Бесплатный фрагмент - Странствия монаха

Вступление

Немного жутковатая фентезийная история, погружающая читателя в мрачную атмосферу средневековья. Главный герой, простой монах, столкнётся на своём пути с не менее значимым персонажем, чудовищем в человеческом обличии, что мстит за свою семью. Несмотря на польностью вымышленный, незатейливый сюжет книги, читатель до самого конца не будет оторван от реальности всего происходящего.

Глава 1

В далеком прошлом, спустя пару веков по пришествии Христа в наш мир, в растерзанном бессчетными войнами, болезнями, стихиями и голодом государстве, что ныне на краю Европы, жила семья рыбака. Рыбака звали Назар (в переводе с древнееврейского — Посвященный Богу), жену рыбака звали Аида; у них подрастали две прекрасных, как лунный свет, дочери — Кристина и Алина. Сыновей у них не было, но оно и к лучшему, ведь монарх, правящий этими землями, после их завоевания приказал убить всех взрослых мужчин, способных держать оружие, а мальчиков утопить, сбросив в морскую пучину со скалы.

Назар был слишком слаб и болел проказой, что страшно изуродовало его лицо. К приходу палачей — горстке грабителей и наемников — он уже испускал дух. Бандиты не стали его добивать, они изнасиловали его жену и забрали в рабство дочерей. Один из мучителей бросил к ногам умирающего рыбака срезанные локоны его девочек, а на лицо высыпал вырванные у его жены зубы. Женщина, истекая кровью, ползла к скамейке, на которой лежал ее муж, но бандит схватил ее за волосы и поволок несчастную из хижины.

Многое ли можно пережить, и многое ли может остаться без ответа?

Спустя дни на краю леса, на самой кривой, но и самой короткой до города дороге, сорвало колесо на повозке, что везла сено и бочонок хорошего вина на продажу.

— Черт бы меня побрал, — сказал пухлый и неуклюжий мужичок, слезая с повозки. — Да я так до ночи не успею, черт бы тебя побрал! Так он ругался, осматривая место аварии и местность вокруг.

Стояла жара, солнце находилось высоко, и укрыться от пекла было негде, если только в лесу, но лес не внушал доверия. Ходили слухи, что там укрываются выжившие солдаты прошлой династии и устраивают набеги на проходящие мимо торговые караваны и патрули. Делать было нечего, подпоясав свой длинный серо-коричневый балахон, обхватив свое брюхо, свисающее почти до колен, мужичок принялся поднимать край телеги, чтобы поставить колесо на место.

— Да чтоб ты сгнило, чтоб тебя перекосило!

Колесо не поддавалось, и мужичок стал толкать телегу, держа её обеими руками, одновременно придерживая поводья, чтобы лошадь никуда не свернула.

Начало смеркаться, но о ночлеге не могло идти и речи, а сил- то не осталось… Толстяк бросил край телеги и сел передохнуть. Спустя короткое время вдали показался силуэт. Мужичок присмотрелся, силуэт словно растворился, как только тот моргнул. — « Что-то не так», — подумал он. Вслушиваясь в тишину, он отчётливо слышал биение своего сердца… « Наверное, показалось».

Откупорив бочонок, мужичок принялся жадно пить блаженный напиток, рассчитывая, что тот восполнит его силы и утолит жажду, которая мучила его весь день.

— Как же хорошо с тобой, мой верный друг! — Улыбаясь, воскликнул мужичок, хлопая ладонью по дубовой бочке.

Затем он обернулся и уткнулся лицом в обезображенный скелет, практически без кожи и без волос, источающий зловонный аромат могил и слегка заметный зеленоватый свет. Весёлый мужичок побледнел как поганка, губы его затряслись, а в глазах застыл ужас. (Вероятно, с той поры и начали писать безумные истории о скелетах, зомби и прочих безобразных монстрах, но был ли наш скелет монстром?)

Мужичок стоял как вкопанный, он не мог пошевелиться, словно вмёрз в землю. Скелет же, напротив, приблизился в плотную и, наклонив на бок голову, или скорее то, что от неё осталось — череп и гниющие остатки кожи на нём, — принялся разглядывать полноватого мужчину, словно хищник, смотрящий на свою жертву. Обойдя бедолагу вокруг, он уставился в его напуганные до жути глаза, словно пытаясь прочесть в них всю историю его жизни. Внезапно мужичок услышал голос у себя в голове: « Ты будешь моим рабом, будешь служить мне, а в награду сохраню тебе жизнь. Осмелишься же предать меня, выступишь против меня или ослушаешься моего приказа, я отниму у тебя самое дорогое — волю к жизни. Ты будешь умирать медленно и мучительно, тлея изнутри. Лёгкие наполнятся пеплом, внутренности покроются язвами, неутолимая мучительная жажда будет сопровождаться металлическим привкусом во рту, что только усилит твои страдания».

«Скелет не мог этого сказать», — подумал мужичок и, попытавшись сорваться с места, чтобы убежать, упал, ударившись головой о выступающий край телеги.

Наутро, придя в себя и открыв глаза (вероятно, от удара он потерял сознание и проспал всю ночь), мужичок увидел вокруг себя имперскую стражу — четырёх солдат, которые патрулировали эту дорогу.

— Ты кто такой? — Задал вопрос один из патрульных.

— У меня нет имени, но в братстве меня зовут Лука. Я простой служитель Господа, продающий вино.

— Вино! — Воскликнул один из солдат. — Что же ты сразу не сказал, тупая твоя голова, — весело произнёс солдат, помогая мужчине подняться с земли. — В городе намечается праздник, нам как раз не хватает бочонка хорошего вина.

— Постойте, но у моей телеги сломано колесо, и она не успеет до праздника привезти вино в город.

Солдаты осмотрели телегу, все колёса были на месте.

— Ты что, дурень, издеваешься, вздумал шутить над нами? — произнёс один из солдат, достав на половину меч из ножен.

— Нет, нет, ни в коем случае! Видимо, это солнце напекло мне голову, пока я спал.

— То-то. Ступай за нами, да смотри в повозку не садись, а то, и правда, что-нибудь сломаешь, жирная свинья.

Солдаты шли впереди, изредка бросая оскорбительные шутки в адрес Луки. Тот же, пытаясь мириться с судьбой, следовал за ними, крепко держа поводья и думая о том, что произошло с ним ночью, а так же о сломанном колесе, которое чудесным образом оказалось исправным.

Спустя несколько часов показалась застава, что стояла в нескольких часах от города.

— Всё, дальше мы сами, — сказал один из солдат, выхватив из рук мужичка поводья и свернув с главной торговой дороги на тропу до заставы.

— Постойте, но ведь это вино на продажу!

— Ага, в следующем году привози ещё, — с ухмылкой произнёс солдат.

— Позвольте хотя бы забрать телегу!

— Телегу? Ты же говорил, что она со сломанным колесом. Зачем тебе неисправная телега? — Солдат взглянул на уставшего, грязного от дорожной пыли мужичка. — Ладно, телега твоя, но без лошади, лошадь я оставлю себе.

В этот момент телегу окружили два десятка имперских стажей, которые дожидались патруля на заставе.

— Ну что замерли? Налетай! — раздался голос из толпы, и солдаты бросились к бочонку, жадно наполняя фляги и деревянные кружки вином. Спустя мгновение они стали падать один за другим. Их тела словно начали иссыхать, они пытались ещё дышать, но из их ртов вырывались пепел и белый дым.

— « Вино — это яд, а яда много не надо, чтобы убить», — послышалось в голове у мужичка, словно бы мысль промелькнула. Оглянувшись, мужичок оторопел: перед ним стоял скелет, тот самый жуткий скелет, что приходил к нему ночью.

«Садись в повозку и езжай в город. Да не вздумай останавливаться или оглядываться, пропадёшь», — послышалось вновь в голове у Луки.

Стремительно запрыгнув в телегу, несмотря на свою усталость и свой вес, мужичок мигом помчался прочь, как и велел ему голос, не оглядываясь и не останавливаясь. До города повезло домчаться ещё до темноты. На въезде в город, у главных ворот, стояла усиленная стража — огромные верзилы, которые в народе величались Ограми. Огры — невымышленные персонажи, это огромные люди, способные одной рукой поднять лошадь, от того их так и прозвали, что они просто огромны и сила их велика. Великан — второе распространённое название этих воинов.

В городе кипела жизнь, на дворцовой площади царила работорговля. От самых ворот и до стен дворца простирались рыночные палаты, где торговали оружием, тканями, специями, да, впрочем, чем только не торговали; даже жрицы любви предлагали свои услуги. Но Луке было не до них, хотя грешная мысль расслабить тело и дух посетила его голову. Миновав на повозке ворота, он искал удобное место для торговли своим вином, но все привлекательные места были заняты. Тогда он проследовал до площади работорговцев, как раз в это время там начались торги за чёрного юношу. Чёрных мужчин продавали дороже, чем белых, поскольку те был и выносливы, и могли долго работать на самых тяжёлых работах, не болея и не умирая. Даже красивые девушки не ценились так дорого, если только не являлись девственницами, но такими, как правило, не торговали на площадях, их приводили в дома богатых господ, а те уже решали их дальнейшую судьбу.

Снова послышался голос в голове: « купи темнокожего юношу».

«Но где же взять денег, ведь я не продал ещё не одной кружки вина», — подумал Лука. В это момент к нему подошли двое стражей:

— Что стал здесь со своей телегой?

— Прошу прощения, я не собирался здесь торговать, лишь хотел принять участие в торгах робами. Надеюсь приобрести себе одного.

— Что ж, удачи! А лошадь с телегой мы отведём в сторону.

Лука, проходя сквозь толпу, приближался к деревянному помосту, на котором располагались клетки с робами. В центре стоял бородатый надзиратель в дорогих одеждах, сшитых из шёлка, кожи и меха, а в руке он держал тяжёлую плеть, сплетённую из нескольких волокон. Рядом с ним стоял чернокожий юноша, раб. Руки и ноги его были скованы цепями.

— Этот раб из дикого племени, живущего далеко за океанами, на краю земли, — раздался голос надзирателя.

Из толпы послышались первые крики:

— Десять монет!

— Двенадцать!

Снова послышался голос в голове: « Предложи тридцать монет»

— Тридцать монет! — воскликнул бедолага, не зная, что его ждёт дальше, ведь у него не только не было денег, но и предположений, где их взять.

— Тридцать монет?! — удивлённо повторил торговец.

Толпа расступилась. Все хотели посмотреть на богатого господина, но, недоумевая от удивления, видели грязного, толстопузого монаха в изношенном серо-коричневом балахоне из грубой и дешёвой ткани.

— Приведите его ко мне! — приказал надзиратель своим людям. К Луке подошли двое вооружённых саблями слуг восточной наружности:

— Господин ждёт! — произнес один из них, указывая на помост, где стоял их хозяин.