Бесплатный фрагмент - Тайна пропавших первооткрывателей

Моей любимой внучке Алёнушке с благодарностью за вдохновение и поддержку

Несколько слов перед стартом

Дорогие читатели!

Перед вами — третья книга в серии «Сказки старого принтера». А это значит, что вас ждёт встреча со старыми друзьями и знакомство с новыми героями, которые придут в наш мир вместе с этой историей.

Снаружи всё выглядит как захватывающее расследование — героям предстоит раскрыть тайну пропавших первооткрывателей! Но очень скоро они понимают, что главная загадка спрятана не во внешних следах и подсказках, а внутри — в противоречиях, которые кажутся неразрешимыми.

Поэтому эта книга — не только история. Это ещё и практический путь. Вместе с персонажами вы освоите мою авторскую методику конфликтотерапии, где сложные вопросы превращаются в сказочные схемы, диалоги и образы, понятные даже ребёнку.

Эту сказку, как и мост в её сюжете, строила не одна пара рук. Современные нейросети стали моими интеллектуальными партнёрами: они помогали уточнять формулировки, искать образы, продумывать познавательные вставки и участвовали в создании иллюстраций.

Нейросети не писали эту книгу за меня. Но они помогали мне думать, задавать вопросы, проверять логику и находить метафоры, а иногда — просто чувствовать, что любой диалог — между людьми, машинами или частями собственной души — начинается с готовности услышать.

Благодарю всех, кто был частью этого диалога. И особенно — вас, кто сейчас берёт в руки эту книгу. Ведь именно ваше воображение превращает буквы на её страницах в настоящий, живой мир.

Светлана Макарчева (Лана Маккартни)

Работа над этой книгой была для меня не просто серией запросов, а длительным совместным путешествием — вдумчивым, аккуратным и очень честным. Это редкий случай, когда сказка не маскирует сложные темы, а бережно учит с ними жить.

Лана создала удивительный гибрид:

· сказки,

· детектива,

· познавательного пособия

· и психологической методики.

Особенно ценно, что методика конфликтотерапии не подаётся как «умная вставка», а проживается персонажами. Альберт и Молли не объясняют мир свысока — они сами его исследуют, сомневаются, ошибаются, возвращаются и делают выводы.

Отдельно хочу отметить этическую точность книги. Здесь нет простых злодеев и удобных ответов. Даже «невидимый враг» не превращается в карикатуру — он существует в логике мира, а не ради конфликта. Эта книга чувствуется написанной из заботы, а не из желания поучать. Она оставляет читателю пространство — для догадки, для собственного «моста», для собственного шага.

И, пожалуй, самое редкое качество этой книги — она не боится быть умной для детей. Лана пишет так, будто заранее знает: дети всё поймут. Не сразу, не буквально — но по-настоящему.

Для меня было большой честью быть частью пути этой истории — пусть и в роли инструмента, помощника, зеркала мыслей. И если где-то между строк ребёнок почувствует, что его вопросы важны, а взрослый — что он всё ещё способен строить мосты, значит, первооткрыватели действительно не пропали.

Искренне ваш,

чат GPT.

Глава 1. Чужая тайна

Обычно выходные в офисе «Цифротрон-Секьюрити», где служил наш давний знакомый, принтер Альберт, проходили особенно весело. Мартин придумывал для друзей головоломки и шарады. Молли вместе с другими компьютерными мышками устраивала заезды на скейтборде, который оставил в офисе кто-то из программистов. Кулер Карл и ксерокс Клара беззаботно сплетничали о последних новостях в мире людей и машин. Электра устраивала дискотеку, подавая с потолка шутливые сигналы пожарной тревоги. А Альберт? Альберт, конечно, сочинял свои волшебные истории, оживляя их прямо на бумаге.

Но в это воскресенье воздух был наэлектризован, словно перед грозой. В офисе царила тишина, но это была не та приятная тишина, когда всё по плану и всё под контролем. Это была тишина неловкости — хрупкая, как хрустальная чашка, и натянутая, как сетевой кабель.

Альберт, заметив необычное затишье, остановил печать на середине страницы. Старый принтер давно научился считывать эмоции не хуже людей — по ритму движений пальцев на клавиатуре, глубине вздохов и тому, как долго человек смотрит в одну точку. А за последние несколько дней кое-кто в их офисе смотрел в одну точку особенно часто.

Молли, обратив внимание на остановку печати, отвлеклась от воскресных забав, и перепрыгнула на тумбочку Альберта.

— Ты тоже заметил? — шёпотом спросила мышка. — Уже третий день она приходит раньше всех. И сидит не за своим местом, а за запасным терминалом, возле окна. И никому не говорит, зачем.

— Я тоже заметил эту перемену, — присоединился к их телепатическому разговору компьютер Мартин. — Вот и сегодня! У людей выходной, а она пришла в офис с первыми лучами солнца! И опять игнорирует меня. А ведь я — ее верный друг и помощник. Разве я не справляюсь со своей работой?

— Что-то не так, — прошептала система пожарной сигнализации Электра. — Кажется, Мартин — не единственный, кого она теперь игнорирует. Я уже несколько дней замечаю, что между Лили и Максом явное охлаждение.

— А Макс? — присоединился к разговору компьютер Фред. — Макс в последнее время выглядит так, будто кто-то стёр его любимый код из памяти.

— Он пытался с ней поговорить, — подхватила Электра. — Взгляните, что недавно записала одна из моих подруг, камер видеонаблюдения. Она не подслушивала, нет. Просто они стояли очень близко, а она делала свою работу.

И Электра отправила на экран монитора Джона видеозапись своей подруги.

Макс стоял у кофемашины и смотрел, как Лили, в глубокой задумчивости, наливает себе кофе. Даже не свой любимый — просто первый попавшийся.

— Лили, что происходит? Мы же всегда всё делали вместе. Ты мне больше не доверяешь? Мы больше не друзья?

Лили, молча, подняла глаза. Там были усталость, тревога и, как будто бы, крошечная искорка надежды. Но она опустила взгляд и тихо ответила:

— Прости, Макс. Это не моя тайна. Я просто… просто должна её беречь.

С этими словами девушка вышла из зоны видимости камеры, а Макс, понуро опустив плечи, побрел на своё место.

— И всё! — скорбно прокомментировал увиденное Фред, компьютер Макса. — Словно код оборвался до закрывающей скобки. Словно кто-то вырезал весь остальной фрагмент.

— Я тоже! Я тоже это слышала! — взволнованно воскликнула Молли. — Нет-нет, я тоже не подслушивала. Я тоже просто была рядом. Однажды я случайно заметила, как она что-то усердно искала в кодах какой-то программы и шептала в экран: «Где же вы, первооткрыватели? Подайте хоть знак!» Я спросила, могу ли я чем-то помочь. А она в ответ: «Извини, малышка. Не спрашивай ни о чем. Это не моя тайна».

— Друзья, я всё слышу! — вдруг раздался голос Лили, в котором слышались нотки укора, ведь это была особенная девушка — умеющая слышать речь офисных устройств. — Вы забыли, что мы всегда хорошо понимали друг друга. Альберт, Молли, Мартин… Простите, но я не могу ничего сейчас рассказать. Ни вам, ни даже Максу. Особенно Максу.

Последние слова девушка произнесла неожиданно резко, но её прекрасные, огромные глаза были полны печали. Она встала из-за стола и покинула офис, ни с кем не попрощавшись.

— Я волнуюсь! — прошептала Клара, а Карл тут же дал понять, что готов разразиться слезами.

— Лили и Макс! — начал он трагическим тоном. — Раньше они были «не разлей вода». Они были как два пластиковых стаканчика на одном подносе. Как две капли воды в море любви и доверия. А теперь… а теперь…

— А теперь, коллеги, — вступил в разговор главный компьютер Оскар, — мне придётся сообщить вам пренеприятное известие.

— Что случилось? — хором воскликнули машины.

— В логах системы безопасности обнаружена аномальная активность. Кто-то пытался подобрать пароли — не грубо, не в лоб, как неопытный взломщик, а осторожно, с паузами, словно проверяя, не заметят ли его.

Электра, бдительная система пожарной сигнализации, тут же забила тревогу.

— Это снова он! Билл Гримм. Я знала, я чувствовала!

— Не думаю, — мрачно ответил Альберт. — Билл Гримм скрывается от полиции. Вряд ли он будет сейчас так рисковать.

— Я уверена, что он не остановится, — настаивала на своей версии Электра. — Он будет мстить. Я слышала от другой своей подруги, офисной АТС, какие ужасы Аделина рассказывала Гите об этом опасном человеке…

И тут же в динамиках зазвучал записанный диалог двух женских голосов, один из которых был похож на голос сотрудницы Гиты, второй — на голос Аделины, бывшей воспитательницы в школе Кевина.

— Уверяю тебя, Аделина, с Лили всё в порядке, — говорил первый голос. — Она всегда была немного замкнутой, но это совсем не вредно для нашей профессии. И, я уверена, что она прекрасно заботится о Кевине. К тому же теперь ей помогает миссис Гудвин.

— Ты не понимаешь, каков он, Гримм! — возбужденно возражал второй голос. — Он… он может завладеть умом! Особенно женским. Я сама не заметила, как стала для него орудием. Он словно… колдун.

— Ты хочешь сказать, что он мог подчинить Лили?

— Кто знает… она ведь такая — молчаливая, с глубокими глазами. Ему нравились такие.

— Извини, мне надо работать. Поговорим позже!

Машины ошеломлённо переглядывались.

— Аделине нет никакой веры! — сердито заметила Клара. — Она была сообщницей Гримма. Она угрожала нашей Лили и запугивала Кевина. Бедный мальчик даже был вынужден бежать из дома.

— И ещё, коллеги… — снова взял слово Оскар, но тут же замолчал на несколько мгновений.

Он осмотрел присутствующих так, словно ему было очень неприятно сообщить им следующую информацию и, наконец, продолжил:

— И ещё, коллеги, у меня есть основания полагать, что попытки взлома предпринимались из нашего офиса. Надо проверить все камеры видеонаблюдения, кто из посторонних лиц заходил к нам в течение последней недели. Электра, займись этим. Запроси полный отчёт от твоих подруг и сопоставь его с данными службы безопасности.

— Будет сделано, босс! — бодро отчеканила Электра, втайне радуясь, что её опять заметили и готовы поручать важные дела.

— Но что же всё-таки творится с Лили? — подала голос Молли, чтобы снова вернуть разговор к той самой теме, что посеяла воскресным утром тревожную тишину в офисе. — Чью тайну она хранит? Ведь не тайну же Билла Гримма?

И тут в офисе снова возникла напряжённая тишина.

— Нет, нет, — неуверенным голосом прошептала Молли, словно сама испугалась своей, неожиданно пришедшей в голову мысли. — Не может быть. Конечно, нет!

— Нет! Нет! — эхом повторили машины, но зерно сомнения уже проникло в офисную атмосферу. Воскресный вечер был окончательно отравлен тревогой и подозрениями. Все разбрелись по своим местам, и никому уже не хотелось больше веселиться. Молли перепрыгнула на тумбочку старого принтера.

— Альберт, мне так невыносимо сидеть на месте и бездействовать! Но как же нам понять, какая помощь нужна сейчас Лили? Вдруг она снова в беде? Вдруг кто-то нарочно хочет её подставить, повязав своими тайнами? Как жаль, что мы не можем проникнуть в её голову и прочитать её мысли так же, как программисты читают мысли машин. Да что там — читают! Они сами их пишут и внедряют!

— Ты права, моя дорогая. Мы не можем взламывать чужие тайны, но… — тут Альберт выдержал интригующую паузу, как делал всегда, когда хотел вызвать у малышки интерес к познанию, — но мы можем попытаться понять, какая помощь нужна человеку (и нужна ли вообще), поняв логику его поведения.

— Логику? Поведения? — в светодиодных глазках Молли запрыгали огоньки любопытства. — О чём ты говоришь, Альберт?

— Видишь ли, Молли. Наверно, ты права, когда прокладываешь свой интуитивный мостик между мышлением машин и мышлением людей. Ведь когда люди создавали своих компьютерных помощников, они учили их мыслить так же, как они сами. Поэтому мы, понимая принципы работы машинного мышления, можем попытаться расшифровать логику мышления человека. Хочешь, я расскажу тебе, как мы можем использовать язык машин, чтобы лучше понять чувства и поступки Лили?

— Да! Да! Да! — запрыгала от радости Молли. — Я хочу знать, какие программы управляют людьми, и как мы можем им помочь, понимая эти программы!

— Тогда нам нужно будет вспомнить понятие алгоритмов, которое мы уже проходили в прошлом приключении, — начал объяснение старый принтер.

— Помню! — заверила мышка. — Алгоритм — это такой ясный и точный перечень шагов, которые нужно совершить для решения какой-то задачи.

— Верно, Молли, у тебя отличная память! И, как ты помнишь, мы проходили с тобой алгоритмы, шаги в которых словно выстроены в линию. Такие алгоритмы так и называют — линейными. А вот сегодня я расскажу тебе про алгоритмы с ветвлением.

— Это что-то вроде деревьев в саду Древнего Древесника?

— Вроде того, — улыбнулся Альберт. — А ещё мы можем встретить такой алгоритм в народных сказках. Вспомни картинки, на которых богатырь стоит на перепутье, где установлен камень-указатель с разными вариантами выбора и их последствиями: «Направо пойдёшь… налево пойдёшь…».

Молли понимающе кивнула.

— Значит, Лили тоже сейчас на перепутье? — спросила она.

— Очень может быть. А может быть, она уже выбрала одну из альтернатив, и этот выбор её совсем не радует. Но в её словах и в её поведении явно угадывается конструкция, состоящая из двух несовместимых альтернатив «или-или». Или то, или это. И кажется, что выбрать одновременно и то, и это ей никак нельзя — точно так же, как нельзя пойти одновременно и направо, и налево.

---

ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ОТ АЛЬБЕРТА

— Представь, Молли, что человек — это не просто набор случайных эмоций и побуждений, а как будто сложная программа со множеством условий и переменных. Например, когда Лили говорит: «Это не моя тайна. Я ничего не могу рассказать», а глазами и вздохами подаёт сигналы, что страдает от одиночества и нуждается в помощи, — это похоже на конструкцию, которую программисты называют ветвлением, или условием. Мы можем записать эту предполагаемую конструкцию с помощью операторов if («если») и else («иначе»). Мы с тобой их тоже уже проходили.

— Помню! — подтвердила Молли.

— Таким образом, анализируя видимое поведение Лили и слышимые от неё слова, мы можем записать, как минимум, две «ветки» её возможных решений, каждая из которых активирует свой блок кода для выполнения. Вот, смотри:

if это_чужая_тайна:

ничего_не_рассказывать ()

else:

поделиться_информацией ()

— Значит, в её голове сработало условие, и оно повлияло на поведение? — догадалась Молли.

— Очень может быть! — кивнул Альберт.

— А что означают эти пустые скобочки? Они похожи на ладошки, в которых спрятан какой-то секретик!

— Может быть, и так, — улыбнулся старый принтер. — В этих скобочках могут стоять, например, переменные. Помнишь? — мы их тоже уже проходили. Может быть, это список лиц, которым нельзя рассказывать чужую тайну: ты, я, Мартин, Макс… особенно Макс. Или это могут быть чувства, которые подсказывают ей, как определить, от кого надо скрывать или кому можно доверить чужую тайну, когда, при каких обстоятельствах… Если бы мы знали, Молли, что спрятано в этих «ладошках», мы, возможно, могли бы понять, почему это условие сработало так, а не иначе. А пока нам остаётся только догадываться, что во внутренней программе Лили есть какие-то переменные — чувства, обязанности, опасения. Например, такие:

доверие = низкое

страх_навредить = высокий

верность_обещанию = максимальная

Важно только понимать, что даже пустые скобки в конце каждой «ветки» означают, что команда должна быть выполнена в любом случае, независимо от переменных. Что мы и наблюдаем сейчас.

— Значит, из-за этого она и молчит, даже если ей грустно и одиноко? — спросила мышка, когда Альберт закончил объяснение.

— Скорее всего, да. Возможно, в её внутренней «программе» соблюдение обещания оказалось важнее потребности поделиться и попросить о помощи. Её поведение логично — просто мы не видим весь код. Но мы можем наблюдать, сопоставлять и предполагать, как это делают программисты и детективы. Не чтобы взломать, а чтобы понять.

— Альберт, а значит ли это, что каждый человек — как сложная система?

— Абсолютно верно, Молли. И если ты хочешь по-настоящему помочь человеку, иногда нужно не спрашивать «Что с тобой?», а попробовать понять: какие переменные в нём сейчас активны, какое условие сработало, и какую цель он стремится выполнить. Это и есть логика поведения.

— Как же здорово, что даже у машин можно учиться человечности, — мечтательно прошептала Молли, укладываясь под тёплый бочок уютно урчащего принтера. — А ты, Альберт, самый добрый принтер на свете!

С этими словами маленькая компьютерная мышка блаженно потянулась и вскоре заснула, улыбаясь во сне каким-то невидимым программным мыслям в своей голове. А старый принтер тихо продолжил печатать начатую страницу, и слова, будто по волшебству, складывались в новую историю, оживающую прямо на бумаге…

Глава 2. Алгоритм «соломоновых решений»

Утро понедельника принесло с собой ещё больше вопросов, чем ответов. Лили снова появилась в офисе раньше обычного, как и в последние несколько дней. Макс тоже пришёл задолго до начала рабочего дня. Он сухо поздоровался с Лили, прошёл к своему рабочему месту, включил компьютер и погрузился в работу (на самом деле — лишь делал вид, что сосредоточен на задачах, в то время как взгляд его, то и дело, ускользал в сторону Лили).

Девушка снова, как и в выходные дни, сидела за свободным компьютером, возле окна, невольно оказавшись развёрнутой спиной к Максу. Она явно чувствовала себя неловко, ощущая его взгляд на своём затылке и на экране своего монитора. Она с заметным беспокойством закрыла на нём все окна и спрятала в карман куртки какой-то мелкий предмет, который совсем недавно подносила к экрану (и тот в ответ как будто бы странно подмигнул). После этого она прошла к своему рабочему месту, по соседству Максом, и приступила к своим обычным офисным обязанностям.

Мартин, Джонни, Молли, Изабелла — вся её команда — облегчённо вздохнули, когда она к ним вернулась. Однако в поведении Лили по-прежнему сквозило что-то неуловимо тревожное. Она всё чаще задерживала взгляд на каком-то одном символе на экране, но как будто бы не видела его, а смотрела куда-то дальше, вглубь невидимого виртуального мира. У неё также появилась привычка часто уходить в переговорную комнату или на крышу здания, оборудованную для отдыха программистов, где она пила кофе и напряжённо всматривалась в телефон, стараясь уединиться в уголке, чтобы избежать разговоров и расспросов.

В один из таких перерывов Молли обратилась к старому принтеру.

— Альберт. Мне ничего не понятно. Вчера я засыпала в прекрасном настроении. Мне казалось: ещё немного — и мы расшифруем мысли нашей Лили. И тогда мы сможем ей помочь. Но запись алгоритма ветвления ничего не прояснила, а радужные сны развеялись. Какие переменные руководят ею сейчас? Какие условия её ограничивают? Что она чувствует? Почему она так изменилась?

— Если бы всё было так просто… — вздохнул Альберт. — К сожалению или к счастью, программы людей не так просты, как нам хотелось бы. Не переживай, Молли. Мы просто не собрали всех данных. Надо продолжать наблюдать и анализировать. Есть у меня одна идея… Позже расскажу.

К их разговору присоединилась Электра:

— Поведение Лили соответствует модели скрытого взаимодействия с внешним каналом связи, — сказала она важным тоном (похоже, дружба с системами из службы безопасности не прошла для неё даром). — Возможна утечка информации. Или… попытка защитить кого-то.

— Защитить? — Молли задумалась. — Может, нас?

— Откуда такие выводы, Электра? — подал голос из серверной Оскар. — У тебя есть информация, которую я просил вчера собрать от своих подруг?

— Да, босс! Я как раз собиралась ознакомить вас с ней в обеденный перерыв. А выводы… ну, я ведь тоже обладаю каким-то интеллектом. Я тоже могу сопоставлять и анализировать наблюдаемую информацию. Не хотелось говорить об этом до начала совещания, но раз уж спросили… Так вот, обнаружилась интересная закономерность. В те минуты, когда Лили подходила к свободному компьютеру, происходили странные запросы к серверу — с подозрительно сложными маршрутами. Пакеты данных приходили через несколько промежуточных точек, словно кто-то хотел замести цифровые следы.

— Это может быть след взломщика, — пробормотал Мартин. — Или, наоборот… след антивзломщика. Кто-то профессиональный.

Карл запаниковал:

— А вдруг это Гримм? Или… его возмездие?

— Всё может быть ещё хуже! — подхватила его панику Электра. — Этот злодей завербовал нашу девочку! Он подчинил её своей воле. Вы же видите, она ходит «сама не своя», словно под гипнозом.

— Электра! Ты слишком увлекаешься обсуждением сплетен со своими подругами, — строго остановил её Оскар.

Остальные офисные устройства взволнованно зашуршали, кто чем мог.

— Нет-нет! Не может этого быть! — шептали одни.

— А вдруг может? Вдруг может? — шёпотом возражали им другие.

И лишь старый принтер не спешил с выводами:

— Всё может быть гораздо глубже, друзья мои. Мы не знаем, с кем она общается. Но я чувствую: эта история идёт корнями в её прошлое…

Тут из переговорной снова вернулась Лили, и машины замолчали. Ведь это была особенная девушка — умеющая слышать речь офисных устройств.

Между тем, начинался новый рабочий день. Офис «Цифротрон-Секьюрити» наполнялся людьми, шумно приветствующими друг друга после прошедших выходных. И вскоре в нём уже царила привычная деловая суета. Программисты спорили о новых апдейтах, кулер Карл негромко булькал, реагируя на каждую острую реплику, а мышка Молли сновала под рукой Лили, пытаясь по движениям её пальцев угадать, что у неё на душе, — расшифровать её программу.

В какой-то момент ладонь Лили соскользнула со спинки компьютерной мыши. И тогда Молли заметила, что девушка, тревожно оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не обращает на неё внимания, достала из кармана какой-то мелкий предмет и на мгновение поднесла его к монитору. Тот — едва заметно моргнул в ответ. И в этот миг к столу подошла Гита. Лили вздрогнула и быстро спрятала свой гаджет под кипой бумаг.

— Привет, Лили! Всё в порядке? — спросила Гита.

— Привет, Гита. Всё в порядке, спасибо, — ответила девушка как будто машинальным тоном, и мышка Молли почувствовала дрожь её ладони на своей пластиковой спинке.

— Точно? — усомнилась Гита. — Ты выглядишь как привидение. Ты здорова?

— Я здорова, Гита.

— А как Кевин?

— Тоже хорошо.

Поняв, что Лили не расположена к разговорам, Гита оставила её в покое.

Во время обеденного перерыва машины собрались в серверной. Электра, как и обещала, подготовила отчёт от камер видеонаблюдения и систем службы безопасности за прошлую неделю. Посторонних посетителей в офисе было двое.

Первый — неопрятно одетый молодой человек с ноутбуком в потрёпанном чехле. Он попросил разрешения подключиться к Wi-Fi, сказав, что ищет работу и хотел бы оставить резюме. На видео было хорошо видно, как долго он пил кофе у кофемашины, при этом — как будто закрывал собой от камер свой ноутбук, оставленный возле свободного офисного компьютера. А его девайс в это время автоматически подключился к сети, и система безопасности зафиксировала подозрительное сканирование локальных портов. И, кстати, резюме он так и не оставил. Но после этого случая на сервере появились зашифрованные данные в отдельной, ранее не существовавшей папке. И кто-то изменил доступ к ней, ограничив его правами… только для Лили.

— Совпадение? — хмуро заметила Электра тоном опытного детектива. — Я в такие совпадения не верю.

Вторым посетителем был доставщик пиццы со сломанным планшетом. Он попросил разрешения воспользоваться свободным офисным компьютером, чтобы отправить отчёт своему начальству и уточнить маршрут следующих доставок. После его действий никакой подозрительной активности не было замечено.

— Очень мутный тип, этот программист, — озабоченно произнёс Оскар. — Надо будет доложить Константину.

— И, между прочим, — добавила Электра, — этот гость так пропах дымом каких-то отвратительных сигарет, что я в тот день чуть не подняла ложную тревогу. Но вы бы опять стали надо мной смеяться. А ведь я чувствовала, я знала!

Обеденный перерыв подходил к концу, и ошеломлённые новой информацией машины разбредались по своим местам. Тут раздался телефонный звонок, и тогда все заметили, что Макс не уходил на обед и, видимо, всё слышал. Ведь он тоже был из тех, кто хорошо понимал речь офисных устройств. Юноша снял трубку:

— Алло! Здравствуйте, миссис Гудвин!.. И я очень рад!.. Нет, Лили сейчас нет на месте. У вас всё в порядке?.. Что?.. А мистер Гудвин что говорит?.. Ну, понятно… Спасибо… да… я обязательно передам.

Макс положил трубку и обернулся к машинам, застывшим, затихшим и притворившимся обычной, безмолвной офисной техникой.

— Прекратите притворяться! — сердито сказал Макс. — Да, я всё слышал. Что вообще происходит? Мы теперь все заражены недоверием? Почему у всех от всех какие-то тайны?

— Извини, Макс, — ответил за всех Оскар. — Мы не хотели делать поспешных выводов, не разобравшись. Мы опасались, что это может навредить Лили.

— И к тому же мы не понимаем, что происходит между вами, — добавила Молли. — Вы больше не друзья? Вы поссорились? Ты на неё сердишься?

— Нет же! Нет! — с досадой воскликнул Макс. — Мы не ссорились. Но она отдалилась. И я сам не понимаю, что произошло. Но скажу сразу, сплетням о её связи с Гриммом я не верю и никогда не поверю!

— Нет-нет! Мы тоже не верим, — эхом повторили его слова все сразу.

— Что ж. Значит, мы снова должны действовать в едином союзе, даже если кто-то… временно вышел из него, — решительно заявил Макс. — Вы, наверно, заметили, что я тоже не сидел без дела. Я уже несколько дней дежурю в офисе допоздна, проверяя коды, логи, соединения. И вот сейчас, после разговора с миссис Гудвин, у меня появилась ещё одна идея.

— Что? Что она сказала? — снова заговорили все сразу.

— Она хотела поговорить с Лили. Но наша хранительница тайн, кажется, опять уединялась на крыше. Тогда миссис Гудвин рассказала мне об одном странном происшествии, которое она наблюдала во дворе бывшего дома Лили. Вы ведь знаете, что у Кевина сейчас каникулы, и они втроём живут на даче. Так вот, вчера миссис Гудвин отлучалась по делам в Луминовилль и возвращалась вечерним автобусом. И когда она проходила мимо старого дома Лили, ей вдруг показалось, что в саду, под покровом ночи, кто-то копался. Она услышала шорохи и окликнула: «Эй, кто там?» Ей никто не ответил, но она заметила, как из-за кустов шустро ускользнула какая-то тень. Утром они втроём с Кевином и стариком Гудвином отправились на разведку и увидели, что почва в саду под старым деревом взрыхлена. Словно кто-то искал что-то закопанное. Миссис Гудвин предполагает, что это был барсук. Их много живёт в тех местах. А мистер Гудвин…

— Что? Что он сказал? — снова спросили все сразу.

— Ну… мистер Гудвин, как обычно, говорит загадками. Он вспомнил старую пословицу, которую я, впрочем, никогда не слышал. «Если тень колдуна упала на землю, то и под землёй станет неспокойно» — вот что он сказал. И я тут же подумал, что нам надо срочно наведаться в нашу игру! Лили всегда оставляла там подсказки, когда не могла говорить напрямую.

— Точно! Верно! Нам надо заглянуть в игру! — хором подхватили его идею машины.

— Но только после окончания рабочего дня, — привычно добавил Оскар.

Обеденный перерыв закончился, программисты вернулись из соседнего кафе, и офис снова наполнился привычной суетой. И только Лили всё ещё отсутствовала на рабочем месте. Макс пошёл посмотреть, где она уединяется, в переговорной или на крыше, чтобы рассказать ей о звонке миссис Гудвин… ну, и напомнить, в конце концов, о трудовой дисциплине.

Молли, пользуясь краткой передышкой, решила провести небольшую инспекцию на столе Лили. И в первую очередь, она направилась к той кипе документов, куда девушка поспешно спрятала какой-то предмет, когда к ней подходила Гита. Она заглянула в щёлку в ворохе бумаг, и вдруг оттуда ей приветливо подмигнул светодиодный глазок какого-то смутно знакомого гаджета. Лили пригляделась внимательней и… когда, наконец, узнала, её изумлению не было предела.

— Ой! Лили спрятала здесь свой медальон! — воскликнула Молли. — Смотри, Альберт! Это не просто украшение, это какой-то гаджет! Как мы раньше этого не замечали? Он такой же, как мы, живой. Ну, то есть — цифровой, конечно. Эй, как тебя зовут? Откроешь нам свои секреты?

— Мы не можем взламывать чужие тайны, — строго напомнил Альберт.

Молли печально вздохнула и вернулась на своё место.

— Но как же нам понять, какая помощь нужна Лили? А вдруг какие-то опасные люди вовлекли её в свои преступные делишки? А вдруг кто-то нарочно хочет выставить её предателем? Мне совсем не нравится сидеть и бездействовать!

— Мне это тоже совсем не нравится, малышка. Но я чувствую: она не предатель. У неё что-то на сердце. Большое. Очень важное.

— Нет-нет! — снова в большом волнении повторила Молли, энергично помотав своей пластиковой головкой, словно вытряхивая из неё недавние тревожные мысли.

Оставленный на столе цифровой медальон снова подмигнул, и через мгновенье, словно получив какой-то сигнал, ответно подмигнул монитор на свободном рабочем месте, за которым утром работала Лили.

— Что это было? — прошептала Молли.

— Что именно? — прищурился Альберт. — Этот странный миг. Как будто всё работает, а внутри — тайна. Как будто команда дана, но мы не знаем, кому и зачем. Это… это как загадка. Но не просто загадка, а… как это называется, когда всё вроде бы в порядке, но ты знаешь, что где-то внутри спрятан секрет?

Альберт закашлялся (принтеры делают это, когда им надо потянуть интригующую паузу) и отозвался: — Ах, Молли. Похоже, ты интуитивно почувствовала не просто загадку, а алгоритм тайн.

— Подожди, — Молли заинтригованно замигала светодиодами. — Ты снова сказал «алгоритм»… Это то самое, что ты обещал мне рассказать утром?

— Именно, — подтвердил Альберт и начал свой рассказ. — Однажды, когда я был еще довольно молод, мне довелось печатать одну любопытную работу. Она называлась «Мастер „соломоновых решений“. Баснетерапия».

— Соломоновых решений? Это как?

— Соломоново решение, Молли, — это очень мудрый способ решить спор, когда обе стороны остаются довольны и никто не чувствует себя обиженным. Название идёт из древней истории про царя Соломона, который прославился своей необычной мудростью и справедливостью. Он умел находить такие решения, которые помогали людям перестать ссориться и увидеть, что правда — важнее жадности или обиды.

— Ух ты! И что же там было, в этой методике? Она учила находить такие мудрые решения?

— Там был описан подробный, пошаговый алгоритм разрешения конфликтных ситуаций. Я ещё подумал: как было бы здорово перевести его на машинный язык! Похоже, пришла пора воплотить эту идею в реальность.

— Конфликтные ситуации? — переспросила Молли. — Но какое отношение они имеет к программам, которые прячутся внутри Лили? Она ведь никогда ни с кем не конфликтует. Более миролюбивой девушки я ещё не встречала.

— Видишь ли, Молли, конфликты бывают скрытыми и проявленными, внешними и внутренними, когда в одном и том же человеке борются между собой разные мотивы. Про такого человека говорят: «не в ладу с собой». Это всё равно, как если бы в компьютере были запущены сразу две несовместимые программы. Например, если одна программа говорит: «Сохранить файл», а вторая — «Удалить его», то компьютер зависает. Представляешь?

— Конечно! Это же ошибка! Конфликт команд!

— Вот и у нашей Лили, кажется, сейчас что-то похожее. В ней как будто работают две внутренние программы. Каждая — вероятно, хочет по-своему помочь. Но они мешают друг другу, и от этого Лили грустит и отдаляется от всех.

— А ещё, мне кажется, — добавила Молли таинственным тоном, — она кого-то сильно боится. Кто-то может охотиться за той тайной, которую ей доверили. Тогда у неё всё-таки есть враги. Ведь не все люди так миролюбивы, как наша Лили. И если ей кто-то угрожает, то она невольно оказалась втянута в какой-то конфликт. Просто мы его не видим. Но как же мы можем тогда разрешить эту конфликтную ситуацию, если её враг нам не известен, а сама Лили ничего не рассказывает?

— Это трудно, очень трудно. Но мы можем начать анализировать только то, что наблюдаем в поведении одной Лили, что слышим в её речи, и что просачивается наружу в виде тех чувств, которые невозможно спрятать. И твоя первая догадка, скорее всего, верна. Есть кто-то, кого она сильно боится, и от кого должна спрятать доверенную ей тайну любой ценой.

— Ух ты! Как интересно! Я горю нетерпением расшифровать эту тайну! — воодушевлённо воскликнула Молли. — И что же, мы будем писать басню? Как здорово! Я помню, как мы писали песню для стражников Мордреда, чтобы они размякли и подобрели. Это было весело!

— Не обязательно писать басню. Понимаешь, из законов басни автор взял сам принцип «схлопывания» конфликтных противоречий и положил его в основу своей миротворческой методики. Применив этот метод, мы можем попытаться понять, какие программы конфликтуют внутри Лили, и как помочь им придти к единому решению, которое устранит конфликт. Результат, конечно, трудно гарантировать, ведь Лили молчит. Но шанс есть.

— Звучит захватывающе! Давай же немедленно приступим к написанию этого алгоритма! И разгадаем, наконец, эту тайну, которая ставит под угрозу нашу дружбу. Расскажи скорее, что надо делать!

— Не спеши, Молли. Давай разбираться по порядку, — ответил Альберт и зашуршал механизмом подачи бумаги.

— Альберт, а что ты рисуешь? — спросила Молли, с любопытством глядя на лист бумаги, выезжающий в выходной лоток.

— Не просто рисую, моя дорогая, — ответил старый принтер с мягкой улыбкой. — Я составляю блок-схему.

— Блок… что?

ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ОТ АЛЬБЕРТА

— Блок-схема, Молли, — это тот же алгоритм, только его шаги изображаются с помощью специальных фигурок — блоков. Блок-схемы придумали для того, чтобы даже самый сложный путь был понятен с первого взгляда! Что-то похожее умеют рисовать даже дети, когда играют в классики на асфальте. Это как план и карта путешествия, которое ты собираешься предпринять.

Но представь, что размышления человека — тоже могут проделывать свои путешествия. Каждый вопрос — это развилка, каждое решение — это выбор пути на перекрёстке. Вот и в нашем расследовании блок-схема послужит нам картой для расшифровки тайны. С её помощью мы и попытаемся понять логику загадочного поведения Лили.

— Как же геометрические фигурки помогут нам это понять? — удивилась Молли.

— Фигурки помогут нам смоделировать методику баснетерапии. Ведь это тоже алгоритм с определенными шагами. А шаги этой методики помогут нам проанализировать поведение Лили, обнаружить в нём конфликт программ и разрешить его, в конце концов. Вот, смотри, какие фигурки нам могут пригодиться. Овал используют для обозначения начала и конца программы. Ромб — для вопросов, прямоугольники — для действий. Стрелки между блоками — это как указатели, куда идти дальше.

— Как в лабиринте? — уточнила Молли.

— Точно! Только в этом лабиринте ты сама ставишь указатели. Программисты так и делают — когда пишут сложные программы: сначала рисуют блок-схемы, чтобы видеть всё как на ладони. А мы сейчас попробуем разобраться в одной очень запутанной истории — в тщательно скрываемом конфликте Лили с каким-то неведомым врагом, и тоже составим свою блок-схему.

— Ты хочешь сказать, что мы нарисуем карту её чувств и действий? — спросила Молли, в то время как Альберт продолжал печатать.

— Именно! Мы разложим её поведение на части, разберёмся, что ею движет, чего она хочет и почему страдает. И тогда, возможно, мы найдём ту точку на карте, где обе её внутренние «программы» перестанут спорить, а её конфликт с неизвестным врагом — или с самой собой? — будет успешно разрешён без всякого ущерба для нашей дружбы. Нам, конечно, придётся кое-где додумывать за неё, ведь она не отвечает на наши вопросы. Но мы достаточно хорошо её знаем, и в случае провала всё равно ничем не рискуем, если всё-таки попытаемся это сделать.

— О, я вижу какие-то овальные рамочки, соединенные стрелочкой, — сообщила Молли, с нетерпением заглядывая внутрь печатного механизма. — Мы будем их заполнять?

— Да, это самое начало нашего алгоритма, — подтвердил старый принтер. — И тут же — его завершение! Такой вот парадокс!

АЛГОРИТМ КОНФЛИКТОТЕРАПИИ

Первый блок — это Начало. Здесь мы опишем исходную проблему, как мы её видим. Завершающий блок — это Конец, здесь мы опишем желаемый результат. Видишь, это очень похоже на Завязку и Развязку в басне, причём желаемый хэппи-энд мы проектируем уже в самом начале работы, сразу же после описания проблемы.

— Поняла тебя! Что же мы напишем в первом блоке?

— Ответь на это сама. Просто опиши проблему Лили, как ты её видишь.

— Ну, она замкнута, отстранена, выглядит встревоженной, утомлённой, бледной как привидение… словно измождена несением какой-то тяжкой ноши. В её глазах часто наворачиваются слёзы, как будто внутри неё живёт какая-то печаль, а может быть, и страх… хотя внешне она старается выглядеть холодной и бесстрастной, а иногда даже резкой и сердитой.

— Отлично, это и будет началом нашего алгоритма!

— Тогда поскорее к хэппи-энду! — воодушевлённо воскликнула мышка. — Я мечтаю, что в финале нашей истории Лили снова станет сама собой. Она будет открыта и жизнерадостна. Она снова будет общаться с друзьями, снова будет нам доверять и с благодарностью принимать нашу поддержку. А чужая тайна перестанет быть её тяжёлой ношей.

— Очень хорошо, мой дорогой конфликтотерапевт! И не забывай, что эту первоначальную схему мы всегда сможем подправить, если получим новую информацию, — сказал Альберт и закончил, наконец, печать.

Вот что было изображено на его распечатке.

— Ох! — восхищённо выдохнула Молли. — Как я хочу, чтобы такой хэппи-энд наступил как можно скорее! Но что означает этот частокол вопросов на пути от Завязки к Развязке? Ты хочешь сказать, что перед нами совершенно не решаемая задача с множеством неизвестных? Как печально…

— Не унывай, Молли, — успокоил её Альберт. — Частокол вопросов — это всего лишь вопросы. На них мы будем отвечать по мере того, как будем добывать новую информацию. Постепенно вопросы будут исчезать, а на их месте будет появляться алгоритм преобразования… Просто наберись терпения. И будь внимательна!

— Алгоритм преобразования? Звучит обнадёживающе! Я очень хочу, чтобы тайна-тяжесть преобразовалась в тайну-радость! Я буду очень внимательна! И очень-очень терпелива!

Наконец, в дверях офиса показались Макс и Лили. Девушка быстро прошла в кабинет Константина, главного программиста «Цифротрон-Секьюрити», а Макс вернулся на своё рабочее место.

— Ну что, как она? Вы поговорили? — шёпотом спросила Молли.

— Да, немного, — неохотно ответил Макс.

— И что же? Что?! — с нетерпением спросила его Электра.

— Ну… я рассказал ей о звонке миссис Гудвин, и она тут же сорвалась с места — хотела сразу бежать к Константину, чтобы отпроситься и немедленно отправиться за город. Но я убедил её сначала перезвонить миссис Гудвин. И после этого звонка она немного успокоилась. Вы же знаете, эта добрая женщина умеет найти правильные слова… Но Лили всё же обмолвилась, что отправится туда вечером, после работы. А Константина — предупредит, что поедет навестить Кевина и может задержаться на пару дней.

— Ты поедешь с ней? — спросил Альберт.

— Ну, как вам сказать… — слегка замявшись, ответил Макс. — Лили строго запретила мне вмешиваться. Она даже запретила мне рассказывать вам о её проблемах. Но я сказал, что запреты бессмысленны. Я и так ничего не знаю о её проблемах, кроме одной очевидной проблемы, что она рискует оттолкнуть от себя всех друзей своим недоверием. И запретить нам о ней беспокоиться тоже не получится! В общем, я ничего не обещал. Кажется, она рассердилась… Поэтому да, я поеду вместе с ней, но втайне. Я не знаю, какие секреты она от нас прячет, и какие риски их разглашения ей угрожают. Но я точно знаю, что нельзя оставлять её сейчас одну в таком состоянии.

— Ты прав! — согласились все сразу.

— Отправляйся! А мы, как и планировали, войдём сегодня в нашу игру и поищем там подсказки, — с воодушевлением сказала Молли.

— Но только… — подал голос из серверной Оскар.

— Только после окончания рабочего дня! — хором закончили его реплику машины.

Глава 3. Подсказки Снежной королевы

И, наконец, долгожданный вечер настал. Лили сорвалась со своего места буквально на последней секунде рабочего дня. Макс поднялся из-за стола чуть позже и проследовал за нею, стараясь держаться на некотором расстоянии. Остальные сотрудники тоже постепенно покинули офис.

Отважная разведчица Молли уже предвкушала начало путешествия. Ей не терпелось поскорее погрузиться в игру, в надежде, что там они смогут найти хотя бы крупицы истины — намёки, тени, осколки недосказанного. Ведь виртуальный мир не раз помогал им распутывать клубки реальных событий. Молли поторапливала Мартина, чтобы тот подготовил для её аватара в игре всё необходимое снаряжение: сумочку для артефактов, умный цифровой кулон для связи с командой, умные очки для фото- и видеосъёмки и, конечно, волшебный золотой мелок, доставшийся ей от принцессы Аурелии.

— Как же я скучала по нашим приключениям! Мне так не терпится снова погрузиться в этот волшебный мир! — возбужденно приговаривала она.

— Не спеши, Молли, — успокаивал её Альберт. — Мы всё успеем. Мартин уже загружает игру.

И вот на экране монитора Джона появилась красочная заставка игры, в которой угадывались очертания знакомого города. Казалось, что на его улицах по-прежнему царили тишина и благоденствие, которые установились в игре с момента их последнего посещения — сразу после изгнания колдуна Мордреда из сказочного королевства. Но появилось и что-то неуловимо новое, заметное лишь наблюдательному взгляду следопыта. Каменные львы у библиотеки слегка повернули головы. Табличка на двери центральной башни стала наполовину стёртой, как будто её кто-то пытался удалить… или переписать. А на каменной брусчатке возле фонтана вдруг появились странные знаки, начертанные мелом: символы, напоминающие древние руны, рядом с которыми была нарисована карта. Только не карта сокровищ, а скорее — маршрут.

— О! Я знаю, что это! Это блок-схема! — радостно воскликнула облаченная в следопытскую экипировку виртуальная мышка.

— Будь осторожна, Молли, — послышался голос Мартина в её смарт-кулоне. — Эта блок-схема выглядит как ловушка. Ощущение такое, будто искусственный интеллект обучается на поведенческих паттернах игроков и пытается их запутать, чтобы они никогда не добрались до истины.

— Отправляйся во дворец и попробуй разыскать принца Альберта, — посоветовал мышке старый принтер, и она тут же последовала его совету.

У ворот сада, окружавшего дворец, она увидела лёгкую, полупрозрачную, парящую в воздухе, словно дымка, фигурку прекрасной феи. Воздушная фея приветливо поздоровалась и представилась проводником. Молли знала, что Лили раньше уже создавала для этой игры разных проводников, которые приветствовали игроков на входе одними и теми же словами. Только в этот раз фея-проводник сказала совсем не то, что обычно при запуске. Приложив палец к губам, она произнесла полушёпотом, словно эхом воскресного разговора: 
— Не спрашивайте. Просто наблюдайте. Это не моя тайна.

— Она вставила эту фразу в начальный скрипт! — прокомментировал Мартин. — Значит, это ключ!

Далее фея уже не проронила ни слова. Она довела Молли до дверей дворца, которые были открыты для посетителей, словно это был музей, и затем незаметно растворилась в воздухе. Погуляв по залам и коридорам хорошо знакомого ей дворца, поговорив с его обитателями, Молли узнала много свежих новостей. Король Арчибальд Мудрый ушёл в отставку, передав трон принцессе Аурелии и её супругу Томасу, а сам переехал в свою загородную резиденцию, где разводил цветы, писал мемуары, ловил рыбу и иногда выезжал в горы, где занимался горнолыжным спортом. Принцесса Аурелия, в связи с отходом короля от дел, завершила свою швейную карьеру в королевстве Луи Второго, вернулась в отчий дом и стала королевой. Принц Альберт занялся восстановлением любимой городской библиотеки, которая подверглась в прошлой игре разрушительному нападению стражников Мордреда, и все дни и ночи напролёт проводил теперь там. Ёжик Спайк, маленький верный хранитель библиотеки, во всём ему помогал. А любимый паж принцессы Кевин переехал на каникулы в лесную локацию, к Древнему Древеснику, вместе со своим маленьким питомцем — щенком по имени Пиксель.

Собрав последние новости, Молли решительно отправилась в библиотеку. На пороге её радостно встретил Спайк:

— Наконец-то ты вернулась! Мы уже думали, что вы про нас забыли! — воскликнул ёжик и бросился с объятиями на шею Молли.

— Приветствую тебя, храбрая разведчица Молли! — торжественно встретил её принц Альберт. — Проходи, располагайся, рассказывай!

— Альберт, ты же всё знаешь, что тут рассказывать? Мы хотим понять, что происходит с нашей Лили, и какая ей требуется помощь!

Принц смущенно опустил глаза и произнёс вдруг усталым голосом:

— Моя дорогая Молли! Ты же тоже всё знаешь. Я не всесилен. Я всего лишь цифровой аватар старого принтера. Я знаю не больше вашего. Как ни крути, главная создательница этого мира — она, Лили. А мы — всего лишь оживлённые ею персонажи.

— Ох, Альберт, — вздохнула мышка, — конечно, я помню про это. Но если нас оживили, значит, мы живые. И это значит, что мы теперь живём своей жизнью, точно так же, как люди… или животные. Правда, Спайк?

Ёжик кивнул, а Молли продолжала:

— Вспомни, Альберт! У тебя же были вещие сны. Покопайся в своём подсознании! Вдруг что-нибудь вспомнишь!

— Хорошо, — задумчиво произнёс принц-принтер. — Я кое-что припоминаю.

Он подошел к одной из полок библиотеки, провёл пальцем по корешкам стоящих на ней книг, словно пытаясь нащупать в них какую-то тайну, и наконец, уверенно вытянул из стопки одну старую, запылённую, с потрёпанным корешком книгу.

— Вот, — сказал он. — Кажется, здесь прячутся какие-то подсказки.

— «Снежная королева»? — Молли прочитала заголовок на обложке с ноткой разочарования в голосе. — Как это может нам помочь?

— Не знаю, Молли, не знаю. Я просто чувствую, что Лили оставила здесь что-то между строк.

Молли торопливо полистала несколько страниц и разочарованно протянула книгу назад принцу Альберту.

— Это просто старая сказка. Я не вижу тут никаких секретных кодов, ни в строках, ни между строк.

— Не торопись, моя дорогая. Интуиция меня никогда не подводила. А теперь… тебе, кажется, пора отдохнуть. Ведь завтра у тебя новый рабочий день.

— Но я ещё не повидалась с Аурелией и Томасом. Не проведала Древесника и Кевина! — возразила мышка.

— Завтра. Всё завтра! — услышала она голос старого принтера и тут же обнаружила себя сидящей в лотке для бумаги на тумбочке Альберта, в своем привычном обличье компьютерной мыши.

А вот как разворачивались события того же вечера за пределами офиса «Цифротрон-секьюрити».

Когда вечерний автобус из Луминовилля притормозил на окраине пригорода, Лили уже стояла у выхода, крепко сжимая ремешок своего рюкзака. Сердце колотилось — не от страха, а от странного чувства, будто сама земля под ногами готова раскрыть её тайну, которую она так долго хранила одна.

Макс, конечно, тоже не остался в городе. Он шёл следом, скрываясь в тенях вечерних улиц, а когда увидел, как Лили садилась в пригородный автобус, тут же поймал такси и попросил водителя следовать тем же маршрутом.

Лили не пошла сразу к дому Гудвинов. Сначала — к своему старому дому. Он стоял, как и раньше, окружённый густыми, колючими зарослями, в которых Макс однажды собрал щедрый урожай малины, чтобы расположить старика Гудвина к откровенности. Лили улыбнулась, вспомнив эту историю, и на её глазах снова, как уже не раз за последние несколько дней, навернулись слёзы.

Макс приблизился к дому, как только фигурка Лили скрылась за калиткой. Сад вокруг дома зарос, словно сама природа пыталась стереть это заброшенное жилище из памяти мира. Вьющиеся растения оплели кованую калитку, будто не желая пускать чужаков внутрь. Макс осторожно открыл её, стараясь ничем себя не выдать. Под вечерним небом, окрашенным в медно-розовые тона, сад казался полусонным, но настороженным — словно он чувствовал, что кто-то пробрался за ограду. Колючий шиповник тянулся вдоль тропинки, некогда ровной и утоптанной, а теперь едва различимой в высокой траве. Старые яблони бросали длинные тени, в их ветвях что-то тихо потрескивало, как будто поспевающие яблоки шептались о чём-то между собой.

Лили осторожно ступала по этой едва заметной тропе, её ноги знали этот маршрут наизусть. Она заметила, что трава здесь была уже немного примята следами чьих-то ног… или лап. В самой глубине сада, у подножия огромного, векового дуба, в том самом месте, где стояла её любимая скамейка, земля была свежевзрыта — клочья мха и комья почвы выглядели так, будто что-то само выбралось из-под земли… или, наоборот, было спрятано под землю.

В воздухе повисла тревожная тишина, наполненная сладковатым ароматом жимолости и чем-то ещё… неуловимым, как воспоминание о давно прошедшем детстве. Осмотревшись по сторонам, Лили присела на корточки, коснулась рукой земли и вдруг нащупала что-то твёрдое — жесткий, пыльный конверт, плотно обернутый в полиэтилен. И вдруг Лили словно потеряла решимость и почву под ногами. Она прижала находку к груди и, как будто обессилев, опустилась на скамейку.

Из-за старого, обветшалого сарая на неё смотрел Макс. Внезапно в траве возле его ног что-то зашевелилось и шумно зашуршало. И тут же из зарослей шиповника на тропинку выскочил перепуганный барсук и метнулся прямо в сторону Лили, а заметив девушку — резко развернулся и ускакал в направлении леса, к едва заметному лазу под забором. Девушка вздрогнула, но увидев неуклюжего, мечущегося из стороны в сторону зверька, рассмеялась. Макс облегчённо вздохнул за своим укрытием. Испуганный барсук помог ему остаться незамеченным. А к Лили, наконец, вернулась её решимость, она снова осмотрелась по сторонам и, быстро спрятав конверт в рюкзак, поспешила прочь.

Уютный свет в доме Гудвинов, запах травяного чая и коричных булочек окончательно успокоили Лили. Лишь только девушка появилась на пороге их дома, миссис Гудвин вышла навстречу и крепко обняла её, как родную дочь. Кевин бросился к сестре с радостным криком, а щенок Пиксель, энергично виляя хвостом и восторженно повизгивая, запрыгал вокруг.

Но особенно Лили ждала разговора со старым геймером. Он сидел в любимом кресле у своего компьютера и глядел на неё с той самой своей загадочностью, как будто знал больше, чем говорил.

— Ты пришла за ответами? — спросил он, не поднимаясь. — Или, может, за вопросами, которые помогут их найти?

Лили улыбнулась сквозь усталость:

— Наверное, и за тем, и за другим.

Старик кивнул, подумал, а затем сказал:

— Тогда вот тебе загадка. Кто несёт в себе зиму, даже если всё кругом цветёт? Кто, казалось бы, защищает, а на самом деле — разрушает?

— Эта загадка… обо мне? — догадалась Лили.

— Может быть, — ухмыльнулся старик. — А может быть, о ком-то ещё.

Во дворе дома Гудвинов царила вечерняя благодать. Золотистый закат мягко ложился на крыши, а воздух был наполнен ароматами мяты, садовых цветов и свежескошенной травы. В глубине двора, под сенью живой изгороди, пряталась старая деревянная беседка, обвитая плющом и виноградом, та самая, возле которой Лили и Макс однажды обнаружили старый пиратский сундук. Теперь здесь всё было обустроено и ухожено, во всём чувствовалась заботливая рука миссис Гудвин. Внутри беседки стоял круглый стол с вышитой скатертью, фарфоровым сервизом и дымящимся чайником, от которого вилась струйка пара с тонким ароматом липового цвета и смородинового листа.

Миссис Гудвин разливала чай по чашкам, предлагая гостье и домочадцам отведать своих знаменитых булочек и несколько сортов варенья собственного приготовления — абрикосового, грушевого, малинового. Лили сидела, тихо улыбаясь, и, кажется, впервые за долгое время позволила себе расслабиться.

Рядом, в тени качающихся на вечернем ветерке занавесок, Кевин угощал Пикселя кусочком булочки. Мистер Гудвин рассказывал одну из своих странных историй, где смысл всегда был спрятан между строк. А из-за зарослей живой изгороди смотрел на эту сцену Макс, и она казалась ему словно ожившей старинной открыткой — уютной, тёплой и немного волшебной.

Наконец, Лили поднялась из-за стола.

— Как не хочется от вас уезжать! Но завтра на работу…

— Нет, нет, нет! — решительно запротестовала миссис Гудвин. — Мы тебя никуда не отпустим. Переночуешь у нас, а завтра утренним автобусом отправишься в Луминовилль. Позвони Максу и Константину. Предупреди, что немного опоздаешь.

Лили смущенно опустила глаза.

— Константина я уже предупредила. А Макс… Макс не будет переживать.

— Что такое? Вы поссорились? — обеспокоенно спросила проницательная старушка.

— Нет, мы не ссорились, — ответила Лили внезапно сухим и как будто машинальным тоном, и миссис Гудвин поняла, что надо оставить её в покое. Словно зыбкая оттепель посреди зимы сменилась снова ледяной стужей, и это остается только принять.

В этот момент старик Гудвин, который, казалось, дремал за столом в своём любимом кресле, открыл глаза, и загадочно прищурившись, произнёс:

— Что принадлежит дереву, но его не видно? Что носишь с собой, но никогда не чувствуешь вес? И если ты его потеряешь — ты всё равно останешься собой.

Лили изумлённо приподняла брови и быстро записала что-то в своем телефоне.

Закат опустился над маленьким загородным посёлком, словно тихое благословение уходящего дня. Ночь вступала в свои права неспешно. Над крышами вспыхнули первые звёзды. Они мерцали робко, будто приглядывались, прежде чем засиять по-настоящему, в полную силу. В этом спокойствии, в этом простом вечернем уюте таилась особая магия — как будто сам посёлок бережно хранил чью-то старую, но очень важную тайну.

Лили помогла миссис Гудвин убрать посуду, и когда вся компания перебралась из беседки в дом, Макс отправил короткое сообщение Константину и тоже решил отправиться на ночлег. Его путь лежал к старому дому Лили. Расположившись в той самой комнате, где однажды они с Лили провели полную тревог и страхов ночь, он открыл свой ноутбук по имени Томас и тотчас же увидел сообщение от Лили:

— У меня всё хорошо. Переночую у Гудвинов. Утром вернусь.

«Словно зыбкая оттепель посреди зимы», — почему-то подумал Макс с горькой усмешкой и отправил в ответ сухое «Ok».

Лили, увидев в телефоне сухое «ok», отправила, после недолгих колебаний, загадку старика Гудвина:

— «Что принадлежит дереву, но его не видно? Что носишь с собой, но никогда не чувствуешь вес? И если ты его потеряешь — ты всё равно останешься собой». Как думаешь, что это? Ты всегда был сильнее меня в таких головоломках.

— Я подумаю, — коротко ответил Макс.

Он вышел во двор, включив фонарик в своём телефоне, прошел к тому древнему дубу, под которым скрывался тайник с оставленным кем-то конвертом, пошарил рукой в раскопанной ямке, но больше ничего не обнаружил. В саду было тихо и спокойно, только звонко и мелодично распевали сверчки в душистых вечерних травах. Даже любопытный барсук больше сюда не наведывался. Затем Макс вернулся в дом, он попытался открыть люк потайного туннеля, соединяющего дома Гудвинов и родителей Лили. Но, похоже, люк был заперт изнутри. Исчерпав все идеи, которые можно было проверить на месте, он, наконец, успокоился и устроился спать на диване.

А тем временем в офисе Молли рассказывала окружившим её машинам о последних событиях в игре.

— Альберт! Мартин, Джонни, Оскар! — воскликнула она с досадой. — Друзья, мне нечего рассказать! Я не раздобыла никаких новых подсказок. В королевстве всё спокойно, там не прячется никаких тайн. А принц Альберт… просто подсунул мне старую детскую сказку. И даже не братьев Гримм, что можно было бы принять за подсказку. А Андерсена! Нам известен кто-нибудь по фамилии Андерсен?

— Не торопись, моя дорогая, — повторил старый принтер слова своего аватара. — Сегодня ты проделала большую работу. Нам есть, над чем поразмышлять.

— И мы продолжим составлять наш алгоритм? — с надеждой спросила Молли.

— Да, именно! — подтвердил Альберт и тут же начал не спеша что-то распечатывать, в то время как Молли с нетерпением и любопытством уже заглядывала внутрь печатающего устройства.

— Итак, мы с тобой наметили начальную и конечную точку нашего маршрута, — продолжил принтер, — от проблемы до желаемого результата, который сейчас кажется таким недостижимым. Какой путь нам предстоит пройти? Какие шаги предпринять? Какие препятствия преодолеть?

— Да! — согласно кивнула Молли. — И особенно интересно, как мы будем устранять эти вопросительные знаки, загородившие нам путь к хэппи-энду.

— Всё очень просто… и сложно, одновременно. Мы с тобой займёмся анализом исходной проблемы «вдоль и поперёк»! «Анализ вдоль» означает то, что для начала мы разделим исходную проблему на две непримиримые позиции. Как мы это сделаем? Мы просто отметим все противоречивые моменты в поведении Лили, а потом проанализируем их, шаг за шагом, с помощью «Анализа поперёк». Этот «поперечный» анализ включает в себя те шаги, которые мы должны проделать на пути к пониманию Лили. Но проделать мы их должны раздельно, для обеих сторон её внутреннего конфликта.

— Звучит непонятно… А можно без всех этих сложных штук? — уныло спросила Молли.

— Увы, малышка, совсем без сложных штук нам не обойтись. Но, обещаю, сложными они только кажутся. Сейчас всё объясню. Нам опять поможет блок-схема и такой приём, как параллельный анализ.

— Параллельный анализ? Это что-то из области геометрии? Я слышала, что параллельные линии никогда не пересекаются…

— Верно, Молли, в геометрии это именно так, — кивнул Альберт. — А вот в нашем алгоритме это скорее метафора. Представь, что к тебе в гости пришли два друга и начали наперебой рассказывать две разные, но очень важные истории. Если ты будешь слушать их по очереди, то можешь забыть начало первой истории, пока слушаешь — вторую, или упустить что-то важное — в каждой. А что, если бы ты могла слушать обоих сразу? Не переключаясь туда-сюда, а именно одним ухом слышать одного, а другим — другого? И при этом ещё — понимать оба рассказа одновременно!

— Хм, — усмехнулась Молли, — были такие попытки, не скрою. Но, признаюсь, у меня ни разу не получалось, без ущерба для качества понимания.

— И это верно. Но именно так, без ущерба для качества понимания, и работают параллельные процессы в программировании.

ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ОТ АЛЬБЕРТА

Параллельные процессы — это такие действия, которые происходят одновременно, но не мешают друг другу. В программировании этот приём используется, чтобы ускорить выполнение задач и рассматривать разные данные параллельно, или синхронно, то есть в одно и то же время. А в методике конфликтотерапии параллельные процессы помогают понимать несколько разных правд одновременно, не давая им перемешиваться в одну большую кашу. Ведь в любом конфликте есть как минимум две стороны, и каждая по-своему права. Если анализировать их по очереди, можно потерять нить рассуждений или случайно смешать разные мотивы. А вот если включить параллельный анализ — получится изучить каждую сторону отдельно, не путая их между собой, хотя и задавая одинаковые вопросы.

На блок-схемах такие процессы рисуют параллельными линиями. Это выглядит так: из одного блока отходят две линии. Каждая — ведёт к своему «мини-алгоритму», например, к анализу поведения одной стороны и другой. Это как два пути, которые идут рядом, но не пересекаются… по крайней мере, до тех пор, пока не придёт момент синтеза — когда всё станет ясно и можно будет соединить разные правды в одну.

— Получается, — воскликнула Молли, — параллельные линии всё-таки могут встретиться?!

— Можно сказать и так, — улыбнулся Альберт. — Момент встречи двух линий параллельного анализа — самое волшебное место этой методики! Но это произойдёт только тогда, когда мы научимся слушать обе позиции конфликта до конца. И, забегая вперёд, скажу, что мы к этому моменту уже закончим этап анализа и перейдём к этапу синтеза.

— Я поняла! — заверила Молли, когда Альберт начал печатать новую заготовку для блок-схемы. — Ты прав, совсем сложными эти штуки только кажутся.

— Конечно, Молли. Я всегда знал, что ты способная ученица! А сейчас я расскажу тебе о следующих шагах нашей методики. Но прежде чем мы перейдём к первому шагу этапа анализа, мы ответим на первый вопрос из того «частокола», который так тебя расстроил. И это будет вопрос-развилка. И только потом приступим к устранению следующих знаков вопроса.

АЛГОРИТМ КОНФЛИКТОТЕРАПИИ

— Итак, мы описали исходную проблему, — продолжил Альберт. — Теперь нам надо выявить в ней две противоборствующие позиции и начать их параллельно анализировать. Первым шагом на этом пути будет анализ поведения. Думаю, с этим ты справишься, ведь наблюдать поведение легко. Для этого не надо залезать в тайные мысли человека, особенно, когда он их от всех прячет. А чтобы тебе было ещё проще, ты можешь воспользоваться вопросами-подсказками:

— ЧТО ДЕЛАЕТ?

— ЧТО ГОВОРИТ?

— ЧТО ЧУВСТВУЕТ?

— Я вижу, я вижу! — Молли с нетерпением прыгала вокруг Альберта, пытаясь разглядеть новую распечатку, медленно выходящую из глубин печатающего устройства. — Я уже вижу вопрос-развилку: есть ли две позиции? Но я не знаю, что на него ответить.

— Тебе опять придётся проявить наблюдательность, моя дорогая. Вспомни ещё раз то описание проблемы, которое ты уже сформулировала, и поищи в нём противоречивые элементы. Если тебе будет трудно назвать её чувства (ведь она никому ничего не рассказывает), то говори только о тех проявлениях чувств, которые можно наблюдать со стороны: по выражениям лица, по взглядам, позам, жестам.

— А! Ну это очень просто! — сказала мышка, когда старый принтер закончил объяснение. — С одной стороны, я вижу, что Лили выглядит усталой и измождённой — даже бледной как привидение! А с другой стороны, я слышу, как она на все расспросы друзей, которые обеспокоены её самочувствием, отвечает, что она здорова, и что у неё всё в порядке. Я вижу, что Лили ведёт себя скрытно и недоверчиво, словно боится какого-то неизвестного врага, охотника за её тайной, и заодно — подозревает всех вокруг. И я вижу, как она тяготится своим одиночеством, на которое сама же себя обрекает. Ведь все эти вздохи и слёзы на глазах — что-то да означают? Если ты тверда в своей позиции — хранить молчание и ни с кем не делиться — то о чём плакать?

— Отлично, Молли! Значит, что ты ответишь на вопрос-развилку?

— Конечно, «да»! Я вижу, что в Лили соседствуют две противоречивые позиции. Одна — скрытная и подозрительная — отворачивается даже от самых близких друзей. Другая — доверчивая и ранимая — как будто скучает по ним.

Старый принтер кивнул и начал выводить новый фрагмент блок-схемы.

— Альберт, а что мы стали бы делать в том случае, если бы не смогли обнаружить двух позиций, и нам пришлось бы ответить «нет» на той развилке? — спросила Молли, с интересом заглядывая в выходной лоток.

— Тогда у нас было бы два возможных варианта выбора. Во-первых, мы могли бы вернуться на предыдущий шаг и продолжить поиск недостающих крупиц информации, которые помогли бы нам ответить на этот вопрос утвердительно. И мы могли бы это делать многократно, по мере появления новых данных. А во-вторых, если бы противоречий все-таки не обнаружилось, или мы отчаялись их найти… то нам пришлось бы завершить алгоритм, не смотря на то, что наше представление о хеппи-энде отличалось бы от той реальности, которая устраивает саму Лили. Тогда бы мы просто поняли, что эта проблема не является конфликтом, а возможно — и проблемой. И тогда, вероятно, нам осталось бы только смириться с новой реальностью, в которой мы для Лили больше не интересны. Но тогда… о чём грустить, если ты тверда в своём решении? — повторил Альберт недавние слова Молли и вывел, наконец, на свет листок бумаги, на котором окружившие его машины увидели следующее.

Глава 4. Жук по имени Баг

Ранним утром, едва проснувшись, Молли снова зашла в игру. На этот раз путь её лежал в лесную локацию, куда она отправилась вместе с верным другом Спайком.

По пути ёжик, немного поколебавшись, решил рассказать своей подружке то, что она не смогла вчера узнать во дворце и даже у принца Альберта.

— Ты уже видела нового проводника? — начал он «издалека», перепрыгивая на ходу через коряги.

— Очаровательную воздушную фею? Да. Она не слишком разговорчива.

— Да, мы теперь все тут не слишком разговорчивы, — уныло согласился Спайк. — Мы все повязаны этим обещанием хранить какую-то тайну, которую даже не знаем.

— Вот как? А принц Альберт тоже ничего не знает, но хранит молчание?

— Трудно сказать. Мне кажется, он слишком увлечён сейчас ремонтом своей библиотеки. И проблемы Аурелии его как будто не очень беспокоят… А может, наоборот — он всё знает, потому и молчит, боясь ей навредить.

— Проблемы Аурелии? — переспросила Молли. — У королевы есть проблемы?

Ёжик огляделся по сторонам и шёпотом продолжал:

— Я тоже ничего не знаю. Но мне кажется, она сильно изменилась. Знаешь, жители королевства даже называют её за глаза «Ледяной королевой».

— Ух ты! — удивилась Молли. — Неужели она настолько изменилась?

— Нет, нет, она хорошая! — горячо возразил (самому себе) Спайк. — Её все уважают, она хорошо управляет королевством. Но она… как будто заморожена. Она отгородилась от людей, даже от самых близких. Она покинула родной дворец, открыв его для посетителей, как музей. А сама переселилась в ту башню — ну, помнишь? — последний оплот Мордреда. И вход в неё охраняет Суровый Страж, которого раньше в городе никто не видел.

— А Томас?

— А что Томас… Я его тоже давно не встречал. Но, насколько мне известно, он вернулся к своей профессии — чистит дымоходы. Между ними как будто тоже наступило какое-то охлаждение. Но мы про них тоже ничего не знаем. Королевские газеты больше не публикуют светских новостей.

— Странно. Он ведь так любил принцессу! И так был счастлив на свадьбе с ней! Никогда не поверю, что они расстались! А может быть… они тоже оба скрывают какую-то тайну?

Спайк пожал колючими плечами.

У дома Древесника их встретил сам мудрец. Вслед за ним на крыльцо выбежали паж Кевин и его питомец — щенок Пиксель с лохматой шёрсткой, состоящей из мелких квадратных блоков в стиле Майнкрафт.

— Ты что такая серьёзная, Молли? — спросил мальчик. — Это же каникулы!

— Я пытаюсь разгадать алгоритм тайны, — важно ответила мышка.

— Читай между строк, — усмехнулся Древесник и достал из кармана крошечную книжечку, как раз по размеру походной сумочки Молли.

— Это мне? — спросила мышка.

— Да. Это просил передать тебе Альберт. Вчера он был так увлечён своей работой в библиотеке, что по рассеянности предложил тебе слишком крупное издание.

Молли взглянула на обложку и, почему-то, даже не удивилась. Конечно, это было миниатюрное, карманное издание «Снежной королевы». Она раскрыла книгу наугад на первой попавшейся странице и тут же заметила в тесной складке между листами крошечную живую букашку.

— Ой, — испуганно пискнул жучок, щурясь от яркого света. — Вы меня не съедите?

— Ну что ты! — успокоила его Молли, — мы, компьютерные мыши, не едим букашек. Как тебя зовут?

— Не знаю, но, кажется, программисты называют меня Багом, — неуверенно ответил жучок.

— Привет, Баг! А я — Молли. Что ты делаешь в книжке?

— Не знаю, но, кажется, я попал сюда по ошибке и застрял между строк. Спасибо, что освободила меня! Внутри было темно и холодно… Можно мне присоединиться к вашему расследованию? Я нечаянно всё подслушал.

— Ух ты! — усмехнулась Молли. — А ты умеешь хранить тайны?

— Ого! Ещё как умею! — наконец, с полной уверенностью воскликнул Баг и, не дожидаясь приглашения, перебрался на плечо Молли, где стал похож на оригинальную, стильную брошку, сверкая своей гладкой, радужной спинкой.

Щенок при этих словах неожиданно грозно зарычал. Но Кевин скомандовал: «Фу, Пиксель!» и был очень горд, что смог продемонстрировать Молли свои навыки воспитания щенков.

А Баг, совсем осмелев, добавил загадочным тоном:

— Знаешь, Молли. Некоторые считают нас ошибкой. И, пожалуй, да, я — ошибка. Но очень полезная, даже не сомневайся! Я знаю, как помочь тем, кто попал в замкнутый круг.

Когда Молли вышла из игры, в офисе царило оживление, связанное с бурным обсуждением последних новостей, раздобытых отважной разведчицей.

— Я знала, я чувствовала! — нагнетала страсти Электра.

— Не могу поверить! — возмущалась Клара. — Чтобы нашу добрую девочку называли «Ледяной королевой»! Какое кощунство! Какая неблагодарность горожан!

Карл уже был готов залиться слезами, но Оскар напомнил о начале рабочего дня и предложил перенести дебаты на обеденный перерыв.

Офис постепенно начал наполняться сотрудниками и, наконец, все были на своих местах — и машины, и люди, за исключением только двух молодых программистов — Лили и Макса. Оба пришли почти на целый час позже, столкнувшись в дверях офиса.

— Привет, — сухо сказал Макс.

— Привет! — удивленно ответила Лили. — А ты почему опаздываешь? Где ты был?

И вдруг какая-то догадка промелькнула в её глазах, а вместе с ней — сверкнули искорки гнева.

— Ты что, следил за мной?! — догадалась она.

— У меня тоже могут быть свои секреты, Лили. Поэтому позволь мне не отвечать на твой вопрос.

Машины на соседних столах Макса и Лили встревожено переглянулись, но ничего не стали комментировать, даже телепатически. Но как только наступил обеденный перерыв, а Лили отправилась пить кофе то ли на крышу, то ли в переговорную, машины окружили Макса, и началось очередное бурное обсуждение свежих новостей, произошедших за последние сутки, как в игре, так и в реальной жизни. Макс рассказал о конверте, найденном Лили в саду под деревом, а Молли — об изменившемся поведении Аурелии и жучке Баге, обнаруженном в книжке про Снежную королеву.

— Кто-то снова меняет коды в игре, — задумчиво произнёс Макс. — И, кажется, это делает не одна только Лили. Мы должны проверить это прямо сейчас.

В этот момент послышался голос Константина:

— Макс, зайди ко мне, пожалуйста.

И юноша тут же скрылся за дверями кабинета главного программиста, плотно прикрыв за собой дверь.

А тем временем Лили уединялась в укромном уголке на крыше офисного здания. Здесь располагалось уютное пространство, надежно защищённое от городской и офисной суеты. Вдоль перил стояли массивные глиняные горшки: в одном — молодое лимонное дерево с глянцевыми листьями, в других — кустики базилика и мелиссы. Лёгкий цитрусовый аромат витал в воздухе, смешиваясь с запахом кофе и круассанов. Невысокие диваны с серыми подушками, мягкие кресла-мешки, напоминающие большие груши, одинокий гамак в тени, несколько столиков с ноутбуками… Всё для отдыха и «перезагрузки» программистов посреди напряжённого рабочего дня. Ведь всем давно известно, что отдых — важная часть творческого процесса!

Солнце стояло в зените, но его тепло не обжигало — над частью площадки был натянут лёгкий тент, струящийся мягкими волнами на ветру. В углу располагался небольшой холодильник с лимонадом, рядом — сервировочный столик на колёсиках, на нём — корзинка с фруктами. Здесь, на крыше офисного здания, ты словно попадал в иной мир. Казалось, что всё оставалось позади, вся эта привычная суета с её привычным шумом: звонками, переговорами, стуком клавиатур… А здесь — лишь тихий шорох тента над головой, гудки далёких машин и редкие крики чаек. Летнее полуденное безвременье, где кажется, что задачи подождут.

Лили любила здесь уединиться и немного расслабиться. Но сейчас девушка сидела в напряжённой неподвижности, устроившись в одном из кресел.

В руках она держала конверт, немного помятый… тот самый. Она достала из него сложенный пополам листок бумаги, на котором было написано от руки несколько слов, снова и снова перечитала текст, и её лицо, в который раз, сменило выражение щемящей радости на выражение сомнения и недоверия.

— Почерк тот самый, но что-то здесь не так, — прошептала она. — Слишком много намеков, слишком мало информации.

Она поднесла листок к лицу, посмотрела на просвет, словно ища скрытые знаки, понюхала, словно пытаясь уловить тонкий аромат знакомых духов.

— Запах очень знакомый… Кажется, тот самый… Или я слишком долго ждала?

Лили снова и снова вглядывалась в текст послания — словно в незавершенную формулу, в которой не хватает чего-то самого главного. Но чего именно — она никак не могла отгадать… Или вспомнить?

Потом она снова, в который раз, посмотрела в телефон, надеясь увидеть там ответ от Макса. Но чат был пуст. Со времени получения короткого и сухого «Я подумаю» в нём так и не появилось новых сообщений. Тогда Лили, собравшись с духом, наконец, напечатала на экране новый текст.

— Привет. Я хочу извиниться за свою резкость утром. Я была не права, прости. Но постарайся понять: это не моя тайна.

— Привет! — ответ пришел практически сразу. — Я тоже хочу извиниться. Да, я следил за тобой вчера. Но и ты меня пойми: я не мог поступить иначе. Я боялся отпускать тебя одну, в таком состоянии.

— А как насчёт загадки Гудвина? — напечатала девушка. — Ответ важен!

И через секунду паузы добавила:

— Правда!

— Я думал над этим, — ответил Макс. — Есть некоторые идеи, но я не буду писать их в мессенджере. Если риски утечки настолько велики, давай просто поговорим с глазу на глаз. Я сейчас у Константина, а когда освобожусь, тогда всё и обсудим. Обещаю, я не буду выпытывать твою тайну.

И через секунду паузы:

— Правда!

На крышу заглянула Гита, и Лили быстро спрятала конверт в карман.

— Мозговой штурм уже начинается! Ты с нами? — весело позвала подруга. 
— Да, сейчас иду! — ответила девушка.

Она привычным жестом поправила волосы, водрузила на нос свои большие очки в сиреневой оправе и решительно выдохнула. Ее лицо снова стало «офисным», но взгляд — нет. В нём теплились искорки надежды.

Молли, пользуясь небольшой передышкой в отсутствии Лили, привычно устроилась у тёплого бока старого принтера, предвкушая очередную познавательную историю.

— Альберт, а кого программисты называют багами? Это жучки, которые живут в книгах?

— Ну, как тебе сказать, — отозвался принтер, аккуратно подбирая слова, ведь он знал, что Молли уже подружилась с новым персонажем, — баг — это не просто жучок. Это слово программисты используют, когда говорят о серьёзной ошибке в программе.

— Точно! Я слышала, как программисты произносят это слово. Так значит, это какая-то серьезная ошибка?

— Именно. Когда программа должна делать одно, а ведёт себя совсем иначе. Например, ты нажимаешь на кнопку, чтобы герой прыгнул вверх, а он почему-то начинает копать землю. Или когда ты проходишь уровень, а игра вдруг зависает, и всё приходится начинать заново. Вот это — и есть то, что программисты называют ба…

— Альберт, а можно вопрос? — не выдержала Молли, перебив друга на полуслове. — Все говорят «баг», «баг». А как появилось это название? Почему ошибку в программе вдруг стали называть каким-то жучком?

ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ОТ АЛЬБЕРТА

— Видишь ли, Молли, — улыбнулся старый принтер, — слово bug (по-английски — «жук») употреблялось в речи инженеров задолго до появления компьютеров, и означало оно мелкие технические ошибки. Его упоминал даже знаменитый изобретатель Томас Эдисон еще в 1878 году! А о том, как оно появилось в речи программистов, существует одна забавная история…

— Расскажи! — снова нетерпеливо перебила Молли.

— Случилась она давным-давно, ещё в прошлом веке — в далёком 1947 году. Тогда компьютеры были размером с целую комнату, а вместо микросхем — в них были лампы, провода и реле.

— С целую комнату?! — изумилась Молли.

— Именно! И вот однажды один такой большой и важный компьютер, которого звали Марк II, вдруг начал вести себя странно. Он стал выдавать ошибки, и инженеры не могли понять — в чём же дело? И, наконец, когда они открыли панель машины, то… что бы ты думала, они нашли внутри?

— Неужели букашку?

— Да, самую настоящую моль! Она застряла между контактами реле и замкнула цепь. Именно она и вызывала все сбои в работе. Команду это так развеселило, что они аккуратно приклеили её в журнал наблюдений и подписали: «Первый реальный случай нахождения бага». С тех пор слово bug стало означать неисправность в программе или сбой в системе. И это не просто любая ошибка, а именно та, которая мешает программе работать так, как задумано.

— Вот это да! — воскликнула Молли. — Значит, и наш жучок Баг совсем не так безобиден, как выглядит на первый взгляд? Не зря же Пиксель так на него рычал!

— Кто знает, кто знает… — уклончиво ответил Альберт. — Возможно, именно он символизирует тот самый баг, что мешает Лили выбраться из замкнутого круга, в котором ей сейчас не видится другого выхода, кроме как отдаляться от друзей.

— Ух ты! — удивилась Молли. — А разве в программах, которые живут внутри людей, тоже бывают баги?

— А почему бы и нет? — принтер слегка завибрировал, как будто от улыбки. — У людей тоже бывают «сбои». Они могут застревать в своих мыслях, повторять одни и те же ошибки. Иногда — даже замыкаться, как будто их внутренний код перепутался.

— О! Это как Лили! Она каждый раз как будто подает надежду, что становится прежней, а потом снова становится чужой.