Бесплатный фрагмент - Свобода путём возвращения

От автора

Как автор я хочу, чтобы вы, прочитав мою книгу, смогли ответить на такие вопросы, как: «Можем ли мы выкупить свою свободу? Что такое свобода? И несет ли она наказание?». Уверена, что вы увидите здесь много трагизма и посчитаете меня несправедливой к героям, на что хочу ответить, что это жизнь, и все мы прекрасно понимаем ее жесткость. Я не могу осуждать героев по той причине, что создала их сама. Поэтому хочу, чтобы это сделали вы, узнав их как личность, оценив поведение и поступки. Главная задумка пала на тему «Свобода путем наказания».

Мы не можем быть свободными, так как зависимы. Зависимы от присутствующих людей, физических потребностей и так далее. И, раскрывая историю, я хочу уверить вас, что свобода может даваться только путем наказания. Иначе не получается. Главная героиня, которая пытается вам доказать, что стать свободной — это просто, глубоко ошибается, за что и получает свое наказание. Каждый наш шаг подвергается риску, и каждое наше слово несет другой смысл. Уверяя себя в том, что мы свободны словом, считая это правильным, мы заблуждаемся. У нас есть ограничение, которое не позволяет нам выражать мысли так, как хочет язык.

Рассмотрим название по частям.

Свобода — кажется, в этом слове есть что-то легкое, если это так, то та самая легкость подымается к небу, скрывается за мягкими воздушными облаками и теряется. Значит, свобода потерялась? Возможно ли вообще ее найти? Шаг в неизвестность, расценка риска.

Путь — дорога, по которой ты шагаешь, идешь, бежишь, едешь — не важно, главное, что ты движешься.

Наказание — несет за собой агрессию и подавленное настроение. Кажется, что оно находится очень близко, страх, который испытываешь от слова «наказание», заставляет слезам покидать область глаз и катить по щекам. Мы никогда не будем говорить, что наказание — это смешно или весело, чаще всего это боязнь того, что на твои действия наложат запрет, заставят забыть о чем-то или применят физическое давление.

Сделаем вывод: мы идем по дороге вперед для того, чтобы найти что-то легкое, найти то, что очень далеко и нам не посильно, подвергаемся риску, всё равно продолжаем путь. Но когда нам кажется, что все позади и мы достигли цели, получаем наказание.

Тогда подумаем, стоит ли нам идти на поиски свободы, если нас накажут?

Предисловие

Мы можем винить всех в том, что у нас ничего не получается, можем ненавидеть весь мир, но станет ли нам легче? Мы каждый день тушим окурки об свою мечту и безнадежно ищем виновных в том, что она не исполняется. Не думаем о важных вещах, постоянно зацикливаемся на глупостях. Видим только то, что нам показывают, слушаем то, что нам говорят. Мы не идем, мы стоим на месте и ждем, когда с нами что-то произойдет хорошее. Мы не стремимся, не даем проблемам отпор, а просто опускаем руки и делаемся несчастными. Мы не стараемся быть первыми, потому что первые уже есть. Не стремимся выбраться, заявить о себе, потому что боимся быть осмеянными. Не любим, потому что знаем, что любить — это больно. Мы не говорим о своих проблемах, зная, что они никому не важны. Кричим, что против стереотипов, но все равно придерживаемся их. И все это не изменится до тех пор, пока мы не станем настоящими!

Родители возлагали на меня большие надежды, которые я не в силах была оправдать. После окончания школы мне пришлось проститься с друзьями и улететь в Гембург. В светлое будущее, как говорил отец. Ему абсолютно было плевать на мои интересы, моя жизнь тоже его не особо интересовала. Главное его правило было: «Не упасть в грязь лицом».

Отец говорил, что после окончания в Гембурге — финансового института — моя дорога в будущее будет освещена большим количеством ярких огней, что я стану успешной и самостоятельной леди. Но ничто так не расстраивало меня, как осознание того, что я еду в другой город, в совершенно мне чужой.

Попытка отстраниться от привычного окружения не удалась, предав друзей и любовь, я все же отправляюсь в дальний путь. Он кажется мне загадочным, трудным, невыносимым. Решение, которое я принимаю — это мое решение, которое дается мне с большим трудом. Но я ни о чем не сожалею. Каждый человек вправе ошибаться и вправе решать, насколько его ошибка плоха.

Я буду искать свой путь до тех пор, пока мои ноги в подчинении моего разума, буду смотреть вдаль до тех пор, пока мои глаза не ослабнут, буду бороться, пока во мне живет дух.

Все проблемы, которые я встречаю, кажутся мне нерешимыми, но это на первый взгляд. Ведь стоит на минуту принять поражение, как всё вокруг начнет проваливаться в темную бездну, которая будет напоминать тебе о неудачах глухим эхом.

ГЛАВА 1

День Х настал, сегодня моё принудительное лечение закончено, и я снова стану заложницей родительских уз. Прекрасно понимаю, что моя учеба и престижная работа накрылись. Теперь мое будущее — это низшая ступень жизни.

Из психиатрической больницы меня забирала мать, отец не то что не хотел ехать, он слышать обо мне не хотел.

Мать приехала на красной машине с разбитой фарой, водила она всегда плохо, да и не любила. Машина не слушала её, она не слушала машину. От этого, наверно, и проблемы, от недопонимания. Только вот машина иногда могла издать звук недовольства, сказать, что не так. Выдать ошибку. Люди в этом плане слишком скупы, они могут терпеть вечность, страдать и продолжать терпеть.

Она подъехала резко, спустила окно и крикнула:

— Садись в машину.

Не изменилась. Заметила я, еще этот маскарад, темные очки, шёлковый тесный платок, покрывший всю голову и замотанный на шее. Вырядилась как шпион, еще бы заклеила номера.

Мы ехали под звуки радио. Начало осени, солнечные зайчики гуляют по улицам от каждого предмета. Листья своим красивым окрасом тешатся и слетают с деревьев, еще не холодно. По радио заиграла песня, чьи слова мне были знакомы, отголосок прошлого ворвался в мою голову, и я поняла, что это песня Маркоса.

Неужели он смог? У него получилось!

Радость начала переполнять меня, и я улыбнулась.

— Что за дебильное выражение лица? — Кинула мать и резко затормозила машину.

— Выходи, мы приехали. И да, Сэм, ты знаешь, что для отца это всё тяжело, постарайся не маячить перед ним.

Смотрю на свою мать и понимаю, что мы настолько чужие и отдаленные люди. И тот холод, что у нее в сердце, не растопится ни одним проявлением моей любви.

Молча киваю и ухожу в свою комнату.

Тут ничего не тронуто, всё как было до моего отъезда. Ложусь на кровать, сворачиваюсь калачиком и засыпаю.

В кровати я провела неделю.

Вставала только в туалет и пить таблетки, которые мне прописал врач после терапии.

Родители жили свою жизнь, и то, что их ребенок находится в депрессии, особо их не волновало. Что касается отца, так он вообще делал вид, что я не существую. Что я умерла.

Целыми днями лежа и смотря в стену, я думала.

Думала про Оскара, он не выходил из моей головы. Как он? Что с ним? Может, я некрасиво поступила, что просто убежала, он, наверно, не заслужил такого отношения.

Открываю ноутбук.

Смотрю почту, сообщений нет.

Захожу в отправленные, письмо Фио не дошло, видимо, перебои связи были. Нажимаю «удалить». И пишу:

— «Привет, как твои дела? Давно не общались.»

— «Привет, очень рад, что ты написала) Всё хорошо, слышал, ты болела? Что-то серьезное?»

— «Болела?»

— «Да, твоя мама сказала, что ты в больнице.»

— «А, да. Но уже всё хорошо, я выздоровела!»

— «Отлично, ты в городе?»

— «Да.»

— «А ты так и живешь в Бразилии?»

— «Да.»

— «Я скучаю по тебе, Фио, мне так не хватает с тобой разговора.»

— «Я знаю, детка.»

Выхожу из диалога и зачем-то отправляюсь смотреть профиль Маркоса, у него дела пошли в гору, смотрю, сыграли свадьбу с Маргарет, и она уже в положении, его песни крутят, и он стал по-настоящему популярен. Ну что ж, голубки, желаю вам счастья.

Закрываю профиль, отправляюсь снова на почту, смотрю последние сообщения Оскара, читаю, на глазах появляются слезы, мне так его не хватает, мне так больно.

Меня захлестывает истерика, я скидываю ноутбук и сворачиваюсь от жуткой боли в калачик.

Что со мной происходит, почему я так к нему привязалась, почему время без него моё тело воспринимает как ломку. Разве можно так залезть в человека, разве можно так долго кого-то держать в своем сердце. Мне страшно.

Еще часа два я лежала и размышляла об Оскаре, мне хотелось узнать, где он и что с ним. Вижу, что профиль его я заблокировала, нажимаю «разблокировать», «написать сообщение». Напишу ему привет и спрошу, как он. Или нет, это лишнее. Может, просто отправить ему смайлик? Ладно, мне уже нечего терять. Отправляю грустный смайлик и «адресат с таким емейлом не найдет». Он удалил почту. Черт. Почему, как только я набралась смелости и мой внутренний голос согласился на безумство, ничего не получилось? Черт, черт, черт. И как мне его теперь найти. Кроме почты у меня ничего нет, только остаток письма который Сюзи не успела отправить.

Точно! Нужно проникнуть в тот дом и поискать на конверте адресат, там должен быть обратный адрес.

Мои размышления сбивает стук в дверь.

Дверь открывается, и доносится голос:

— Спустись вниз, отец хочет видеть тебя.

Боже, что опять? Что он хочет мне сказать? Опять высказать за то, что я не оправдала его надежд?

За то, что я вернулась в его дом, на его иждивение?

Что ему надо от меня?

Выбирать не приходится, спускаюсь.

Накрытый стол, за которым сидел… Отец. Он значительно изменился, будто постарел на лет пять. Полысевшая голова устремлена в тарелку, рассматривает еду и думает, как больнее меня зацепить.

Сажусь напротив него. Беру в руки вилку и, перебираю в тарелке овощи.

— Сэм, ты всё просрала. Своё будущее ты растоптала! Теперь ты иждивенец в моем доме. Но не думай, что я это оставлю. Не думай, что можешь вот так войти в мой дом и есть мою еду. Ты никто, ты даже не заслуживаешь…

— Чарли. Окликнула его мать.

— Да, милая.

Совершено другим голосом ответил он.

— Давай немного мягче, она наша дочь.

— Дочь? Это дрянь! Это неблагодарная дрянь. Она сидит и наглыми глазами смотрит. Ей абсолютно плевать на нас!

Или, может, она забыла, что убила человека? Или то, что я потерял в работе множество клиентов из-за этой мерзавки?

Я резко встаю из-за стола и направляюсь в спальню, слушать это всё мне становится невозможно.

Вслед слышу еще оскорбления, поэтому стараюсь быстрей зайти в комнату и закрыться от этих людей.

— Нужно сваливать отсюда.

Тихим голосом говорю я.

В голове много мыслей, одна перебивает другую. С одной стороны мне непонятно, почему они такие, отец вечно недовольный моим присутствием, мать вечно холодная и потыкающая отцу в его унижении меня. Почему я родилась в этой семье. Они настолько меня травмировали. Возможно, я поэтому и являюсь такой эгоистичной, злой девочкой. Которая, поддаваясь их воспитанию, ищет выгоду во всем. Хочется просто рыдать, да так сильно, чтобы слезы затопили весь дом и никто не спасся.

Обычно в семье, где оба родителя холодные, есть теплые бабушки. У меня тоже такая была, но мы попрощались с ней года четыре назад. Она умерла от рака. Рак — очень страшная болезнь, человек живет, медленно умирая. Родители раньше на всё лето всегда меня сбагривали к ней, в детстве я считала это наказанием, но потом с возрастом мне было так с ней хорошо. Она всегда вкусно готовила, мы с ней секретничали, как подружки. Только в её доме царила любовь и тепло. Когда я ссорилась дома, то всегда убегала к ней. Покупала билет на электричку, и через полтора часа мои слезы вытирала её морщинистая сухая рука. Она всегда знала ко мне подход. Я любила её, она меня. Но вскоре она стала чувствовать себя плохо, совсем плохо, и мне запрещали ездить к ней. Всё наше общение ограничилось телефоном, потом ей было сложно передвигаться, и звонков больше не было. Вначале я рвалась к ней, меня не пускали, потом влюбилась в Маркоса и совсем забыла про неё. О смерти мне сообщила мать. Я много времени винила себя в том, что оставила ее. Как можно было забыть о том, что твой близкий человек умирает, это всё любовь к мужчине. Она тебя обволакивает, и ты глохнешь и становишься слепым. Наверно, они это специально придумывают. Как одурить тебя сильней.

Воспоминания кружат по комнате, ломая мою голову. А что ещё мне можно сломать? Сердце? Оно и так вдребезги. Душу? Да какая у меня душа после моих «светлых» поступков.

Закрываю комнату на щеколду, отправляюсь спать.

ГЛАВА 2

Я очень сильно устала, во мне появляется тревога и страх, осознание, что я живу не ту жизнь, не в том городе, не с теми людьми.

Возможно, эта пустыня чувств появилась не случайно. Может, это такой этап? Или, может, я пережила слишком бурно предыдущий год. Я не знаю.

Сегодня поймала себя на мысли, что у меня началась депрессия. Я как пустой сосуд, который пытаются наполнить, но будто всё льётся мимо, сквозь.

Выход? Я не знаю, куда нужно выйти, чтоб очутиться не в этой холодной комнате.

Напоминаю себе брошенного щенка, сидящего в коробке на углу мясной лавки. Но совершенно не смотрящего на мясо, а жаждущего любви, тепла. Ждавшего, что мимолетный человек возьмет его в свои теплые руки и отнесет домой. Будет любить и заботиться. Оберегать и баловать. Но щенок так и останется в коробке. Потому что он уже вырос, потому что у него разорвано ухо от дворовых собак, потому что у него блохи и потому что никто не хочет с ним возиться. Никому не нужны взрослые щенки. А он наивный будет всматриваться в прохожих людей, ища любящие глаза, тёплого прикосновения и смешной клички.

Абсурд. В голове много мыслей, все они путаются. Не знаю, если б я писала письмо тебе, что бы в нём было?

Раскаянье?

Признание в любви?

Что?

Лежу еще в кровати, в окно слышится, как бурные капли дождя поливают дом, но почему-то заливает сердце.

Хочется плакать.

Почему мне хочется плакать? Я схожу с ума?

Открываю почту Оскара, отправляю повторно «смайл», адресат не найдет.

Да куда ты пропал? Черт побери!

Пишу Фернандо:

— «Мне плохо».

— «Что случилось?»

В эту же минуту отвечает он.

— «Я не знаю. Мне чертовски плохо. Я не могу здесь находиться. Я чувствую, как они меня ненавидят, чувствую, что хотят, чтоб я исчезла. Но мне некуда исчезать».

— «Прилетай, слышишь, прилетай. Вместе мы справимся».

Его слова, словно плед, укутали меня, как в детстве. Я посмотрела на часы и начала искать ближайший билет в Бразилию.

Возможно, это было единственное спасение.

Дождь не переставая лил, заливая все мои надежды.

Почему я чувствую себя потерянной, почему себя потеряла? Не понимаю, отсутствие переписок с Оскаром так влияют?

Или мой год в психиатрии.

Там было не сахар, в частности я даже не помню, что там было. Помню только уколы и жутких людей.

Год без адекватности наталкивает меня саму на неадекватность.

Может, я стала ненормальной?

Встаю с кровати в легком бреду, иду в уборную.

Я мало ем, но меня почему-то тошнит.

Еще на лестнице слышу диалог родителей:

— Я не хочу, чтоб она здесь находилась.

— Она наша дочь.

— Она убийца, то, что я приложил усилия, чтоб она была не в психушке, это не значит, что я хочу, чтоб она находилась здесь.

— Милый, она наша дочь.

— Она убийца, она опозорила меня, она просто плюнула на семью.

— Ей сейчас тяжело.

— Ей тяжело… А мне не тяжело ловить эти косые взгляды на работе?

— И что ты хочешь?

— Чтоб она ушла, чтоб ушла и не возвращалась.

Я медленно и тихо пробираюсь в уборную, и меня сразу же тошнит. Присаживаюсь на кафель и начинаю рыдать, только слез нет. От боли начинаю царапать себя. Почему я должна это все терпеть, зачем они вообще меня забрали?

Умываюсь, возвращаюсь в спальню, открываю шкаф и начинаю собирать вещи. Вылет в 5 утра.

Оставлю записку и просто исчезну.

Когда они её найдут и поймут, что меня нет, выдохнут. Новая жизнь у них и у меня.

Знаете, такое чувство, что я выкупила свою свободу путём наказания.

«Семье Ортли»

(Я ненавижу вас, так же, как и вы меня. Всё, что я могу вам пожелать, это только то, чтоб мы с вами никогда не встретились. Вы для меня не просто ад, вы намного страшнее. Заставить чувствовать себя нелюбимым ребенком у вас получилось хорошо. Может, дети — это не ваше. Может, вам нельзя было становиться родителями? Почему вы не завели себе собаку? Страдания, что были в вашем доме для меня, закончатся, и мы больше никогда не увидимся. Я вас ненавижу! Вы сломали мне всю жизнь, и если б не ты, папочка, я бы не попала в ту историю, в которой была! Вини себя за то, что не можешь поднять глаза на работе, за то, что тебе стыдно за такую дочь, ты сам воспитал монстра. Прощайте. Никогда не любившие меня «родители». )

Я написала и положила эту записку на кухонном столе, потом села в такси и уехала.

Проезжаю родные мне улицы, только они для меня стали чужими. Всё рухнуло, просто всё. Одиночество поглотило меня настолько, что мне трудно делать вдох, будто я сижу в комнате, которая сужается и сужается, выхода нет, я задыхаюсь.

Пишу Фернандо свой рейс, надеваю наушники и погружаюсь в свой грустный клип.

Доехав до аэропорта, расплатившись, выхожу из такси.

До рейса еще три часа.

Чем занять себя я не знаю, остаюсь на улице подышать этим городом ещё.

— У вас не будет сигареты?

Раздается женский голос со спины.

Поворачиваюсь, передо мной стоит женщина с поседевшими волосами, но хотелось подметить, что она молодая, глаза её наполнены слезами и печалью.

Молча протягиваю ей пачку.

Она тонкими пальцами достает одну, из кармана достает зажигалку. Делает вдох и говорит:

— Мне всегда так больно с ним расставаться, я знаю, ему тоже.

Он улетел, вот-вот, посмотрите, его самолет взлетел. Теперь он снова далеко. Говорит она, показывая пальцем на самолет, который уже пропадал из вида.

— Ваш муж? Протягиваю я.

— Да, он улетает в командировку каждый месяц, знаете, мне кажется, он меня разлюбил. Улетает так часто, и звонит редко, и у него там другая, у него определенно там другая женщина. Я знаю, я видела её. Когда он дома, она отправляет ему милые фото, он всегда улыбается этому. Она моложе меня, ей около девятнадцати. Красивая. Я бы тоже её полюбила и улыбалась её фотографиям. Она правда хорошая, глупая, но хорошая. В ней есть искра, и он с ней счастлив. Но я не могу его отпустить. Я умру. Я умру, если он меня бросит, он знает, поэтому и летает ко мне. Так бы давно бросил.

Она попросила еще сигарету, я угостила и, сказав, что опаздываю, ушла.

Мне было ужасно от её боли, уверена, она не заслуживает такого отношения к себе. А может, это всё вовсе неправда, и она чокнутая. А он любит и страдает от того, что она съехала с ума. Не хочется думать о чужой жизни, пора подумать о своей.

Посадка.

Взлет.

Бразилия.

По прилету меня встретил Фернандо, мы сразу же отправились домой, никаких лишних слов, крепкое объятие и чувство облегченности.

— Эм, проходи, тут правда не убрано, я не успел.

Сказал он, открывая входную дверь. Квартира была маленькая, одна комната, совмещенная с кухней, и балкон.

— Уютно.

Сказала я. В квартире правда был бардак, полная раковина посуды, незаправленная кровать, пыль слоями, на полу следы от обуви и тяжелый дым сигарет. Будто эту квартиру не проветривали никогда. Уютно было от Фернандо, от того, как он заботливо снял с меня пальто и дал тапочки. От того, как он занес мою сумку, налил чай.

Я открыла балкон, чтоб проветрить помещение.

— Придется немного померзнуть.

Сказала я и улыбнулась.

Он посмотрел на меня, и я видела, как в его глазах зажигается огонек. Чувствовала, что спасением был не только он, но и я. Мы оба такие раненые и измученные. С разбитыми сердцами, для того чтоб помочь друг другу их склеить.

Мы просидели до утра. Говоря друг другу, что думаем и чувствуем. Он рассказал, что понемногу начал забывать свою любовь, что она сейчас даже теряет слово «силуэт» в его голове. Помнит только эмоции, от которых хочет избавиться. Я рассказала ему про Гембург, про друзей, учебу, про то, что виделась с Маркосом. Потом он спросил, чем я болела, что пришлось лежать в больнице. Соврав, что у меня была депрессия, я быстро перевела тему, конечно, было понятно, что я не хочу об этом говорить. После мы замёрзли, и он принёс плед, укрыл меня.

В этой квартире я почувствовала такую заботу, которую не чувствовала никогда.

Позже мы уснули, кровать была одна, и нам пришлось лечь вместе. Мы лежали, отвернувшись в разные стороны.

— Обними меня.

Сказала я и зажмурила глаза.

Фернандо обнял меня, так аккуратно, но с осторожностью. Видно было, что он волнуется, обнял, и я погрузилась в сон.

ГЛАВА 3

Мы прожили с Фернандо год, этот год запомнится нам обоим. Как свойственно девушке, я сразу навела порядок в его квартире, разложила все вещи и мысли по полочкам. За всё это время я ни разу не чувствовала себя одинокой, ненужной. Мы с Фио как будто играли роль возлюбленной пары, только мы не были влюблены друг в друга. Я была влюблена в состояние, которое у меня было с ним. Он? В принципе, я не знаю, что чувствовал он, но могла предположить, что был в меня влюблён. Возможно, ему просто не хватало какой-то поддержки, не хватало присутствия женщины. Мы будто были друг для друга таблеткой, тогда ещё не знаю, что у этой таблетки есть побочные реакции.

Фио работал в баре, по-прежнему барменом. Ему нравилось общение с людьми, нравилось быть жилеткой для слез, выслушивать проблемы других, нравилась эта людская суета. Мне же, наоборот, я устроилась в магазин цветов. Работа совершенно мне не интересная, но выбора особо у меня нет.

Кстати, я так и не рассказала Фернандо про то, что случилось в Гембурге. Иногда легче чего-то не знать. Главное, чтоб это не навредило отношениям, а как это может навредить отношениям, пока я не понимала. Работала я три дня в неделю, остальное время я пыталась создать уют. Как завязались мои отношения с Фернандо, спросите вы. Особо я не помню. Просто в нужный момент он был рядом, я почувствовала в нём надежду на светлое будущее. После того как мы прожили месяц, мы стали слишком близкими, духовно близкими. Ему нравились мои недостатки, он восхвалял мою глупость, да в принципе от него была такая поддержка, которая завлечет любую девушку. Так вот, в один из вечеров, сидя на кухне, распивая бутылку вина, между нами произошла близость, я почувствовала в этот момент, будто моя душа вышла из моего тела и отправилась прямиком в облака. Фернандо был очень нежным. В нем было столько нерешительности, возможно, он боялся всё испортить.

Мы сидим за столом, пьем вино, и вдруг наши глаза пересекаются, мы оба ловим себя на мысли, что мы хотим это сделать здесь и сейчас.

Он неосторожно кладет руку мне на колено, поворачивается и целует в губы. Я целую его в ответ. Мы сближаемся. Он сидит на стуле, я с соседнего стула перебираюсь ему на колени. Рукой он ласкает мою попу, спускается ниже, потом его руки спускают мне ночную рубашку, и его губы начинают ласкать мою грудь. Я возбуждаюсь, и мои трусики мокнут. Мне хочется уже стать еще ближе, но его нерешительность не позволяет сократить прелюдию. Тогда я беру инициативу в свои руки, растёгиваю ему ремень. Он останавливает меня.

— Ты точно готова?

Говорит дрожащим голосом Фернандо.

— Да, отвечаю я.

Тогда он резко кидает меня на стол, медленно снимает трусики и входит.

Пару минут в этой позе, потом он разворачивает меня и продолжает движение, я чувствую его дыхание у своего уха, чувствую, как его руки нежно держат мою грудь. Чувствую, как его сердце бьется с такой бешеной силой, будто вот-вот вылетит из груди. Дальше мы перенеслись на пол и продолжали заниматься этим.

Он целовал всё мое тело, гладил.

Шептал мне на ушко, как я прекрасна. После мы лежали и смотрели друг на друга, будто ничего не существует кроме нас.

Утром следующего дня он будто окрылённый летал по квартире.

У меня тоже это чувство было. Но ощущалось оно намного слабей.

После как-то всё закрутилось, и мы начали встречаться.

Меня устраивал наш роман, он был такой лёгкий, непринуждённый.

Мы напоминали эту ванильную парочку, которая целовалась в магазинах, ходила в кино на последний ряд, готовили вместе ужин, встречали друг друга с работы, делали сюрпризы, дарили милые подарки и покупали парную одежду. Всё было так чудесно, будто в сказке, но, как вы знаете, сказки бывают и с плохим концом. В один момент, перебирая свои вещи, я снова наткнулась на письмо Сюзи. Вспомнила Оскара, и моё сердце вновь раскололось на маленькие осколки.

Я снова начала думать о нём, снова открыла почту и ещё раз убедилась, что адресат не найден. В моменте мне стало так трудно дышать, как в том своем городе, и если раньше я думала, что причина именно в городе, родителях, то сейчас я поняла, причины оказались в моем сердце. Фернандо просто на время его починил, только снаружи, не внутри, там оно всё ещё оставалось разбитым. Мысли кружили голову, я не знала, что сейчас делать, да и нужно ли что-то делать, я не понимаю. На моих плечах будто сидели ангел и демон. Ангел просил забыть Оскара, оставить всё это в прошлом и наслаждаться тем, что есть сейчас. А демон кричал, что я должна найти его, найти и быть с ним.

Читаю письмо, не понимаю, любила ли она его? Чувствовала ли она то, что я чувствую сейчас. Оскар поступил со мной неправильно, он мне солгал. Но я не ожидала, что его ложь ещё сильнее меня притянет. Даже будучи калекой, он все равно был для меня героем.

Сейчас мне нужно совсем чуть-чуть Оскара, общение с ним, его поддержка. Мои мысли дальше вели меня в тупик, сначала я злилась, потом поняла, что скучаю, и вовсе пришла к выводу, что я его люблю. Наверно, я плохо поступаю с Фернандо, раз думаю о том, что люблю другого человека. А люблю ли я тогда Фернандо? Я просто запуталась. У меня уже нет сил разгребать свои мысли, мне нужна помощь.

Пытаюсь уйти от внутреннего диалога с самой собой, я открываю профиль Маркоса, смотрю фотографии, может, ему написать, может, он мне поможет разобрать всё, что у меня внутри. Понимаю, что наш диалог — это плохая идея, но почему-то всё равно пишу ему:

«Привет, прости, что беспокою, хотела узнать, как ты».

Ответ мне не пришёл ни сегодня, ни завтра, ни через месяц. Тишина.

Тридцать дней, шесть часов и двенадцать минут я проходила в раздумьях, в моей голове строились планы, как я найду Оскара и расскажу ему про Сюзи, поговорю с ним, почему он так со мной поступил, мы всё обсудим, абсолютно всё. Пока я находилась в этом состоянии, Фернандо заметил, что что-то не так. Он всячески пытался со мной поговорить, а ответить мне ему было нечего, как я могу ему рассказать о том, что, скорее всего, я его не люблю, что я пытаюсь разобраться, люблю ли я другого человека.

Когда между нами пропала близость, вопросов стало ещё больше, но мне сейчас было не до этого. Я всё пыталась понять, куда пропал Оскар, почему почта его сейчас заблокирована? Как мне его найти?

Тогда в мою голову пришла безумная идея поехать в дом Сюзи и найти там зацепку. Понимаю, что объяснить Фернандо всё это я не смогу. Поэтому просто пытаюсь внушить, что отец просит, чтоб я приехала. Говорю, что мне не объяснили причины, просто просили приехать. Покупаю билет на самолёт.

Оказавшись в городе, я прямиком из аэропорта мчусь к дому Сюзи, открываю дверь, и вот я внутри. Как разгадать эту загадку, как найти эту зацепку, я не понимаю. Единственное, что я хочу, это просто связаться с Оскаром, он нужен мне как воздух.

Захожу в комнату, сразу начинаю ковыряться в шкафу, ничего нет, потом открывают тумбочку, ничего нет: «Где она хранит все эти письма, где?» Вижу маленькую деревянную шкатулку, на ней замок, пытаюсь его сломать — не получается, бегу на кухню, беру нож — тоже не выходит. Маленький хрупкий замок никак не открывается. Надежда, что письма там, меня не покидает. Уже отчаявшись, сидя на полу кухни, я начинаю рыдать, мои слезы большим градом падают на пол. Я ненормальная, что, если их там нет, что, если я сошла с ума. Может, действительно, пока я лежала в психиатрической больнице, стала больной. Начинаю на кухне искать предмет, который смог бы мне помочь открыть эту шкатулку, эту чёртову шкатулку. Вижу молоток для отбивания мяса, беру его в руки и со всей силы бью по этому замку, бью так, как мне пришлось бить тогда лицо Эшли, начинаю еще сильней плакать. Замок отлетает, шкатулка открыта, но я уже не могу справиться со своей внутренней истерикой, моё тело трясет, будто я обнаженная вышла на улицу зимой.

Пытаюсь успокоиться…

Целый час я просидела просто смотря на открытую шкатулку, ещё не знаю, что внутри. Открываю, там письма. Письма, которые он писал ей. Обещаю себе, что посмотрю только адрес, не стану читать, что в них написано. Понимаю, я не справлюсь с этой болью.

Вернувшись в Бразилию, я так и не сказала Фернандо, какой была настоящая причина моего отъезда. Шкатулку я больше не открывала. Мне было страшно.

ГЛАВА 4

Почему я стала чувствовать себя одинокой? Наверно, потому что позволила себе снова погрузиться в мир печали. Моё сердце больше не способно было любить. Фернандо это чувствовал и пытался исправить. Разве это нормально — чинить разбитое сердце, которое ты не разбивал? Иногда я понимала, что причиняю ему боль, но ничего не могла с этим поделать.

В один из вечеров он задержался на работе, я была дома одна. Сначала суетливо бродила по маленькой квартире, потом заварила себе кофе, села напротив шкатулки и думала, стоит ли мне открывать эти письма. Адрес я уже и так знала.

Пытаюсь себя убедить, что не стоит, что как только я открою эту коробочку, я больше никогда не смогу вернуть всё назад.

Но мое любопытство не дает мне покоя.

Открываю первое. Красивый конверт, такой необычный. Дрожащими руками открываю письмо.

Читаю.

«Милая Сюзи, я так скучаю по тебе, мне не хватает твоего смеха, твоего звонкого смеха, который заставляет моё сердце биться. Я очень расстроился, что ты уехала, но я также рад, что ты выздоровела. Сегодня я бродил по этим больничным коридорам, здесь всё напоминает о тебе. Знаешь, цветы, которые росли в саду, будто скучают, они склонили свои головы и грустят, я тоже грущу. Я так хочу тебя обнять, хочу твоего присутствия. Мне тебя не хватает. Сегодня я даже написал тебе стихотворение, если бы это было возможно, я бы прочёл тебе его лично, но пока нас разделяют километры, поэтому я хочу, чтоб ты сама его прочитала.

Милая девочка 15 лет сердце украла, а я ей в ответ влюбился, влюбился да так, что это уже не какой-то пустяк, а это любовь, любовь навсегда, ты милая Сюзи, Сюзи моя.

Бредово, но я правда в тебя влюблён, мне очень тяжело дается наша разлука. Ловлю себя на мысли, что таких чувств я не испытывал никогда, ты окрыляешь меня, заставляешь жить и верить, что у меня всё получится.

Я наверно тебя пугаю тем, что во мне бушуют чувства, но я не могу молчать, это всё вырывается из меня, знаешь, если б это было возможно, я бы всегда был рядом. Твой Оскар».

Это письмо привело меня в бешенство, ревность переполняла. В эту же минуту я начала ненавидеть Сюзи. Всё мне казалось в ней уродством. Внешность, то, как она себя вела.

Я ненавидела её настолько, что злость разрывала меня изнутри. Понимала, что остальные письма я просто не смогу прочитать.

Убираю их в шкатулку, потом отношу на балкон, прячу. Возвращаюсь в комнату, ложусь на кровать и смотрю в стенку. Пролежала я так часа четыре, пока не вернулся Фернандо.

Когда он зашел, я притворилась, что сплю.

— Сэм, я знаю, ты не спишь.

Шёпотом прошептал он.

— Не сплю.

Ответила я.

— Что между нами происходит? Мы отдаляемся.

— Знаю.

— Я не хочу, чтоб ты остыла ко мне.

— Знаю, Фио.

— Ты меня разлюбила?

— Я просто устала, хочу отдохнуть, давай продолжим завтра наш разговор.

Я закрыла глаза и снова сделала вид, что сплю. Его вопрос «ты меня разлюбила» остался без ответа, а если точно сказать, то это у него не было ответа. У меня ответ был давно. Я его никогда не любила. Просто в момент, когда я тонула, он меня спас. И все чувства, которые я испытываю к нему, это просто благодарность. Зная, какие прошлые отношения у него были, какую боль он пережил, я не могла поступить с ним подло.

Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, как поддерживать то, что у нас есть.

Утро. Сегодня мой рабочий день, ходить на работу мне не нравилось. Да и цветы я почему-то начала ненавидеть.

Какое совпадение, подумала я. Работаю в цветочном, а Сюзи не девочка, а цветок. Может, я подсознательно тянусь к разгадке.

Придя на работу, единственное, что я смогла сделать, это уволиться. Не хочу ничего общего с этой барышней.

Она и так забрала у меня самое дорогое, любовь Оскара.

За ужином рассказываю Фернандо, что я больше не работаю, вижу на его лице испуг. Наверно, он понимает, что дальше меня ожидает депрессия.

— Может, тебе завести подругу?

Протягивает он, наливая вина.

— Я не знаю, сейчас мне кажется так сложно найти себе друзей.

Отвечаю ему и смотрю в телевизор.

— Тогда давай поедем в отпуск?

— Может, мне сходить с тобой на работу? Наверно, это меня отвлечет.

— Сэм, у нас точно всё хорошо?

— Всё замечательно.

С натянутой улыбкой отвечаю я и протягиваю ему бокал, чтобы выпить.

С момента, как у меня оказалась шкатулка, все наши романтические вечера превратились в надоедливое застолье. Мы ещё поболтали около часа, потом отправились спать. Меня каждый день терзало любопытство, мне очень хотелось окунуться в чувства, которые бушевали в этих письмах, но не хотелось оказаться опять в этой стороне, наполненной боли.

Полдень.

Из-за того, что я чувствовала себя паршиво, Фернандо злился, он не понимал, что ему делать.

Мы стали отдаляться, у нас появились ссоры, ругались из-за неправильно положенных вещей, за неправильные взгляды.

В последней нашей ссоре он так кричал на меня, что я эмоционально не выдержала, начала швырять вещи в него, а после села на корточки, и у меня случился срыв. Я плакала так, будто сейчас разорвусь на мелкие частицы, а потом и вовсе растаю в своих слезах. Внутри было больно.

Он растерялся, сел рядом и обнял меня.

«Прости, прости, прости».

Но нужно ли мне его прощение?

Нам обоим было плохо. Кажется, наши отношения себя изжили, но расстаться мы не могли. Не могли снова оказаться в одиночестве.

Прогуливаюсь по центру Сальвадора, здесь так красиво: разноцветные дома, щедро украшенные лепниной, на улицах каждый вечер звучат ритмы беримбау, а в кафешках продают мороженое из ягод ассаи и кокосовую воду.

Много раздумывая о том, правильно ли я сделала, что приехала к Фернандо, не заметила, как прошла всю улицу.

В наушниках играл легкий джаз, и сердце подсказало, что мне нужны перемены. В данный момент я могла позволить себе такие перемены, как прическа, отправляюсь в парикмахерскую.

— Хочу короткие волосы. Говорю я, показывая, насколько нужно убрать длину.

— Сеньорита, вы уверены? У вас такая хорошая длина.

— Да, стригите.

Если раньше мои волосы змейками сползали на грудь, то сейчас это было прямое каре, которое стояло на моих плечах, еще мы покрасили волосы в черный цвет. Моя внешность значительно поменялась. Если раньше я выглядела милой девочкой, то сейчас брутальность и дерзкость во мне зашкаливала.

В новом образе я пошла в бар, который находился на той же улице, где и салон. Захотелось выпить чего-то крепкого.

Захожу в маленький бар, который располагал зоной на открытом воздухе. Сразу присаживаюсь за свободный столик, так как в будний день почти все столики были свободными. Достаю телефон, кладу на стол и наблюдаю, как ко мне от стойки бежит суетливая официантка. Мне показалась она смешной, даже не столько она, а ее лакированные ботиночки, которые отпрыгивали от земли словно пружинки. Сама она была достаточно симпатичная. А её лицо было всё усыпано веснушками, которые переливались на солнце, и на минуту мне показалось, что ими она пускает солнечных зайчиков.

— Что будете пить, сеньорита?

Сказала молодая девушка, открывая свой блокнот для того, чтоб записать мой заказ.

— Кашасу. Больше ничего не надо.

Ответила я, и официантка тут же удалилась.

В бар по немного начали заходить люди и занимать свободные столы, в воздухе стало тесновато, хоть я и сидела на улице под навесом. Но будто все эти люди меня теснили. Стало так некомфортно, что хотелось уйти.

Официантка принесла мой напиток, потом спросила, улыбаясь и снова открывая блокнот.

— Что ещё, сеньорита?

— Спасибо, можно мне выписать счёт. Говорю я.

— Хорошо, сеньорита. Отвечает официантка и удаляется, подпрыгивая в своих смешных ботиночках.

Я сделала глоток. Кашаса отличается высокой крепостью. От 38—50 градусов. Вкус сладкий, приятные нотки пряностей. Её нужно пить как качественный коньяк или безупречный ром — мелкими глотками, смакуя неповторимый вкус. Напиток этот подают в специальных рюмочках, которые называются мартелиньо (переводиться как маленький молоточек), напоминает уменьшенный граненный стакан.

Может стоило заказать сразу две? Думала я, но тут мои мысли перебил голос рядом.

— Могу к вам присоединиться?

Я окинула взглядом. Парень лет 25, высокий, волосы густые, черные волны. Широкая улыбка и вздернутый нос. Обнаженный торс прекрасно сочетался с его синими шортами. Он был очень красив и харизматичен. Не дождавшись моего ответа, он присел, осмотрел, что я пью, и попросил официантку повторить.

— Вам идет быть такой.

Сказал парень, улыбнувшись.

— Какой?

Спросила я, не понимая, про что он говорит.

— Грустной.

Молчание. Потом наш диалог завязался так быстро, что я почувствовала, что этого парня, которого еще минут пятнадцать назад тут не было, я знаю всю жизнь.

В беседе с ним я забыла про свои проблемы, они растворились, я даже забыла, что у меня есть Фернандо.

Всё было так хорошо, что когда он сказал, что ему пора, я расстроилась, и на моих глазах начали выступать слезы, но я себя сдержала.

Обменявшись телефонами, мы разошлись.

Придя домой, скинув обувь, я отправилась к холодильнику, хотелось что-то съесть.

— Где ты была?

Раздался голос за спиной.

— Ты меня напугал, Фио, гуляла. Обновила стрижку.

— К чему такие перемены?

— Захотелось стать другой.

— Тебе идет.

— Знаю.

Он подошел ко мне ближе, чтоб обнять, но мне совсем не хотелось этих объятий.

— От тебя пахнет алкоголем!

— Да, я выпила.

И если минуту назад он хотел меня обнять, то сейчас он просто ушел с недовольным лицом.

Ему никогда не нравилось, что я выпивала.

Может, мне тоже не нравилось, но мне это было необходимо, чтобы глушить мысли в голове.

Бразильца, с которым я познакомилась, звали Луис. Мы начали часто переписываться.

В переписках он рассказывал про свою жизнь, спрашивал про мою, отправлял мне фото. Общались мы в тайне от Фернандо, поэтому я всегда боялась быть пойманной.

Луис для меня был глотком свежего воздуха, с момента, как началась наша история, я совершенно забыла про Оскара и шкатулку. Мне снова стало так хорошо, я почувствовала легкость.

Каждый вечер я уединялась в ванной за общением с ним. Присылала откровенные фото, он восхищался. И там, где для Фернандо было всё обыденно и неинтересно, для него было в диковину.

Потом поймала себя на мысли, что я хочу оказаться с ним в одной кровати, хочу, чтоб его трепетное дыхание касалось моего лица, хочу, чтоб его руки были на моей талии, чтоб своими кончиками пальцев он водил мне по бедру. Я так возбуждалась от нашего общения…

В один из таких дней, где наши страсти бушевали в переписках.

Я отправила ему своё интимное фото, он рассказывал мне, как бы он меня ласкал. И непроизвольно моя рука потянулась вниз, я лежала в ванной и тихо постанывая мастурбировала.

Вдруг стук в дверь. От испуга мой телефон падает на кафель.

— У тебя там все хорошо?

Произнес Фернандо недоверчивым голосом.

— Да.

Во мне была и злость на то, что он прервал мой разговор, и боязнь, что он всё узнает.

Я быстро открыла слив, чтоб освободить ванну, и отправилась под душ, смыла с себя все прикосновения Луиса, которые он передал мне через телефон.

Дальше, обернувшись в полотенце, я вышла в комнату.

— Ты такая красивая.

Сказал Фернандо, подходя ко мне.

Я лишь подняла на него глаза, в которых было заметно, что я чего-то скрываю, в руке моей был зажат телефон, который стоял в авиарежиме, ведь моя переписка в нем ещё продолжалась.

— Я так соскучился по тебе. Сказал он, целуя меня в шею, потом скидывает полотенце, и вот я стою перед ним обнаженная. Близости мне не хотелось, наверно правильно сказать, близости мне не хотелось с ним. Но выбора сейчас не было, если я ему откажу, он полезет с вопросами, этого мне сейчас тоже не хотелось.

Он разворачивает меня и прижимает к стене. Мы занимаемся сексом, я стараюсь представить, что этот секс происходит с Луисом.

Всё закончилось быстро, он кончил, поцеловал меня и ушел мыться. Я всё еще стою у стены…

ГЛАВА 5

Сегодня, как обычно, все мои мысли занял Луис. Мне очень хотелось с ним встретиться, но не хотелось предавать Фернандо. Это некрасиво будет по отношению к нему, может, стоит ему признаться, что я влюбилась, что я полюбила другого. Поймёт ли он меня? Не думаю. Но чувствовать прикосновение человека, которого я разлюбила, мне было противно. Изо всех сил я старалась поддерживать наше общение, но Фернандо всегда все портил.

Ему всегда всего не хватало: объятий, поцелуев, внимания. Может, его предыдущие отношения были совершенно не похожи на наши? Может, он пытался воспроизвести свои прошлые отношения, поэтому всё, что я делаю, всегда не так. Глупые мысли, понимаю, но меньше всего мне хочется чувствовать себя виноватой за то, что позволила ему полюбить себя.

С Фернандо всё было слишком сложно, обыденно. С Луисом наоборот.

Единственное, что мне не нравилось в общении с Луисом, это то, что он пропадал. Он мог не писать неделю. И всю эту неделю я ходила по квартире с чувством, что ненавижу здесь всё.

Мне тяжело было объяснить, почему я так себя веду, почему меня больше не интересуют задержки Фернандо на работе, почему я перестала делать вещи, которые всегда делала. Почему я расстроена, почему я плачу, почему я изменилась.

Мои переписки с Луи заканчивались тем, что он уговаривал меня встретиться, сама я очень хотела, хотела видеть его, слышать его голос, но я боялась, что эта встреча будет финалом моих отношений с Фернандо.

Обычный четверг, я лежала в ванне в наушниках, слушала игру скрипки, телефон лежал рядом на столике. Вибрация, и моё сердце трепетало. Беру телефон в руки, открываю сообщение. Это он.

— «Я соскучился по тебе».

— «Я тоже, я тоже очень скучаю, Луи».

— «Может, нам уже стоит увидеться, приглашаю тебя в гости».

Его такое короткое сообщение и такие длинные мысли в моей голове.

Следом приходит ещё одно сообщение, он отправляет мне адрес и пишет время, говорит, что если я не приду сегодня, значит, мы не увидимся никогда.

Что же мне делать, как я объясню Фернандо, куда мне нужно уйти вечером, может, стоит с ним поругаться, чтобы избежать всех этих допросов. Ну как? Что придумать для ссоры…

Освобождаю ванну, иду в комнату. За кухонным столом сидит Фернандо, смотрит телевизор.

— Может, сходим куда-нибудь, мы давно не выбирались?

Говорит, делая громкость меньше.

Может, согласиться на его предложение, уверено, обстоятельства, которые могут сложиться у нас при прогулке, натолкнут нас на ссору, мы поругаемся, я уйду.

— Да, пожалуй, ты прав, мы действительно с тобой никуда не выбирались.

Отлично, тогда я поищу место, а ты пока собирайся.

После этих слов я достаю из шкафа свое красивое молочное платье на тонких бретельках из шелка, достаю туфли на каблуке и отправляюсь в ванну для того, чтоб сделать макияж и прическу. В общей сложности, чтобы собраться, у меня уходит час, до встречи с Луи у меня еще в запасе три часа.

Выхожу.

— Боже, какая ты красивая.

Говорит Фернандо, и действительно, его глаза полны восхищения.

— Спасибо, отвечаю ему и надеваю туфли.

— Знаешь, я так счастлив, счастлив с тобой.

— Я тоже, пойдем.

Мы отправились в ресторан «Lotus», в этом ресторане мы праздновали моё день рождения, он очень красивый, но маленький. Сидим друг напротив друга, нам уже принесли вино. Делаю глоток и понимаю, что говорить с Фернандо мне стало совершенно не о чем. Все мои мысли сейчас были заполнены Луисом. Я просто сидела, слушала его истории, периодически смотря в телефон, в голове подбирая удобное время для того, чтобы уйти.

— Сем, я хочу тебе сказать, что ты стала мне настолько родной, и я определенно озадачен твоим состоянием, мне кажется, у тебя началась депрессия.

— Нет, у меня всё хорошо.

— Но я же вижу.

— Значит, ты плохо смотришь!

С грубостью сказала я.

— Вот даже сейчас ты злишься, но на что, мы всегда раньше обсуждали проблемы, и твое состояние мне всегда было понятно, а сейчас я не понимаю, что происходит.

Тут я посчитала, что это отличная идея — продолжить скандал, покинуть ресторан.

Ещё минут 20 моей агрессии, его унижений. И тут я с психами скидываю всё со стола, встаю и, повернувшись на него, кидаю такими колкими словами, которые, словно разбитые части бокала, впиваются ему в сердце.

— Ты меня достал, ты просто меня достал, сколько можно говорить, что у меня всё хорошо, хотя нет, ты прав, у меня не всё хорошо, мне плохо, мне плохо с тобой, мне плохо от твоей навязчивой идеи мне помочь. Тебе кажется, что ты меня спасаешь, но на самом деле это не так, меня не нужно спасать. Ты душишь меня своими вопросами, тем, что сравниваешь чувства мои и своей бывшей подружки, просто оставь меня сейчас в покое. Знаешь, возможно, она умерла оттого, что ты сильно её душил своей любовью. Ты убил её! Ты её убил, и я не позволю, чтобы ты также убивал меня. Я ухожу, хочу пройтись и подумать, стоит ли нам всё ещё оставаться вместе, пока твои чувства не уничтожили меня.

После этих слов стремительно отправляюсь на улицу, хотелось быстрей поймать такси, пока Фио не выбежал за мной. Какая удача, машина остановилось сразу, я плюхнулась на заднее сидение, немножко сползла, чтоб в окне меня не было видно.

Подъезжаю к дому Луиса. Моё тело как будто сопротивляется и не хочет выходить из такси. Внутри меня присутствует волнение и страх. В мыслях я ещё прокручиваю свои последние слова, сказанные Фернандо, от которых мне становится плохо, ведь я на самом деле так не думаю. О чем я вообще думаю? Фернандо — это единственный человек, протянувший мне руку помощи, подаривший поддержку, позволивший мне чувствовать себя любимой, он склеивал моё сердце по кусочкам, а я, я взамен разбиваю его. Какой паршивой я себя чувствую, но это не мешает мне подняться на этаж и уже своим пальцем нажимать звонок в квартиру Луи. Дверь открывается, передо мной стоит он, красивый, с обнаженным торсом.

— Выглядишь чудесно, говорит он и целует меня в щеку. Его поцелуй, словно удар током, который заставил меня отключиться от всех этих мыслей и погрузиться в этот романтический вечер. Я прохожу в квартиру, в большой комнате стоит стол, на нём вино, два бокала и фрукты, ещё горят пару свечей в подсвечниках, как романтично. Мы присаживаемся, он открывает бутылку вина, наливает бокалы.

— Предлагаю сразу на брудершафт.

Говорит он мне, кладя руку на колено. Выпиваем. Его рука все ещё продолжает лежать на моем колене, иногда при разговоре она поднимается выше, лёгким поглаживаниями, иногда спускается ниже. Бокал за бокалом мы выпиваем бутылку, он встаёт, идёт на кухню и приносит ещё одну. Я чувствую в своей голове маленькую хмель, но отказываться я не хочу. Возможно, хочу, чтобы сегодня мой рассудок был затуманен, чтоб я делала то, что хочу, и не думала о том, что это плохо.

Спустя пару бокалов он включает романтическую музыку и приглашает меня на танец. Мы танцуем. Всё так романтично, наполнена нежностью, его руки на моей талии, мои у него на шее. Как будто это первое свидание. Свидание, которого мне не хватало.

Дальше он протягивает мне свои губы, как предложение поцеловаться. Я это предложение принимаю. Странный поцелуй, которым я не могу насытится. Потом Луи резко кидает меня на кровать, и это происходит.

Секс — это что-то механическое, когда нет страсти. Когда она есть, это эндорфиновое поле. Это искусство.

Я понимаю, что сравнивать — это не очень хорошая идея, но из всех только с Луи у меня была химия. Мне казалось, что он знает мое тело, знает все мои точки, на которые нужно нажать, чтоб я получила удовольствие. Его движение будто слушали мои желания и делали так, как мне нравится.

Мы занимались сексом всю ночь, уснули только под утро. Знаете, самое поганое, что у меня даже не проснулась совесть. Мне было так хорошо, что абсолютно плевать на то, что чувствует в этот момент Фернандо, оставленный один.

Луи проснулся раньше, чем я, приготовил кофе, тихонько сидел на кухне. Я встала, но всё ещё делала вид, что сплю, мне так не хотелось отсюда уходить. Может, он предложит остаться? Пока я не знала ответа на этот вопрос, поэтому и вставать не хотела.

— Сеньорита, вы думаете просыпаться?

Раздался голос из спальни. Потом он сел на кровать и начал меня щекотать.

— Вставай, вставай, уже обед.

Представляешь, мы проспали до обеда, я уже забыл, когда так делал в последнее время.

— Обед?

В испуге сказала я и бросилась одеваться, наверное, Фернандо уже звонит в полицию с просьбой меня найти, и будет очень неудобно, если он найдёт меня в квартире с мужчиной.

— Ты что так испугалась, это не конец света? Или пока я варил тебе кофе, объявили землетрясение?

— Ахахах.

Засмеялась я.

Отправляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок и вернуться как ни в чем не бывало домой. Умываясь, смотрю в зеркало, обнаруживаю на шее последствия любви. «Чёрт, что с этим делать?»

Промелькнула мысль у меня в голове, я как будто приду с повинной.

— Уходишь?

Крикнул Луи из комнаты.

— Да, я совершенно забыла, у меня сегодня собеседование, и если я сейчас не уйду, то провалю его.

Ответила ему, надевая туфли.

— Удачного собеседования, и прихлопни дверь сильней.

Тут мне стало немного грустно от того, что он даже не пошёл меня проводить, ладно, возможно, это утро, утром мы все не сахар. Хлопаю дверью сильнее и бегом спускаюсь по лестнице, выбегаю на улицу, ловлю такси. Еду домой.

Вначале мне хотелось пройти как мышка, вдруг Фернандо ещё спит, вдруг он вчера напился и совершенно забыл про меня, открываю дверь ключом и уже с коридора вижу его силуэт, который сидит за кухонным столом. Какая я глупая, как я могла пройти незаметно, когда мы живём в студии.

— Где ты была?

— Гуляла.

— С кем?

— Одна.

— Врешь.

— Нет, не вру.

Этот диалог летал с комнаты до коридора. Потом я отправилась в ванну, закрылась и думала, как мне спрятать эти следы, которые оставил мне мой любовник.

Понимаю, что страшнее всего остаться без объяснения. Один на один со своими мыслями и догадками.

Выйдя из ванны отправилась прямиком в кровать, закутавшись в водолазку, обосновав, что в квартире очень зябко. Конечно, он мне тогда не поверил, это было видно по его взгляду, но и расспрашивать меня он больше не стал, «где я была, с кем» — мы не возвращались к этой теме больше никогда.