Бесплатный фрагмент - Стеклянный город

Глава 1. И я — грэйер

Представьте нашу планету четыреста пятьдесят лет спустя. Что вы видите?

Кто-то скажет, что Земля пуста: на ней не осталось ничего живого, а человечество истребило само себя. Другой скажет, что видит летающие по небу машины и роботов, неотличимых от людей.

Мне посчастливилось родиться в этом самом будущем, и знаете, что вижу я? Стекло… много стекла. Оно под ногами и над головой — оно повсюду.

Вы спросите, как так вышло? Что ж, я попробую кратко рассказать вам историю человечества за последние триста лет.

В условиях активного технического прогресса развивалась медицина и улучшалось качество жизни людей, отчего встал вопрос о перенаселении планеты и острой нехватке ресурсов. Чтобы решить возникшую проблему, учёные разработали программу по сохранению и совершенствованию жизни людей. Одной из первых идей данной программы стала постройка космических кораблей, которые смогли бы существовать как полноценные города в открытом космосе.

Таких кораблей было пять. Самый большой из них, именуемый Титаном, достигал ста километров в длину, пятидесяти километров в ширину и около пятнадцати километров в высоту. На его борту обрели свой новый дом десять миллионов человек. Корабль запустили в космос в 2327 году, а после десяти успешно прожитых им лет за пределами нашей планеты с Земли было отправлено ещё четыре космических города, немного меньших по размеру.

В целом попытки жительства за пределами нашей планеты проходили удачно. Испытательную часть проекта уже хотели закрыть и приступить к постройке ещё пятнадцати кораблей, но в 2411 году на одном из космических домов, под названием Ироз, произошёл взрыв, причины которого не установлены до сих пор. В результате этого взрыва корабль разлетелся на миллионы частей, которые всё ещё витают где-то в далёком космосе. Эти корабли считались несокрушимыми, поэтому потеря одного из них повергла в ужас всех землян. И до сих пор пятьдесят восьмой день первого полугодия (дата крушения корабля) считается траурным. Каждый год в этот день люди несут цветы на железный памятник, установленный в Пирамиде, чтобы отдать дань памяти пяти с половиной миллионам погибшим.

Остальные корабли на Землю не вернули, но и запускать новые не стали. Произошедшее событие заставило учёных разработать совершенно иную программу. «Если человеку не удалось воспарить над землёй, значит он должен опуститься под неё» — таков был девиз очередного проекта. А смысл его заключался в постройке нового города под водой.

Учёными были установлены на океанском дне точки вдалеке от разломов земной коры, где не наблюдалось сейсмических колебаний на протяжении последних четырёх миллионов лет. После долгих разработок и многочисленных удачных испытаний началась грандиозная стройка.

Подводный город, как и космические дома, представлял собой одно цельное сооружение, но, в отличие от тех, имел форму пирамиды, которая оказалась наиболее универсальной при испытаниях. На момент заселения высота города составляла четыре километра и не возвышалась над поверхностью воды. Но, насколько я знаю, Пирамида достраивалась ещё много лет, поэтому, где её вершина находится сейчас, неизвестно. По крайней мере, мне.

22 июня 2442 года — дата основания Стеклянного города. Вот только времяисчисление в Пирамиде немного изменено. Год здесь не делится на месяцы, а месяцы — на недели. В этом нет смысла, ведь в искусственно созданных условиях отсутствуют времена года: ни весны, ни лета, ни осени, ни зимы. Температура здесь всегда одна и та же; осадков не бывает, если не считать поддельного снега, который пускают под Новый Год с высокого потолка на Центральном кольце, чтобы создать праздничное настроение.

Год здесь стал делиться только на полугодия: от 1 января до 22 июня — первое полугодие, от 22 июня до 1 января — второе полугодие. Я родилась на 111 день первого полугодия 57 года. По старому календарю — это 21 апреля 2480 года.

Времяисчисление — не единственное, что было изменено в жизни людей. Появилась совершенно новая система общества, основой которой стало разделение людей на так называемые «пастулы». Первая пастула предназначена для самых высокопоставленных граждан, занимающих высокие должности, и их семей. Это ведущие инженеры, учёные, политики, а также директора основных компаний. Во вторую пастулу входят люди, занимающие средние должности, то есть всевозможные бизнесмены и управляющие организациями, которые имеют наёмных рабочих. Третья пастула, как вы уже наверняка догадались, это и есть те самые наёмные рабочие, выполняющие основную миссию по обеспечению города всеми благами. Именно так разделили людей при заселении города.

Однако со временем данное распределение приобрело относительный характер. Жители нижних пастул понемногу начали пробиваться в верха, благодаря своему уму и находчивости. Например, мой отец является директором отдела по водоснабжению в инженерном центре. С такой должностью он должен входить в ряды, как минимум, среднего класса, однако наша семья живёт в небольшой квартире в спальном отсеке третьей пастулы. А всё потому, что переход из одного класса в другой невозможен, какую бы должность человек ни занимал. «Из какой пастулы были твои предки, к той принадлежишь и ты сам!» — таков закон, и люди не смеют жаловаться. Да это и ни к чему, ведь никто не ущемляет нижние классы в правах. По крайней мере, мне так кажется, ведь лично я редко ощущаю дискриминацию со стороны своих одногодок, относящихся к другим пастулам. И вообще считаю, что всё это распределение — только формальность. Единственное, что нас отличает друг от друга, — это цвет формы. Первая пастула всегда облачена в чёрное, вторая — в белое, а третья — в серое. Отсюда произошли и названия наших пастул — блэкрэйс, уайтрэйс и грэйрэйс. Ношение одежды какого-либо другого цвета за пределами своего квартирного отсека запрещено, поэтому при одном только взгляде на человека можно понять, из какой он пастулы.

Что ж, немного введя вас в курс дела, я, пожалуй, начну сначала.

Меня зовут Ариана Делор, мне девятнадцать лет. У меня есть отец, мать и младший брат по имени Аллен. Мы живём в стеклянном городе под водой. И я — грэйер.

Глава 2. И я — блэкер

Представьте нашу планету четыреста пятьдесят лет спустя. Что вы видите?

Кто-то из вас скажет, что видит пустыню, покрывающую всю поверхность Земли, а другой предположит, что планета осталась такой же, как и сейчас, только города стали более модернизированными.

Четыре с половиной столетия — это, по сути, не так уж много для того, чтобы планета успела измениться до неузнаваемости. Я живу в этом самом будущем и думаю, что там, далеко, где кончается океан и начинается суша, люди живут своей обычной жизнью, познают мир, как во все прежние времена. Но это лишь мои предположения, так как знаете, что вижу я? Небо над головой, океан перед собой и стеклянную грань пирамиды под ногами, которая образует одну из четырёх стен города, уходящих в глубину Тихого океана. И как жизнь протекает на твёрдой земле, я знаю лишь по словам матери, которая возглавляет наземные экспедиции.

Меня зовут Леонард, я живу на вилле своего отца в шестистах метрах над уровнем моря. Учусь на последней образовательной ступени, поэтому уже в нынешнем году закончу учёбу и получу работу. Мой отец, Саймон Фрайс, является одним из семи глав нашего города. Моя мать, Вайлет Берг, как я уже говорил, возглавляет наземные экспедиции, то есть ведёт дела города за его пределами. Мой брат, Викториан Фрайс, ещё четыре года назад достиг совершеннолетия и получил собственную виллу. По законам Стеклянного города, когда мужчине исполняется двадцать лет и все его гражданские права вступают в силу, ему выделяют собственную спальную площадь, а её размеры зависят от пастулы, в которой он родился. Грэйерам предоставляются квартиры на нижних этажах Пирамиды, уайтерам — дома в срединной черте города, а блэкерам — виллы, которые находятся выше уровня моря и имеют свои террасы. Одна из таких вилл и досталась моему брату. А через четыре месяца, когда мне исполнится двадцать, я тоже получу собственную спальную площадь с видом на океан. Это кажется весьма заманчивым, но меня не особо впечатляет, если учесть, что от рождения ничего другого за окнами собственной спальни я не видел.

Как мной уже было сказано, я учусь на последней образовательной ступени, так что по завершении этого учебного года мне придётся сдавать ООЭ (общеобразовательный экзамен), по результатам которого меня будут принимать впоследствии на работу. У меня есть как минимум две причины не волноваться по поводу этого экзамена. Во-первых, меня считают довольно умным. Если говорить предельно откровенно, то я и сам так считаю. Меня часто приглашают на научные конференции, на различные интеллектуальные конкурсы, где я занимаю, как правило, высшие места. Во-вторых, даже если каким-то образом я наберу недостаточно баллов для получения высокой должности, мой отец всё равно пристроит меня в какое-нибудь престижное место. Хотя такое развитие событий меня не очень-то радует.

Наряду с умом природа наградила меня и довольно привлекательной внешностью. Разумеется, так говорят люди, и вновь я не могу с ними не согласиться. Не сказать, что считаю себя прям красавцем, но точно не имею комплексов относительно своих внешних данных.

Конечно же, как у любого молодого симпатичного парня (а ещё и умного сына главы города), у меня есть девушка. Её зовут Мэрэдит Блейз, и она уайтер. К слову, её отец работает в экспедиционной группе моей матери. Мы встречаемся уже довольно давно, но, если честно, я не знаю, что в итоге получится из наших отношений.

В целом, я доволен своей жизнью, ведь у меня есть всё, чего может пожелать обычный человек. Пребывание в Пирамиде меня совершенно не стесняет. Да и с чего бы оно должно стеснять, если помещения здесь совсем не тесные? Взять одно только Центральное кольцо: его длина равна ста километрам, а высота — одной тысячи метрам. По его периметру ходят скоростные поезда, а также другой автоматизированный общественный транспорт, предназначенный для передвижений на небольшие расстояния. Здесь есть велодороги, которые выходят из каждого жилого отсека и ведут в любой развлекательный комплекс или на рабочие базы. В самом центре Кольца раскинулся огромный парк. В нём есть деревья, кусты, скамейки, места для пикника и детские площадки. Моя мать однажды сказала, что на твёрдой земле парки выглядят точно так же, но я в этом сомневаюсь. Земные парки находятся под открытым небом, а их просторы заливают лучи солнца. В Пирамиде же всё освещение создано искусственно, и, лёжа в нашем парке на траве, невозможно увидеть небо, солнце, луну и россыпь звёзд.

Конечно, я могу смотреть на всё это с террасы своей виллы, но как быть тем, кто ни разу не поднимался выше уровня воды? Неужели мир за пределами Пирамиды для них останется загадкой? Если да, то мне их искренне жаль. Это, пожалуй, единственная причина, которая заставляет радоваться тому, что я сын своего отца, ведь его статус позволяет мне наслаждаться настоящими красотами природы.

Что ж, подведём итоги. Меня зовут Леонард Фрайс. У меня есть отец, мать и старший брат. Также я встречаюсь с девушкой по имени Мэрэдит. Я живу на вилле в Стеклянном городе. И я — блэкер.

Глава 3. Конференция

— Толщина внешнего стекла составляет семь метров, а внутреннего — три метра. Самое большое давление приходится, как ни странно, не на дно Пирамиды, а на её четвёртый и пятый этажи. Давление, оказываемое на внешнюю стену этих этажей, достигает двухсот восьмидесяти атмосфер, а давление на внутреннюю стену — около ста двадцати. При нормальных погодных условиях и отсутствии неблагоприятных внешних факторов данное соотношение является оптимальным. Увеличение давления на десять атмосфер может дать трещину на одной из несущих внешних стен. Как известно, таковыми являются четыре центральных стекла каждой грани, покрывающих с третьего по седьмой этажи. Увеличение давления на пятнадцать атмосфер способно привести к разлому внешних несущих стен, отчего давление в самой Пирамиде также изменится. Увеличение давления на двадцать атмосфер приведёт к разлому внешней и внутренней стены. Если разлом обойдётся одной гранью, то Пирамида постепенно будет наполняться водой от нижних этажей к верхним. Если лопнут стены двух противоположных или же смежных граней, вся конструкция рухнет, — мой голос затих, но его отзвуки гулким эхом ещё отдавались в голове.

По аудиторному залу пробежался шепоток, но низкий голос ведущего быстро его перекрыл.

— Тишина, — возгласил мистер Мертон и слушатели затихли. Учитель окинул мою команду коротким и, как мне показалось, немного недовольным взглядом, после чего развернулся к другой команде, сидящей напротив нас, и сказал: — Блэкеры, что вы на это ответите?

Две команды, состоящие из пяти человек, сидели друг напротив друга за длинными белыми столами в центре огромной круглой аудитории. Моя команда была облачена в серое, а противоположная — в чёрное. Уайтеры сегодня выступали в роли судаторов, поэтому в дискуссии участия не принимали. Когда профессор обратился к блэкерам, они оживлённо перекинулись несколькими словами, после чего каждый участник противоположной команды по очереди нажал кнопку на своём персональном экране, а их белые столы соответственно засветились зелёным, давая понять, что ответ есть.

— Кто выступает? — обратился главный судатор к блэкерам.

— Фрайс, — ответила черноволосая девушка из их команды.

На вид она казалась недружелюбной. Мне доводилось встречать её раньше, и приязни эта «леди в чёрном» у меня никогда не вызывала. Кажется, её фамилия Блэк. Собственно, легко запомнить.

— Давай, Леон, — кивнул профессор парню, фамилию которого назвала участница их команды.

Леон Фрайс, сын мистера Фрайса. Да-да, и его я тоже знаю. Полное имя — Леандро… или Леонардо. Ну, как-то так.

Пока я думала, его стол загорелся жёлтым и он начал говорить:

— По данным, которые я получил, все расчёты грэйеров верны. Но значит ли это, что нам стоит бояться? Не думаю. Давайте попробуем представить, что способно повлиять на давление и увеличить его на глубине в четыре тысячи метров хотя бы на десять атмосфер? Начнём с очевидного — цунами. На дне океана его может породить землетрясение. Но не зря учёными было выбрано именно это место для постройки Пирамиды. В радиусе двухсот километров вокруг нас не происходило подземных толчков тысячелетиями. Город расположен в центральной части океана, а все сейсмически активные зоны находятся на его периферии. При возникновении цунами волна, как правило, движется к суше, поэтому периферические колебания не могут задеть Пирамиду.

— Никто не исключает возможность появления волны и в центральной части океана. Пусть и не рядом с нами, однако она всё равно может дойти до нас, — сказал мой напарник, который был единственным представителем мужского пола в грэйеровской команде.

Интересно, что Фрайс ответит на это?

— Особенность волн цунами состоит в том, что они довольно длинные, то есть расстояние между гребнями может достигать десятка километров. Поэтому в открытом океане цунами не представляет особой опасности, так как высота волн получается не больше метра.

А ведь он прав. Как же я сама не додумалась?

— Единственное, что может повлиять на целостность города, это какие-либо внутренние факторы. Но базовые компьютеры фиксируют все изменения и ошибки в работе системы. Поэтому любые поломки, даже которые не могут привести к серьёзным последствиям, моментально устраняются.

— Убедительный ответ, Леон, и многообещающий, — восхитился мистер Мертон. — Дело осталось за вами, судаторы. — Он указал на уайтеров, сидящих в первом ряду за белыми столами. — Голосуем по вопросу нашей безопасности. Если вас убедили блэкеры, то нажимаем плюс на ваших сенсорных экранах. Тогда копилка преимуществ Стеклянного города пополнится на один балл. Если же вас больше убедили грэйеры, то смело нажимаем минус, и в этом случае на один балл повысится уже копилка недостатков.

Уайтеровские ребята с первого ряда почти не задумываясь принялись за голосование. Я перевела взгляд на свой персональный экран и с некоторым смущением стала наблюдать за результатами голосования. Конечно, значение копилки плюсов полетело вверх, но на удивление и с мнением моей команды многие оказались согласны. Судаторов было тридцать человек, а голоса распределились так — 18:12 в пользу блэкеров.

— Есть результат, — объявил ведущий. — Это было последнее голосование. Глорен, — позвал кого-то профессор, глядя на центральный монитор.

— Да, мистер Мертон? — отозвался женский компьютерный голос из ниоткуда.

— Выведи на экран общие результаты, — скомандовал мужчина.

— Да, мистер Мертон, — немедленно повиновался компьютер.

Я услышала лёгкий смешок и перевела взгляд на противоположную команду. Та самая «леди в чёрном» перешёптывалась с одним из своих напарников, лицо которого мне было мало знакомо. Девушка снова хихикнула и случайно уловила на себе мой взгляд. Я поспешно уткнулась в собственный экран, но могу спорить, что в этот момент она закатила глаза.

На экране появились цифры — 83:67, и снова в пользу блэкеров. Другого я и не ожидала. Хотя для заданной темы наша команда справилась весьма неплохо. На протяжении последних двух часов мы обсуждали преимущества и недостатки проекта под названием «Стеклянный город». Дискуссии проходили по пяти предложенным темам: рабочая занятость, досуг, комфорт, окружение и безопасность. Моя команда должна была выявить отрицательные стороны, а блэкеры — положительные, так что преимущество изначально было на их стороне. Но мы не так уж и облажались — члены моей команды оказались довольно сильными. Что на счёт блэкеров, то реально мыслящих соперников у нас было только двое, а не пятеро, — Фрайс и черноволосая (как бы тяжело мне ни было это признавать). Остальные, казалось, сидели просто для вида.

— Что ж, у нас есть победитель. Поздравляю команду блэкеров! — Мистер Мертон зааплодировал, и сидящие в зале присоединились к нему. Особенно постаралась группа поддержки блэкеров.

Нашей же группе поддержки оставалось только смиренно принять поражение. У них это вышло неплохо, а моя подруга даже подбодрила команду улыбкой и кивком.

— На этом конференция окончена, дорогие учащиеся. Мы встретимся с вами на следующей неделе. Блэкеры и уайтэры подойдут ко мне, чтобы взять темы дискуссий, а грэйеры должны будут записаться на должность судаторов к следующей конференции. Теперь все могут быть свободны.

Большая аудитория понемногу стала наполняться шумом. Группа поддержки блэкеров налетела на свою команду с восторженными возгласами и поздравлениями:

— Я заказал зону в Моден Раунде! — выкрикнул один из блэкеров. — Мы же должны отметить победу.

— Когда ты успел?

Как мне показалось, это спросил Фрайс.

— Вчера вечером! — воскликнул парень и расхохотался.

М-да, могу спорить, что он специально сказал это громче, чем следовало, ведь грэйеры непременно должны услышать, что в их победу никто не верил. Как будто мы сами этого не знали. Да ну этих блэкеров, пусть идут в свой Моден Раунд. Вечно только о нём и говорят. Чего вообще такого они нашли в этом клубе?

— Ой, ребята, вы такие молодцы, — услышала я голос подруги. — А куда мы пойдём праздновать?

— Что праздновать, Майна? Мы вообще-то проиграли, — поспешила я её огорчить.

— Да ладно тебе, — с улыбкой отмахнулась та. — Все знают, что бой был неравным.

— И в самом деле, пойдёмте тоже куда-нибудь, — сказал единственный представитель мужского пола в нашей команде по имени Даррен.

— Куда? В Моден Раунд? — сыронизировала я.

Майна оценила мой юмор и, хихикнув, сказала:

— Мы обязательно попадём с тобой туда, Рина, только в другой раз.

Да, Рина. Так меня называют знакомые в близком кругу. Наверное, только родители никогда не облегчают себе задачу и зовут полным именем. Не знаю почему.

— Вы не хотите поторопиться? Поезд отходит через двенадцать минут, — сказала девочка из моей команды.

— Ах да! Мне ещё надо заскочить в один магазин, — вспомнила Майна. — Я буду ждать вас на станции.

На этих словах она побежала к выходу и вскоре выпорхнула из конференц-зала.

Я извлекла ин-ту из разъёма на панели задач и с сенсорного экрана на моём столе тут же исчезли файлы и заметки по прошедшей конференции. Зал быстро пустел, и грэйеровская команда, не дожидаясь меня, тоже направилась к выходу. Я убрала ин-ту в карман своего серого пиджака, а затем нажала значок выключения на экране. На нём тут же высветилась надпись: «Подготовка к спящему режиму», — а из динамика послышался всё тот же компьютерный женский голос, только намного тише, чем на конференции.

— Всего доброго, — пожелал мне компьютер.

Я, конечно же, не могла смолчать.

— И тебе, Глорен.

После этих слов я развернулась и уже хотела побежать вслед за своей командой, но наткнулась на что-то большое, точнее — на кого-то высокого.

— С компьютером разговариваешь?

Мне хватило услышать только голос, чтобы понять, на кого я налетела.

— Она пожелала всего доброго, — неуверенно сказала я, машинально пригладив рукой волосы на голове.

— Она всегда так говорит, — Фрайс бросил на меня удивлённый взгляд.

Неужели он и правда думает, что я этого не знаю?

— А я всегда ей отвечаю, — немного смущённо проговорила я. Наверное, со стороны это действительно выглядело глупо.

Если честно, в один момент мне показалось, что блэкер покрутит пальцем у виска, но он только рассмеялся.

— Ты что-то хотел? — постаралась я спросить как можно мягче.

— Хотел пожать руки членам команды соперников, но ты, как вижу, осталась одна, — говоря это, он окинул взглядом опустевшие столы.

Я тоже зачем-то посмотрела на места позади себя и, повернув голову обратно к парню, увидела протянутую ко мне руку.

— Леонард Фрайс, можно просто Леон, — незамедлительно представился он.

Леонард, точно! Что ж, я была довольно близка.

Протянув свою руку в ответ, я тоже представилась:

— Ариана Делор, можно просто… Ариана.

Сначала я хотела сказать «Рина», но для меня это было слишком по-дружески, поэтому я оставила более официальную версию своего имени.

Он кивнул и выпустил мою руку, однако уходить не спешил.

— С вами было интересно дискутировать. Вы оказались достойными соперниками, — признался Фрайс, и я почему-то ни на секунду не усомнилась в искренности его слов.

— Спасибо, — только и ответила я.

Наверное, и мне стоило похвалить его команду, хотя бы ради приличия, но мысли понесли меня совершенно в другом направлении.

Какой интересный у него цвет глаз. Издалека они мне всегда казались карими, но вблизи я разглядела их зелёный оттенок, причём довольно насыщенный. А вот волосы не мешало бы подстричь, а то взлохмаченная чёрная чёлка уже начинала лезть ему в глаза. Так, подождите, он, кажется, что-то говорит.

— … в самом деле заинтересовал вопрос. Ты правда боишься, что Пирамида может рухнуть?

Что он там сказал до этого? Ладно, неважно. Надо как-то незамысловато ответить на вопрос и быстро бежать на станцию, а то до отхода поезда осталось пять минут.

— Я знаю, что это маловероятно, по крайней мере, на нашем веку, но некий страх всё равно присутствует. Космические корабли тоже считали несокрушимыми, однако один из них взорвался сам по себе спустя восемьдесят четыре года после постройки. Да и вообще мало ли, что может случиться. Вдруг метеорит на нас рухнет!

Ох, ну я же обещала себе ответить незамысловато.

— Почему ты на конференции об этом не сказала? — удивился Фрайс. — Сейчас ты даже меня убедила.

— Чтобы меня отправили в одиночную камеру? Нет, спасибо, мне и здесь хорошо, — с иронией проговорила я.

Четыре минуты до поезда.

— Никто бы тебя туда не отправил, — усмехнулся мой собеседник. — В этом и есть суть ученических конференций — мы имеем право говорить так, как думаем.

Я бы поспорила с ним на этот счёт, но время катастрофически поджимало, поэтому я просто сказала:

— Хорошо, учту в следующий раз, — и постаралась как можно милее улыбнуться. Не знаю, что из этого вышло.

— Ладно, не буду тебя больше задерживать, — вдруг опомнился блэкер.

— Да нет, ты не задерживаешь.

Что? Это я сейчас сказала? О, Вселенная, что я несу! Мой поезд отходит через три минуты, а я говорю, что он меня не задерживает. Да-а, два часа напряжённой работы явно плохо сказались на деятельности моего мозга.

— А ты разве не на поезде? — удивлённо спросил Фрайс.

Интересно, он раньше об этом подумать не мог? Ах да, откуда ему знать точное время прихода грэйевского транспорта? Сам ведь на бойле разъезжает.

— А, поезд, — как можно спокойнее проговорила я, словно только что вспомнила об этом. Для большей убедительности оставалось только зевнуть. — Ну, тогда я пойду. Приятно было познакомиться.

— Взаимно, — проговорил он, а затем повторил любимые слова Глорен: — Всего доброго.

— И тебе, — улыбнулась я, распознав его шутку, после чего спокойным и неторопливым шагом направилась к разъезжающимся стеклянным дверям.

Странно, как быстро опустел зал. Грэйеров увидеть я уже не надеялась, так как они давно встречали на станции поезд, но куда пропали все остальные? Только небольшая компания уайтеров беседовала о чем-то в конце зала.

Я спешно посмотрела на часы — две минуты! Так, не паникуй, нужно только выйти за дверь, а там я уже смогу бежать со всех ног.

Дверь передо мной разъехалась, и, выйдя из конференц-зала, я стартанула по коридору к выходу из учебного блока. Признаться, так быстро раньше бегать мне не приходилось. В следующий раз, когда буду сдавать бег на время по спортивной дисциплине, представлю, что опаздываю на поезд. Тогда первое место точно будет мне обеспечено.

Я вылетела из образовательного блока и попала в толпу снующих по Центральному кольцу людей. Опаздывать на поезд очень не хотелось, так как следующий по расписанию должен был приехать только через час. Слоняться так долго в этом конце города желания не было, да и времени тоже. Надо было подготовить на завтра массу заданий, а ещё я обещала помочь маме с ужином.

Послышался монотонный гудок, когда я вбежала на станцию. Посадка закончилась, а мне оставалось преодолеть ещё два кластора, чтобы добраться до нужного яруса. За один шаг я слетала по двум-трём движущимся ступеням, причём даже ни разу не оступилась. Видимо, резкий выброс адреналина благоприятно сказался на моей координации. Прохожие бросались от меня в стороны, поэтому такие слова, как «простите» и «извините», слетали с моего языка буквально каждую секунду.

Добравшись до нужного уровня, я увидела поезд, двери которого уже начали закрываться. Вложив все свои силы в последний рывок, я преодолела дистанцию до ближайшей двери не более, чем за пять секунд. Каждый входной проём в поезде составлял около трёх метров в ширину, поэтому закрывались они не так быстро. Это дало мне преимущество, и на последних двух секундах я боком влетела в трогающийся вагон, сбив с ног нескольких грэйеров. Пролепетав ещё с десяток извинений, я упёрлась руками о колени, чтобы отдышаться. Сердце колотилось с невероятной силой и давило на грудную клетку. Ох, и похудею же я после такого забега. Люди странно поглядывали в мою сторону, но думаю, они меня понимали. Каждый в своей жизни хоть раз опаздывал на поезд. Просто не все бы решились сунуться в него, когда он уже начинает набирать ход. Но я — не я без рискованных поступков.

Немного отдышавшись, я направилась вдоль широкого проёма между рядами по единственному, но очень длинному вагону, чтобы найти своих друзей.

Неожиданно мне в голову ударила мысль: двери-то в конференц-зале прозрачные. Получается, Фрайс видел, как я сверкнула пятками, только переступив порог зала.

О, за что! Представив эту картину, я безнадёжно покачала головой, стукнув себя по лбу. Наверное, он решил, что я ненормальная.

Глава 4. Шатровский клуб

— Проект официально должны утвердить уже в следующем году. Это крайний срок, поэтому тянуть дальше некуда, — проговорило лицо с огромного экрана, который полностью занимал одну из стен в кабинете моего отца.

— Я не вижу ничего разумного в том, чтобы подвергать город искусственной опасности, Ларген, — недовольно сказал отец другому главе города.

Он восседал на своём кожаном кресле за рабочим столом, уперев локти на подлокотники и задумчиво потирая ладони друг о друга. Я же, облокотившись спиной на дверь в противоположном конце кабинета, молча стоял за пределами видимости главной камеры, чтобы мужчина с экрана не заметил моего присутствия.

— Никто из глав не считает это разумным, но не стоит забывать, для чего́ в первую очередь построена Пирамида. Это единственная модель подводного города таких огромных масштабов. И если её смогли построить, то это ещё не факт, что она будет функционировать так, как было задумано разработчиками.

— Восемьдесят лет мало для проверки? — подал я голос, перебив мужчину с экрана.

Взгляд отца пал на меня, но он не выразил недовольства по поводу того, что я вмешался в разговор. А Ларген сначала непонимающе свёл брови, затем, догадавшись о моём присутствии за пределами видимости камеры, спокойно проговорил:

— Здравствуй, Леон.

Ларген Диппен — пятый глава города, хороший друг моего отца и дядя моего хорошего друга. Будь на его месте какой-нибудь другой глава города, я бы помалкивал, ведь все переговоры, касающиеся дел Пирамиды, строго конфиденциальны и я не имею права их подслушивать. Но отец иногда позволял мне присутствовать на беседах, потому что в будущем мне наверняка понадобятся такие глубокие познания в делах города. Как-никак, он хочет, чтобы я продолжил его дело и занял кресло одного из глав города.

— Даже сотни лет может оказаться недостаточно, если город за это время не подвергнется случайным опасностям извне, — ответил мистер Диппен на заданный мною вопрос.

— Пирамида и не подвергнется никакой опасности. Не просто так ведь она была построена в одной из самых оптимальных зон, — зачем-то стоял я на своём.

— Пока существует хотя бы малейшая вероятность того, что с городом может случиться что-то непредвиденное, проект Пирамиды не утвердят, — пояснил пятый глава города.

— Эта вероятность будет всегда, скольким бы испытаниям ни подвергался город. — Я оторвался от двери кабинета и прошёл в центр комнаты, чтобы меня стало видно собеседнику.

— Этого требуют документы, Леон, — вмешался в наш диалог отец, — отчёты по работе системы. От одной единственной печати зависит, будут ли строиться аналоги нашей Пирамиды. А чтобы печать была поставлена, город должен пройти проверку по всем пунктам.

— Понял, — задумчиво кивнул я головой, после чего спросил: — Какой именно опасности нас хотят подвергнуть?

— Это будет обговорено на сегодняшнем совете, — ответил мистер Диппен.

— И, Леон, — отец с предупреждением посмотрел на меня, — ни единого слова…

— Конечно, — поспешил я его обнадёжить, — само собой.

***

Я коснулся сканера на двери своего бойла, и после того, как компьютер распознал отпечатки, тонкая дверь машины отъехала вверх.

— Добрый день, мистер Фрайс, — сказал привычный женский голос, как только я сел в кресло.

Никогда раньше не обращал внимания на пожелания компьютера, но сегодня мне почему-то очень захотелось ему ответить.

В бойле автоматически включилась подсветка, и экран (он же лобовое стекло) выдал мне информацию о плане на сегодняшний день.

— Задайте направление, мистер Фрайс, — предложил компьютер.

Я пробежал глазами по плану:

Забрать темы следующей конференции

Записаться в новую секцию

Посетить библиотеку

Купить костюм

Посетить шатровский клуб в 13:00

Забрать Мэрэдит в 19:00.

Я взглянул на указатель времени в верхнем углу экрана — до шатров оставался час. За это время я мог успеть либо забрать темы, либо купить костюм. Недолго подумав, я выбрал второе.

— Опион, — указал я название магазина, в котором всегда закупаюсь.

— Есть направление, — выдал женский голос, после чего еле ощутимо почувствовалось, как мой бойл поднялся над дорогой и плавно полетел по заданному курсу.

Откинувшись на спинку кресла, я достал из нагрудного кармана своей чёрной рубашки ин-ту. С конференции прошло два дня, и мне уже должны были перечислить баллы за участие, поэтому я решил проверить счёт. Я нажал на раздел баллов, и мне тут же высветилась сумма последних поступлений:

+20 баллов — ежедневная плата;

+20 баллов — за участие в учебной конференции;

+15 баллов — за выигрыш в учебной конференции.

Дальше были указаны списания оплаты:

— 37 баллов — посещение ресторана «Атлантос»;

— 83 балла — покупка гаджета.

В самом низу значился общий счёт размером в 474 балла.

М-да, посетить мне ещё три раза Моден Раунд и счёт мой окажется на нуле. Надо бы поэкономить.

Я взглянул на лобовое стекло, где указывалось быстро сокращающееся расстояние до конечного пункта. На спидометре значилась цифра в 650 километров в час. Что удивительно, сидя внутри машины, совершенно не замечаешь такой сумасшедшей скорости. О ней говорят только пролетающие мимо за доли секунды другие бойлы.

За несколько минут до полной остановки машина начала тормозить. Конечно, блэкеровский транспорт мог останавливаться намного быстрее, но, дабы не причинить дискомфорт своим пассажирам, он замедлял ход постепенно. Въехав на ближайшую от магазина стоянку, машина полностью остановилась и опустилась вниз, а женский голос тут же доложил:

— Перемещение закончено, мистер Фрайс.

— Серьёзно? — усмехнулся я.

Как будто сам этого не заметил.

— Да, мистер Фрайс, вы можете покинуть автобойл, — не понял моей иронии компьютер. Признаться, он уже начал меня раздражать своими комментариями.

— Открой дверь, — скомандовал я.

— Пожалуйста, мистер Фрайс.

На этих словах дверь плавно отъехала вверх.

Как только я вышел из бойла, дверь встала на место, и вся подсветка разом потухла. Я направился к выходу со стоянки; отсюда до магазина мне предстояло ещё несколько минут пешего хода.

Через толщу стекла пробивались лучи дневного солнца, поэтому всё искусственное освещение было отключено. Мимо окон с наружной стороны пролетел патрулирующий флайтер стального цвета. Широкое стекло всегда сильно искажало его реальные размеры, поэтому изнутри города он казался маленьким. Но мне не раз доводилось видеть флайтеры, стоя на террасе виллы или на Поднебесной площади, поэтому я точно знал, что размеры их далеко не маленькие. Флайтеры патрулируют только верхние этажи, которые возвышаются над поверхностью воды. Всё, что ниже, наблюдается свимерами, но в тёмных глубинах океана их, как правило, не видно.

За пределами стояночного пункта людей было больше, однако такой суматохи, как на Центральном кольце, не наблюдалось. Наверху всегда меньше народу и куда спокойнее, чем на нижних этажах. В основном здесь ходят блэкеры, достаточно часто приходится видеть и уайтеров, а вот грэйеры тут — большая редкость. По мере восхождения в Пирамиде их численность резко сокращается. Да и что им здесь делать? Живут они внизу, работают тоже; магазины, рестораны и клубы тут для них слишком дорогие. Их транспорт сюда даже не ходит, а наверх они могут попасть лишь с помощью транспортных кабин.

Логотип «Опиона» светился красно-чёрными буквами, а тонированная стеклянная дверь то и дело разъезжалась в стороны, впуская или выпуская покупателей. Я вошёл в магазин, и тут же ко мне подбежали две уайтеровские продавщицы, униформа которых сильно контрастировала с чёрным ассортиментом продающейся одежды.

— Здравствуйте, мистер Фрайс, — поприветствовали меня девушки, голоса которых слились воедино и раздвоенным звучанием напомнили мне Глорен.

— Добрый день. Мне нужен костюм для приёма, — с ходу обозначил я цель своего прибытия.

— Вы можете сразу пройти в примерочную комнату, мистер Фрайс, — предложила одна из продавщиц, — мы принесём.

Я всегда закупался в их магазине, поэтому все продавщицы прекрасно знали, как меня нужно обслуживать. Шататься по рядам с одеждой я не любил, потому что из-за одного и того же цвета все наряды казались одинаковыми. Уайтерши приносили мне несколько костюмов из последних коллекций, и, после примерки каждого из них, я выбирал лучший.

Сегодня выбор наряда оказался очень кратковременным. Мне понравился первый же костюм, который я надел, поэтому другие даже не стал рассматривать.

— Вот этот, — сказал я, выходя из примерочной комнаты и протягивая продавщицам ин-ту, чтобы они списали баллы за оплату костюма.

— Одну минуту, сэр, — проговорила одна из девушек, забирая мою карточку.

Когда я переоделся обратно в свою рубашку и штаны (угадайте, какого цвета), продавщицы уже ждали меня у платёжной стойки.

— Вы хотите забрать заказ сейчас, или доставить его на виллу? — спросила одна из девушек, отдавая назад мою ин-ту.

— Доставьте на виллу, — попросил я, убирая в карман карточку.

— Как пожелаете, мистер Фрайс, — лучезарно улыбнувшись, сказала уайтерша. — Спасибо за покупку.

— Всего доброго, — попрощался я с продавщицами, после чего покинул магазин.

Бойл стоял на том же месте, где был припаркован. Как только я коснулся сканера на боковом стекле, зажглась подсветка, а дверца транспорта бесшумно отъехала вверх.

— У вас одно напоминание, мистер Фрайс, — известил компьютер.

— Шатры, помню, — пробурчал я себе под нос, но Глорен всё равно решила озвучить содержание сообщения.

— Через тридцать минут начнутся занятия по шатрам.

Я скривил бровь и проговорил:

— Тогда хватит болтать и поехали уже.

— Задайте направление, мистер Фрайс.

Я возвёл глаза к прозрачному потолку: такое ощущение, что она издевается.

— Шатровский клуб, — выдержанно сообщил я конечный пункт поездки.

— Есть направление, — сказал голос, и тут же на экране появились значения времени и расстояния, а также траектория движения бойла до ближайшей к шатровской секции стоянки.

Машина как всегда незаметно набрала сумасшедшую скорость и, уводимая магнитной дорогой, полетела куда-то вниз, отчего у меня слегка закружилась голова.

— Глорен, покажи мне список секций, которые я ещё не посещал, — решил не тратить я время зря и сразу определить, куда мне нужно записаться.

— Пожалуйста, мистер Фрайс, — сказал компьютер, и тут же на его экране появился перечень возможных вариантов:

Каток

Велоезда

Эйрбол

Плавание

Роллоспорт

Теннисгол

Ститчинг

Сонатор

Вокал…

В списке было ещё много другого, но меня заинтересовали плавание и теннисгол. Нужно выбрать что-то одно. Ладно, посмотрю, где поменьше народу. Почему-то меня всегда тянет туда, где мало людей и нет суеты. Именно поэтому я и пошёл три года назад в шатровкий клуб. Любителей логических игр в нашем городе не так много. Всего пять тысяч человек из семи миллионов живущих в Пирамиде. Это очень мало, если сравнивать, например, с количеством желающих ходить на эйрбол, число которых достигает семидесяти тысяч.

Секцию необходимо посещать, как минимум, один раз в десять дней. Работает она с утра до вечера. Там имеется несколько залов, поэтому свободных мест обычно довольно много.

Я посмотрел на оставшееся время передвижения — компьютер показывал семь минут. За окном бойла пролетали прозрачные стены офисов, где уайтеры неторопливо занимались своей работой. Блок офисов являлся, пожалуй, самым значимым местом в работе города, ведь именно здесь велись все его дела по охране, распределению ресурсов, разработке различных планов, оценке действия систем и многому-многому другому. В дальнейшем мне бы хотелось получить в офисе работу директора отдела связей и взаимодействий с наземными организациями.

Машина въехала в туннель, за стенами которого кипела жизнь Центрального кольца. Понемногу бойл начал тормозить, а вдалеке показалась стоянка, которая была почти пуста. Это неудивительно, ведь на бойлах ездят только блэкеры, которые без нужды редко слоняются по кольцу.

— Перемещение закончено, мистер Фрайс, — как обычно доложила Глорен, когда машина приземлилась. — Желаете ли вы покинуть автобойл?

— Да, — лаконично произнёс я, после чего дверь машины сразу же открылась.

— Пожалуйста, мистер Фрайс.

Ничего не ответив, я вышел из бойла, и он автоматически отключился, погасив подсветку.

Через десять минут я был уже на месте. Вставив ин-ту в приёмник и отметив своё прибытие, я набрал на ручном гаджете номер друга.

— Я в третьем, — без приветствия известил голос из динамика. — Поторопись, я давно тебя жду.

— Подхожу, — сказал я и отключил соединение.

Войдя в зал под номером три, я сразу разглядел своего друга среди немногочисленных игроков. Он уже занял для нас шатр, голограммные фигурки которого давно были расставлены по местам. Занято оказалось всего около десяти игральных столиков, а у одного из них собралась небольшая толпа болельщиков в серой одежде.

— Привет, Тео, — сказал я единственному представителю блэкеров в этом зале, если не считать меня самого.

— Там нешуточные бои проходят, — усмехнулся мой друг, глядя на компанию грэйеров, оккупировавших один шатр.

— Надо было тебе поиграть с ними, пока ждал меня, — сказал я без доли сарказма. На его месте я бы поступил именно так. Мне кажется, что эти грэйеры — весёлые ребята.

— Надо будет как-нибудь устроить дружеский баттл, — сказал мой друг.

Его полное имя Матео; фамилию, если честно, я не знаю. Он младше меня на год, а познакомились мы с ним как раз здесь, в шатровском клубе, ещё года два назад. Тео сразу мне понравился своей ненавязчивостью и толерантностью к другим пастулам. Среди блэкеров это редкость, поэтому я очень дорожу нашей ни к чему не обязывающей дружбой.

— Старт, — сказал Тео и голограммные цифры над фотопластинкой, указывающие время, повели обратный отсчёт.

На одну партию давалось пятнадцать минут. Смысл игры заключался в том, чтобы уничтожить как можно больше шат противника, и чем крупнее фигура, тем больше очков она даёт. С наших голосовых команд шаты перемещались по кругам на поле, причём двигаться они могли только вперёд или вбок.

До пятой минуты игры счёт держался приблизительно одинаково, но потом Тео начал стремительно выбиваться вперёд, уничтожая мои шаты среднего размера. Он прекрасно знал, что это всего лишь одна из тактик моей игры: мелкими шатами удобнее защищать большие, а средние просто занимают лишнее пространство, поэтому я с лёгкостью их отдавал. Здесь, главное, не забыться и вовремя дать отпор.

На противоположной стороне зала, где разворачивался «нешуточный бой», как сказал Тео, компания грэйеров издала гвалт одновременно победоносных и разочарованных возгласов, отчего одни присутствующие одарили их сердитыми, а другие заинтересованными взглядами. Я относился, скорее, ко второму числу людей.

— Ещё двенадцать секунд, Даррен! — выкрикнул чей-то голос.

— Отыгрывайся! — присоединился другой.

— Налево, налево, Даррен! — кричали ребята одному из игроков.

— Десять! — выкрикнул кто-то из толпы. — Девять!! — к нему присоединились ещё несколько голосов. — Восемь!!! — теперь уже вся их компания считала время до окончания игры. — Семь!!!

Мы с Тео оторвались от своих шат и с интересом стали наблюдать за игрой грэйеров.

— Шесть!

— Е-восемь, бей его! — услышал я знакомый голос.

— Пять! — кричала толпа.

Некоторые из уйтеров повставали со своих мест и направились к выходу, подальше от шумной компании.

— Четыре!

— Последняя, Даррен!!!

— Давай направо!

— Три!

Странно, как за таким шумом компьютер ещё различал голосовые команды игроков.

— Два!

— Бей!

— Один!

— Да!!! — вскричала толпа, и за их гвалтом я даже не расслышал сигнал, оповещающий о конце игры.

— На последней секунде, Даррен! — снова крикнул знакомый мне голос, но в толпе я никак не мог разглядеть, кому он принадлежит.

— Весело же им, — сказал Тео, разворачиваясь обратно к нашему столу. — А это ведь только интеллектуальная игра. Представь, что на чемпионате по эйрболу они творят.

Я улыбнулся другу в ответ, и мы продолжили нашу куда более скучную игру.

— Ты всё время вёл, вот надо было тебе на последней минуте отдать три больших шата, — услышал я возмущённый девичий голос на том конце зала.

— У меня всё было под контролем, — сказал, видимо, тот самый Даррен.

— Ты слышишь, Рина? У него всё было под контролем, — рассмеялась девушка, передразнив голосом парня.

— Судя по выражению лица, с которым ты доигрывал партию, контроль твой вышел из-под контроля, — опять послышался тот самый знакомый голос.

Я вскинул голову и взглянул на компанию друзей, отделившуюся от остальных грэйеров и направлявшуюся к выходу из зала. Парня — Даррена — я сразу узнал: он был одним из участников команды на конференции. С левой стороны от него, то есть ближе к нашему шатру, шла девушка невысокого роста с кучерявой шевелюрой рыжеватого цвета — её я не знал. Зато вторая девушка, с каштановыми волосами, мне точно была знакома. Как там они её назвали? Рина? Нет, она мне точно представилась другим именем. Но каким?

Я невольно улыбнулся, вспомнив, как она сорвалась с места, выйдя за дверь конференц-зала. Интересно, успела она в итоге на свой поезд или нет? Надеюсь, что да, а то мне будет очень стыдно, если я узнаю, что из-за меня она опоздала. И приспичило же мне тогда поговорить! Будто никого другого для диалога не нашлось. А главное, она даже не подала виду, что опаздывает. Наверное, решила, что это будет выглядеть некрасиво с её стороны, или же просто постеснялась сказать. Но чего стесняться? Я бы всё прекрасно понял.

— Леон, не спи, — сказал Тео, щёлкнув пальцами перед моим лицом.

Я дал команду, и маленький шат передвинулся на один круг в сторону.

Шумная компания разбрелась, отчего в зале стало тихо. Пока Матео обдумывал следующий ход, меня опять унесли мысли.

Интересно, давно она сюда ходит? И ходит ли вообще? Я не раз видел здесь этого Даррена. Может, она просто пришла поддержать друга? М-да, ни одна из моих знакомых не сунулась бы в эту секцию, чтобы поддержать меня. Такие монотонные игры не для них. Хотя компания грэйеров только что доказала, что шатры могут быть очень даже азартными.

Я сделал ещё один ход, и Тео, покачав головой, уничтожил одну из моих больших фигур.

— Не отвлекайся, Леон, ты и так играешь не очень.

Я рассмеялся, услышав заявление друга.

— Ну, я тебе это припомню.

— Серьёзно, ты не пробовал попросить Глорен поднатаскать тебя?

— У тебя чуть что — сразу Глорен, — с долей возмущения проговорил я. — Ты хоть что-нибудь без её помощи делаешь?

— А что такого? Если мне что-то непонятно, я спрашиваю у неё. Почему бы и нет?

— А-три на А-четыре, — дал я указание большому шату и, наблюдая за его перемещением, спросил друга, особо не вникая в свои слова: — Как заниматься любовью ты тоже у неё спрашивал?

Матео уставился на меня озадаченным взглядом, не давая никакого ответа на мой опрометчивый вопрос.

— Ну, нет, я же пошутил, Тео! — покатившись со смеху, сказал я, чем заслужил недовольные взгляды в свою сторону. — Серьёзно? Ты спрашивал об этом у компьютера?

Тео тоже расхохотался.

— Ты даже не можешь представить, в каких красках она мне всё описывала, — сквозь смех проговорил парень.

Теперь уже наш истерический смех стал привлекать недовольное внимание. И не повезло же сегодня игрокам этого зала: сначала шумные грэйеры, теперь мы.

Таких выходок со стороны Матео я никак не мог ожидать. Мне он всегда казался очень даже скромным парнем. Каким же чудным надо быть, чтобы разговаривать с машиной о половом акте. А я ещё удивился, когда та «бегунья» ответно пожелала компьютеру всего доброго. Теперь на фоне моего чокнутого друга она показалась мне совершенно нормальной.

Глава 5. Лёд на дне

Ститчинг, искусство, сонатор, тегги, шатры, арт-танцы, пар-танцы, каток — какие только секции я не посещала в своей жизни. Всё это довольно интересно, но я не из тех людей, кто может долго заниматься одним и тем же. Единственное, на что меня ещё хватает, так это на сонатор да катание на коньках. И то, чувствую, последнее тоже скоро брошу. Терплю, только чтобы не записываться в новую секцию под конец образовательного года, ведь посещение как минимум двух дополнительных блоков — обязательно. Потом, когда учёба кончится и я начну работать, в посещении секций уже не будет необходимости. Но это случится только через два месяца, а пока приходится раз в десять дней разбивать себе локти и колени. Здесь вам не просто катание в своё удовольствие: миссис Пимм — тренер — выжимает из нас все силы и заставляет вытворять какие-то немыслимые трюки. Вдобавок она очень щедра на оскорбления. Хотя её можно понять. Блэкерша, работающая тренером по катанию на коньках, не может быть доброй. Мне её иногда даже жаль…

И это говорит грэйерша. Ну да, несмотря на мой цвет одежды, у меня есть прекрасная возможность получить работу где-нибудь в офисах благодаря своему уму. Главное, только дожить до экзаменов с ненормальными занятиями нашего тренера.

Хотя, возможно, миссис Пимм не так плоха, как мне кажется. Она цепляется лишь к тем, кто сильно выделяется из толпы. Конечно, с таким расчётом я должна быть последняя в списке её «нелюбимчиков», но здесь уже нужно сказать спасибо моей подруге Майне, которая имеет сильно бросающийся в глаза рыжий цвет волос. Дело в том, что изначально мы с ней вместе записались на каток, и, разумеется, миссис Пимм сразу невзлюбила Майну. Уже после пятого занятия моя подруга не выдержала такого давления со стороны тренера и покинула секцию. А гнев блэкерши автоматически перекинулся на меня. Тренер даже каким-то образом запомнила мою фамилию, и это, пожалуй, единственный случай, когда я не рада, что она кому-то известна.

— Делор, ты полежать сюда пришла?! — стальной голос тренера заставил меня вздрогнуть. — Давай тулуп, — скомандовала она и, немного подумав, добавила: — Двойной.

О, звёзды, помогите мне дойти сегодня до постели… или хотя бы доползти.

Я встала со льда и потёрла лодыжку.

— Ты как? — подлетела ко мне одна из знакомых грэйерш.

— Нормально, — почти не соврала я. Зарабатывать синяки стало уже привычным делом.

— Делор, поторопись! — прогремела миссис Пимм.

Она так и ждёт очередного моего провала. Давайте, ноги, не подведите меня.

Я разогналась до необходимой скорости и подпрыгнула, сделав двойной тулуп. Только, кажется, я немного не дотянула последний оборот. Ну и ладно, по крайней мере, устояла на ногах, что уже хорошо.

— Ужасно, — только и бросила миссис Пимм в мою сторону, после чего, развернувшись к одной из уайтерш, проговорила: — Давай, Мэрэдит, покажи нам двойной.

Девушка, к которой обратилась тренер, уверенно выехала на центральную часть катка, собрав на ходу свои длинные белокурые волосы в высокий хвост. В этот момент я уже присоединилась к общему строю и, услышав ободрительное «молодец» от всё той же грэйерши, стала наблюдать за блондинкой в середине поля.

Для разгона она сделала всего шесть шагов, а потом подпрыгнула и, совершив ровно два оборота, с лёгкостью опустилась обратно на лёд.

— Вот так! — воскликнула восхищённая миссис Пимм.

С трибун послышалось несколько хлопков с одиночными восклицаниями и все синхронно посмотрели в ту сторону, откуда донеслись звуки. На одной из верхних скамей зрительских мест где-то в середине ряда сидели два блэкера. Издалека их лица виднелись плохо, но нетрудно было догадаться, кто именно там находится. Фрайс довольно часто приходит под конец тренировки, чтобы забрать свою девушку, а его друг (тот, который очень любит веселиться в Моден Раунде) нередко составляет ему компанию.

Мэрэдит помахала своему парню рукой и послала воздушный поцелуй. Меня всегда удивляло, насколько сильно люди могут подходить друг другу. На мой взгляд — они идеальная пара. Мне даже немного завидно, если честно, хотя я прекрасно понимаю, что завидовать особо нечему. У меня тоже когда-нибудь появится молодой человек, который будет меня очень любить, встречать после работы и с которым мы будем гулять по парку, а также проводить совместные вечера. Он несомненно появится в моей жизни, вот только я тешу себя этими словами уже на протяжении последних четырёх лет, а его всё нет. Встретить кого-то среди учеников я уже не надеюсь. Это ещё одна причина, по которой мне так хочется скорее начать работать. Может быть, меня даже примут в офис, где основным рабочим составом являются уайтеры. И меня вполне радует расчёт, что моим парнем может быть представитель другой пастулы. Но, конечно, строить замки раньше времени не стоит, ведь, примут меня в офис или нет, зависит оттого, насколько высок будет мой результат ООЭ. Я рассчитываю на высокий балл, потому что общий коэффициент моих оценок по всем предметам составляет девять из десяти возможных. Среди пятидесяти тысяч выпускников этого года таких, как я, наберётся не больше ста. А тех, кто имеет максимальный коэффициент — десять из десяти — можно вообще пересчитать по пальцам. Насколько знаю, Фрайс входит в их число. Однако он даже с низким баллом может легко заполучить работу в офисе, а мне же для этого нужно получить статус как минимум бронзового выпускника, то есть совершить не более восьми ошибок в тесте из двухсот вопросов. Вот и провожу все вечера в библиотечном блоке — работать в офисе же хочется. Я не раз себе уже представляла, как натолкнусь там случайно на какого-нибудь уайтера, выроню что-нибудь из рук, а он поднимет и подаст мне мои вещи, очаровательно сверкнув белоснежной улыбкой. В самых смелых моих мечтах мы в итоге целуемся в каком-нибудь пустынном кабинете. Ужасно глупо, но что делать? Потребность во взаимодействии с противоположным полом есть, а возможности удовлетворить её нет, вот и приходится удовлетворять свои желания мысленно.

— На сегодня занятие окончено! — прогремел стальной голос миссис Пимм.

Все заторопились к выходу с ледяного поля; я же осталась стоять на месте, чтобы не лезть в толкучку. Как-то раз одна из блэкерш с лёгкостью снесла меня у самого борта, из-за чего я (а не она!) была удостоена ещё одним язвительным замечанием от миссис Пимм. Наверное, у той девушки вышло это случайно, но она даже не помогла мне подняться. Только лишь бросила сухое «извини» в мою сторону. С тех пор я не лезу в первых рядах к выходу, чтобы покинуть ненавистный мне каток, а спокойно дожидаюсь, когда проход освободится.

Мэрэдит, любимица нашего тренера, тоже не торопилась покидать лёд. Она покружилась на месте, затем набрала разгон и сделала тулуп. Меня всегда удивляло, как легко у неё выходят эти трюки. Кажется, как будто она вовсе не прилагает никаких усилий.

— Давай тройной! — послышался голос одного из блэкеров, спускавшихся с верхней трибуны.

Я сразу поняла, что это сказал не Фрайс. Он был более спокойным, в отличие от своего неумолкающего друга.

— Тройной увидишь на соревнованиях, Рой, — крикнула Мэрэдит и подъехала к краю ледяного поля, куда уже спустились парни.

Она махнула рукой этому самому Рою, а затем слегка перегнулась через борт и поцеловала в губы Фрайса. Он, в свою очередь, ухватил её за талию и помог перелезть через ограждение.

Всё, Ариана, не смотри, это не для твоих глаз. Неужели меня опять накрывает зависть? Ненавижу это чувство. Ощущаешь себя ещё большим ничтожеством, чем ты есть на самом деле.

Я отвернулась и поехала к выходу, где уже стало посвободнее. Уверенно встав на нескользкую поверхность, я нажала голубые кнопки на обоих коньках и все застёжки с характерным звуком расцепились, что позволило мне легко снять атрибуты катания со своих ног. Вообще, при выходе с поля следовало нажимать на коньках жёлтую копку: тогда их лезвие принимало горизонтальное положение и вплотную придвигалось к подошве, что делало из них практически обычную обувь и позволяло дойти до раздевалки, где их можно было сменить. Но я же — особый случай. Мои коньки сломались спустя несколько занятий после покупки, когда я, в попытке сделать свой первый тулуп, очень неудачно приземлилась. Зубцы лезвия с передней стороны воткнулись в лёд, и сталь просто-напросто застряла в нём, а я отлетела с разломанным коньком метра на два, вывихнув себе ногу. Я ещё хорошо отделалась, но родителям ничего говорить не стала. Майна с радостью одолжила мне свои принадлежности для катания, которые без дела валялись в её гардеробном отсеке после того, как она бросила секцию. Размер ноги у моей подруги немного меньше, чем мой, поэтому её коньки мне неплохо натирают. И каждый раз после тренировки я спешу их снять как можно скорее.

Я присела на ближайшую скамейку и поставила босые ноги на прохладный пол, чувствуя, как пульсируют стопы. Я подождала пару минут, пока спадёт напряжение, а затем не спеша направилась по опустевшему корту к раздевалкам. Часы показывали семь вечера. Мы были последней занимающейся группой, и я любила покидать зал после всех остальных, потому что эти чувства умиротворения и спокойствия, создаваемые тишиной ледового катка, расслабляли меня после насыщенных тренировок.

Я вышла в коридор и свернула в противоположную от выхода из блока сторону, которая вела к раздевалкам. Мимо меня, дружелюбно попрощавшись, прошли две уже переодетые грэйерши. Я махнула им рукой, и мой взгляд натолкнулся на двоих парней в чёрных костюмах, которые тоже шли навстречу мне от раздевалок к выходу.

Нет, только не они! И что делать? Отвернуться, словно я их не вижу? Нет, это будет глупо. Здесь же больше никого нет, как я могу их не заметить? Придумала! Нужно бросить на них безразличный взгляд. Нет, подождите, а Фрайс? Мы же теперь как бы официально знакомы. И что? Поздороваться с ним? А вдруг он меня не помнит вообще? Так, ладно, действую по ситуации.

— …а ты думаешь, чего я вечно таскаюсь с тобой сюда? — расслышала я слова Роя, когда парни подошли ближе.

— Так скажи Мэрэдит, она вас познакомит, — ответил Фрайс.

— Ты думаешь, я сам не справлюсь? — возмутился другой. — Эта девушка давно на меня глаз положила, я-то знаю.

Фрайс только усмехнулся в ответ, и между ними воцарилась тишина как раз в тот момент, когда мы уже подходили друг к другу. Я вскинула голову и тут же натолкнулась на два блэкерских взгляда.

— Привет, — улыбнулся Фрайс, глядя на меня.

Привет? Это он сейчас сказал? Мне сказал? Может, послышалось?

На секунду я даже потеряла дар речи от удивления, но быстро взяла себя в руки.

— Привет, — пролепетала я дурацким смутившимся голосом.

Он улыбнулся, а затем его взгляд зацепился за коньки, болтающиеся в моей правой руке. В этот момент они прошли мимо, но я почувствовала, как блэкер обернулся, чтобы посмотреть, в чём я добираюсь до раздевалки. Видимо, этот вопрос заинтересовал не только Фрайса, потому что буквально через пару секунд после того, как они прошли, я услышала тихий смешок его друга.

О, звёзды, за что же вы меня так не любите?

***

— Добрый вечер! — крикнула я из захожей комнаты, вернувшись в свой квартирный отсек.

— Здравствуй, солнышко, — послышался голос отца из основной комнаты.

Я сняла обувь и положила её в очистительную ячейку.

— Ты одна? — снова послышался голос отца.

— Да, пап. А где все? — спросила я, входя в зал.

Он сидел за столом с пустой тарелкой около себя и что-то разглядывал в ин-те. Я чмокнула его в щёку и присела рядом.

— Мама на работе, а твой брат на курсах, — ответил он, устало вздыхая.

— Какие курсы? Опять технологии? — догадалась я.

— А что же ещё? — усмехнулся отец.

— Ты поел? — спросила я, придвинув к себе его пустую тарелку.

— Нет, только собирался, но мне позвонили из отдела, — сказал он, прокручивая в руке ин-ту.

— Они хоть что-нибудь могут сделать без тебя? — вздыхая, проговорила я, после чего встала и подошла к кухонному шкафу, чтобы достать смесь.

Смесь — это такая гадость, которая заменяет еду. В ней есть все необходимые для организма компоненты. В день нужно съедать как минимум один пакетик такой смеси. А ещё лучше — ничего, кроме неё, больше не есть. Говорят, что пища, которой мы питаемся, не удовлетворяет потребностям нашего организма и даже отравляет его. Если честно, мне с трудом в это верится, ведь люди же питались как-то раньше этой едой, и ничего — жили да здравствовали.

Я поставила перед отцом тарелку с разбавленной смесью, а сама прошла к дивану.

— Ты не будешь? — спросил он, глядя, как я включаю транслятор, что занимал всю противоположную стену.

— Не-а, — помотала я головой.

Экран загорелся, и на нём большими буквами появилась надпись «Глорес».

— Мама не собиралась ничего готовить, — сказал он, обеспокоенно глядя на меня.

— Значит, ничего не поем, — вздохнула я.

Он отложил ложку в сторону и повернулся ко мне.

— Так нельзя, Ариана. Ты давно себя видела? У тебя и так с весом недобор, а ты ещё и моришь себя голодом перед экзаменом, — возмущённо проговорил отец.

— Я не морю себя голодом, пап, — попыталась я его успокоить. — Просто не хочу, правда.

Он посерьёзнел и отодвинул тарелку к середине стола со словами:

— Значит, и я не хочу.

В этот момент в захожей комнате послышалось шуршание. Отец с долей злости посмотрел на меня, но больше ничего не сказал относительно поднятой темы.

— Аллен, — позвала я, и тут же в дверях показался мой младший брат.

— Представляешь, что я узнал, Рина?! — тут же воскликнул он. — Привет, пап, — добавил Аллен, увидев сидящего за столом отца. — Так вот, самая верхняя точка Пирамиды — это принимающий антенный аппарат. И знаешь, откуда на него поступают сигналы?

Он запрыгнул на диван рядом со мной и с трепетным ожиданием уставился на меня своими огромными голубыми глазами, что были очень похожи на мои.

— С суши. Это логично, Аллен, — проговорила я.

— Да! То есть, нет! Ну, вернее, не только. Пап, а ты как думаешь? — повернулся он к отцу, который так и не притронулся к тарелке со смесью.

— С космических кораблей, — в один голос проговорили мы с отцом.

— Ага, представляешь? — Он снова направил свой восторженный взор на меня.

— Очень даже представляю, а как же иначе? — улыбнулась я и притянула младшего брата к себе, потрепав и без того лохматые каштановые волосы.

Он вырвался из моих рук с недовольным бурчанием и подбежал к столу.

— Я такой голодный. Чьё это? — спросил Аллен, указав на тарелку. — Я это съем, — не дожидаясь нашего с отцом ответа, сказал брат, после чего ухватил ложку левой рукой и, даже не подумав сесть на стул, начал уплетать невкусную смесь за обе щеки.

— Научил бы и сестру свою так же питаться, — сказал отец, настроение которого явно изменилось в лучшую сторону после прихода Аллена.

Вообще-то, и у меня настроение сразу поднялось. Мой двенадцатилетний брат был одним из тех редких чудо-человечков, которые заряжали всех вокруг своим позитивом.

— А что такое? — спросил Аллен, не отрываясь от трапезы.

— Да вот, не ест ничего.

Брат вопросительно посмотрел на меня. Я слегка ему подмигнула, и он, сделав кивок, перевёл взгляд на отца, проговорив:

— Ей и не надо, а то растолстеет и точно никогда не найдёт себе парня.

— Аллен! — воскликнула я, подскочив с дивана.

Вот маленькая зараза. Сейчас ещё отец подумает, что я из-за этого не ем.

В тот же момент послышался короткий сигнал, и надпись на экране транслятора сменилась картинкой.

— О, новости, — встрепенулся брат, отставляя пустую тарелку в сторону и усаживаясь наконец-таки на стул.

Отец пропустил последние слова сына мимо ушей и, облокотившись на спинку стула, сказал мне:

— Надеюсь, это была шутка насчёт парня.

— Ну конечно, пап, — поговорила я, подходя к столу.

— Ладно, — поверил он на слово и спросил: — Посмотришь новости?

— Нет, у меня ещё много заданий. — Я ухватила со стола тарелку и, пройдя к кухонной стойке, убрала её в очистительный отсек. — Расскажешь, если будет что-то интересное.

— Я расскажу, — вставил брат, пробарабанив ладонями по столу.

Я направилась в свою комнату и, проходя мимо Аллена, снова взъерошила ему волосы. На этот раз он не попытался увернуться, а лишь недовольно буркнул, не отрывая взгляда от экрана:

— Я тебе отомщу.

Я тоже посмотрела на транслятор, где главный вещатель сообщал о всех новостях минувшего дня. Картинка сменилась, и на ней появились семь глав города, которые сидели за длинным стеклянным столом и вели какую-то беседу. Среди них я сразу разглядела Саймона Фрайса — отца моего «нового знакомого». Не знаю, почему взгляд пал именно на него.

Экран вышел из моего поля зрения, так как я перешла в коридорчик, ведущий к спальням. Когда я подступила к своей комнате, дверь бесшумно отъехала в сторону, впуская меня в небольшую, но уютную обитель. Не успела дверь спальни закрыться, как по нашему квартирному отсеку пронёсся звонок, известивший о том, что к нам пожаловали гости.

— Иди к себе, Аллен, — расслышала я приглушённый голос папы за стеной.

По всей видимости, пришли к отцу, и, скорее всего, это были его коллеги по работе, ведь только в таких случаях он отправлял нас с братом по своим комнатам.

Я устало плюхнулась на кровать и уже хотела расслабиться, как кто-то забарабанил по двери в мою комнату с наружной стороны.

— Аллен, твоя комната дальше, — попыталась я спровадить брата, чтобы спокойно насладиться тишиной и одиночеством.

Очередные стуки в дверь дали понять, что у меня этого не выйдет.

— Глорен, открой дверь, — со вздохом проговорила я.

— Да, мисс, — не смел ослушаться меня компьютер.

Проход практически бесшумно открылся, и в комнату влетел Аллен. Он подскочил к моему рабочему столику, схватил с него какой-то предмет и поспешил подставить его между стеной и дверью, чтобы последняя не смогла плотно закрыться. Он довольно часто делал что-то необъяснимое, поэтому я молча и уже без особого удивления наблюдала за его действиями.

— Подслушивать нехорошо, — наставительно проговорила я, когда догадалась, что задумал брат.

— Вот и не слушай, — отмахнулся он, прикладывая ухо к узкому пространству в дверном проёме.

Я правда не хотела подслушивать беседу отца с его коллегами, но не зря же Аллен выбрал именно мою спальню — она располагалась ближе всего к залу, поэтому слышимость из главной комнаты была хорошая.

— … и команда уже занялась поисками локализации утечки, — расслышала я приглушённые слова одного из коллег отца, когда мы с Алленом оба замолчали.

— Есть вероятность того, что неправильно были рассчитаны объёмы поступившей загрязнённой и очищенной воды? — спросил мой папа, голос которого звучал суровее обычного.

— Всё было не раз перепроверено, поэтому ошибку в расчётах уже исключили, — послышался второй незнакомый голос.

В этот момент Аллен повернул голову в мою сторону и бросил на меня ошеломлённый взгляд. Могу поспорить, на моём лице читались примерно те же эмоции, ведь, стоило мне услышать что-то о проблемах или поломках в функциональном устройстве Пирамиды, у меня начинали трястись коленки.

— Закрой дверь, Аллен, я не хочу…

— Тс-с-с, — шикнул на меня брат, приложив указательный палец к губам.

— Я связался с секретарём глав города, — вновь послышался голос отца, — беседа с ним состоится через час.

— Все отчёты подготовлены, — ответил один из гостей, — как только станет известно что-то ещё, мы тут же доложим.

На этом моё терпение вконец иссякло. Поднявшись с кровати, я прошла к двери и, толкнув Аллена в сторону, убрала предмет, сдерживающий дверь. Та плотно закрылась, поэтому недовольства брата, которые он немедленно поспешил выразить, никто не услышал.

— Молчи, Аллен, это не для наших ушей, — попыталась я его утихомирить.

— Какая разница? — парировал он. — Как будто кому-то хуже оттого, что мы знаем.

— Если отец отправил нас по комнатам, значит, он не хочет, чтобы мы знали. А захочет — сам скажет.

— Отстань, — только и отмахнулся брат, поняв, что со старшей сестрой спорить бесполезно.

Он сел на стул за моим рабочим столом и обиженно сложил руки на груди. Я же, вспомнив тему разговора отца с его коллегами, странно поёжилась, будто бы от холода.

— Не люблю все эти дела, — поникшим голосом проговорила я, возвращаясь в свою кровать.

— Да всё нормально, — поспешил успокоить меня Аллен, — будь что-то серьёзное, Глорен бы давно уже била тревогу.

— Почему-то сильно в этом сомневаюсь, — покачала я головой. — Кому нужно наводить панику среди людей?

— Не доверяешь компьютеру, доверься отцу. Если он не спешит каким-либо образом вывезти нас из города, значит, всё нормально, — с умным видом заключил брат.

— И в самом деле, — согласилась я. — Подумаешь, небольшая утечка воды. За восемьдесят лет наверняка и не такое случалось, — попыталась я настроить саму себя на позитивный лад.

Глава 6. Моден Раунд

Мы с Мэрэдит вышли из бойла на стоянке самого модного клуба города. На моей руке завибрировал гаджет и я нажал значок «Принять входящий», отчего тут же на экране наручного сота появилось лицо Роя.

— Эй, может, вы поторопитесь?! Хватит уже целоваться! — под оглушающий рёв музыки крикнул в гаджет друг.

— Мы ещё не начинали, — влезла Мэрэдит в объектив камеры.

— Уже здесь, Рой, — сказал я как можно громче, чтобы он услышал.

— Я вижу! Всё, давайте! — На этих словах его лицо исчезло с экрана.

Я подошёл к настенному автомату при выходе со стоянки и вставил в него ин-ту.

— Платёж осуществлён, — сказал компьютерный голос, возвращая мне карточку.

Я положил её обратно в карман и отступил на пару шагов назад, равняясь с Мэрэдит.

Белые ворота начали подниматься, выпуская искусственное освещение в темноту ночи. Вода в нескольких метрах под ногами билась о грань Пирамиды, расплёскивая брызги, а прямо перед нами появился стеклянный помост, ведущий к огромной крутящейся сфере, словно подвешенной в воздухе. На самом деле снизу из воды к клубу подходило крепление, которое в то же время и крутило шар, но его не было видно. Иногда океан поднимался на несколько уровней, тогда основание клуба тонуло в его водах, как бы держась на плаву.

Когда мы взошли на помост, стеклянная сфера начала останавливаться. Она переливалась разными цветами, а внутри неё, выше срединной линии, веселилась молодёжь. Над головой открывалось небо, но звёзд видно не было из-за яркого света, которым мерцал клуб. От солёного воздуха и ощущения лёгкого ветерка, окутывающего тело, даже немного закружилась голова.

Сфера остановилась, пристав входом к краю помоста, и прозрачная дверь отъехала в сторону, впуская нас в предклубное помещение. Из-за звуконепроницаемых стен музыки слышно не было. Как только дверь за нами встала на место, сфера вновь медленно начала набирать обороты.

— Привет, Леон! — воскликнул кто-то из моих знакомых, вышедших сюда перевести дух.

— О, Леон, — послышался голос из другой компании, стоящей почти у самого входа в танцзал.

Я приветственно кивнул в обе стороны, а Мэрэдит взяла меня за руку и потянула к следующей двери. Некоторые из присутствующих девушек бросили на неё оценивающий взгляд, но Мэрэдит не обратила на это никакого внимания. Она уже привыкла ко всей ненависти и зависти, которые порождались близким общением со мной, да и вообще значительным превосходством Мэрэдит над другими. Каждая вторая желает быть на её месте, и среди них встречаются очень даже хорошие девчонки, но я ведь не могу разорваться. Честно говоря, такое внимание со стороны противоположного пола уже начало мне немного надоедать. Это, пожалуй, одна из тех многих причин, по которой я не хочу расставаться с Мэрэдит — все знают, что у меня есть девушка, и поэтому количество попыток завоевать моё сердце уменьшается вдвое.

Мы вошли в клуб, и в ушах тут же зазвенела громкая музыка. Сфера была переполнена, и мы не останавливаясь прошли к VIP-зонам.

— Сюда, мистер Фрайс, — сказал один из охранников, открывая перед нами тонированную дверь.

Мы вошли внутрь, где наша компания уже давно начала веселье без меня и Мэрэдит. На светящемся диванчике, слившемся своим основанием с полом, а спинкой — со стеной, сидела Морал Блэк — моя хорошая подруга, которая принимала участие со мной на последней учебной конференции. Рядом с ней попивала свой пламер светловолосая уайтерша по имени Ильнора, которая также являлась неизменным членом нашей тусовки. На столике перед ними стояли пустые бокалы из-под различных напитков. На танцполе под лектохаос зажигали все остальные, а это: блэкер Верн Диппен — племянник Ларгена Диппена, яростный любитель всякой техники и электроники; блэкерша с фиолетовыми волосами Сайнея Версаль, которая очень любит экспериментировать со своей внешностью; уайтер Гароль Бэлтон — парень Ильноры; и, разумеется, завсегдатый тусовщик, душа нашей компании — Ройман Краммер, он же просто Рой. Увидев нас с Мэрэдит, он подошёл к барной стойке и нажал на автомате значок пламера. Тут же машина выдала напиток оранжево-голубого цвета.

— Я не буду, Рой, завтра конференция, — сказал я, подходя к другу.

— Ты думаешь, я тебя спрашиваю? — усмехнулся он. — Трезвым сюда вход воспрещён! — Рой сунул мне в руку бокал, а сам приготовил ещё один такой же коктейль для Мэрэдит.

— Если мы завтра проиграем, это будет твоя вина, — сказал я и сделал глоток.

— Всю ответственность беру на себя. — Он протянул напиток моей девушке, слегка пролив его на пол, а затем извлёк из автомата последний для себя.

— Сколько ты уже выпил? — обеспокоенно спросил я у пошатывающегося друга.

— Я — Краммер — поглотитель пламеров! — зловещим голосом воскликнул Рой, после чего развернулся и пошёл обратно к танцполу, бросив напоследок слова: — Ты всерьёз думаешь, что я считаю бокалы?

Я безнадёжно покачал головой и сделал ещё один глоток. Горячий напиток обжёг горло и просочился вниз. Почти моментально я почувствовал головокружение, а также некую лёгкость в ногах.

— Пойду сяду, — сказал я Мэрэдит и направился к дивану.

— А я потанцую, люблю лекто, — бросила она и, оставив свой напиток на барной стойке, присоединилась к остальным на танцполе.

Морал и Ильнора о чём-то беседовали, а когда я подошёл, обе приветственно махнули мне рукой. Опустив свой бокал на заставленный стол, я сел на диван, отчего его подсветка моментально сменилась с жёлтого цвета на зелёный.

— Ты один? — спросила Морал, придвигаясь ко мне.

Я бросил на неё удивлённый взгляд, проговорив:

— С Мэрэдит, вообще-то.

— Да я не про неё, — немного вспыльчиво проговорила подруга. — Викториан ничего не спрашивал обо мне?

А, мой ненормальный братец. Точно, она же без ума от него.

— Я его вижу реже, чем ты, Мо, — усмехнулся я.

— И вы даже не перезваниваетесь? — раздосадованно спросила Морал, затем резко добавила: — И хватит звать меня Мо.

— О чём нам с ним говорить, Мо… рал? — поспешно добавил я, столкнувшись со злостным взглядом её серых глаз.

— Не знаю, вы же братья, вам виднее! — вдруг вспыхнула подруга.

— Да мы ладим не лучше, чем ты с каким-нибудь грэйером, — только и усмехнулся я в ответ.

Морал поморщилась при упоминании ненавистной ей пастулы и отодвинулась обратно на прежнее место.

Я взял со столика свой напиток и, сделав большой глоток, откинулся на сливающуюся со стеной спинку дивана. Тонированные стекла VIP-зоны не позволяли любопытным посетителям клуба наблюдать за тем, что происходит внутри. Но мне отсюда прекрасно был виден главный танцпол на «свободной зоне», который ломился от натиска блэкеровской и уайтеровской молодёжи. Иногда в толпе мелькали даже грэйеры, но почему-то с каждым моим морганием их становилось всё больше… и больше… ещё больше. Чёрные и белые цвета за стеклом слились в сплошной серый оттенок в моих глазах от действия пламера. Я помотал головой и перевёл взгляд на окно с левой стороны. Там за стеклом чернело беззвёздное небо… А нет, вот звезда, и вот ещё несколько, их много… очень много. Да что такое! Я закрыл лицо руками, буквально чувствуя, как музыка отдаётся эхом в каждой клеточке моего тела. Я даже ощущал кручение сферы, хотя, как правило, этого не замечаешь, разве что при выходе из клуба. Внутри меня всё горело и в то же время леденело… Лёд, так много льда. По нему скользят чьи-то коньки, а теперь эти же коньки просто болтаются в руках… В руках босоногой бегуньи. «Привет, — сказал её голос в моей голове и тут же растворился в следующих фразах: — Она пожелала всего доброго. Я всегда ей отвечаю. … Делор». Подожди, а имя? Как твоё имя? «Можно просто… Ариана», — отозвался голос в ответ. Да, точно, Ариана. Так, стоп!

Я открыл глаза — перед ними всё плыло, но постепенно предметы стали приобретать свои истинные очертания. Мой бокал оказался почти пустым. Когда я успел его выпить?

Ко мне подлетела Мэрэдит и плюхнулась на диван, отчего он вспыхнул новым цветом (на этот раз голубым). Она закинула на меня ноги и, прильнув к самому уху, спросила:

— С тобой всё в порядке? — По-моему, она даже слегка коснулась губами моей кожи.

— Ага, — в экстазе проговорил я, закрывая глаза. — Давай ещё…

Она вновь коснулась губами уха, а затем мелкими поцелуями добралась до губ, повернув моё лицо навстречу своему. Я открыл глаза и столкнулся с опьянённым взглядом её синих глаз. Нет, подождите. Почему синих? У неё же карие. Я отстранился и несколько раз поморгал.

— Что? — озадачилась Мэрэдит моим действием. Тем временем цвет её глаз пришёл в норму.

— Ничего, — ответил я и вновь прижался к пухлым губам своей девушки.

Моя рука скользнула вниз по её талии на бедро, а она запустила пальцы в мои волосы, крепче впиваясь поцелуем. По телу начало распространяться блаженное чувство, сосредотачиваясь в нижней части тела. Она запрокинула голову назад, и я по шее начал спускаться ниже, прижимая её бёдра к себе.

— Эй-эй, тише, ребят! — где-то отдалённо послышался голос Роя. — Если уж так невтерпёж, то найдите себе свободную зону! — рассмеялся он.

Мы с Мэрэдит оторвались друг от друга, но по телу не переставал гулять соблазн.

— Хочу… тебя, — сбивчиво и тяжело дыша, проговорил я, после чего она встала и повела меня к выходу.

Глава 7. Голосую за…

Я вошла в аудиторный зал и, отыскав глазами Даррена, который сидел за судаторским столиком в первом ряду, направилась к нему. Народу собралось уже довольно много, так как до начала конференции оставалось чуть больше десяти минут, о чём вещали часы на центральном экране. Я машинально окинула взглядом командные столы: уайтеры были уже в полном составе, а среди блэкеров не хватало ещё троих, причём никого знакомого из тех, кто присутствовал, я не увидела.

— Давно ты здесь? — спросила я у друга, усаживаясь за соседний столик почти на самом краю ряда.

— Нет, только пришёл. — Он огляделся, ища кого-то глазами. — А Майна? Она сказала, что придёт с тобой.

— Передумала, — ухмыльнулась я, а затем передразнила её голосом: — «Не хочу слушать эти нудные разговорчики».

— Правильно! Вот и нужно же было тебе меня сюда затащить. Сейчас бы преспокойненько готовился дома к экзамену.

— И оставил бы меня здесь одну? — возмутилась я.

— Да зачем оно тебе вообще нужно? — вопросом на вопрос ответил Даррен.

— Что значит «зачем»? Знаешь, сколько баллов дают за судаторство?

— Десять! — воскликнул мой друг. — И что я куплю на десять баллов?

— Ну, не знаю. Может, рубашку? — предложила я, глядя на его почти побелевший от чисток свитер.

— Да? Как думаешь, какого цвета? — Он наигранно почесал подбородок, как бы задумавшись, после чего проговорил: — Серый подойдёт? Какой смысл покупать сто одежд одного и того же цвета?!

В чём-то он прав, но мне, как девушке, его не понять, поэтому я просто возвела глаза к потолку.

— Только не надо теперь меня обвинять в том, что я отняла у тебя драгоценное время.

— Да ладно, всё нормально, — смягчился Даррен. — Раз уж я здесь, отомщу как следует блэкерам за их прошлый выигрыш. — На этих словах он злорадно потёр ладонь о ладонь.

— А когда же будешь мстить уайтерам за то, что они голосовали за блэкеров, а не за нас? — рассмеявшись, спросила я.

— Буду мстить по очереди, — подумав, сказал он и уткнулся в экран на своём столе.

Мимо нас прошла компания блэкеров, и один из них занял третье место за командным столиком. Два кресла по-прежнему пустовали. Те ребята, которые сидели на трёх других, не были в команде в прошлый раз — я точно помню. Неужели, весь их состав сменился? Да нет, не может быть такого. Без Фрайса и той черноволосой им далеко не уйти. Тогда где же они? Я взглянула на часы, которые показывали четыре минуты до начала. За прошедшее время зал заполнился почти до отказа, ведь не менее четырёхсот учеников последней ступени решили посетить образовательную конференцию. Мистер Мертон уже занял своё место за стойкой и готовился к вступлению. По его выражению лица было видно, что и он беспокоится по поводу отсутствия двух участников блэкеровской команды.

Давай же, Фрайс. Десять баллов — это и в самом деле слишком маленькая плата за два с половиной часа впустую выброшенных из жизни. Я хочу услышать реально стоящую этого времени дискуссию… И поздороваться с тобой ещё разок.

Мистер Мертон посмотрел в сторону входа и слегка кому-то кивнул, зафиксировав время на своём компьютере. Я обернулась и увидела черноволосую подружку Фрайса, а следом и его самого собственной персоной. Нет, подождите, там кто-то ещё. За двумя блэкерами шла уайтерша со светлыми волосами. Конечно, Мэрэдит.

Всё, Рина, забудь насчёт «поздороваться ещё разок» — сегодня ты в пролёте. Я развернулась обратно и посмотрела на экран — одна минута. Да вы, ребята, сама пунктуальность.

Мэрэдит осталась где-то позади, а блэкеры прошли к последним свободным местам за своим командным столом. Вид у них, мягко говоря, был потрёпанный. Особенно у Фрайса. Ты бы хоть причесался, дружок.

Словно услышав мои слова, он пригладил на голове волосы одной рукой и что-то сказал своей подруге. Она, видимо, хотела ему ответить, но её перебил голос Глорен, пролетевший по всему залу.

— Конференция началась, — возвестил компьютер, и аудитория затихла.

— Приветствую вас, дорогие ученики, — начал мистер Мертон. — Сегодня мы заканчиваем наш ежегодный конференционный курс. По итогам двух предыдущих симпозиумов команда грэйеров в общем счёте набрала сто сорок шесть очков, обыграв в первом туре уайтеров со счётом семьдесят девять — семьдесят один и уступив победу блэкерам со счётом восемьдесят три — шестьдесят семь во втором туре.

Пока профессор говорил, на экране позади него транслировалась видеосъёмка с предыдущих конференций. Через каждый второй кадр на экране так или иначе мелькало моё лицо, отчего мне даже стало немного не по себе.

Я бросила быстрый взгляд на Фрайса, чтобы проверить, наблюдает ли он за съёмкой на экране. Наблюдает…

— Сегодня бороться за победу в интеллектуальном поединке будут уайтеры, имеющие семьдесят одно очко, и блэкеры, счёт которых составляет восемьдесят три очка. — Он поочерёдно посмотрел на команды с левой и с правой стороны от себя, а затем обратился в зал: — Тема сегодняшней конференции — происхождение человека.

— О-о-о, — загудела аудитория. Кажется, я даже услышала восторженный голос Даррена.

— Да-да, мои дорогие ученики, — усмехнулся преподаватель. — Данная тема интересна ровно настолько же, насколько и спорна. Участники команд подготовили дискуссионный материал по пяти пунктам: креационизм, эволюция, эксперимент, внешнее вмешательство, пространственные аномалии. Команда уайтеров приведёт доводы в пользу данных теорий, а команда блэкеров попытается опровергнуть их слова. Что ж, дамы и господа, начнём, пожалуй, с самой древней и наиболее распространённой теории в наземной культуре — креационизма. Уайтеры, вам слово, — проговорил мистер Мертон, обращаясь к команде по правую руку от себя, и сразу же их белые столы засветились зелёным цветом.

Вступительное слово взяла незнакомая мне брюнетка. Я старалась слушать как можно внимательнее, чтобы честно исполнять роль судатора. Тема была выбрана в самом деле интересная и довольно легко поддающаяся дискуссиям. Я бы с удовольствием порассуждала об этом с Фра… то есть с командой блэкеров. А хотя, что тут скрывать? Он же у них голова. Только, судя по его виду, боюсь, что сегодня самый умный участник будет отмалчиваться. Кто же вечер перед конференцией проводит в клубе, Фрайс? Кто угодно, но только не отличник твоего уровня. Ты ещё ночь перед экзаменом там проведи; я посмотрю потом, как ты в городской парламент попадёшь. Будешь работать где-нибудь в офисе, в соседнем от меня кабинете.

При этой мысли почему-то лицо воображаемого мной уайтера, на которого я всегда как бы случайно натыкаюсь в офисе, приобрело в моей голове реальные черты, а одежда сменила цвет с белого на чёрный. Мозг, ну что ты делаешь? Утихомирь там мою фантазию. Тут вообще-то ведётся серьёзный разговор, а ты мне подсовываешь всякие непристойные картинки. Фрайс лишь поздоровался со мной, так что не выдумывай!

Столы блэкеров загорелись зелёным, и я встрепенулась в ожидании послушать лидера их команды.

— Кто отвечает? — спросил мистер Мертон.

«Фрайс, Фрайс», — скандировали нейрончики в моей голове.

Черноволосая блэкерша нажала на кнопку, и только её стол сменил цвет на зелёный.

— Так, Морал, слушаем тебя, — сказал профессор.

Морал? Вот, как её зовут. Нужно будет запомнить.

Она начала говорить, а я слушать. Нет, правда, я слушала. И посмотрела на Фрайса всего-то шесть раз… А, нет, уже семь.

И чего я вечно на него пялюсь? Он же мне не нравится. Честно, не нравится. Просто интересно за ним наблюдать, как за важной персоной. Хотя чего в нём такого важного? Подумаешь, сын главы города — он не один такой. Подумаешь, умный — я тоже умная. Подумаешь, красивый — да не такой уж вообще-то и красивый… Хотя нет, красивый на мой вкус. И на вкус ещё десяти тысяч девчонок. Ох, и повезло же Мэрэдит. Вообще-то она и сама ничего. Пусть эта блондинка и не обладает таким умом, как я, зато она очень общительна, жизнерадостна и доброжелательна, а вдобавок здорово катается на коньках.

Ещё один столик блэкеров загорелся зелёным.

— Я хотел бы добавить, — сказал незнакомый мне блондин из их команды.

Фрайс, а ты не хочешь ничего добавить? Для чего я тут сижу, по-твоему?

Этот парень ещё минуть пять говорил что-то мало весомое, поэтому я особо не вслушивалась. М-да, блэкеры чего-то совсем сдулись. Проголосую в пользу уайтеров. Может, проигрыш в первом раунде растормошит «чёрных» ребят.

— Итак, судаторы, — начал мистер Мертон, когда ученики закончили говорить, — вы услышали обе команды, и дело остаётся за вами, кому из них отдать свой голос. Нажимая плюс, вы голосуете в пользу уайтеров, нажимая минус, вы отдаёте голос блэкерам. Прошу, приступайте.

Я занесла руку над значком плюса на экране своего стола, но помедлила с нажатием. Копилка уайтеров росла вверх быстрее, чем копилка блэкеров, а значит, далеко не я одна посчитала, что выступление их было неудачным. Я же обещала быть честным судатором, так что получай, Фрайс.

Мой палец опустился на значок плюса с левой стороны экрана, что прибавило уайтерам один голос. Я вскинула голову и тут же взгляд столкнулся с зелёными глазами черноволосого парня из блэкеровской команды, отчего сердце в груди даже слегка подпрыгнуло. Я сразу отвела взгляд, уставившись на центральный экран, который вывел общий результат голосования на обозрение всей аудитории. 13:17 в пользу уайтеров.

Далее профессор начал что-то говорить, плавно переходя на второй пункт беседы. На этот раз первыми начали блэкеры, а именно — Морал.

Я никак не могла сосредоточиться на её словах. Из головы не выходил взгляд Фрайса.

Он что, смотрел, куда я нажму? С того места, где он сидит, картинка моего экрана не видна, но, если быть внимательным, можно определить, за кого проголосовал судатор по тому, в какой стороне экрана был нажат значок. Слева — плюс, справа — минус. Он наверняка увидел, как я занесла руку над левой стороной. Ещё же так долго думала! Конечно, я ему ничем не обязана, но всё равно стало как-то стыдно. Нужно будет исправиться в следующий раз.

Мне повезло, так как ответ блэкеров во втором пункте и в самом деле оказался более впечатляющим, чем ответ уайтеров. Поэтому я без угрызений совести нажала на минус в следующем голосовании, смело пополнив счёт блэкеров. Не знаю, смотрел ли Фрайс на этот раз, куда я нажимаю, но на всякий случай в последующие два раза я так же проголосовала в пользу блэкеров. Не уверена, что их ответы были очень сильными, но что делать? Это, так скажем, благодарность за его приветствие пару дней назад.