Бесплатный фрагмент - Тень Самурая

1. Распятие

1578 г. Острова в бушующем море,

где ветра не знают сна и покоя

Прохладный утренний ветер шевелил пожелтевшие листья, разбавленные красными, как поздний закат с вкраплениями, срывая их с кленов и разбрасывая по грязной дороге, ведущей к деревне. Воздух был пропитан запахом моря — соленым, резким, будто сама природа плакала над тем, что происходило в деревне Кико. Капли дождя, редкие, но тяжелые, падали на землю, смешиваясь с кровью, что стекала по деревянному стволу.

Самурай, Рейдзиро Кейдо, был преданным слугой своего господина. Он был правителем небольшой деревни, чья история уходила в глубокую древность японских земель. Сегодня он висел на икс-образном распятии, его руки и ноги были пробиты грубыми гвоздями, а тело покрывали раны от бамбуковых палок. Дыхание хрипело в горле, каждый вдох обжигал, как раскаленное железо. Перед ним, на земле, в серых кимоно, лежали два маленьких тела — его дети. Их кровь еще не успела впитаться в землю, а широко открытые, остекленевшие глаза смотрели в небо, будто задавая вопрос, слов которых они еще не могли подобрать. Труп изнасилованной жены, оскверненный и обезглавленный, был посажен на кол. Деревня Рейдзиро горела алыми факелами, и языки пламени превращали в пепел всех ее жителей.

В двадцати метрах к северу, на небольшом холме, на черном коне восседал даймё Сарикава, закутанный в темно-синее кимоно. Безудержный огонь отражался в его бесстрастных глазах, черных и глубоких, как морское дно, на которое еще никто никогда не опускался. Что-то чужое, нечеловеческое, блестело сейчас в них — словно древний демон, шепчущий изнанкой разума. Прямо за даймё, в иссиня-черном каго, чьи шторы раздувались холодным ветром, сидела молодая женщина. Красота ее была для даймё ценнее любого золота и риса. Черные волосы, белая шелковистая кожа и губы цвета вишни сводили его с ума. Она была его страстью, его любовью и душой. Она была Дзёрогумо. Сидя в паланкине, глазами своего господина она наблюдала, как испускает дух тот, чей родовой меч искоренял темных духов во все времена. Но сегодня она, демон в женском обличии, победила. Сегодня род Рейдзиро раз и навсегда прервет свое существование.

Даймё наблюдал за агонией самурая с холодным любопытством, словно изучал, сколько боли может вынести дух, прежде чем сломается.

Они пришли глубокой ночью, когда вся деревня спала. Лишь только рыбаки проснулись засветло, чтобы отправиться на свой промысел, но до берега они не дошли. Кейдо был предан, подставлен теми, кому он мешал.

— Ты верен был не тому господину, идиот! — произнес правитель. Голос его звучал чужим, словно глубоко изнутри несколько существ говорили одновременно. — Крестами решил уставить мои земли? Может, уже и веру их успел принять, хикикудзу? Золото от них тоже успел взять? Так я дам тебе своего золота, и так много, что мало точно не будет.

В чане, стоящем рядом с крестом, на красном огне топили блестящие желтые монеты, переливая их в небольшой сосуд. Воины с покрытыми масками лицами наклонили крест назад, положив самурая на спину и вызвав адскую боль по всему телу. Каждую мышцу пробивал неистовый спазм. Боли не было конца. Человек с покрытым лицом и жаропрочными рукавицами держал в руках сосуд, поднося его к лицу Кейдо. Двое других схватили его, пытаясь раскрыть челюсти.

Самурай сопротивлялся и долго пытался сжать зубы, не давая влить себе в рот кипящую золотую жидкость. В конце концов изо рта хлынула кровь. В след за ней кипящая золотая масса вливалась в его горло. Он не кричал — он больше не мог. А внутри него душа выла от отчаяния. От боли и утраты. Вся его жизнь и род его оборвались за одно утро. Его честь растоптана. Его преданность обернулась глупостью.

Через час, когда мертвые жители были снесены в общую кучу, а огонь разрушил последнее строение, даймё отдал приказ поджечь мертвые тела, чтобы не разносить болезни и не оставить не единой памяти о Рейдзиро, о деревне Кико. Он хотел, чтобы Кейдо все это видел. Крестьяне, сумевшие убежать, прятались в ближайших лесах, но и они были пойманы. Даймё, чья власть теперь была скреплена темной силой, не пощадил никого. Деревня Кико будто никогда не существовала.

Самурай умирал.

Рейдзиро Кейдо смотрел в небо, где сквозь рваные облака проглядывало бледное солнце. Последняя мысль была о мести. Но не даймё — а злому духу. Его душа не будет знать покоя, пока не отомстит за свой род. И однажды он вернется.

В конце Сарикава приказал поджечь крест. Пламя его горело целый день. По возвращении домой все воины, которые были с даймё в ту ночь, были убиты. Никто не должен больше вспоминать о Рейдзиро Кейдо. Только маленький мальчик, воровавший яблоки этой ночью, вовремя залезший на дерево, не сможет этого забыть.

После того, как огонь погас, дождь шел еще неделю. Ветер завывал там, где раньше стояли дома, разнося запах сырости и смерти. В лесу даже птицы перестали петь свои песни. А под пеплом и землей одного из домов, лежал Садокятця, набор мечей из черной, как уголь, стали, из-за которого и был убит Кейдо.

Шли года. Десятки и сотни лет. Земля над мечами уплотнялась, пластами уходя вниз от новых землетрясений, сотрясающих далекие острова. В конце концов, через столетия после прошедшей ночи никто уже не помнил клан Рейдзиро и то, чему служили его мечи. Никто, кроме духов, которые плотно засели в повседневной жизни островитян. И предков того самого мальчика, который ночью воровал яблоки.

---

2. Айка

2078 г. Острова в бушующем море, где ветра не знают сна и покоя, как и огни больших городов, чьи стеклянные дома на сотни метров уходят в небеса, заливая облака неоновым светом

В 13:49 прозвенел звонок по внутреннему интеркому маленькой квартиры, полы которой были завалены журналами, кучей коробок и алюминиевых банок от энергетиков.

Девушка, заснувшая за столом, подскочила из-за него и, мечась по маленькой комнате, пыталась найти свой наушник. В комнате было темно из-за закрытых плотных жалюзи, ограждающих хозяина жилья от жарких назойливых летних солнечных лучей.

— А-а-а! Дерьмо! Где же ты, мать твою? — громко выругалась девушка, перерывая все на полу. Из-за того, что связь шла не на наушник, а на домашнюю громкую связь, она не могла отыскать источник звука. Телефон продолжал звонить. Она нашла свой наушник и зацепила его за раковину уха, на которую ниспадала прядь плотных густых полос, выкрашенных в огненно-красный цвет.

— Привет, лиса, — сказала девушка на видеопроекторе, транслируемая из наушника. Ей звонила Судзи, женщина на вид лет двадцати трех, по факту ей было сорок пять, с широкими темными очками на глазах, проколотыми ушами по всей длине раковины и такими же огненными волосами, с дорожкой белого цвета от правого виска.

— Привет, лиса, — ответила ей Айка. — Я проспала?

— Тупой вопрос, если ты мне отвечаешь из своей норы. Ты вроде как должна была еще три часа назад отправить мне коды транзакций этих дрочил из драконов?

— Да-да, Судзи-сама, прошу меня извинить, я работала всю ночь, очень сложная у них система шифрования. Они не зря захантили к себе ребят из Северной Кореи, толковые ботаны. В общем, я только к утру закончила и, пока заметала следы, уже отключалась.

— Много слов, Айка. Коды транзакций мне на сток через одну минуту. Малышка, ты же знаешь, эти китайские коммерсанты в конец охренели, мало того, что уже торгуют, не стесняясь, на нашей земле, так еще и прячут свои доходы.

— Готово, Судзи-сама, — через десять секунд ответила ей Айка, отправив нужные токены на внутреннее приложение своего клана. — Через два часа буду в логове, у меня есть пара идей, как нам поиметь не только драконов, но и гиен вместе с пауками.

— Хорошо, детка, мать-лиса будет тебя ждать. Но мне твоя идея насчет пауков не очень нравится. После их последнего рейда вместе с полицией дронов мы до сих пор зализываем раны. Еле заключили тогда перемирие. Так что твой план должен быть на все сто, без рисков, поняла?

— Поняла. Скоро буду. — Проекция отключилась.

Айка сняла свой проекционный наушник и кинула его на стол, заставленный тремя мониторами, парой серверов и двумя ноутбуками. Она достала из кармана худи пачку сигарет «Столетний тунец» и взяла сигарету в рот. Она начала искать свою зажигалку, но, в отличие от наушника, так и не смогла ее найти. В итоге она вернула сигарету обратно в пачку. Очень сильно хотелось есть, но дома ничего не было. «Окей, сперва душ, кофе, и по дороге что-то перехвачу», — подумала она. Скинув с себя красный худи и черные джинсы-скинни, она пошла в сторону душевой, оставшись лишь в черном топе и такого же цвета слипах, она включила душ. Стоя перед зеркалом, она сняла свой топ, оголив молодую небольшую и упругую грудь. Нанеся зубную пасту на щетку, она начала кривляться перед зеркалом, напевая в нее словно в микрофон.

— Нет, херня это все, я так никогда не проснусь, — сказала она, почистив зубы, и сняла трусы, чтобы сразу зайти в душ.

Ее с виду еще юное стройное тело уже покрывало множество шрамов и татуировок, большей своей частью показывающее принадлежность к клану Лисиц. Огромная голова зверя, плавно переходящая в пушистый хвост, закрученный в кольцо, красовалась на ее спине в районе правой лопатки. Правую руку, левое бедро, левую сторону шеи, и даже лобок покрывали цветные рисунки. Айка переключала термостат от горячей к холодной воде, полагая, что контрастный душ ее разбудит. Смывая с себя ночной запах сигарет — где же была ее зажигалка? — она невольно начала себя ласкать между ног, вспоминая парня из бара, с которым у нее был секс на прошлой неделе. Он был красивый, сильный и очень страстный. Правда потом, через пару дней, она увидела его с какой-то потаскушкой, оказавшейся его женой. Пришлось этому похотливому кобелю расквасить лицо прямо при ней, о чем говорили сбитые костяшки на правой руке. Жалкий сучонок, но в постели был хорош.

Выйдя из душа, она быстро растерлась хлопковым полотенцем, а после минут десять делала фирменную укладку лисиц. Она надела обтягивающую белую футболку без лифчика, черные стринги, все те же джинсы-скинни и красные высокие кеды «конверс». Надев свои любимые очки «Мото Сан», она закинула в рюкзак один из ноутбуков, взяла со стола пачку сигарет, но зажигалку так и не нашла. Легкая черная косуха и чашка горячего свежего кофе из-под Nespresso были последними штрихами перед выходом из дома. Проводные наушники Panasonic с конца двадцатого века были ее постоянными спутниками, как и сама музыка из прошлого века. Она очень сильно любила компакт-диски, плееры Sony Walkman, достать которые можно было только у торговцев раритетом. Чинила она их сама, так как запасные части уже давно на них не выпускались. Диск британской группы The Beatles — Let it be — был ее любимым. И хотя всю эту музыку можно было слушать в любой момент в наушнике-проекторе, она предпочитала физический носитель.

Ступив за порог своей квартиры, она оказалась в запутанной сети из коридоров с квартирами, похожими на ее собственную, не менее сотни таких же на этаж. Пройдя пять минут, она оказалась возле ряда высокоскоростных лифтов, которые в обеденное время почти стояли на месте. В это время весь город был на улице или на работе, но точно не дома. Зеркальные стены лифта за считанные секунды спустили ее с семьдесят пятого этажа на первый, и, пройдя через холл с низкими потолками, уставленный яркими торговыми автоматами, в которых можно было купить всё что угодно — от газированных напитков до поношенных трусиков поп-исполнителей, — Айка оказалась на улице.

---

3. Город четырех

В 2078 году Токио больше не был просто городом. Это был живой организм — пульсирующий светом и тенью, дышащий кислородом, разряженным электричеством в воздухе и неоном, сросшимся с технологиями и древними традициями так плотно, что уже невозможно было сказать, где заканчивается одно и начинается другое. Стеклянные небоскребы, покрытые бамбуковыми узорами, парили над улицами на магнитных платформах (именно так была решена проблема с частой сейсмической активностью на островах), по которым скользили летающие такси, а внизу, среди храмовых аллей и кибернетических чайных, шла своя, старая игра. Там, где среди бетона и железных покрытий невозможно было вырастить вековые деревья, свое дело делали проекции с синтетической матрицей, которые вырисовывали сакуру, настолько близкую к оригиналу, что можно было уловить запах спелой вишни.

В ходе политической и социальной жизни город разделился на четыре зоны влияния, каждая из которых принадлежала одному из могущественных кланов, управляющих судьбой Токио.

---

ЗОНА ЛИСИЦ

Сердце японской эстетики и традиции, сплетенной с кибертехнологиями и хладнокровными убийствами. Здесь все было пропитано духом мияби и ниндзюцу — изысканности и достоинства. Управляемый потомственными гейшами клан Лисиц правил прежде всего с помощью искусства, дипломатии и обмана. Но там, где дипломатия была бессильна, вступала в силу игра теней, или просто убийства и похищения в полной тишине. Поэтому искусство боя, и прежде всего искусство владения клинком, в клане Лисиц было обязательным. Их главная резиденция, Храм Цветущего Обмана, была невероятным сооружением: деревянные колонны, украшенные голограммами цветов сакуры, которые меняли оттенок в зависимости от времени суток.

Лисицы владели искусством создания сайбаширу — кибернетических женщин, чья внешность и голос могли очаровать любого, даже самого холодного бизнесмена или политика. Когда было нужно, это были женщины-убийцы. Бизнесмены часто заказывали таких дам себе в личную охрану. Красивые, изящные и абсолютно смертоносные. В их районе находились лучшие театры и музыкальные клубы, где диджеи использовали голосовые импланты для создания гармоний, способных вызвать слезы или экстаз. За это местные мужчины и просто туристы готовы были платить большие деньги.

Все знали, что под маской грации скрывалась опасность. Клан Лисиц контролировал информационные потоки, торговлю культурой, психологическое и наркотическое воздействие на население. Кто знает, может, именно они стояли за тем, чтобы вы проснулись сегодня с мыслью о любви, которую никогда не испытывали?

Кланом управляла красивейшая женщина Кицунэно Хан, спутниками которой постоянно были длинная катана, традиционный японский наряд и классический макияж гейши. Алое кимоно с вышитыми на нем косатками, белоснежная кожа, губы цвета вишни, угольные брови, прическа, заколотая золотыми гребнями в волосах — все вызывало восторг и восхищение. Особенно жидкокристаллические ярко-красные глаза, которые в долю секунды считывали все о человеке, стоящем перед ней. Кицунэно было не менее пятидесяти лет, но выглядела она на двадцать семь.

ЗОНА ГИЕНЫ

На юге Токио, там, где когда-то были портовые районы, теперь раскинулась территория клана Гиен — потомков мигрантов с Африканского континента, прибывших еще в первой четверти XXI века после климатической катастрофы, вызванной отравлением системы рек Черного континента. Здесь они пережили адаптацию, дискриминацию, побои и прямые столкновения… но стали лишь сильнее.

Их зона напоминала неоновый базар в стиле сафари: дома, покрытые органическими солнечными панелями, движутся как живые существа, а воздух звенел от ритма афро-техно и запаха специй. Это был район свободы, ремесел, энергии и контроля над физическими ресурсами города — от воды до электроэнергии.

Первым лидером клана Гиен был Амадей Бабба — бывший ученый из Нигерии, в молодости обучавшийся в России и вернувшийся домой, чтобы помочь своей стране стать лучше. Но судьба распорядилась иначе. Спасшийся от экологического коллапса и нашедший пристанище в Токио, он стал основателем сообщества, которое начало с подземных убежищ и базовых систем жизнеобеспечения. Но он был один. У него не было детей. До тех пор, пока он не нашел маленькую девочку на развалинах старого порта. Она была окружена стаей уличных собак, готовых разорвать ее на куски. Амадей в одиночку победил их — почти голыми руками, с ножом в одной руке и мачете в другой. Бабба не знал, как зовут малышку, ведь она не могла ему сказать из-за страшного увечья: собаки почти вырвали девочке нижнюю челюсть. После того как ее вылечили и выходили его соотечественники и шаманы, он дал ей новое имя — Роха Кали, чтобы помнила: жизнь, которую ей подарили, — это не случайность, а предназначение. Девочке было не более семи лет.

Контролируя все подземные туннели и инженерные системы, Амадей Бабба стал чуть бы не единовластным хозяином водяных и электрических ресурсов. «Черные» деньги текли рекой. По факту весь город начал от него зависеть. На получаемые деньги лидер клана Гиен нанимал лучших ученых и строил лучшие школы для обучения инженеров и врачей. В скором времени для его названной дочери изобрели искусственную нижнюю челюсть, и он смог в первый раз услышать голос ребенка, которого он уже считал родным. Услышав голос дочери, он плакал весь вечер, а после они проговорили всю ночь.

Когда Рохе исполнилось двадцать лет, Амадей Бабба стал жертвой заказного убийства. Конечно, любой из конкурирующих кланов мог быть в этом заинтересован, ведь никому не нравилось зависеть в ресурсах от одного человека. На похороны Амадея пришли лидеры других кланов и их подручные. Роха запомнила все их лица. В эту же ночь личные инженеры создали для нее новую верхнюю и нижнюю челюсти с острыми клыками, блестящие, металлические,, заменили ее человеческие голосые связки на более грубые и смонтировали новые острые когти, вместо ногтевых пластин. На следующий день охотники гиен привели по пять пойманных бойцов из каждого клана. Роха лично разорвала каждого и отправила их тела на центральные улицы каждого района. В этот день Роха Кали была олицетворением своего клана. Мало кто хотел вновь увидеть нового лидера клана в приступе агонии и злобы. Правда, собой она не гордилась. «Нет чести бездумно убивать людей», — говорил постоянно Амадей. Но Роха Кали не могла поступить иначе.

Влияние клана на город распространяется на множество жизненно важных сфер, которые делают их незаменимыми для функционирования мегаполиса. Гиены контролируют городские источники энергии, основанные на биоорганических реакторах, солнечных панелях нового поколения и генераторах, использующих тепловую энергию тела человека.

Они создали сеть подземных водяных каналов, способную очищать сточные воды и перераспределять ресурсы по всему городу.

Их технологии позволяют даже беднейшим районам быть энергонезависимыми от центральной власти.

Также клан Гиен владеет частной армией, оснащенной наноброней, которая адаптируется к окружающей среде и внедряется в кожу носителя. На этом клан зарабатывал огромные деньги.

ЗОНА ДРАКОНА

Расположенная на западе Токио, между бывшим районом Синдзюку и подземными уровнями Накано, зона клана Драконов называется «Мост Ночи». Это лабиринт из переплетенных уровней: от подземных рынков до небоскребов-храмов, где свет никогда не гаснет, а воздух пахнет благовониями, металлом и дымом. Фактически раньше эта земля принадлежала Лисицам, но за огромные деньги Драконы ее у них арендовали, а по факту уже овладели. Условием аренды был процент от оборота, но Айка точно знала, что то, что Драконы платили Лисицам, не дотягивало и до муравья на фоне небоскреба.

Здесь старое китайское суеверие сочетается с кибернетической магией. Храмы богов удачи стоят рядом с казино, где вместо карт используются души предков, хранящиеся в специальных токенах. Улицы освещены неоновыми драконами, торговыми палатками привычного чайна-тауна, создающие аутентичный дух китайской периферии и мегаполисов.

Тут абсолютно уверенно процветал теневой рынок, а технологии — это скорее ритуал, чем инструмент. И все это контролируется более семидесяти лет одним семейством, которое сегодня имеет зоны влияния в Китае, Корее, Таиланде и Сингапуре.

Драконы полностью контролируют подпольную торговлю: от органов до программ для взлома сознания. Правда обойти наноброню Гиен они так и не смогли.

Человек, пресытившийся этой жизнью, мог за большие деньги погрузиться в программу параллельной реальности, где можно стать дешевой тайской проституткой-трансом, чтобы ощутить всю палитру другой жизни. Драконы были лидерами этого рынка.

Они создали первую децентрализованную валюту, основанную на эмоциональной энергии человека. Чем сильнее чувства — тем выше стоимость транзакции. То есть, чем отчаяннее нуждался человек в деньгах, лечении, переводе средств, тем больший процент и стоимость ему выдавала программа.

Драконы управляют теневым банком, который может выдать кредит даже мертвому человеку, если его имя еще помнят, а платить будет родственник, указанный как поручитель.

Их инвестиционные фонды поддерживают подпольные войны, революции в других городах и создание новых технологий.

Драконы производят синтетические эмоции, которые можно вводить как наркотики: страх, любовь, радость, боль, ностальгия, неприязнь.

Они создали «капсулы души», где человек может прожить целую жизнь за несколько минут. Это пользовалось спросом среди стариков, которых жизнь не наградила детьми, и в конце жизни они бы хотели почувствовать радость родительской любви.

Лидер клана Лан Цзы, по прозвищу Тихий Ветер, — человек-легенда, о котором рассказывают детям перед сном. Он основал клан Драконов после бегства из Китая, когда, будучи чиновником небольшого городка, был приговорен к расстрелу из танка за коррупцию. Он прибыл в Японию с одной сумкой, полной паспортов разных стран, женой и маленьким сыном. Преступная сеть Триады за нужную информацию согласилась вывезти его из Китая. Сегодня он символ силы, мудрости и абсолютного контроля. Говорил он редко, но каждое его слово было законом для любого члена клана.

Живет в Храме Познаний, скрытом в подземельях Токио, куда доступ имеют лишь избранные.

Сын Тихого Ветра через скандалы и ссоры с отцом решил не связывать свою жизнь с преступной деятельностью и одной ничем не примечательной ночью исчез из города. Говорят, что его видели в столице Океанических государств, в Новом Окленде. Но этого никто не проверял. Правда, исчез только сын, а невестка и внук как уснули вечером в своей квартире, так наутро и проснулись, но уже вдвоем.

Его внук, Шэнъюнь, по прозвищу Бумажный Фонарь, в отличие от отца, был фанатиком семейного дела. Ему было двадцать три года. Он был полной противоположностью своему деду: вспыльчивый, гневливый, с явной ноткой безумия. Шэнъюнь не умеел сдерживать эмоции, но именно в этом и была его сила.

Утонченный дэнди, всегда одетый с иголочки, в лучшие костюмы от самых дорогих модных домов, он был неразлучен со своим древнекитайским мечом, украденным из лондонского музея.

Внук Тихого ветра — военный лидер клана. Но он еще не был готов стать новым драконом, главой клана. Ему нужно было пройти испытание, которое подготовил ему дед: научиться молчать, выбирать и устраивать битвы, а также понимать цену власти.

Без проблем тоже не обходилось. Старые советники считали Шэнъюня слишком горячим, слишком опасным для принятия важных политических решений. Они хотели, чтобы власть перешла к кому-то более, предсказуемому. Но Лан Цзы знал, что в мире, где правят Пауки и Лисицы, нужен дракон, который может сжечь весь город одним своим гневом.

ЗОНА ПАУКОВ

Пауки были не просто кланом, они были теневым императором, невидимой рукой, которая тянет за ниточки всех остальных игроков.

Расположенная в центральной части города, зона Пауков выглядит как стеклянная цитадель, раскинувшая свои металлические мосты, словно паутина. Здесь кипит вся финансовая и административная жизнь города. Жители района — высокопоставленные клерки, успешные предприниматели, а также члены управленческого аппарата города. Охрана клана — не что иное, как городская полиция из состава андроидных подразделений. Они одеты в черную спецодежду, вместе с головными уборами в виде темной соломенной шляпы они походили на странствующих ронинов, только вместо лиц у них были проекционные экраны, повторяющие визуально голосовые команды. Отряды были вооружены электрическими бо и кинетическими катанами, не острыми, но создающими ударный импульс при прикосновении к поверхности.

Все государственные структуры — от полиции до судов — находятся под контролем Пауков. Так же как чиновники, судьи или министры.

Нередко бывало, что их технологии стирали целые события из памяти того или иного района, меняли записи в хрониках, изменяли историю.

Их ученые работают над проектом «Паутина Вечности» — попыткой загрузить человеческую душу в цифровое пространство.

Сотрудникам своих организаций они внедрили систему долговой нагрузки, где каждый человек рождается с долгом, который он должен отработать, прежде чем сможет покинуть свой район.

Их лидер, госпожа Шелк, по прозвищу Ткачиха, высокая, хрупкая на вид, волевая женщина сорока восьми лет. Свое место лидера она по праву заняла от своей матери, чьи предки пережили не одну войну, и не единожды выживали в голод и нищету. Она была красива и элегантна, говорят, сильно похожа на свою мать.

Ее личная охрана восемь «лап» всегда состояла из восьми женщин, и одного воина в белых самурайских доспехах с зеркальной маской, полностью закрывающая его лицо от внешнего мира.

Госпожа Шелк не принимает участия в открытых встречах Совета Четырех, но ее голос звучит в каждом решении. Через своих агентов, внедренных в другие кланы, она знает все: кто спит с кем, кто планирует предательство, кто еще жив, а кто уже мертв в ее глазах.

Говорят, ее цель — создать единое государство, где не будет кланов, не будет границ… а также свободы.

Все перечисленные кланы составляли большую часть площади многомиллионного мегаполиса. Те участки, которые не попадали в зоны их влияния, часто использовались для проведения встреч, как нейтральная зона.

Пока не было прямых столкновений, поддерживался хрупкий мир, но каждый вынашивал свой план, как поживиться доходами и площадями соседей.

Кланы не были разделены стеной или контрольно-пропускными пунктами, просто линии разграничений знали даже мирные жители, и в вечернее время лучше было не оказываться не в своем районе.

Айка жила на границе с кланом Драконов, куда часто заходила за китайской едой, как она решила сделать и сегодня. Сев на свой старый мотороллер Vespa GTS 300, она вставила ключ зажигания. Поправив свою прическу в зеркальце заднего вида и, накрутив ручку газа, она с проворным шумом развернула скутер на сто восемьдесят градусов и поехала вверх по переулку, уходящему за ее жилой квартал.

---

4. Я задержусь

— Два жареных кальмара, рис с тофу и морковь по-корейски, господин Хань, — сделала заказ Айка у старого торговца, державшего свою небольшую закусочную недалеко от технологического университета.

Господин Хань был старый китаец, который всю жизнь проработал в общепите. Он был так стар, что видел Токио, когда в нем еще не было никаких кланов, а только лишь их зарождение.

— Как обычно, Айка, как обычно, я понял, — отвечал он ей. При уже глубокой старости его глаза были предельно ясными, а тело еще крепким и шустрым, правда спина уже начала клониться к земле. — Как твои дела? Уже неделю тебя не видел.

— Не без этого, — ответила девушка, посылая кальмара в рот при помощи палочек. Жестом она попросила ей передать бутылочку «Асахи» и, сделав пару глотков с полным ртом, чуть не проронив еду, продолжила: — Дел было много. А как у вас дела?

— Дела хорошо, пока хорошо. Через месяц у студентов начнутся каникулы, уедут домой, и еще на ближайший месяц будет полнейшее безденежье. Но в целом я уже привык, так из года в год, вот сейчас надо отложить сразу за два месяца аренды, а то наши ребятки в учебный год не вникают, первое число, и арендная плата вынь да положь.

---

— Вот сукины дети! — выругалась Айка. — Рука у них не отсыхает беспокоить вас с вашими чудесными кальмарами? Они хоть раз их пробовали? Да за них душу можно продать.

— Ну, душу, может, и не продать, но, пожалуйста, не надо так злиться. Ты лисичка, и на то, что ты ходишь ко мне, и так глаза закрывают — не надо наживать себе проблем, уши, знаешь ли, есть и у мертвого кальмара. Тем более с моих денег собираются деньги на оплату аренды вашей земли.

— Ох, господин Хань, не с ваших денег идут их платежи. И от вашей аренды богаче они не станут. Не хотите переехать в мой район? Я договорюсь, чтобы у вас были льготные условия. А студенты смогут и туда приходить. Кто же гражданским запретит?

— Айка, Айка, дерзкая и смелая лисичка. Я всю жизнь здесь прожил и не могу себе представить, чтобы куда-то отсюда уехал. Я справлюсь, девочка, не первый раз.

Доев свой завтрак в обеденное время, Айка допила бутылку пива и достала сигарету из пачки «Тунца». Она снова попыталась найти зажигалку.

— Господин Хань, не будет ли у вас огня?

— Курение убивает, девочка, когда ты запомнишь?

— А то в молодости вы не курили? — спросила она старого торговца, посмотрев из-под своих темных очков, слегка улыбнувшись.

— Курил, — улыбнулся старик. — И не только сигареты. Но я-то дурак, да и страшный был. А ты вот как красивая японочка. Не следует тебе себя травить. Нет, не дам огня.

— Вот дерьмо, — сказала Айка.

— А по губам?

— Поняла, поняла. — Айка убрала сигарету обратно в пачку. Из кармана косухи она достала пачку скрученных резинкой в трубочку банкнот и поставила мистеру Ханю на прилавок. — За обед, господин Хань.

Старик с испуганными глазами быстро убрал деньги под прилавок:

— Ты что, дуреха? Это что за фокусы? Что это?

— Деньги, — ответила она.

— Но тут… очень много, — прошептал он ей, прижавшись к прилавку.

— Пожалуй, немало. Думаю, на десяток ваших аренд хватит.

— Я не могу это взять. Возьми, возьми обратно, — начал было он отдавать ей обратно.

— Давайте так, считайте, что я у вас купила годовой абонемент. Наглеть не буду, ем не много.

— Ох, японочка, японская твоя мать, — выругался старик.

— Мама — китаянка. Папа — японец, — ответила она, забирая свой рюкзак с соседнего стула. — Все, господин Хань, пока-пока, — сказала она и на прощание поцеловала старика в лоб.

Июльское солнце начало не спеша клониться к закату. Вывески неоновых огней и рекламных экранов становились ярче. Реки человеческих потоков стремительно перетекали через уличные и подземные переходы. Кто-то возвращался домой, кто-то спешил на встречу, а кто-то просто прогуливался, сам или с друзьями. Сотни и тысячи машин, в общей массе совсем не больших, буквально на два человека, перемещались от светофора к светофору. Мотоциклисты проносились мимо рядов, создающих пробки. Кто-то посигналил Айке из общего потока, она махнула в ответ рукой. Как хорошо быть обычным мирным гражданином многомиллионного города, где собралось огромнейшее разнообразие культур и где так трепетно местные стараются придать значимость своим древним традициям и быту. Чем позже гражданские столкнуться с темной стороной своего города, тем лучше будет для них. А сейчас они могут просто наслаждаться жизнью.

Айка выехала из района Драконов и направилась в логово Лисиц. Через двадцать минут она будет на месте, где расскажет Судзи-сама свой план, о котором успела обмолвиться во время звонка. Судзи была одной из комендантов своего округа и напрямую отчитывалась перед Кицунэно Хана. Она обещала, что главная лиса выслушает предложение Айки, и, возможно, вскоре ее положение в клане укрепится и выйдет на радикально новый уровень.

По наушнику раздался звонок.

— Ответить, — произнесла Айка, проезжая очередной светофор.

— Доченька, привет! — в правом верхнем углу ее обзора всплыло лицо отца. Простодушный мужчина, которому посчастливилось когда-то полюбить китаянку во время азиатской спортивной универсиады. Отец учился в аграрном университете, и какие он только не подавал надежды на успешную карьеру в министерстве сельского хозяйства, мать боялась рисков и коррумпированной жизни чиновника. Она уговорила отца уехать в его родную деревню и стать простыми фермерами. Звезд с неба они не хватали.

— Привет, папуля, — ответила дочь. Для родителей Айка была программистом, работающим с иностранными студентами и параллельно занимающимся кодами на заказ. Милая девочка, ждут не дождутся, когда увидят внуков. — Что-то случилось? Вроде три дня назад только говорили.

— Да нет, нет, не переживай. Оджи-сан очень хотел с тобой поговорить. Папа, иди возьми наушник, — отец передал проекционный наушник своему отцу, невысокому, худому, но красивому мужчине в возрасте, глаза его были усталыми либо от плохого сна, либо от иной тревоги.

— Джи-джи, привет, — поздоровалась Айка с дедушкой. Дедушку она очень сильно любила. В детстве она очень много проводила с ним время, следуя за ним хвостом, вместе с их кошкой Айко. Айко и Айка, два дедушкиных хвостика. Кошка эта умерла десять лет назад, но успела приплодить котят, одного из которых назвали так же, в честь матери.

— Здравствуй, малышка, — ответил ей дедушка.

— Дедуль, что-то произошло? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Чувствую себя хорошо, маго. Но думаю да, что-то произошло.

— Говори, — произнесла Айка, вслушиваясь в интонацию деда. Он не был слишком болтливым, и, когда он хотел что-то сказать, это всегда имело значение. Тем временем она все ближе подъезжала к логову лисиц.

— Моя первая кошка, Айко, ты помнишь ее? Белая с рыжим пятном на голове. В детстве вы постоянно вместе ходили, а потом у нее родились котята, среди которых и нынешняя Айко, похожая на свою мать. Помнишь?

— Конечно, помню, джи-джи. Говори дальше.

— Сегодня ночью Айко сидела перед открытым окном и дверью, и смотрела куда-то вдаль, в том время как за окном надвигалась буря, словно тайфун намеревался снести всю нашу деревню.

— Так, давай по порядку. Айко сидела перед окном или дверью? И какая проблема с погодой? Не понимаю, к чему ты.

— В том-то и дело, было обе Айко, и одна сидела перед окном, а вторая перед дверью в дом. И я говорю к тому, что наутро соседские дома, где не было кошек, вымерли. Пятеро домов из двенадцати стоят холодные, как и их хозяева, маго.

— Отец! Что ты такое говоришь? — начал кричать со стороны его сын, отец Айки. — Тебе кошмар, что ли, приснился? Какие дома?

— Айка, это были дома Сато, Хаяси, Кимура, Саито, и Нисимура. Ты их знаешь, маго. Их больше нет.

— Отец, я вчера видел господина Сато и Кимуру, — продолжал отец. — С ними все было хорошо, не говори глупости!

— Тогда пойди и пожелай им доброго вечера, дурак неверующий, — грозно произнес дед. — Маго, приезжай, пожалуйста, мне нужна твоя помощь. Нам всем нужна твоя помощь.

— Джи-джи, я сейчас немного занята. Давай завтра утром, я проснусь с рассветом — и сразу к вам, часам к восьми-девяти буду. Тем более чем я могу помочь мертвым?

— Айка, ты нужна живым, — коротко ответил дедушка.

— Хорошо, джи-джи, я буду через два-три часа. Целую. — Она выключила свой наушник в тот момент, когда подъехала к логову Лисиц, Храму Цветущего Обмана, красивому и грациозному зданию в районе Митака.

Ее уже точно ждут. Она должна быть там, ведь она должна была предстать перед их лидером. Немного постучав пальцами по рулю, она набрала по наушнику Судзи.

— Говори, лиса, — ответила ей Судзи. — Ты уже на месте? Поднимайся на самый верх, в приемную, мы тебе скоро пригласим.

— Да-да, Судзи-сама, я уже рядом, но…

— Что «но»? — переспросила Судзи более жестким тоном.

— Я задержусь. Прошу меня простить, я завтра вам все расскажу, — ответила она и выключила наушник. Она надеялась, что ее весомая работа для своего клана снивелирует возмущение Судзи. Рядового бойца или агента за такое могли серьезно наказать и провести допрос на утаенные секреты и преданности клану. Но это будет уже завтра, а сейчас ей надо вернуться к своему дому, где на подземной парковке с мерцающими белыми лампами стоял ее черный Kawasaki H2R. Потерянные двадцать минут она нагонит за ближайшие пять.

Джи-джи не стал бы просто так просить о ее помощи. Но чем она может помочь? Полтора часа на северо-запад до Маэбаси, и она все узнает.

---

5. Привет из прошлого

Пролетая сквозь машины и светофоры, Айка смотрела на скоростную автостраду через забрало черного шлема с оранжевой полоской в левой части, как отличительный знак своего клана.

За последние пятьдесят лет в мире так часто менялась экологическая повестка, что сложно вспомнить все ее моды, тенденции и предписания. По мере развития электрических двигателей, «зеленые» продвигали законы против использования двигателей внутреннего сгорания. В связи с этим вводились налоги и даже запреты на использование транспорта с подобным типом двигателя. Затем лидеры компании «Тойота» выступили с докладом о том, что на производство аккумуляторных батарей для электрокаров расходуется не меньшее количество энергоресурсов, и этот вид двигателя нельзя назвать экологичным. Против голых цифр сложно было что-то возразить, и оптимальным типом моторов был признан гибрид. И тут любители и ценители рева под капотом почувствовали ренессанс своей любви и свободы к громким автомобилям и мотоциклам. Айка купила своего «ниндзя» два года назад у одного сингапурского торговца раритетом. Цену тот запросил немалую, а точнее, полное удаление из глобальной сети какого-либо следа своего существования. Она могла это сделать, сложно, но могла. И цена того стоила. Именно в эти моменты она забывала обо всем на свете, сливалась с воздухом в едином потоке, где проносящиеся мимо фонари превращались в бесконечный луч, заключая ее в свои теплые объятия, указывающий ей путь туда, вперед, где она еще никогда не была и где окажется спустя мгновение или еще парочку.

Тонкая девичья фигура, сидя на бензиновом демоне, проносилась мимо задних фар автомобилей, нагоняя их одну за другой, уезжая все дальше от Токио и все ближе к своему дому, месту, где она не была уже пять лет. И хотя она раз в неделю созванивалась с родителями, время на то, чтобы приехать к ним в гости, она не находила. И сейчас на спидометре было уже триста двадцать километров в час. Звонки в наушник продолжались регулярно, с промежутком каждые три минуты. Звонили все, кто мог и кто звонить не должен был. Но больше всего было от звонков от Судзи. Айка только успевала отдавать команды наушнику: «Я не могу говорить». Она догадывалась, что у нее, скорее всего, уже начались проблемы. Но она не могла проигнорировать просьбу дедушки.

«Айка, что случилось?» «Что за фокусы?» «Ты куда пропала?» «Ты, мелкая и безответственная сучка, ты меня подставила!» «Лиса приказала найти тебя немедленно!» «Пожалуйста, ответь! Ты обязана будешь предстать перед Кицунэно!» «Айка, мы включаем поиск твоего следа» — такие поступали сообщения в проекцию ее шлема.

— Включить режим «фантом», — отдала она команду операционному ассистенту ее коммуникатора. (В данном режиме, который Айка разработала сама лично, электронный след абонента скрывался ото всех радаров, а в случае попытки обойти данный режим, он отправлял найденную метку примерно в район острова Хоккайдо.)

— Режим «фантом» включен, — ответил ей ассистент по имени Рурк, названный в честь Микки Рурка, сыгравшего героя Харли Дэвидсона в американском фильме двадцатого века. — Чем могу еще помочь?

— На ближайших трех съездах активируй режим «фокс», а затем скрой меня от камер, — отдала она еще одну команду.

— Мы путаем следы? — спросил ее Рурк.

— Угадал, — ответила она

— Разрешите посоветовать использовать только один съезд? — предложил ей операционный ассистент. — Заметив второй и тем более третий съезд, те, кто будут вас искать, поймут, что вы их пытаетесь обмануть, и начнут искать вас активнее. Разрешите создать вашу проекцию на три километра от первого съезда?

— Делай, — дала разрешение Айка.

Спустя пять минут система Рурк запустила проекцию мотоцикла Айки на съезд в сторону Цукуба, на северо-восток от Токио. После этого в передних и задних фарах «Кавасаки» активировались лазерные излучатели, которые должны создать слепую зону для дорожных камер, тем самым убрав ее из поля зрения.

Оставалось совсем немного, и путь, который обычная машина будет ехать два часа, Айка проедет за тридцать минут. Словно ястреб, пролетала она оставшиеся километры. И вот в далеке она узнала родные холмы и электрическую станцию, небольшую, но такую родную, построенную в период детства ее отца, которая в ее детстве казалась волшебным замком, городом будущего. А сегодня она так сильно напоминала ей о том времени, которое ушло и его уже никак не вернуть назад. Город будущего был там, у нее за спиной, а тускло сверкающая станция словно передавала привет из прошлого.

Спустясь с автострады и проехав еще около двух минут, она оставила станцию по правую руку от себя. И вот, за третьим холмом будет ее дом, ее деревня Йоакэ. Идеально ровная грунтовая дорога, по которой она ходила в местную школу, была уже совсем темной в угасающем вечернем свете, которая сейчас лишь мягко освещалась редкими фонарями вдоль грунтовки. Сегодня был первый раз, когда она ехала по этой дороге на своем мотоцикле, и, чтобы не распугать местных жителей, она сбавила ход своего байка. Раньше на въезде стоял большой отесанный камень, размерами с человеческий рост, в форме обезьяны в кимоно. Сейчас от него осталась три небольших осколка. Вот стоит местный храм, за которым ранее следил господин Сисурэ, и колокол, в который он бил каждое утро. Жив ли он еще? Скоро узнает, если не забудет спросить, или уже завтра утром. Иногда, когда она вставала чуть свет, смотритель храма разрешал ей ударить билом в бонсе, издавая металлический гул, разносящийся далеко за пределы Йоакэ.

А вот и ее дом. Сердце сокращалось все чаще. Она не была сильно эмпатичным человеком, но сейчас Айка понимала, что она действительно давно не видела родителей. Последний раз она была здесь после сдачи экзаменов на третьем курсе инженерно-прикладного университета в Сибуэ. Экзамены она сдала на отлично, защитив курсовую по биоинженерному программированию экзоскелетов. После этого, по возвращении в Токио, ее завербовали Лисицы.

Папа и мамы стояли на улице. Должно быть, они услышали звук «Кавасаки», который ранее не посещал их улицы, а вместе с ними и ее собака породы акита-ину, Кумико. Это был уже старый пес, двенадцати лет от роду, но с таким же надменным выражением морды, как когда ему было всего три года.

Айка медленно подкатила к дому, остановившись на гравийной дорожке, и, поставив опорную ногу на землю, она заглушила двигатель. Девушка сняла шлем и, оставив его на руле «Кавасаки», устремилась к родителям. На секунду остановившись перед ними, она сделала уважительный поклон, и в следующий миг родители, как один, заключили ее в свои объятия. Как давно она не была дома. Мама плакала, улыбаясь и целуя ее щеки, в то время как отец обнимал их обеих. Кумико сидел на месте.

— Доченька родная, почему ты так долго не приезжала? — спрашивала мама. — Совсем исхудала и волосы остригла. Огненные, прямо как хвост у лисички. Но ты все такая же красивая, моя принцесса.

— Мамочка, папочка, я тоже рада вас видеть, — произнесла она, смеясь и вытирая одинокую слезу с глаз. Она и правда очень соскучилась по ним. — Ну а ты чего? Иди ко мне малыш, обнимемся, — сказала она Кумико, который не торопился идти к ней.

Айка подошла к гордо сидячей собаке и присела к нему. Кумико демонстративно отвернул голову в сторону и задрал морду.

— Ну ты чего? — спросила она, гладя его под шеей. — Обиделся? Обиделся, мой хороший. Обиделся, что давно к тебе не приезжала?

Кумико недовольно заскулил, давая понять по интонации, что именно на это он и обиделся.

— Ну не обижайся, не обижайся, мой старичок. А я тебя за ушком почешу, — сказала Айка и начала гладить пса за ухом.

Кумико повернул голову и с прежним недовольством пару раз пролаял, говоря о том, что он по-прежнему обижен.

— Ну, тогда я буду тебя хватать за бочка, и за лапу, и за хвост, потому что нельзя быть такой обиженной жопой, — начала она играть с собакой.

Через пару секунд обида Кумико прошла бесследно, и он прижался к Айке боком, обмахивая ее своим хвостом.

— Вот и славно, — произнес отец. — Пойдемте в дом, дедушка тебя уже заждался.

---

6. Дом

Дом семьи Айки был построен еще ее дедушкой, господином Исидо Такахаси, примерно в 2025 году. Он представлял собой одноэтажное здание с жилой мансардой. Фундамент дома был правильной квадратной формы, фасад был отделан светлой доской японского кедра суги, большую часть стен занимали витражные откатные окна. Крыша была четырехскатной с длинным коньковым прогоном, из графитовой керамической черепицы. По углам здания висели фасадные светильники, освещающие дом ночью, точно так же, как садовые фонари, расставленные вдоль дорожек приусадебного участка.

Интерьер дома был также выполнен в светлых оттенках с элементами того же японского кедра. Мягкий теплый свет и чистота на входе была точно такая же, как и пять лет назад. Все стояло на своих местах. И не было ничего лишнего.

Войдя через парадную дверь в предбанник, Айка встретилась с дедушкой, господином Такахаси, или просто джи-джи, как она его часто называла. Учтиво поклонившись, Исидо обнял внучку со слезами на глазах. «Как жаль, что бабушка не видит, какой большой и красивой ты стала», — подумал он про себя. Госпожа Такахаси умерла тринадцать лет назад во сне. Оторвавшийся тромб быстро и безболезненно забрал душу бабушки.

— Как хорошо, что ты дома, маго, — сказал дедушка, слегка отодвинувшись от внучки, осматривая ее с головы до ног. — А это что? Легкие нотки юности? — дедушка посмеялся, слегка проводя рукой по ярко выкрашенным волосам.

— Ну, что-то вроде того, дедуль. Скажи, пожалуйста, мы можем сразу же перейти к тому срочному делу, про которое ты говорил?

— Да, конечно, дело и правда срочное. Скажи, пожалуйста, ты голодная?

— Если честно, то да. Езда на «Кавасаки» подкинула сильно адреналин в крови, и я прямо сильно голодная.

— «Кавасаки»? Мотоцикл «Кавасаки»? О-о-о, маго, пойдем, ты обязана мне его показать. Если ты, конечно, не против? А я за это пожарю тебе твой любимый омлет с креветкой и грибами.

— С удовольствием, дедуля, — сказала Айка, и они оба вновь вышли на улицу.

Пройдя около двадцати метров по бетонным дорожным плиткам, уложенным на чистый гравий, они оказались возле черного блестящего коня, точнее около трехсот лошадей. Блеск дедушкиных глаз говорил о мальчишеском восторге и сильной ностальгии. Он взял черный шлем и покрутил в руках.

— Можно, маго? — улыбка не сходила с его лица.

— Да, конечно, джи-джи. Надевай. Ты можешь даже прокатиться.

— О нет, малышка, это уже не для моих трухлявых костей, — он надел на себя шлем и сел за руль «Кавасаки». — Что это за модель?

— H2R Ninja, дедушка.

— Я помню этот мотоцикл. Мне он очень сильно нравился. Но денег у меня было только на постройку этого дома, поэтому это так и осталось несбыточной мечтой.

— Я могу тебе его подарить, дедуль, — сказала Айка. Она очень сильно хотела сделать дедушке приятно.

— Подарить? Чтобы он стоял у меня на улице, и превращался в такой же песок, как и я? Ну уж нет, он должен нести на себе молодых и сильных, полных азарта людей. Это не про меня. Так что не говори глупости, Айка.

— Давай хотя бы тебе его заведу, — сказала она и вставила ключ в замок зажигания. Она проверила нейтральную передачу на приборной панели. — Зажми сцепление, дедуль. — И она нажала кнопку стартера.

«Кавасаки» зарокотал с нравом дикого мерина, и даже его холостые обороты будоражили уже старую кровь господина Такахаси. Долго дедушка на нем не сидел. Он повернул ключ зажигания, чтобы заглушить двигатель.

— Спасибо, маго, а теперь пойдем в дом, сделаю тебе обещанный омлет, и поговорим о деле.

Войдя на кухню, дедушка надел темного цвета фартук, и достал из холодильника три яйца, сливочное масло, молоко, очищенные креветки без хвостов, грибы и зеленый лук. Айка села за островом, на рабочей поверхности которого располагалась варочная плита. Дедушка включил электрическую плиту, и достал из ящика сковороду, чтобы в дальнейшем прокалить ее на огне.

— Айка, что ты знаешь о нашей деревне? — спросил ее дедушка, положив небольшой кусочек сливочного масла на сковороду.

— Пожалуй, кроме названия и того, что я здесь родилась и жила до поступления в университет, больше ничего. Вроде как она была построена в 1598 году, по крайней мере так нам говорили в деревенской школе.

— Все верно, маго, — подтвердил ее слова господин Такахаси, начав укладывать на сковороду грибы. — А кем она была основана?

— Господином Та… Така… Такамара вроде как? — попыталась вспомнить Айка.

— Такамара. Господином Такамара. Но сам господин Такамара был родом из префектуры Тибо, что восточнее Токио. Из небольшой деревни. Название уже никто и не скажет. — Он добавил к грибам креветки, те зашкварчали на сковороде.

— Почему? — спросила Айка.

— Думаю потому, что он никому не говорил. Но суть не в этом. У господина Такамара было пятеро детей: трое сыновей и две дочери, с которыми он и основал деревню Йоакэ. — Такахаси смешал в отдельной миске яйца, влил в них молоко, добавил соль, перец и начал взбивать это венчиком. — Однажды, когда в деревне проживало уже не менее восьми семей, никто не знает, был это день, утро или вечер, на небе собралась туча. Словно тайфун должен был обрушиться на деревню. Сначала облака были такими черными, что небо слилось с землей и не было разницы между ними. А затем с громом и молнией, разрезавшей небо красными разрядами, пролился дождь. Но уже не из неба, а из огромной клыкастой пасти, раскрывшейся над самой деревней, из нависающей тучи.

— Джи-джи, ты мне рассказываешь японский фольклор? Демон Акасита навис над Йоакэ?

Господин вылил содержимое миски на сковороду и накрыл крышкой.

— Именно. Его лапы взрыли близлежащие дороги, длинный острый язык вскипятил их рисовые поля и осушил реки. А следом за ним, прямо из темноты вышел демон О́ни. По рассказам, шаги его были словно толчки землетрясения. Подойдя к ближайшему дому, одним взмахом своей палицы он разнес строение в щепки и, разворошив обломки своей громадной лапой, достал еще живых жильцов: отца, жену и двоих детей. На глазах у соседей он сожрал родителей, отрывая куски их плоти от тела. Детей он унес собой в пустоту.

— Дедуль, рассказ очень хороший, как и множество японских сказок. Но наша деревня по-прежнему стоит на месте.

Исидо открыл крышку сковороды и посыпал ароматный омлет уже нарезанным луком. Он аккуратно переложил свое блюдо в тарелку Айки, предварительно свернув его в трубочку и нарезав на кусочки.

— Саке? — спросил он внучку.

— Просто воды, джи-джи. Дальше что-то было?

— А было вот что. Всю оставшуюся ночь и следующее утро господин Такамара молился, взывая к духам ками, прося защитить его семью и деревню от злых духов и демонов. К вечеру его молитвы не прекратились. И ночью демоны появились вновь, с раскатами грома и алым пламенем пасти Акаситы. На этот раз их было уже трое: сам Акасита, Они и Кутисакэ-онна. Красный демон разрушил очередной дом своей дубиной, а бежавших из него жителей встречал дух убитой женщины, распарывая ножницами животы мужчинам. Женщин поедал рогатый демон. Две ночи и две убитые семьи.

— Какой кошмар, дедуль, — увлеченно сказала Айка, поедая омлет, который любила с самого детства. — Так что жители сделали, чтобы избавиться от этих демонов?

— Не сами жители, а один человек. Господин Такамара. Он продолжал молить ками о спасении. Взамен безопасности деревни он заключил свою душу в камень, который должен был оберегать наши земли от злых духов. И до недавнего времени этот камень справлялся со своей задачей.

— А что случилось в недавнем времени?

— Его не стало. Камень просто уничтожили, оставив лишь осколки на прежнем месте.

— Статуя обезьяны на въезде? — встревожено спросила Айка.

— Она самая. На утро третьего дня господин исчез, словно в воду провалился. А недалеко от оставшихся домов появился камень в форме обезьяны, возникший за одну ночь. И никто не знал, кто его поставил. Но с того самого момента демоны пропали.

— Это очень крутая, правда, просто потрясающая история. Но как ты ее связываешь с тем, о чем мне рассказал? Пятеро домов вымерли — правильно? Может, они переехали в ночи? Или завелась залетная банда? Конец двадцать первого века на носу, какие демоны?

Неожиданно пес Кумико залаял прямо перед витражным окном. Возле соседнего окна зашипела кошка Айко. Во дворе не было видно никого — лишь ночная темнота, опустившаяся на деревню. Животные становились все более беспокойными. Неожиданно, словно по щелчку, возле Айки оказалась еще одна кошка. Та самая, про которую говорил дедушка, из ее детства.

— А вот и мама Айко появилась, — сказал господин Такахаси.

— Дедуль, ну перестань. Ты правда думаешь, что мы сейчас видим дух мертвой кошки? — сказала девушка и протянула руку, чтобы погладить появившуюся кошку.

Рука проскочила мимо нее.

Айка вскочила со стула.

— Это что за фокусы? — вскричала внучка.

На крик прибежали родители.

— Отец, ты снова пугаешь всех своими рассказами? Завел вторую кошку и хочешь, чтобы мы поверили в демонов, нападающих на деревню?

Животные всё не хотели успокаиваться. За окном начал подниматься ветер, перерастая в порывистые шквалы. Еще через пару мгновений за окном прогремел гром, и красные вспышки озарили небеса. Две кошки, живая и призрак, встали перед окнами, ощетинившись и шипя, в то время как Кумико заливался лаем.

— Отец, успокой своих крысоловок, — возмущенно закричал папа Айки.

— Убери свои руки от кошек! — крикнул Исидо Такахаси. — Пока они здесь, у нас есть надежда на спасение. Кошки оберегают дома от демонов. Пока их не станет слишком много.

— От чего? От проливного дождя за окном? — указал отец на витражное стекло, которое при вспышке очередной красной молнии, явила за ним женщину в красном национальном кимоно и разрезанным ртом. Кожа ее была белее мела, черные брови и глаза были накрашены. В целом это была очень красивая женщина, если бы не разрезанный рот от уха до уха, оголявший ее челюсть.

Все жители дома в панике отпрыгнули от окна. Мама, потеряв сознание, упала на руки отцу, а дедушка успел подскочить к Айке, чтобы удержать ее.

— Кто это, джи-джи? — едва слышным шепотом спросила внучка.

— Я думаю, что это Кутисакэ-онна. Поверь, Айка, мне и самому страшно. Я вижу ее впервые, — сказал Исидо трясущимися губами.

Со скоростью листочка, летящего по ветру, женщина начала перемещаться от окна к окну, словно не касаясь земли. Кошка-призрак с той же скоростью следовала за женщиной, не упуская ее из вида, давая понять, что она не пропусти ее вовнутрь.

— Это розыгрыш! — кричал отец. — Это точно чей-то розыгрыш!

— Папа, это точно не розыгрыш, — произнесла дочь, огненные волосы которой встали дыбом от страха. — Смотри! — Она указала в то место, где раньше стояла женщина с ужасной улыбкой, а теперь оттуда, из самой темноты, озаряясь вспышками, приближался красный рогатый демон. Они. Ростом он был больше трех метров, а в руках нес шипастую дубину, размером с рост человека. Пол в доме дрожал от каждого демонического шага. Живая кошка Айко вместе с псом Кумико начали атаковать его шипением и лаем. Подойдя вплотную к дому Такахаси и увидев кошек за окном, демон недовольно зарычал, оглушая своим воплем людей за стеклом. Постояв еще с минуту перед витражными дверьми и смотря на жителей дома и животных, демон распрямился и направился к рядом стоящим домам.

— Он идет к другим домам, отец! Он идет к соседям, папа! — кричал отец Айки.

— У них у всех есть кошки! Я на днях заходил к ним, у всех были кошки! — попытался всех успокоить дедушка.

Обходя дома от одного к другому, красный демон рычал все сильнее и сильнее, понимая, что сегодня он не сможет попасть ни в один из домов и уйдет голодным.

Рогатый демон в гневе подошел к опустевшим домам и начал их крушить один за другим, высекая своими ударами огненные искры. Когда он закончил и четыре дома из пяти были полностью разрушены, искры от его ударов подожгли один из уничтоженных домов. Пламя огня съедало деревянный каркас, оставляя после себя лишь черный уголь.

Неожиданно вместе с дождем исчезли женщина в кимоно и демон Они, оставив после себя четыре разрушенных здания и целую деревню испуганных жителей.

В свете огня в одном из оставшихся из пяти домов промелькнула чья-то тень.

— Там есть кто-то живой! — крикнула Айка и быстрее, чем кто-либо успел ответить, босиком выбежала из дома, направившись к одиноко стоявшему дому.

Подбегая, она еще раз увидела в окне здания промелькнувшую человеческую тень. Девушка ввалилась в дверь уцелевшего дома и быстро пробежалась по пустым комнатам, надеясь встретить того, кто мог уцелеть. Никого.

В дом за ней вбежал господин Такахаси.

— Маго, поверь мне, здесь уже никого нет. По крайней мере ни одной живой души.

— Но, джи-джи, я видела! Я видела! Здесь была тень девушки.

— Маго, нам надо уходить, — сказал дедушка внучке. — Живой души здесь больше нет. А то, что ты видела, — это уже не живая душа.

---

7. Душа самурая не обретет покой

Через пятнадцать минут на месте разрушенных и сгоревших домов работали пять экипажей техники пожарной бригады. Огонь удалось быстро потушить с помощью вакуумных снарядов, которые в радиусе десяти метров полностью сжигали кислород. Пока дроны-полицейские опрашивали местных жителей, Айка и Исидо наблюдали за всем со своей веранды. Все соседи сказали, что они уже спали и не видели, как произошло обрушение и началось возгорание. Было опасно говорить о демонических сущностях, ведь иначе могли найтись заинтересованные лица, и под предлогом психиатрического лечения отправить жителей Йоакэ в изоляцию, в дальнейшем присвоив себе освободившиеся участки. Демонам и духам не находилось места среди капитализма и биотехнологического прогресса.

На одной из камер, которая издалека охватывала часть домов, не было замечено ничего подозрительного.

— Может, вы почувствовали какие-то подземные толчки? — спросил полицейский с экраном вместо лица. Каждое слово допрашиваемого прописывалось ярко зелеными буквами на черном глянцевом экране.

— Нет, — отвечал Исидо. — Все было тихо и спокойно. Мы поужинали и уже собирались ложиться спать, как вдруг услышали грохот соседних зданий. Звери сразу всполошились. Мы и повыходили на улицу. А дальше обратились в экстренную службу.

— Кто вызывал службу? — спросил дрон-полицейский.

— Я и вызвал, офицер, — ответил господин Такахаси.

— Но вы не самый молодой из вашей семьи. Почему ваша внучка не вызвала пожарную службу? — допрос продолжался.

«Я забыла свой коммуникатор в городе», — уже было хотела ответить Айка, как первым ответил дедушка:

— Эта молодежь настолько современная, а что делать в подобных ситуация не знает. Ну а я человек старой закалки, уже не раз сталкивался с обрушениями и пожарами.

— Ознакомьтесь с тем, что вами было сказано, и произнесите «подтверждаю», — подытожил разговор дрон-полицейский.

Исидо достал из нагрудного кармана голубой рубашки свои старые очки, которым было уже не менее сорока лет, и, внимательно прочитав записанные показания, произнес: «Подтверждаю».

После того как пожар был потушен, а машины-ликвидаторы превратили в пыль все обломки от оставшихся домов, службы экстренной службы разъехались и люди в полной тишине разошлись по домам.

— Пройдем на кухню, Айка, — произнес дедушка. — Я дал твоим родителям успокоительное, они слишком эмоционально перенесли увиденное.

— Джи-джи, так и я тоже не то чтобы была само спокойствие. Рогатый демон-переросток чуть не разнес наш дом, как вон те четыре, от которых остались лишь пустые лужайки. Как будто и не было их никогда.

— Тем не менее попробуй на мгновение усмирить свои эмоции. То, что ты увидела, это причина моего беспокойства. Но есть и то, из-за чего это произошло. А главное, надо думать, что с этим делать дальше. Духи и демоны не остановятся, а когда их будет больше, и сотня кошек их не сможет остановить.

Айка протянула руку за бутылкой саке и налила себе в чоко, выпила залпом и налила снова.

— И мне, пожалуйста, — сказал Исидо.

Айка налила и ему, после чего достала из куртки пачку «Тунца» и вытащила сигарету.

— Не кури в доме, — опередил ее старик.

Она убрала сигарету обратно в пачку.

— Про господина Такамару я тебе уже рассказал. А теперь расскажу то, что он успел рассказать своим детям в те жуткие ночи, после которых он заключил свою душу в камень, столетиями оберегая жителей от потусторонних сил.

— Говори. Теперь я готова поверить во все что угодно.

— В детстве, когда Такамара был еще совсем мальчишкой, он увидел жуткую казнь, расправу над тем, кто оберегал наши земли от подобных вылазок тварей из преисподней.

— В смысле, человек?

— Не просто человек. Самурай, мастер меча и слова, всем сердцем преданный своему даймё. А прежде всего хранитель клинков Садокятця.

— Ловец теней? — произнесла Айка.

— Совершенно верно. Хозяин клинков, Рейдзиро Кейдо, тот, от чьих рук сгорала вся та рогатая нечисть, которую ты сегодня, к сожалению, увидела.

— И чем нам это поможет?

— Господин Рейдзиро был жестоко убит, но прежде перед его глазами была убита вся его семья: двое сыновей и любящая жена. Душа самурая не обретет покой, пока не будет отомщена за такую нечестную, несправедливую смерть. Тот, кто сможет найти его мечи, думаю, сможет и вернуть его к жизни, и в награду за упокоенную душу он сможет и изгнать демонов туда, откуда они и вышли.

— Джи-джи, но посмотри, пожалуйста, как это выглядит со стороны. Это похоже на какую-то сказку. Сюжет из старой сказки. Ты цепляешься за соломинку, какие-то волшебные клинки, которые принадлежат убиенному самураю, который должен нам помочь.

Дедушка встал из-за стола и медленно в тишине подошел к витражному окну, открывающему вид на склон, за которым уже алели первые лучи рассвета.

— Да, Айка. Я цепляюсь за это. Потому что мне страшно, и ты сама видела это. Мы не сошли с ума, это видел каждый житель. И каждому из них страшно. Страшно, внучка, до дерьма в штанах. Поэтому да, я буду цепляться за все что только можно. А что страшнее всего — что пропадет наша деревня, пропадет и другая, и третья. Если они еще не пропали, пока нас оберегают кошки.

— Что нужно от меня, дедуль? — уже абсолютно серьезно спросила девушка своего прародителя.

Исидо повернулся к внучке.

— Найди клинки Ловец теней, Айка, и верни к жизни Рейдзиро Кейдо. Он наша единственная надежда.

— Но как мне их искать? Япония на карте мира хоть и не большая, но жизнь можно потратить на то, чтобы обыскать каждый уголок. И той не хватит.

— Я уверен, что клинки помнят клетки и частички своих подданых.

— И как мне это должно помочь? Мне пойти и выжать камни обезьяны?

— Не стоит, у тебя все будет под рукой. Все тот же господин Такамара, точнее, его младшая дочь — это наш далекий предок. А ты потомок того, чья душа оберегала нашу деревню, и того, на чьих глазах был убит его господин.

— Дед, вот зачем ты меня позвал? — Айка хлопнула себя по лицу, понимая, что проблемы с Лисицами больше не самая большая беда.

---

8. Ближе, чем ты думаешь

Айка вышла из дома, чтобы сделать несколько глотков свежего воздуха в рассвете нового дня. В воздухе все еще стоял запах гари от истлевших домов, которых уже не было на месте.

— Рурк, — вызвала Айка через наушник своего ИИ-консьержа, — мне надо чтобы ты оформил в интернет-магазине через левый аккаунт покупку десяти, нет, тридцати мини-квадрокоптеров весом до пяти килограммов и временем полета до десяти часов. Покупки соверши с разных аккаунтов, в некоторые добавь периферию в виде батарей. Доставка на адрес храма в Йоакэ, с пометкой «пожертвования».

— Не на ваш домашний адрес? — уточнил Рурк.

— Нет, думаю, нас там уже ждут. Да, и закажи мне новые джинсы, худи и комплект белья, — добавила Айка. — И медицинские иглы, со стеклянными пробирками.

— Цвет белья и одежды?

— Черный.

— Время доставки указать самое ближайшее?

— Да, мне они нужны вечером.

— Будут к обеду, госпожа Такахаси, — спустя тридцать секунд оповестил Рурк.

— Айка — мне до госпожи еще далековато.

Пока Айка ожидала свою посылку, она успела принять душ, накинув на смену сверху старую дедушкину футболку Seven Eleven (дедушка когда-то работал управляющем в этой сети магазинов, которая сейчас переросла в продуктовый агрохолдинг), и села за стол, раскрыв свой ноутбук.

В это время Исидо сварил свежий кофе. Капсульного кофе у дедушки никогда не было, он пользовался итальянской кофеваркой. Господин Такахаси всегда считал, что кофе — это целый ритуал, и он хотел отдавать ему максимальное внимание. Наверное, поэтому и Айка любила слушать музыку с носителя, а не из какого-то невообразимого облака.

— Джи-джи, я включу пластиночку? — спросила она дедушку.

— Включай, маго, — ответил он. — Что будешь слушать?

— Пока не знаю. Что-то, что поможет выкинуть красного демона из головы?

— Может, The Doors?

— Спасибо, дедуль, хорошее предложение, — сказала девушка, доставая квадратную пластинку с полки.

Старая дедушкина Hi-Fi-система Denon была в отличном состоянии. Айка включила кнопку усилителя, предусилителя и установила пластинку на опорный диск проигрывателя.

Мягкий и теплый звук разливался из небольших колонок, создавая непринужденную утреннюю атмосферу. Драматичный, хриплый и гипнотический голос Джима Моррисона был приятным компаньоном. Дедушка принес ей чашку горячего темного кофе и поставил рядом с ноутбуком на стол.

— С чего ты решила начать?

— С того, до чего смогла додуматься. Отсюда мы запустим в воздух несколько десятков дронов. На каждый я нанесу образец капли своей крови и буду через ноутбук отслеживать спектральную вибрацию зон, над которыми они будут пролетать. Начнем с Токио и составим карту активных зон, по которой и будем продвигаться в ту или иную сторону. Пока что я вижу только такую возможность. И то, если твое предположение насчет восприятия крови клинками верно. Будем в это верить. Кроме веры у нас пока что ничего больше нет.

— Моя умная девочка, — сказал дедушка, потрепав Айку по голове. — Кстати, ты не забросила практики по боевому искусству? Это очень важно.

— Не волнуйся, джи-джи, смогу навалять кому надо, — ответила она дедушке, отпивая кофе и подмигнув ему одним глазом.

К обеду, когда к дверям храма летательные дроны-доставщики принесли последнюю посылку, Айка уже составила маршрут для каждого из тридцати квадрокоптеров. Она отобразила город по уровням и зонам, которые должны были облететь каждый из аппаратов. Они с дедушкой доехали на его старой «Мазде» до храмовой калитки и быстро, не привлекая внимания, погрузили посылки в багажник автомобиля.

— Прямо как в детстве, когда я воровал яблоки у господина Хатоши, — дедушка с озорной улыбкой крутил руль Мазды, подъезжая к своему двору.

— А что было потом? — спросила Айка.

— Потом я их снова воровал, — снова посмеялся дедушка.

— Джи-джи, мне кажется, я знаю, в кого я пошла.

— В каком смысле, маго?

— Считай, мы везем яблоки господина Хатоши, — ответила, смеясь, Айка. — Ладно, у нас на сегодня очень много работы, хорошо если за полночь справимся.

— Будем надеяться, что сегодня врата ада останутся закрытыми.

Разложив коробки в гостиной первого этажа, Айка поочередно доставала квадрокоптеры Hubsan Top Fly Pro из упаковочных пакетов и передавала дедушке вставлять в них аккумуляторы.

— Этот разряжен, — периодически говорил господин Такахаси и ставил батарею на зарядку. Через час на полу в комнате заряжалось не менее сорока пяти аккумуляторных батарей.

Настройка каждого по времени занимала по меньшей мере двадцать минут. Каждый из аппаратов Айка подключала к своему ноутбуку, и сразу же вносила координаты полета по ее карте.

— Ты не будешь их калибровать? — спросил дедушка.

— Нет, я же сама не буду ими управлять, они полетят по намеченному пути, и, даже если они больше не вернутся, главное, чтобы они передали нам свои записи.

— Как не вернутся? А если они нам еще понадобятся?

— Тогда господа -сан и -сама сделают еще пожертвования нашему храму.

Ближе к двум часам ночи Айка и Исидо вынесли коптеры на улицу, разложив их на лужайке.

— Теперь даем собачкам унюхать след, — сказала Айка, распаковывая стопку стеклянных пластинок. — Дедуль, держи иглу.

— Это еще зачем?

— Потому, что ты точно такой же потомок этого Така… ну, ты понял.

— Такамара, маго, поуважительнее к предкам. Кто знает, может, как раз из-за неуважения вашего поколения к старикам эти демоны и проснулись?

— И давай крушить все подряд? Джи-джи, с тебя пятнадцать капель крови, по одной на каждое стекло, и с меня. Все, дедуль, не спорь.

Нанеся по капле крови на каждое из тридцати стекол, семья Такахаси разместила их в специальные крепежные пазы на квадрокоптере.

— Теперь вроде все готово, — сказала Айка уставшим голосом, но довольная проделанной работой. Она достала из кармана худи пачку сигарет, но не успела достать сигарету.

— Ты давай не тяни, а иди и запускай птичек, — поторопил ее дедушка.

Она вернула пачку сигарет обратно в карман и вошла в дом за ноутбуком. Вместе с компьютером она вновь вышла во двор и села на свой мотоцикл, чтобы не стоять.

— Ну, погнали, — проговорила она и, нажав на кнопку «пуск», привела в движение первый из тридцати аппаратов. Следом за ним она запустила второй, третий, десятый, двадцатый и, наконец, тридцатый.

Дроны взлетали в воздух, один за другим, и через минуту уже тридцать квадрокоптеров зависли над их головами. Следующим нажатием кнопки она отпустила их на волю.

Дедушка с внучкой проводили их взглядом, наблюдая, как красные точки все быстрее и быстрее удаляются от них. В какой-то момент они оба перевели взгляд на луну, от которой словно кто-то отрезал кусочек.

— Красиво. В городе на фоне небоскребов и вывесок ее почти не видно.

— Вот для этого почаще бы к дедушке и приезжала. Ну что, пойдем выпьем еще по кофе?

— Может, что-то другое есть?

— Асахи?

— Умеешь заинтересовать, джи-джи, пойдем, — и внучка поцеловала дедушку в щеку.

— Предлагаю по бутылочке, и два-три часа поспать, пока птички летят в Токио.

Они проснулись, когда рассвет уже вовсю хозяйничал на небосводе. Вид у обоих был сильно помятый, во-первых, от малого количества сна, а во-вторых, от выпитого пива перед сном.

— У-у-у, что-то мне дурно, дедуль. Я в душ, — сказала Айка и проковыляла в ванную комнату.

Дедушка не спешил просыпаться, хотя до этого он всегда вставал с рассветом.

Включив воду, Айка долго простояла под душем, упершись головой в стену. Как же сильно хотелось спать. Как обычно, она начала переключать воду от холодной к горячей и обратно. В итоге контрастный душ ее разбудил.

Она надела полностью черную новую одежду: трусики, джинсы, футболку — и наскоро вытерла голову полотенцем, не утруждаясь на их сушку.

Родители, проспав весь прошлый день, проснулись, когда она выходила из ванны.

— А где дедушка? — спросили они.

— Вон спит, — ответила она, показывая на диван в гостиной.

Папа Айки подошел к спящему старику и потряс его за плечо.

— Папа. Па-а-ап? Отец! — начал он трясти старика, который не отвечал и не просыпался.

— А! Что случилось? — резко подскочил старик.

— Фу-у-ух, живой, — сказал его сын.

— Конечно, живой, дурень. Я еще поживее тебя буду. Не дают старику отдохнуть. Сами-то вон, сутки проспали, а к другим пристали.

Пока родители готовились завтракать и отправляться на фермерское хозяйство, Айка отслеживала данные от дронов за последние пару часов.

— Ну что там? Есть что-то? — спросил Исидо.

— Только начала получать информацию, джи-джи.

— Интересно будет узнать, как далеко в итоге эти мечи нужно будет искать?

Еще минуту просмотрев данные на экране монитора, Айка подняла взгляд на дедушку.

— Ближе, чем ты думаешь, дедуль.

— Выставка древнего искусства и восточной философии

В самом сердце Токио, где бок о бок сошлись земли Пауков и Гиен, на территории токийского порта, расположился музей Мирайкан, который в две тысячи сорок пятом году претерпел глобальную перестройку, и теперь представлял собой небоскреб на уже упомянутых магнитных платформах, не дающих зданию рухнуть во время толчков землетрясения.

По сравнению со своими прошлыми размерами здание выросло в десятки раз. Для его проектирования была нанята группа архитекторов из Токио, Копенгагена, Чикаго и Киева. Здание состояло из четырех вертикальных корпусов, которые в течение суток сначала приближались друг к другу, а потом, словно пройдя друг через друга, продолжали расходиться на заранее заданный диаметр, чтобы к концу следующих суток вновь вернуться в исходную точку.

На разных этажах нового здания Мирайкан регулярно проходили выставки работ новых художников, модельеров, выставочные центры ИИ, концерты и мероприятия. А последние пять этажей были сделаны в классическом японском стиле середины шестнадцатого века, где даже реки, водопады и рисовые поля с домами в реальном масштабе чувствовали себя комфортно и естественно. Там располагался музей культуры и быта, а прямо под ним, на трех этажах, находилась выставка древнего искусства и восточной философии.

На карте проекционного коммуникатора отображалось здание музея в графическом разрезе, где было видно, насколько сильно вибрировала верхняя половина здания по мере приближения к нему образца крови. Попасть в эту часть города для Айки было целым приключением, и, словно настоящая лиса, даже скорее енот, она пробиралась, скрываясь в тени, и заранее выключая городские камеры по маршруту своего продвижения. В итоге она оказалась на одной из причальных линий Токийского порта, и на Мирайкан смотрела через относительно небольшой участок акватории.

— Судя по всему, мне именно сюда, — сказала Айка, приближая проекцию верхних этажей. Было не ясно, на какой именно этаж ей нужно, сигнал был очень широким, поэтому она решила, что ей нужно попасть на самый верхний этаж и оттуда спускаться вниз, до того места, где вибрация была минимальной. Для этого в ее небольшом походном рюкзаке был подготовлен минимальный арсенал из карманного компьютера, кусачек, лазерного нейтрализатора, пачки пластиковых хомутов и пары дымовых бомб, совсем крошек — для маскировки и отступления.

— Мне не нравятся рыжие волосы на территории нашего порта! — раздался грубый тяжелый голос у нее за спиной.

Девушка обернулась на звук приближающихся шагов. Перед ней было четверо высоких чернокожих мужчин, трое в форме территориальной охраны порта, а четвертый мужчина, самый высокий, был в зеленых штанах, хлопковой безрукавке того же цвета и черных кожаных берцах. Руки его были словно из карбонового материала, очень естественно передавая рельеф проработанных мышц. Это и была наноброня, которая вросла в живые клетки носителя. Перед ней стоял один из районных командиров, и в ее рыжих волосах он узнал постороннего.

— Я не задержусь у вас надолго, гигант, успокойся. Просто любовалась видами, и я уже ухожу.

— Зато я так не думаю, лисица, — произнес командир, подойдя к ней на расстояние двух метров. Он не стал подходить ближе, так как не знал, кто точно стоял перед ней.

За время их диалога к причалу подъехали еще двое охранников африканского происхождения на гидроциклах и поднялись на берег, подходя к Айке со спины, зажимая ее в кольцо.

— Подними руки, чтобы я их видел, и опустись на колени, — произнес рослый командир. — Медленно, нога за ногой, так, чтобы у меня не было повода в тебя стрелять. — Сам он стоял без оружия, с одними импульсными наручниками наизготове, а трое из его людей уже навели на лису пистолеты с электрическими зарядами.

— Окей, бака, — произнесла Айка и медленно опустилась на колени.

— Ты сама идиотка, раз решила своевольно и безнаказанно оказаться на нашей территории. — Подходя к нарушительнице, командир протянул руку, чтобы заковать ее руки в капкан, который будет тем сильнее сжиматься, чем больше сил она будет прилагать, чтобы освободиться.

Рука его уже почти дотянулась до запястья нарушителя, как Айка в долю секунды выкинула правую ногу и ударила великана в голеностоп, схватила его за правую руку и, прокрутив через спину, сковала его же наручниками за левую ногу. Рука, покрытая наноброней, начала прилагать титанические силы, чтобы выбраться, в то время как другой конец наручников стал до красноты сжимать и так болезненный голеностоп.

Охрана открыла огонь электрическими разрядами. Айка толкнула вперед массивное тело африканца, чтобы спрятаться за ним, и через секунду уже стояла пред одним из охранников, прибывших на гидроцикле. Одним движением руки она впечатала ладонь ему в нос, а другой выхватила с ремня его униформы телескопическую дубинку, которая, щелкнув приятным металлическим звуком, уже летела в челюсть осевшему мужчине. И этим мужчиной она прикрылась от летящих в нее электрических разрядов. Стрелявшие не рассчитали количество своих выстрелов, и спустя пару секунд все три пистолета оказались в режиме перезарядки. Айке хватило пяти секунд, чтобы, подскочив к первому, ударить его в пах, второй получил в челюсть высоким ударом колена в пряжке, а третий получил сокрушительный удар по макушке все той же телескопической дубинкой.

Последний стоящий на ногах охранник уже вовсю готовился к кулачному бою. Подходя к нему, Айка сделала вид, что тоже начинает раскидывать кулаки, но в последний момент выкинула прямой удар ногой в живот и откинула охранника с причала, который полетел спиной назад и с плеском погрузился в воду.

— Идиоты, сказала же, что сейчас ухожу. — Она достала из кармана оглушенного охранника ключ от гидроцикла и поспешила сесть за его руль.

Айка завела водный мотоцикл и уже через четыре минуты подъезжала к пристани, где неподалеку расположилось высокое сложное архитектурное здание музея Мирайкан. Но надо полагать, что проблем стало больше. Ее по-прежнему ищет ее клан, так и произошла стычка с бойцами Гиен.

Посетителей в музее было всегда много на вход и на выход. Тут было нетрудно слиться с толпой, но она на всякий случай обменяла у одного парнишки токен на тысячу долларов на модную шапку в виде объемной кепи, одного из первых японских модельеров Йоджи Ямамото.

На входе посетителей встречала голограмма красивой девушки в современном наряде и изящном пиджаке, стилизованном под классическое кимоно, которая приглашала гостей ознакомиться с поэтажным планом выставок и галерей, а также обратить внимание на график мероприятий на сегодня.

— Ну что, мне наверх, — сказала вслух сама себе Айка и проследовала к множеству лифтов, которые с молниеносной скоростью доставляли туристов и любителей искусства на нужный им этаж.

Попав на верхний этаж выставочного центра и пройдя по аутентичным улицам старого Токио, она наконец нашла женский туалет. По правилам эксплуатации общественных зданий и сооружений в Японии запрещалась установка камер слежения в подобных помещениях. Поэтому это было единственным местом, где она могла спрятаться, забравшись за каркас подвесного потолка, чтобы дождаться закрытия музея и более свободно пройтись по нужным ей этажам.

---

9. Просто кусок глины

Лежать над потолком было утомительно и тяжело. Во-первых, в туалет часто заходили посетители, и именно в этот момент всегда хотелось чихнуть, почесаться или покашлять, потому что пересохло в горле. Во-вторых, тело сильно затекло, особенно спина. И, в-третьих, было душно и пыльно, потому что система вентиляции работала на тот объем, который находился уже под потолком.

— Айка, ты просила тебя оповестить, когда будет половина первого, — неожиданно прохрипели в ухо слова интерактивного помощника. Айка умудрилась уснуть. Наверное, тело отказалось терпеть боль в затекших суставах и отключилось. Сколько она проспала, она не знала, а Рурк продолжал ее будить своим синтетическим голосом. — Айка, ты уснула?

— Хай, судя по всему, — еле произнесла девушка и попыталась потянуться. — Вот дерьмо, как же все болит. Я не чувствую ни рук, ни ног, как мне теперь вылезти отсюда?

— Мне сложно тебе что-то посоветовать, у меня нет тела. Но если отталкиваться от логических действий, начни работать пальцами на руках, постепенно поднимаясь к кистям, локтям и дальше плечи.

---

— Тоже мне, помог, называется, — пробубнила Айка и начала перекачиваться с левого бока на правый. В конечном итоге потолок под ней провалился, и лиса упала боком на пол женского туалета. — Твою мать! Ну это же надо было! — она каталась по кафельной плитке, держась за плечо, но через минуту боль утихла. Айка прощупала, что все целое и ничего больше не болит. Наклоны, приседания, легкие прыжки на месте. Вроде все целое и на месте.

— Наигралась? — прервал ее разминку Рурк. — Готова идти дальше?

— Готова. И, я смотрю, ты разговорился. Сейчас снова перейдешь на Такахаси-сан. Что там по карте этажа и камерам наблюдения?

— Прошу простить госпожа Айка. Отображаю план этажа с вашим расположением на карте. Ваше перемещение будет транслироваться в реальном времени. Мне надо еще три минуты чтобы войти в протокол доступа камер наблюдения. Как только я буду готов, я скажу «начали». Ваша задача выйти из туалета и дойти за одну минуту до красной точки на карте — это слепая зона. После этого первая зона камер вновь будет активирована, а вы сможете снять показания ваших датчиков. Таким образом бы обследуем каждый угол этого этажа и еще семи под нами.

— Что будет отражаться на мониторах, пока камеры будут неактивными?

---

— Статическая картинка за последние пять секунд до отключения. Начали.

— Рурк, сука! Предупреждать надо, — выругалась Айка, быстро выходя из туалета и сверяясь с интерактивной картой перед глазами, куда ей идти дальше.

— У вас осталось тридцать секунд, не мешкайте, — поторопил ее голосовой помощник.

— Почему так мало? Сколько действует блок камер? — недовольно спросила девушка, добежав до красной точки.

— Не более пятидесяти пяти секунд. Нам надо оставаться в интервале до одной минуты, чтобы охранный протокол не заметил наших корректировок.

— Так почему ты не настроил пятьдесят девять секунд, если нам надо вложиться до минуты?

— Взял поправку на человеческий фактор. Итого пятьдесят пять секунд. Вы готовы?

— Да.

— Начали.

Перемещаясь от точки к точке, укрываясь в слепых зонах, за час Айка тщательно обошла весь верхний этаж. Как и первоначальный, энергический график показывал близкое присутствие артефакта, но не на этом этаже. Не было яркого скачка, не было мощного импульса.

— Рурк, здесь закончили. Проведи меня до технической лестницы на этаж ниже.

— Уже проложил, госпожа Айка. Будьте аккуратны на лестнице.

Спустя пять минут девушка открывала дверь, ведущую на лестничный пролет технического персонала, и, толкнув полотно от себя, она оказалась лицом к лицу с ночным охранником, который округлил глаза и уже лез к ремню за электрошокером. Молниеносным движением Айка выхватила телескопическую дубинку гиен, и вырубила мужчину, который больше запутался в своем ремне, чем смог выхватить шокер. Девушка аккуратно оттащила его за дверь и на всякий случай связала ему руки и ноги пластиковыми хомутами. Шокер она решила у него забрать. Пригодится.

— Какого хрена, Рурк? Почему ты не сказал, что тут будет человек?

— Я вам сказал, вы просто не придали этому значения. Я вам сказал, чтобы вы были аккуратнее на лестнице.

— Рурк, тебе надо быть более человечным и называть вещи своими именами. Что значит быть аккуратнее? Может, ты мне напомнил за перила держаться.

— Приму во внимание, госпожа Айка. Мне отразить на карте перемещение охраны по этажу?

— Конечно! Откуда мне знать, что здесь может быть охрана?

— Потому что это музей, госпожа Айка. Я думал, вы сами догадаетесь.

— Хорошо-хорошо, я не подумала. Ты готов?

— Охрана помечена синими квадратами на карте, на этом этаже их двое. Из вас так себе ниндзя, так что лучше сразу обездвижьте караульных, чтобы спокойно исследовать этаж. Начали.

Войдя в первую зону, свободную от контроля камер, Айка сразу же устремилась к ближайшей мертвой зоне. Охранники почему-то оказались в одном месте и не торопились расходиться друг от друга. Что они там делают? Жалуются на жен? Обсуждают низкие зарплаты? А-а-ай, какого черта?

— Рурк? Чего они там зависли? Ты можешь что-то сделать?

— Только посоветовать ждать. Как только кто-то из них будет к вам приближаться, я выключу нужную зону камер, у вас также будет пятьдесят пять секунд, чтобы их обезвредить.

По закону подлости оба охранника начали приближаться к Айке, и им до нее оставалось не более десяти шагов.

— Сейчас, Рурк.