СУТКИ — единица измерения времени, приблизительно равная периоду обращения Земли вокруг своей оси. Сутки делятся на 24 часа и условно делятся на четыре характерных интервала — утро, день, вечер и ночь.
Википедия
ВРЕМЯ — это всего лишь наше несовершенное восприятие одного из новых измерений пространства. И время, и движение — не более чем иллюзии.
Говард Лавкрафт
мчится лето
с перестуком мчится лето
гонит стаи комаров
неприкаянных сынов
ветра свежестью одетых
на пригорке греют елки
сплошь ершистые бока
рядом камни в сундуках
перевернутых в проселки
пыжатся и мчатся тучи
пряча стыдный стадный страх
в резвых утренних кострах
утихая в многозвучьи
в перелесках ноют норы
жизни старая кора
лопнет и пойдет игра
незатейливым узором
обернется сон предсоньем
и склоненные слегка
будут горы свысока
зоны превращать в предзонья
***
кривоватая серая улица
к свету мокрые тянет бока
туча с облаком мирно целуется
и дождливая праздность легка
новый лес
губкой смоем мы просторы
перелески долы горы
в подземелье чьи-то норы
нарисуем новый лес
и священный мир чудес
без того кто в норы влез
вот так
вот так не ведая стыда
растишь поля пасешь стада
и вновь встречаешь новый день
и целый день тебе не лень
но вдруг она
опять война
в том чья вина
ответа нет
уходишь на
и богу в утренний отчет
запишут всех наперечет
версты в поле
версты в поле вековые
намело за праздник дел
тени ходят зоревые
в новый просятся удел
ветер сто былинок клонит
намечает горизонт
сапоги по локоть тонут
не дойти большой резон
но ведет по жизни светом
вековечная звезда
день за днем по следу следом
говоришь дороге да
по кругу
все по кругу даже друга
утром спросишь пятью пять
он ответит файлы взять
надо и бежать упруго
некуда бежать мне снова
пусть же чертят воробьи
новые круги свои
а мои круги не новы
птица у огня
согрелась птица у огня
и говорит сожги меня
я не боюсь твоей души
а мой пожар не потушить
машу я крыльями давно
внутри меня идет кино
про бедных птах и про людей
что жгут костры полны идей
они шумят они кричат
и носят беды на плечах
и губят птиц зверей и лес
прося награды у небес
другого надо попросить
им крылья за спиной носить
тогда взлетели бы на свет
сказали облакам привет
развеялся бы божий страх
и человек тогда не прах…
огонь не понял птичью речь
решил на угольки прилечь
уснул а на восходе дня
взлетела птица из огня
гуляй пока живой
дорога краскою размыта
и кисти ног мешают слой
кому-то сказано закрыто
а мне гуляй пока живой
доходчиво мой путь проложен
разборчиво рюкзак набит
к попутчикам с годами строже
я опираюсь на гранит
одежда полностью промокла
разбухли мысли все во мне
зануда дождь хватает окна
держа их в солнечном уме
мой дом улиточная сырость
раскрашенная сквозь года
вчера мне снова мама снилась
и провожала как всегда
***
лучами шелестело лето
набрасывая свой мотив
накладывая дней приметы
на вечности императив
закатным ветром ночь горела
растекшимся мазком его
раскрашивались земли смело
лежащие вдали снегов
укутывался покрывалом
голубоватым херувим
печально внемлющий началам
взлетающим сквозь влажный дым
и растворялось лето где-то
как отражение начал
лучами длинными продето
сквозь острый лес что бог качал
Godot
война ушедшая когда-то
куда-то вдаль вернулась к нам
былого времени солдаты
отстроили пожару храм
ожоги на щеках чернеют
один в один стоим свинцом
проходим белую аллею
в рассветы падая лицом
с утра умоемся в палатах
укутаемся в простыни
и в ожидании медбрата
Godot оставим без вины
***
сидишь и пишешь понемногу
пытаясь вникнуть в жизни суть
стараясь разыскать дорогу
свою одну не чью-нибудь
дорожек много разных вьется
то в чащу то на косогор
то ливень враз на них прольется
а то случится вдруг затор
на городских дорогах мука
на деревенских тишина
и у завалинки старуха
стоит и верно ждет меня
у той старухи руки грубы
на ней потертое пальто
шевелятся и плачут губы
но светятся глаза зато
с надеждой смотрит на дорогу
и ждет и ждет и ждет и ждет
меня завидев слово богу
замолвит и меня спасет
перелесок песка
перелесок песка
перекресток укрыл
размыкает тоска
створ светящихся крыл
взгляд поземкой летит
гвозди гнева близки
одинокий пиит
надевает носки
отраженья любя
в мертвых двух зеркалах
право вслух серебря
мироносит зима
новый год позади
впереди песен зуд
там не видно ни зги
мир маячит и труд
обернется ли год
растревоженным псом
знает точно лишь тот
вечно кто невесом
одуванчик
одуванчик словно мальчик
желторотый ветрогон
головой качает он
седины порочной алчет
когда рать
искрятся мельтешеньем русским
под снегом черные поля
путем летим мы снова узким
вокруг во впадинах земля
не угодить как прежде в яму
взобраться ввысь на косогор
переписать всей жизни драму
на тройке мчась во весь опор
задача эта не из легких
но нам не стоит горевать
стоим мы на плечах гигантов
и стоим рати когда рать
всю неделю
всю неделю мы не ели
крошки не было во рту
под гитару песни пели
сочиняли мы туфту
записали пять коробок
дисков подлинной фигни
и оставили сто пробок
под столом и у двери
нас фанаты повстречали
у подъезда гоноша
нам по мордам надавали
удалились не спеша
мы умылись из-под крана
успокоились потом
и поднявшись спозаранок
вновь для гопоты поем
***
опавших листьев синева
как в хлебе отраженье лета
натянутая тетива
у лука перышками света
дождинки полные вины
или вина за праздность буден
всего мгновенье мы вольны
менять что завтра с нами будет
так входит острием металл
грозы меняющей просторы
определением начал
в распахнутые мира поры
взлетают взвеси облаков
трансгендерно вверху волнуясь
от прозябанья пыл таков
с ним спят ничуть не обинуясь
и облаченный в белый дым
уходит нервный астероид
от столкновения с другим
он вместе с нами планы строит
как утомительно
как утомительно наверно
сидеть и в доме песни петь
а кто-то вдалеке неверно
возьмется снова песнь реветь
ревмя ревет протяжно блеет
не отделяет от козлищ
себя а в небе грозно зреет
надрывность серая глазищ
прорвется и на землю хлынет
извечная на нас вода
а в кабинете водка стынет
и засыхает вся еда
захлопнуть надо в сказку дверцу
проткнуть серьгою длинный нос
и бросится к единоверцу
просить его чтоб чудо нес
но если невозможно это
останется пилить бревно
которое за все в ответе
хотя ему-то все равно
рубить потом и строить планы
на перспективное жилье
залечивать чужие раны
в аренду брать хотя б старье
на звезды заглядеться ночью
задуматься зачем живем
не поскользнуться вновь на кочке
перебегая водоем
наверное нас солнце греет
поскольку живы мы еще
и бритва слава богу бреет
и день оставленный прощен
на кромке дня
одна неделя и другая
сижу опять на кромке дня
и тучи солнце закрывая
кропят святой водой меня
молитва чудом сотворится
расправится и полетит
но быстро так мельчает птицей
и всё вокруг унылый скит
набрать бы больше в грудь забвений
перемешать их с верой в дни
помеченные лентой белой
скомандовать душе замри
тогда наверное раскроет
мне небо лунный календарь
лицо рассветами умоет
и превратит в седой январь
город солнца
купи себе за пост вконтакте
лес речку сонные дожди
расставь в окне пошире локти
удара молнии дождись
на теле ощути голодный
залетный огненный удар
завоешь псиной беспородной
закаркаешь вороной кар
зашелестишь по грудь травою
набьешь за щеки яблок спас
и понесешь в исеть неволю
смывая облака анфас
но рыжий город рассмеется
опередив твои шаги
он превратился в город солнца
которого призыв сожги
***
живи творя сказал учитель
а я резину все тянул
твори себя сказал спаситель
а я в быту без слов тонул
зачем тебе чужое поле
спросил учитель напрямик
зачем тебе чужое горе
спаситель в мысли мне проник
я отвечаю всем работой
учитель этому учил
я правила блюду субботы
спаситель чтобы сохранил
монады
в октябре хлопья падают белые
вот такой невпопад листопад
словно теркой скребут неумелые
твердь небесную руки монад
те монады за все человечество
отвечают и слезы прольют
мы когда озаботимся вечностью
и последний погаснет салют
те монады закрытостью спаяны
и внутри они вечных вещей
проникают в грунт прочными сваями
держат прежнюю мощность мощей
а когда твердь небесная скрошится
руки длинные бледных монад
растеребят подлунные рощицы
словно крылья растущие над
***
пахнет яблоком осенним
чуть подсохшим на столе
и за окнами кисейно
дождь висит как сон во мне
чайник стынет на конфорке
отражая на боках
холодильник чашки полки
и упавшее ба-бах
соберу в ладонь осколки
брошу в старое ведро
и опять вхожу наколкой
этим утром в дня нутро
спозаранок
мне нежный листик спозаранок
в ладони тихо упадет
как стаю ищущий подранок
и на глазах моих умрет
определит мне ветер cметы
от тополя через сирень
переносить химер приметы
в глубины старых деревень
оттуда выйдут света братья
на спинах вынесут кресты
и обернутся многократно
пространствами дорог пустых
гость
непрошеным гостем вошел он в поселок
и кажется вник в непростые дела
здесь птица забвенья снегов намела
свет неба неся за ближайший пригорок
наполнены листья трепещущей грустью
оправданы капли слепого дождя
которые в тело дороги войдя
отмеряли вязкому быть захолустью
но поздние свечи в ладонях светили
не выше не ниже а именно здесь
надеждой и памятью вскормленный лес
и легкие ангелы здесь наследили
***
веди меня туда быстрее
мой давний тайный человек
где реки забытья быстрее
где вырастет из хлеба бег
за дальние туманов своры
за опрометчивый оскал
светящейся в горах опоры
что потерявшийся искал
наметь мне человече чары
наполненные до краев
нетленкой битой бочкотары
и возгласом всегда готов
опереди моих поступков
сырую пепельную смесь
и в небо выпусти голубку
как из баллона эго взвесь
понимает кошка
этим утром ранним
мне отпустит осень
все грехи без спроса
что растут с геранью
распрямится остро
ветка за окошком
понимает кошка
сказанное просто
сложностям не верит
нет их в жизни вечной
радости конечной
восемь раз отмерит
на девятой точно
выйдет из вагона
и во тьме перрона
растворится с почтой
мне пошлет записку
из другого мира
здесь ничто кумиры
любящая киска
***
шептал
губами
розовый
рассвет
тебя
здесь
нет
разговоры
разговоры как дети
рождаются растут
предохраняются
но размножаются
условным словом
условным словом холостые
распознается прежний рай
там ходят случаи простые
и расцветает в небе грай
зачем туда мне возвращаться
быть может прежняя игра
была лишь поводом прощаться
уйти с запретного двора
там детством мне ребята машут
кидают издали снежком
я с томом там заборы крашу
делюсь с жирдяем пирожком
припомнятся мне поцелуи
ушедшие в закаты дня
морские ветры в парус дуют
уносят бриг и грин меня
проглянет лучик утром ранним
рассыпется в пучках дождя
и то что было давней тайной
раскрою дух переводя
не дерзостью и не бахвальством
и не игрой заблудших сил
запомнятся лекарством братства
те дни и кто его носил
натощак
пинать погоду утром рано
чего уж проще но куда
мне спрятать ногу от барана
чтоб не осталось и следа
куда мне курицу упрятать
что приготовлена вчера
и банку в уксусе опяток
с бутылкой красного вина
мне надо скрыть еще кастрюлю
с густым наваристым борщом
оставить можно с маком дулю
тогда воскресный день прощен
все прячу от себя конечно
поесть я в праздник не дурак
но жизнь так кратка быстротечна
длиннее будет натощак
вижу там
молочных рек течет рассвет
на яблонях цветет
я вижу там астральный свет
где птица гнезда вьет
я слышу запахи долин
ликующих внизу
спускаюсь я в зовущий клин
в зеленую лозу
шумит во мне простор морской
за первым вал второй
но что-то говорит мне стой
и берегусь корой
мне ветви застилают взгляд
на вещие цветы
мне листья сухо говорят
оставь порог мечты
теперь древесный твой удел
не вырастить вопрос
водой намечен твой предел
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.