Бесплатный фрагмент - Тень башни

Невеста

Принцесса Ван Юй стояла посреди комнаты, вокруг суетились портнихи. Подшивали, закалывали, прикидывали, как лучше уложить складки помолвочного наряда. Юй им в этом ничуть не помогала, но и не мешала. В присутствии старшего брата, Ван Рена, принцесса вела себя прилично. Правда вслед за ним в покои невесты подтянулись и младшие, а когда в одной комнате собираются пять драконов, люди начинают нервничать. В конце концов, одна из женщин уколола принцессу булавкой, и та прогнала портних прочь.

— Не хочу замуж, — Юй подняла на старшего брата светло-золотые глаза. В начале весны ей минуло четырнадцать, и она уже научилась принимать облик дракона по желанию, а не спонтанно, как это было предыдущие два года. Ничто не мешало замужеству, кроме желания самой принцессы.

— Ну и глупая, — ответил ей Шень вместо старшего брата.

— Не глупее тебя, — огрызнулась та.

Шень прекратил разглядывать резной потолок и сел на подушках. Они с Юй родились в один день и до двенадцати лет были похожи как близнецы. Но как только у обоих перелиняли глаза и случилось первое превращение, Шень стал расти гораздо быстрее и уже догонял Рена, а Юй отстала от него на целую голову. Впрочем, характеры двойняшек были одинаково сложными и Шень не упустил возможности поспорить:

— У твоего жениха самый большой дом, сейчас ему подчиняются шесть западных правителей. Это раз. Горы золота, потому что он выиграл войну и теперь все побежденные дома платят ему дань. Это два. А еще у него самая сильная армия на западе! Три. А ты нос воротишь.

— Надо же, до трех считать научился, — фыркнула Юй. — И вовсе у него не самая сильная армия, одни дикари. Скажи ему, братец Рен?

— Боюсь, Шень даже недооценил твоего жениха, — отозвался старший дракон. — Сейчас армия нашего дома слабее объединенной армии дома Каар.

Младшие посмотрели на него с недоверием. Дом Ван был самым сильным на востоке. Можно даже сказать, единственным, не считая пары дальних княжеств.

Рен не стал убеждать младших. Он стоял у окна и смотрел, как тень Дворца драконов понемногу наползает на город. На закате она дотянется до восточных ворот, и оттуда в Дан Ши, столицу дома Ван, приедет Мор Каар. Рен знал о нем лишь со слов министров и торговцев. Сказать по правде, этот дракон спас их дом от войны, дела затратного и утомительного. Около четырех лет назад один из самых старых драконов запада объявил себя хозяином земель от кряжа до пустошей, и многие дома склонили перед ним колени. В планах завоевателя было идти на восток до самого моря, но между ним и востоком лежали земли дома Каар, а их молодой и упрямый правитель не захотел посторониться. Он почти в одиночку разгромил общего врага и теперь пожинал плоды победы. Им восхищались на западе, но Рен был уверен, что в этом восхищении немало зависти. Молодой Мор Каар действительно отхватил большой кусок и теперь изо всех сил пытался его удержать. Вероятно, именно это подтолкнуло его посвататься к принцессе восточного дома. Дому Каар был нужен независимый и сильный союзник.

Кто-то осторожно коснулся его руки. Рен опустил глаза, улыбнулся и погладил младшего брата по светлым волосам. Фэй уткнулся ему в рукав и тихо сказал, что хочет есть. Рен заверил его, что скоро они оставят Юй готовиться к празднику и пойдут обедать. Фэй отпустил рукав и вернулся на свою скамейку также тихо, как подошел. Рен вздохнул. Третий, самый тихий из братьев родился белым. Ему уже исполнилось десять, но на вид никто не дал бы и восьми. Он почти не разговаривал, и до сих пор ни разу не превратился. Возможно, этого не случится никогда. Белые драконы были редкостью и редкостью нежеланной. Рен делал всё, что мог, чтобы Юй, Шень и Шу видели в Фэе равного. Весь остальной двор, включая главу дома, говорил о третьем принце, не иначе как о тяжело больном или увечном.

Но долго печалиться Рену не дали: под заливистый смех Шу, самого младшего, пятилетнего принца, в него прилетела подушка. Вот кому бы убавить драконьей крови. Четвертый из братьев сразу родился с золотыми глазами и нрав его ухудшался с каждым днём. Люди боялись его воспитывать, слушался он только Рена, да и то через раз. А однажды старшему принцу даже пришлось выпустить клыки и нарычать на Шу. Никто этого не видел, но ему до сих пор было стыдно. Зато младший дракон после этого целую неделю вел себя прилично: никого не кусал, не тащил с кухни сырое мясо и не сбегал от воспитателей. То, что они на пару с Шенем устроили маленькую домашнюю баталию было совсем не удивительно. Впрочем, всё быстро закончилось, когда очередная подушка прилетела в Юй. Принцесса, до этого без тени радости перебиравшая жемчужные нити помолвочного убора перед зеркалом, с непроницаемым лицом разорвала её на две одинаковые половинки. Братья тут же притихли.

Рен снова поглядел в окно. Тень уже добралась до квартала фонарщиков, пора возвращаться к приготовлениям.

— Шень, прошу тебя, отведи Фэя в желтую столовую, а Шу передай воспитателю. Его нужно отмыть перед встречей гостей. И себя приведи в порядок, как бы западные драконы не приняли тебя за стражника.

— Слушаюсь, мой командир! — Шень схватил в охапку младших драконов, шутливо поклонился старшему и выбежал из комнаты.

Рен подошел к сестре. Принцесса всё еще смотрела в зеркало, демонстративно не замечая его присутствие. Платье перекрутилось и часть булавок выпала, портнихам придется начинать всё сначала. Еще немало времени уйдет на прическу, а нужно успеть всё до заката.

— Юй, я тоже не хочу, чтобы ты покидала Дан Ши, — тихо сказал Рен, — Но решаю не я, а глава дома.

— Я знаю, — Юй резко обернулась, — Но мама меня и слушать не хочет!

— Сиятельная знает, что делает, Юй.

Принцесса опустила голову.

— Конечно, знает. Не ей же выходить замуж за страшного бледного чужака. И не тебе!

Она всхлипнула. Рен вздохнул и протянул сестре шелковый платок.

— И нос у него, наверное, длинный, как у демонов с горы Фо!

— Демонов с горы Фо не бывает, — отозвался Рен. — А Каара ты еще не видела. Может быть, он не так страшен, как ты себе вообразила.

— Что, ещё страшнее? — фыркнула Юй. Слёзы у неё всегда заканчивались неожиданно.

Рен улыбнулся и достал из кошелька на поясе золотую заколку с цветами из красных рубинов.

— Это свадебное украшение Сиятельной. Мой отец подарил его в день их помолвки. Эта заколка принесла ей удачу, принесёт и тебе.

Юй приняла подарок и наконец-то улыбнулась брату.

— Обняла бы тебя, но булавки царапают.

— Ничего, — отозвался он. — Сейчас я позову портних.

Юй тяжело вздохнула, но ничего не ответила.

***

Оказалось, что они зря ждали жениха у ворот — он прибыл по морю. Задолго до заката галеон с черно-золотым флагом дома Каар вошел в Красную гавань в сопровождении трех ладей с красно-желтыми парусами и форштевнями, украшенными головами леопардов — Мор Каар привёз в дар невесте военные трофеи. Как только эта новость достигла ушей министра церемоний, тот пришел в ужас: вся встреча была расписана по минутам, улицы, по которым должны были пройти гости — усыпаны красным песком, музыканты и стража расставлены по местам, зеваки и бродяги разогнаны прочь. Чего не скажешь об улицах, ведущих к гавани! Впрочем, тревога была напрасной — церемония встречи началась вовремя. Когда барабанщики, танцоры и почетный караул добрались к пристани, западные гости уже вынесли ладьи на берег, а с галеона спустили специальные повозки и впрягли в них огромных пегих коней. На закате, ровно в назначенное время, под бой барабанов и взрывы фейерверков, ладьи, доверху груженые подарками, двинулись в сторону Дворца драконов.

Ван Рен наблюдал за процессией с парадного балкона башни. Каким-то чудом все младшие были готовы вовремя. Даже Юй в полном парадном облачении, с высокой взрослой прической. Только первый принц знал, каких трудов это стоило бедным служанкам! Теперь младшие драконы вместе с Реном стояли по правую сторону от трона Сиятельной, ожидая её появления. По левую расположились девять приближенных министров. В честь приезда западного гостя они нарядились в лучшие халаты, парадные золотые шапочки и пояса с хрустальными бусами. Вид министры имели очень важный и представительный, вот только всё портил младший принц Шу, время от времени дергавший то за пояс, то за бусины. Рен в очередной раз призвал его к порядку, когда занавеси приоткрылись, и на балконе появилась Сиятельная рука об руку с генералом Хёго. Её платье, расшитое золотыми и алыми нитями, полыхало словно огонь, а волосы были убраны в высокую прическу на три узла, украшенную цветами и скрепленную большой шпилькой с подвесками из жемчуга и красных рубиновых рыбок. Парадное одеяние генерала Хёго было расшито золотом, а на черном шелковом поясе висел рубиновый кинжал. Черные волосы были собраны в узел на затылке и скреплены шпилькой с жемчужной подвеской. Младшие драконы тут же притихли и поклонились. Министры опустились на колени. Сиятельная удостоила их легким кивком, подвески в её волосах отозвались тихим звоном. Хёго не взглянул ни на детей, ни на Рена, всё его внимание было приковано к процессии, а на лице лежала печать беспокойства.

Ладьи приближались. Они едва проходили по узким улочкам Дан Ши, заставляя людей жаться к стенам и отступать в подворотни. И всё же горожане встречали их криками радости, осыпали белыми лепестками яблонь и бумажными цветами. Дети с воплями бежали за ладьями, норовя влезть на повозки, или хотя бы потрогать коней-великанов. Тем чужероднее среди этого веселья смотрелась стоявшая на палубе высокая фигура в тёмном плаще. Волосы цвета темного золота делились пробором надвое и заворачивались к затылку наподобие рогов. Ближе к спине, насколько можно было разглядеть с балкона, они были заплетены во множество сплетенных друг с другом кос, и в таком виде доходили почти до колен. Дракон держался прямо и независимо, белые лепестки яблонь лежали на его плечах, словно свежевыпавший снег. На секунду Рену показалось, что в воздухе запахло морозом, и он плотнее запахнул ворот верхней шелковой накидки. Неужели это и есть Мор Каар?

Младшие прильнули к перилам. Даже Юй, которая до этого глядела на процессию, прикрыв веером недовольно поджатые губы, подалась вперёд. Что касается Шеня, он бы, пожалуй, свесился вниз, чтобы лучше рассмотреть корабли и их хозяев. Но старший из детей Хёго уже осознал, что на людях принцу положено вести себя сдержанно. Фэй глядел на гостей широко открытыми глазами со смесью ужаса и изумления: третьему принцу раньше не доводилось видеть людей с такими же светлыми волосами, как у него.

Процессия остановилась на небольшой площади у ворот. Гости были обязаны дождаться, пока Сиятельная сама не спустится и не пригласит их пройти во Дворец драконов. Мор Каар сошел с палубы на землю, и только тут стал заметен тот, кто следовал за ним. Ростом он был пониже Каара и сложением тоньше. Одет в темно-синий камзол и плащ, отороченный белым мехом, словно вокруг и правда была зима. Его темно-красные волосы указывали на приморское происхождение, но были слишком короткими для дракона. И к тому же неровно остриженными, словно он в спешке отсек их ножом, а от висков заплетены в несколько сложных косиц на каарский манер. Двигался незнакомец плавно и легко, след-в-след ступая за Кааром и внимательно глядя по сторонам.

— Ого! Это же Тал Риир! — не удержался Шень. — Командующий флота Каара. Говорят, ему в плену гребень срезали и крылья переломали, чтобы летать не мог. Умереть просто!

Фэй отшатнулся от перил и спрятался за Рена. Юй поморщилась и снова прикрылась веером. Шу… Только теперь Ван Рен понял, что давно уже не видел самого младшего дракона.

Жених

Площадь у дворца заполнилась людьми настолько, что Талу начало казаться, будто их с Мором загнали в ловушку. Позади — узкие улицы, прегражденные дарственными ладьями и забитые зеваками. Впереди — многогранная и многоярусная башня, окруженная стеной из грубого белого камня и рвом, наполненным водой. Через него к воротам вел широкий выгнутый дугой мост, а под ним плавали рыбы, пестрые, словно корабельный кошки. Приморцу уже надоело считать пятна на их боках. Сколько можно ждать? Он был наслышан о неспешности восточных купцов, но, похоже, восточные драконы многократно их превзошли.

Мор прогуливался по мосту, что вел к открытым воротам в парадный двор. Едва он дошел до них, раздался воинственный вопль. Дракон обернулся, в последний момент успев поймать маленькую фигурку, спрыгнувшую из ниши в крепостной стене.

Тал подошел поближе поглядеть на неудавшегося «бандита», который теперь сидел на плечах Мора и болтал босыми ногами. Малыш лет пяти, черноволосый и желтоглазый, в шелковом кафтанчике, на котором были искусно вышиты золотые драконы.

— Что это? — Тал без восторга глядел на неудавшегося бандита, который теперь сидел на плечах Мора и весело болтал босыми ногами. Это был малыш лет пяти, черноволосый и желтоглазый, в шелковом кафтанчике, на котором были искусно вышиты золотые драконы.

— Это не «что», это младший принц дома Ван, — усмехнулся Мор. — Трон ему не светит, вот и развлекается, как умеет.

Младший принц заливисто рассмеялся, показав заостренные зубы. Он не понимал ни слова — западные драконы говорили друг с другом на приморском — но, похоже, чужая речь казалась ему смешной, особенно растянутые, как змеи, слова с повторяющимися буквами. Тал покачал головой и отошел подальше, чтобы не уворачиваться от метких пинков маленького дракона.

— И много наследников у дома Ван?

— Видишь балкон? — спросил Мор. — Так вот, считай всех, кто по правую руку от Лун Ван Мин.

Тал прищурился, глядя против света факелов на главу дома и тех, кто рядом с ней.

— И даже вон тот, с мрачным лицом? Он не староват?

— О, мрачный тип, это как раз и есть первый наследник, Ван Рен, — с ухмылкой сообщил Мор. — Сын Лун Ван Мин и седьмого принца дома Ши. Давным-давно жили они во дворце, в интриги не лезли и горя не знали. Потом восток перегрызся за власть, драконов дома Ши перебили, и бедняжке пришлось бежать до самого моря. У неё получилось не только выжить, но и понемногу прибрать к рукам весь восток, правда, не без помощи её второго красавца-мужа. Видишь, он стоит чуть позади трона? Это Хёго Кёя, присягнул ей вместе со своим княжеством и стал генералом её армии. Кстати, он не на много старше ее первого сына.

Тал снова поглядел на балкон. Рядом со старшим принцем стояли младшие наследники. Принцесса Юй прикрыла лицо веером. Её брат, наоборот, во все глаза глядел на западных гостей и, похоже, завидовал младшему. Подле Ван Рена стоял еще один маленький светловолосый мальчик. Неужели тоже наследный принц?

— И это всё его дети? — Тал обернулся. — Так много?

Мор пожал плечами. У западных драконов было мало наследников, если вообще были. И не удивительно, кто в расцвете сил захочет растить претендента на свое место. Но восточные драконы имели на это свое мнение, и, похоже, история с борьбой за власть ничему их не научила.

— Я думаю, Хёго не волнует, сколько у него детей, он видит их в лучшем случае четыре раза в год на разных церемониях. Лун Ван Мин тоже вся в заботах о государстве. А за воспитание принцев отвечает их сводный братец.

— И откуда ты столько знаешь? — покосился на него Тал.

— Устроил пирушку нашим и восточным купцам. Они еще и не такое рассказывали, но я поделил надвое, — усмехнулся Мор.

Тал покачал головой. Болтовню каарцев надо было делить на трое, а болтовню приморцев — на все десять.

— Быть нянькой детей своего ровесника, который тебя к тому же у власти подвинул… Этот Ван Рен или бесхарактерная тряпка, или плетет интригу. Я бы так не смог.

— Не зарекайся, — хохотнул Мор. — А про власть ты не прав. Лун Ван Мин умна. Все её дети носят имя её дома, а муж — нет. После её смерти власть переходит к старшему сыну, затем к младшим, по очереди. Мужу не достанется даже земель, кроме тех, с которыми он пришел в ее дом. Скорей уж вот это чудо станет главой дома, чем его отец, — Мор пощекотал голую пятку, вызвав новую порцию смеха у младшего наследника.

— Может, уже вернешь его в семью? — поморщился Тал.

Мор пожал плечами и снял с шеи все еще хохочущего принца. К ним уже спускались глава дома с супругом в сопровождении старшего принца и нервного бледного человека, на чью долю, похоже, выпало присматривать за маленьким драконом. Теперь Тал смог рассмотреть их всех поближе. Лун Ван Мин совсем не выглядела старше своего супруга. Она была невысокой и тонкой, с острым лицом и чуть раскосыми медово-желтыми глазами. Её сын тоже не выглядел на свой возраст и сильно походил на мать разрезом глаз и овалом лица. Лет ему, должно быть, было столько же, сколько Мору, но это читалось только по спокойному достоинству, с которым он себя держал. На фоне этих двоих Хёго Кёя казался мрачным и усталым. Тал часто видел Мора в таком состоянии после споров с союзниками, похоже, и в доме Ван не всё спокойно.

Маленького принца быстро забрали и увели, невзирая на недовольные возгласы. Драконы обменялись церемонными поклонами. Мор слегка склонил корпус, Лун Ван Мин ограничилась легким кивком. Хёго и Ван Рен поклонились чуть ниже Каара. Похоже, в местных социальным условностям они стояли примерно на одной ступени. Сам Тал повторил поклон повелителя, не считая, что обязан делать что-то большее. Хватит и того, что в доме Ван им запрещено принимать драконью форму. Якобы это выражение угрозы и неуважения к хозяевам. Приморец положил руку на эфес. Опыт подсказывал, что угрозу и неуважение в таком случае собираются оказывать им. Но Мор сразу дал понять: Тал может сколько угодно негодовать и осторожничать в одиночку, а он собирается отдыхать. Порой Тал не понимал, как в Кааре уживается это безголовое безрассудство и острая звериная настороженность. И то и другое дважды чуть не стоило приморцу жизни. И то и другое дважды его спасало.

— Надеюсь, ваш путь был гладким, — сказала Лун Ван Мин на общем западном языке. Её речь и выговор были довольно правильными, а голос — на удивление низким и глубоким. — Переступите порог. Отныне вы мои гости до тех пор, пока сами не захотите покинуть дом Ван. Мой сын Ван Рен будет сопровождать вас и говорить от вашего имени.

Старший принц еще раз поклонился и произнес витиеватую приветственную речь. Тал едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Западная речь принца была полна устаревших оборотов, некоторые из них были настолько древними, что Тал не сразу понял их смысл. Зато Мор держал лицо и был серьёзен и вежлив за двоих. Спасибо, хоть не отвечал в той же манере.

Едва западные гости шагнули во внутренний двор, раздался треск и грохот. Судя по изменившемуся лицу первого принца и тихому злому слову, брошенному Хёго, это были не фейерверки. Тал успел заметить, как средний корабль накренился и упал с повозки. Перед дворцом драконов была всего лишь небольшая мощеная площадь, и вторая ладья упала на узкой улочке, на фасад одного из домов. Хотелось, надеяться, что людям хватило прыти увернуться…

Лицо Лун Ван Мин не изменилось ни на секунду. Она лишь сделала глубокий долгий вдох и сказала:

— И всё же вы мои гости. Любой, кто скажет, что это не так, будет наказан.

И сказав сыну несколько слов на восточном, Лун Ван Мин удалилась вместе с супругом. Ван Рен поклонился вслед главе дома, а затем, повернулся и сказал:

— Сиятельная попросила недостойного просветить ваше незнание. Падение дарственной ладьи — это очень дурной знак. К моему большому прискорбию, ваша встречу с принцессой состоится не раньше, чем многомудрые предсказатели составят своё мнение на этот счёт и дадут отчет Сиятельной и генералу Хёго о его значении. А до тех пор будьте нашими желанными гостями, ибо мы всем сердцем надеемся, что знак этот не воспрепятствует предстоящей свадьбе.

Тал не видел, но чувствовал, как меняется настроение Мора. Но вслух тот сказал лишь:

— Прежде, чем воспользоваться гостеприимством дома Ван, я хочу посмотреть, много ли ущерба причинила ладья людям и подаркам.

— Слуги вас дождутся и сопроводят в ваши покои — кивнул принц. — А завтра вечером будет праздник в вашу честь. Смею надеяться, вы озарите его своим присутствием и покажете всем недостойным, что знаки не властны над сильными.

Когда они с Мором вернулись к ладье, и принц Ван Рен уже не мог их услышать, Тал спросил:

— Что она ему сказала?

— Сказала: «Теперь это твои заботы», — отозвался Мор. И усмехнулся.

Башня

Им повезло, что ладья никого не убила. Жильцам разрушенного дома Мор дал столько золота, что хватило бы на три таких лачуги, и теперь опасался, как бы они не поубивали друг друга за звонкие монеты. Прочие зеваки кусали локти, что не им досталась такая удача. Из разговоров купцов и редких путешественников с востока Мор знал, что казна дома Ван не то чтобы полна, междоусобица разорила когда-то богатую землю. Им бы торговать с западом: шелк, фарфор и порох купят за большие деньги. Но до запада еще нужно было добраться. Путь по суше вел горными дорогами через Кряж и земли дома Каар. Не каждый караван мог их осилить даже летом, не говоря уже о зиме, когда ветра выходят на охоту, а птицы замерзают в полёте.

Можно было добраться на запад по морю. Проплыть под брюхом кряжа, обойдя коварные отмели там, где горный хребет хвостом спускался в воду. Пройти вдоль берега и войти в устье Равны, а по ней — хоть до северного моря. Вдоль главной реки запада лежали земли Домов Рейн и Крей и южные колонии дома Кли. Собственно, восточным купцам хватило бы и последних. Одна беда — чтобы безопасно пройти до хвоста Кряжа, нужно было заплатить местным пиратам, а по пути до Равны уберечься от западных. И это не считая пошлин и налогов. В итоге получалось не очень-то прибыльно и к тому же опасно. Мор мог помочь, и Лун Ван Мин прекрасно это понимала. Но ни обещание построить большие безопасные дороги, ни защита от западных пиратов, половина из которых, будем честны, ходят под флагами северного и южного приморья и принадлежат дому Каар, не уберегли его помолвку.

Пока Мор раздавал золото, Тал успел осмотреть остатки повозки.

— Подпилы. Хоть и замаскированные. Нам здесь не рады.

В темно-лазурных глазах приморца читалось «я же говорил». Мор чувствовал его настроение, оно плескалось в груди темным предгрозовым морем. Тут и убеждать, и что-то доказывать бесполезно. И Мор в ответ только пожал плечами:

— А я и не спорю. Но как там сказал принц? Знаки не властны над сильными? Я не уйду, пока не получу то, за чем пришел. Одна ладья и один хлипкий дом — не самая страшная жертва.

— Лошадей жалко, — ровным голосом сказал Тал, глядя в сторону разрушенной телеги. Двум тяжеловозам перебило спины, пришлось добить. Мор от этого радости тоже не испытывал, но и поддерживать мрачное настроение Тала не собирался.

— Жалко. Но им уже не помочь. Идем, я хочу поглядеть с высоты на этот город.

***

Дворцом драконов называлась многогранная и многоярусная башня цвета спекшейся крови, окруженная стеной из грубого белого камня и глубоким рвом, наполненным водой. Нижние этажи выходил на улицу террасами с сильно выдвинутыми изогнутыми к небу карнизами. Верхние сейчас было толком не разглядеть, но с корабля Мору казалось, что верхушка башни гораздо светлее и уже, чем основание. В ночи она слегка светилась, подобно гигантскому маяку. От самых ворот к парадному входу вела невысокая крутая белая лестница, которая заканчивалась широкой площадкой. А над ней нависал парадный балкон, куда удобно было подлетать в драконьей форме, легко минуя стену. Но гостям придется соблюдать человеческий облик и подниматься пешком…

Двое слуг в белых рубашках, черных жилетах с запахом на правую сторону и красных штанах смирно ждали их у ворот и жестами попросили следовать за ними, им было не привыкать ходить по этим ступеням. Мор снова поднял голову, похоже, лестниц в этой башне предостаточно. Затем он бросил взгляд вниз и немало удивился: башня уходила бугристым каменным основанием в темную воду рва, где вопреки ожиданиям росли кувшинки и плавали большие лобастые рыбы.

Тал легко коснулся его руки и указал на стену: между этажами виднелись маленькие слуховые окошки.

— Как думаешь, сколько там потайных коридоров? — спросил Мор на приморском.

Тал сощурился:

— Ставлю на три. Один — между этажами — для тайных поручений. Второй — внутри стен — для прислуги.

— А третий?

— Третий ведет в покои Лун Ван Мин, конечно, — совершенно серьезно закончил приморец. Полюбовался недоумением на лице Мора и добавил:

— Почему нет?

— Действительно, — отозвался Мор.

Чувство юмора Тала до сих пор оставалось для него загадкой. Приморец мог с совершенно серьезным лицом говорить о чем угодно. На переговорах это очень помогало: союзники воспринимали слова дома Каар очень серьезно. Даже слишком. А если что-то шло не так, Мор сводил все к шутке. Его самого до недавнего времени всерьез не воспринимали вовсе. И кое кто уже поплатился за это.

Мор понял, что неосознанно прижимает руку к груди, чуть левее солнечного сплетения. И тут же опустил ее под тревожным взглядом Тала.

Все в порядке. Показалось.

Стоило им ступить на площадку, как тяжелые резные двери медленно отворились. За ними гостей ожидал принц Ван Рен. Он уже успел сменить парадный халат на домашний, более светлый. На поясе висел шелковый кошель и больше ничего. Ни кинжала — символа военных, ни костяной дощечки — символа чиновника, ни золотого веера — символа драконьей аристократии востока. Волосы принца, частично собранные в пучок на затылке, свободно спускались вниз едва ли не до пола. Это на западе Мор мог похвастаться самым длинным гребнем, восточные драконы его легко обогнали.

Он краем глаза глянул на Тала… Это была не та жертва, которую Мор хотел принести, и уже много раз он пожалел о своем решении, но что поделать, если тогда оно было единственно верным… И потом, он же все исправил. Почти все.

Слуги в присутствии принца оживились и кажется немного расслабились. Теперь не придется объяснять западным гостям, куда им пройти и сколько ждать. Или чего хуже — гостям что-то потребуется. А ты поди пойми их странный язык, в котором согласные перекатываются, как камни, а гласные тянутся, как водоросли.

Сам Ван Рен держался так же отстраненно-сдержанно.

— Я счастлив, что вы почтили своим присутствием наш скромный дом. Прошу следовать за мной, я покажу ваши светлые покои, и, если вы изволите согласиться, проведу по залам, в которых вам предстоит проводить время.

— И как долго нам предстоит «проводить здесь время»? — спросил Тал.

— Пока почтенные гости сами не пожелают покинуть дворец, — не смутился принц. — Это слово Сиятельной, а ее слово крепче камней в основании башни.

И он развернулся и направился внутрь. Гости последовали за ним, слуги спешно закрывали двери.

Парадный вход вел в большой и глубокий зал с колоннадой, освещенный множеством свечей в резных каменных фонарях, чьи стенки были тонкими, как бумага. По краям зала были видны тяжелые золоченые двери, все как одна закрытые, а в центре находился широкий квадратный колодец. Изнутри, в самом центре, башня была пуста. Удобно спускаться драконам восточным, гораздо менее удобно западным. А для тех, кто предпочитал человеческий облик, у дальнего края колодца находились подъемные механизмы. Три широкие площадки, на которых могло свободно разместиться человек десять, были огорожены ажурными деревянными решетками, на дальнем конце площадки стоял большой барабан. Слуги принялись вращать ворот, площадка медленно и плавно двинулась вверх.

— Как себя чувствует младший принц? — спросил Мор и с удовольствием отметил, что лицо Ван Рена, пусть ненадолго, но перестало изображать маску.

— Я приношу извинения за младшего из принцев востока, — отозвался Ван Рен. — Его поведение было недостойным и оскорбительным. Но он еще слишком мал, чтобы вести себя согласно высокому этикету, а воспитатели, увы, не в силах справиться с драконом.

— Не страшно, — отмахнулся Мор, — там, где появляюсь я, мало что идет по этикету. К слову, я понятия не имею, как к вам правильно обращаться.

— Вам допустимо называть меня просто Ван Рен, — в голосе принца Мору послышалась снисходительность. И, судя по волне недовольства, которую он почувствовал, Тал тоже был недоволен тоном принца. Приморец наверняка расшифровал слова восточного дракона как «Люди будут смеяться над тем, как вы коверкаете наши слова».

Механизм вздрогнул и остановился. Слуги проворно отворили дверцы и пропустили драконов на внутреннюю террасу. Она целиком огибала колодец, а с нее внутрь вели восемь дверей, по одной на каждую грань башни. Ван Рен повел гостей в самую дальнюю.

Они шли по разноцветным залам, каждый раз слегка сворачивая налево. В красном зале, с окнами от пола до потолка, была курильная, на маленьких круглых столиках лежали длинные резные трубки и коробочки с тонкими красными листьями. В белом зале было принято читать. На тонких чёрных полочках лежали свитки, и даже нашлось несколько западных книг в кожаных перелётах. К удивлению Мора среди них оказались «Малое кораблестроение северного приморья», нотная тетрадь с утренними гимнами дома Селль и несколько книг весьма игривого толка. В желтом зале вели беседы и принимали гостей. В синем стоял огромный прозрачный кувшин с широким горлом, в нем плавали маленькие красные рыбки с длинными струящимися хвостами. Напротив окна стоял столик, вся поверхность которого была расчерчена тонкой сеткой, и две чаши с красными и белыми ракушками. Принц объяснил, что это доска для игры в Но, и спросил, умеют ли гости играть в неё. А когда Мор отрицательно покачал головой, пообещал научить, если на то будет его желание.

Когда залы закончились, драконы вышли на внешнюю террасу. Мор тут же перегнулся через перила, точь-в точь старший сын генерала Хёго. Город лежал внизу, дома казались игрушечными, почти как с высоты полета… А это всего лишь середина башни.

— Без сомнений, созерцать Дан Ши с этого балкона — одно удовольствие, но вид из вашего окна, аса Каар ничуть не уступает этому, — сказал Ван Рен, увидев причину задержки.

— Не сомневаюсь, — Мор отвернулся от перил. — А как это вы меня назвали?

— Есть несколько вежливых обращений, которые заимствованы из хидзи, родного языка генерала Хёго, — пояснил принц. — Аса — один из них. Так принято обращаться к дракону высшей аристократии. А теперь, прошу вас, пройдемте дальше.

— Конечно, аса Ван, — отозвался Мор с едва заметной улыбкой. Тал только головой покачал. На лице приморца было написано все, что он думает о восточных титулах. Похоже, называть его аса Риир все же не стоит, решил Мор и снова усмехнулся.

С террасы они вошли в очередную дверь и, на этот раз, оказались во внутреннем коридоре. По правую руку шли окна, по левую — двери. Вскоре коридор ушел вглубь башни. Стены здесь были абсолютно чистые, без краски, тканей и деревянных панелей, из светлого камня, дымчатого и слегка прозрачного. Мор будто бы невзначай прикоснулся к стене, на ощупь она оказалась теплой.

Чем дальше они шли, тем вычурней и богаче становились двери. Из-за одних доносилась легкая музыка, из-за других едва ощутимые ароматы пряностей. По внутренним ощущениям Мора они уже пару раз могли обойти башню. Наконец, Ван Рен остановился у двух дверей, чьи ручки в виде львиных голов были украшены алыми кистями. Слуги отворили обе комнаты, позволив гостям самим выбирать, где им лучше поселиться.

— И как же мы выберемся обратно без провожатого, — задумчиво изрек Тал, пока Мор расхаживал по огромной комнате между резных ширм.

— Обратный путь не стоит ваших трудов, — отозвался Ван Рен. Он вышел из комнаты, прошел чуть дальше по коридору и отворил неприметную светлую дверь. За ней оказалась та самая терраса у внутреннего колодца.

— Отсюда вы легко попадете куда угодно. Слуги правого лифта спустят вас к выходу, слуги центрального — приведут на этаж парадных залов, слуги левого — доставят в сады. Ежели случится так, что вы пожелание видеть недостойного, назовите слугам мое имя, и я прибуду так же быстро, как ветер с вершин кряжа. Тот путь, по которому мы шли, в вашем полном распоряжении. А теперь я покину вас, дабы не мешать отдыху. Слуги уже приготовили ванны, чтобы смыть морскую соль и усталость. До завтра, и пусть ваш сон будет тих и безветрен.

И, не дожидаясь ответа, принц прошел на площадку среднего лифта и скрылся из виду.

Мор перевел взгляд на Тала.

— Ну что? Как тебе восточное гостеприимство?

— Я бы предпочел остаться в каюте, — ответил приморец.

Совет

Ван Рен бесшумно вошел в небесный кабинет, официальную приемную главы дома. Генерал Хёго и первый министр уже были там, ждали только старшего принца. Сиятельная сидела в золотом кресле и задумчиво перебирала гадальные таблички. На ее лице не отражалось ни тени тревоги, но Рен знал, что сейчас решается судьба договора с западными драконами.

Рен видел, что гости не придали значения происшествию с ладьями. Быть может, на западе не верят в знаки, и от того все их беды и войны? Но в Дан Ши сегодня даже ребенку было понятно: дар западного дракона принесет разрушения востоку. Если бы Сиятельная не назвала западных драконов своими гостями до падения ладьи, вход во дворец драконов был бы закрыт для них. Да и теперь нельзя сделать вид, будто бы ничего не случилось. Поднимутся волнения, а этого совсем не хочет Сиятельная, ведь сила дома Ван в его единстве.

— Вот и ты, Рен, — Сиятельная отложила таблички. — Как чувствуют себя гости?

— Повелитель Каар кажется довольным, — отозвался первый принц. — Его люди не пострадали, а происшествие с ладьями его не встревожило. Советник Каара, наоборот, все время настороже и словно ждет удара в спину.

— Он нас не волнует, — прервала его Сиятельная. — Когда-то Тал Риир был воином и полководцем, но после войны и плена, стал всего лишь тенью Каара. Он сделает так, как прикажет повелитель. Следи, чтобы наш главный гость был всем доволен и не мог нас упрекнуть ни в какой мелочи.

Рен кивнул.

Сиятельная едва заметно улыбнулась:

— Теперь обсудим судьбу союза и помолвки.

И глава дома протянула ему гадальные таблички. Меч, башня и рыбьи кости.

— Первый министр считает, что отменять свадьбу нельзя, иначе мы рассоримся с Кааром, его золото вернется за Кряж, а нам достанутся обиды и угрозы. Генерал Хёго требует гнать гостей, пока они не стали нам костью в горле. А что скажешь ты?

Хёго и первый министр поглядели на Рена, один с раздражением, второй с интересом. Первый принц знал: что о нем говорили за глаза. Ван Рен не имеет своего мнения, он всегда на стороне Сиятельной. Рен с почтением отложил таблички.

— Я бы подождал, пока тревоги не успокоятся, и не торопился с решением. Знаки туманны, даже падение ладьи можно толковать как то, что золото запада само падет к ногам Сиятельной.

Первый министр растянул губы в улыбке. Хёго отвернулся.

— Но если дурные знаки продолжат преследовать западных драконов, следует сделать так, чтобы Мор Каар сам отказался от невесты. Тогда мы избежим и его обиды, и злой судьбы, что следует за ним.

Сиятельная склонила голову на бок и лукаво поглядела на свой малый совет.

— Хотите что-то сказать, мой генерал?

Хёго без приязни поглядел на первого принца и повернулся к Сиятельной.

— Только то, что я все равно против этого союза.

— Но ранее вы дали согласие. Не понимаю, почему изменили решение? — спросил первый министр.

— Тогда я многого не знал о Кааре. Теперь мне известно достаточно, чтобы считать его опасным противником, и еще более опасным союзником.

Первый министр покачал головой:

— Неужели вы позволили слухам и домыслам шептать вам в уши, аса Хёго?

Не каждый посмел бы так разговаривать с генералом. Но этот невзрачный человек с сединой в волосах и улыбкой бессмертной лисы был первым министром. Он возвысился еще при дворе деда Рена, одним из первых принял сторону Сиятельной задолго до появления генерала Хёго. И теперь говорил с ним почти что на равных.

— Я говорил с купцами, знатью запада и их слугами. Все как один говорят, что Каар жертвовал союзниками, чтобы выиграть войну, а то, что осталось от их земель, потом присвоил себе. Наследницы тех земель живут у него, как заложницы, чтобы другие не имели прав оспорить власть Каара. Я не хочу, чтобы моя дочь стала еще одной пленницей в его доме.

— Уверен, Сиятельная не допустит такой ужасной участи для драгоценной Ван Юй, — покачал головой министр. — Что до остального… В игре Но стоит позволить противнику съесть малые раковины, чтобы занять большее поле. Мы же на этой доске большая фигура. Уверен, аса Хёго, даже если случится, вы не дадите собой пожертвовать.

Сиятельная благосклонно наблюдала за спором. Рен молча ожидал решения. Ему не понравилось предположение Хёго о судьбе Юй. Но первый принц, как и министр, верил, что Сиятельная подобного не допустит. А судить о госте по слухам считал неразумным.

— Я решила, — негромко сказала Сиятельная.

Министр с генералом умолкли.

— Мы не станем отменять ни помолвку, ни праздник, но, пока он длится, никаких важных решений принимать не будем. Подождем и посмотрим, благоволит ли судьба этому союзу.

Хёго нахмурился. Министр вздохнул. Рен знал, что ни тот, ни другой не любили неопределенность.

— Если знаки будут преследовать Каара, или он проявит неуважение к нашему дому, я откажу ему в женитьбе, — продолжила Сиятельная. — А пока объявим людям толкование, которое предложил Рен: «Золото запада пало к ногам восточных драконов». Теперь идите. Рен, ты останься.

Когда генерал Хёго и первый министр коротко поклонились и покинули кабинет, Сиятельная встала с кресла и подошла к окну. Она снова перебирала гадальные таблички. Снаружи поднимался ветер, молнии сверкали над морем.

— Скажи мне, Рен, что ты думаешь о Кааре?

— Я не увидел в нем такой угрозы, какая видится генералу Хёго, — отозвался Рен. — Мор Каар соблюдал наши обычаи, получил согласие на брак и привез богатые подарки. Если отказать ему прямо сейчас, мы нанесем ему большую обиду, а я не хотел бы становиться врагом этого дракона.

Раскаты грома раздавались все ближе, первые капли ударили о крышу.

— Знаки важны, но кто поручится, что мы верно их истолковали, — закончил первый принц.

Сиятельная долго молчала, отблески молний отражались в золоте украшений. Затем она повернулась и подошла к Рену.

— Следи за Кааром. Внимательно следи за каждым шагом. Сейчас ты не видишь и половины того, к чему приведет его прибытие.

Первый принц сам не понял, как оказался за дверью небесного кабинета. В руках у него были гадальные таблички: меч, башня и рыбьи кости.

Гроза

Сверкнула молния. Мор замер посреди коридора. Ему показалось, что кто-то за ним наблюдает. Само по себе это было не удивительно, у себя дома он тоже приставил бы людей присматривать за гостями. Странным было другое: Мор не слышал наблюдающего, хотя слух у него острый. Что ж, подождём. Он снова прикоснулся к стене, представляя тонны камня, уходящие вверх и вниз. Дворец драконов востока, устоишь ли ты, если перекрыть людям доступ на запад по морю и по суше? Знают ли твои драконы, что лучше дружить с Мор Кааром? Прогремел гром. Вот и эту грозу спишут на дурной знак, не иначе. Невидимый наблюдатель ничем более себя не обнаружил, и Мор пошел дальше.

С тех пор, как закончилась война, он разучился спать. Порой, это утомляло, но порой было приятно прогуляться по безлюдным коридорам. Оказалось, ни один из них не имеет прямой формы, а некоторые ведут под небольшим уклоном вниз или вверх. Не башня, а настоящий муравейник. Мор дошел до террасы и остановился, внизу утопал под дождем Дан Ши, такой же огромный муравейник, только человеческий. В многоярусных деревянных кварталах кипела своя ночная жизнь. В доках, несмотря на непогоду, разгружали корабли, в подворотнях и неприметных полу-подвальчиках заключались сделки, в комнатушках над ними занимались любовью, в маленьких лапшичных и больших ресторанах начинали готовить. Один из кварталов светился словно угли в костровище. Должно быть, это и есть Приют радости. Путешественники оставляли там деньги, репутацию и иногда жизни. Надо будет туда прогуляться, когда закончится вся эта суета с помолвкой.

Мор уже собирался возвращаться, как заметил движение внутри коридора. И замер быстрее, чем подумал: кого ему здесь бояться? Неизвестный тоже остановился. Он был взволнован или напуган, Мор отсюда слышал, как быстро бьется его сердце. Постояв пару секунд, неизвестный медленно двинулся обратно. Мор выждал немного и бесшумно пошел следом. Насколько он уже разведал, именно этот коридор заканчивался тупиком. Вернее очередной закрытой дверью с алыми кистями на ручках ввиде головастых рыб.

Когда он дошел до последнего поворота, шаги впереди стихли, а затем раздался очередной раскат грома и тихий всхлип. Кто бы это ни был, кажется, Мор напугал его. Точно не шпион. Разве что кому-то из младшей прислуги захотелось проследить за необычным гостем. Тут он услышал шаги за спиной, резко обернулся, и встретился взглядом с первым принцем.

— Аса Каар? Что вы здесь делаете? — спросил Ван Рен.

— Не спалось, — улыбнулся Мор.

— И вы решили поискать сон на пути к моему кабинету? — удивился принц.

— Не совсем, кто-то следил за мной, а затем сбежал. Мне стало интересно, кто бы это мог быть, и вот, я здесь, а он — там.

Сверкнула молния. Ван Рен нахмурился, прошел мимо Мора и заглянул за поворот. В тот же миг маленькая светлая фигурка кинулась к нему, вцепилась в полы халата и зарыдала.

Ван Рен тут же перешел на восточный:

— Благие ветра, Фэй, что ты здесь делаешь?!

Очередной раскат грома заставил вздрогнуть всех троих.

— Тише, Фэй, тише, я здесь, все хорошо.

Мор стоял в стороне. Третий сын Лун Ван Мин боится собственной тени, а он гонял его в ночи, в грозу по коридорам. Неловко вышло.

— Нет, здесь нет демона, — Ван Рен обернулся на Мора, одарил его весьма красноречивым взглядом и продолжил: — Аса Каар прогнал его. Давай, вместе сходим, посмотрим?

Фэй замотал головой, но рыдать перестал и выглянул посмотреть на «героя». Мор в ответ развел руками, мол никаких других демонов кроме него здесь нет.

Но третьему и его хватило, он снова спрятался за Рена.

— Идем, провожу тебя в твою комнату, — вздохнул старший принц. И добавил на западном: — Вы никуда не спешите, аса Каар? Мне нужно отвести брата в его покои, а затем я смогу помочь и вам найти правильный путь.

— Не тревожьтесь, я и сам найду дорогу, — отозвался Мор.

— О нет, прошу вас, не стоит больше испытывать судьбу. Мало ли кто еще следит за вами, — холодно сказал Ван Рен. Мор вздохнул. Что ж, теперь его считают идиотом, причем вполне заслуженно.

Прогулка по коридорам дворца в сопровождении восточных драконов отличалась от одиночной вылазки: пропало ощущение слежки, и всё казалось более живым и светлым. Фэй так и не отпустил руку брата, а на Мора глядел испуганными светло-карими глазами. Белый и, к тому же, еще не превращался. Интересно, сколько ему лет? С виду, совсем ребенок.

Вскоре Мору стало понятно изумление первого принца, который так удивился, встретив младшего у дверей кабинета. Комната Фэя находилась на четыре этажа выше кабинета первого принца. Как он туда добрался, оставалось загадкой. Слуги у подъемных механизмов клялись, что сегодня они младшего принца в глаза не видели. Но их служба началась пару часов назад, возможно, что-то знали те, кто был здесь до них. Ван Рен очень спокойно выразил надежду, что подобного больше не повторится. Мору показалось, что выбранный принцем тон напугал их даже больше, чем могли напугать угрозы наказания.

Когда драконы дошли до спальни Фэя, там уже собралась толпа. Служанки громким шепотом обсуждали, кто и где уже поискал маленького дракона. Всё ли осмотрели? А под кроватью? А в садах? Говорят, в прошлый раз его нашли в библиотеке… И не пора ли послать ли за управляющим? Завидев приближающихся драконов, они резко замолчали и все, как одна упали, на колени.

— Поднимитесь, — сказал Ван Рен на восточном, — я не буду разбираться, чья это вина, завтра с вами поговорит старший управляющий. Уложите принца спать и не оставляйте в одиночестве.

Все тут же разбежались. Кто-то поставил в ночник новые свечи, кто-то убежал взбивать постель, кто-то принес воды и маленьких пирожков. Две служанки с прическами, напоминающими мышиные ушки, подошли к Фэю, низко поклонились и попытались увести в комнату.

— Нет, — тихо сказал Фэй, и еще крепче вцепился в рукав брата. — Там плохо. И гром. И кто-то скребется.

Пока Ван Рен и служанки уверяли принца, что никого за стеной нет и быть не может, Мор пытался определить, на какую сторону выходит спальня третьего принца, и нет ли здесь тайного хода. А если есть, то кому понадобилось пугать маленького белого дракона?

Наконец, Ван Рену удалось уговорить брата лечь спать, и они вернулись к лифтам. Вид у первого принца был усталый и замученный. Мор поймал себя на забавной мысли: ему жаль незадачливого наследника, который, похоже, действительно любит свою обузу.

— Простите меня, аса Ван, — сказал он с мягкой улыбкой. — Я не хотел пугать вашего брата и тревожить вас в столь поздний час.

Ван Рен, казалось, удивился извинениям не меньше, чем появлению Каара в ночи у его кабинета.

— Это вы простите мой тон, аса Каар. Вы гость в этом доме, и я не имел прав говорить с вами непочтительно. При всем вашем величии, откуда вам было знать, что это Фэй, а не кто-то другой… Но я буду бесконечно благодарен, если отныне вы будете любоваться Дворцом драконов при свете дня.

— Сделаю всё, что в моих силах, аса Ван, — кивнул Мор. — Но у меня тоже есть к вам просьба. Можете ли вы записать для меня и моего советника несколько фраз на вашем языке? Как поздороваться, поблагодарить, спросить дорогу.

— Конечно, я сделаю это для вас, — задумчиво сказал Ван Рен, — Я даже могу приказать написать специальную книжечку с знаками и их звучанием. Но наши языки слишком различны. Чтобы умело говорить и понимать нашу речь, вам придется долго учиться.

— Не говорите мне о трудностях, — усмехнулся Мор, — В моём доме говорят на пяти языках, и я понимаю каждый. Я быстро учусь, аса Ван.

Первый принц изогнул бровь, его взгляд стал чуточку холоднее:

— Говорят, когда вы желаете покорить новый дом, вы учите язык на котором говорят его люди. Это правда?

— А я слышал, что в доме Ван запрещены все восточные языки, кроме дон-ю, — заметил Мор, не сводя глаз с первого принца. — Но вы обращаетесь ко мне словом из хидзи. Так правда ли это?

Ван Рен отвел взгляд первым.

— Боюсь, и то и другое правда, но лишь отчасти. Вы говорите на языках всех своих домов, но это не значит, что, изучив дон-ю, вы подчините дом Ван. А у нас мало кто говорит на хидзи, но вовсе потому, что это запрещено законом. Простите мне мои сомнения и тревоги, возможно я попался в ловушку злых слухов.

— Увы, не все злые слухи обо мне лживы, — вздохнул Мор. — Но я хочу не подчинить ваш дом, а породниться с ним. Пир лучше войны, не находите?

Ван Рен кивнул и умолк, видимо, опасаясь расспросов о том, что же решили со свадьбой. Пожелав Мору поскорее найти свой сон, первый принц оставил его у дверей с львиноголовыми ручками, а сам ушел в сторону кабинета. Похоже, первого принца сны сегодня так и не дождутся…

***

За пару часов до рассвета дверь в спальню Мора приоткрылась, и темная фигура проскользнула внутрь. Оставляя за собой темные следы не то воды, не то грязи, она прошла по комнате и рухнула на кровать. Мор не шелохнулся, только слушал, как понемногу стихают хрипы в груди и выравнивается дыхание лежащего рядом. В сердце перекатывались волны незримого моря. По белой шелковой простыне расползалось грязное пятно.

Через пару минут Мор поднялся с кровати, дошел до шкафа и вернулся с фляжкой, одеждой и огромной меховой накидкой. Заставил переодеться, выпить и укутаться, полюбовался на огромный меховой кокон и только тогда заметил:

— Но вообще-то у тебя есть отдельная кровать в отдельной комнате.

Из вороха одеял и меха донесся тихий, но от этого не менее ядовитый смешок.

— В отдельной комнате с отдельной кроватью нет тебя. А мне казалось, ты хочешь узнать, что творится на корабле.

Мор вздохнул. Все приморские драконы ядовиты и злы, когда усталы. В такие моменты они похожи друг на друга. У него была возможность сравнить: под крылом дома Каар оказались все трое. Не то чтобы он собирал их специально, так получилось. Оглядываясь назад, Мор с досадой понимал, что этой фразой можно описать всё его правление. Написать на гербе и вышить золотыми буквами на знамени: «Дом Каар. Так получилось».

— Ну и ерунда у тебя в голове, — вздохнул Тал.

Мор изогнул бровь:

— У тебя сейчас очень сложное лицо, — пояснил приморец.

Мор усмехнулся:

— А ты, кажется, пришел в себя. Рассказывай.

Тал попытался сесть прямо в своем меховом коконе, не сильно в этом преуспел, тихо ругнулся. Мор ждал.

— Твои люди сказали, что у повозок и лошадей крутились какие-то мальчишки, но никто их, конечно же, не запомнил. Больше ничего не пострадало, остальные повозки целы, подарки не тронуты и их уже перенесли во дворец. Это первое. Второе: перед тем, как я пришел, кто-то пытался пробраться на корабль, но его спугнули. В темноте никто за ним не погнался. И это правильно, мало ли в какую ловушку могли заманить наших людей. Думаю, ты не зря приказал им не покидать судно и уходить в море, если на корабль попытаются напасть.

— Это ты приказал, — поправил его Мор. — Но продолжай.

Тал сделал вид, что не заметил его слов.

— Что говорят о нас в народе, непонятно. В глаза все улыбаются и угощают, за спинами — шепчутся. Наши люди правды не узнают, нужен кто-то из местных: походить, послушать.

Мору кивнул. Немного помолчал и спросил:

— Может, мы не туда смотрим?

— Гадаешь, кому ещё невыгодна твоя женитьба на восточной принцессе? Запиши туда весь запад.

— То-то и оно. Много здесь купцов из дома Кли?

Тал закатил глаза:

— А где их нет? Только они и могут сюда добраться: сам знаешь в доме Кли что ни торговец то пират. Я видел три корабля. Один аж с гербом дома.

— Тогда у меня остался последний вопрос, — Мору надоело стоять, и он присел на край кровати.

Задремавший было Тал приоткрыл глаза.

— Если виноватых не нашли, а за шпионом никто не погнался, где же ты умудрился так запыхаться?

Приморец одарил его таким усталым, замученным взглядом, что Мор почти устыдился.

— Это никто из твоих людей не погнался, а я проследил.

Мор тяжело вздохнул.

— Почему сразу не сказал?

— Без толку, он скрылся в Приюте радости. Первый раз встречаю такую охрану на воротах веселого квартала — пришлось задержаться. Заодно выяснил, что местные не верят в синеглазых драконов, поэтому на выходе меня решили проучить.

Мор усмехнулся:

— Ты просветил их?

— Им больше незачем во что-то верить. А мне — ходить в тех кварталах.

Мор вздохнул. Похоже, приморцу было не суждено полюбить восток. Не стоит ему больше выходить на улицы, пусть лучше изучит коридоры башни. Вслух он сказал:

— А я узнал, что лифты не единственный способ перебраться с этажа на этаж. Маленький белый принц как-то это проделывает.

— Наверное один из коридоров для слуг, — отозвался Тал. — Я сейчас поднимался по ним, ничего сложного, главное, найти дверь. Сложнее было найти вход на нижние этажи.

Мор насторожился:

— Только не говори, что нырял в ров.

Тал укоризненно поглядел на него из вороха одеял:

— Конечно нет. Но из порта сюда ведет отличная канализация.

Пару минут приморец любовался «сложным» лицом Каара, а затем покачал головой, поплотнее укутался в меха и отвернулся.

Снаружи светало. Мор стоял у окна с закрытыми глазами. Под веками плескалось море, и казалось, он даже может почувствовать его запах…

Чай

Рен не сразу заметил, как начало светать. А когда опомнился, тень Дворца драконов уже касалась шпилем западных ворот. Была какая-то особая прелесть в том, чтобы встречать рассвет, еще не ложившись. Башня не спала никогда, и Рен порой заражался её суетливостью. Днём и ночью сотни людей, невидимых и неслышимых, создавали красоту и порядок в бесчисленных залах, кабинетах, спальнях и коридорах. Чистили купальни, ухаживали за садами, смазывали бесчисленные детали подъемных механизмов, стирали, готовили, меняли свечи и цветочные композиции, кормили котов и рыб… Нижние этажи, отданные прислуге, жили своей загадочной жизнью. Сейчас все их силы уходили на приготовления к празднику. Да и самому принцу сегодня придется побегать, чтобы донести волю Сиятельной нужным людям. Внести поправки в церемониал праздника, поменять музыкантов, сообщить егерям, что охота состоится завтра, навестить Юй и проведать Фэя, не упустив при этом тот факт, что он должен быть неотлучно при Кааре и его тени. И, пожалуй, западные гости захотят узнать, что решила Сиятельная…

Ван Рен закрыл глаза и тихо вздохнул.

Но это всё потом. А сейчас у него есть несколько минут тишины. Время чая.

Первый принц достал из шкафа чайный домик и аккуратно разместил его на квадратном столике «пагодой» на восток и «полем» на запад. Затем присел рядом, на небольшую резную скамеечку, снял защитный купол с маленькой домашней жаровни и поставил на неё прозрачный чайник. Слушая, как чайник начинает «петь», Рен думал о Фэе и вчерашней грозе. А потом о грозах тех времен, когда младшие были совсем детьми. После первых раскатов грома Юй, Шень и Фэй, который едва научился ходить, забивались в его кабинет, а если дело было ночью, то в спальню. Все трое прятались под одеяло, а Рен рассказывал им о дедушке Лун Ши Ланге, который любил летать среди молний и подчинял грозы. Юй и Шень выросли, а вот Фэй до сих пор прибегал к нему. Сиятельной это не нравилось. Она даже приказала переселить Фэя на другой этаж, но вместо того, чтобы обрести смелость пережидать раскаты грома в одиночестве, третий принц научился добираться до кабинета Рена минуя лифты. А недавно слуги доложили, что видели его на этаже садов. Белый спал под яблоней в окружении десятка сторожевых котов, и никто не рискнул подойти и разбудить его…

Рен едва не пропустил момент, когда пузырьки воздуха в чайнике слились в белый поток — самое время снимать воду с огня. Но только он потянулся за листьями чая, как в дверь постучали, и в кабинет проскользнул слуга с этажа западных гостей. Они желали видеть принца и уже стояли у его дверей.

Благие ветра, даже в нескольких минутах покоя ему отказано. Отчего им не спится? Рассвет наступил не так давно. Рен постарался скрыть досаду. Сейчас он не был готов улыбаться и разговаривать. Но не держать же их под дверью… Впрочем, всегда можно предложить им разделить с ним чай.

— Пригласи их, — сказал Рен слуге, — и принеси еще две скамеечки.

Мор Каар влетел в кабинет на удивление свежий и бодрый, словно вчера он нашел не только свой сон, но и несколько чужих. Его тень наоборот выглядел уставшим и кутался в свою меховую накидку.

— Доброго утра, аса Ван! — приветствовал его Каар. — Надеюсь, мы вам не помешали?

— Разве могут помешать желанные гости? — отозвался Рен. — Что за беды проложили ваш путь ко мне?

Тал Риир едва заметно поморщится. Пожалуй, с «желанными гостями» он и правда перегнул палку. Но Каар не замечал ни сарказма первого принца, ни настроения своей тени.

— Напротив, у меня давно не было столь безмятежного утра. Признаюсь, от этого мне тревожно.

— В таком случае, не разделите ли со мной утренний чай? А я меж тем поведаю вам о сегодняшнем празднике. Я слышал, вы были столь благородны, что одарили людей, пострадавших от вчерашнего… случая. И были столь щедры, что не отменили своих даров ко двору, и только к утру их без остатка внесли под сень Дворца драконов. Уверен, теперь люди не побоятся прийти на праздник в вашу честь, раз дурные знаки приносят больше золота, чем они сами когда-либо держали в руках.

— Я не верю в дурные знаки, аса Ван, — улыбнулся Каар. — И верю в честность Сиятельной. И да, мы с радостью разделим с вами чай.

Мор Каар присел на одну из скамей. Тал Риир, чуть помедлив, последовал его примеру. К удивлению Ван Рена, западные гости не нарушали тишины, пока он открывал чайный домик, расставлял чаши, засыпал чай в «колыбель» и грел новую воду, попросив перед этим прощения у старой. Каар следил за ним с интересом, Риир дремал с полузакрытыми глазами.

Наконец, Рен зажег свечу, вложил колыбель в заварочный чайник, установил его на качель, налил воду и подождал, пока сработает волшебство домика: по вкусу напитка можно было многое понять о тех, с кем делишь чайный домик. К сожалению, в таком случае настоящего вкуса чая ты не почувствуешь, но он готов был этим пожертвовать ради шанса проникнуть в души западных драконов.

Рен наклонил «колыбель» и наполнил чаши одну за другой. Чаши он доставал наугад и удивился раскладу. На поле стояла чаша силы, чаша боли и чаша спокойствия. Что ж, посмотрим, какие выберут гости. Мор бережно взял чашу силы, темно-синюю снаружи и медово-золотую внутри. В его руках она казалась совсем крохотной. Тал Риир, словно тень скопировал движения повелителя, хоть и казалось, что он спит с открытыми глазами. Ему досталась чаша боли — алая с белым. Что ж, пусть так. Рен взял жемчужно-серую чашу спокойствия. Чай в ней показался ему тягучим сиропом, и пах почему-то лесом и ягодами. Первый глоток оказался ягодно-кислым, второй — безвкусным, а третий — солёным. Такого набора вкусов он тоже не ожидал, было над чем подумать. Каар свою чашу осушил одним глотком и ничего не почувствовал. Риир ещё не сделал и глотка. Он сидел с чашкой, полуприкрыв глаза и вдыхая аромат.

В дверь снова постучали, и в кабинет бесшумно скользнул слуга с этажа власти. Он молча поклонился первому принцу и передал свиток с синим шнуром и печатью Сиятельной — его ждали в небесном кабинете. Выполнив свою работу, слуга так же бесшумно удалился. Но Каар отчего-то обернулся ему вслед. А затем спросил:

— Аса Ван, а отчего у некоторых ваших слуг недостает пальца?

Рен растерялся. Сейчас он был немного сбит с толку вкусами чая и внезапным посланием, а отвечать на такой вопрос следовало очень аккуратно…

— Жизнь людей в Дан Ши довольно интересная, думаю, у любого из слуг достаточно возможностей лишиться пальца, — не придумав ничего лучше, ответил Рен. Нет, всё-таки время утреннего чая совсем не время для гостей…

— Пожалуй, что так. Особенно, если вся восточная посуда так же сложна, как это… приспособление, — сказал Каар, кивнув на чайный домик. Рен изумленно уставился на гостя.

— Простите, аса Ван, я очень плохо шучу. По крайней мере, Тал мои шутки никогда не одобряет, — Каар виновато развел руками. — Но уж очень загадочно выглядит эта конструкция.

— Это всего лишь чайный домик, — пожал плечами принц. — Если желаете, я мог бы объяснить его устройство, в нём нет ничего сложного.

Увлекшись разъяснениями, Рен упустил реакцию Тал Риира на чай. А когда, долив в колыбель воды, он предложил гостям по второй чаше, приморец вежливо отказался. Мор наоборот, сам поставил чашку на подставку. Колыбель наклонилась, тонкая струя напитка наполнила золотую емкость. Принц осторожно снял её и передал западному дракону. Ему было ужасно интересно, каким окажется чай, если пить с Кааром один-на-один. Оказалось: глоток дымной горечи и глоток мёда. Над этим можно поразмыслить…

Каар тем временем, пригляделся повнимательнее, и тоже осушил свою чашу в два глотка. И вдруг, изменившись в лице, поглядел в уже пустую чашу. Рука его потянулась к вороту черно-золотой рубахи. Тал Риир тут же подобрался, словно рысь перед прыжком. Но всё закончилось так же быстро, как началось. Каар моргнул, убрал руку от ворота, улыбнулся и поставил чайную чашу на «поле». Его тень едва слышно вздохнул.

— Очень интересный у вас чай, аса Ван, — задумчиво произнес Каар. — Не ожидал встретить здесь травы прозрачных земель.

— В Дан Ши можно найти что угодно, — отозвался Рен, и аккуратно поставил свою чашу на поле. Всё же было очень опрометчиво предложить западным драконам разделить с ним чай. Возможно на них «домик» действует иначе… — Прошу простить мою рассеянность, я должен был предположить, что такой напиток для вас слишком непривычен. Надеюсь, эти травы были для вас безвредны?

— Вполне, — кивнул Каар. — Но теперь я верю — в Дан Ши действительно можно найти что угодно. Поразительно.

Ван Рен молча собирал чайный домик. Западные гости тоже молчали.

— Праздник сегодня вечером будет исключительно в вашу честь. К сожалению, Сиятельная не может объявить свое решение сегодня, если на то не будет новых знаков, но вам представят вашу невесту при всей знати и почетных гостях города. Я зайду к вам после второй трети дня, и сопровожу в зал торжественной радости, — сказал первый принц, закончив с церемонией. — А теперь, прошу простить мою суетливость, но меня хотят видеть на этаже власти. Слуги проводят вас.

— Не стоит, я уже выучил дорогу, — улыбнулся Каар, вставая. Его тень поднялся вслед за ним. Взгляд его не показался Рену дружелюбным. Похоже, после второй чашки чая приморский дракон дракон потерял к нему доверие.

Когда западные гости ушли, Рен сломал печать и развернул послание. Оно было от Хёго.

Разговоры

В Небесный кабинет Ван Рен вошел с намерением закончить этот разговор как можно скорее. Общество Хёго Кёи с утра было гораздо хуже, чем незваные гости во время чая. И сил требовало гораздо больше…

Рен догадывался, зачем он понадобился генералу. Видимо тот не смог убедить Сиятельную сам и решил зайти с другой стороны.

Хёго восседал на возвышении в кресле главы дома, и вид имел мрачный и задумчивый. Завидев первого принца, он поднялся на ноги, но спускаться не спешил, глядел на Рена сверху вниз немигающим взглядом.

— Ты долго, — заметил он.

— Учитывая тон, в котором было написано ваше приглашение, аса Хёго, я мог бы легко его проигнорировать. И даже министр церемоний не осудил бы меня, — ответил Ван Рен.

Никто из них давно уже не кланялся друг другу в знак уважения, и даже Сиятельная не настаивала на том, чтобы Рен относился к генералу с большим почтением, чем того требовал этикет.

— О, простите мою грубость, аса Ван, возможно я неизбирателен в словах, — Хёго, слегка склонил голову. Губы его сложились в тонкую улыбку. — Я всего лишь хотел поговорить с вами о судьбе принцессы Юй.

И тут же он вернулся к своему привычному тону:

— Ты должен помочь мне не допустить этой свадьбы.

— Если вы обращаетесь с просьбой о помощи, тон ваш и вправду неуместен, — отозвался Рен.

Хёго прожег его взглядом, хотел было что-то сказать, но сдержался. Затем он спустился с постамента и подошел к первому принцу. Даже теперь Рену приходилось смотреть на генерала снизу вверх.

— Я прошу тебя, Рен, — тихо сказал он. — Мы оба желаем добра моей дочери. Я уверен, этот брак принесет ей одни несчастья.

— Сиятельной виднее, — ответил принц, отводя глаза. У него не получилось выдержать этот взгляд. Ни тогда, ни теперь. Казалось, светлые золотые глаза Хёго видят его насквозь, сколько он ни убеждался в обратном.

— Она слепа, Рен. Её слепят золото запада и слава Каара. Выиграй мне еще несколько дней и я покажу всем, каков он на самом деле!

— Ваша ревность — не повод сомневаться в ее решениях, — Рен собрал волю в кулак и поглядел на Хёго спокойно и уверенно. — Личное не значит важное. Даже Юй это понимает.

Хёго отступил на шаг.

— Так ты не станешь мне помогать?

— Я не стану идти против решений Сиятельной.

Хёго неожиданно грустно улыбнулся:

— Даже у тени Каара больше свободной воли, чем у тебя, Рен. А ведь я почти поверил, что счастье моих детей для тебя не пустой звук.

— А вы почти убедили меня, что они вам не безразличны.

И, быстро развернувшись, первый принц покинул кабинет.

Благие ветра, ну кто тянул его за язык?

***

Не успел Рен уйти далеко от Небесного кабинета, как его перехватил министр Чжень. Он появился, словно тень из ниши, аккуратно подхватил принца под локоть и повел в сторону зала Торжественной радости.

— Умоляю вас, не слушайте Хёго. Он не ведает, что творит. А если ведает, то это похоже на государственную измену…

— Первый министр, — Рен аккуратно высвободил руку, — прошу вас, не волнуйтесь. Генерал Хёго никак не может повлиять на моё мнение, даже если очень захочет. Вы же прекрасно знаете, что его у меня нет.

— Прекратите придуриваться, ваше высочество, — нахмурился Чжень. Он, похоже, был настолько зол, что даже не понял шутки. — Мы оба знаем, что думать вы умеете. Поэтому подумайте вот об этом.

Он привел принца в комнату с подарками, привезенными Кааром. Рен помнил, что дары западные гости везли на трех ладьях, и всё равно поразился количеству сложенных друг на друга сундуков. Они заполняли почти всю комнату, а слуги продолжали приносить ларцы и шкатулки поменьше. А министр продолжал:

— В казне дыра размером с башню, и кто-то изо дня в день делает ее все шире. Золото Каара поможет нам залатать её, не залезая в долги и не становясь на колени перед западом. Если не хотите всё время быть на побегушках у западных драконов, уговорите сестру не упрямиться и выйти за Каара. Лучшего ей, увы, не найти.

Он умолк. Какое-то время принц и министр наблюдали, как иссякает ручей даров.

— Надеюсь, вы не злитесь на меня, — наконец сказал Чжень. — Кто-то, наконец, должен был это сказать.

— Я не злюсь, мастер Чжень, — отозвался Рен. — Но и обещать ничего не буду. Я умею думать, но решать не в праве. На всё воля Сиятельной.

Первый министр покачал головой, но ничего не ответил. В глазах его была смесь жалости и досады.

***

Пение Ван Рен услышал ещё из коридора. Природа, к сожалению, не наделила Юй слухом, зато одарила голосом, который вошел в легенды. Слуги шептались, что принцесса довела до нервного срыва четырех учителей, а последний сам начал фальшивить на высоких нотах.

Сейчас принцесса пела о судьбе маленькой красной рыбки, которая ускользнула от клюва цапли и когтей кота, и была этим очень довольна. Рену пение сестры до сих пор казалось скорее милым, чем ужасным. Возможно от того, что у него самого музыкального слуха не было…

Он постучал и вошел в комнату. Юй в легком платье крутилась перед зеркалом, то так, то эдак пристраивая подаренную вчера заколку. Завидев брата, она подбежала и обняла его так крепко, что Рен всерьез испугался за свои рёбра.

— Спасибо! Ты самый лучший, если бы тебя не было, я бы тебя придумала!

— Я, конечно рад, но чем я заслужил такие комплименты? — улыбнулся принц.

— Как чем, — Юй, наконец, выпустила его на свободу, — ты подарил мне заколку на удачу. И она работает! Ты видел, как упал тот корабль? Кто после этого усомнится, что западные драконы — зло, и нужно поскорее их прогнать? Свадьбы, конечно же, не будет, и мне не придется уезжать, и…

Тут она заметила его выражение лица и умолкла.

— Нет, — тихо сказала Юй. В её голосе появились дрожащие нотки, предвестники слёз. — Нет, вы не можете просто взять и отдать меня ему!

— Сиятельная ещё ничего не решила, Юй, — осторожно сказал Рен. Но сестра уже отвернулась от него и, крепко сжимая в руке заколку отошла к окну. Теперь она злилась.

— Сегодня будет праздник, и вас представят друг другу. Мор Каар не так плох, как ты думаешь.

— Неужели? — Юй резко обернулась. В её глазах стояли злые слезы, но дочь Хёго не давала себе разреветься. — И на что же ты купился, братец Рен? На его золото? А может на его болтовню? Чжень уже приходил ко мне, все уши прожужжал про долг перед домом и долги перед западом. А разве я их делала? Почему я должна за всех расплачиваться?

Рен вздохнул, подошел и обнял сестру. Юй ударила его кулачком в грудь и попыталась вырваться, но Рен удержал, и она всё-таки разревелась.

Всё-таки в чем-то принцесса походила на Фэя, у обоих слёзы были близко.

— Я не дам тебя в обиду, Юй, — тихо говорил Рен, крепко обнимая младшую. — Если Каар даст малейший повод подумать, что он может тебя обидеть, я сам не допущу этой свадьбы. А если он попробует поднять на тебя руку после, я немедленно верну тебя домой. Ты мне веришь?

Юй замотала головой. Рен вздохнул.

— Я правда заберу тебя из любого дурного места, где бы оно ни было.

— А может, просто не отдавать меня в это дурное место? — спросила Юй так жалобно, что у него дрогнуло сердце.

Поневоле ему передалась тревога Хёго, неважно, наигранная или настоящая. Странно, что генерал вдруг начал вести себя, как заботливый отец, на памяти Рена он ни разу не навещал ни одного из младших, довольствуясь короткими встречами на приёмах. Нет, вряд ли генерал беспокоится за Юй, скорее ему просто не нравится Мор Каар.

— Я думаю, что оно не такое уж и дурное, — наконец, сказал он. — И сам Каар не дурнее нашего Шеня, в этом я могу тебе поклясться. Прошу, дай ему шанс. Хотя бы сегодня вечером.

Юй шмыгнула носом и нехотя кивнула. Рен собрался было утереть ей слёзы платком, но сестра, пробурчав, что она уже не маленькая, отошла к трюмо.

— И что, мне опять надевать это ужасное тяжелое платье?

— Нет, здесь другой церемониал. Придется надеть другое.

Юй фыркнула и снова воткнула заколку в волосы.

— Если она и правда счастливая, то свадьбы точно не будет, — упрямо добавила она.

Подозрения

— Он что-то подмешал тебе в чай? — хмуро спросил Тал, когда они ушли достаточно далеко от кабинета первого принца.

— Не знаю, — Мор был угрюм и задумчив. И снова прижимал руку к груди. Если вчера Тал решил, что ему показалось, то на этот раз ошибки не было. Был ли причиной странный чай восточного принца, или… Нет, лучше обойтись без или.

Они остановились на просторной террасе, выходящей на море. Мор оперся локтями на перила, Тал остался стоять у стены.

— Все чашки он наполнил из одной ёмкости, — помолчав, сказал Мор.

— Яд мог быть на дне, — пожал плечами Тал.

— И дал нам выбрать.

— У него могло быть противоядие.

Мор покачал головой:

— Ван Рен здесь не причем, просто этот чай очень похож на взвар, которым меня лечили. Совсем не думал, что встречу здесь травы старой Магды, вот и… удивился. Сложно забыть вкус, который достал тебя с того света. А как тебе чай? Ты его пил?

— Нет конечно. Кто-то здесь должен быть осторожным. Хотя поглядел бы на то, чем можно отравить приморского дракона.

— Не считая этого? — Мор кивнул на сабли, надежно спрятанные в ножнах из толстой, но мягкой кожи.

— Не считая этого, — согласился Тал.

Знали бы восточные, что за оружие он носит, не пустили бы и на порог своего дворца.

Мор, наконец, расслабился и улыбнулся, подставляя лицо солнцу. Похоже, боль наконец, отступила, и он выбросил её из головы. Но Тал не был так беспечен.

Война с Дарзом Граром покалечила их обоих. И оба они научились жить с этим, хотя поначалу было непросто. Тал больше не мог летать, а Мор тогда чуть не расстался с жизнью. Пока все праздновали победу и делили земли поверженного дома Грар, Мор лежал в беспамятстве, а Тал сидел рядом, считал удары сердца и ждал, когда придет время влить в него новую порцию дряни, которой лечили дракона его же люди. После смерти Дарза не осталось сомнений, кто выиграл эту войну. Остался лишь вопрос: выживет ли победитель…

Тогда им удалось вернуть своего дракона в мир живых, и казалось, всё стало как прежде. А потом случился приступ. И всё началось по новой.

Сам Мор, похоже, ни о чем не думал, жмурился на солнце, как довольный кот, только что песен не мурлыкал. Словно почувствовав, что Тал на него смотрит, он приоткрыл один глаз:

— А теперь у тебя очень сложное лицо.

Тал покачал головой:

— У тебя опять начинается.

— Тебе показалось, — возразил Мор.

Он улыбался, но пытаться обмануть Тала сейчас было бесполезно. Он прекрасно помнил, как это было в прошлый раз. И, как и в прошлый раз, Мор ничего не собирался с этим делать.

— Просто перестань везде искать врагов, — продолжал Мор. — Они сами найдут нас, если нужно. И поверь, наконец, меня невозможно убить. А тебя я убить не позволю.

Тал поглядел на Каара. В холодных золотых глазах дракона было столько уверенности, что хватило бы на десяток мореходов.

— Как скажешь, — сдался приморец. — Кто я такой, чтобы спорить.

Встречи

Праздник в Дан Ши начался еще до обеда. На улицах развесили разноцветные фонари и гирлянды, рестораны выкатили уличные тележки с едой. Музыканты настраивали однострунные сямисэны, проверяли двух и трехрожковые флейты, выкатывали огромные хидзинские барабаны. На каждом углу разминались танцоры и акробаты. Канатоходцы натянули канаты между крышами и казалось, что они ходят прямо по цветными фонарям. К вечеру их, должно быть, станет ещё больше.

Мор не стал запрещать своим людям веселиться, зачем вызывать лишние подозрения? Но половина команды все же осталась на корабле и была наготове.

Во дворце драконов вся работа кипела на нижних этажах, но наверху жизнь текла спокойно и размеренно. В конце концов, устав маяться от безделья, Мор ушёл следить, как люди дома Ван переносят подарки в специальную комнату, примыкающую к большому залу, в котором вечером должен был состояться праздник. Но даже комнаты оказалось недостаточно, чтобы вместить всё, что он с легкой душой отдавал восточному дому.

Это была не самая малая часть трофеев, но и не самая большая. Мор привез сюда всё, что Дарз Грар хранил в своих замках. Мертвые вещи мертвого дома. Похоже, старый дракон сошел с ума задолго до того, как объявил себя властителем запада. Хотя, он неплохо притворялся. На какое-то время даже Мор попал под его обаяние. Если бы не советы и помощь Дарза Грара, не видать ему своих первых побед.

Старый дракон наверняка рассчитывал, что в благодарность за это, Каар встанет под одно из его знамён и пройдёт огнем и мечом по непокорным. Но Мор к тому времени сшил своё собственное знамя.

Теперь флаги с гербом дома Грар укрывали тюки с коврами и сундуки с золотыми слитками, переплавленными из монет и украшений.

Мор, сознавая, что это глупо, до сих пор мстил мертвецу. Мстил и не мог остановиться. Медленно, шаг за шагом он стирал саму память о доме Грар. Приморцы считали, что он тронулся умом, но от золота не отказались. Мор отдал им всё, что не ушло на восток. Золото разобрали, оружие переплавили, щиты сожгли. И только корабли ему не дали уничтожить. Приморцы забрали большие галеоны и малые ладьи, дали им новые имена, сшили новые паруса, выстругали новые носовые фигуры, и отправились в плаванье. Потому что хорошие корабли убивать нельзя.

Дверь приоткрылась и в комнату вошел невысокий, плотно сложенный человек, сероглазый и рыжеволосый, с аккуратной бородой, расчесанной надвое. На фоне зеленого сюртука с серебряными пуговицами она горела, подобно факелу. В этом огне почти терялась серебряная цепь с крупным темным альмандином. Завидев Мора, он широко улыбнулся:

— Доброе утро, милорд. Наконец-то я нашел вас!

Только тут Мор узнал главу гильдии торговцев дома Кли.

— Бернард, неужели это вы? А где же ваш счастливый полосатый камзол и смятые сапоги?

Мор еще раз окинул взглядом старого знакомца:

— Светлые зори, да на вас туфли с пряжками.

— А пряжки с гербами дома Кли, — довольно добавил тот. — И всё потому, что теперь я сэр Бернард, лорд фон Тай Фонг. Милорд Витар даровал мне титул и земли, и вот я, наконец, решил добраться, поглядеть на них.

Мор усмехнулся и покачал головой:

— Чем же вы так прогневали Витара, сэр Бернард?

Острова Тай Фонг, были частью каменной гряды, называемой Хвостом Кряжа. Когда-то они принадлежали великому дому Ши, но после смуты восточные драконы о них позабыли, и теперь там обитали пираты и контрабандисты с востока и запада. Мор уже несколько лет пытался доказать совету западных драконов, что это продолжение его земель, а Витар, глава дома Кли, утверждал, что по морскому праву, кто первым ступил на острова, тот ими и владеет. На это Мор отвечал, что первыми на острова пришли восточные драконы, а значит нужно отдавать острова им. Глава совета не торопился разбираться с этим спором, в воевать в открытую недавние союзники пока не собирались, и острова так и оставались ничьими.

А теперь Витар дарит своим людям спорную землю. Совсем потерял совесть, нужно будет ему о ней напомнить.

— Похоже, он считает, что мы с вами неплохо ладим, и вы не сразу вышвырнете меня оттуда, — добродушно усмехнулся глава торговой гильдии.

— Если я соберусь это сделать, обязательно пришлю вам официальное письмо, — кивнул Мор. — И всё-таки, по какому делу вы приехали? Не на мою ли свадьбу?

— Положим, свадьба еще не скоро. Я слышал, дурные знаки на вас так и сыплются, а местные драконы не в меру суеверны.

— Хамите, сэр Бернард, — покачал головой Мор.

— Завидую, — покаялся тот. — На самом деле, я здесь в качестве посла своего дома. И, раз уж меня занесло в такие дали, то почему бы не уладить дела гильдии. Очень жаль, что восточные купцы редко добираются до нас. Знали бы вы, какой фарфор я отправил вчера ко двору. Я заключил контракт на ближайшие шесть лет со всеми мастерами Дан Ши, даже боюсь загадывать, сколько денег это принесет дому Кли. Но народ здесь склочный и мелочный. Знали бы вы, какие слухи ходят о вас по городу!

Мор молча кивал, Бернард, как и многие его земляки, мог вести диалог самостоятельно. Правда, глава торговой гильдии каким-то образом умудрялся читать в этом молчании ответы.

— Говорят, вы демон с горы Фо, пожирающий невест, — начал перечислять Бернард. — Что всё, к чему вы прикасаетесь, превращается в золото. А кое-кто утверждает, что вы его, уж простите, находите в своем ночном горшке. Еще говорят, что на самом деле вы приехали жениться на Сиятельной, а генерала Хёго отравите на ближайшем пиру. Но это, конечно, полная ерунда, яды — не ваш стиль. Ещё говорят, что невеста нужна вам для отвода глаз…

— Не устаю удивляться, как это людям хватает времени на сплетни, — протянул Мор. — Но кажется, все эти слухи ходили и на западе, не с вашей ли помощью они сюда добрались?

— Что вы, милорд, — оскорбился Бернард. — Не имею привычки лгать.

Мор мысленно поаплодировал: такой кристальной честности а голосе, как в голосе главы торговой гильдии, ему самому, пожалуй, не достичь никогда. А тот продолжал:

— Слухи слухами, но мне на самом деле интересно: вы правда верите в успех своего предприятия? Такие вложения…

Он обвел взглядом горы подарков. Мор пожал плечами.

— Это мелочи, по сравнению с тем, что я получу взамен.

— Но вы даже не видели невесту! — изумился Бернард.

Мор хищно улыбнулся:

— А вам откуда знать?

— Все так говорят, — пожал плечами Бернард. Пристальный взгляд Каара ни на миг не смутил его. — Но если это не так, примите мои поздравления, — он слегка поклонился Мору. — А теперь, прошу меня простить, нужно уладить пару важных дел — у этих восточных людей странный обычай не принимать решений во время праздников. Буду рад увидеть вечером вас и вашу тень, милорд.

Бернард напоследок улыбнулся и покинул комнату. Вот же «благородный лорд», всё настроение испортил. Правда что ли прогнать его с островов? Мор откинул крышку одного из сундуков, внутри мягко поблескивали золотая вышивка на плотной черной ткани.

Нет, пожалуй рано. Новоиспеченный лорд фон Тай Фонг так доволен собой, что допускает достаточно оговорок. И может еще пригодиться.

***

Вечером зал торжественной радости стал походить на огромную клетку с птицами. Вельможи в разноцветных платьях с длинными рукавами и шлейфами расхаживали между золотистыми и розовыми фонариками и небольшими деревцами, росшими прямо из пола.

Зал располагался на нескольких ступенях-подиумах. На самой высокой стоял трон Сиятельной и кресло её супруга. Сейчас они пустовали — главе дома не подобало появляться в самом начале празднества. Нижняя ступень выходила террасой в сторону моря, там расположились маленькие столики с жаровнями и курильницы благовоний. А между ними стояли большие прозрачные вазы, в которых лениво плавали толстолобые белые рыбы. А на самом широком среднем подиуме вдоль стен расставили столы для пира, на них лежали тонкие костяные таблички с именами гостей, выписанными золотой кистью.

Впрочем разместиться там можно было лишь сидя на на тонких шелковых подушках. Учитывая рост Мора, он мог бы счесть подобную мебель за оскорбление. Принц Рен, конечно, расстарался и достал для них с Талом стол повыше и подушки поудобнее, но легче от этого не стало.

Зато первый принц прекрасно вел светскую беседу от его лица, Мору оставалось лишь вежливо кланяться и улыбаться, да иногда спрашивать Ван Рена, кто это был.

Чужие имена укладывались в памяти, словно большие круглые жемчужины, иногда так и норовя укатиться. Но он запомнил всех главных министров с женами, особо отметив первого министра Чжень Фэна, который отличался тем, что в его хрустальных бусах была одна жемчужная — признак высокого доверия и уважения главы дома. К тому же, первый министр, похоже, был действительно рад видеть Каара и надеялся на благополучный исход его сватовства. Еще бы, столько времени поднимать золото в башню, а потом отправить обратно… Но такой союзник лучше, чем никакого.

Мор так задумался, что неглядя поклонился очередному подошедшему гостю, и только потом осознал, что на этот раз с ним поздоровались на западном.

— Это, знаешь ли, свинство даже для тебя — с восхищением покачал головой Альбин. — Я так долго сюда добирался, а ты делаешь вид, что мы не знакомы.

Мор глядел на белого дракона и пытался понять: кого благодарить о такой удаче? Теперь у него есть второй свидетель! Затем он поймал вопрошающий взгляд первого принца и решил объяснить:

— Аса Ван, это Альбин из дома Селль, младший брат леди Хенны, главы дома. Альбин, этот первый принц дома, Ван Рен, старший сын Сиятельной Лун Ван Мин.

Ван Рен вежливо кивнул. Альбин сощурил огненно-рыжие глаза и улыбнулся.

От Мора не ускользнул странный взгляд первого принца. Возможно, виной тому было то, что дракон Альбин Селль был белым. Или, что хуже, Ван Рен знал о репутации Альбина.

Младший брат леди Хенны родился не только белым, но еще и бескрылым. Он даже не участвовал в недавней войне и никто на западе не судил его за это. Все давно смирились с тем, что из Альбина не выйдет достойного дракона, зато ни один бал и приём на западе не обходился без его участия. Как и не было таверны, ресторана или борделя, в котором его не принимали как дорогого гостя. Мор не переставал удивляться, как обманчива бывает внешность. Кто бы мог подумать, что это светлое юное создание можно встретить и в портовом кабаке дома Кли и в палате высокой словесности дома Селль…

Альбин улыбнулся восточному принцу искренней, почти детской улыбкой. Ван Рен моргнул и отвел взгляд.

— Прошу простить недостойного за столь явное любопытство, — тихо сказал он. — Жемчужные драконы на востоке — великая редкость. Боюсь, ваш путь был полон опасностей. Некоторые дикари до сих пор верят, что из волос, зубов и ногтей таких драконов получаются целебные снадобья, а его лапа приносит удачу.

— Неужели? — изумился Альбин и тут же глянул на свои тонкие руки с просвечивающими ниточками вен. — Так вот почему мне везло всю дорогу — у меня их целых две.

И он звонко рассмеялся, еще больше смутив восточного принца.

— Сначала мой друг — он капитан легкой ладьи, ходит по Равне с разными товарами — подбросил меня до Северного приморья. А там как раз открылся северный путь, и я напросился на один чудесный парусник, у него еще было такое смешное название… «Летучий кабан», точно. С ним мы дошли до Шаэ и Лакхи. Но делать там совсем нечего, так что я арендовал джонку, и мы добрались до Хидзи. А там все говорили о том, что ты, Морри посватался к дочери Кёи Хёго и уже едешь играть свадьбу. Вот я и решил — непременно нужно приехать. Когда еще я увижу твою невесту? Ты же после свадьбы сразу спрячешь её в замке и никому не покажешь.

Белый дракон снова рассмеялся. Мор укоризненно покачал головой.

— Принц Ван Рен не оценит твоих шуток, Альбин. Это я знаю, что ты просто любишь трепаться, а он примет твои слова за чистую монету. Неужто и тебя подговорили быть сорвать мне свадьбу?

— Конечно нет, — удивился Альбин, — Простите, принц Ван Рен, разумеется, он не спрячет невесту в замке, всё будет хорошо, правда-правда.

Ван Рен вежливо улыбнулся. Мор отметил, как легко и быстро он прячется за маской вежливости. Даже если Альбин разозлил или смутил его, внешне первый принц ничем этого не выдал.

— Аса Каар, прошу простить меня, я должен ненадолго оставить вас без своего общества. Скоро сюда прибудет Сиятельная, генерал Хёго и ваша невеста. Я должен убедиться, что всё готово к их появлению.

Мор кивнул.

— Не беспокойтесь, я присмотрю за ним, — пообещал Альбин вслед удаляющемуся принцу. И уже обращаясь к Мору сказал: — А ты знаешь, что в Приюте радости ставки на то, что ты получишь свою невесту один к десяти не в твою пользу? Я кстати, поставил. И на тебя и против. Против, чуть-чуть побольше. Извини.

Мор тихо рассмеялся. Альбин был поразителен в своей незамутненной искренности. Мор долго пытался понять: белый братец Хенны просто идиот, или хитрец, который хорошо прикидывается. Последнее время он склонялся к мысли, что Альбин действительно идиот, но идиот очень хитрый.

— И всё равно я рад тебя здесь видеть, — сказал, наконец Мор. — Но каким чудом ты пробрался во дворец, не думаю, что тебя пригласили.

— А вот и нет! Перед тем, как попытаться с тобой встретиться, я заглянул в один ресторан. Очень дорогой, у них еще кривой повар без двух пальцев… Так вот, там я познакомился с каким-то большим чиновником, когда он узнал, что я не кто попало, а аристократ с запада, он тут же пригласил меня сюда. Что ты смеёшься? У меня даже приглашение есть!

И Альбин действительно продемонстрировал тонкую костяную табличку с золотыми символами, складывающимися в слова «Почетный гость». Вряд ли Альбин украл её или нашел на дороге. Впрочем, с него станется опоить министра и забрать табличку, но всё же Мор верил его словам. Значит кто-то во дворце на его стороне. Возможно, тот же Чжень Фан. Что ж, славно.

Тем временем с балкона вернулся Тал. Завидев Альбина он недовольно поглядел на Мора, словно это он его сюда пригласил.

— Тали! Не поверишь, я так рад тебя видеть! — воскликнул Альбин.

— А я тебя нет, — отозвался Тал. — Не подходи ко мне, пожалуйста. Я прекрасно помню, чем это закончилось в прошлый раз.

— Вот, вот по чему я и скучал, — белый зажмурился, — ты так чудесно сердишься!

Тал закатил глаза, но промолчал. Альбину только дай повод — потом не отвяжешься.

— А серьёзно, Альбин, зачем ты сюда приехал? — спросил Мор.

Тот пожал худыми плечами:

— Знаешь, я всё гадал: что такого Дарз Грар искал на Востоке, что неглядя ломанулся туда через Кряж. Вот и решил посмотреть. Здесь такие забавные люди, так радуются золоту. И всё ужасно дешево. Ты, уже был на подземном рынке? Нет? А в Приюте радости? Мор, ты зачем вообще приехал в Дан Ши?

— Жениться, — усмехнулся Мор. — И провел здесь всего один день.

— Какой ты медленный, — фыркнул Альбин. — На войну с Дарзом ты тоже опоздал?

Он осекся и обернулся на Тала.

— Прости, вырвалось, — казалось, белый и правда смутился и осознал, что эта тема не очень хороша для шуток. — Я, пожалуй, пойду. Погляжу на их придворные прически. Ужасно красиво.

— Не уходи далеко, — крикнул ему вслед Мор, — ты должен увидеть мою невесту! И не говори потом, что я сразу же спрятал её в подземелье своего замка.

Альбин бодро закивал и затерялся в толпе.

Мор поймал укоризненный взгляд Тала.

— Ну разве можно на него сердиться? — улыбнулся он.

— Поверь мне, это не сложно, — заверил Тал. — К слову, здесь ходит сэр Бернард и утверждает, что он теперь лорд южных островов. Ты знал?

— Видел его сегодня. Думаю, он приехал разведать почву для Витара и по возможности расстроить мне свадьбу. Но, к счастью, сюда каким-то ветром занесло второго западного аристократа. Теперь мы можем сделать все по правилам. А острова… Острова исторически принадлежат погибшему дому Ши. Думаю, Сиятельная отдаст мне их, ей самой вряд ли захочется разбираться с тем осиным гнездом, в которое они превратились. Тогда мы и посмотрим, кто настоящий лорд фон Тай Фонг. Хочешь земли в Южном море?

Тал поглядел на Мора. В его взгляде был весь холод севера.

— Как хочешь, — пожал плечами Каар, — подарю их южному приморью, Мильтиад давно говорит, что это его историческая родина.

— Лучше отдай их Нао Рату. Он быстро построит местных, и они будут платить ему налог рыбьими головами.

Мор улыбнулся. Почему-то он легко мог представить и такой расклад.

Праздник

Меж тем, свечи в фонарях замерцали, в воздухе разлился тихий перезвон невидимых колокольчиков, а музыка стихла. В зал вошла Сиятельная в сопровождении генерала Хёго, детей и свиты. Придворные, все, как один, опустились на колени и не смели поднять глаз, пока Лун Ван Мин не заняла своё место на троне. Даже Альбин и Бернард преклонили колено. Хёго занял свое место, Ван Рен и младшие драконы встали по правую руку от матери. Принцесса Ван Юй стояла неподвижно, словно статуя, и старательно закрывала лицо веером.

Лун Ван Мин оглядела зал. Когда её медово-желтые глаза остановились на Море, она улыбнулась и легко кивнула. Он поклонился в ответ, чувствуя спиной, как Тал один-в-один повторил его движение.

— Пусть начнется праздник, — негромко сказала Сиятельная на восточном.

Музыканты тут же заиграли быструю и звонкую мелодию. Придворные поднялись с колен и заняли места за столами. А Лун Ван Мин продолжила уже на западном:

— Аса Каар, прошу, подойдите. Я хочу представить вам мою дочь, принцессу Ван Юй.

Мор поднялся из-за стола. Ван Рен с принцессой спустились с подиума. Они встретились в центре зала, под десятками любопытных взглядов, два из которых интересовали Мора гораздо больше остальных.

Принцесса Ван Юй была юна и мила, но Мор сразу заметил, что адресованный ему взгляд скорее полон ярости, чем любви. А он-то думал, будет скучно. Мор одарил принцессу улыбкой:

— Я рад наконец-то увидеть вас, несравненная.

Ван Рен перевёл.

— А я совсем не рада, — медовым голосом тихо сказала принцесса.

— Моя сестра тоже счастлива вашей встрече, — не моргнув глазом, «перевёл» Ван Рен. Мор кивнул, восхитившись про себя непроницаемости маски первого принца. Им бы с Талом устроить поединок невозмутимости.

— С позволения Сиятельной Лун Ван Мин, я бы хотел вручить принцессе подарок, — сказал Мор, оглядывая зал. К счастью, Альбин Селль и Бернард сидели достаточно близко.

Сиятельная благосклонно кивнула, и Тал передал ему черный плащ с золотым гербом дома Каар — драконом над тремя горными вершинами, с заключенным в них сердцем. С улыбкой торжества Мор накинул его на плечи принцессы, заставив её вздрогнуть под тяжестью ткани.

— С согласия главы дома Ван и перед свидетелями великих домов запада, нарекаю тебя своей невестой, и никто не оспорит моё право отныне и на век.

Юй отшатнулась, она не поняла ни слова, но в глазах её вместо ярости появился страх. Поздно, милая, теперь Витар тебя точно не получит.

Ван Рен нахмурился, по лицу Бернарда проскользнула гримаса боли, словно у главы торговой гильдии резко разболелся зуб, Альбин тихо аплодировал. Хёго Кёя, который, похоже, разбирался в западных обычаях, стиснул подлокотник кресла, Мору даже показалось, что он слышит хруст. Но Сиятельная оставалась безмятежна.

— Западные обычаи весьма интересны, не правда ли, мой генерал? — спросила она на восточном. Под её взглядом Хёго разжал руку и погасил гнев.

— Возможно. Но это не наши обычаи.

— Верно, — кивнула Сиятельная, — к тому же, сегодня праздник, и никакие сделки и договоры нельзя считать действительными. Это просто красивый жест нашего гостя.

Затем она поблагодарила Каара за подарки и велела детям занять места за столами.

Тал тихо сел по левую руку от Мора, Ван Рен и принцесса Юй — по левую. Первый принц сидел между будущими супругами, не то для того, чтобы переводить принцессе речи жениха, не то, чтобы защищать её от него.

Шень и Фэй в сопровождении воспитателя сидели на противоположной стороне зала. Фэй бросал тоскливые взгляды на Ван Рена, но тот держал свою маску вежливости. Сейчас он ничуть не походил на того Рена, которого Мор помнил по грозе в коридоре. Сейчас принц вел себя как первый дракон дома, а не как старший брат. Даже с бедняжкой Юй, которая так ничего и не поняла, но все же была явно напугана. Принцесса вцепилась в фибулу плаща так, словно та её душила. Но под взглядом брата не решалась бросить подарок. Только когда слуги с поклоном приняли плащ и унесли его, она вздохнула с облегчением.

И кто же такой добрый настроил её против свадьбы? Впрочем, половина дела была сделана. Пусть на востоке этот обычай не имел силы, на западе даже пристрастный суд дома Селль признает его право на принцессу. Воистину, Альбин был подарком судьбы. Да и сэр Бернард, который так спешил похвастаться своим титулом, тоже.

В зал вошли танцовщицы, похожие на стайку пестрых рыбок. Музыканты снова играли что-то быстрое и легкое, но Мору отчетливо казалось, будто в воздухе гудит целый рой насекомых. А еще ему почудилось, что кто-то пристально за ним наблюдает. Совсем как вчера ночью в коридорах башни. На этот раз ему тоже не удалось вычислить, кто следит за ним: в зале было слишком много гостей. Бернард без особого настроения разглядывал танцовщиц. Альбин, которого посадили рядом со вторым принцем Шенем, без умолку болтал на исковерканном восточном. Принц сидел с открытым ртом и время от времени что-то спрашивал, бросая взгляды в сторону Мора. Альбин кивал и продолжал вещать, отчаянно жестикулируя. Всем остальным его соседям приходилось не сладко.

Одна из танцовщиц подошла ближе. Движения ее были завораживающе плавными, а легкие ткани платья струились при каждом повороте. Пальцы выплетали замысловатые узоры, а украшения на них слегка позвякивали. Один из золотых напальчников доходил до середины фаланги. Мор не сразу осознал, почему зацепился за эту деталь, а затем в памяти всплыло утро и слуга Ван Рена, которому не хватало пальца.

Он обернулся на принца и поймал его взгляд. В отличие от сестры, старший сын Лун Ван Мин умел скрывать свою неприязнь.

— Отчего вы сердитесь на меня, аса Ван? — спросил Мор, не отводя взгляда. Принц опустил глаза.

— Что заставило вас так подумать?

Мор усмехнулся:

— На меня так часто злятся, что я научился отличать. Так вот, вы сердитесь, а ведь я не сделал ничего, что могло бы вызвать ваш гнев. Если только вы не собирались выдать свою сестру за Витара из дома Кли. Тогда все объяснимо. Я и сам был бы не рад следить за неугодным зятем.

— Это не так, — покачал головой Ван Рен. — Но что бы вы сказали, приди я в ваш дом и назови вашу столицу своим именем?

Мор рассмеялся. Тал и Юй разом обернулись на него, пытаясь понять причину веселья. Ван Рен ждал.

— А вы глубоко заглянули мне в сердце, аса Ван, — ответил, наконец, Мор.

— Да, пожалуй, мне бы это совсем не понравилось. Видите ли, я не привык уступать свои города без боя. Чужие, впрочем, тоже. Но поверьте мне, вы не захотите породниться с домом Кли. Он превратит ваш дом в колонию, а вашу столицу сделает своей перевалочной базой. Вашим людям навяжут иные обычаи и иные деньги.

— А вы нет?

Мор осекся. И это ему говорит всегда вежливый и обходительный первый принц. Вот это да! Похоже, он действительно рассердил его. Нужно быть или очень злым или очень смелым, чтобы сказать такое в лицо, зная, что от тебя зависит судьба отношений двух домов.

— Сомневаюсь, что смогу убедить вас в обратном, — сказал он. — Но если вы однажды загляните в северное приморье, то убедитесь, что ни местный язык, ни местные обычаи не изменились. Наместник Нао Рат перегрызет мне горло, если я заикнусь, что платить янтарем слишком дико для нашего времени. А в южном приморье до сих пор живьем едят моллюсков и красят волосы в красный, чтобы походить на своих драконов. И тараторят быстрее, чем Альбин Селль.

Мор едва заметно улыбнулся уголками губ, обводя взглядом зал, полный гостей. Слуги уже принесли маленькие блюдца, полные разных закусок, удивительных по своей форме и цвету, а позади каждого стола встало по виночерпию. Они ловко наполняли маленькие, с наперсток, чаши янтарным вином из длинных носатых сосудов, похожих на помесь чайника и лейки.

— И потому я и говорю: пир лучше войны, — закончил Мор.

— Истинно так, — кивнул Ван Рен. — Но пиры часто опаснее войн. Можно проиграть и не заметить.

Музыка стихла. Мор прислушался к своим ощущениям. Рой невидимых насекомых исчез и ощущение слежки тоже. Все снова было спокойно.

— Я устала — сказала Юй, не глядя на брата. — Я хочу уйти.

— Прошу, потерпи еще немного, и я провожу тебя, — тихо ответил принц.

— Мне не нужна твоя помощь, просто дай мне выйти.

Ван Рен закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Кажется, принцесса тоже недовольна, — невзначай заметил Мор.

— Моя сестра не ожидала такого подарка, — повернулся к нему принц. — Но прошу вас простить принцессу Юй, она еще совсем дитя, и куклы и украшения нравятся ей больше свадебного убора, — закончил Ван Рен.

Мор поглядел на принцессу. Она ответила ему колким взглядом и демонстративно поджала губы. И только потом спохватилась и прикрылась веером. Мор улыбнулся:

— Передайте принцессе, если она желает других подарков, у неё будут все куклы востока и запада. И любые драгоценности, хоть со дна океана.

Теперь едва слышно хмыкнул Тал.

Ван Рен перевёл. Юй поглядела на Мора, не убирая веера.

— Скажи, что ему придётся очень постараться, чтобы я перестала замечать, как он уродлив, — наконец, сказала она.

Ван Рен быстро глянул на Мора. Тому пришлось делать вид, что он очень заинтересован блюдами на столе, чтобы скрыть улыбку. Манера общения принцессы нравилась ему всё больше и больше. Интересно, станет ли она так же вежлива, как брат, если узнает, что Мор понимает её речь? Он очень надеялся, что нет.

— Принцесса говорит, что драгоценности не купят её привязанности, — наконец, нашелся Ван Рен.

— Это показывает её с лучшей стороны, — ответил Мор. — Тех, кого можно купить, покупают и продают без зазрения совести. Передайте ей: я буду стараться заслужить её привязанность. Это скрасит нам время снегопадов на Кряже.

Юй выслушала ответ и переспросила:

— Время снегопадов? Он что, действительно живет в ледяном замке в горах, а прислуживают ему ветра и горные духи?

Ван Рен перевел, и Мор пустился в кустистые разъяснения. Тал уже не пытался соревноваться с первым принцем в непроницаемости лица и только молча улыбался. И было отчего: Мор совершенно серьезно поведал детям Лун Ван Мин все слухи о Кряже, а когда закончились слухи, перешел на сказки. Тут уже никто не мог поручиться, что из них ложь, а что правда. Мор долго жил среди горных каарцев и знал, что зимой случается… разное. Однажды он сам наткнулся на зимовку диких звезд — маленьких светящихся созданий, парящих высоко в небе, и нарушавших привычный рисунок созвездий. Это отучило его считать сказки враньем.

Мор хотел отвлечь восточных драконов от мыслей о его коварном подарке, и ему это удалось: Юй с широко открытыми глазами слушала его речи в пересказе Ван Рена. Принцесса не глядела на танцоров и акробатов, изо всех сил старавшихся развлечь гостей. Она даже не заметила, как опустила веер. Теперь Мор видел, что Юй похожа на мать чуть больше, чем ему показалось сначала. Когда принцесса не злилась, она была еще краше. Может быть, ему украсть невесту, если Лун Ван Мин всё же не даст дозволения? Мор быстро глянул на Тала. О да, он примерно представлял, что ему придется выслушать, если он предложит такое. Да и война с востоком была бы совсем некстати.

Когда закончился очередной танец, Лун Ван Мин сделала знак принцу, и тот поднялся из-за стола.

— Аса Каар, Сиятельная желает говорить с вами и принцессой. Прошу вас, следуйте за мной.

Мор встал, Тал тенью поднялся следом.

— Прошу простить меня, но я вынужден просить достойного Тал Риира остаться на празднике, — сказал Ван Рен, не глядя приморцу в глаза. — Сиятельная желает побеседовать с главой дома Каар наедине.

Мор почувствовал, как сгущаются тучи.

— Останься здесь и пригляди за Бернардом, — попросил он на приморском. — Я хочу знать, кому он побежит жаловаться.

Тал перевел тяжелый взгляд с принца на Мора.

— Ты нужен мне здесь, — повторил Мор.

Тал сел обратно и, не переходя на западный, сказал:

— Только не делай глупостей.

— А ты — повеселись, — улыбнулся Мор и ушел вслед за принцессой и Ван Реном. ***

Как только ушли Мор и принц с принцессой, Лун Ван Мин тоже покинула свое место и скрылась за ширмой позади трона. Торжественная часть праздника закончилась.

Тал сидел за столом и исподволь наблюдал за Бернардом, который шаг за шагом понемногу подбирался все ближе к подиуму, на котором оставался сидеть задумчивый генерал Хёго. Тал не понимал, зачем генералу связываться с домом Кли. Витар железной хваткой вцепится в горло востоку, дай только повод подобраться поближе. Северное море численным перевесом занял Каар (вернее три приморских дома под его покровительством), а потому Витар всеми силами старался занять южное. Его корабли лишь немногим уступали приморским в быстроте и маневренности, и теперь он осваивал острова Тай Фонг. Тал ни на секунду не сомневался, что на этом он не остановится. Генерал Хёго не был похож на идиота, он должен бы догадаться, что Витару нужны все земли дома Ван. Неужели супруг Сиятельной посчитал Каара еще большей угрозой?

— А куда исчез счастливый жених? — спросил Альбин. Тал так задумался, наблюдая за Бернардом, что не заметил, как белый дракон присел за его столик, на место Мора.

— Я просил тебя не подходить? — вздохнул Тал.

— Просил, — подтвердил Альбин, уже взявший со стола чашу с вином и с интересом изучавший её содержимое.

— И?

— Мне показалось, тебе скучно здесь одному, — обезоруживающе улыбнулся белый.

Тал промолчал. Он давно понял, что разговоры с Альбином похожи на выпитую бутыль Янтарной унции — одного из самых крепких напитков северного приморья. Полчаса назад ты трезв и полностью отдаешь себе отчет в своих действиях, а пару бокалов спустя, обнаруживаешь себя в открытом море, на какой-нибудь льдине, с обломком гарпуна в одной руке и гигантской мертвой рыбиной в другой, смутно припоминая, что выловил ее голыми руками. А твой собутыльник бегает вокруг тебя и пытается сбивать веслом пролетающих чаек… Спасибо, лучше даже не начинать.

Проблема была лишь в том, что Альбин ни капли не обижался на молчание и мог разговаривать с тобой даже без твоего участия, чем сильно походил на главу торговой гильдии дома Кли, который так и не успел добраться до генерала Хёго. Тот тоже покинул зал. И вот теперь Бернард направлялся сюда.

— Никогда я еще так не сожалел о дарованном мне титуле, как сегодня, — посетовал он, присаживаясь за стол к драконам. — И вы, сэр Альбин! Как вы могли вступить в столь подлый сговор?

Альбин распахнул свои огромные огненно-рыжие глаза.

— Я? В сговор? Увы, нет. А жаль, было бы забавно.

— А вы так и молчите, сэр Тал? Стало быть, не отрицаете?

— Бросьте, Бернард, — отозвался Тал. — Сами знаете, заговоры — это ваш конек. Просто признайте, что в этот раз проиграли.

Бернард усмехнулся, взял с тарелки одну из странных крохотных закусок и отправил в рот, тут же поперхнулся и быстро схватил кувшинчик, заботливо подставленный Альбином. Впрочем, восточное питье не принесло ему облегчения.

— Вы что-то хотели сказать? — спросил Тал, дождавшись, когда к главе торговой гильдии вернется дар речи.

— Передайте своему сюзерену, что я с удовольствием сыграю с ним еще раз, — хрипло отозвался Бернард. Он поднялся на ноги, вежливо откланялся и вернулся к своему столу.

— Оу, — Альбин заглянул в кувшинчик, опустошенный Бернардом, — Кажется, это был уксус…

— Ты все еще здесь? — спросил Тал, бросив взгляд в его сторону.

Альбин задумчиво накручивал на палец белую вьющуюся прядь. Он был необычно молчалив.

— Мне показалось, ты захочешь поговорить со мной, — наконец сказал он.

— О чем же? — Тал уже догадался, о чем именно думает Альбин, но говорить об этом не было ни малейшего желания.

— После того, что случилось… говорят, теперь ты… предпочитаешь быть в человеческой форме.

Тал вздохнул. Вокруг было слишком много людей, но мало кто сейчас понимал, о чем говорят два западных дракона.

Альбин ждал. Молчание длилось под шелест восточных шелков и нарастающий шум дождя.

— Меня не затруднит принять драконью форму, если ты об этом, — сдался приморец.

— А взлететь? — тут же оживился Альбин. Тал смерил его тяжёлым взглядом, но бескрылому до этого не было никакого дела.

— Так и думал, — сказал он. В голосе его была странная смесь сочувствия и удовлетворения. — Наверное, я не буду говорить тебе, что жизнь продолжается и всё такое.

— Не стоит, — кивнул Тал.

— Возможно, ты даже сделаешь это своим преимуществом, таких как мы любят недооценивать, хотя клыки, когти и все остальное при нас. И…

— Мне начинает казаться, что это ты хотел со мной поговорить, — Тал позволил себе легкую улыбку.

— Не без этого, — пожал плечами Альбин. — Мне было интересно, как это у тебя получается?

— Получается что?

Альбин помахал рукой в воздухе, словно это помогало ему согнать мысли в голову, а слова в предложения.

— Продолжать служить ему, после всего, что случилось. Выполнять приказы, доверять… Нет, я понимаю, у Мора жуткая разновидность обаяния. Ему можно простить что угодно, особенно если он тебя… — Альбин снова сделал паузу, подбирая слова. — Если он тебя ценит. И всё равно я не понимаю.

Он ненадолго умолк, вертя в руках уже пустую чашу. Вид у белого был мрачный, словно разговор действительно его расстроил.

— Вот, например, я никогда не мог летать, — продолжил он. — И я до сих пор зол на родителей — неужели было так сложно родить еще одного нормального дракона. Сестра-то у них получилась неплохо. А ты делаешь вид, что всё так и должно быть!

— Крылья — не самая важная вещь, которой я мог лишиться, — помедлив, ответил Тал. — Все мы могли расстаться со многими привычными вещами, если бы не Мор. Ты слышал о доме Ксар?

Альбин помотал головой.

— И не услышишь. Все благодаря Дарзу Грару.

— Поверь мне, никому нет дела до какого-то мелкого дома, — пожал плечами Альбин. — А у Каара полный двор драконов. Мог пожертвовать кем-то другим. Ещё скажи, что из-за них он бы не стал объявлять войну.

Тал не ответил.

— Вы оба ужасны, — грустно сказал белый дракон, опустошая последний кувшинчик настойки. — Даже Дарз Грар не так ужасен, как вы.

Убедившись, что настойка закончилась безвозвратно, Альбин полез за пазуху и извлек на свет небольшую фляжку, оплетенную полосками серой кожи, затертую и просоленную. Едва он открутил крышку, как в воздухе запахло торфом и водорослями. Это была даже не пресловутая янтарная унция.

Когда приморец протянул руку за фляжкой, белый немало удивился, но жадничать не стал. Тал сделал глоток, от горла по телу растекалось горькое тепло.

Алкоголь, обычно не действовал на Тала. Но настойка, которую привез Альбин была приготовлена в северном приморье, специально для приморских драконов, восприимчивых только к одному виду ядов. Его добавляли в ром и вино, чтобы он ослабил защиту и алкоголь начал действовать. Из вина готовили Золотую унцию, из рома — Плевок ветра, а то, что находилось во фляжке у Альбина, в народе называлось Ебный Льс, и Тал не хотел даже думать, из чего он был сварен.

— Идем отсюда, — сказал Альбин, возвращая себе фляжку. — Тут слишком много людей. Не заметишь, как подхватишь простуду или чужую глупость.

И белый потянул приморца прочь из зала.

Помолвка

Мор следовал за принцем, гадая, что ему скажет глава дома. Непроницаемость взгляда Сиятельной была куда сильнее вежливой маски Ван Рена. А вот Хёго и его дети, похоже, совсем не умели скрывать своих чувств. Вот и сейчас генерал, догнавший их у лифтов, бросал на Мора мрачные взгляды, а принцесса шла, вцепившись в веер так, словно он был её единственной защитой. Мору уже порядком надоело такое отношение. Благо, решали здесь не Хёго и не принцесса.

Лифт остановился, слуги отворили двери в еще не знакомый Мору коридор. Стены его были темными, словно спекшаяся кровь. Коридор привел их к еще одному внутреннему колодцу. Здесь был один маленький подъемный механизм, такой миниатюрный, что четырем драконам было в нем тесно, а слуга управлял им не изнутри, а снаружи.

Платформа поднималась очень долго. Они миновали этажи, закрытые тонкими ажурными решетками, ниши с каменными светильниками и маленькие слуховые окошки. Затем светильники закончились, и все погрузилось в синий полумрак. Камень стен слегка светился в темноте, и, чем выше они поднимались, тем светлее он становился.

Мор потерял даже приблизительное представление о том, на какой высоте они находятся. Лифт двигался плавно, дракон закрыл глаза, ему казалось, что башня никогда не закончится, и они будут вечно подниматься вверх. Лишь когда Ван Рен осторожно положил руку ему на плечо, он пришел в себя и понял, что лифт остановился. Они зависли посреди колодца, к дверям лифта вел узкий подвесной мостик без перил, внизу темнела неизвестность. Толкни его сейчас кто-нибудь в спину, он даже крыльев расправить не сможет. Мор вспомнил напутствие Тала, улыбнулся и шагнул на мост.

Сиятельная ждала их у окна. Темный силуэт на фоне бесконечного неба. В комнате было много светильников, но ни один не горел. С потолка свисали тонкие нити с жемчужинами и белыми цветами. Мору казалось, будто он идёт через застывшие в воздухе дождевые капли. Хёго, Ван Рен и принцесса Юй тихо шли следом. С того момента, как они вошли в миниатюрный лифт, никто не произнес ни слова. А в присутствии Сиятельной Мор почти перестал слышать биение их сердец. Воздух на вершине башни звенел на грани слышимости, всё было пропитано силой. Мору показалось, что и его сердце начинает замедляться. Но море хранило его, и очередной удар, отозвавшись глухой болью, прогнал наваждение.

Сиятельная повернулась, подвески в её прическе издали мелодичный звон.

— Вы так нетерпеливы, аса Каар, — сказала она на западном, — что и я решила не ждать конца празднества. Ваши обычаи интересны, теперь я покажу вам наши. Присядьте.

И на восточном добавила:

— Юй, займи своё место.

У окна стоял небольшой круглый столик, такой же низкий, как все остальные, в его столешницу был вставлен небольшой аквариум с единственной рыбкой, черной и большеглазой. Возле столика стояли три белые скамеечки. Мор осторожно присел на одну из них, до последнего ожидая, что та сломается под его весом. Юй села напротив, она всё ещё избегала смотреть на жениха, словно ответный взгляд мог околдовать её.

Бесшумно вошли две служанки. Одна принесла маленькую жаровню и стеклянный чайник. Вторая поставила на стол чайный домик. Он отличался от того, что Мор видел у Ван Рена так же, как дворец драконов отличался от домов у его подножия.

Это была высокая керамическая башенка со множеством отверстий-ниш, в которые были вставлены чаши. Она напомнила Мору колокольню, только вместо колокола на вершине, словно качель-балансир, расположился маленький вытянутый чайник, который принц Ван Рен называл «колыбелью». Выше него, на «крыше» домика, было место для свечи, и еще одно — в его основании. Вся эта конструкция стояла на «поле» — площадке с прорезями для стекания воды и чая. Чайный домик Сиятельной был действительно древним, глазурь на его стенках покрылась трещинами, а чаши, казалось, были сделаны из камня.

Служанки исчезли так же бесшумно как появились. Сиятельная сама поставила чайник на огонь, сама зажгла свечу в основании и на вершине, сама положила заварку в колыбель.

— Вы знакомы с церемонией, аса Каар? — спросила она прежде чем дать им с принцессой выбрать по чаше.

— Сегодня утром первый принц любезно показал мне её, но совершенно не объяснил тайного смысла, — Мор оглянулся на замершего в тени Ван Рена. Принц не шелохнулся, в его глазах отражалось пламя свечи, и было сложно понять, о чем он сейчас думает.

— Вот как, — Сиятельная улыбнулась. — Тогда я расскажу вам. Чайный домик с древних времен был частью свадебной церемонии. Жених и невеста делили чай, чтобы узнать друг о друге главное. Чай, заваренный в домике, меняется, и вкус его зависит от человека, с которым проводишь церемонию. Чайный домик делят купцы, заключая дорогие сделки. Философы пьют такой чай в одиночку, чтобы узнать себя. Мой супруг считает, что вы — жестокий тиран и будете плохим мужем для нашей дочери. Я бы хотела убедиться в обратном.

Каар улыбнулся. Вот оно что. Значит, не было никаких трав, принц просто проверял его. Интересно, что же он узнал? Мор с досадой понял, что сам он не узнал о Ван Рене ровным счетом ничего. Разве что травы относились к ним обоим…

Сиятельная разместила колыбель на вершине домика, налила воду и поставила свою чашу на подставку. Пламя свечей дрожало, отражаясь в глянцевых боках сине-золотой чаши Мора. Принцесса сжимала свою маленькую, полупрозрачную чашу побелевшими пальцами. В темноте чуть поодаль за церемонией наблюдали первый принц и генерал Хёго.

— Три глотка, аса Каар. По одному на каждого. Какой из них о ком, вы должны угадать сами.

Мор понял, что не услышал, кто именно это сказал: Сиятельная, что сидела по правую руку, или принц Ван Рен, что стоял позади. Его внимание было приковано к чашам, чай в них был насыщенно красным и походил на кровь или вишневый сок. Как зачарованный он взял чашу и поглядел в непроницаемые глаза Сиятельной. Он снова вспомнил обещание, данное Талу. Если его и правда отравят, будет забавно…

Первый глоток, кисло-сладкий, словно сок вишни, пах почему-то цветами и солнцем. Второй, терпко-сладкий, тягучий, с горечью на дне, не имел запаха. Третий…

Рот наполнился солёной горечью, пальцы сжались, кружка треснула в его руке.

Дыхание перехватило, в груди заклокотала черная, липкая дрянь — кровь мертвого дракона, которая хуже любого яда. Мор почти физически ощутил, как Дарз Грар пробивает его грудь, как рука с уже нечеловеческими когтями вырывает его сердце. Но хуже всего — холод, пришедший после. Холод, от которого, как бы ты ни пытался, нельзя согреться.

Однако часть его каким-то чудом оставалась рассудительной и отстраненной. Она знала, что это побочный эффект магии чайного домика. Что здесь и сейчас он жив. И если тогда ему не дали умереть, то делать это теперь из-за глотка какого-то чая воистину глупо. Пусть даже на вкус он совсем, как твоя кровь.

И Мор взял себя в руки. В груди всё ещё сворачивался и разворачивался ком боли. Но вместо сердца там давно бился морской прибой, холодный и чистый. Наваждение отступило. Мор поставил чашу на поле и поднял глаза на Сиятельную.

Какое-то время они молча глядели друг на друга. Затем, Лун Ван Мин поднялась на ноги. Мор встал следом.

— Я решила, Мор Каар, — сказала Сиятельная, и в её голосе Мору почудилась скрытая радость. — Как только закончатся праздники, я отдам тебе свою дочь.

Рен тихо перевел её слова на восточный. Раздался стук — принцесса Юй выронила чашу и вскинула голову. Она хотела было что-то сказать, но взгляд матери, казалось, лишил её голоса и пригвоздил к месту. Юй сжалась и опустила голову. Мор не видел лица Ван Рена, но что-то подсказывало ему, что он не станет спорить. Молчал и Кёя Хёго.

— Через полдюжины дней, принцесса Юй станет твоей женой. С ней ты получишь острова Тай Фонг и земли к востоку от хвоста Кряжа.

Никто не сказал и слова против. Мор еще не до конца пришел в себя и не вполне осознал, что же случилось, и что всё это значит. Принцессе точно не понравилось то, что она почувствовала в чае. А Сиятельная, казалось, увидела именно то, что хотела. Вот только что? Если Мор правильно понял магию домика, всё, что он чувствовал связано с главой восточного дома и с принцессой. Получается, свадьба приведет его к смерти? Он, наконец, совладал с потоками чувств, но всё же не смог выдавить из себя ни слова. Только кивнул в ответ.

Они покинули покои Сиятельной, оставив её с генералом Хёго, и в молчании вернулись на этаж зала торжественной радости.

Как только слуги отворили двери лифта, Юй убежала прочь. Ван Рен не попытался ни остановить, ни успокоить принцессу. Не то не хотел оставлять гостя в одиночестве, не то решил, что его утешения сделают только хуже. Вместе с Мором он прошёл в зал и вернулся к столу.

Тала здесь уже не было, а Бернард, явно набравшийся, млел в объятиях служанок, отличавшихся дорогими и, пожалуй, слишком вольными одеждами. Альбина Мор тоже не увидел, но белый вполне мог заскучать и уйти прогуляться по праздничному Дан Ши. Мор и первый принц сидели в полном молчании. Ван Рен ушел глубоко в свои мысли и казалось, не замечал ничего вокруг. Он был явно подавлен.

— Признайтесь, Аса Ван, что вы узнали обо мне сегодня утром? — спросил Мор с легкой полуулыбкой. — Честно говоря, не ожидал от вас такого коварства,

Ван Рен моргнул и обернулся. В его взгляде не было неприязни. Привычной вежливости, впрочем, тоже не было. В кои-то веки первый принц походил на нормального живого дракона.

— Мне было интересно, что принесет наша встреча мне и моей семье, — сказал он. — Я не пытался отравить вас или обмануть. Но если мой поступок кажется вам подлым, вы можете передать свою жалобы Сиятельной и она решит, какого наказания я достоин.

Мор покачал головой.

— Глупости, аса Ван. Из всех покушений на меня, ваше можно назвать самым безобидным. Но я сгораю от любопытства: что же вы узнали?

— Я не увидел в вас угрозы ни мне, ни моим младшим, ни моему дому, — ответил принц.

Мор покачал головой. Ему было интересно совсем не это, но он понимал, что расспрашивать принца сейчас не стоит. К тому же, через весь зал к ним уже спешили две испуганные служанки. Те, что с прическами в виде мышиных ушек, из прислуги маленького белого дракона. Они упали на колени перед Ван Реном и хором покаялись, что давно не могут найти третьего принца. И даже позвали управляющего, но принца так и не нашли. И они опасаются, ведь уже полночь, а ходить ночью по закрытым этажам страшно…

На этом служанки осеклись и испугано посмотрели на Мора, который старательно делал вид, что любуется узором на бортиках чаши и понятия не имеет, что они лопочут на своем птичьем языке. Ван Рен вздохнул и велел позвать к нему принца Шеня.

Когда же Мор спросил, что случилось, первый принц ответил, что ничего страшного, небольшие внутренние неурядицы. Но они ни в коей мере не коснутся покоя дорогих гостей. И, тут же вспомнив о втором драконе, спросил:

— А где же ваша тень, аса Каар?

— Ночью тени исчезают, — пожал плечами Мор.

Ван Рен изогнул бровь:

— Отнюдь. Ночью тени изменчивы и непостоянны. Они могут появиться где угодно, стоит зажечь свечу.

Мор усмехнулся. До чего точно. Ему даже показалось, что первый принц что-то знает о вчерашней вылазке Тала.

Меж тем, пришел принц Шень. Он с восхищением глядел на Каара и, похоже, совсем не был расстроен пропажей младшего брата.

— Эти курицы опять потеряли Фэя? — спросил он с улыбкой.

— Ты, как я вижу, тоже не знаешь, где он может быть? — спросил Ван Рен.

Шень помотал головой.

— Да все куда-то разбежались. Даже Юй…

Рен вздохнул:

— Прошу тебя, собери слуг и поищи Фэя. Я приду, как только перестану быть нужен гостям.

Шень скривился, но жаловаться и отказываться при Кааре не стал. Первый принц тоже был раздосадован тем, что не может сам заняться поисками. Мор решил не мучить обоих.

— Вы опять потеряли принца Фэя, аса Ван?

Ван Рен обернулся на него в изумлении.

— Я заметил, что ваши слуги отличаются прической и одеянием. А этих девушек я точно видел вчера на этаже третьего принца, — пояснил Мор. — Вряд ли юный Фэй смог натворить что-то еще. Так что давайте пойдем и поищем его, а заодно и мою тень.

— Вашу проницательность, аса Каар, можно воспеть в легендах, — вздохнул первый принц.

Белые драконы

Тал каждый раз поражался тому, как действует на него общество Альбина. Опустошив фляжку, они бродили по коридорам башни, которых даже на этом этаже было с избытком. Потом белый обнаружил едва заметную дверь, замаскированную под декоративную нишу. За ней оказался лифт для прислуги, совсем крохотный, поднимаемый маленькой лебедкой. Так они поднялись выше этажа на три. Сюда Тал не забирался даже в свою единоличную вылазку. Эти коридоры были неестественно безлюдны. Все вещи несли на себе налет сна и одиночества. Странно, но здесь не было даже пыли, и драконы тоже не оставляли следов, проходя по длинным темным залам.

Зелье из фляжки Альбина избавило приморца от гложащей тревоги, а заодно и от здравого смысла. Тал не думал, что будет, когда их заметят и спросят, что же гости делают на закрытых этажах. Так они уходили по лабиринту комнат всё дальше от лифта. Нужно было возвращаться, но он не мог отказать Альбину, когда тот предлагал прогуляться, «вон еще до того зала с вазами, смотри, какие они огромные!»

Именно в зале с вазами им впервые кто-то встретился. Альбин увидел незнакомца первым. Он прижал палец к губам и сделал Талу знак остановиться. Драконы замерли, затаившись между огромной белой вазой и ширмой у стены.

Неизвестный бродил по комнате, время от времени дотрагиваясь до сосудов, отчего те пели в темноте. С виду маленький музыкант казался совсем ребенком. Тал узнал его почти сразу.

— Это третий принц, Ван Фэй, — едва слышно произнес он Альбина на ухо. — Не вздумай пугать его.

Альбин изумлённо распахнул глаза и для верности указал сначала на себя, а потом на белого принца, который всё еще не замечал притаившихся за одной из ваз драконов. Затем он махнул рукой на Тала, мол, спрячься получше, дождался, пока приморец уйдет в тень ширмы, а сам вытянулся по струнке, сложил руки лодочкой и закрыл глаза.

Стоило Талу отвести взгляд, и он уже с трудом мог различить дракона в белых одеждах на фоне белой вазы. Пару минут тишина сгущалась, и когда начало казаться, что ее можно есть ложками, с ладоней Альбина взлетел маленький, похожий на светлячка огонек. Он поплыл над вазами, словно по велению ветра, которого в комнате не было и в помине. И, судя по раздавшемуся вздоху изумления, остановился около маленького принца. Альбин развел руки. Теперь на каждом пальце плясало по огоньку, они отделялись и улетали один за другим, и каждый раз замирали всё ближе.

Тал не понимал, что происходит. Что это, мрак возьми, такое? Магия? Фокусы? А может, это ему мерещится… Со странным ощущением собственной нематериальности, словно он и правда был всего лишь тенью, Тал наблюдал, как маленький белый дракон приближается к большому. Когда они встретились, предпринимать что-либо было уже поздно.

Потянувшись за очередным светящимся огоньком, маленький принц заметил незнакомца и отшатнулся. Казалось, он был так напуган, что не мог ни убежать, ни закричать. Альбин открыл глаза, приложил палец к губам и протянул вперед руку ладонью вверх. Целый рой огоньков поднялся с неё, кружась, словно в танце, а затем опустились на руки, плечи и волосы маленького принца.

Тал мог поклясться: ему не померещилось. Он видел, как Фэй улыбнулся.

***

Ван Рен, воспитатели и слуги безуспешно облазили все четыре этажа, на которых чаще всего находили третьего принца. Мор лениво наблюдал за ними, заодно изучая новые залы. Он побывал в библиотеке башни драконов. По сравнению с ней все библиотеки запада казалась крохотными. Полки свитков уходили вдаль по коридору, который заворачивался наподобие раковины и уходил вверх на несколько этажей.

Затем они прогулялись по садам, где отдыхали от ловли крыс и птиц огромные коты. Некоторые из них доставали Мору до колена. Одни были лохматыми и когтистыми, как рыси Кряжа. Другие — гладкими и бархатистыми, их шерстинки едва можно было почувствовать при касании.

Вопреки всем просьбам Ван Рена, Мор не удержался и ушел знакомиться с хвостатыми стражами. Коты приняли его благосклонно, подставляли животы и шеи. Прислуга и первый принц глядели на это со смесью ужаса и восхищения. Мор подозревал, что первый принц уже мысленно составил письмо с соболезнованиями в Дом Каар. Но всё обошлось.

И всё же, Фэя они так и не нашли. В конце концов, первый принц разогнал слуг. Затем он оглянулся на Мора, словно хотел попросить его тоже уйти, но в последний момент передумал.

— Могу я попросить у вас капельку тишины? — спросил он. — Мне нужно… подумать.

И, получив согласие, прислонился спиной к стене и закрыл глаза.

Чтобы не мешать, Мор отошел к окну и облокотился о подоконник. Внизу светились огоньки и взрывались фейерверки. Казалось, даже сюда долетает смесь запахов пороха, жареной еды, выпивки и моря. И, как и в прошлый раз, один из кварталов светился ярко, словно свечи в зале торжественной радости.

Мор не заметил, как опять накатило это странное чувство пристального взгляда в спину. Воздух вокруг звенел на грани слышимости. Не оборачиваясь, Мор осторожно коснулся рукой стены и тут же отдернул. Словно молния ударила в башню и ушла через стены в землю. Вот только не бывает таких молний.

Светлые зори, как же он сразу не догадался! Эта сила, разлитая в воздухе, ощущение невидимого стража и перемены в его самочувствии. Теперь Мор был уверен: где-то в башне есть еще один драконий камень. Кроме его собственного.

Вот почему ни первый принц, ни Сиятельная не боялись того, что рассказал им чай — они просто почувствовали в Море знакомую силу. Кому же из них хватило духа и умения, чтобы достать ещё живое сердце умирающего дракона? Правильно извлечь, придать форму, не дать погаснуть, заставить снова биться.

Чем дольше живет дракон, тем сильнее получается камень. Из юных, едва научившихся превращаться, ничего толкового не получится, их сердца ещё обычные, человеческие. Именно сила, которая с возрастом меняла дракона изнутри и снаружи, которая превращала человеческое тело в несоизмеримо большее количество мышц и костей, эта сила полностью переходила в драконий камень. Именно этой силой сейчас пользовался первый принц, чтобы найти потерявшегося младшего брата. И от перемены его настроения гудел воздух и сейчас, и тогда, на празднике.

Мор улыбнулся и поднес руку к лицу. Он всё ещё ощущал бег маленьких серебристых молний под кожей, но с виду, конечно же, ничего не изменилось.

— Аса Каар? — позвал его Ван Рен.

Мор обернулся и, не отдавая себе отчета, спрятал руку за спину, словно на ней и вправду остались какие-то следы. Принц, кажется, этого не заметил.

— Идёмте, я, кажется, вспомнил, где ещё может прятаться Фэй.

Мор последовал за Ван Реном, почти не сдерживая улыбку. Всё-таки не зря он сюда приехал.

***

К великому изумлению обоих драконов, Фэй не просто нашелся в одной из бесчисленных комнат дворца. Сидя прямо на полу, посреди зала с огромными вазами, он безо всякого испуга ел рисовый пирожок под заботливым взглядом Альбина из дома Селль. Чуть поодаль молчаливым стражем стоял Тал. Вид у приморца был слегка озадаченный, словно он не совсем понимал, что он делает в этой компании.

Мор еще издали почувствовал, что с приморцем творится нечто странное, однако, поначалу решил, что это магия драконьего камня исказила его собственные ощущения. Но оказавшись рядом, понял, что не ошибся. Тал действительно был нетрезв. Ровно настолько, чтобы Альбин cмог утащить его гулять непонятно куда, да ещё и прихватить с собой маленького дракона.

Мор не представлял, как теперь убедить восточного принца, что Альбин Селль в общем и целом безобиден. А Тал не имеет привычки напиваться, похищать детей и бесцельно слоняться по закрытым этажам.

Впрочем, Ван Рен пока не требовал от него никаких объяснений. Где-то с минуту он молча наблюдал за странной компанией, а затем негромко позвал брата. Фэй с радостью подбежал к нему и принялся очень тихо что-то рассказывать. Первый принц изогнул бровь.

— Неужели? — сказал он на восточном. — Тогда ты не будешь возражать, если сейчас придут служанки и отведут тебя в твою комнату. А я пока поговорю с твоим новым другом.

Фэй зажмурился, замотал головой и привычно вцепился в рукав его халата, всем видом давая понять, что никуда не пойдет без старшего брата.

— Я сожалею, что слуги оставили вас без сопровождения, — сказал Ван Рен западным драконам. Голос его был так бесцветно-вежлив, что Мор не услышал даже привычных мягких интонаций. — В коридорах башни так легко заблудиться. Я всем сердцем надеюсь, что это недоразумение не омрачило вашего настроения. Прошу, следуйте за мной, мы вернемся самым быстрым путем.

И, не оборачиваясь, первый принц зашагал прочь из зала.

Альбин бесшумно прыснул в кулак. Тал закатил глаза. Но под суровым взглядом Мора, оба послушно пошли вслед за Ван Реном. Мор покинул зал последним. Вазы тихо пели в темноте, под потолком замерли несколько светлячков. Ему показалось, что из синеватой глубины зала кто-то пристально на него смотрит. Западный дракон усмехнулся и вежливо поклонился невидимому наблюдателю. Даже если это магия драконьего камня, она тоже любит уважение.

Ван Рен привел драконов к залу торжественной радости и, попросив прощения, сказал, что ему нужно проводить брата в его покои. Но, судя по выражению лица первого принца, он опасался, что за время его отсутствия, гости снова разбегутся по дворцу. А искать и возвращать их обратно ему очень не хотелось.

— Не беспокойтесь, аса Ван, — заверил его Мор. — Мы все сейчас пойдем отдыхать и больше не будем тревожить коридоров дворца.

Ван Рен благодарно кивнул и повел Фэя к главным лифтам. На прощание маленький принц обернулся и робко помахал рукой Альбину. Тот с довольной улыбкой помахал в ответ.

— И что это значит? — укоризненно поглядел Мор на драконов.

— Ты сам приказал мне повеселиться, — совершенно серьёзно ответил Тал.

— А мне было скучно, — пожал плечами Альбин.

Мор закатил глаза.

— И поэтому ты споил мою тень? Интересно знать, чем.

Альбин помахал фляжкой в воздухе. Мор примерно догадывался, что там могло быть. Загадкой оставалась лишь причина, по которой Тал добровольно решил это выпить.

— Я и тебя споить могу, — оживился Альбин. Вид у него был более безмятежный, чем обычно, а глаза горели нездоровым энтузиазмом. — Ты же сказал, что мы пойдем отдыхать? Так давайте же! Сейчас на улицах гораздо интереснее, чем здесь.

— Я воздержусь, — отозвался Тал. — Буду у себя.

Он оторвался от стены и нарочито ровно и прямо прошел мимо Мора.

— Ты точно найдешь дорогу? — окликнул его тот.

— Поверь, я не настолько пьян, чтобы заблудиться, — отозвался Тал.

И действительно ушел в ту же сторону, куда до этого направился Ван Рен.

— Ну вот, — вздохнул Альбин вслед удаляющемуся приморцу. И тут же хитро глянул на Мора. — А ты идёшь?

Тот кивнул. В конце концов, даже Тал сегодня умудрился напиться, насколько это вообще возможно для приморского дракона.

— Тогда идём! Да нет же, не к лифтам. Что скажут твои будущие родственники, если увидят, как ты сбегаешь в город сразу же после встречи с невестой.

И Альбин устремился в одну из декоративных ниш. Там он постучал в стену в трех разных местах и узорчатая панель бесшумно отъехала от стены. За ней открывался проход в слабо освещенный коридор.

— Мой новый друг показал мне много интересного, — улыбнулся белый дракон. — Вперёд!

— Только после тебя, — усмехнулся Мор.

Альбин фыркнул и без страха шагнул за порог. Мор вошел следом. Стена за ними бесшумно вернулась на место.

Кутёж

Немного поплутав в потайных коридорах башни, они, наконец, вынырнули в поток улицы. Прямо из подвала того самого дома, поврежденного упавшей лодкой. Но Мор даже не успел этому удивиться — их тут же затянул водоворот праздника.

Дождь не смог разогнать вселившихся людей и, устыдившись, быстро закончился. Улица была полна шума и дикой смеси запахов: гари и благовоний, сырости и нагретого дерева, жареного мяса и сырой рыбы, специй и мази, которой натирались гимнасты, а ещё духов, которыми пользовались и мужчины, и женщины. Впрочем, ничто не могло перебить запаха пота и кожи.

После тишины дворца Мор с его чутким слухом казался себе оглохшим. Но здесь ему нравилось гораздо больше, чем в зале торжественной радости. Люди смеялись, пели, жарили свиней и быков. В больших чанах с кипящим маслом варили крохотных рыбок и сверчков. Над прилавками висели гирлянды копченых кальмаров и тушки зверушек, похожих на маленьких оленей. Гигантские желтые фрукты резали прямо перед покупателями. За каждым куском тянулись длинные нити слизи и семечек. Местные уплетали их в первую очередь.

Альбин умудрился набрать разной еды и даже небольшой кувшинчик чего-то кисло-пряного и, судя по запаху, крепко забродившего. Мор от такого угощения отказался, и они пошли по местным трактирам. В каждом подавали какую-то свою хитрую настойку. В пузатых темных бутылках плавали мертвые твари, из которых скорпионы и змеи были самыми симпатичными. Мор попробовал все напитки по-очереди, а Альбин, еще и не по разу. Полдюжины трактиров спустя, заспиртованные твари стали казаться симпатичными, а напитки — неплохими на вкус.

В какой-то момент Мор обнаружил, что пристально смотрит в белые глаза мертвого осьминога, всерьез ожидая от бедной твари какого-то ответа, и решил, что пить на сегодня хватит, пора заняться чем-нибудь еще. Он от всей души подарил бутыль с неудавшимся собеседником какому-то выпивохе, а затем нашел Альбина, который, стоя на столе в самом центре зала, громко пел на ломаном восточном, и вытащил его на улицу. Вслед им понеслись возмущенные крики слушателей. То ли им правда понравилась песня, то ли они собирались закидать западного гостя тухлой рыбой…

— Надоело, — пояснил Мор в ответ на возмущенный взгляд порядком захмелевшего Альбина. — Что тут еще интересного?

Глаза белого дракона загорелись, и он спутанным языком начал рассказывать об азартных играх, ни одна из которых не отложилась в голове Мора, затем вспомнил кулачные бои и бойцовых рыб, чайные дома и курильни, домики певичек и танцовщиц.

— А давай возьмем лодку и рванем на Тай Фонг! — вдруг воскликнул он и покрепче ухватил Мора за руку. — Представляешь, просыпается Бернард, а он уже не лорд. Потому что ты… мы опа.. опу… окупирвали его остров! — Альбин расхохотался, отпустил Мора, отбежал на несколько шагов вперед и взобрался на пустые грязные бочки у стены какого-то ресторанчика. — И я буду лорд! А ты… ты тоже будешь лорд! А Тала не возьмём, Тал — за-ну-да!

Люди вокруг, посмеиваясь, оборачивались на двух западных чудаков. Мор попытался стащить приятеля с бочки, но тот увернулся, спрыгнул сам, тут же обежал его с другой стороны и снова взял под локоть:

— Не хочешь — не надо, я же хочу как лучше… Тогда давай прямым курсом в Приют радости! Там и рыбы поют, и певички дерутся, и кулаки играют в но. Поднять якорь!

Они почти дошли до светящегося всеми огнями квартала, как вдруг, перед самыми воротами, Альбин резко дернул Мора в подворотню.

— Ты видел? Видел? Там этот! Из дворца. Он же теще твоей настучит! Нельзя тебе сейчас в Приют радости.

Мор никого не успел увидеть, а Альбин, как ни старался, не смог объяснить, кого же он заметил у ворот веселого квартала. Забота белого дракона о его благополучной женитьбе умиляла и утомляла одновременно. Он наотрез отказался пускать его в Приют Радости даже когда они снова выглянули за угол и убедились, что никого знакомого там не наблюдается.

Альбин какое-то время думал и считал, загибая пальцы для большей точности вычислений, а потом сделал очень загадочное лицо и потянул Мора в какой-то переулок. На все вопросы отвечал лишь одно:

— Скоро сам увидишь!

Они зашли на второй этаж какой-то халупы, примечательной лишь тем, что она была зажата между двумя роскошными ресторанами.

Внутри пахло прокисшими тряпками и острой капустой. Из этого запаха к ним навстречу выплыла грузная низкорослая женщина с одутловатым лицом. Альбин на ломаном восточном объяснил ей, что они пришли «отпустить дракона». Она заглянула им в глаза, поцокала языком, забрала золото и скрылась во тьме коридора.

— Кого-кого отпустить? — прищурился Мор, глядя на Альбина.

— Тебе понравится, — хохотнул белый дракон.

Женщина вернулась и принесла две убогие хламиды, дождалась, пока драконы их оденут и надвинут капюшоны на глаза, и махнула, чтобы следовали за ней.

Они шли по узкому коридору, старые деревянные доски скрипели и прогибались под ногами. Потом они поднялись по лестнице со стертыми до блеска перилами, вышли на крышу одного из ресторанов и спустились в закрытый внутренний двор. Там, рядом с дверью в кухню, был неприметный вход в подвал.

Внутри оказалась потертая и пропитанная дымом курильня. Стены были полностью покрыты слоями многочисленных ковров. Их узоры смутно угадывались в неровном свете маленьких ламп. Этот свет отражался от чаш, подносов, трубок и маленьких многогранных чайничков, превращая невзрачное место в пещеру сокровищ.

В загадочном блеске Мор не сразу заметил маленького слугу, встречавшего их у порога. Это был мальчишка лет четырнадцати, тощий и костлявый. Тонкие искусанные губы, чересчур длинный нос и острое лицо делали его некрасивым. Выразительные, глаза с по-девичьи длинными ресницами покраснели от дыма и слезились.

Он поклонился драконам и повел их мимо диванов, на которых возлежали люди с глазами вялых озерных рыб. Никто из них не взглянул на вошедших. Кто-то грел трубку над лампой, кто-то спал. Несколько человек в дальнем углу о чем-то спорили и хрипло смеялись.

Слуга привел драконов в огороженную тяжелой ширмой комнату. Здесь было на удивление чисто и прибрано, а на стенах висели новые ковры. Их узоры еще не потускнели от дыма и безысходности. На одних паслись белые олени, на других среди кувшинов плавали толстолобые красно-белые рыбы. У дальней стены стояли два глубоких кресла с высокими спинками и мягкими подставками для ног, а справа был тяжёлый шкаф с резными дверцами. Внутри него виднелось множество светильников, похожих одновременно и на курильницы благовоний, и на на верхушку чайного домика.

— Просто делай как я — сказал Альбин, забираясь в кресло с ногами и устраиваясь в нем почти лежа. — Не морщись, я вчера здесь был, нормальное место.

Маленький слуга открыл дверцы шкафа, пробежался тонкими пальцами по кромкам курильниц, выбрал одну и поднес ее Альбину.

Когда он снял крышку, под ней оказалась изящная тонкая курильница в форме цветка лотоса, внутри в жидком свете плавали темные маслянистые капли. По комнате растекся сложный аромат. Пахло цветами, морем, миндальной косточкой, табаком и чем-то еще неуловимо знакомым.

Альбин сделал глубокий вдох. Курильница погасла, запах стал резче. По телу белого дракона прошла судорога, и он замер в кресле, прямой как палка и такой же безжизненный.

— И это все? — задумчиво произнес Мор на восточном.

Слуга лишь на секунду позволил себе удивиться.

— Господин говорит на дон-ю?

— Не так хорошо, как хотел бы, — отозвался Мор.

— О да, у господина очень… необычный акцент, — слуга улыбнулся, показав кривые желтые зубы. Но, завидев мрачный взгляд Мора, тут же спохватился и снова стал вежлив.

— Господин желает такой же цветок или сорт помягче?

— Господин желает знать, чем надышался его друг и не придется ли ему приносить соболезнования его сестре.

Хмель прошел, пришло понимание, что это не то место, в котором ему стоило оказаться на кануне свадьбы.

— Не тревожьтесь, ваш друг счастлив. Сейчас его дух наслаждается свободой и всемогуществом.

— Неужели?

— Золотой лотос освобождает дух, но обездвиживает тело, — пояснил слуга. — Иначе дракон в своем безудержном могуществе уничтожит все вокруг.

Мор окинул взглядом неподвижную фигуру Альбина. Он походил на белую алебастровую статую, даже глаза из огненно-рыжих стали цвета светлой чайной заварки, а зрачок сузился до едва заметной полоски.

— Больше похоже на смерть, — заметил Мор.

Слуга ничего на это не ответил. Он тихо прошел к шкафу и достал совсем крохотную курильницу, она умещалось на его ладони, словно бутон пионовидной розы или маленькое дикое яблоко.

— Этого цветка господину хватит, чтобы решить, в опасности его друг или нет, и, быть может, господин сам решится отпустить свою суть на свободу.