Бесплатный фрагмент - Тени Красного Зазеркалья

Тени Красного Зазеркалья
Пролог

Морозное утро в январе 2025 года. Ленинград, закованный в лед, дышал тяжелым паром из труб заводов-гигантов. Над Невой висел туман, словно занавес, скрывающий тайны города, который всё еще носил имя вождя революции. Советский Союз, переживший перестройку 2.0, балансировал между прошлым и будущим: неоновые вывески «Слава КПСС» мерцали рядом с голографическими портретами Генсека, а роботы-комсомольцы раздавали листовки о пятилетке в виртуальной реальности.

Глава 1: Синхрофазотрон снов

Артём Волков, младший научный сотрудник Института Квантовой Памяти, спускался в метро, сжимая в руке потёртый портфель с чертежами. Его пальцы дрожали не от холода — сегодня ночью он взломал блокировку на архивных файлах проекта «Зазеркалье-81». Среди цифровых меморандумов и отчётов о «неудачных экспериментах» он наткнулся на дневник отца, исчезнувшего в 1986-м. Страницы, заполненные формулами и бредовыми рисунками чёрных дыр в форме серпа и молота, заканчивались одной фразой: «Реальность — лишь первая страница учебника. Перелистни».

Лаборатория в старом бункере под институтом пахла озоном и страхом. Артём подключил самодельный декодер к синхрофазотрону, модернизированному под квантовый эмулятор. Экран замигал: «Доступ к слою Ψ-14 разрешён». Он надел шлем с красной звездой на виске — и мир рассыпался на пиксели.

Перед ним возник город, которого не было. Ленинград? Нет. Здесь не было памятников Ленину, зато золотился купол Исаакия, а по набережным ходили люди в одеждах всех цветов, кроме серого. Воздух звенел свободой, которой Артём никогда не знал. На экране шлема всплыло предупреждение: «Критическая аномалия. Протокол „Красный шторм“ активирован».

Где-то в реальном мире завыла сирена. Двери лаборатории содрогнулись от ударов.

— Волков! Вы совершили идеологическую диверсию! — голос майора Орлова из 5-го отдела КГБ резанул, как нож.

Артём рванул рычаг экстренного погружения. Тело свело судорогой, будто его вывернули наизнанку. Последнее, что он увидел перед тем, как сознание утянуло в воронку, — отражение в мониторе. В альтернативном мире его двойник улыбался.

И не носил комсомольского значка.

Проснулся Артём в палате институтского лазарета. На столе — номер «Правды» с заголовком: «Учёные-предатели — угроза социалистической реальности!». Майор Орлов, сидя у койки, бросил в него леденящий взгляд:

— Вы думаете, вы первый, кто пытался сбежать в сказки? Ваш отец тоже верил в «другие миры». Знаете, где он теперь? В безымянной могиле. А вы… вы полезнее живым.

Орлов протянул фото: Артём в психоделическом костюме танцевал на капиталистической дискотеке в том самом альтернативном Ленинграде.

— Стоп-кадр из вашего «путешествия», — усмехнулся майор. — Выбор прост, товарищ Волков: или вы помогаете нам закрыть дыры в реальности… или мы покажем эти снимки вашей матери. Вы же знаете, что с ней будет?

За окном грохотали танки — шёл парад в честь 100-летия СССР. Артём понял: его «альтернатива» была кому-то нужна. Как ключ. Или как оружие.

А где-то в параллельном слое Ψ-14 его двойник уже покупал билет в настоящий Ленинград…

Артём прижал ладонь к холодному стеклу лазаретного окна. За ним, под свинцовым небом, маршировали солдаты в цифровых касках с проекцией герба СССР. Сто лет Союзу. Сто лет реальности, которую теперь знобило лихорадкой из-за его ошибки. *Или отца*, — подумал он, сжимая в кармане халата фото с тем самым «предательским» танцем. Каким образом КГБ получило стоп-кадр из психоделического слоя Ψ-14? Значит, они сами давно лазили в «Зазеркалье». Или… кто-то оттуда передал им данные.

Дверь скрипнула. В палату вошла медсестра с лицом, как у секретарши райкома — ни эмоций, только поджатые губы.

— Вас ждут в лаборатории, товарищ Волков. Майор Орлов приказал начать работу до обеда.

Артём кивнул, но вместо того чтобы следовать за ней, резко свернул в служебный лифт. Сердце колотилось:

«Если они следят за каждым шагом, почему разрешили передвигаться без конвоя?» Ответ пришел сам собой — лифт ехал не вниз, к бункеру, а наверх, в кабинет директора института.

Кабинет поразил его тишиной. На стене висел портрет молодого Гагарина, но вместо улыбки у космонавта были глаза, словно нарисованные поверх оригинала — пустые, как экран мертвого телевизора. За столом сидела женщина в строгом костюме цвета стали.

— Садитесь, Артём Николаевич. Я — агент Смирнова, куратор проекта «Зазеркалье» из Особого отдела. — Она положила перед ним папку с грифом «Совершенно секретно. Слой Ω-0».

В папке лежали фото 1986 года: отец в защитном костюме стоял у портала, идентичного синхрофазотрону Артёма. Рядом — трупы в лабораторных халатах, лица обуглены, словно их спалили изнутри.

— Ваш отец не просто сбежал, — Смирнова ткнула пальцем в снимок. — Он открыл дверь. И её до сих пор не закрыли. Теперь через неё лезет… что-то».

Артём почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Почему вы не уничтожили проект? — спросил он, стараясь не дрогнуть.

— Потому что мы научились это *контролировать*, — она улыбнулась, как хищник. — Каждые пять лет мы отправляем в Ψ-14 «добровольцев». Чтобы подкармливать Реальность-Хозяина. Вы ведь видели их там? Своих двойников? Это не фантомы, Артём. Это *якоря*. Они держат дверь приоткрытой… для обмена ресурсами.

Обмен. Словно СССР и альтернативный Ленинград торговали, как спекулянты на чёрном рынке.

— А мой отец? — голос Артёма сорвался.

— Он попытался закрыть портал. И Хозяин… наказал его, — Смирнова закрыла папку. — Теперь ваша очередь. Или вы поможете нам, или станете следующим «якорем».

Внезапно лампы в кабинете мигнули. На стене портрет Гагарина дернулся, и на секунду вместо космонавта Артём увидел себя — в костюме цвета хаки, с шрамом через левый глаз. Альтернатива. Двойник. Тот, что покупал билет сюда.

— Они уже рядом, да? — прошептал Артём.

Смирнова не успела ответить — в окно ворвался рёв сирен. По всему городу голограммы Генсека начали мигать, превращаясь в стаи цифровых ворон. С неба посыпались листовки, но вместо лозунгов на них было одно слово: «БЕГИ».

Артём выбежал в коридор. По всему институту метались люди в белых халатах, а из репродукторов гремел голос Орлова:

— Внимание! Заражение реальности достигло 4 уровня. Активирован протокол «Чистка».

Он понял: «Чистка» — это расстрел всех, кто контактировал с аномалиями. Включая его.

Сердцебиение превратилось в гул. Артём рванул к лифту, но дверь в бункер уже охраняли роботы с красными флажками на груди. Тогда он вспомнил — в старых чертежах отца был схематик вентиляционной шахты, ведущей прямо к синхрофазотрону. «Перелистни», — эхом отозвалась запись из дневника.

Пробравшись через решётку, он пополз в темноту, царапая колени о ржавый металл. Где-то сверху уже слышались шаги: «Он здесь! Живым или мёртвым!».

В бункере синхрофазотрон гудел, как раненый зверь. На мониторах мигали координаты — кто-то уже запустил протокол погружения. Артём надел шлем, но перед активацией заметил: на панели управления светился чужой отпечаток пальца. Кто-то был здесь до него.

Мир снова рухнул в пиксели.

На этот раз он очнулся в квартире. *Своей* квартире, но… другой. На стене вместо портрета Брежнева висел постер группы «Кино», на столе — журнал «Квант» с его же статьёй о мультивселенных. В дверях стояла женщина с седыми волосами и глазами, полными слёз.

— Мама? — Артём шагнул к ней, но она отпрянула:

— Артём? Нет… Ты не мой сын. Ты из *их* мира».

За окном, вместо Ленинграда, сиял город, которого не могло быть. И где-то в его переулках, Артём знал, бродил другой он — тот, что мечтал сжечь Совок дотла.

Глава 2: Тени двойников

Квартира пахла яблоками и пылью. Артём замер, глядя на женщину, которая была его матерью — и не была. Её руки, испачканные краской (в его реальности она работала на фабрике, а здесь, видимо, была художницей), сжали край двери, словно она готова была захлопнуть её в любой момент. За окном, в разрывах между сталинскими высотками, сверкали неоновые вывески на английском: «Freedom Café», «Cyber Samizdat». Город дышал инаковостью, словно сам воздух здесь был заряжен бунтом.

— Я не причиню тебе вреда, — Артём поднял ладони, стараясь говорить мягко, как в детстве, когда мать болела. Но женщина покачала головой:

— Ты уже причинил. Они следят за всеми, кто контактирует с… призраками из вашего мира.

— Кто «они»?

— Те, кто строит стены между реальностями. И те, кто их взрывает.

Внезапно дверь квартиры распахнулась с грохотом. На пороге стоял он сам — но в кожаной куртке, с шарфом, завязанным небрежно, как у столичного фарцовщика. Глаза холодные, в уголке губ — осколок циничной улыбки.

— Ну привет, совок, — сказал двойник, разглядывая Артёма с презрением. — Ты опоздал. Твой КГБ уже здесь.

Артём обернулся к окну: внизу, у подъезда, тормозили чёрные «Волги» с мигалками. Из них выходили люди в длинных плащах, лица скрывали голографические маски — рябь, как на глушилках.

— Почему они меня ищут? Я же из другой реальности!

— Потому что ты — дыра в их системе, — двойник схватил его за рукав. — — — Идём, если хочешь узнать, зачем твой папаша сжёг поллаборатории.

Они выскользнули через чёрный ход, нырнув в подземный переход, заклеенный анархистскими стикерами. На стенах — граффити: «СССР 2.0 — фабрика кошмаров», «Ψ-14 — ложь!». Двойник шёл быстро, не оглядываясь.

— Ты как… я? — спросил Артём, едва поспевая.

— Я — тот, кем ты мог бы стать, если бы твой мир не задушили в колыбели. Здесь Перестройка победила. А потом мы поняли: ваша реальность — раковая опухоль. Вы паразитируете на нас, выкачиваете технологии, ресурсы… даже идеи.

— Но зачем тогда помогать мне?

Двойник резко остановился. В его глазах вспыхнула ярость:

— Потому что ты — единственный, кто может убить Хозяина. Того, кто сидит на троне между мирами. Твоего *папочку*.

Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног. Отец… Хозяин?

— Он не погиб в 86-м, — двойник достал из кармана фото: человек в чёрном мундире без знаков различия стоял среди руин города, который напоминал и Ленинград, и Берлин 45-го. Лицо было лицом отца, но глаза… глаза были как у Смирновой — хищные, пустые.

— Он стал тем, кого вы называете Реальностью-Хозяином. Мостом. Тюремщиком. И если ты не остановишь его, обе наши вселенные схлопнутся.

Внезапно из туннеля донёсся лай собак — механический, с примесью электронного визга. Двойник выругался:

— Киборги-псы. Бежим!

Они выскочили на улицу, где толпа протестующих с транспарантами «Долой диктатуру реальностей!» сталкивалась с омоновцами в экзоскелетах. Двойник толкнул Артёма в сторону фургона с надписью «Кибер-чайная». Внутри пахло палёным проводом. За столом сидела девушка с фиолетовыми волосами и шрамом в виде микросхемы на шее.

— Лера, это он, — двойник кивнул на Артёма. — Говори быстрее.

Лера встряхнула планшет, и в воздухе возник голограммный мозг, опутанный красными нитями.

— Хозяин создал нейросеть, которая плетёт общую матрицу реальностей. Она питается конфликтами — холодной войной, страхом, цензурой. Ваш СССР и наша Свободная Республика — всего лишь батарейки в его машине. Но есть третий слой — Ω-0. Там находится ядро. И ключ — ты.

— Почему я?

— Потому что ты — его сын. Твоя ДНК — единственный пароль.

Снаружи прогремел взрыв. Фургон затрясся.

— Они нашли нас, — Лера сунула Артёму кулон в виде квантового лабиринта.

— Это навигатор. Он приведёт тебя к порталу. Но учти — в Ω-0 нет законов физики. Только твои воспоминания… и его безумие.

Двойник вдруг схватил Артёма за плечи:

— Слушай, когда увидишь его… не верь ни слову. Он умеет говорить то, что ты хочешь слышать. И… извини.

— За что?

— За это.

Удар в челюсть оглушил Артёма. Последнее, что он услышал, — голос Леры:

— Активируй кулон в эпицентре! — и свист заряда электрошокера.

Очнулся он снова в бункере, но не в своём, а в разрушенном. Стены были покрыты чёрными жилами, словно мицелий гигантского гриба. В центре — трон из сплавленных компьютерных плат, а на нём…

Отец