Бесплатный фрагмент - Плетение своей судьбы

Не удержи меня

Предисловие

— Итак, начнём. Кто знает, что такое долг жизни и можно ли его обнаружить?

— Но, учитель, — запротестовал один из учащихся. — Мы такое ещё не проходили.

Но преподаватель проигнорировал как сам протест, так и того, кто посмел его озвучить.

— Я так понимаю, больше мнений нет? Замечательно. Давайте для начала уясним, что долг жизни возникает не просто тогда, когда кто-то кого-то спасает — например, искателям постоянно приходится спасать людей, и ничего. Для возникновения долга обязательным условием является признание и смирение спасённого с тем, что без помощи он бы не выжил. Заметьте, он не возникает, когда опасная ситуация подстроена умышленно, так что даже не надейтесь заманить кого-нибудь в ловушку, великодушно спасти и требовать долг жизни. Нет, это разновидность ситуативной магии, не зависящей от желания человека. И, как вы поняли, раз это является частью магии, то её вполне можно обнаружить, так же как и магическую клятву. А так как я не маг, то не смогу объяснить, как провести обнаружение. Этим займётся ваш текущий учитель, и, полагаю, тренироваться вы будете друг на друге. Я заметил, что среди вас есть те, кто подозревает, будто находится под тяжестью невыплаченного долга. Да, вы не ослышались. Рано или поздно его придётся отдавать, и, так как он магический, отказать невозможно — ведь вы сами его признали. Так что итог, мальчики и девочки, печальный. Человека, оплачивающего долг, можно заставить сделать, что угодно: украсть, убить, предать лучшего друга, — в аудитории стало очень тихо.– И вот вам задание для размышления: как избежать долга жизни до того, как он возникнет? Или же его исполнения, если он уже возник? Поверьте, это вполне возможно.

«При одном условии, если вы равны по силе. Но пусть сами до этого додумаются: лучше запомнят».

Мир Борея. 15 по каталогу ЦИМа.

Случайный свидетель.

Холодная вода сомкнулась над головой, неуместно взбодрила и потеряла свою прозрачность. Чем глубже погружение, тем темнее — и вроде уже не так холодно. Это всё? Неужели действительно всё? Правильно ли делаю? Почему я?.. А-а-а… Нет, я передумал…

В какое-то мгновение я запаниковал, засомневался. Воды, слишком много воды — она повсюду. Вытащите меня! Спасите! Я больше не буду так делать!

Почему я решил, что так будет проще? Кому? С чего вдруг?

В какой-то неуловимый момент я ощутил, что верёвка, тянущая на дно, ослабла и больше не держит меня. Мало того, меня кто-то подтолкнул к поверхности. Я, кое-как барахтаясь, поплыл к берегу, отчаянно отгоняя мысль, что пловец из меня никакой. Зато стала навязчивой мысль другая: как теперь смотреть в глаза моему спасителю, когда он узнает, от чего ему пришлось меня спасать? Глупости в голову лезут…

Да, я труслив и не хочу смотреть на моего спасителя. И точно не хочу ничего объяснять. Может, притвориться, будто потерял сознание? Или это и так случится? Чёрт. Я вдруг отчётливо понял, что до берега не дотяну. А осталось так мало: каких-то метров пятнадцать-двадцать. Я вновь начал тонуть, но кто-то опять потащил меня к берегу.

Кто-то держит меня за ногу. Под водой. Всё, не хватает воздуха. Может, я брежу? Да, точно, это галлюцинации. И в глазах темнеет…

Очнулся я уже на берегу. В горле першило от речной воды, лёгкие будто скрипели при каждом вдохе и отзывались тянущей и какой-то глухой болью. Одежда была мокрая и вся в налипшем песке. А вокруг тишина. Где звуки суеты? Почему никто не упрекает меня за такой безответственный поступок? Даже давешний спасатель — кстати, где он?

— Твоя жизнь теперь принадлежит мне, — прозвучал голос слева.

— Что? — от этого заявления я сразу забыл, что не собирался смотреть в глаза тому, кто меня спас, и тем более разговаривать с ним.

Точнее, с ней. Девочка, младше меня. В подранных джинсах и клетчатой рубахе, и какая-то… слишком обычная что ли? Будь у нас такая в классе, я бы её даже не заметил. Только кожа у неё почему-то синеватого оттенка.

— Что это с тобой?

Я прикоснулся к её руке. Хм, холодная, даже холоднее, чем моя.

— Ничего особенного. Небольшая дезориентация в водных просторах. Ты знал, что на дне температура втрое меньше, чем наверху?

— А?

Что за чушь она несёт? Ещё я вспомнил её первые слова, и захотелось внести ясность.

— Что значит, что я теперь принадлежу тебе?

— Не ты, а твоя жизнь. Думаешь, приятно выкачивать из тебя воду? Надеюсь, дурь тоже выкачалась.

— Что?

— А ты немногословен. Пожалуй, мне это нравится. И не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю.

— Просто хотелось бы подробностей, — неуверенно произнёс я, с удивлением обнаруживая, что верёвки уже нет.

— Хм, подробности? Хорошо, — девочка поднялась, отряхивая прилипшие к рукам песчинки. Потом глубоко вздохнула, посмотрела прямо на меня и скомандовала: — Перестань дышать.

Не успел я удивиться столь глупому приказу, как при следующем вдохе горло перехватил спазм. Руки непроизвольно потянулись к шее, тело перевернулось на бок и скрючилось. Я будто опять окунулся в воду.

— Поверь, это не единственное, что я могу с тобой сделать, — носки чужих ботинок опасно остановились у моего лица, но я и не думал отстраняться. Мне было не до того. Воздуха. Глоток! — Полагаю, для усвоения урока этого хватит. Дыши.

Сразу после приказа я почувствовал, что могу это сделать, и начал судорожно хватать ртом воздух.

— Что это было? — прохрипел я и закашлялся.

— Твоя судьба — утонуть, — так буднично произнесла она, словно сообщала, что на улице светит солнце, а не луна. — Знаешь, когда человека спасают от предначертанной смерти, она от него не отступает, и тот рискует столкнуться с ещё более страшной участью. Но не беспокойся об этом. Я просто отстрочила истинную смерть — рано или поздно ты все равно захлебнёшься. Хотя, пока твоя жизнь принадлежит мне, то, скорее, поздно.

После этих слов мне стало по-настоящему страшно. Просто, да? Кто она такая?

— Ты что, маг?

— Даже близко не стояло. Если мне на пути попадётся маг, я его убью. Или он меня — тут уж кому повезёт. Чего ты разлёгся? Вставай. Пойдём.

— Куда? — я счёл, что стоит спросить, а то мало ли.

— К тебе домой, конечно. Покушаем. Разве ты не голоден?

Ну нет, как можно сейчас думать о еде? Тело все ещё подрагивало — то ли от холодного ветра, то ли от ужаса свалившейся на меня информации. После такого идти домой точно не хотелось. Тем более приводить эту девочку. Там же мама, папа, сестра. Только есть ли выбор? Я тут же отругал себя. Как я смею вообще использовать семью в качестве оправдания своей трусости? Они тут не причём: теперь это только мои проблемы.

— Нет, — произнёс я и уже откровенно разлёгся на песке.

— «Нет, не голоден» или «нет, не пойдём»?

Вместо ответа я отвернулся. Понимай как хочешь. И вместе с тем напрягся: в горле даже ком встал от понимания, что я нарываюсь на очередной «урок». Но, вопреки опасениям, девочка села рядом и тоскливо уставилась на реку.

— Рыбы наловить, что ли? Если бы я знала, что тут такая засада, хоть бы за пазуху пару штук кинула. Мне как раз попадались особенно наглые.

— Сырую бы ела? Тут негде готовить.

— В первый раз будто, — небрежно отмахнулась она.

И я отчётливо понял, что голод для неё — обычное дело. Стало неловко, будто я пожадничал ей еды. Если подумать, она же меня спасла. Но из-за этого приводить её домой, конечно, не стоит. Не хочу, чтобы родители узнали о моём поступке.

— Хочешь, я сбегаю домой, принесу еды? Я быстро вернусь, — всё-таки нашёл альтернативное решение я.

Она окинула меня скептическим взглядом и фыркнула.

— Не вернёшься, — уверенно произнесла девочка. — Если у тебя есть родители, они не позволят тебе ходить в таком виде. Вымоют, накормят, может, даже к врачу сводят. Не меньше двух часов пройдёт. Долго.

Я ощутил укол совести.

— У меня-то они есть, а у тебя?

— Где-то определенно есть. Я же не из воздуха появи… — девочка резко замолчала, стала насторожено осматриваться и будто к чему-то прислушиваться.

Она вскочила на ноги, стянула рубашку через голову, не заморачиваясь с пуговицами, и осталась в одной майке — я только и успел отметить, что на руках россыпью проступают шрамы. Зло выругавшись, будто рассмотрев что-то мерзкое, она скомкала рубашку и как можно дальше швырнула по ветру, а сама бросилась к реке. На месте падения рубашки вспыхнул круг света, из которого возникли полупрозрачные то ли щупальца, то ли верёвки. Буквально за секунду ощупали всё вокруг себя и разрастающимся пучком выстрелили в сторону девочки. Второй пучок направился ко мне, и я даже испугаться не успел — с такой скоростью он мчался и… прошёл насквозь. А вот щупальца, что устремились к девочке, настигли её и поймали в воде даже после нырка — наверное, она не успела далеко уплыть. Потом потащили плотно опутанный, но всё ещё шевелящийся комок, в кольцо света, а через секунду и он пропал. «Неужели это всё?» — только и успел подумать я, как девочка появилась вновь. Выпала буквально из пустоты.

— Болваны, — уверено припечатала она несостоявшихся похитителей, направившись ко мне.

Вот только вслед за ней выскочило уже настоящее чудище. На первый взгляд, это была помесь пса, кота и монстра из фильма девяностых. Я оцепенел ещё больше, чем от «щупалец»: не в силах был ни пошевелиться, ни предупредить. Всё, что оставалось, — только продолжать со страхом пялиться ей за спину: вдруг сама догадается. Девочка и вправду обернулась и увидела монстра.

— Фас, хватит там скакать: ты всё уже подчистил, — девочка без страха протянула к чудищу руку. — Иди сюда.

Адский пёс послушался, по дороге сцапал забытую рубашку, даже пару раз потряс ею, как обычной тряпкой. Или действительно песок выбивал?

— Молодец, всё, домой, — она выхватила рубашку из пасти, сама её несколько раз струсила, внимательно рассмотрев, и надела. За этими простыми действиями я совсем не заметил, куда делась псина: вот только что она обходила девочку со спины — и пропала.

— Ф-ф-ас? — выдавил я.

— Ага. Скажи, прикольная кличка? — теперь она занялась своей растрёпанной причёской, перевязывая заново два хвостика.

— Н-н-нет.

— Хочешь ещё раз в речке искупаться? — это прозвучало, как угроза.

— Ещё чего, — мне пришлось отползти от неё подальше. — Что это за тварь вообще?

— Мой защитник. От магов.

Прозвучало неоднозначно: я так и не понял, он защищает её от магов или достался от магов как трофей.

— А они там, — я вспомнил её слова о том, что магов-то она — убивает, — живы вообще?

— Это всего лишь капкан. Его установщики придут позже.

— А кто тогда болваны?

— Маги, кто ещё, — ответила она, будто что-то само собой разумеющееся. И окинула меня совсем другим, изучающим взглядом. — Хм, а ты неплохо держишься: как для труса, так и для человека, который не ценит свою жизнь.

Ну, зашибись комплимент.

— Эй, ты куда? — всё ещё чувствуя лёгкую дрожь в ногах, я бросился догонять её. Чёрта с два тут останусь один.

— Для начала подальше отсюда. А там по обстоятельствам.

— У тебя что, нет никакой цели?

— Почему же, есть. Но сомневаюсь, что от тебя сейчас будет польза.

Меня это задело. Я вышел вперёд и заслонил ей дорогу, вынуждая остановиться.

— Если я так бесполезен, зачем вообще меня спасала?

Она пожала плечами и обошла меня, как досадную и неопасную помеху.

— Я всегда так делаю, если представляется возможность. Думаешь, ты такой единственный или особенный?

— Тогда почему? — растерялся я.

— Потому что могу.

— И какая тебе от этого выгода?

— Кажется, я ошиблась: ты тот ещё болтун. Тем не менее, все ещё мне нравишься.

Обычно я плохо понимаю намёки, если вообще могу их распознать, но тут ошибиться было сложно. Если я перестану нравиться ей, это не понравится уже мне. Дальше мы шли молча. Всё чаще на пути попадались знакомые. Каждый раз я напрягался, отводил взгляд, а на редкие вопросы, всё ли в порядке, отвечал: «Всё нормально. Домой иду».

Со стороны одного из дворов повеяло шашлыком. Даже у меня слюнки потекли, не говоря о девочке, чей возмущённый желудок устроил целую руладу. Она невозмутимо сорвала травинку и начала грызть.

— Ты зачем идёшь со мной? — задумчиво поинтересовалась она.

— Я тут живу неподалёку. Вон там поворот — видишь, направо. А ты куда?

— Кажется, прямо.

— Там твои знакомые живут?

— Сомневаюсь, что они будут мне рады.

Её ответ придал мне решимости.

— Тогда, может, пойдём сначала ко мне? Постоишь у калитки, пока я вынесу что-нибудь пож… перекусить.

— Ты что, боялся, будто я доставлю проблемы твоей семье? Тогда не стоит. Не беспокойся.

— Пожалуйста, позволь угостить тебя в знак благодарности.

Кажется, она сдалась. Ведь действительно голодна, только упрямо в этом не признаётся. И вообще, разве она сама изначально не собиралась ко мне в гости?

Мы повернули направо, прошли ещё два двора — и вот я дома. Открыл калитку.

— Подожди здесь, я сейчас.

— Жду. Если задержишься, уйду.

Знать бы ещё, насколько не нужно задерживаться. Ведь она может быть чисто техническая: со стороны родителей или в поиске еды. С другой стороны, я знаю, что она идёт прямо, и, если что, догоню. Я влетел в дом так быстро, будто за мной бежали соседские собаки.

Отлично, отца вроде нет. Надеюсь, мама чем-то увлечена и можно незаметно…

— Геннадий, — строго сказала она, — что за внешний вид? А ну живо в ванную.

— Мам, дай пять минут и я полностью в твоём распоряжении.

Пока мама хватала ртом воздух от такой наглости (я всегда был послушным мальчиком и никогда прежде не спорил) я быстро просканировал холодильник. Надо было найти что-нибудь такое, что можно с собой унести — в разумных пределах, конечно. И то, что подольше не испортится. Я отрезал на два пальца колбасы. Не жадничал, но вот мама могла что-то заподозрить и не выпустить меня из дома. Столько же взял хлеба, переломил и двумя половинками стащил ещё горячую котлету.

— Геннадий, положи еду на место и сейчас же вымой руки. До обеда вообще ничего не получишь.

— Ага, — согласился я и выбежал на улицу.

Странно, Бунтарь не лаял, как прежде, когда приходили посторонние, а сидел в будке и тихо рычал, смотря на забор. Я буквально вылетел за калитку и уставился на пустую улицу. Опоздал?

— А ты быстро.

Девочка сидела у забора, как брошенный беспризорник — такая же чумазая и одинокая. А принесённая еда, кажется, только это подчеркнула. Потому я сел рядом и лишь после этого передал угощение. Так мы со стороны были похожи уже на двух беспризорников. Жаль, если бы я не поспешил, ещё бы конфет отсыпал. Она благодарно кивнула, но почему-то не торопилась есть. Может, мне стоит отвернуться?

— Геннадий, немедленно в дом, — окликнула мама, выйдя из-за калитки с полотенцем в руках. А потом увидела нас, сидящих под забором, и возмутилась. — Что это?

— Это девочка, — ответил я слегка уязвлённо и заметил, что моя новая знакомая вообще не смотрит на нас. Делает вид, что её тут нет или притворяется, будто её кто-то окликнул.

— Извините за беспокойство. Я уже ухожу. Спасибо тебе.

— Зачем ты привёл сюда эту нищенку? — мама и не думала понижать голос. А я смотрел вслед уходящей девочке и чувствовал себя подлецом. Если бы она после услышанных слов специально выбросила хлеб, я бы не удивился.

— Он меня спас. Вытащил из воды, — прозвучал тихий голос.

Зачем? Почему она это сказала? Захотела поднять оценку меня перед родителями?

— Но Гена плохо плавает, — неуверенно возразила мама.

— Правда? Значит, нам повезло: я вообще не умею.

— Что значит не умеешь? — вырвалось у меня, я рисковал быть разоблачённым.

— Ты же помнишь моё посиневшее лицо? — равнодушно ответила девочка, но потом издевательски повернулась ко мне. — Или у тебя избирательная память?

От нахлынувших воспоминаний стало страшно. Она ведь тащила меня за ногу по дну, а значит, действительно не плыла, верно? Получается, когда подталкивала меня к поверхности, сама при этом уходила на дно? Но как она тогда… дышала? Кто она вообще? Человек ли?

— Мама, — едва слышно всхлипнул я. И мама услышала. Только поняла по-своему.

— Что же ты раньше не сказал? Девочка, ты далеко живёшь?

— Далеко, — не стала отрицать она.

— Тогда не стоит разгуливать в таком виде. Гена, пригласи её в дом, я пока ванну приготовлю, — и ушла с полной уверенностью, что приказ будет исполнен.

А вот я засомневался, не случится ли так, что моя спасительница решит, что на неё давят.

— Я же говорила: не стоит, — начала она. — После такого только неловкость и остаётся.

Девочка вытащила из кармана потрёпанный целлофановый пакетик и аккуратно завернула в него еду.

— Хм-м-м, похожая ситуация со мной уже случалась, только там я делилась едой. Ну, всё, бывай.

Комок у меня в горле будто стал размером с яблоко. Я только и успел перехватить руку девочки, как заметил поверх её головы, что к перекрёстку вышли те, кого я максимально не хотел бы встретить. Одноклассники.

— Ого, Генка нашёл всё-таки себе подружку!

— Она тебе подходит, без дураков!

— Вы что, в луже купались перед свиданием? А дезодорант у поросят одолжили? Ну у тебя и вкусы!

Ухахатывалась вся компания — даже девчонки, до этого стоявшие молча. Особенно девчонки. Ирка Лопарина. Я с тоской смотрел им вслед.

— Почему бы не сказать им, что ты спас меня и поэтому так выглядишь? Тебя бы сразу начали уважать.

— Эти не поверят.

— Но мама же поверила.

— Потому что это мама. Она всегда верит, что её ребёнок лучше других, даже если это не так.

— Намекаешь, что она не видит, что тебе плохо? Это из-за них ты?..

— Нет, — соврал я. — Пошли.

И потащил её за собой.

— К тебе домой? — с сомнением уточнила она. — Ты уверен?

— Да!

— Но тебе же до сих пор страшно, разве нет?

— Да!

— Тогда почему? — видно было, что она растерялась.

— Не знаю! — как можно твёрже ответил я.

— Тогда ладно.

Может быть, потому что не мог её так бросить, тем более мама сама разрешила войти? А если бы родителей не было дома, я бы так же поступил? Да, именно так.

Пока мама разбиралась с ванной, я мучился вопросом, украсть ли у сестры что-нибудь из одежды или всё-таки попросить. Ведь я убеждён, мама не позволит надеть нашей гостье после купания грязную одежду, обязательно бросит её в стирку. И может случиться, что девочке придётся уйти раньше, чем одежда успеет высохнуть.

Я решил дать свой старый спортивный костюм. Унисекс, как шутила сестра. Хотя до сих пор не понимаю, к чему её шутка, но костюм для меня уже маловат. Сам тоже надел старые вещи, удел которых — превратиться на даче в тряпки. Я рассудил, что пока что приводить себя в порядок времени нет, а просто умыться можно и на кухне.

Наконец, мама позвала девочку в ванную, прихватив подготовленную мной одежду, а я наоборот стал волноваться ещё больше. За маму. Она же не догадывается, кого впустила в дом, хотя и я тоже…

— Ну хорошо. Ты точно сама справишься? Машинкой умеешь пользоваться? Нет? Тогда давай я покажу. Запомнила? — донёсся голос мамы из ванной. Через минуту она вышла, прикрыв дверь. — Господи, в первый раз вижу настолько стеснительного ребёнка.

— Ага, — коротко поддакнул я, и, чтобы мама не стала дольше расспрашивать, добавил: — она же не маленькая, чтобы с чужой мамой купаться. Ай, — я не успел уклониться от прилетевшего полотенца, — ты чего?

— Ты тоже не маленький. Можешь и на улице искупаться.

­– В летнем душе? Там же холодно.

Но мама осталась непреклонна. Всё жаждет привить мне желание закаляться…

— …Ты что там делал?! — грозно спросил отец, заставший меня, посиневшего и в пупырышках, на выходе из душа.

— Мылся, — коротко ответил я, растирая руки и голову, чтобы согреться.

— Смело, — с сомнением одобрил отец. Наверно, он уже прикидывал, на какие лекарства придётся потратиться, если я заболею. Это он ещё о реке не знает. — А почему не в ванной?

— Там девочка. Ты же не против?

— Почему я должен быть «против»? Стоп, какая ещё девочка?

— Пап, давай бутербродов наделаем, — я попробовал отвлечь отца от неудобных вопросов. Поговорить можно будет и позже: когда все соберёмся, чтобы не повторять по два раза.

— Никаких бутербродов: обед скоро. А мама где?

— Но по одному можно ведь, с чаем? — я рискнул возразить.

Отец на меня странно посмотрел, но бутерброды пошли делать вместе. Как раз и маму нашли на кухне: она дожаривала свои котлеты.

За это время я успел разнервничаться. Пару раз выбегал на улицу — посмотреть, не ходят ли вокруг подозрительные личности. Интересно, а как должны выглядеть маги?

— Деточка, ты на чай останешься? — услышал я вежливо-риторический вопрос от мамы.

Ну наконец-то. На девочке был Светкин халат, пушистый и длинный. И пахло от неё травами, а не тиной, хотя я не смог вспомнить, есть ли у нас гель с таким запахом. Или она освежитель использовала? Блин, у неё и на лице оказалось несколько шрамов. Один на виске, будто порез, один на шее — пятно ожога. Как я мог их не заметить? Заметив мой пристальный взгляд, девочка нахмурилась, но так и осталась сидеть вполоборота к столу.

Мама поставила чашки, отец — чайник, но не сели, а отошли в сторонку: пошептаться.

— Что тут за собрание? — Светка, как обычно, пришла не вовремя, но мама её к разговору подключила сразу. Опять я оказался в пролёте. Но на этот раз мне есть с кем поговорить.

— Ты как?.. — хотел ещё спросить, откуда у неё такие шрамы, но счёл вопрос нетактичным.

— Пока нормально.

И как это понимать? Интересно, почему она так нервничает? Хотя я ведь сам, чтобы успокоить нервы, на улицу выбегал.

— Пока там тихо? — я многозначительно кивнул на окно.

— Относительно, — задумчиво протянула она, и её взгляд вернулся к столу. — Можно?

— Конечно, — я с готовность подтянул тарелку поближе: пусть лучше меня потом ругают, что не удержался, поэтому и взял бутерброд первым. Девочка, наоборот, не взирая на голод, взяла самый маленький, но есть не спешила.

— Они замолчали и смотрят на нас.

Я тоже посмотрел на них, а потом демонстративно укусил бутерброд. И заметил, как отец скривился, а мама с горечью поджала губы. Манипуляция прошла успешно, только в животе будто что-то тоскливо заныло, но от своего поведения я отказываться не собирался.

— Ну вот, опять, — обречённо пробормотала девочка, откусывая по маленькому кусочку.

— Тебе что-то не нравится?

— Нет, все нормально. Просто опять начнутся расспросы. Опять придётся врать. Мне надоело: «Кто? Где? Потерялась или, может, сбежала?» А если шрамы видят, то родителей начинают обвинять. А правду… Мне проще принять еду у ворот и молча уйти, без «душевных» бесед.

Мне оставалось молча смотреть, как она ест, а самому кусок в горло уже не лез. Кажется, я начал понимать, почему она не ответила, какая ей выгода от спасения такого бесполезного человека, как я.

Родители вернулись. Сели напротив нас, на диванчике. Отец разлил по чашкам чай, а сестра буравила то меня, то девочку взглядом, как большая надутая сова.

— Как тебя зовут? — спросила мама, пытаясь начать непринуждённую беседу за чаепитием.

Я внутренне напрягся. А ну как гостья выдаст что-то малопонятное и стопроцентно чужестранное.

— Рита.

Рита? Я уставился на неё с глупым выражением лица. И, спохватившись, протянул ей руку.

— А я Гена. Лавриненко, — добавил с намёком. — Будем знакомы!

— Вы что, ещё не познакомились? — удивилась мама.

— Не-а, не до того было.

— Я Маргарита Домбровская, — она ответила на рукопожатие, накрыв мою правую ладонь своей левой рукой.

Хм, нормальное имя, и что я себе навыдумывал? На основе чего? Хотя, может, оно и не настоящее вовсе?

— А где твои родители? — продолжила мама.

— Они только вчера переехали, — неожиданно для себя ответил я вместо Риты. — Мам, у неё стресс, можно мы, молча, поедим и всё?

— Геннадий, — первым опомнился отец, пока мама на время онемела.

— Да, пап.

Кажется, я сумел привести отца в замешательство. Интересно, чем? Не наглостью же: мне за такое обычно подзатыльники прописывались.

— И где вы познакомились?

Это был один из тех лёгких вопросов, над которым и думать не стоит.

— Первый раз? Тут. А вот увиделись на речке.

После чего, вопросы полились как из ведра. Рите оставалось только поддакивать или смешно округлять глаза — наверное, в такие моменты я или попадал в цель, или нёс откровенную чушь. Она меня так ни разу и не прервала.

Но как только разговор коснулся шрамов, Рита поднялась.

— Извините, но мне пора. Спасибо за обед, — и, повесив халат на спинку стула, собралась уходить.

А как же её вещи? Они до сих пор крутились в стиралке — уже на самой последней стадии, на отжиме.

— Постой, минуту, — но она на меня так странно посмотрела, что я изменил решение. — Ладно, я догоню.

— Она что, обиделась? — поинтересовалась сестра уже из ванной. — Эй, ты что делаешь? Так нельзя, сломается!

— Один раз можно! — уверено возразил я, принудительно останавливая машину, а потом, чтобы не ждать, выдернул шнур из розетки. Так дверца открылась быстрее. — Нет, не обиделась, ей действительно надо уходить.

Я запихнул всё ещё влажные вещи в пакет и побежал, но уже на пороге обернулся.

— Вообще-то я солгал: у неё нет родителей. Я её провожу и вернусь, ладно?

— Генка, — крикнула сестра и бросилась за мной, но дальше калитки не побежала. Она же взрослая уже: несолидно бегать, тем более на каблуках и в мини-юбке.

Риту я догнал до того, как она пропала из поля зрения.

— Вот, твои вещи, — я передал ей пакет. — Ты их почти забыла.

— Первый раз, что ли? Зачем ты солгал?

— Ты же сама говорила, тебе надоели расспросы. Вот я…

— Это глупо и нерационально, завтра враньё вскроется и тебе перестанут верить.

— Оно уже сегодня вскроется, — вспомнил я свои последние слова и поёжился. Меня определенно ждёт «весёлый» вечер в семейном кругу.

— Тогда тем более. Смысл?

— Я просто подумал, что ты хоть один раз можешь почувствовать себя обычной девчонкой.

— Не стоило. От этого ещё больше неловко стало.

— Эм-м-м, правда? Тогда извини. Надо было сказать.

— У тебя хорошая семья, дружная.

— Да. Знаю.

— Тогда зачем ты топился?

Её вопрос застал меня врасплох, и я замялся, не зная, как объяснить. Пришлось сказать, что всё из-за сплетен, которые обо мне распускают, и, хуже того, этим сплетням многие верят. Так было всегда, очерняющим слухам верят охотнее.

— Даже не знаю, ругать тебя, что это глупое решение проблемы или завидовать. Ведь тебя преследуют всего лишь сплетни.

Я вынужден был замолчать, сражённый её правотой. Мы вышли за пределы посёлка. И на его окраине жил только один человек.

— Там живёт дед Макар, и если ты к нему…

— Значит, ты его тоже знаешь?

— А кто его не знает. Чудаковатый старик.

— Все мы немного чудаковатые, — Рита обеспокоенно обернулась в сторону реки.

— Можно спросить? Как долго они тебя преследуют?

— Всегда.

— Но так ведь не может продолжаться вечно.

— Определённо.

— И тебя это не пугает? Ради чего ты живёшь? — я думал, что она ответит «ради друга или родителей», которых хочет всё-таки найти.

— Ради жизни! Я о ней так мало знаю. Вокруг столько интересного: новые знания, новые знакомства, — Рита с прищуром посмотрела мне в глаза. — Ради этого стоит жить. И не обращать внимания на тех идиотов, которые этому мешают.

Она распрямила плечи, проводив по небу что-то невидимое.

— Ну, всё, отдых закончился. Возвращайся домой.

И побежала к дому деда Макара, а я — за ней. Нагнал её только у забора. Блин, реально быстро бегает.

— Эй, какого демона? — прошипела она.

Я отпрянул.

— Помочь хочу.

— Помощничек. Толку с тебя. Эй, старик, — не обращая больше на меня внимания, Рита забарабанила по забору, — открывай, к тебе гости.

— Кого там черти принесли? — услышали мы определённо старческий, но всё ещё твёрдый голос.

— Это Кот к тебе стучится. Впусти, а.

— К-к-кот, — после услышанного старик стал заикаться, но последовавшие за этим крепкие словечки прозвучали громко и без каких-либо дефектов, — …мать твою, даже не проси.

— А если я скажу, что сейчас под твоим забором начнут буйствовать маги?

Старик остался непреклонен:

— Не вмешивай меня в свои проблемы. Вали отсюда и магов тоже забирай.

Или мне показалось, или я действительно там, в низине, заметил силуэт в балахоне.

— Старик, ты не оставляешь мне выбора, — в её руке появился нож. Она что, решила забор им кромсать, он же железный? — Для успешной борьбы с ними мне придётся призвать демона. И, представляешь, у меня как раз есть для этого подходящая… — она внезапно притянула меня к себе. Резкий удар под колено и ноги подогнулись, а у горла встало лезвие… — жертва.

Я опять оцепенел, не в силах поверить в происходящее. Но оказалось, что это ещё не самое худшее.

— Перестань дышать, — прозвучал тихий шёпот над ухом.

Пока я, в панике выпучив глаза, задыхался, над головой звучали странные звуки, от которых волосы на голове зашевелись. И, видимо, не только у меня.

— Погодь, открываю, — будто сквозь толщу воды услышал я голос старика, а потом скрип забора.

— Сразу бы так.

— Что? Кот, это ты?

Выходит, он её знает?

— Ага, — меня за шиворот втянули во двор, бросили в траву и вновь приказали: «дыши». Я тут же благодарно закашлялся. — Поставил бы на входе камеры и не задавал глупых вопросов.

— Какие к чертям камеры? Что ты мне голову морочишь, у тебя же доступ есть.

— Я тут неофициально. Так что меня тут как бы и нет. Это к тебе Кот пробрался. Вот сволочь, правда?

Старик ещё раз ёмко выругался.

— Не страшно пользоваться его именем?

— Веришь, ни капельки.

— Свора магов тоже тобой выдумана? — допытывался Макар.

— Почему выдумана? Они взаправдашние. Сейчас попросятся к тебе на постой.

— Так почему ты меня подставляешь? Я не боевик.

— Зато у тебя есть защита, которая поможет их поймать.

— Они не дураки, чтобы переступить порог этого дома.

— Не волнуйся, Кот это учёл. Так где границы защиты?

— А ты не знаешь?

— Ну, разве что она не активирована?

— Прямо за порогом. Там щель есть — нехотя указал старик. Помогать Рите ему не очень хотелось, но, видимо, принимать враждебно настроенных магов хотелось ещё меньше.

— Надо же, это была не метафора! — непонятно чему восхитилась Рита. Со своего места я видел, как она положила на пороге нож.

— Магический? Сомневаюсь, что сработает. Эта защита действует только на живых людей.

— Сработает, — хмыкнула она, направляясь ко мне. Старика, по всей видимости, такой ответ устроил, и он без страха сел у порога.

— Первый раз о таком слышу. Твои маги хоть не те, что с Пенутиса?

— Да нет, обычные. Разве стала бы я так рисковать рядом с заселённым местом? В таких местах кладбище на расстоянии вытянутой руки, — Рита присела рядом со мной. — Ты как, живой?

— За что? — просипел я, всё ещё не в силах самостоятельно подняться.

— Чтобы повысить твой уровень страха. Для жертвы у тебя слишком ровно билось сердце, было неубедительно. Да, старик?

Тот отмахнулся и взялся неторопливо набивать трубку.

— А ты действительно можешь вызвать д-д-демо…

— Нет, ты что, — Рита вновь покосилась на старика, — мне на это сил не хватит. Но заклинание знаю. Действующее. Иногда помогает. Особенно когда мой оппонент эмпат, а не маг.

— Опять неудобных свидетелей плодишь, — упомянутый оппонент запыхтел трубкой.

— Свидетели неизбежны. Сколько с помощью них преступлений раскрыто?

— А сколько их погибло из-за излишнего любопытства?

— Брось, Генка не слишком любопытен. Зато внимателен, даже слушать умеет.

Я помимо воли зарделся. Это точно был комплимент.

— Больно это ему поможет, когда чистильщики прибудут, — продолжал ворчать старик.

— Личные качества…

Договорить Рита не успела. По внутренней стороне ограды заискрилась электрическая дуга или что-то на неё похоже, а потом через забор, акробатически рисуясь, перепрыгнул человек в балахоне и осмотрел двор.

— Объект обнаружен. А ещё два свидетеля: старик и мальчишка.

— Новенький, что ли? — удивилась Рита.

Перед человеком возникла прозрачная радужная плёнка. Он развернулся и открыл калитку остальным. Вошли ещё три объекта.

Может, зря Рита сказала, что я не любопытен? Ведь я откровенно рассматривал первых встреченных в моей жизни магов. И мне было чертовски интересно, что они скрывают за балахонами: мечи, волшебные палочки, фонарики?

— Вот и попалась, тварь. Только без фокусов, иначе свидетели пострадают.

Рядом с двумя магами возникли длинные поблёскивающие синим штыри. Один был направлен в сторону старика, а другой в меня. Как-то неприятно стало чувствовать себя под прицелом, хоть и магическим. Но почему её шантажируют нами?

— Вы находитесь на территории ЦИМа, — невозмутимо сказала она магам.– Всё, что вы видите здесь, защищено юрисдикцией ЦИМ.

— Чем? — прошептал один из магов.

— Защита тут стоит, — шикнул другой. И добавил громче, теперь обращаясь к старику: — Нам нет никакого дела до того, что вы тут охраняете, мы пришли за ней.

— Так забирайте.

Что? Я тоже поднялся.

— Стоять! — крикнул один из магов.

— Так стоять или идти к вам? — насмешливо переспросила Рита.

— Пусть мальчишка стоит, а ты иди.

Как так, почему? Рита развернулась ко мне лицом, но спиной к магам, затем так и пошла, не разрывая со мной зрительного контакта. Именно этот взгляд не дал мне сорваться с места и напороться на штырь.

— Молодец, — маг положил ей руку на голову, и Рита упала, потеряв сознание.

— Р-р-рф, — тут же послышалось от порога. Там стоял Фас. Позади него абсолютно беззвучно веером бились молнии.

— Эй, старик, убери своего пса, мы уже уходим, — струхнувшим, но всё ещё уверенным голосом попросил старший из магов.

— Он не мой.

Маги уставились на меня. Я на них.

— Он Ф-ф-фас, — нервно проинформировал я.

Или адский пёс воспринял моё невнятное бормотание как команду, или всегда так делал, когда хозяйке угрожала опасность, но он в два прыжка оказался возле магов, и молнии потянулись за ним, как паутина. А потом Фас и вовсе исчез, зато молнии заполонили уже весь двор. Маги упали как подкошенные, и через секунду я ощутил, из-за чего. Словно стальной кол упал мне на спину и пронзил левую ногу, и таким образом пригвоздил к земле. Я попытался подняться, но давление только усилилось. Познакомился, называется, дурак с магией. Сознание поплыло и, прежде чем оно окончательно отключилось, я заметил, как Рита очнулась. Посмотрела на клубок хаотично пляшущих на магах молний, подошла к забору, похлопала по воткнутому в него ножу и ушла в дом. А потом мне показалось, что чудище из молний повернуло ко мне свою морду.

***

…Очнулся я от голосов. Разговаривали Рита и Макар на такие темы, что я непроизвольно обратился в слух.

— Я был уверен, — начал старик, но ему не дали закончить предложение.

— Что меня тоже зацепит? Старик, я не маг, — мне показалось, что они дружно посмотрели на меня. — И он не маг. Хотя и имеет замкнутую магическую циркуляцию. В этом мире родился.

Прозвучало, будто я родился не там, где надо. Стоп, «в этом мире»?

— И как ты догадалась, кто он?

— С первой встречи. На обычных людей «отстроченная» смерть не действует, знаешь ли.

— Ещё один…

— Что значит «ещё один»? Ты же сам говорил, что мне везёт на неудобных свидетелей.

— Говорить говорил, но… Эй, ты куда?

— Как куда? В архив. Я же ради него пришла.

— А…

— А маги — приятный бонус, пользуйся. Может, внеплановую премию получишь.

— Тебе туда нельзя, стой. Я наоборот лишусь премии, если посторонних пущу.

— А кто меня остановит?

Хлопнула дверь.

— Вот сволочь, — выругался старик. — Защита! Акт… М-м-м, тьфу. Фу, хватит, слезь с меня скотина, фу. Уйди отсюда.

Я решил открыть глаза, чтобы посмотреть, от чего Макар так активно отплёвывается. Как оказалось, от пса. Тот радостно прыгал на старика, привязанного к стулу.

— Очнулся, горемыка?

Мне захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь кровать, на которой я лежал. Хозяин, связанный на стуле, а я на его кровати — что может быть хуже?

— А где те маги? — рискнул спросить я.

— Там, возле стены валяются, голубчики.

Да, маги были спелёнаты, словно куколки, знакомыми полупрозрачными верёвками. Если присмотреться, глаза открыты и моргают. Я отпрянул.

— Близко не подходи, а то и тебя поглотит.

— Что это?

— Капкан, причём их собственный. Рита постаралась. И когда только научилась им пользоваться?

— Она тоже в него попадала.

— Да? Тогда это всё объясняет.

Повисла неловкая пауза.

— А почему вы связаны? — продолжил я фонтанировать неуместными вопросами.

— Потому что он не пособник преступника, — в комнату вернулась Рита со стопкой тонких черных папок. Разложила их на столе и начала читать.

— Какого преступника?

— Кота. Злостный нарушитель законов, между прочим. Вот, на архив напал.

Старик закашлялся, засмеялся.

— Но ты же сама… назвалась им.

— Глупые подражатели, — не отвлекаясь, ответила она. — Хотят примазаться к славе.

Пришлось замолчать. У неё на все был ответ. Только почему же в кругу моей семьи она так неуверенно себя вела?

На столе стояла ваза с печеньем, я потянулся за ним, а взгляд непроизвольно задержал на странице из папки. Очень похоже на объяснительный лист — даже шапка есть.

— Так, бери их и иди отсюда, — приказала Рита, пихая вазу в руки. И почему я ощутил себя ребёнком, который отвлекает взрослых от работы?

— Любопытная Варвара, ага, — поддакнул едко старик.

— Что-то секретное, да?

— Нет, это архив отчётов, — Рита отложила листочек из папки в сторону. — Что-то секретное в другом архиве, и он защищён на порядок лучше.

— Архив ЦЕМа?

Она отвлеклась, чтобы взглянуть на меня. Я честно жевал печенья. Вкусные. Обед я всё равно уже, считай, пропустил.

— Ц. И. М. Центральный Институт Миров.

— Кх, к-х-х, — я подавился. — Да ладно? Что, правда, что ли? И что…

— Твоя мама случайно не ведьма? — она отложила ещё листок.

— А? С чего ты взяла?

— Просто заметила, как она капнула своей крови твоему отцу в чашку.

— Врёшь, — не поверил я, округлив глаза.

— Зачем мне врать о такой ерунде? Хочешь, сама у неё спрошу?

— Нет, — ещё больше испугался я. — Думаешь, моя мама такая же, как я?

— Скорее, это ты унаследовал всё от неё.

— А зачем она… это… сделала?

— Закодировать, наверное, хотела: такое действует только на родных. А сейчас не отвлекай. Сам у неё спросишь. Хотя я могу ошибиться, и она обычная пустышка.

Спросить? Ещё чего! Но я честно отстал от Риты и стал отвлекать старика.

— А почему она меня не связала? — прошептал я недоумённо.

— Наверное потому же, почему ты не спешишь меня развязывать, — сварливо отозвался он, уворачиваясь от собачьей морды. Пёс по-прежнему активно прыгал на Макара.

И я будто опять услышал, что бесполезен, а значит, не опасен. Захотелось всерьёз обидеться и действительно освободить пленника — я даже за нож схватился. Оглянулся на Риту, деловито шуршащую бумагами, и положил его обратно.

— Пожалуй, вы правы.

Улыбка на лице старика погасла, кажется, он ждал от меня именно поспешного поступка. Горячего и необдуманного. Значит, у него остались в запасе ещё какие-то сюрпризы кроме защиты, которую он не может активировать голосом. На каждую попытку прибегает пёс, и попытка захлёбывается в его слюнях. Порой даже не метафорически.

Никак не могу их понять. Они друзья или враги? Даже с помехой в виде пса, старик честно пытается помешать Рите, позвать на помощь, но при этом откровенной вражды не ощущается. Я попытался представить, что вместо девочки на него напал бы один из тех магов. В таком свете «дурашливость» старика стала наводить на мысли о сговоре. Ну не ведут так себя люди, когда их грабят!

Рита деловито отнесла папки обратно, потом сгребла отложенные листы и подожгла.

— Ты что делаешь, паршивка? — старик тщетно забился в путах.

— Ухожу. Я нашла всё, что было нужно. Спасибо. Фас, ко мне.

— Какое ещё «спасибо»?

Наконец я смог увидеть, куда пропадает пёсик. Он ещё в прыжке рассыпался на отдельные малопонятные фрагменты, которые в руке Риты материализовались уже в нож. Один взмах рукой — и тот тоже пропал. Так вот откуда её нож возникает. Круто.

Старик продолжил ругаться за нашими спинами. На пороге Рита внезапно остановилась.

— Если сделаешь ещё шаг, не сможешь вернуться в дом.

— С чего мне об этом беспокоиться?

— Но кто-то же должен развязать почтенного архивариуса.

— Ты связывала, ты и развязывай, — брякнул я, но с места не сдвинулся. Рита, наоборот, спустилась на две ступеньки с перекинутым через плечо пакетом.

Мы что, так и разойдёмся? Захотелось сказать что-то напоследок.

— У тебя друзья хоть есть?

— Это небезопасно.

— Хочешь, я буду твоим другом?

— Нет! Слушай, ты просто дурак или у тебя своих друзей нет?

— Таких нет, — пришлось признаться, уже с силой удерживая себя на месте. — Всё-таки, почему нельзя?

— Ты меня слишком плохо знаешь. Я не столь добрая и честная, как ты себе вообразил.

— Тебе меня не переубедить. Все равно я буду считать тебя своим другом. Ты можешь в любое время приходить — я буду рад.

— В твоих словах и обещаниях нет смысла. Чистильщики сотрут все воспоминания обо мне.

— Но ты всё равно можешь прийти, — упрямо возразил я, ещё и пошутить решил. — Достаточно сказать «не дыши» и я сразу всё вспомню. Обещаешь?

— Дурак ты. Отсроченная смерть не делает тебя бессмертным. Даже если ты по глупости напорешься на нож, умрёшь всё равно от удушья.

С таким «оптимистическим» напутствием она и скрылась за забором. Замок автоматически щёлкнул, разделив нас окончательно.

«Отсроченная смерть»… Интересно, я один такой «везучий» или ещё есть? А зачем мне мучиться вопросами, если позади есть целый архив? Не мешкая, я вернулся в дом, только раз обернувшись. Интересно, догадывалась ли Рита, что я сам рискну покопаться в бумажках? Старик всё равно не сможет помешать. Или сможет? У меня ведь нет пса, который бы меня прикрыл.

Меня запоздало кольнула совесть. Что я, в самом деле? Может, старик и так разрешит? А если придут обещанные чистильщики и полученная информация станет бесполезной? Так какая разница, получу я её или нет? Замкнутый круг.

Я посмотрел на настенные часы. Три пятнадцать. Если к шести не буду дома, то можно уже и не возвращаться, а сразу идти в участок. Мама стопроцентно будет там.

— О чём задумался, малец?

А старик ведь ни капельки не сомневается, что я его освобожу. Вон какой снисходительный тон.

— И когда прибудут эти ваши чистильщики?

— А как только кнопочку нажму, так сразу и прибегут.

Возле входной двери и правда были две тревожные кнопки под прозрачными колпачками.

— Синяя? — уточнил я. Старик кивнул. — А красная зачем? Самоуничтожение?

— Спятил? Обычная блокировка. Развязывай давай.

— Нет!

— Что? Малец, ты не охамел? У кого ты такой наглости нахватался? Не у неё ли?

— Нет, она моя, собственная. И не наглость это, а уверенность.

Я открыл двери архива. Действительно, зачем зря трястись от страха, если итог один. За спиной, эхом вторя моим мыслям, хозяин активировал защиту. Теперь пути обратно нет: я здесь заперт. Может, Рита ошиблась, и старика кинутся искать намного раньше, значит и будет, кому освобождать. Но так или иначе, а я-то уже внутри.

Я огляделся. Всё правильно: длинные стеллажи с кучей одинаковых, стоящих стык в стык папок. Если бы Рита вытащила какую-нибудь из них и не вернула, сразу бы стало ясно, откуда она была взята. Только как искать их сейчас? Как старик вообще понимает, что и где стоит? Да тут самих стеллажей с два десятка. Нигде надписей нет. В задумчивости я остановился посередине, возле массивного стола.

Пришлось на пробу взять первую попавшуюся под руку папку. Открыть и закрыть. На листе что-то было написано на незнакомом языке. От руки. Действительно отчёт. Так, стоп, Рита же набранный текст читала, я сам видел. Может, они не все такие? Я проверил ещё несколько папок. Каждый раз новый почерк и другой язык. Очередная логическая задачка. Однозначно старик не в состоянии знать столько языков. Или в состоянии? Но Рита точно не может, а ведь ей пришлось искать без помощи. Или она заранее знала, что ищет, но тогда как это сделала? Я ведь помню, она довольно быстро вернулась.

На столе никаких папок не было, и я положил те, которые отобрал. Как и предполагал, щели после вынутых папок не пропали и настойчиво привлекали взгляд, как бы намекая: почитал — положи обратно. Сел, открыл. Листы были одиночные, но будто цеплялись друг за друга верхними углами, как намагниченные. Но обычные листы не могут магнититься. А необычные? Я провёл пальцем по верхним строкам, где часто пишут имя, и замер. Под пальцем проступил вполне читаемый текст, будто пыль стёрлась. Ух ты, удобно. Через минуту текст опять приобрёл изначальный вид. Я сглотнул, оглянулся на стеллажи. Нет, такими темпами я ничего не успею узнать. Но если предположить, что это магический архив, и если я прав… то как им пользоваться, как правильно задавать вопрос? С чего начать?

— Эм-м-м, — покосился я на стол. Да, точно. — Отчёты о… случаях… с… отсроченной смертью.

И охнул. По некоторым корешкам засветились маленькие серебристые всполохи и пропали.

Вот оно. А ну ещё раз. Что там старик говорил о свидетелях?

— Отчёты, где фигурировали случайные свидетели.

Ого, почти большая часть папок. И раскиданы неравномерно: где-то десятки, где-то всего несколько штук.

— Отчёты, в которых свидетели… погибли.

Папки замигали по-другому. Что характерно, место, в котором было больше свидетелей, на удивление могло похвастаться меньшим количеством погибших. А в других местах папки даже совпадали. Оказывается, это не сложно запомнить. Что ж, кажется, я разобрался, как тут всё работает. Но стоит ещё пару проверок сделать. Ведь они касаются меня напрямую.

— Отчёты, где свидетелям стирали память.

Замигали те же корешки. Понятно, память стирают почти всем. Тем не менее, мне показалось, что соотношение обычных погибших и тех, кому стёрли память, не совпадает.

— Отчёты, где… свидетели, которые стали работать на ЦУ… на ЦИМ.

На этот раз светимость была едва заметна и так быстро прекратилась, что если бы я смотрел не на полки, а, например, в проход между ними, то ничего не заметил бы. Но они были. И теперь все совпадало.

За дверью послышалась возня. У меня мало времени. Но я должен это знать.

— Сколько… кхм. Отчёты, в которых свидетели погибли от рук Ц… сотрудника ЦИМа.

Было страшно осознавать, что и такие были. Мало, но были. Я непроизвольно потёр шею в том месте, которое коснулось лезвие ножа. Рита ведь тоже здесь есть, или… именно о себе информацию и уничтожала? Она могла назвать мне поддельное имя, но её слова о том, что ей надоело врать… я ей верю.

— Отчёты, в которых фигурирует Маргарита Домбровская.

Ого, сколько о ней отчётов. Я пробежался по другим стеллажам, чтобы убедиться, что там она тоже фигурирует. Ничего себе биография для школьницы. Меня охватил азарт. Даже если это и не она, имя она назвала определено знаменитое.

«Хотят примазаться к славе!» — вспомнились её слова.

— Отчёты, в которых фигурирует Кот.

Опять пробежался по всем стеллажам. Мимоходом отметил, что в первых десяти нет ни того, ни другого, в пятнадцатом только она, а в остальных есть оба.

— Отчёты, в которых фигурирует Кот и Маргарита Домбровская.

Проверил отмеченные ранее стеллажи. Пусто. Быть такого не может. Ладно, а если для подтверждения догадки проверить самую безумную версию?

— Отчёты, в которых отмечается сотрудник ЦИМа, который стал преступником.

Проверил все стеллажи от начала до конца. Такие были, мизерное количество по сравнению со всем остальным. Значит, если верить всему, что я услышал…

— Отчёты, которые писала Маргарита Домбровская.

Странно. Она на них работает или нет? В отчётах упоминается, а собственных нет? Тем более она не могла проверить все — вон их сколько. Но она говорила, что многим помогает, так как тогда найти тех, о которых вообще не упоминается в отчётах? О таких же, как я. Ведь если бы я не побежал за Ритой, то так бы и остался неизвестным свидетелем. Разве не этого она ожидала от меня? Нет, это не та причина, по которой она вломилась в архив. Что я мог пропустить? Голоса за дверью усилились, стали отчётливее, двери открылись, но я, осенённый догадкой, предпринял последнюю попытку.

— Отчёты, где свидетелем была Рита Домбровская.

Такой отчёт был. Всего один. Я так и знал.

— Стоять, не двигаться, — рослый человек в форме взял меня на прицел. Позади него неспешно вошёл старик Макар. Профессионально окинул свою вотчину: не сломал ли я чего. Заметил папки на столе. — Батя, так это и есть тот самый Кот?

Я похолодел. Мне совсем не улыбалось отвечать за «того самого Кота» с таким-то внушительным списком «преступлений».

— Нет, всего лишь пособник. Следы заметал.

Что? Оно, конечно, так и есть, пособник, но не заметал я никаких следов. Эх, надо было с самого начала уходить — не чувствовал бы сейчас столь нелепо и беспомощно. Человек в форме чётко, как на отработке по задержанию преступников, уложил меня в пол. Связал, больно и неудобно заломив руки за спину. Ещё одна петля затянулась на шее, и человек потянул за неё. Как унизительно.

— Ничего. У нас он быстро расколется.

Не хочу колоться. Хочу сейчас выложить всё, что узнал.

— Я знаю, что искал Кот, — буду, как и Рита, всё сваливать на Кота — авось пронесёт.

— Отлично, нам это тоже интересно, верно? — верёвка затянулась сильнее, но я упрямо продолжал смотреть на старика.

— Как ты мог это узнать, файлы же уничтожены? — заинтересовано спросил он.

— Я на… шёл за… коно… мерность.

— Стой, — приказал старик.

— Ну, батя, ты чего, разве не понял? Он же специально хочет тебя заболтать. Мы в центре всё подробно разузнаем и в зависимости от… хотя ты же архивариус, всё равно из отчётов узнаешь. Ха-ха.

— Да? Посинел он тоже специально?

Старик, видимо, ослабил верёвку, потому что я закашлялся. В который раз за этот день? Слова об отсроченной смерти теперь не казались чем-то таким фантастическим.

— Вот те раз. Обычно мои задержанные более сговорчивые. Жизнь любят.

Я засмеялся.

— Что это с ним? — спросил в недоумении «сынок».

— Чего непонятного? Обычное дело: с Котом повстречался. Так большинство и реагирует.

Я ещё сильнее затрясся. Ноги подкосились, но старик не дал упасть.

— Что ты там нашёл? Закономерность? Показывай! — и повёл меня обратно в архив.

— Батя-я-я! — напомнил о себе «сынок». — Я вообще-то при исполнении.

— Знаю я ваше исполнение: матёрых преступников поймать не можете, так на свидетелях отыгрываетесь.

— Что? — возглас был совместный. Только мой удивлённый, а у мужика — негодующий.

— Посиди тут пока. Вон, чаю сделай. На магов полюбуйся, заодно и проверь, живы они там или нет.

Я только и успел заметить, как человек скривился.

И снова я тут. И снова меня посетила очередная безумная идея. Тем более напрямую связанная с тем, что я собирался показать.

— Старик, а архив можно восстановить?

— С чего ты взял?

— Ну, он же магический.

Он на меня внимательно посмотрел.

— Ну, попробуй, если хочешь.

Пришлось ещё раз прокашляться для придания голосу твёрдости.

— Архив, восстановить ф… отчёты, что были уничтожены, — я запнулся, пытаясь правильно сформулировать приказ. Сказать «сегодня»? Но архив не человек, чтобы отслеживать время. Наверное, стоит переформулировать. — Восстановить те отчёты, которые отсутствовали по… четвёртому запросу, отсчёт вести с конца последнего запроса.

Несколько минут ничего не происходило, а потом я пошатнулся. Уф, что это было?

— Вот как? — хмыкнул старик и принялся меня развязывать. — Боюсь, отдавать тебя нельзя.

— Почему?

— Никто не знает, что повреждённые или уничтоженные данные можно восстановить. Никто, кроме архивариуса.

— Даже Рита?

Он кивнул.

— Хотите сказать, что я сумел? Как? — я растерялся. Я ведь всего лишь предположил, что это возможно. — Зачем это скрывать?

— Очень просто: чтобы его действительно не уничтожили полностью. Отдельные фрагменты можно восстановить — не впервой. Только больше так не делай: для этого специальное приспособление есть. И сказать я об этом никому не мог, только приемнику. А ты как, хотел бы здесь работать?

Сначала я думал ответить «нет», хватит с меня впечатлений за день. Но взгляд зацепился за новые серебрящиеся корешки.

— В отличие от других, архивариус — это призвание, а не должность, — продолжал уговаривать Макар. — Заставить работать молодого человека в пыльном помещении в окружении таких «ярких» отчётов об интересной работе невозможно.

— Ага, — согласился я, поедая глазами вожделенные полки. Это ещё круче, я тут почти официально.

— Так что ты там вычислил? Давай, неси уже сюда, посмотрим.

Меня дважды просить не надо. Около десятка папок оказалось. И ещё одна до кучи: я точно запомнил, что она была с краю.

— А эту зачем? Она не отмечена.

— Я её тоже прочту. Это о Рите. Вы знали, что она тоже свидетель?

— Фанатом, что ли, стал?

— Да не, так, просто интересно стало. Сколько же ей тогда лет было, что столько о ней уже написано?

— Рутина. Иногда той информации — абзац. Настройки тонкие, не хочу переделывать. А это что?

Он указал на три самых первых папки.

— Это я тренировался. Только уже не помню, где какая лежала.

— Всё равно положи на место.

Вот вредный старикан, я тут от любопытства помираю, а он заставляет папки расставлять. Как ни удивительно, перепутал я только раз. Папки сами отказывались ложиться в чужую ячейку. Хм, мне тут ещё больше нравится. Когда я вернулся, старик опять ругался, тщательно проверяя ячейки стола.

— Всё, — огорчено сказал он, — чтение отменяется. Кажется, Кот стащил переводящий амулет. Вот и записку оставил: «Верну». Паршивец.

— А, я как-то без… — проблеял я, боясь признаться в своей способности.

— Правда? Точно, Рита же говорила, что ты из этих. Садись.

Это ведь не значит, что если я чего-то не понимаю, то считаюсь дураком?

— Только не перетрудись. Если станет плохо, скажи.

— Мне что, всё это переводить? — ужаснулся я объёму каждой папки.

— Нет, только восстановленный лист. Видишь, он отличается по цвету.

Ну, совсем другое дело. Как я и предполагал, читать голый отчёт не то же самое, что приключенческий роман. Но это ведь к лучшему. Сразу понимаешь, что это было на самом деле. Победы и поражения, чья-то смерть, иногда и по вине того, кто писал отчёт. Тем грустнее, не знаешь, понёс он наказание или избежал его.

— Старик, а тут могут откровенно привирать?

— Вот сейчас и проверим.

Проверим? Он что, издевается? Он же тут работает. Сам всё проверить не мог? Я не поверю.

— Что ты вообще искал?

— Совпадения. Рита сказала, что она и есть Кот. Но Кот вроде преступник, — старик кивнул, подтверждая мои выводы. — А она работает на ЦИМ. Вот я и подумал, что они не могли не пересекаться. Тем более время «работы» и места в целом совпадают. Но архив выдал нулевой результат, и я решил, что так не бывает.

На перевод и анализ прочитанного ушло полтора часа. Но я так и не понял, стоила ли эта информация того, чтобы её уничтожать. Ведь ничего конкретного отчёты не содержали. Ну да, сотрудники сообщали, что Рита им помогла в той или иной ситуации, и даже было два отчёта о спасении, а вот о Коте вспоминали лишь вскользь — как о подгадившем и убежавшем. В таких случаях всегда что-то пропадало. Не очень ценная, но определенно нужная вещь. Как вот переводящий амулет. А что если?..

— Архив, отчёты о кражах.

Слишком много. Их хоть раскрывают? Интересно, тут «висяки» бывают?

— Отчёты о кражах, в которых обвиняется Кот, — и все равно выдалось много: неделю копаться придётся. — Отчёты о кражах, в которых виновность Кота доказана на сто процентов.

— А ты неплохо справляешься с фильтром, — произнёс старик уважительно и тут же опустил меня на землю, — только слишком медленно.

Я потянулся за новыми папками.

— Всё, хватит с тебя на сегодня. Посмотри, скоро уже шесть часов.

Как шесть? Мама меня убьёт.

— Можешь завтра прийти. Как раз новые отчёты поступят.

Ух ты, новые?

— И ты, то есть вы, научите их сортировать?

— Пока нет. Тебе придётся снова переводить, пока мне новый амулет не сделают.

Блин. А я так и не прочёл, свидетелем чего стала Рита и почему она вроде как на них не работает.

В общей комнате нас уже ждали новые гости, выглядящие так, будто сбежали со съемок ретро фильма. Один из них пренебрег удобным местом за столом и расположил кресло точно напротив входа в архив. Второй стоял у стены и, наверное, видел все входы, так как взгляд был скрыт за красными очками. В его руке поблескивал кулон, цепочка которого оплетала пальцы, словно кастет.

Не иначе, сын старика расстарался.

— Так это и есть пособник?

— Таккарр, а где банальное «здравствуйте»? — попрекнул старик. Я предусмотрительно держался рядом с ним. Мало ли что у них на уме. И имя странное, надо запомнить, может потом попадётся. Или сразу задать в поиск…

— Мы уже виделись, — отозвался человек в кресле.

— Арестовать? — равнодушно спросил второй.

— Я те сейчас арестую, — возмутился старик, и припечатал так, что даже сын не смел возразить. — Теперь этот молодой человек — мой помощник.

— Батя, ты что?

— Какой помощник, Макар? — поддался вперёд Таккарр. — Ему как минимум нужно пройти заключение проверочного тестирования на профпригодность.

— Какие к чертям тесты? — сильнее завелся старик, видно эти двое наступили ему на старую мозоль. — Вы уже так троих сманили. Даже внучку. Даже того, самого перспективного мальца. Я знаю, что вы его в итоге в другой архив устроили. А мне нужен не просто помощник.

— Макар, ты же сам знаешь, — в голосе гостя сквозили нотки усталости. — У твоей должности стажировки нет. Или сразу подходят или нет.

— Вот именно. Можете больше не пыхтеть, что я скоро сдохну, а приемника как не было, так и нет. Вот, — и прихлопнул меня по плечу.

— Макар, ты рехнулся? Как можно с улицы первого попавшего брать? И вообще, как он у тебя оказался? Тебе ведь запрещено об этом распространяться.

— Можете не сомневаться, я молчал. А он местный, его Кот притащил, грозился прямо на пороге демона вызвать. Пришлось впустить, — покаянно признался он.

Старик ловко перевел тему.

— И что потом? Защита почему не сработала и его не поджарила?

— А он в дом и не вламывался. Подождал, пока маги подтянутся, — старик махнул в сторону упомянутых, — и использовал их, чтобы дорожку разрядили. А потом и меня скрутил, и архив почистил.

Я удивленно на него уставился.

— А ты не врешь? — человек с кулоном правильно расшифровал мою эмоцию.

— Разве что не договариваю, — как бы нехотя «раскололся» старик. — Мальца тоже приложило. Я сначала подумал, с чего бы. А он оказывается, в магических должниках был.

— У кого?

— У Кота, разумеется. На нем вообще отсроченная смерть висит, так что вам нет смысла его тестировать.

Кажется, именно после этого «признания» Таккарр потерял ко мне интерес, откинувшись на спинку кресла. Зато подал голос сын старика.

— Хочешь сказать, именно из-за этого он тебя не развязал, ему приказали?

— Нет, — пришлось признаться уже самому, — я испугался, что мне сотрут воспоминания и, немного увлёкся. Интересно ведь.

— Можно подумать после этого не стёрли бы. Стоило надрываться?

— Так вы всего не знаете, — хохотнул архивариус, — он сам отыскал, какой информацией интересовался Кот. И довольно быстро разобрался, как архивом пользоваться.

— И какой?

— А кто их знает. Файлы уничтожены. А прочитать нет возможности. Амулет то тю-тю.

А как же моя способность читать без амулета? Зачем старик решил это скрыть?

— Тогда с чего ты взял, что информация достоверна?

— С того, что Кот зачищал только некоторые свои следы, а не полностью личность. В частности, связь с Ритой Домбровской. Не хочу плодить слухи, но вполне возможно она ему тоже «должна».

Таккарр выругался себе под нос.

Должники Кота, да? Интересно стали бы сами должники упоминать в своих отчетах, что стали должниками? И свидетели тоже могут быть должниками, но о них упоминают только как о свидетелях. Но сколько их может быть, на самом деле? И есть ли официальные должники у Риты среди сотрудников ЦИМа? Как всё запутанно…

Кажется, за раздумьями я потерял нить разговора.

— Всё равно стоит его проверить. Мало ли. Кот опять может вернуться и он не сможет ему отказать.

Я похолодел. Нет воспоминаний, нет проблемы?

— Хотите проверить? — охотно поддержал старик. — Может позволить ему запустить каскадную защиту? Если она подчинится, это будет считаться, что проверка пройдена?

— А можно? — оживился я. Не знаю, что за защита, но совсем не против увидеть её в действии. А то и оттянуться напоследок.

— Не стоит, — ответил Таккарр и поднялся. Ясно, разговор подходит к концу.

— Так мне всё-таки можно остаться? — повернулся я к старику. — Вернее, прийти завтра? Я тут недалеко живу.

— Где? — впервые заинтересовано спросил человек у стены.

А ведь мои родители видели Риту, а не Кота, и после допроса таких свидетелей все наши показания пойдут псу под хвост.

— Я сам его проведу, — пришел на помощь старик. — А вы пока порядок тут наведите. Избавьте дом от посторонних объектов.

— Что, струхнул? — спросил он за воротами. — Не бери в голову, на самом деле они нормальные ребята. Просто такая работа накладывает свой отпечаток.

— Угу.

— Это из-за родителей?

— Да, они видели… Риту. Она у нас… гостила.

— Ты же понимаешь, что теперь придётся…

— Стереть им воспоминания? Я, кажется, понимаю о необходимости. Но не понимаю в целом. Зачем надо было им врать? — имел я в виду отнюдь не своих родителей. — Там же ещё и маги эти, и они-то уж точно не будут вас покрывать.

Старик засмеялся и потрепал меня по голове. Чего это он?

— Точно, ты же тоже был без сознания.

И, видимо, счёл, что это предложение должно всё объяснить. Но я ещё больше запутался.

***

В итоге воспоминания о Рите родителям и сестре стёрли. Искать по всему посёлку их не пришлось, все были дома, волновались за меня. Хотя мама и успела в полицию позвонить. А поругать не успели, потому что повод исчез. Влетело только за то, что на обед не явился, но и тут старик отмазал. «Малец мне всё это время помогал», — так и сказал. Как он стирал воспоминания, с помощью очередного амулета или сам, я не видел. По правде, меня это и не волновало. Мне просто было паршиво. Рита ведь нас будет помнить, а мы её — нет. И я бы забыл, если бы не старик. А сколько ещё таких, похожих на меня? Тех, что успели прикоснуться к чему-то новому, захватывающему, а им запретили это даже помнить?

На семейном ужине я все ещё витал в облаках, вернее, в архиве. Может, я что-то упустил? На вопросы отца, что это меня так отвлекает, не девушка ли, я ответил честно — работа.

Почему старик не признался, что файлы уже восстановлены? Почему не сказал, что Рита это и есть Кот? И она явно что-то планирует. Столько краж под носом у ЦИМ. Или, может, старик заметил что-то, что я упустил, поэтому её и покрывает? Или он тоже ей должен? Хм, может, стоит проверить, сколько вообще людей ей должны? Или такая «ерунда» в отчётах не упоминается?

Я поймал себя на мысли, что опять думаю только о ней. Действительно, чего это я? Разве вокруг нет других интересных людей? Например, сын старика. Надо узнать, как его зовут и прочитать его отчёты. Или вот ещё. О тех случайных свидетелях, что стали работать на ЦИМ. Это же натуральные попаданцы получаются, которые даже не подозревают, что их отчёты читает не только начальство. И можно проверить, сколько их погибло на заданиях по глупости. Блин, точно, интересно же.

Я быстренько накатал на листе интересные тезисы для будущих проверок. Этой работы не на один вечер хватит. Вдруг поймаю закономерность или недобросовестную работу найду, слитую. Хотя для начала хватит и просто понять, чем они занимаются. В отдельный столбик выписал имена, что фигурировали в стёртых отчётах.

— Что это ты тут скрываешь? — заглянула ко мне сестра, и спрятать записи после её слов действительно захотелось. Что я и демонстративно проделал. Жаль, не знаю ни одного из тех языков: сейчас бы спокойно писал, а она бы губы кусала от досады. — Ну и не надо.

Она ушла, а я уставился на россыпь мелких закорючек. Почерк у меня и до этого был плохо читаемый, так к нему теперь добавились лишние детали в виде запомнившихся буковок из других языков. Пожалуй, стоит всё-таки хоть один выучить. Чтобы не возникало вопросов, откуда они взялись. Кажется, Рита внутри меня что-то всё-таки всковырнула. Я начинаю думать о последствиях.

— Не покажешь? — навалилась на меня сестра из-за спины.

— Нет, — нахально ответил я и поплатился за это. Сестра, дурачась, накинула на меня влажное полотенце и стала «душить». И я с готовностью задушился. Опять. В который раз за день? Смерть никак не хочет меня отпустить и при каждом удобном случае напоминает, что и не отпустит?..

Мама ругала Свету, а та плакала. Папа матерился абстрактно, в пространство. Я лежал на диване с компрессом на шее. С привкусом тины во рту.

Они её не помнят, но что мне мешает…

— Мам, я, кажется, воды боюсь.

Воцарилась тишина.

— Я недавно… немножко тонул… в реке. И меня девочка спасла. А потом призналась, что плавать вообще не умеет. Я подумал её отблагодарить… домой привести. Нас Серёга заметил… обсмеял… девочка ушла… а я так и… не сказал ей «спасибо». Мам, можно я у с… деда Макара на подработку наймусь? Ему самому тяжело. Я хоть так как бы искуплю…

— Конечно, сынок, — поддержал отец. И маме пришлось с ним согласиться. Пусть лучше так, чем какие-то посторонние личности придут меня отмазывать.

Забавно, но некоторые люди не могут распоряжаться своей жизнью умело, и берутся за ум только тогда, когда их жизнь уже принадлежит другому.

Маленький винтик большой организации

Предисловие

В летнем кафе как обычно толпились школьники, все были с одной школы, все друг друга знали, но никто не обращал внимания на ещё одну посетительницу. Их ровесница, она была настолько незаметной и невзрачной, что, даже сталкиваясь с кем-то, получала всего лишь неприязненные взгляды: о ней тотчас забывали, стоило ей уйти с поля зрения.

Наконец, только в третьем по счёту кафе, она обнаружила свою цель. Школьницу с такими же способностями, как у неё. Невзирая на то, что та была старше, выглядела девочка слишком неуверенной в себе. Но ведь нет такого недостатка, которого нельзя устранить? А в остальном — идеальная кандидатура. Маргарита вышла из кафе и приблизилась к поджидающему её спутнику. Будущему наставнику не пристало встречаться с подопечным в такой обстановке.

— Нашла, девочка за третьим столиком. Сидит одна. Будешь должен, — коротко проинформировала она, намекая на ответную услугу.

— Не слишком ли она мелкая? — засомневался тот, рассматривая объект через окно.

— К чему эти претензии, Верб? — огрызнулась девочка. — Какую нашла, такую и воспитывай. У меня совсем нет желания искать тебе взрослого кандидата.

— Угу, поэтому ты искала его по таким местам? — попробовал пошутить спутник, но вместо улыбки получил хмурый взгляд и пожелание успеха.

1 Часть. Верб.

Мир Цалот. 16 по каталогу ЦИМа.

Он был странным, этот парень. Старше меня на несколько лет, может быть старшеклассник, а может и вовсе студент, таких, как он, я старалась обходить стороной. Ведь не раз видела, как эти старшие измываются над младшими. А мне порядком и общения с одноклассниками за глаза хватало. Поэтому, когда он подсел к моему столику, в маленьком кафе под названием «У друга»: любимом месте школьников, я мигом стушевалась, и поднялась, чтобы уйти. Действительно, зря пришла. С чего я решила, что мне тут понравится. Среди них.

— Сидеть! — шепотом скомандовал он. Я как загипнотизированная, медленно, села обратно. А он сходу посыпал шутками, и повел себя так, будто мы уже знакомы, чем отпугнул других ребят. Что ему от меня надо?

Он подмигнул и очаровательно улыбнулся. Такому человеку хотелось безоговорочно верить.

— Идем со мной, — вроде обычные слова, но они вновь прозвучали, как команда. А в сочетании с таким милым голосом, ему совершено не хотелось перечить.

И когда он поманил меня за собой к выходу, я пошла… Стоп!!!

К-какая ещё команда? Почему я его безропотно слушаюсь? Я же не собачка. Да как такое вообще может быть, чтобы так?.. Чтобы так сразу поверить незнакомцу и пойти с ним? Это немыслимо.

Ноги задрожали, будто я только что пробежала кросс на пределе своих возможностей. Пришлось сесть. Положенная на стол рука тоже мелко дрожала, но чувство, что мне непременно нужно пойти вместе с ним, пропало. Уф, пронесло.

Посмотрела по сторонам, чтобы узнать, понял ли кто, что произошло? Чтобы в случае чего, было кому прийти мне на помощь. Но по закону подлости, в кафе остались одни гиены, которые скорее помогут похитителю, чем мне. Губы предательски задрожали. Осмотрев всех «посетителей», взгляд опять вернулся к нему, и я, оторопела. Парень всё это время пристально смотрел на меня. К-как я выйду отсюда, если он стоит на входе? Почему он мне показался старшеклассником? Нисколько не похоже. Он старше, однозначно старше. Что за обман зрения, может гипноз?

Не дождавшись от меня больше никакой реакции, он вернулся. Чего мне хотелось меньше всего.

— Меня зовут Верб. Это не настоящее имя, но я так привык. И ты своего не называй, а позывной потом, сама придумаешь.

Интересно, смогла бы я отыскать в себе смелости и сбежать, если бы знала, к чему всё приведёт?

И как назло, рядом не было никого заинтересованного в моей безопасности. Того, кто бы имел право мне запретить с ним общаться или его слушать. Ведь, как только я стала прислушиваться к его словам, проявила заинтересованность, пути обратно уже не было. Он умело выстроил ловушку из недосказанных историй и увлекательных примеров. Он дал мне то, чего я давно хотела получить. Внимания. Правда, после знакомства с ним, я не стала излишне доверчивой, наоборот, мое недоверие к незнакомцам превратилось в паранойю.

Он вызвался проводить меня домой, а по дороге образно, и опять без имен, рассказал о ребятах, таких же, как я. Которые в школе были изгоями, которых не замечали, или наоборот не давали прохода. О том, как они, благодаря его помощи, поверили в себя, и нашли в себе силы дать отпор обидчикам. Пришлось робко признаться, что у меня так не получится. Верб успокоил, что это не проблема. Для начала он будет давать мне мелкие задания. Не сложные и не требующие смелости. Со временем они помогут мне в общении, покажут мои слабые и сильные стороны. И вполне возможно, сделают из меня другого человека.

К сожалению, это была не метафора. Как только мы пожали друг другу руки, я осознала, что договор заключен. Верб самодовольно (и мило) улыбался.

Что же, решила я, следует выжать из этой ситуации по максимуму. Что там он говорил, что я стану не похожей на себя прежнюю. Значит ли это, что я смогу свободно общаться с другими ребятами, чувствовать себя комфортно в шумных компаниях? Уверено поддерживать любой разговор? Хоть я и не представляю, о чём обычно в таких компаниях говорят. Ничего, научусь. Верб научит. Главное чётко следовать его инструкциям и не халтурить.

Моим первым заданием было… рассказать родителям о Вербе, мол, со мной познакомился парень, и теперь он будет встречать меня из школы, и посмотреть на их реакцию. Но его слова меня тоже обрадовали. С ним, дорога домой станет безопасней.

— …Какой такой парень? — с волнением переспросила мама. Разговор я решила начать сразу после ужина. На кухне как раз остались только мама, моющая посуду, и папа, читающий газету конкурирующего издания. После чего папа либо раздражался (конкуренты опять хорошие темы откопали), либо становился благодушен. Брат и сестра умотали в свою комнату, комп гонять. Тем лучше, при них я бы не отважилась, а то опять дразниться начнут.

— Его зовут Верб. Он хороший, — выпалила я, заметив, как папа нахмурился. Наверное, это было лишним. Ведь что для дочери хорошо, для родителей лишний повод для подозрений.

— Странное имя, — заметил папа. — Иностранец?

— Нет! — удивилась я. С чего папа решил, что он иностранец?

— Может, это его ник такой? — предположила мама.

— Странный у мальчишек способ знакомиться с девочками. Почему бы настоящее имя не назвать?

— Он не мальчишка, — необдуманно возразила я. Мама с папой многообещающе переглянусь.

— Ну-ка, ну-ка, — протянул папа, откладывая газету. — С этого места поподробней. Как вы с ним познакомились?

Верб предупредил, что они захотят подробностей. Но я ведь не могу рассказать, как это происходило на самом деле. И солгать не могу, папа сразу догадается, что я лгу. Они всегда почему-то догадывались. В первое мгновение я запаниковала.

— В кафе «У друга» — пришлось признаться.

— Он тебя пригласил?

— Нет, я сама зашла.

— И познакомилась тоже сама?

— Нет, он первый подошел. Я ничего не делала, честно.

— И что он потом сделал? Заказывал тебе что-то? Кофе?

— Нет, мы просто разговаривали.

— Разговаривали, значит. И, конечно ты рассказала ему все: где живёшь, с кем, что ценного в доме?

Я искренне удивилась.

— Ничего такого пап. Он просто мне истории интересные рассказывал. Да я даже своего имени не назвала.

— И после этого он предложил, что будет тебя после школы встречать? — ещё недоверчивей спросил папа.

— Ну да! — я всё никак не понимала, к чему он клонит.

— А после школы куда?

Я замялась. Мало ли, какие задания он мне задаст. Так что домой, я, наверное, не сразу вернусь. Папе такого «ответа» хватило.

— Ладно, ступай к себе. Нам с мамой надо поговорить.

Показалось или нет, что родители стали обеспокоенными. С чего бы? Подумаешь, кто-то вызвался меня встречать. Они наоборот радоваться должны, что больше не буду приходить домой слишком поздно из-за одноклассников. Тем почему-то нравилось меня донимать. То портфель на дерево забросят, то в лужу толкнут, то собаками пугают. Теперь все, их забавы закончатся.

А нет, не кончатся. Останутся как минимум брат с сестрой, двойняшки. Мы делили одну комнату на троих. Эти тоже не прочь отбрить меня чем-то обидным. Я предсказуемо обижалась, но стоило только проучить зарвавшихся шкетов, как они сразу бежали жаловаться папе, что старшая сестра их бьет. Тогда доставалось уже мне. Это несправедливо, почему у младших карт-бланш на любовь родителей? Ты ведь старшая, ты должна понимать. И я понимала, что они наглые подхалимы, которых все любили, и которым всё прощали, и они этим бессовестно пользовались. Да им даже «комп» подарили. А мне запретили к нему подходить под предлогом, что опять сломаю. Как в тот раз. Хотя мне до сих пор кажется, что они все это подстроили. Забыли поставить пароль? До сих пор ни разу не забывали, а тогда забыли? В итоге, мне досталось и от родителей, а потом и от двойни. Авансом. На будущее. Чтобы даже не просила. Было до жути обидно.

Жлобы! Вон, сидят, играют. Весело им вдвоем. Им третий лишний не нужен. Пришлось притвориться, будто делаю уроки. А на самом деле, подумать над реакцией родителей, как Верб и посоветовал. Он вообще мне намекнул, что нужно чаще задавать себе вопрос, почему конкретный человек повел себя именно так, а не иначе. Обращать внимание и запоминать мимику и жесты, а он потом поможет их растолковать. Интересно с ним.

— Эй, Серка, — окликнул меня брат. — Хочешь с нами поиграть?

Я недоверчиво отложила учебник. Он серьезно? А нет, всё как обычно, стоило мне подняться, как брат поднял кулак на уровень глаз и оттопырил средний палец. По комнате прошёлся «веселый» смех.

Смешно им.

Иногда ловила себя на мысли, что расстраивалась из-за того, что я на них не похожа. Они всегда веселые, светлые какие-то (не только из-за цвета волос), всегда знают, что сказать. Умели и любили шутить. Это все признавали. Хотя их шутки не всегда были весёлые для меня. Из-за того что мы не похожи, тоже часто шутили. Когда их спрашивалит: «А это точно ваша сестра? Другую купить не могли?», они сразу хохмили, мол: «это родаков в магазине обвесили. Давно надо жалобу написать, пусть поменяют».

После этой шутки смеялись все, кроме меня. Я просто не знала, как на это реагировать. Любое мое слово могло вызвать новую лавину смеха. А мне уже надоело быть посмешищем.

На следующий день, возле школы меня встречал… папа.

Большего позора просто не могло быть. Чего это он? В последний раз такое было, когда я ходила в первый класс. И то недолго. До того момента, когда папа убедился, что я хорошо запомнила дорогу.

Может, случилось чего? Но папа развеял эти домыслы суровым…

— Ну и где этот?..

Если бы я знала. В округе его видно не было. А ведь обещал. Получается, он меня обманул? Или может его папа спугнул? Но почему, он ведь хороший человек, разве хорошему человеку нужно скрываться? Весь путь домой мы прошли молча.

— Если он ещё раз к тебе подойдёт, — строго попросил папа, уже возле нашего подъезда, — то будет иметь дело со мной. Так ему и передашь. Понятно?

Что тут не понятного.

Мне не нужны проблемы. Кто же знал, что родители будут против этого? А ели рассказать им всю правду, они поменяют свое решение?

Но за весь день я так и не решилась на откровенный разговор, да и двойняшки постоянно крутились рядом, пытаясь выяснить, что это нашло на папу.

Второго дня папа меня не встречал. Да и Верба не было. А жаль.

— Эй, лови, — крикнули мне в спину.

Я ожидаемо обернулась. И поймала грудью плотный бумажный пакет. От удара он раскрылся, и меня обдало красной краской.

— Ты как всегда мышей не ловишь, — заржали они и убежали. Захотелось зареветь.

Слово «Гады», так и не слетело с моих губ. Толку от этого.

Хотя Димка, из моего дома, гад в квадрате. Снайпер недоделанный. Я точно знаю, это он бросил. Он никогда не промазывал, поэтому ему и давали все метательные снаряды. Он и на физкультуре лучший метатель. Однажды, прямо на уроке, попал мне по ноге, учебной гранатой, сказал, что случайно. Я ему тогда не поверила, но и ответить не смогла. Ведь я ему слово, а он мне десять в ответ. Меня вообще легко словами задавить. Не человек, а полигон для оттачивания остроумия, на котором точили все кому не лень. Иногда, даже учителя. А потом отходили в сторонку и любовались резельтатами.

Мне стало себя жалко.

— И почему не поймала?

Из слепой зоны вышел Верб. В светлом джинсовом костюме. Руки в карманах, не дать ни взять, владелец яхты на прогулке.

— Что? — переспросила тихим сопливым голосом. И отвернулась, ощутив поднявшуюся неловкость. Он весь такой чистый, опрятный, а я…

— А что непонятного? Сказали «лови», так бы и поймала, ну и обратно вернула, — он внезапно обнял меня за плечи и развернул к себе. — Красава! Красный тебе к лицу.

— Издеваешься? — пролепетала я.

— Да, нет, я вполне искренен. Как предки отреагировали?..

— Папа передал, что…

— Стоп, дай я угадаю? Не дружить с такими подозрительными типами, как я. А в случае, если я опять объявлюсь, грозился лично пересчитать мне ребра, а то и вообще мозги вытряхнуть наизнанку, чтобы раз и навсегда отучить приставать к школьницам.

Меня передернуло. Ну, и фантазия у него.

— Почти. А откуда ты…

— Знаю об этом? Брось, обычная реакция родителей на всех подозрительных типов. Я ведь очень подозрительный? — спросил он, при этом уморительно нахмурился. Только глаза продолжали улыбаться. Не может ведь такой человек быть плохим?

— Нет, не очень, — пришлось признаться.

— Так ты вспомни, как они отреагировали на твое сообщение. Готов поспорить, что и общаться со мной запретили.

Я кивнула.

— Это не честно!

— Это правильно, — возразил он. — Родители и должны беспокоиться о своих чадах.

— Верб! — я впервые назвала его по имени, и мне понравилось, — а ты не боишься, что папа так и сделает?

Как странно, рядом с ним я могла свободно говорить, не мямлить и не заикаться.

— О, так ты за меня переживаешь?

Захотелось его стукнуть. Зачем он так?

Мы неспешно шли от школы. Хотя, на самом деле, хотелось поскорей уйти и переодеться. А Верб, тем временем, усердно взялся учить меня быть внимательной. От чего я чувствовала себя неловко, ведь каждый раз, во всех отражающих поверхностях, видела свой внешний вид. Даже в мимолетном взгляде прохожих. Парень предлагал представить себя со стороны, как в каком-то кино. Стало ещё хуже. Ибо я это представила.

— Хочешь мороженое? — прервал мои страдания Верб.

Я покраснела. Заметил, как я украдкой посматривала на все встречные морозильники? Так там внутри не только мороженое держали. Может, я пельменей хочу. Свежемороженых.

Но я ему не ответила. Подумаешь, мало ли что хочу. Уже и привыкла к отказам, только у самой ком в горле встал. Если заговорю, точно заплачу.

— Вот, возьми то, что тебе нравится.

И протянул мне крупную купюру. Действительно, хватит на любое, даже самое дорогое. Только… он что издевается!!! Как я его куплю, я же сейчас и слова выдавить из себя не могу? Сам предложил, пусть сам и покупает. И с чего он, вдруг, вообще решил меня угостить? Втирается в доверие?

— Это! — многозначительно понизил он голос. — Задание!

Он точно издевался.

И почему такое простое задание показалось мне таким трудным? Он ведь сказал, что ничего трудного задавать не будет.

Но идти пришлось. Иначе он, или обзовет меня трусихой, или вообще скажет, что задание провалено. И что тогда будет? Почему я не поинтересовалась, что будет в случае провала?

Мне не повезло. Морозилка была на «ключе». Придется сначала сказать, что я хочу, а потом мне это достанут. А если быть точней, то не сказать, а промямлить, подкрепляя жестами. Не удивительно, что продавщица усомнилась в моей платежеспособности. Пришлось показать купюру. После этого она ещё больше засомневалась, стоило ли мне вообще что-то продавать. Но вдруг заулыбалась, смотря поверх моего плеча. Отдала и мороженое, и деньги, то есть сдачу.

— Тебя так легко облапошить, — упрекнул Верб. И прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, спросил. — Ну, и что ты взяла?

— Клубничное, — ответила, бережно разворачивая лакомство.

— Любимое, да? И постоянно его покупаешь?

Я неопределенно кивнула, не понимая к чему такие вопросы. Ну, любимое, и что тут такого?

— А почему?

Действительно, почему? Потому, что люблю клубнику? Так клубника и мороженое находятся в разных вкусовых категориях. Или просто хочет мне испортить сам процесс… или он надеялся, что я догадаюсь и ему взять? Ведь с запасом дал. Стало неловко.

— Можно ведь было взять, — продолжил он, не дождавшись ответа, — ирисовое, шоколадное, ванильное…

— Не люблю ванильное, — упрямо перебила его.

— Почему?

Что он прицепился? Не люблю, значит, не люблю. Даже если предложат, даже если бесплатно.

— То есть, если тебе предложат ванильное, ты его есть не будешь? Выкинешь или отдашь?

Пришлось опять кивнуть. Именно, что отдам. Когда малых посылали за мороженым для всех, они покупали именно такое, что мне не нравилось. Приходилось отдавать. Может именно из-за этого я его ещё сильней невзлюбила. С ним связаны не самые приятные воспоминания.

— Ну, хоть один раз пробовала? — и, дождавшись моего невнятно «угу», продолжил. — И все равно не понравилось?

Разговаривать, когда ешь, неприлично и неудобно. Я и так старалась, как могла, чтобы побыстрей расправиться с холодным лакомством. Осталось совсем чуть-чуть. Почти подтаявшее, самый смак.

Верб не унимался.

— На самом деле в них нет особой разницы. Это всего лишь ароматизаторы, малый процент молока, и добавки всякие. Обман вкусовых рецепторов.

— Ну и что? Все равно вкусно, — да что он может понимать? Говорит, прямо, как родители. Это же МОРОЖЕНОЕ.

— А по-моему и горчица вкусная.

— Ну, ты сравнил, — удивилась я. — она же острая.

— Зато полезная. А от этой сладости нет толку.

— Как нет? Она, между прочим, радость приносит.

— Да? Не заметил. И вообще, по-моему, она слишком отвлекает, и ты перестаешь смотреть по сторонам.

— Не правда!

С чего он взял?

— Правда? Тогда где мы?

Я послушно осмотрелась и охнула. Действительно. Мы находились на незнакомой мне улице. Незнакомой мне? Как такое могло быть? Все пять кварталов, в радиусе, от школы до дома, выучены наизусть. А мы не могли отойти так далеко, чтобы выйти за их пределы. И я тоже не могла так увлечься. Ведь, правда?

— Наглядный пример, как разговор на «любимую» тему, может отвлечь от чего угодно. Для меня это разговор о ерунде, а для тебя оказалось слабостью.

— Слабостью? — я замялась, пытаясь не акцентироваться на «ерунде». — А можно от неё избавиться?

— Зачем? Главное просто знать о них. Быть наблюдательной и делать соответствующие выводы.

— Какие ещё выводы? — сильней запуталась я.

— А это ты сама мне скажешь. Когда поймешь.

С этими словами, он вытащил вторую купюру. И держа её двумя пальцами, торжественно произнес.

— Даю задание. Потрать всё, что я тебе дал, на разные виды мороженого, даже на такие, которые ты не любишь. И постарайся это сделать незаметно от родных. И ещё одно условие. Купи их, у той самой продавщицы. Если её не будет, дождись, когда появится, и только тогда покупай, ясно? Ты её запомнила?

И аккуратно вложил деньги в мою руку.

— Д-да, — что это за задание такое? Целую кучу мороженого? Мне? Одной? Только… — Верб, а если я не смогу?

— Что не сможешь?

— Выполнить твое задание.

— А в чём проблема? Оно ведь несложное?

— Я не смогу съесть ванильное, — мысль о том, чтобы обмануть его даже не возникала.

— Почему? — его удивление казалось искренним. — Оно вызовет рвотные позывы или галлюцинации? Или может у тебя на него аллергия? Так сразу бы и сказала, чего тут стесняться.

— Н-нет, — на глаза снова стали наворачиваться непрошеные слезы. Действительно, чего это я? Радоваться надо. С-стольк-о-о лакомства-а мне-е-е одно-ой пе-репа-а-ло-и-и.

— Если нет, — его голос стал предельно серьезен, — то мы расстанемся. Я ведь заставляю тебя, не закон нарушить, а всего лишь свои глупые отговорки.

Он взял меня под руку и повел обратной дорогой. Только я опять ничего не видела, на этот раз уже из-за слёз.

— Найду другого ребёнка, которому будет намного интересней меня слушаться. И который за это получит интересную награду.

— Награду? — глупо переспросила я. — Ты не говорил.

— И сейчас не скажу. Твоя улица там, — Верб легким подталкивающим движением указал направление. И ушел, не говоря ни слова о нашей будущей встрече. А я осталась беззвучно рыдать.

Почему мне стало муторно на душе, я так не и поняла. Ведь по сути, ничего плохого не случилось. Мы просто погуляли, меня просто угостили, просто поговорили, ни о чём. Он ко мне даже не приставал, так почему у меня ощущение, что меня обидели? Я же не виновата, правда? Что за глупость, ссориться из-за такой мелочи.

А вот дома меня реально ждала ссора.

— Ма-а-м, а Серка опять школьную форму испачкала.

— И опять скажет, что она не виновата.

У-у, гаденыши!

***

В субботу я всё-таки решилась. Школа отошла на задний план. Хотя лучше бы отошла в мир иной. «Смельчаки» только грозились, что взорвут её, а она как стояла, так и стоит.

День, как назло, выдался прекрасный, солнечный. В такой день только подвиги и совершать. Сначала я хотела схалтурить, и купить мороженое в нашем магазине. Потом решила не рисковать, мало ли, кто меня увидит и родителям доложит. Или того хуже, если об этом узнают двойнята. Поэтому зашла дольше. Потом ещё дальше. Малые обычно далеко забегают. А потом решила, была, не была, пойду к той самой продавщице. Ведь и так довольно далеко зашла. В самом прямом смысле. И не хорошо это, бросать дело на полпути. А может вся суть в том, что эти проклятые деньги «жгли» мне руки? Меня будто тянуло от них избавиться, так какая разница, как именно?

И вот я на месте. Продавщица та самая, и она меня заметила, а значит, давать задний ход было поздно.

А может, всё-таки ну его, Верб ведь всё равно не узнает… Он же ушёл.

— Что будете покупать?

Что, даже не спросит, почему у меня в прошлый раз был такой… вид?

Не спросила, она вообще обслужила меня, как будто видела в первый раз. В меру улыбалась, и не пыталась обсчитать. Только поинтересовалась, зачем так много, какой-то праздник? Пришлось поддакнуть. Что вышло застенчиво и неловко, будто она раскрыла мой коварный план, по откупу от именинника мороженым, вместо нормального подарка.

Десять пачек. Вышло десять пачек разного мороженого. От дорогого, до самого дешевого, с замороженным соком. И ванильного. Так и быть, съем его в первую очередь и после поощрю себя вот, этим. И ещё этим.

Нахлынуло такое ощущение, будто свершила преступление. Неудачное сравнение, но мне впрочем, и сравнивать не с чем. А настоящее преступление я вряд ли совершу. Не так воспитана.

Пакет, положенный на скамейку в сквере, вспотел изнутри. Сейчас съесть или подождать, когда подтает? И нехолодное, даже коктейль будет чем-то напоминать. Может быть. Или всё-таки на подтаявшее молоко с добавками?

Не желая больше откладывать всё в долгий ящик, я приступила. А-а, вкуснотища. Каждое последующее мороженое было прекрасней предыдущего. И ванильное ничего так пошло. Чего я на него так взъелась? Напридумывала себе невесть чего.

По закону подлости, на последнем мороженом, от которого у меня уже челюсти сводило, явился Верб. И невозмутимо устроился рядом.

— А вот, если бы ты курила, я бы заставил тебя выкурить двадцать пачек за один подход.

От изумления, я закашлялась. Он что следил за мной?

— Простыла? — участливо поинтересовался он.

Я так и застыла с неприлично открытым ртом, не в силах ничего сказать.

— Если честно, я думал, ты провалишься.

— Ка-хм, как ты узнал, где я?

— Отвечу, если ты ответишь на парочку моих вопросов.

— Ты на один, а я на парочку? — заметила я такую несправедливость.

— А у тебя кроме этого, есть ещё вопросы? — слишком наигранно, удивился он, но увидев мое насупленное лицо, примирительно вскинул руки, — Хорошо-хорошо, тогда, как насчёт ответа на ответ?

— И кто первый спросит?

— Это уже вопрос? Дай подумать, он такой сло-ожный.

На слове «сложный» его голос неуловимо изменился. Как тогда, в кафе. Когда он отдавал приказ. И без всякого перехода, произнес, уже нормальным тоном.

— Через две недели тебе следует пройти экзамен.

— Какой ещё экзамен? — удержаться и не переспросить, было невозможно.

— Ничего сложного. Экзаменатор просто даст задание, которое нужно будет выполнить. Примерно такие же, как и я. А перед этим подробно объяснит, зачём все это нужно.

Я живо представила, как экзаменатор дает задание, съесть два ведра мороженого. И к горлу внезапно подступила тошнота. Боюсь, я на мороженое без содрогания, уже не взгляну.

— Почему так рано? — проговорила я в руку.

— Дату не я назначаю. И вообще, мне очень повезло, что я тебя нашел.

Я удивилась.

— В первый раз, — невозмутимо добавил он. — Ну что, готова к мыленному штурму? У нас мало времени.

— А если я всё же провалю этот твой экзамен? Я ведь даже не знаю, по какому он будет предмету.

— Об этом можешь не беспокоиться, я тебя подготовлю. А на случай, если провалишься… — Он сделал вид, что задумался. — Ты просто меня забудешь.

— Тебя сложно забыть.

— Сложно, — согласился он в пространство, — но нет ничего невозможного. И так, ты догадалась, почему я попросил тебя скупиться именно у той продавщицы? И почему она тебя не узнала?

— Откуда ты знаешь, что не узнала?

— Поверь моему опыту, — Верб потрепал меня по голове, как собачку. А я так опешила от этого жеста, что даже не подумала уклониться.

В итоге, на вопрос я так и не смогла найти ответ.

— Что же, — произнес он удрученно, — придется повторить. Хочешь ещё мороженки?

— Нет!

— Что совсем-совсем не хочешь?

— Нет, спасибо, мне хватит, — попыталась настоять на своем. Боюсь, если он произнесет это слово ещё хоть раз, меня стошнит.

— Может, ещё чего-нибудь хочешь? — с таким неподдельным интересом поинтересовался Верб, что я отчетливо поняла — это очередной подвох.

— Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь.

— А если тебе это кто-нибудь другой предложит?

Я подвисла. Что значит другой? И с чего бы этому кому-то делать мне такие предложения? После всех разговоров с Вербом, моя подозрительность росла, как на дрожжах. Вот только его самого она нагло игнорировала.

***

Все две недели Верб честно пытался меня учить. Все две недели, я честно пыталась его понять. Я не видела особой разницы в его «обучении» и своей жизни до него.

Быть наблюдательной? Разве это сложно? Мне и так постоянно приходилось этим заниматься, иначе количество паскудных дней увеличилось бы втрое. Просто кому-то везло больше, чем мне.

Развивать память на лица, голос, походку? Не вопрос. Такое в жизни мне точно пригодиться. Не раз случалось, что я попадала в откровенно глупые ситуации, когда переодетого и намерено шепелявящего одноклассника не узнавала.

Самой использовать те же методы? Без проблем. Главное практиковаться больше.

Молчать обо всем, что я узнаю от него? Проблема? Нет. Мне и делиться-то не с кем. А родные, даже если и заметили во мне изменения, списали все на переходной возраст. К тому же это было действительно познавательно. Я даже не подозревала, что мой голос может настолько изменяться. Сначала, практиковалась на одноклассниках, пока Верб не дал по шапке. И переключилась на незнакомцев, что было не так интересно.

Составить список всего, что может отвлечь внимание, от лица, голоса, походки? Сложно. Потому, что этот список может быть бесконечен. Написать наиболее распространенные? Ну, наблюдательность мне в помощь.

Придумать позывной? А-а, как? Исходя из совокупности всех знаний?!! Потому, что завтра экзамен и там не следует использовать настоящее имя?

И пригрозил, если я не смогу придумать сама, то за меня это сделает он. И не факт, что мне понравиться.

***

Вот и настал этот день. С самого утра меня колотил мандраж, который хоть как-то меня взбадривал. Во-первых, что это будет за экзамен? Во-вторых, я из-за него вынуждено пропускала школу. Чего до этого никогда не делала. А вообще, я была не выспавшаяся и не отдохнувшая. Поэтому даже не заметила, во что оделась. А когда заметила, было поздно. Я была в школьной форме. Клетчатая юбка и бежево-розовая блуза, ставшая такой от плохо отстиравшейся краски. Мама сказала, что до конца учебы осталось совсем ничего, поэтому и так похожу. От этого ещё никто не умирал.

С Вербом мы встретились в том же парке.

— Ну и как к тебе теперь обращаться?

— Неви, — смутилась я, боясь, что он засмеется, но заставила себя продолжить. — Сокращенно от невидимки.

— Сойдет. А я Верб, — он на полном серьезе пожал мне руку. — Сокращенно от вербовщика. Приятно познакомится.

— А? В-взаимно, — захотелось его спросить, почему вербовщик? А главное кого это и куда он вербует? Ведь этого я так и не поняла.

— Ну, что пошли. Я буду тебя сопровождать.

— А ты точно уверен, что я сдам?

Он критически меня осмотрел.

— Ну, стопроцентной уверенности, конечно, нет. Но там, для перспективных и подающих надежды абитуриентов, есть курсы и лекции. Главное, проходной бал набрать.

— Ну, хоть сейчас можешь сказать, что это за экзамен?

— Не здесь.

Интересно, там нужны ручки и тетрадки? С другой стороны, если он меня сопровождает, то должен был всё это предоставить или предупредить взять. А может это очередное задание и я должна была сама догадаться? А теперь как-то неловко спрашивать. Ладно, если что, у экзаменатора попрошу, и пусть Вербу будет стыдно.

2 Часть. Неви.

Мир Данея. 0 по каталогу ЦИМа. База.

Верб привел меня к воротам… Института? Да, точно, обычный агротехнический институт.

— А теперь, слушай меня внимательно и выполняй всё то, что я говорю. Даже если оно покажется тебе странным. Понятно?

Что тут не понятного. Уже, можно сказать, привычно. Делай всё точно по инструкции, а о причинах подумаешь потом.

— И постарайся контролировать свои эмоции или хотя бы мимику. Я понимаю, это будет трудно, если вообще возможно. Ну, главное я тебе предупредил.

Этим он меня ещё больше заинтриговал.

— Итак, стань спиной к воротам. Вот так. Теперь сделай шаг назад. И влево.

Верб и сам все это проделывал, и по нему можно было сверяться, правильно я делаю или нет. Правда, сам он при этом глаза закрыл.

— А, мне глаза закрывать обязательно?

— А? Нет, это я так, чтобы сосредоточится. Теперь, всё надо делать быстро, так что запомни, и всё сделай сама, ясно? Медленный шаг вправо, резкий шаг назад и разворот через левое плечо.

Если сделать ещё один шаг назад, то я гарантировано упрусь в створки ворот. А с разворотом вообще в него носом уткнусь.

Но после первого же шага сложилось впечатление, будто я зашла за прозрачную и невесомую, едва дрожащую волнами ширму. Ощущения были настолько нереальными и маловероятными, что шаг назад получился сам собой. «Ширма» уплотнилась, отрезав и звуки. Как под воду окунулась. А-а, куда теперь? Налево, направо? Поворот через левое плечо? Наверное, через него, как при движении, когда нечисть отгоняют.

Картинка перед глазами закрутилась, как у человека, на карусели. И не устояв, я упала.

— Ну вот, мы на месте, — изрек Верб, помогая мне встать.

Ага, на месте, с другой стороны ворот.

— А нельзя было войти, как все нормальные люди, зачем этот цирк?

— Тогда бы мы попали на территорию обычного института.

— А нам нужен необычный? — ухватилась я за слово, пристраиваясь к неспешному шагу Верба.

— Я думал, ты спросишь, что это сейчас было?

— А смысл? Ты же мне всё равно не ответишь.

— Ну, хоть бы испугаться могла, для приличия. А то я начинаю за тебя беспокоиться.

— Ага, жутко страшно, — тихо прошептала я, наблюдая, как недалеко от нас, один парень из группы подростков, пропал, будто провалился в невидимое окно. Старший человек из группы, что стоял рядом, просто протянул туда руку и «достал» его уже мокрого и трясущегося. Отвесил подзатыльник и обернулся к нам.

Что там Верб говорил? Делай вид, что ничего странного не видишь? Легко сказать. Я же вижу. А вот те студенты, вроде нет. Или хорошо притворяются? Нет, возразила я сама себе. Даже когда рядом с людьми бегает бездомная собака, и она всем уже привычна, и уж точно, безразлична, на неё все равно обращают внимание. Взглядом, движением, мимикой. А эти никак не отреагировали. Почему? Вопрос я переадресовала своему сопровождающему.

— Потому, что наш институт «наложен» на этот, обычный. И увидеть его могут только те, кто вошли таким же способом, как мы. Ну, или если они снимут амулеты, что делают их незаметными. Но во время учебы это запрещено делать. Тот, кто нарушает этот запрет, навсегда нас покидает.

— Но, — у меня задрожали губы, от предположения, — если он не нарочно снимет, если его заставят, или кто-то другой это сделает?

— Значит, наоборот, — невозмутимо ответил он. А здесь Верб по-другому разговаривал. Может он, наконец, ответит на мой вопрос? А что я вообще, хотела у него спросить?

— Ты хорошо запомнила свои ощущения при входе?

— Ага! А если что-то сделать неправильно, что случится?

— Ничего. Ты или так и останешься за воротами или попадешь на территорию обычного института.

— То есть, хочешь сказать, что смогу сюда и без тебя, потом зайти?

— Конечно. Если экзамен сдашь.

— А если не сдам, — вновь засомневалась я.

— То забудешь обо всем, что находится по эту сторону.

— П-почему? Как? — возмутилась я.

— Такая защита. В памяти сотрется всё, что было за переходом и сам переход. И я.

— Но я не хочу, и ты, ты не можешь стереться. Я тебя хорошо запомнила.

— Да? Тогда, смотря только вперёд, опиши мою внешность. Глаза, лицо. Как я и советовал.

Я зависла. Когда он приходил и разговаривал, я точно уверена, что это он. Но описать? По сути, ни на чем, кроме одежды я не могу сфокусироваться. Глаза голубые или зеленые? Я ведь не всматривалась специально. Или он не позволял всматриваться? А ведь настоящий цвет глаз можно замаскировать линзами. И волосы обычные, как у всех, без замысловатой стрижки. И шрамов нет, не за что зацепиться. Выходит, если он больше не придёт, со временем, его образ легко растворится среди толпы? Он как тот невидимка. Невидимка!!! Я ведь сама такая…

«Это точно ваша сестра? Что-то она тусклая. Серая какая-то, незаметная» — пришли воспоминания.

Пока меня одолевали тяжелые мысли, из здания вышел человек, чертами лица чем-то неуловимо похожими на крысу. В проеме дверей он обернулся назад, будто его кто-то окликнул. Потом взялся за ручку другой рукой и вышел, совершив, полноценный оборот. Сердце ёкнуло.

— О, Верб, привет, — заметил он нас и заулыбался. — Новенькую успел найти? На экзамен?

— Ага. А ты…

— Нет, у меня уже выходной, — не дал он договорить. — Ну, удачи, там. В прошлый раз тебе ведь не повезло.

И ушел, насвистывая.

— Что значит, не повезло? — решила спросить я.

— Значит, что мой подопечный даже до экзамена не дотянул.

— И где он сейчас?

— Понятия не имею. Я не интересовался. Ты чего стала?

— Значит, ты и меня, вот так забудешь? — почему-то это кольнуло больше, чем, если его забуду только я.

— Значит, тебе лучше не проваливаться, — слишком отстраненным голосом ответил он.

Мне пришлось последовать за ним, чтобы не отстать, попутно думая, какая муха его укусила. До сих пор он казался, приветливым. Ключевое слово «казался». Неужели, он ко мне не испытывает никаких чувств? Всё это время, я для него была всего лишь заданием, что ли?

От досады и понимания, захотелось специально провалиться.

Или, осенило меня, он специально так делал, чтобы не привязываться. Чтобы не испытывать разочарования, если я провалюсь. Нет! Я обязана его сдать, чем бы он ни был. Назло ему. Вот. И с таким же выражением отвернуться, пусть почувствует себя в моей шкуре.

— Мы пришли.

Верб едва заметно вздохнул. А ведь, на самом деле, он волнуется. Будто это ему придется проходить экзамен. Может так оно и есть, откуда мне знать, что с ним будет после второго провала.

Он встал к двери спиной, как к тем воротам, и терпеливо ждал, пока я не повторю все его действия. После очередного полного разворота, косяк дверей замерцал, как рамка. И мы вошли.

Первое, что бросилось в глаза, это тощий, сухопарый и лысый старик, сидящий в позе лотоса на преподавательском столе. Правда, руки он держал скрещёнными на груди, а не на коленях. Из одежды на нем была только набедренная повязка.

Я зависла.

— Мастер, — Верб поклонился, выражая почтение.

— Здравствуйте, — наверное, мне называть его мастером, не стоит.

— Садитесь, — ответил старик, не поворачивая головы. И, по-моему, даже глаз не отрывая.

Верб уверено пошел вглубь класса, до самого последнего ряда парт, там, где уже сидели трое с незапоминающимися лицами. Вначале я хотела пойти за ним, но поняла, что там сидят, скорее всего, сопровождающие. А вот сами экзаменуемые сидели во втором ряду, но в разных концах. Что-то нас маловато, размышляла я, присаживаясь на краю первого ряда (а зачем долго искать место?). Стоп!

Почему их двое? Если наставников четверо, то и нас должно быть четверо. Но оборачиваться и искать взглядом «пропавшего», не стала. Если с первого раза не увидела, значит, он хорошо подобрал место. А что если использовать отражения? Или не прямой взгляд?

Так и есть, стоило посмотреть в окно, как боковое зрение слегка захватило темный силуэт. И всё. Значит, он использовал наставников, как фон, на котором можно затеряться? Умно. А вот двое других, парень в неуместных зеркальных очках, и девушка с яркой татуировкой чудовища на всё плечо, наоборот привлекали внимание. Нет, внимание привлекалось именно к их вещам. Как и упоминал Верб. Вещь, отвлекающая внимание. Почему я не додумалась что-нибудь прихватить?

Прошло каких-то минут десять, старик не шевелился, но казалось, он всё равно видит нас и делает какие-то выводы. Вместо билетов, по бокам от него лежали шесть небольших плоских предметов, упакованных в бумагу. К каждой упаковке прилагалась надпись: приклеенная, просто написанная на самом пакете или болтающаяся на бирке. Интересно, там задания для нас или это и есть задания?

Мне показалось или старик действительно обратил на меня внимание? Он же не шевелился.

В класс вошли двое, человека в черной одежде, я проигнорировала. По короткому опыту с Вербом, догадываясь, что от него только одежду и запомню. И полностью сосредоточилась на парне. Он тоже решил отличиться одеждой, и напялил футболку с пятнами такой яркой расцветки, что вообще не хотелось на него смотреть. Но я всё же попыталась сосредоточиться именно на лице, движениях, пока пришедшие приветствовали мастера и занимали свои места.

Интересно, как долго все заинтересованные будут сходиться? Час, два? Не угадала.

Не прошло и минуты, как от дверей раздался щелчок, запираемого замка.

— Экзамен начинается сейчас, — заговорил старик. — Кто опоздал, придет в следующем году.

— Интересно, по какому календарю? — тихо хмыкнул кто-то из заднего ряда.

— Я Мастер Лиорин, — старик, всё так же неподвижно сидел на столе, и если бы не шевелящееся губы, можно было бы подумать, что говорит кто-то другой. Потому, что голос совсем не соответствовал этому телу. — Ваш экзаменатор. Думаю, вы давно задаетесь вопросом, что это за экзамен? И почему ваши наставники, вам о нём ничего не говорили?

Выдержав паузу, и не дождавшись подтверждения, что так оно и есть, он продолжил.

— Ответ простой. Они физически не могли о нём ничего сказать. В равной степени, как и предупредить или намекнуть, как он должен проходить. И то, как вы к нему подготовились, тоже является частью экзамена. А теперь я озвучу некоторые тезисы, и вы сами себе ответите, соответствуете вы им или нет.

Сами? А если, кто-то будет слишком самоуверен?

— Наставники учили вас быть наблюдательными. Вопрос, сколько в аудитории новичков, пришедших на экзамен?

Нужно ответить? Он же только что говорил, что отвечать надо себе, а не в голос. Или он, что, мысли будет читать? Что я это выдумываю? Ответить ведь можно по-разному. Например, жестами.

Поэтому стала со скучающим видом (подсказки давать, я не собиралась), рассматривать свою пятерню. Подожди, он ведь сказал о новичках, а тот, кто сидит за нашими спинами, ведет себя не как новичок. Или наставник всё-таки рассказал ему как надо, или это подставное лицо. Верб учил не только быть наблюдательной, но и думать.

Большой палец спрятался в ладони другой руки.

Опять такое чувство, будто на меня смотрят. Нет, то, что Верб смотрит, это само собой, но это совершено другой взгляд.

— Вы могли заметить, что наставники выбрали вас за незапоминающуюся внешность.

Ага, заметила. По дороге сюда. А до этого момента свято верила, что меня задирают, за то, что я отличаюсь. Хотя, если это утверждение перевернуть вверх тормашками, то задирали меня, как раз за тем, чтобы не потерять из виду.

— И должны были научить вас, акцентировать внимание на ярких, отвлекающих внимание вещах или предметах. Как хорошо вы с этим справились?

В пику остальным, я сидела на первом ряду с видом обычной школьницы. Прямая спина, руки сложены на парте. Только портфеля не хватало. Красного с зайчиками.

Довольно странно, слышать как преподаватель задает вопрос и не вызывает никого, для ответа. Удовлетворяясь загадочным молчанием. Точно, а видеть нас, он вполне может и через щелочку опущенных век.

— По пути сюда, вы не могли не заметить, как необычно вы сюда попали, а так же другие любопытные вещи.

В этом предложении мне почудился подвох. Попали мы действительно необычно и нам даже разрешили этим пользоваться. А так же Верб советовал делать вид, что эти вещи привычны и не удивляют. Почему? Не потому ли, что рядом находились люди, которые этого действительно не видели, и посчитали бы мои эмоции неуместными? И, если мне придёт в голову проболтаться о том, что вижу… нет, надо держать свои эмоции под контролем. А спросить можно и потом, у надёжного человека.

— Например, — продолжал он, развивая тему любопытства, — почему у меня такой вид? И почему я неподвижен?

«Надо правильно оценивать человека» — говорил Верб. — «Пьяница не значит, слабый. У него могло быть боевое прошлое, и в алкоголе он может глушить свою боль. Только его руки всегда помнят, как убивать».

Оценить старика? В первое мгновение встречи мне казалось, что он один из монахов. Сейчас так не казалось. В классе достаточно прохладно, чтобы чувствовать себя комфортно в одежде. Но, без неё? Не заметно, что старику некомфортно. Отказался по религиозным причинам? Много ли я религий знаю, чтобы найти правильный ответ? Или, она ему просто мешает? В таком случае, кому действительно может мешать наличие одежды? Йоге?

— Большая часть из вас подготовлена лучше.

Конечно, лучше! Небось, целый год тренировались. На что в таком случае рассчитывал Верб?

— Но и этого бывает недостаточно. Поэтому, тот, кто сейчас вскочит с места, покинет аудиторию навсегда.

На заднем плане послышалась возня.

Всего-то? Значит, надо просто заставить себя сидеть на месте. Как тогда, когда на меня бежали собаки. Мне было жутко страшно, но я продолжала идти вперёд, и, они пробежали мимо. С тех пор мне уже было страшно от мысли, что могло случиться, если бы я побежала? Секунду подумав, я и ноги расположила так, что если захочу вскочить, то скорее всего упаду. Про падение, он же ничего не говорил. Будем реалистами, на шутника этот старичок не похож от слова совсем. Если предупреждает, значит, есть к чему. И я угадала.

Старик открыл глаза. Неестественно жёлтые. Нечеловеческие. После этого, нижняя половина тела стала медленно растворяться, а вместо неё проявилась чешуя. Чешуя на длинном змееподобном теле. Мои ноги не то что подкосились, а вообще превратились в кисель. Остро захотелось сползти под парту. Но здравый смысл, тут же рассудил, что, так как я сижу в первом ряду, то хвост мне будет виден намного лучше и ближе. А так хоть в комплекте с человеческой половиной.

Девушка вскрикнула и зажала рот рукой. А парни позеленели.

Теперь стало ясно, старик вовсе не сидел на столе, а слегка опирался на него, обвив кольцами его ножки. Все четыре.

Блин, надо было все-таки прислушаться к интуиции и сесть где-то рядом с моим наставником. Было бы не так страшно. С другой стороны, мало ли я насмотрелась на разных монстров в фильмах? Правда, там всё с самого начала не настоящее. И линзы опять-таки. Так может, прежде чем бояться стоит сначала убедиться, что оно реальное?

На этот раз я не только ощутила, но и увидела, что на меня смотрят.

Кажется, я начинаю понимать, почему предыдущий подопечный Верба не прошёл. От такого зрелища ноги сами подкашиваются. Зато живо представилось, как старик вначале всех поднимает, и только потом предупреждает, что провалится тот, кто упадет. Ха, после такого, ни один студент не уже не будет трепать нервы. Ибо гарантировано провалятся все.

— Все наги эмпаты, — просветил нас старик. Наг? То, что он наг, я и так видела. Действительно, зачем змее одежда?

Правда, что такое эмпаты я не знала, но радовалась, что, хоть не телепаты.

— Вас что-то смешит? — обратился он ко мне.

Пришлось поднять взгляд на уровень его лица.

«Он не умеет читать мысли. Не умеет» — мысленно повторяла себе, заливаясь краской.

— Выйдите сюда, — к голосовой просьбе добавился жест.

Я сглотнула, не в силах пошевелиться. П-подойти, к нему? Ещё ближе?

— Вам помочь? — над столом поднялся кончик хвоста.

— Нет, — действительно, лучше я сама, ножками. К нему я не подходила, а подступала, опираясь на парты спиной. Три метра, два метра, полтора. Всё, на больше смелости не хватило.

Старик, не глядя, взял одну из лежащих рядом упаковок. И в чисто змеином наклоне, сократив разделяющее нас расстояние, протянул её мне. Я заставила себя взять предмет.

— Доставьте по адресу.

— А?

Кончик хвоста указал на дверь. Там опять щелкнуло.

— Ага, — коротко ответила я, все ещё плохо соображая, что от меня хотят.

На ватных ногах вышла из класса. Интересно, можно ли считать, что меня отшили? Тогда за что? Я ведь не перебивала, не нарушала дисциплину. Почему опять мне достаётся?

На врученной мне упаковке был написан адрес. Только… э?

Пришлось перечитать несколько раз, чтобы убедиться, мне не мерещится.

«ЦИМ. 1 этаж. 76 каб.»

Какой такой «ЦИМ»? Где его искать? Даже улицы не написали. Хотя, Верб же упоминал, что их институт «наложен» на этот. Может, ЦИМ это и есть их институт, тем более, и буква «И» присутствует? Значит, искать нужно, тут. Тогда, проще простого.

Как оказалось, не проще. На первом этаже прономерованные кабинеты заканчивались на 45-том. Дальше коридор упирался в стену. Настоящую. Постукивание меня в этом убедило. Ну, и где мне искать этот кабинет, если в видимом обзоре его нет? В «видимом»… хм. А что если?..

Решив, что собственно ничем не рискую (разве что выставлю себя идиоткой), повторила все те действия, что и у ворот. После резкого разворота, коридор продолжился. Ха. А вот и 46-ой кабинет. И уже уверено продолжила поиски. С этой стороны, студенты тоже наличествовали, но их было поменьше. У некоторых лица были удивленные или откровенно испуганные. Новички? Может потому что, от других буквально веяло опасностью? Вот идет навстречу, вроде обычный человек, а хочется быстро убраться с его дороги или вообще слиться со стенкой. Но я тупо продолжала переть вперёд, иногда вздрагивая, когда задевала что-то невидимое, и размышляла. Что ещё надо сделать, или одеть, чтобы увидеть всё, что оставалось скрытым под невидимостью? Ведь видеть, на что я постоянно натыкаюсь, не помешало бы.

Вот опять, по ноге, будто змея хлестнула. Чешуйчатый хвост? Но оборачиваться не стала. Его лицо я и так запомнила.

Кабинет 76. После вежливого стука, мне разрешили войти. За столом сидел пожилой человек. Я так решила, потому что в волосах и усах, просматривалась седина.

— О, новенькая? — обратил он внимание скорее не на меня, а на посылку, оторвавшись от своих бумажек. — Чего это вас так рано отпустили?

Я скривилась. Откуда мне знать, с какой радости меня выгнали. Я, молча, положила посылку на стол и стала ждать, что он мне скажет.

— Вот как. Хочешь, можешь пока остаться тут, и подождать остальных.

Вот так уныло сидеть и ждать?

— Или можешь, — он продолжил писать дальше, — подождать, пока я допишу, и разнести вот эту стопку. Дух всё равно пока занят.

Кончиком ручки, он указал на стопку чёрных журналов.

— Расписание и схема, вон там, на стене.

Задача усложнилась. К кабинетам присоединились аудитории. На столе восемь журналов, девятый заполняется. И их надо разнести до того, как прозвенит звонок, иначе объекты переместятся в другие места. И вообще странно, зачем им обычные журналы? Хотя, кто сказал, что они обычные?

— И как я успею?

— Можешь бежать.

…Человек проводил меня задумчивым взглядом.

Чтобы разнести всё вовремя, мне действительно пришлось попотеть. А ещё очень хотелось, хоть глазком взглянуть, чтобы прочитать, что там написано. Интересно же, да и не запрещали к тому же, но тогда я бы точно не успела их разнести. На предпоследнем журнале едва успела постучать, брякнуть здрасте, и умчаться до того, как кто-то что-то понял. Я и сама не успела рассмотреть, куда меня занесло. Спасибо, в предыдущих аудиториях насмотрелась. Но тренинг и спешка неплохо помогали осмысливать все увиденное, так сказать, постфактум. Увидела, запомнила, а по дороге размышляла над тем, что же такого я увидела. Если я правильно поняла, на некоторых занятиях учили развивать экстрасенсорные способности. По крайней мере, у одного паренька, карандаш не крутился на месте, как у остальных, а пробил руку и… дальше я не смотрела. Бр-р-р. Ну, их на фиг, такие способности.

Последний журнал вручила, когда преподаватель уже закрывал нужный мне класс.

— Спасибо, — поблагодарил он, — А то я уже хотел сам идти. Новенькая?

Хотелось бы знать, что они постоянно имеют в виду? Ибо бесспорно звучит, не как новенькая в классе, а как, не знаю, на работе, что ли. Пришлось опять ограничиться «Ага» и вернуться 76-ой кабинет. На память жаловаться не доводилось.

Наг Лиорин был уже здесь.

— О Неви, — обрадовался он. — Ты первая.

— Она уже давно первая, — просветил его человек. — Я её отсылал с поручением.

— Да? И как?

— Порядок, — я продемонстрировала пустые руки. — Что-нибудь ещё?

— Ничего. Сиди здесь. Жди.

Похоже, человек за столом, был главней. Сам директор? Или его заместитель? Скорей второе, я не могла представить, чтобы в кабинете директора собирали новичков. А вот в учительской, другое дело.

— В голове не укладывается, — обратился наг к человеку, то ли продолжая прерванный разговор, то ли начиная новый. — Как Верб посмел завербовать такое юное существо.

— Судьба у него такая. Вылавливать то говно, то самородки.

— Простите! — смелости хватило только на одно слово. Но когда на меня посмотрели вопросительно две пары глаз, пришлось выдавливать из себя и остальную фразу. — На самом деле, никакого экзамена не существует, да? Это была проверка? На то сможем ли мы тут работать?

— Вот, видал, хоть бы кто-то догадался, — проворчал главный человек, и отвлекся на стук. — Кто там? Входите.

В дверном проёме возникло улыбчивое блондинистое лицо.

— Михалыч, ну как, можно кого-нибудь взять? У пятой группы сейчас практика начнётся и им не хватает человека, для объективных оценок.

— Вот, — он ткнул в меня. — Берите.

Э! Блондин тоже усомнился.

— Михалыч, да она мелкая совсем.

— Или бери, что предлагают, или…

— Ладно, — проворчал он, подманивая меня к себе. — Идём.

— Что за практика? — на выходе, рискнула всё же спросить, а то мало ли.

— У вас такая же будет.

— Да? И где она будет проходить?

— Пока тут, а потом полигоном станет весь город.

— Ого, — только и смогла ответить.

Блин, а на мой вопрос ведь так и не ответили. Верны ли мои выводы?

Мы вышли во двор, и это оказался совсем другой двор. Другая планировка, другой фасад здания и время года, кажется, другое. Куда меня угораздило вляпаться? И смогу ли я, потом, вернуться домой?

То, что я вляпалась, стало понятно сразу. Меня окружали личности с незапоминающимися мо… лицами. Все старше меня лет так на пять, десять.

— Чувствую себя волком в стае овец, — пожаловался блондин. — Вы бы колокольчики повесили, чтобы вас различали. Разные.

— Можешь идти, — с нажимом казал самый старший, видимо наставник этой группы.

— Ладно-ладно, мое дело маленькое, — ответил парень и удалился, часто оглядываясь и мотая головой в такт своим мыслям.

— Как тебя называть, — обратился наставник уже ко мне.

— Неви.

Остальные пять членов группы тоже представились, наверное, исключительно ради меня. В том числе и упомянутый Михалычем, Дух. Парень, с чёлкой ниже глаз. Но я ничуть не сомневалась, что стоит ему её убрать и он станет абсолютно неузнаваем.

— Итак, вашим заданием будет вручение «повесток» друг другу.

Что? Судя по переглядыванию и перешептыванию, они будут заниматься этим впервые. Значит, я с ними почти на равных.

— Ваша цель, вручить «повестки» всей остальной пятерке, и всячески уклонятся от «повесток» других. Количество розданных и полученных покажет, ваши сильные и слабые стороны. Использовать можно все приобретённые знания.

А вот это плохо. Моих знаний недостаточно. Похоже, я тут самое слабое звено, человек для равновесия, которого в общем можно и не брать в расчёт.

— Отсиживаться на одном месте запрещается, но можете попробовать.

Ясно, есть подвох.

— У всех будут одинаковые сумки. Выбрасывать и прятать их запрещается, но можете попробовать.

Хм, прятаться и прятать запрещено? А не звенья ли это одной цепи?

— Внутри каждой сумки, пять пустых белых конвертов. При попадании в чужую сумку, цвет поменяется.

— Цвета будут разные? — уточнила одна девушка.

— Само собой. Конверты не терять и не выбрасывать.

Ага, потерянный конверт равносилен провалу задания.

— Всем всё понятно? — и посмотрел на меня. Да, что это такое? — Начало и конец задания определяет звонок. В вашем распоряжении вся территория Института. Включая двор и подсобные помещения. Выход за его пределы — дисквалификация и пересдача.

— С группой новичков, — поддакнул один из парней. Раздались сдержанные смешки.

Наставник раздал всем одинаково черные сумки почтальонов.

Как-то оно слишком просто.

***

…Что б он провалился! Не отстает. Как назло, начались занятия, и скрыться среди толпы не было возможности. И это только первый. И вообще, как я найду других, если не могу даже от одного оторваться?

О туалет. Женский. Хоть дух переведу.

Кажется, именно Дух меня и преследовал.

— Оу, курьер, — из кабинки вышла эффектная девушка, с таким видом, будто только что была не на толчке, а в «примерочной». — Что ты тут делаешь?

Что за вопрос? Мне, что запрещено сюда входить?

— Прячусь. А с чего ты решила, что я курьер?

Девушка элегантно, мокрым пальчиком, указала на сумку.

— К тому же, только курьерам позволяется носиться по коридорам. И, кто же тебя преследует?

— Дух, знаешь его? — задала вопрос, а сама стала осматривать, можно ли смыться через окно. Но меня постигла неудача. Окон тут не было. Что за глупая конструкция?

— Его уже все знают. Наверняка станет личным курьером Михалыча. Только, знала я и другого курьера, — девушка поднесла руки к сушилке так, будто подставляла их под поцелуй. — Который был единственным из всех, кто в одиночку полностью справился с этим заданием. Ему очень искусно удавалось совмещать силовые приемы и…

— И что? — невольно заинтересовалась я, заслушавшись её голоса.

— Хочешь, помогу?

— Как? Отвлечешь его внимание?

— Можно и так, — согласилась она. — А можно, и вот так.

Девушка сложила тонкими пальчиками сложную конструкцию. Фигура девушки поплыла, растворяясь, будто в частой водной ряби, минута и на её месте стояла уже моя точная копия. Только без сумки. От неожиданности я отступила.

— Етить, — вырвалось у меня. Твою колошу за ногу, и это тоже надо учитывать.

— Странно, — голос у девушки остался прежним, — я думала, ты в обморок упадёшь.

— С чего это?

— Новички всегда так реагируют.

Новички, значит. Я передвинула сумку подальше за спину. Почему все сразу определяют, что я новичок? По какому признаку? Я быстро прокрутила в уме все встреченные мною объекты. Ели не брать во внимание лицо, одежду, то оставались… точно. У всех на шеях висели коричневые плетеные шнурки с… видимо, амулетами. Спрашивать, почему амулеты новичкам не выдают, я не стала.

— Ты ошиблась, — возразила я.

— Жаль. Я думала, будет весело.

Хочешь повеселиться, значит.

— Ты вроде предлагала мне помощь, — напомнила я ей.

— Да, только, не этой стороне.

Что? Хотя, да, о помощи именно мне, она не говорила.

— Но ты можешь попытаться использовать меня, — произнесла девушка в моем облике. Мне никак не удавалось понять, чего же она добивается. То помощь предлагает, то намекает, что фиг поможет.

— Будто от этого что-то изменится, — засомневалась я.

— А ты попробуй.

Да, что попробовать? Уговорить? Договориться? Просить? Или униженно просить? Последний вариант, выглядел самым правдоподобным. Но лучше переспросить.

— Хочешь знать, что я попрошу взамен? — Девушка звонко рассмеялась. — Уже ничего. Мне просто нужно было задержать тебя на одном месте.

Раздумывать было уже некогда. Я кинулась к выходу, одновременно запуская руку в сумку, за конвертами, и отбрасывая её на девушку. Так как она всё ещё в моем облике, её примут за меня. Насколько я поняла, для того чтобы избавиться от облика, нужно время.

Как я и предположила, он прятался за дверью. Под моим пинком дверь широко распахнулась, и я с удовлетворением услышала за ней сдавленное ругательство. А ведь он мог прятаться не только от меня. Так и есть. В конце коридора появился другой почтальон. Быстро сунула Духу конверт, и вернулась за сумкой. Только быстро забрать не вышло, девушка её не отпускала. А ведь она помогает не Духу, слишком поздно, догадалась я.

— Спасибо Зая, — поблагодарил очередной курьер за брошенную ему сумку, мою. С ехидным превосходством, он вложил в неё конверт и швырнул сумку уже мне.

— Сочтёмся, — кокетливо промурлыкала девушка.

Невзирая на то, что Дух сидел за дверью тихо, как мышь под веником, его это не спасло. Против двоих у его не было шанса.

Правда, пока они его держали, я смогла отбежать на приличное расстояние. И с размаху натолкнулась на что-то невидимое. Вернее, на невидимую часть кое-кого видимого. Проходящий как будто мимо парень, меня мягко поймал, своим длинным чешуйчатым телом и держал, пока уже другой курьер, на этот раз девушка, не воспользовалась моей беспомощностью. Одаряя меня очередным конвертом. У-у, это заговор. Как можно в таких условиях честно разносить эти «конвертики»? Видимо никак. Придется включаться в нечестную игру, мрачно решила я, наблюдая, как похожую сценку с падением, повторили на Духе.

На этот раз я не стала от него убегать. Так что выбор у него был невелик.

— Я хотела… — не успела я закончить предложение, как ощутила, что сумка слегка дернулась, словно к ней кто-то прикоснулся. Возникло чувство, будто рядом со мной присутствовал не только Дух. Нет уж, хватит. Я взяла сумку в руки, делая вид, что хочу в неё заглянуть, вместо этого присела и резко шмякнула ею по тому месту, где предположительно кто-то стоял. Как только сумка уткнулась в невидимую преграду, я бросилась вперёд, захватив ноги невидимки в клещи и попытавшись его уронить.

— Держи его, — скомандовала я настолько неожиданно, что Дух подчинился. Вместе нам удалось придать невидимке горизонтальное положение.

— У него нет сумки, — прижатое к полу тело, пользуясь невидимостью, умело сопротивлялось, поэтому разобрать, кто мне попался, курьер или его помощник возможности не было.

Мы с Духом посмотрели друг на друга, и нас посетила одна и та же мысль.

— За спиной, — озвучила я совместную мысль.

— Ага, есть.

И точно, на ощупь, это была та самая сумка. Мы едва успели вложить ему свои конверты, как «парень» помогающий девушке, вернулся. Вернее, наг, если я не ошиблась. Судя по всему, он собрался отогнать именно нас. И скорее всего, опять воспользуется хвостом. Дух тоже его заметил.

— Поднимаем, — на этот раз скомандовал он.

Невидимку мы использовали как щит, а сами успели уклониться и побежать. Все случилось очень быстро. Правда наги перемещаются заведомо быстрей, поэтому за первым же углом, я открыла первую попавшуюся дверь.

— Сюда, — обратно закрывать пришлось быстро, но тихо.

Как ни странно это оказался класс. По всей видимости, тут тоже проводились практические занятия. По крайней мере, монструозная шипастая тварь, от которой ученики боязливо пятились к стенам, не могла быть разумным существом.

— Извините, за вторжение, — я перебежала к окнам. Блин, высоко, второй этаж. — Не обращайте на нас внимания.

— У нас своя практика, — Дух сноровисто открыл окно. Уцепился руками за подоконник и спрыгнул.

Етить. Пришлось повторить, чтобы не потерять его из виду. Чуть ноги себе не отбила.

— Что ты там хотела?.. — Дух неожиданно прижал меня к стене.

— Объединиться. Я подумала, что поодиночке нам не выстоять.

Он сплюнул. И не отпуская меня, с мрачным видом, даже демонстративно, переложил белый конверт из своей сумки в мою.

— Это должно значить, что ты согласен?

— Это должно значить, что мы квиты.

Парень пошел вдоль стены, буквально прижимаясь к зданию.

— У меня только два отданных, — я пошла за ним. А что? Всё равно мы уже разменялись. — И три цветных. У тебя тоже?

— Что ты от меня хочешь? Я работаю один.

— Заметно. Такой характер ни один напарник не выдержит.

Он резко остановился и посмотрел на меня в упор. В сочетании с его челкой, это вышло очень красноречиво.

— Ладно! — сдалась я, — мы разойдемся, если ты ответишь мне на один вопрос.

В ответ, он всего лишь кивнул, и продолжил движение. Правильно, останавливаться надолго нельзя. Нас выследят.

— Тогда и ты ответишь на мой вопрос.

— Идёт. Почему тот парень был невидим? Если я правильно поняла, под невидимостью тут скрывается что-то необычное.

— Хы, необычное, это ещё мягко сказано.

— Так что?

Дух отстранился от стены, посмотрел на ряд окон, наверно искал через какое можно проникнуть обратно.

— Аргел уже может уходить на третий уровень защиты, причем мгновенно, без использования амулета или движений. Правда, на улицах города, за пределами Института, его умение бесполезно.

— Третий уровень? — вырвалось у меня. — А сколько их вообще?

— Мне известно о трёх. Первый начинается за воротами. Второй, когда переходишь на эту сторону Института. А третий, дает возможность другим существам, поддерживать видимость человека, оставляя все остальное невидимым.

— А ты был на третьем уровне?

— Стоп, моя очередь. Как ты поняла, что к тебе подкрался Аргел?

— Почувствовала его присутствие. Как с нагом. Только на нага я не успела отреагировать.

— А, по-моему, очень даже успела. Мы бы не смогли удрать, поймал бы он нас снова. Могу поспорить, что где-то поблизости был и Сей. Чувствовать присутствие «невидимого», это, конечно, надо уметь.

— А бывают такие случаи, когда обыч… непосвященные люди попадают за первый или за второй слой защиты?

— А? Бывает.

— И что?

— Именно для этого существует третий слой. Сквозь который случайно уже не проникнуть.

— А если не случайно? Как Аргел.

— Не советую. Там неподготовленному человеку делать нечего.

— Я рискну. Научи. К тому же, то окно, на которое ты смотришь, слишком подозрительно. Как будто нарочно открыто.

Дух зашипел. То ли недовольный моей назойливостью, то ли от не желания признавать, что я могу быть правой.

— Что предлагаешь?

— Ты знаешь своих одногруппников лучше меня, если они опять устроят ловушку, то сможешь её распознать. А если я буду для них невидима, то легко смогу подойти поближе и помочь тебе. Они не будут этого ожидать.

— Хочешь использовать меня как приманку?

— Хочу правильно использовать наши шансы, просто потому, что поодиночке у нас их вообще нет. А получится или нет? Так если не рискнем, не узнаем.

Как, оказалось, объединиться было хорошей идеей, по крайней мере, нас не уделали вчистую.

***

Домой я вернулась только после обеда. Со странным, совершено не присущим мне, приподнятым настроением. Будто действительно сдала экзамен в самое престижное учебное заведение, да и к тому же на гособеспечение попала. На шее у меня висел медальон (а не амулет, как я считала), снимать, который пока запрещалось. В кармане направление на индивидуальную стажировку. Обычно стажировку проходли с наставниками, так сказать, на местах. Но так как мы с Вербом разнополые, мне назначили другого «учителя». Чтобы я научилась пользоваться всеми преимуществами женской натуры. А ещё у меня имелся конверт для родителей. С извещением, что их дочь выиграла двухмесячную путёвку в летний лагерь. С перечнем всех мероприятий, что будут там проводиться. Мне даже предоставят несколько фото, в качестве доказательства, что в лагере я была. У них всё схвачено, не подкопаешься.

***

Мир Помпиль. 8 по каталогу ЦИМа.

Год спустя.

К настоящей стажировке Неви не допускали из-за возраста, зато она могла посещать лекции, курсы, знакомиться в столовой с новыми людьми. Или не совсем людьми. А в своём мире выбрала специальность журналистику, ещё слабо представляя, как будет это совмещать. К тому же родители были недовольны частыми отъездами старшей дочери (младших же надо было на кого-то оставлять), но тут помог дед. Неви раньше думала, что тот бросил семью, а оказалось, что он жил в другом мире. Теперь же, отправляясь в Институт, она говорила, что идёт к деду и практически не врала.

Отправляясь на очередные практические курсы, девушка даже не могла представить, что они обернутся провалом. А все из-за местных фанатиков, внезапно и без видимых причин, открывших кровавую охоту на иноверцев. Её, буквально в самом начале, отрезало от группы. И дальше пришлось выкручиваться самой. Не зря же её учили.

Половинка медальона была наглухо привязана бинтами к торсу. Не то, что она была ранена, просто посчитала, что так вероятность выжить выше. Если медальон потеряется вместе с оторванной рукой, то шансы спастись упадут до нуля. А если с торсом, то ей уже будет всё равно, верно?

Было страшно. Именно в это время, Неви осознала, что перевоплощаться и быть курьером куда интересней, чем быть боевиком и лишать жизни людей, взамен на свою. В руках девушки мелко подрагивало оружие, направленное на вход в подвал. Возле входа уже валялось два трупа. Да, их многому успели научить. И эти действия подпадали под радикальные меры самозащиты. Ведь позволить себе пожалеть или простить нападающего могли только сильные личности. А она такой не была.

Девушка старалась, поразить врагов с одного раза и навсегда. Ведь слишком громкие и частые выстрелы могли привлечь к этому месту не одиночек, а целую группу фанатиков. А там достаточно и одной гранаты, чтобы все закончилось. Но девушка продолжала до последнего верить…

И выстрелила раньше, чем успела понять, кто вломился в её укрытие. Затекший палец дёрнулся.

Тело застонало и попыталось подняться.

На этот раз девушка выстрелила осознано.

— Может, хватит стрелять, — сипло отозвалось тело голосом ребёнка. Поворочалось, постанывая, и прильнуло к стене. За время работы на ЦИМ, девушке довелось повстречать немало существ, которых убить обычным оружием было невозможно. Но там же она и узнала, что на вражеской стороне они тоже присутствовали. Так что радоваться не спешила.

— Ты Неви, да? — спросили у неё, не стремясь появляться на единственном пятне света. Она услышала характерный звук, будто кто-то принюхивался, — Да. Ты Неви. Запахи совпадают. Держи. Мы своих не бросаем.

Ей под ноги упала вторая половинка медальона. Её медальона.

— Соедини их, — посоветовал голос. — Эмис его зачаровал. Он вынесет тебя в безопасное место. Ты не ранена? Помощь не нужна?

— А ты? — не удержалась Неви, поспешно снимая бинты, но не спеша соединять половинки. И сама же ответила на собственный вопрос. — Ты же… я же в тебя…

— Ерунда, — уверил её голос. — Я тут немножко посижу, подлечусь. А ты поспеши, а то заряд закончится. Будет досадно и пожалей человека, который ради тебя старался.

Пользоваться магическими порталами она умела. Правда, они никогда не вызывали восторга.

В последний момент, девушку посетила страшная мысль, а что если она ошиблась, и это обычный человек, которого она оставила умирать? Он же сказал о лечении, а не о регенерации.

Безопасным местом оказался ночной двор родного Института.

— Где твой проводник? — тут же набросился на неё незнакомый человек в характерном балахоне мага. Хорошо, что рядом нашлись и знакомые лица, иначе бы магу не поздоровилось. С его стороны было опрометчиво набрасываться на девушку с оружием, у которой в крови ещё адреналин бурлил. Хотя, кто их магов, знал.

— Там остался, — не видела причин скрывать Неви.

— Почему? — он бесцеремонно схватил её за подбородок и посмотрел в глаза.

— Я в него выстрелила. Два раза, — против воли ответила она, и запоздало прикрыла рот.

Человек выругался.

— Он был жив, когда ты уходила?

— Не знаю. Пойдите туда и проверьте.

Человек махнул рукой, и тени вокруг поляны ожили, бесшумно следуя за ним. Конечно же, никуда проверять они не пойдут. Они не идиоты путешествовать в эпицентр чужих конфликтов.

— Кто это был? — спросила она у заведующего кадрами Михалыча.

— Маги, — пренебрежительно ответил он. — Кота ловят.

— Так ведь Кот преступник. Почему они ловят его здесь?

— Так они считают, что мы его иногда нанимаем. Для трудных заданий, — с особым сарказмом сказал Михалыч. — Вот, как сейчас.

— А это правда?

— Что, правда?

И Неви поняла, что спрашивать дольше бесполезно.

Они неспешно пошли к Институту.

— Михалыч, — решила поинтересоваться Неви, остановившись у входа в здание, — а вы вернетесь за проводником?

— Зачем?

— Но как же… мы же своих не бросаем, — повторила она услышанные недавно слова.

Михалыч раздосадовано цыкнул языком.

— За некоторыми возвращаться не надо.

Прежде чем зайти, он почему-то обернулся. Неви тоже последовала его примеру и увидела, что следом за ними кто-то идёт, характерно придерживаясь за бок. Михалыч продолжал невозмутимо стоять, глядя на приближающуюся фигуру. Которая, поравнявшись, на поверку оказалась ниже и младше самой Неви. К тому же девочкой.

— Неужели они меня не дождались? — шутливо спросила она, и Неви узнала голос.

— Какая досада, — делано подтвердил Михалыч. — У некоторых совершенно нет терпения.

Девочка ловко, при помощи одной руки и рта, разделила медальон на две части, и отдала половинку Михалычу.

— Может, все-таки оставишь себе? Мало ли.

— Вот именно. Вдруг вам когда-нибудь придется уже меня искать?

— А ты не рискуй.

— Я что специально? — девочка зашла в гостеприимно распахнутые двери, продолжая держать руку на потемневшем боку, и обратилась к Неви. — Ну, с боевым крещением тебя.

Девушка слишком запоздало поняла, с чем её поздравили, чтобы достойно ответить.

— Зайди в медпункт, — заботливо бросил ей вслед Михалыч.

— Не, мне только на минутку, к Бену.

Неви проводила взглядом скрывшуюся в недрах Института девочку. Смутно припоминая, что Бен, вроде заведующий складом одежды. Она там ещё ни разу не была, этим складом пользовались в основном искатели и полевые агенты. Значит, эта малявка и есть искатель, решила для себя девушка, и то только потому, что считать её полевым агентом было белее неправдоподобно. А так же вспомнила, что уже несколько раз видела рядом с главой отдела искателей кого-то мелкого и неприметного.

— Это ведь она за мной?..

— Да! — подтвердил Михалыч, не дав ей закончить.

— И мы должны были вернуться вместе, но маги тут ждали именно?..

— Да! — прежде чем закрылась дверь, Михалыч задумчиво осмотрел темный двор. — Сегодня они слишком близко подошли.

— То есть она и есть?..

— Странно, не находишь? Разве можно их перепутать.

— Но все считают, что Кот… парень. А… выходит, вы действительно нанимаете преступника. — Неви всегда очень быстро анализировала полученную информацию. Клубок событий, что развернулся перед ней, невозможно было скрыть. Значит, вывод был один. — Вы теперь сотрете мне память? — спросила она с обреченным пониманием.

— Возможно! — уклонился он от ответа. — Это не мне решать.– Михалыч взял её за подбородок точь-в-точь, как тот маг, проникновенно глядя в глаза. — Вопрос в том, сумеешь ли ты сберечь эту информацию самостоятельно, без подключения клятвы жизни?

— П-почему я? — вздрогнула Неви, осознавая, что один долг перед Котом на ней уже висел.

— Настанет время, когда нам понадобится человек, которому не нужно ничего объяснять. Достаточно понятливый, чтобы мгновенно принять решение.

***

На складе старины Бена, происходило неуместное для этого времени суток, движение.

— Что-то случилось? — спросила новоприбывшая, уже не изображая смертельно раненого человека. Она остановилась, гадая, не может ли быть связан этот аврал с давешним визитом ловцов магов, разминуться с которыми ей позволили собственные умения и интуиция. Впрочем, даже если бы они её и дождались, это ровным счётом не гарантировало им победы.

— А, ничего, — разъяснил сам Бен, руководя самим процессом, но на правах главного, не принимая в нем непосредственного участия. — Новая поставка прибыла, надо до начала смены всё рассортировать. Твоя одежда вон там.

Из глубины склада она услышала торжествующий, но тихий голос Каэна.

— Ха, ты проиграл, она вернулась сегодня.

— Не обращай внимания, — отечески посоветовал Бен, — ребятам тут скучно.

— Я и не обращаю, — девочка зашла за ширму, сняла модную кружевную кофту, струсила её, будто избавлялась от налипшей грязи, (одежда действительно выглядела, как и прежде, без единого бурого пятнышка) и перекинула через стойку. — Вот, возвращаю, почти как новая и стирать не надо.

— Кроме самой дырки, — подошёл вышеупомянутый Каэн. Взял кофту и рассмотрел на просвет. — Теперь из-за тебя латать. Не могла голову подставить?

И тут же, получил затрещину от Бена.

— Скажи спасибо, что только одна, — с невозмутимостью оборотня, парировала девочка.

— Спасибо. Слушай, а я давно хотел у тебя спросить. Почему ты пользуешься своим настоящим именем?

— Что, правда? — заинтересовался другой работник склада. — Маргарита это твое настоящее имя? Мне всегда казалось, что это такой цветок.

— Так и есть! — Рита вышла одетая, как обычно, в клетчатую рубашку и синие джинсы. Ей в основном такую одежду и подбирали. — Мое имя и означает цветок, — рядом прозвучало неуместное гыгыканье. — Поэтому не вижу смысла что-то менять. И вообще, для меня наоборот, некоторые ваши позывные звучат, как имена. Например, Каэн. Хотя, насколько я помню, оно означает что-то вроде тонкого бревна.

— Древа! — с возмущением поправил Каэн.

— Да-да, конечно, очень такое стройное деревце, — и совсем неожиданно для себя, а для остальных ещё неожиданней, приложила к торсу парня короткую цветастую юбку.

И не став дожидаться ответной реакции, убежала, расслышав за спиной весёлый запоздалый смех и один возмущенный вопль. Во время дружеской перебранки, она даже не заметила, что к её рубашке был прикреплен пока неактивный магический маячок.

Зачем гоняться за неуловимым Котом, если его можно вычислить, прибегнув к предсказаниям. На этот раз, выбор пал на Маргариту Домбровскую, потому что согласно видениям предсказателей, Кот каким-то образом будет с ней связан.

***

А днём спустя, юный помощник архивариуса Геннадий читал первый отчёт новоиспеченного курьера Неви. Он был сухим и максимально кратким. Только факты, без эмоционального окраса. Гена посочувствовал девушке, угодившей в такую безвыходную ситуацию, а старик Макар и вовсе поспешно ушёл, оставив архив на помощника.

20. мая 2019.

Дважды похищенный

Предисловие

— Виталий Лаврентьевич, отдел аналитиков кое-что обнаружил, — помощник главы отдела искателей, положил на стол папку, ничем не отличающуюся от своих предшественниц. — Вот, смотрите.

— И что же там такого занятного? — Виталий Лаврентьевич отложил текущие бумаги, ровно настолько, чтобы понять, стоит ли новая информация отдельного внимания, и пристально посмотрел на молодого человека.

Кай мог бы солгать, будто абсолютно не в курсе того, что же там написано, просто ограничившись лишь замечаниями самих аналитиков. Но по пути он всё же не удержался и ознакомился с содержимым, от чего выдавал излишнее нетерпение. И не удивительно, информация касалась его родного мира. Ни излишние любопытство, ни излишний патриотизм из него за время службы так и не выветрились, и порой мешали мыслить здраво.

— В двух словах, это касается мира 25-11-3. Там творится что-то странное.

— Ты же знаешь, мы не должны вмешиваться. К тому же, о помощи нас никто не просил.

— Но, там просматривается система, — горячо заверил помощник, как человек, искренне ратующий за свою страну. — Возможно, стоит проверить.

— Возможно, и стоит, — задумчиво повторило его начальство, просматривая собранные данные. Работа аналитиков, как всегда удивляла. Чтобы заметить действующую закономерность в мешанине новостей, слухов и потока дезинформаций, надо обладать определённым складом ума, проделывая колоссальную работу. Мало того, надо ещё иметь потрясающую интуицию, чтобы предположить, что эта закономерность существует, раз, за разом посылая туда людей, чтобы её отыскать. А Виталий Лаврентьевич всегда уважал, как тех, кто доверяет интуиции, так и тех, кто обладает настойчивостью для поиска доказательств. Как ни странно, Кай видел далеко не всю картину, у парня банально не хватало опыта и необходимых знаний. Приняв решение, Лавр взял бланк и быстро написал прошение в отдел пророчеств. В свете возникших обстоятельств, необходимо было уточнить, какими людьми стоило бы укомплектовать группу. Риск риском, но хорошая команда выпутается даже захлопнувшейся ловушки. — Вот, отнеси. Пусть укажут координаты.

Или, что вероятнее, предстоящую цель, но этот нюанс Лавр озвучивать не стал.

— Так вы всё-таки намерены послать людей? И кто туда отправится? — на секунду забывшись о субординации, поспешил поинтересоваться молодой помощник.

— Вот ты и отправишься, если твою кандидатуру одобрят. — Виталий Лаврентьевич полюбовался на радостное лицо Кая, прежде чем опустить его с неба на землю. — Возьмешь на себя ответственность и сам её возглавишь. Группа будет разношёрстной, а детали и участники будут зависеть от того, что нам скажут провидицы.

Виталий Лаврентьевич решил, что пора уже помощнику набираться собственного опыта, с тех самых пор, как его предшественник ушел на заслуженный отдых. В своём мире ему будет проще ориентироваться. А узнать, почему стали пропадать дети с едва проявившимися способностями, можно и самому.

Мир Саймол. 25-11-3 по каталогу ЦИМа.

Заказной агент.

Последнее, что я связно помнил, была струя жидкости мне в лицо. Потом начались смутные образы, которые перегрузили мозг настолько, что потерялась всякая связь с реальностью.

Мне грезились потрясающие видения, преисполненные ощущением радости и щенячьего восторга, пока впереди сияло мое солнце, мой свет. Мой близкий и далекий, манящий путь, к которому я всеми силами стремился, но никак не мог достичь. Были моменты, когда я его терял из виду, и тогда на меня накатывало отчаяние. Не хотелось никуда двигаться, пропадало само желание, я не понимал, зачем теперь это нужно, когда нет цели. Тогда меня подхватывали тени и несли на крыльях вечности, в пустоту бытия. Но и там я встретил мой свет, и уже не отставая от него, последовал за ним, в его чертоги, что скрывались в белом коконе. И тени, кружившие рядом, уже не страшили.

— Обязательно было применять на нем «преданность щенка»? — с раздражением спросила тень, голосом дивного создания.

— Слишком заметно? — ответил ей мой свет. — Надо же было что-то предпринять, когда он начал упрямиться, а на уговоры времени не оставалось. По-моему, это был единственный выход.

— Я уже представляю ваш содержательный диалог.

Не успел я отстраниться от нависшей тени, как ощутил в шее жжение.

— Черт, больно, — и ухватился за пострадавшее место.

— Ну, вот первая нормальная реакция. А то вёл себя, словно мара болотная.

— А? — я заторможено проводил взглядом удаляющуюся девушку в зелёном пятне наряда. Зрение постепенно восстанавливалось, так же как и логическое мышление. — Что это вообще было?

Моему взору предстал обычный минибус на восемь пассажирских мест, я даже марку сумел определить «Метис Гранд». У нашего садовника была такая же. И как я мог принять это корыто за безопасное место, тем более за кокон? У меня что, были галлюцинации? Взгляд сфокусировался на том месте, где мозг зафиксировал «Мой свет». Ею оказалась та самая девочка, в ярко красной рубахе, которую, насколько я помню, мне так и не удалось послать дальнею дорогой. Наверное, не успел. А всё потому, что она не вызывала у меня доверия. Было сложно поверить человеку, который начал нести чушь, будто пришёл специально, чтобы меня спасти, в то время как его закрыли в том же помещении вместе с тобой. Какая-то мелкота, метр в прыжке, собиралась утереть нос вооруженным похитителям? Даже не смешно. Мне уже давно не смешно.

Я видел, как ради меня погибали люди. Одни, чтобы сбить деньжат с моего отца, другие, чтобы эти деньги для него сохранить. Возможно, я просто устал от всего происходящего. И в этом тоже не было ничего удивительного, если учитывать, что похищают меня уже не впервые. В такие моменты мне хотелось бы быть сыном обычного человека. Например, шахтера или того же садовника.

— Опять ты! — вырвалось у меня, когда вместе с сознанием, пришло понимание: девчонка не соврала и в самом деле вытащила меня из плена. Вот только как она это провернула, я, увы, не помнил и это меня очень нервировало.

— Потом поблагодаришь, — усмехнулась она.

— Не собирался я тебя благодарить, вот ещё.

— Цыц, детишки! — в салон вошёл парень в нагрудной пластине рыцаря и с мечом, всего-то немногим старше меня. — Рита, я же тебя отправлял всего лишь на разведку, а не ради похищения. Неужели сложно было справиться с таким легким заданием и не привлекать лишнего внимания?

— Не сложно, если бы не два «но», — небрежно согласилась она. — Во-первых, преданность щенка избавила меня от лишних разговоров и объяснений, а во-вторых…

— Дрим, Дрим, ходу, ходу, — на спящего водителя налетел мелкий шкет, лет десяти, в плаще и в шляпе с большим пером. Показалось, что водитель, которого я не заметил, завел минибус, даже не успев толком проснуться, и врубил сразу вторую скорость. — Кай, в нашу сторону движется отряд с очень недружественными намерениями.

— Ты уверен? — парень, что назвал нас детишками, принялся кого-то высматривать. Сначала в боковом окне, рядом с девчонкой, потом, остановившись возле меня, в заднем окне. И, похоже, что-то таки высмотрел. — Кршьи, как они на нас вышли? Рита, ты, что хвост привела?

— Собственно, это и была вторая проблема, — продолжила девочка прерванную речь, — которая почти не зависела от моих действий. Не хочу пугать или строить предположения, но это вполне могут оказаться наши конкуренты. На всём периметре их базы, находились магические сигналки, пришлось их обезвредить. С концами! А я не маг, чтобы заметать такие следы. Видимо они это заметили и слегка обиделись.

После чего она выразительно посмотрела на меня. Спокойно Дима, спокойно, их всего пятеро, если будет совсем худо — справишься.

— Чего ещё!? — вызверился я, больше всего опасаясь, попал к упомянутым магам. Нет, я нисколько не сомневался в существовании всяких магов или экстрасенсов, отец их постоянно нанимал, чтобы устранить конкурентов или защитить себя, но это обстоятельство не мешало мне считать их или сумасшедшими или шарлатанами. Особенно меня настораживали люди, в голосе которых звучала настолько твердая уверенность, будто других вариантов не должно существовать.

— Оставь его, он не в курсе, — заступился за меня Кай.

— Зато папаша его в курсе, — шкет усердно искал что-то в бардачке. — И вообще, мне не нравится, что из-за него нам приходится так рисковать.

— Не больше чем обычно. Советую привыкать.

— Нет, сегодня-таки больше, — возразила Каю белокурая девушка, в зелёном коротком платье, всматриваясь в дорогу через сложенные в трубочку кулаки. Вот-вот, она больше всех смахивала на умалишенную, какая нормальная девушка станет надевать полосатые чулки в сочетании с дырявыми перчатками? При этом ещё на полном серьёзе смотреть сквозь кулаки, словно это бинокль?

— Ага, — подтвердила девочка по имени Рита, к слову внушающая больше доверия, так как выглядела привычнее. — Чтобы вы знали, нам только что перекрыли два пути отхода.

Хотя говорила не менее странно.

— Впереди образовался купол для перехвата и скоро мы в него упрёмся, — подхватила её слова и девушка в зелёном. — Может, он нас и не остановит, но тряхнёт знатно и Дрим может пострадать. А возможно просто затормозит, что и позволит им нас догнать. Надеюсь, тебе прекрасно известно как нам в таком случае действовать, Кай?

Теперь все устремили взгляд на дорогу впереди. Для меня она оставалась чистой, самая обычная дорога, с деревьями и кустарниками по бокам. Между тем, атмосфера в салоне явно накалилась. Кай пересел поближе к водителю, по пути раздавая всем странные черные ремешки.

— Думаете, они догадались, что это мы? — забеспокоился шкет, пытаясь застегнуть на запястье водителя ремешок. — Не думаю, что они стали бы применять купол против обычных людей.

— Ты слишком хорошо о них думаешь. К тому же они всё равно догадаются, когда мы станем прорываться, — возразила девушка, тоже застегивая ремешок на своём запястье, и обратилась к Каю. — Ты уверен, что стоит использовать рывок? Нам его дали на крайний случай, применив его, мы сразу же себя раскроем.

— Я решил, что уже нет смысла скрываться, — Кай пронзил каждого взглядом, будто искал того, кто станет ему перечить.

— О чём вы вообще говорите? — стало очень неспокойно, когда его взгляд остановился на мне. Надевать непонятную штуку на себя, я не собирался. Пусть она и выглядит безобидно, как дешёвая подделка из кожи. Но я разглядел на ремешке индикаторы, да и вес не соответствовал внешнему виду. Он явно имел внутреннюю начинку, поэтому я попытался незаметно сбросить его на пол. Именно эти мои маневры заметил Кай, но предпочёл вначале отдать распоряжение, а не акцентировать внимание на моем протесте.

— Мэри, замаскируй нас. Дрим, съезжай с дороги. Рита, кому сказано, одеть браслет, и нашему пр… подопечному тоже.

— Куда сворачивать-то? — впервые подал голос водитель.

— Вправо, — подсказала Рита, пересев ко мне.

— Почему вправо? Там дороги вообще нет, — девушка перевела свой «бинокль» вправо.

— Дороги нет, а портал есть.

— Подожди, когда ты говорила, что два пути перекрыто, ты имела в виду и порталы?

— Конечно, я же не сенсор, мне порталы как-то ближе.

— В таком случае, это вопрос времени, когда они поймут, что мы движемся именно к порталу и перекроют и его тоже.

— Так и так поздно, уже всё наземные порталы в пределах досягаемости, перекрыты. Думаю, с их возможностями это не сложно было провернуть, остались только те, которыми трудно или невозможно воспользоваться. Чтобы не тратить лишнюю энергию. Как вариант спасения, у нас есть крохотная вероятность наткнуться на блуждающий портал, но мы же не будем тупо ждать, когда он появится, верно?

Да эта девчонка прямо оптимистка. Если бы я ещё понимал, о чём она говорит. Впрочем, непонимание не мешало мне сопротивляться. Черта с два они наденут на меня эту штуку.

— Разговорчики. Шем, успокой его, чтобы не мешал, — Кай указал шкету на меня.

— Проще усыпить, — недовольно бросила девушка. — Проблем будет меньше.

Внезапно я почувствовал себя настолько расслабленным, что даже на поднятие руки требовалось неимоверно много усилий. Что опять происходит? Девочка этим воспользовалась и таки застегнула на моем запястье ремешок.

— Не отвлекайся! — шикнул на девушку Кай. — Засекла сколько у них магов?

— Один точно есть, но не боевик. Но достаточно сильный, чтобы покрыть настолько большую территорию.

— Не исключаю, что боевик уже успел замаскироваться и теперь может незаметно к нам подкрасться. Что-то я сомневаюсь, что они отправились на задание без силовой поддержки, — при этом он посмотрел на водителя.

— Да нет, важнее, замаскировал ли он ещё кого-то, кто может преподнести нам сюрпризы? Надо решать, или будем все силы тратить на прорыв, или остановимся и дадим бой.

— Или всё-таки воспользуемся порталом и улизнём без боя, — вновь внесла предложение Рита, удерживавшая меня от падения на резких поворотах. Водитель лихо уклонялся от встречных деревьев, почти не притормаживая, будто продолжал видеть перед собой трасу.

— Ты же сказала, что они все перекрыты, — удивилась Мэри.

— Чем вы слушали? Я сказала, все наземные перекрыты. А кроме них есть ещё несколько воздушных и подземных. И так как летать из нас никто не умеет, а копать долго и заметно, воспользуемся тем, что находится в воде. Судя по глубине, в озере, кажется. Я надеюсь, плавать все умеют? Хотя, какая разница, мы же в машине, а ты маг и можешь сделать её непромокаемой.

— Хорошо! — согласился с предложением Кай. — Дрим веди так, чтобы они не поняли, что мы движемся к озеру, но и постарайся не сильно петлять, побереги силы. Отсчет пошел на секунды.

— Да, кто вы такие, мать вашу? — нашёл в себе силы выкрикнуть я.

— Не волнуйся так, — наклонилась ко мне Рита, — расскажем, когда будем в безопасности.

— Вы бы мне подсказали, — попросил их Дрим, — с какой стороны к озеру подъезжать.

Судя по всему, у Кая имелась карта местности, которую он разложи на коленях.

— Мэри, закрепи её так, чтобы она соответствовала сторонам света и учитывала все наши движения. Вот так, спасибо! Рита, теперь сможешь указать, где он находится?

— Да, сейчас! — Рита оставила меня и поспешила к нему, склонившись над картой, — портал находится, где-то вот в этой точке.

— А в этой, судя по всему, обрыв, если поднажать, после прыжка, окажемся максимально близко к нужному месту. Сомневаюсь, что нам удастся добраться до него по дну.

— Понял! Сделаем! — водитель каким-то образом тоже это рассмотрел и заложил замысловатый вираж, от которого я вначале приложился головой об стекло, а потом свалился на сиденье. С тех пор разговоры мог только слышать, без их визуального сопровождения.

— Значит, он не на дне находится? — поинтересовался шкет.

— Само собой, — ответила ему Рита, — порталы не привязаны к поверхности земли. По крайней мере, с одной стороны. Возможно, к нему придется плыть, только, говорю сразу, я плавать не умею.

— Даже плавание тут может не помочь. Чтобы добраться до него, нужно его видеть, а из нас всех видеть его можешь только ты. Так что рывок, действительно, понадобится.

— Говорю же, я плаваю только вниз, — повторила Рита, специально для Кая.

— Я буду плыть вместо тебя, а ты меня направлять.

— А сумеешь? Предупреждаю, я тяжелая.

— Внимание, держитесь! — предупредил Дрим, и бус знатно тряхнуло, сначала вверх, потом набок. Дальше он двигался так же кособоко, как хромое на ногу животное.

— Что там?

— Земляной голем. Оторвал нам колесо.

Оторвал? Как тогда мы продолжаем двигаться?

— Вот теперь они точно знают, что это мы перешли им дорожку. Дрим, до обрыва осталось около двухсот метров, так что думаю, нет больше смысла изображать отдыхающих. Прибавь скорости и ныряй. Мэри, если они попытаются нас остановить, не трать силы на всех, только на меня и Риту.

— Дрим, а твоя машинка в подводную лодку не умеет превращаться?

— Смешно, напомни мне, почитать пособие по конструированию подводных лодок, когда вернемся к этому вопросу.

Машина стала двигаться, ну совсем уж не характерно для колёсного транспорта. Мне даже показалось, что микробус уменьшился изнутри, а крыша и пол деформировались. А когда в окне мелькнула металлическая конструкция похожая на лапу с тремя когтями, я кажется, вообще перестал дышать. Что, черт возьми, происходит? Кто они такие? Они совершенно не похожи на обычных наёмников, которых нанимал мой отец. Я бы мог сказать, что продолжал бредить, но всё слишком реалистично, чтобы быть вымыслом моей скудной фантазии.

За окнами то и дело мелькали металлические сочленения и «лапы», позволяя преодолевать невозможные препятствия для машины такой модели. Я предпринял ещё одну попытку принять сидящее положение, но не успел.

— Пристегнулись! — скомандовал Дрим, и меня припечатало ремнями в полусидящем положении. В следующую секунду, к неудобному положению прибавилось ощущение невесомости, микробус совершил обещанный прыжок с обрыва. И закономерно рухнул вниз. Ремни впились в тело ещё сильнее, а вот не пристегнутых Кая и Риту, подбросило вверх. После чего я второй раз забыл, как дышать, когда Кай, а потом и Рита, которую он держал за руку, прошли сквозь потолок. Дальше последовал удар об поверхность воды и ликование Дрима. — Порядок!

За окнами в мутной воде, всплыли пузыри: микробус медленно тонул. И это он посчитал порядком?

— Всё, я пустая! — устало оповестила нас Мэри.

— Я тоже, — Дрим без опаски обернулся, роль водителя для него закончилась. — Нас всё-таки пытались задержать? А то голем меня что-то не впечатлил.

— Не то слово, мы призе… приводнились прямо на заботливо подставленную сетку. Теперь точно выхода нет, даже если бы мы всплыли. Полагаю, если Каю и Рите не удастся нас вытащить при помощи рывка, придётся организовывать ещё одну спасательную операцию. Причём не факт, что нам удастся отделаться так легко, как им. В этой коробке пригодного воздуха хватит едва ли на шесть часов, а дальше мы начнем медленно задыхаться.

— Брось, Мэри, нам не позволят настолько мирно умереть.

— И вы спокойно об этом говорите? — заволновался шкет и я был абсолютно с ним согласен.

— А зачем зря волноваться? В любом случае, останется ещё вариант с обменом. Как в тех фильмах, где шпиона одной страны обменивают на шпиона другой страны, а в процессе передачи они успевают померяться силой и победивший получает всё.

По салону пронесся сдержанный смех. Так как ремешок был у меня перед лицом, я заметил, что индикатор на нем засветился желтым огоньком.

— Не хочу набивать себе цену, — Дрим пересел в салон, — но меня они вряд ли захотят обменивать. По крайней мере, не раньше, чем попытаются синтезировать мою способность.

— Считаешь, у них нет никого со способностью, как у тебя?

— О чём вы говорите, как способность можно синтезировать? — шкет тоже попытался присоединиться, но споткнулся на ровном месте.

— Ты прав, способность нельзя ни синтезировать, ни скопировать. Просто Дрим намекает, что, в общем, ему лучше не попадаться живьём.

Тот кивком подтвердил её слова.

— То есть, а как тогда?

Дрим пожал плечами.

— Секрет фирмы. До сих пор не подводила.

— Что там происходит, почему сигнал то появляется, то исчезает?

Мне бы тоже хотелось знать, что происходит. Но приходилось довольствоваться только непонятными разговорами.

— Эй, а меня можно освободить?

— Извини, мы о тебе совершенно забыли.

Вместе с обретшей свободой от ремней, я ощутил, что могу нормально двигаться. И первое, что я сделал, попытался снять ремешок. Да, что же это такое? Почему не получается?

— Не надейся, снять его может только тот, кто одел. Думаешь, почему, каждый сам на себя их одевает?

А раньше нельзя было об этом сказать? По крыше микробуса что-то ударило.

— А вот и наш долгожданный противник, — девушка подняла голову к потолку.

— Если он проделает дыру, мы все захлебнёмся, — заволновался мелкий.

— Можешь, удержаться, и не говорить настолько очевидных речей?

— Дрим, сбоку!

За окном внезапно мелькнула рука с шипастой дубиной, я сосредоточился, ожидая удара, но та попала лишь по загудевшей металлической ширме, которая его закрыла. Через мгновенье все окна обзавелись дополнительной защитой. Кабина при этом ещё больше смялась, превратив салон в подобие коробки. Свет погас, только индикаторы продолжали светиться, помигивая жёлтым и синим цветом. Удивительно, но темнота обострила слух, и мне показалось, будто где-то что-то подтекает.

— Мне это не нравится. Почему они так долго плывут к порталу? — шепотом заговорил шкет.

— Может, на них тоже напали. Из Кая плохой боец, насчет Риты ничего сказать не могу. Я с ней ещё не работала. Откуда вода, Дрим, ты ничего не напутал, тут утечка? Дрим, ты чего молчишь?

— Мне кажется, он отрубился. Мэри сделай что-нибудь, перекрой её.

— Если я что-то сделаю, то тоже, как ты говоришь, отрублюсь. Чувствуете? Мне кажется, мы достигли дна.

Я тоже ощутил подобие толчка, и если при погружении желудок подбирался к горлу и мешал дышать, то сейчас он мешал думать.

— Или нас подцепили и теперь поднимают на поверхность. Я чувствую над нами, по крайней мере, два живых существа. И это не Кай с Ритой.

Это странно, но паники в их голосах не было. Может их противники, не такие уж и мерзавцы, как они говорят. По крайней мере, я лично ничего такого не замечал и по отношению ко мне они вели себя предельно вежливо. Не били, не угрожали, голодом не морили, если по-честному, они практически и не разговаривали со мной.

Впрочем, эти тоже не спешили посвящать меня в свои планы. И сбежать от них уже не выйдет. Собственно, у меня и выбора, как такового не было. Всё, как обычно, решение принимают все, кроме меня, и я ничего не могу поделать с таким положением. Разве, что вернуться обратно к моим похитителям, впечатление такое, будто с ними реально безопаснее. А то эти ребята и девушка, как по мне, слишком рисковые.

Браслет тем временем, перестал изображать светофор в режиме ожидания, жёлтый индикатор становился всё интенсивнее и вот-вот должен был покраснеть, как в потолке образовалась трещина, из-за чего немного посветлело. В отверстие не попало ни единой капли, зато проникла рука, веерным движением разбрызнув голубую жидкость. Я отвлёкся, прикрываясь, и в этот же момент засветился красный огонек на браслете. Вот тогда-то я и понял, что значило «рывок». А как ещё можно было описать ощущение, когда тебя резко сдёргивает с места, а ты не в силах, ни понять, ни увидеть, где может закончиться твой прыжок.

Всегда смеялся над людьми, которые попадают в подобные ситуации. Больше не буду этого делать. Потому что приземление оказалось столь же неожиданным, резким и жёстким. Прямо на мелкие камни.

— Ненавижу рывок, — услышал я Мэри. — Эй, Шио ты что? Не смей!

Когда поднялся, чтобы посмотреть что происходит, на землю упало два тела. Более того, я никого из них не узнал. Они все выглядели совершенно иначе, и что самое странное, среди них не оказалось ни одного подростка, кроме той самой девчонки. Она осталась прежней и смотрела на происходящее с таким же удивлением.

— Что произошло? — не преминул я её спросить. — Почему они выглядят по-другому?

— Я бы тоже хотела знать, что у вас там произошло, но сейчас не место для выяснений.

— Где мы?

— В другом мире, если ты ещё не понял. Отвернись!

— Что? Зачем?

— Не видишь, я вся мокрая и мне нужно высохнуть.

Девочка стала раздеваться, и я поспешил отвернуться.

— Значит это, правда? Другие миры существуют?

— Не сейчас. Нам надо убираться отсюда как можно дальше. И желательно всем вместе.

— Постой, почему? — я в растерянности посмотрел на лежащие без сознания тела.

— Очень просто, за нами могут увязаться. Если среди них есть не обделенные умом смельчаки. Вот держи, — она протянула мне через плечо что-то очень похожее на пистолет. — Применишь, если объявится кто-то посторонний.

— Что? А ты? — растерялся я, не ожидавший такого доверия и, не удержавшись, обернулся.

— А я продолжу выполнять задание, если уж кроме меня никого на ногах не осталось.

Рита сложила свои вещи в компактный кулёк, перевязав поясом, и осталась в одной длинной майке. И быстро удалилась.

— Постой, так что мне делать?

— Охранять!

В её исполнении данное слово прозвучало как команда. Мне даже почудился сдержанный смешок.

— А это разве не вы должны меня охранять? — крикнул я вслед.

— А ты как всегда, привык полагаться на других, да?

Рита прихватила зубами кулёк, упала на четвереньки и спустя минуту, вместо неё появился зверь, разорвав оставшуюся одежду в клочья. И только запястье с браслетом осталось человеческим. Я непроизвольно отступил, насторожено направив на него пистолет. Но зверь только оглянулся, мне показалось, что он даже подморгул и умчался каменистой пустошью, не проронив ни звука. Немного оправившись от сюрреалистичной картины, я смахнул со лба пот. Не каждый день такое увидишь. Да что там каждый день, такое за всю жизнь можно не увидеть. Я наблюдал за зверем, пока тот не скрылся из виду: и это с ним, то есть с ней, некоторое время находился в одном тесном салоне. Хотя, если исходить из того, что я видел, она вроде не опасна. Странная, всё-таки, но не опасна. Интересно, а превращения, следствие магии или способность?

Я присел рядом с телами, пистолет, положил в пределах досягаемости. Он мне нужен так же, как собаке второй хвост. Отец не оставлял попыток научить меня защищаться, даже заставил ходить на стрельбище вместе с охранниками. Они сначала учили меня стрелять по банкам, потом по птицам и мелким животным. Потом они привели человека.

Но вместо него я «случайно» подстрелил одного из охранников, после чего тренировки волшебным образом прекратились. А вскоре произошло первое похищение, слишком наигранное, слишком постановочное, словно расписанное по сценарию. Меня тогда здорово избили, но я так не поддался на провокацию и не воспользовался «случайно» забытым рядом со мной оружием. Причём дважды. В подтверждение моей догадки, произошли кадровые изменения среди слуг, Больше я помощника повара не видел. У отца всегда было своеобразное представление о подготовке к реальному похищению. Или же он изначально подозревал что-то другое и пытался меня спровоцировать и на это? Ха!

Настоящие похитители, как я и предполагал, таких грубых ошибок не совершали. Меня просто запирали, и выпускали, когда отец выплачивал выкуп. Или не выплачивал, тогда меня вывели охранники, предварительно закрыв голову непроницаемой тканью.

За год четыре похищения. Что-то во всем этом было не так. Или охрана отца из рук вон плохо работала, или преступникам стали помогать маги. Или они сами организовались и создали собственную ячейку, для которой им и нужны были деньги. А что, всё логично складывалось.

Кроме теперешних моих спасителей.

Они не вписывались в картину мира, не потому, что скрывали свои лица, имели возможность проникать в другие миры или превращались в зверей, а потому что маги работали сообща с людьми со способностями. Вот это было невероятно. Это было невозможно. А в целом, невозможное всё происходящее. Сын чиновника не стоил затраченных сил, организованное подобным образом спасение слишком масштабно. Затраченные на него средства ни каким образом не окупятся. Разве, что отец обещал королевское вознаграждение.

Мои размышления прервало мерцание индикатора. Желтый огонек очень быстро сменился на оранжевый, красный: я, едва успел подхватить оружие, ощутив ещё один рывок.

Очередная дезориентация, слуховые и световые шумы, и падение лицом в траву. Перевернулся на спину и наткнулся рукой на Кая. Кажется, все были на месте, до сих пор без сознания. Вот интересно, почему мы не попадали друг на друга? Стоп, а девочка зверь рядом? Я резко подхватился, преодолевая головокружение, и обвел пистолетом округу. Но увидел лишь удаляющуюся цепочку в высокой траве. Что, ещё один мир без людей? Где мы теперь? Я в очередной раз попытался снять браслет, но, как и следовало ожидать, безрезультатно. Вроде бы, вот она застежка, достаточно её нажать и отстегнётся, но этого не происходило. Почему? Магия? Мой взгляд непроизвольно пробежался по женщине в полосатых чулках. Никогда со стопроцентной уверенностью, ей не доверял. Может потому что у меня никогда не было друзей, да что там друзей, даже знакомых магов не было. Зато было несколько знакомых, которым тоже не повезло проявить свои способности в наше время. Мы родились в эпоху перемен. Активные способности во всеуслышание объявили вымыслом прошлого, мифом, раскрученным придатком к индустрии развлечения кино. Актеры и шуты. В то время, как магия, оккультизмы и прочие псевдонауки официально признали.

Третий рывок не стал для меня неожиданностью. Но определенно стал мне надоедать. На этот раз мы оказались в лесу. В очень-очень дремучем лесу. Огромные деревья терялись кронами в необозримой вышине, а их корни переплетались между собой словно комья очень толстой проволоки. Казалось, земля внизу никогда не знала солнечных лучей. Из-за чего всюду росли бороды белого лишайника, даже на вид поганые грибы, а так же избыточно зеленые и поэтому подозрительные пучки шевелящегося мха. Болото и то выглядело безопасней.

— Ей, можно более тщательно выбирать места? — заорал я в чащу, прежде чем сообразил, что кричать в таком месте чревато.

И злой рок мне об этом напомнил. Откуда-то сверху послышалось рычание, на голову посыпались сухие мелкие веточки.

Всё не прекрасно, да? Почему со мной обязательно должна случиться какая-то хрень? Я всматривался в заросли, подыгрывая своей решимости пистолетом. Зверь не человек, в него я выстрелить смогу. Легко, не то что бы я горел желанием в кого-то стрелять или кого-то защитить, просто выбора у меня не было: я находился с ними в одной связке.

Связанные общей нитью. Почему мне не объяснили, как работает этот браслет?

Мне под ноги неожиданно свалилось что-то круглое, размером с человеческую голову. Я отскочил и выстрелил над собой, не целясь, потом перед собой, когда в кустах мне примерещилось движение. А вот движение за спиной мне не примерещилось, но стоило только развернуться, как мощный удар по запястью выбил пистолет из рук. И невиданный зверь, стоящий на задних лапах заговорил ко мне человеческим голосом.

— Пули побереги, у меня запасных нет.

— А?

— Что никогда оборотней не видел?

Прямоходящий зверь наклонился, подобрал пистолет и свёрток с одеждой, которого я со страху принял за голову.

— Я думал, оборотни выглядят несколько по-другому, — пробормотал я, стараясь не смотреть на место, откуда растет длинный кошачий хвост. — Ну, как… как звери, на четырех ногах, то есть лапах, бегают.

— В истинной форме зверя я не могу разговаривать. Да и сейчас это трудно.

Я присмотрелся к ней повнимательней. А ведь точно, когда она обратилась в зверя в первый раз, её голова была более удлиненной, или правильно будет говорить — морда. А теперь вполне «человеческая», за исключением повышенной волосатости. Всего организма.

— Ты меня не боишься?

Я поймал себя на мысли, что слишком пристально смотрел, на её движения. Как она пыталась держать равновесие, стоя на двух задних лапах, ни на секунду не замирая. Будто зверь в любую минуту готов сорваться с места, прыгнуть или отскочить.

— Наверное, должен. Хотя я не уверен, почему этого не происходит.

— Если не боишься, то давай помоги мне перетащить их под укрытие.

Вдвоем (хотя я был уверен, что она и сама могла с этим прекрасно справиться), мы перетащили всех в удобную нишу под корнями огромного дерева, напоминавшими гигантские застывшие щупальца. Она была сухой, тёплой и пропитанной настолько характерным запахом, что создавала ощущение, будто хозяин спал где-то рядом. Пытаясь не поддаться гнетущей атмосфере, я с преувеличенным интересом рассматривал переплетения черных корней, не решаясь завести разговор. Рита к тому времени вернулась в импровизированное укрытие уже в человеческом виде.

— Можешь мне ответить, что с ними произошло? Почему они все оказались без сознания?

— Почему это я должна тебе объяснять? Ты тоже был непосредственным участником. Могу только предположить, что они превысили лимит своих способностей. Проще говоря, перенапряглись.

— Все вместе? — недоверчиво уточнил я. Даже на мой не искушенный взгляд такая вероятность, казалась неправдоподобной.

— Ага, все, кроме Шио. На нём использована магия сна, очень сильная. Не знаешь, почему?

— Откуда? Я только услышал, будто он на кого-то напал, или что-то в этом роде, а потом увидел, как Шио и Мэри упали.

— Ну, сей эпизод я тоже видела. А что было до этого?

Я и рассказал. Сначала отключился Дрим, после того как микробус превратился в консервную коробку и его поглотила тьма. И про руку, которая что-то разбрызгивала по салону, или, по крайней мере, попыталась это сделать, прямо перед рывком. Рассказ вышел сумбурным и, на мой взгляд, малоинформативным, но, тем не менее, Рита поняла всё.

— Демонов им в пасть, провал был очень близок, — выругалась девочка. — Значит, по чистой случайности, жидкость попала лишь на Шио. Иначе мне с Каем, пришлось бы несладко.

— А может и не случайность. Мне показалось, будто он прикрыл собой Мэри, а я сидел далековато. Наверное, меня сиденья защитили, я почти под ними лежал, — соврал я.

— Выходит, на Дрима тоже могло попасть, — задумчиво подвела итог Рита. — В таком случае приводить его в чувство будет неосмотрительно. Жаль, мне бы хотелось, чтобы нас было больше, чем двое. Извини, но толку от тебя, как от любого свидетеля.

— А их вообще можно как-то привести в чувство? — поинтересовался я, пытаясь увести тему подальше от своей бесполезности.

— Наверное, можно, только я не знаю как. Возможно, для этого действительно нужно что-то делать, а возможно, они сами очнуться, когда силы восстановятся. И если первым очнёт… — она резко замолчала, словно ей в голову пришла внезапная идея. — Нужно их связать.

— Что?

Мне показалось, что я ослышался. Как она могла такое предложить? Разве это не её друзья? И главное, зачем?

— Нужно связать Дрима и Шио, — повторила она. — Нет, этого мало, с помощью своих способностей они быстро освободятся. Нужно их дезориентировать. Может использовать местные грибы?

— Ты что собираешься с ними делать? Я не понимаю.

— Всё довольно просто и сложно одновременно. Есть огромная вероятность, что они уже находятся под действием подчиняющего заклятья, или какой-то другой дряни. Я в этом не сильно разбираюсь. Зато знаю, что практически каждое внезапное нападение на своих же, точно не является случайностью. А значит, надо предположить худшее и соответственно к нему подготовиться, то есть максимально обезвредить возможную угрозу. Даже если я ошиблась, всегда можно потом извиниться.

Слова у Риты не расходились с делом. Она вновь оставила меня в одиночестве, но вернулась очень быстро, словно не искала по округе подходящий материал, а сходила к спрятанной ранее заначке. Притащила охапку тонких зеленых шнурков с листьями. Несмотря на растительное происхождение, они свободно скручивались в узлы, не преломляясь на изломах. Но будто ей было этого мало, парня в одежде Шио, она не только обездвижила, но и завязала глаза, его собственным рукавом. Я не стал ей ни помогать, ни интересоваться, с чего такая избирательность. Меня больше волновало, почему мы вообще остановились, тогда, как два других места прошли очень быстро? С чем была связана такая задержка?

— Если всё так плохо, почему мы в таком случае не двигаемся дальше? Это ведь не конечная наша цель, не правда ли, не база? Им могли бы и там помочь.

— Нет, не база, — мне показалось, что Рита продолжила разговор с неохотой, словно размышляя, о чём говорить можно, а о чём лучше промолчать. — До неё ещё два или три таких перехода. Есть вероятность не успеть.

— Так в чём проблема?

Девочка указала рукой в сторону.

— Видишь, тот тёмный куст с белыми глазами ягодами? Там находится следующий портал в соседний мир. Но он ещё не активный, едва только зарождается. Нужно, немного подождать.

Куст видел, что-то похожее на некий портал, нет. Впрочем, не верить я тоже не мог, испытав его действие на своей шкуре.

— Ты его видишь?

— Вижу!

Из-за короткого ответа, я предположил, что продолжать разговор в этом направлении, она не намерена. Поэтому решил поинтересоваться, почему нельзя было обойтись без всего этого, с самого начала.

— Почему так? Почему нельзя было просто поехать по дороге?

— Ты же сам слышал, её перекрыли.

— Я слышал только ваши слова, но ничего не видел.

— То есть мы должны были остаться там и влипнуть в сеть, только ради того, чтобы ты поверил?

Я предпочел не отвечать, вместо этого задал дугой вопрос.

— Если это другой мир, почему тут нет людей?

— Есть, просто это глушь. Я специально выбрала такой маршрут.

— Как? — я немного опешил, как можно прокладывать маршрут между мирами так словно это какая-нибудь траса? — Для этого ведь нужны ориентиры.

Девочка одарила меня таким взглядом, что я понял, ориентиры есть.

— Этим искусством кто-нибудь ещё может овладеть? — это лишь праздное любопытство, я не интересуюсь этим для себя.

— Так, как я, нет. Не пытайся подлизаться, это проклятие, а не искусство.

— Так говорят, о том, что нельзя контролировать.

— Какой ты догадливый. Да, я не могу это контролировать, предложишь обменяться?

Резко ответила она, пытаясь закончить неудобный разговор.

— Наверное, это из-за него ты с ними? — попытка соскочить со скользкой темы не вышла, мой интерес оказался выше желания не акцентировать внимания на её проклятии.

— Нет, не потому, что у меня такая способность, не потому, что я оборотень, и не потому, что мне доверяют больше, чем остальным. Ты просто моё задание, которое я должна выполнить.

— Ценой жизни? — саркастично хмыкнул я.

— Цена твоей жизни не стоит моей шкуры. Что смотришь? Неужели ты решил, что мы рискуем просто так, без награды? Знаешь, твой отец обещал неплохо заплатить нам за доставку.

Её слова больно меня задели, впрочем, нечто подобного я от своего отца и ожидал. Для него я был не столько сыном, сколько источником постоянных неприятностей. Причём чаще всего, неприятности зависели не от меня лично, а от моего происхождения. И он об этом знал.

— Наверное, я невезучий человек, — сам не заметил, как меня потянуло на откровенность. — Когда-то к нам пришел человек, он был, словно не в себе, разговаривал на повышенных тонах, захлебывался словами, обвинял отца, мол, из-за него потерял сына. Тогда-то я впервые услышал, как отца в чем-то обвиняют, а не лебезят в надежде подачки. От человека странно пахло, но из-за страха я не обратил на это внимание, пока он себя не поджег, заявив, что тоже лишит его сына. Его пристрелили охранники, а я выжил. Сильно обгорел, но выжил, только потому, что отец сумел отправить меня в самую лучшую клинику и нанять лучших спецов. Во время долгой реабилитации, у меня было много времени подумать. Я понял, что всего этого могло и не произойти, если бы отец не поскупился в тот раз. Он вполне мог помочь ребёнку, тогда бы всего этого не произошло. Тогда бы я не…

Я вовремя спохватился и замолк, не стоило ей этого знать. Как странно, за восемь лет, она первая кому захотелось признаться.

— Вот как, — во время моей импровизированной исповеди, Рита водила веточкой по земле, рисуя замысловатые узоры. — Похоже, у тебя с тех пор осталась психологическая травма, из-за которой ты никогда не помышляешь о побеге. Ты либо считаешь, что покорность обеспечит тебе безопасность, либо же желаешь, чтобы с тобой и в правду произошло нечто настолько плохое, чтобы сердце отца дрогнуло. Тогда бы ты убедился, что у него есть сердце.

Разговор опять провис. Только сердце заныло, подтверждая, что у меня оно есть.

— Мне тогда было двенадцать лет.

— Тогда ты должен гордиться таким опытом.

Гордиться? Чем? От её слов я потерял дар речи. Но Рита ещё не всё сказала, пользуясь моим онемением.

— Не думала, что такое скажу, но видимо это он и помогает тебе сохранять ясность разума. Или ты считаешь, твоя реакция естественна, для неподготовленного человека? Знаешь, как обычно люди реагируют, когда их внезапно выбросить в другой мир? Страх, недоверие, паника, истерика, а иногда и истеричная радость, но это уже клинический случай. А твоя реакция присуща человеку, который не прочь пропасть для своего мира, и ему даже неважно куда, ведь в своем мире, ему негде спрятаться.

— Я…

— Не знаешь, что сказать? Не удивляйся, я курсы ускоренной психологии не проходила. Просто, твой случай хоть и редок, но не уникален. А что, я угадала?

— Есть немного, — признавать, что это именно так и есть, я не намеревался. Они ведь всё равно меня вернут обратно, как и предыдущие три раза.

— И что теперь с тобой делать?

— Ты это у меня спрашиваешь? — к горлу подкатил горький комок.

— Дай сюда руку. Нет, не эту, а ту с браслетом. Я объясню тебе, как он работает. Извини, снять пока не могу, иначе ты тут застрянешь навсегда. Вот, смотри, синий цвет индикатора означает, что браслет активирован и находится в связке. Желтый означает, что кто-то из участников приближается к порталу, интенсивность и подмигивание подсказывают расстояние или удаление от портала. Красный предупреждает, что сейчас произойдет перенос. Хотя, ты это и так мог заметить. Каждый одевает их сам, потому что снять может только тот, кто одел. Это правило продиктовано предосторожностью и к несчастью, горьким опытом предшественников, которые не вернулись. Но это было давно, так что тебе не о чём волноваться. Тем более что сейчас не только твоя жизнь зависит от меня, но и всей группы. И чем быстрее мы доберемся до базы, тем лучше.

— А тут, что опасно?

— Что бы ты знал, в любом лесу опасно: дикие звери, ядовитые растения, хищные насекомые.

— Странно у тебя расставлены акценты.

Или мне показалось, или её отношение ко мне изменилось. Может быть, воспользоваться и расспросить Риту на кого работает их группа?

— Ах, точно, я ещё забыла упомянуть людей.

Хоть атмосфера окружающей среды и не располагала к веселью, а представленный человек в таком месте, действительно вызывал бы опасение, только я не сумел удержаться от смешка. Может это из-за интонации её голоса? Словно само присутствие Риты заставляло страхи отступить. Даже тёмные кусты с ягодами глазами, не казались больше зловещими.

— Кажется, я понял, из-за чего ты тут.

— Думаешь? — Рита одарила меня хитрым прищуром, от чего моя уверенность несколько пошатнулась.

— Предполагаю! — выкрутился я.

— Хм, уже неплохо. Самоуверенность, это первое чего из нас искореняют.

— Уже проводишь вербовку? — рискнул я пошутить.

— А зачем её проводить? Тебя и так проверят штатно, как свидетеля. Хотя может, и нет, ты же по большей части проходишь, как задание.

— Не хочешь оставить мне надежду? Тогда что нужно сделать, чтобы гарантировано устроили проверку?

— А ты хочешь рискнуть? Для этого тебе всего-то нужно завладеть той информацией, о которой тебе знать не положено. А такие знания, сам понимаешь, на дороге не валяются.

— И вам запрещёно их разглашать.

— А ты как думаешь?

Сначала, я решил, что это был риторический вопрос, но обратил внимание, что Рита внимательно на меня смотрела, ожидая ответа. Но что её ответить, я не знал. А если сместить акцент на то, о чём я уже знаю. Можно ещё поразмыслить и предположить, кому такие операции вообще по силам.

— Думаю, это зависит от того, кем вы на самом деле являетесь. А если ещё подумать, я уже кое-что увидел, — я выразительно посмотрел сначала на её, а топом на свой браслет.

— Но не отказался бы узнать, как оно устроено более детально? Думаю, я могу кое-что рассказать, а кое-что специально скрою, чтобы ты не попытался использовать эти знания.

В области груди я ощутил распространение приятного тепла, которого ещё никогда не испытывал. Зато понимал причину его появления. Меня собирались посвятить в нечто таинственное, не потому, что я чей-то сын, а потому, что человеку стало интересно разговаривать именно со мной.

— А то ещё удерёшь от нас, в знак протеста, против свободы личности, — продолжила она, а я покраснел. Признаться, где-то глубоко внутри, у меня, возможно, и мелькнула такая мысль, но была бесповоротно задавлена. Выходило, что предосторожность Риты, в первую очередь, была заточена именно на вероятность такого поступка. — Потом ищи тебя по всем мирам.

— А такое возможно? Искать людей по другим мирам?

— А ты как думаешь, возможно, ли выследить преступника, используя только служебную собаку, если он решит воспользоваться транспортным средством?

— Это аналогия, да?

— Нет, это пример. Неужто ты решил строить выводы на основе только того, что видел? Наши возможности настолько обширны, что одному человеку охватить их всех невозможно. Поэтому каждый занимается только своей отраслью деятельности.

— И какая из них твоя?

Рита указала рукой в сторону темных кустов.

— Порталы в соседние миры.

— Почему соседние миры, а не альтернативные?

— А почему не параллельные, или просто другие? Или иные или вообще потусторонние, а?

— Ты специально увиливаешь от вопроса или хочешь запутать?

— Ни то, ни другое! Как ты их не называй, они не поменяют своих свойств. Мы говорим «соседние миры» только для удобства ориентирования. Чтобы ты понял, для этого мира, тот мир, откуда ты прибыл, уже не является соседним, так как нас разделяет целых два мира.

Я попытался это представить, но вместо чего-то нового, в голову упорно лезли трехмерные структуры молекул.

— А как это выглядит на схеме?

— Я тебе что бог, рисовать схемы миров, чш? Ты вообще представляешь, сколько их? — и сменив тон, добавила. — Нас обучали ориентироваться только в ближайших мирах, а не лезть в дебри. Да и незачем в них лезть. Это как с этим лесом. На его окраине живут люди, осваивают только ближайшую территорию, а в чащу не лезут, потому что она не изучена и опасна. Никто просто не знает, с чем можно в ней столкнуться. Например, с нами. Как думаешь, если на нас случайно наткнется охотник, и захочет всех убить, ради наживы, на чью сторону я стану?

— А ты сама сможешь убить? — внезапно задал я встречный вопрос, на который сам ответить был не в силах.

Рита задумалась.

— Вот так, чтобы однозначно «да», смотря при этом в лицо человеку? Наверное, нет, а вот покалечить или бросить умирать, могу.

— Ты говоришь, в точности, как охранники моего отца «Нет врага, нет проблемы», — неодобрительно заметил я.

— Да, с тобой сложно. Уже дважды сломал структуру разговора. Ладно, если тебя это так тревожит, то лучше жить по моему принципу. Врагов не существует, есть только люди, которым ты не нравишься, но это исключительно их проблемы.

— А как же приказ? Ведь можно убить по приказу, — спросил я раньше, чем успел задуматься над вопросом.

— Ты нас с кем-то спутал. Мы не убийцы и не наёмники.

— А кто тогда?

— Хм, привести ещё один пример? Как думаешь, что захочет сделать твой отец, когда убедится о существовании другого мира, в который можно беспрепятственно попасть и вернуться обратно. И так столько раз, сколько он захочет? Только честно и непредвзято, ты же должен его хорошо знать.

— Почему именно моего отца в пример ставишь?

— Ладно, это не принципиально, просто он типичный представитель определенного слоя населения, который живет по принципу «Много денег не бывает, бывает мало места для их хранения». Скажешь, он бы не воспользовался возможностью увеличить свое состояние путем обмана, грабежа или убийства? Это ведь так соблазнительно, совершать кровавые убийства в другом мире, а в своем оставаться законопослушным представителем общества, строить приюты для сирот, спонсировать больницы. Человек приносящий благо, вот как скажи, доказать его причастность, если в законах страны нет такой статьи. А ведь существует даже подпольная торговля людьми из других миров. Таким несчастным не на кого надеяться, кроме нас. Это не считая тех, что попали в другой мир совершенно случайно и не знают, как вернуться обратно, не говоря о том, чтобы выжить в незнакомом социуме.

— Так вы вроде полицейских, да? А путешествовать в прошлое можете, чтобы его изменить?

— Ты чем вообще слушаешь? Хотя, чего я надрываюсь? У меня абсолютно нет таланта к объяснениям. Мы не полицейские и ничего общего с правоохранительными органами не имеем, мы вообще стараемся не вмешиваться во внутренние дела миров.

— А как тогда вы работаете?

— Не знаю, если честно! — она пожала плечами. — Я всего лишь исполнитель, и делаю, то, что мне приказано. И вообще, это моё первое задание без присмотра наставника.

— То есть ты новичок? — прошептал я удивленно.

— Ага! Я ещё понятия не имею, что, где, почему и зачем. Даже мои способности ещё толком не раскрыты.

— Но, но почему тогда тебя взяли на задание?

— Наверное, состав группы согласовывали с отделом пророчеств. Это они указали на тебя, ха-ха, фактически заказали. Понятия не имею для чего.

— Хочешь сказать, что домой я могу не вернуться?

— А разве ты хочешь? У тебя есть время над этим подумать и принять верное решение.

— Ты меня совсем запутала, ты же недавно говорила, что неизвестно буду я проходить проверку или нет.

— Решить надо для себя! Чего ты хочешь, на что ты способен и чем ради этого готов пожертвовать. А что ты думал, что будет кактус без шипов? За всё нужно платить, и отнюдь не материальными ценностями.

— Неужели всё время работать придется? — сглупил я. — А отдыхать когда?

— А разве сейчас мы не отдыхаем? Посидели пару часиков и опять в дорогу.

— Я где-то читал, что люди, чья жизнь пресыщена приключениями, мечтают о тихом спокойном месте, где их никто не будет тревожить.

— Не стоит делать поспешных выводов, основываясь на сомнительном опыте незнакомых людей.

— Это, между прочим, сказал известный писатель натуралист.

— Вот-вот, писателям тем более нельзя верить. У них фантазия заточена на красивый обман.

— Неправда! Натуралист пишет о том, что сам пережил.

— Слушай, тебе не кажется подозрительным, что ты защищаешь неизвестного мне писателя, рьянее, чем родного отца? К слову, ты его и не защищал даже, — вглядываясь в нечто видимое только ей, Рита поднялась. — Готово, пора отправляться, если повезёт, через два мира окажемся на месте, а если нет, придется ещё попетлять.

— Почему не повезет? — я поднялся вслед за ней.

— Тебе-то чему переживать, знай, сиди себе на попе ровно и жди, когда к очередному месту вынесет.