Бесплатный фрагмент - Без границ

Разные

Ожерелье

Из стихов соберу ожерелье я,

будто бусины, ниткою всех,

будет шея моя разноцветная,

словно книга от Фэ́нни Флэ́гг.

и пойду прямо в нём

по больши́м городам,

посреди ювелирных лавок,

соберётся огромный район —

не продам,

но улыбку кину петардой.

цвет любимый, почти что, у каждого есть,

кто-то любит о́тлив велю́ра,

а у меня и пейзажи, и шутки, гротеск,

и ведь миру всё это дарю я.

с каждым мигом всё краше становится он

и светлее литература,

потому что я выпрямляю горб

тем, что сейчас пишу я,

и отправлюсь по небу, бесстрашно спасая

ду́ши от ожиренья,

без границ, без конца и, конечно, без края

растянулось моё ожерелье.

2019 год н.э.

Небо прибито звёздами

Небо прибито звёздами —

не может оно упасть,

месяц краями острыми

царапает его всласть.

и́скры секут беспорядочно

вечно спокойную тьму,

неспешно, конечно, сказочно

схватить бы хотя бы одну,

подковырну, со скрипом

вытащу я звезду,

кусок полотняный, обвиснув,

качается на ветру,

крыши домов цепляя

и отгоняя птиц,

а кто-то им грязь вытирает,

жалея бумажный лист.

звезда, помигая, гаснет,

кусок от жира лоснится,

— прости, что вырвал напрасно,

прости и пора проститься,

но на прощанье исправить

содеянное я должен —

кусок небесный обратно

могу приклеить лишь скотчем,

а держит он очень плохо,

снова вниз упадёшь —

не нужно выдёргивать звёзды,

даже когда невтерпёж.

2019 год н.э.

В моей крови слишком мало…

В моей крови́ слишком мало чудес —

скоро начнётся ломка,

не знаю, окончу ли эту песнь

маленького ребёнка.

в жизни моей развлечений немного:

сладости и стихи,

разные языки,

Гарри Поттер,

прочие пустяки:

мифы, легенды,

с книгой вике́нды,

звёзды на потолке,

рифмы и нервы,

мыслей цистерны,

грозно шипящие.

птицей катиться

стило́м по странице

и докатиться до неба,

не оступиться,

забыть о границе,

как рыцарь рубиться мне бы.

мне, как жонглёру,

не надо корону,

крамо́лу я не хочу,

вечно заго́ры,

зато́ры, заборы,

за сло́во я — не за парчу́.

эта поэзия

вам не гортензия —

не прихотлива она,

в кучке агрессий,

депрессий, регрессий

будет всегда, как весна.

вязко фиаско

на шею завязкой

исто ложится другим,

сказкой прекрасной,

не паствой, но пастой

лишаю реалии сил.

ма́нит волшебно

торшером, как жерло

то, что в долине от точного,

слышу стиха пятисотого щебет —

щебет стиха неоконченного.

2019 год н.э.

А месяц ныне не тот…

А месяц ныне не тот:

устал, улёгся на бо́к,

распух, слегка покраснел,

но стал ещё красиве́й.

Луна теперь, видно, за

губы и мимику рта,

сверкает водный канал,

а в нём вселенной оскал,

как ряд заснеженных скал,

к волне пришедших на бал,

а, может, кот там бывал —

оставил след и бывай,

а звёзды ярко горят,

будто веснушек отряд,

из них сложился наряд,

одна в одной — миллиард.

и светят вместе они,

и на моём все пути,

и только месяц, родной,

улёгся спать надо мной.

ему спою колыбель,

он такой маленький ведь —

пусть, натянувши колпак,

погрязнет в сладостных снах.

2019 год н.э.

Кри́стен Стю́арт

С рекламной афиши лишь мне

улыбается Кристен Стюарт,

может, сейчас в Лос-Анджелесе

сидит она в свете студий.

даже не знает о том, что

в России её поклонник

ходит в измятой кофте

и кучке потёртых шмоток,

камни пинает по «Мира»,

давит ногами бычки,

смотрит в глаза картины,

как священник в глаза богородицы.

может, какой-то мужчина

ей преподносит цветы,

а я бы с ней в поле вышел

и сказал: «всё твоё, держи»,

а комплименты (уверен)

пачками выдают,

но даже корона с неба

не стоит и пальцев рук.

надеюсь, она счастливая,

иначе зачем это всё? —

фанаты, платья красивые,

съёмка бездарных кино,

в конце-то концов ведь счастье

не купишь за наши деньги,

жить тяжело — я знаю,

коль нету его в человеке,

поэтому, милая Кристен,

когда надоест Голливуд,

ты приезжай — Поселковая 30,

здесь тебя очень ждут.

2019 год н.э.

Пальцы скользят по струнам…

Пальцы скользят по струнам,

гитара дрожаще скрипит,

может быть, просто от скуки,

а, может быть, от тоски.

может быть, радость большая

в душе у меня сейчас? —

честное слово, не знаю,

не знаю, но пальцы скользят.

безнотно рву паутину,

соседские уши ласкаю,

паук свою пасть разинул

и мне теперь подпевает.

люстра качается в танце,

я ей ритм задаю,

стенка сначала стеснялась,

а теперь уж в седьмом поту, но я бью,

иногда и не попадая,

будто кометы в планету,

может, душа без края,

а, может, её уже нету,

может, про счастье пою вам,

а, может, всего лишь крик,

пальцы скользят по струнам,

гитара дрожаще скрипит.

2019 год н.э.

Феникс

В клетке катается жемчуг,

рядом засохший хлеб,

на улице вечер, Феникс

крылом открывает дверь.

выходит тихой походкой,

лава стекает с него,

стену ошпарил немного —

ну ничего.

Солнце уже за ни́вы

спряталося давно,

хвост расправляет дивный,

пламенный, огневой.

в небо резко взметнул он —

небо горит огнём,

словно по книге Иисуса,

но феникс громче поёт.

ноты из глотки падают,

Землю всю истрясая,

на крике замолкли жаворонки,

в болото залезли цапли.

Солнце своё возглавил

по миру всему искрой,

имя своё восславил —

знает даже слепой,

но вот уже снова утро

светится полосой,

феникс, уставший и хмурый,

спать улетает домой.

2019 год н.э.

Миллионы точек во тьме…

Миллионы точек во тьме

замысловатым пазлом,

то ли это — горит Вифлеем,

то ли сетчатка глаза.

может быть, это — знаки

каких-то далёких систем?

скорее всего, это — лаги

моих кровеносных вен.

хотя, возможно, что это —

лишь мой пережиток дня,

всего лишь реклама проспекта

пёстрая.

но ладно, скажу вам честно,

хватит уже гадать:

я в музее модерна

и это — картина «пять».

2019 год н.э.

Какой-то стих

Какой-то вечер какого-то дня,

какую-то мысль кому-то

я сообщу через рифму стиха,

если не будет трудно.

всем её надо, слышать хотят

какие-то важные люди,

как-то скрутились в моих ногах,

а я обнажаю зубы

в какой-то особой улыбке и

объявляю, что мысль есть,

но, так как я не люблю толпы́,

всем предлагаю сесть,

хотя бы, на корточки,

                             я на стол

                                      залажу и начинаю,

как ножик в досточки,

                          мысль в лоб

                                 стихом своим загоняю.

люди становятся

                     сразу умнее —

                                делаем сверхчеловека,

всё в стихотворстве,

                      а мысль эта

                                 выше мудрости грека.

сейчас сообщу — засверкают в глазах

чьих-то какие-то и́скры,

с моря воспрянет седая гора,

страхом дрожать будут числа.

задёргались яро

                      уже углы рта,

последний сверкнул импульс,

но я тут подумал… по тормозам —

нужна ли вам эта мысль?

поэтому капля

                    чернильной пасты

падает камнем булыжным,

и мы без какой-то обычной опаски

занаблюдали затишье.

и вновь замолкают

                           какие-то рифмы,

и стих уже обеспечен,

какой-то месяц, какие-то числа,

какой-то сегодня вечер.

2019 год н.э.

Утро

Выплюнув утром плевру,

подходишь к окну, в небо

смотришь по-долгу, ветер

приносит новую свежесть.

златом крыши смеются,

но от злата остался цвет,

жизни дороги куцые,

но и их не хватит на всех.

птица мерцает в Солнце,

перья блещут зарёй,

взгляд провожает ловко

утро за толстым стеклом.

2019 год н.э.

Стук в двери. Ты встаёшь…

Стук в двери. ты встаёшь тревожно.

кто мог бы завернуть в твой дом?

ходишь по комнате по-долгу,

рукой берёшь железный лом.

теперь готовым подползаешь

к дверям, открыл её и вот

лицо своё ты удивляешь —

за дверью нету никого.

2019 год н.э.

Серые лужи зевают…

Серые лужи зевают,

видя людскую жизнь,

обрамлённую кучкой правил,

как тесёмками тканный лист.

рот нараспа́х раскро́я,

брови очень подня́в,

лежат кусочками мо́ря

и смотрят из ям да канав.

прыжком через них летим мы,

сумки на выступ плеч,

а они через край плотины

и начинают течь

или взлетают в небо,

когда человек надоест,

оттуда злорадным смехом

с криками, воплями «здесь!».

сегодня в России лужа,

а завтра сквозь телепорт

пройдёт и под ней уже Ку́ба,

а следом холодный Норд.

вот и зевают лужи

с того, как мы здесь живём:

нормы и правила кучей,

но радости днём с огнём.

2019 год н.э.

Обед

Люди текут по улице —

у людей, конечно, обед,

люди включают музыку,

топчут суетно паркет,

ведь ждали этого часа,

повсюду звучит «привет!»,

позволило злое начальство

впихнуть вовнутрь омлет,

но стрелки бегут по кругу,

пора покидать кафе,

люди, ломая руки,

текут обратно, в пакет.

улицы опустели,

так здесь тоскливо теперь,

фотографии почернели

с пока ещё свежих газет.

2019 год н.э.

Прогулка по радуге

Радуга спину согнула,

до неба ведёт, назад,

прямо по ней иду я,

чтобы узнать, что как.

деревья стали травою,

город уходит вдаль,

сегодня по радуге топаю,

а завтра по звёздочкам.

летят удивлённые птицы,

пытаются обогнать,

но я будто на колеснице

и добрых коней 25.

я их не бью, не кричу на них,

несутся сами, как Боги,

тем более, это — не лошади,

а белые единороги,

не заплетаются ноги

даже от высоты,

но нет конца горизонту,

как яростно не беги.

цветы покривили улыбки,

увидев мою тропу,

внизу побледнели машины,

увидев как я иду.

мимо гудят самолёты,

грязью плюя в синеву,

чуть позже мотор захлебнётся

в собственном вредном поту́.

смотрю с высоты на планету,

пламенем жизни горю,

где бы сейчас я не был,

помню прогулку свою.

2019 год н.э.

Пионы

Пионы в саду, как шпионы,

в ряд отдельный стоят,

сугробы накрыли бутоны,

но вариант — сто ярд

пройтись, а после из дома

смотреть за стекло, на мир,

корни в горшок, истома,

а мимо циклонами

гонимая облаков толпа

(до ста их, кажется, там),

а ветер до нервов рёвом достал,

не повезло цветам,

дрожат ведь снаружи мёрзнущие,

но стужи всё прут извне,

хорошо на окне: россыпь звёзд к щеке,

пока не погряз в крутизне.

2019 год н.э.

Минута

Так легко думать, что лучшие строки,

что напишешь, лежат вдалеке,

но минуты шагом широким

маршируют навеселе.

вот! — ещё одна мимо проходит, —

стой! куда и зачем идёшь?!

неужели ответить сложно? —

но им скрыться всегда невтерпёж,

а однажды поймал за секунду

я минуту и ей говорю: —

признавайся! — ты по-минутно

хочешь вытаскать жизнь мою?

она сжалась, мне жалко стало,

я, конечно, её отпустил,

она, маленькая, дрожала,

но цеплялась зубами за жизнь.

2019 год н.э.

Моя,
пока что единственная,
картина
в стиле авангардизма
«Белый лист»

За этой картиной

не нужно в музей —

льдиной

плывёт по воде.

не нужен нам чёрный квадрат, когда есть

белый листок на столе.

сам я не знаю, как написал,

помню лишь:

взял карандаш

и, не задевши, ни раз-

у листа,

засунул обратно, в карман.

по миру всему моя слава прошла,

у каждого был он в руке,

с восторгом большим заявляю вам,

что я — не только поэт.

вдобавок художник огромный я —

не ну́жно мне красок и ки́стей,

а это — мои позволения

повесить возле Да Винчи.

из чистого золота раму слейте

и, аккуратно вставив

тонкий листок, абсолютно белый,

стойте, любуясь часами!

можете даже купить в интернете,

повесить на стену, в зал,

и это, даю вам своё заверенье,

точно оригинал.

попробуй — купи за такую цену,

Мале́вич бы взял миллиард,

а я, авангард

двадцать первого века,

беру всего два рубля.

чувствуется:

в настроении нервы

после того, как воспел,

сегодня, друзья,

я со́здал шедевр,

а вчера

ещё не хотел.

2019 год н.э.

Жнецы

Осень. люди поле жнут,

пот струёй течёт по лбу,

они жнут, да не поймут,

где конец, когда дойдут.

уже все позапыхались —

каждый день с пяти утра,

жнут, совсем не разгибаясь,

чтоб была у них мука́,

а отец семейства жнущих

подозрительно притих,

но вдруг взбунтовал: «послушай!

можно всё это купить.

наплевать на эти грядки,

хватит жать эту траву» —

он теперь лежит на лавке,

поёт песенки царю.

осень. поле всё нежато,

мыши там семьёй живут,

в старом доме на овраге

ничего не жнут.

2019 год н.э.

Очередной пейзаж городской

Луна, точно лик пирога,

впечённого в чёрное небо,

а ниже стоят дома

из каменного цемента.

воет мотор машинный

на этот дальний пирог,

из окон поёт телевизор

модное — без подоплёк.

авто́ друг друга толкают:

колесо к колесу, труба к трубе,

гремит глухой генератор,

глухой от того, что много гремел.

реклама разных расцветок

горит и пестрится везде,

но вку́пе становится серым,

будто лужа воды на асфальте.

люди — самое главное,

светлые, будто радуга,

а интересные —

глаза на лоб (удивление).

одежда кричит своей глоткой —

ну, это обычный слой,

а остальной на работе —

празднует выходной,

а, впрочем, город и город,

что с него можно взять?

пыль, постоянная копоть,

да небоскрёбная рать,

что вырастает, как зубы

молочные у ребёнка,

да держит стоящим друга,

как четыре ноги телёнка.

в общем, всё, как всегда,

в городе не милосердно,

луна, точно лик пирога,

впечённого в чёрное небо.

2019 год н.э.

От груди оторвал я кровать…

От груди оторвал я кровать,

слишком липкую, словно конфета,

мне хотелось погоду узнать —

одеяло Земля надела.

прогулялся по городу с час я,

посмотрел на красивых людей,

поискал своего я счастья

и бездомной собаке свистел.

запустил я снежков пару сотен,

в библиотеку зашёл, в магазин,

рассмотрел я Солнце в бинокль

и безрыбный пруд покормил.

на забор залез, а с забора

полетел на землю орлом,

и по улицам незнакомым

шёл, как будто я — коренной.

пыль с витрин собирал руками

и машинный впитывал рёв,

было весело, может, в начале —

слишком скучно стало потом.

резко вспомнил, как я сегодня

от груди оторвал кровать,

развернулся, обратно пошёл я,

чтоб приклеить её опять.

путь тернистый? — возможно, но тернии

слишком серые, слишком не те,

ты лежишь в одеяле бежевом,

облака пролетают в окне,

словно вата и словно мысль

в постоянно-живой голове,

дни с годами гнут коромысло,

коромысло трещит на тебе.

2019 год н.э.

А в Нью-Йорке всё, как об…

А в Нью-Йорке всё, как обычно

и спокойно на Бра́йтон-Бич,

торгаш за прилавком с редиской

кричит рекламную спич:

«родное всё, с огорода,

с американских полей!»,

мужчина с лицом-помидором

и женщина-сельдерей

подходят впритык и смотрят,

долго — почти два часа,

вдруг мужчина дёргает локоть

и орёт: «Ну что за цена!?!

для кого все эти продукты?

специально для нищих, бомжей?

я обедаю тем, что получше,

мне картошку от Мэри Кэй,

и вообще, почему приём такой?

это ты во всём виноват!» —

кричит мужчина, слюной плюёт

и тычет в лицо шпинат,

а потом, когда он публично

на фермера накричал,

говорит: «оплата наличкой.

вон того и того килограмм».

и никто не скажет: «двуличный»,

все забудут про мастерпи́с,

а в Нью-Йорке всё, как обычно,

в Брайтон-Бич полурусская жизнь.

2019 год н.э.

Поздравление всем

Один век сце́плен с другим,

один за одним

                       толпи́тся,

именно в этот день

(плюс/минус сто лет)

кто-то, конечно, родится.

выходит тогда

                   (раз так),

                            что я

                                воспеваю словом рожденье,

как я

     могу не найти слова́,

                          не поздравив стихотвореньем?

энергично руку вашу трясу,

с силой тяну

                  за у́ши

и такие слова говорю,

                        что лучше б молчал,

                                                    но слушай.

желаю вам жизнь свою провести

                                           трижды вокруг пальца,

желаю вашему упадку пройти

                                           мимо, подобно скитальцу.

желаю вам жизнь полюбить настолько,

                                            насколько я не способен,

и даже намного-намного больше,

                                            хотя и моей уже много.

желаю на небо поднять глаза

                               и увидеть яркое Солнце,

какая может быть грусть, если я

                               живу на Земле тоже?

и не только я,

                   великие люди —

все они вместе с нами,

и слов этих даже с лишко́м уже будет,

чтобы выгнать любые печали.

я желаю морей вам в кружке воды,

я желаю бриллиантов в мыслях,

я желаю дойти до вершины горы

и надолго там поселиться.

поздравляю я всех этим — даже себя,

я могу достать с неба звёзды,

вот держу я в руке —

                             это, правда, звезда,

но вернём, ведь мы не жестоки.

поздравляю я всех,

наплевать — какой век,

какой день —

                нам всё равно тоже,

мы все вместе,

                  цивилизацией всей,

живём

      и проживём ещё много!

2019 год н.э.

У кого в голове тараканы…

У кого в голове тараканы,

размножаются там, внутри,

а у меня хризантемы и ма́ки,

и ещё другие цветы.

да на фоне меня Голландия —

страна бесцвето́чных полей,

мысль розою красною

блистает в толпе орхидей.

утром с кровати взлетаю,

днём не иду, а лечу,

Солнце своё из кармана

птичкой в небо пущу.

буквы все выговариваю

и никуда не спешу,

душу свою прекрасную

сквозь будние дни тащу.

тучку на ручку-палочку

ватой я накручу,

взмою оранжевой бабочкой

и громко захохочу,

звёзды все растолкаю

лёгким взмахом руки́,

за чаем пошлю Ариа́дну,

короной воткну стихи,

мир весь я изласка́ю,

окра́шу души́ пустыри́,

у кого в голове тараканы,

а у меня в голове цветы.

2019 год н.э.

Луна карасём плескается…

Луна карасём плескается

в чёрной прозрачной воде,

дерево полоскается,

не давая одышки листве.

чья-то важнейшая станция

вертится неглубоко,

беженцы от гравитации

молча смотрят в окно,

                                    а в нём

тысячью фонарями

рассы́пались города,

как после вновь небывалого

космического дождя.

вот и мечтают беженцы

о настоящей воде,

в мыслях о том не́жатся,

как жизнь на родной Земле.

2019 год н.э.

А что выберите вы?

Груды камней небрежно

                           рассыпались по столу,

блеском

          свет отражается где-то,

а кто-то из них любит тьму,

в каждом углу

                  есть камни,

                       которые более ценны:

там есть изумруды, топазы,

                         а в середине их нету.

люди стоят и смотрят,

любой выбирая вид,

кто-то обеспокоен,

но каждый пока молчит.

вот первый срывается и

указывает пальцем алмаз,

забирая, он говорит

немножество пышных фраз.

следующим малахит

                           уносится со стола,

малость поговорив,

                           удаляется по делам,

следом за ним

                    булыжник,

и здесь начинается буря —

даже в благодарностях высших

мертвец-

           кая бранная ругань,

и, наконец,

со стола унесли все камни

(даже замёрзшую грязь),

а на следующий день прямо

                                 вернулся обратно

                                                         алмаз,

воскликнув «я не могу!»,

бросил его на стол

и быстро к двери рванул,

будто открыт огонь.

всё остальное ушло

и больше не возвращалось,

кроме драгоценных слов —

подобие редким ка́мням,

а большинство, конечно,

выбрало груду песка —

её ведь почти бесконечно

можно повсюду ссыпать.

2019 год н.э.

Жемчужины

Жемчужины

в дрожащих руках ювелира

превратились в светящие бусины,

раскатившись по тёмному миру.

горстка их свилась клуба́ми,

россыпью что-то горит,

раскинем гадальные карты —

художник судьбой говорит,

а в каждой кусочек моря,

сверкает пламя костра,

уходит Солнце, а после

приходят сиять жемчуга́.

2019 год н.э.

Вечер. полузакрытые шторы…

Вечер. полузакрытые шторы.

талия чья-то в окне.

я наблюдаю за красотою,

стоя на лавочке.

волосы ниспадают

не хуже, чем водопад,

а я у самого края

и уже стою на носках.

что-то поёт фигура,

а у меня азарт,

рот открывает смуглый,

но с тишиной невпопад.

взять бы её за пле́чи

хваткою ветерка,

продлить бы вот этот вечер

го́да, хотя бы, на два́.

пал на неё бы светом

и всю бы её изсветил,

свалился бы с неба кометой,

из самых тёмных пучин,

но вдруг она развернулась,

исчезла в границе стекла,

бесцельно пошёл по улице —

нет смысла смотреть туда.

2019 год н.э.

Человек-кактус

В этом мире всякое бывает,

но не стоит удивляться зря,

кто-то острые иголки распускает,

кактусом зелёным становясь.

поливать не нужно и ласкать

тоже — он совсем неприхотливый,

но позволить выплеснуть свой яд,

чтобы сам своим не отравился,

а бывают дни, когда сильнее

цвет берётся речью проявлять —

он тогда намного зелене́е,

чем он был два дня тому назад.

ему мир весь клеткой и тюрьмою,

и железо он готов порвать,

желчью, перемешанной с слюною,

он готов кусаться и плевать

на людей, которые тюльпаном

обернулись на кратчайший миг,

а один прикинулся, что камень,

на дне моря молча он лежит,

но ведь кактус закидает, острым

пиком врежет свой язык,

и однажды он за поворотом

правду пожелает защитить,

будет стрелами шмаляться до утра,

всех зацепит самый наконечник

и в душе у каждого дыра

будет памятником воздыматься вечным,

но не стоит кактус ненавидеть,

ведь когда-то в зеркальце своём

вы способны наяву его увидеть,

будет ярый, колкий, очень злой.

все мы кактусы отча́сти, кто-то больше,

кто-то меньше, но шипов не счесть,

главное, что кактус делать должен:

помнить, что он всё же

человек.

2019 год н.э.

Резкой чертой по небу…

Резкой чертой по небу,

как спичка по коробку,

куда-то летит ракета,

в далёкую синеву.

спокойствие мировое

сломала в моём окне

и, точно камушек в море,

растаяла в синеве.

больше её не увижу я,

вряд ли её догоню —

только стишок чижиком

пошлю за ней, в синеву,

но и черта на небе

давно уже заросла,

да и во след ракете

отчалила синева.

глаз, спотыкаясь в воздухе,

ищет хоть что-нибудь,

но находит только неровности,

которые не оттолкнуть,

а ракета давно улетучилась,

словно сегодняшний день,

синева переполнилась тучами,

лиру порвал Орфей.

2019 год н.э.

Сегодня упал на Ленина

Сегодня упал на Ленина

мальчик с велосипеда,

чашу сломал коленную

совсем уже старому деду,

а на Жуковского ночью

(никто и не мыслил такого) —

толпа разъярённых подростков,

наверное, из детдома,

а на проспекте Мира

сегодня идут дожди —

это всё и конец эфира,

удачи и Бог спаси.

2019 год н.э.

Улица

Пешеходы снуют ежедневно,

с сумками и без них,

кто-то роняет деньги,

а кто-то находит их.

кто-то идёт по улице,

а кто-то на ней живёт,

с соседом ругается, судится,

а кто-то всего пешеход:

смотрит по-долгу на памятник,

от которого жильцов тошнит,

делает фотографии

и все, конечно же, с ним.

ночью здесь очень радостно,

днём здесь очень суе́тно,

люди окурки втаптывают

через асфальт в землю,

а когда улица хмурится

город, обычно, тоже,

и человек без туловища

с городом без улиц похожи,

хотя бы тем, что их нету,

потому что улиц клубок —

это городские вены

по которым течёт кровь,

ведь даже деревенский мальчик,

в отдельно стоящем доме,

маме при выходе скажет:

«я на улицу, таскать воду»,

хотя улиц и нету там, но

вернёмся обратно в город

(в деревне всё хорошо,

но пишу ведь не про природу),

а улица без фонарей —

лучший из страшных фильмов,

кто-то кричит «налей!»,

а кто-то уж горячи́тся,

но стих подошёл к концу,

будто вот эта улица —

ну какие проблемы? я по другой пойду,

пока мне ходьба не разлю́бится.

2019 год н.э.

Люди просвещаются

Оркестр играет симфонии,

симфонии в воздух летят,

люди сидят сонные,

почти что уже спят,

однако, скрипач разошёлся —

по струнам елозит смычком,

ну и с народом не просто —

уши заткнули рукой,

но зритель один разозлился,

принялся он вставать,

и вдруг словами разлился: —

давайте (кричит) антракт!

хватит уже симфоний,

сил уже больше нет,

пусть отдохнёт Моцарт!

а мы пока сходим в буфет.

2019 год н.э.

Разговор о звёздах

Смотрят люди часами

в самый большой телескоп,

ищут что-то годами

в тёмном небе, ночном,

но толку совсем немного,

время лишь тратят впрок,

иду к ним сонной походкой:

— подвиньтесь, прошу, узколоб.

дайте-ка я взгляну

снова на эти тела,

там Луна (говорю),

а вон млечный путь, я

часто хожу по нему,

гулял буквально вчера —

профессор дал слабину

и начал орать на меня:

— как же? там ведь лишь вакуум!

ходить по нему — это бред!

— ну вакуум и что? ну ладно,

я аккуратно ведь,

чёрной дырой обернулся,

медведицу покормил, —

профессор (вижу) рехнулся,

а я с усмешкой уплыл.

2019 год н.э.

Не отклонились

Настало утро

и поднялся я с перины,

с заметной грустью

к растворённому окну,

а за окном людей почти не видно —

теперь хожу, повсюду их ищу.

прошёл музеев сотню,

галерей картинных,

обшарил все театры и кино,

среди поло́с от шин машинных

я тоже не нашёл ни одного.

тогда (мне что-то резко подсказало)

я ринулся туда, где горел блин,

и так и есть — там очередь людская

заполоняла продуктовый магазин.

тогда понятно всё — всё, как обычно,

приоритет народный очень чу́ток,

не отклонились люди от привычки:

идти туда, куда ведёт желудок.

2019 год н.э.

Фокусник

Метро. все люди уставшие,

людям не хочется жить.

фокусник изукрашенный

народ решил веселить.

в одежде лишь то, что надо:

чёрный большой котелок,

в ладони трость и перчатка,

за спиной висит узелок.

картами шоу открыл,

ушла у него колода,

а после ко всем подходил —

отгадывал масти и номер.

в поезде стало весело,

теперь людям хочется жить,

на бис он исполнил песенки —

фигляру пора выходить.

три остановки прошло,

поезд остановили,

фокусник далеко,

а в карманах остались дыры.

плакали люди долго,

а кто-то из них начал выть.

снова залезли в поезд.

снова не хочется жить.

2019 год н.э.

Юность забубенная…

Юность забубенная

прёт вперёд меня,

звёздочка небесная

светит, хохоча.

что же ты смеёшься?

неужели я

не способен ночью

зацепить тебя?

навалив друг дружкой

все дома и зданья,

я ползу к верхушке,

к центру мирозданья,

чтоб спросить там прямо

про судьбу свою,

объяснений рьяно

у господ прошу,

а они в том зале

хорошо сидят,

миром наблюдают,

звёздочки едят,

пальчиком мгновенно

приползла звезда,

юность забубенная

прёт вперёд меня.

2019 год н.э.

Бла-бла-бла

«Бла-бла-бла»

вылетает изо рта,

улетает в небеса,

огибает провода,

фразы нет уж три часа,

я волнуюсь — где она?

может быть, наверняка,

угодила в клюв орла,

держу руки у лица,

тру ладонями глаза,

возвратите мне слова,

ведь без них я никуда,

словно море без кита,

словно праздник без торта́,

словно Солнце без луча

и как моряк без корабля,

и как невеста без цветка,

и словно кактус без шипа,

и словно молния без шума,

а жар-птица без хвоста,

будто дорога без конца,

как будто ручка без листа

и как двухмачтовая шхуна

абсолютно безо дна,

без этой фразы я себя,

словно пастух без табуна,

как королева без дворца,

как моя книга без стиха

и как искусство без творца,

как будто осень без дождя

и дровосек без топора,

и как без пуха тополя́,

а жизнь без радостного дня,

каждая ночь совсем без сна

и незелёная трава,

как будто с криком тишина,

велосипед без колеса,

без башмака одна нога

и как поблекшая звезда,

без позвоночника спина,

я кинул фразу «Бла-бла-бла»,

она вспорхнула в небеса,

чтобы отныне никогда

не возвращаться в полость рта.

2019 год н.э.

Сдачи нет

Сдачи нет, но вы держи́те

мешок сахара, носки,

сигареты, две конфеты,

три пакета, бигуди,

помидоры, вон те шторы

и коробочку вина

(мы-то против алкоголя —

сдачу надо ведь отдать),

забирайте соли пачку,

забирайте хомяка,

вот и всё — мы рассчитались

до последнего рубля.

2019 год н.э.

На небесах сцепились динозавры…

На небесах сцепились динозавры,

кто из них сильнее? — подскажи,

а я, залезши в шаровары,

слежу за боем, будто крокодил.

соединились оба зубом в зубы,

а, может быть, любовь выглядит так,

и вместе, словно лебеди в речушке,

уплыли динозаврики в закат.

2019 год н.э.

Актёрский макияж

«Больше мешков под глазами,

под левым рисуем фингал,

на лбу зажившие шрамы

и незаживший шрам.

в глазах витает усталость,

однако, улыбка в лице…» —

зачем вам чернила тратить,

когда это всё на мне?

я, может, актёр без корочки,

зато натуральная кожа,

вот так работник пятёрочки,

а так вот священник синода,

капитан самолёта и просто

личность, в конце-концов,

не нужен актёр-переросток,

здесь каждый — ходячая роль.

2019 год н.э.

Поспал

Я запер дверь двумя ключами,

задёрнул шторы поплотней,

закрыл я также вход пожарный

и залепил глазки дверей.

я завернулся в одеяло,

и, закатившись под кровать,

подумал, время что настало,

когда могу я отдыхать,

но я забыл одну частицу,

она мала, но и громадна,

из-за неё весь рот кривится,

и тьма встаёт перед глазами.

когда без сил, не можешь боле

держать перо, тащить свой крест,

мозг начинает диким воплем,

как будто это — деспот, бес,

и он кладёт свои идеи —

там стопка снова, я устал!

душа в неволе зачерствеет,

настало утро — ты поспал.

2019 год н.э.

То́лпы у ног Афродиты

Толпы у ног Афродиты

склонились и просят любви,

она вполне щепетильно

смотрит на них с высоты.

корчит свои ресницы,

на лбу огоньком звезда,

пояс на ней синица

держит клювом слегка.

ногти намазаны краской,

рядом чаша вина,

в мешке у слуги Илиада,

Афродита ищет раба,

что будет дарить поцелуи

на ноги её всегда,

что будет бегать, как пудель,

запах её прося,

но что-то вдруг зашумело,

слуги громко кричат —

мужик растолкал очумело

и подошёл кое-как.

взглядом раздел Афродиту,

чашу забрал вина: —

вы (говорит) простите,

можно мне два рубля?

совсем не хватает немного,

а жизнь надоела давно,

это за ваше здоровье —

и опрокинул её.

все на него заорали: —

испил ты бессмертье сейчас! —

он покрутил пальцем,

поплёлся к себе, в гараж.

2019 год н.э.

На берегу большой реки

На берегу большой реки

растут леса и города,

через неё кладут мосты,

по ней шатаются суда́,

с неё рисуются картины

и про неё пишут стихи,

в неё икрою мечет рыба

и всем хватало той воды,

пока речушка не устала:

— сил нет! уймитесь, я прошу!

(прекрасным утром закричала)

я не могу! я не хочу!

с меня довольно этой пытки!

и так пред вами долго ви́лась!

я превращусь лучше в дождинки! —

сказала громко, превратилась.

что делать людям? пить охота,

а рыба тлеет на песке,

а у матросов нет работы

и рому мало в корабле.

мольбы и плача было много,

и помогло — речка пришла,

одним, сплошным водным потоком

она с собой всё унесла.

2019 год н.э.

На часах двадцать первый век…

На часах двадцать первый век —

лихой век машин индустрии,

я выглядываю, пялясь на всех —

стали люди хоть каплю счастливей?

догоняю поезда и трамваи,

рвусь вперёд своей шеей жилистой,

забегаю в кабаки, рестораны,

мозг обмерил коробкой спичечной.

я скитаюсь в поисках факта,

у людей беру интервью,

они думают, что я за правдой,

а я лучше —

                    я счастье ищу!

под конец я раскис от жа́ра,

извивался, как будто шнур,

но нашёл его! — за канавой

возле смрадных и ржавых труб.

этот клуб

             одинокой шерсти

плачем жалобным воздух ломал,

я пришёл — и огни счастья блеском

загорелись в его глазах.

2019 год н.э.

Весть о всаднике

Громко всадник кидал свои вопли,

гордо всадник вертел головой,

но его перекричали вороны,

но его пересмотрел его конь.

он кидался с мечом в атаку,

жадно пил он воду ручья,

но деревья ударили палкой

и волной захлестнула вода.

он скитался, смотря на месяц,

он поводьями бешено рвал,

но Луна убежала с неба,

а поводья в итоге порвал,

и тогда он остановился,

и тогда очень много спал —

мне журавль проговорился,

когда мимо меня пролетал.

2019 год н.э.

Памятник, а не небоскрёб

Памятники расставляли тут и там,

чтобы почитать Их после жизни,

но однажды инженер громко сказал:

место много стоит в нашем мире,

вы не ставьте памятники людям —

ну зачем? ведь зарастут травой!

памятник пусть небоскрёбом будет,

небоскрёб пусть будет хоть тюрьмой,

или офисом — пускай внутри торгуют,

продают машины, гаражи,

памятник пусть небоскрёбом будет,

развевает крышами дожди,

а, чтоб люди знали, что культура

не в простой идёт и не бедна,

вы табличку всуньте на шурупы

с именем великого творца.

если кто-то выстрелит насмешкой:

государство личностей не чтёт?

вы заявите им поговоркой смелой:

это памятник, конечно,

а не небоскрёб.

2019 год н.э.

Вид из окна

У кого из окна поля,

полмира, полгорода,

а у меня из окна стена

большая кирпичная.

утром встаёшь бывало,

подходишь сонный к окну,

а в противоположном окне баба Валя

что-то кричит воробью.

да и кричит так громко,

а после швыряет хлеб,

швыряет так сильно и хлёстко,

что кусок в меня прилетел.

ну я запустил обратно,

а попал в другое окно,

щедро посыпались маты,

ну я шторы закрыл и всё.

вечером здесь отлично,

кто-то зажёг себе свет,

сажусь я к нему (окну) поближе

и начинаю смотреть.

перспектива ночная правильна,

видимость тут бесценная,

а там какая? накаливанья?

или люминесцентная?

хочется видеть моря́

или, хотя бы, небо,

а в итоге ты из окна

видишь только соседа.

а теперь у нас вывод в конце:

не страшен растущий тополь —

страшнее окно в окне,

сидящее внутри окон.

2019 год н.э.

Оно исчезло

Чай на столе хо́лоден,

звёзды резко потухли,

тишина и покой в городе,

люди, объевшись, опухли.

птицы вдруг замолчали,

подумав, что не нужны,

Землю вращать перестали

те, кто вращать должны.

любви совсем не осталось,

слова уже помертвели,

да и слова все — цитаты,

что мир давно облетели.

что теперь делать здесь?

теперь на планете так пусто,

а вы думали, что что-то есть

на Земле, помимо искусства?

2019 год н.э.

Девушка и судьба

Солнце летает одиноко,

ломая всё одну тропу,

и каждый вечер возле дома

девушка ждёт свою судьбу.

отсюда видно и закаты,

и звёзды освещают тьму,

она накидывает шали,

они сползают по плечу.

вокруг морями лежат дали,

и до сих пор она всё ждёт,

а в голове о том печали,

что рыцарь к ней не завернёт.

2019 год н.э.

Птицы поют сладостно…

Птицы поют сладостно,

птицы кричат ужасно,

от птиц мне становится радостно,

от птиц мне очень печально.

с земли они поднимают

смеси из зёрен и ягод,

но после до неба взлетают

и песней весь мир заливают.

— ешьте с моей руки!

кушай, пока не наешься!

в этом мире лишь только вы

душу согреете песней.

наелись? вот молодцы́!

взлетайте повыше теперь,

пойте изо всех сил —

быстрее, выше, сильней.

2019 год н.э.

Голуби в луже булькаются…

Голуби в луже булькаются —

умываются господа,

к ним человечек с улицы:

— как вода?

они отвечают: «нормально,

немного прохладно, со льдом»

а он им в ответ: «ну ладно,

двигайтесь, буду китом».

голуби расступились,

парень разбегу дал,

повсюду брызги, ведь витязь

прямо в серёдку упал.

долго смеялись голуби,

кричали потом «во даём!»,

а человек помыл голову

и упорхнул воробьём.

2019 год н.э.

Рассказ физика об атоме

А внутри атома всё очень интересно,

жизнь хороша, вот в нём она кипит,

и удивительно как жили без прогресса,

не зная, что вокруг ядра летит.

а внутри точки много очень точек —

так говорят учёные поляки,

сам атом бесконечно мал, ничтожный,

но в нём ещё мельче́е миллиарды.

что мне любовь, история и время?

про всё, конечно, я прочту потом,

мне цель одна — как можно поточнее

закинуть вон туда один протон.

сейчас смотрите — как его заброшу!

в сторонке обомлеет хоккеист,

а если мимо, то, простите, не нарошно —

не снайпер я, но и, конечно, не танкист.

я запустил, вернул его на место,

теперь он там как будто бы сидит,

но там таких же, как собак нерезаных,

и каждый хочет, чтоб его я запустил.

но не могу я всех пустить, простите, честно,

а им не терпится и каждый там галдит,

а внутри атома всё очень интересно,

жизнь хороша, вот в нём она кипит.

2019 год н.э.

Смена идеалов

Ну что поделать? повернулось,

что двадцать первый человек

считает, что намного лучше,

чем остальные, лучше всех.

совсем другие идеалы:

вот раньше капитан Жегло́в,

Шарапов — время поменялось,

оно настало для шутов,

но ладно — шут, ведь весь он в смехе,

народ повсюду веселит,

но популярны стали зеки

и их блатной, грязный язык.

это как царь, который резко,

открыв с утра свои глаза,

сказал: «устал я править, честно,

впрягай меня вместо коня!»

или роскошная берёза,

растущая среди друзей,

кричит: «да сколько уже можно?!

спилите, я прошу, скорей!»,

или работничек завода

с тремя растущими детьми

орёт: «устал уже работать!

пойду, наверное, в попы́»,

но поколенье (я наслышан)

должно хорошее вбирать,

чтобы подняться ещё выше,

а не стремительно упасть.

трус популярен стал, ребята,

но вы ведь спутали алмаз

с куском дорожным, тротуарным,

хотели в дамки — прошли в грязь.

да как же не погрязнуть в омут,

когда кричишь над ним «вперёд!»?

будь аккуратен, смотри в оба,

не заблуждай среди дорог.

2019 год н.э.

Тонкое перо летящей птицы…

Тонкое перо летящей птицы

опустилось на белый листок,

мир весь озолотился:

красив стал, прекрасен, широк,

моря расцвели и почки

разли́лись по миру, цветок

превратился в цветочки,

дворцом стал глухой закуток,

но я разгадал загадку,

кинув небрежный взор:

эта прелестная сказка —

очередной мой сон.

2019 год н.э.

Пастафариа́нство

Объяснение: Религия, предполагающая верование в летающего макаронного монстра

Сидел я, ел макароны,

«спас» на экране включил,

а оттуда Хе́ндерсон Бо́бби:

— не совестно вам, господин?

под кетчупом нашу святыню

да сверху ещё и чай,

вы только потом не проси́те —

придётся за всё отвечать,

по нашим скромным понятиям,

неделю в кастрюле с бо́рщем,

ведь то, что сейчас уплетаете —

это мо́щи,

поэтому слушайте, грешник,

скорее бегите в храм,

Богу поставьте свечек

и помолитесь там, —

а я, распахнувши забра́ло,

сижу удивлённый весь:

— постойте, прошу, начальник,

но что мне тогда есть?

свинину уже запретили,

рыбу по праздникам только,

вино давно упразднили,

оставьте хоть макароны,

ведь, если нельзя макароны,

а я их очень люблю … —

а он отвечает мне: — кто вы?

прошу соблюдать тишину.

не спорьте, судьбу решаем,

тарелку поставьте на стол

да и вид у вас ненадлежащий —

вы говорите с послом,

который не каждому кажется,

но вы — это важный сторонник,

идите к народу, каждому

вселяйте свет макаронный, —

на этом исчез с телевизора

посланник странного Бога,

а я к телефону кинулся,

натыкал номер дурдома,

лежу теперь, отдыхаю,

но макароны не ем:

не хочется мне, ребята,

купаться в густом борще́.

2019 год н.э.

Мусор по воздуху кружится…

Мусор по воздуху кру́жится,

как в фильмах, но наяву,

видели бедные улицы? —

знаете, где я живу.

чтобы пройти через лужицы,

нужно задрать штаны,

мир у нас трендам учится —

подвороты отсюда пошли,

а ещё на рваные вещи

и особый словарный запас,

по подворотням бредёшь извечным,

но вокруг всё тот же пейзаж,

возможно, у вас

работа опасная, склизко

впахивать где-то на стройке,

а у нас

Бог тебя спас,

если не отравился

пирожком с остановки.

выпил сок из коробки —

в тропиках побывал,

погладил кота бездомного —

почти приручил льва.

по поребрику тихой походкой,

чтобы в грязь не упасть,

обувь улучшил подковкой,

чтоб не пропала связь

с миром реальным, в окне

не так хорошо всё видно,

жизнь не такая совсем,

даже в жизненных фильмах

всё украшается или

напротив — выглядит хуже,

к этому тексту прилипли

отпечатки вчерашней лужи.

2019 год н.э.

С полок книг на меня смотрят…

    С полок книг на меня смотрят лица —

    миллионы и тысячи их.

— но ведь вы свою жизнь прожи́ли!

    дайте мне, я прошу, прожи́ть!

    но глядят они грустным волком —

    не хотят, чтобы я уходил.

— я купил бы вас, честное слово!

    но зачем вам валяться в пыли́?

    не читаю я столько много!

    не хочу покупать вас зря!

    но они не спускают взора —

    лица с полок глядят на меня.

2019 год н.э.

По небу метели скачут…

По небу метели скачут,

развёртывая облака,

птицы по опустевшей чаще

несутся, закрыв глаза.

Солнце цветными мелками

собственные штришки,

потому что всё делаем сами

с хронической пустоты.

стремится товар по конвейеру

куда-то в прекрасную даль,

жизнь трясётся под ценником,

как от мороза январь.

самый красивый и целенький

образ в себя врояль,

станешь великим гением,

только, прошу, потребляй.

медиа-медиа сети

переплетают всех,

вместо нейронов вести

по «тв-семь».

так от всемирной свалки

болит уже голова —

зарылся бы я в подвале

и жил бы жизнью крота,

но даже в подвал глубокий

проникнут злые лучи,

с электромагнитным полем

ты не шути,

оно ведь сломать способно

ритмику наших сердец,

ждал ты стрелу Купидона —

словил волну ЭДС,

а потом у всех удивление:

«матов летят нервных тонны»,

но это, возможно, наверное,

рвутся на волю нейтроны.

в итоге, вся ерундистика

набросила ла́ссо на нас,

свесила ноги, как листики,

снежный держащие пласт,

на шее сидит, отдыхает,

весело что-то свистит,

и всё золотыми зубами

сверкнуть посильней норовит,

но фантик без сладости — мусор,

к братьям отправить его,

хотя, если в мире так пусто,

то мир весь и есть ведро.

вполне возможно, что вздорное

не всё на этой земле,

однако, алмазы давно уже

закопаны в глупой пурге.

2019 год н.э.

Так выясняют, кто лучше

Борцы, соревнуясь, дерутся,

кони по кругу бегут —

так выясняют, кто лучше,

звание это берут.

лучники стрелы пускают,

охотники ловят дичь —

так вот они понимают,

кто посмел больше достичь.

кто-то плывёт быстрее,

а кто-то детали точит —

кто из них наторе́е

состязания уполномочены,

но есть одна область такая —

искусством её именуют,

нельзя одному: гениален,

а другому: выкини в урну,

хотя, и можно, конечно,

но субъективное чувство,

в мире бриллиант человека,

его именуют «искусство».

2019 год н.э.

Стачка офисных рабочих

Чем больше бумаг оформляешь,

тем больше работы грядёт,

чем меньше ты отдыхаешь,

тем меньше ты отдохнёшь,

но люди давно устали,

на всё им совсем плевать,

с мест они повставали

и начали дружно орать:

«ну сколько уже можно?

мы, неужели, рабы?

у самих-то во рту поварёшка,

а мы разгребать должны!

требуем выше зарплаты!

крутимся больше юлы!

руки от клавиш смяты!

(Коля, ты покажи!)»

начальник стоял, смотрел,

живот себе почесал,

подумал минутку, вспотел

и произнёс: «так!»

люди совсем одурели,

кричат ему: «вот молодец!

мы тут уже отупели,

а он там рулеты ест!»

ушли оттуда рабочие,

выбив широкую дверь —

нет изменений, впрочем,

новые кадры бодрей.

2019 год н.э.

Забытый памятник

Ленин стоит одиноко

у поросшего травою столба,

мимо людей толпы,

не поднимая глаза.

он ночью и днём величаво

кидает взоры свои —

ненужный и захудалый

памятник весь в пыли.

взгляд направлен упрямо —

сейчас он заговорит!

но уныло и обнищало,

бедно орут соловьи,

а люди его не знают,

идут они мимо, в трактир,

в любом городишке России

памятник забытый стоит.

2019 год н.э.

Мир просыпается

Старушка скребёт город —

выметает ночные гулянья,

с окон сбегают шторы,

смывается ночь в умывальник,

люди, лицо обмы́лив,

пихают себя в штаны,

кто-то, глаза изли́нзев,

рассматривает белки́.

сковородой закипает масло,

засыпаются буквы туда,

а возле стоит масса —

жарит себе слова,

которые скажет за́ день,

которые употребит,

но нужно огонь убавить,

иначе всё подгорит,

а где-то варится кофе,

чтобы взбодриться с утра́,

только ложится кто-то,

трезво́нят колокола.

лучи ультрафиоле́тят —

Солнце встречает страна,

но вдруг случается вечер

и вновь засыпает она.

2019 год н.э.

Мужчина и дыня

Мужчина идёт с магазина,

в ладони красуется дыня,

глаза опустил он вниз —

взгляд дыни тоже повис.

с дыней они похожи:

на лбу у них складки кожи,

еле заметный нос,

а на макушке нету волос,

и тот, и другая устали,

но он её давит руками,

кричит она: «Отпусти,

животное, что же ты!?!

не видишь, что разные мы?

я хочу жить, цвести,

а ты — больной человек,

«СПАСИТЕ!!!» — орёт при всех,

и вдруг вырывается резко,

тут люди схватились за сердце,

а дыня, важно и гордо,

исчезла в лучах горизонта.

2019 год н.э.

Человек выбивает

Посреди дороги стоит человек,

камень о камень бьёт,

красный весь, мокрый — уже вспотел,

стоит уже, кажется, год.

зубами он жмёт сигарету свою,

прёт из него мочь,

к нему потихоньку я подхожу,

как в рупор, ору: «Помочь!?!»

подпрыгнул до неба он прямо, как

мусор взлетел на ветру́,

и отвечает: «спасибо вам,

но я выбиваю искру».

— так я же могу зажигалку дать,

она у меня где-то есть.

— да нет, это мне психиатр сказал,

чтоб я выбивал стресс.

методика новая, учёный большой,

получше вашего Фрейда,

уйдите, прошу, дорого́й, тудо́й,

не портите мне настроенье.

2019 год н.э.

То ли звезда на небе…

То ли звезда на небе,

то ли летит самолёт,

огнями своими светит

и телом сгибает свод.

загадывать ли желанье?

не попадёшь на крыло?

а справа планета сияет

или опять нло?

али лежу на асфальте

и это горят фонари,

али я сплю в кровати

и это — обычные сны.

уткнуться лицом в подушку,

забыв об этой звезде?

или взмыться ядро́м пушки

и погулять по ней? —

вот у меня незадача,

не знаю совсем, что делать,

сверкало вначале красным,

теперь загорелося белым.

взмою в небо ракетой,

прямо туда, наверх,

то ли несётся комета,

то ль самолёта блеск.

2019 год н.э.

Народное гулянье

Девушки лицо обкрахмалили,

мужчины в свежих штанах,

соусом не обкапанных,

идут с улыбкой в глазах.

направо смотри — там песни,

налево — танцы до утра,

а прямо — чья-то рожа хлещет,

сдирая копоть шашлыка.

кто-то стихи свои читает,

крича в вокальный микрофон,

никто не слышит его, правда,

но он настроен — доорёт,

а здесь вот полочка и книги,

рядом картонные поэты,

все жаждут фотографий с ними,

а те рыдали б, но слёз нету.

купи икону ты святую

и сразу станешь как святой,

а там вон! Боже мой! неужто?

играет весело гармонь.

давайте подойдём поближе,

а клоун рядом будет петь!

я его голос громкий слышу —

на ухо наступил медведь.

стоит цветистая берёза,

стоит раскрашенная церквь,

ну всё, пора идти до дома —

здесь больше нечего смотреть.

2019 год н.э.

Случай в библиотеке на Бульварной

Круглосуточно в тесных би́блио

книги да́вятся,

колокольчик кричит: «посетитель!

всем внимание!

в колонну одну всем встать!

расправить названия!

Граф Монте-Кристо, Дюма,

вы адекватная?

хватит ломать корешок!

закройтесь и быстро в ряд!

а там что за шелесток?

замолчите, прошу, Ремарк!

посетитель уже на входе,

вот хлопок и я тоже умолк,

кого-то, возможно, на волю,

Дай Бог!»

к книгам ползёт читатель,

смотрит почти что с час,

перелистывает, разгибает,

жмурит моноклем глаз.

библиотекарь к нему подходит:

— ну что? вы берёте эту?

— вы знаете, не подходит,

лучше прочту в интернете.

книга заплакала, бедная,

кричит: «не хочу на полку!

ну, хотя бы, на воскресение!

ну возьмите, прошу, ну что вы?

я жажду людского внимания!

5 десятков уже сижу!

я хочу выйти в Бульварную!

воздух свежий я очень хочу!»

— так что? вы берёте книгу?

на неделю я вам даю,

— знаете, я решил тут…

я у вас её лучше куплю.

пусть живёт у меня, в небоскрёбе,

над всем городом, всей землёй,

лучше пусть она будет на воле,

чем у вас, в темноте, загниёт.

2019 год н.э.

Ещё одно мелкое чудо

Улица дождём испеча́лилась,

стекло дребезжит от дождя,

асфальт превращается в варево,

а компонент — тоска.

видимо, кто-то хочет

её на меня навести,

вот и льёт из огромных бочек,

но для меня они — недоросли.

раскрою окно нараспашку,

губы трубой сверну,

выпью одним залпом,

но не разбавлю слюну.

тучи вдохну я лёгким

вдохом в себя, а там

ветер поймаю скользкий,

на шею накинув арка́н.

Солнце рыдает с радости,

своими косыми лучами

меня обнимает, жалуется

на то, что его закрывали,

а я его хлопаю мягко

по золотому плечу