Бесплатный фрагмент - Тени Времени

Глава 1. В поисках исцеления

Из туманного вихря, что клубился вокруг них, материализовались две фигуры — Мираи и маленькая девочка Такока. За ними, словно призрак, исчез портал, который минуту назад служил портативной машиной времени.

Женщина, одетая в простое белое кимоно, быстро отключила свой сотовый телефон, с помощью которого они перенеслись в будущее. С неуловимой грустью она наблюдала за тем, как вместо портала осталась только стена.

К Мираи, виляя своим пушистым хвостом, подбежал ее верный спутник — пес по кличке Кин.

— Здравствуй, мой милый мальчик! — воскликнула Мираи, с радостью заключая любимца в объятия.

Навстречу Кину вышла девочка.

— Такока, познакомься, — восторженно произнесла Мираи, — это Кин, мой верный друг.

Девочка, нежно коснувшись золотистой шерсти золотистого ретривера, указала:

— Какой же он красивый!

Кин, ничуть не смущаясь, лег на спину и позволил Такоке с улыбкой гладить его мягкий животик. Собака довольно помахивала хвостом, наслаждаясь лаской.

Мираи, наблюдая за их трогательным общением, не могла сдержать улыбку.

— Он такой милый и игривый, — сказала Такока.

— Да, Кин любит играть и общаться с людьми, — ответила Мираи. — Он всегда рядом со мной и поддерживает в трудную минуту.

— Кин, ты мой лучший друг! — воскликнула Мираи, потрепав пса по голове.

Тот в ответ громко гавкнул и радостно закружил вокруг своей хозяйки.

— Мама, где мы? — взволнованно произнесла Такока, пытаясь подавить очередной приступ кашля. Ее маленькая грудь быстро вздымалась, а заблестевшие от слез глаза беспокойно смотрели на мать.

Мираи, не замечая детской тревоги, погрузилась в собственные мысли. Прошло уже так много месяцев с тех пор, как она была здесь… Как же она соскучилась по своему времени, по привычным запахам, по тишине, которой так не хватало в шумном будущем.

— Мама, что с тобой? — потянула ее за кимоно Такока, ее крошечные пальчики вцепились в ткань с детской настойчивостью. — Скажи же что-нибудь!

Мираи опустила голову, не в силах унять нарастающее чувство тревоги.

— Мы в будущем, — произнесла она, слова звучали загадочно, словно зашифрованное послание.

Такока с изумлением оглядела их окружение. Ее взор задержался на непонятных ей предметах, ярких голубоватых огоньков, висящих в воздухе. Незнакомые звуки и запах, от которого сжималось сердце, проникли в ее нежную душу.

— И я не твоя мама, — не ожидая ответа, произнесла женщина.

Такока, замерла, еще крепче схватившись за кимоно. Ее большие карие глаза удивленно уставились на женщину.

— Рени, — позвала Мираи, ее голос дрожал, — Рени, — повторила она в надежде, но только эхо отвечало ей в пустоте.

«Что происходит? Где мой виртуальный помощник?» — беспокойство сжимало ее сердце.

Мираи поспешила к голубоватому приемнику, который висел в воздухе, и попыталась перезагрузить систему, но ничего не произошло.

Такока внимательно наблюдала за ней, с переживанием и любопытством. Ей было непонятно, почему они оказались в будущем, и почему ее мама сказала, что она не ее мама. А если не ее мама, то кто же эта женщина и почему она так похожа на ее маму? В детской голове Такоки путались мысли и вопросы.

Мираи упорно крутила и перезапускала систему, пока, наконец, голографический приемник не заработал вновь.

— Рени, — с надеждой позвала она, ее голос дрожал. — Рени, ты здесь?

В приемнике что-то замигало, заискрилось, и с глюками появилось изображение искусственного интеллекта.

— Рени! — радостно воскликнула Мираи.

Такока удивленно открыла глаза еще шире и от изумления села на диван, который стоял рядом.

— Что это? — произнесла девочка, ее голос звучал испуганно.

— Привет, — поздоровался виртуальный помощник, его голос звучал неестественно, словно механический. — Я Рени.

— А почему ты такой странный? Сияешь как звездочка? — удивилась девочка, осматривая его, обходя вокруг, — и через тебя все видно?

— Я искусственный интеллект, или сокращенно ИИ, — ответил Рени, — а призрачный потому, что я голограмма.

— Галла, что? — удивилась девочка, — это типа приведения?

— Нет, это технология, привидений не существует, а я существую, — и виртуальный помощник попытался дотронуться до девочки, но ее пронзил легкий электрический ток, ребенок отпрыгнул.

— Ай, больно, — вскрикнула она, потирая руку, которую ударило током, и отошла подальше от этого странного существа.

— Прости, — виновато произнес Рени и опустил голову.

Мираи, не обращая внимания на происходящее, обняла девочку и прижала ее к себе.

— Не бойся, — успокаивающе проговорила она, — это всего лишь искусственный интеллект, он не может причинить нам вреда.

Такока с недоверием посмотрела на голографического помощника, но постепенно ее страх начал рассеиваться.

— А вот то, что ты бьешься током, не есть хорошо, — ответила Мираи, — значит, где-то у тебя замыкание.

— Неудивительно, — вздохнул искусственный интеллект, — тут такое было.

— А кстати, где Како? — осматривая свою квартиру, произнесла Мираи.

— Она отправилась назад в свое время, — ответил виртуальный помощник.

— Как, в свое время? — испуганно произнесла женщина.

— Ее отправил туда Такуми, — ответил искусственный интеллект.

— Это ее дочь, — указав на Такоку, что с интересом все рассматривала, произнесла Мираи.

— Мама была здесь? — удивленно произнесла девочка.

— Да, — женщина кивнула.

— Значит, ты правда не моя мама? — внимательно ее рассматривая, сказала Такока.

— Да, — Мираи снова кивнула.

— Но кто тогда ты? — удивилась девочка, — и почему вы так похожи? — не понимала она.

— Меня зовут Мираи, — представилась она, — я праправнучка твоей мамы Како и возможно и твоя праправнучка.

— Но ты такая большая, как ты можешь быть моей правнучкой? — удивилась девочка.

— А все потому, что я из 25 века и сейчас мы находимся в моем мире, мы в будущем, — улыбнулась женщина.

— Вот смотри, — произнесла женщина, показывая на диван, на котором сидела девочка, — сейчас он зеленый, а какой цвет тебе нравится больше?

— Оранжевый, люблю апельсины, — воскликнула Такока.

— Диван, оранжевый, — громко произнесла Мираи, и в одно мгновение диван поменял свой цвет.

— Это волшебство, — воскликнула, хлопая в ладоши девочка, — ты фея.

— Нет, — усмехнулась женщина, — это технология и мы в будущем.

Девочка снова сильно закашляла.

— Рени, нам нужно срочно в больницу, я потом доставлю ее, ее маме, а сейчас мне нужно ее вылечить, — взволнованно сказала Мираи.

Виртуальный помощник внимательно про сканировал тело девочки своим лазером.

— Судя по моим результатам, у нее испанка, — сказал искусственный интеллект.

— Да, — кивнула женщина, — сейчас там эпидемия испанки, как лечить ее они не знают, а наши врачи уже давно умеют и знают эту болезнь, мне пришлось забрать ее в будущее, чтобы вылечить ее.

— Вам нужно в больницу, — сказал искусственный интеллект, — я не смогу ее вылечить лазером, нужен комплексный прием.

Вызывай такси, полетим до больницы, — сказала Мираи.

— Я бы рад вызвать, но не могу, — ответил Рени.

— Почему? — не поняла Мираи.

— У нас война, — сказал он.

— Как война? — непонимающе воскликнула женщина, — кто с кем?

Рени открыл голографическую карту и показал женщине:

Синтетические животные взбунтовались, — ответил искусственный интеллект, — были энергетические удары, что устроили полудраконы Тэнно.

— Вот почему ты глючишь, — догадалась Мираи.

— Да, — кивнул виртуальный помощник.

— Значит, здесь оставаться небезопасно, — сказала женщина.

Она позвала ребенка. Такока подошла. Она не боялась, она знала, что это не мама, а похожая на нее женщина, но страха не было, она доверяла этой необычной тете из будущего.

— Мы отправимся в еще одно место, — сказала Мираи, включая машину времени.

Все загудело и закрутилось.

— Куда вы? — спросил Рени.

— На 200 лет назад, туда, когда…., — набирая цифру два, она не успела договорить, яркая вспышка ослепила ее, а громкий удар оглушил, все зашаталось, а голограмма Рени исчезла, из последних сил, в полутьме Мираи набрала остальные цифры наугад, взяла за руку Такоку, схватила за поводок Кина, чтобы не оставлять его там где идут боевые действия и они пригнулись в открывшейся портал.

Портал закрылся за ними, и они оказались в другом месте и времени.

Мираи не знала, в каком веке они окажутся, но точно понимала, что год будет начинаться на 2 и это точно будет не средневековье и не древние времена.

Они очутились в городском парке. Все было ярко, зелено, тихо и спокойно.

— Смотри, ма….Мираи, какая красота, — восхищенно произнесла девочка, кружась на тропинке.

В парке тихим утром Кин резвился, радостно гоняясь за птицами, которые мирно сидели на тротуаре. Его лапы отстукивали бодрый ритм по каменным плитам, а глаза искрились игривым азартом. Птицы, взмывая в небо, создавали мелодичную трель, а затем плавно опускались обратно, едва уклоняясь от натиска пса. Так десятки раз неутомимый пес и его пернатые спутники устраивали веселый балет, наполняя парк звуками смеха и ликования.

— Надо узнать, в каком мы сейчас времени и смогут ли тебе здесь помочь, — произнесла женщина, и обе поспешили вперед, собака побежала за ними, оставив птиц позади.

Они вышли из парка и оказались на широком тротуаре. По улице, за парком, ездили автомобили, а по тротуарам спешили люди.

Они пошли по асфальтированной дороге парка. Мираи посмотрела наверх, летающих машин не было, значит, они раньше, чем 23 век, когда появились данные автомобили.

Женщина услышала шум машин. Значит, они в то время, когда автомобили ездили по дороге. И тут она увидела людей в масках. Сердце ее замерло, она поняла, в какое время они попали и какой на дворе год. 2020. Год пандемии коронавируса. Благо у нее была от него прививка, в ее веке от него акцентировали, то есть не совсем в ее веке, а когда она была еще совсем маленькая, более 200 лет назад, а после этого люди поняли, как бороться со смертью, и все стали бессмертными и новых людей больше не рождалось. А вот у Такоки такого иммунитета, как у нее, к этой болезни не было, да и тем более организм ее сейчас был ослаблен, из-за испанки или как еще его назвали в Японии 1918 года, Сумо-гриппа или Сумо кадзэ, ведь именно на чемпионате по Сумо данный вирус гриппа и был обнаружен и первым заразил сумоистов.

И как будто в подтверждение ее слов, девочка сильно закашляла.

Люди, что шли в масках, обернулись и посмотрели на ребенка.

Одна женщина прошептала, поправляя свою марлевую повязку на лице:

— Она больна, — и быстрее поспешила вперед, держа свою маску, чтобы та не упала, не дай бог с ее носа.

— У нее коронавирус, — закричал другой мужчина и поспешил вслед за женщиной.

Такока заплакала. Ей было очень обидно, что от нее во так убегают и шарахаются.

Мираи подошла и обняла девочку, ей была не страшна не испанка, которой на самом деле болел ребенок, не коронавирус, с которой горожане ее спутали и от того и от этого у женщины был иммунитет.

— Не плачь, — успокаивала Мираи, — мы скоро дойдем до больницы, и тебе помогут.

Девочка кивнула и вытерла слезы.

— Где ваши маски? — неожиданно услышали Мираи и Такока.

Они обернулись и увидели, что к ним, быстрым шагом, приближается группа полицейских в белоснежных марлевых масках.

— Покажите ваши пропуска, — сказал один из полицейских и Мираи с Такокой поняли, что он здесь главный.

— У вас нет ни маски, ни пропусков, — по виду своих собеседниц догадался мужчина.

— Позвоните в скорую, пусть пришлют бригаду, — сказал он, обращаясь к другому сотруднику, который быстро поспешил исполнять приказ.

Полицейские окружили Мираи и Такоку. Женщина не боялась, она знала, что они не причинят им вреда. А вот девочка испугалась и спряталась за спину своей спутницы.

— Не бойтесь, — успокоила ее Мираи. — Все будет хорошо.

Прошло несколько мучительных минут, которые тянулись вечностью. Наконец, вдали послышался характерный вой сирены. Из-за поворота выскочила машина скорой помощи — яркая, красная, будто пламя, с огромными круглыми колесами, что заставляли ее катиться по асфальту, словно надутый воздушный шар. Ее мощный силуэт мгновенно приковывал к себе внимание. На бортах, крыше и капоте красовались символы медицинской службы — белый крест на зеленом фоне — знак надежды и помощи. На крыше, словно сигнальные ракеты, мигали синие, красные и белые проблесковые маячки, предупреждая всех о приближении экстренного транспортного средства. Вместе с ними включалась и звуковая сигнализация — протяжный, завывающий вой, который прорезал тишину и заставил всех вокруг замереть в ожидании.

Большие окна в кабине водителя и меньшие по бокам в задней части, где размещались медицинские помещения, напоминали глаза огромного, спешащего на помощь, зверя. В машине были две передние двери для водителя и фельдшера, боковая дверь для быстрого доступа в медицинский отсек и задние двери для загрузки пациентов на носилках. Двери сзади, с характерным лязгом, распахнулись, раскрывая внутренности машины. Они были оснащены выдвижными подъемниками, которые облегчали загрузку пациентов на носилках.

Из машины выскочила бригада врачей в инфекционных костюмах. Их с головы до ног окутывали желтые комбинезоны, на лицах — белые респираторы и очки, создавая впечатление, будто они пришли не из больницы, а из фантастического фильма о борьбе с невидимым врагом. В их движениях чувствовалась четкость и слаженность, каждый знал свою роль в этой непростой операции.

— Вы поедете с нами, — произнес один из врачей, его голос едва слышно пробивался сквозь пластиковый респиратор.

— А как же Кин? — Мираи, не в силах сдержать тревогу, указала на пса.

Он побудет в приюте, пока вы не выздоровеет и не сможете его забрать, — ответил полицейский, державший пса на поводке.

Мираи вздохнула. Сейчас было не время для сантиментов, главное — спасти Такоку. Она посмотрела на маленькую девочку, которая, невзирая на усталость и боль, упрямо держалась за ее руку. Мираи взяла Такоку за руку, и вместе они сели в машину скорой помощи.

— Надеемся, врачи 21 века смогут помочь ей, — прошептала Мираи, вглядываясь в затуманенное окно, оставляя позади дома, где все казалось таким знакомым и уютным. Сейчас все надеялись на чудо, на то, что медицина 21 века сможет победить испанский грипп, и девочка снова сможет улыбаться, играть в любимые игры и просто жить.

Двери скорой помощи захлопнулись, отсекая Мираи и Такоку от шума улицы. Внутри царила стерильная тишина, прерываемая только легким шумом вентиляции. В машине, как в миниатюрной операционной, было все необходимое для оказания неотложной медицинской помощи.

В кабине скорой помощи были установлены два кресла для персонала. Один из врачей, высокий и крепкий, с изумрудными глазами, уже расположился в одном из них, быстро проверяя свое оборудование. Второй врач, девушка с короткими черными волосами, проверяла мониторы, прикрепленные к спинке кресла, и покачивала головой.

— У нее высокая температура, — заметила она, взглянув на Такоку, которая, укутанная в одеяло, лежала на носилках. — И слабый пульс.

Хорошо, мы должны ее стабилизировать по пути в больницу, — произнес высокий врач, застегивая костюмы для осмотра пациента. — Нам нужна капельница, и кислород.

В центре кабины стоял металлический стол, покрытый пластиком, на нем лежал набор инструментов, стерильные перчатки, медицинские маски и другие необходимые вещи. На стенах и потолке были установлены держатели для кислородных баллонов, капельниц и другого оборудования, необходимого для оказания неотложной медицинской помощи. В кабине были также установлены мониторы для отслеживания показателей пациента, дефибриллятор, аппарат для искусственной вентиляции легких и другое медицинское оборудование.

— Ты как? — Мираи наклонилась к Такоке, проверяя ее лоб. Девочка слабо улыбнулась.

— Я немного лучше, — прошептала она, едва слышно.

— Все будет хорошо, — успокоила ее Мираи, сжимая ее руку. — Врачи тебя вылечат.

— Я не хочу умирать, — прошептала Такока, ее голос дрожал.

— Ты не умрешь, — Мираи посмотрела на врачей, которые спешили оказать помощь девочке. — Ты будешь жить.

Она молила просьбу на небеса, чтобы ее слова сбылись, чтобы Такока выздоровела и снова смогла бегать и играть с ее любимым псом.

— Я забочусь о тебе, — прошептала Мираи, целуя Такоку в лоб. — Я всегда буду с тобой.

Ее слова звучали как клятва, как обещание, которое она дала себе и девочке, пока машина неслись вперед, оставляя за собой лишь пыль дороги и надежду на чудо.

Такока, несмотря на слабость, с присущей детям любопытством, начала осматриваться. Ее взгляд скользил по блестящим металлическим поверхностям оборудования, по ярким ярлыкам на шкафах, по хромированным трубкам, соединяющим приборы.

— Что это? — спросила она, указав на круглый прибор с мигающими цифрами.

— Это монитор, — ответила Мираи, гладя ее по волосам. — Он следит за твоим сердцем и дыханием.

Такока кивнула, еще не понимая всю серьезность ситуации. Но в следующую секунду ее лицо покрылось бледностью, глаза забегали, и она резко закашлялась, хватая ртом воздух.

— Помогите, — испуганно закричала Мираи, вглядываясь в перепуганные глаза девочки. — Ей плохо!

К ним мгновенно поспешили врачи. Высокий врач с изумрудными глазами спокойно и грамотно указал девушке с черными волосами на ножки носилок, что располагались в карете скорой помощи.

— Быстро! — приказал он, и девушки плавно положили Такоку на носилки.

— Снимите с нее одежду, — потребовал врач, и затем быстро надел на девочку кислородную маску.

Мираи в испуге наблюдала за действиями врачей. Она не понимала, что происходит, но чуствовала, что ситуация становится серьезной. Ей было страшно.

— Что с ней? — спросила она, вглядываясь в лицо девочки, которую она знала с детства.

Глава 2. Возвращение в прошлое

— У нее острая дыхательная недостаточность, — ответил врач, прикрепляя маску к кислородному баллону. — Мы едем в больницу, но ей нужно кислород.

— А она выздоровеет? — спросила Мираи, ее голос дрожал.

— Мы сделаем все возможное, — успокоил ее врач. — Но сейчас важно быстро доставить ее в больницу.

Он кивнул водителю, который включил сирену. Машина скорой помощи с ревом рванулась вперед, оставляя позади пустынные улицы города. Они мчались в больницу, в отделение, где располагался карантин для больных COVID-19.

Мираи в ужасе наблюдала за девочкой. Ее лицо было бледным, дыхание частым и прерывистым. Ей было страшно за Такоку. Она молила просьбу на небеса, чтобы девочка выздоровела, чтобы она смогла снова улыбаться, бегать и играть.

Но сейчас она могла лишь держать ее за руку, надеясь, что современная медицина сможет помочь ее подруге и справиться с этой невидимой угрозой, что опутала весь мир.

Время тянулось бесконечно долго. Словно в замедленной съемке проплывали мимо дома, деревья, автомобили, спешащие пешеходы. Внутри скорой помощи царила напряженная тишина, прерываемая только шумом сирены и глухим стуком колес по асфальту.

Мираи, сжатая в кресле рядом с носилками, неотрывно смотрела на Такоку. Девочка лежала неподвижно, ее лицо было бледным, но на нем уже не было той паники, что она видела несколько минут назад. Кислородная маска плотно прилегала к ее лицу, мягко окружая носовой мостик и подбородок. Мириа с тревогой наблюдала за ее грудной клеткой, которая ритмично поднималась и опускалась, создавая нежный шум дыхания.

— Такока, — прошептала она, взяв девочку за руку. — Ты как?

Девочка не ответила, ее глаза были закрыты, но она слабо сжала руку Мираи.

— Не переживай, все будет хорошо, — ласково прошептала Мираи, пыталась вложить в свои слова всю свою надежду и уверенность. — Врачи тебе помогут.

Ей хотелось сказать еще что-нибудь успокаивающее, но слова застревали в горле. Она не знала, что чувствует Такока, какие мысли мучают ее в этот момент. Но Мираи могла только держать ее за руку, сжимать ее крепче, показывая своей маленькой подруге, что она не одна, что рядом с ней есть кто-то, кто ее не оставит.

Они еще долго ехали. Время словно растянулось, превращаясь в бесконечную полосу асфальта, по которой они неслись в неизвестность. Мираи вглядывалась в проносящиеся мимо пейзажи, пыталась отвлечься от мучительных мыслей, но все ее внимание было сосредоточено на Такоке. Она молила просьбу на небеса, чтобы девочка выздоровела, чтобы они снова смогли вместе гулять по парку, играть с Кин, чтобы в жизни Такоки снова засиял свет радости и детского смеха.

Но сейчас ей оставалось лишь молиться и держать ее за руку, пока машина неслись вперед, в больницу, где их ждала неизвестность, но и надежда на чудо.

Наконец, в дали замелькали яркие огни больницы. Машина скорой помощи с ревом сирены подъехала к железным воротам, ограждавшим территорию больничного комплекса. Дежурный, увидев близкую машину, быстро поднял полосатый шлагбаум, и автомобиль по асфальтированной дороге заехал на территорию больницы.

— Реанимация, — произнес водитель, не убавляя скорость.

Машина проехала мимо рядов парковочных мест, мимо зеленых газонов и скромных клумб с цветами, уже поблекшими от холодной осенней погоды. В конце дороги показался пандус, ведущий в здание реанимации. Водитель плавно направил машину на пандус и медленно поднял ее на верхний уровень.

— Остановитесь здесь, — потребовал врач с изумрудными глазами.

Машина остановилась, и врачи быстро распахнули двери скорой помощи. Врач с черными волосами плавно выкатил каталки с Такокой из машины, а врач с изумрудными глазами быстро отправил носилки в отделение для коронавирусных больных.

— Мы ее забираем, — произнес он и, подняв Такоку на носилках, поспешил в здание.

Мираи не медля последовала за ним. Она уже не слышала воя сирены, но ее сердце все еще стучало в груди от волнения. Она оглядела здание больницы. Это было двухэтажное здание с несколькими входами, сделанное из кирпича. Оно выглядело старым, но зато крепким, словно форт, готовый встретить любую атаку болезни.

— Не переживайте, — успокоил ее врач, заметив ее взгляд. — Мы сделаем все возможное.

Он провел ее мимо входа в отделение, где уже не было такой оживленной движухи, как в основном здании больницы. Здесь все было более спокойно, даже цветы на стенках казались более тусклыми.

Мираи, словно в тумане, прошла через большие двойные двери, сделанные из белого пластика. Они были с глухим звуком, как двери в холодильник, и от них веяло холодом и стерильностью. Минуту назад через эти двери на каталке увезли Такоку.

Она оказалась в приемном отделении. Это было большое светлое помещение, наполненное шумом и движением. По коридорам спешили медсестры, врачи общались с пациентами, звонили телефоны. Мираи остановилась в стороне, словно оказавшись в центре вихря, из которого она не могла вырваться.

— Извините, — обратилась она к медсестре, которая проходила мимо, держа в руках папку с документами. — Я с девочкой, Такокой.

— А, да, — медсестра кивнула, оглядывая Мираи с некоторой тревогой. — Она в зоне триажа.

Мираи последовала за медсестрой, проходя мимо рядов кресел, где сидели пациенты, ожидая своей очереди. В конце коридора она увидела зону триажа. Это было отделенное от остального помещения пространство, оснащенное несколькими каталками и столиком для медицинских инструментов. На одной из каталок лежала Такока.

— Она уже прошла первичный осмотр, — ответила медсестра, заметив в глазах Мираи панику. — Врач скорой сказал, что у нее COVID-19.

Женщина хотела сказать, что у ребенка не коронавирус, а испанка, но посчитала, что лучше об этом сказать напрямую доктору, а не медсестре.

Мираи сжала кулаки, ее сердце забилось быстрее. Она вспомнила про пандемию, которая уже два года терзала мир. Она знала, что вирус опасен, что он может привести к тяжелым последствиям.

— А что теперь? — спросила она, не веря своим ушам.

— Сейчас ее отвезут в палату для коронавирусных больных, — ответила медсестра. — А вам нужно пройти регистрацию, вам тоже придется лечь на карантин.

— Но я хочу быть с ней! — возразила Мираи, ее голос дрожал. — Я не могу ее оставить!

— Понимаю, — медсестра сочувственно посмотрела на Мираи. — Но сейчас важно пройти регистрацию, чтобы мы могли ввести вас в базу данных и тогда мы поселим вас в одну палату

— А как долго она будет в больнице? — спросила Мираи, ее глаза наполнились слезами.

— Пока что неизвестно, — ответила медсестра, уже ведя ее к столу с компьютером. — Но вам нужно зарегистрироваться, чтобы мы могли держать вас в курсе ее состояния.

Мираи сделала глубокий вдох и пошла к столу, чувствуя себя усталой и беспомощной. Она знала, что ей нужно быть сильной, что ей нужно держаться, чтобы поддерживать Такоку. Но ей было страшно. Она боялась за свою маленькую прабабушку, боялась, что с ней что-то случится.

Женщина, словно в трансе, подошла к зоне регистрации. Она остановилась перед большим столом, за которым сидела молодая медсестра. За окошком, сделанным из прозрачного пластика, ее лицо было закрыто белой марлевой маской, которая отличалась от теплого оттенка ее кожи, словно фарфоровой куклы, и ярких карих глаз. На голове у нее была натянута белая медицинская шапочка, которая скрывала ее волосы, оставляя видны только ровный пробор и нежные черты лица.

— Здравствуйте, — поздоровалась Мираи, едва сдерживая дрожь в голосе.

Девушка кивнула, но не ответила. Она подняла на Мираи свои карие глаза, которые казались еще ярче на фоне белоснежной кожи и белой марлевой маски. Она не говоря ни слова, подала небольшой бланк, на белом листе формата А4, одетой в перчатку рукой.

Это анкета для регистрации, — произнесла она холодным голосом, который звучал отчужденно и формально. — Заполните ее, пожалуйста.

Мираи взяла бланк дрожащими руками. Ей казалось, что от этой медсестры веет холодом и отчуждением. Она не знала, что ее недружелюбный тон был просто профессиональной привычкой, что она ежедневно имела дело с болью и страданиями людей.

Женщина еще раз взглянув на медсестру, которая не отрывала от нее холодных карих глаз. Она увидела, что на нем были напечатаны данные для заполнения: фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес, телефон и несколько пунктов о состоянии здоровья.

— У меня есть телефон и страховка, — соврала Мираи, вглядываясь в нежные черты лица медсестры. — А что еще нужно?

— Все необходимо заполнить, — ответила медсестра, уже отводя взгляд от Мираи и вернувшись к своим бумагам. — Это стандартная процедура.

Мираи вздохнула, взяла ручку, что стояла в приемном покое на специальной подставке и привязанной к ней пластиковой пружинке, и начала заполнять бланк. Ее рука дрожала, буквы получались неровными. Ей было неловко, некомфортно, но она старалась собраться с силами. Она знала, что от этого зависит ее возможность быть рядом с Такокой.

Мираи начала заполнять анкету, пытаясь не обращать внимания на холодный взгляд медсестры. Она писала неуверенно, чувствуя себя неловко и испуганно. Она была одна, в этом большом холодном здании, среди медицинских работников, которые кажутся ей чужими и недосягаемыми.

Она заполняла анкету медленно, осторожно, словно писала не простые слова, а свои надежды и мольбы. Она хотела, чтобы Такока была здорова, чтобы она выздоровела и снова смогла смеяться.

Но сейчас она могла только надеяться. Надеяться на то, что врачи справятся, на то, что Такока получит нужную помощь. Она могла только держаться и ждать.

Заполнив форму, она передала ее обратно медсестре. Девушка внимательно осмотрела все пункты, еще раз подняв на Мираи свои карие глаза. Она кивнула, и женщина уже была готова покинуть зону регистрации, но тут к ней подошли два врача в желтых инфекционных костюмах, в масках и перчатках, как и врачи скорой помощи.

— Пойдемте, — сказал один из них, его голос едва слышно пробивался сквозь маску. — Мы проведем вас в отделение.

Мираи быстро поднялась с кресла. Она последовала за врачами, ее ноги дрожали от волнения. Она не знала, что ее ждёт впереди. Она боялась за Такоку, но она также боялась за себя. Она боялась заразиться.

Мираи, словно в сонном бреду, последовала за врачом по длинному коридору. Он был освещен яркими белыми лампами, которые отбрасывали резкие тени от стен и оборудования, стоящего вдоль коридора. Она видела медицинские тележки, шкафы с лекарствами, приборы с мигающими цифрами, и все это казалось ей инопланетным и непонятным.

— Здесь все стерильно, — произнес врач, заметив, как Мираи оглядывается по сторонам, ее глаза бегают в испуге. — Это необходимо для безопасности пациентов и медперсонала.

Он вел ее дальше, и она в глубине души соглашалась с ним. Она понимала, что сейчас они находятся в зоне особого риска, что здесь царит невидимая угроза.

Они дошли до лифта, где врач нажал кнопку с цифрой «3». Лифт медленно поднялся на верх, и они оказались на третьем этаже. Здесь коридор был таким же длинным и холодным, как и на первом этаже. Но здесь было еще тише.

На третьем этаже расположены палаты для больных с тяжелым течением болезни, — объяснил врач, заметив вопрос в глазах Мираи. — Именно сюда отправляют пациентов, которым нужна интенсивная терапия.

Он вел ее дальше, по длинному коридору, затем они завернули налево, дошли до лестницы и спустились вниз. Внизу их ждал еще один длинный коридор, и наконец, они дошли до палаты.

Врач вел ее по коридору, мимо огромных стеклянных дверей, за которыми она видела огромное помещение с кроватями, отделенными друг от друга ширмами. В этом отделении была своя атмосфера — холодная, стерильная, словно отделенная от остального мира невидимой стеной.

— Это отделение для коронавирусных, — сказал врач, останавливаясь перед дверью, сделанной из прозрачного пластика. — Здесь вы будете находиться на карантине.

На белой пластиковой двери была только одна надпись: «COVID-19».

— Вот она, — произнес врач, открывая дверь.

Мираи остановилась в проходе, вглядываясь в палату. Она была маленькой, но светлой. На кровати лежала Такока, ее лицо было бледным, глаза закрыты. Рядом с ней стояла медицинская тележка с приборами.

— Вам нужно прочитать о правилах пребывания в отделении, — сказал врач, показав табличку на двери в палату. — Мы вас тоже положим на карантин.

Он уже был готов уйти, но Мираи быстро схватила его за руку.

— У нее не ковид, у нее испанка, — сказала она, ее голос дрожал.

— Испанки уже сто лет как не было, сейчас эпидемия коронавируса, — ответил врач, успокаивающе погладив ее по руке. — Ей нужна интенсивная терапия.

— Сделайте, пожалуйста, анализы — попросила Мираи, ее глаза наполнились слезами.

— Мы сделаем все возможное, — ответил врач, и в его глазах Мираи увидела надежду.

— Я буду рядом с ней, — прошептала она, вглядываясь в лицо Такоки. — Я не отступлю.

Мираи вгляделась в глаза врача, которые были закрыты маской, но она чувствовала в них сочувствие и понимание.

— Я буду рядом с Такокой? — спросила она, ее голос дрожал.

— Да, — успокоил ее врач. — Врачи объяснят вам все подробности.

Он отворил дверь, и Мираи оказалась в отделении COVID-19, в этом невидимом мире, где каждый шаг был пропитан тревогой и неизвестностью.

— Вот ваша кровать, — сказал он перед уходом. — К вам попозже подойдет медсестра и возьмет все необходимые анализы.

Врач ушел, оставив Мираи одну в палате. Он закрыл за собой дверь, и она услышала, как она щелкнула защелкой, отделяя ее от остального мира.

Мираи осмотрелась, ее взгляд бегал по стенкам палаты. Она понимала, что эта палата для больных COVID-19 должна быть специально оборудована для обеспечения безопасности пациентов и медицинского персонала, а также для эффективного лечения.

Она увидела две кровати, на одной из них уже лежала Такока. Она была подключена к аппарату ИВЛ, для искусственной вентиляции легких, и мирно спала. Ее грудная клетка ритмично поднималась и опускалась, создавая нежный шум дыхания. Мираи в тревоге наблюдала за ней, ее сердце сжималось от боли.

Женщина подошла к своей кровати. Она была с функцией подъема и опускания, обеспечивающие комфорт и легкий доступ к пациентам. Рядом с ней стояла система мониторинга жизненно важных показателей, таких как сердечный ритм, кровяное давление, уровень кислорода в крови.

Она увидела также кислородные баллоны и концентраторы, инфузионные насосы, раковины с бесконтактными смесителями, антисептики и дезинфицирующие средства. В палате были установлены системы видеонаблюдения и двусторонней аудио связи, чтобы медицинский персонал мог наблюдать за состоянием пациентов и общаться с ними без необходимости постоянного входа в палату.

Мираи прочитала правила, которые были размещены на стенке палаты. Она посмотрела на все оборудование, оценивая серьезность ситуации. Она понимала, что им остается только ждать, надеяться на лучшее и веря в профессионализм врачей.

Она прошла к своей кровати, лежала на нее. Ее тело было усталым, ее глаза закрылись. Она уснула. Ей было очень устало и вымотано за все это время.

Како перенеслась обратно в свое время, и на дворе был конец октября 1918 года. Воздух был прохладным и влажным, и зловещая тишина окутывала улицы, которые обычно были полны жизни. Люди ходили в марлевых масках, и, увидев Како без маски, они испуганно отскакивали в стороны, избегая даже случайных прикосновений. Како заметила, как торговцы закрывают свои лавки, женщины спешат отвести детей домой, а пожилые люди отступают, пряча лица за масками.

Сердце Како забилось быстрее, когда она увидела толпу рикш, ожидавших клиентов на углу улицы. Она поспешила к ним, надеясь быстрее добраться до дома и увидеть своих детей Такоку и Хироши, и своего любимого мужа.

— Простите, можно ли меня подвезти до улицы Сакура? — обратилась она к одному из водителей рикши.

Рикша, крепкий мужчина лет сорока, замер, разглядывая её с явным подозрением. Его глаза сузились, и он медленно покачал головой.

— Никак не могу, госпожа, — ответил он, отступая на шаг назад. — Сумо грипп. Не могу рисковать.

— Но я здорова, прошу вас, это срочно, — продолжала Како, отчаянно пытаясь объясниться.

Однако мужчина уже отвернулся, его внимание перешло к другому потенциальному клиенту. Како подошла к следующему рикше, но реакция была такой же. Все они ссылались на Сумо грипп, избегая даже разговора с ней.

— Прошу вас, мне нужно домой к детям! — воскликнула она, но рикши один за другим отворачивались, уходя от неё как от прокажённой.

Како понятия не имела, что такое Сумо грипп, но осознание опасности нависло над ней, как тёмное облако. Она нервно оглядывалась, заметив, что прохожие тоже избегают её, стараясь держаться подальше.

— Извините, вы не могли бы подсказать, что такое Сумо грипп? — наконец, обратилась она к женщине, заворачивавшейся в тёплую шаль у входа в магазин.

Женщина испуганно взглянула на неё, её глаза расширились, и она ещё крепче обмотала лицо шалью.

— Это испанский грипп, госпожа. Очень опасная болезнь, — коротко ответила она, прежде чем поспешно скрыться за дверью.

Како ощутила, как холод пробирается к её сердцу. Она заторопилась пешком к своему дому, всё больше тревожась за своих близких. Каждый шаг давался ей с трудом, каждый встречный взгляд приносил новые страхи. Како не могла дождаться момента, когда она окажется в безопасности родного очага, где её ждут Такоку, Хироши и её любимый муж.

Серый и зыбкий, этот день казался пропитанным тоской, словно признак того, что природа тоже погрузилась в свои мысли, подобно тому, как это делала Како. Она быстро шагала по тротуару, прижимая куртку к телу, словно ища утешение в ее плотной ткани.

«Почему всегда в такие дни вспоминаешь всё самое грустное?» — подумала она, приподнимая глаза к небу, затянутому тяжелыми тучами, которые казалось, наливались водой прямо над головой. Ветер дул с силой, словно наружу стремилась выпустить всю заточенную в себе бурю. Деревья, словно старые мудрецы, медленно качали своими ветвями, будто делясь своей мудростью о том, как преодолевать трудности.

— Эх, осень… Ты умеешь создавать настроение, — прошептала Како, наблюдая, как ветер играет с последними листьями на деревьях, вырывая их из родных объятий и унося далеко. Она вспомнила о прошлом осеннем дожде, который оставил свои следы на асфальте в виде блестящих луж и запаха свежести, который так приятно чувствовать после дождя.

Вдруг ветер подхватил одинокий желтый лист и понёс его прямо к ногам Како, словно подкидывая ей знак внимания. Она улыбнулась, наклонившись, чтобы взять лист в руку. «Спасибо, дружок,» прошептала она, чувствуя какое-то странное спокойствие, как будто этот момент был частью некоего великого замысла природы.

Продолжая свой путь, Како внезапно ощутила тепло внутри себя, словно этот короткий момент с листом вернул ей уверенность в том, что даже в самые хмурые дни можно найти что-то прекрасное. Ведь в каждой туче есть оттенок серого, а в каждом дожде — капля надежды на светлое будущее.

Како дошла до своего дома. Он ничуть не изменился с того самого дня, когда она переместилась в будущее, на целых пять веков вперёд. Дом стоял перед ней в своей первозданной красоте, словно застывший во времени. Всё тот же дом был построен в традиционном стиле, из дерева, с крышей из соломы и керамических черепиц, казалось, что он дышит историей и воспоминаниями.

Она прошла через калитку и по тропинке дошла до своего дома. Сердце её стучало и замирало. Женщина медленно подошла к дому, её сердце билось быстрее от волнения и ностальгии. Како провела рукой по деревянной стене, почувствовав под пальцами шероховатость древнего дерева. В памяти всплыли воспоминания о том, как она играла здесь ребёнком, слышала смех семьи и друзей, видела, как солнце скользит по керамическим черепицам крыши, создавая игру света и тени.

«Дом, родной дом,» — прошептала она, едва сдерживая слёзы. Её голос эхом отразился от стен, будто дом откликнулся на её приветствие. Како шагнула на большую покрытую веранду, которая защищала от жары летом и холода зимой. Она помнила, как сидела здесь с дедушкой, слушая его рассказы о былых временах.

«Ничего не изменилось, и в то же время всё изменилось,» — тихо сказала она самой себе. Ощущение странной смеси радости и грусти наполнило её сердце. Она оглянулась на сад, где когда-то цвели красивые цветы и росли пышные деревья. Теперь сад выглядел пустым, только лавочки и голые деревья, покрытые опавшими листьями, напоминали о былой красоте.

Глава 3. Снова дома

Како медленно присела на одну из лавочек, чувствуя под собой холод и влажность. Она собрала в горсть несколько опавших листьев и поднесла их к лицу, вдыхая их пряный осенний запах. «Где все?» — тихо спросила она, обращаясь к пустому саду, будто ожидая, что кто-то ответит.

Она дома, и скоро увидит своих детей: сына Хироши, дочку Такоку и любимого мужа. В предвкушении скорейшего воссоединения с семьёй и с невероятным чувством радости, Како отворила входную дверь.

Она зашла внутрь. Дома было очень тихо. Почувствовав неладное, женщина позвала:

— Ханна, Хироши, Такока! — но никто не ответил.

Она позвала ещё раз, но уже громче:

— Ханна! Хироши! Такока!

Тут из кабинета вышел её супруг. В его глазах читалась ярость. Он поспешил к Како и со всей силы ударил её ладонью по лицу. Шокированная, Како отступила на шаг, прижимая к щеке руку. Лицо покраснело и болело от удара. На глазах выступили слёзы.

— Где она? — орал муж.

Из кухни выбежала Ханна. Повариха быстро встала между мужчиной и женщиной.

— Ой, её надо здесь только плакать, — язвительно сказал он, глядя на Како. — Я не понимаю, о чём ты, — тихо произнесла она, опустив голову. — Где дети?

— Ты ещё смеешь спрашивать про детей? — не выдержал мужчина и попытался ещё раз ударить свою жену, но Ханна не позволила ему это сделать.

— Госпожа Фурусато, вы увели Такоку в непонятном направлении, и после этого её больше никто не видел, — ответила кухарка, стараясь говорить спокойно, но в её голосе слышалась тревога.

Како потрясённо смотрела на них, её разум отказывался понимать происходящее. Слёзы катились по её щекам.

— Это была не я, — плача произнесла она, — я не знаю, что случилось.

— А кто? — аккуратно спросила её Ханна, вглядываясь в глаза Како, пытаясь найти в них правду.

Како понимала, что это звучит очень странно, но всё же поведала о своей праправнучке Мираи: как та появилась у них в доме, как они поменялись местами и что с мая месяца она жила в Саппоро 25 века, и только сейчас вернулась в своё время, в свой 20 век.

— Ты с ума сошла, — хотел выкрикнуть муж, но Ханна жестом остановила его.

— Пойдёмте, — сказала она Како, беря её за руку, — в вашу комнату. Я сделаю вам зеленый чай.

Женщины направились в комнату Како. Когда они вошли, Ханна мягко усадила Како на татами и аккуратно закрыла дверь за собой, создавая атмосферу уюта и покоя. В комнате витал аромат цветов сандала, придавая ей успокаивающее ощущение. Како сидела, опустив голову, её плечи дрожали от подавленных рыданий.

Ханна быстро приготовила зеленый чай, его терпкий аромат наполнил комнату. Она подала чашку Како, которая благодарно приняла её, руки всё ещё дрожали.

— Выпейте, это успокоит вас, — мягко сказала Ханна, присаживаясь рядом. — Расскажите мне всё подробно. Может быть, вместе мы найдём выход.

Како сделала глоток чая. Выпив, она отдала пустую чашку из-под чая кухарке. Тёплый напиток немного успокоил её, но в душе всё ещё бушевали страх и беспокойство.

— Ханна, что происходит? — осторожно спросила Како, её голос дрожал от волнения.

— Всё хорошо, госпожа Фурусато — мягко ответила Ханна, укладывая её на татами и заботливо укрывая одеялом. — Вам нужно отдохнуть.

— Возможно, ты права, — сказала Како, поворачиваясь на бок и закрывая глаза. Она пыталась расслабиться, но мысли о детях и странных событиях не давали ей покоя.

Кухарка осторожно, на цыпочках, вышла из комнаты, стараясь не производить шума. Она закрыла дверь, оставляя Како одну в полутёмной комнате, где только слабый свет луны пробивался сквозь бумажные окна.

Когда дверь за Ханной тихо закрылась, Како прислушалась к звукам дома. Ей хотелось поверить, что всё будет хорошо, но тревога не отпускала её. Мысли о детях и муже не давали покоя. Она пыталась понять, как всё это могло случиться. Как могла её жизнь так резко измениться за те несколько месяцев, что она провела в будущем?

Женщина закрыла глаза, стараясь найти утешение в теплых объятиях сна. Сердце всё ещё колотилось, но постепенно её дыхание стало ровнее. Она погрузилась в сон.

Како проснулась от того, что её кто-то грубо толкнул в плечо. Она резко открыла глаза и хотела возмутиться, но тут увидела несколько врачей в белых халатах и марлевых масках. Женщина села на татами, рядом с врачами стоял её муж. Како ничего не понимала, сначала она смотрела на врачей, а затем на своего супруга.

— Дорогая, — старался ласково, сказал господин Фурусато, видно было, что ему это дается очень тяжело, — эти доктора хотят нам помочь. Ты больна, и тебе нужно поехать с ними.

— Но я чувствую себя хорошо, — сказала Како, пытаясь понять, что происходит.

— Знаю, но тебе нужно поехать с ними, — сказал он.

Врачи взяли её под руки и подняли, поставив на ноги напротив татами. Чувствуя нечто неладное, Како снова села на татами.

— Я никуда не поеду, — сказала она твердо.

— Поедешь, — грубо ответил ей муж.

— Забирайте эту сумасшедшую, — сказал он врачам, — те грубо схватили её за руки и потащили силой из комнаты, по лестнице вниз.

Хироши выбежал из кухни, где Ханна оставалась удивленно глядеть, и помчался к Како. Его голос дрожал от слез, когда он пытался схватить ее за руку.

— Мама, мама! — всхлипывал мальчик, стремясь донести до нее свои испуг и тревогу.

Како наклонилась к сыну, чтобы обнять и успокоить его, но тут же ее резко подняли. Муж и медбрат грубо оттащили ее, не дав ей даже прикоснуться к сыну.

Слезы выступили в глазах Како.

— Мама! — Хироши снова заплакал, его голос прерывался от сильного волнения.

— Я люблю тебя, сынок, — шептала она сквозь слезы, стремясь утешить его своим голосом, даже если не могла его обнять.

— Уведи его, — грубо приказал господин Фурусато. Ханна, с участием кухарки, обняла Хироши и тихо отвела его обратно в кухню.

Како почувствовала, как под ее ногами земля качнулась. Горькие слезы текли по ее щекам, когда ее вывели из дома. Все, что она могла сделать, это слабо сопротивляться, ощущая, как уводят ее от единственного, что действительно было ее собственным.

— Отпустите меня! — кричала Како, сопротивляясь.

Один из врачей взял шприц и вколол его женщине в плечо. Како почувствовала сначала боль, потом как лекарство разливается по её телу. В следующее мгновение её тело стало мягким, и она перестала его контролировать. Веки стали тяжелыми, глаза закрылись, и она потеряла сознание.

Всё это происходило так быстро, что Како не успела осознать, что происходит, и её мозг уже был погружён в беспокойный сон. Её последние мысли перед тем, как она утонула в тьме, были о её детях и о том, что с ней происходит. Всё было так непонятно и страшно.

— Госпожа Фурусато, госпожа Фурусато, — услышала она и открыла глаза. Перед ней стояли врач и медсестра в белых халатах, марлевых масках и перчатках. — Нам нужно взять у вас анализы, — спокойно сказала медсестра, ставя на столик ящичек для анализов.

— И у вашей дочери тоже, — добавил врач, указывая на спящую Такоку.

Мираи села на кровать. Она решила назваться фамилией Како, потому что её настоящая фамилия, вероятно, была неизвестна в Саппоро 21 веке. Её отец родом из Киото, он переехал в Саппоро по работе, там он познакомился с ее мамой, и умер когда, она была еще ребенком. После этого её мать с ней переехала к своим родителям, к ее бабушке и дедушке.

— Хорошо, — кивнула Мираи.

Медсестра взяла длинный ватный тампон и ввела его в рот Мираи, взяв образец для анализа. Потом она взяла кровь из вены и ватной палочкой сделала мазок из носа Такоку.

— Готово, — улыбнулся врач.

Такока была без сознания, поэтому у неё взяли образцы для анализа более инвазивным способом. После процедуры врач и медсестра покинули комнату, закрыв за собой дверь.

Мираи чувствовала себя напряженно. Она беспокоилась за Такоку. Она надеялась, что врачи поймут, что это Испанский грипп и скорее начнут нужное лечение. Но ей было ясно, что нужно дождаться анализов, чтобы врачи ей поверили и помогли девочке.

Она встала с кровати и подошла к спящей Такоке, поглаживая её волосы. Её сердце было полно тревоги, но в то же время она чувствовала решимость найти ответы.

Како проснулась в густом тумане боли, который клубился в её голове, словно сжимая её череп. С трудом осознавая своё положение, она почувствовала, что её руки связаны за спиной. Шок и испуг пронзили её сознание, когда она осмотрела своё тело и обнаружила себя в смертельной рубашке, которая плотно обвивала её, лишая свободы.

Сердце начало биться быстрее, страх охватывал её, как холодная тень. Она пыталась развязать узлы, двигая руками, плечами, всем телом, но кольцо смертельной рубашки было непроницаемо как стена.

Сила воли заставила её встать и подойти к двери. Она начала бить по ней ногами, крича и молившись, чтобы её освободили, объясняя, что она нормальная и не должна находиться здесь. Её голос звучал слабо и дрожал от напряжения.

В коридоре за дверью, как отдаленный эхом, слышались голоса, крики и стоны больных, а также шаги медперсонала, создавая мрачную симфонию страдания и боли. Каждый звук казался приговором, подчеркивая безысходность ситуации, в которой оказалась Како.

Но в её сердце всё ещё горела искра надежды. Надежды на спасение, на освобождение, на возвращение к своей нормальной жизни. Она не собиралась сдаваться, несмотря на тьму, которая сгущалась вокруг неё.

Дверь в палату скрипнула и распахнулась, впуская внутрь двух мужчин крупного телосложения, маски на лицах не давали угадать их выражение. Они, молча, подошли к Како и, словно механизм, взяли её, потащив на кровать. Её крики разрывали воздух, она умоляла и просила, чтобы сняли с неё смирительную рубашку, выпустили её, говорила, что она нормальная, что они не должны держать её здесь.

Но их лица оставались бесстрастными, их движения были решительными и хладнокровными. Они просто уложили её на кровать и вкололи лекарство. Како почувствовала, как тяжесть сознания снова начала на неё находить, как мир вокруг начал медленно растворяться, словно поток, уносящий её в бездну.

Её голос терялся в пустоте, её крики оглушены были безразличием медперсонала, который воспринимал её лишь как объект лечения, не обращая внимания на её страдания, на её призывы о помощи.

Силы Како покидало, она чувствовала, как тьма затягивала её в свои объятия. Её сознание плыло в бесконечном море бессознательного, она погружалась глубже и глубже, пока наконец не была поглощена тьмой сновидений.

Спящая фигура Како лежала неподвижно на кровати, лицо искажено болью и отчаянием, внутри её боролись страх и бессилие. Но в этом безмолвном мире больничных стен и белых халатов её крики были лишь эхом без ответа.

Врач внезапно постучал и вбежал в палату, привлекая внимание Мираи. Она услышала, как открылась дверь, и, поднявшись с кровати, села, внимательно ожидая объявления врача.

— Вы были правы, у неё не коронавирус, а Испанка, — сообщил врач, его слова прозвучали как огромное облегчение.

Бригада мед братьев, которая пришла с врачом, немедленно переложила Такоку на каталку и вывезла из палаты, вызвав у Мираи волнение и беспокойство.

— Куда вы её везёте? — взволнованно спросила она, схватившись за ручку кровати.

— Она не может оставаться в коронавирусной палате, — ответил врач, его голос звучал спокойно, но решительно, — ей нужно другое лечение.

Мираи почувствовала, как невероятный груз напряжения срывается с её плеч. Наконец-то врачи выяснили причину болезни Такоки, и её можно будет правильно лечить. Она надеялась, что всё будет хорошо и что Такока скоро поправится.

Како медленно приходила в сознание, но боль, окутывавшая её голову, была такой острая, что заставила её завопить в унынии. Она потянулась рукой, но столкнулась лишь с холодными металлическими оковами, которые сковывали её запястья, не давая двигаться.

Взглянув вокруг, она осознала, что находится в странном месте. Не было окон, лишь тесные стены, обитые матрасами, которые казались ей угрожающими и неприязненными. Она попыталась встать, но её тело было как связано невидимой силой. Чувствуя, как паника начинает бередить её душу, она осознала, что привязана ремнями к кровати, лишена свободы, лишена даже возможности подняться.

Слёзы выступили на её глазах, когда она поняла беспощадность своего положения. Она была здесь заключена, как зверь в клетке, лишённая даже малейшей надежды на освобождение. Её сердце забилось быстрее, пытаясь справиться с волнением и отчаянием, но ей казалось, что каждый удар сердца отдаётся болезненной лязгающей болью в голове.

«Как я оказалась здесь? Что происходит со мной?» — размышляла она, пытаясь вспомнить, как она попала в эту кошмарную ситуацию. Но ответы ускользали от неё, словно пытаясь спрятаться в темных уголках её сознания.

Мираи понимала: врачи 21 века помогут Такоки, вылечат у неё испанский грипп. Она ощущала облегчение, зная, что девочка будет в безопасности. Однако её собственная миссия была куда более сложной. Мираи необходимо спасти своё время, спасти свой 25 век, свой город Саппоро от начавшейся войны между людьми и синтетическими животными. Эта мысль не давала ей покоя, пронзала её сознание, как острый клинок.

Она подошла к окну и, на мгновение, остановилась, чтобы полюбоваться пейзажем. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в тёплые золотистые оттенки.

— Как же быстро летит время, — подумала она, чувствуя, как её сердце сжимается от грусти. Вздохнув, Мираи достала свой сотовый телефон. Её руки слегка дрожали от волнения, но она знала, что должна действовать решительно.

Прикрепив телефон к раме окна, она набрала дату 2258 — тот самый год, когда люди приступили к созданию синтетических животных.

— Как всё могло зайти так далеко? — прошептала она, вспоминая уроки истории. Создание синтетических животных казалось великим достижением науки и техники, но никто не мог предсказать, к чему это приведёт. Технологии, которые должны были служить людям, обернулись против них, став причиной невообразимых страданий и разрушений.

Её разум заполнили воспоминания о будущем. Она видела горящие руины своего города, слышала крики боли и отчаяния. Эти образы были невыносимы, и каждый раз, как она закрывала глаза, они всплывали перед ней с пугающей ясностью.

— Я должна остановить это, — твёрдо сказала она себе, — Я должна предотвратить ту войну, что из-за этого произойдёт в моё время.

Внезапно, её мысли прервались резким звуком — телефон издал короткий сигнал, сообщая, что он готов к перемещению. Мираи ещё раз огляделась вокруг, словно прощаясь с этим временем.

— Я вернусь, — прошептала она, — и всё будет иначе.

Оконное стекло заискрилось, и в этом магическом мерцании Мираи прошла сквозь него, словно сквозь водяную завесу. На мгновение её окружила слепящая белизна, и вот она уже стояла на улице своего родного Саппоро, но в далёком 23 веке.

Сделав глубокий вдох, она уверенно нажала на кнопку отправки. В мгновение ока всё вокруг неё закружилось, и свет начал меркнуть. Она почувствовала, как её тело словно утопает в невесомости, а затем — резкий рывок, и всё вокруг замерло.

Мираи оказалась на широкой улице, окружённой высокими зданиями с неоновыми вывесками. Люди вокруг неё спешили по своим делам, не обращая внимания на женщину, внезапно появившуюся из ниоткуда.

Мираи оглянулась вокруг, её сердце забилось быстрее. Улицы были заполнены электро автомобилями, скользящими по дороге без единого звука. Она подняла взгляд и увидела над головой летающие автомобили, словно парящие птицы. Эти машины были первыми летающими средствами передвижения, созданными человеком, и в её 25 веке они уже считались раритетом, ретро, старинными моделями. Но здесь, в 23 веке, они были вершиной технологического прогресса, символом амбиций и возможностей человечества.

— Как всё изменилось, — подумала она, наблюдая за движением транспорта, — Эти автомобили, которые у нас уже давно устарели, здесь вызывают восхищение и трепет. И всё же, несмотря на весь этот прогресс, именно в этот период человечество совершило свою роковую ошибку.

Мираи прошлась по улице, чувствуя, как её охватывает странное чувство ностальгии и тревоги одновременно. Она видела людей, спешащих по своим делам, погружённых в свои мысли и заботы. Никто из них не догадывался о том, что вскоре их мир изменится навсегда. «Они ещё не знают, что своими руками создадут тех, кто станет их врагом,» горько подумала она.

Она подошла к витрине одного из магазинов и посмотрела на своё отражение. На неё смотрела молодая женщина с решительным взглядом.

— Ты справишься, — сказала она себе, — ты должна предотвратить эту катастрофу. Ради всех тех, кто доверил тебе свою жизнь, ради будущего.

Мираи глубоко вздохнула и продолжила свой путь.

— С дороги! — крик раздался так внезапно, что Мираи едва успела отреагировать. Она обернулась и увидела, как на неё несётся девочка на электросамокате. Мираи поспешно сделала шаг назад, потеряв равновесие. Всё произошло мгновенно: она упала на проезжую часть, сильно ударившись головой об асфальт.

Её зрение затуманилось, в ушах звенело. Всё, что она могла различить, это резкие звуки тормозов и гул голосов. Машины на улице резко остановились, их пассажиры выбежали наружу. Некоторые возмущённо кричали, другие выражали сочувствие, третьи стояли в стороне и снимали всё происходящее на камеры своих телефонов.

Мираи ощутила, как к ней кто-то подбежал. Женщина склонилась над ней, её лицо было искажено тревогой.

— Простите, моя дочка это не специально, — извиняющимся тоном произнесла она, помогая Мираи подняться.

Девочка, лет десяти, стояла рядом, опустив голову. На ней была яркая осенняя куртка и джинсы. Её длинные чёрные волосы были заплетены в две толстые косы. Мираи посмотрела сначала на женщину, затем на девочку, и её сердце замерло. Она вдруг поняла, что знает их.

— Мама? — произнесла Мираи, глядя на удивленную женщину. Головокружение усилилось, и перед глазами потемнело. Она почувствовала, как теряет сознание.

Последнее, что она услышала, прежде чем провалиться в темноту, был встревоженный голос женщины:

— Вызовите такси!