Бесплатный фрагмент - Тест Тьюринга

Что наша жизнь? Игра!

Модест Чайковский

Игра остаётся игрой лишь до тех пор,

пока ты помнишь, как из неё выйти.

Иначе она превращается в жизнь.

Каким бы умным ни казался человек,

он знает о жизни только то,

что находится в его голове.

Всё остальное, однако, он может придумать.

Виктор Каика

1. Летний парк

Широкий ручей, протекающий по территории городского парка извилистой диагональю, своими крутыми берегами больше напоминающий речку, разбивал зелёный массив на жилую и нежилую зоны. Первая, примыкающая к трамвайным путям, была окультурена островками цветочных клумб и множеством прогулочных дорожек, вдоль которых под тенистыми каштанами стояли многочисленные скамейки; а нежилая зона, аж с километр тянущаяся вдоль широкого бульвара, не имела ни напрашивающегося по городским канонам тротуара, ни дорожек, ни тропинок ни по периметру, ни внутри. Причиной тому несомненно служило и то обстоятельство, что перейти из одной зоны в другую внутри парка было попросту невозможно, так как два моста, переброшенных через ручей по неизвестно каким ландшафтным дизайнером составленному проекту, имелись лишь в начале парка и в его конце.

Однако при этом единственный управляемый светофором пешеходный переход через четырёхполосное полотно дороги с островком безопасности посредине упирался именно в зону нежилую, поэтому одна широкая дорожка, выполняющая роль короткого тротуара, в ней всё-таки имелась, и шла она как раз от моста через ручей вдоль шумной магистрали и метров через пятьдесят, в том месте, где заканчивалось дорожное ограждение, резко поворачивая влево, упиралась прямо в пешеходный переход. В силу описанных обстоятельств, для лиц, отдыхающих в парке, она была не видна. Да и собственно гуляющих днём людей в этом районе всегда было мало, так что и наблюдать за происходящим в этом месте в этот час было особо некому.

По одной из дорожек, мимо скамеек проехал велосипедист. Вдохновенно крутя педали и безмятежно наслаждаясь бытием, он двигался в направлении моста, ведущего в необитаемую часть парка. Выглядел он молодо и улыбался озорно и весело буйству зелёной стихии, торчащим вверх как свечки белым бархатным конусам соцветий каштана, ласковому солнцу и голубому небу. Настроение у молодого человека было прекрасное. Переехав через мост, он быстро преодолел расстояние до пешеходного перехода, перед которым в ожидании разрешающего сигнала светофора уже стоял человек. Подкатив к концу дорожки и не обращая внимания на внезапно образовавшегося попутчика, парень повернул руль в сторону отражавших солнечный свет, недавно обновлённых свежей краской белых полос зебры пешеходного перехода и, не слезая с велосипеда, а лишь уверенным движением выставив вперёд левую ногу, упёрся ею в столбик светофора.

Да-да, именно упёрся, чтобы не скатиться вниз. Для удобства мамочек с колясками, велосипедистов и прочих скейтбордистов, изведавших и полюбивших все достоинства колеса, бордюр между нагретыми солнцем шершавыми поверхностями дороги и тротуара отсутствовал, в результате чего последний в этом месте имел естественный наклон и довольно-таки приличный.

Тем временем светофор, собираясь переключиться на зелёный свет, нервно заморгал предупреждающим меандром. Легковые автомобили, не желая отстать от отрезаемого от их жизни интервала времени, стайкой вспугнутых рыбок вмиг дружно ускорились и быстро оторвались от шедшей за ними тяжёлой фуры, судя по надрывному рычанию движка, весьма гружёной. Водитель массивного грузовика, зная, что в создавшейся ситуации даже экстренное торможение не позволит ему остановиться перед зеброй, резко усилив рвущийся вверх по октаве рёв, тоже вдавил педальку газа в полик. Впрочем, вопреки мнению заядлых пешеходов, нарушением правил дорожного движения это не было. Даже наоборот, как раз таки резкий удар по тормозам при создавшемся положении мог бы вызвать подозрение о вменяемости водителя, и дал бы повод расценить его действия в лучшем случае как неопытность, в худшем — как безграмотность.

Дальше же, даже если потом с пристрастием исследовать замедленную съёмку и миллисекундный хронометраж, сомнений не будет — всё произошло идеально чётко и неотвратимо быстро. Стоявший рядом человек, оказавшись позади подъехавшего велосипедиста, вдруг быстро подошёл к нему слева и правым краем своей туфли легонько стукнул по щиколотке упиравшейся в столбик светофора ноги. Нога юноши соскочила, и велосипед, на котором он сидел, тут же под уклон выкатился на проезжую часть, прямо под колёса несущейся с педалью в полик фуре. Успел ли велосипедист испугаться? Быть может, и успел, но осознать случившееся — вряд ли. Смерть всегда неожиданна, особенно когда о ней не думаешь, но как нелепо порой обрываются жизни…

2. Матричный штрихкод

Александру нравилось это безлюдное место в центре города. Ещё совсем недавно такое сочетание слов казалось бы абсурдом, но сегодня, когда мир разделился на до и после, эта связка друг другу противоречащих образов стала не только явлением возможным, но и обыденным. Бушевала очередная волна охватившей мир пандемии. Кто узрел в этом вирусе корону, сказать трудно, но судя по опубликованным фотографиям, форма его больше походила на морскую мину. Круглую как шар, с множественными выступами детонирующих элементов, старую, замшелую, поросшую илистым мхом, терпеливо ждущую свою единственную жертву — так уж устроен мир: одна мина — один корабль, один вирус — одна заражённая клетка. Отличие оказалось лишь в том, что однажды попав в клетку, вирус воспроизвёлся в ней такое количество раз, что заразил собой не только все оставшиеся клетки организма, но и всю планету.

Саша заглушил двигатель, откинулся в кресле назад, снял руки с руля и, убрав, наконец, ногу с педали тормоза, закрыл глаза. За окном бесшумно моросил дождь, мелкий, невидимый, медленно оседающий, больше растворяясь в воздухе, нежели достигая земли, и только редкие капли, собирающиеся на мокрых листьях нависающей над машиной кроны дерева, срываясь вниз, вдруг нарушали тишину, стуча по крыше то спереди, то сзади совсем неритмично: тук, тук-тук. Пауза. И снова: тук-тук, тук. Как ни странно, Александра это очень успокаивало. Ему нравилась такая погода — когда почти прохладно, но ещё отнюдь не холодно, и после хоть и непродолжительной, но успевшей приесться летней жары действовала на него на редкость седативно. Это было приятное одиночество, как праздник, как забытый отдых, но даже в этом спокойствии из головы не шло произошедшее сегодня событие — его снова кто-то толкнул под фуру…

Когда-то, в далёком 1920 году чешский писатель-фантаст Карел Чапек пополнил словарный запас человечества и ввёл в его обиход слово «робот». Новое, но сразу очень понятное, загадочное и притягательное, приобретя свойство одного из величайших символов новой эры, оно быстро заняло свою нишу в сознании людей и с той поры известно любому цивилизованному человеку. Однако позже программисты умудрились укоротить его до трёх букв, но сделали это достаточно странным способом (ох уж эти программисты!) — почему-то они убрали из него первый слог. Таким образом возникло слово «бот». С развитием же виртуальной реальности и появлением командных игр от первого лица, слово «бот» закрепилось ещё прочнее, потому что его стали использовать в том числе и сами игроки, и обозначать оно стало уже не просто программу, управляющую поведением того или иного персонажа, а собственно сам персонаж, управляемый этой программой.

Например, заходит человек в игру, и оказывается, что в это время никого более кроме него из игроков на сервере нет. Скучно играть одному, но тут появляется бот: «Не скучай, дружище, я рядом!» И сразу же: «Прикрой! Я атакую!» И понеслась круговерть, потащила, превращая игру в реальность. Every Hero Needs A Partner — звучал рекламный слоган одной из них. При этом бот может быть как напарником, так и противником, и качество ощущений реалистичности поведения составившего компанию вышеупомянутого партнёра определяется исключительно качеством программы, которая им управляет.

В общем, Александр был не просто программистом, а специалистом по написанию ботов, высококлассным. В среде разработчиков виртуальных миров он снискал себе славу если не лучшего, то одного из лучших среди самых именитых создателей ботов, и считался признанным авторитетом в этой области, умудряясь, однако, держаться при этом в тени (публичности он не любил и всячески избегал). Персонажи, управляемые его программами, вели себя так натурально, что далеко не каждый игрок мог определить, с кем на самом деле он играет — с реальным человеком или с искусно наведённой иллюзией его реальности.

Конечно, пока что всё это касалось лишь игровых ситуаций, словарный запас риторических фигур в которых достаточно скуден, а динамика игр не оставляет времени на светские беседы. Однако Александр искренне верил, что близок тот день и тот час, когда искусственный интеллект виртуального собеседника сможет пройти любой, самый изощрённый тест, призванный определять, кто пред тобой — компьютер или человек. Первым создателем такого теста стал выдающийся английский математик Алан Тьюринг. С тех пор он так и называется — Тест Тьюринга.

Саша посмотрел на часы. У него было ещё двадцать минут. Двадцать минут волшебной тишины и спокойствия, и ещё десять минут на то, чтобы не спеша дойти до нужного ему места. Он специально приехал пораньше, дабы посидеть вот так в одиночестве и спокойно поразмышлять. Разница между игровым временем и реальным составляла ровно три часа, и не потому что он так захотел, вовсе нет. Просто сервер заказчика, на котором крутилась возводимая им виртуальная реальность, находился в другом часовом поясе, и все события в ней происходили на три часа раньше.

Итак, два с половиной часа назад его кто-то толкнул под колёса грузовика. Но кто? Почему и зачем? Этого понять он не мог. Ну да, когда это случилось в первый раз, он, конечно, удивился — ведь это его боты, он создаёт их сам, и так вести себя они не должны. По крайней мере, пока. Но удивление быстро прошло — в конце концов, владелец сервера мог кроме него нанять для этой работы кого-то ещё и просто не сообщить ему об этом — заключённый с заказчиком договор этого не запрещал, но сегодня это произошло снова, и ведь что характерно — опять в том же месте! Молча, без предупреждений и видимой причины, дважды в одном и том же месте, и главное — оба раза в одно и то же время! А это уже точно было неспроста… Во всём случившемся явно присутствовал какой-то намёк. Либо кто-то бросал ему вызов, либо таким образом пытался привлечь к себе его внимание, несомненно указывая на место и время. И вот — к месту он прибыл, а время приближалось…

Вопреки всеобщим ожиданиям вирусная пандемия не на шутку затянулась, что заставило мир сильно измениться. Вакцину, конечно, изобрели, но иммунитет к болезни, к сожалению, оказался крайне неустойчивым, и даже единожды по-настоящему переболев, а надо сказать, что болезнь эта может быть и не самая смертельная, но чрезвычайно неприятная, через какое-то время человек мог заразиться ею снова и снова. В результате всё больше и больше людей переходили на работу по удалёнке, и если поначалу было много негодований по поводу принимаемых карантинных мер, то постепенно режим самоизоляции в обществе всё-таки возобладал. Поутихли даже самые рьяные ценители свободы. Жизнь — она учит! Однажды получив удар током, человек крайне осторожно будет относиться к любым проводам, даже надёжно изолированным.

Как следствие, людям не стало хватать не только привычного общения, но и смены декораций — изо дня в день одна и та же обстановка давила на психику. И тут на помощь пришла индустрия виртуальных миров. Теперь трёхмерной виртуализации требовали не только игры, но и обычные посиделки. Людям хотелось виртуальных экскурсий, встреч, кафе, ресторанов, различного рода тусовок и массовых мероприятий, картинных галерей и библиотек, и даже простых гостиничных номеров. В общем, всего того, чего они лишились из-за навалившейся вирусной пандемии. Однако для Александра мир мало чем изменился, для него компьютер и без того всегда был идеальным собеседником, которым он весьма дорожил. Да и вообще, людей он не то что бы недолюбливал, он в них разочаровался и в обществе создаваемых им ботов чувствовал себя куда уютней.

Двадцать минут пролетели. Александр вылез из машины, вдохнул полной грудью растворённый в воздухе дождь, аккуратно, без усилий захлопнул дверцу своего автомобиля и не торопясь зашагал к парку. Теперь он рассматривал его издалека, с другой стороны бульвара и невольно сравнивал с тем, виртуальным, который так внезапно покинул три часа назад. Тут, в реальности, нежилая зона всё-таки имела несколько дорожек, хоть и невзрачных. Саша улыбнулся: «Мой парк экзотичней.»

Пешеходного перехода ещё не было видно — тот находился чуть правее, и его пока закрывал угол впереди стоящего здания. Обогнув многоэтажку, Александр сразу же посмотрел в ту сторону и хотя мысленно и был готов к этому, и в полной мере увиденное неожиданностью назвать было нельзя, всё-таки внутренне вздрогнул и на секунду даже оторопел. На том конце зебры, ровно в том месте, где в виртуальном мире три часа назад находился человек, толкнувший его под фуру, стояла девушка. Тревожно постукивая в висках, насыщенная кислородом и адреналином кровь хлынула к лицу. С лёгким волнением переживая предчувствие правоты в своей догадке и перестав улыбаться, он двинулся дальше. Вот уже и она заметила приближающегося Сашу и пристально, не отводя взгляда, смотрела прямо на него. «Неужто она ждёт меня?» — подумал Александр, и тоже внимательно посмотрел на неё.

Машин почти не было. Он и она стояли по разные стороны пешеходного перехода и в ожидании разрешающего сигнала светофора, молча, оценивающе глядели друг на друга. Наконец, фонарь с силуэтом человечка красного цвета погас, загорелся зелёный. Девушка не тронулась с места. Волнение снова усилилось: «Да, она его ждёт», и, с опаской покосившись на остановившийся перед ним транспорт, на взведённых адреналином нервах готовый ко всему, Саша шагнул к ней навстречу.

Перейдя на ту сторону и сделав ещё один шаг к незнакомке, Александр почувствовал, как в кармане брюк настойчиво завибрировал мобильный телефон, предупреждая его об опасности дальнейшего сближения. Это сработал датчик карантинного приложения, требующего соблюдения социальной дистанции между людьми. По всей видимости, у неё тоже, так как она в тот же миг машинально отступила на шаг назад. Александр не замедлил остановиться, при этом они продолжали внимательно, не отрывая глаз, молча смотреть друг на друга. Секунда, две, и пауза стала затягиваться. «А может я всё это придумал, и она ждёт не меня?» — с досадным чувством назревающего разочарования уже мелькнула в глубине сознания оппонирующая мысль. — «Как глупо, однако.» Но тут, наконец, она надменно улыбнулась и пренебрежительно спросила:

— Это ты что ли велосипедист?

Цепь замкнулась. Сомнения вмиг улетучились, и, утверждая правоту его предположений, опять всё стало на свои места. Он не ошибся — она ждала именно его.

— Да, я, — вынужденно произнёс Александр, однако в ответ отнюдь не улыбнулся. Мало того, серьёзно опасаясь подвоха — ведь это уже всё-таки жизнь, а не игра, как только транспортный поток вновь тронулся, сделал два шага вправо и стал подальше от дороги, поближе к ограждению. «Кто его знает, что у неё в голове. Возьмёт и снова толкнёт под колёса какого-нибудь грузовика.» — Это ты меня подставила? — спросил он со своей стороны, следуя логике обмена любезностями.

— Нет, не я, — уловив обвинительный тон, перестала улыбаться девица и, переводя разговор в деловое русло, продолжила. — Но у меня есть для тебя послание.

Такой ответ Сашу немного удивил, как впрочем и немного успокоил, а девушка тем временем, быстро, с опаской оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом никого из посторонних нет, вытащила из сумочки аккуратно сложенный лист бумаги, развернула его и, протянув руку вперёд, выставила перед Александром. На листе формата А4 был распечатан небольшой, цвета белого с чёрным квадрат QR-кода.

— Сосканируй, — сказала она делово и односложно.

Саша молча вытащил из кармана мобильник и сфотографировал картинку.

— Теперь слушай внимательно и запоминай…

3. Исключающее или

В природе человека есть некая сила, неизменно ввергающая его в бездну особого, интеллектуального азарта, принуждающая отвлечься от мирских забот, забыть про всё, что было интересно до сих пор, с необъяснимым упорством активирующая мозг на бесконечные попытки угадать, найти, узнать, докопаться до истины, и имя ей — любопытство. Тайные знания, скрытые смыслы, интрига — вот что манит человека всегда, и Александр не был исключением. Он любил разгадывать загадки и, вернувшись домой, немедленно взялся за решение неожиданно свалившегося ему на голову замысловатого ребуса. Это, как и всё интересное, было похоже на игру.

Расшифровав запечатлённый на фотоснимке и сохранённый в памяти мобильника матричный штрихкод, сканер легко распознал в нём ссылку на веб-страницу. Однако неизвестные ссылки могут таить в себе немало опасностей, поэтому Саша предусмотрительно активировал её лишь из песочницы — это такой специальный инструмент, позволяющий отгородить и уберечь систему от негативного воздействия чужеродного контента. Открыв страничку по указанной в QR-коде ссылке, он тут же приступил к выполнению ранее полученных инструкций. Понимала ли посредница смысл переданных ею слов — неизвестно, но Саше их не надо было даже повторять. Они легко легли в его сознание готовым алгоритмом, ключевым словом в котором фигурировало покрытое тайной математической логики исключающее или.

Саша прекрасно знал эту технологию шифрования данных, и воспроизвести её не составило для него никакого труда. Было понятно и то, что человек, предложивший ему такой путь, хорошо представлял его возможности, и даже если рисковал, то не ошибся. Саша быстренько набросал код и скомпилировал программку, осуществляющую сложение файлов нужным ему методом. Затем, продолжив следовать инструкции, по переданному девицей словесному описанию сначала отыскал на сайте, а после выделил и загрузил две небольшие картинки — первую и девятую, и с помощью только что созданной программы сложил их в нечто единое. В результате получился текстовый файл, содержимое которого уже кое-что весьма и весьма проясняло.

Не вдаваясь в подробности, в совершенно ненавязчивой, но достаточно изысканной манере, его приглашали посетить закрытый загородный клуб, естественно, виртуальный. Далее были указаны: адрес клуба, часы, когда его будут ждать, гостевой пароль на вход в виде волшебного слова, и особые требования, как то: допустимый дресс-код в виде рекомендуемых моделей очков виртуальной реальности — надо сказать, самых что ни на есть современных, умеющих отслеживать движения губ и глаз одевшего их человека. Всё, как говорится, на злобу дня — вирусная пандемия активно вносила свои коррективы и здесь.

Да это и понятно; ведь ставшие за годы карантина популярными встречи в виртуальной реальности лицом к лицу с собеседником требовали в том числе и качественной визуализации эмоций и мимики, такой же реальной, как в жизни, а не как при переписке в социальных сетях, где эмоциональную составляющую высказываний определяли уже давно ставшие привычными примитивные символы передачи настроений из текстово-графического языка пиктограмм, идеограмм и смайликов, с лёгкой руки мыслящих иероглифами японцев получившего название «эмодзи». Впрочем, одной из таких моделей очков Саша как раз и обладал, так как именно очки для создателя виртуальных миров, в общем-то, и являлись средством труда, а потому никаких сложностей для посещения клуба это особое требование не вызывало.

Александр посмотрел на часы. Если верить расшифрованному посланию, его уже ждут. Да, он, как всегда, осторожничал, но видимых причин для отказа от дальнейших действий не было, и Саша, перейдя в старт-рефлексное состояние, подгоняемый азартом и любопытством, вновь продолжил движение по кем-то предложенному ему маршруту. Набрав в интернете указанный в полученном из картинок тексте адрес, он скачал программу клиента и, по выработанной годами привычке предварительно всё же проверив на вредоносность, оную таки запустил.

Началась загрузка, побежали проценты и довольно резво. Единицы мелькали, десятки отщёлкивали как секунды. Тем не менее, не дожидаясь конца этого процесса, а сразу надев очки трёхмерной симуляции миров, в тот же миг Александр очутился в фойе виртуального клуба. «Так не бывает», — подумал он. Его взору открылась ошеломляющая картина. Всё выглядело настолько реально, что он просто потерял дар речи. Такого ни на одном игровом сервере доселе он ещё не видел. Детализация текстур была даже чрезмерной, однако при этом никакое самое резкое движение головы не рвало изображение на кадры и не нарушало ощущения абсолютной реальности.

— Мда. Невероятно, — наконец, вслух произнёс Александр, потрясённый окружившим его антуражем, продолжая при этом вертеть головой по сторонам и не переставая удивляться.

— Пароль неверный, — сообщил приятный женский голос и безо всяких эмоций продолжил. — Вы не являетесь членом клуба. Однако если вы считаете, что не ошиблись адресом, произнесите, пожалуйста, свой пароль ещё раз, — и тут же, с той же любезностью добавил. — Пожалуйста, будьте внимательны, у вас осталось две попытки аутентификации.

Эти слова вывели Сашу из охватившего его состояния воистину детского восторга и изумления, и снова мотнув головой, дабы ещё разок проверить и убедиться в устойчивости картинки предъявленного ему мира, он, наконец, вернулся, как говорится, с небес на землю и уже вдумчиво и чётко вспомнил и произнёс переданный ему таким хитрым способом пароль.

Да, его действительно ждали. Мало того, ему почему-то были рады и, похоже, искренне.

4. Виртуальный клуб

В фойе вошёл невысокий темноволосый мужчина лет сорока, кареглазый, среднего телосложения, одетый в великолепно сидящий на нём строгий чёрный костюм, идеально контрастирующий с безупречной белизны, достойной рекламы зимней свежести, рубашкой. Чёрный галстук с интересным завораживающим рисунком в виде разбегающейся поблескивающей серого цвета паутинки, словно бы зависшей над пропастью поглощающей свет ткани, гармонично дополнял композицию и прижат был к рубашке тонким элегантным зажимом, отчасти тоже чёрным, что делало его в таких местах почти невидимым, и наоборот, с бросающимся в глаза, маленьким изящным золотым паучком посредине, несомненным хозяином раскачивающейся в такт шагов паутинки. Шаги эти были уверенные. Туфли на шагающем тоже были чёрные — красивые, лакированные.

— Я рад приветствовать вас в нашем заведении! — произнёс он бодро и весело приятным баритоном, чётко, по-военному, не без самодовольства отчеканив каждое слово.

От неожиданности Александр слегка вздрогнул и, перестав улыбаться, оторвал, наконец, взгляд от своего отражения в висевшем на стене окаймлённом роскошной рамой огромном зеркале. Да, до этого момента Саша улыбался. Улыбался сам себе, потому что по ту сторону нанесённого на стекло серебра на него глядел молодой человек, хорошо одетый в такой же безукоризненно сидящий на нём чёрный костюм, но главное, и это подкупало, с лица был очень похож на велосипедиста, трагически покинувшего городской парк несколько часов назад, словно перенёсшегося из одного мира в другой, лишь по пути переодевшись. Он обернулся на голос и бесцеремонно впился колким любопытствующим взглядом в приближающегося к нему человека.

— Михаил, — широко улыбаясь и коротко кивнув головой, представился вошедший остановившись и очень дружелюбно добавил. — Можно просто Миша, — и тут же, без паузы, совершенно не смущаясь пристального взгляда со стороны молодого человека, с не портящей торжественности момента тенью лёгкого сожаления изволил с гордостью продолжить. — Извините, пока что не могу пожать вам вашу одарённую талантом руку, но, как вы понимаете, не потому что пандемия, — он добродушно рассмеялся и, ведь точно зная, под каким впечатлением находится сейчас приглашённый, тем не менее подлил ещё масла в огонь. — Однако, уверен, скоро, очень скоро в нашем проекте в полной мере будут реализованы и тактильные ощущения в том числе.

Это было смелое, неслыханное заявление. Однако на фоне всего увиденного последняя фраза уже не вызывала сомнений не только в правомерности используемых в ней слов, но и в реализуемости содержащегося в ней смысла. На вошедшей в резонанс волне разбушевавшихся в душе эмоций в сказанное действительно можно было поверить, как верят маленькие дети в интересную, легко воспроизводимую живым детским воображением, погружающую в неведомый мир, хорошо рассказанную сказку.

— Александр, — ответил велосипедист, тоже невольно кивнув головой. Однако раньше при знакомстве жестов он таких не делал и, поймав себя на оном, сразу понял, что попадает под влияние этого на редкость обаятельного человека. «А может быть это и не человек вовсе?» — блеснула отполированной абразивом искажённого профессионализмом восприятия жизни гранью подозрения волнующая мысль. Причём противоречивая, одновременно как с долей восторга, так и с долей ревности, к тому, кто мог создать такого бота. Но нет, конечно, это был не бот. А ведь хотелось. Создать такого самому. Затем, немного подумав, он снова улыбнулся и снова на манер представившемуся ему Михаилу, что говорило о принятии предложенной игры, добавил. — Можно просто Саша.

— Очень приятно, очень приятно, — дважды, как эхо вторя самому себе, произнёс с всё той же не сходящей с лица жизнерадостной улыбкой Михаил. — Наконец-то, могу вас слышать и полноценно лицезреть, — продолжил он. — Несказанно рад, что вы так быстро откликнулись на моё приглашение. Надеюсь, вам здесь понравится. Проходите, прошу, — доброжелательно произнёс радушный хозяин, широким жестом приглашая, а затем и увлекая гостя за собой.

Они покинули фойе, поднявшись вместе по широкой из белого мрамора лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, таинственно скрадывающей звуки шагов, ведущих в глубь предъявленного мира, уже сейчас визуально ничуть не отличающегося от реального. «А что ещё там впереди?» — подумал с всё нарастающим, пропитанным интригой любопытством Александр.

Лестница была достаточно высокой, и лишь на последних ступеньках перед ним открылся краешек того, что ожидало впереди. Это был колонный зал, весь из белого мрамора, высокий и очень длинный. Массивные мраморные колонны в нём были выстроены в два ряда. Вертикальными сближающимися по экспоненте линиями своих очертаний они уходили вверх под потолок, покрытый едва различимой в сгущающейся тьме вечерних сумерек росписью. Левый ряд колонн шёл вдоль глухой, затенённой самими же колоннами стены, превращая отчуждённое таким образом пространство зала в некое подобие длинного коридора, вдоль которого на стене и колоннах висели массивные бронзовые подсвечники. Во всех горели свечи, создавая две длинных гирлянды огней и освещая не только коридор, но и висевшие на стене в промежутках между ними живописные картины.

Окон нигде видно не было, да и нужны ли они, если правая стена в этом огромном зале полностью отсутствовала. Её просто не было. Вместо неё, за вторым рядом колонн тянулась длинная веранда, ограждённая по краю невысокими перилами, напоминающими массивный длинный подоконник, достаточно широкий и слегка наклонённый к залу, как школьная парта, чтобы безопасно и удобно облокотиться на него, удерживаемый кажущимся бесконечным в своём количестве плотным рядом пухлых резных ножек, тоже из белого мрамора. Солнце склонилось к закату, и вечерняя заря выкрасила мрамор в тёплый оранжевый цвет.

Всматриваясь в раскинувшийся за верандой бесконечный простор, ещё далеко не дойдя до перил, Саша невольно остановился. Даже с таким надёжным ограждением смотреть вниз было очень волнительно — захватывало дух, а если бы ограждения не было, сюда было бы страшно даже подойти. Нет, это не была пропасть, просто высота, на которой они оказались, была непривычно огромной. Зрелище было величественное. Вдалеке, зигзагом тонких очертаний вырисовывая горизонт, раскинулись горы, а всё расстояние до них было покрыто густым зелёным лесом, посредине которого красовалось огромное серебристое озеро, с такого расстояния кажущееся идеально гладким. В его зеркальной поверхности отражалось всё это великолепие. Саша стоял и смотрел, молча, как заворожённый. В какой-то момент ему показалось, что над озером пролетел птеродактиль.

— Нравится? — спросил Михаил, возвращая Сашу из глубины восторга в наведённую реальность, да так при этом осторожно улыбаясь, словно боясь спугнуть в красоте застывшее пространство и спровоцировать дорогого гостя на отрицательный ответ.

— Очень, — признался Александр, не отрывая взора от всё быстрее опускающейся в сумерки дали, и добавил. — Потрясающе.

— Мы создали здесь то, что в реальном мире нам никогда не иметь.

Услышав эти слова, Саша повернул голову и внимательно посмотрел на Михаила. Мысли в голове кипели, вопросов было так много, что он не знал с чего начать.

— Но как?! Как можно добиться такого качества?! — спросил наконец Александр, в упор уставившись на собеседника. Конечно, подспудно он понимал, что ответ на этот вопрос он вряд ли получит, по крайней мере сейчас, однако не задать его Саша тоже не мог — уж больно всё было красиво и необычно, и ему очень хотелось узнать, как это всё устроено. Да и в конце концов — зачем-то ведь его сюда пригласили? Так что надежда у него, хоть и призрачная, но всё-таки была.

5. Отражённый свет

Довольно быстро перешли на ты. Да что уж там говорить — и искренняя доброжелательность пригласившего, и гармонирующая даже в мелочах, подобранная с особым вкусом обстановка непременно способствовали тому. Рабочий кабинет Михаила, где они очутились, пройдя через весь зал, а затем проследовав по таинственному среди свечей и картин коридору, представлял собой небольшую, по-домашнему обустроенную комнату, очень уютную. Несколько удобных кожаных кресел, стоящих в два неплотных полукруга друг напротив друга и низкий деревянный столик в центре между ними, как в шутку говорится, в стиле рекамье, настраивали душу на приятную беседу.

— Но почему под грузовик? — с удивлённой вопрошающей улыбкой посмотрел на Михаила Александр, на что тот, с видом игрока, сорвавшего банк и словно в оправдание с волнением раскрывающего свои карты, застенчиво улыбнувшись в ответ, с небольшой долей смущения произнёс.

— Ты уж извини за доставленные неудобства, но видишь ли в чём дело, до свершения этого, скажем так, не совсем этичного поступка, все мои предыдущие попытки привлечь твоё внимание, увы, не привели к успеху и были абсолютно тщетны — во всех моих начинаниях ты меня попросту игнорировал, и эта крайность — толкнуть тебя под грузовик, определённо уже стала шагом отчаяния.

— Хм, интересно, — Саша задумался, как вдруг рассмеялся. — Так вот что это было, — протяжно произнёс он. Только сейчас он вспомнил и смог критически оценить несколько удививших тогда, но лишь теперь уже, наконец-то, ставших объяснимыми странностей в поведении некоторых созданных им ботов. Кто ж знал, что в те моменты ими кто-то управляет. Тогда ему и в голову такого не могло прийти; ведь на вверенном ему сервере виртуальный мир только создаётся. — Мда. Вот теперь мне всё понятно, — улыбнулся он удовлетворённо.

— И тем не менее это всё ж таки уже концовка эпопеи, — продолжил затронутую тему Михаил. — Но если рассмотреть всё с самого начала, наш клуб в решении задачи поиска тебя проделал колоссальную работу. Во-первых, и этому надо отдать должное — ты хорошо скрываешься, что, впрочем, вовсе не упрёк, а очень даже кстати. Так, несмотря на общую известность, найти тебя в реальном мире оказалось делом чрезвычайно сложным — нигде не упоминается ни имени, ни фамилии, ни места проживания, и даже возраста твоего никто не знает. Не представляю, как в современном мире, будучи настолько популярным, тебе такое удаётся, но в сообществе известен лишь твой ник. И на заказчиков, как оказалось, ты выходишь всегда сам, и в качестве расчётной единицы для оплаты своего труда всегда, даже если она падает в цене, используешь криптовалюту — удивительное постоянство.

В соцсетях, опять же, нет ни единого намёка на твоё присутствие. Создаётся впечатление, будто тебя вообще не существует! Скажу честно, мы столкнулись с небывалой ситуацией, нам стоило больших трудов разыскать тебя. А уж установить контакт — и того более. И дело вовсе не в том, что сервер, на котором мы тебя нашли, ещё не поднят до конца; ведь даже если бы на нём уже был организован чат, я всё равно не мог бы себе позволить так в открытую поговорить с тобой — мы свою работу, как ты, наверное, догадался, тоже держим в секрете, причём в строжайшем. И даже ты, уж извини, попал сюда не напрямую, а через прокси, — совершенно не смущаясь признания в проявляемой, почти что параноидальной, осторожности, улыбнулся Михаил.

— Я понимаю ваши опасения, само собой нисколь не осуждаю. Да я и сам непременно так бы поступил. Прибрать к рукам такую технологию… О чём тут говорить? Прознай о ней, мир глобалистов не заставит себя ждать, и уж тем более в эпоху пандемии, когда виртуализация реальности так широко востребована в обществе, — с негодованием ухмыльнулся Александр. Затем он перестал улыбаться и снова задал тот самый, ещё на веранде из уст его прозвучавший вопрос. — Но как такое возможно? Как вы добились такого небывалого качества?

Михаил внимательно посмотрел на собеседника. Он и в прошлый-то раз слова его прекрасно расслышал, но всё равно продолжал тянуть с ответом, словно исполняя ритуал и ни на шаг от него не отступая. Нельзя сказать, что его одолевали сомнения, нет, уверенности у него хватало, особенно после высказанного гостем презрительного отношения к глобалистам, но начал он всё же как-то издалека, хотя и снова с похвалы.

— Ты лучший, ты нам нужен, и наверняка ты это понимаешь, но вопрос не столько в том, нужны ли мы тебе, хотя и это тоже важно. Пойми, нас объединяет идея. Нас не интересуют сольери, мы собираем моцартов и строим мир, которого они достойны. Мир справедливый. Для них, а не для торговцев чужими талантами и отнятыми у них идеями. В реальном мире, кроме как кровавым путём революции, победить этих людей (если их вообще можно назвать таковыми) нет никакой возможности; ведь дорвавшись до власти, они сделали всё, чтобы сохраниться в ней навсегда: окружили себя правильными законами, подчинили себе средства массовой информации, защитились беспрекословно исполняющими приказы силовыми структурами и усилили свои и без того незыблемые позиции нашими с тобой технологиями — искусственный интеллект уже вовсю работает на них. Как там у классиков марксизма-ленинизма? Правовая система государства — это воля экономически господствующего класса, возведённая в закон. И этим всё сказано.

Но! Зачем проливать кровь, если можно построить свой мир уже без них. Вот к чему мы стремимся. Конечно, когда я задумал этот проект, сразу было понятно, что одному его мне не осилить — нужны единомышленники. Так появился клуб. Прекрасный механизм создания творческой атмосферы, — Михаил улыбнулся. — Компания подобралась очень грамотная, хорошая компания, и всё что ты видишь вокруг, есть результат её труда. И главное, что это всё не противозаконно.

Однако при создании человека, — тут он немножко усмехнулся; произнесённая фраза явно что-то напоминала, не доставало только слов «по образу и подобию», — мы упёрлись в проблему, и почти сразу стало очевидным, что нашему клубу не хватает того, кто займёт последнее пустующее кресло в этом кругу — специалиста по ботам. А дальше, ребята однозначно выбрали тебя. В общем, — Михаил сделал небольшую паузу, завершая свой монолог, — если тебе идея эта по душе, приглашаем в нашу компанию. И кстати, — он посмотрел на Александра, — это напрямую касается и заданного тобой вопроса. Извини, но только в этом случае мы посвятим тебя во все тонкости технологии, которой обладаем, — уже с серьёзным видом закончил Михаил.

— Ты хочешь сказать, что вы мне доверяете? — весьма скромно, можно даже сказать, осторожно, стараясь сдерживать эмоции, улыбнулся Александр. Ещё не до конца поверив в то, что ему предлагают стать одним из них, но в глубине души уже чувствуя зарождающуюся радость, он, задавая этот вопрос, желал немедленного подтверждения того, что правильно всё понял.

— А почему бы и нет? — лукаво усмехнулся Миша. Он был давно готов к подобному вопросу и уже более серьёзно продолжил. — Кто тебе сказал, что мы о тебе ничего не знаем? Да, действительно, первую информацию получить было сложно, но вот ты уже здесь. И это лишь во-первых. А в-последних, как там в Библии говорится? По делам их узнаете, кто они, — улыбнулся Михаил. — А дела твои нам известны.

Саша тоже улыбнулся. Услышать такие слова в свой адрес от этого человека ему почему-то было приятно. «Как странно устроен мир, — подумал он. — Достаточно одного доброго слова, и гормональный фон целого организма в единое мгновение меняется в сторону счастья. Интересно. Счастье, растворённое в крови. Но каков источник! Видать, не даром вначале было слово.» Эти мысли быстро промелькнули в его голове, закрепляя новые пути в межнейронных связях, таким несложным способом образующие доселе несуществующие смыслы.

— Я согласен, — уверенно, коротко и внятно произнёс он два простых, но очень важных слова.

— Вот и чудненько, — с облегчением вздохнул хозяин кабинета, и в этот момент вдруг стало очень видно, что он всё-таки переживал за результат затеянного им разговора. Но ненадолго. Всего на какое-то мгновение. Потому что затем как ни в чём не бывало Миша снова весело улыбнулся, и, взбадривая присутствующую в лице Александра публику, артистично произнёс. — Теперь у нас есть полное основание вернуться к твоему вопросу, — и его улыбка опять была неотразимой и заразительной.

После этого, словно проводя границу и отделяя один разговор от другого, он встал и уже с задумчивым видом прошёлся по кабинету. Дойдя почти что до двери, он молча развернулся и, так же не спеша, двинулся назад, внимательно всматриваясь по пути в попадающиеся на глаза заботливо расставленные окружающие предметы. Он так и шёл, от одного предмета к другому, иногда останавливаясь возле некоторых из них и чему-то улыбаясь. Наконец, вернувшись к своему креслу, он сначала перевёл взгляд на Александра, а затем, обведя широким жестом рук и одновременно поглощая восторженным взором окружающее пространство, произнёс для Саши нечто совсем неожиданное.

— Ты ведь, наверное, считаешь, что всё это текстуры? — спросил он, загадочно улыбаясь.

Прозвучавшее из уст его было как минимум странным. По всем канонам театрального искусства, к чему несомненно тяготел хозяин кабинета, эти слова должны были бы зародить на сцене как минимум многозначительную паузу, но Миша тут же, будто получив уже ответ на заданный вопрос, не дал ей затянуться и продолжил свою речь в таком же каверзном для гостя смысловом контексте.

— Нет, это вовсе не текстуры, — сказал он выразительно и, уже перестав улыбаться, лишь акцентируя внимание на следующей фразе, серьёзно так, словно выдавая страшную тайну, негромко, заговорщицки произнёс. — Это отражённый свет.

— Как это? — словно уколовшись чем-то острым, застрявшим в произнесённых собеседником словах, пытаясь хоть как-то осмыслить услышанное, только и смог вымолвить Саша. Прозвучавшее удивляло не столько неожиданностью порождаемого в голове образа, сколько несовместимостью оного с устоявшимися представлениями о существующих технологиях в трёхмерной визуализации виртуальных миров, развившихся и выкристаллизовавшихся за многие десятилетия. Ведь доселе все эти технологии действительно основывались исключительно на текстурах. Сверхмногоядерные процессоры видеокарт вращали их, поворачивали, отдаляли и приближали, высчитывая углы и тени, размеры, форму, яркость; различными методами накладывали одни текстуры на другие, создавая лишь иллюзию дымки, блеска и отражения. Саша молчал в недоумении. С застывшим во взгляде вопросом он с нетерпением ожидал продолжения разговора на эту, так внезапно объявленную тему, и Михаил его немедленно продолжил. Однако этим он преследовал и некоторые свои, личные цели.

— Ты знаешь что такое электрический ток? — спросил он, снова улыбаясь. Это был шаг к уровню дискуссий, на понимание которых он рассчитывал. По его, за годы устоявшемуся представлению, программист — это и не физик, и не математик, как многие считают; в массе своей это всего лишь человек, умеющий договариваться с компьютером, на каком-то, не всем понятном, однако достаточно скудном и даже примитивном языке. О чём вообще на этом языке можно думать?! Единственное, по его мнению, в чём нельзя было отказать программисту, так это в логике; да, логика — это прекрасно, но ему хотелось в сидящем перед ним, теперь уже ставшим почти что полноценным членом клуба, иметь собеседника, разностороннего, способного общаться на интересующие его темы, и это было прощупывание глубины кругозора в том числе. Так, улыбаясь, он ждал ответа на поставленный вопрос, и Александр его не разочаровал, что и обрадовало, и даже удивило быстротой и лаконичностью ответа.

— Электрический ток есть упорядоченное движение заряженных частиц, — неожиданно отрапортовал Александр и улыбнулся. Он почему-то догадался о втором дне заданного вопроса. Наверное, это и был результат той самой логики. А может быть и интуиции. Хотя, что такое интуиция? Игра межнейронных связей? Возможно; ведь кроме них и нейронов, которые они соединяют, в мозгу больше ничего и нет. Но тогда это та же логика, только уже неосознанная; потому что однажды осмысленная и продуманная чьим-то сознанием, закрепившаяся в дендритах и синапсах, соединивших те или иные участки нейронной сети, она уже не требует осознания, а выполняется автоматически, как биение сердца. — А физику я люблю, можешь в этом не сомневаться, — добавил Александр к своему исчерпывающему ответу.

— Что ж, прелестно, — молвил Миша. — Значит, ты поймёшь и то, о чём я буду говорить, — он снова встал и прошёлся по комнате. — Говоришь, упорядоченное движение заряженных частиц? Согласен. Ну а сколько их должно быть, чтобы считать их движение током? — улыбнулся он.

Саша задумался. Понятно, что речь, конечно же, идёт не о максимальном их количестве, а о минимальном.

— Неужели достаточно одного? — вопросом на вопрос ответил Александр, чуточку, правда, сомневаясь в своём предположении, и потому с интонацией, позволяющей сделать шаг назад.

— Вот! — обрадовался Михаил. — Именно так! И да, электрон как частица, несущая заряд, является квантом, потому как в этом смысле он неделим, но движения одного электрона оказалось вполне достаточно, чтобы зарегистрировать электрический ток.

— Вы создали квантовый компьютер? — недоверчиво посмотрел на собеседника Саша, на что тот расхохотался.

— Что ты, что ты, — перестав, наконец, смеяться и махнув рукой, заулыбался в ответ Миша. — Квантовый компьютер — это миф. Никакого квантового компьютера создать в принципе невозможно. Все, кто пытаются это сделать, или сообщают, что близки к этому — либо вообще не понимают о чём идёт речь, либо являются мошенниками, и ничего более кроме как освоение денег за этим не стоит. Надо сказать, больших денег.

— Но теория-то существует? — немного опешив от такой тирады, осторожно возразил Саша.

— Да, существует; уже несколько десятилетий. Теория квантовых вычислений возникла в 1980 году, однако практика до сих пор ничего вразумительного миру так и не предъявила, и мыслится мне, не предъявит. Ты вообще знаком с квантовой физикой? — снова задал вопрос Михаил.

— Да, конечно. Это тривиально. Один фотон, проходя через интерферометр, оставляет такую же интерференционную картину, как и поток фотонов, то есть ведёт себя как волна. Но если точно знать, через какое зеркало или какую щель интерферометра прошёл фотон, то он ведёт себя как частица, — ответил Саша.

— Всё верно, — согласился Михаил. — Однако, что такое «точно знать»? Вот самый главный, ключевой момент!

— И что же это такое? — с неподдельным любопытством поинтересовался Александр.

— «Точно знать» означает только одно: наличие наблюдателя! И при этом не важно что это: электрический ток, состоящий из одного электрона, либо световой поток, состоящий из одного фотона. Потому что только наблюдатель влияет на то, чем в результате это окажется: квантом — или волной. Есть наблюдатель — получите частицу! Нет наблюдателя, и в результате — волновая интерференция.

Саша задумался. Нет, он всё это, конечно, знал, но до сего момента не акцентировался своим вниманием так сильно на роли наблюдателя, и это натолкнуло его на одну очень забавную мысль, которая раньше не приходила ему в голову. Он улыбнулся этой мысли, но Миша не дал ему полноценно ею насладиться, потому что уже продолжил дальше свою речь. И мысль легла на полочку, как говорят программисты — в стек. До лучших времён. Дабы потом её осмыслить наедине с самим собой, когда никто не будет этому мешать. А чтобы не забыть об этом, Саша дал ей самый высокий смысловой приоритет, который у него почему-то ассоциировался с красным светодиодом. Ну а Михаил тем временем продолжал.

— Это значит, что и квантовый компьютер может существовать только тогда, когда есть наблюдатель! Понимаешь? При этом, да, квантовые вычисления с одним кю-битом действительно иногда получаются, но они-то хотят построить много-кю-битный квантовый компьютер?! И что же? Тогда за каждым кю-битом нужен свой наблюдатель? Заметь, постоянно присутствующий! И не одну секунду, а в течении всего вычислительного процесса! Получается, что квантовый компьютер — это не просто физика частиц; квантовый компьютер — это некий симбиоз сознания и материи. А отсутствие в этом механизме сознания превращает все кю-биты в самые что ни на есть обычные биты. Да и не только отсутствие. Задумался наблюдатель о чём-нибудь в процессе вычисления, и фотон превратился в волну — всё! сбой компьютера! — рассмеялся Михаил.

Саша тоже улыбнулся и услышанное молча переиначил на свой лад: «А отсутствие сознания превращает человека в бота». Он живо представил себе, как должен выглядеть шестидесяти четырёх кю-битный квантовый процессор: сидят шестьдесят четыре мужика перед шестьюдесятью четырьмя интерферометрами и пялятся на пролетающие через них фотоны. А ведь наблюдателей ещё как-то надо объединить одной программой и учесть в её логике. При этом один не выспался, и у него слипаются глаза; другой повздорил сегодня с женой и не может больше ни о чём думать. «Смешно», — подвёл он черту под своей мыслью, а Миша тем временем продолжил.

— Тоже самое происходит и с электроном. Ведь понимаешь, что интересно в квантовой физике — при отсутствии наблюдателя маленький электрон, весь, один, проходит через всю огромную кристаллическую решётку сразу! Через весь её объём одновременно! То есть ток из одного единственного электрона идёт по всему проводнику, по всей длине замкнутой электрической цепи! Понять этого невозможно, но это так. И это очень важно. Важно, потому что именно это и стало ключом к созданию нашей технологии.

Всё это Саше было понятно, лишь только внезапно ставшее волшебным слово «наблюдатель» не переставало манить его к себе приятной любопытной мыслью и продолжало откуда-то из закоулков стека настойчиво моргать, напоминая о себе высоким приоритетом красного цвета, но Миша вдруг резко сменил тему.

— А ты в курсе, что все интегральные микросхемы до сих пор имеют лишь один полупроводниковый слой? Другими словами, все они однослойные. Причина такого построения кроется в выделяемой ими тепловой энергии, которую нужно отводить от токопроводящих участков кремниевой пластины. Даже наличие всего лишь двух слоёв в кристалле микросхемы гарантированно будет приводить её к перегреву и тепловому пробою. По этой же причине разработчики больших интегральных схем упёрлись в предел тактовой частоты процессоров — чем выше частота, тем больше они нагреваются.

Но оказалось, что всех этих проблем лишены созданные нами микросхемы, способные работать на электрическом токе, состоящем из одного электрона. Они вообще не греются! — рассмеялся Михаил. — И вот результат, — он снова обвёл руками и глазами окружающее пространство. — Мало того, что наши кристаллы многослойные, так их ещё и легко оказалось каскадировать, причём в режиме hotplug, то есть не выключая компьютера. Это позволило нам легко и быстро наращивать его вычислительную мощность, не прерывая выполняемых им задач.

Но и это ещё не всё… Знаешь, в ядерной физике существует понятие критической массы вещества, когда в нём начинается цепная реакция. На самом же деле, речь, конечно же, идёт не о массе, а о количестве атомов, сосредоточенных в одном месте, кардинально меняющих свойство материи. В марксистско-ленинской философии это явление объясняется законом диалектики (одним из трёх) — переходом количества в качество. Так вот. Когда мы создали и стали эксплуатировать наш компьютер, то в процессе наращивания его мощности в кокой-то момент столкнулись с таким же переходом — с ещё одним, доселе неизвестным, квантовым парадоксом. Его суть заключается в том, что если виртуальный мир окажется способным выработать достаточно энергии, он сможет стать полностью независимым от породившего его мира!

Услышав такое, Саша весьма удивлённо посмотрел на собеседника, но снова промолчал.

— Так вот, — продолжил Миша. — На данный момент, то что ты видишь, есть уже полностью параллельный мир! И эксперименты показывают, что он продолжает существовать даже тогда, когда мы полностью обесточиваем наш компьютер! Но опять же, с единственным условием, и как не трудно догадаться, этим условием — как говорят математики, необходимым и достаточным — оказалось всего лишь наличие наблюдателя!

«Не наблюдателя, а его сознания», — подумал Александр, вытаскивая из стека памяти пульсирующую мысль.

В это время в дверь тихонько постучали.

— Да-да, войдите, — произнёс Михаил, обернувшись.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка.

— А вот и наша наблюдательница, — прокомментировал её появление хозяин кабинета и улыбнулся.

Однако улыбка эта Саше показалась немного грустной. Он перевёл взгляд на вошедшую и замер от в момент охватившего душу восторга. Нельзя сказать, что девушка была идеально красива, но в ней было всё, что Александру нравилось и привлекало в великой игре единства и борьбы противоположностей: черты лица, глаза, пропорции тела и главное — движения. По его представлениям о прекрасном, это была абсолютная грация.

Трудно понять, как мозг узнаёт человека по походке. Да, это тоже некий зрительный образ, только связанный с довольно-таки быстрыми, не успевающими в памяти остыть, живыми изменениями положения тела в пространстве и потоке времени; и если люди, за исключением, конечно, некоторых программистов, используют его практически всегда неосознанно, то для искусственного интеллекта он оказался таким же индивидуальным, как отпечатки пальцев. Точно описать словами можно всё: нос, глаза, улыбку, губы; однако совершенно невозможно описать походку, её можно только сравнивать с чем-то уже известным, и чтобы потом её узнавать, её нужно хотя бы один раз увидеть. И он её увидел.

В реальной жизни таких женщин Саша сторонился. Женщины быстро понимают силу своей красоты и пользуются ею, неизбежно набивая себе цену. Однако для отношений процесс этот крайне разрушителен, и Александр быстро выучил преподнесённый жизнью урок. И как это не прискорбно звучит, по его мнению, женщин портит их красота, и даже умных. У природы порой странная логика, и Саша предпочитал по жизни с ней не спорить. Красивых женщин он либо обходил стороной, либо старался не воспринимать их как женщин.

Однако это была виртуальная реальность, в которой, как в любой игре, практически всегда осуществимо то, что часто недоступно в жизни, и изначально будучи настроенным на это, мозг Александра не выдал зародившимся эмоциям команду «стоп». А в результате Саша, кажется, влюбился. И если в жизни и бывает любовь с первого взгляда, то, наверное, она выглядит именно так.

— Знакомьтесь, — произнёс Михаил, нарушая воцарившуюся в комнате на время мелькавших в голове Александра мыслей тишину. — Это Юля, наш прекрасный генетик и микробиолог, единственная и настоящая хранительница нашего мира. Даже если никого нет, она здесь всегда, — добавил он улыбаясь, но улыбка его снова показалась Саше с еле заметным оттенком грусти. — А это Александр. Программист, специалист по ботам, — произнёс хозяин кабинета. — И особо важная новость: он согласился стать членом нашей замечательной команды.

— Очень приятно, — улыбнувшись произнесла Юля, глядя напрочь обалдевшему Саше прямо в глаза. Потом, повернулась к Мише и спросила. — Можно я с вами посижу?