Бесплатный фрагмент - Судьба

Ю Р И Й Б Е Р К О В

СУДЬБА

2024

Повесть по мотивам романа «Новые кроманьонцы».

Это повесть о детдомовском мальчишке — подростке, прошедшем через нелёгкие жизненные испытания и о его друзьях, помогавших ему избавится от дурных привычек, обрести интересную профессию и перспективу на будущее.

Место действия:

Небольшой сибирский городок Найск на реке Ная — притоке великой сибирской реки Лена.

Время действия:

21 век, не очень далёкое будущее.

Действующие лица:

Георгий Евгеньевич Раковский (возраст — слегка за 40) — космонавт, космобиолог, дальний родственник Саши.

Александр Губерт (Саша — детдомовец по кличке Губа) — 17 лет жизни. (Родился 102 года назад, но 85 из них он пролежал замороженный в клинике мединститута).

Дима Дятлов — подросток 18-ти лет, звеньевой в детском доме (кличка Дятел).

Таня Ершова — подружка Димы (кличка Рыба)

Костя Гребенчук (кличка Гребень) — друг Саши в детдоме. Попал в исправительную колонию за карманные кражи.

Владимир Матвеевич — воспитатель в детдоме (кличка Каштан).

Сергей Майоров — студент 4-го курса мединститута.

Юля — подруга Сергея, студентка мединститута, 1-й курс.

Джефри Саймонс — главный строитель общины медиков и биологов в Найске (прибыл из США.)

Новая жизнь

Сибирь, Найск, детский дом.

Потекли дни Сашиного пребывания в детском доме. В понедельник, как и говорил Дятел, Александр предстал перед комиссией из разных спе­циалистов: тренеров, преподавателей музыки, танцев, живописи. Они раз­глядывали и расспрашивали Сашу, выясняя какие у него наклонности и что он любит. Осмотрели его фигуру, проверили голос, слух. Попросили нарисовать что-нибудь. Оказалось, что стать певцом или художником ему не грозит. Со слухом было лучше. А учитель танцев пришёл в восторг от Сашиной фигуры, его пластики и чувства ритма.

— Ты должен танцевать! Это твоё призвание. Танцы принесут тебе успех. Ты можешь стать профессиональным танцором!

Александр не колеблясь, записался в школу танцев. Подумав немно­го, он записался и в музыкальную школу. Живопись Сашу не привлекала. Спортивные тренеры предлагали ему заняться лёгкой атлетикой, боксом, плаванием, карате, гимнастикой, футболом, но Александр выбрал велоси­пед и плавание. Когда он прикинул, сколько времени ему придётся тратить на всякие занятия и тренировки, то понял, что свободного времени почти не остаётся.

«Ну и пусть, — решил Александр. — По крайней мере, скучать будет не­когда».

Занятия музыкой и танцами проводились после обеда в кафе, которое днём не работало, а открывалось в шесть вечера. Музыка у Саши была по понедельникам, средам и пятницам, танцы — по вторникам, четвергам и субботам. До обеда работали спортивные секции. Три дня в неделю было плавание и три дня велоспорт. С утра, после завтрака, начинались занятия по программе 10-го класса. Александр приходил в класс и садился за компью­тер. Он внимательно смотрел на дисплей, слу­шал объяснения виртуального преподавателя и старался запомнить услышанное и увиденное. В конце лекции невидимый преподаватель задавал вопросы, на которые Саша должен был ответить да или нет, или выбрать нужный вариант ответа на дисплее.

Саше нравились такие занятия, однако он никак не мог до конца ос­воить этот хитрый школьный компьютер. Другие ребята общались с ним запросто. Быстро касались пальцами клавиш на дисплее и говорили какие-то непонятные слова — команды. На их дисплеях мелькали рисунки, формулы, графики, таблицы. Александр с завистью смотрел на них, как на волшебников, общающихся с духами.

На музыку Александр стал ходить вместе с Дятлом и Гребнем. Костя — Гребень (по фамилии Гребенчук) — невысокий смуглый парнишка, был тоже в их звене. Гребень играл на электрогитаре и весьма неплохо. Саша решил научиться играть на электронном синтезаторе, который мог имитировать около двадцати музыкальных инструментов, а также мог из­давать вообще ни на что не похожие «космические» звуки.

Поначалу занятия Саше не очень понравились. Ему пришлось изучать ноты и играть гаммы, но преподаватель сказал, что это не на долго и скоро они приступят к практической игре. Будут разучивать различные аккомпа­нементы. Дятел уже прилично играл на синтике, аккомпанируя квартету из гитары, флейты, ударника и контрабаса. Обычно в конце занятия пре­подаватель включал войс-адаптер и под аккомпанемент ансамбля испол­нял джазовые вариации для голоса и оркестра.

Саше очень нравились эти необычные концерты. Сначала он слышал низкий бас преподавателя, за­тем появлялся высокий женский голос, возникающий в адаптере, потом звучало переливчатое многоголосье. Это войс-адаптер менял высоту и тембр голоса преподавателя во всех четырёх октавах. Слова и звуки музыки переплетались, накладывались друг на друга, звучали то тише, то громче, образуя поли­фонию. Всё было красиво и буквально завораживало слушателей. Александр с восхищением смотрел на преподавателя, который тут же, по ходу концерта, менял настройку войс-адаптера и извлекал всё новые и новые непривычные, теребящие душу, звуки. Он конструировал музыку на ходу. При этом музыкальная тема поч­ти не менялась, зато вариации её были изумительны. Вой-адаптер позволял играть и по нотам или наоборот — писать ноты по исполняемой музыке.

Потом солистка ансамбля Ядвига Яблонская взяла микрофон и под­ключилась к войс-адаптеру. Теперь они пели вместе, имитируя различные звуки. Получился целый оркестр. Он играл уже в режиме повтора, а Ядвига вплетала в мелодию всё новые и новые слова, и зазвучал прекрасный кон­церт. Александр был очарован красотой звуков.

— Ну, как понравилось? — спросил его Дятел после очередного занятия.

— Да! — восхищённо ответил Александр. — Здорово! Мне бы научиться на этом войс-адаптере играть.

— Ха! Тут голос иметь надо, да и петь надо уметь. Вот у Гребня голос неплохой.

Костя — Гребень сразу понравился Саше. Это был симпатичный жи­вой парнишка, который страстно любил музыку. А ещё он неплохо рисовал и занимался в студии живописи. В глазах Кости постоянно мерцали какие-то огоньки, бегали какие-то чёртики. Это говорило о скрытых желаниях и страстной душе. Всё это нравилось Саше. Единственно, что слегка шо­кировало его в первое время, так это употребление Костей, да и другими детдомовцами, нецензурных слов, где надо и не надо. Иначе говорить они просто не умели. Костя же особенно в этом преуспел. Это был своего рода жаргон, «украшавший» язык детдомовцев и делавший их легко отличимыми от остальных ребят. В дет­ском доме никто не обращал на это внимания. Воспитатели уже устали бо­роться со сквернословием, зато на улице прохожие безошибочно узнавали детдомовских, как только слышали их речь.

С Костей Саша подружился. Они вместе ходили в игротеку, в библи­отеку, смотрели видик. Разговорившись, Гребень нередко ударялся в без­удержные фантазии с детективным сюжетом. Он без конца мог рассказы­вать о приключениях гангстеров, полицейских и разных мафиози, лишь бы его слушали. Привлекали его и сексуальные темы. Он знал множество неприличных анекдотов и мастерски рассказывал их. Сашу иногда слегка коробило от некоторых пикантных подробностей, но главное, что с Костей ему было интересно.

Как-то вечером Александр решил угостить Гребня в кафе, однако, ког­да полез в куртку за деньгами, там их не оказалось. Они исчезли неиз­вестно когда. Скорей всего ночью.

— Ну вот, — сказал Александр чуть не плача, — деньги спёрли!

— Хреново, блин! — сказал Костя. — Ну, ничего. У меня ещё руб есть. Мо­жем купить мороженого. А в город пойдём, бляха, стырим у кого-нибудь.

— Как это «стырим» — не понял Саша.

— Очень просто. Лохам карманы почистим.

— Так это же воровство!

— Ну и что? — невозмутимо ответил Гребень.

— Но это нехорошо… — растерянно произнёс Александр.

— Нехорошо тому, кого обчистили, а нам хорошо. У фраеров бабла на­валом. Пусть делятся, лохи. Христос делиться велел!

— А если попадёшься?

— Ха! Я тонко работаю! Хрен заметишь. А, в крайнем случае, и удрать можно. Главное чтобы кошелька при тебе не нашли. Нет улики — нет и криминала.

— Так может это ты у меня деньги спёр?!

— Ты что! Я у своих не тырю. Это Винт или Крюк, падлы. Больше не кому. Хочешь, я и тебя своему ремеслу научу? Тогда всегда при деньгах будешь!

— Не, не надо. Я не хочу воровать.

— Ну и дурак. Поначалу я тоже боялся. А потом, когда «деды» припёр­ли, пришлось научиться.

— Как это « деды» припёрли?

— Так. Взял в долг раз, другой у старшеклассников, а получку-то сты­рили, суки, как у тебя. Отдавать, блин, нечем! Вот и пришлось начать шманать по карманам. Иначе мне не жить было. Ну а потом пошло, поехало! Даже интересно стало. Азарт появился. Это как в карты в «Очко» играть.

— А если попадёшься, тебя ведь в колонию отправят!

— Ну и хрен с ним. В колонии тоже живут.

— Но там, говорят, плохо. «Деды» издеваются, да и кормёжка неважная.

— Мне много не дадут. Полгода — год, выдержу.

— А вырастишь, тоже воровать будешь?

— Не. Я тогда работать стану. Денег навалом будет. Нахрена мне тогда мелочь всякая?

— А кем ты работать хочешь?

— Пока не знаю. Думаю ещё. Может шофёром, блин. Я ездить люблю. Хочу мир посмотреть.

В это время по трансляции прозвучала команда:

«Воспитанникам построиться на вечернюю поверку».

— Пошли Санёк на построение, — сказал Костя и они двинулись в сторону плаца.

Культпоход

К концу недели Александр понял, что он влюблён. Такое с ним уже было в 8-ом классе, когда ему страшно нравилась его одноклассница Лена. Но тогда он не посмел за ней ухаживать. Боялся, что ребята засмеют. Лишь иногда они обменивались с Леной мимолётными взглядами, да в коридоре Саша, проходя мимо, как бы нечаянно задевал Лену плечом. А однажды они случайно столкнулись в дверях школы и Александр, совершенно неожиданно для себя, вдруг поцеловал Лену в щёку. Та сначала опешила, потом вспыхнула и растерянно сказала, — дурак… — и пошла прочь чуть не плача. Но Саша ещё долго стоял, глядя ей в след, и радовался. Слово «дурак» как музыка звучало у него в ушах.

Потом тяжёлая болезнь Саши разлучила их.

И вот теперь Александр понял, что с ним творится то же самое — он влюбился! Но теперь предметом его обожания стала Таня Ершова. На каждое занятие танцевальной группы он летел как на крыльях, но ещё больше радовался, когда видел Таню в секции плавания. Наблюдать её стройную красивую фигуру было для Саши истинным удовольствием. Иногда они обменивались дружелюбными взглядами и демонстрировали друг другу свои спортивные достижения. Таня хорошо плавала и неплохо ныряла. На одном вдохе она проныривала на ластах почти весь 50-ти метровый бассейн.

У Саши «дыхалка» была послабее, но и он делал заметные успехи в плавании кролем. Тренер часто хвалил его. Таня тоже оценила Сашу. На занятиях танцами она улыбалась ему и танцевала с явным удовольствием. Александр, как ведущий партнёр, держал её за талию, наклоняя то влево, то вправо, откидывая назад, чтобы затем резким рывком прижать к себе. Всё получалось у него красиво, изящно, вдохновенно. Учитель танцев был явно доволен успехами нового ученика и его партнёрши. Он уже лелеял мечту создать из них блестящую танцевальную пару и одержать победу на каком-нибудь конкурсе.

— Посмотрите на Губерта и Ершову, — говорил он воспитанникам, — в их танце есть душа, есть жизнь! Пусть не всё ещё гладко у них с техникой, но на них уже можно смотреть. Они стараются, они хотят танцевать! Они зажигают других!

Но чем отчётливее Саша понимал, что влюблён в Таню, тем сильнее было чувство грусти. Он знал, что Таня подружка Дятла и тот не бросит её, не отдаст. Хватка у него железная. И, потом, Дятел его друг, его начальник, его покровитель. Не может Александр встать на его пути, не имеет морального права. Да и Таня не бросит Диму. Они давно любят друг друга. А Саша для неё так, приятный мальчик, партнёр и только. Всё, что ему остаётся, это молча любить её, не допуская даже мысли о развитии их отношений. Он всегда будет только её танцевальным партнёром. Но даже эта скромная роль была приятна ему. Когда он танцевал с Таней, всё пело и ликовало в его груди. Он забывал обо всём и был счастлив.

По ночам ему стали сниться эротические сны, в которых он нежно обнимал и целовал свою возлюбленную. Он танцевал с ней какой-то бесконечно долгий прекрасный танец. Они кружились в воздухе как два мотылька. Сплетались в объятиях и расходились, чтобы полюбоваться друг другом. А потом снова кидались в объятия. Их тела соединялись в трепетном восторге, и душа Саши обливалась сладким мёдом любви — это были ночные поллюции подростка.

Он просыпался и долго лежал, переживая минуты близости с Таней и, наконец, засыпал, чтобы затем вновь проснуться по сигналу «подъём!». Его ждали зарядка, приборка, умывание, построение на завтрак. Словом — привычные будни. Всё это сопровождалось шумом, гамом, баловством ребят, мелкими потасовками, крепкими словечками. Саша отвлекался, забывал о Тане, и только иногда, оставаясь наедине, снова с грустью вспоминал о ней. Мысль о том, что она подружка Дятла, огорчала его, и он старался, как мог, успокоить себя.

«Ну и пусть. Главное — не видеть, не замечать этого. Лишь бы она хоть изредка была рядом, лишь бы я мог видеть её, слышать её тёплый голос, танцевать с ней. Лишь бы она улыбалась мне и снилась по ночам. Ночью, во сне, никто у меня её не отнимет!»

Незаметно неделя подошла к концу. Саша знал, что завтра приедет Юля и заберёт его. Он хотел и не хотел этого. Ведь придётся оставить занятия музыкой, танцами, спортом. А главное — на целую неделю оставить Таню! Жить без неё! Конечно, у Юли с Сергеем тоже неплохо. Но у них полно своих забот — началась летняя сессия в институте. И Александр никак не мог определиться уезжать ему к Юле или остаться в детдоме. За этими мыслями и застал его звеньевой.

— Губа, ты что, оглох? В театр идёшь или нет? — услышал он голос Димы.

— …Я бы пошёл, но у меня нет денег.

— Деньги не нужны. Мы же идём в культпоход. Каштан купил билеты. А деньги сегодня будут. Не сомневайся.

— Тогда иду.

Владимир Матвеевич, Сашин воспитатель, по прозвищу Каштан, вывел ребят за ворота детского дома и сказал.

— Матом не ругаться, вести себя прилично, руки в карманах не держать и не устраивать потасовок в театре и в транспорте.

Саша шёл рядом с Гребнем. Дятел с Лебедем шли впереди и о чём-то тихо переговаривались. Лебедь (Алексей Лебедев) был членом их звена, с которым Саша делал приборку в спальне. Он был тихим, покладистым парнем лет 15-ти и нравился Саше. Винта и Крюка с ними не было видно.

— А Винт с Крюком где? — поинтересовался Александр у Кости Гребня.

— Гальюны драют, — ответил Гребень. — Дятел их наказал. Нечего им в театре делать. И помолчав, продолжил.

— Слышь, Губа, скоро работать, блин, будем. Ты стой около меня в метро. В случае чего — прикроешь.

— Ладно, — согласился Саша, не поняв о чём речь.

Народу в вагоне поезда было довольно много. Когда же туда ввалилась толпа детдомовцев, стало и вовсе тесно. Пассажиры неодобрительно поглядывали на шумевших и толкающихся ребят, обступивших их. Гребень потащил Сашу к хорошо одетой пожилой женщине с сумочкой. С другой стороны встали Дятел и Лебедь. Поезд тронулся и Дятел, потеряв равновесие, навалился на Лебедя. Тот, толкнув женщину, свалился ей под ноги. Раздался смех. Женщина схватилась рукой за поручень и удержалась на ногах, но стала возмущаться.

— Как вам не стыдно, молодёжь! Надо же аккуратнее… Вы меня чуть с ног не сбили и даже не извинились! Есть же поручни, держаться надо.

Невысокий Лебедь начал оправдываться. Дятел извинялся, говорил, что он нечаянно. Тем временем Гребень вплотную прижался к женщине и через пару секунд протянул Саше небольшой кошелёк. Александр растерялся. Тогда Гребень быстро сунул кошелёк ему в карман и стал отодвигаться, подталкивая Сашу к дверям.

— Порядок, — шепнул он, отойдя на безопасное расстояние. Александр заметил, как Дятел и Лебедь тоже отошли от женщины. На их место встали другие пассажиры.

— Ну, что у тебя там? — спросил Дятел у Гребня, когда они вышли из метрополитена.

— Ещё не знаю. Всё у Сашки.

— Доставай! — скомандовал Дятел.

Александр достал из кармана, сунутый Гребнем, кошелёк. Рука его дрожала. Дятел взял кошелёк и открыл. Там оказалась банковская карточка и 16 рублей денег с мелочью. Карточку и кошелёк Дятел не раздумывая бросил в урну, деньги же разделил на четверых. По пятёрке себе и Гребню, по трояку Лебедю и Саше. Мелочь же отправил в карман, не считая.

Александр хотел, было, отказаться от денег, но Гребень, сунув ему трояк, строго произнёс:

— Заработал — бери, блин!

Но я же ничего не сделал, — возразил Саша.

— Как это ничего? Прикрыл меня, кошелёк принял. Это твои по праву. Жаль, что мало, блин. Но ничего. Может ещё повезёт.

Александр не стал возражать. Он понял, что спорить бесполезно. Его просто не поймут и ещё, не дай бог, заподозрят в предательстве.

В театре Александр не переставал удивляться увиденному. Это был не обычный театр, а театр-аквариум. Когда поднялся огромный в ползала занавес, то перед изумлённым детдомовцем открылся сказочный подводный мир. Он был отгорожен от зрительного зала огромной вогнутой стеной, прозрачной как воздух. За стеной были совершенно необычные декорации. По краям аквариума поднимались струи серебристых пузырей, росли невиданные растения, плавали настоящие рыбы. На дне был песок, камни, диковинные раковины и громадные кораллы. Всё это подсвечивалось мощными цветными прожекторами, лазерами и вместе с музыкой создавало совершенно фантастический, призрачный, волшебный мир. Саша как завороженный смотрел во все глаза и не мог оторваться от изумительного зрелища.

Но вот началось представление. Это был спектакль-балет на сюжет одной из греческих сказок о владыке морей Нептуне и его жене — царевне Наяде; о коварных красавицах — русалках и о хищном спруте, который похитил дочь царя — прекрасную принцессу Афродиту. Об отважном и смелом юноше — её женихе, который освободил принцессу, несмотря на все козни спрута и его помощников крабов.

За стеклом аквариума разворачивалась феерическая драма борьбы добра и зла, ума и хитрости, отваги и коварства, любви и ненависти. Артисты свободно плавали под водой, кружась в сказочном танце, то опускаясь на дно, то поднимаясь к поверхности. Они сражались и умирали, любили и страдали. Среди сказочных растений и пузырей воздуха скользили прекрасные юные тела русалок, заманивших храброго юношу в ловушку. Невеста юноши билась в объятиях ужасного спрута. Грозный Нептун выплывал на дельфине с трезубцем в руке и наводил порядок в своём подводном царстве. Прекрасная Наяда тайно помогала юноше и принцессе освободиться от злых чар колдуна-кальмара.

Саша смотрел и удивлялся. Люди плавали под водой без каких-либо дыхательных аппаратов, не всплывая на поверхность. Они жили под водой, как рыбы. Наконец он не выдержал и спросил у Кости.

— Слышь, Гребень. А почему они не тонут? Разве можно не дышать так долго?

— Они дышат водой, — шёпотом ответил Костя.

— Как водой?! Разве можно дышать водой?

— Конечно. Рыбы же дышат!

— Так у них жабры!

— А этих артистов специально готовят. Перед погружением им дают подышать какой-то дрянью, чтоб не было спазма гортани и делают укол. После этого они могут дышать водой как рыбы.

— Тише вы! — зашикали на них сзади. — Не мешайте смотреть! Александр снова стал наблюдать за подводной драмой. Ему очень нравилась прекрасная принцесса и храбрый юноша.

— А здесь всегда подводное царство показывают или и другие спектакли бывают? — снова спросил он у Гребня.

— Разное показывают. И про космос и про ангелов — на библейские темы. Только декорации тогда другие. Космические корабли офигенные летают, инопланетяне… А недавно про космических пиратов показывали. Вот здорово, блин!

— Да тише вы! Сейчас выведем из зала, — послышалось сзади.

Саша умолк и досмотрел спектакль до перерыва.

В антракте все отправились в буфет. Александр снова оказался рядом с Гребнем. Он хотел купить кто-нибудь вкусненькое, но Костя не спешил занять очередь. Он потолкался возле столиков и пристроился за пожилым мужчиной. Когда тот подошёл к бармену, у него вдруг не оказалось карманных денег. Мужчина недоумённо шарил по карманам, не понимая, куда они могли подеваться. Решив, что он где-то обронил их, мужчина подошёл к банкомату и снял деньги с карточки. Гребень подмигнул Саше и сказал ухмыляясь:

— Порядок, блин! У этого лоха бабла навалом!

Они купили мороженного, шоколаду и съели по булочке с кофе.

— Сколько? — спросил подошедший к Косте Дятел.

— Чего сколько? — занервничал Гребень.

— Не валяй Ваньку, я видел, — резко оборвал его звеньевой.

— Червонец, — ответил Костя.

— Покажи!

Костя вытащил из кармана брюк смятую бумажку, развернул её. Там оказалось 20 рублей.

— Половина моя, — заявил Дятел.

— Так не честно! Я работал один! — возмутился Гребень.

— Не будешь обманывать, салага. Сказал червонец, червонец и получишь. А за обман в следующий раз по ушам надаю.

Дятел отобрал у Кости червонец и довольный отошёл в сторону.

— Видал, блин! Тоже мне друг называется! — обиженно произнёс Гребень. — Ни хрена не делал, а деньги забрал, курва! Мало ему пятёрки, блин! Всё на свою Таньку-Рыбу тратит. Водит её по кафешкам за мой счёт.

— А как же он её водит? — удивился Саша. — Ведь малолеток одних в город не пускают?

— С ним пускают. У него свободный выход. Он на хорошем счету у начальства.

Вторая часть спектакля проходила не менее интересно, но на душе у Саши было пасмурно. Ему не нравилось ремесло Гребня и покровительство Дятла. И то, что на ворованные деньги он угощал Таню. И то, что Таня принимала эти угощения. Не нравилось, что в отношениях Тани и Димы замешаны грязные деньги. Если бы у них была чистая, бескорыстная любовь, Саше было бы легче. Но эти деньги… Горечь душила Сашу, в нём зрело чувство обиды, несправедливости.

«Надо уходить из детдома, — думал он. — Приедет завтра Юля, и уеду с ней хотя бы на недельку. Не хочу видеть ни Дятла, ни Гребня, ни Таньку. Противно».

Трудный выбор

В детском доме проходила летняя спартакиада. С утра на спортивной пло­щадке собрались участники и зрители. Было шумно и весело. То тут, то там возникали лёгкие потасовки, ребята нервничали, готовясь к соревнованиям, разминались. Первыми соревновались малыши. Они бежали 100 метров, вели мяч и плавали в открытом бассейне. Потом дошла очередь до старшекласс­ников. Соревновались звеньями. Шесть человек каждого звена участвовали в эстафете из шести видов спорта.

Звеньевой Дима Дятлов суетился и нервничал, не зная как лучше расста­вить своих подопечных.

— Ты Губа, давай к бассейну, поплывёшь стометровку. Ты, Винт, пове­дёшь мяч. У тебя вроде неплохо получается. Я пойду по полосе препятствий. Гребень, давай гони на лыжероллерах. Лебедь, побежишь 1000 метров. А ты, Крюк, полезешь по канату. Понял?

— Мне не залезть, — заявил Крюк, — я пробовал. Давай лучше я 1000 метров побегу.

— Да ты через 100 метров сдохнешь, дрочила несчастный!

— Мне тоже на канат не залезть, — заявил Лебедь.

— Вот бог послал хилятиков! — возмущался Дятел. — Ну что с вами делать?! Гребень, давай на канат. Ты должен залезть!

Гребень нехотя пошёл к перекладине с канатами.

— Ты, Лебедь, можешь на лыжероллерах гонять?

— Немного могу.

— А ты, глиста? — обратился он к Крюку.

— Я плохо.

— Тьфу ты! — плюнул Дятел.

— Третьей и четвёртой группам мальчиков приготовиться к старту, — по­слышалась команда физорга.

— Всё. На старт, — скомандовал Дятел. — Крюк, на лыжероллеры! И попро­буй только упасть, гнида!

Крюк нехотя поплёлся к площадке с лыжероллерами.

— Губа, давай к бассейну.

— У меня плавки спадают. Резинка слабая.

— Раньше думать надо было!

Саша пошёл к бассейну.

Вскоре прозвучала команда:

— На старт! Внимание! Марш!

Раздался пистолетный выстрел и бегуны на 1000 метров рванулись впе­рёд. Бежало 8 человек, по одному от каждого звена.

— Давайте, хилятики, жмите! — подбадривали зрители своих фаворитов. Лыжероллерщики готовились принять эстафету.

Лебедь «жал» изо всех сил и сначала держался в группе. Но после 500 метров начал отставать. Вперёд вырвались ребята постарше и повыше ростом. Закончил он дистанцию последним, проиграв лидеру 16 секунд. Дятел стоял у полосы препятствий и скрипел зубами от досады и злости. Наконец, Лебедь коснулся рукой плеча Крюка и тот рванулся с места, беспорядочно размахивая лыжными палками. Зрители покатывались со смеху. Крюк слегка замешкался на старте, но потом всё же набрал скорость и, качаясь как пьяный, бросился догонять ушедших вперёд. Старался он изо всех сил, но смотреть на это без смеха было невозможно. На повороте Крюк упал, но тут же вскочил и пом­чался дальше, широко разбрасывая палки. Разрыв между третьим звеном и другими ребятами увеличивался. Они проигрывали уже секунд двадцать. На­конец Крюк добежал до Дятла и в падении коснулся его рукой.

Дима рванулся вперёд как тигр. Сначала он бежал вдоль бревна приподнятого над землёй, затем перепрыгнул широкий ров с водой, прополз в узкой трубе, поднялся и спустился на руках по наклонной металлической лестнице, перепрыгнул че­рез барьер. Последним испытанием был бег по батутам, поставленным один за другим. Дима не бежал, а летел по ним, перепрыгивая с одного на другой. Он не сделал ни одной ошибки, везде действовал чётко и уверенно. Его коре­настая фигура мелькала как в ускоренной киносъёмке. Отличная координация движений и ловкость позволили ему сократить разрыв и почти догнать ли­деров. Но полоса препятствий закончилась, и эстафету принял Гребень. Он подпрыгнул, ухватился за канат и полез вверх на одних руках, беспорядочно болтая ногами. Но, дойдя до середины, понял, что на одних руках ему не за­лезть и стал помогать ногами.

— Давай жми! Жми! — кричал снизу Дятел. — Что ты ползёшь как вошь по мокрому х..ю! Нажми ещё чуть-чуть!

И Костя жал из последних сил. Наконец он коснулся рукой верхней пере­кладины и начал быстро скользить вниз, обжигая руки. Шлёпнувшись на зем­лю, он задел Винта рукой и тот рванулся вперёд, ведя перед собой мяч. Вёл он не очень умело, но всё же удержал мяч на дорожке. Саша стоял на тумбочке готовый к прыжку. Как только Винт пересёк финишную черту, Александр прыгнул в бассейн и почувствовал, что плавки предательски соскользнули с бёдер. Он успел задержать их рукой и поправить, но время было упущено. Девчонки, стоявшие возле бассейна, прыснули со смеху. Александр рванулся вперёд, ничего не видя и не слыша. Постепенно он успокоился, взял себя в руки, и движения его стали более чёткими. Он вспомнил, как учил его тренер и после 25 метров шёл уже четвёртым, обогнав двух хилятиков. После 50 ме­тров он был уже третьим.

— Санька давай! Жми! Хорошо идёшь! — кричал ему Дятел. — Губа, не под­веди!

Но сил оставалось всё меньше. Дыхание сбивалось.

«Только бы не хлебнуть воды. Только бы не задохнуться» — думал Саша, отдавая последние силы.

В конце дистанции он был уже вторым. Дятел ликовал.

— Ну, Губа, молодец! Не подвёл! — торжествовал Дима, обнимая мокрого, запыхавшегося Сашу. — Иди, одевайся и к трибуне. У нас второе место!

— Если бы не плавки, я бы первым пришёл, — оправдывался Александр. — Как чувствовал, что они свалятся, гады!

— Да чёрт с ним! Второе тоже неплохо. Главное, что мы не последние!

Через десять минут все три победивших звена стояли возле трибуны и принимали поздравления с «золотыми», «серебряными» и «бронзовыми» ме­далями.

— Сегодня вечером идём всем звеном в кафе, я угощаю, — заявил Дятел.

Он был богат и великодушен после того, как реквизировал у Кости оче­редную «трудовую» десятку.

Неожиданно Александр увидел в толпе зрителей Юлю, Сергея и лысого мужчину, в котором сразу узнал Георгия Евгеньевича. Они стояли рядом с ди­ректором детского дома и о чём-то оживлённо беседовали. Саша не ожидал увидеть их здесь сегодня, в будний день и всех сразу. От неожиданности он растерялся, почувствовав, что сейчас непременно должно произойти что-то очень важное и не знал радоваться ему или огорчаться.

«А вдруг дядя Жора решил забрать его из детского дома с собой, в Мо­скву? Соглашаться ему или нет? А вдруг Юля откажется взять его к себе? Что тогда делать?»

Саше стало не по себе. А Юля, заметив его, приветливо помахала рукой. Александр окончательно смутился.

«Зачем они приехали? Теперь уже поздно. Я здесь привык. У меня здесь друзья. Хорошие или плохие — не важно. Я и сам не святой. Мне здесь нравится».

Александр подумал, что здесь, в детдоме, он всё время занят, здесь ему некогда скучать. То музыка, то танцы, то плавание, то велосипед. И везде у него успехи. И везде он уже чего-то достиг. А кроме того, игротека, видео-зал, библиотека, компьютеры, Интернет, да и просто общение с ребятами. И, по­том, здесь Таня! Пусть она его не любит, но и не отвергает! Она его партнёрша по танцам. Он может смотреть на неё, обнимать её, разговаривать с ней, а больше ему ничего и не надо. Он счастлив!

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Саши, пока оркестр играл туш, пока их поздравляли и вручали преходящий вымпел.

Наконец торжественная церемония закончилась и Александр стал про­бираться к Юле.

— О, да тебя и не узнать! — воскликнул Георгий Евгеньевич. — Возмужал, подрос! Молодец! Как самочувствие?

— Нормально. Недавно анализы в клинике сдавал, сказали, что всё хорошо.

— Ну и прекрасно. А как ребята, не обижают?

— Да нет. Ребята хорошие… в основном.

— А мы тут решаем вопрос, как с тобой поступить. Есть два варианта. Пер­вый — это усыновить тебя. Тогда ты будешь жить у меня в Москве, а в Найск сможешь приезжать в гости. Другой вариант — это Сергею и Юле оформить опекунство. Тогда ты будешь жить здесь, а в Москву можешь приезжать в го­сти. Финансовое обеспечение опекунства я беру на себя. В таком варианте все юридические препятствия устраняются.

— А где я буду здесь жить?

— Этот вопрос тоже можно решить, главное — это твоё согласие.

Александр растерянно посмотрел на Юлю. Конечно, ему хотелось иметь свой дом, свою семью, свободу, но тогда он должен будет расстаться с детским домом, с ребятами. Ему будет очень не хватать их, особенно Кости с его по­стоянными анекдотами, детективными историями и прочей болтовнёй. Душа Саши разрывалась на части, и он не знал что ответить.

— Тебя что-то смущает? — спросила Юля.

— Я не знаю… Мне жаль расставаться с ребятами, с секциями разными. Если бы можно было сюда приходить, играть, заниматься.

— Ну, это не проблема, — заявил Георгий. — Я могу поговорить с директором, чтобы тебя пускали на занятия, пока ты осенью не пойдёшь в школу. А там тоже будут ребята, секции, спорт.

— Тогда я согласен, — повеселел Александр.