Бесплатный фрагмент - Тени брошенных вещей

действительности не было и нет

***

— открывай, полиция, кто там в доме

— кто в доме, кто в доме — в доме гномы

есть какие-то ещё, но мы не знакомы

вот же, сволочи, приходят среди ночи

барабан заклеен противотабачным скотчем

костяные дудки из съеденных животных

в основном скелеты, но несколько плотных

палки, верёвки, пелерины на вате

— нет, не откроем — давайте, поджигайте

***

кому тут нянчиться с тобою

здесь небо борется с землёю

и посредине всей фигни

похрустывают дни твои

так фэзэушник недалёкой

среди нелепого урока

тихонько в маленьких тисках

сжимает майского жука

***

году примерно в семьдесят втором

стояла яркая грибная осень

с соседями отправились искать грибы

на пригородном из пяти вагонов

в восьмом часу до станции бугрыш

когда приехали — увидели толпу;

неподалёку местный почтальон

кричал, что скорый барнаульский сбил кентавра

его разрезало могучим тепловозом;

сейчас, старик циничный, я б съязвил:

вот, кто-то выдумал поправить демиурга

и разделил-таки животное и человечье

(но как-то всё у вас неаккуратно)

в ту осень, будучи ребёнком, я заметил

что кровь кентавра красная как наша

и было страшно

и взрослые испуганно шептались

и через слёзы ольга львовна объясняла

что это знак отчаянно плохой

(к войне, наверное)

***

Вот и дятла — ласточку Ареса

рано утром понесли из леса…

Отче, Отче, что же ты — проснись,

слышишь: время утекает ввысь.

Поздно думать — сметь или не сметь:

будет тонко ненависть звенеть

в светлых залах, сумрачных прихожих.

Скоро смерть запросится под кожу,

спрячется в подрёберной пещерке,

станет таять острым леденцом —

просто вышел срок… Душе пора за дверку,

за пальто, за окна, за крыльцо;

ночью занесёт её на переправу,

беженку, черницу, юнге фрау,

вот душа разделится с тобой…

Ловкою монтажною иглой

некий господин продёрнет нить

между берегом другим и этим —

будет чуткой уточкой скользить

по озёрам серым на другом рассвете.

***

Ближе к обеду над остановкой летела собака —

Собака себе и собака, но любая собака двояка:

Для тех, кто глядит с остановки — она непристойна, преступна —

Горды вымена, остальное, природа её целокупна,

И всё это оттого, что внизу у неё мало меха.

Но собака прилична глазу Того, Кто Всегда Смотрит Сверху.

***

где-то в мире

в цокольной квартире

почти сосед условный инвалид

нечасто спит и по ночам глядит

глядит наружу из подземных окон

вверху искрится чёрный волчий кокон

со временем он понимает — это знак

и всё не так

он тих он медленно выходит

идёт искать

в его надписанном фланелевом мешке

латунный молоток игольный циркуль

коробка мела

в углу он видит белую собаку

корзину и пчелу

он замечает дикие народы

его никто не ждёт

он бесполезен для любых людей

ну, может, путает, чего уж —

вон весело гудят пружины и разъёмы

и мир показывает чудные картинки

но как-то так всё…

…а по дороге из солнцево в одинцово

он случайно находит искомое слово

произносит смеётся

не помнит снова

рядовой водопьянов

рядовой водопьянов попал в чей-то каменный сон и спит

в этом каменном сне чернокамень толчёт, уминает мел

рядом камень суровый гранит поедает камень агат

водопьянов сопит — он не очень сюда и хотел

водопьянов не то, что кому-то, чему-то не рад —

просто ему всё равно — кто здесь о чём говорит —

скучает во сне солдат

***

человек идёт за аперитивом и дижестивом

возвращается с мороза, запирает за собой четыре замка

смерть за ним не успевает — недостаточно суетлива

плохо ещё подготовлена, валенки скользят, шуба велика

смерть подходит к окну — окна низки в намеченном доме

трогает зачем-то стекло, лижет решётку, целует термометр

ей не больно лизать на морозе — язык у неё шерстяной, костяной

ну а ты, дурачок, всё равно будешь мой, будешь мой

***

нет друзей на земле у жильца кристаллических сфер

только может быть тот, иванов, говорили — из бывших, потерявшийся пенсионер

он сидит у ручья, что дымится и льётся из чрева горячего теплоэлектроцентрали

там невольники стройки и рынка с утра моют тело, полощут бельё, размягчают сандалии

а приятель второй — на коне-альбиносе куда-то летит, некрылатый

выше самой высокой трубы за заборами тэц-двадцать пятой

третий — в светлой пещерке невидимый друг

зверь-бурундук

***

Дом пропал, закончен карнавал,

Дымно, разноцветный воздух вышел.

Мумии чужие сушатся на крыше —

Ране ангел летний ночевал.

Ах, зачем терпеть неблагодать —

Мы бы этот дом давно продали,

Да у нас Орфей сидит в подвале

И никак не хочет вылезать.

для тм

тихие песни фавна

на чердаке медленный цокот копыт

плакала николавна

может быть страшно, может чего-то болит

чашку живой воды на чайник, столько же мёртвой

холодно, в городе враг, может быть кто-то ещё

не закрывай глаза, ящерица из торта

выпрыгнет на плечо

***

Всех зима заманит и убьёт.

К вечеру замёрз тритон в фонтане

вместе с мотыльком, листами и цветами.

Улетела птица-кривоглот.

Все ушли. Но, втянут пустотой,

по дорожке в привокзальном парке

мчится, мчится оборотень жаркий

в белой шубке с искрой золотой.

***

зима — и целый день глядеть в окошко;

и рацио в сиреневых сапожках

бежит, как водится, в подпольный лазарет

по шаткой лестнице, гляди — сорвётся — нет!

он жмурится, он лечится от чисел,

и кто-то розовый толчёт лечебный бисер,

закручивает вечную спираль —

бедняк визжит, но мне его не жаль.

я в даль гляжу — а там на троттуаре

навязчивый мороз — в искристом пеньюаре

согражданам грозится льдом и леденцами,

над ухом клацает железными щипцами,

кусается, скрипит, целует в тёплый лоб

и машет мне рукой (проклятый термофоб)

***

За стеклом чужие лица,

Но шипит и веселится

Земляничный газ

В комнате у нас.

Будто шепчет: помечтаем,

Чем утешимся за краем,

Но не на земле —

Там, в стране Ойле.

***

Наша избушка тут рядом —

К лесу передом, к лесу задом.

Сборщики волчьих ягод

К вечеру выйдут из леса, на лавки лягут:

Не до глупостей — до утра отдыхают.

Длится в любимом глинистом крае

Битва за урожай.

Тоже давай.

***

Хрустальные сферы крошатся, исчезают;

Особенно третья, пятая и седьмая.

С неба летит таинственное стекло:

Вчера увернулись — вроде опять повезло.

Ещё отчего-то земная ось подгнивает —

За теплотрассой у брошенного сарая

Вбок торчит столбнячным ржавым гвоздём.

Нынче точно туда гулять не пойдём.

***

среди разлапистой науки

резвится дервиш леворукий

пружиной скрутится — заводится курок

натравят дворника — кидается без ног

без рук без головы по шаткому мосту

и улетает в пустоту

Паша Ангелина

Паша Ангелина

Летала на велике.

Малиновый шарфик по ветру,

Мелькают гетры.

Напевает, весёлая,

Над лесами и сёлами.

Ах, Паша, Паша,

У нас здесь страшно,

Не приземляйся, не надо.

Не слушала Паша,

Вернулась. Обидели, гады.

***

лопнул стакан голубого стекла

воют осколки над головою

веточкой чайной, мёртвой пчелою

в небе запутался аэроплан

эй, авиатор, это — война

бьются мои флора и фауна

за каланчовкой — чёрная рана

фанни каплан воскрешена!

***

вьются тучи бьётся пыль

мчится реанимобиль

по заезженному полю

злое сердце прокололи

наши добрые слова

сам виноват

***

ну, кому какое дело —

сердце бедное болело