Бесплатный фрагмент - Свидания в святочной метели

Любовь Сушко

Святочные метели
(Некоторые похождения Домвенка Тараса в мире одиноких сердец, накануне Нового года и Святок)

Снежинки в форме сердец

Глава 1. Это был снегопад

Как вам кажется, легко ли поэту кружиться в снегопаде в полном одиночестве.

Да-да, творец всегда один в своем замкнутом пространстве, потому что если туда кто-то ворвется, переворошит все снежинки, которые так гармонично порхают вокруг, то он забудет строчки, которые писались. Или, как в случае с Виктором, диктовались на диктофон. Ведь сегодня вовсе не обязательно сидеть с ручкой на заснеженной скамейке и что-то записывать в блокнотик, на каждом листке которого есть его инициалы ВК, сплетенные в одну фигуру, ну великий князь, не больше и не меньше. На самом деле это только начальные буквы его имени и фамилии Виктор Крикунов.

Надо сказать, что фамилия не соответствовала действительности, Виктор не кричал, никогда не кричал, даже когда разводился с женой. Просто посмотрел в окно, там был такой же снегопад, и ему так хотелось оказаться в том снегу, подышать свежим воздухом, что он рванулся к двери. Жена опомнилась, когда дверь уже захлопнулась. Так сильно стукнула, что она вздрогнула невольно. Оборвала вопли где-то на середине и поняла, что он ушел навсегда к той рыжей, из-за которой весь этот сыр- бор и возник в тот вечер.

Но она заблуждалась. Виктор ушел не к рыжей. Он ввалился в дом к матушке, которая всегда его ждала и знала, что он придет рано или поздно. И не потому, что она была проницательна, материнское сердце подсказало, а просто потому что это было очевидно для всех, кроме самого поэта.

Да-да, тот, кто витает в эмпиреях и фантастических снах, может дотянуться до седьмого неба ненароком, почти никогда не замечает того, что творится у него под носом, иначе какой же он поэт. Ну, чистый прозаик, а Виктор был поэтом, хотя писал прозу, но оставался Поэтом пишущем прозу, а не наоборот. Это очень важно для понимания его образа.

Жена не ошиблась в главном, он ушел навсегда, но не на ком больше не женился, наслаждался абсолютной свободой и при этом был счастлив. До этого снегопада, обещавшего любимые праздники, дарившего ожидание чуда, запах мандарин и елки.

Вот именно чуда, а не спокойной семейной жизни. «Вы не заслужили счастья, но заслужили покой, — не так ли говорил его любимый герой. Так вот наш поэт не хотел покоя, он все еще, разменяв, давно разменяв пятый десяток, хотел счастья, которое по его разумению было возможно именно в таком вот снегопаде.

Когда поэт оторвался от диктофона, ему показалось, что в воздухе кружился ангел, рыжий ангел. Он кружился и кидал его охапками снежинки в виде сердечек.

— Ну, поэт, — он меня ангелом считает, — проворчал Тарас, но продолжал кидать свои снежинки-сердечки, потому что был упрям как сто чертей и от своего отступаться не собирался.

Так они и встретились, одинокий, читай свободный и почти счастливый поэт и тот, кто вел свой род от Демона и Мефистофеля вместе взятых, а потому перед новым годом он должен было творить чудеса своими руками, все равно ведь больше некому. Это особенность заметил еще старик Гете, когда говорил о том, что он вечно хочет зла, и вечно совершает благо, как-то так это получалось.

А что еще было делать? Пока дождешься тех самых ангелов, и жизнь пройдет, а людской век, каким бы длинным он не был, на самом деле очень короткий.

Вот и поэт давно уже не молод, хотя и строит из себя студента филологического, привыкшего жить в окружении прекрасных дам.

Он не молод, и не так много ему осталось, а потому Тарас должен был торопиться. Если вы не спешите как-то устроить свою жизнь, то Тарас идет к вам, сегодня его уже не надо три раза звать, он придет и без зова, хотите вы того или не хотите.

№№№№№№

Виктор подставил ладонь в перчатке, и на нее стали падать снежинки в форме маленьких белых сердечек

— Они такие белые, — пробормотал поэт, понимая тайный знак. А может быть, просто вспомнил сказку о мальчике, которого все-таки смогла заморозить Снежная королева. В юности это была его любимая сказка, он чувствовал с ней какую-то родственную связь, и даже забавлялся, когда чувствовал, сейчас стало не до забав.

Снежинки не таяли на коже перчаток. Тарас уселся на скамейку рядом и стал размахивать ножками в оранжевых ботинках, дожидаясь, пока тот обратит на него внимание.

— Поэты видят ангелов как дети, — пробормотал Виктор, — когда-то в юности так написала одна рыжая девушка. Он не помнил этих строк, но внезапно вдруг вспомнил.

— Ну что ты со своими ангелами заладил, обидно даже, — где они, твои ангелы, или все давно разбежались.

— Но ты же не человек, иначе бы замер давно, — отвечал поэт

— Но и не ангел, назовешь так в третий раз и не увидишь больше не только меня, но и той самой девушки. Ангел может стакан воды принесет, а может, и нет.

Виктор повернулся и хотел что-то ответить, но там уже никого не было.

Что и кто только не померещится в новогодней метели. А ведь он был совершенно трезв, разве что вдохновение пьянило, как никогда прежде не пьянило вино. Он снова достал диктофон, надо было записать все, что навеяла эта странная удивительная метель, а может быть, так постепенно появится и еще одна книжка.

Хотя Мэтр говорил о том, что стихи писать после 30 — стыд кромешный, но сам это делал и в очень солидном возрасте, Виктору еще жить и жить до тех лет, когда Писатель все еще писал стихо-творения.

№№№№№№

Тарас не случайно исчез так поспешно. Ему надо было торопиться, чтобы заставить Викторию оторваться от финальных сцен романа и вырваться на улицу.

Если вы не представляете, в каком запое пишутся именно финальные сцены, когда за спиной прорезаются и распрямляются крылья, и ты просто паришь над безбрежностью моря, то вы ничего не ведаете о творчестве.

Только мимолетом она смотрела на ту самую метель и даже не думала о том, что можно все бросить, завернуться в пуховик и выйти на улицу.

— Нет, нет, не сейчас, позднее, когда я смогу дописать все, что живет во мне, бормотала она, хотя никого не видела перед собой, а только слышала тяжелые и протяжные вздохи Домового Кеши. Он все видел, все знал. Он хотел примерно того же, что и Тарас, оторвать ее от стула с мягкой подушкой, которую сам заботливо на тот стул вместе с псом Макаром и положил когда-то, чтобы ей было удобнее, и прогнать ее на улицу. Как можно оставаться дома в снегопад?

Пес крепко спал, вечером, да что там почти в полночь они должны были смотреть хоккей и болеть за ястребов, а потому он пока отсыпался.

Кеша растолкал Макара.

— Да сколько же ты дрыхнуть можешь, ленивец.

— А что? Воры, хуккей? — вертел головой тот.

— Какие воры, какой хуккей? — передразнил его Домовой, у тебя только одно на уме, посмотри, какой снегопад.

Пес подошел к стулу, запрыгнул на него и поставил лапы на подоконник, ему оказалось, что он ослеп от такой белизны. Несколько снежинок подлетели так близко, что он смог их даже разглядеть.

— Какие они красивые, — тихонько взвыл он.

— А я что говорю, как можно спать, когда такая красота вокруг, иди гулять и хозяйку забери с собой.

Легко сказать, забери, а как ее от подушки оторвать.

Макар бегал вокруг, тыкался носом ей в коленку, тявкнул несколько раз — ничего не помогало. Она только отмахнулась, и продолжала стучать по клавишам в каком-то обморочном сне.

— Может укусить ее? — спросил наблюдавший за ним Домовой, — он вообще любил давать советы.

— Ты каких мухоморов ел, не стану я ее кусать. Хочешь, чтобы она потом меня усыпила?

Кажется, их разговор долетел до Вики и привлек ее внимание, она треснула со всего маха по клавише и поднялась. О чудо, они были услышаны

— Да ладно, пошли уж, а то тут и без жертв не обойдется. Кусаться они собираются, ироды.

Кто такие ироды, Макар не знал, но почувствовал, что слово нехорошее, да разве же Домовой до беды не доведет, с ним только поведешься.

Вика одевалась быстро, как в анекдоте про секретаршу, взяла с собой диктофон — они не успели его спрятать, забыли о том, что она и на прогулке может ЭТИМ заниматься. Идти по снегу и что-то говорить на диктофон.

И Домовой только моргнул глазами, когда хлопнула дверь, и уселся в уголке, около новой батареи. Кеша свято верил в том, что жар костей не ломит. Пусть гуляют, он теперь мог передохнуть немного. А то вроде и не мешали, но все равно никакого покоя.

Глава 2. Случайная встреча в метели

Виктория выскочила на улицу и рассмеялась. Там ведь была жизнь, настоящая жизнь, от которой она с годами успела отвыкнуть. Экран монитора с узорами букв, которые составляли определенный узор — текст. Да, она чувствовала себя чаще всего пряхой, иногда Пенелопой, которая не ждала своего Одиссея, а только иногда отбивалась от женихов, внезапно, ненароком появлявшихся, и продолжала ткать свое полотно.

И в том, что Одиссей никогда не вернется, в этом была своя определенная прелесть, ведь как говорила бабушка, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Она не ждала, она творила свои тексты, чтобы кому-то неведомому рассказать о том, что было, что будет, чем сердце успокоится.

Она никогда не ждала и не догоняла, а ковер свой творила не от нужды, потому что кому-то дала какое-то обещание, а именно от радости, ведь ей нравился сам процесс творчества.

Глядя на подругу с мужем, вечно отсутствующим и тремя детьми на руках, она понимала, что никогда бы такого не выдержала, всей этой суеты, забот, проблем. Велес, написавший ее судьбу, прекрасно это понимал, потому и не было этих самых домашних хлопот, но было творчество, окрылявшее и вдохновлявшее всегда и приносившее столько радости.

Снегопад ее пьянил и вдохновлял все больше, и когда Макар дернул за поводок и потащил куда-то, она невольно за ним устремилась, в противоположную от дома сторону, даже не задумываясь о том, что надо возвращаться. Она просто диктовала часть текста. Со стороны можно было подумать, что рыжеволосая дама, которой могло быть и 25 и 50 –поди разбери, сколько ей вообще лет в таком прикиде и при ее шустрости просто готовится к марафону и разговаривает со своей собакой, или с кем-то по телефону. Сегодня прохожие мало чему могли удивляться. Да они тоже были очарованы и снегопадом, и собственными размышлениями, и до дамы с собакой им не было дела. Ну разве что поразмышлять насколько они разные — та дама с собачкой, и эта — с собакой…

Макар заметил Тараса, кружившего над его головой, и просто следовал его указаниям. А тот порадовался тому, что Вику удалось вытащить на улицу без его вмешательства.

Вы говорите, что встречи могут быть неожиданными и случайными? Теперь полюбуйтесь на то, кто и как творит эти неожиданности и случайности. Даже если у вас нет своей собаки, это вовсе не значит, что у вас нет Домового Кеши и Тараса, которые и не такое организовать могут.

Виктория поскользнулась от резкого толчка, рывка Макара, и плюхнулась на скамейку сбоку, чуть не врезавшись в какого-то мужчину.

— Ой, простите, мой Макар сильнее, чем можно предположить. И иногда он так дергает поводок.

— Да ничего страшного, симпатичный пес, — отвечал Незнакомец.

Макар вернулся к ним и уселся рядом. Тарас только помахал ему сверху, заявляя о том, что они прибыли в пункт назначения и растворился в снегопаде, швырнув в собаку снежинками в форме сердец.

Виктория посмотрела еще раз на Незнакомца, отключила диктофон и в тот же миг произнесла:

— Это вы, простите, я не сразу вас узнала, прошло столько лет.

Хорошая фраза для начала знакомства? Но она и на самом деле его узнала, это был не светский треп вовсе.

Он молча повернулся к ней, потрепав пса по голове, и Макар даже не тявкнул, про желание кусаться он вообще забыл. Вот совсем на него не похоже.

— Это я, а что случилось много лет назад, позвольте поинтересоваться? –спросил Виктор.

— Да нет, ничего такого страшного не случилось, — улыбнулась Виктория, — скорее наоборот. Вы спасли меня тогда от мегеры с грузинской фамилией, которой не нравилось все, хотя мои стихи были ужасны, не спорю, но я ее готова была покусать в тот момент, и если бы не молодой красавец Виктор, как же у него была фамилия, что-то с голосом связанное, простите, склероз.

Она обняла своего пса, и взглянула на него.

— Я все-таки не понимаю, как Макар привел меня к вам, ведь я дописывала последнюю главу и никуда не собиралась, хотя снегопад, конечно, чудесный.

— Да и снежинки в виде сердец.

Виктор понял, что на самом деле что-то такое было в прошлом веке, семинары молодых поэтов, в которых он с большим энтузиазмом принимал участие. И мнение его всегда расходилось с мнением так называемых Мастеров, которых и Мастерами можно было назвать с большой натяжкой, что подтвердилось с течением времени. И тетка старая и страшная с грузинской фамилией, которую он никак не мог вспомнить, тоже была. И ему так хотелось досадить ей тогда. Но в чем ему не откажешь, защищал он только хороших поэтов, или тех, кто подавал надежды в его понимании. Вот, наверное, не зря это делал, если эта прекрасная дама до сих пор это помнит, узнала его, и порадовала, что там говорить. Но она уже поднялась, улыбнулась.

— Простите за вторжение, так получилось, но вы с тех пор были моим ангелом — хранителем, и я должна была это сказать, хотя потом нам не удалось встретиться до этой метели..

— Так куда же вы, может быть чашечку кофе?

Он кивнул в сторону старого кафе и улыбнулся.

— С собаками туда не пускают, мне правда пора, но спасибо вам Виктор Крикунов.

Значит, она помнила фамилию, и только притворилась, что забыла ее, о женщины, как вы коварны порой.

Собака неслась по аллее, а он сидел и смотрел в след.

— Куда ты несешься, приспичило что ли? — ворчал сверху Тарас, он снова оказался тут и не успел остановить Макса вовремя.

Тот, кто вытащил ее на улицу, с таким же успехом и прочь утащил, так ничего и не разрешив. Вот и доверяй амурные дела этим псам. Она права в одном, в кафе с собаками не пускают, а оставлять его на улице тоже нельзя. Все-таки друг человека и Домового. Но это значило только, что ему еще придется подсуетиться немного. Кто бы сомневался в том, что он это сделает.

Глава 3 Два одиночества

Виктор сидел и смотрел на то, как пес, который позволил себя погладить, уводил прочь незнакомку. Она летела «дыша духами и туманами». А ведь они действительно встречались, зачем ей было сочинять что-то. И она, возникнув так неожиданно в этом снегопаде, подарила ему столько тепла, что его ледяное сердце, наверное, похожее на эту снежинку, которая не таяла на перчатке, вдруг наполнилось теплом и светом.

Кто-то еще сомневается в том, что новогодние метели творят чудеса. «что не пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается»= распевал он на разные лады слова старой песенки.

Но вместе с тем он почувствовал старость. Разве лет двадцать назад он после всего, что случилось, оставался бы сидеть на той самой скамейке и смотреть ей в след. Хотя остановила его не немощь, до нее было еще далековато, а другое воспоминание о столкновении с такими вот девчонками, когда он преподавал в университете, когда работал в редакциях журналов. Вот этот восторг, чувство благодарности он неизменно принимал за влюбленность, которой не было и в помине. Он был молод и симпатичен, но видели они в нем совсем другое — поэта, писателя, редактора, который может сделать значительно больше, чем просто провести хороший вечер, а то и ночь. Ведь головы их были забиты творчеством, продвижением, зачетами, экзаменами, а не эротикой.

Это ведьма Маргарита, встретившись вот так с Рыдим, думала, что тот, к кому ее приглашают, переспать с ней хочет. Это собака ее почувствовала к нему доверие и привязанность, а сама Незнакомка — он ведь даже и не узнал, как ее зовут в этой снежной суматохе, вспомнила о семинаре, которому сто лет в обед, о том, что он был на ее стороне.

Раз она пишет до сих пор, то, наверное, ей было очень важно то, что он для нее тогда сделал, но они, несомненно, с разных планет.

Виктор отправился в кафе, заказал себе кофе и распивал его в одиночестве, как всегда. Он обдумывал сюжет для нового рассказа о мужчине и женщине, которые случайно столкнулись через много лет в снегопаде и наконец, убедившиеся в том, что им нужны совершенно разные вещи и чувства и переживания. Да, но и Незнакомка писала стихи. Его мог понять только Николай Гумилев, вероятно.

Но в отличие от простых смертных, ему хорошо известно, чем закончился роман, который сам поэт назвал «битва глухая и упорная».

Макар снова завалился спать с чувством исполненного долга, ведь вечером у них был ястребиный хоккей, и им надо было еще болеть на всю катушку, а затянется матч далеко за полночь.

Вика плюхнулась на свою подушку, чтобы продолжить работу, но это оказалось не так просто, потому что нахлынули воспоминания, она открыла его страницу, начала листать его тексты, ведь в отличие от него, ей было известно все — и имя, и фамилия, и его лучшие творения она перечитывала в минуты грусти откровенной. Не заметила, как углубилась в ту вязь практически незнакомого ей письма. Странно, почему она не заходила туда раньше, наверное, надо было просто встретиться в метели для того, чтобы отважиться вернуться в прошлое.

Тогда она была настолько же не уверена в себе, в своем таланте, насколько сегодня уверена. Она не общалась с поэтами и писателями своего города именно потому, что боялась, что своими резкими суждениями они оттолкнут ее не только от себя, но и от творчества вообще. Разве не так случилось со многими из тех, кто приходил к ним, доверил самое лучшее.

И бабушка, которая и советовала ей не приближаться к пишущим, потому что «друг другу мы тайно враждебны», сама выбрала несколько текстов на свой вкус, отпечатала их и отправлю на тот семинар.

Когда ей позвонили, Вика была крайне удивлена, но согласилась прийти, решив, что это судьба, и решила бросить вызов судьбе, вот потом все и началось. На семинаре прозы отношение было доброжелательным, но могло ли такое быть у поэтов. Виктор, если бы не он, не его вера и рекомендации, она бы, скорее всего, навсегда оставила бы это, но когда в тебя верит бабушка и незнакомый белокурый красавец с голубыми глазами, как-то уже и не хочется отказываться.

Тогда еще она пообещала себе самой, что потом, когда она одолеет все эти огненные реки и непреступные скалы, на которые ее бросала судьба. Она найдет его и поблагодарит за то, что он для нее сделал.

И вот ведь каким-то чудесным образом исполнила это обещание, и хорошо, что Макар привел ее именно к нему, да еще в такой романтичной обстановке, когда метели были так светлы и прекрасны.

Сегодня они все забыли о том, что человеческое участие дорогого стоит, и убедиться в этом приходится спустя много — много лет.

Через несколько дней, просматривая хронику культурной жизни Омска, она наткнулась на новость о том, что именно 22 декабря, в тот самый день, когда они в снегопаде столкнулись с Виктором, на 75 году жизни скончалась известная поэтесса. Скончалась в полном одиночестве, и собратья по перу собирают деньги для того, чтобы достойно ее похоронить. Могут ли быть такие совпадения в жизни? Да там может быть вообще все, что угодно, разве прежде она в том не убеждалась?

Она отправила СМСку с приличной суммой по указанному номеру и облегченно вздохнула. Виктории показалось, что дышать стало значительно легче. Хотя откуда это чувство возникло? Они больше ни разу не встречались, она не читала ее стихов, которые с годами не стали лучше, только длиннее и заунывнее сделались. Заглянула все-таки теперь, ведь о покойниках либо хорошо, либо ничего. Пойти на похороны? Да ни за что на свете, такие праздничные метельные дни омрачать из-за непонятной тетки, которая чуть не испортила ее жизнь.

Подумалось о том, что на похоронах она случайно может встретить Виктора, но на похороны не пошла, зачем портить себе новогодние праздники. Ведь это такое мероприятие, куда идут только к действительно близким и дорогим людям, так с самого начала учила ее бабушка. А если не пришел никто, то стоит задуматься о том, почему так случилось, и самому исправить ситуацию, если получится.

Но одно правило из всего этого она все-таки извлекла, покинувшая мир поэтесса напомнила ей о том, что ей хочется встретиться с ангелом –хранителем.

Глава 4 Не праздничные дела

Когда позвонили из СП Виктору и сказали о смерти Валерии, он сразу вспомнил о Незнакомке, и решил, что, пожалуй, это повод для того, чтобы снова с ней встретиться. Но потом понял, что она не придет туда, в том можно не сомневаться. Так что мечты, мечты, в чем ваша сладость. Но ему идти все-таки пришлось. И хотя никаких эмоций старушка у него не вызвала, но цель союза в том и состоит, что ты должен подчиниться некоторым, не особенно приятным обязанностям, с ним связанным, вот таким, как похороны его членов к примеру.

Там он встретился с Сергеем, который точно был на том самом семинаре, да и на всех, проводившихся в те годы, и рассказал о том, что есть дама, которая ему благодарная за то, что он рекомендовал ее и защищал тогда от покойной.

— Она нападала на всех, надо это признать, — пробурчал Сергей и, судя по всему, не хотел говорить о той, другой, скорее всего потому что, он ее не помнил. Да и как упомнить тех, кто были, может быть только один раз лет 20, а то и больше назад.

Какая-то незнакомая дама прошипела, что о покойниках либо хорошо, либо ничего. Как истинный филолог, Сергей поморщился.

— Там было сказано или правду.

— Что правду? — снова зашипела, готовая поскандалить и хайпануть дама.

— В том высказывании, или ничего или правду

— Умники нашлись, не надо передергивать.

Они, не сговариваясь, отошли в другое место, потому что было понятно, что каждый явился сюда со своими целями, время такое дикое, не знаешь от кого и что ждать.

— Читал твои записки о том, что жизнь не удалась, и все прошло мимо, даже жаль немного стало, — говорил Сергей, который о себе ничего такого написать точно не мог.

Все у него удалось, все получилось самым лучшим образом.

— Да, что есть, то есть, но вот появилась Незнакомка и все уже не так скверно, не так плохо.

— Как тебя Вика зацепила, она всегда умела это делать, — усмехнулся Сергей, словно они только о ней все это время и говорили.

Виктор вздрогнул, значит, Сергей все помнит, и не просто помнит, у него есть представление о том, о ком он пытается хоть что-то узнать.

— Так кто она и что она? — Виктор не замечал, что говорили они громко, и те, кто были на похоронах, стали оглядываться на двух солидных мужиков, которым очень мало дела до покойницы, и говорят они явно о другой, вполне живой даме, которая их обоих еще может волновать. Но разве это не верх неприличия.

— Да всегда она цеплять умела, с самого университета, была там история с моим научным руководителем.

— Он был женат? — осторожно спросил Виктор.

— Он тогда был разведён, насколько я помню, но я ему сразу сказал, что она влюблена только в поэзию, в литературу и даже Ричард Гир не сможет бороться с этой ее любовью. Так оно и вышло, хотя страдал он до самой смерти и умер рано. Забудь о ней, Витя, ну право, тебе же не надоело жить спокойно?

Об этом же он говорил и на поминках, когда организатор сказал, что они оказались возможными благодаря одной особе, скорее всего дочка Валерии прислала немалую сумму, чтобы матушку помянули, хотя при жизни она не появлялась даже.

— У меня не было такой возможности, — заявила дама, с которой они успели поссориться недавно.

Как выяснилось, она оказалась дочкой и не могла промолчать.

В зале повисло странное молчание, кажется, никто не ведал, что там была дочь усопшей.

Парни поспешили проститься, им не хотелось больше там оставаться, но Виктор так и не смог спросить фамилию Виктории, он знал теперь только ее имя. Ну что за история такая странная.

Сергей поспешил домой, у него как всегда была масса дел, а Виктор отправился на набережную.

Новый год стремительно приближался, и он точно знал, что его не с кем было встречать. Если что-то и смущало его в одинокой жизни, то этот самый факт… В России не так много было приверженцев семейных праздников, и все-таки хотелось чего-то светлого и теплого, с собакой, с Домовым, с наряженной елкой и угощениями. А если он так дорог ей, как она о том говорит… Но не стоит продолжать, его жизнь ничем не будет отличаться от жизни Валерии, которую они все вместе отправили на тот свет без печали и сожаления, скорее по привычке и тайно желая, чтобы хоть кто-то пришел и их тоже проводить в последний путь. Хоть кто-то. Набережная тянулась вдоль всего города, и он не заметил, как ушел довольно далеко, оставалось только пробежаться до остановки и вернуться на троллейбусе к своему дому.

В тот вечер впервые он написал стихотворение ручкой на бумаге, и врубив телевизор, услышал интервью со знаменитым художником, которого знал и любил лично. Так вот Егор рассказывал о том, как присутствовал на похоронах в многоквартирном доме, и к другому подъезду подъехал свадебный кортеж — так соприкоснулись, пересеклись два самых важных события в жизни людей, и в луже посередине на его картине оказалась роза, которая могла относиться и к тому, и к другому событию.

Он уже прежде слышал эту историю. Но теперь она показалась ему каким-то странным знаком, возникшая именно когда он включил городской канал, словно ее записывали и передавали именно для него.

— Если нам еще рано туда, то может быть тряхнуть стариной?

В кухне раздался явный кашель, не за соседней стеной или за окном, а на его собственной кухне. Что за чертовщина такая, если там никого не было, там не могло никого быть. А ведь хотелось, чтобы там кто-то был, Виктория например, только откуда ей там взяться?

— Покорного судьба ведет, а упрямого тащит, — это тоже звучало с голубого экрана.

И кто бы сомневался, что обращено было именно к нему? Но они не сказали что делать дальше, как ему быть со всем, что с ним случилось-приключилось

Глава 5 Явление старого друга

Виктор скучал и думал только о том, куда бы отправиться на Новогодние праздники. И все самые заманчивые предложения отметались одно за другим по разным причинам. Он понял, что выбрать ничего не сможет, сколько не старайся.

Звонок по домашнему телефону привел его в легкий ступор, хорошие люди по нему не звонили сроду, Сотовый на что, кто же это мог быть?

Понять по голосу и интонации речи кто это он никак не мог, как ни старался. И только когда на той стороне провода назвали свое имя, он все-таки встрепенулся и опомнился.

— Юрий, ну конечно, Юрий, — наконец медленно произнес он, пытаясь вспомнить фамилию, она была связана с каким-то офицерским званием — уже легче — Майоров, конечно, хорошо, что званий в армии не так много, иначе ему пришлось бы расписаться в полном своем склерозе. А с однокурсниками, с которыми не виделся полжизни, ну так не хотелось признаваться в немощи

Он учился на год старше, и их поселили в одной комнате в общежитии. Парень был странный, немного замкнутый, погруженный в общее языкознание, что смущало Виктора, потому что он там дошел до таких высот и глубин, куда ни он, никто из нормальных студентов и даже преподавателей так и не смог погрузиться. Он так и оставался непризнанным гением по той самой причине, что был слишком далек от всех. Истинной ученый от сохи — прибыл из какой-то деревни, дальнего сельского района, где не могло быть ничего подобного, но было, и вот такое рвение к науке, какого не было у городских парней сроду, не странно ли?

Как потом выяснил Виктор, его и поселили вместе с Юрием только потому, что все остальные рано или поздно от него сбегали. Согласитесь, не так просто жить с гением в небольшой комнате, слушать его речи, молчать вместе с ним и быть лишенным нормального общения. О жизни он ничего или почти ничего не знал. Такое, наверное, может выдержать только мать родная. Хотя, судя по всему, его матушка на парня внимания не обращала, занятая тяжелым трудом в поселке, расположенном на приличном расстоянии от города, где все еще велось почти натуральное хозяйство, могла ли она с ним сюсюкаться, если жил он большую часть времени в интернате в райцентре, и домой возвращался на выходные.

Такому юноше делать там было точно нечего, вот и рвался он в центр цивилизации.

Виктор успел вспомнить, что Юрий писал роман, который смогла оценить только самая экзальтированная преподавательница, бывшая с ним на одной волне. Но она очень быстро умерла, кажется еще в пору их учебы в универе. И все, больше его никто не понимал.

Да, он писал стихи, очень добротные по форме, но совершенно непонятные по содержанию. Такого излома и перелома в душе юноши представить себе было трудно, они казались страшными. Виктор пытался понять его хотя бы вот так в стихотворениях, но ничего не вышло, потом он жалел о том, что тайком листал эту рукопись, и врубался, вчитывался.

Что с Юрием стало потом? Он уехал куда-то, то ли в столицу, то ли на юг, вынырнул еще пару раз и исчез окончательно. Грешным делом Виктор подумал о том, что, скорее всего, его уже нет в живых. Ну такие неприспособленные к жизни создания обычной долго не живут, потому мысленно он и отправил его на тот свет. А вот все оказалось не так печально.

Он назвал свой адрес, который не изменился, но забылся, и Юрий через пару часов уже подкатывал к его дому.

Вот тут Виктор попрекнул себя за такой порыв, потому что ему не хотелось что-то готовить и вообще совершать резкие телодвижения. Но делать было нечего, да и встретиться все-таки хотелось.

Он узнал не сразу в этом высоком лысом мужике, который казался значительно старше своих лет, того белокурого гения. И подозревал, что как-то внешность еще одного парня, выпавшего из окна девятого этажа общежития, перепуталась с этой, потому увидеть он надеялся совсем другого парня.

Но что есть, то есть, как говорится. Они пили какое-то хорошее вино, говорили о жизни, о поэзии, о том, что было и что стало. Между делом Виктор рассказал и о явлении Виктории, и о том, что они пересекались где-то в юности, и вот теперь снова встретились в метели. И так романтично получилось повествование это, сам такого не ожидал.

— Я знал ее сестру, да и сейчас знаю, Алину, она пишет забавные истории, наседает на славянские мифы, но ты же понимаешь, как это делают прекрасные дамы. Ничего серьезного, но мне больше не с кем поговорить о филологии, а она хотя бы делает вид, что понимает и слушает.

Виктор хотел сказать, что некоторые из них делают это вполне прилично, но не стал вставлять свои три копейки. Вы не поверите, но только сейчас и здесь, с фужером красного, как кровь, вина, до Виктора дошло, что женщины его не интересуют вообще, в том, первоначальном своем значении, как жена, любовница, спутница. Как можно было этого не понять тогда? Но ведь они были молоды, честолюбивы, они считали, что первым делом самолеты, а кому-то с девушками просто не везло, но чтобы вот так оказаться у такой черты. Наверное, потому он бежал сначала из своего поселка, а потом и из города, времена были глухие, и никто бы не понял его странной тяги к мужикам. Там был какой-то подобный скандал, хотя Виктор не связывал его с соседом по комнате, а надо было. Не потому ли от него и переселялись, но его он не трогал, то ли не во вкусе был, то ли боялся последствий.

Да, не было в их время всего этого разнообразия эротических фантазий, мир был проще и легче на самом деле, девушки были девушками, парни парнями. И общих туалетов не было, и все в тайне хранилось глубокой.

Он услышал, как кашляет кто-то в углу, где никого не было. Юрий говорил о чем-то и скорее всего, слышал только свой голос, любовался глубиной своих познаний. Но для Виктора это был явный знак не поддаваться на провокации, Домовой услышал его мысли, и подтверждал, что догадки его были правильными.

Не стоило напиваться, потому что в расслабленном состоянии всякое может случиться, а в его планы встретить с мужиком Новый год не выходило.

Юрий завалился спать во второй спальне, сам он оставался еще за компом, понимая, что надо срочно что-то придумать. Прогонять Юрий не хотелось. Он ехал с юга, сюда, на родину, чтобы встретить здесь Новый год, не стоит представлять даже как. Но сам Виктор ему ни в чем помочь не сможет, и готов был защищаться, если потребуется.

Идея пришла неожиданно, он все должен сделать для того, чтобы они оказались где-нибудь на даче у сестры Виктории или самой Виктории, какая разница. Так он убьет двух зайцев, и от гостя избавится, и встретиться с Викой. А разве не это желание было самым главным? Наверное, этот странный тип был ему послан для того, чтобы он не сидел сложа руки, а что-то предпринял для устройства своей личной жизни.

О, как успел за этот вечер Виктор полюбить женщин, как возненавидел мужиков, которые любят себе подобных. И то, что он один, вовсе не значило, что он сидит и ждет такого вот старого друга. А ведь со стороны могло так и показаться, но нет и нет, и он докажет это в ближайшее время. Если по его рассказам Юрий еще не понял этого, то убедится в ближайшее время.

Домовой чихнул, и Виктор воспринял это как знак согласия, значит, он все делает правильно и его хранитель доволен всем, что случилось и как это должно быть дальше. Не зря он все-таки согласился встретиться, пригласил его к себе. Все будет не так, как хочется поэту, но зато сам он, возможно, не будет скучать и напиваться в одиночестве, все-таки классный праздник, и все идет по плану.

Он подошел к окну, там кружился такой белый и такой пушистый снег. Красота –то какая, неописуемая.

Глава 6 В метели праздника

В тот самый час и даже минуту, Виктория тоже подошла к окну и замерла, любуясь снегопадом. Как все было по-зимнему красиво и ярко. Вот как можно не любить снежные зимы, полгода утопая в грязи на юге? Невольно строчки стали складываться в стихотворение.

О, как заснежена дорога

К тебе ведущая, мой милый,

Что замираю у порога

И жить хочу легко и  мирно.

Кот потонул  легко в сугробе,

Шипит и выбраться не может,

И  в снежной яростно утробе

Все кувыркается, тревожно.

И все, что с нами не случится,

Мелькает вдруг перед глазами,

Сидит на варежке синица,

И ест с руки, как в старой драме.

Но этот снег, его безбрежность,

Напоминание о чуде.

Нам остается только нежность,

И птицы мечутся повсюду.

Пора кота достать из снега,

И отправляться в путь знакомый,

Бескрайнее стальное небо

Не доведет всех нас до дома.

И в хриплом голосе поэта

Звучит какая-то небрежность,

Мы задыхаемся от снега,

Он дарит нам покой и нежность.

Я  замираю у порога

И жить хочу легко и  мирно.

О, как заснежена дорога

К тебе ведущая, мой милый.

Вика вырубила диктофон, но потом включила его снова, чтобы послушать, откуда возник кот, что бы вообще все это значило, и куда она должна идти в снегопаде.

Но она не собиралась идти ни к какому мужику, разве что во сне. И все-таки ей диктовались именно такие стихотворения. И было ощущение, что сбыться должно именно так, как диктуется. Сбываться начало быстро.

Тут же позвонила Алина и сказала о том, что к ним на праздник пожаловал Юрий Крикунов, тот самый гений, которым она то восхищалась, то с трудом переносила когда-то. А кто сказал, что с гениями будет легко? С ними всегда проблем значительно больше, чем с остальными.

— Представляешь, он с юга мчался к нам, на праздник, чтобы пообщаться и встретить новый год, Я ему обещала дачу, баню, елку, и все, что душа пожелает. Все-таки мужик почти подвиг совершил.

— Я рада за тебя, — отрезала сестра

Виктория прекрасно понимала, к чему клонила Алина. Но ей вовсе не хотелось ехать за город с незнакомым парнем, который мельком, но видел ее молодой, сестра их когда-то знакомила. Только вспомнить его она никак не могла, как ни старалась. Он точно был не в ее вкусе, да еще беседовать о гениях и графоманах, о том, как там ему плохо без узкого круга друзей, хотя тепло, светло и мухи не кусаются. И вообще такой праздник с человеком, которого ты практически не знаешь, и которому ничем не обязан, это как-то не очень приятно.

— Ты хочешь оставить меня одну? Он приведет кого-нибудь из наших однокурсников, но все-таки, без твоей помощи мне не обойтись, да и что тебе с собакой оставаться.

Макар тявкнул, по интонации голоса он почувствовал, что его хотят оставить дома одного, и Домовой подсказал, что хозяйку его хотят на праздник увести.

— А ты со мной будешь, что тебе там делать.

Тут тявкнешь и взвоешь, Новый год с Домовым, это надо ж такое придумать.

В этот момент появился Тарас, похлопал пса по спине.

— Не вой раньше времени, и тебя с собой прихватим, какой Новый год без собаки.

Домовой больше ничего не сказал, а Макар радостно завилял хвостом.

И с появлением Тараса все мгновенно изменилось, Виктория стала другой и тут же заявила:

— Хорошо, не ной только, я пойду на твою дачу, взгляну на гения твоего, когда он в следующий раз приедет. И Макару надо прогуляться, свежим воздухом подышать, что ему сидеть в четырёх стенах. Вон хвостом виляет, как будто снова щенком стал.

На этом разговор закончился, можно было собираться на праздник. Может этого парня и черт принес, но он явно не даст им всем скучать

А метель мела все яростнее, но было снежно и очень тепло.

Глава 7 Суета сует

На старой даче пока они были вдвоем, должна была появиться еще и Рада — третья из сестер, младшая, но она где-то стояла в пробке, и никак не могла проехать к ним. Такое случается в последнее время все чаще, увы, а в праздники, в метели тем более, главное, чтобы добралась без всяких травм и потрясений. Ну и гости тоже, наверное, стояли в той самой пробке, оставалось только ждать.

Виктория пока готовила салаты и пыталась на ходу, не забыв включить диктофон, сочинить стихотворение. Алина так была увлечена всем, что творилось, что даже не слышала того, что она бормотала, наговаривая текст. Как они только жили без всех этих чудес техники. Все, что сочинялось в дороге, в гостях, просто забывалось, таяло, исчезало, а вдруг это были самые гениальные тексты?

Макар, а из животных он был тут один, растянулся на старом паласе у камина, тоже очень старого, это еще для дедушки какой-то его пылкий поклонник сложил, когда Вика только появилась на свет, а сестер еще и в помине не было, так что он был старше, чем они все. Но псу было так легко и главное, тепло у этого огня.

А Вика между тем напевала:

Загадайте желанье, и пусть легкокрылая вьюга,

Унесет его в небо, в метели веселой кружа,

Мир  устал от забот, но белеет от счастья округа,

Новый год — чистый лист, замирает в восторге душа.

Мы прошли  по воде и по снегу, в огне закаляясь,

Мы любили и верили в то, что сбываются сны.

Наши парни умны и сильны, среди звезд и красавиц

Новый год мы в веселье и радости встретить должны.

Загадайте желанье, душа   в той метели  и вьюге

О тепле не роптала, но звездное небо ясней,

В этот век, в этот час  берегини чаруют нас в круге

И желают  удачи, и новых поэм и страстей.

Засыпая в объятьях любимых, для нового света

Мы проснемся опять, чтобы встретить грядущее там,

Загадайте желанье, пусть  Сварог узнает про это,

И сбываются сны, и  снежинки подобны цветам.

Нам Метелица снова швыряет тех бабочек стаю,

Холодны и прекрасны снежинки на наших ресницах.

Загадайте желанье, вы в старом году засыпая,

Пусть и страсть и удача и сбудется так, как приснится…

Обычно она иронично относилась к тому, что строчки кто-то диктовал. Но только не в этот раз, их действительно диктовали. Славянские мифы — это тема Алины, а вовсе не ее, и она старалась не углубляться во все, что там в них было, путала богов, старалась как-то ужиться с духами, но не более того. И то. что ее повело в эту сторону, было, по меньшей мере, странным. Хорошо, что Алина так увлечена собой, что ничего этого не замечает.

Макар подскочил вдруг и рявкнул. Откуда-то со второго этажа, по лестнице кубарем скатился рыжий кот, совершенно рыжий, перевернулся, уселся перед Макаром и стал всматриваться во всех.

Если бы в тот момент кот заговорил человеческим голосом, они бы не удивились, потому что само явление Баюна было чем-то уникальным. Алина, только взглянув на него, сразу так его и назвала.

Макар поднялся на лапы и зарычал, но Виктория жестом приказала ему умерить свой пыл. Они давно научились понимать друг друга с полуслова.

В это время на улице затормозила машина, в комнату вбежала Рада в легкой светлой шубке вся такая заснежено-нежная и залепетала:

— Думала в пробке на Новый год и останусь, это черт знает, что там творится. Зато вы почти все приготовили, а я так проголодалась, жуть просто, как хочется есть.

С самого начала она занималась исключительно серебряным веком. И как говорил ее любимый преподаватель, в которого она влюбилась раз и навсегда, косила под светскую львицу Зинаиду Гиппиус, со всеми ее эпатажными штучками, явлениями обнаженной, туманами и невнятными стихотворениями. Ретро — это стиль Рады, и страстное желание хотя бы на пару минут встретиться с Александром Блоком в ресторане, чтобы черная роза в бокале аи, слухи и сплетни и знаменитое стихотворение, из-за которого от зависти сойдут с ума все подруги, знакомые и незнакомые.

Вика часто говорила ей о том, что Раде очень повезло на самом деле, если бы они совпали во времени и пространстве, если бы Блок достался ей в мужья, вот тогда бы она взвыла, как не Макар даже воет порой, а волк воет на луну, стая волков. А отделенной от поэта временем и пространством, можно было мечтать и о Блоке, потому что это безопасно. Ведь ей не придется пережить того ада, в котором оказались влюбленные в него дамы.

— И где же гений? — спросила Рада, усевшись у огня рядом с Макаром, обхватила его за шею, и притворно упала ему на спину. Он зарычал негромко, но решил, что ничего страшного с ними не случится, так было теплее и уютнее, однако. А Рада уже читала стихотворение, вытащив листок из кармана юбки. Она писала только ручкой на белой бумаге, никаких технических новинок, которые так расхваливали ее друзья-программисты

— Вот послушайте, что я написала вчера в ожидании встречи.

Я в бокалы с вином добавляю прохладу метели,

Песню дивную вьюги нам нынче задорно поют,

Приглашаю на вальс, снежный танец таинственно- белый

И в просторы бескрайние зимние страсти влекут.

Пусть укутает вьюга мой стан и зовет нас куда-то,

Пусть в тумане безбрежном проносятся сказки и сны.

Медовухи тепло, я в объятьях   легка и крылата,

Будем снова кружиться мы в снежную ночь влюблены..

Как легка и прозрачна в тумане луна золотая,

Только души и песни — попутчики наши во мгле,

И снежинок беспечных порхает  веселая стая,

Наша  снежная страсть, нет прекрасней ее на земле.

Мы вернемся к утру, у камина мы сядем устало,

Пусть огонь согревает и жжет наши души опять,

Я в бокалы с вином  добавляю снежинок, как мало

Нам для счастья осталось, в метели во мгле танцевать…

В старом замке темно, только наши веселые души

Эти тайны и тени разбудят, легко нам теперь,

И веселая ночь то безмолвие снова разрушит,

И врывается в мир наша страсть, как ночная метель.

Приглашаю на вальс, он сегодня таинственно- белый.

И в просторы бескрайние зимние страсти влекут.

Я в бокалы с вином добавляю прохладу метели,

Песню дивную вьюги нам снова устало поют.

— Ну а почему бы и нет, очень даже ничего, — говорила Виктория, — только Макара не раздави, а то, что я без него буду делать, у меня же он один, никаких друзей и любовников не предвидится

Конечно, эти слова порадовали Макара, но при всем при том, какие-то тревожные нотки в них прозвучали, они оба понимали, что что-то должно перемениться, раз она так говорит. А что может перемениться, если старый знакомый едет к Алине, а она с годами краше не стала. Если он сбежал от нее тогда, то теперь вряд ли останется с ней. Ну, пришла блажь увидеться, поговорить, встретить Новый год, отдалившись от своей семьи, не более того. « А на большее ты не рассчитывай!» не так ли, дорогая?

Она сама говорила то же самое, немного другими словами, так что волноваться, скорее всего, нет причины, а он волновался. Сколько этих друзей перевидал Макар, давно привык, что они как приходят, так и уходят. А тут под новый год сбываются все самые странные желания, говорят. Вот и Домовой, хорошо, что он дома остался, все время на что-то такое намекал, наверное, извести Макара хотел. Как он там, интересно. Макар просил соседского кота Стаса за ним присмотреть, заботился все-таки, но Домовой знает больше, и говорит то, что знает. Ему можно верить, даже если совсем не хочется.

Глава 8 Нежданные гости

И что же было делать с пробками? Да в Новогоднюю ночь, когда все спешат, хотят добраться чаще всего до загородного дома и остановиться у друзей или родичей, чтобы во дворе огромная ель, огонь в камине, и пес у ног — обязательно пес, да еще в год собаки Макар чувствовал себя самым главным в этом мире. Даже Дед Мороз и Снегурочка, появись они тут, не играли бы такой важной роли как он. И надо сказать, что у него было прав так высокопарно о себе думать.

Вот потому он рванулся к двери, когда там затормозил автомобиль. Сестры переглянулись, словно они на самом деле никого не ждали, а ведь именно из-за южного гостя Алина тут и появилась и привела сюда всех остальных.

Сначала в дом вошел Юрий, он был выше того, кто шел за ним, огляделся, стараясь угадать, кто же из милых дам его приглашал. Нет, если бы Алина была одна, он был узнал ее сразу, но они так были похожи на самом деле, что как Садко в подводном мире, вряд ли он смог бы так уж угадать сразу какая из девиц ему нужна, тем более его жизнь была в стороне от них, и в отличие от того же Виктора.

Он, наконец, понял, какая из них Алина, потому что она шагнула к нему навстречу, и он повернулся к Виктору.

— Вот, я привез к вам старого своего друга поэта Виктора, — смущенно заговорил он.

И в тот момент сестры повернулись к Виктории, и Юрий тоже смотрел на нее, не очень понимая, что же произошло, неужели самая необщительная из них Виктория, с ним была знакома.

Но и Макар подошел к нему, всем своим вином показывая, что они уже встречались.

— Вот так чудеса, — заговорила Рада, — вот вам и тихая наша Вика, она тайком от всех с поэтом встречается, и ни слова о том не сказала.

— Мы встретились случайно, — говорила она

— Да понятно, что случайно, не унималась Рада, — по-другому и не бывает. В юности случайно, в зрелости случайно, а между этими случайностями целая жизнь.

Сказать, что Виктория была растеряна — ничего не сказать, она могла ожидать чего угодно, но не этого. Виктор скорее был смущен, потому он подошел к ней.

— Ну раз в кафе нельзя с собаками, то здесь можно.

Макар остановился около него и задрал голову, он сразу же понял, что речь шла о нем.

— Юрий приехал неожиданно, он вспомнил об Алине, и даже нашел ее телефон, наверное, они общались в сети.

— От моей сестры трудно чего-то добиться.

— А я только позднее вспомнил о том, что не взял номер телефона, наверное, нам есть, что обсудить.

Она улыбалась тайком, хотя не подавала вида, вот бывает же такое, когда ждешь чего-то хорошего, но даже не представляешь, как это может повернуться.

Наверное, надо было спросить о его семье, детях, неужели он оставил их, чтобы отправиться вместе с Юрием сюда.

За столом было шумно и весело, хотя и стояла какая-то небольшая напряженность.

Виктории показалось, что кто-то из парней не за того себя выдает, и ей не хотелось, чтобы это был Виктор,

Время летело стремительно. И уже били куранты, звучали речи, когда Вика взглянула на Виктора. Она только теперь подумала, что у них совпадают имена.

Сразу же после наступления нового года они выбежали на заснеженную дорожку, Макар несся впереди всех, и полетели в небеса салюты, огни, хлопушки.

Как же давно у нее не было такого славного Нового года, необычного, невероятного. И когда его ладонь коснулась ее ладони, она почувствовала ту нежность и то тепло, которое чувствовала только, когда описывала встречу влюбленных в своих романах. Но в ее жизни такого вот прикосновения в обозримом прошлом точно не было. А если когда-то в юности и было, то она успела о нем забыть.

Рада поднялась на верх, чтобы поговорить с кем-то в скайпе.

Алина разговаривала с Юрием, и он уничтожал бутылку вина с какой-то невероятной жадностью, словно все эти дни провел в пустыне. Хотя дорогу сюда так и можно было назвать. Они же сидели около камина темно прижавшись друг к другу, и говорили о чем-то тайном и светлом, так как можно говорить только в новогоднюю ночь.

Не хотелось думать о том, что будет завтра и будет ли что-то вообще, они хотели только быть вместе, говорить, слушать, ощущать то тепло, которое исходило друг от друга, и видеть тот свет далеких звезд, без которого скучно и грустно жить на этом свете.

Ночь продолжалась, до утра была еще целая вечность, и мир в тот миг был по-настоящему прекрасен…

Дед Мороз пришел домой

Дед Мороз пришел домой,

Шубу сбросил отрешенно.

Сколько можно, что со мной?

Посмотрел — там спит девчонка.

Ты откуда, ангел мой?

— Исполняю я желанья,

Ты пришел едва живой,

И к тебе направил ангел.

Говорит: — Иди к нему,

Дед наш славно потрудился,

Только что-то не пойму,

Ты же в молодость влюбился.

А она пройдет, как дым,

Снова надо шевелиться,

Молодое к молодым,

Что ж дедам так плохо спится?

— Ты пришла читать мораль?

А ведь скоро чудный праздник.

— Нет, но все ж тебя мне жаль,

Красота бывает разной.

Ты же выбрал пустоцвет,

Никогда плодов не будет,

Лучше успокойся, дед,

Знаю, как наивны люди.

Понял он, что перед ним

Берегиня, не девица.

И рассеялась как дым,

Улетела дева х- птица.

Выпил виски и грустил.

Никого, лишь сонм иллюзий,

Он и сам давно не жил.

Как порой беспечны люди

И шумела детвора,

Снова звали Дед Мороза.

Он поднялся: — Мне пора,

Лирику сменила проза.

Зимний праздник так хорош,

Только трудно отдышаться

Но кого ты там найдешь?

— Свет, а если постараться,

То ровесница твоя,

Будет в десять раз дороже.

С нею будешь жить, паря,

Не сбежит, не потревожит.

А в покое и тепле

Так легко нам всем живется,

Не от похоти твоей,

От любви сияет солнце…

Только Дед махнул рукой,

Ой, какой неисправимы,

Он несется за мечтой,

Он не хочет быть любимым,

Лучше за троих пахать,

И дарить ей все подарки,

И от инфаркта убежать

Не удастся, не удастся.

2

Дед Мороз разоблачился,

Вспомнил Берегиню он.

И такой вдруг шум случился,

Словно снова был влюблен,

И к нему явились черти.

Говорят ему: — Спаси,

Нет житья на Белом свете.

Как Кикимору найти?

— Что, у нас кикимор мало?

Прямо изумился дед.

Вон одна ко мне пристала.

Никакого спасу нет.

То стихи мои не милы,

То я сам не слишком юн,

И откуда только силы,

И какой коварный ум.

А они не отступают

— Нас сведет с ума Балда,

Он уже нам угрожает,

За Кикиморой сюда

Он к тебе отправил, право.

— Вам поможет лишь поэт,

Вовсе не юнец лукавый,

А вполне солидный дед.

Черти резко наступали,

Не отбиться старику,

И свое они вещали.

— Хорошо, я вас спасу.

Понял, лучше все исполнить,

Чем с чертями воевать

И пошел он ровно в полночь

А она — Тут ты опять?

Мы де все с тобой решили,

Что еще могло случиться.

— За Кикиморой спешили

Черти может пригодиться.

Так сказал поэт и замер.

Он обида не снесет,

И она, сверкнув глазами

Усмехнулась: — Старый черт

Ты с девицею не сладишь

Где ж с Кикиморой тебе?

И подальше их отправишь,

Я тебе не по судьбе.

— Уж, конечно, баба злая,

Где тебе меня понять,

Только целый мир спасая,

Должен я тебя обнять.

— Вот еще бы, размечтался,

Пусть твой мир горит огнем.

И поэт один остался

В красном уголке.

Это видно дал он маху,

Что теперь чертям сказать?

Будто он идет на плаху,

Что с отверждённого взять?

3

Черти долго горевали,

Попрекали деда вновь.

— Вам бы все мои печали,

Вам бы пережить любовь.

— Да, о чем ты, боже правый,

Мир готов во прах упасть,

А с Кикиморой лукавой

Видно, нам совсем пропасть.

К ним пришел из леса Леший.

— Вот балбесы, видит бог,

Загубили вы поэта.

Мир не в свой погибнет срок.

Сгинут все его девицы,

Много толку ли от них?

— Не хочу на ней жениться,

Пусть хоть весь сгорает мир.

— Кто ж дружить с тобою станет?

Если все погибнут вдруг,

Кто стихи твои помянет,

В мир сражений и разлук.

А русалка зарыдала,

Было жалко деда ей.

— Дай им шанс и пусть сначала

Он откроет в душу дверь.

Жизнь по-своему прекрасна,

Нам нельзя людей терять.

И стоял такой безгласный

Как же мог он устоять.

— Но русалка не годиться, —

Черти верещали вновь,

На Кикиморе жениться,

Ей лишь подари любовь.

3 Кикимора спасает мир

Вновь Кикимора вернулась,

Слышит речи и кричит:

— Все внутри перевернулось,

Но не нужен мне старик.

Даже слушать вас не стану,

Уведите прочь его,

Отступите все балованы,

Дурни все до одного

Черти хором зарыдали.

— Да останься с ним на миг,

Утоли свои печали,

И спаси скорее мир.

— Никого спасать не стану,

Мне плевать, что есть стихи.

Пусть потом они помянут

Те прекрасные деньки

И поэт бы рад услуга

Оказать теперь чертям,

Только все идет по кругу.

Не спасти тут мира нам.

Чем бы все там завершилось

Невозможно вам сказать,

На пороге появился

Велес — сон иль благодать?

Перстнем лбов он их коснулся,

Усмехнулся свысока,

ИМ спокойно отвернулся:

— Мир спасен, живи пока.

И поэт в тот миг счастливый

Про девиц своих забыл,

Слышит песни переливы,

И так люб ему мотив

И Кикимора хлопочет,

Бога мудрости кляня,

Как он может этой ночью

Усмирить легко меня.

Долг супружеский исполнить,

Вот уж нет, и видит бог.

В тишине далеких комнат

Он поэму пишет — смог.

Так красиво пишет, ярко,

Нет унынья больше там,

Вдохновение в подарок,

Шум утих и злость, и гам.

И прекрасней нет поэта,

И примерней мужа нет,

Пусть Кикиморе при этом

Много зим и много лет.

Каждый новый день как чудо,

И парит он в небе вновь.

Беатриче там повсюду,

Миром движет лишь любовь

И строптивые девица

Замуж высочат опять.

Дед поэт им только снится.

Но они так мало спят.

Дед с Кикиморой своею,

Знает, что добро, что ложь.

— Ты женись на мне скорее,

А не то совсем помрешь.

Как знакома эта сказка,

И не так страшна она.

Новый год, он мил и ласков.

Муж с женою пьют до дна.

Пусть порой их ссора длится,

Час один, потом другой,

Как приятно примириться,

Со строптивую женой.

Велес свысока взирает,

Мир его спасет семья.

Новый год нас умиляет,

Что мы без него, друзья.

Он пришел

Она никого не ждала в эту ночь,

Давно в чудеса-кудеса не поверив,

Но ангел решил в этот раз ей помочь,

И он разыскал, постучал в эти двери.

Она распахнула, услышав звонок,

Уже никого ничего не боялась.

— Простите, ошибся, там холод, продрог,

Она перед ним онемев все стояла

.- Ну что ж, проходите, была не была,

А что мне терять, и кого мне бояться.

Там елка сверкала, и роза цвела,

Глаза ее серые нынче искрятся.

Согрелся, гитару он снял со стены,

Запел, заиграл, разрыдалась хозяйка.

— Что с вами? — Такие приснились мне сны

И стали они исполняться. -Давай-ка

Сыграем еще, и забыл куда шел,

Кого он хотел развлекать в этот вечер.

Но было теперь ему так хор

И вспыхнули души, и вспыхнули свечи.

И ангел коснулся их словно крылом

— Пора мне ведь столько несчастных встречаю.

Спасибо тебе, в этом свете земном,

Порой нам не светит надежда и счастье..

— Ты с ним оставайся, судьба он твоя,

Он просто в пути задержался немного,

Гитара все пела, любовью горя,

Непрошенный гость улыбался растроганно.

У каждого есть та счастливая ночь,

Когда темнота отступает пред светом,

И ангел так хочет немного помочь,

И ты не мешай ему в радости этой.

Нежданный гость

Не Дед мороз явился к нам,

Хотя его весь вечер ждали,

Пришел красавец, шут и хам,

И не скрывал своей печали.

— Мне одиноко одному,

Жена в Париж опять сбежала.

А что мне делать не пойму,

— Ты накорми меня, пожалуй.

— Я шел на запах, словно пес,

Так вкусно пахнет пирогами,

Прости, цветов я не принес,

Но и романа нет меж нами.

С подругой мы накрыли стол,

У нас гостям всегда здесь рады.

Наелся и растаял хам,

В его глазах мелькнула радость.

Он пел, забывшись, о любви,

Хотя да кто ж ему поверит

— Вот видишь, пироги твои,

Убили в этом парне зверя.

И тут куранты звонко бьют,

Поздравим всех мы с новым годом

— Ну что ж, иди, тебя там ждут,

И почему он не уходит.

Помедлил чуть, потом пошел,

И мы его не возвращали,

И все же было хорошо,

Ушел, и не было печали.

Метель резвилась за окном,

И к небу улетят салюты,

Порою без мужчины дом,

Теплей, значительно уютней.

Ангел в метели

Девочка сидела у окна, наполовину покрытого снежными узорами. Ей исполнилось девять лет. И так получилось, что в эту предновогоднюю ночь она осталась дома совсем одна.

Она еще помнила, что в раннем детстве видела ангелов не только восковых на новогодней елке, но, как и ко многим детям, они приходили к ней, воздушные и прекрасные.

И на этот раз ей было так грустно, что вспомнились детские грезы. И она просила, чтобы один из ангелов, тот, которому больше некого хранить, заглянул к ней в этот час.

Черный рояль так давно никто не открывал. Она не видела белоснежных клавиш с того часа, когда умерла ее мама, и в доме больше не звучала музыка. Она не посмела бы коснуться этих клавиш. Хотя несколько лет ходила в музыкальную школу и упорно пыталась приобщиться к миру создателей самого великого чуда на земле — музыки. Но с ее уходом все для Рады оборвалось, завершилось внезапно.

И вдруг, в тот момент, когда она настолько погрузилась в воспоминания, что реальность почти перестала существовать, она услышала «Лунную сонату». Никогда прежде Рада не слышала такого вдохновенного исполнения.

Сначала она была уверена в том, что это мама вернулась оттуда, откуда по заверениям взрослых не было возврата. Но разве взрослые всегда правы и не могут ошибиться?

А музыка, живая и великолепная, звучала все отчетливее. И она заставила себя очнуться, хотя и боялась, что она может исчезнуть, как только возвращаешься в реальность.

Но музыка звучала и не смолкала.

Когда мы о чем-то просим небеса, то кто-то из небесных создании нас все равно услышит. Раду услышал чертенок Глеб. И так стало жаль ему бедную грустную девочку, что он привел к ней заблудившегося одинокого ангела.

Только что умер ребенок, к которому он был приставлен, и пока у него еще не было другой души. Глеб видел, как ему было одиноко. Вот он и решил, что должен помочь встретиться этим двоим.

По дороге он рассказал ему о Раде и очень вежливо попросил:

— Побудь с ней, в эту праздничную ночь никто не должен скучать и грустить, она не заслужила такого.

— Но я не могу самоуправничать, — говорил Ангел, хотя в глубине души он радовался тому, что Глеб натолкнулся на него, и устроил для него пусть маленький, но все-таки праздник. Ведь и ангелы, привыкшие кого-то хранить, не любят оставаться одни.

— Ты никого пока потерять не можешь, — напомнил ему Глеб, — а потом выкрутишься как-нибудь. Если они заметят, что ты был не особенно расторопен. Я тебе помогу, — заверил он, видя, что ангел все еще колеблется.

Ангел знал, что на чертей нельзя надеяться. Но он был очень вежливым созданием, и никак не мог ему отказать, хотя и спросил:

— А почему ты сам не идешь к ней?

— Это странная девочка, она не хочет веселых и забавных чертей, ей нужен ангел, что тут поделаешь.

Сам же он отправился к мальчику, который в этот вечер самозабвенно играл на саксофоне. Он точно знал, что Дима станет со временем самым известным исполнителем и прославится на весь мир. Он и теперь уже мог соревноваться со взрослыми музыкантами, и суровые критики приходили в восторг, как только его слышали.

Но в этот вечер ему хотелось оторвать мальчика от важных, но таких утомительных дел и подарить ему немного беззаботной радости. Ведь глядя на него, душа Глеба обливалась слезами. Порой он казался таким усталым и печальным, у него совсем не было детства, а ведь оно должно быть у каждого юного создания.

Дима очень обрадовался вторжению Глеба. Как только тот появился, он вместо минорной баллады заиграл какую-то музыкальную шутку и удивленно огляделся вокруг. Это был тот редкий случай, когда он сам не ведал, что творит. Когда музыка оборвалась, он удивленно огляделся вокруг.

— Праздник на дворе. Ты еще вернешься завтра к своей классике, — подал голос Глеб, чтобы он не искал его особенно долго, — сегодня новогодняя ночь.

— А ты что делал весь день? — спросил его Дима.

И он рассказал о девочке, к которой только что отправил бездомного ангела.

— Ты совсем не похож на черта, или ты вовсе не правильный черт.

— А черти тоже бывают самые разные, как и люди. Моя радость и состоит в том, что я совершенно свободен и могу делать то, что вздумается. Мои родичи сначала воспитывали меня по-своему, а потом махнули рукой.

Он намекал на то, что сам Дима совсем по-другому воспитан, и сделал вид, что он готов от него сбежать. Хотя это и было чистым притворством с его стороны. Никуда он убегать не собирался. Но надо было заставить мальчика волноваться, а себе цену набить.

— Если ты хочешь, — предложил Дима, — то мы можем к твоей Раде отправиться.

Ему вовсе не хотелось так быстро расставаться с чертенком и снова оставаться одному. Он был очень одиноким ребенком.

— А ты хочешь порадовать девочку? — поинтересовался Глеб, ему хотелось знать истинные причины происходящего.

— Я хочу увидеть ангела, — уклончиво ответил Дима. Ему не хотелось признаваться даже себе, что он уже интересуется девочками, а уж Глебу говорить об этом он не хотел и подавно. Да и ангел-хранитель ему бы очень пригодился, что греха таить.

— Хорошее дельце, — обиделся Глеб, — тебе — то ангел, зачем понадобился.

Вот и пойми этих чертей, он снова готов был раствориться в воздухе, и даже засуетился и стал ковырять копытом мягкий палас.

Дима не знал, что ответить. И не дождавшись от него объяснения, Глеб все-таки подхватил его, и они перенеслись в дом Рады.

И притаились там, тот момент Рада рассказывала, что после смерти мамы отец все время стремиться уйти из дома, ему тут очень грустно оставаться, а ей приходится чаще всего быть одной.

— Я привыкла к своему одиночеству, и только в праздники особенно грустно, потому что всегда у нас было много гостей, и до полуночи звучала музыка. Мне казалось, что так будет всегда. И я не ценила того, что было таким кратким и прекрасным.

Бес в тот момент взглянул на Диму. Ему хотелось понять, о чем думает в этот момент мальчик. А мальчик увидел рояль. И если бы бесенок не остановил его, то он уже бы сидел за ним, и создавал живую музыку, о которой мечтала Рада.

— Я знаю, о чем ты подумал, никаких миноров, давай лучше что-нибудь веселое и новогоднее. Ведь это самая чудесная ночь в году.

И ангел услышал вальс Штрауса «Жизнь артиста», когда мальчик неожиданно распахнул крышку рояля. Рада приблизилась к роялю, и лицо ее стало меняться. Сползла с него такая серая грусть, и оно озарилось вдохновением. Никогда еще так хорошо не играл он, и был уверен, что рояль, это не саксофон, и невозможно передать всех порывов души.

Когда музыка смолкла, Рада улыбнулась, глядя то на ангела, но на незнакомого пианиста, и почти восторженно спросила:

— Откуда ты взялся, тебя привел ангел? Я знала, что раз он появился, то будет и живая музыка.

Ангел молчал. Он не стал отрицать этого. Но Диме стало обидно за Глеба. Он любил его и знал, как на самом деле обстоят дела.

— Нет, Рада, о тебе мне рассказал Глеб. И я уговорил его навестить тебя.

Девочка очень удивилась. Она не знала, кто такой Глеб и не хотела спрашивать, предчувствуя, что это кто-то совсем другой. И так может разрушиться чудесная сказка. Люди всегда верят в то, во что им хочется верить. Но она чувствовала, что молчание порой равносильно вранью. И никто не должен присваивать себе чужие заслуги. Сам Глеб в тот чудесный вечер не хотел выходить из тени. Если она хотела увидеть ангела, пусть на него и смотрит. Ведь бочку меда может испортить ложка дегтя. А именно такой ложкой дегтя на этом празднестве он себя и считал самокритично, и решил, что с девочкой познакомится позднее, если будет более удобный случай.

Но все заканчивается, а чудеса еще быстротечнее, чем будни и печали наши.

— Ты не останешься со мной? — спросила она у Ангела.

Тот ничего не говорил, но Дима не мог быть таким равнодушным, как красавец ангел и он пообещал, что снова к ней заглянет уже в новом году.

Она была счастлива в тот вечер. Музыка еще витала в ее ожившем доме. И только одного по-прежнему не понимала Рада — того, что ангелы вовсе не так прекрасны, а бесы не так ужасны, как их рисуют поэты и художники, и для них нужны не только черные или белые краски.

Ангел растаял в метели, улетев вслед за музыкой. А тьма, хоть и новогодняя, окутала мосты, дома и души. Она мысленно благодарила Диму за ту музыку, которую он ей подарил.

— Ничего не было бы, если бы не Глеб, — вдруг догадалась она, хотя так и не узнала, кто это такой. Но ясно чувствовала, что кроме мальчика и ангела был еще кто-то в ее комнате, где изысканно царила музыка.

И тогда она поблагодарила того загадочного духа, который доставил ей радость, даже не догадываясь, что это простой чертенок. Он слышал слова благодарности, но что-то буркнул в ответ, что это обычное дело, оно не стоит благодарности.

А Дима думал, как слепы, глухи, неблагодарны, а порой жестоки мы бываем, как заблуждаемся, выдавая желаемое за действительное.

Ангел все-таки оставил странную девочку. Ему не хотелось возвращаться в этот бездушный дом. И очень скоро он был приставлен к Диме и странно этому обрадовался. Но ни один другой Ангел к Раде так и не заглянул в новом году, хотя и было непонятно, что же их так пугало и уводило от нее.

И только чертенок Глеб частенько у нее бывал, утешал ее, как мог, приводил к ней музыкантов, которые брали в руки скрипки или садились к роялю. Они познакомились с Глебом. Она увидела и узнала его, но все время смотрела настороженно, он был чертенком, а не ангелом. А Рада была очень упрямой девочкой. Да и все мы больше всего любим именно тех, кого успели потерять.

Если ангел поет о любви

Ангел был слишком юн и слишком прекрасен. Он ворвался в ее дом, заставил снять старый халат и обрядиться в новое платье, которое она уже и не надеялась показать кому-то.

— Там ночь, — говорила усталая женщина.

— Там музыка, и мы туда отправляемся.

— Я не хочу.

— Ты пойдешь.

— Ни за что на свете, никогда

— Никогда не говори никогда.

И в тот момент он рассмеялся. А вы когда-нибудь видели, как смеются ангелы. Она была так поражена, что забыла о своем упрямстве и пошла за ним. Это только казалась, что по темным улицам она шла одна. Он все время был рядом с ней.

На этот раз он не просто обещал ей чудо — оно совершилось

№№№№№№

И снова была метель в последний день января, года 2006. И сумерки отпускались на родной город, когда зрители съезжались в самый таинственный и прекрасный органный зал, где и творилось изо дня в день таинство, и создавали его таинственные люди — музыканты.

Все сведущие люди в городе знали, что именно там был орган, самый таинственный из всех музыкальных инструментов.

И это был вечер Влада.

Когда сверкнула своим блеском главная люстра, и объявили, где-то под небесами о начале его сольного концерта, Алина поняла, что он готов был общаться не только с теми, кто пришел к нему, чтобы послушать это чудо и приобщиться к самому удивительному из миров, но и с богами.

И скрипачи, которых она так любила, и восхитительные пианисты должны были отойти в сторону, и уступить месту саксофону, который в его руках с первого мгновения стал золотым.

Но органистка уже заняла свое место, а в центре сцены оставался мальчик, который готов был подарить нам всем свою живую музыку.

На этой сцене, в блеске этих огней, он казался очень скромный, немного напряженным, хотя не чувствовалось, чтобы он особенно волновался, может, потому, что в зале было много его знакомых людей. И он играл, прежде всего, для них, и по праву мог гордиться там действом, которое совершалось в его честь, и творилось им самим.

— Какой шустрый мальчик, они не могут за ним угнаться, — говорил музыкальный критик, сидевший чуть выше.

— У него есть все уже сейчас, ну кроме мировой славы, но и она не за горами, — вторил ему сосед, какой-то таинственный незнакомец, пришедший вместе с ним. Алина слушала их и гордилась тем, кто стоял на сцене, словно она была его учителем музыки.

Нет, она, как и сотни людей, сидевших в зале, была только слушателем, но имела наглость считать, что играл он если не для нее, то для нее в первую очередь. Хотя, каждый, кто сидел рядом, смотрел и слушал, думал точно так же. И если она и была на шаг ближе к нему, чем все они, то только по воле случая, который привел журналиста в школу, заставил оставаться у классной доски, не на пару месяцев, как было задумано сначала, а на полтора года. Больше она не выдержит ни за что, да и это считала почти подвигом, который совершался ради него, хотя он о том не мог и не должен был догадываться.

Но игра стоила свеч, а его музыка от первой до последней ноты была великолепна, неподражаема, уникальна, чудный мальчик оправдывал мнение о себе.

В тот момент и зазвучала песня Леля, песня и первой любви и страсти, которую не мог не дарить именно саксофон, да и все, что звучало в тот вечер, было о любви, только о любви, о страсти, о вдохновении и полете, и она уносилась в те дали. Страшная высота с нее, поднявшись в небеса, было так просто и легко свалиться и упасть в пропасть, но она ничего больше не могла бояться, это было выше рассудка, музыка врывалась в сознание и изысканно царила.

Алина знала, что таких вечеров, как бы часто ты не появлялся в концертном зале, всегда бывает очень мало в жизни человека, они единичны, а потом и врезаются в память навсегда. Она называла их потом все одной строчкой так и не написанного стихотворения « Если ангел поет о любви». Она повторяла эту строку, пока звучала музыка, его музыка, им сотворенная и витавшая в зале и в мире, и не могла продолжить, а потом решила, что этого достаточно, потому что не стоит продолжать. Пусть те мысли и чувства останутся тайной даже для нее самой, уж не говоря обо всех остальных.

Так приятно сознавать, что и у тебя есть светлая и прекрасная тайна.

Орган к тому моменту сменил рояль, а пианистка задорно ввела их в более приземленный, родной и привычный мир, знакомый с детства. Странным для нее было только сочетание рояля и саксофона. Руки одного виртуоза и дыхание другого странно гармонично дополняли друг друга. Японская мозаика, очень быстрый темп, и еще одно открытие, которое совершает весь зал, не особенно избалованный именно этой музыкой.

Пожалуй, впервые она понимала и чувствовала, как рождается в душе вдохновение, именно сам процесс его вторжения в обыденную и спокойную жизнь. Немного страшно, тревожно и так приятно сознавать, что мы можем чувствовать и волноваться. И это подтверждает, что мы живы. В том мире, куда отправился Поэт, не было музыки, в пространстве, где царит покой, она просто не может звучать.

Когда закончился концерт, царила глубокая ночь.

— Ты жалеешь о том, что послушала меня? — спросил ее ангел.

— Я никогда ни о чем не жалела, особенно о том, что дарил мне ты.

— Тогда пообещай мне.

— Все, что угодно.

— Ты рискуешь, я могу потребовать многого. Но не буду, обещай, что ты напишешь роман наконец.

— И он будет называться «Если ангел поет о любви»

Кружился снег. Она была счастлива. Счастье оказалось возможным, если кто-то подарит Вам неожиданно самую удивительную музыку, и если Ваш ангел поет о любви

Звуки саксофона в метели

О, эта оглушительная метель, ослепительная метель, с которой так трудно сладить. Но Алина летела домой, там оставался ее пес Макар, кот Захар и домовой Кеша, а уж если Тарас заглянет, то новогодний праздник получится на славу.

Но почему идти становилось все труднее, да и дорога до дома, привычная дорога, не казалась такой уж близкой. Музыка, вплетавшаяся в метель, не позволяла ей ускорить шаг. Она хотела слышать эту музыку, она ждала ее, и она ее снова услышала. Эта была все та же «Грустная песня первой любви», так называл ее тот, кто сливался со своим саксофоном и завораживал всех, а ее больше, чем всех, слышавших чудную мелодию.

Он был так молод и так талантлив, что за него становилось страшно. Ощущалась почти физическая боль и тревога, когда звучала эта музыка. Великого скрипача называли дьяволом, говорили, что только в аду могут рождаться такие звуки, Вадим был ангелом. Только свет, только страсть, только нежность возникала в душе. И то, что она видела его так близко, слышала так ясно, было чудом тогда, осталось им и потом, когда он растаял в метели. Говорят, свет погасшей звезды доносится до нас, и мы-то уверены, что она жива, что она светит, хотя ее давно уже нет с нами, но она продолжает жить.

Тогда Алина так и решила для себя, что его музыка будет звучать в святочные метели, потому что в такие дни и вечера творятся чудеса.

Сначала Тарас не хотел приводить его оттуда, но видя, как она тоскует именно в такие вот вечера, он не удержался однажды и нарушая все законы, какие только можно нарушить, он позволил ему сыграть еще раз, потом еще. В святки ведь все сбывается, и нужна музыка, нужен свет.

Это был его подарок той, которую он по своему любил, это было и проявление власти над ее душой. Каждый раз Тарас намеревался объявить ей, что она больше не услышит музыки. Но так и не смог этого сделать.

Эти двое ждали святок, как самого великолепного времени в жизни, когда они могли приблизиться друг к другу и как-то общаться, напоминать друг другу о себя. Хотя, чтобы вспомнить, надо забыть, а Алина никогда не забывала Вадима, он же был окрылен и гордился, что мог подарить ей эту музыку. Даже если ее никто больше не слышит, это его и не волновало. Ведь ее слышала она, а это самое главное, восторг и слезы в ее глазах — вот главная награда за все его мучения и страдания…

Вот и на этот раз Алина остановилась около фигурок музея Изобразительного искусства, всматриваясь в их очертания, и слушала его музыку, и не могла очнуться. Ее отрезвил, вернул в реальность голос какого-то малыша:

— Мамочка, слышишь, какая музыка

Мама удивленно посмотрела на малыша, она — то ничего не слышала, точно, ей было холодно, и тревожно. Она подхватила мальчика и пыталась увести от этого места.

Алина повернулась к ним.

— Действительно музыка звучит, это один из ангелов для нас играет на саксофоне.

Женщине кажется, стало еще хуже, еще тревожнее. Может от того, что она ничего не слышала, хотя окончила музыкальную школу, у нее был абсолютный музыкальный слух, и не могло случиться такого, чтобы она не слышала.

Малыш еще раз посмотрел на Алину, и растаял в метели, он не заплакал, потому что ему хотелось еще немного послушать музыку, ведь та удалялась и таяла.

И только когда она смолкла, Алина направилась к своему подъезду, бабочки летали у нее в животе, как любят сегодня описывать чувство влюбленности молодые. Тарас чихнул у нее за спиной. Должен же он был как-то напомнить о себе

— Зачем ты позволил малышу услышать эту музыку, теперь он будет ждать того часа, когда она зазвучит снова. А ты видела, какая у него мамаша. Не кажется ли тебе это жестоким по отношению к ребенку?

— Ну, все вы не вечны, вечна только музыка. Когда ты уйдешь, появится еще кто-то и еще, — можешь считать, что я создал свой закон вечности. Кстати, я уже погулял с собакой, знал, что ты появишься дома поздно. Правда, мне пришлось принять облик твоего соседа, иначе собаку могли забрать, и мы бы лишились нашего Макара навсегда, но ничего, мы справились со всеми угрозами.

Это был самый прекрасный новогодний вечер, потому что в душе ее звучала музыка сфер, потому что над ней была не властна смерть.

Засыпая, Алина улыбалась, она представила себе соседа Стаса, который гуляет с Макаром. А ведь он терпеть не мог собак. Чего только не случается в этом мире. И грустная песня первой любви, она все еще парила где-то в метели, разве не в этом и заключается чародейство, волшебство святочных дней?

И эта музыка в метели

Звучит, как в юности когда-то,

Да мы с тобою так хотели

Увидеться, забыв утраты,

И просто говорить о чем-то,

Снежинки легкие вдыхая,

Но где та дерзкая девчонка,

В каких мирах она витает?

А может быть вот та старушка,

Но нет, не может быть, не верю.

И время плен легко разрушив,

Она танцует в той метели.

И рвется в дом, где много света,

Где музыка царит, как прежде,

Ее душа, как та комета,

Несется к ласке и надежде.

Она не может раствориться,

Пока звучит в немом экстазе,

Та музыка, и будет длиться,

Любовь и жизнь в их каждой фразе

Мой любимый ангел

Темнело в полдень, надвигалась метель. Седьмой год их разлуки был вообще богат на такие метели, когда машины на стоянках засыпало почти полностью, а снег шел весь день и вечер, и реальность была похожа на дивную сказку.

Но только не в этот день, сегодня ее не должно было быть, а она стремительно приближалась. Дамир стоял на краю облака и ждал, но кого и чего теперь мог ждать ангел — хранитель? Конечно же, появления Виктории, своей единственной любимой женщины, с которой он не успел проститься, когда был убит во время задержания террористов и спасения заложников. Просто шагнул навстречу, надеясь, что и на этот раз у него все получится, но судьба распорядилась по-другому.

Накануне они поругались из-за его службы. Ведь за все семь лет ни одного новогоднего вечера не встречали вместе. У него все время был усиленный вариант, а тут и вовсе положение обострилось. Тараканы выползли из всех щелей, и мог ли он сидеть дома с бокалом шампанского? Конечно нет.

— Я и так не вижу тебя, а завтра новогодняя ночь, — тихо сказала она, и столько боли и отчаянья было в ее словах, такое безнадега, что он просто отвернулся к окну, чтобы не застонать, и только сжал кулаки. А так хотелось ее обнять, почувствовать тепло и страсть, с которой все началось, с которой продолжалось все и потом, именно потому они так долго были вместе вопреки всему.

Дамир почувствовал, что у него заболело сердце, и решил, что он умрет от сердечного приступа, не завтра, но все-таки. Смерть нашла его значительно быстрее, чем он мог полагать. И может быть хорошо, что мы не знаем дату своего ухода, если бы он ее знал, то точно не смог бы уйти так спокойно.

Он не понял, что его больше нет в этом мире, ему казалось, что все как обычно, только какой- то странный тип в звездном плаще объяснил ему, что его убили, и теперь он будет ангелом — хранителем.

— Как это убили, если я двигаюсь, если я все вижу и слышу?

— А кто тебе сказал, что после ухода жизнь заканчивается? Ты же сам говорил про тот свет, он стал для тебя этим, и всего лишь.

— Каким хранителем, мне надо туда, там моя девушка совсем одна, — он рванулся с такой силой, что полетел, в прямом смысле и не ощутил того, что летит. А потом понял и убедился, что все-таки умер, ведь над головой не было парашюта, а он все равно парил между небом и землей.

Когда пришлось со всем этим примириться, Хранитель сначала обрадовался, что на том свете, а для него теперь на этом, ничего не кончается, и он сможет увидеть ее, быть рядом, раз хранитель, вот так летать сможет, не совершая прыжков с парашютом. Но радость растворилась быстро, как туман, которым был окружен этот мир.

Как мог он видеть ее слезы и даже не коснуться щеки, чтобы стереть их и просто погладить, посмотреть в глаза, ощутить, что она его любимая. Ведь с этого жеста все началось когда-то. Она так любила тепло его ладони, ту страсть, которую невозможно скрыть.

Ангел решил в ярости не приближаться к ней, потому что он был не ее хранителем. Но и от этой идеи пришлось быстро отказаться, не видеть ее он никак не мог, в этом тоже была пусть и очень печальная радость. И сожаление о том, что было слишком много работы там, и слишком мало времени они провели вместе.

Но и здесь, у него было очень много работы, больше, чем у товарищей его по ангельскому цеху, потому что до всего ему было дело. И только 30 декабря он бросал все и мчался к ней, знал, что она все равно отправится на кладбище, а там всякое может случиться. А тут еще маньяк орудовал именно в этом месте, сколько уже девиц шагнули на небеса, и никак не могли его поймать, никто даже запомнить не успел, как он выглядит. Конечно, можно было надеяться на то, что метель ее остановит, но Дамир прекрасно знал, что этого не случится. Нет, надо было бросить все, тем более его подопечный программист сидел дома и доделывал все, что еще можно было. Ничего с ним точно не случится, чего не скажешь о Виктории. А если выбирать из этих двоих, то понятно, кого бы он бросился спасать. Хотя разве ему не хотелось, чтобы она поскорее оказалась здесь. Конечно, хотелось, но любовь его была настолько сильна, что он готов был забыть о себе и хранить ее там, даже если она превратится в старушку, все равно пусть живет, потому что тот свет — это лучшее, что есть у любого человека.

Его задерживала ангельская братия, они все никак не могли решить, куда и кому лететь. Наконец, швырнув парочку хранителей в разные стороны, он пулей полетел по знакомому маршруту. Ее алый пуховик направлялся туда, модные сапожки протаптывали себе дорогу к клочку заснеженной земли, где покоилось его тело.

Дамир боялся опоздать.. А метель все свирепела, в такую погоду добрый хозяин собаку из дома не выпустит, как любила говорить его бабушка.

Собаки и правда были дома, даже те, которые охраняли кладбище, огромные кавказцы дремали у печки, и ему с трудом удалось выманить одного из них, даже сам не понял как он это сделал, то что легко на земле, спустившемуся с небес порой нереально трудно сотворить.

Огромный детина шел по ее следам, и конечно, теперь пес успеет туда. Но как печально, что даже собака может больше, чем он сам. Разве могло такое быть в жизни, на том свете.

Вика остановлюсь, когда услышала, как что-то рухнуло за спиной, и рычание собаки долетело до нее сквозь ткань капюшона, в котором она почти ничего не слышала. Она невольно отпрянула к его могиле, оперлась спиной на оградку и замерла.

Уже выбежал сторож с оружием в руках, задержал детину, и звонил в полицию, готовый стрелять, но на пса можно было положится, он скорее загрызет того, чем отпустит.

Маньяк еще надеялся отделаться легким испугом, но понимал, что собака его не отпустит, на этот раз придушит, потому что ее никто не остановит. Прежде он не углублялся на кладбище так далеко, но тут немного опоздал, и это безголовая успела зайти вглубь, хотя может и к лучшему, кто ее тут будет искать, когда у всех праздник, а если присыпать снегом, то только весной найдут. И все бы получилось, если бы не этот проклятый пес, который зароет в тот сугроб его самого. Правда, найдут его быстро, не надо ждать до весны.

Они дождались полицию, которая была поблизости, его давно пытались поймать, но никак не получалось. Обученные собаки не находили, а этот кладбищенский пес сделал за них всю работу, ему явно кто-то помогал. Полицейские только подтвердили, что скорее всего это он и есть, отпечатки пальцев должны были все подтвердить окончательно, снимая все сомнения, а пальчики у них были. Иногда маньяк увлекался и оставлял следы, хотя может быть просто хотел, чтобы его поймали. Ведь никогда не поймешь, что творится в голове у маньяка, это любой психолог вам скажет.

— Это мой ангел — хранитель не позволил ему совершить черное дело, надеюсь, теперь его надолго посадят. У тех бедняжек просто не было своего Дамира, вот они и погибли. Она назвала его по имени, ангел чуть не грохнулся в снег, зацепился для равновесия за свою же оградку.

Когда они спросили, какой черт ее понес сюда, она просто ответила:

— Я ничего не боюсь, потому что он все видит и спасет. Но в этот день он погиб, и потому каждый год в этот час я тут, какие бы маньяки тут не шастали.

— И все-таки осторожнее, — посоветовав старлей, — а вдруг он где-то задержится, не успеет, всякое случается и на небесах.

Похоже на то, что офицер милиции ей поверил или решил подыграть и поиздеваться над душегубом, подчеркивая, что у того не было шансов уйти. Но не особо веря правосудию, человек в погонах пожалел о том, что пес оставил его в живых, а не придушил до смерти.

— В этот день не задержится. Хотя даже ангелы порой опаздывают, не возвращаются. Но потом они все равно с нами всегда.

Дамир готов был разрыдаться, она так говорила, словно и правда видела его. Вика смотрела на пса, который взирал поверх голов, словно там, в углу видел кого-то. Вот он точно видел, собаки и дети видят ангелов, так ее бабушка говорила часто.

— Ты тоже его видишь, я же говорю, что хранитель здесь, его служба продолжается. Надеюсь, он, наконец, останется на земле, чтобы встретить вместе Новый год.

Полицейские подвезли ее домой, и отправились на дежурство, у них было хорошее настроение, безнадежное дело оказалось не таким уж и безнадежным. В новогодние ночи и такие чудеса случаются.

№№№№№№№№

Виктория вспомнила о главном. Она начала наряжать елку, и вдруг услышала какой-то стук. Диск с фильмом « Город ангелов» упал на пол. Именно этот диск, хотя их там было не меньше сотни. Вика повернулась и подняла его.

— Я знаю, что ты здесь, теперь каждую новогоднюю ночь мы будем встречать вместе, жаль, что это произошло так поздно. Жаль, что я не смогу даже обнять тебя, а ведь когда ты меня обнимал, весь мир переставал существовать. Это было так здорово. За эти объятия тебе все можно было простить.

Шарик упал с елки, но не разбился, он выбрал такие шарики, которые не бились, потому что она так расстраивалась, когда видела только осколки елочных игрушек, а Дамир смеялся над этими ее слезами. Но решил бороться с ними по-своему. Теперь ей не о чем больше было рыдать.

Как же хорошо чувствовать, что он рядом, что он вернулся, все остальное было уже не важно. Метель становилась все сильнее. В такую непогоду так хорошо было оставаться дома, да еще с Хранителем.

Хранитель с небес опустился в объятья,

И больше тебя не оставит любимый.

И он повторяет стихи и заклятия,

И беды, как вьюги, проносятся мимо..

Все будет отлично, в шарах отразится,

Два хрупких бокала и блеск серпантина,

И больше беды никогда не случится,

Хранят нас любимые наши мужчины.

Вы поедете на бал? Январь 13 года

На этот раз Тараса на своих белых крыльях принесла метель. Кажется, ему самому понравилось такое вторжение в дом, он старался вовсю быть креативным.

Остановившись перед Алиной, он стряхнул снег со своего звездного плаща и сообщил о том, что они могут отправиться в любое время, ну куда ее душа пожелает, но только на пару часов.

— Конечно, я не твоя крестная фея, да и ты на бедную Золушку мало похожа. Но давай путешествовать во времени, это в наших силах, да еще под Новый год. Вот и заглянем на любой бал, маскарад, к любому принцу, к какому захочешь.

— К Снежному королю, — сразу же, без всяких колебаний решила Алина.

— Кто бы сомневался, а ведь можно было к Гаральду с Елизаветой заглянуть, и ты бы написала совсем другой роман. Ну, хорошо хоть не на дуэль к Пушкину, а то, глядишь, и подстрелят.

Он искушал, а она не искушалась. Ей нужен был Новый 1913 год, последний год перед войной, бал-маскарад и любимый поэт. Такая мелочь из всего, что он может ей показать, но дело хозяйское, как любит повторять Тарас.

И они перенеслись туда, найдя заветную дверь в то время, и приземлились прямо перед входом. Даже костюма особо менять не надо было, Алина выбрала самый простой вариант.

Все были в масках, что тоже хорошо, все кружились в вихре вальса, оставалось только присоединиться и отыскать поэта.

Алину ждало страшное разочарование. Поэт тут был, не успел куда-то умчаться, но он был мертвецки пьян. Как он передвигался, не очень понятно, но не говорить, не слышать, ни понимать он ничего не мог. Она спрашивала о чем-то, а он только молчал, и маска на прекрасном лице была действительно каменной, как и описывали потом современники.

Алина мысленно чертыхнулась, вспомнив, что у нее только два часа в запасе и поняла, что ничего не изменит. А винить ведь она могла только себя, и нечего черта поминать. Тарас ведь не сразу согласился, но попробовал бы он отказаться, она была так упряма, и вот получила все, чего хотела. Но поздно сожалеть, надо хотя бы посмотреть на этот бал, на людей, пусть и в масках, вдохнуть атмосферу, пригодиться потом.

Как-то боком поэт отошел от нее, жестом показал, что не может с ней общаться. Хотелось крикнуть:

— Я шла к вам из другого времени, чтобы только увидеть, чтобы сказать, как я вас люблю, и что же получается. Моя карета превратится в тыкву еще до того, как вы протрезвеете, черт бы вас побрал.

Ангел на новогодней елке смотрел на нее с грустью и сожалением. Она дерзко решила забрать его с собой, но не успела решиться на такое ограбление века. Какой — то высокий красавец подхватил ее и закружил. Тарас усмехался где-то сбоку, значит, это был не он. Но кто же в чужом времени на чужом балу мог знать о ней. Этот прекрасный муж был в маске, конечно, она не могла видеть его лица, но он был великолепен. И Алина невольно улыбнулась. У нее оставалось еще полчаса, не больше, страшно мало, но на вальс с незнакомцем хватит. Эти красивые руки, эта улыбка.

— Мы с вами уже встречались, — услышала она его низкий и такой чарующий голос.

Как все преобразилось в один миг, стоило ему только появиться и обратить на нее внимание.

— Мы не могли встречаться, — улыбнулась она, — потому что меня здесь нет, я появлюсь на свет через полвека.

— Значит, обязательно встретимся, — ну отступал от своего незнакомец.

Что-то подсказывало ей, что его не станет еще до того, как она появится на свет. Но как бы она хотела с ним там встретиться.

Музыка оборвалась так быстро, он склонился и поцеловал ей руку.

— Жаль, что мы не сможем встретиться, — прошептала она, но так, чтобы он не расслышал этих слов.

И хорошо, потому что он наверняка женат, и вот та ревнивая дама недаром так смотрит на него и на нее, глаз не спускает. Вот если бы дама сняла маску, то Алина бы ее узнала, все сразу поняла. Но и она оставалась в маске, рано было их снимать.

Она взглянула на Тараса — оставалось ли у них время? Ей хотелось еще раз хотя бы издалека взглянуть на Незнакомца, затмившего любимого поэта на прощание. Как могла она, на пару часов ворвавшись в чужой мир, найти родственную душу. Без Тараса не обошлось, но все-таки. Но кто же этот незнакомец? А может последний император. Но тот вовсе не так высок, и она бы узнала его и под маской.

Он снова приблизился к ней, в тот момент, когда времени совсем не осталось. Он снял маску в последние секунды, и она увидела его лицо. Она запомнила его так, словно сфотографировала, потому что хотела узнать, разыскать, перевернув все архивы, какие только были, но найти, узнать о его судьбе. Наверняка он погибнет на той далекой войне…

Тарас приземлился на мягкий диван в ее комнате.

— Жаль, что они были в масках, а ведь это твой дед, мне пришлось отыскать его на том балу, и толкнуть к тебе.

Алина оторопела, она ожидала услышать все, что угодно, но не это…

— Но почему ты мне не сказал о том? — простонала Алина, она чувствовала родство, но даже подумать не могла. Ни одной фотографии, ничего не осталось от ее прадедушки.

— Из вредности, — ответил Тарас, — ты не к нему шла, а к поэту. Поэт тебе был дороже и роднее. Вот и получай.

И тут он оказался прав. Но как же он молод, как красив. Он танцевал, как бог. И она танцевала с ним, она прикасалась к нему, она даже видела его лицо..

Тарас что-то достал из складок своего плаща и бросил ей, она поймала. Это был ангел с той новогодней елки…

Исполнение желаний

Мы все ждем Нового года, потому что верим, что в это метельное время исполняются все желания. Но если они исполняются, то кто-то должен их исполнять?

Богиня любви исполняла в последний день декабря одно желание своего любимого ангела Ала, каким бы это желание не было. Но на этот раз она никак не могла отыскать его, словно он все время куда-то прятался.

Очень удивилась и даже обиделась богиня, то ли он забыл о ней, то ли не верит в ее могущество?

Она долго искала его, Земля — то большая, и уже перед самым Новым годом, когда оставалась до него пара часов, обнаружила в заснеженной Сибири, в его любимом городе, а куда же еще он мог улететь в такое время? Только к крутой берег Иртыша, где так мало прожил, откуда так быстро ушел. И сидел он на железной скамейке рядом с девицей в бальном платье, — скульптурой, конечно, кто же в морозный день еще может так нарядиться и сидеть в снегопаде. Но эта дева прекрасная уже дюжину лет там сидит, что это он вдруг так проникся к ней состраданием, тоже мне Пигмалион нашелся, небось, оживить ее хочет, — усмехнулась богиня. Обида в душе ее никак не могла стихнуть, но и махнуть на ангела рукой она тоже не могла, он был для нее родным созданием, самым нежным и самым трогательным.

Но ангел был страшно упрям, его уже засыпало снегом, а он все не двигался с места. Вот так и просидит весь вечер, а ведь такой чудесный праздник.

Тогда она собрала других ангелов, всех, кто был свободен, раздала им яркие звездочки, и отправила туда.

— Делать вам все равно нечего, побудьте там с ними, и спросите, чего он хочет в эту ночь. А потом быстро ко мне, чтобы я исполнила его желание.

Улетели ангелы с яркими звездочками в руках. И вскоре люди увидели, что статуя Любаши все засветилась, но это были не гирлянды, а какие-то парящие в воздухе звезды, красота невероятная. Многие останавливались и смотрели завороженно, но тут же вспоминали о том, что скоро праздник, а у них еще так много дел, и с сожалением убегали прочь. А потом дома рассказывали о чуде, которое удалось увидеть вдруг.

Ангелы подхватили Ала и стали кружиться вместе с ним в метели. Но он не обрадовался такой компании, даже не улыбнулся, и только сказал:

— Вы представляете, как тяжко сидеть на этой железной скамейке и с места не сдвинуться много лет подряд. Бедняжка, она не может не то что летать, а даже пошевелиться.

Один из ангелов отправился к богине и рассказал ей о том, что услышал от Ала, исполнил все, как она приказала.

— Я так и знала, он у нас такой романтик, ну что же, пусть сбудется его и ее желание, что мне еще остается, — тяжело вздохнула богиня.

За несколько минут до Нового года, когда метель немного стихла, и ни одного прохожего не было больше на площади, сама еще не веря в то, что происходит, Любаша оторвалась от своей скамейки, тряхнула хорошенькой головкой и закружилась в метели. И ангелы со своими звездочками кружились вокруг нее. Даже Ал встрепенулся и заулыбался, такая удивительная это была картина.

Конечно, им все время приходится хранить живых людей, оберегать их от чего-то, предупреждать, или бездействовать. Много ли они задумываются о тех, кто обречен сидеть под дождем и снегом? Конечно, нет, и вот ведь нашелся только один такой среди ангельского сонма, которому захотелось оживить на несколько минут Любочку. И у него все получилось, потому что если чего очень сильно хотеть, то желание сбываются.

Парень и девушка гуляли по новогоднему городу, и случайно зашли туда, и они видели это чудо, влюбленные вообще способны видеть значительно больше, чем все остальные. Но никому они рассказывать не стали о том, что видели, считая себя счастливцами. Да и можно ли в такое поверить обычным людям, которые и в детстве в чудеса не верили сроду?

А Любочка танцевала с таким упоением, как никто в этом мире никогда не танцевал, потому что она-то лучше всех понимала, как прекрасен танец, каково это, не сидеть, выпрямив спину, а парить в снегопаде, когда сотни звездочек сверкают вокруг тебя и освещают все небо и землю. Она в те минуты чувствовала себя богиней.

И пусть на рассвете ей придется вернуться на место, и оставаться там, но ей больше ничего не было страшно.

А когда внезапно к ней подошел мужчина в форме морского офицера и пригласил ее на вальс, она застыла на миг и рассмеялась, он был молод, прекрасен и так хорошо танцевал.

Нельзя быть такой счастливой, потому что потом совсем грустно станет, но она не думала о том, что может быть потом, главное адмирал и вальс в метели, этот свет и это упоение музыкой и движением. И пусть он не длится вечно, теперь ей было что вспомнить. И ночь была прекрасна.

Ангел улетел на рассвете, он поднялся на небеса, чтобы поблагодарить богиню, ведь она исполнила желание, о котором он даже не попросил ее, потому что не верил в то, что она сможет его исполнить.

Богиня улыбнулась, когда его увидела.

— Надо верить в чудеса и не бояться своих желаний, особенно в новогоднюю ночь, — нет желаний, которые нельзя исполнить, если не бояться, то все получится.

Но какое же это чудо — новогодняя ночь…

Как одиноко, холодно и снежно.

Над городом метался снегопад.

Как  хочется и радостно и нежно

Спешить на бал, какой там маскарад..

На миг присела и навек осталась,

Такая тут над городом метель,

Да как он там один среди красавиц.

И кажется в былое время дверь

Вдруг ветер распахнет, и адмирала,

Покажет ей у бездны на краю.

— Я задержалась, я роман читала,

И город так заснеженный люблю.

— Но что за снег! — А это что за лепет?

Старик  на плечи бросит соболя

И молча поведет ее к карете.

— Прости, мой ангел, измотался я.

И усмехнется кто-то, исчезая,

За маской скрыто юное лицо.

Как одинока дева молодая,

Но он, он не отпустит ни за что.

— А кто же он? Ни лика, ни портрета,

И лишь она шагнула в новый век,

И  в эту ночь бродила по проспекту,

Но не могла пройти свозь этот снег.

Присела, замерла, окаменела,

И всматриваясь, щурится слегка,

И белый снег, на платье этом белом,

Сжимает книгу тонкая рука….

Новый ангел в метели

Ангел заглянул в заповедный лес, где обитал медвежонок Остап, и на этот раз рассказал ему старую и грустную историю о девочке Раде, которая не верила в ангелов и оставалась всю жизнь одинокой и печальной.

— И ты никак не мог этого исправить? — удивленно спросил медвежонок.

— А мы не всесильны, — отвечал Ангел, — если человек сам не хочет повернуться к нам лицом, поверить в нас, что мы можем с этим поделать.

— Ну, что-то нужно сделать еще и еще, моя бабушка говорила, что капля камень точит.

— Хорошо, признаюсь, что я не смог с этим справиться, посмотрел бы я на тебя на своем месте, я сделал все, что мог. Но Рада какой была такой и осталась, с этим невозможно бороться никак.

Медвежонок хотел сказать, что он сделал вовсе не все, что мог, но промолчал, потому что ангелу и без того было грустно, почти тошно. И тогда, чтобы как-то его утешить, а то и развеселить, Остап предложил:

— А давай мы найдем ту девочку и попробуем еще раз. Вдруг вместе у нас получится.

— Какую девочку, прошла целая вечность, она давно уже бабушка. Только внуков ей бог не дал.

— Тем более, мы должны ее отыскать, а то у нее и жизнь пройдет в горе и печали. Давай навестим ее вместе, только мне нужны крылья, чтобы полететь с тобой.

Медвежонку давно хотелось полетать немного, и он решил, что наступил подходящий момент для этого.

№№№№№№№

Раду Ангел и медвежонок нашли очень быстро. Наверное, все-таки Ангел все эти годы за ней следил, хотя и не признался в том.

Грустная одинокая женщина разогревала на кухне чай и думала о том, что и этот Новый год она встретит в одиночестве, потому что так сложилась вся ее не очень веселая жизнь. И хотя она дослужилась до главбуха, но, наверное, только потому, что больше ничего не было в ее жизни ни котенка, ни ребенка.

Кстати, старый белый кот все-таки был, но такой медлительный и неповоротливый, что казался он скорее плюшевой игрушкой, чем живым зверем. Единственное, чего ему хотелось все время, растянуться на старом диване и спать день и ночь. А между сном перекусить чего-нибудь и снова спать.

Ангел фыркнул, увидев того кота, а медвежонок только головой покачал, они как раз приземлились на палас около старого телевизора, и кот медленно повернул голову в их сторону. Но даже эти пришельцы показались ему совсем неинтересными, бывает же такое. Словно к нему каждый день прилетали не только ангелы, но и крылатые медвежата.

— Мрак, как тут все запущено, — вздохнул Ангел, — я же говорил тебе об этом, а ты не верил. Вот теперь убедишься сам.

Кажется, их голоса услышала Рада, потому что она появилась из кухне с заварочным чайником в руках и прислушалась.

— Разлетались тут, спать спокойно не дают, — заворчал старый кот.

— Да просыпайся ты, Новый год проспишь, — подлетел к нему медвежонок и попытался столкнуть кота с дивана.

Рада удивленно наблюдала за тем, как ее кот странно изогнулся и спрыгнул на палас, правда приземлился на лапы, как и положено котам, но все-таки со стороны это выглядело странно. Его явно кто-то столкнул, придав телу ускорения, как говорится в любимом сериале «След».

А потом она увидела медвежонка, такого, о котором мечтала с детства — мягкого и рыжего, только откуда он мог взяться в ее доме? Кто мог принести сюда этого медвежонка. Может быть Ангел, которого она видела только в детстве когда-то?

Она улыбнулась в первый раз за много дней, и медвежонок улыбнулся ей в ответ. Он хотел что — то сказать, но потом решил, что Рада скорее испугается, ведь если верить Ангелу, она даже в детстве не верила в сказки.

Кот недовольно зашипел. Если она еще способна видеть ангелов и медведей, которых не видят обычные люди, ну разве только их дети, то возможно для нее еще не все потеряно. А там глядишь и влюбится, а что станет с ним, как он будет доживать свой век? Его больше устраивала вот такая хозяйка, какой она была до сих пор. Ему не нужна была другая, а разве, как член семьи он не имеет право голоса?

Но ангел не сидел без дела, он оттеснил кота на кухню к кормушке, а там уж его принял из рук в руки Домовой, такой же сонный и печальный, как и его хозяйка.

— Я рада, что ты появился, я так долго тебя ждала, — говорила она, словно речь шла о любимом мужчине. Но для кого- то и забавный медвежонок — это великий дар.

Но если мужчины нет, то сгодится и крылатый медвежонок — вестник счастья и того, что все будет хорошо, недаром же когда-то он был Велесом, богом всего живого. И Рада почувствовала себя снова живой и почти счастливой. А это так важно для любого человека, даже если он одинок и чаще всего печален.

А Ангел уже сочинил, и даже записал послание для Рады и всех, кому пока одиноко и грустно. Когда медвежонок услышал то, что сочинил Ангел, он очень обрадовался и даже загордился такой оценкой своего незаметного труда. Но главное, Рада улыбалась

Найди своего медведя, он где-то живет в глуши,

И путь в этот мрак неведом, но ты туда поспеши.

Там встретят и лисы и волки, пусть там поют Соловьи.

Найти своего медведя — тот факел вечной любви.

Зажги и он полыхает, на этот свете и том,

И пусть тебя не пугает вид его грозный, зато

Однажды увидишь бога, в печальных его глазах,

И Велес посмотрит строго, и где-то на небесах,

Напрасно Перун ярится, ему не осилить чар,

И будет во мраке биться огонь, и тебя встречать

Он выйдет однажды снова, и в этой лесной глуши.

Найди своего медведя, в объятия поспеши.

Кому-то достались волки, строптивы они и злы,

И снова во мраке воют, а лисы порой милы,

Но хитростью и коварством, они одарят сполна,

И только в медвежьем царстве ты счастлива и вольна.

Там мед и малина снова, там звезды и небеса,

И мира совсем иного откроется полоса.

И пусть нам покой неведом, и пусть умереть должны,

Найди своего медведя, тайны, тревоги, сны.

Его окружают вилы, колдуньи с ним рядом там,

И только он сиротливо все ждет тебя, небеса,

От молний и гроз зловещих в печали раскалены

В преддверии этой встречи лишь мутная спесь луны.

Иду по лунной дорожке, туда в тишину и высь.

И пусть мне страшно немножко, но мне без медведя не жить.

Там звери отступят снова, он факел страсти во мгле,

В преддверии рокового прорвется медведь ко мне.

Я не хочу быть ангелом

— А дело было так, — начал свою новую сказку кот Баюн.

Наступили унылые зимние дни. Чтобы ведьме Ажбете было не скучно зимой, чертенок Тарас подарил ей щенка. Они вместе назвали его Максом.

Чертенок часто сам гулял со щенком. В тот день они отправились из заповедного в дремучий лес. Там жила в гордом одиночестве старая ведьма Морена.

Она не любила людей. Ведь те часто приставали к ней с разными просьбами, а потом даже поблагодарить забывали.

Вот и переселилась она когда-то в дремучий лес. Туда никто из людей пробраться не мог. Даже звери обходили его стороной. Только чертенок Тарас со своим щенком шагали осторожно по глубокому снегу. Они хотела навестить одинокую старушку и поздравить ее с приближавшимися праздниками.

Тайком Тарас хотел рассказать ей о своем желании. На елке он видел самого красивого и светлого ангела. Чертенок очень хотел при помощи колдовства немного изменить свою забавную, но не особенно симпатичную внешность. Тогда и жизнь у него изменится. Об этом он и сказал по дороге к домику ведьмы щенку:

— Я хочу быть похожим на ангела.

— У него такое печальное лицо, я не хотел бы иметь такого друга, — ответил ему бесхитростный щенок.

Он уже считал Тараса своим другом.

— Зато он такой красивый. Даже я сразу заметил его на этой елке среди всех остальных игрушек.

— Но ты мне нравишься такой, какой есть, — не сдавался щенок.

Это было правдой, Тарас оказался самым первым существом в жизни щенка. Это он выбрал Макса среди всех остальных щенков и тихонько забрал с собой, пока хозяева не видели его. Они даже не знали, что щенок появился на свет. Вот и не сожалели о пропаже.

На улице Тарас прижимал его к своей теплой груди, заботливо кормил и оберегал. Потом он научил собаку всему, что знал сам. А когда подарил его ведьме Ажбете, то лучшей судьбы для Макса и придумать нельзя было.

Но Тарас не забыл о нем и потом, все время навещал. Они часто гуляли и беседовали, вместе изучали заповедный лес и остальной мир.

Ангел был очень красивым. Если бы он был со щенком с самого начала, тот бы, ничего против него не имел. Но тогда его не было рядом. Ангел ни накормить, ни согреть его не мог. Он казался таким хрупким и легким, что мог от одного прикосновения мохнатой лапы щенка рассыпаться. Поэтому не вызывал у Макса особого доверия.

Но щенок молчал, зная, как упрям его друг. Если Тараса начать отговаривать, то он захочет этого еще больше и тогда точно станет ангелом.

№№№№

Старушка вышла из своей избушки, с трудом открыла дверь, которую сильно завалило снегом. Морена радовалась, увидев чертенка и собаку. Хотя радость ее выражалась своеобразно.

— Если ты мне хочешь оставить пса, то ничего не выйдет. Хотя это подарок, но кормить мне его нечем. И гулять я с ним не собираюсь. Его еще растить надо.

— Никого я тебе оставлять не собираюсь. Мы просто навестить тебя под Новый год решили, с праздником поздравить, — отвечал Морене чертенок.

— Это другое дело, только ты о чем-то просить будешь. Я даже знаю о чем, ведь я все-таки ведьма, хотя и старая. Но твое желание у тебя на лбу написано.

— А какое это желание? — спросил Тарас

Ему хотелось узнать, что ей известно.

— Ты хочешь стать ангелом, — буркнула она.

Пес и черт удивленно на нее смотрели. Это двое даже не догадывались, как ведьма обо всем узнала. А по дороге они так громко разговаривали, что любой услышал и понял бы, о чем они говорят.

— Это правда, — только и мог сказать черт, когда усаживался на сундук.

Щенок присел на пол рядом с ним и стал внимательно слушать.

— И что ты мне скажешь? — не выдержал Тарас.

— А то и скажу, что черти чертями остаются. Нечего в чужую шкуру рядиться.

— Ты просто этого сделать не можешь, вот и все, — разочарованно говорил бес Морене.

— Я все могу. Только тогда ты не сможешь спасти мир от новой напасти, — загадочно усмехнулась она, — решила я людям большой подарочек к Новому году сделать.

Щенок и чертенок чувствовали, что она не шутит. Но старуха замолчала. Добиться от нее чего-то еще было невозможно. Видно все-таки недаром они сюда пришли.

Тарас оглядывался по сторонам, пока щенок уговаривал старуху рассказать о подарке.

— Новый год только через три дня наступит. А до той поры многое сделать можно, — уклончиво говорила ведьма. — Собаки самые верные и преданные создания, хотя люди того и не заслуживают. Но с вами ведьмам зла не сотворить, а вот петух совсем другое дело.

Старуха приоткрыла завесу тайны, но ничего больше говорить им не стала, а выпроводила гостей из дома.

— Погостили, и хватит, вас уже заждалась Ажбета.

— Мы уйдем, так и не узнав, что она делать собирается? — спросил щенок у чертенка.

— А что мы можем узнать? — пожал плечами Тарас.

Он забыл о своем заветном желании, потому что понимал, что и в облике чертенка для него еще дела найдутся. Их миру грозила опасность.

№№№№№№№

Когда они двинулись по тропинке в обратный путь, снег с дерева полетел прямо на чуб Тарасу, потом еще и еще — целые охапки пушистого снега засыпали чертенка. Щенок удивился, увидев, что снегопад начался только в одном месте. Но чертенок уже разглядел на голой ветке ворона., того самого, который знал старуху еще девочкой, и зорко следил за всеми ее делами. Чертенок Тарас ворону нравился больше других его собратьев. Мудрый ворон находил его забавным.

— Тебе что-то известно о подарке старухи? — очень вежливо поинтересовался Тарас.

— А как же, это ты копыта зря бил, а у меня есть крылья, и голова пока еще соображает неплохо.

— И что же ты знаешь?

— А я не стану говорить, — вдруг каркнул ворон.

— Это еще почему? — поинтересовался Тарас.

— Сделать ты все равно ничего не сможешь, а шуму поднимешь до самых небес. А я еще виноватым останусь.

— Все-таки говори, раз уж начал. А потом мы обсудим, что можно сделать.

— Если ты так хочешь, скажу. У ведьмы есть черный петух. В тот день, когда закончится год петуха белого, черный его убьет. Здесь нет ничего особенного, во все времена были жертвоприношения. Только все силы вложила старуха в заклятие. И вместе с черным петухом мрак на этот мир упадет. Никто не сможет его спасти.

— Она собирается мир утопить во мраке, — взвизгнул щенок.

Молчал ворон. Сбросил на их головы новые охапки снега и улетел неизвестно куда. А они застыли на месте, когда обо всем узнали.

— И что мы будем делать, — повернулся щенок к Тарасу.

— Надо поймать черного петуха и спрятать его.

Ничего другого Макс придумать не мог. Он только начинал узнавать этот странный мир.

— Нам придется уговорить ворона помочь, без него мы не справимся.

— Но где же ты его искать будешь? — удивился щенок.

Он успел заметить, как огромен лес.

— Найти его легко, сложно уговорить нам помочь.

— Он так верно старухе служит? — допытывался щенок.

— Никому он верно не служит. Только ворону и во мраке не так плохо, как нам с тобой, — размышлял Тарас.

Щенок ему ничего не ответил.

№№№№№№

Но бес ошибся, ворона уговаривать не пришлось. Он сам решил им помочь. Догнал по дороге чертенка со щенком и подмигнул им.

— Не печальтесь, втроем что-нибудь придумаем.

Махнул им крылом и полетел к ведьме. Теперь он решил внимательнее за ней следить.

Морена все поняла, как только на ворона взглянула.

— Я тебя просила только рассказать им о петухе. Ведь скрывать от бесенка и собачонка мне нечего. Но если только лапой петуха моего тронешь, тогда я покажу тебе, где раки зимуют. Не одного твоего черного пера не останется, — пригрозила она

Морена знала, что ворону лучше не угрожать. Не мог он терпеть угроз, и поступал из упрямства наоборот. Но она так разозлилась на него, что о многом забыла. Так у ведьмы появился еще один грозный противник.

№№№№№№

— Старуха не упустит случая, чтобы разделаться с тобой. Ей все известно, — предупредил ворон чертенка.

Тот, оставив дома щенка дожидаться, снова шагнул на лесную заснеженную тропу.

— Не так страшна ведьма, как кажется, — переделал Тарас известную поговорку.

Но ворон каркнуть не успел. Старуха своими крючковатыми пальцами схватила Тараса за хвост и рог и потащила в свой погреб.

Тарас визжал и вертелся, но вырваться он никак не мог.

В погребе было темно и сыро. Кто-то копошился рядом. Любой бы перепугался, но чертенок был не из пугливых. Летучий мышонок смотрел на него удивленно из темноты. А он даже не поздоровался с ним.

Тараса душила досада оттого, что он ничего не мог сделать и должен был томиться в неволе. А в мире тьма могла поселиться навсегда. Он не только ангелом не станет, но и чертом быть не сможет, заточенный в это подземелье, как древний великан Святогор.

№№№№№№

Щенок не дождался Тараса в назначенный час, тихонько отправился в сторону дремучего леса. Он решил встретить беса по дороге.

Тропинка была одна. Они не могли разминуться.

Но сколько он не всматривался и не принюхивался, Тараса нигде не было. Зато прямо на поляну отпустился ангел небесный. Такого они видели на новогодней елке. Только этот был настоящий.

Предчувствия не обманули Макса. Ему не хотелось, чтобы его чертенок был похож на этого красавца. От него вообще ничем не пахло.

Конечно, чертенок пах не так приятно, как ведьма Ажбета.

Но Макс привык к запаху огня, серы, еще чего-то резкого и родного. Это был запах, по которому его можно было отыскать в любом месте. А ангела он бы не смог найти по запаху. Это могло вызвать подозрения. Но у Макса на этот раз не было выбора. Он побежал навстречу к ангелу.

Щенок рассказал Ангелу обо всем, что ему было известно о последних событиях, творившихся в этом мире.

— Я не верю твоему чертенку, как и всем остальным чертям. Если он не лукавит, то просто придумал эту историю, чтобы повеселиться. Черти не могут ни дня без приключений прожить. Может, он и хочет стать другим, ни на кого из них не похожим, но черти остаются чертями.

Он говорил точно так же, как старуха ведьма. Вот тебя и красавец-ангел, недаром Макс ему с самого начала не доверял.

№№№№№№№№

Ангел улетел. Щенок совсем растерялся и не знал, куда ему идти дальше. Тут и появился его старый знакомый ворон. Он слышал разговор Макса с ангелом, и знал, что случилось с Тарасом, потому и старался успокоить щенка.

— Зря Тарас собрался стать ангелом, — сокрушался ворон, — когда мы освободим его, то убедим, что ему лучше чертом оставаться. Ты видишь, какие ангелы холодные и равнодушные. Им бы только порхать, и смотреть на нас с высоты безучастно. За тысячу лет они разучились чувствовать, привыкли ко всему. Даже когда сотню-другую лет живешь, многое надоедает. А они с сотворения мира тут, всего насмотрелись. Им давно до нас нет дела.

Щенок представить не мог, как долго живут ангелы. Самому ему еще и месяца не было. Но он поверил ворону, понял, что это очень большой срок.

Ангел слышал их разговор и убедился, что не только мудрый ворон, но и маленький щенок считают его холодным и бездушным. Тогда он решил хоть что-то сделать для них.

Ангел отправился к ведьме, хотя никак не мог решить, что он станет ей говорить, о чем просить.

Он понимал, что ведьма станет убеждать его в том, что ворон просто шутит, никакого Тараса у нее нет. Но он должен сделать вид, будто что-то пытался предпринять. Тогда совесть его будет чиста.

№№№№№

Морена сама вышла к новому гостю. И только успела подумать:

— Вот и ангел пожаловал, тебя мне только не хватало.

Но она постаралась улыбнуться и вслух сказала другое:

— Кто там еще угомониться не может? Ты хочешь оказаться вместе с чертенком в погребе?

Они помолчали немного.

— Но для него это место привычное, а тебе там вряд ли понравится, — говорила ведьма сердито.

Ангел молчал, а ведьма прибавила:

— Даже если все ангелы соберутся здесь, вы ничего не сможете сделать. Люди слишком часто на мою доброту злом отвечали. Настал мой черед отплатить им тем же. Никто не поможет им, не спасет их от моей мести.

№№№№№№№№

Чертенок из своего подземелья увидел Ангела. Он давно смог прокопать небольшое оконце и оттуда смотрел на мир. Хотя кроме снега и елок вокруг избушки ведьмы пока ничего не видел, и вдруг — Ангел.

Но Тарас сразу понял, что толку от Ангела будет очень мало, и все-таки прокричал:

— Помоги щенку, Макс один не справится. Пусть черный петух исчезнет, пусть останется белый.

— Но черный петух твой, — отвечал ему ангел, — и ты хочешь его гибели?

— Никогда Петух моим не был. А вот щенка я выбрал и вырастил сам. Нашел огненно-рыжего, чтобы огонь не погас весь год, — кричал ему Тарас.

Чертенок боялся, что не успеет сказать Ангелу все, что хочется.

Но старуха молчала. Ей тоже было интересно послушать, что ответит ангел, который никогда не собирался быть чертом, тому, кто хочет быть на него похожим.

Ангел был печален и задумчив.

— Ты очень странный, если не притворяешься и не лукавишь. За все это время я никогда не видел таких чертей.

— Но все случается в первый раз, проси помощи у ворона. Он будет тебе помогать.

— Ворон — любимая птица ведьмы, — все еще колебался Ангел, — почему я должен ему доверять. Не слишком ли вас много, таких неправильных? Так не бывает в жизни.

Ангел исчез, он не слышал, как чертенок отвечал ему:

— Но все в мире меняется, почему мы должны оставаться прежними?

Слышала эти слова только ведьма Морена. Она хорошо знала Ангела, чувствовала свою силу и была уверена, что ничего чертенок не сможет сделать. Ничего у него не выйдет. Не о чем ей было беспокоиться. Наступит тьма. Ее месть этому миру совершится.

№№№№№№№№

Чертенок снова остался один и еще больше опечалился. Он понял, что на ангелов нельзя особенно надеяться. Старуха иногда говорит правду. Они такие красивые внешне и такие бездушные. Ему уже почти и не хотелось становиться ангелом.

Если Макс узнает об этом, то очень обрадуется. Но пока его тревожило другое — черный петух собирался убить белого. Новый год пройдет во тьме, вот что еще труднее было пережить.

Но на кого же можно было надеяться?

Спасение всегда приходит неожиданно.

Ворон решил сделать то, отчего отказался Ангел. Но у него не хватит сил — надо найти птицу крупнее.

Вот он и бросился на поиски коршуна, который и прежде воровал птиц. Хотя это были только цыплята, а не взрослые петухи, да еще выращенные такими скверными старухами. Но на этот раз у него должно все получиться.

Найти коршуна оказалось не так трудно, оставалось только уговорить его похитить черного Петуха и спасти этот мир. Ворону никогда прежде не удавалось договориться с коршунами, но вдруг получится на этот раз?

— Боюсь, ты не сможешь этого сделать, петух-то взрослый, — твердил хитрый ворон.

— А это мы еще посмотрим, — обиделся коршун.

Ворон убедился, что сделал он все правильно. Вот что значит вековой опыт и мудрость.

Коршун вовсе не собирался оставаться в темноте, и умирать от голода тоже не хотел.

— А знать, что устроила все какая-то старушонка, и ей помог петух, которому он позволил вырасти, потому что не украл у нее цыпленка вовремя — это никуда не годится, — так рассуждал Коршун, когда сделал вид, что он поддался на провокацию ворона. — Может, я не такой мудрый как этот черный хитрец, но зато не такой старый.

Коршун рванулся в схватку. Он знал, что нужно сделать. Морена скоро поплатиться за свою беспечность.

Нельзя забывать о противниках своих. А о нем ведьма не подумала, не вспомнила даже.

№№№№№№№№

Коршун пробрался в дом ведьмы и незаметно украл петуха. А еще раньше он вызволил из плена чертенка Тараса. Об этом ворон его не просил. Но Коршун решил, что чертенок, который боролся немного неудачно с ведьмой, заслуживает свободы. И это был его личный вклад в дело спасения мира от тьмы.

Морена обнаружила, что пропал петух, и пришла в ярость.

— Это твоих рук дело, — шипела старуха, когда подходила к решетке погреба. Но там она тоже никого не обнаружила. Подумала немного и поняла, что сам черт без посторонней помощи выбраться оттуда не мог.

Погреб у Морены был заколдованным. Когда-то давно она наложила заклятие так, что только тот кто-то придет на помощь пленнику, сможет его освободить.

Ведьма всегда была любопытна и предусмотрительна. Ей хотелось взглянуть на того смельчака, который захочет пойти против ее воли. Своих врагов надо знать в лицо. На этот раз пленный чертенок исчез, а она даже не знала, кто решился его освободить.

— У меня украли и петуха и черта. Конечно, сделал это не щенок и не ворон, но кто? — ломала голову ведьма.

Ничего пронять она не могла, как ни старалась.

Но сколько не причитай, а словами делу никак не поможешь. А так как от своего плана она отказываться не собиралась, то ходила по комнате и думала, как все можно исправить. Понятно было только одно — ей нужен был новый помощник, а времени оставалось не очень много.

№№№№№

Коршун решил доставить спасенного чертенка в заповедный лес.

Туда они теперь и летели. Как же хорошо дышится, когда ты свободен.

Чертенок Тарас вертел головой в разные стороны, радостно благодарил своего спасателя. Он вывернулся из лап коршуна и упал перед домиком ведьмы Ажбеты.

Она со щенком в тот момент вышла на прогулку. Макс был очень грустен. Он мог думать только о плененном чертенке, о тьме, которая упадет на мир, о том, что он такой маленький и почти беспомощный.

Вдруг рядом с ним что-то упало.

Сначала Максу показалось, что Ажбета бросила ему какую-то ветку, чтобы он нашел и принес ее назад. Она часто так делала и заставляла его немного побегать. И он побежал туда, где что-то примяло снег.

Но еще издалека он почуял знакомый запах. Его невозможно было перепутать ни с каким другим. Это был самый первый запах в его жизни — серы, огня и дыма. Щенок не мог поверить своему чуткому носу, никак не мог понять, откуда тут взялся чертенок, и как он мог свалиться прямо с неба.

А тот уже стоял рядом и отряхивал снег со своей шкурки.

— Не ждал старых друзей, а я тут как тут, — радостно крикну он, бросаясь на шею к щенку. Макс здорово подрос за это время. Щенки растут очень быстро.

И они повалились в снег и долго там барахтались. Потом опомнились, ведь и о деле нельзя забывать.

Все вместе они отправились в избушку Ажбеты.

— От черного петуха мы избавились, — говорил чертенок, — когда они устроились около камина, чтобы немного обсохнуть. — Коршун, наверное, уже доел заколдованного петуха. Надеюсь, с ним ничего после этого не случится. Желудок у него и не такое переваривал, — рассказывал Тарас о том, что случилось на самом деле.

Щенку было немного жаль петуха. Тот родился черным, и оказался в руках злой ведьмы. А сам ни в чем не был виноват. Но чертенку было не до жалости. Он думал о спасении мира, и подозревал, что дерзкий поступок коршуна старуху не остановит. Она придумает что-то еще, чтобы добиться своего.

Они увлеклись беседой и не видели, как в темном углу затаился, слушая их, ангел.

А он решил, что надо обязательно навестить щенка и этого странного чертенка, сумевшего удивить недавно даже его самого. Хотя он был уверен, что никогда ничему не удивится в бесконечной жизни своей.

№№№№№

Несколько дней до назначенного срока щенок охранял белого петуха. Он не смыкал глаз все эти дни и ночи. Петух остался цел и невредим. Да и ведьма куда-то бесследно исчезла, словно ее и не было.

То ли ангел ее увел подальше, то ли сам бес где-то все пути для нее перепутал. Но они решили не выяснять этого. А вдруг даже ее захотелось бы спасти? А делать этого не стоило. Им еще не надоело жить спокойно.

Когда в последний раз в году прокричал белый петух, щенок, уже ставший вполне взрослым псом, выбежал на улицу, чтобы взглянуть есть ли там свет, не наступила ли тьма?

Но Солнце ярко светило, хотя еще и не грело. Люди ничего не заметили. И только он один знал, что если бы чертенок Тарас не потащил его к старухе- ведьме, то они никогда не узнали бы ее страшной тайны. И никому не известно, что с ними со всеми могло приключиться, если бы на этот мир опустилась тьма.

А ведь они пошли туда, потому что чертенок захотел стать ангелом. Они за это время и забыли о его такой странной причуде.

Когда щенок увидел, что чертенок Тарас грустит, он спросил его осторожно:

— Тебе снова хочется стать ангелом?

— Нет, — спокойно ответил тот, — может, я и не такой красивый, но меня все устраивает. Я не хочу быть ангелом.

Они и не знали, что Ангел слышал их речи. И глаза его стали еще печальнее. Но каждый в этом мире остался только тем, кем родился, и это прекрасно.

В метели святок

И снова мела метель. Сколько же их было в этом году, особенно в первые январские дни. Кажется, они просто хотели замести все пути и дороги, чтобы люди остались дома со своими мечтами и любимыми книгами и не метались по заснеженному городе, напрасно теряя время и силы. Что может быть лучше теплого уютного дома?

Елизавета любила такие снежные зимы. Может быть, только из-за метелей она осталась здесь, в самом центре Сибири, и не уехала на юг. Была когда-то у подруги под Краснодаром именно на Новый год, и сразу поняла, что не сможет жить там, где не было ни одной снежинки на Новогодний праздник. Ну, какая зима без снега, нет, она твердо решила, что в теплые края, к отцу в Ташкент, к родственникам матушки на Украину не переедет никогда, даже если здесь останется совсем одна.

Муж ее, бредивший теплом, и доказывающий, как прекрасно, когда не нужно тратиться на зимнюю одежду, однажды не выдержал, собрал свои вещи, продал свою квартиру и уехал туда, умчался, улетел, как глупые птицы. Прожил недолго, тяжело заболел, там и умер. Она предательства не простила и не хотела слышать о том, где и с кем он умирал. Она не поехала туда даже на похороны. Его хоронили родственники без нее.. Да и о чем разговоры, они ведь были разведены. И не надо говорить о великодушии и всепрощении. Елизавета была плохой христианкой, вернее, она ею и вовсе не была, всю жизнь душа стремилась к старой вере, к солнечным богам, туда, где нет предательства и рабства.

И вот теперь на Новый год она осталась одна на белом свете, и не печалилась совсем, словно бы одиночество было огромной радостью. А может быть, и было, как узнать, кому и что нравится больше, человек порой и сам долго о том не догадывается. Когда Елизавета услышала звонок в дверь, она растерялась даже — кто бы это мог быть.

На пороге стоял высокий парень лет 25. Хотя кто же может знать, сколько им теперь лет можно дать. В руках огромный букет белых и алых роз. Ну, явно перепутал квартиру, подъезд, дом, не к ней же он пришел на свидание. Это просто чертовщина какая-то….

— Я к вам, Елизавета Николаевна, — произнес он, словно умел читать мысли.

Но кто это мог быть? Кто-то из ее бывши х студентов? Но им должно быть где-то под сорок, а этому никак сорока не дать. И этот странный акцент. Она знала, откуда он может появиться у русских парней, а парень явно был нашим, хотя в чертах его лица что-то азиатское и проступало, но уж точно русский язык он учил не в канадском университете.

— Ну, проходите, дорогой, что ж на пороге стоять, — улыбнулась она, и сама удивилась своей доверчивости.

Но не похож был этот человек на тех мошенников, которые проверяют счётчики, газовые плиты, и готовы установить вам какую-то ерунду тысяч за 5 и больше, глазом не моргнув. Хотя Елизавета еще не была похожа на ту доверчивую старушку лет 80, которых можно убедить в чем угодно, но иногда пытались. Правда тут же появлялся ее пес Макар, и желание быстро пропадало, стоило только взглянуть на его пасть, которую железным прутом не разжать. Так что обмануть ее пока никому и не удавалось, даже тем, кому хотелось. Дама только казалась белой и пушистой.

Она взяла цветы и предложила ему раздеться — вот странности ведь такие бывают на свете.

— Так кто вы? — наконец поинтересовалась она, видя, как он немного смущается, но уходить не собирается.

— Я вернулся домой из Оттавы, — смущенно произнес он, — хотя и вырос и учился там, и перспективы были вроде неплохие, но матушка моя умерла, отца даже и не помню, и вот решил снова оказаться здесь, вас навестить.

Говорил он так спокойно. Этих слов она ждала от любимого ученика, который жил в Монреале лет 20, приезжал иногда, заходил в гости, но так чтобы вернуться домой, такого не случилось…

— Как же вас зовут, — спросила Елизавета, — решив, что имя его и фамилия ей о чем-то напомнят. Как же можно было жить с таким склерозом. Но никаких версий у нее в голове не появлялось.

— Сын любимого мужчины, — пролепетала она, припомнив рассказ своей подруги, который ей очень нравился, там, где она встречается с взрослым сыном своего любовника и возвращается в свою юность.

Ни и это вряд ли, не было у нее любовников, а сыну Сергея не могло быть больше 15 лет, хотя, если он изменял ей здесь, могло быть и больше. Но она все никак не решалась спросить у него, и тактично полагала, что парень должен рассказать все сам. Ну а почему бы нет. Что она хотела услышать:

— У вашего мужа была другая семья, пока он жил с нами, и я его сын, уж простите, так вышло.

Она задумалась о такой вот банальной истории и даже не сразу услышала то, что сказал Арман, а именно так звали парня.

— Вы ведь спасли мне жизнь, — произнес он, улыбаясь.

И только после этих слов память вспыхнула, словно лампочка и осветила все ярким светом.

Она вспомнила тот январский вечер, когда сварливая и капризная свекровь, мать Сергея Зинаида Федоровна попросила, чтобы она принесла пирог, лекарство захватила в аптеке, и вообще пришла к ней, потому что ей скучно и тоскливо в рождественские дни, и ни одна подруга не заявилась в гости, хотя всех звала.

Елизавете так не хотелось туда идти, она надеялась, что явится ее любимый сыночек, и заберет укутанный в полотенце пирог, и сам навестит свою матушку. Но он не торопился домой. После третьего ее звонка Лиза собралась туда. Это было настоящее приглашение на казнь, господин Набоков со своим творением отдыхает. Она снова выслушает все упреки в том, что она так и не подарила им наследника. И род из-за нее прерывается, славный и почтенный род, в который пробралась голодранка, которая и ребенка родить не может, чего же еще от нее ждать? Зинаида Федоровна именно так и говорила, понятия о такте она не имела никакого никогда. А уж если считала, что права, то тем более.

— Я скажу тебе все, чего не скажет никто другой, но ведь кто-то же должен это сказать.

Но делать все равно было нечего. И она побежала в многоэтажку через дорогу. Они поселились рядом с мамой, чтобы через весь город к ней не мчаться по первому зову. Это был тот редкий случай, когда Сергей позаботился о жене. И не для того ли он женился, чтобы было кому за ней присматривать.

Сумерки сгущались, мела метель, и Елизавета торопилась, зная, что сейчас свекровь будет кричать о том, что любит пунктуальность, и как можно опоздать на 10 минут, если обещала.

И не то чтобы Лиза ее боялась, но она испытывала страшную неловкость, и все время чувствовала себя убийцей старушки, которая еще простынет на их с Сергеем похоронах, в том нет сомнения. Но такой больной дамы по ее словам и стонам, не было больше нигде на свете.

Тогда она и услышала писк ребенка в сугробе, он был в какой-то футболке и штанишках, и уже не плакал, а только скулил, как собачонка, сидя прямо в сугробе, и так на нее смотрел.

Елизавета бросилась к нему, швырнув пирог на лавку у подъезда, схватила его и прижала к себе, оглянулась вокруг, нигде никого не было. В подъезд попасть она никак не могла, все железные двери были закрыты. Что тогда оставалось, бежать вместе с ребенком в свой дом, благо — это было рядом. Как раздетый малыш оказался в сугробе в снегу? Откуда он выпал, кто его бросил. Ведь если бы она не побежала к свекрови, а уже сгущались сумерки, он просто замерз бы там минут через пятнадцать, не больше, много ли ему надо?

Она завернула его в мягкое теплое одеяло, и, не выпуская из рук, начала греть молоко, которое было куплено для блинов, и набирать номер милиции, объясняя, что нашла малыша. Она понимала, что ее могут обвинить в том, что она ребенка украла, потому нужно было вызвать милицию, хотя ей этого хотелось меньше всего.

Скорая, которую вызвали сами милиционеры, приехала быстро, они не нашли ничего страшного, и позволили ей оставить ребенка у себя до утра.

Молодой милиционер до самой ночи составлял бумаги, а его коллеги ходили по квартирам, выясняя, откуда взялся ребенок. Но ничего толком они узнать так и не смогли. В том доме вроде бы не было потерявшегося малыша. Хотя половина квартир казались пустыми.

Суматоха продолжалась весь вечер, когда трезвонила с проклятьями свекровь, решив, что она просто не хочет к ней приходить и придумала причину, с неба у нее свалился ребенок, вы поглядите, бывает такое. Потом пришел Сергей и был страшно недоволен тем, что матушка доставала его из-за нее весь вечер, а тут еще и младенец. Милиционеры ушли, наконец, заявив, что завтра решат, как с ним быть и куда его девать.

И та ночь, когда малыш крепко спал у нее на руках, а потом на диване, показалось ей самой счастливой. Она думала о матери, которая, скорее всего, места себе не находит, зная, что ее малыша нет с нею. Возможно, его выкрал отец или любовник, с которым она захотела расстаться. Месть совершилась.

Но все оказалось совсем по-другому. Женщина эта была убита любовником после совместной попойки — праздники ведь, а ребенка он просто выкинул из окна первого этажа и завалился спать рядом с телом женщины, устал очень, упился, умаялся.

Малыша к вечеру второго дня забрали в детский дом. Она надеялась на то, что произойдет чудо, и ей позволят его усыновить. Но ни муж ее, ни свекровь об этом и думать не хотели, и слышать не собирались. Скандалы теперь возникали каждый день. И она теперь точно должна была стать убийцей бедной старушки, о чем Зинаида Федоровна не уставала повторять при каждой встрече.

Она еще пару месяцев навещала ребенка, приносила ему игрушки. Лиза была уверена, что он узнавал ее и улыбался не просто так. А потом ей сказали, что его усыновили и увезли из страны иностранные граждане, и там ему будет хорошо, не то, что тут.

Старуха умерла через несколько месяцев после всего этого, и Елизавета поняла, что ей не на кого больше злиться, и никто ее больше терзать не будет. Но она словно бы все сделала для того, чтобы разлучить ее с малышом.

Но мужу она не простила того, что он не позволил ей оставить мальчика у себя, раз уж именно она его нашла. И когда, освободившись от матушки, он полетел в теплые края, как глупые птицы, она не только не возражала, но и облегченно вздохнула. Чтобы не последовать за ним, у нее было две веские причины — она не перенесла бы бесснежную зиму, и она понимала, что без этого ребенка ее жизнь потеряла всякий смысл.. А винить во всем она будет не только себя, но и его в первую очередь.

Так незаметно Елизавета и рассказала все, Арман слушал молча. Он еще несколько лет назад узнал о том, что произошло в те метельные январские дни. В милиции ему помогли узнать имя и адрес той дамы, которая спасла его, подарила жизнь. Но ее не было несколько лет в городе, она работала в столице, и он упорно приезжал по тому самому адресу, чтобы, наконец, увидеть ту, которая подарила ему жизнь метельной ночью. Квартира сдавалась, как сказали соседи, и она должна была вернуться домой.

— Здесь мой мир, я купил квартиру в том самом доме, долго ждал и все-таки купил, устроился на работу, и теперь мы будем жить рядом, — улыбнулся он, потому что, если бы не вы, меня бы не было на свете… И у меня никого кроме вас не осталось.

Они сидели в старом кафе напротив дома и радовались такой поздней, но такой желанной встрече…

Именно в тот вечер Елизавета написала стихотворение. Она не писала стихов с того самого дня, когда Армана усыновили и увезли. Только теперь, после их встречи, на лист бумаги снова легли строки, жизнь возвращалась

Увядала роза, но алела,

Из последних сил даря огонь,

Ни о чем я больше не жалела,

Только этот свет и эта  боль

Сохранилась в памяти до срока,

И осталась навсегда со мной,

В этот вечер я читала Блока,

В ресторане встретившись с тобой.

Все как там, сто лет назад, визжала

О любви заря в тот дивный час,

Только роза странно просияла,

Осветив своим пожаром нас.

И была ли добрая примета,

Я не знала, как мне это знать.

Мы с тобой гуляли до рассвета,

Роза продолжала увядать.

Но о чем в тот вечер говорили,

Я не помню, помню лишь огонь.

Это снова  чувства накатили.

Навсегда расстались мы с тобой

Ни о чем я больше не жалела,

Только этот свет и эта  боль

Увядала роза, но алела,

Из последних сил даря огонь.

Все проходит, любовь остается

Метель и приближение новогодних праздников заставляют по-новому взглянуть на привычное и вечное.

Лера который день распевала песенку «Ребята, надо верить в чудеса», а это могло значить только одно, как в далекой и не такой уж прекрасной юности, она ждала перемен, она верила в перемены и не сомневалась в том, что они скоро будут.

Но сначала о грустном. В начале декабря она ушла от мужа в свою квартиру, потому что счастливые квартиранты умчались в Австралию на постоянное жительство. Сама она не смогла бы выгнать их среди зимы, и пришлось бы ждать до лета, пока это можно будет сделать. А тут такая радость для всех, и для нее в первую очередь. Они должны были расстаться значительно раньше, но так вышло, только теперь все сошлось. И уходила она не к кому-то другому, а к себе самой из того долгого заключения, именуемого браком, в котором старалась вести себя спокойно и послушно, и у нее это даже получалось, хотя и не всегда. Но главное, ей было куда идти, была крыша над головой. Как хорошо, что она не продала эту квартиру, как хотел того Стас, устояла, смогла. Хотя тогда и не думала, что они расстанутся.

Муж думал о том, что это очередной каприз, испытательный срок, стремление привлечь внимание. От успешных адвокатов не уходят, уходят от неудачников, разве не так?

Но она едва скрывала улыбку, радости не было предела, и потом суета, мелкий ремонт в квартире, покупка каких-то вещей, подготовка к новогоднему празднику в доме, где она родилась и прожила половину жизни до встречи с ним, это всегда приятные хлопоты.

Когда он выждал определенный срок, и понял, что дело не такое простое, как ему казалось в начале, он ворвался в эту квартиру, усмехнулся, заметив какая она маленькая в сравнению с их жилищем, но улыбаться быстро перестал. Адвокат почувствовав, что убедить ее ни в чем не удастся, и в деле поставлена жирная точка.

А уж то, что она успела устроиться на работу в издательство, добило его окончательно. И можно не начинать извечную песню о том, что без него она пропадет, от голоду помрет под забором, что там говорится в таких случаях обычно. Не пропадет и не помрет. И это он открыл для себя только теперь.

И это все в совокупности, как любит выражаться успешный адвокат, лишило его семьи. Он так растерялся, что готов был разрыдаться. Но Лера ненавидела женские слезы, а что говорить о мужских. Уж нет, смешным он не собирался быть в ее глазах.

— Надейся и жди, — с каким-то издевательством подсказывал ему низкий прокуренный голос, взявшийся черт знает откуда.

А что еще ему оставалось, выбора не было никого, только верить в то, что в новогодний праздник ей станет скучно, и она вернется сама, не домработницу же ему искать в такое время.. Не бывать этому, да и любовница на то и любовница, чтобы никогда не стать женой. А в доме должен быть уют и порядок.

№№№№№№

Лера вышла на работу в декабре и быстро влилась в небольшой коллектив. Все шло легко и весело, может потому что она так давно не была среди людей, не была занята определенным и в какой-то мере любимым делом, хотя чтение чужих рукописей, это не совсем то, о чем она мечтала, но надо же с чего-то начинать.

И в те первые дни было одно из столкновений в длинном коридоре, где располагался и их офис вместе с другими разными фирмами. В первый момент ей показалось, что воскрес Виктор Цой, вот так материализовался, единственное, что он был постарше, чем тот, которого она, да и все мы помнили перед гибелью. И не сказать, что Лера любила его песни, но личность и судьба его были ей близки.

А что — новогодние чудеса не за горами. Хотя у нее никогда не было такого желания, вот если бы Александр Блок или Анна Ахматова, это да, то, чего так хотелось. Но немного отойдя от шока, когда она начала соображать, то поняла, что это совсем другой Виктор, который ей когда-то был значительно дороже человека, требующего перемен.

Сколько же можно вот так стоять, она же не жена Лота, хотя еще немного и могла ею стать. Ведь та тоже оглянулась на погибающий город и погибла вместе с ним сама.

Лера, наконец, сдвинулась с места, и убедилась в том, что она еще жива, ну и хорошо. Он мог ее не помнить, он наверняка ее не помнил, прошло четверть века с того с тех дней, когда она была на фольклорной практике в поселке на краю света.

Он тогда окончил школу, она была на втором курсе универа. Почему среди дюжины девиц он выбрал именно ее сразу, с первого взгляда, как знать. И все те десять дней провел рядом с ней. Он так забавно ухаживал и был таким милым, как бы сейчас сказали девицы. Ничего подобного со стороны парней и мужчин она больше не чувствовала. Трепет ладоней, прерывистое дыхание рядом, какие-то слова, которые никакого значения не имели, главное, что он был рядом, не по годам взрослым и очень интересным человеком. Она была с ним спокойна и уверена в себе, хотя и немного смущалась, не слишком ли молодой, да что там, зеленый

Когда они уезжали утром, он был около автобуса, и говорил о том, что он приедет в город, и они будут вместе.

Только в том самом году ее перевели в столичный университет. И только подруги писали о том, что Виктор приезжал и искал ее в городе. Но во всей этой суматохе, в безумии столичной жизни ей было не до того мальчика, в этих джунглях надо было просто выживать, и не помереть от голода, и не сойти с ума от учебы, одиночества, борьбы за существование.

Домой она вернулась через 5 лет, когда диплом был получен, и она убедилась, что эта жизнь не для нее, что кроме интересной работы здесь нет ничего и никого, да видно и не будет. А там, в Сибири есть дом, есть друзья, родичи, знакомые и то, чего так не хватало ей в столице, и без чего жить уже оказалось нереально тяжело.

Лера не сразу после возвращения, но вышла замуж за сына матушкиной подруги. А как еще она должна была поступить — выходить замуж надо за своих. Это же не влюбиться в первого встречного.. Это сделка для того, чтобы жизнь была стабильна и спокойна.

И Стас оказался вполне перспективным парнем, расчёт ее был верным. Можно было проводить тренинги, как выйти замуж, чтобы замужем не пропасть. Тогда они только входили в моду, у нее бы точно получилось. Но она ушла с работы, чтобы написать все свои книги. Так и жила, писала, печатала, потом печаталась. И вроде бы никаких проблем, забот и трагедий. В отличие от Маргариты, ей не было скучно и всегда было чем заняться. И если не счастье, то покой она точно заслужила. И если бы квартиранты не собирались в Австралию, то и дальше бы так жила. А еще говорят, что квартирный вопрос их испортил. А может быть не отсутствие квартиры, а наличие ее рушит семьи, где жили без любви, но были счастливы?

Но что теперь говорить об этом, вышло, как вышло. Что-то изменить можно и за день до смерти. Хотя трудно уходить в никуда, в пустую освободившуюся квартиру. На такое решится не каждая. Вот если бы с ней был тот, кто ее одну только и любил всю жизнь. Но не было, когда она приняла рещение.

№№№№№№№№№№

В свой офис Лера вошла такая бледная, что дамы переглянулись невольно. И напрасно она убеждала их в том, что ничего не случилось.

— Там призрак, — наконец произнесла она, только чтобы они отстали.

— Виктора Цоя? — поинтересовалась Марина, — у нас все в него влюблены. Мы не предупредили тебя, хотелось на реакцию посмотреть.

Но всем своим видом она подчеркивала, что у Леры нет никаких шансов. И она даже возражать не стала. Ее поезд ушел лет двадцать назад, что с этим спорить с молодыми, разукрашенными на сто раз перекроенными девицам. Бесполезно с ними спорить.

№№№№№№№

Рабочий день летел стремительно. Она прихватила с собой диск с рукописями, уверяя шефа, что поработает в выходные.

— Мне на свидание не идти, а дома работа продуктивнее, давно заметила, там никто и ничто не отвлекает.

— А муж?

— Мужа нет, и не предвидится, — отвечала она.

И говорила она это так убедительно, что никто не усомнился бы в том, что так будет, и Станиславский бы поверил, окажись он рядом. Но это было правдой, а правду всегда говорить легко и просто.

Но как же хотелось вернуться в студенческие годы, в поселок на краю света хотя бы на недельку. Она бы наверстала упущенное, все, чего не случилось тогда, сейчас бы непременно произошло. И она не жалела бы о том, чего не случилось. Как странно, что это видно только с высоты прожитого и пережитого. Но сейчас страшно быть смешной и нелепой, ведь написал же ее любимый поэт Ф. Тютчев

О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней…

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,

Лишь там, на западе, бродит сиянье,

Помедли, помедли, вечерний день,

Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность…

О ты, последняя любовь!

Ты и блаженство, и безнадежность.

Лера продекламировала стихотворение по дороге к выходу, надеясь, что ее никто не слышит. Хотя, что удивительного, они работали в издательстве, и странно было бы обратное. Но может и хорошо, что мир оглох, безнадежность, вот какое слово было главным во всем тексте, а покой ей терять не хотелось, или все-таки? Она же его только что обрела. Может быть потом, позднее.

Девицы, ее коллеги, стояли на крыльце здания, когда из «Форда» вышел стильный красавец с алыми розами и направился к Лере.

— Вот это все, что тебе осталось, может не так и мало, как у многих? –мелькнуло у нее в сознании. — Остановись, подумай, вернись.

И вдруг метель, такая, что разом могла засыпать всех, кто не был укрыт от ее порывов. В такую метель венчались герои Пушкина, не подозревая о том, что там совсем другие люди под венцом могут оказаться. А потом вся остальная жизнь рассыплется и развалится так, что не собрать по частям.

И ни Стас, ни Лера не заметили, как кто-то возник перед ней, с белыми розами в руках воскресший Виктор Цой, так могло показаться Стасу.

— Это тебе, я так долго тебя ждал, — услышали они оба низкий голос, который может очаровать любую.

Но что кроме сходства с кумиром он мог противопоставить Стасу? Любовь, которую не скрыть..

— Это моя жена, — резко произнес адвокат, который никогда не проигрывал дел в суде. — Кто это? — повернулся он к Лере