Бесплатный фрагмент - Светлячок на маячке

Предисловие

Здесь — вся моя жизнь. Ведь выражаю её через тексты. Тексты, рассказы или записи в дневнике — единственный способ прожить, пережить, осмыслить, принять решение. В текстах — все планы, мечты и изменения. В них же — отношения с собой, миром и другими людьми.

Эта книга получилась совсем как я — рассеянной, немного нелепой, разной, состоящей из многочисленных кусочков-воспоминаний. Конечно, она совсем не совершенна, может быть она никогда не станет бестселлером. Но она — есть; всё, написанное мною с 2009 года.

Что-то придумано, часть я намечтала, сочинила, много моих настоящих эмоций и мыслей, чтобы выдержать трудные времена выписывала их рассказами

Три раздела. Тексты для проекта «111 писем» — письма к миру на заданную тему. Написанное на литературных квестах, марафонах и интенсивах. Заметки и посты для инстаграма и «Светлячка на маячке» — моей группы. (А самые ранние удалила, слишком мы с ними стали разными).

Да, здесь и правда вся моя жизнь.

Благодарности: всем тем, кто стал прототипом для героев, благодаря кому испытывала те или иные чувства и происходили те или иные события. Всем значимым людям в моей жизни (и одному особенно важному). Всем, кто поддержал меня и идею книги в социальных сетях.

Благодарю Варю, Лизу и Дашу, Ирину и Галю, Надюшку, чудесных авторов Маячка Наташу, Лену и Алину. Благодарю Юлию Бекенскую, она умеет вдохновлять и Марию Железнову, которая умеет мотивировать. Игоря Старкова — автора фотографии для обложки.

Снег

Снег падает. Обрушивается на мир мириадами непохожих, самых разных снежинок. Он устанавливает свой порядок, беспрекословное подчинение. Снег — единоличный тиран, царь и властелин зимы; ее оружие и искуситель. Снег преображает мир: сглаживает острые углы городов, укрывает холодную черную землю, подобно мужчине, согревающем ночью любимую женщину; укутывает испуганных морозом детей-деревья пуховым одеялом.

Снег на самом деле теплый. Когда он, кружась, слетает на землю, то приносит с собой тепло мягкости, нежности, шепота. Не нужно резких движений, громких слов, бурных чувств — снег несет тепло свечей, тепло дома, тепло двоих рядом друг с другом.

Снег меняет мир, приоткрывает сказочную, другую реальность, позволяет заглянуть в волшебство. Парящие в воздухе снежинки ткутся в занавесь, сквозь которую можно разглядеть зимнее чудо.

Снег — это светлая грусть; снег — это одиночество. Это ласка неба, осторожные поцелуи земле. Снег — спокойное счастье, подаренное людям.

В сильный снегопад вокруг нет ничего, кроме снега: он вверху, внизу, слева, справа, он везде. Пространственные и временные понятия исчезают, оставляя человека в вихрящемся клубке нечто. Снегопад — это снежная реальность, состоящая из бесконечных снежинок-бабочек, чья жизнь — полет. Опускаясь на землю, они умирают грудами остывших, искрящихся под солнцем частичек.

Сугробы — мертвый снег; он живет лишь в воздухе; его жизнь — в падении, в стремлении к смерти.

Мелкие снежинки падают часто-часто, несутся, подталкиваемые ветром, спотыкаясь, наталкиваясь друг на друга — толпа нетерпеливых детей. Кружась, наполняют воздух собой, размывая контуры предметов — словно весь мир вместе с ними несется в неизвестность, подхваченный пляской снега. Окутанный снежной дымкой, он блекнет, теряет устойчивость и прочность: снег «смывает» с земли все ненужное, лишнее. Человек, входя в веселящееся сообщество, становится игрушкой снежной малышни: вокруг него очень весело устраивать хороводы, качаться на длинных ресницах девушек, прыгать в глубокий мех шапок и шуб, лежать, удобно устроившись, на мягких шарфах.

Человек проваливается куда-то в бесконечность — белую и вечно движущуюся, непрерывно меняющуюся, но при этом остающуюся неизменной.

Падающий снег — неподвижное движение — сменяющие друг друга снежинки новые, разные, но это всегда снежинки и ничего более; разнообразные по отдельности, вместе они составляют смазанную, безликую массу падающего снега…

Медленная французская музыка, сумрачный дом и хлопья снега за окном. Плавно, изящно спускаются они с неба, просачиваются из облаков, будто наполненные светом лепестки цветов, осыпающиеся из небесного дивного сада.

Птицы-лебеди, прилетевшие к нам из неведомых миров. Расправив крылья, они отдаются воле ветра, покачиваются на его волнах, слетая вниз к земле.

Натыкаясь на преграду, рассыпаются, разлетаются на сверкающие кусочки, ссыпаются белыми, хрустящими конфетти.

Падение снежных хлопьев завораживает. На снег можно смотреть всевременно, в нем становятся видимыми наши мечты; в снегопад мечты приближаются к людям. Их образы — огромных размеров, расплывчатые, написанные снежной акварелью — возникают, сплетаясь из снежинок. Мечты вплотную подступают к оконным стеклам. И всего-то требуется — просто смотреть…

Встреча

Моё тело лежало на тротуаре перед входом в дом, где я снимал квартиру, а душа сидела на лавочке в парке. Рядом сидело создание, тот, кого называют ангелом.

— Кому рассказать о твоей смерти? Кто похоронит тело и помолится за душу, чтобы она не осталась в неопределённости между пространствами?

Вслед за Лоркой я повторил:

«…Друзьям моим

скажите, что я умер…» но ведь у меня нет друзей. Я сделал так, что они считают мня умершим уже давно. Мои друзья оплакивали живого, а теперь не смогут помянуть мёртвого.

Тогда печальную весть принеси родителям моим. Что сын их умер. Но я отрёкся от них и не знаю, живы ли они сами?

Жена моя заплачет от горя, заломит в отчаянии руки. Но ведь у меня нет жены. Многих женщин отверг я в поисках идеала, да так и не нашёл его.

— Кому же поведать о твоей смерти? Кто позаботится о твоём теле и поможет перейти из этого мира в другой?

— Квартирной хозяйке? Но от этой доброй женщины я прятался, притворялся, что меня нет дома, а оплату за жильё отсылал по почте.

Девушке из книжного магазина, работающей там? У неё ласковый взгляд и нежное имя. Я испугался своих чувств и больше не ходил в тот магазин.

Кому же? Коллегам по работе? Но я даже не встречался с ними, работал дома, один.

— У тебя нет никого.

— Да. Я жил так, как хотел и считал себя счастливым. Но сейчас я один и некому похоронить меня.

— Если через три дня никто не заберёт твоё тело — останешься блуждать неуспокоенным духом. Надеюсь, мы встретимся, чтобы я проводил тебя.

Мы увиделись на той же скамейке спустя три дня. Он грустно улыбался.

— Прощай. Мне очень жаль.

111 писем

Здравствуй! Я пишу тебе в твой 2013 год я многое хочу тебе сказать

Что снаружи пока всё хорошо и трещины в отношениях не дошли до поверхности. Яд отравляет изнутри.

Что новая работа, кажущаяся сложной и невыносимой будет ещё сложнее, но будет интересной тоже, и многое тебе даст, в том числе возможность путешествовать.

Что ты полюбишь первый раз в жизни, но окажешься ненужной со своей любовью. И пусть зимой желала уснуть навсегда от невыносимой боли — выживешь, отпустишь надежду — откроешь ей клетку и будешь жить дальше; поверь — это будет, ледяной ужас уйдёт. Ты сможешь полюбить снова — уже счастливо.

Ах, да, именно в 2013 ты навещала Петербург. Своих любимых грифонов.

И несмотря на цифру 13, это был счастливый год. И ты была счастлива. А дальше, точно говорю, будет только лучше. Только бы быть тебе посмелее чуть-чуть.

И любить себя, до последней черточки, но всё это будет, дорогая моя я.

***

Как я училась летать

Ползком, цепляясь, выше и выше, к влекущему свету, которого просто не может не быть. Где-то впереди, пока не видимый, но зовущий, откликающийся в сердце, ведущий в неведомые дали.

Крылья ангелочков, вдруг один за одним появляющихся в жизни: ёлочные игрушки, статуэтки, куклы или украшения — ангелы окружили меня; от каждого по пёрышку, вот и крылья. Они ещё растут. И ветер на вершине горы наполняет их силой.

Куда теперь идти? Какие теперь цели, какие задачи… Куда?

Сначала отдых, долгий и настоящий, отдых, что никогда не умела получать, всё не сиделось на месте и носилась, неслась стремглав ничего не видя вокруг. Куда? Зачем? А и сама не знаю. Составляла списки дел, длиннющие списки и делала, делала, делала их, мало всё было, казалось, делаю дела — и нужна кому-то. А оказалась нужна просто так. Неугомонную девочку угомонили, она присмирела в сильных руках под ласковым взглядом и тёплая стала, свои доспехи в сторонке оставила, чтобы надевать иногда для потехи…

Дела никуда не делись и списки тоже. Но стали списками удовольствий и подарков себе, мечтательные списки из облаков и замков. О своём центре искусств на берегу моря. Об уютном доме неподалёку, любимом деле, которое приносит приятную усталость от сделанного и результаты, которые можно потрогать, ощутить в ладонях. Мечты о времени, которого будет достаточно для двоих, для взглядов друг на друга, чтобы он повёл её гулять по просторам, нагулявшись, вернулись бы в свой дом, а там — камин и вечер со звёздами и лунными сказками…

***

Куда пойдём и что начнём наконец-то делать?

Что делать, что делать? Жить, что ещё делать.

Конкретика, это купить у бабушки килограмм малины, идти по дороге и есть его, и пусть немытая. Это значит принять ванну с одним мылом, на козьем молоке, без гелей и множества баночек, тюбиков, запахов.

Быть честной, в первую очередь с самой собой. Что оказалась в зависимости от заботы мужчины настолько, что потеряла способность желать и исполнять свои желания, даже торт выбрать не можешь. Что ты сильная и доспехи пылятся в углу, а ты скучаешь по ним, по действию и выбору. Признаться, что заполняешь день бесполезными делами, лишь бы не быть одной пока он на работе, на своей вечной работе.

Отдыхать. Долго-долго отдыхать: лежать и читать, смотреть фильмы, медитировать и замедляться. Встретить подругу, приехавшую в гости, отдыхать с ней.

А после отдыха учиться заново мечтать: о своём самом уютном в городе арт-кафе, где дни блюд одного цвета, фортепиано, мягкие подушки и гирлянды с огоньками. Где будут киносеансы, чтение стихов и приглашённые лекторы, рассказывающие про искусство.

Доесть малину, съездить к очередному врачу, который скажет, что давление и невозможность вздохнуть это всё нервы. Что нужно отдохнуть, найти спокойную работу с хорошим коллективом.

Снова отдыхать. Записаться на маникюр, сходить в библиотеку, выпить кофе с пирожным в дорогом ресторане, заказать духи из Бельгии, потому что я этого хочу.

***

Мы вместе дружили, а потом вдруг повернули в разные стороны, мы вместе ходили в кино, вместе читали книги, а потом раз и развернулись в эти разные стороны

Почему в жизни мы поворачиваем?

Университет, нам по 17 лет, она уже в 17 настоящая женщина. Плавная, мягкая, манящая, с длинными вьющимися волосами и я — непонятная, пугающаяся людей, закрытая. Чёрная кошка и гадкий утёнок. Обожала, боготворила, восхищалась. Поворот самый обычный: университет окончен и она уезжает в большой город. Сначала сохраняется переписка, которая быстро угасает. Мне больно до сих пор, что она ушла по своей дороге и не заходит иногда на мою.

8 пакетов, одним махом в такси и на пятый этаж, а там в коридор и на пол сесть — кончились силы. Пока собирала эти пакеты — ничего бы важного не забыть, пока таскала их тяжеленные. 7 лет уместились в 8 пакетов: книги, обувь, платья — платьев много было, только не все впору. Вслед: ты меня бросила! Предала!

Ушла, не бросила. Ушла — это совсем по-другому, это совсем другое. Шарик стеклянный со снеговиком внутри, путеводители, зимняя одежда, платье свадебное, стопка журналов — вот их бросила, а от тебя ушла. И нет у тебя права попрекать меня, а у меня нет права быть виноватой перед тобой.

Подругу бросила, 20 лет якобы дружили. «Ты предала меня» — уже мои слова, несказанные. Ты предпочла мне другого человека, когда я всегда предпочитала тебя. Кто кого бросил?

Друга бросила. Но наверно не было там дружбы, раз так легко сдался. Полтора года необщения, а потом в апреле он шёл за мной до моего дома и пришёл потом ко мне, будто не было этих полутора лет. А потом я его бросила, или он меня.

Они уходят — те, кто был раньше, приходят другие, не лучше не хуже — другие. Но место-то в сердце занято, всё меньше этого места, скоро совсем не останется.

Слова бросала, разбрасывала так много, что убить хватит. Это я умею — в самую боль бросить. Потому что у самой болит, потому чужая боль чувствуется, ниточкой ведёт. Дай только время — полетят осколками слова; полетят тарелки, полетит крик — боль одна — выходит по разному.

Я терплю, долго терплю, очень долго, так долго, что кажется конца терпению нет. А потом бросаю. Вдруг. Сразу и навсегда.

***

Какую дверь откроете вы прямо сейчас?

Утром пропуском я открываю пластиковую дверь на работу. Работу, которую не люблю и мечтаю сменить, но на которой всё ещё почему-то нахожусь.

Вечером ключом я открываю дверь нового дома, появившегося 1 января. И это новый город, который не знает меня и пока не знает моих шагов, и нет пока моих улиц, а мостов и вовсе нет. Хотя есть один: тот что через реку — отделяющий два города друг от друга: с домом и с работой.

Мне нравится открывать двери, тихо так, не спеша, с любопытством. С ожиданием сюрприза за ними.

Дверь, которую открываю сейчас — туда, где я свободна, свободна внутренне, вольна выражать свои эмоции и чувства без вины за них. Дверь, за которой есть силы идти к мечте и верить в саму мечту, что она имеет право на существование. Открываю дверь в уютный дом. Открываю дверь в мир, где есть время на то, что интересно, в котором работа тоже интересна и занятие твоё приносит помимо денег ещё удовольствие.

Собиралась написать о многом, что есть за дверью, а потом осознала, что почти всё есть! Вот так вдруг: гонимся за тем, что уже имеем.

***

Какое ты моё тепло? Где взять тебя?

Сегодня особенно нужно тепло. Когда наконец приползу домой обессиленная, выжатая, вымотанная, что не вымолвить ни слова. Пятница, вечер веселья, а я мечтаю лишь о кровати, и спагетти с креветками, которые мы будем готовить вместе. Сегодня особенно, потому что на рабочем столе осталось лежать заявление об уходе, оно для меня не освобождение, хотя мечтала об этом, оно — знак, что сдалась, не справилась с нагрузкой, больше не могу.

Мне нужно твоё тепло, пока плачу тебе в плечо. Нужны твои руки и поцелуи в макушку и слова: «Есть вещи, ради которых стоит умереть. Работа — не такая вещь.»

Сегодня — это моё тепло. Наша кровать, кофе с бутербродами, интересный новый журнал. Но главное — ты. Ты — моё самое большое тепло.

У меня тоже часто холодные руки, холодные ноги. Но это лишний повод согреть их, надеть носочки на ночь.

***

Вспышка. Гнев. Истерика. Хочется разорвать всё

Я кричу, срываюсь на крик когда мне больно, страшно, устала. Вот странно, усталость, а хочется кричать криком. Натянута струной, из последних сил сдержаться, но лопается от напряжения и звук этот есть крик.

Зачем я полезла в эти горы? Ведь не люблю, лето, жара, узкая тропинка, до которой проводник будто ногами не касается, а наша группа ползёт. Обычная туристическая группа: я с мужем и женщина с ребенком. Идём на водопады. Не стоили они того, эти водопады. Устала, как же я тогда устала, потная, липкая, ненавижу пот до жути. И идти обратно оказалось тем же путём!! Но теперь не вниз, а вверх!! Не помню, что тогда кричала, на адреналине впереди остальных, впереди проводника, по упавшим стволам вместо мостов, пока не выдохлась. Да, после были лошади и горная река… Если не любишь чего-то, не нужно пытаться это полюбить.

А сколько раз плакала на работе! Воем выла от усталости; последний раз лежала на столе и плакала: не могу, не получается, не справляюсь. Написала заявление. Меня там считают слишком нервной и принимающей всё близко к сердцу. Пусть так.

***

А теперь видите горшок с цветком? Видите белый подоконник? Такой не из пластика, а с царапинами и рытвинками. Руки свои вспомните. Вас окликнули по имени

Такой подоконник и сейчас остался в мамином доме, один единственный остался среди пластиковых в других комнатах. Как осколок прошлого среди настоящего. На подоконнике много цветов, фиалок, разные цвета, пушистые большие цветы.

Окликать меня может мама, снова я сделала что-то не так в её идеальном мире. Или чтобы не трогала цветы — обязательно разобью горшок. Один и правда разбила, он стоял на шкафу, спустив вниз длинные ветви, а я несла стул и ножкой зацепилась за одну ветку. Бах!! Всё на полу разбитое.

Или может окликнул дедушка, вспомнила вдруг его. Он оставался со мной в детстве, пока родители были на работе. И мы жарили с ним батон: резали на кусочки, обмакивали в сахарный сироп и обжаривали на сливочном масле. Это самая вкусная сладость для меня до сих пор, несмотря на все французские пирожные, которые после ела. Хрустящая карамельная корочка, а внутри влажный мякиш.

Марафоны

Перипетия

Ранней весной снегопад,

медленной мысли рекой,

тонкой струйкой вода — время побыть с собой.

Почему полив цветов, уход за ними успокаивает? Потому что это остановка в настоящем моменте, вид медитации. Пусть мысли сменяют друг друга — сейчас они не волнуют. Есть только кактусы, суккуленты и маленькая жёлтая леечка…

Друзья уже устали от хвалебных речей о моей работе. Она идеальна, это лучшая работа, которая была у меня, «на работу как на праздник», там есть уютный жёлтый диванчик с подушечками и цветут суккуленты. Горячий шоколад с зефирками, сиропом и взбитыми сливками — когда всего слишком. Но ведь не слипнется!

А начать, пожалуй, стоит с первого класса. И мечты стать учителем. Мечта осуществилась — диплом есть. Есть первая работа в социальном приюте. Домашняя девочка 22 лет — социальным работником для брошенных детей разных возрастов. Хватило на почти год.

После были дети обычные — малыши из начальных классов и центр дополнительного образования. Экзамен на категорию, курсы повышения квалификации, в Петербург ездила учиться арт-терапии (зато влюбилась там). На третий год даже начало получаться и дети любили — не выдержала и ушла.

Год работы няней, ещё год в сайдинге и дверях. В заключение абсурдных, бесполезных работ — налоговая инспекция. Шла устраиваться делопроизводителем — оказалась в отделе кадров. «Обитель зла, цитадель скорби» — называла наш отдел сотрудница, что в полной мере можно было отнести ко всей организации. Не хочется вспоминать и описывать, ушла и забыла. На память остались воспаление лицевого нерва и паническая атака в один из последних дней перед уходом.

Нет-нет, это ещё не все приключения.

4 месяца отдыха, к концу которых была согласна на любую работу — лишь бы ни дня дома. Любая и нашлась — подбор рабочего персонала. Общение со сварщиками и монтажниками, их поиск, оформление документов, учёт иностранных рабочих — к концу испытательного срока была счастлива писать заявление на увольнение.

А параллельно расписывала работу мечты…

Лента новостей в одной из соцсетей, объявление «требуется помощница». Сходить?

23 апреля исполнится год. Счастливый год любимой работы.

Цветы политы, пол вымыт — пора собираться домой.

Русалка

Русалкой она была никудышной. Ни песню завлекающую спеть, ни красотой в глубь озёрную заманить, ни при луне полной длинные волосы расчёсывать, так что жители ближайшего городка голову теряли — ни голоса, ни красоты, ни волос блестящих у неё не было. И русалка ли она?

Не похожая на свою семью, на русалочий род в целом. Играет в шахматы весь день с духами леса, пропадает у мага из башни, будто им есть о чём разговаривать, да пугает людей, чтобы забрать у них книги. Книги и шахматы, что она о себе возомнила — обычная русалка, к тому же совсем не красавица. Может и к лучшему, что почти не общается с остальными юными — нечего наш образ портить.

А что же она?

Ей действительно есть о чём поговорить с магом — он рассказывает удивительные, интересные вещи о том, что и как устроено, о других странах и мирах в небе. Духи леса, который вокруг озера, научили играть её в шахматы и другие игры, в покер. Даже люди помогают ей — оставляя книги на особом камне (жаль, они быстро размокают в воде). Нет помощи лишь от своих. И своих ли? Если с детства твердить, что ты некрасива и только позоришь определение «русалка», захочется стать кем-то другим.