Бесплатный фрагмент - Стихи для всех

Все права защищены. Электронная версия этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного или публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Предисловие

Ода моей жизни

Детство

Расскажу я вам, друзья, о себе немного,

И, пожалуй, что начну с детства золотого.

Всё не помню, что и как, давнее то время,

Помню точно про хомут, но забыл про стремя.

Вот пошёл я в первый класс, ничего дурного,

Но наделал скверных дел за полгода много.

По решению суда — был Хрущёв при власти —

В интернат определил он меня по «масти».

В город Крымск приехал я — это на Кубани,

Ох, и парились мы там, жизнь чуть жарче бани.

Форму сразу получил: брюки, китель, шапку,

Так хотелось убежать, жизнь схватив в охапку.

Стал учиться лучше всех, значит, я способный,

И забыл уже совсем жизни срок свой тёмный.

Строем ходим мы всегда, кушать и в киношку,

Пели песни о войне, ну и про Антошку.

Нас кормили кое-как, мы недоедали,

А на выходе досмотр: старшие «шмонали».

Чтоб не вынес, не дай бог, хлеба полкусочка.

Воспитатель, повара, целая цепочка.

Но умел я проносить хлеб, да и печенье,

Всё засуну в сапоги, в этом и спасенье.

Чёрный хлеб — вкуснее нет, мы его съедали,

Шоколадок и конфет вовсе не видали.

Научился драться я за друзей, за волю,

Всех побил и приручил, вот осталось — Колю.

Заводилой Коля был, все его боялись,

Даже старшие мальцы Колю опасались.

Прочитал отрывок я, как матросик дрался,

До сих пор вот этот «крюк» в памяти остался.

Руку в локте я согнул и, шагнув для встречи,

С правой в челюсть, от плеча — всё, гасите свечи.

Павку так учил матрос драться в этой книжке,

Я за ними повторял, хорошо мальчишке.

И однажды я как дал Коле в челюсть правой,

Этот случай для меня стал «великой славой».

Я теперь «авторитет» в нашем первом классе,

Все признали этот факт в своей общей массе.

И теперь шли все ко мне, если кто обидел,

Власть большая в кулаке — это с детства видел.

Но однажды — сложен мир и его зигзаги —

Вдруг приехал мой отец и привёз бумаги.

Всё, забрал меня домой, вольность и свобода,

Строй, прощай, прощай, «конвой» малого народа.

Юность

Я учился хорошо, был способный малый,

Математику любил, носил галстук алый.

Всё, закончилась пора вольности и смеха,

В ПТУ я поступил, вот была потеха.

Здесь учёба чуть сложней, новые предметы,

Но кормили на убой, в робу все одеты.

Городские били нас, отловив в общаге,

Заниматься боксом стал, дал отпор «шараге».

Нам Высоцкий песни пел, с «хрипуна», с бобины,

Мы на практике в цеху все точили мины.

Оборонный наш завод был тогда в секрете.

Вновь при выходе досмотр, хоть мы были дети.

Но мы делали ножи, их в лесу метали,

Пели песни о войне, хоть войны не знали.

Занимался боксом я, самбо занимался,

Этот навык у меня на всю жизнь остался.

Вот и в армию пора, шёл ведь добровольно,

Я в десантники хотел иль куда угодно.

Но меня призвал народ на границу прямо.

Пограничник я, чекист, а служил я рьяно.

Все заставы я прошёл вдоль тропы дозорной,

За китайцами следил из трубы подзорной.

Врукопашную не раз с ними мы сходились.

Тут все навыки мои в драке пригодились.

Но однажды я решил стать вдруг офицером,

Для меня начальник мой был тогда примером.

Рапорт быстро написал, чтоб не передумать,

Еду я в Москву с утра и там буду думать…

Учёба в училище

Я возглавил неспроста третье отделенье,

Ведь пошло на славу всем трудное ученье.

Всё же, видно, хорошо отделеньем правил,

Всех порядку научил, ну и всех прославил.

Только первые места всюду занимали,

По учёбе на весь год первыми мы стали.

И на фото на доске, что почётной звали,

Целый год мои орлы, как огонь, сверкали.

Много всяких было дел, взлётов и падений,

Но ни мне, ни всем друзьям не до наблюдений.

Полевой учебный центр, комары кусают,

Жизнь в палатках на полу, ноги замерзают.

В грязи ползали, в дыму, воевать учились,

Отпуска, не отгуляв, на границу слились.

Вот и кончилась учёба, едем на восток,

И на дальнем Сахалине начал службы срок.

Служба офицера

Наконец-то в Холмске я, городок портовый,

С командиром повезло, был мужик толковый.

Взвод мне дали КПП, самоволки, пьянство,

А ещё послал мне бог хитрое начальство.

Все уходят по домам — к жёнам, детям, мамам,

Я тревоги провожу, бегаю по ямам.

Сопка наша — будет ваша, АКС наперевес.

То «тревоги», то «авралы», здесь не до чудес…

Полуночные тревоги, пешие броски,

Отучили всех от пьянства, больше нет тоски.

После года тренировок служба не спала,

Взвод объявлен был «отличным», вверх идут дела…

Здесь полно камчатских крабов, рыбы и икры,

Сахалинские морячки милы и добры.

Занимался «рукопашкой», и, попутал бес,

Я командовал два года взводом ПБС.

Отобрал себе бойцов, все они спортсмены,

«Рукопашка», марш-броски и иные темы.

Стали лучшими они по стрельбе, учёбе,

Ночевали мы в лесу, как медведь в сугробе.

Часовых у двух застав ночью тихо «сняли»,

От служебных всех собак ловко ускользали.

Всех орлов своих учил воевать как надо,

Боевые их дела — для меня награда.

В ШСС перевели волей командира,

Я и там учил орлов честь беречь мундира.

Строевая, марш-броски сразу нас сроднили,

На параде и в «бою» лучшими мы были.

Занимался спортом я, брал орлов с собою,

Побеждали всех подряд — и боксом, и борьбой.

Завершён мой службы срок, время подкатило,

Я на пенсию ушёл, всё в душе остыло.

Гражданка

Я, пока служил в войсках, институт закончил,

Стал учитель школы я и мечту исполнил.

По «внеклассной» завуч я, воспитатель главный.

Математика, труды, педагог я славный.

Понимаю я детей, был для них как братом,

Дискотеки проводил и не крыл их матом.

Доброте учил, любви плюс патриотизму,

Ну и ненависть к врагу, а ещё к фашизму.

Но всегда меж двух огней наш учитель в школе,

Давит педсовет, РОНО, ты как раб в неволе.

А родители порой прибегут с похмелья,

На учителей кричат, наглотавшись зелья.

А зарплата — бог спаси, нищета сплошная,

Вот особенно у тех, где семья большая.

И ушёл из школы я прямо в коммерсанты:

Здесь зарплата и почёт, и от фирмы «гранты».

В девяностые лихие трудно было жить.

И на «стрелках» тех «уродов» приходилось бить.

Уважали меня банды, рос авторитет,

И спокойно дальше жили, «стрелок» больше нет.

К нам уже никто не лезет, «стрелки» помогли,

Ну и мы вооружились, пушки завели.

Пистолет мой воронёный — коммерсанту друг,

Две гранаты-«РГД-шки», тишина вокруг…

Завершил я своё дело, еду в дальний край

И нашёлся здесь, поверьте, в жизни божий рай.

Город Первого салюта, Белгород родной,

Город чистый и прекрасный, чем не рай земной?

Где я только ни работал эти двадцать лет,

И в охране, и в колхозе, — а достатка нет.

Свою оду завершая, бога я молю:

Дай здоровья, счастья внукам… Я их так люблю.

01.02.2016, Белгород

О границе

Призывник

Пересылка, по вагонам, купленный баян,

И капитан со звёздами лишь один не пьян.

У вокзала на скамейках сутки ждём, сидим,

Что с собою взяли с дома, пьём мы и едим.

Допризывники — блатные, вольнице конец,

На границу государства — будешь ты боец.

Пересадку сделав в Львове, удивился взвод:

Все «бендеровцы», ей-богу, местный их народ.

Вот приехали: граница, местный полигон,

Тут таких, как мы, салаги, целый миллион.

Всех помыли, всех одели, стригли наголо,

Мы с трудом нашли друг друга, просто повезло.

Автоматы дали, каски, ОЗК, противогаз,

Построение, разводы, и идём все в класс.

Здесь уже нас обучают Родину любить,

Как штыком или лопатой нам врага убить.

Марш-броски, переползанье, ядерный удар,

И от запаха портянок даже пьян комар.

А на кухне драим с хлоркой миски и бачки,

Дембеля сидят в каптёрке, все они сачки.

Но закончилась учёба, еду в дальний край,

Велико-Берёзный, сволочь, ты навек прощай.

Еду утром в Шепетовку, в школу я попал,

Всё, начало своей службы вкратце описал.

30.05.1972, Белгород

Шепетовка

Шепетовка — это город женщин и дождей,

Здесь собаки очень громко лают на людей.

Вот и школа для сержантов, мастера нужны,

Артиллерия родная — это «бог войны».

Пограничников нас двое, я и лучший друг,

А десантников с десяток, наш пополнен круг.

Остальные все чужие, чёрный кант погон,

Нас, похоже, подсадили всех в чужой вагон.

Командир Брижанин часто с «похмела» чудил,

Унитаз я чистил щёткой, пол ночами мыл.

Строевая подготовка, ноги все горят,

Лучше бегать стометровку иль уйти в наряд.

Но прошло плохое время, стал отличник я,

Чемпионом стал по боксу, все хотят в друзья.

Потихоньку в самоволку ночью я ходил,

По дождливой Шепетовке девушку водил.

Пролетело время быстро, стал я выпускник,

Нас увозят на границу, а я здесь привык.

На границу, на границу путь теперь лежит,

На заставу фланги мерить, сердце так стучит.

01.11.2010, Белгород

Застава Соломоново

Вдоль границы есть колючка КПП,

Мы идём дозором рядом с КСП.

Не попался нарушитель нам пока,

А мечты-то улетают в облака.

К той любимой, той далёкой, ой-ой-ой!

Поскорее возвратиться нам домой.

Правый фланг и левый — ровно двадцать пять,

Вдоль колючки топать ночью нам опять.

Мой напарник быстро чешет впереди,

Я кричу ему: «Дружище, подожди!»

Мы идём и ФАСом светим на поля,

Но следами не затоптана земля.

Враг за Тисой он не дремлет, враг хитёр,

Так и хочет проскочить через забор.

Но зелёные фуражки тут как тут,

Задержали, повязали, волокут.

Вот служил, ходил дозором ночью — мрак,

И «учебным» запускали под собак.

След учует, вот же сволочь, и бежит,

А догонит, плащ потреплет, сторожит.

Целый месяц я крутился в колесе,

Соломоново — застава на косе.

Приказали нас отправить, вот капкан,

Уезжаю, уезжаю в Казахстан.

Через всю страну поехал я и друг,

Много нового увидел я вокруг.

По секрету вам признаюсь, к дорогой,

Заскочил на пару суток я домой!

А потом пошли верблюды за окном,

Хорошо, что мы не движемся пешком.

Всё же лучше это видеть из окна,

Ах, какая же ты длинная, страна!

На границе той до дембеля служил,

Насмотрелся на китайских я горилл.

Перестрелок, задержаний — всё не счесть,

Есть награды, да и опыт службы есть.

Уезжаю я с заставы навсегда,

Там теперь страна другая, не беда.

Помнить буду я заставу и друзей,

Нет на свете моей Родины милей.

03.12.2010, Белгород

Пограничная застава

Приёмник хрипит на окошке моём,

И лампа дневная горит над столом.

Дежурный связист обстановку сдаёт,

Второму дежурному в трубку орёт.

Вон справа стоят пирамиды у стен,

Закрыты стволы там во временный плен.

Здесь несгораемый шкаф притаился,

Знает ли кто, как он там очутился?

А слева планшеты и карты висят,

Цветными флажками, как ёлки, пестрят.

Гора телефонов стоит на столе,

У стенки валяется щётка в смоле.

Связист от секретки ключи притащил,

Сложил, опечатал и в сейфе закрыл.

Вот кто-то в проёме дверей промелькнул,

Как тигр полосатый, тельняшкой сверкнул.

Готовится, видно, на службу наряд,

Сейчас старшина всех их выстроит в ряд.

Приказ на охрану границы отдам…

Давно офицеры ушли по домам.

Один я остался границу стеречь,

Но мне захотелось вздремнуть и прилечь.

Дежурного вызвал, выдал задачу,

Сам на диван, телевизор в придачу…

Зуммер «Тревога!» ревёт на заставе,

Мчатся бойцы, не мечтая о славе.

Закрыта граница, заслоны стоят,

Во тьму устремлён пограничников взгляд.

И плещутся волны. На море прилив,

Из тьмы появился баркас на отлив.

В нём трое в одеждах морских рыбаков,

Задержим, проверим, кто есть он таков.

— Стой, пропуск! — кричит пограничный наряд.

— За голову руки, построились в ряд!

— Свои мы, — кричат рыбаки им в ответ. —

Мы с сейнера «Витязь» везём вам привет.

Мотор поломался, на вёслах мы шли,

Вон, видите, сейнер маячит вдали.

Проверили всех, на заставу ведут.

Свои рыбаки. Будет пир и уют.

Тревоге отбой. Все заслоны я снял,

Проверил бойцов, кто оружие сдал.

Гостей накормили, отправили спать,

Я снова прилёг на диван отдыхать.

01.11.1992, ПОГЗ «Атласово»

Тупое дежурство

Вот снова дежурство, на кой оно мне?

Ведь это безумство — копаться в дерьме.

Звонят вновь солдату какие-то суки,

Просят его, чтоб их взял на поруки.

Второй в самоволку пытался уйти,

Я встал с пистолетом ему на пути.

— Куда ты намылился, парень, бежать?

В такую погоду не ходят гулять.

А этот бутылку уже притащил

И с другом в каптёрке её оглушил.

Стоит еле-еле, молчит и сопит,

Пустая бутылка с кармана торчит.

Ну что за дежурство? Туда его мать,

Сегодня уж мне не придётся поспать.

Вот бы пришёл к увольнению приказ

И я бы поспал хоть единственный раз.

02.11.1992, ПОГК «Корсаков»

Сахалинской обл.

О высокогорной заставе

Это быль о далёкой заставе,

Где когда-то два года служил,

Где мечтал о победах и славе,

Там я юность свою загубил.

Я ведь был рядовой, не начальник,

Моя должность простая — стрелок.

Вот рюкзак, амуниция, спальник

И китайской границы кусок.

Там дозоры, тревоги, погони

Да секреты, заслоны, приказ.

Ну а транспорт один — наши кони,

Только сёдла для всех под заказ.

Неказистая с виду застава,

Словно школа в деревне моей.

За спиной у заставы Держава,

Не нарушит границу злодей.

Вот недавно была перестрелка,

Для границы — обычный конфликт.

К Первомаю большая побелка,

Флаг Союза отглажен, прошит.

Дизель «ча-ча» шумит, барабанит,

Электричество нам подаёт.

Ручеёк нас прохладою манит,

А зимой исчезает под лёд.

Старшина карабин заряжает,

На архаров сегодня пойдём.

Кто-то байки про нас сочиняет,

Что мы здесь, как в деревне, живём.

Вот и баня, свинарник, теплица,

Старшина не даёт сачковать.

У солдат посветлевшие лица,

Когда станет парку поддавать.

На границе обычно спокойно,

Но сегодня нарушен покой.

Пулемётчик — он умер достойно,

Прикрывая заставу собой.

Трассера нынче небо пронзили,

Завязался нешуточный бой.

Подчистую китайцев разбили,

А троих утащили с собой.

И опять на границе спокойно,

Снова баню собрались топить.

Молодёжь бы сказала: «Прикольно,

Я хочу на заставе служить».

16.11.1992, ПОГЗ «Кок-Тю-Че»,

Зайсанский погранотряд, ВКО

Поздравление с границы

С новогодней весёлой порою,

Поздравляю с границы тебя

И огромного счастья желаю,

Как желают лишь только любя.

Вон кружит за окошком позёмка,

Не грусти, что сейчас не со мной.

Поцелуй за меня ты мальчонку,

Как живёт он, сынок наш родной?

Вас люблю всё сильнее, сильнее,

И пускай пролетают года,

Но любовь, ведь она не стареет,

Если в сердце она молода.

На заре я пойду на границу,

Лишь в стихах вас целую, любя.

В Новый год, охраняя границу,

Мир, покой стерегу для тебя.

31.12.1975, ПОГЗ №3,

Ибиш, Армения

(3600 над уровнем моря)

Морское братство

(Тральщику №087)

Не знали мы законов моря,

Законов жизни корабля.

На тральщике живём не споря,

«Привет, корабль, прощай, земля».

Всем с непривычки нам казалось,

Что нет уюта, кубрик мал,

А жизнь кошмаром представлялась.

Теперь вот понял, я попал…

Ребята, здесь, скажу вам честно,

Нет, не найти дружней братву.

Возьмёт гитару, выдаст песню,

Тоска и грусть трещит по шву.

Хочу отметить — командиры,

Признаюсь, был я поражён.

Поставить может без придиры

Жизнь корабля на нужный тон.

Я жил в каюте замполита,

Как раз он в отпуске гулял.

И каждый день — морей элита,

Я что-то новое встречал.

Прочёл я в книгах корабельных

О трудной жизни корабля.

О штормовых походах дальних,

Здесь не теряют время зря.

Спасибо вам, братва, конечно,

За всё, что видел я у вас.

Морское братство будет вечно

Храниться в памяти у нас.

21.11.1978, Корсаков

Затянувшийся дембель

Берег моря туманом ночь укрыла,

Виднеются на створах огоньки.

И в эту темень часовой причала

Взгляд устремил, душа полна тоски.

Шпион задержан в водах наших ночью,

С коварной целью он зашёл сюда.

Прожектор разорвал туман по клочьям,

Нет, не уйти японцу от суда.

Стоим без смены, шхуну охраняем,

Не ноем, хоть и холодно порой.

Мы на тельняшки свитера меняем,

Чтобы здоровыми уехали домой.

И день, и ночь стоим мы у причала,

Где флаги поднимают корабли.

Уж «партия» давно домой умчала

И видит сны гражданские свои.

Хожу, звоню, но не дают замены,

Наплевать, что каждый день сначала,

Послав ко всем чертям судьбы измены,

Ходит к трапу «часовой причала».

22.11.1978, Корсаков

Командировка

Оставив дома деток, жену, собрав мешок,

Мы с другом прилетели в родной Владивосток.

Стоим все в клубе скопом, с рукою у виска.

Полковник с длинным носом бранится — нам тоска.

Рукой махает живо, про водку говорит,

Орёт на нас ретиво, ушами шевелит.

Полковник, ты скотина, не надо нас учить,

Не малый я детина, и сам умею жить.

Уснули капитаны, майоры дремлют вслух,

С погонами кафтаны качаются чуть-чуть.

Мой друг журнал листает, а я пишу стихи,

Майор писать мешает, ему бы всё хи-хи.

Опять грозит полковник, нахмурив бровь свою:

Не бойся ты, тупица, спиртного я не пью.

Ну, наконец умолк он, закончив длинный слог,

В носу поковырялся и почесал сапог.

Надел на чан фуражку, большую как арбуз,

Он, видимо, представил, что он бубновый туз.

Два раза на пол плюнул, сморкал в большой платок,

Бумагу в папку сунул, прощай, Владивосток!

10.07.1985, Владивосток

Прости меня

Привет, жена моя родная,

Прости меня, что не могу

Сейчас, как ты, в душе страдая,

Примчать к тебе через тайгу.

Вернусь я скоро, ты поверь мне,

Разлуке вечно не бывать.

Войду я в дом, и прочь сомненье,

Ты выходи меня встречать.

Разлуки разрубив все звенья,

Начнём вполголоса опять

Прощальные те все мгновенья

С тобою вновь припоминать.

А наш сынишка будет рядом,

Сопит курносеньким своим.

И счастье вновь нахлынет градом,

И мы уснём, согревшись им.

Наутро ты проснёшься раньше,

Умоешься, затопишь печь.

Расставив чашки, как на марше,

Наш будешь сон теперь стеречь.

01.03.1979, ОКПП «Хасан»

В пургу

Вот, кажется, мир провалился в туман,

Но это не так, это просто буран.

Пурга за окном заметает следы,

Не видно деревьев, не то, что звёзды.

И сердце сжимается, мысли горят,

Дозором идёт пограничный наряд.

Им холод не страшен, они не впервой

Идут по отливу и в бурю, и в зной.

И в темень глухую, у самой воды,

Они замечают чужие следы.

Пурга всё сильнее им хлещет в лицо,

И кажется, скоро замкнётся кольцо.

Ты не услышишь ни вопли, ни стоны,

Зря, что ли, носят такие погоны?

Смерть не страшна, не сдадутся и буре,