Бесплатный фрагмент - Терпила и Кривой

Здоровая любовь начинается с уважения к себе.

Эрих Фромм

Пролог

Холодный осенний ветерок пробирал до самых костей, и лёгкая курточка Леры почти не защищала от него. Она шагала по тёмной улице, едва освещённой редкими фонарями. Подошвы её кед с громким хлюпаньем ударялись о лужи. Поёжившись, девушка запахнула края куртки сильнее и продолжила свой путь.

Вдалеке послышались мужские разговоры, смех. Судя по голосам, их было трое. Леру это не пугало: её целью были именно они. Пройдя ещё два угрюмых, серых панельных дома, она завернула за угол.

Ничего из происходящего там девушку не удивило: двое парней, шатаясь, словно берёзы на ветру, докуривали одну сигарету на двоих. Позади них, на асфальте, сидел третий. Он тяжело дышал, сжимая пустую бело-синюю картонную коробочку с красующейся на ней картинкой чёрных, пропитанных табачной смолой лёгких.

— За своим? — ухмыльнулся один из курящих. — Оставь его, не ломай кайф! Мы ещё… — Кажется, парня сейчас стошнило бы, но он обуздал свои порывы. — Не закончили.

— Отвали, — ответила Лера, протиснувшись между ними, и подошла к Диме, тому, кто пострадал от выпитого спиртного больше остальных.

Девушка аккуратно присела и положила руку парня на своё плечо, позволяя ему опереться, а затем не без труда и приложенных усилий смогла его поднять. Дима мало на это реагировал.

— Димон, давай, брат, держись, — сказал второй курящий на прощание, а затем они вместе с первым залились смехом, провожая взглядом Леру и своего друга.

Это уже практически стало повседневной рутиной. За последний год Лера научилась точно подгадывать время, чтобы забрать своего парня из компании, пока те не отправились за добавкой в ближайший ларёк. Она каждый вечер проклинала себя и свою жизнь, когда, придя после занятий в техникуме, не обнаруживала Диму дома. Оставалось только два варианта: обзванивать местные отделения полиции или идти к этому самому месту и забирать его.

Пара уже прошла один дом, когда парень запутался в собственных ногах и чуть не рухнул прямо лицом в мокрый асфальт, как это случилось неделей ранее. В этот раз Лере удалось его удержать, и они продолжили путь.

Вся дорога до общежития прошла в тишине. На улице стало уже совсем темно, и парочку освещали только редкие тусклые фонари. Лера размышляла о том, сколько ещё ей осталось до окончания техникума, а Дима Кривошеин, он же Кривой — кличку ему выдали друзья на одной из пьянок, — кажется, не был способен размышлять вообще о чём-либо. Он просто шатко шагал, опираясь на хрупкую девчонку, иногда запинался или терял равновесие, отчего вилял из стороны в сторону, невольно сбивая с ног Леру.

Наконец, добравшись до комнаты общежития, девушка силой втолкнула обессиленного парня в ванную и, ухватив за плечо, надавила так, чтобы он нагнулся. Второй рукой она повернула кран с холодной водой.

— Сука! А-а-а!

Кривой начал орать и дёргаться, вырываться из-под обжигающего голову холода, но пьяное тело было слабее, чем его трезвый вариант, поэтому Лере удавалось его удерживать. Вода попадала в рот, из-за чего разъярённый вопль сменился сплёвыванием.

Каторга для мужчины длилась около минуты. Когда рука, что так крепко держала, отпустила Димино плечо, тот резко развернулся и прижал Леру к змеевику, на котором сушились носки.

— Тварь! Ты…

Кривой не успел договорить, как рвотный позыв заставил его умолкнуть и согнуться над унитазом, стоявшем левее.

— Надеюсь, ты захлебнёшься.

Девушка произнесла это тихо, полушёпотом, но, конечно, всерьёз этого не желала. Она развернулась и двинулась к узенькой односпальной металлической панцирной кровати, по пути захватив пластиковый тазик, который через несколько секунд поставила рядом со спальным местом. Затем Лера подошла к одинокой кухонной тумбе, достала из неё полупустую коробочку соды и стакан. Она набрала столовую ложку порошка и закинула его в стеклянную прозрачную ёмкость, разбавив водой и размешав.

Спустя ещё какое-то время звуки опустошения желудка сменились тяжёлым прерывистым дыханием, а за этим послышался и звук смыва. Это означало одно: пора снова возвращаться в ванную.

Девушка отвела в буквальном смысле опустошённого парня к кровати и помогла ему раздеться. Взяла с тумбы стакан с разведённой содой, протянув Кривому.

— Убери это. Я не буду, — пробормотал парень сонно, отвернувшись к стене.

Лера присела рядом и положила руку на его плечо.

— Если хочешь завтра проснуться и не проспать пары — надо пить, — твёрдо произнесла девушка, — или через месяц тебя отчислят, а дальше только армия. Я ждать не стану и заведу себе кого получше.

— …Ладно. Давай сюда свою бурду, — отозвался Кривой после небольшой паузы.

Уже привыкший к подобному напитку, Дима залпом выпил весь стакан и бросил тот в сторону Леры. Её это уже не удивляло, а потому она с лёгкостью поймала «снаряд» и поставила обратно на место.

— А если найдёшь кого-то — удушу. Ты знаешь меня, — добавил парень и снова развернулся к стене.

Девушка прилегла рядом и, поцеловав Кривого в щёку, обняла его. Запах перегара уже не мешал засыпать, а пьяный храп стал чем-то сродни медитации перед сном, особенно если за день сильно уставал. Лера провалилась в свой сон, самое безопасное для неё место, достаточно быстро.

Часть 1: Падение

Мы принимаем ту любовь, которую, как нам кажется, заслуживаем.

Стивен Чбоски «Хорошо быть тихоней»

Глава 1. Вера

Лера стояла возле кухонной плиты с одной конфоркой и готовила на старой чугунной сковороде с оторванной ручкой. Её парень, чей запах перегара перебивал весь аппетит, тихонько посапывал, уткнувшись в стенку. Она старалась готовить тише, чтобы Кривой мог хоть немного отоспаться после очередной пьянки.

Закончив, девушка сложила всё, что приготовила, на тарелку, заварила крепкий чай и, собравшись с мыслями, подошла к кровати, чтобы разбудить Диму. Обычно он отнекивался, часто делая это в грубой форме. Например, вчера, когда была предпринята попытка его поднять, тот влепил ей сильную пощёчину. Слёз уже не было: за эти полгода Лера, казалось, выплакала всё и даже больше, чем могла, чем мог любой из людей, живущих на этой планете. Единственным, к чему она не привыкла и привыкнуть не могла, была боль. Не физическая, а душераздирающая, ноющая прямо в сердце юной девушки.

— Дима, вставай. Я приготовила завтрак. — Лера легонько потормошила парня за плечо. — Вставай.

— Чё? — прохрипел он. — Сколько… время?

— Уже семь. Тебе на пары через час.

Лера взяла что-то со стола и завела руку за спину. Дима чуть приподнялся, разлепляя налитые свинцом веки и с глубоким выдохом осмотрел комнату. Его желудок скрутило спазмом до тошноты.

— Не пойду. Можешь меня никогда не будить? — Парень снова закрыл глаза и перевернулся на другой бок.

— Прости… — тихо произнесла девушка и достала ранее спрятанный за спиной стакан с холодной водой. — Это для твоего же блага

Лера резко опрокинула стакан прямо на парня. Тот быстро, завизжав почти по-девичьи, вскочил и ударился головой о полку, висевшую над кроватью. Кривой прошипел что-то невнятное и теперь бодрым, огненно-злым взглядом смотрел на девушку, в чьих глазах явно читалось сожаление. Его челюсть была сжата, на скулах заиграли желваки.

— Нахрена?! — Он слез с кровати и навис над Лерой.

— По-другому ты бы не встал. — Та вздёрнула нос и посмотрела прямо в тёмные, почти чёрные глаза Димы. — Можешь, как вчера, ударить и сказать, что заслужила. Так ты обычно реагируешь? — в её голосе не было ни истерики, ни страха; она произнесла это твёрдо, уже будучи готовой к дальнейшему развитию событий.

Взгляд Кривого упал на плохо скрытый тональным кремом синяк на скуле, а затем скользнул к её светло-серым глазам. Он уже был готов ударить Леру, но что-то всего на мгновение промелькнуло в его взгляде, и Дима расслабил кулак, а затем спокойно сел на тонкий матрас.

— Завтрак давай, — произнёс он с всё ещё плохо скрываемым раздражением.

Лера кивнула в сторону стола со стоящей на нём тарелкой и кружкой чая и начала собираться на работу. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, она подрабатывала посудомойщицей в столовой. Все заработанные деньги уходили на минимум еды для себя и Кривого. Оставалось бы, конечно, гораздо больше, если бы тот не злоупотреблял спиртным, но заставить Диму найти работу оказалось ещё сложнее, чем отправить на пары, а бросить пить или хотя бы делать это реже и вовсе невозможно.

— Опять яичница? Почему чай, а не кофе?

— Извини, на что хватило, то и готовлю. Ты обещал что-то придумать с подработками, помнишь? — произнесла девушка, натягивая тёмно-коричневую водолазку.

— Не нуди с утра пораньше. — Кривой насадил на вилку кусочек белка и отправил в рот. — Когда захочу, тогда и устроюсь, — произнёс он, ещё не до конца дожевав пищу, из-за чего несколько маленьких ошмётков пережёванной еды упали на стол.

— Не говори с набитым ртом. Я же просила, — сказала Лера, заметив крошки.

Она взяла уже тёмно-жёлтую тряпочку из вискозы и протёрла стол, пока Дима, не обращая на это внимания, продолжал есть, зависнув в телефоне. Краем глаза Лера заметила, что тот переписывался со своими дружками.

Когда-то, в первые полгода их отношений, парень подшучивал над тем, как она дотошно вытирает каждую крошку. Тогда это было забавно. Он сидел за этим же столом, крутил в руках чашку с чаем и, хитро улыбаясь, говорил: «Ты как бабка из санатория, Лер. Может, мне бахилы надеть, чтобы не наследить?» Теперь Дима даже не смотрел на неё.

Раньше Кривой пил только по выходным, но тогда ещё проводил с ней вечера, был саркастичным, резким, но всё же заботливым. Он мог хмуриться и говорить: «Лер, ты не обязана меня терпеть», но всё равно приносил той горячий чай, когда у неё болела голова от истерик, которые Дима уже тогда порой закатывал. Теперь он даже не помнил, когда у его девушки последний раз что-то болело.

Что изменилось? Лера и сама не понимала. Её парень не в одно мгновение стал невыносимым: всё происходило медленно, как будто кто-то по капле вытягивал из него заботу, внимание, интерес. Сначала Дима стал приходить позже, потом — тратить больше денег на алкоголь, а ещё погодя — срываться на неё, но каждый раз извиняться. В конце концов, просить прощения и вовсе перестал.

Лера снова посмотрела на широкую спину Кривого. Близкий и такой чужой. Девушка тяжело выдохнула и уже через полчаса сборов стояла у двери.

— Не забудь про пары через полчаса, Дим. — Она смотрела в упор на парня, который так и не удосужился к ней повернуться. — И ещё, ты сегодня вечером будешь тут?

— Не забуду и не знаю, а что? — пробормотал тот без интереса, подойдя к кровати и снова растянувшись на ней.

— У нас сегодня годовщина, помнишь? — произнесла это девушка с крохотной надеждой.

— Помню. Наверное, буду. Иди уже на свою работу и не мешай мне.

Кривой уткнулся в телефон. Лера тяжело вздохнула и вышла из комнаты.

Уже на первом этаже её подозвала консьержка. Она была милой и участливой женщиной, которая часто интересовалась делами студентов, проживающих здесь.

— Здравствуйте, Ольга Михайловна. — Девушка искренне улыбнулась.

— Солнышко, на вас снова жаловались соседи. Комендант хотел зайти, но я прикрыла, — уставшим голосом произнесла женщина на вид лет шестидесяти.

— Спасибо вам. Мне очень неловко. Простите.

— Гнала б ты его. Но да, конечно, лезу не в своё дело. — Ольга Михайловна печально усмехнулась. — Милые бранятся — только тешатся, да?

— Не в моём случае. Простите, но я опаздываю.

— Давай, беги. Я, как обычно, посмотрю, уходил ли на пары твой герой или нет, хорошо?

Лера с улыбкой кивнула и вышла из общежития, раздражённая новостью о соседях. Негодование смешивалось со стыдом, который стоило бы испытывать Диме, но сгорала от него именно она. Добрая консьержка покрывала их с Кривым уже не в первый раз, и чем дальше, тем всё более неловко ей становилось. Казалось, Лера как-то должна отплатить Ольге Михайловне за всё, но любой способ оплаты женщиной не котировался. Даже несколько раз принесённые коробки конфет не были приняты.

На остановке Лера посмотрела на время: семь сорок пять. Она пару раз нажала на экран смартфона и приложила телефон к уху. Долгие гудки. Один, второй, третий…

— Чего тебе? — раздался голос Димы в динамике.

— Ты собрался? — Девушка переминалась с ноги на ногу, ожидая ответа.

— Да. Всё, пока, я выхожу.

Не дождавшись реакции, Кривой сбросил вызов. Лера нервно сунула телефон в карман ветровки, когда наконец приехал автобус.

Всё время в пути занимали размышления о сегодняшнем вечере. Уже с самоиронией девушка представляла, каким из вариантов ей предстоит сегодня воспользоваться: обзванивать отделения полиции или идти и забирать своего парня у его друзей. А может быть, всё-таки всё получится, и они проведут этот вечер только вдвоём? Последний раз, когда такое случилось, Лера уже практически не помнила. Кажется, это было в начале лета. Тогда Кривой, умудрившись где-то подхватить ротавирус, не покидал комнаты общежития двое суток. Нельзя сказать, что эти дни были счастливыми для неё, но, по крайней мере, пара провела вместе время без пьянок и громких скандалов.

Размышления прервало СМС от консьержки о том, что её герой вышел из общаги, а затем раздался неприятный, скрипучий звук тормозов. Лера вышла на своей остановке и направилась в столовую. Сегодня она не опоздала.

— Здарова, Терпила, — произнёс парень-коллега в сторону вошедшей на кухню девушки. Он был весельчаком с крашенными в ярко-красный цвет волосами, за что его прозвали Борщом.

— Не называй меня так. Привет. — ответила Лера без раздражения, больше машинально, понимая, что такое прозвище действительно подходило ей.

Борщ постоял несколько секунд, о чём-то думая, а затем произнёс:

— Ты же в курсе, что я не со зла? Мне просто реально жаль тебя и твои нервы. Зачем ты его вообще терпишь? — Парень посмотрел на Леру с сожалением, в котором можно было разглядеть и чувство вины за свои слова, несмотря на то, что сказанное — правда.

Девушка задумалась. Она иногда действительно не понимала, не могла ответить на вопрос, хоть и не раз его задавала самой себе, ведя внутренние монологи на эту тему. Ей часто приходили мысли о разрыве отношений с Кривым, но непонятная сила останавливала, заставляя холить и лелеять его.

— Люблю, — действительно придя к этому выводу, ответила она.

— А мне кажется… — Борщ задумался. — Это не любовь. Больная привязанность, от которой стоит избавиться, но точно не любовь.

— Я сама разберусь. — Девушка резко выдохнула. — Не такой уж он и плохой. Нужно просто избавиться от дружков, которые тащат его за собой. Дима ведь не тупой, не чёрствый, да и никогда не был таким. Он просто зависимый.

— Ну, как знаешь. И всё же ты — Терпила. — Парень почти по-отечески похлопал её по плечу, и они принялись за работу.

Эта смена длилась невыносимо долго из-за не отпускающего ощущения подавленности. Лера пыталась прогнать налипшие жвачкой к корке мозга навязчивые мысли о Кривом, но всем известно, что самый лучший способ отлепить жевательную резинку — засунуть вещь с ней в морозилку. Разум уже буквально кипел от накатывающей тревоги, стресса и печали. В порыве этого отчаяния она даже смогла накидать очередной неплохой план побега от своего возлюбленного. Девушка уже не в первый раз увлекалась такими фантазиями, но никогда не доводила дело до конца.

Наверное, правильнее будет сказать — не начинала. Даже обычные разговоры о расставании распаляли гнев Димы, иногда и вовсе заставляя вымещать свою агрессию на огрубевшем от периодических издевательств теле Леры. Хотелось ли ей действительно уйти от него? Вопрос сложный. Всё же она его, как признавалась себе сама, любила. Видимо, именно такой и должна быть любовь: приносящей боль, ранящей и только в конце пути исцеляющей трепетной заботой. Лере просто хотелось в это верить.

— Ты как, с головой всё ок? — произнёс Борщ.

— Да… — Лере сначала показалось, что она не расслышала. — Всё хорошо. — Посудомойщица вынырнула из мутной воды своих мыслей и глубоко выдохнула.

— Смена уже минут двадцать как закончилась. Да и тарелку эту ты трёшь давно.

Лера посмотрела на настенные часы, что висели над входом в раздевалку, и, извинившись перед коллегой, быстро помчалась туда. Ей не хотелось опаздывать на столь долгожданный вечер.

Она чуть не пропустила автобус, но успела запрыгнуть, как это называется, в последний вагон.

***

Девушка остановилась перед дверью в комнату общежития, не решаясь вставить ключ в замочную скважину. Лера тихонько приложила ухо к двери и прислушалась. Тишина. Он снова променял её на друзей? Не пришёл? Или уже спит, в хламину нажравшийся огненного марева?

Лера так простояла ещё около двух минут, как вдруг услышала тихий скрип панцирной сетки. Она с облегчением выдохнула и зашла в комнату.

Кривой сидел на кровати, зарывшись руками в волосы. Перед ним на столе стояла нетронутая бутылка вина, сырная и колбасная нарезка. Кажется, романтический вечер в его понимании выглядел именно так, но девушку это вполне устроило.

— Дима… — с улыбкой облегчения произнесла она. — Спасибо.

— Лер, ну давай, заходи. Я устал уже ждать, — произнёс тот нервно, лишь мельком кинув на неё взгляд, затем слегка дрожащей рукой потянувшись к сосуду из тёмно-зелёного стекла.

Лера разулась, прошла в комнату и села рядом с ним, пока Кривой открывал вино и разливал его по двум керамическим кружкам. Он поднял свою.

— Ну, ты знаешь, что тосты толкать я не умею. В общем, давай за всё хорошее, нас, вас и Гондурас. — Он улыбнулся.

— Да, я знаю, — хихикнула девушка.

Пара, чокнувшись, выпила по глотку. После этого лицо Димы заметно расслабилось, словно до этого он превозмогал ломку и вот наконец смог добраться до желаемого. И этим желаемым по традиции их отношений оказалась не Терпила.

— Спасибо. Я знаю, что тебе далось это тяжело, — понимающе произнесла девушка. — Как прошёл твой день?

Лера поцеловала парня в щёку и положила голову ему на плечо, впервые за долгое время ощущая опору, а не изображая её. Может, шанс на то, что всё изменится, был? Сегодня Дима смог потерпеть, отказать своим дружкам, а завтра и вовсе всё станет так же хорошо, как и в первые полгода после знакомства?

— Норм. Шарага, потом дом. — Парень сделал ещё несколько глотков.

— Ты действительно ходил на учёбу? Я думала, снова только на словах. — Лера скрывала от парня тот факт, что просила Ольгу Михайловну докладывать о его передвижениях, а потому разыграла искреннее удивление.

— Да. Был. — Парень даже слегка взвинтился. — Мамочка довольна?

— Перестань… Я же не из своей прихоти делаю это, а для тебя. Мне хотелось бы… — Девушка легонько прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. — Ладно, ничего. Давай не об этом.

— Как скажешь.