброй. Так нет же! Ему вздумалось заново каталогизировать свою библиотеку, а она, скажем мягко, далеко не крошечная. И кто, спрашивается, будет все эти древние фолианты из одной каморки в другую перетаскивать? Конечно, его личный ассистент! Я…

Но что это я разнылась от жалости к себе раньше времени? Лучше начну все с самого начала, по порядку, по полочкам… Ведь мой босс так «любит» этот порядок, в своем понимании такового…

Пару месяцев до этого…

— Эй, Фло! Сколько он тебе платит, чтобы ты бегала к нему, как шавка, по команде «к ноге»?! — ехидный девичий голос донесся до ухоженной брюнетки за столом ведущего журналиста небольшой газетенки такого же невзрачного городка.

Но девушка и бровью не повела на откровенное оскорбление «коллеги», продолжая полировать и без того идеальные ноготки.

— Ты все равно такие цифры только в книжках видела, и то это сомнительно. Так что завидуй молча, неудачница, — лениво протянула она, перебросив копну наращенных лощенных волос с одного плеча на другое.

— Было бы чему! Ха! Да я лучше бензина хлебну и спичку к губам поднесу! — прошипела обидчица, закинув ноги в сапогах на шпильках на край своего стола.

Мэлори была не в духе сегодня. Впрочем, как и вчера, и позавчера, и все дни, что работала в этой вшивой газетенке. Ее раздражало абсолютно все. Бестолковый шеф, что упрямо отказывался выдвигать ее кандидатуру в мобильные репортеры, оставляя просиживать штаны в качестве автора-тени на подхвате. Его полностью искусственно-слепленная любовница, которой он без зазрения совести передавал все написанные Мэл тексты, даже не изменив в них ни словечка. И эта ш***ва получала все лавры и приличные бабки, а она, Мэлори, — лишь «объедки с барского стола».

Но как бы Мэл не мечтала выколоть мистеру Бушару его поросячьи глазки, предварительно запихнув в глотку его же оттяпанный тупым ножом хрен, а этой силиконовой с*ке повыдергать все ее наращённые космы, Мэл не могла лишиться этой работы, что приносила пусть и мизерный, но стабильный заработок и служила надежным прикрытием для ее тыла. К тому же, писать статьи — это все, что она умела. И рано или поздно эта сволочь, ее шеф, поймет, чего она на самом деле стоит. Ну а пока…

— Флоренс, зайди ко мне! — послышался окрик шефа из-за закрытой двери его кабинета, насквозь прокуренного и до отказа забитого старыми номерами их газеты.

— Давай, иди… Отрабатывай, — пробормотала Мэл вслед брюнетке, которая, виляя задом, метнулась к своему благоверному за очередным материалом, над которым Мэл корпела всю прошлую ночь.

Жизнь несправедлива! А может это ее карма? Плевать… она спустит пар скоро. Уже этой ночью…

Кстати, Мэлори — это я. И если я иногда говорю о себе в третьем лице, то это издержки профессии. Порой трудно писать на криминальные темы об участниках, прекрасно зная, что сама могу то тут, то там мелькнуть. Но это, тсс… секрет.

И сейчас, когда над городом взошла луна и ночь распростерла свой черный плащ по небу, я, пританцовывая и подпевая любимой рок-группе, совершенно обнаженная, как Маргарита из романа Булгакова, провожу с упоением свой полночный ритуал. Я прячу себя настоящую от людских глаз, растворяясь без остатка в своей безудержной второй ипостаси. Будто с приходом ночи во мне просыпается кто-то другой. И я уступаю место другой «Я» с радостью.

Наношу на лицо грим в стиле «черепа», пряча за черно-белыми штрихами хорошую, светлую свою сторону. Голубые глаза я скрываю белесыми линзами, чтобы демоны ночи не смогли проникнуть в зеркала моей души через них. Прячу свои белокурые ангельские локоны под иссиня-черным длинным париком. Преображаясь лицом, я с озорной ухмылкой на черных губах, облачаюсь в кружевное развратное белье, а затем натягиваю поверх него черную кожу. Привычные сапоги на шпильках, с которыми уже почти сроднилась, и все. Вот я другая, Химоза, как зовут меня друзья, ухожу через окно по крышам в ночь.

За стеклом слышны звуки города. Он никогда не спит, особенно эти его злачные окраины, где расположена моя однушка. Сирены копов, отборный мат из подворотен или тяжелый рок из местных клубов. Их дополняют вой помойных котов, грызня бродячих псов и возня очередной потасовки. Меня встречают «ароматы» перенаселенного района, и это мой дом. Я выросла здесь, знаю каждый закуток, знаю законы этих бетонных джунглей и легко могу слиться со стенами его бескрайних улочек.

И сегодня меня ждет очередное веселье, ожидая которое, я в нетерпении чуть ли не на месте скачу. Сегодня, буквально через пару часов, я и моя банда Дьяволов ограбим ювелирку. Да, и вы не ослышались. А что вы собственно думали? Что я хорошая? О, нет. Но я и не считаю себя плохой. У этого города есть все и еще немного. И он не обеднеет, если поделится своими благами с таким отребьем. Да, мы не святые. Как и каждый в этом городе. Есть воры бедные, есть воры, что сидят на верхушке власти. За каждой душой здесь кроется не один грешок.

Но если многие из нас крадут ради денег, то такие, как я, идут на преступление ради адреналина. Меня безумно заводят салки с опасностью, игры со смертью, когда никто кроме тебя самого не поможет. Когда что-то щекочет за ключицами, побуждая сбежать, но ты все равно идешь вперед, перебарывая себя и свой страх. Да, я адреналиновая наркоманка. Тогда каталась бы на байке, или бы прыгала с парашютом, скажете вы? Но это все равно не то, не так весело, не по нутру той, что проявляет свою суть лишь ночью.

Пабло, главарь нашей банды и по совместительству мой парень, назначил сбор на нашем месте через час. И точка сбора была за городом, на кладбище. Чудесно, там мы всегда кучкуемся перед очередным налетом. Именно в том месте тлена и смерти на нас накатывает вдохновение, превращая каждую ночь в незабываемую.

А что полиция, спросите вы? О, это наши любимые друзья из разряда «Том и Джерри». Без них не было бы никакого веселья. Только их появление или очередная засада задает весь тон нашим «вечеринкам». Они упорно гоняются за нами, но Дьяволы неуловимы, точно ветер. Так было и так будет.

К тому же левые денежки мне как раз будут кстати. Пора платить за аренду моей берложки. Да, мой оплот не ахти какой, но он мой надежный тыл, куда не суется даже Пабло. Так что придется моему милому сегодня поделиться со своей зазнобой. Нет, я не так привязана к нему, как он ко мне. Меня вообще никто не держит на этом свете, и я считаю это великим счастьем. Но Пабло влюблен по уши, и я не даю ему остыть из корыстных причин. Он полезен в качестве защитника и спонсора, удобен тем, что не назойлив, уважая мое личное пространство, и он красив. Я же, как кошка, гуляющая сама по себе, и Пабло мирится с моими заскоками. Это устраивает обоих. Он знает, что с наступлением ночи я снова приду к нему. И я иду. С крыши на крышу, не боясь сорваться вниз, не боясь нарваться на чужаков, не боясь ничего.

Вот я и на месте. Все в сборе. Кругом ночь, тишина, старые, осыпающиеся надгробья. Романтика… Пабло раздает последние указания. А я, кажется, опоздала. Плевать, и без него знаю, что делать. Я самая юркая в группе, с моим-то метр с кепкой. И на сегодня моя задача лезть в окно. После отключения сигнализации поработать акробатом на полставки.

Хозяин ювелирки всегда на ночь оставляет фрамугу под потолком чуть приоткрытой. И это — как красная тряпка для быка, лакомый кусочек — заходи и бери, если бы не сложная система лазерных лучей по всему периметру торгового зала. Но Тони, наш мастер-хакер, сегодня обломал-таки и эту малышку. Новомодная сигналка сдалась ему, как ласковая любовница. И через какой-то час блестящие камушки перекочуют в наши кармашки. Сразу, как я открою «парадные» двери своим собратьям. Надо действовать максимально тихо и осторожно, ведь магазин расположен на центральной улице, и копы курсируют по ней с завидной частотой. Этот район за то и платит приличные бабки отделу полиции. Конечно, ведь собственность здешних толстосумов куда ценнее остальных. Снобы! Вот и поплатятся за это.

— Все! По коням! Живо! — наконец, рявкнул Пабло, и все рассыпались, растворились в начавшем сгущаться тумане.

Я юркнула на переднее сиденье черной Хонды Пабло, и сразу машина сорвалась с места, послушная водителю. Оставляя позади колею на влажной земле и мой злорадный смех.

Центральная улица была залита огнями фонарей, как елка гирляндами. Тишина. Офисы закрыты до утра. Бары и клубы не обитают здесь, они дальше к злачным окраинным районам. И музыка гремит там, не тут. И потому в нашей машине также тихо. Урчание замерло под капотом, Пабло кивает мне на переулок между домами. Он едет медленно, будто просто проезжает припозднившейся клерк, но все обман для камер слежения. Стоит ему на секунду поравняться с заранее припаркованным на нужном нам месте фургоном, как я приоткрываю дверцу и ныряю в переулок.

Этот трюк мы долго прорабатывали в мельчайших деталях в ангаре за городом, где у Пабло пара старых гаражей в собственности. Там мы засиживаемся до утра, строим планы, устраиваем вечеринки со всем запрещенным, что только можно достать. Там территория Дьяволов и все местные группировки об этом знают и не суются туда после захода солнца. Но сейчас мы здесь, на их территории, и это ох как щекочет нервы.

Я тенью скольжу по переулку, вжимаясь в кирпичную кладку. Подпрыгиваю и хватаюсь за пожарную лестницу у соседнего офиса, ловко карабкаюсь на крышу. Пара мгновений и я — местная женщина-кошка, ха! Хвала занятиям по гимнастике в школе, я все такая же гибкая и перепрыгнуть на соседнюю крышу — пара пустяков. Каблуки, несмотря на свою высоту, не скользят по настилу, наоборот, надежно затормаживают. Благодаря ежедневной практике я с ними почти сроднилась. Крадусь по периметру до нужной мне стены. Слышу характерную трель-свист снизу. Сигнализация отключена. Спрыгиваю с крыши на прилегающий этажом ниже балкон магазина, рядом с ним парапет. Вперед, через перила и в приоткрытое окно. Все, я на месте. Стекаю лужицей с подоконника на пол и замираю в ожидании воя сирен. Ничего. Их нет! Лишь приветливый блеск бриллиантов с витрин первого этажа.

Магазин двухэтажный, но с открытой планировкой внутри. И по балконам второго этажа расставлены стенды с антиквариатом, статуэтками и прочей дребеденью. По центру с потолка свисает тяжелая хрустальная люстра, при свете которой, наверное, ювелирные изделия внизу искрят, точно звезды. Бегу на носочках по лестнице со второго этажа к подсобным помещениям и черному выходу. Торможу внизу, завороженная неповторимым моментом тишины и покоя. С улицы в высокие окна льется свет фонарей. Но ночное небо словно здесь, на витринах, все в звездах и мелькающих кометах. Так красиво. Моя личная вселенная…

Хватит праздно вздыхать! Даю себе мысленного пинка и опрометью бросаюсь в тесный коридор. Дверь пожарного выхода со щелчком открывается под моими пальцами, и подельники неслышно врываются внутрь, протискиваясь мимо. Они растекаются по магазину ртутью. Все молча и подальше от окон. Орудуют слаженно, быстро, без лишнего шума. Одна я праздно прохаживаюсь, как здешняя королева, разглядывая баснословно дорогие украшения и мысленно примеряя их на себя.

Блеск отвлекает мое внимание и я, будто потеряв волю, ступаю ближе. Словно мотылек на пламя. Выдыхаю весь воздух, рассматривая черные бриллианты в обрамлении розовых прозрачных капель на белом бархате. Это так красиво, что я врастаю в пол. Стою, как истукан, не в силах пошевелиться. Цена — полмиллиона за редкие алмазы. Настоящее произведение искусства! Но оно у окна, мать его! И я на свету фонарей, а по ту сторону окна стоит коп и так же ошарашенно глядит на меня, как теперь и я на него. Патруль шел мимо. Одного из них привлекло движение внутри бутика, и вот она — секунда икс. Наши гляделки прерываются. Он резко тянется за оружием и рацией, я же, выбивая искры о мрамор пола, скольжу вглубь зала. Шиплю кошкой своим дружкам, но они все видели и сами. На их лицах сейчас такие зверские выражения, что верю, получу позже по полной, если только удастся убраться прочь.

Снаружи уже слышны сирены. Патруль шумит у заблокированного черного хода. Меня предпоследней забрасывают куклой в окно, тем же путем, что и пришла. Все на крышу, и уже не вниз, а дальше по верхам, перепрыгивая с парапета на парапет — благо, тут здания буквально жмутся друг к другу в борьбе за лишний метр.

Сирены визжат оглушительно, будто за затылком. Кровь бьет барабаном в ушах, дыхание частит, как у спринтера. Парни разбегаются веером по разным крышам, паркурщики хреновы. Копы ближе. Ныряю за вентиляционную трубу, когда по ней с лязгом рикошетит. Они стреляют! Вот же б… Скольжу, прикрывая голову, с покатой крыши, в последний момент хватаюсь рукой за край. Под ногами пустота в пять этажей. Адреналин на максимуме. Подтягиваюсь, раскачиваюсь и посылаю тело в полет. Недолгий. Соседнее здание, приоткрытый кем-то забывчивым балкон. Где я? Не важно. Прячусь за занавеской в комнате. Жду, пока погоня минует меня на целый квартал. Боюсь дышать, даже моргать. Лишь когда стихает все кругом, кроме стука собственного сердца, позволяю себе осмотреться. С шипением выдыхаю.

Громоздкий стол, стулья, обитые тканью, шкафы, заполненные какими-то книгами у стены и между ними картины. Нет, не произведения искусства. Грамоты. Сертификаты на профпригодность. Адвокатская степень… Черт! Это юридическая контора! Медленно осматриваю карниз под потолком. А вот и она. Красная точка в углу приветливо мигает мне в темноте. Нервный смешок срывается с губ. То еще свидание! Подмигиваю камере и призраком выпархиваю на улицу сквозь паруса тюли.

Сирены копов возле ювелирного магазина. Мне точно не туда. Все дальше от огней и обманчивой тишины. Туда, где крыши ниже и старее. Где звуки басов прошивают поздние часы своей вибрацией. Сдираю с себя парик, оставляя его на последней высокой поверхности для меня на сегодня. Натягиваю пониже на лицо капюшон и ныряю сквозь толщу подвыпивших людей в первый попавшийся клуб. Там, в туалете смываю с лица грим. Выворачиваю черную куртку наизнанку. Изнутри она серебристая. И сейчас на мне будто кокон из фольги. Уже та, что прежде. Не брюнетка в коже, но белокурый ангел в серебре. Ловко сменив личину, ловлю на улице такси, что мчит меня домой.

На сегодня моя прогулка завершена. Затихаю, как и все, на пару-тройку дней. А там снова к Дьяволам, узнать, чем же окончилась наша почти провальная вылазка.

ГЛАВА 2

Утром я образцовый работник. Белая рубашка, юбка-карандаш, кофе на столе и глазки ангельские — хлоп-хлоп. Хоть сейчас на доску почета, будь она у нас в конторе. Прилежно задвинув колени под стол, я усердно делаю вид, что работаю, стуча по клавишам ноутбука. Погруженная всеми мыслями в репортаж, а уши навострив на утренний выпуск новостей. Там диктор в красках вещает о нашей ночной вылазке. Удачной, к слову сказать. Никто не попался. Но свою долю я еще не получила, вечером. А сейчас я — ангел, делаю удивленные глазки и укоризненно качаю головой, а мои белоснежные кудряшки вторят в такт.

Даже спорить с Фло сегодня не хочу. Настроение как у кошки, объевшейся сметаны, ну или еще налопаюсь чуть позже. И не сметаны, а тугую пачку наличности. Хрустящей и такой манящей своими нулями после единицы. Да, я рассчитываю на приличный кусок от Пабло, ведь те украшения, что унесли мы ночью, были высшей пробы и денег за них скупка выдаст порядком.

Мурча под нос заводную мелодию, что прицепилась с утра, пропускаю тот момент, когда у моего стола останавливается Флоренс. И только потонув в облаке ее приторных духов, как от газовой гранаты, я морщусь и обращаю на ту внимание.

— Что. Надо.

— Не была еще у шефа? — елейно лепечет Мисс Длинные Ножки.

Вот же зараза! Так не хочется портить себе настроение. Держусь только из принципа, но моя выдержка та еще.

— Нет. Я добрая. Оставляю этот… пост за тобой, — растягиваю губы в неискренней улыбке и вновь возвращаю внимание к монитору. Давно пора отредактировать статью о новом фитнес-центре.

— А появиться-то у него стоит… — пожав плечиком, поет Фло свою песню, но шеф сам появляется на пороге и прерывает ее занудность.

— Филлипс?! Ты уже на месте что ли? — он удивленно вскидывает свои кустистые брови на меня. И даже не окинув томным взором свою протеже, зовет меня за собой. — Зайди-ка.

Моя челюсть чуть не встречается со столом. Неужели он хочет поручить мне что-то? Не правку текста? Не банальный треп пенсионерок о высоких ценах? Не котят с дерева спасать? О Боже, ну пожалуйста! Нормальный репортаж! С моим именем в подписи!

Я так тороплюсь подняться, что не замечаю замешкавшуюся Фло. И стоит мне только приподняться со стула, она толкает бедром стол и недопитый кофе опрокидывается мне на колени, забрызгав попутно и белую рубашку. Ладно, хоть остыл уже. Шиплю бешеной кошкой и прожигаю стерву глазами, силясь подобрать слова похлеще.

— Думаю, ты не за тем разбежалась, фантазерка, — ехидно цедит она и со статью королевы удаляется к своему столу.

— Сейчас тебе думать будет нечем… — чуть ли не брызжу ядом, но…

— Филлипс! — окрик начальника чуть гасит мой пушечный залп.

Джанин, наша серая мышь, протягивает мне стопку салфеток и сочувственно кивает на блузку. Ладно, гадина, позже. Кивнув девушке, я беру предложенное и иду к кабинету. Как получается промокаю свой плачевный наряд и захожу в прокуренную вотчину главного редактора. Бубня ругательства под нос, сажусь в гостевое кресло напротив стола мистера Бушара. В помещении душно, стоит запах пота, который не может заглушить дорогой одеколон. И спрашивается, зачем столько денег тратить на бренд, если мыло и душ обойдется в разы дешевле.

Редактор, с которым у меня с самого начала установились натянутые отношения, буравит меня тяжелым взглядом своих мутных глаз.

Да, я дерзкая на язык, не захотела стелиться под него, когда он намекал на это так прозрачно, как мог. Меня не волнует его неудавшийся брак и похождения на стороне. С этим замечательно справляется наша ш… Фло. И потому за каждый косяк конторы он отыгрывается на мне. Наша Фло получает самые сочные сюжеты и мои сочинения, чуть отредактированные под нее. А я… На «нет» и суда нет — любимая фраза Пола Бушара в мой адрес. Ну может хоть сейчас он проявит свою милость ко мне…

— Я вынужден сократить штат.

Его фраза неприятно скребет затылок. Но я упрямая и все еще пытаюсь удержать птицу-счастье за хвост.

— Мы должны проститься с Флоренс?! Хотите, чтобы я помягче ей это донесла? Закатим прощальную вечеринку, может… — улыбаясь во все 32, выпалила я, надеясь, что пронесет.

— И ты займешь ее место? — двусмысленно ухмыляется Бушар. Не пронесло. Мы оба понимаем, на что

он намекает. Хрен ему.

— Мне неплохо и на своем месте, — цежу я сквозь уже неуместную идиотскую улыбку.

— Тогда… — он с хлопком ставит штамп на бумаге перед собой.

Мое заявление на увольнение?! И прежде, чем я собираюсь раскрыть рот в справедливой оскорбительной его поросячью рожу тираде, он тычет в мою сторону своим пальцем-сарделькой, мгновенно затыкая.

— Будешь скандалить и получишь такую характеристику, что тебя разве что в поломойки примут. Я сыт по горло вашими склоками с Флоренс и твоим грязным ртом. Все, свободна!

Не помня, как, покидаю кабинет. Очухиваюсь уже у своего стола. На меня это так не похоже. Я? И молчу?! Где ехидства и оскорбления, срывающиеся с губ?! Меня только что облили кофе и вышвырнули с работы!…

Коллеги притихли на своих рабочих местах, видимо уже прознав о моем плачевном состоянии. И тут не обошлось без нее… Флоренс Митчел! Выдохнув пар из ушей, проглотив пламя, рвавшееся наружу, я плавной походкой от бедра иду в дальний угол к ней. Ее победоносную улыбку я впитываю в себя, как напалм для своего фитиля ярости. Проходя мимо одного письменного стола, попутно цепляю бутылку с чем-то красным. Кто-то решил выпить в обеденный перерыв? Не удастся. Компот, сок… не важно! Он под цвет моей жажды крови этот стервы.

— Что? В горле пересохло? Так упрашивала его не вышвыривать тебя на улицу? — поет она мне, откинувшись в кресле и качая босоножкой на кончиках своих напедикюренных пальчиков.

— Да, сейчас смочу… — мои глаза стеклянные, а на губы накатывает маниакальное блаженство. Представляю не сок в руках, а бензин. Сорвав крышку, поливаю им недоразумение в стразах перед собой под ее же истошный визг. И вот она, горящая зажигалка, прямо позади меня!

— ФИЛЛИПС! Я вызвал охрану! Убирайся сейчас же!

— Теперь… с радостью, — мурлычу я, подхватываю свою сумочку со стула и под отборный мат мокрой курицы и жирного борова я покидаю контору, даже не поставив точку в своей утренней, так и неисправленной статье.

Вот это да! Еще не обед, но уже и не утро, а я стою на мостовой, мешая спешащим прохожим, и не знаю, куда податься. Меня омывают волны ярости, вот-вот затопят, утянут в черную пучину. Такую усмирить можно лишь силой. Но спортзал, где я обычно сбрасываю напряжение на ринге, еще закрыт. Куда же?… Пабло! В его гараже есть боксерская груша! Или она, или же мягкая кровать и крепкие мужские объятья мне сейчас помогут.

Смотрю по сторонам, будто что-то ищу глазами, и готова хлопнуть себя по лбу с досады! Байк на ремонте в гараже! Денег на такси не наскребу. Пешком вообще не вариант. Одно остается — душный дребезжащий шестеренками автобус. Градус моей злости плавно движется вверх, когда настроение наоборот, безвозвратно стукнулось об дно. Высекая каблуками из асфальта искры, фигурально выражаясь, марширую до ближайшей остановки. Хуже дня у меня еще не было. Так думала я. Но подождите!

Сорок минут тряски в жарком замкнутом пространстве с невероятным букетом застарелых запахов, потом еще минут двадцать пешком по бездорожью и щебню на каблуках, проклиная все и вся на этом свете, минуя ржавые склады, гаражи и пилораму, циркулярка которой сейчас милостиво молчала, а не истерично визжала над деревом, и вот я потная, пыльная и бешеная на месте!

Ряд последних ангаров, два из которых принадлежат Пабло. И что ему не живется в городе?! Так нет же! Его апартаменты в задней части этой мусорки!

Обычно здесь не протолкнуться между хромированными байками и прокачанными тачками. Но сейчас утро и раннее, по меркам завсегдатаев. Поэтому топчу тут пыль только я. Дверь, всегда открытая нараспашку ночами, сейчас досадно неприступна, и я остервенело калачу по ней. Мои вопли разбудят и мертвого, чего уж говорить о вполне еще живом мужике. Он открывает спустя долгих для меня десять минут, хмурясь и пряча руку за спиной. Я знаю, что у него там. Револьвер. Никто не любит незваных гостей. И я таковая, судя по всему.

Его недобрый прищур серых глаз буравит во мне пулевые отверстия не хуже своей игрушки. Но я легко игнорирую его, проходя внутрь. Цокая по бетону, рассматриваю в утреннем свете весь тот хлам, что обычно бывает в любой автомастерской. Движки, газовые баллоны, запчасти, фильтры, канистры и тому подобную дребедень. А вот это что-то новенькое, не вписывается в антураж. Вскидываю бровь на розовый бюстгальтер на капоте его Хонды. Не мой размерчик. Тревожные звоночки глушит моя истерия по утерянной работе. А стоило бы прислушаться к себе…

Оборачиваюсь через плечо к Пабло. Тот настороженно наблюдает за мной, но с места не двигается. Раньше давно бы уже сжал в объятиях. Не выспался что ли?

— Меня уволили… — начинаю я, как дверь позади меня в его спальню со скрипом приоткрывается.

Высокая брюнетка. В майке Пабло. И все. Немая сцена как в третьесортном кино. Пазлы, мать их, как фишки домино складываются в елочку. Я говорила, что Пабло без ума от меня?! Видимо, врала я себе жестко. Нет, я его не люблю, но от того не менее обидно! Все мы, кошечки, собственницы, пусть и гуляющие сами по себе, как буду сейчас «гулять» я.

— Сестренка навестила? — сухо осведомилась ради проформы. Родственников у Пабло нет, и все же надежда не хочет дохнуть.

— Мэл. Зачем ты здесь? — прочистив горло, басит Пабло. Обходит меня кругом, встает передо мной и закрывает обзор на силиконово-нарощенный субпродукт. А то, что она вся искусственная, я отчего-то не сомневаюсь. Падки наши мальчики на вот такую синтетику. И мой не разочаровал.

— За своей долей, — фыркаю, тряхнув натуральной густой копной.

Правильно, отбросим романтику, перейдем к делу. Но бл…! Если хотел темненькую, мог бы только попросить, гад! И я надела бы парик! Спазм в горле душит, но Пабло не достоин и хрипа.

— Ее нет.

А вот такой ответ совсем мне не по душе.

— Видимо вопли Фло все же порвали мне перепонки, раз я не расслышала, сладкий, — впиваюсь в него взглядом, зверея изнутри.

Бабу я еще могу спустить на тормозах. Но не мою зарплату.

— Ты услышала верно, — вторит мудак передо мной. — Из-за тебя мы чуть не попались.

— Хрень полная! — цежу сквозь зубы и прислоняюсь к полированному черному капоту бедром. Чем спокойнее я снаружи, тем неистовее становлюсь изнутри. А там уже вовсю бурлит лавой кровь. Еще секунда и я за себя не в ответе. Химоза теперь здесь правит балом.

— Ты навела копов!

— Я впустила вас внутрь!

— Чтобы заманить в ловушку?!

— И самой же попасться?!

Мы перебиваем друг друга, повышая голос. Он засовывает оружие сзади за пояс штанов и складывает руки на обнаженной груди. Боится ненароком меня пристрелить или придушить? Между нами все так же искрит, как и раньше.

— Мне плевать на твой план. Он все равно сорвался. Уходи.

— Черта с два! Не без моих денег!

Мы стоим нос к носу, не желая уступать друг другу. Да, меня утерли чужими большими сиськами. Но предательство банды ему мне не втюхать. Дьяволы — моя семья!

— Твоя доля — это откат! — как выстрел в живот. Он что… гонит меня из банды?

— Ты не сделаешь этого… — слабо выдыхаю.

— Уже. И наши согласны, — он даже не моргнул.

А это точно все. Раз все знают, значит голосовали. Значит не поверили. Мой промах вышел мне боком. Была девушкой главаря, стала никем. Без работы, без семьи, без денег. Ниже некуда. Дно, о которое я шваркнулась с размаху.

Меня ведет. Адреналин в кровь. Терять нечего, так поглумиться напоследок. Под рукой на верстаке газовый ключ. Хватаю его и с размаху на лобовое стекло любимой тачки. Вдребезги. Бинго! И это я только начала. Пабло отпрыгивает от меня, но я не калечу людей без надобности. Он знает меня насквозь. В такие моменты опасно быть у меня на пути, когда в моих руках что-то тяжелое. И он не мешает мне… пока. Сшибаю боковое зеркало. Стекло передней двери, за ним и заднее в ошметки. Все в сверкающих осколках моей жизни, как чертовы бриллианты. Вижу, как Мисс Накаченные Губки, прикрывается дверью в страхе и смеюсь истерично в голос.

— Решил заменить меня этой трусливой ш…?! — рявкаю я, когда слышу взведённый курок у своего виска. Бесстрашно смотрю в дуло расширившимися, как у наркоманки, зрачками.

— Мэлори. У-би-рай-ся! — цедит он, сдерживаясь из последних сил.

Знаю, он бы с наслаждением запустил кулаки в мои космы, чтобы протащить лицом по всему стеклу от его любимицы. Но он сейчас трезв, а значит рационален. Он не бьет женщин, пока я не за порогом, куда он сам меня впустил, я его гость. Его принципиальность меня всегда восхищала.

— Ты. Пожалеешь.

Я должна была ответить. Хоть как-то выдохнуть жар дракона из себя. И теперь сдулась, как шарик без гелия.

Пусто на душе и в голове. Мои слова еще отдаются эхом под сводом ржавой крыши, но меня уже здесь нет. Ни в гараже, ни в этом мире. Ушла.

ГЛАВА 3

А примерно в это же время, когда Мэл считала себя потерянной и обиженной жизнью на весь белый свет, в городе объявился новый персонаж. Нет, не добрая фея-крестная для утешения нашей героини, больше как недобрая тень грядущего.

Ночь неслышной поступью ступила на улицы, укутывая своим крылом дома и переулки. Луна, скрытая за низкими тучами, сегодня не желала освещать своим призрачным светом пути полуночников, играя одним на руку в своих криминальных делишках, другим же подставляя подножки.

В одном из переулков наблюдалась особая активность, та, что с привкусом горечи и тлена. Красно-синие отсветы от фонарей патрульной машины выхватывали из черноты углов мусорные баки, желтую натянутую ленту по периметру и людей в униформе. То и дело мрачный антураж преступления освещала яркая вспышка фотоаппарата. Следственная группа работала быстро, собирая малочисленные улики. На ночь передавали дождь, который смоет и без того куцые следы. Но главную улику так просто не затереть потоком небесной воды. Тело молодой женщины белело восковым куском манекена на грязной мостовой. Изломанное, в кровоподтеках, с навсегда застывшим пустым взглядом. Лоскуты изорванной одежды уже не согреют некогда румяную плоть. Совсем скоро ее заберет коронер в свои холодные чертоги морга, упаковав как очередной мусор в пластиковый черный пакет. А пока ее осматривали следователи, делая пометки в своих планшетах, он курил возле фургона-катафалка, ожидая отмашки действовать.

— Богатая ночь на сюрпризы.

Низкий голос за спиной вырвал коронера из мрачных раздумий.

Поперхнувшись никотином, он стряхнул лишний пепел с сигареты на асфальт и обернулся. Высокий, темноволосый парень с тенью щетины на впалых щеках. Темная одежда. Ничего обычного. Посмотрел и забыл. Мало ли зевак сейчас ошивается рядом. А подмечать детали — это профессиональная привычка.

— Да… Вы идите, здесь запрещено стоять. Место преступления все-таки, — недовольно пробурчал коронер, поморщившись. Накатила мигрень. А еще не скоро домой.

— Я не задержусь. Скажите, трудно быть тем, кто вы есть? — не отставал поздний гуляка.

Что за странный вопрос? Коронер снова взглянул на незнакомца. Уже с примесью раздражения. Мало ли психов в городе. Или репортер какой? Этот тип не такой уж и простак. Матовый темный взор как в колодец затягивал. Неприятное ощущение, будто тонешь без воды. И о чем тот спрашивал? О работе, кажется?

— Да, порой бывает трудно. Забирать таких молодых. А потом видеть горе и скорбь на лицах родных. Я уже стар для всего этого. Замену бы мне… — сказал, и даже не вспомнил, вслух произнес или только подумал об этом.

Но незнакомец согласно кивнул и пошел прочь, скрываясь в ночных тенях.

Коронер долго смотрел тому в след, хмурился. О чем они говорили? В голове туман…

— Фрэнч? Мы все… Забирай.

Окликнули его детективы, и коронер со вздохом принялся исполнять свой такой непростой должностной долг.

Мэлори

Конечно, в тот день после столь масштабных по разрушениям для меня жизненных неудач, я напилась. Скажите, а кто бы нет? Я в один день лишилась всего — работы, парня, семьи… Ладно, что еще не дома, но на эту тему буду думать завтра и трезвой. А пока я выла белугой с досады и ярости.

Да, работа была не ахти какая. Но она была! Да, Пабло я не любила, то была удобная привычка, привязанность и изредка приятная. Но наша банда… Вот здесь больнее всего. Я считала их семьей, ведь многих знала еще с детского приюта. Еще там мы сплотились. И как оказалось сейчас, они дорожили мной меньше, чем я ими. Неприятно. Но переживу. Предательство мне знакомо с детства. Тогда, когда от меня отказались в роддоме, и дальше пару-тройку раз приемные родители. Разочаровываться меня учили наравне с пинками и затрещинами. Не в нове. Уясни, утри нос и иди дальше. Что я собственно и собираюсь делать… Утром. А сейчас крепкий виски мне друг и семья.

Наличности мало, но на первое время хватит. Пришлось сдать в скупку бриллиантовые серьги-гвоздики, последний подарок Пабло. Не жалею, как пожалеет он. Ему не найти мне замену. В плане «отмычки» я была лучшая. Хотя гордиться тут нечем, признаю. И может судьба таким образом дала мне об этом понять? Что пора меняться если не самой, то моему окружению? Принято к сведению. Больше не косячить. Я умею добиваться своего, если припрет. А этот период скоро настанет и лучше его встретить во всеоружии.

Поэтому я беру быка за рога уже через день моей хандры. Запиваю водой обезболивающее от гудящей, как колокол, головы, замазываю темные круги под глазами. Надеваю свой лучший отглаженный с иголочки костюм и каблуки. Я быстро умею менять облик, умею приспособиться подо что угодно. Актриса медленно дохнет во мне, но я не рвусь на сцену. Мне проще быть в тени массовки. За кадром. Сочинять миры куда легче, чем набивать в них шишки. Оттого в списке моих вакансий на сегодня значатся пара газет и столько же местных издательств. Блесну своей харизмой…

Но и тут меня звонко щелкают по носу. Бушар, сволочь толстозадая, исполнил-таки свое обещание! Поросячий гад разослал мое анти-резюме в соседние конторы, и теперь на роль журналиста или корректора мне уже не претендовать. Он решил напомнить мне, что раз не досталась ему, то не сочинять мне уже нигде. Чертов сукин сын! Он обещал мне уборщицу, и теперь только это мне и светит! Ведь я больше ничего не умею. Не на панель же идти! Так низко я не паду никогда.

Весь мой энтузиазм рассыпался, как карточный домик. Но я не позволяю себе раскиснуть окончательно. Я все смогу, но видимо уже не сегодня. Сейчас мое настроение, как неустойчивые качели. Вновь под кожей бурлит раздражение. Умею же я заводить друзей! Что стоило мне быть пай-девочкой, вежливой, воспитанной и благочестивой… Брр! Что-то меня занесло не туда! Я не такая, потому что это скучно, банально и просто! Ангелочек — это очередная роль, маска, которая появляется тогда, когда это угодно мне, а не обществу.

Домой идти не хочется. А куда еще, пока не решила. И я заруливаю в спорт-бар через дорогу от моей пятиэтажки. Еще рано. Внутри полумрак. С плазмы показывают какой-то футбольный матч. Пара мужиков с кружками пива лениво наблюдают за вялой игрой на поле. Я подсаживаюсь за барную стойку и заказываю темное. Только здесь оно настоящее. Густое, ароматное, с высокой пеной, будто облако с небес. Бармен, старый знакомый еще со школы, отмахивается от моих денег. За счет заведения. Приятно, когда тебя хоть кто-то понимает в столь паршивый день, неделю… неважно!

— Спасибо, Чак, — невесело отзываюсь на его кивок. — Как дела?

— Как всегда, — хмыкает он, методично протирая стаканы белым полотенцем.

Это наш обычный короткий диалог, что уже не меняется лет десять, наверное. Но видимо сегодня мой вид столь плачевный, раз он решается на большее количество слов.

— Неважно выглядишь.

— Не умеешь делать ты комплименты девушке, — также кисло отзываюсь.

Я не обижаюсь, он в целом прав.

— С работы что ли? — он косится на мою скудную папку с документами.

— Ага. На… работу, — отвечаю на автомате. Грубить не хочется, потому поясняю. — Ищу работу. Пока глухо.

— А… Жаль.

— Не беда. Прорвусь.

Он о чем-то думает, пожевывая нижнюю губу с пирсингом. Осматривает мой костюм. Мнется неуверенно, и я закатываю глаза, давая ему отмашку говорить.

— Ну, чего придумал?

— Да тебе не подойдет… Ты вон какая бизнес-леди…

— Ага, прямо с офиса на Центральной к тебе на кабриолете! Чак, ты знаешь меня лучше! Не тупи, давай уже озвучь свою супер-мысль. Я открыта для предложений. Всех, кроме постели.

Он смущенно качает головой. Все же он хорошенький, пусть с дредами и пирсингом везде, где можно. Но скромняга. Или это я такая резкая, сразу все в лоб выпаливаю?

— Наша Молли ушла в декрет. И мы бы взяли тебя на ее место, — наконец, говорит он.

— Угу. А Молли у нас кто? — отпиваю пива и совсем не по-дамски утираю пену с губ рукавом.

— Молли была посудомойкой… — он виновато пожимает плечами. Предложил бы должность лучше, я знаю, но за неимением таковой…

Что ж… Ладно, все же не поломойка. Но и это тоже работа, которой мне теперь увы не приходится разбрасываться. Что есть, то есть. Перспектив-то пока никаких. И предвидятся ли они? Молчу, пока не допиваю кружку до дна. Чак уже и не рад, что раскрыл передо мной рот. Но я не буду мучать его дальше.

— Я согласна.

— Правда, что ли? — с облегчением опешил Чак.

Что? Не ожидал? А чего мне теперь нос задирать? Раньше на байках и тачках гоняла. В коже, вся расфуфыренная фря из себя была. На всех свысока смотрела, хотя с моим-то ростом особо нос не задерешь. Но одна из Дьяволов же! Как же! А теперь я кто? Вот именно… Теперь особо не зазнаешься.

— Правда, Чак. Она такая. Мало кому нравится, да? — вздыхаю я, переводя взгляд на экран.

Там сейчас крутят рекламу. По-видимому, тайм закончился. Одно объявление мелькает всего лишь на пару секунд, но отчего-то мой воспаленный мозг акцентирует на нем внимание. «Требуется ассистент». Да, с красноречием туго. Они бы побольше информации в объявление добавили. Ассистент кого? Так можно вечность думать и додумывать, пока не позвонишь. И номер телефона еще. Вроде простой, но необычный для нашего города своей краткостью. Цифры отпечатываются в сознании намертво. Об объявлении уже забыла, а вот номер, как песенка, крутится в мозгах. Вот и зачем оно мне?…

— Когда выходить на смену-то, Чак? — снова оборачиваюсь к бармену и спрашиваю о насущном.

— Мы открываемся в шесть и работаем до трех ночи.

Улыбается он уже не так скованно, как раньше. А как иначе, ведь я теперь почти «своя в доску»!

— То есть у меня меньше часа до рабочей смены? — гляжу я на часы за его спиной. — А на замену у меня вообще кто-то есть? Или я как белка в колесе без перерыва на кормежку?

— Есть, но Макс, наш студент, еще тот залетный парень, — досадливо вздыхает Чак, почесав макушку с дредами. — Он обычно начинает с открытия и работает часов до десяти. А сейчас у него сессия или что-то там. Вообще не появляется.

— Гад, — согласно киваю я, но прекрасно понимаю. Ученье — свет, а не ученье — не просветная задница, что наступила в данный момент у меня. — Хорошо. Засучим рукава. Но не всегда будет так, Чак. Зуб даю.

Он клятвенно кивает мне, с прижатым чистым стаканом к груди.

Две недели спустя

— Чак! Если твой студент так и не объявится, я сдаюсь! — рычу я почти под конец очередного дня своей новой работы.

Это оказалось намного труднее, чем я себе представляла.

Под начало вечера посетителей было всегда немного и ополаскивать кружки, бокалы, стопки приходилось так сказать «праздно». Но ближе часам к десяти вечера начиналась адская гонка со сменой подносов с грязной посудой на чистую. И быстро! Горячая вода уже не обжигала руки, как было по началу, а мыльная пена не раздражала обоняние цветочными ароматами. За эти дни я научилась меньше попадать себе ей в глаза при спешке. Прогресс! Научилась, но выдохлась. Правильно я сказала тогда Чаку — точно белка в колесе.

Мои дни слились в одно размытое мыльное пятно. Я работала с пяти вечера до четырех, а то и пяти утра. Ведь выяснилось позже, что после смены нужно еще надраить полы и вытереть столы от пролитого пива и крошек чипсов. Я все-таки стала поломойкой. Чертов Бушар-провидец!

Добравшись домой, благо он был через дорогу, но, к сожалению, на пятом этаже, я без ног валилась на кровать в сон без сновидений до самого вечера. Ну раннего вечера. Часов так до четырех. А дальше снова душ, быстрый перекус и снова в мир футбола, пива и мыльных пузырей. Прямо парк развлечений!

Студент за эти дни так и не объявился. То ли ушел в загул после успешно сданных экзаменов, то ли попал как зайчик под трамвайчик! Последнего я уже ему желала от всей своей широкой души! Ничего, я еще подожду, и когда он все-таки явится, то отпраздную его смену шампанским! Если явится, но я этому свято верю.

Новую работу искать было просто некогда. Но Чак меня все же порадовал. Платил он каждую неделю. Хоть какой-то бонус, кроме бесплатного пива, чипсов и гамбургеров. Хотя подсаживаться на последнее чревато для здоровья.

Все две недели тот странный номер из объявления крутился назойливой мухой в моем сознании. Знаю, цифры я не переврала, они все в той же последовательности кружили в моей голове, как самый популярный поп-хит с радио. Вот же привязался! Но звонить туда я не собиралась, просто повторяла его на автомате, как считалочку, будто окончательно двинулась на голову.

Мои неудачи начали потихоньку стираться из памяти, замененные новой рутиной. Уже не «медвежатница», не «разбойница» с битой наперевес. Будто и не я была, а кто-то другой и вообще в прошлой жизни. Сейчас на моих волосах платок, на груди фартук, а руки по локоть в горячей воде, перебирают не ювелирные цацки, а тяжелые кружки и скользкие стаканы. Кстати, за разбитые Чак обещал высчитывать с зарплаты, так что витать в облаках чревато материально.

Выношу новый поднос с чистой посудой в зал, ставлю за стойку бармена и прирастаю к полу. Меня окрикивают и машут рукой к одному из столиков.

— Мэл?… Это же Мэл! МЭЛ!!! Иди сюда! — зовут меня бывшие члены «семьи».

Я растерянно смотрю то на них, то на нахмуренного Чака. У меня полно работы, сейчас не время. Но так хочется подойти и пообщаться! Это видит по моим глазам Чак и, нехотя кивая мне, обещает одними губами: «Пять минут». Киваю и шустро стягиваю с волос косынку.

За столом девчонки: Саманта и Мэри. С ними байкеры Тодд и Квинт. И если девочки мне искренне рады, то парни недовольно хмурятся, но молчат.

— Ты куда пропала?

— Совсем растворилась с радаров, подружка…

Щебечут мои красотки. Конечно, телефон сел дней десять назад и теперь не подлежит реанимации. Уж так неудачно он встретился с моим каблуком, после того, как я, сильно поднабравшись бесплатного пива, хотела звонить, плакать и умолять Пабло позволить мне вернуться. Опомнилась я в последний момент, когда в трубке уже шли гудки соединения. Вот тогда я слетела с катушек и «затоптала» свою жалкость. Потому что «уходя — уходи», и не оборачивайся. Жги мосты дотла и до ядерной воронки на пустом берегу.

Где я живу, никто в банде не знает. Впрочем, это касалось не только меня. Это было первое и основное правило Дьяволов. Дом, работа, семья оставались за чертой, когда ты «Дьявол». Чтобы никто не смог поставить это против тебя. На допросе полиции, на разборках с другими группировками. Грим на лицо, как маска, как щит от всего. И мы не знали, где кто обитает и чем дышит днями. Ну кроме Пабло, как наш лидер. Но его дом был и для всех нас домом. И это в прошлом.

А сейчас я смотрю на своих бывших друзей и хочу плакать. Как же я соскучилась! Но это теперь я размякла, а тогда была кремень. Ехидна, дерзкая оторва, конченная психопатка. Все это обо мне когда-то. Но мы меняемся однажды, попав под маховик жизни.

А они все такие же, будто и не две недели минуло, а мгновение. Хотя по мне, именно так.

— Как дела… у вас? — шмыгаю, пытаясь собраться из тряпки в прежнюю Мэл.

— Круто все! На днях за городом на байках гоняли! Завтра с Ричардсами на серпантине заезд! На наши тачки поспорили, представляешь?! Придурки, скажи! Ведь наши машинки намного прокачанней, с теми детальками… ну ты помнишь?!… — заговорщицки подмигивает мне Мэри, но Квинт на нее предупреждающе цыкает.

Да, теперь я не в теме. И знать мне не положено лишнего. Не хочу спрашивать о себе, теребить рану, ведь почти все прошло уже, но бл… вырывается само, даже язык прикусить не успеваю:

— Как Пабло?… — готова себе пинка дать. Но слово — не воробей, пристрелить бы в догонку, а не чем!

— Как?! Ты не знаешь?… — изумленно выдыхает Саманта.

— Дуру не включай, — огрызается на подругу Тодд и зло сверлит меня взглядом. — Все она знает.

— Знаю что, Тедди? — на агрессию я всегда отвечаю тем же. Рефлекс. Коверкаю его имя намеренно, включаю свою фирменную маниакальную улыбочку невменяемой, совсем как раньше. — Скажи мне, медвежоночек.

— Кончай, — шипит он мне в лицо, поддавшись через стол вперед. — Ты сдала его копам. Все знают! После той вылазки с ювелиркой. Через день его гараж накрыли!

Я хлопаю глазами, будто рыба, выброшенная на берег. Так ошарашил он меня новостью, что ответить нечего. В тот день я обещала ему… Черт! Но и помыслить не могла, что так совпадет.

— Что заглохла? Ну и дрянь же ты, Химоза, — вторит дружку Квинт.

Оба исходят ядом не в пример своим подружкам. Они — тихони по своей природе, всегда шли на поводу у своих недополовинок. И сейчас от них нет помощи, они послушно молчат, что меня бесит, как и в прежние времена.

— Он все для тебя делал, бл…! А ты…

— Только заикнись, что я предала, и я затолкаю эту кружку тебе по самые яйца, Квинни! — наконец, выдыхаю с жаром на него. Мои пальцы точно когти, царапают старую столешницу. Очнулась, наконец-таки! — Собрались тогда кружком, как старушки, меня бы не забыли позвать, когда так позорно решали мою судьбу голосованием! Вы все решили заочно, без меня! Даже и слова не выслушали в защиту! Где доказательства ваши, мудаки хреновы?! Только раз вам Пабло сказал, вы и повелись за ним, как псы цепные?! Вы знаете меня дольше, чем его, мать вашу! Я не предаю своих, а вы так легко мне пинка дали, будто я и не помогала каждому из вас, суки, когда-то!

Я не кричу, но мой шепот громче воплей. Он из самой души рвется и перекрывает гвалт матча и рев зрителей за спиной. Девчонки полностью за меня, но миром всегда правит сильный пол, чтоб их. И эти двое не верят мне, не ставят ни во грош. Козлы!

— Так что, да. Я передумала. Не хочу знать, как поживает ваш феодал. Он, и его новая подружка. Приятно было поболтать… — киваю девчонкам и встаю из-за стола.

Мои пять минут передыха истекли, как и время на бывшую «родню». Уже в спину мне долетает едкий клинок Тодда.

— При побеге из СИЗО Пабло застрелили. Теперь у руля Санчес, и он того же мнения, что и мы. Не вспоминай больше о Дьяволах… Пошли отсюда, — последнее это он обронил своим и на меня больше ни разу не взглянул.

Бросил оплату на стол и ушел. Девочки послушно убежали следом, виновато бросая на меня прощальные взгляды. Замыкал процессию Квинт. Такой же непреклонный, как и его собрат. Подталкивающий в спину Мэри, чтоб не отставала. Доминанты хреновы. Как девчонки их терпят?…

Погиб… Пабло погиб. При побеге. Это вообще со мной происходит? Не в параллельной реальности? И почему я считала раньше наши игры с криминалом чем-то шуточным? Но вот она реальность!

Смерть реальна. Как и правосудие. И теперь мое изгнание воспринимается мной не как кара, но больше подарком свыше. Ведь я могла закончить так же. Боже, для меня все было игрой когда-то. Бег по крышам, гонки с другими бандами за городом, дележка территорий. Все такое мелочное, несущественное перед смертью. Ей не важно сколько у тебя денег в кармане, твой статус, твои желания и планы на будущее. Она приходит внезапно, когда нужно ей. И после нее лишь тишина. Смена власти. Был один, пришел другой. Был Пабло и больше его нет. И не вспомнят его похождений и захватов, его побед и проигрышей. И та брюнетка уже сидит на коленях Санчеса. Глупо все это. Мелочно. По рамкам Вселенной. Но у каждого она своя…

А моя передо мной. В глубинах мыльной пены. Смахнув удивившие меня слезы, принимаюсь с удвоенным остервенением тереть стекло, ведь это для меня сейчас важно. Или нет?…

ГЛАВА 4

Я честно продержалась месяц. Исправно ходила на работу, глядя на этот тусклый мир красными воспаленными с недосыпа глазами. Мои руки от постоянного контакта с мылом превратились в потрескавшиеся распухшие вареники. И я серьезно сомневаюсь в восстановлении их в прежний нежный вид. Все равно мне не перед кем красоваться, кроме Чака, повара Эша, его помощника Фила и официантки Ани. Студент так и не объявился, и я не винила его. Нечего гробить свою молодость на мытье посуды, если ты не в браке и не подкаблучник. Оставьте женскую работу женщинам… и не мне, пожалуйста! Для полного счастья мне осталось растолстеть на гамбургерах нашего Эша, и это окончательно обернется закатом моей шальной юности.

Все эти дни моим напарником по хандре выступал злополучный номер телефона! Я никогда не жаловалась на собственную память. Но сейчас искренне желала кое-что забыть. Семь. Чертовых Цифр! Дались они мне! Будто от них зависела судьба всего мира! На кой черт мне этот номер? Ведь не позвоню же! Ну не нужно мне это. Или я сошла с ума?! Любопытно же, Мэл, да?! Черт! Я превращаюсь в шизофреника. Вот до чего доводят монотонные будни бывшей адреналинщицы. Мне позарез нужно приключение на мой неугомонный зад! Ведь нельзя так резко спрыгивать с адреналиновой диеты, как это сделала я.

Мою кружки от пива и пританцовываю на месте, подпевая собственной шизе и споря сама с собой. «Ну что тебе стоит, Мэл? Ведь купила же новый телефончик! Позвони же! Для чего еще нужен этот аппарат, если не звонить?! И ты успокоишься! Когда ответят на том конце, что уже приняли человека на странную должность и ты снова не нужна! Позвони мне, позвонииии же, МЭЛ!» ЧЕРТ!!!

Эш позади меня подпрыгнул у плиты, покосившись в мою сторону. Кажется, я выругалась вслух.

— Все нормально? — спрашивает он, а я в себе не уверена совершенно.

— Конечно. Прости, — отвечаю на автомате.

И снова зажмуриваюсь, как от боли, когда цифры мигают неоновыми всполохами за закрытыми веками. Так… Пора кончать с этим.

— Перекур, Чак! — рявкаю я бармену, хоть и не курю вовсе.

Он не может мне возразить, ведь по уши увяз в розливе и только прожигает меня свирепым взглядом. Но я, сорвав косынку и фартук, рвусь в пожарный выход, будто мне пятки лижут языки огня. Вдыхаю полной грудью ночной воздух. И пусть рядом мусорные баки, даже эта вонь помогает прочистить мозги хоть на миг. Опираюсь о ближайший закрытый руками, отталкиваюсь ногами, подпрыгиваю и хватаюсь за пожарную лестницу. Эх, еще не растеряла навык. Быстро взбираюсь наверх, чтобы лишние глаза не заметили. На крышах мне всегда лучше думается. Простор для мыслей и замыленного взора. Не отвлекают подвыпившие болельщики и окрики Чака. Усаживаюсь в позе лотоса на старом гудроне и рассматриваю соседние дома. В некоторых окнах еще горит свет, в других царит тьма. Рядом со мной, напуганный моим внезапным появлением, топорщит дугой спину серый кот. Но видя, что угрозы от меня не исходит, он успокаивается и укладывается рядом со мной, подтыкая под себя лапки и блаженно щуря желтые глазищи. Умильный комок шерсти на самом деле. Я не раз подкармливала его беконом из «бесплатных» бутербродов Эша. Мы с ним оба одиночки в этом мире, два соседа на крыше, лишь временно возвышаемся над мостовой, с ее суетой даже ночью.

Снизу до нас доносится музыка, нечеткая речь комментатора и перекрикивания пьяных болельщиков. Отгородившись от них коконом собственных невеселых дум, достаю телефон из кармана. Новый, серебристый, дешевый. И пустой внутри. Как и его хозяйка. Ни номеров друзей, ведь доступ к ним теперь закрыт для меня. Ни фотографий. Снимать-то некого и не для кого. Саму себя? Не хочу видеть свое кислое и неискреннее отражение. Так для чего вообще приобрела его? Да чтобы он будил меня на любимую работу!

Я не против Чака, и все также ему благодарна, что он не бросил меня в трудную минуту. И ребята в нашей маленькой команде отличные. Но… Сама работа — та еще каторга! Она забирает все мои силы и выдержку. Может я зря ною? Должна быть благодарна, что не на улице совсем осталась. Ведь и за квартиру платить чем-то надо. Я все понимаю. Но не хочу так. Вот и весь каприз. Человек всегда ищет лучшее место для себя. Ведь все хотят греться под солнышком, а не как я, мерзнуть под луной, фигурально выражаясь. И я вытяну себя из этой трясины когда-нибудь. Всю жизнь так не будет. Так не должно быть. И зебра все-таки полосатая, кончатся однажды ее черные полоски и для меня.

А пока я кручу в руках кусок пластика и пытаюсь разглядеть звезды над головой. Они не видны. Вокруг здания выше нашей забегаловки, да и тучи затянули небо. Но я все же посылаю мысленный запрос туда, в вышину. Хочу перемен! Хочу приключений… Хоть немножечко…

За квартал отсюда слышится полицейская сирена вместо ответа мне. В доме напротив у подъезда повздорили алкаши. Мат доносится и до меня. Да… Перемен требуют наши сердца…

Странный номер вновь зазудел в моих извилинах, и я, уже не противясь неизбежному, набираю его на клавиатуре с синей подсветкой. Один гудок, второй, третий… Вообще странно даже, что звонок прошел. Номер-то нездешний или это я отстала от жизни? Наши городские номера в шесть цифр, мобильные — в одиннадцать. А здесь семь цифр. И все равно гудки идут. Но кто возьмет трубку? Уже полночь. Все конторы закрыты…

Мысли мгновенно схлопываются, стоит щелкнуть в трубке и:

— Слушаю.

Голос мужской. Низкий. Чуть с хрипотцой. Не заспанный вовсе, а достаточно бодрый. И такой тягучий, как темный шоколад. Враз мурашки вдоль позвоночника. В один миг я забываю, что хотела сказать! Разве так можно? За секунду забыть даже собственное имя? Оказывается, можно.

— Говорите. Я слушаю, — повторяет голос, давая мне мысленный тычок под ребра.

— Да… простите… я поздно, наверное, — конечно, идиотка! — Видела ваш номер… и вот звоню… — что за бред я несу?! Дура, по делу говори уже! — Ассистент! Я на счет этого. Я…

— Вы приняты. Приходите по адресу Пойнт-авеню, 17. Блок 8Ф.

Дальше все, вакуум. Что?! Я принята?! Куда?! Мэлори, ептить! Приключений тебе надо было? Какой на хрен ассистент?! И кто просил только звонить туда? Я мысленно истерю, а незнакомец продиктовал адрес и отключился, не соизволив выслушать мой ответ.

И вот же странно. После слова «Принята» я толком уже ничего не слышала из-за шока, но адрес запомнила. В нем нет ничего необычного. Такая улица существует в нашем городе. Но этот адрес, как и номер телефона ранее, теперь мерцает неоном в подкорке моего мозга. Не вычеркнешь так просто. Может из-за состояния аффекта такое происходит, я не знаю. НО! На улице полночь! А я принята каким-то ассистентом?! Куда, спрашивается?! И только лишь по одному разговору, где я толком и не говорила даже, а блеяла, как овца, нажравшаяся белены! Так, стоп. Я хожу по кругу. Никто не гонит меня по заданному маршруту. Как и раньше никто не заставлял звонить, да? Я просто никуда не поеду и все. Ведь правда, Мэлори? Не. Поеду!

Я честно дала себе два дня «не поехать». А на третий все-таки сломалась. Любопытство оказалось сильнее меня. Так вот и попадают на разделочный стол к маньяку или в наркокартель, Мэлори. Да-да! Но так или иначе, утро третьего дня после злополучного звонка, я провела не как обычно, за глубоким сном в кровати. Я ехала на автобусе в другую часть города, кстати, на его окраину. И что бы вы думали, я увижу по приезду? Не ожидала, но это то место, которые знают все пенсионеры, мамочки с детьми и прочие люди, озабоченные собственным здоровьем. Все, кроме меня, по-видимому.

Ну, конечно. Вот почему адрес оказался мне знакомым. Это же Центральный Городской Больничный Комплекс, раскинувшийся гигантским осьминогом на окраине города почти на два, а то и три футбольных поля.

Здесь были и стационары, и поликлиники, и комплексы по разным направлениям — психушки, хирургии и прочие терапии, названий которых я даже выговорить не могла. Не подозреваю, что еще тут может быть, так как редко вообще посещаю нечто подобное. Терпеть не могу докторов и больницы, и стараюсь держаться от подобного подальше. Я даже, когда чихаю, лечусь дома подручными средствами. Ну не дал мне Боженька пока в эти края направление, и на том спасибо. Однако, сейчас я приперлась сюда сама, и куда дальше путь держать — без понятия. Не поворачивать же назад, в самом деле. Я уже здесь, так идем до конца. Меня просто сейчас отправят восвояси и все дела. У меня нет ни должного образования, ни опыта работы санитаркой. А полы помыть я могу и в спорт-баре. Решила так, но все равно полюбопытствую.

Иду к будке охраны у массивных ворот за информацией. Охранник спит на посту, прикрывшись газетой. Его задача даже не охранять, а нажимать кнопку для подъема шлагбаума, пропуская въезжающие и выезжающие кареты скорой помощи. Вот у кого работа — не бей лежачего! Стучусь в окошечко и невинно хлопаю глазками на сонный взгляд из-под газеты.

— Чем могу… — нехотя приподнимается дородный мужичок, сползший во время сна на стуле.

— Можете. Подскажите, блок 8Ф — это что? — деловито спрашиваю, будто каждый день здесь бываю, просто подзабыла расположение комплексов.

— Мои соболезнования, — вздыхает он и принимается что-то искать на своем столе среди бумаг, когда я ошарашенно переспрашиваю его.

— И отчего же?

— Ну как же? — охранник встает, подтягивает брюки на своем пузике и с кряхтением выуживает что-то из ящика стола и протягивает мне. — Блок 8Ф — это морг.

Одно лишь слово, и я в астрале. Больше всего на свете я боялась трех вещей. Змей, насекомых и покойников. А он предлагает мне… что? Прогулку в морг? В вотчину жмуров?! Это же мой кошмар наяву! Я передумала, Вселенная, таких приключений я не хочу!

Охранник же мое молчание расценивает иначе. Он выходит из своей конуры. Что-то настойчиво сует мне в руку, что я так и не взяла, когда он протягивал мне ранее. Это оказывается карта больничного комплекса с подробными маршрутами и названиями отделений. Охранник тычет куда-то на ней своим пухлым пальцем, в какой-то квадратик на дальнем конце больничной территории, и затем указывает тем же пальцем направление по дорожке между деревьями. Типа, мне туда.

— Да вы не переживайте, милочка. На этом жизнь не заканчивается. Все будет хорошо.

По-отечески он хлопает меня по плечу и помогает пройти за ворота на больничную территорию, потому что мои ноги будто вросли в асфальт и сами идти никуда не хотят.

— Сами дорогу найдете, а если нет, спросите еще у кого. Я не могу с поста отлучаться. Удачи вам.

Говорит мне, думая, что я в ступоре из-за траура. Но нет! Я в ужасе! Он провожает меня в МОРГ! А мои деревянные ноги, послушные его указаниям, идут в заданном направлении, как запрограммированные, бл… Сознание в шоке, а тело двигается вперед. Я не хочу туда! Мне еще рано! И это туда нужен ассистент?! Да не в этой жизни! Но меня же там ждут?… Сказали, что приняли… Конечно! Ведь кто в своем уме пойдет сам туда устраиваться?! Вот и принимают всех, кто позвонит!

Да, я слыла психопаткой раньше в банде, но даже я не настолько отбитая! Хотя признаю, что-то в этом есть… Да? Я же хотела приключений? И это такое своеобразное чувство юмора у моей судьбы. И что я пугаюсь раньше времени? Может им нужен человек на ресепшен? Есть же в морге стойка администратора? Ага, номерки с полочками в холодильнике раздавать! И свежее постельное белье! Истеричный смех рвется на волю, а я все иду по территории и привожу доводы «за» и «против» собственной авантюры. Ну не прикуют же меня там наручниками к батарее! Приду, узнаю, откажусь. Вот мой план. И я думала, что он вполне выполним…

ГЛАВА 5

Моя пешая прогулка до морга длится и длится. Что ж он так далеко-то? «Это для того, чтобы такие, как я, не смогли отсюда быстро скрыться!» — подначиваю я себя. Ведь за мною отсюда будут гнаться зомби, не иначе! Все, Мэл, прекращай! Ты ж большая девочка! Да, большая, но как оказалось, трусливая.

Вот и оно, квадратное здание, почти без окон. Правильно, жмурам солнышко уже без надобности… Топчусь на крыльце, а тремор в теле лишь растет. Мне, чтобы самой сюда спокойно зайти, нужна бутылка чего-то крепче абсента! Но крепче алкоголя нет. Да и его любого у меня нет. Поэтому дергаю оцинкованную дверь и захожу в пустынный холл. И что ж тут очереди нет? Ни за кем занимать не нужно. Везде бы так. Зубы стучат, как в лютую стужу, пусть и не холодно снаружи, лишь изнутри. Воздух здесь какой-то спертый, не настоящий, отдающий пластиком. Странное сравнение, но иного мой мозг сейчас выдать не может.

Лампы на потолке яркие, а по углам все равно полумрак жмется. И тишина. Мертвая. Ага, каламбур. А как же тут может быть иначе? Черный юмор так и булькает во мне, унять его не выходит совершенно. И да, стойка администратора тут все же есть. И за ней никого. Не у кого дорогу дальше спрашивать. Но это и не требуется. Впереди лишь один коридор. Длинный и без дверей. Лампы на потолке в нем неприятно мигают, как в фильмах ужасов. Неужели нельзя обойтись без подобного?! И так нервы чечётку отбивают зубами, а тут ещё это! Сложно что ли на новые заменить или считают и так сойдёт, светить-то для кого?

На носочках скольжу по коридору, подавляя в себе желание оборачиваться каждую секунду. Мурашки пробегают по шее неприятными муравьями. Передо мной металлические двери будто в потусторонний мир, открывать которые я не хочу совершенно. Но если не сделаю этого, то так и проторчу тут до ночи. Берусь за ледяную ручку, от чего чуть ли не током прошибает до пяток, но все же тяну ее на себя. Не поддается. Я тяну сильнее. Без результата. Начинаю дергать резче, когда дверь легко поддается, но в обратную сторону. Вот же я тупица! Не на себя, а от!…

Не додумываю, а влетаю по инерции за распахнутой створкой внутрь, так как все еще держусь за ручку. Спотыкаюсь через кого-то и чуть ли не падаю. Визг чудом удерживается за зубами, когда меня ловят чьи-то руки. Теплые, Слава Богу!

Передо мной мужчина в белом халате. А я готова прямо сейчас провалиться под пол от конфуза. Он отпускает меня, удостоверившись, что я больше не рухну, как пьяная, и делает шаг назад.

— Простите… — бормочу, не смея поднять глаза.

— Бывает, — сухо отзывается он.

И тогда я смотрю на него в упор. Тот же голос. Его я слышала из трубки телефона. Однако, вкупе со внешностью говорившего это просто запрещенный удар ниже пояса. Чувствую себя малолеткой, но ничего поделать с собой не могу. Пялюсь, будто увидела рок-звезду. А он именно такой. Мрачно-красивый… Выше меня головы на две, впрочем, как и все, ведь мой рост метр с полтиной. Приятно широкоплечий, но не сильно. Смуглый. Темноволосый. Не остриженный под машинку, но и не косматый. Самое то, чтобы руки запустить в полночные пряди и сладостно потянуть. Орлиный нос с горбинкой, впалые щеки, острые скулы, тяжелая квадратная челюсть. Губы не пухлые, но и не ниточки. Я могу вечно описывать его, любуясь. Особенно глаза. Они отдельный мир. Космос. Темные, непроглядные. И только в свете люминесцентных ламп над головой вижу их настоящий цвет. Темно-темно синие. Кобальтовые…

Вздыхаю, как школьница, и только когда эти самые глаза покрываются коркой льда и между ними над переносицей залегает хмурая недовольная складка, краснею снова. Вот же дура-то! Стою у него на пути и разглядываю так, как дама на жёсткой диете слюни пускает на торт со сливками! Совсем все мозги утекли!

— Это я звонила! По поводу ассистентки… — пищу я, понимая, что уже хуже быть не может. Я выставила себя полной идиоткой, это ли не сыграет мне на руку? Он сейчас выпроводит меня вон, и все? Тогда отчего заочно обидно?!

— Ах, да, — его взгляд теплее не становится. — Прошу. За мной.

Он разворачивается, возвращается внутрь, туда, куда так усердно до этого рвалась я. Здесь холл просторнее. Скамьи у стен. Двери, с табличками на них. В одну такую открытую я иду за ним. И тут снова спотыкаюсь, но не падаю. Пока. Просто замираю, как лань, в свете фар.

Мы в просторной зале. Кругом белый кафель и металл. Пахнет здесь чем-то сладковато-неприятным, отчего хочется чихать и утирать рефлекторно нос. Но мне пока не до этого. У меня язык прилипает к небу, когда взгляд натыкается на металлические столы по центру кабинета? Нет, скорее операционной. Над ними большие лампы, сейчас выключенные. У столов по бокам какие-то странные рычажки и выемки, а у подножья или же в изголовье что-то похожее на поднос. Зря я раньше думала про маньячные разделочные столы. Сейчас съеденный завтрак внезапно пожелал покинуть желудок. Но я ещё держусь. Отвожу глаза на более безопасные шкафчики со стеклянными дверцами вдоль стен. Они забиты медикаментами и какими-то инструментами, даже знать не хочу их предназначения. А дальше у меня вдруг руки затряслись? Или голова закружилась? Точнее предположить не могу, потому что в какой-то момент перестала себя ощущать. Ибо мой взгляд уперся в ряд одинаковых металлических дверок в стене напротив. Как у сейфов. Но там не деньги, знаю. Там…

— Присаживайтесь.

Прерывает мою истерию доктор… Патологоанатом. Вот откуда я знаю, как он правильно зовётся?! А все потому, что в шоковом состоянии мозг может ещё и не такую информацию выдать.

Мужчина тем временем занял место за письменным столом ближе к выходу из этой камеры пыток и теперь указывал мне на стул по другую сторону от себя. На это сиденье я рухнула с грациозностью картошки. Но кому до нее есть дело, правда? Я уже доказала, что таковая у меня полностью отсутствует.

— Что-то вы не торопились с визитом после звонка, — тем временем вещал он, наливая воды из графина в стакан и протягивая мне.

У меня на лице все написано? Что я сейчас собираюсь рухнуть в обморок? Скорее всего.

— Из другого города ехали? Или храбрости набирались?

— Да… — выпалила я невпопад, принимая стакан из его рук и жадно глотая воду.

Оказывается, и правда в горле пересохло. Вот теперь лучше, так что пора сворачивать удочки. Стараюсь, больше не смотреть по сторонам, дабы не наткнуться на ещё что-то этакое. Поэтому упираюсь взглядом в его белоснежный воротник и цежу.

— На самом деле у меня уже есть работа. Я случайно набрала ваш номер… — отставляю пустой стакан на стол и встаю, намереваясь уйти.

— Случайности не случайны, — легко парирует он. — Сядьте.

Это не приказ, и голос его тих, но будто во мне на кнопку нажали — послушно села обратно. Чувство неприятное. Не люблю принуждение в любых его проявлениях. Начинаю всегда инстинктивно противиться этому. А сейчас меня будто выключили. В плане эмоций и желаний.

— Ваши документы, — новый приказ?! — Можно? — добавляет с иронией. Больше с издевкой в глазах.

Я на допросе в полицейском участке?! Оторопела так, что на автомате достаю из сумочки и протягиваю ему свое удостоверение личности.

— Мэлори Филлипс. Двадцать семь лет… Хм… Прекрасный срок выдержки…

Он сейчас сравнил меня с вином? Или с чем?!

— Простите?! — снова пищу я, как мышь. Связки будто заморожены. Или это место так влияет на меня?

— Говорю, замечательный возраст.

Кончики его губ чуть дрогнули в улыбке, когда как глаза все так же вымораживали до самого дна.

— И кем же вы сейчас трудитесь?

В его вопросе подвох. Он будто знает меня лучше меня самой, видит насквозь. Нравилась бы мне нынешняя работа, я бы не сидела сейчас тут. Так стоит ли отвечать?

— Я бармен, — вру намеренно, не моргнув глазом.

— И что разливаете? Хлорку? — одна его бровь вопросительно ползет к челке, когда он кивает на мои обветренные руки.

Я тут же прячу их под стол, признавая свое поражение. Все, хватит с меня. Не его дело, кем я работаю. Он замечает, что я замыкаюсь в себе. Мои губы упрямо поджаты, отказываясь продолжать разговор. Доктор Смерть протягивает обратно мне документы, но, когда я пытаюсь их забрать, не отпускает сразу. Наши взгляды скрещиваются, как шпаги. Упёртый. Так я тоже.

— Приятно было… познакомиться, мисс Филлипс.

Я снова поднимаюсь и уже не сяду на этот чертов стул. Удостоверение выдергиваю из его пальцев. Не прощаясь, иду к двери. Почти ушла, когда до меня доносится.

— Вы вернетесь.

Такой самоуверенный, что не выдерживаю и оборачиваюсь.

— Да неужели? А причина? — когда я не в себе, могу и нахамить.

Держусь из последних сил. Он не отвечает. Просто смотрит мне в глаза, и я тону. Вот же шельмец! Сдаюсь.

— Я боюсь мертвых. Мне здесь не нравится. Так почему я должна вернуться?

— А почему вы пришли? — просто говорит, но и так знает ответ. И поэтому сам отвечает. — Любопытство. К тому же вам уже не страшно.

А он ведь прав. За спором с ним градус во мне сместился с мертвого холода на вполне себе горячий и живой. Этот тип меня зацепил своими колючками, разозлил и тем самым отодвинул страх на задний план. Занимательно… Но не настолько.

— Этого мало, — все же отзываюсь, не желая уступать.

— Ваше рабочее место будет не здесь. И обязанности будут не те, о чем вы подумали, — продолжает отвечать он на мои немые вопросы, которые, по-видимому, у меня на лбу высечены.

— И… где же? — смысл открывать рот в очевидных вопросах, но он будто намеренно медлит с информацией, втягивая меня в диалог.

— В… архиве. Мне нужен помощник в ведении записей, каталогизировании, а также в наведении время от времени должного порядка.

— Это скучно, — выпаливаю неожиданно для себя. Нет, я, конечно, бывает говорю не подумав. Но именно сейчас раскрывать рот не собиралась!

— Вряд ли. Вам будет… интересно. Поверьте… — он продолжает топить меня в своем взгляде. Какая же в нем тьма! Глубокая, бездонная. Я будто нахожусь под влиянием чего-то, мало смахивающим на гипноз. Голова пустая и тяжелая одновременно. Такое ощущение, что человек передо мной пытается считать все обо мне ментально, проникнув взглядом-лазером в подсознание. Возможно ли такое? Или я выдумываю? Тряхнув резко головой, прерываю наши гляделки.

— Не думаю. До свидания, — шепчу я, потому что голос отказывает мне повиноваться, как совсем недавно ноги.

— До скорого. Свидания.

Уточняет он, не оставляя последнего слова за мной.

Я снова мельком смотрю на этого Доктора Зло и тороплюсь выбраться из кабинета-операционной.

Не помню выход наружу, иду больше по наитию. В этот раз металлические дверцы-створки поддаются сразу, мерцающий свет с потолка уже не кажется таким зловещим, как и пустой пост администратора без скелета за ним. Только оказавшись на улице вдыхаю полную грудь воздуха. Будто вынырнув из воды, нет, из глубокого цепкого болота.

Вроде коротким выдалось собеседование, если таковое можно назвать именно так, но на улице темнее обычного. Я будто из кроличьей норы выбралась, и время сместилось далеко вперед. Смотрю на экран телефона. Возможно ли такое? Пять вечера?! Я прибыла сюда в полдень! Может настройки в мобильнике скакнули на другой часовой пояс? Но нет. Тело тоже ощущает уплывающую реальность. Я хочу есть, будто крошки во рту не было дня два! Мышцы ноют от напряжения во всем теле, как от многочасового спринта. Вот где парадокс! Но размышления потом. Я опаздываю на действующую работу, будь она неладна!

С раздражением оглядываюсь на медную табличку «Городской Морг» и срываюсь в бег на гудящих ногах до автобусной остановки.

ГЛАВА 6

Уже позже, когда погружаю руки в мыльную пену, возвращаюсь снова к своим скудным метаниям мыслей. Как так произошло, что время ускорило свой бег? Ведь я не сумасшедшая! Будто в этом морге время остановилось напрочь, а мир за дверью продолжил свою жизнь, уже без меня. Или дорога до самого морга была дальше, чем мне показалось на первый взгляд? Ну не полдня же я шла! Может, нервничая, я не заметила этого? Да нет! Не такой уж и большой была территория больницы…

Я вполне адекватный человек, а значит это мир вокруг меня ненормальный. Нет, я по жизни скептик, и во всякую потустороннюю хрень не верю… Хотя уже может стоит начать? Почему бы и нет? Наш мир токсичен, неформален и аморален. Почему бы ему не сойти с орбиты? Ведь мы не хотим ничему верить, пока нас носом в данную ересь не макнут, как нашкодившего котенка в дерьмо. И я не верила во все это раньше, да и не задумывалась даже, потому что времени не было и повода. А что теперь? А теперь я проторчала в морге полдня, когда как думала всего полчаса. Время убежало вперед, а я осталась на месте. Здорово…

Стыкуя пазлы в своей голове и так и эдак, я вышла в зал. Ани зашивалась на разносе заказов по столикам, я же время от времени помогала ей с уборкой. Как сейчас. Лавируя между столиками и подвыпившими клиентами, я собирала на поднос грязную посуду. Но что категорически нельзя делать в подобных заведениях, так это витать в облаках. А я сейчас занималась именно этим. Потому и пропустила смачный шлепок по собственному заду от какой-то нетрезвой скотины. От неожиданности я естественно подпрыгнула. Подскочил и поднос в моих руках. И пять здоровенных кружек, а за ними и семь стаканов поменьше полетели на пол. Звон разбитого стекла был такой, что заглушил и матч по гандболу, и стук моего сердца где-то в горле от испуга.

— Упс!… Прости, киса… — прохрипели вперемешку с веселым гоготом за моей спиной. — Посуда бьется на счастье…

«На счастье, мудак?! Чак не выплатит мне и гроша за эту неделю!» — Вопила во мне пробудившаяся Химоза. Долго она спала. Давно не отрывалась по полной. Будто имея раздвоение личности, я уступила ей сейчас с радостью.

Поудобнее перехватив поднос обеими руками, я с разворота и хорошим размахом так вдарила им по толстой роже своего обидчика, что зазвенело колоколами не только у него в голове, а, наверное, во всем квартале. Его смех схлопнулся с лязгом челюстей. Жаль, что зубы лишние не выплюнул. Будь у меня любимая освинцованная бейсбольная бита, эта оплошность была бы исправлена. Но сейчас выход в свет у металлического подноса. Так постелем ему ковровую дорожку из тупиц!

— Ах, ты кухонная крыса! — завопили на разный лад трое его дружков. Такие же нетрезвые и осоловелые.

Они гурьбой полезли со своих мест, спотыкаясь о стулья, собственные ноги и своего товарища, что теперь спокойно пребывал в отключке. Собственно, до этого состояния ему и не хватало либо еще одного стакана спиртного, либо поцелуя с моим кухонным инвентарем. И я избрала для него последнее.

— Ага, вы тоже не умеете с женщинами обращаться, гавнюки! — довольно рявкнула я, встречая очередного желающего все тем же подносом.

Пока тот держался за свою дребезжащую голову, я хватаю второго за кудлатые вихры и с силой впечатываю носом в столешницу, довольно жмурясь от характерного хруста и гнусавого вопля. Кому-то прописан поход в травмпункт. Миска с орешками и чипсами подлетает от тряски стола и накрывает шапкой кровавую пену и сломанный нос. Третьему же хаму досталась подножка, и когда он полетел вперед, пинком ботинка под зад добавляю тому ускорения, чтоб летел дальше и радовался жизни.

Мы устроили знатную кучу малу. И я отрывалась по полной, радуясь подброшенной забаве, как ребенок. Для Химозы отмутузить пьяную компашку было делом пяти минут, тем более, когда тебе улюлюкают и подначивают не хуже, чем защитнику на поле. Но в какой-то момент все обернулось «красной карточкой» от Чака. Он схватил меня за руку, когда я собиралась звездануть кулаком одному из бедолаг, подвернувшихся мне сегодня. Лицо бармена и моего начальника по совместительству багровело алыми пятнами ярости, и он с силой сжимал зубы, чтобы не высказать мне все здесь и сейчас.

Фил появился за его спиной и помог выгрузить поверженных с черного выхода, как мусор. Помощник повара у нас иногда был и за охранника, и за вышибалу, если нужда приходила. Однако я сегодня немножко его заместила, но он не обидится. Чак же был зол больше не из-за расквашенных носов, а за разбитые стаканы и помятый поднос. Меня он выпроводил за метлой, сам остался утихомиривать всколыхнувшийся новым развлечением зал, когда я тоже хотела продолжения до визга! Я ведь только начала! Но угрюмая метла мне в подарок. Снова, как золушка, превращаюсь из гвоздя программы в уборщицу и послушно сметаю осколки в кучу. Черт! Чак-обломщик! Было же весело! Ага, будет еще веселее, когда в конце смены я выслушаю заслуженный нагоняй и увижу длиннющий минус в своем чеке. И чего ради я горбатилась всю неделю?! Стало так обидно за себя, но кому поплачешься теперь? Сама виновата, курица, осмотрительнее надо быть. Но обиженной Химозе во мне этого было не объяснить. Она требовала реванша, продолжения банкета, ну хоть чего-нибудь!

Поэтому, перемыв оставшуюся посуду, я вновь сидела на крыше рядом с котом и держала телефон у уха. Когда я это сделала?! Когда мое тело начало совершать действия отдельно от мозгов? Ну зачем я звоню?… И куда, собственно?! Смотрю на экран, где светятся цифры, и уже через миг слышу подтверждение мужским голосом.

— Доброй ночи, мисс Филлипс.

Его голос, как бальзам на раненную душу. Как мощное седативное по венам. Что я вообще хотела ему сказать? Зачем позвонила? Поплакаться?

— Как вы?… — единственное, что могла я пробормотать, пока судорожно перебирала в голове варианты того, зачем звоню незнакомому мужику посреди ночи, от которого позорно сбежала еще днем.

— Как догадался, что это вы? Определитель номера, — саркастично отозвался он. — И я ждал вашего звонка.

— Да?… — ну почему я все время перед ним блею, как глупое сельскохозяйственное животное. Его голос действует на меня как-то неправильно. Расплавляет мозги напрочь.

— Да. Ведь у вас есть еще вопросы.

Зрит в корень, умник. Весь вечер только об этом и думаю. И теперь знаю, о чем с ним говорить.

— Как я смогла пробыть в вашем обществе несколько часов? — я напоминаю сбрендившую, но раз он знает все мои вопросы наперед, так пусть теперь отвечает, раз трубку еще не положил.

— Вам показалось, — спокойно отвечает он, но меня так просто не проведешь. Уж слишком он самоуверен и скор на слова.

— Нет. У меня есть свидетель! — я имела в виду охранника, но Доктор Зло меня опередил.

— Сомневаюсь. Камер наблюдения у нас нет. А охранник Добс не в счет. Он спит всю свою службу. И забывает о посетителях сразу же, как отворачивается от них.

— Ага! А откуда вы знаете, что именно про охранника веду речь? И что именно он тот свидетель? — подпрыгнула на месте я от нездорового азарта, который он будил во мне во второй раз нашего общения.

— У вас в руках была карта, копию которой он раздает каждому, обратившемуся к нему. Чтобы самому не сбивать ноги в провожатых.

Логично. Не подкопаешься. Но я все же не сошла с ума!

— И все равно… — не унималась я.

— Мэлори, вы не задавались себе вопросом, что мир вокруг вас не так прост и однозначен? — тем временем говорил он мне то, о чем я и сама думала не так давно. Он определенно умеет читать мысли, телепат хренов. Я молчала на другом конце трубки, не зная, что ответить. Но моему оппоненту видимо и не нужен был мой ответ. — И почему вы единственная, позвонившая по номеру, которого никто на самом деле и не видел больше. Только вы.

— Глупости… Этот канал в городе общедоступный, неизвестно сколько людей смотрели в тот день футбольный матч. Уж если не на работе были, или не выходили в сортир во время рекламы… Но с десяток-два точно видели…

— Может быть. Но запомнили только вы. И вы одна позвонили.

— Вы намекаете, что судьба меня к вам привела? — взвилась я, подозревая, что мне откровенно пудрят мозги.

— Можете звать это, как угодно. Я же предпочту назвать сей исход моей успешной формулой. Запущенной в пространство эфира в поисках нужного мне человека со специфическим мировоззрением и нестандартным мышлением.

Своей абра-кадаброй он не запутает меня. Я единственная дозвонившаяся? Или же он просто-напросто не отвечал на звонки после меня. И во что я вляпалась в своем слепом стремлении изменить свою жизнь? Странный тип, странная должность…

— Ну так что вы мне ответите, мисс Филлипс? — вывел он меня из раздумий.

— Отвечу, что еще подумаю, — бормочу в ответ и нажимаю на телефоне отбой.

Раз я — единственный кандидат на эту должность, значит меня еще подождут. А этот тип тем временем привел меня в еще большее замешательство, нежели я была до этого. Спускаюсь в свою вотчину мыла и порошка, дорабатывать смену вновь засучив рукава. Вполуха слушаю доносившийся из зала матч и людской гомон. Шкворчит жир на плите, ругается снова Эш, шелестит передо мной вода из крана. Я будто погружаюсь в монотонный транс, стараясь отвлечься от всего произошедшего за сегодня. И сквозь эту мешанину звуков я отчего-то выделяю одно. Время от времени между спортивными программами мелькают выпуски новостей. Сейчас проигрывают один из таких. И в нем диктор вещает об очередном убийстве на улицах нашего города. Объявился новый маньяк. Он режет женщин, не насилуя. Странный какой-то… Хотя если импотент, ему только это и остается.

И может эта новость дает мне мысленного пинка? Что я здесь делаю? Когда мир куда больше, нежели эта кухня. Что будет со мной завтра-послезавтра? Вдруг я тоже попадусь под нож этому маньяку? Ведь жизнь и без того короткая. Так зачем ее тратить на скуку и скользкие стаканы? Да, в морге тоже особо не разгуляешься с фантазией, однако там хотя бы начальник будет интересный и клиенты не такие шумные, ага. А, впрочем, была не была… Что я теряю? Кроме своего здравомыслия…

Поспешно вытираю руки об передник, пока не передумала и вновь стучу по клавишам телефона в нужной мне последовательности.

— Сколько вы платите? — выпаливаю я, стоит только трубке на том конце ответить.

Меркантильная? Может быть. Но в конце концов, бояться лучше за валюту, чем за интерес.

— Пятьдесят тысяч в месяц устроит? — со смешком отзываются мне в ухо.

Пятьдесят? Кусков?! Да я в редакции и здесь скопом меньше в два раза получала. Он еще спрашивает?! Где расписаться, Доктор Смерть?!

— Согласна! — после череды спокойных вдохов и выдохов, как можно сдержаннее отвечаю я.

— Тогда завтра. В полдень. Дорогу вы знаете, — отвечает он мне с плохо скрытым сарказмом. Знаю, намекает на мой ранний вопрос о времени. Но я все же допытаюсь ответ на него. Или я буду не я.

ГЛАВА 7

— Ну что ж, товарищ начальник. Я здесь и жажду прочесть наш контракт.

Бодро говорю я на следующий день, ровно в полдень появляясь в кабинете-операционной.

Сегодня я шла сюда уже не на трясущихся ногах, даже где-то вприпрыжку. Помахала охраннику в окошечко, на что достопочтенный мистер Добс лишь удивленно крякнул. Отчего-то я знала, меня ждёт сегодня нечто необычное, новое. И я решительно стремилась к этому. Если кто раньше сказал бы мне, что я буду так торопиться в Городской Морг, тот шутник тут же схлопотал бы по зубам. Но смотрите, вот она я, в белом брючном костюмчике семеню навстречу со жмурами. Хотя всё же отчаянно надеюсь не наткнуться на них ни сегодня, ни в будущем. Ведь пока я не видела ни одного, просто моё воображение — мастер подбрасывать в сознание картинки одну ярче другой.

Моего настроения сегодня ничто не сможет испортить. Ни пасмурная погода. Ни тяжёлый вчерашний разговор с Чаком. Да, он не был рад моему уходу вот так резко. Но как говорят в моем нынешнем окружении — умерла, так умерла. Раз избрала для себя иной путь, так и не сворачивай на попятный. Знаю, Чаку будет трудно. Нужно уже к вечеру найти мне замену. Но он справится, тем более, что мне его не жаль. Как было и ему, не заплатив мне, как я и предполагала. А всё из-за грёбаных кружек! Вот пусть теперь покрутится сам.

Резкие порывы холодного ветра продували мой белый пиджачок и бросали под ноги желтеющие листья. Ничего. С той зарплатой, что обещал мне Доктор Смерть, скоро на работу я буду летать на собственном авто. Пусть подержанном, но уже не трясясь в автобусе и не портя каблуки о трещины в старом асфальте.

Лампочка в узком коридоре здания всё также моргала. Но сегодня мне не казалось это зловещим, больше приветственным подмигиванием. Ещё удивило то, что от морга отъехал чёрный фургон с пожилым мужчиной за рулём. Машина служебная. А значит это был ещё один из персонала. И странно, что в тот первый день я не видела тут никого. Это было жутко. Однако, сейчас я окончательно расслабилась. Много придумываю себе! Здесь так же, как и везде, работают люди. Буду работать и я.

Слава богам, когда я постучалась в дверь кабинета, в котором проходило моё «собеседование», и зашла туда по приглашению мгновение спустя, на «разделочных» столах снова было пусто. Мой наниматель был сегодня очень хорош в тёмно-синей рубашке под кипенно-белым халатом, гладко выбрит и полон сюрпризов в полночно-синих глазах. Но проигнорировал мой задор совершенно. Ни улыбки на губах, ни смешинки в глазах, лишь тайны в их глубинах и мрак. Хотя, чего это я… Это для меня праздник — шаг в неизвестность, для него же серые будни. Так что включаем деловую леди и меньше каламбурим.

— Да, контракт имеется.

Были его первые слова вместо приветствия. После чего он достал из ящика стола чёрную папку. Выудил из неё стопку бумаг и протянул мне.

Вот же напросилась! И теперь всё это читать, и ещё заполнять в пустых местах…

Договора было два, и я начала с первого. Стандартная форма при приёме на работу, такую я заполняла раньше не раз. Везде пометила свои данные, проставила подписи. Здесь везде я значилась как медрегистратор, что-то типа офис-менеджера при морге. Мои обязанности были прописаны здесь же. И все были скучными, но я не собиралась унывать. Я хотела найти в этой работе нечто для себя интересное, и найду, как разберусь, что тут и как. Ведь обещала же себе приключения.

Но второй контракт заставил меня притормозить с оптимизмом. Этот документ был иным и более пугающим что ли. Во-первых, уже с первой страницы с меня требовалась подпись о неразглашении всего того, что будет тут происходить. Ну в общем не проблема. Мало ли кого тут привозят на катафалке — бандитов, местных знаменитостей… Врачебная тайна, как никак. И я под это теперь тоже подхожу. Но дальше шёл сущий бред типа беспрекословного подчинения и выполнения всех указаний некоего Адама Лестера. Тут я подняла взгляд от бумаг на сидящего напротив мужчину. Значит, Адам… Приятно познакомиться. Однако, какого чёрта?!

Замешательство было прописано крупными неоновыми буквами на моём лице, но он лишь сухо проговорил:

— Читайте, мисс Филлипс.

И я читала. И удивлялась всё больше и больше. Мой рабочий день был ненормированным, смена могла задержаться и на ночь, чего бы мне не хотелось категорически. Однако, я сама согласилась за такие деньги. И теперь просто молча недоумевала, и негодовала. Я полностью зависела от своего нового начальника. Моё рабочее время, перерыв на обед, мои обязанности… Ладно, что не кислород в лёгких!

Я слышала выражение «кто платит, тот и заказывает музыку». И теперь его смысл испытаю на собственной шкуре. Полное подчинение, без лишних вопросов и пререканий. Спасибо великодушное, что это лишь касается работы, без намёка на нечто личное. Что ж, стрелять так стрелять! Я всегда могу уволиться, если этот мистер Лестер перешагнёт невидимую грань дозволенного.

Собираясь подписать внизу этой «писанины», я отыскала нужную строчку и осведомилась, как бы между прочим:

— И как много невинных девиц вы съели на завтрак, мистер Лестер? — намекаю на странность данного документа.

— Не вы первая, поверьте, — отзывается он, вновь гипнотизируя меня своим нечитаемым взглядом.

— Хм… — скептически качаю головой.

Росчерк ручки, но вдруг чернила кончились. Знак?! Нет, не накручивай себя, Мэлори!

— Не пишет…

— Вот, возьмите мою.

Он протягивает свою ручку. Тяжёлую, красивую и перьевую.

Странно, чернильницы я не видела… На внешней оболочке ручки узор из золотистой пластины, о которую я неуклюже царапаю палец. Вроде вскользь и не сильно, но на пальце выступает кровь. Собирается в капельку за мгновение и падает на листок багровый кляксой.

— Ой!… — испугалась я на полном серьёзе. Испортила документ. Плакала моя должность?! Впиваюсь в злополучный палец губами, зализывая ранку. — Придётся переписывать?!

— Нет необходимости. Как и в подписи теперь.

Вот теперь он чуть улыбается, от чего у меня сводит живот спазмом.

Чувствую себя агнцем на заклании, что только что расписалась кровью, продав душу дьяволу.

— Что это значит?! — лепечу я, отложив странное перо и пряча руки на коленях.

— Ваша ДНК вполне сгодится за подпись. Новые технологии, Мэлори, — объясняет мне Адам, как первоклашке.

Он собирает документы обратно в стол, и я слышу характерный щелчок закрытого замка. Попалась птичка!

— Что ж, пришла пора показать всё здесь и проводить на ваше рабочее место.

Я, как болванчик, киваю, ведь от моих желаний теперь мало толку в этих стенах. Послушно иду за ним по помещениям, даже не запоминая их назначения. Пока не до этого… Ему достаточно капли моей крови? А не вампир ли он часом?! Так, стоп! Не лезь в эти фантастические дебри. Не твоё это, Мэлори.

Попутно он рассказывает о людях, что здесь трудятся. И их здесь немало, оказывается. Просто я была здесь в обеденный перерыв. Да и покойников сейчас мало — вся работа на данном этапе завершена.

А так здесь есть целая группа из судмедэкспертов, санитаров, коронера и его, патологоанатома. Названных имён я также не запомнила. Может позже, как от шока отойду, сама познакомлюсь.

Адам ведёт меня дальше, и я забываю обо всём на свете на данном этапе этого пути. Открыв дальнюю дверь в череде подобных в коридоре, он пропускает меня вперёд. А передо мной лестница вниз. Ну уж нет! Подвал морга?! Ещё круче! Ни за что!

Я резко разворачиваюсь и утыкаюсь носом в каменную грудь мистера Лестера. Приятно и так притягательно пахнущую, кстати. Но опять же, не настолько, чтобы послушной овечкой идти за ним в подвал.

— В чём дело? — недовольно хмурится он. — Боитесь темноты?

— Нет, подвалов… — сглотнув ком в горле и задрав голову, с щенячьей мольбой в глазах смотрю на него.

— Это лишь путь до вашего места работы. Я уже говорил вам, что вы будете работать в другом месте. И это кратчайший путь до него.

Он обошёл меня и начал первым спускаться. Лампы автоматически вспыхивали на его пути.

— Как вы видите, здесь установлены датчики движения. А значит, крыс нет. Иначе свет мигал бы постоянно. Здесь сухо и пусто, как на поле для гольфа. Просто путь из точки А в точку Б. Воспринимайте это так.

Он шёл вперёд и говорил. И его голос успокаивал, манил следовать за ним. Он будто крысолов из сказки, что своей музыкой влечёт меня, как бабочку на огонь. И я иду, избрав его звучание, как маяк в бушующем море. Даже сердце перестаёт бешено колотиться от ужаса. Ведь он прав. Это просто путь. А я и правда фантазёрка…

— Мэлори, я знаю, вы на самом деле отважная девушка. Не боитесь препятствий, трудностей. Вы не повернете назад. Я хорошо разбираюсь в людях. Вы сумеете приспособиться в любой ситуации. Ваш разум очень гибок, вот и не противьтесь ему. Расслабьтесь. Помните, что мир вокруг вас гораздо шире и глубже, чем вы думали. В нём может быть всё и даже больше. Вы не должны верить всему, что видите. Вы должны всё анализировать, подвергать сомнению, проверять.

Я шла за ним и снова кивала, как бездушная кукла. И соглашалась с его мыслями, пусть раньше никогда и не задумывалась об этом. К чему он сейчас завёл этот разговор? Почему я не должна ничему верить? И ему тоже?! Всё подвергать сомнению — это его слова…

А тем временем площадка подвала, сухого и светлого, вновь увела нас в коридор. По его потолку шли широкие трубы. Тоже сухие, но в них слабо гудело. Вентиляция? Не знаю. Но точно не канализация — конденсата не было. И всё так же за несколько метров впереди нас вспыхивали люминесцентные лампы.

Этот коридор всё длился и длился, пока впереди не показалась лестница наверх. Ура!

— Почему я подписала гриф секретности? — наконец, смогла заговорить я. Спазм в горле прошёл.

— Потому что некоторые мои опыты не должны быть «рассекречены», — со смешком отвечал Адам.

Опыты?! И он меня ведёт свою лабораторию?! Кого же он в ней препарирует?… Не хочу знать! Не хочу!

— Официально вы будете числиться за моргом. Но работать будете на меня. И я буду отвечать за вашу оплату, ваши задания и даже за вашу жизнь.

— Что?… — пискнула я за его спиной, когда мы начали подъём. Он говорит о моей жизни? В самом деле?!

— Да. Как и любой работодатель, я отвечаю за жизнь и здоровье своего персонала в рабочие часы. Это странно? — он смерил меня тяжёлым взглядом через плечо, заставляя вновь ощутить себя глупым ребёнком.

Ну в целом-то он прав, просто формулировки у него странные. Пора менять тему…

— А мы ещё на территории больницы или в другом городе? — попыталась отшутиться я, чтобы как-то сбросить с себя напряжение.

Но уж лучше бы и вовсе молчала.

— Территория больницы окончилась метров 15 назад. Сейчас мы поднимаемся в местный городской крематорий. Он не используется больше 20 лет, и я переоборудовал его под свою лабораторию…

По мере его слов я начала пятиться. С меня хватит! В морге работать не хотела, так он меня в крематорий заманил? Где всё присыпано пеплом сожжённых?! Для моей психики это слишком! Так я думала…

Но сбежать не удалось. Адам обернулся. Снова нахмурился. А я уже внизу лестницы и иду всё дальше по коридору от него. И шла бы, если не одно лишь слово-приказ:

— Стоять, — негромко, почти шёпотом. Но действует безотказно.

Я замерла. Ни пошевелиться, ни вздохнуть. Он точно гипнотизёр! И это ой как жутко, что мурашки морозные по коже бегут.

— Вернись.

Не хочу, но иду. Как такое может быть?! Не верю! Но вот он, факир, передо мной. В голове вакуум. Это всё стресс… Какой, бл…?! Я из банды Дьяволов, мать вашу! Я гонялась на байках спиной к наезднику по серпантину над пропастью! Я бежала наперегонки по крышам! Я грабила ювелирки! И я… послушная иду в руки человека, кому продала душу за пятьдесят тысяч…

— Ты сама пришла. Сама подписала. Деньги уже на твоём счету, — говорил- чеканил он, когда я остановилась в шаге от него. — Не против, если мы перейдём на «ты»?! — не получив от меня ответа, он, как ни в чём не бывало, продолжил. — Мне нужен помощник. И ты, не смотря на свое криминальное прошлое, в этом своем настоящем мне им станешь. С оплатой на счёте и своей ДНК ты уже соучастник. Так либо со мной, либо одна. А я, со своей стороны, гарантирую безопасность и материальную компенсацию твоим детским страхам и комплексам. Смотри шире на мир, Мэлори, и иди за мной.

Вот так я превратилась в прислужника дьявола, не криминальной группировки, а на порядок выше. И играть мы будем иначе, по-крупному. Чего только стоит его манера «владения» мной. Как он это делает?! Лишает меня воли… Страшно, но будоражит кровь. Будто он кукловод, а я марионетка на ниточках. Колдун Вуду, мать его!…

Но что мне остаётся? Он, из всего им же перечисленного, прав. И я ещё думала, что в морге мне будет скучно? Вот где всё «веселье» начинается.

ГЛАВА 8

Дверь, тяжёлую и обшитую металлическими пластинами, Адам открыл своим ключом. Сделал мне приглашающий жест рукой проходить вперёд. Я поняла, что вновь владею своим телом. Тут же зачесались кулаки съездить по надменной мужской физиономии. Останавливало лишь то, что я не знала всего списка его фокусов. Превратит ещё в крысу…

Я собралась с духом и вошла в зияющий темнотой проём. Здесь было холоднее. Я поёжилась и снова замерла — не пойду дальше без света. Адам раздражённо выдохнул и обошёл меня, пошарил рукой по стене, щёлкнул выключателем. Мне пришлось прищуриться, хоть свет был неярким. Перед нами была кладовка-прихожая. Обойдя пыльные коробки, Адам открыл единственную здесь дверь. Лабиринт какой-то, дорогу бы найти потом обратно…

Отряхивая брючину от взметнувшейся вверх пыли, я не смотрела вперёд, просто шла за ним без вопросов. Знала, сейчас он не ответит. Ведь предельно ясно высказался минуту назад. Он — дядя Франкенштейн, а я — его слуга на побегушках, Игорь… Так себе положение, но сама влезла во все это, теперь не ропщи.

Зайдя в новое помещение, я вздохнула чуть спертый, но холодный воздух с примесью химикатов. Вот так пахнут лаборатории. Незнакомым, неприятным, пугающим. Я передернула плечами, оглядываясь и ничего толком не видя. Адам ушел вперёд, огибая какие-то громоздкие предметы, включать основное освещение. Дежурное красное гудело лампой где-то сверху и неприятно било бликами по глазам.

Когда я только немного освоилась, ко мне кто-то шагнул из темноты. Я подняла взгляд по пыльным джинсам, в каких-то тёмных пятнах, порванной чёрной майке, пока не наткнулась на мутный расфокусированный взгляд. Но даже так в нём можно было различить злость. Однако не это меня шокировало до визга, который так и застрял в горле. А то, что передо мной стоял Пабло! Тот самый, кто как месяц должен был быть мёртв!

Визг, что застопорился в моём горле, забрал весь кислород с собой, поэтому я, не ощущая тела, осела сломанной кучей на пол. Утекая сознанием куда-то вниз, я только и расслышала:

— Чёрт! Я же просил не высовываться без надобности! — о, Адам оказывается умеет злиться?! Конечно, как не гневаться, когда новый сотрудник всё же «сбежал» из-под его контроля…

Возвращалась я со скрипом. Сознание сопротивлялось, как могло, но я очнулась-таки. Значит, всё же придётся открыть глаза. Где это я? Ну по карте города примерно помню… А вот конкретнее ощущалась я неудобно лежащей в большом глубоком кресле, отчего затекла поясница. В воздухе кружилась пыль и затхлость. Но тут было теплее. Боясь наткнуться взглядом опять на нечто жуткое, я, как ребёнок, открыла сначала один глаз. Никого рядом… Открыла второй и огляделась по сторонам. Так вот откуда такой древний запах. Всюду были книги. Старые, новые, толстые фолианты, томики потоньше, даже свитки заметила. Они все грудились на высоких стеллажах вдоль стен под самый потолок. Тут даже как в библиотеке была передвижная лесенка, чтобы не тянуться к верхним полкам. У кресла, в котором я утопала, стоял такой же массивный старинный письменный стол. Я будто в роман какой-то угодила, потеряв сознание в лаборатории сумасшедшего учёного и переносясь в кабинет благородного джентльмена.

Но хватит себя обманывать… Просто мой начальник — это два в одном. Либо сумасшедший джентльмен, либо благородный учёный. Да, видно сильно стукнулась я затылком о бетонный пол. Но даже если это так, я всё же помню из-за чего… Точнее кого! Пабло?! Я видела его и мне не показалось! Но это же невозможно по всем параметрам! Его застрелили… Он мёртв. Или парни мне солгали?! Нет, о таком не врут. Да и будь оно так, Пабло не отдал бы лидерство Санчесу, уж слишком долго они соперничали…

Блин, снова не о том думаешь, Мэлори! Но раз Пабло все-таки мёртв, то что это было? Нашествие зомби?! Как в ужастиках?! Ну бред же!…

Выбираться из кресла не хотелось. Своими габаритами оно напоминало оплот безопасности. Но если я так и буду прятаться в нём, то «Магомет придёт к горе». Уж лучше я сама…

На полу был расстелен потертый зелёный ковёр, во всю, кстати, не маленькую комнату, естественно, без окон — мы же ещё под землёй! И он немного заглушал шаги. Но я всё равно наступала на носочки, приближаясь к чуть приоткрытой двери. В небольшую щель лился голубоватый свет, что был ярче царящего здесь полумрака. До моего слуха доносилось гудение неведомых мне аппаратов, шипение какой-то жидкости и чуть слышное бормотание Адама.

Я вдруг осознала, что пребываю в абсолютной ясности сознания, а не в шоке! И это после того, как я наткнулась на бывшего любовника, но теперь зомби?! Как сказал Адам раньше? Шире смотреть на мир? В нём может быть всё… и даже больше, то, что видеть категорически не хочется.

Осторожно выглядываю за дверь. При лампах дневного света — это действительно лаборатория сумасшедшего! Огромная зала с непонятными аппаратами, где бесчисленное множество мигающих огоньков, кнопок и переключателей. По центру ещё один «разделочный» стол. Пустой. Над ним здоровенные операционные лампы. Сейчас выключены. Сбоку металлические длинные столы. Вся их поверхность заставлена колбами, мензурками, склянками с какими-то разноцветными реагентами. Микроскопы, штативы, лампы накаливания… От всего этого богатства любой ботаник впал бы в экстаз! Только не я… Ненавидела в школе химию, потому что банально не понимала. А теперь буду вариться в этом ежедневно и с «улыбочкой».

Пытаясь ухватить всё взглядом за раз, я упустила из вида главное. Адам заметил меня, подсматривающую, будто в замочную скважину. Очень профессионально, Мэлори, молодец!

Раз прятаться теперь было бессмысленно, я расправила на себе пиджак и вышла вперёд. Тут же снова застыла, всё-таки разглядев у дальней стены в углу стоявшего, как манекен, Пабло. Он не двигался, смотрел в одну точку. Слава Богу, не на меня!

— Не бойся. Он не опасен, — проговорил Адам, и я, совсем забыв о его присутствии на миг, от неожиданности вздрогнула.

— Да, но он… жив? — неуверенно спросила я, боясь начать думать, анализировать, как советовал чуть ранее Адам.

— Не жив. Но и не мёртв. Состояние пограничное.

Будничным тоном ответил мой начальник, всматриваясь недовольно в какую-то пузырящуюся зелёную жидкость в вытянутой округлой колбе на столе перед собой.

— Зомби, значит… — подтвердила я ранее свою догадку.

Боже, неужели я всё-таки не сплю?! Как можно нормальному человеку спокойно принять такое? А я ведь приняла!… Ах да, Адам же сказал что-то насчёт моего гибкого сознания. Я всё же ненормальная.

— Дилетантский термин, — цыкнул тем временем Адам, переведя взгляд на меня и сложив руки на груди.

— Потому что, как оказалось, я дилетант в этом! — наконец, вспыхнула я, обведя помещение рукой. — Я оказалась не готова к тому, что работа в морге уведет меня ТАК глубоко!

— Так, это как? — Адам вопросительно склонил голову, ничуть не разозлившись на мою вспышку гнева. А ответить я не смогла. Слова кончились, и я просто открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. — Это всего лишь наука, Мэлори.

— И какая же?! — теперь уже я упрямо сложила руки на груди, невольно копируя его позу.

— Всего понемногу. Анатомия, физика, химия, алхимия… — перечислял он.

— Что?… — застряла я на последней. — Алхимия?! Такой науки нет!

— Есть.

— Нет! Не в этом столетии! Даже тысячелетии! Вы что, возомнили себя Мэрлином?! — в который раз убеждаюсь я, что связалась с психопатом.

— Помнится, мы перешли на «ты», Мэлори.

Он снова хмурился. Адам, как и любой мужик, не выносит женские истерики, и сдаётся мне, если я сейчас не заткнусь, он вновь прикажет мне. Но так трудно держать язык за зубами, когда чувствуешь, что ещё чуть-чуть и крыша уедет не только у него, но и у меня. Поэтому я крепче стискиваю руки в кулаки, сдерживаюсь и молчу.

— Уже лучше, ты быстро учишься, — кивнул он на мое здравомыслие и продолжил учительским тоном. — У науки нет срока давности, как и срока годности. При нужных знаниях и умениях любая наука современна. Но признаю, без знаний алхимия бесполезна в нынешнее время. И рядовой мозгоправ вряд ли вернул хоть к частичной жизнедеятельности мёртвое тело. А я вернул. Поэтому да, по твоему мнению, я и есть тот самый Мэрлин. Пусть он и вымышленный персонаж известной сказки.

Адам говорил и одновременно вливал в шипящую жидкость всё новые и новые реактивы, от чего сырьё в колбе меняло свой цвет. Сначала с зелёного на синий, а потом на фиолетовый и красный. Пузыри кончились, пошёл сизый дым. Адам поднес колбу к носу, понюхал и удовлетворенно кивнул. После развернулся к Пабло, подошёл к нему и наклонил тому голову, как кукле. Влил жидкость «недочеловеку» в приоткрытый рот, удерживая за челюсть. Глаза Пабло закатились. Его тело задрожало. Я даже боялась вздохнуть, нежели комментировать сей процесс. Наблюдая за проделанными манипуляциями Адама, я гадала, что последует дальше. А дальше… Пабло вдруг обратился в прах! Прямо на моих глазах! Сначала замер соляным столпом, а дальше осёл пылью! На пол! Весь! Одежда, плоть, кости… Ничего не осталось…

— Как это?… — мой шёпот был тише вздоха, но Адам расслышал.

— Жаль, что ты вообще столкнулась с ним, — засунув руки в карманы халата, Адам отвернулся от кучки на полу, пригвоздив меня тяжёлым взглядом к месту. — Я собирался деактивировать его раньше, не успел. Но так даже лучше, с другой стороны. Наглядней. Говорит само за себя о тех самых опытах. А ещё о том, что тебе мало кто поверит, если решишь разболтать кому.

— Я сама до сих пор не верю… — находясь все ещё под впечатлением, устало отвечаю я.

— Я уже говорил, Мэлори, мир не тот, что ты знала. Прими его весь. Жить в нём станет легче.

— Или короче?…

— На твоё усмотрение.

Мы сверлим друг друга взглядами, как в день нашего знакомства. Который, на минуточку, был только вчера. А для меня будто целую жизнь назад. Я первая отвела взгляд. Пусть этот раунд за ним. Сейчас я не гордая. Я — безвольная тряпка, чистый лист, на котором можно написать всё, что угодно. Ведь до этой минуты я действительно не знала, в каком мире живу.

— И вот твоё первое задание. Собери этот мусор и утилизируй, — сказал Адам, кивнув на пепел у своих ног, и тут же забыл обо мне.

Он прошёл к какому-то компьютерному центру, состоящему из трёх мониторов, клавиатуры и системного блока с мини-шкаф. Погрузился в расчёты, оставив меня тупо глазеть в угол, где недавно был мой бывший парень. Серьёзно?! Я ещё не могу отойти от шока пережитого, а уже должна… Что? Собрать пепел в мешочек? Совок?! Смыть в унитаз?… Что я должна сделать, мать вашу?!

— Ссыпь в этот контейнер, — сжалился Адам надо мной, недоучкой. Он указал мне на какой-то баллон с крышкой со знаком реактивной опасности на нём. — Открой, заполни прахом, закрой, нажми на рычаг справа. Все. Это утилизатор. Подходит для всего радиоактивного, ядовитого, неопознанного… для тебя… — последнее он добавил с усмешкой, от чего я нахохлилась, как воробей на ворону.

Да, я недоучка и неумеха в его глазах, но сам такую принял. Поэтому и виноват наполовину сам. А я же, скинув пиджак на ближайший стул, взялась за исполнение своего первого задания на новой странной работе.

ГЛАВА 9

Вот так я осталась работать у странного типа, по имени Адам Лестер. Я поняла ещё в первый день, что сюда не стоит наряжаться, как на свидание. Потому что, во-первых, меня, как пару, здесь никто не рассматривает. И, во-вторых, приличные вещи здесь катастрофически быстро приходят в негодность. Мой любимый белый брючный костюмчик пострадал первым, намертво пропитавшийся прахом Пабло, который я случайно просыпала на себя в попытке утилизировать. А всё потому, что горловина у контейнера переработки была недостаточно широкой. Воронку же поискать я не додумалась, растяпа. Можно было, конечно, попробовать отстирать тёмно-серые разводы на ткани, но зная, от чего я костюм очищала, впоследствии всё равно не надела бы снова ни за что! Так что не стоит и пытаться.

Следующей пострадала шёлковая голубая блузка, на которую я брызнула чем-то зелёным из склянки. Адам велел перемыть стеклянную лабораторную посуду. Будто я и не уходила из мойщиц спорт-бара! Так вот остатки какой-то пакости щедро расплескались мне на грудь, когда скользкие колбы чуть не выпали из рук — уж слишком много я решила взять за раз. Ругаясь себе под нос, я еле донесла их до раковины. И тут вдруг обнаружила, что ткань под тёмно-зелёными пятнами начала расползаться! Химикат разъедал на мне рубашку за считанные секунды! Я завизжала от страха, ведь думала, та же участь коснётся и моей кожи! Уже чувствовалось покалывание и послабление в упругой ранее лямке бюстгальтера, когда позади себя я расслышала раздражённый вздох.

— Этот реактив не разъедает органику.

Прижимая остатки верхней одежды к груди, я обернулась к своему начальнику с бешеным взглядом. На что он лишь фыркнул и указал рукой на шкаф. Там я обнаружила белые халаты, рабочие комбинезоны, прорезиненные фартуки с нарукавниками и другую защитную одежду. И, слава Богу, резиновые перчатки! Больше ни к чему здесь без защиты не притронусь! Это же лаборатория, а не магазин парфюмерии, Мэлори! Жаль, что до меня это поздно дошло. Как следствие — ещё одна вещь в мусорку. Ну уж теперь только джинсы и старые майки отныне определяют мой дресс-код в этом месте.

А ещё Адам всучил мне стопку учебников, чтобы я досконально изучила то, с чем конкретно мне придётся иметь тут дело. «Чтобы в следующий раз руки не разъело по самые локти!» — Кисло добавил Доктор Зло.

Но вообще я не жалуюсь — он печётся о моей безопасности, хоть и не проводил вводного инструктажа. И как бы я, в случае чего, объясняла в больнице о природе собственных ожогов? «Видите ли, мой начальник слегка не в себе. Он растворяет трупы и, черт знает, что ещё! А меня забыл проинформировать, какие можно реагенты трогать и какие нельзя. Наверное, решил провести на мне эксперимент…» Кстати, с такого станется нечто подобное, поэтому нужно держать ушки на макушке. Так что пока я не вызубрю выданные мне учебники, меня и на метр не допустят до опасных химикатов.

Поэтому сейчас я занимаюсь пыльным делом. Мою полы, отскабливаю периодически следы каких-то неудачных экспериментов от бетона, да подношу кофе Адаму, как секретарша, с той лишь разницей, что снаряжена я не в сексуальные чулки, а в потёртые джинсы и брезентовый фартук. А ещё убираю по местам бесконечные книги, которые, невероятно как, появляются целыми грудами на столах. И когда он только успевает шнырять за ними в библиотеку?! Это я так прозвала тот самый кабинет, в котором очнулась после встречи с Пабло.

А сегодня Адам отправил меня через ещё один коридор к складу. Прибраться там, ага… Когда я вошла туда, то чуть не села на пятую точку прямо у дверей. Да мне здесь и жизни не хватит «прибраться»!

Тусклые потолочные лампы освещали бесконечные стеллажи с коробками, о содержимом которых стоило только догадываться. Здесь проще взять в руки огнемёт и всё спалить, а потом уж смести веничком остатки! Понятное дело, не весь здесь хлам принадлежал Адаму — он тут всего лишь второй месяц, но от этого картина не меняется.

Кстати, как мне удалось узнать, что мистер Лестер недавно в нашем городе? Пришлось постараться, ведь он, как оказалось, весьма скрытная и неразговорчивая личность. Но меня порой утихомирить может лишь нокаут.

Так вот, я узнала, что Адам приехал в этот город примерно в то же время, когда меня попёрли из банды. Он устроился работать в морг. Оказывается, старому коронёру требовался помощник и, в последующем, замена. Так что Адам удачно «подвернулся», и место подыскал для своих опытов «тепленькое» — на отшибе города, давно никому неподконтрольное. Но он видимо забыл упомянуть, что главный выход из крематория был на поверхности. И где? Не много, ни мало на старом, также уже заброшенном кладбище! Здорово?! Да! А то, что автобусы сюда не ходят, об этом Адам тоже благополучно умолчал! И это отдельная история, как я добиралась до дома после первого своего рабочего дня.

Умаявшись за уборкой, я очнулась лишь в девять вечера. Адам к тому времени уже давно «испарился» с лаборатории после писка служебного телефона — его вызвали на основную работу на вскрытие. И когда я тронулась в обратный путь к подземному коридору, оказалось, что он закрыт. Заперта на ночь в этом месте?! Где всего лишь несколько часов назад ошивался живой-неживой зомби?! А теперь я здесь вместо сторожа?!

Истерика снова начала подкрадываться ко мне, но я быстро взяла себя в руки и решила ещё раз всё здесь осмотреть. Хоть и не могла привыкнуть к некоторым жутким вещам, что встречались здесь на каждом шагу. Например, к ряду склянок на дальней полке, с заспиртованными в них… Чем? Что это было?! Органы? Части тела? Зародыши какие-то?! Он что тут, Чужого выращивает или как?!

Дальше в углу стоял скелет какого-то недочеловека, при виде которого в первую секунду у меня чуть сердце не остановилось. Заикой станешь при виде живого подобного оскала, ей-Богу! Ведь в челюсти этого экземпляра торчали несоразмерные не человеческие, а скорей звериные клыки! Может Адам сам их смастерил? Или это действительно был какой-то мутант? Даже представить боюсь, что это правда. И где он такой только раздобыл?! А главное, зачем он ему? Уж не трофей ли?… Вот ни разу не хочу оставаться с подобным ночевать!

Иду дальше, с содроганием огибая металлический «разделочный» стол — только бы никогда не оказаться на таком в виде подопытного кролика! Надеюсь, Адам не препарирует своих ассистентов. Думала я о той брошенной необдуманно фразе при подписании договора: «И много невинных девиц вы съели на завтрак?» Теперь не напророчить бы себе чего…

Как могу, отключаю мысленный процесс в своей голове и шарю взглядом по стене. Ведь должно же быть где-то здесь… ведь видела же… А, вот! План помещения! Вот и он, выход. Парадный? Пожарный? Плевать, главное наружу! Прохожу лабораторию, мини-библиотеку «благородного лорда», выхожу в другой коридор. Двери, двери, двери… И вот она, тяжёлая, железная, с желанной табличкой «Exit». И… снова заперта?! Я уже готова волком завыть, подражая тому скелету, неопознанного мною вида. Но молчу, с надеждой в глазах глядя на ржавый ключ на гвозде у этих «врат из Ада». Ну, не подведи, родной! И он со скрипом и с моей натугой до предела в побелевших пальцах (лишь бы не сломался!) проворачивается. Сначала раз, потом второй. Засовы здесь — будто на случай зомби-апокалипсиса, массивные, конкретные.

Я распахиваю дверь, вдыхаю холодный ночной воздух полной грудью… и тут же им давлюсь! Потому что вижу чуть вдалеке, сбоку от заросшей тропинки, которая ведёт от покосившегося крыльца, такие же наклонённые, либо поваленные совсем кресты и памятники. А поверх земли, как в фильмах ужасов, уже понемногу начинает сгущать свои клубы молочный туман. Старое кладбище? Серьёзно?! И пустырь, куда не брось затравленный взгляд!

Я прибью своего нанимателя! Честно, завтра поколочу изрядно своей битой! Адам бросил меня здесь! Да, я уже убедилась, что не вполне трусиха. Но зачем мне это проверять так часто?!

Чтобы не стоять тут истуканом всю ночь, я кое-как заперла входную дверь и на полусогнутых двинулась по направлению к больничному комплексу, примерно ориентируясь по памяти и заросшей дороге, которая куда-то, но должна в итоге вывести.

Вывела, но не к больнице, а к трассе, что огибала город. Не лучше, но и не хуже. Да, страшно, что затормозит какой-нибудь урод, но я все же помню, что когда-то, вроде ещё не так давно, а умела выбивать дурь из отбросов общества. Опираясь психикой только за это знание, топаю в сторону города, злая, уставшая, с явно кровожадными мыслями о разделочном ноже и одном брюнете с темно-синими глазами.

Автобусы уже не ходили, и мне еле удалось поймать такси до дома. Водитель же всю дорогу косился на меня в зеркало заднего вида. Конечно, девушка, одна, в испачканном белом костюме, появилась со стороны пустынной трассы… Навевает на разные мысли. Но, увы, моё каменное выражение лица не располагало к разговорам.

А утром, первым делом убедившись в том, что банковский счёт приятно пополнен, я, немного умерив свою кровожадность к мистеру Лестеру, еду в салон подержанных авто, сжимая в кулаке водительские права. Хватит с меня ночных прогулок! Пусть на ржавом корыте с колёсами, но уже не пешком! И когда я явилась на работу и слова не возразила в претензиях, Адам немного расслабился и решил поощрить мою стойкость ответами на вопросы.

Так вот, он устроился работать в морг. Оборудовал себе место для «хобби». И начал поиск помощника. Ведь одному не сподручно «творить» и убирать после за собой. Как не дико это звучит, он запустил в телеэфир какой-то вирус. Я так и не поняла до конца, какой и как, но якобы эта формула и вычленила из всего населения в нашем городе меня одну. Ну да, с нужным ему складом ума. Я уникальная ненормальная! Уж не знаю, гордо мне выпячивать грудь от этого, или же пониже голову опустить в плечи…

Дело сделано вроде бы… Но я не спешила являться. А тут в морг прибыл свеженький застреленный беглец. Дальше я не вслушивалась в методику воскрешения — затошнило. Но так я поняла, откуда взялся недожмурик Пабло. Оказывается, свежие трупы лучше поддаются воскрешению. Мозговые импульсы не до конца умерли. Это как курице голову отрубить, она ещё какое-то время побегает, так и тут главное не упустить момент. Поэтому пока я раздумывала — звонить или не звонить, тут горничной порхал мой бывший, попутно подробности обо мне разбалтывая. Ну как разбалтывал… Зомби говорить не может, и всю информацию обо мне Адам собрал только ему одному ведомым образом. Этим он со мной не поделился. Жаль… Было интересно, что же такого Адам обо мне узнал. Но пусть секретничает. А я тем временем сижу на пороге склада и всё раздумываю, где же раздобыть огнемёт или просто бензинчиком обойдусь?!

ГЛАВА 10

Эх, чихать — не перечихать! Крайний слева стеллаж до потолка — вот вотчина Адама. И была бы там одна-две коробки, нет, он забит под завязку! Вот же крохобор! Нет бы самому ненужное в топку скинуть, так помощник для чего тогда? Вот именно для этого. Пыльного и грязного, нечего самому ручки марать.

Дверь за собой я закрыла плотно, и прежде, чем приступить к разбору, сначала весь склад дополнительно с фонарём обшарила. Свет потолочный тут тусклый. Видимо, лампы на последнем издыхании или тоже пылью заросли. А всё почему я так трясусь и в каждый угол фонарём тычу? Так это оттого, что Пабло мне теперь каждую ночь во сне является. Кошмар за кошмаром! И ручонки свои к моей шее тянет, вращает мутными глазищами и клацает гнилыми зубами!

Вот зачем было сталкивать нас лбами после его смерти?! Я понимаю, что Адам не специально, но после такого опыта вся моя прошлая личная жизнь обезличена что ли… Обратилась в рандеву с мертвяком! Ведь я не могу теперь вспомнить Пабло живым мужиком с пульсом. И получается, я теперь нимфоманка на полставки! Мерзость какая!!

Ну спасибо тебе, Адам, услужил фантазиями! Да после такого я теперь нормально не взгляну ни на одного мужика! Всех в своём сознании буду в зомби переиначивать.

Но вернёмся к нашим коробкам… Адам велел всё сжечь или утилизировать. Совсем не сентиментальный у меня начальник. Ничего не хочет на память оставить. Хотя мне же проще… Так я думала, пока из первого же короба на меня не выпрыгнул огромный мохнатый чёрный паук!

Хорошо, я преувеличила немного. Он не был огромным, но с ладонь уж точно! И визг мой оттого не был тише. Отбросив от себя злополучную коробку, я продолжала визжать, как резаная свинья, и отряхивать себя от невидимых букашек! Ведь они же по-любому есть!!

Успокоиться мне помог Адам, ощутимо тряхнув за плечо.

— Ты так мёртвых разбудишь и без моей «магии». В чём дело?

А я так и уставилась на него с открытым ртом, правда, уже немым, и глазами-плошками.

— Отомри уже, Мэлори. Что за крик?

— П… паук! — просипела я, указывая куда-то под стеллажи.

— И только-то… — пожал он плечами и пошёл в том направлении искать, куда указала я.

Вот бы прихлопнул его! Вот бы прибил!! Но нет! Возвращается. А на ладони сидит это чёрное чудище и пялит с укором на меня своей глазки-бусинки. И спокойно так сидит на мужской ладони, как на собственном троне. Вот же уродец! Крик снова рвётся сквозь мои губы, но попадает словно в мыльный пузырь, и зависает где-то под потолком от одного лишь слова Адама.

— Тихо… Мэлори, это безобидная тварь. Он со мной давно. Просто сбежал из аквариума. Твой дружок мертвый его видимо спугнул. Я сейчас верну его в его домик, а ты иногда подкармливай его.

После этих слов Адам развернулся и ушёл со склада вместе со своим другом. И стоило двери за ним захлопнуться, так мой короткий визг вырвался из мыльного пузыря над головой, заставив меня же и подпрыгнуть! Оказывается, у меня далеко не мелодичный голос… Жуть!

О чём я думаю?! Паук — домашний зверёк?! Мой голос на расстоянии от меня под потолком?! Стоит ли ещё чему удивляться? Дурдом, а не морг!!

Найдя в углу у двери швабру, я вновь приблизилась к злополучной коробке на полу. Древком приоткрыла и отбросила крышку прочь, готовая снова подпрыгнуть до потолка. Но обошлось. Внутри, естественно, была паутина, фу! Сухие мухи и даже один маленький скелетик. Мышиный что ли?! Мерзость какая!! А под всем этим безобразием какие-то бумаги, исписанные аккуратным почерком. Даже не вчитывалась. Адам велел сжечь, и посему я снова накинула картонную крышку на место и потащила свою ношу в дальний угол склада, где был расположен желоб над печью — ещё одним монстром ниже уровнем.

Да, в подвальном крематории был ещё один подвал! В нём, собственно, и обжилась здоровенная жаровня, которая палила всё без разбору — трупы, хлам… Ее для меня разжёг Адам, тушить придётся мне. Но там нет ничего страшного, как плита большая. Пепел от сожжённого по металлической пластине скапливается в специальный сборник, его потом, как от золы, нужно прочистить и всё. А пока коробку в топку! И забыть бы историю с мохнатым чудищем, так его ещё кормить надо будет! Вот тогда и выскажу ему всё наедине! Какой он страшный урод и как меня напугал своими скачками!

Ещё две коробки, безобидные на этот раз, легко улетели в печь. А дальше… Дальше затмение! Не помню ничего… Очнулась лежащий на полу среди всё тех же пыльных коробок. И снова недовольный Адам тут. Взирает на меня лежащую с высоты своего роста и хмурит свои смоляные брови. Эх, всё же он красавец! И вовсе не тянет на зомби. Вот в ком я никогда мертвяка не увижу… О чём мысли опять, голова моя пустая!

Он, тем временем, протягивает мне руку, и я, хватаясь за неё, нетвёрдо встаю на ноги. Всё вращается и плывёт перед глазами. Пытаюсь проморгаться, но без толку.

— Что на этот раз? — его вопрос, как через слой ваты. Ещё и уши заложило… Да что случилось-то?!

Напрягаю извилину, и со скрипом память встаёт на место… Когда я взялась за очередную тяжелую коробку, то пошатнувшись, невольно ее хорошенько встряхнула. Она вдруг загудела, завибрировала в моих руках. Думаю, ну всё, очередной монстр рвётся наружу! Тем более коробка засветилась изнутри сквозь картон. И я, любопытная, всё же заглянула внутрь, как в ящик Пандоры.

Там находился какой-то механический колобок. Сплошь из шестерёнок и гаек. А изнутри что-то сияло тёплым жёлтым светом, как солнышко, как ласковый и добрый его лучик, заставляя млеть и умильно улыбаться… И спустя секунду это самое «солнышко» взорвалось, лупанув по глазам слепящим светом! А по лбу шестерёнками!! Не удивлюсь, что след у меня на этом самом лбу зубчатый…

Вот от этого «чуда с кувалдой» я и отключилась. По-видимому, надолго, раз Адам вновь пожаловал.

— Да, на два часа, — подтвердил он мою догадку. Снова мысли читает?! — Выспалась?

— Издеваешься? — беззлобно отвечаю, потирая шишку на лбу. А кожа-то чувствительная стала, как от солнечного ожога. Жаль, зеркала нет под рукой. Хотя вот передо мной смотритель местный! Пусть и скажет. — Я сильно загорела?

— Почти до хрустящей корочки, — кивает Адам, с любопытством разглядывая результат «эксперимента».

— Что это за хрень была?! — опираюсь на стеллаж спиной, потому что стоять тяжело, голова опять кружится.

— Бомба, — бесхитростно отвечает он. И я ошарашенно смотрю на него в ответ. Совсем охренел?! Читается на моём лице, поэтому он добавляет смиреннее. — Световая…

— И зачем она тут?! Для кого она, стесняюсь спросить?! — понемногу отхожу я от шока, потирая ноющие виски.

— То, что она здесь, я забыл… — говорит Адам виновато, и теперь уже я закатываю глаза, хоть это и неприятно из-за атаковавшей меня мигрени. — А для кого она? Ясное же дело, для вампиров. Точнее от вампиров.

— Ну, конечно же! На хрен спрашивать очевидные вещи, Мэлори?! — сама себе отвечаю, разворачиваюсь и иду к выходу.

От вампиров! Нет, вы слышали его?! Видимо, здесь я окончательно тронусь умом или он уже уехал от меня и ручкой на прощанье помахал!

— Ты куда это?! — возмущается Адам за моей спиной.

А мне сейчас всё равно совершенно. Остановит ли он меня своим гипнозом? Уволит ли? Но сейчас мне нужен аспирин. Таблетки две-три, пачка! И подушка под ушко. До утра желательно.

— Домой. Думаю, сутки больничного я заслужила, доктор Лестер, — мрачно отвечаю, а сама чувствую, иду, как пьяная, по стеночке. И Адам это видит, поэтому и молчит в ответ.

Сам виноват, забывчивый ты наш! Забыл он! Вот зачем такую хрень опасную мастерить?! Да ещё потом благополучно забыть, куда засунул! Думаю, мне понадобится рентген при осмотре последующих коробок завтра. А то, того гляди, ещё от чего-нибудь этакого пострадаю. Некромант, мля!

Хотя, чего тут удивляться?! Он вошкается с трупами, их-то особо уже не покалечишь. Да от химии всякой и не такое забудешь. А с чего это я его так обозвала? Он сам так назвался — некромант. Красиво, может даже романтично… Нет, я определённо нимфомании тут нанюхалась вместе с пылью. Только Адам может на меня так повлиять. Как бы и не влюбиться в такого… Ведь статный, красивый, умный, но забывчивый и от этого такой милый! Ну, куда он без меня? Пропадёт ведь бедолага! И он, и паук его, ага! Тьфу, недоразумение!

Как вот в таком состоянии ехать на машине? Лицо пылает, аж пульсирует. Чувствую, завтра взвою от боли! Как будто на пляже уснула моськой кверху! Видок у меня, наверное, «огненный»!

На автобусе с такой рожу я не поеду точно. Поэтому усаживаюсь за руль своего синего volkswagen beetle (Жучок мой ненаглядный! Не пауки там всякие!) и выуживаю из бардачка тёмные очки. С пляжа еду! Ясно вам! По лицу не видно, что ли?! И не важно, что дождливая осень за окном! Блондинкам можно все и ещё немножко! Осторожно выруливаю на заросшую дорожку между старыми крестами…

Добралась до дома без проблем. Смотреть в зеркало не хотелось, но как-то же надо жирный крем нанести на моё бедное лицо. А когда посмотрела, чуть снова в обморок не схлопнулась! Как помидорка, красная, лоснящаяся, ещё чуть-чуть и лопнет кожа! Почти расплакалась от жалости к себе, но вовремя остановилась, потому что солёные слёзы будут сейчас явно не бальзамом на израненную душу! Да и чего глаза напрягать-то без толку? Они почти такие же красные, как щёки.

Красавица! И в солярий ходить не надо! Вот так в следующий раз захочу подзагореть, зачем за солнышком на курорт рваться?! Просто Адама попрошу ещё одной бомбой световой в меня швырнуть, и все дела!

После выпитой горсти таблеток из аспирина и снотворного, укладываюсь и заворачиваюсь в одеялко, как в кокон. Прячусь от этого сумасшедшего мира, оставляя лишь алую моську снаружи, и засыпаю. Однако, сегодня Пабло меня не тревожил. Лишь его воскреситель…

ГЛАВА 11

Проснулась я в прескверном настроении. Лицо одновременно болело и зудело. Не стоило в зеркало смотреться для того, чтобы убедиться — кожа начала шелушиться. Теперь я похожа на «картошку в мундире»! Не хотелось из принципа наведываться в этот мир. Можно я пропущу этот день? А лучше, неделю!

Однако я прекрасно понимала, останься я сегодня дома и всё закончится бутылкой вина и длительным сеансом кино. И не факт, что на экране будут комедии. Я сейчас сама похожа на клоуна. И такой план меня не устраивал. Так посему, идем в люди, портить настроение окружающим! Должны же они мне соответствовать, а не я им! Вот так!

С этими мыслями — тёмные очки на глаза да капюшон толстовки пониже и в путь! На дороге обошлось без приключений, но стоило мне только въехать на заросшую бурьяном и колючками грунтовку до крематория и поравняться со старыми надгробиями, как удача отвернулась от меня окончательно. Уж лучше бы дома осталась, ей-Богу!!

Я не заметила за бурой травой и вовремя не объехала препятствие, которое заставило моего Жучка подпрыгнуть правым передним колесом. Меня это, конечно, насторожило, но я не остановилась и проехала ещё метров двести до крыльца. И, естественно, когда я вылезла из-за руля и решила осмотреть наличие повреждений, меня встречало… та-дам!! пожёванное колесо, из которого торчал обломанный острый наконечник ржавой оградки! Твою ж мать!! Чтоб тебя!!! Нет, чтобы меня!!! Да и не важно уже…

Запаска у меня, конечно, в багажнике имеется. Но, хрупкая девушка, меняющая колесо на пустыре — тот ещё квест! Тем более, что при покупке авто я не додумалась обзавестись домкратом. Я говорила, что я молодец?! Значит повторюсь — я супер МОЛОДЕЦ!!! Бестолочь беспросветная!

Да к чёрту… Захлопнула дверцу машины и иду на «любимую» работу. Чем она порадует меня сегодня? Ведь мне срочно требуется отвлекающий фактор от самоуничтожения. И я его получила, ведь «просящему да дано будет!»

Стоило мне только ступить в лабораторию и даже не обмолвиться ни одним ехидным приветствием, как меня сверху что-то стремительно атаковало! Тусклый свет не дал как следует рассмотреть обидчика. Да это мне и не было нужно. Я попеременно то закрывая лицо руками, то отмахиваясь ими над головой, истерично завизжала. Нет, мне точно после такой работы потребуется поход к психиатру!!

— Прекращай голосить, Мэлори! Ты пугаешь его ещё больше! — злился на другом конце лаборатории Адам.

— Я пугаю?! Да это я в ужасе тут!! А не… кто-то!! Забери ЭТО!!! — не унималась я, слыша совсем рядом хлопанье крыльев и недовольное ворчание кого-то.

Стоять на месте, естественно, я не стала, а пыталась убежать от этого «кого-то». Летучая мышь это что ли?! Зачем Адам её сюда притащил? Воскресил?! Или наоборот, препарировать хочет?! Вот что он за человек такой!! Повизгивая и махая руками, я оббегала уже не первый раз операционный стол, когда Адам скомандовал мне:

— Беги сюда, ловить буду…

Сетью что ли? Или сачком?! Я не видела, чем, потому что бегала в основном на ощупь, с крепко зажмуренными глазами от паники. И побежала на его голос, как в детской игре «жмурки». Тут же запнулась о какой-то шланг, что были здесь на полу в избытке, и с ещё более громким ором полетела на пол, попутно опрокидывая передвижной столик с какими-то ёмкостями на нём. И всё на себя! Да ёптить…

— Всё, поймал… — удовлетворенно пыхтя, пробасил Адам где-то рядом.