Бесплатный фрагмент - Тень навеки ушедшего лета

Глава первая

Эта история началась с того, что пропало мое любимое вечернее платье. Я привезла его из последней командировки в Лондон и с тех пор надела один-единственный раз — на банкет, посвященный пятнадцатилетию нашей фирмы. Тогда-то оно и приглянулось Светке, моей коллеге по финансовому отделу, с которой нас связывали долгие приятельские отношения. Мы познакомились еще на вступительных экзаменах в Академию, где она помогла мне с решением задачи по математике. Благодаря ее участию я набрала-таки необходимый проходной бал, а Светка, похоже, записала меня в свои вечные должницы. По крайней мере, она не постеснялась намекнуть на тот случай, когда обратилась с просьбой дать ей что-нибудь для очередного свидания с Пашей. И уж, конечно, не ожидала от меня категоричного отказа.

Да, иногда мы обмениваемся вещами для экономии средств и пространств наших гардеробов. Но это платье… Я не могла представить его на другой женщине. Пусть даже на той, кто положил первый кирпич в фундамент моей стремительно развивавшейся карьеры. Поэтому я просто сказала Светке «нет», и две недели мы обедали в противоположных углах столовой. Потом ее обида растаяла вместе с остатками апрельского снега, и жизнь как будто вернулась в свое привычное спокойное русло. Но, заглянув в шкаф накануне майских праздников, я с ужасом обнаружила там пустую вешалку, умело спрятанную между двумя костюмами.

Вне всяких сомнений, злоумышленник хорошо знал мои привычки. Если бы не нелепое сиюминутное желание, я бы ни за что не полезла туда до окончания весенних заморозков. И уж тем более не стала бы перебирать все вещи, рассчитывая избавиться от надоевших мне нарядов в тот момент, когда меня фактически лишили отпуска.

Неудивительно, что я сразу заподозрила в пропаже Светку. И даже трижды набрала и сбросила ее номер, прежде чем поняла, насколько серьезно прозвучат мои обвинения. Одно неосторожно сказанное слово, и прощай дружба, успешно выдержавшая целых двадцать семь испытаний на прочность.

Вы можете смеяться, но я действительно педантична к нашим отношениям и точно знаю, сколько раз они достигали критической отметки. В моем дневнике описан каждый из этих случаев, неизменно приводивших нас в маленькое кафе возле работы, где под приглушенные мелодии далеких 90-х мы выпивали по несколько бокалов глинтвейна и топили в них воспоминания о былых обидах. Тогда мне удавалось закрыть глаза на ее проступки, но сегодня…

Поразмыслив, я все же решила не торопиться с выводами. Тем более, за минувший месяц у меня были и другие гости. Например, Дима, который отчаянно пытался вернуть мою любовь, хотя догадывался, что от нее не осталось ничего, кроме десятка фотографий с рождественских каникул в Брюсселе. Или Сергей, всеми силами стремившийся занять его место, но постоянно совершавший поступки, свойственные разве что шестнадцатилетнему подростку. Или Володя, появлявшийся в моей жизни не чаще, чем ежеквартальный отчет из бухгалтерии, но успевавший надоесть ровно настолько, что я не забывала о нем до нашего следующего свидания. Или Евгений, чья неординарная фантазия…

Покопавшись в памяти, я составила список из семи подозреваемых. И все равно водрузила Светку на вершину этой пирамиды. В самом деле, зачем мужчинам красть у меня платье? Чтобы повесить его как музейный экспонат у себя в квартире? На такую глупость не способен даже Сережка. И уж тем более Андрей, мой сосед по лестничной площадке, примерный муж и отец двух очаровательных сынишек. Нет, здесь однозначно не обошлось без женщины.

Проанализировав все «за» и «против», я решила начать издалека, чтобы в случае чего не оказаться в неловком положении. На мое счастье, в записной книжке нашелся телефон Паши, и после восьмого или девятого гудка я с некоторым волнением услышала его изумленный голос:

— Ирэн? Это ты?

Терпеть не могу, когда меня называют по-французски, да еще делают акцент на грассирующем «р», с таким трудом дававшимся мне на уроках в школе. В подобные моменты я теряю контроль над разумом и часто говорю совершенно непристойные вещи. Моя порывистость иногда существенно осложняет переговоры с заказчиками, но наш шеф по-прежнему доверяет мне как самому квалифицированному сотруднику. И должна признаться, я оправдываю его авансы.

Впрочем, на этот раз я смогла-таки подавить свои инстинкты. Нельзя было допустить, чтобы Паша заподозрил неладное. Хотя если Светка предупредила его о платье… Да нет, она точно не рискнула бы сказать ему правду.

— ­Привет,­­ — я беззаботно рассмеялась в трубку,­ — ­ты когда-нибудь будешь называть меня нормальным именем?

­ — Прости,­ — он явно находился не в лучшем расположении духа, — у тебя что-то важное?

— Вообще-то, нет, — я прикусила язык, не готовая к такому повороту событий. Похоже, Паша не горел желанием продолжать беседу.

— Тогда, может быть, поговорим об этом в понедельник? Я заеду за тобой после работы.

— Но… — растерявшись, я не сразу поняла, в чем дело.

— Мы со Светой решили порвать наши отношения, — объяснил он убитым голосом, — ты не в курсе?

— Нет, — я почувствовала, как слабеют мои ноги.

— Тогда звони ей, и она расскажет все подробности. А теперь извини, у меня много работы.

Он выключил телефон, и я осталась наедине с тишиной в трубке, обескураженная и шокированная последними известиями. Господи, мы ведь только вчера целый день общались со Светкой в офисе, и она ни словом не обмолвилась о каких-либо проблемах с Пашей. А сегодня…

Позабыв про украденное платье, я дрожащим пальцем набрала ее номер и даже подумала, а не пригласить ли Светку к себе на ужин, чтобы в спокойной обстановке выяснить истинную причину их разрыва.

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — одна короткая фраза похоронила все надежды на нашу встречу. Я отрешенно выпустила телефон из рук и почему-то почувствовала себя обманутой целым миром. Разве так ведут себя настоящие подруги?

Звон настенных часов, подаренных мне еще прабабушкой, напомнил о том, что скоро должен приехать Миша, вот уже целый месяц умолявший потратить на него хотя бы один субботний вечер. Я отчаянно сопротивлялась нашей встрече, ссылаясь то на работу, то на усталость, то на банальные головные боли. Однако это не могло тянуться вечно. В конце концов, мы были старыми школьными приятелями, а наши мамы и по сей день считали, что из нас получилась бы идеальная семейная пара. И хотя я никоим образом не собиралась связывать свою судьбу с одноклассником-неудачником, во мне все-таки проснулось элементарное уважение к прошлому, заставившее пожертвовать половиной теперь уже полностью испорченного уикенда.

Задержка, вызванная исчезновением платья, привела к тому, что Миша застал меня в одном нижнем белье и несколько секунд молча наслаждался представшим его взору зрелищем.

— Довольно, — чувствуя, как мои щеки наливаются румянцем, я пропустила гостя в коридор и поспешила ретироваться в спальню, — если хочешь, можешь налить себе сока. Кухня — по коридору направо.

— Пожалуй, я обойдусь, — словно испугавшись, Миша неподвижно замер у двери, — ты ведь скоро?

— Пять минут, — пообещала я, на ходу натягивая на себя блузку, — надеюсь, ты уже решил, куда мы едем?

— В «Андеграунд». К сожалению, больше нигде нет подходящего сеанса. Но если ты против…

— Мне все равно, — я вытащила из гардероба юбку, — тем более, я никогда не была там раньше. Мои поклонники предпочитают таскать меня по ресторанам, называя кино не иначе как «пережитком двадцатого века». Впрочем, в той же манере они говорят о театре, опере и балете.

— И ты готова терпеть их общество? — кажется, в Мише пробудилась ревность, — но для чего?

— Они успешные и уважаемые в бизнес-кругах люди. Настоящие мужчины, которые всегда добиваются своей цели. Но что поделать, если их не тянет к искусству?

— Деньги-деньги-деньги. Кругом звон монет, шелест купюр и хруст кредиток. Эта квартира — подарок одного из таких поклонников?

Будь я рядом, Миша точно получил бы от меня подзатыльник. Как в школе, когда мы частенько дрались на переменах. Вот только тогда он не разбрасывался оскорблениями в мой адрес.

— Между прочим, я купила ее на собственные сбережения и до сих пор выплачиваю ипотеку банку, — взбешенная его словами, я едва не стукнула кулаком по стенке, — а ты… Ты явно недооцениваешь мою любовь. Поверь, она стоит больше, чем семьдесят восемь метров в новостройке.

— Извини. Мне просто подумалось, что…

— Твоя бывшая соседка по парте не в состоянии заработать на квартиру? — слегка покачиваясь на каблуках, я медленно вплыла в прихожую, — Миша, очнись. Мне почти тридцать четыре года. В этом возрасте у большинства есть семьи и дети. И только ты по-прежнему ведешь себя как ребенок. Может быть, пора стать хоть капельку взрослее?

— То же самое говорила и Лена, прежде чем бросить меня ради студента-второкурсника. Ты не находишь здесь противоречие?

— Твоя Лена — тема отдельной диссертации. Я вообще не знаю, зачем ты связался с этой сумасшедшей. Тебя что, так достало одиночество?

— Ну да, — Миша печально опустил голову, — хотя… ты все равно не поймешь моих мотивов.

— Идем, — я буквально вытолкнула его из квартиры, — и прекрати жаловаться на убогость мира. С сегодняшнего дня ты изменишь свое отношение к жизни, и, обещаю, к исходу лета она обретет совершенно иные очертания.

— Но…

— Никаких «но», — мы вошли в лифт, и тот стремительно провалился в шахту. Я ойкнула, ощутив холодную невесомость в желудке, а Миша… Похоже, он просто перестал обращать на меня внимание и, повернувшись лицом к задней стенке, задумчиво уставился на свое отражение в зеркале.

— Наверно, я все-таки урод, — промолвил он, когда мы очутились на улице, — и уж, конечно, мне далеко до Джорджа Клуни.

— Ты дурак, — я одернула его за рукав рубашки, — разве можно говорить о себе такие вещи?

— Но ведь это правда! — воскликнул он, усаживая меня в машину, — мы, мужчины, тоже любим красивых женщин.

— Прекрати немедленно, или поедешь в кино один, — я с размаху захлопнула за собой дверцу. Да так сильно, что в ушах задребезжали стекла. Нет, мне решительно надоели его мучения, и я не собиралась перекладывать их на свои плечи. Пусть даже из уважения к многолетней дружбе наших родителей. В конце концов, мне хватало и собственных неурядиц в личной жизни. Плюс новость о неудавшемся романе Светки и эта необъяснимая пропажа платья…

— Пожалуйста, не сердись, — я не заметила, как Миша снова оказался рядом, — клянусь, что больше ты не услышишь от меня ни слова.

— И мы будем молчать весь вечер? Ну, уж нет. Давай выкладывай свои новости. Ты по-прежнему работаешь в том агентстве?

— Угу, — его ответ потонул в реве двигателя, — кстати, месяц назад меня повысили до начальника технического отдела. Жаль только, что я не успел сообщить об этом Лене. Она бы точно…

Я чуть не испепелила Мишу взглядом, но сдержалась, оставляя ему последний шанс на реабилитацию. Мы выехали на растворявшийся в сумерках проспект и лихо помчались в сторону третьего кольца, проносясь как ветер мимо кативших в соседних рядах иномарок. Умиротворенная волшебным ощущением скорости я прижалась виском к пропитанному апрельской прохладой стеклу и, тихо вздыхая, наблюдала за сверкающими за окном витринами.

— Сегодня на удивление мало пробок, — заметил Миша, притормаживая возле очередного светофора, — по моим расчетам, мы должны были потерять на них уйму времени.

— Ага, — согласилась я с легким сарказмом, — особенно если учесть, что многие проводят выходные на природе. Кому охота торчать в такую погоду в городе?

— Камень в мой огород? — Миша нервно нажал на педаль газа, — прошу прощения, что не пригласил Вас к себе на дачу. В следующий раз…

— В следующий раз обойдешься без моего общества. Или ты думаешь, что я тоже страдаю от одиночества?

С каждой секундой мы все больше напоминали семейную пару, порядком уставшую от бесконечных разборок и скандалов. Интересно, что сказали бы наши мамы, увидев нас, сцепившихся после десятиминутной встречи? Почти уверена, это стало бы для них сюрпризом. Особенно для тети Нади, с такой болью переживающей любую неудачу сына. Ведь, вопреки реальности, она еще надеется на его свидание с фортуной.

— Приехали, — сообщил Миша, сворачивая на подземную парковку, — сейчас узнаем, действительно ли все предпочли сбежать из города на природу. А заодно…

Он запнулся, увидев зияющие и тут, и там пустоты, и чуть не врезался в выезжающий задним ходом «рендж ровер».

— Черт! — в последний момент ему удалось-таки избежать столкновения, — ну что за…

— Довольно! — я распахнула дверь и выскочила из машины, — иди смотри своё дурацкое кино и оставь меня в покое! И, пожалуйста, больше не рассчитывай на мое сочувствие. Я не настолько терпима, чтобы общаться с идиотом.

Из окна «рендж ровера» высунулась на удивление симпатичная физиономия.

— Девушка, у вас проблемы? — спросил незнакомец, расплываясь в широкой улыбке. Такими взглядами нас обычно награждают киногерои, но сейчас всё происходило не на экране, а в действительности.

От неожиданности я на мгновенье замешкалась с ответом. Этого хватило, чтобы Миша крикнул на всю парковку:

— Ира! Подожди!

— Ира? — похоже, мое имя имело для незнакомца какой-то особый смысл, — так вам помочь разобраться с вашим другом?

— Спасибо, не надо, — я кивнула на царапину на капоте джипа, — готова поспорить, у вас есть дела поважнее.

Как назло, мужчина не был настроен на капитуляцию. Он резко вывернул руль в левую сторону, и «рендж ровер» с рычанием преградил мне дорогу.

— Вы совершаете крайне необдуманный поступок. Я ведь вижу, что вам нужно отделаться от этого типа.

— Ха! «Этот тип» — всего лишь мой бывший одноклассник. И мне не привыкать справляться с ним в одиночку. Так что позвольте обойтись без вашей помощи.

— Не позволю, — мужчина продолжал взирать на меня с улыбкой, — у вас же были какие-то планы на вечер. Но теперь их нет, а значит, вы можете рассмотреть мое предложение.

— Предложение? — я уставилась на него вытаращенными от удивления глазами, — да кто вы такой, чтобы…

В этот момент меня резко схватили за руку.

— Идем, — непривычно спокойным голосом сказал Миша, — вот видишь, к чему приводит излишняя эмоциональность?

— Отстань, — одним движением я вырвалась из его объятий и, развернувшись, бросилась к эскалатору. Мне вслед раздалось несколько проклятий, последнее из которых оборвалось одновременно с приглушенным ударом от падения чьего-то тела. Я замерла в двух шагах от бегущей наверх лестницы и скрестила руки, предчувствуя неминуемое продолжение кошмара.

— Ира! — крикнул мне незнакомец, — Постойте!

Проглотив страх, я медленно повернула голову. И тут же наткнулась взглядом на Мишу, неуклюже поднимающегося с четверенек. С его рассеченной губы стекали крупные капли крови, а рукав рубашки уже приобрел багровую окраску.

— О, боже, — позабыв все на свете, я достала из косметички платок и, сгорая от стыда, протянула его пострадавшему, — ты в порядке?

— Отстань, — процедил он сквозь зубы, — от тебя вечно ничего, кроме неприятностей.

На лице Миши застыла жуткая гримаса боли. Столь выразительная, что у меня заныло сердце. По сути он был прав — я всегда создавала ему проблемы. Даже в школе, когда нам едва исполнилось по двенадцать. Тогда в класс пришел новый ученик, который избрал меня объектом своих насмешек. Как настоящий друг Миша пытался встать на мою защиту, но в результате сам неизменно оказывался жертвой задиры. Вот и сегодня история повторилась со стопроцентной точностью, с той лишь разницей, что между нами уже давно лежала пропасть.

Я посмотрела вслед покидающей парковку «десятке» и только потом вновь обратила внимание на владельца «рендж ровера». Все так же непринужденно взирая на происходившую на его глазах трагедию, он явно не собирался поощрять меня хотя бы несколькими минутами одиночества. И, похоже, догадывался, что я уже согласна провести с ним вечер.

— Браво, — мне стоило больших усилий сохранить спокойствие, — должна признать, вы умеете произвести впечатление на женщину.

— Артём, — представился он, протягивая мне руку, — так вы принимаете мое приглашение на ужин?

— Почему бы и нет? — я поспешно убрала косметичку в сумку, — или у меня есть возможность выбора?

— Есть, если вы остро нуждаетесь в одиночестве. Там, наверху, настоящий рай для отшельников. Но не думаю, что он принесет вам счастье.

— И правильно делаете, — вконец осмелев, я кивнула на «рендж ровер», — значит, в путь?

— В путь, — он заботливо усадил меня в машину, — я знаю потрясающий итальянский ресторан и обещаю, вы не пожалеете об этой авантюре.

Артём был прав, когда назвал происходившее авантюрой. Раньше я ни за что не села бы в машину к незнакомцу и уж тем более не почувствовала бы себя там как дома. Но сегодня… Утонув в огромном кожаном кресле, убаюканная лившейся со всех сторон музыкой, я представила, что развалилась на диване в гостиной и смотрю кино, где мне самой отведена роль главной героини, пустившейся в противоречащее всем законам логики путешествие в неизвестность.

Глава вторая

Расхваленный Артемом ресторан находился в Коломенском, под самой крышей только что открытого делового центра. В небольшом зале, рассчитанном на двадцать-тридцать посетителей, горели крошечные декоративные светильники, не затмевавшие блиставший за окном город. Мы выбрали столик с видом на Москва-реку и некоторое время любовались ее величием, словно не зная, как продолжать столь неожиданно завязавшееся знакомство. Наконец, нам принесли меню, и я первая перешла в наступление:

— Вы украли меня, чтобы играть в молчанку?

— Нет. Я просто пытаюсь растянуть мгновенье. Вы так прекрасны, когда сидите вполоборота к свету.

Возмутившись, я откинулась на спинку кресла.

— Не рановато ли для подобных комплиментов? Я что, похожа на тех, кому можно вешать лапшу на уши?

— Вообще-то я лишь сказал правду, — Артем сконфузился и погрузился в изучение винной карты, как будто разом потеряв всякий интерес к моей персоне.

Сгорая от ярости, я ударила кулаком по столешнице.

— Послушайте, вы и дальше будете разыгрывать со мной комедию?! Или мы поговорим как нормальные люди?!

Он вздохнул и подозвал официанта.

— Сеньорите нужно расслабиться. Пожалуйста, принесите ваш фирменный коктейль. А мне — порцию льда и бутылку минералки без газа.

— Хорошо, — официант покосился в мою сторону, и я чудом не ответила на его любопытство грубостью. Клянусь чем угодно, он принял меня за проститутку!

— Вы выглядите чересчур взволнованной, — сказал Артем, когда мы снова остались в одиночестве, — признайтесь, это из-за вашего приятеля?

— Из-за Миши? — я поморщилась, словно услышала какую-то непристойность, — конечно же, нет. Тем более, он мне не приятель.

— А кто? — впервые за время нашего знакомства мой собеседник почувствовал себя не в своей тарелке, — кажется, вы назвали его одноклассником.

— Так и есть. Только мы видимся раз в полгода. И то из уважения к дружбе наших родителей. Если бы не они, я бы давно порвала с этим идиотом.

— Даже так? — Артем бросил на меня хмурый взгляд исподлобья, — и вы готовы страдать до бесконечности?

— Думаю, нет. Сегодня он переполнил чашу моего терпения. В следующий раз я просто не возьму трубку, и пусть ищет себе другую дурочку на вечер.

— Самокритично, но попахивает иронией. Вы явно относитесь к несколько иной категории женщин. К той, которые никогда не признают собственные ошибки.

— По-вашему, я совершила какую-то ошибку?

— Видимо, да, раз до сих пор не послали его к черту. Уверен, он постоянно доставлял вам неудобства.

— Да, но… — нас прервало возвращение официанта, поставившего передо мной бокал с мутной жидкостью темно-малинового цвета. Поблагодарив юношу неубедительной улыбкой, я сделала два осторожных глотка через трубочку и, ощутив растекающееся по всему телу блаженство, с пренебрежением закончила недосказанную минутой ранее фразу:

— Я надеялась на перемены к лучшему.

— Вы шутите? — Артем едва не уронил меню на пол, — он не ребёнок, а давно сформировавшаяся личность. И никогда не станет другим вопреки всем вашим ожиданиям и надеждам. Чтобы понять это, достаточно пяти минут, а вы растратили на него почти вечность.

— В любом случае, это мои проблемы, и не вам судить, где я допустила промах.

— Согласен. Выпьем за встречу?

Мы чокнулись, и я разом опустошила полбокала, уже не думая о возможных последствиях своей беспечности. В кресле напротив сидел приятный во всех отношениях мужчина как подтверждение того, что судьба вознамерилась наградить меня за сегодняшние страдания. По крайней мере, я не испытывала к Артему прежнего недоверия и даже мысленно сравнивала его с Серёжей и Димой. К большому сожалению для последних, это сравнение складывалось не в их пользу. И, пожалуй, причиной тому был далеко не оставленный внизу «рендж ровер»…

— Вам грустно? — мой кавалер отложил меню в сторону, — тогда, может быть, закажем ужин?

Я энергично закивала головой и предоставила ему право выбора. Мне было неловко признаться, что я не желаю общаться с официантом, но Артём… Он моментально раскусил причину моей застенчивости.

— Прошу вас, не обращайте на него внимания. Здесь все привыкли видеть меня с другой женщиной.

От неожиданности я чуть не подавилась коктейлем. Ну надо же, какая неслыханная наглость!

— И кто она, ваша отсутствующая ныне спутница? — я поняла, что окончательно загнала себя в ловушку. Встать и с оскорбленным видом выйти вон — на это у меня просто не хватило духа.

— Обычно мы заезжаем сюда с женой, — Артем методично разрушал воздвигнутые мною замки, — однако сейчас она улетела на месяц в Ниццу, и, кажется, я не готов мириться с одиночеством.

— И поэтому отправились в «Андеграунд», чтобы развеяться в обществе себе подобных?

— Именно так, — он по достоинству оценил мою насмешку, — кто ж знал, что там впору открывать клуб изгоев? Друзья описывали его как весьма шумное местечко, где без труда можно найти компанию на вечер.

— Выходит, вы искали себе подружку?

— Ну да, — Артем смущенно опустил голову, — только не думайте, что…

— Не буду, — пообещала я, сохранив спокойствие, — иначе вы никогда не уговорили бы меня поехать с вами.

— Даже так? — он оживился и вытянулся в струнку, — выходит, я произвел нужное впечатление?

— Может быть. Но советую не обольщаться на будущее. Я не та, по кому стоит судить о современной женщине.

Не знаю почему, но семейная жизнь Артема мгновенно представилась мне тихой гаванью на необитаемом острове. За его притягательной во всех отношениях внешностью таилась странная грусть человека, уставшего от безмятежного райского существования. Боже, неужели в мире остались такие люди?

— Согласен, — он продолжал следить за каждым моим движением, — мы с вами принадлежим к иному поколению. К тем, кто отчаянно пытается дотянуться до солнца, но точно знает, что оно уже скрылось за горизонтом.

— Вы говорите как восьмидесятилетний старец, который вот-вот отправится на свидание с предками. Между прочим, я до сих пор чувствую себя подростком и отнюдь не спешу сходить с несущегося в завтра экспресса.

Мои слова вызвали у Артема приступ смеха.

— Вы всерьез готовы сравнивать себя с нынешними студентками и считаете, что адаптировались к двадцать первому веку? Боюсь, в таком случае вас ждет глубокое разочарование.

— Разочарование в чем? — при всем желании я не поняла его намеков.

— В жизни, — он глубоко вздохнул и посмотрел на меня как на несмышленого ребенка, — в один прекрасный день ваш иллюзорный мир даст трещину, и тогда… Вы обязательно вспомните этот теплый апрельский вечер и чудаковатого незнакомца, усомнившегося в незыблемости ваших представлений о современном обществе.

— Откуда вы знаете, что в действительности творится в моем сознании? Это так важно, чтобы мы принадлежали к одному поколению?

— Мне все равно, — признался он после секундного замешательства, — я просто хочу предостеречь вас от падения.

— В таком случае предлагаю сменить тему. Ваша жена улетела в Ниццу в отпуск?

— Если бы, — ответил Артем, не скрывая грусти, — у нее съемки. Совместный проект с французской кинокомпанией…

— Так она актриса? — я присвистнула, ошарашенная его признанием. Не каждый день со мной флиртуют мужья знаменитостей. Хотя… однажды у меня был куда более авторитетный поклонник.

— Лиза Беляева, — сообщил он, не позволяя мне утонуть в воспоминаниях, — уверен, вам хорошо знакомо это имя.

— Да, конечно. Моя подруга без ума от ее последней роли, — я засмущалась, как будто поделилась с ним интимным секретом, — но не могу сказать, что сама отношусь к ней с таким же трепетом. По-моему, порой она переходит все границы…

— Вы правы. Мы с ней не раз спорили на эту тему. Но кто я такой, чтобы вмешиваться в ее карьеру?

— Как минимум муж, заботящийся об имидже супруги. Или ей плевать, что творится у вас на сердце?

— Видимо, да. Ведь она — дитя другого поколения.

— Опять вы про свои поколения. Если не ошибаюсь, ей почти тридцать.

— Двадцать семь, — с некоторой неохотой уточнил мой собеседник, — и этого достаточно, чтобы не всегда приходить к компромиссу.

— Но между вами всего несколько лет разницы, — ляпнула я, не подумав о его возрасте, — так что…

— Мне сорок, — рука Артема невольно легла на нагрудный карман рубашки, — если не верите, я могу показать паспорт.

— Не надо. Хотя… Вы выглядите значительно моложе.

— Рецепт прост: немного спорта и хорошая наследственность. В нашем роду не принято дружить со старостью.

— В таком случае я промежуточное звено между вами и Лизой. Что, по вашей теории, причисляет меня к собственному поколению.

— Я бы не стал торопиться с выводами. Ведь, в отличие от моей жены, я и вы ­– продукт советской эпохи. А это, признайте, уже совсем другая история…

Наконец, нам принесли ужин, и разговор рассыпался на отдельные фрагменты. Я рассказала Артему о своем детстве и юности, а в ответ услышала банальную, но от того не менее любопытную историю о том, как произошло его во многом случайное знакомство с Лизой. Оказалось, что они встретились на дне рождения одного небезызвестного глянцевого журнала, и тогда еще студентка театрального института с первого взгляда влюбилась в разорившегося тремя неделями ранее бизнесмена. Им потребовалось всего несколько часов, чтобы проникнуться всепоглощающей симпатией друг к другу, а уже через месяц отец Лизы официально одобрил их помолвку. Удивительно, но его не смутил даже тот факт, что у будущего зятя не осталось средств, чтобы оплатить круиз по Средиземному морю, и, повинуясь ведомому только ему чувству, он взял на себя все расходы по организации свадебного путешествия. А потом…

Потом карьера Лизы стремительно пошла в гору. В течение двух лет она снялась у всех самых востребованных российских режиссёров и была удостоена нескольких национальных премий. Что же касается Артёма, то он вернулся в свой бизнес, но, к сожалению, так и не смог отвоевать утраченные когда-то позиции. Семейная жизнь дала едва заметную трещину, и с тех пор они так и жили рядом, безмятежные внешне, но бесконечно далекие друг от друга сердцами.

— И вы ни разу не думали о разводе? — удивилась я, едва он закончил свою историю, — но почему? Ведь вокруг столько красивых женщин.

— Видимо, потому что нам удобно быть вместе. Мы живем каждый в своем мире и сталкиваемся так редко, что не успеваем дойти до точки кипения. Наверно, в этом и есть секрет продолжительных супружеских отношений.

— Глупости, — я решительно отвергла его версию семейного благополучия, — по-моему, вы просто боитесь потерять опору под ногами. Насколько я понимаю, в вашей паре главный источник доходов — Лиза?

— Да, но я ничего не знаю о ее контрактах. Она приносит домой копейки, а все остальное отдает родителям. Так что не думайте, что я живу на ее гонорары.

Как ни старалась, я не смогла скрыть своего облегчения. По крайней мере, мы ужинали не за счет Лизы.

— А ваш «рендж ровер»? — я окончательно избавилась от стеснения, — он…

— Это подарок моих американских партнеров. Хотя, если честно, я не очень люблю большие джипы.

— Понимаю. Москва, пробки, вечные проблемы с парковкой. Я бы вообще не рискнула сесть за руль такого монстра.

— И были бы правы, — Артем без паузы приступил к десерту, — обычно я сам езжу на Лизиной «мазерати». Но сегодня суббота, и можно позволить себе отойти от правил.

При этих словах я едва не подавилась чаем. За истекшие два часа все мои принципы провалились в преисподнею. А он с таким видом говорит о выборе автомобиля. Боже, что же будет со мной завтра?

— У вас есть какие-нибудь планы на воскресенье? — Артем хладнокровно приближал нас к неизбежной развязке.

— Вообще-то нет, — я даже не потрудилась найти какую-нибудь отговорку, — разве что попытаться дозвониться до подруги и выяснить, почему она бросила своего бойфренда. Но боюсь, эта затея обречена на неудачу.

— Тогда позвольте пригласить вас в гости. И к черту подруг, которым нет до вас никакого дела.

Еще вчера я была готова защищать Светку до последнего. Как родную сестру и самого близкого мне человека. Однако теперь, узнав про Пашу и пропажу платья… Я колебалась ровно две секунды.

— Согласна. Но вы должны дать обещание, что завтра вечером доставите меня домой. В понедельник у нас важное совещание на работе, и я не хочу становиться козлом отпущения для шефа.

— Идет, — Артем по-дружески протянул мне руку, — просим счет?

Я кивнула, позволив ему пожать мою ладошку, и убедилась, что этот жест не ускользнул от вездесущего официанта. Что ж, по крайней мере, он перестанет считать меня проституткой. Если, конечно, его мышление полностью не утонуло в стереотипах. Впрочем, с каких пор я стала обращать внимание на мнение двадцатилетних? Мы вот-вот простимся, и пусть думает обо мне, что хочет.

Артем вытащил из кошелька пятитысячную купюру и ловким движением засунул ее в книжечку со счетом. Я уставилась на него вытаращенными от удивления глазами.

— Вы платите наличными?

— Ну да, — он как будто не заметил моего изумления, — по-вашему, в этом есть элемент невежества?

— Нет, но… Мне казалось, сейчас все пользуются кредитками.

— Только не я, — он изобразил на лице гримасу отвращения, — лет пять назад мы с женой ездили в Брюссель, и тамошний банкомат проглотил мою «визу». А если учесть, что было три часа ночи…

Я не сдержалась и разразилась громким смехом. Нетрудно представить, что сказала тогда мужу Лиза. Наверняка она разбудила полквартала, и их прогулка закончилась в местном отделении полиции. А потом об этом написали во всех газетах. Существенный повод, чтобы отвернуться от технического прогресса. И все же… Я отнеслась к его словам как к шутке.

— Идемте, — он помог мне подняться с кресла, — скоро полночь, а нам предстоит длинная дорога.

— И куда мы едем? — спросила я, когда мы очутились в лифте.

— В Нахабино. У нас там огромный дом, куда комфортабельнее, чем московская квартира.

— Не сомневаюсь, — я подумала о недавних препирательствах с Мишей, — мне как раз хотелось отдохнуть на природе. Но что будет, если нас увидят соседи?

— Ничего. Им нет дела до наших отношений. Тем более, Лиза часто приглашает к себе приятелей.

— И-и-и…? — протянула я, выходя из кабины.

— И все. Они просто коллеги по работе. Моя жена не из тех, чье хобби — коллекционирование любовников. Более того, у нее вообще определенная неприязнь к мужчинам.

— Даже к вам? — мне в лицо ударил прохладный ночной ветер, и, инстинктивно съежившись, я всем телом прижалась к Артему.

— Даже ко мне, — подтвердил он, обнимая меня за плечи, — по-моему, для Лизы существует только ее карьера. А все остальное — зеркала, в которых отражается ее собственная вселенная. Что поделать, если она росла как принцесса?

— Тогда я не понимаю, зачем вы предложили ей руку и сердце. Похоже, вам не нужны ни ее любовь, ни деньги.

— Я бы назвал это безысходностью, — он заботливо усадил меня в машину, и на мгновенье я почувствовала себя запертой в железной клетке.

— Наверно, это тоже издержки возраста, — продолжил Артем, заводя двигатель, — когда ты просыпаешься и вспоминаешь, что тебе за тридцать, многие вещи обретают иной смысл.

— Обычно так рассуждают женщины. Особенно те, у кого не сложилось с личной жизнью. А вам, мужчинам, незачем спешить со свадьбой.

— Тем не менее, случилось то, что случилось. И, говоря откровенно, я не считаю, что совершил ошибку. Пускай сегодня между нами нет и намека на влюбленность, мы оба извлекли из брака выгоду.

— А дети? Разве вам не нужны наследники?

— У меня есть дочь, — Артем занервничал и чуть резче нажал на педаль газа. «Рендж ровер» чиркнул шинами по бордюру, а я вцепилась ногтями в подлокотник.

— Пристегнись, — посоветовал мой спутник, — уже ночь, и нам не придется стоять в пробках.

Попроси меня о чем-нибудь подобном Миша, он бы точно нарвался на неприятности. Но разве я могла возразить Артему? Как примерный ребенок я исполнила просьбу старшего и, запрокинув голову, предалась ощущению полета.

— Так ты ни разу не была замужем? — спросил он, выждав две или три минуты.

— Нет, — ответила я без малейшего сожаления, — и совершенно не чувствую себя неудачницей. Уж лучше так, чем постоянно ссориться с мужем.

— А дети? — в одно мгновенье мы поменялись с ним ролями.

— По последним данным, возраст идеального материнства — 34 года. Если ученые не врут, у меня еще есть немного времени.

— И ты уверена, что головоломка сложится как надо? А вдруг ты уже потеряла ее главную деталь?

— Не знаю. Я не склонна анализировать каждую мелочь. Иначе рискуешь превратить жизнь в теорию. Примерно это сейчас и происходит с Мишей.

— С тем типом, которого ты бросила в «Андеграунде»? — Артем поморщился, как будто в салоне запахло гнилью, — скажи на милость, почему ты постоянно вспоминаешь этого неудачника?

В ответ я лишь неопределенно пожала плечами. Действительно, что заставляло меня вновь и вновь возвращаться к Мише? Злость, чувство вины или отвращение к его поступкам? Я лихорадочно искала ответ на свой вопрос, но неизбежно наталкивалась на глухую стену. Мы слишком долго шли с ним по одной дороге, и, вероятно, он превратился в неотъемлемую часть моего сознания. В ту занозу, которую нельзя вырвать из памяти, как бы сильно ты не пыталась освободиться от прошлого. И вот мы навеки переплетены друг с другом — два цветка, тянувшиеся каждый к своему солнцу.

Раздосадованный моим молчанием, Артем приоткрыл окно и включил музыку. Ворвавшийся в салон ветер буквально опьянил меня весенней свежестью. Я глубоко вдохнула аромат ночного города и как бы непроизвольно расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

— Тебе не холодно? — Артем даже не посмотрел в мою сторону.

— Нет, — я нагнулась и подставила лицо ветру, — ты не мог бы найти что-нибудь повеселее?

Он несколько раз нажал на кнопку, и классическая мелодия сменилась диско-ритмами восьмидесятых.

— Тебе не нравится современная эстрада? — я осторожно погладила его через рукав рубашки.

— Когда как. Но я предпочитаю музыку своей юности. Только она навсегда застревает в сердце.

— Видимо, так оно и есть, — я откровенно прижалась к нему щекою, — но в таком случае мое сердце принадлежит девяностым.

— Это не страшно, — он нежно поцеловал меня в макушку, — знала бы ты, что предпочитает слушать Лиза.

— Транс? Хаус? Хип-хоп? — я никогда не была сильна в музыкальных направлениях, — или она отъявленная металлистка?

— Нет, нет и ещё раз нет, — Артём рассмеялся, как будто я сказала глупость, — ты можешь представить ее на рок-концерте на каблуках и в длинном вечернем платье? Она же не признает других нарядов, кроме тех, в которых не стыдно пройтись по сцене.

— Да? — я сделала вид, что удивлена его словами, — тогда, наверно, ей по душе классические концерты?

— И снова мимо, — мы плавно повернули вправо и спустя несколько мгновений уже неслись по Звенигородскому шоссе, — у Лизы необъяснимая страсть к восточной музыке. Ты бы видела, сколько дисков в ее коллекции. При желании ими можно облицевать всю гостиную!

По его тону я поняла, что Артем не разделяет этого увлечения супруги. Но промолчала, не найдя в себе ненавистника арабских мелодий. Хотя, если каждый день слушать их с утра до вечера… Пожалуй, я выбросила бы ее фонотеку на помойку.

— К счастью, Лиза не так часто бывает дома. Иначе это был бы серьезный повод для ссоры. На моей памяти несовпадение музыкальных вкусов привело к краху как минимум двух вполне благополучных семейных ансамблей. И я бы не хотел, чтобы нас постигла та же участь.

— То есть, ты твердо решил провести с ней остаток жизни? — не знаю почему, я испытала легкое разочарование.

— Видимо, да. Если она не бросит меня первой. Что маловероятно, учитывая ее привычки. Ведь человек ценит в отношениях не любовь, а комфорт. И в этом плане мы в двух шагах от совершенства.

— Осталось искоренить ее страсть к востоку? — я закрыла глаза, устав от назойливого мелькания рекламных стендов, — по-моему, ты заблудился в собственном мировоззрении. Мы не должны так просто отказываться от чувства. Жизнь без любви — это как бег на одном месте. Ты лишаешь себя всего, что может предложить тебе настоящее, а взамен получаешь покой, которого все равно не избежишь после смерти.

— А ты знаешь, что такое любовь? — Артем намеренно сбросил скорость, — тебе хоть раз удалось ощутить ее прикосновение? Если так, то почему ты не сберегла ее на века и без тени сомнения села в машину к незнакомцу?

Я и не думала прикидываться безобидной овечкой. Тем более, моя жизнь не изобиловала романами с большой буквы. Флирт, бурный секс и личная свобода — вот три кита, на которых держалось мое прошлое. И не важно, кем я была в конкретный момент времени: восемнадцатилетней студенткой или сотрудницей солидной финансовой компании. Мной двигало вечное желание идти вперед, и, подчиняясь ему, я покоряла все новые и новые вершины.

— Не знаю, — мне очень хотелось поразить его неожиданным ответом, — но, в отличие от тебя, я не потеряла надежду. Пускай вчера это было мимолетное и ни к чему не обязывающее увлечение, завтра из него может вырасти самое прекрасное в мире чувство. И тогда… Тогда я, наконец, обрету свое счастье.

— Все это слишком напоминает сказку, — Артем вздохнул и снова надавил на педаль газа, — за окном двадцать первый век, а ты рассуждаешь как героини классических романов. По-твоему, на Земле еще остались принцы?

— Может и нет, но это не повод впадать в отчаяние. В конце концов, они всегда были в дефиците. Да и, признаться, я сама не похожа на принцессу.

— У тебя есть друг? — очень странно, что Артем не задал этого вопроса раньше. Обычно мужчины сразу прощупывают под тобой почву и только потом выбирают стратегию для атаки. Впрочем, чаще всего они терпят поражение, уткнувшись в редуты моего высокомерия. Но сегодня… Я стала настолько слепа, что не заметила никаких подвохов?

— Давай не будем проверять содержимое моего шкафа. Тем более, у меня только что украли любимое платье, а я не знаю, кого обвинить в этом гнусном преступлении.

— Так много подозреваемых? — рука Артема непроизвольно сжала мое предплечье, — а мне подумалось, что ты девушка строгих правил.

— Не всегда, — я почувствовала, как учащенно забилось его сердце, — порой мне тоже хочется новых приключений. В такие моменты я способна на любую глупость. Только не думай, что сейчас тот самый случай.

— Хорошо. Но ты должна дать мне одну клятву.

— А? — я напряглась, не готовая к такому подвоху.

— Не бойся. От тебя не потребуется ничего сверхъестественного. Ты просто пообещаешь, что мы встретимся снова.

— И все? А в этом есть какой-то смысл?

— Да, если ты предпочитаешь постоянство. Или ты профи в однодневных приключениях?

Я поняла, что оказалась припертой к стенке. Пара неосторожных слов, и Артем начнет думать обо мне как официант в ресторане. Ну почему я всегда говорю то, что не стоит выплескивать наружу? Неужели так трудно хотя бы раз наступить на горло собственной песне? Наверняка это всё из-за общения с Мишей. Он и раньше дурно влиял на мои поступки. Особенно в школе, когда мы вместе прогуливали уроки, а после часами выслушивали нотации учителей и директора. Кто мог подумать, что подобное повторится через двадцать лет, и я сама буду читать себе нравоучения?

— Ну так что? — Артем прервал мое короткое путешествие в детство, — ты согласна?

— Да, согласна, — я приоткрыла глаза и обнаружила, что мы покинули пределы города, — главное, чтобы об этом не узнала Лиза. Учитывая ее характер…

— Не волнуйся. Я гарантирую твою безопасность. Если, конечно, ты сама не явишься к ней с повинной.

— Я что, похожа на самоубийцу?

— Нет, но в жизни бывает всякое. Любовник одной моей подруги как-то решил выяснить отношения с ее супругом. Наклюкался как свинья и без спроса завалился в гости. В итоге драка и тяжелое сотрясение мозга. А толку? Она все равно осталась с мужем. Зато с тех пор ведет себя лучше ангела.

— И ты решил повторить ее путь в обратном направлении? — при всем желании я не смогла сдержать улыбку.

— Время покажет, — Артем воспринял меня на полном серьезе, — пока что я всего лишь пытаюсь вернуть вкус к жизни, не особо задумываясь о последствиях неосторожно сделанного шага в сторону. А там посмотрим, удастся ли мне не наступить на чужие грабли.

Мы пролетели мимо указателя с надписью «Нахабино» и, не снижая скорости, свернули на утонувшую в ночи дорогу к поселку. Свет фар вырвал из тьмы узкую ленту асфальта, с обеих сторон обрамленную еще не успевшими позеленеть кустарниками. Я ойкнула и спрятала лицо в ладони.

— Страшно? — Артем и не думал вспоминать про тормоз, — не бойся. Видела бы ты, какие фокусы выделывает здесь Лиза! С ней больше не ездят даже ее сумасшедшие подруги. А между прочим, одна из них — профессиональный автогонщик.

Его слова не произвели на меня ни малейшего эффекта. Я еще крепче зажмурила глаза и расслабилась только тогда, когда почувствовала, что мы стоим на месте.

— Приехали, — мой спутник выключил радиоприемник, — проснись. Или ты решила заночевать в машине?

Я медленно опустила руки и уставилась на выросшую перед нами стену. О, да! Это была самая настоящая крепость. Внушительное трехметровое нагромождение камней тянулось по обе стороны от массивных ворот, растворяясь в леденящем душу полуночном мраке. И только на въезде возвышались два одиноких фонаря, чей тусклый свет не мог взять вверх над тьмой, казалось навеки воцарившейся в семейном гнезде Артема и Лизы. Не знаю почему, но я сразу ощутила себя героиней дешевого американского ужастика, и неприятная пустота поглотила мой несчастный желудок. Все вокруг превратилось в один сплошной кошмар, за которым угадывался кровавый финал повествования. Я сжалась в комок и задрожала как осенний лист, бесповоротно отданный на растерзание ветру.

— Ира? — Артем заметил произошедшую со мной метаморфозу, — все нормально?

— Да, — соврала я, еще сильнее прижимаясь к спинке кресла, — но эта стена… Вам самим не страшно жить в таком уединении?

— Пустяки, — он достал пульт и активировал ворота, — там, внутри, обыкновенное загородное владение. Просто у Лизы есть дурацкая привычка. Она слишком любит производить на всех впечатление.

Мы въехали на территорию их участка и очутились перед огромным трехэтажным домом. Внизу в гостиной загорелся синеватый свет, спустя мгновенье перекинувшийся на террасу у входа. Артем заглушил двигатель и знаком предложил мне выйти из машины. Я подчинилась, едва не прищемив дверцей юбку, и чуть не упала, поскользнувшись на мокрой плитке.

— Осторожнее, — предупредил он, подхватывая меня под локоть, — здесь только что поработала система поливки.

— Автоматика? — мы аккуратно обогнули «рендж ровер» и медленно побрели по направлению к террасе.

— Разумеется. Вся территория управляется электроникой, которая с лёгкостью заменяет и горничную, и садовника, и охрану. Лиза не терпит дома посторонних, поэтому предпочитает доверять компьютеру.

— Но это так жутко — находиться во власти технологий. Еще немного, и они поработят нас как в фантастических романах. Неужели вам нравится жить в окружении микросхем и процессоров?

Мы поднялись по широким каменным ступенькам как влюбленная пара, возвращающаяся с вечерней прогулки. Он крепко обнимал меня за талию, а я мурлыкала, повиснув у него на шее. Едва мы взошли на ещё дремавшую в полутьме террасу, как она ожила, заиграв разноцветными огнями.

— Ты все еще сомневаешься в целесообразности использования компьютеров? — спросил Артем, подталкивая меня в спину.

Входная дверь бесшумно распахнулась наружу, и мне в лицо ударил приторный аромат сирени.

— Извини, — Артем сконфузился и прикрыл нос ладонью, — кажется, я немного перестарался с запахом.

— Пустяки, — я сделала вид, что не испытываю дискомфорта, — компьютеры тоже имеют право на ошибку.

Мы обменялись с ним улыбками и дружно переступили через порог гостиной. Не знаю почему, но мой взгляд тут же устремился к противоположной стенке, где, обрамленный тонкой золотистой рамкой, висел плакат с изображением хозяйки дома. Я застыла, как будто кто-то остановил время. Да, Лиза Беляева славилась своими выходками. Она могла устроить скандал в аэропорту Берлина, публично оскорбить чиновников из Министерства культуры или сорвать съемки, основательно потрепав нервы продюсерам. Но при всей несносности и взбалмошности ее характера, существовало табу, нечасто встречающееся у молодых актрис современности. Ни разу в жизни она не раздевалась перед камерой: будь то кино или фотосессия для какого-нибудь журнала. И сколько бы ей ни предлагали за пикантные сцены, Лиза всегда отвечала категоричным отказом.

Тем удивительнее было увидеть ее обнаженной здесь, в собственном доме, на виду у случайного гостя. Да еще во весь рост, отчего картинка приобретала поразительное сходство с реальностью. Будь я мужчиной, я бы точно подавилась восхищением — настолько эффектным показалось мне пойманное фотографом мгновенье.

— Ира, — Артем настойчиво одернул меня за руку, — не обращай внимания на ее постеры. Они развешаны по всему дому, как будто мы живем в галерее современного искусства. На втором этаже есть даже несколько скульптур и голограмма, выполненная выпускниками Петербургского университета. Если захочешь, я устрою тебе экскурсию. Но только завтра — сегодня у нас мало времени.

Я сделала над собой усилие и словно нехотя отвернулась от фотографии. Мной одновременно овладели и смущение, и любопытство. Что еще скрывалось за стенами их жилища? Какие тайны хранила от мира Лиза? От волнения у меня закружилась голова, и если бы не Артем, я бы точно упала на пол.

— Пойдем наверх, — предложил он, кивнув в сторону лестницы, — ты утомилась, и тебе не помешает отдых.

— А я-то думала, у нас другие планы, — набравшись наглости, я крепко поцеловала его в губы, — или, быть может, проснулась твоя совесть?

Он засмеялся и потащил меня в спальню. Каждый мой шаг отзывался звонким эхом по всей гостиной, и я сбросила туфли, чтобы не производить слишком много шума. Мы поднялись на второй этаж, на ходу стаскивая с себя одежду. Уже раздетая я повалилась на кровать, закрыв глаза в предвкушении хотя бы нескольких минут блаженства. А потом… Артем заключил меня в свои объятия, и все исчезло, превратившись в бесконечный сгусток страсти, на два часа объединивший наши тела и души.

Глава третья

Опустошенная я лежала на животе и тупо смотрела на бесформенную груду подушек у изголовья. Артем неподвижно сидел рядом, закутавшись в простынь как восставшая древняя мумия. Его глаза бесцельно блуждали по дальней стенке, а пальцы судорожно сжимали смятое покрывало. Изредка мы обменивались мутными взглядами и неизменно возвращались назад в себя: две судьбы, так нелепо столкнувшиеся накануне.

Разумеется, для меня это был не первый опыт случайного знакомства. Еще в Академии я поддалась дурному влиянию Светки и каждое лето оттачивала искусство обольщения на курортах. Все кончилось встречей с одним американцем, который полгода добивался моей руки и сердца. Он даже дважды приезжал в Москву, чтобы явить серьезность своих намерений, но в результате вынужден был выбросить белый флаг — я не планировала выходить замуж за иностранца. Зато стала избирательнее в общении с мужчинами и, к огромному огорчению подруги, прекратила рассматривать их в качестве неотъемлемого атрибута заграничного отдыха. И вот спустя почти десять лет я наступила-таки на давно заброшенные грабли…

Вне всяких сомнений, я осознавала тот факт, что Артем не будет бегать за мной как обезумевший от гормонов школьник. И уж, конечно, не предложит мне выйти за него замуж. Но все случившееся могло коренным образом изменить наши отношения с Сережей, которые и без того грозили лопнуть от одного неосторожно сказанного слова. А если приплюсовать сюда других моих кавалеров и поклонников, то можно было с уверенностью сказать, что тянущиеся на протяжении многих лет любовные связи напрягают не меньше, чем любые другие формы общения с противоположным полом. И, тем не менее, только что я вплела в эту паутину еще один узор, создав себе ворох дополнительных проблем и испытаний. Вот он — очередной отголосок воспитательной системы Светки. Уж кто-кто, а она порадовалась бы моим приключениям.

— Разочарована? — спросил Артем, прерывая нашу игру в молчанку, — ты ожидала более качественного секса?

— Нет, — я медленно повернула голову, — можешь не сомневаться в своем умении обращаться с женщиной. Просто… Ты знаешь, в моей жизни слишком мало места. И я не знаю, как впихнуть туда еще одного мужчину.

— Даже так? — он ни на миллиметр не сдвинулся с места, — тогда зачем ты села ко мне в машину?

— Это судьба. Неизбежность на уровне мироздания. Я сделала то, на что толкнуло меня провидение, и… Я не считаю, что совершила ошибку.

— У тебя есть друг? — Артем напрягся, как будто на карту было поставлено как минимум все его состояние, — но почему ты не сказала об этом раньше?

— Видимо, потому что у меня нет никакого друга. Те мужчины, которые копошатся возле моей персоны, не дотягивают до уровня установленной твоим вопросом планки. Друг! Скажи, откуда ты взял это слово?

— Ты понимаешь, что я имею в виду, так что давай не будем придираться к деталям. К тому же, тебе известно обо мне и Лизе.

— Хорошо. У меня есть один любовник. Плюс бывший бойфренд, который не может смириться с нашим разрывом. Плюс пара приятелей, периодически возникающих в моей постели. И все. Никаких случайных знакомств и свиданий. Я не святая, но и не законченная грешница.

— А как же я? — он натянул простынь на подбородок, — мне уготована роль исключения из правил?

— Тебе так важно занять особое место в моей жизни? Но для чего? Чтобы как-то насолить Лизе? А я ведь запросто могу встать на ее сторону. Хотя бы из чувства женской солидарности.

— Не смеши, — Артём счел мое заявление шуткой, — единственное, что объединяет вас с Лизой — это полное несоответствие слов и поступков. Или ты думаешь, я совсем разучился разбираться в женщинах?

— Может быть. Но я действительно свободна от обязательств. И в то же время не ищу новых приключений. По этому профилю у нас специализируется Светка. Хочешь, я организую вам встречу?

— Для чего? — он совершенно не понял моей шутки.

— Чтобы ты перестал видеть во мне чудовище, — я повернулась на бок и одарила его воздушным поцелуем, — тот факт, что у меня несколько мужчин, не означает, что я меняю их как перчатки. Скорее, наоборот, я слишком бережно отношусь к прошлому и не бросаю тех, кому обязана хотя бы несколькими мгновениями счастья.

— Но это глупо, — Артем намеренно отвернулся в сторону, — нельзя всю жизнь таскать за собой вчерашний день и рассчитывать на какие-то перемены завтра. Теперь понятно, почему в твоем настоящем так мало места. Что ж. Я готов освободить тебя от обещаний. Ты не должна…

— Дурак! — я уронила голову на подушку, — ну почему все мужчины — идиоты? Я разве сказала, что хочу ограничиться одной ночью?

— Нет, но… мне показалось…

— Давай лучше спать, и отложим этот дурацкий разговор на утро, — я еле сдержалась, чтобы не наградить его пощечиной, — только, пожалуйста, не буди меня раньше одиннадцати. Иначе тебе придется иметь дело со стервой.

Он кивнул и сухо пожелал мне спокойной ночи. Раздосадованная, я натянула на себя одеяло и закрыла глаза, пытаясь побороть отчаяние. Вот так всегда: пара фраз, и прощай, волшебный вечер. А вместе с ним — еще одна надежда на чудо. И для чего он начал спрашивать о моих мужчинах? Чтобы намеренно пробудить в себе ревность? Или предупредить, что он не потерпит конкурентов? И то, и другое выглядело, по меньшей мере, детским садом, но я-то знала, насколько нелепыми бывают мотивы тех, кого принято считать сильным полом. Достаточно дать им малейший повод, и они раздуют его до проблемы мирового масштаба, хотя, в сущности, ты не совершила ничего, выходящего за рамки повседневности. Тем более нелепым это выглядело сейчас, когда прошло всего несколько часов с момента нашего во многом случайного знакомства. Разве так важно, что было в моей вчерашней жизни?

Поглощенная своими, в общем-то, бессмысленными раздумьями я не заметила, как прошло достаточно много времени. Артем уснул в противоположном углу кровати, изредка переворачиваясь и бормоча какую-то абракадабру. Пару раз в его бреднях промелькнуло имя Лизы, а вместе с ним — упоминание о каком-то Роберте Пересе. Я попыталась абстрагироваться от действительности, но поняла, что слишком возбуждена для свидания с Морфеем. К тому же напоминали о себе и острые приправы к ужину: мой организм настойчиво требовал стакан воды или сока. Не в силах противиться поглощавшей меня жажде, я встала и бесшумно выскользнула из комнаты. Мы столь внезапно отдались во власть страсти, что было не до того, чтобы спрашивать местоположение кухни. Теперь мне предстояло выяснить это опытным путем, на ощупь двигаясь по длинному пустынному коридору. Как назло, автоматика словно игнорировала присутствие в доме посторонних, и спящие под потолком лампы не спешили озарять мой путь ярким светом. Мысленно проклиная издержки технического прогресса, я кое-как добралась до лестницы и чуть не скатилась кубарем вниз, неловко поскользнувшись на собственной блузке. Переведя дыхание, я приготовилась к полному сюрпризов спуску. Но едва я миновала вторую ступеньку, внизу снова вспыхнули синие огни, а мое тело ощутило приятное дуновение ветра. Дом ожил, воскрешая первые впечатления от нашей встречи, и ноги сами понесли меня в гостиную.

Фото Лизы висело на прежнем месте как единственный экспонат в избавленном от лишней мебели помещении. Я невольно застыла перед ее силуэтом и машинально бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Да, чертовски глупо сравнивать себя со знаменитой актрисой. Тем более, когда тебе давно перевалило за тридцать. И пусть ты регулярно посещаешь фитнес-клуб, ничто не скроет неумолимого налета времени, который каждый день впитывается в душу, оставляя след, не выводимый даже самыми современными достижениями медицины. И что бы ни говорили окружающие, приходится признать — твои лучшие годы безвозвратно канули в прошлое. А вместе с ними растаяли и несбывшиеся надежды…

Поддавшись эмоциям, я со всей силы ударила кулаком по фотографии. Да так сильно, что разбила защищавшее ее стекло и поранила только на днях залеченную руку.

— Черт! — я взвыла от боли и упала на колени, — ну за что мне такое наказание?!

Мои ругательства сменились тихим плачем. Я редко позволяю себе такую слабость, но сегодня меня как будто прорвало на слезы. Пожалуй, впервые за пятнадцать лет самостоятельной жизни я ощутила себя беспомощным ребенком. С той лишь разницей, что мной овладели вполне взрослые страхи. И среди них — осознание достижения той незримой границы, переступив которую ты начинаешь скатываться в пропасть, с каждым днем приближаясь к пожирающей все живое бездне.

На мое счастье, теплые капли крови, беззвучно падавшие на холодную поверхность пола, напомнили мне о проблемах текущего момента. Поднявшись на ноги, я устремилась к ближайшей двери и облегченно вздохнула, обнаружив за ней кухню. Струя ледяной воды из-под крана в одну секунду вернула меня к действительности. Я трижды назвала себя полной дурой и поняла, что не представляю, как буду объясняться с Артемом. Мне захотелось взять и убежать прочь, лишь бы не видеть его реакцию на разбитую фотографию. Но могла ли я вырваться из этого дома? И как добраться до города, когда вокруг ни малейшего намека на цивилизацию?

Заглянув в холодильник, я нашла две бутылки минералки с газом и с отвращением вернула их на место. Похоже, здесь не так часто принимали гостей и не слишком заботились об их вкусах. Или им всем нравилась эта пузырчатая смесь, после которой обычно ворочаются до рассвета?

В любом случае у меня не оставалось выбора. Я нацедила фильтрованной воды и залпом осушила два стакана. Жажда исчезла вместе с последними позывами ко сну, и на поверхность вновь всплыли мысли о совершенном преступлении. Необходимо было придумать оправдание, достаточно убедительное для Артема и одновременно необременительное для моей совести. Иначе чувство вины обязательно довело бы меня до сумасшествия, после чего я потеряла бы к себе всякое уважение. И уж тогда со мной не справился бы ни один волшебник…

— Дзинь! — зазвонила висевшая на холодильнике трубка резким звуком, присущим телефонам советской эпохи. От испуга я едва не уронила стакан на пол. Какому придурку взбрело в голову беспокоить людей посреди ночи? Да еще в тот момент, когда я не придумала себе алиби.

— Дзинь! — настойчиво повторила трубка, и я поняла, что сейчас случится катастрофа. Проснется Артем и…

Дрожащей рукой я поднесла аппарат к уху. Наверно, с моей стороны это была большая глупость, но замешательство привело бы к еще более кошмарному результату.

— Алло, — прошептала я, прижимаясь к микрофону губами и с трудом справляясь с охватившим меня волнением.

— Прошу прощения, — ответил мне неуверенный женский голос, — кажется, я ошиблась номером.

Ну, конечно же, это была Лиза! Только она могла позвонить в такое время. И только она могла довести меня до оцепенения.

— Подождите, — я словно испугалась, что она бросит трубку, — Вы хотели поговорить с Артемом?

Порой мы все совершаем необдуманные поступки. И это был как раз тот самый случай.

— Я? Ну, да… Черт возьми, что происходит? — Лиза запнулась и попыталась скрыть удивление, — Вы кто?

— Ира, — не представляю, что заставило меня сказать ей правду, — а ваш муж спит. Перезвоните утром.

Невозмутимость, с которой я произнесла последнюю фразу, подействовала на нее как подзатыльник на ребенка. Мне даже подумалось, что она вот-вот заплачет от обиды. Настолько тяжелым было повисшее в динамике молчание, нелепо смешанное с ее неровным дыханием.

— Простите, — наконец, пробормотала Лиза, — передайте ему, что я возвращаюсь в понедельник. Я… позвоню из аэропорта.

На этой фразе она прервала наш странный разговор, и мой ответ заблудился в проводах и ретрансляторах. Обалдевшая от собственной наглости я повесила телефон назад на холодильник, после чего еще долго не могла выйти из транса. Мне было страшно и одновременно стыдно перед Артемом, чей завтрашний день я только что обратила в светопреставление. И, пожалуй, теперь мне не стоило беспокоиться о разбитой фотографии. На фоне только что состоявшегося откровения с Лизой это выглядело как безобидная детская шалость…

— Ира? — поглощенная своими мыслями я не заметила появления Артема, — с тобой все в порядке?

Он замер под сводом ведущей в гостиную арки, всё так же кутаясь в свою дурацкую простынь. Я испытала страстное желание броситься к задней двери, но мои ноги как будто приросли к полу.

— Что случилось? — он подошел и взял меня за запястье, — у тебя какие-то проблемы со здоровьем?

Не сомневаюсь, что в тот момент я была белее мела и действительно могла вызвать в нем тревогу. Но меньше всего на свете мне хотелось попасть в плен чужого сострадания, а потому я резко вырвалась из его объятий и ответила так, словно за последние полчаса здесь не произошло ничего, что имело бы отношение к Артему.

— Все нормально. У меня просто пересохло в горле, и мне было неловко будить тебя из-за такой мелочи как стакан сока.

— Чтобы приготовить сок, нужно как минимум найти соковыжималку, — он скептически уставился на мою рану, — а еще знать, где расположены выключатели. У этой системы есть несколько особенностей работы в ночном режиме, и… Ты запросто могла бы упасть с лестницы.

Сам того не ведая, Артем придумал мне правдоподобную версию случившегося. Разумеется, в доме должны были быть видеокамеры, но кто станет просматривать их записи в присутствии гостьи?

— Мне очень стыдно, — я попыталась изобразить искреннее сожаление, — та фотография… Я споткнулась и случайно разбила ее рукою. Наверно, она стоит кучу денег… Скажи сколько, и я отдам тебе сегодня вечером.

К моему изумлению, Артем отнесся ко всему как к недоразумению и заявил, что не возьмет у меня ни копейки. Конечно, со стороны это выглядело благородной глупостью, но он ведь не знал, какую кашу заварила я в его отсутствие. Более того, теперь у меня появился шанс сохранить свою тайну до понедельника при условии, что ему не вздумается набрать номер Лизы.

Он сам нашел в холодильнике лейкопластырь и заботливо залепил мои царапины. Потом достал соковыжималку и апельсины и приготовил мне два стакана сока. Я разомлела от такого внимания к собственной персоне, но так и не смогла утихомирить пожиравшую меня совесть. Поэтому, когда мы снова вернулись в спальню, я ещё долго лежала с широко открытыми глазами и, глядя на мутные тени на высоких стенах, пыталась понять, какой ценой мне придется заплатить за вмешательство в чужие судьбы…

Глава четвертая

Когда я проснулась, часы показывали половину первого. Сквозь полуоткрытые жалюзи на окнах пробивались яркие лучи полуденного солнца, а на месте Артема лежали мои аккуратно сложенные вещи. Я протянула руку и дотронулась до блузки, необычайно опрятной для свидетеля нашей вчерашней страсти. Разумеется, этому факту тут же нашлось простое объяснение: воспользовавшись предоставленной ему свободой, Артем не побоялся погладить мою одежду. Вот уж, действительно, настоящий подвиг со стороны мужчины!

С улыбкой, обращенной к еще спавшей комнате, я осторожно выбралась из-под одеяла и, опасаясь нарушить царившую вокруг гармонию, выскочила в коридор, где уже пахло приготовленным внизу обедом.

— Артем! — позвала я, остановившись напротив ванной, — ты не мог бы оказать мне одну услугу?

К моему удивлению, он появился не со стороны лестницы. Открылась дверь в дальнем конце коридора, и вслед за ним устремилась сверкающая волна дневного света. Я зажмурилась и отпрянула назад, вдруг застеснявшись наготы своего тела. Ну как я могла допустить такую оплошность?

— Ира? — он в замешательстве отвел взгляд от моей фигуры и как-то грустно посмотрел себе под ноги, — у тебя опять проблемы с домом?

Мне стало смешно, что Артем сравнивает свое жилище с человеком, но я постаралась не превращать наш диалог в комедию. После вчерашней ночи это усугубило бы степень моей вины, а я и так не знала, куда деться от угрызений совести.

— Причем тут дом? — я инстинктивно прижала руки к телу, — ты не мог бы принести полотенце?

— Полотенце? — переспросил он с видом не выучившего экзамен студента, — ах, да. Конечно. Сейчас…

Он бросился в спальню и вернулся с длинным махровым халатом, очевидно, найденном среди гардероба Лизы.

— Держи. И не смотри на меня такими глазами. А то мне кажется, что я веду себя как ребенок.

— Прости, — я сделала шаг по направлению к ванной, — все нормально. Это со мной творится какая-то чертовщина. Вчерашний вечер… Я до сих пор не верю в его реальность. У тебя не бывает подобных ощущений? Когда твоя собственная жизнь начинает напоминать кино, словно в тумане проносясь мимо подсознания. Потом кто-то резко говорит: «Стоп», и ты проваливаешься назад в действительность. И не можешь понять, что руководило тобой в состоянии зрителя. Но эпизод снят, нужно двигаться дальше. А ты не в силах увязать его с настоящим моментом…

На месте Артема я бы посчитала меня сумасшедшей. Но он лишь кивнул и распахнул передо мной дверь ванной.

— Поговорим за обедом. Я буду ждать тебя на кухне. Только, пожалуйста, постарайся больше не бить фотографии. Лизе не нравится, когда портят ее снимки.

Я молча прошествовала внутрь комнаты и с некоторым облегчением вновь погрузилась в одиночество. Нет, мне решительно не нравилось мое нынешнее состояние. С таким настроением нельзя идти на контакт с внешним миром. Если, конечно, ты не собираешься порвать его в клочья. Но пока у меня не возникало подобных мыслей…

Окинув ванную любопытным взглядом, я поняла беспокойство со стороны Артема. В узком проеме между раковиной и душевой кабиной висело еще одно изображение хозяйки дома. На этот раз облаченной в короткое летнее платье среди экзотических пальм и диковинных песочных замков. Внизу я различила инициалы всемирно известного фотографа, а рядом дату — 5 мая прошлого года. Между прочим, весьма знаменательную в моей собственной жизни. Как раз в тот день мы начали встречаться с Димой. И… Мной опять овладели воспоминания…

Терпеть не могу оглядываться в прошлое. Особенно когда нахожу в нем повод для ностальгии. Мне сразу кажется, что я совершила кучу ошибок и теперь должна отыскать их в океане прожитых десятилетий. Но кому нужны результаты моих мучительных исследований? Самоанализ не поможет даже мне, ибо я все равно буду идти на поводу у эмоций. Сегодняшнее пробуждение в чужой постели служило ярким подтверждением этой аксиомы моего существования, опровергнуть которую не смогла бы и коллегия лауреатов Нобелевской премии.

Задумавшись о вечном, я не заметила, как очутилась под струей прохладной воды и опомнилась только тогда, когда почувствовала, что покрываюсь гусиной кожей.

— Черт! — я схватилась за ручку крана и чуть не вырвала ее с мясом, — кто-нибудь, прекратите эту пытку!

Вместо ответа раздалось урчание из сточного отверстия. Словно по воле всемогущего маньяка весь мир пытался довести меня до безумства. Еще немного, и вторую фотографию Лизы постигла бы незавидная участь предшественницы…

Как ошпаренная я вылетела из ванной и, на ходу завязывая халат, метеором ворвалась на кухню. Артем уже сидел за столом, уткнувшись носом во вчерашний номер «Спорт-экспресса», а из-за приоткрытой двери на задний двор выглядывала пушистая кошачья физиономия.

— Ты уже? — спросил он, не выпуская из рук газету, — мне показалось, что прошло максимум три минуты.

— Так и есть, — я без сил опустилась на табуретку, — прости, но со мной происходит что-то странное.

— Это из-за меня? — он наконец-то оторвался от чтения, — ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Не сейчас, — я налила нам кофе, — сначала обед и разговор по душам. Скажи, ты всерьез заинтересован общаться со мной и дальше?

— Кажется, мы уже обсуждали эту тему.

— Да, но тогда была другая ситуация, и я еще не успела проявить свое неуважение к Лизе. А вдруг она все-таки узнает о твоей измене?

— Ну и что? — Артем ответил мне легким недоумением, — тебя так заботят наши внутрисемейные разборки?

— Нет, но… Я чувствую себя не в своей тарелке. Понимаешь… Со мной, действительно, не случалось ничего подобного.

— Ты что, ищешь себе оправдание? — он посмотрел на меня каким-то недобрым взглядом, — между прочим, никто не заставлял тебя садиться ко мне в машину. По-моему, это был твой осознанный выбор.

— Да, но… — я поняла, что веду себя как дура, — ты же видишь… Наше свидание прошло не по обычной схеме.

— А разве у свиданий бывают схемы? — он продолжал следить за каждым моим движением, — может быть, ты все-таки объяснишь, в чем дело?

— Увы, — я отрицательно покачала головой, — мои ощущения не поддаются выражению в словесной форме. В конце концов, я специалист в области финансов, а не писатель, умеющий излагать чувства.

— Очень жаль, — Артем испустил глубокий вздох разочарования, — тогда я не знаю, как развеять твои сомнения.

— Просто ответь, что ты думаешь о нашем будущем. Еще вчера ты мечтал о второй встрече. А сейчас? Твое желание осталось в силе?

— Да, — он поставил передо мной тарелку с супом, — поэтому ешь и не задавай лишних вопросов. А что касается Лизы… Мы сами уладим это глупое недоразумение с фотографией. Я давно говорил, что ей не место в гостиной. Полагаю, теперь кое-кто согласится со мной на все сто процентов. Знаешь, я даже рад, что ты наткнулась именно на ее снимок. Порой нам всем нужны какие-то знаки свыше…

Я сделала вид, что всецело поглощена обедом, однако в глубине души меня по-прежнему терзали сомнения. Как преодолеть себя и рассказать Артему правду? И что произойдет, когда он узнает о ночном звонке Лизы? Я отдала бы многое, чтобы избавиться от раздирающей мозг дилеммы, но, увы, никто не предлагал мне такую сделку.

— Нравится? — Артем витал в совершенно иной вселенной. Среди туманностей изысканных блюд и ярких звезд на небосклоне кулинарных рецептов.

— Да, спасибо, — я машинально утопила ложку в супе, — и как давно ты увлекаешься готовкой?

— С тех пор, как мы стали жить под одной крышей. Ты же заметила, у нас дома нет прислуги. А профессия, выбранная Лизой в детстве, не слишком уживается с возней на кухне. Она способна разве что сварить кофе. И то… Через раз у нее получается какая-то каша.

— Я бы обиделась, услышав такое из уст близких. Особенно, если бы они говорили об этом посторонним.