Бесплатный фрагмент - Тимофей и ангельский патруль

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Открылась дверь, и мама сказала:

— Тима, пора вставать. В школе не будут ждать, пока ты выспишься.

— Хорошо, — проговорил Тимофей.

Он протер глаза, потянулся и погладил спящую рядом собаку. Дюшес — так странно он назвал этого маленького дворового пса, в честь любимого напитка. Дюшес лежал, свернувшись, как кренделек. Тима свесил ноги с кровати и, пошатываясь, направился в ванную. Пес последовал за ним.

— Доброе утро, Тимофей. Добро пожаловать в новый день! — сказал Рубин, устраиваясь удобнее на правом плече мальчика.

— Доброе утро, — ответил ему Тима.

— Ага, — проворчал Атропин. Он облетел всю ванную комнату, высунулся наполовину из двери, посмотрел, чем заняты другие обитатели квартиры, а потом вернулся на свое место — на левое плечо.

Рубин и Атропин всюду сопровождали Тимофея. Рубин — ангел, добрый, хороший. Его советы и наставления всегда важные и правильные. А Атропин, если говорить по совести, — чертенок. Но Тимофею больше нравилось, как Атропин называл себя сам: темный или злой ангел.

А утро и вправду было добрым. Казалось, день будет необычайным. Мягкие солнечные лучи освещали тарелку с теплой, только что приготовленной кашей. Тимофей быстро с ней справился, взял портфель и отправился в школу. Оказавшись на улице, он почувствовал, как солнце защекотало нос. В класс он зашел в хорошем настроении и сел на свое привычное место — за первую парту, прямо перед учительским столом. Ирина Львовна, учительница, разрешала ребятам выбирать места, поэтому на первой парте Тимофей сидел один: других смельчаков не было.

В класс зашла Ирина Львовна, и не одна: с ней рядом стояла девочка с длинными рыжими волосами. Она улыбалась, и Тимофей заметил, что у нее не хватало верхнего зуба, прямо как у него самого.

— Это наша новая ученица, Ева. Ну-ка, четвертый «А», — обратилась она к детям, — поприветствуем ее.

Раздался дружный топот и аплодисменты в честь новой девочки.

— Ева, садись на любое свободное место, которое понравится.

— У-у-у, от Ев обычно одни неприятности, — сказал Рубин.

— Да ну, ерунда! — ответил ему Атропин.

Ева немного постояла в раздумьях. Девчонки звали ее к себе, но она выбрала место на первой парте рядом с Тимофеем.

— Привет, я Тимофей, — он сделал небольшую паузу и добавил: — Королев.

— Привет, — ответила она. — А я — Ева.

— Рад с тобой познакомиться, — неуверенным голосом проговорил он. — У тебя очень необычные волосы. У наших девочек таких нет.

— Волосы и вправду красивые, кудрявые и рыжие, — заметил Рубин, как будто она могла его услышать.

— Спасибо, — ответила Ева Тимофею с улыбкой.

Он тоже улыбнулся. И Рубин, который ее благодарность воспринял и на свой счет.

— О, у нас с тобой одинаковых зубов не хватает! — Ева тоже обратила внимание на эту деталь.

— Ага, — засмеялся Тимофей.

А про себя подумал: «А разве девочки не стесняются, когда у них зубов не хватает? В том году мальчишки над Викой смеялись из-за этого, у нее вообще двух зубов не было, а она все время плакала».

Начался урок, не самый любимый предмет Тимофея — математика, хотя по нему у него были одни пятерки. В десять лет он мог с легкостью делить и умножать числа с тремя знаками. А вот Еве, похоже, этот предмет давался нелегко. Когда Тимофей решил все задания контрольной, девочка делала только третий пример.

— Помочь? — спросил он шепотом.

— Ты что? — Рубин так округлил глаза, что еще чуть-чуть — и они бы выпали Тимофею на стол (такое уже несколько раз случалось). — Пусть сама решает, а то ничему не научится!

— Пока нет, спасибо, — ответила Ева. — Я хочу сама.

— Вот это похвально, — опять сказал Рубин.

— Она тебя не слышит! — прокричал Атропин. — Ей все равно, что ты думаешь, как и всем остальным.

— Тимофею не все равно! — Рубин упер руки в бока.

Но Тимофей старался не слушать их спор, который так и продолжался до конца урока. Иногда у него получалось от них отстраняться. После Евиных слов он опустил глаза в свою контрольную и сделал вид, что еще раз проверяет ответы. Он думал о том, почему девчонки такие самостоятельные.

— Кто закончил, сдаем работы, — прервала его размышления Ирина Львовна.

Тимофей протянул ей готовое задание.

— Ну конечно, самый первый, — послышалась недовольная реплика с последней парты.

— Козявкин, тише, — ответила ему учительница.

— Какой же вредный мальчишка, — добавил Рубин.

Из колонок зазвучала знакомая мелодия звонка с урока. Началась большая перемена, и класс отправился в столовую. Когда Ева и Тимофей уже допивали утренний чай, к ним подошел Денис Козявкин.

— Эй, новенькая, — сказал он, — чего это ты с неудачником сидишь? Давай, пойдем с нами в класс!

Нехорошее предчувствие возникло у Тимофея. Спина невольно ссутулилась, а в голову полезли дурацкие мысли: «Только бы он не начал обзываться, как обычно». Тиме захотелось поскорее убежать оттуда и взять с собой Еву, его новую подругу.

— Не обращай внимания, — прошептал Рубин.

— У тебя один совет на все случаи жизни, — не выдержал Атропин и передразнил Рубина: — «Не обращай внимания, не обращай внимания»… Тьфу. Тошнит уже от тебя!

— А ты тоже не обращай внимания.

— Нет, спасибо, мне и тут неплохо, — ответила Ева Денису. Она повернулась назад к Тимофею и сделала очередной глоток чая. — Так о чем это мы?

Сеня и Миша — лучшие друзья Козявкина — отнесли свои тарелки и подошли послушать разговор.

— Погоди! — Денис схватил спинку стула, на котором сидела Ева. — Что значит, тебе и тут неплохо? С нами-то лучше, скажите, ребята? А?

— То и значит, отстаньте, — ответила Ева и шлепнула его по руке.

— Вот это я понимаю, характер! — вскрикнул Атропин и от воодушевления подлетел до самого потолка, оставив дымчатый след.

— Отстаньте? Ух-ты, какая резкая одноклассница к нам пришла, а? Что скажите, пацаны?

— Да, да, резкая, — хором ответили Сеня и Миша.

Ева отвернулась и перестала обращать на них внимание. Тимофей почувствовал тепло в области щек. Краснеть сейчас просто глупо! Как ему остановить этот предательский порыв человеческой физиологии?! Уже четвертый год он учился вместе с Козявкиным и его приятелями и знал, что когда они цепляются к нему — лучше не отвечать. Совет Рубина всегда работал. «Не от большого ума они так ведут себя», — говорил он. Но теперь они взялись за Еву, его подругу. Тима чувствовал вину из-за того, что мальчики набросились на нее. Но ведь девочек обижать совсем некрасиво, не по-взрослому.

Выход был один: воспользоваться тем, чем не могут другие. Он знал о своих способностях много лет, но почти не применял их. Тимофей считал, что это нечестно. У него оставалось потом неприятное чувство. Всем оно знакомо. Например, однажды Тима плохо выучил стихотворение и не помнил середины, тогда он подглядел в учебник, а Ирина Львовна не заметила и поставила ему пятерку. Но он-то знал, что это было незаслуженно. Только теперь другое дело: ради Евы он был готов на все. Тимофею нужно было полностью сосредоточиться на своих мыслях и отстраниться от всего происходящего вокруг. Он закрыл глаза и начал считать до пяти: один, два… пять.

И совершенно другой мир появился перед Тимофеем. Теперь он видел не только своих ангела и чертенка, но и спутников остальных людей. Ангел Дениса говорил: «Пойдем, не надо это начинать. Девочкам грубить нехорошо», но все его старания перебивал чертенок. Он утверждал, что нет ничего такого в том, чтобы обидеть Еву. Это даже весело — смотреть, как девчонки плачут. А еще Тимофей впервые увидел спутников Евы: ее ангел был похож на нее, у него тоже были рыжие волосы, которые топорщились во все стороны. Это вообще типичная проблема всех ангелов, вечно у них на голове не пойми что.

Денис разозлился на Еву, резким движением схватил ее за рукав и потянул в свою сторону.

— Правильно, тащи ее от него. Пусть общается с нормальными ребятами, — кричал чертенок Дениса.

Ангел пытался его перебить, но безуспешно.

Тимофей резко встал из-за стола. От этого у него закружилась голова, а шум в столовой не давал думать ясно. Каждый пытался перекричать другого. Как будто сотни телевизоров включили на разных каналах, да еще и на самую высокую громкость. Все происходило так быстро, что Тимофей не мог сообразить, что же ему делать. Как же быть? Он прислушивался к голосам, но настроиться на определенные у него не получалось. Половина школы находилась в столовой, и у каждого человека были свои ангелы и чертенята. Голоса заглушали собственные мысли. Рубин бубнил на правое ухо, советовал сесть на место и не обращать внимания. Но в левое ухо Атропин твердил, что необходимо влезть в спор и заступиться за девочку. «Нужно дать сдачи этим мерзким мальчишкам!» — кричал он. Ангел Евы тоже пытался ей помочь, еще и умудряясь при этом советоваться с Рубином. Тимофей понимал: не заступиться за девочку будет некрасиво.

Помещение закружилось, столы и стулья двигались, лица детей и ангелы — мелькали перед глазами. Что-то теплое потекло из носа. Тимофей представил, как глупо он выглядит со стороны: Денис тащит Еву за собой, а он стоит на месте и только держится за голову. Как она после этого будет с ним дружить? Пока он раздумывал, Денис и его друзья уже довели Еву до дверей столовой, еще чуть-чуть — и они окажутся в коридоре. Тимофей пожалел о своем решении. Зачем он досчитал до пяти? Это только отвлекает. Раз… два… три… пять. И все вернулось на свои места. Он вытер рукой кровь под носом и рванул к двери.

— Правильно, иди заступись, дай сдачи! — не унимался Атропин.

— Нет, лучше позови взрослых, — пытался перекричать его Рубин.

Но Тимофей уже все решил. Он очень ясно понял, что если опять струсит, то отныне и навсегда сам себя перестанет уважать. Тима направился к Денису.

— У, смотрите, кто бежит.

Денис хотел сказать еще что-то, даже приоткрыл рот, но не стал. Он наблюдал за тем, как Тимофей летит лицом в пол, споткнувшись о ногу Сени.

— Ха, ну что за лузер! Сеня, молодец! Отличная подножка!

— Вы совсем? — крикнула Ева.

Однако Тимофей не собирался сдаваться, он встал, собрал всю силу в кулак и направил его на Дениса. Удар был не сильный, но этого хватило для того, чтобы Денис потерял равновесие и упал.

— Не-е-ет, — крикнул Рубин.

— Правильно, так ему! — ответил Атропин.

— Отстань от нее, — прокричал Тимофей. Ему показалось, что он сломал кулак об Дениса, и спрятал руку за спину.

В этот момент подбежали Сеня и Миша и оттащили Тиму от Козявкина за обе руки. Ева осталась в стороне. Это дало время Денису встать на ноги и вновь почувствовать превосходство. Теперь друзья ему помогали. Больше такого промаха он не допустит. Он недооценил Тимофея, откуда в нем такая храбрость? Нужно его немедленно проучить. Мальчики смеялись, а потом Денис пнул Тиму по ноге. Сеня и Миша отпустили руки, Тимофей схватился за ногу и скрючился от боли.

— Хватит, — просила Ева.

— Посмотри, какой слабак, и с ним ты хочешь дружить? — обратился к ней Денис, в то время как другие ребята хихикали. — Ну и пожалуйста, моль!

— Не называй ее так, — закричал Тима.

— Ха, а то что?

Наконец подошли учителя и стали разбираться, в чем дело. Ева взяла Тимофея под руку и сказала:

— Спасибо, что заступился. Такого для меня еще никто не делал, — она улыбнулась и помогла Тимофею встать.

— Да, ерунда, — Тимофей знал, что он сделал все возможное и совсем не чувствовал себя побежденным.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Что случилось, мальчики? — спросила Ирина Львовна.

Но ответа не последовало. Ребята лишь недоверчиво переглянулись.

— Хорошо, тогда будем разговаривать с родителями. Ни у кого ничего не болит?

— Тимофей, скажи про ногу, — посоветовал Рубин.

— Нет, не говори, соври! У тебя все хорошо, — вмешался Атропин, — нам не нужно лишнее внимание.

— Ты что? Это неправильно! Здоровье важнее всего.

Пока Тимофей думал, как поступить, Ирина Львовна уже продолжала:

— Ладно, тогда пойдемте в класс ждать родителей.

Первой пришла мама Тимофея, она была встревожена, но кроме Тимы этого никто не заметил. Ничего в ее внешнем виде не выдавало волнения, даже каштановые волосы были аккуратно собраны в хвост. Тимофей встал из-за парты.

— Вот видишь, Тимофей, что бывает, когда ты меня не слушаешь, — сказал Рубин.

— Все правильно он сделал, — вмешался Атропин.

— Тебя вообще не спрашивали, сиди молча.

— А почему ты грубишь? Тебе нельзя так разговаривать, а то скоро ангельский патруль приедет. Вот я посмеюсь. Ха-ха, — Атропин раскатисто засмеялся.

— Тихо, пожалуйста, помолчите, — Тиме надоело слушать их галдеж и постоянные споры.

— Тимофей! — возмутился Рубин.

— Что случилось? Почему вы попросили меня немедленно прийти? — обратилась мама к Ирине Львовне.

— Вера Николаевна, мальчики что-то не поделили. А что именно — не говорят.

— Что вы не поделили? — обратилась мама Тимофея к ребятам.

— Ничего, — еле слышно ответили они, и оба опустили глаза.

Ирина Львовна вышла с мамой за дверь поговорить. А Тимофей вдруг посмотрел на кроссовки Дениса: от долгой носки подошвы стали серыми, а правая и вовсе потрескалась.

Открылась дверь, Ирина Львовна и мама зашли в класс.

— Пойдем домой, Тима.

Пока они шли, Тимофей все еще пытался не хромать, на это уходило много сил. Сердце часто билось, и он переживал, что расстроил маму.

— Я не верю, что ты подрался с одноклассником, это так на тебя не похоже.

— Я пытался помешать, — влез в разговор Рубин.

Тимофей грозно посмотрел в его сторону. Мама это заметила, но ничего не сказала. Конечно же, она не слышала ни Рубина, ни Атропина: у нее не было такого дара, как у Тимы. Для всех остальных людей разговоры их спутников звучат как внутренний голос, а их предостережения — как предчувствие.

— Из-за такой выходки мне пришлось оставить у соседки Леру, как там она без меня?

— Извини, мам. Я не думал, что тебя в школу вызовут. Ты сердишься?

— Сейчас домой придем — и перестану.

Тимофей грустно опустил голову и ускорился: мама так бежала, что он за ней не поспевал.

Они зашли к соседке за сестрой, которая все это время спала, и направились к себе в квартиру.

— Не расстраивайся, — сказал Рубин, когда Тимофей остался один в своей комнате. — У нее просто много дел.

Тима прилег на заправленную постель и взял к себе Дюшеса. Он слышал, как мама гремела посудой на кухне, а потом Лера громко заплакала. Мама успела ему крикнуть, что еда его ждет на столе, и побежала успокаивать сестру, а Тима поплелся обедать.

— Я тоже слетаю, помогу с Лерой, — сказал Рубин.

— Не надо, — ответил Тимофей. — Мама сама может.

— Ну ладно, ладно, чего сразу грубишь. Со мной это все прошло бы намного быстрее. Ты замечал, что по ночам она вообще плакать перестала? Моя работа, — и Рубин улыбнулся во все свое круглое лицо.

— Ты что, этим гордишься? — спросил у него Атропин.

— Нет, конечно! Гордиться плохо! Я просто помогаю.

— Ну-ну, плохо. А что тогда хвалишься? Прям никогда ничем не гордился, такого быть не может.

— Вообще-то да! — Рубин отвернулся, как будто обиделся.

Пока Тимофей думал о том, удастся ли ему насладиться тишиной за обедом, в замке входной двери повернулся ключ. Дюшес вскочил и побежал приветствовать того, кто пришел.

— Папа! — крикнул Тимофей.

— Тима, тише, видишь, я Леру успокаиваю, — послышался голос мамы из комнаты. Но Тимофей не послушался и со всех ног рванул к отцу, который закрывал за собой дверь.

— Папа приехал, привет!

— Привет, Тимофей, — сказал отец и протянул руку, чтобы тот ее пожал. Тимофей дал ему руку в ответ — а папа притянул его к себе и крепко обнял. Какая же красивая у него была форма, ведь отец Тимофея — пилот, и он только что вернулся с очередного рейса.

— Как тебе в Зимбабве, пап? Понравилось?

— Я там уже был, Тима. Здорово, как еще? Обязательно съездим туда всей семьей, когда Лера подрастет.

— Водопад видел? — подпрыгивая на месте, спросил Тимофей.

— Конечно.

— Ну все, хватит, иди доедай, а то остынет, — сказала мама. — Потом будешь расспрашивать. Марк, ты голодный? — обратилась она к отцу.

— Нет, потом поем.

Тимофей пошел на кухню доедать суп, а папа с мамой направились дальше убаюкивать Леру.

— Да, водопад Виктория — чудеснейшее место, — сказал Рубин.

— Ты там тоже был? — удивился Тимофей.

— Конечно, я был везде!

— Я тоже, и что тут такого? — влез Атропин.

— Ничего. Тебя вообще не спрашивали!

— Какой он? Водопад. Тебе понравился? — поинтересовался Тимофей.

— Да, там можно забыть обо всем на свете! — ответил Рубин.

— Как здорово, — задумался Тимофей, поднося очередную ложку супа ко рту.

***

Вечером папа с Дюшесом на поводке встретил Тиму из музыкальной школы. Такое бывает редко. Спутники Тимофея оживились.

— Опа, кажется, кого-то ждет серьезный разговор, — заметил Атропин, как только увидел отца.

— Мне тут подсказывают, что он хочет поговорить о происшествии в школе! — сказал Рубин.

— Ага, а если бы ты не отключался от всех остальных, то нам не пришлось бы это тебе передавать, — упрекнул Атропин.

— Хм, вот здесь с тобой согласен.

— Это его преимущество перед другими людишками, а он мало того, что не пользуется им, так еще и жалуется. Голова, видите ли, болит, — добавил Атропин.

— Может, потому что это не честно?

— Все честно, он особенный, мог бы и найти применение своему дару, — возмутился Атропин.

Тимофея больше интересовало, что же скажет папа. У них еще никогда не было серьезных разговоров.

— Ну что, как позанимался? — спросил папа.

— Все хорошо, — улыбнулся Тимофей.

— Научился правильно держать смычок?

— Давно уже, пап.

— Слушай, Тим, мама мне тут рассказала, что ты с одноклассником подрался. Это так?

— Я с ним не дрался. Я пытался вступиться за девочку.

— И что же?

— Не получилось. В итоге прилетело мне.

— Можешь расслабиться, не будет он тебя ругать, — сказал Атропин.

— Ах, даже так. А что же ты сдачи не дал? — продолжал папа.

— Я попытался, но их было трое, а я один. Другие двое меня держали. У меня бы не хватило сил всех одолеть.

— Хм, трое на одного, значит? Как-то несправедливо получается. Но такое бывает. Тебе нужно дать отпор тому мальчику, попробуй с ним поговорить. Как его зовут?

— Денис Козявкин. И он не понимает разговоров, по-моему.

Отец понимающе кивнул:

— А-а, Козявкин. Знаешь, когда я учился в школе, у меня тоже были конфликты с его отцом. Но потом мы подрались, почти как вы, и он успокоился. Правда, мы были постарше вас.

— Его отец тоже к тебе приставал?

— Нет, мы сначала очень хорошо дружили, но потом поругались — и пошло. Так бывает, сегодня друг — а завтра уже нет.

— Мне кажется, у меня нет друзей.

— А тебе они и не нужны, у тебя есть я, — сказал Рубин.

— И я, — сразу же добавил Атропин.

— Ты ему не друг! — крикнул Рубин.

Папа схватил сына под руку, пока они переходили дорогу. До дома оставалось совсем чуть-чуть.

— Ну что же ты такое говоришь, конечно, есть. Просто вы еще не так крепко дружите, как могли бы, — сказал отец.

— Наверное, — согласился Тима. — Сегодня к нам в класс пришла новая девочка, она сейчас мой самый близкий друг, хоть я и знаю ее один день.

— Ну вот, видишь. Один день может изменить всю жизнь. Как ее зовут?

— Ева, — ответил Тимофей.

— Прекрасное имя, — улыбаясь, сказал отец и приобнял Тимофея. — Не за нее ли ты, случайно, заступился?

— Ага. А почему некоторые говорят, что от Ев одни неприятности?

— Глупости какие. Кто тебе такое сказал?

А спутники Тимофея не успокаивались:

— Если ты ему друг, то и я тоже! — доказывал Атропин Рубину.

— Я — друг, а ты — нет, — продолжал спорить Рубин.

От их столкновений у Тимофея всегда голова шла кругом. В буквальном смысле. Вот и сейчас ему показалось, что он вот-вот упадет на ровном месте. Тима схватил отца за руку для надежности. А Рубин и Атропин даже и не думали останавливаться.

— Да ты посмотри на себя, чучело, волосы — все врастопырку. Ангелы так не должны выглядеть, даже злые! Одно слово — черт!

— Э-э-э, это уже обидно. Зато ты у нас само совершенство! Корчишь из себя не пойми кого.

Они совсем позабыли о Тиме. А чем больше они спорили, тем ему хуже. Атропин поднял свои красные руки, потер ладони, и через секунду появился клубок пламени, который полетел в Рубина.

Рубин только и успел крикнуть: «Не-е-е-ет», — и взлетел высоко вверх. Это заинтересовало Тимофея так, что он резко поднял голову, но Рубина не увидел.

— Так ему и надо, — сказал Атропин.

И тут непонятно откуда послышался смеющийся голос Рубина:

— Ха-ха-ха, ты думал, сможешь так от меня отделаться? Да мне семьсот лет, я и не такое видел!

Тимофей с папой подошли к подъезду, на доске информации висела листовка с фотографией улыбающегося мальчика: сообщалось, что он пропал.

— Сначала девочка, теперь вот мальчик, что ж такое? — возмутился отец.

— Он ходит в соседнюю школу.

— Какой кошмар.

Перед тем, как открыть дверь, папа сказал Тимофею:

— Если тебя еще раз будут обижать, не бойся ответить. Пусть даже тебе прилетит, зато ты не будешь выглядеть трусом и покажешь, какой ты у меня храбрый.

— А я и не трус!

— Я это знаю. Ты же мой сын.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ