16+
Старый дом

Объем: 26 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Старый дом

Начало рассказа разворачивается в 20-е гг прошлого века в деревне на берегу Амура. Зажиточный крестьянин Прохор Баканов узнаёт от своего родственника, что «за ним скоро придут раскулачивать». Наскоро собрав пожитки, Прохор с семьей собирается бежать за кордон. «Добрый советчик» Гурьян подсказывает «другу», что «всё ценное лучше припрятать», а он потом поможет ему ценности переправить через «верного человека». Прохор ведётся на хитрость Гурьяна и оставляет накопленное за многие годы семьей богатство, прикопав клад в подвале и попросив, при помощи старого ритуала, домового за ним присмотреть. Но бежать Прохору с семьей не удалось: всех забрали. Гурьян же полез ночью за кладом и нарвался на домового, а тот его, как следует, вздул. После этого случая у дома появилась дурная слава. Никто там не мог ужиться. А потом и вовсе, дом под библиотеку и клуб переделали. Только душа дома — большой рыжий кот, никуда не ушёл, верный договору с человеком.

В голодное военное время в доме поселилась молодая учительница с дочкой. Катя, совсем малюткой отправленная в детский дом, и не знала, что когда-то жила в этом доме. А Домовой её узнал и стал помогать. Так и выжило маленькое семейство с помощью «рыжего спасителя». Война закончилась, и Катя уехала с мужем в Среднюю Азию, покорять Голодную степь.

И вот уже 2000-е. Молодая женщина ищет работу. Её жизнь не сложилась, муж погиб в автокатастрофе, а семью надо содержать. Как Мария надеялась, что переезд в Россию из Средней Азии даст её семье шанс на светлое будущее! После долгих поисков она находит объявление в интернете: мужчина ищет домработницу в новый дом. Маша соглашается и переезжает с сыном в отремонтированный новым хозяином старый дом с домовым. Пережив в доме разные приключения и подружившись с рыжим хранителем, Маша обретает долгожданный покой и достаток.

***

— Выпьем, Гурьян! — горестно опустив голову, предложил уже изрядно захмелевший Прохор Баканов, — крепкого сложения, темноволосый мужик. Прохор слыл одним из самых богатых в Богулёве — большом селе, расположенном недалеко от Хабаровска. Добро он своё наживал, как и отец, работая на приисках. Скопил капиталец, земли прикупил, скотинку — расширил предками завещанное хозяйство, семьёй обзавёлся. А тут революция случилась… Новым властям зажиточный единоличник был как кость в горле.

— Отчего ж не выпить, кум дорогой? — тихо ответил Гурьян, щуплый, светловолосый, одетый в кожанку мужичок.

В этот момент в светлицу вошла Аксинья — жена Прохора, женщина видная, высокая, светлоглазая и, поставив на стол закуску, внимательно посмотрела на кума. Гурьян от её взгляда весь сжался.

— Иди, Аксинья, иди. Нам с кумом потолковать о делах надо. Не женское это дело, — обратился Прохор к жене. Женщина покачала головой и вышла.

— Да ты ешь, — Прохор вернулся к разговору с Гурьяном. — Аксинья на зиму грибов, капусты засолила. Всему пропадать теперь… Всё, что бог дал… что нажито было тяжким трудом… Эх! — он махнул рукой.

— Прохор, слышь, бежать вам надо. До границы рукой подать. Ну, а новая власть — она, брат, строгая. Как им объяснишь, что ты хороший, работящий мужик, а не мироед какой-то? Кулак, ты и есть кулак для них. Вон, домину какую отгрохал, — с плохо скрываемой завистью пробормотал Гурьян, недобро блеснув глазами. — Ты мне не чужой, кум. Детишек твоих жаль, пропадут без тебя! Решайся! А я мужика одного знаю, верного, живёт в Леоново. Он все тропы знает. Как началось раскулачивание, многих уже перевёл на ту сторону. Этим и живёт. Одно запомни, кум — скарб не бери, идти надо налегке, деньжат возьми, а золотишко, ценности какие, это припрячь! У тебя ведь имеется… ех-хе-хе. На границе, если не повезёт, всё отберут. Как всё уляжется, вернёшься потихоньку и заберёшь. А с деньгами, да на новом месте — крылья расправишь, заживёшь!

— Гурьян! Если выйдет, всю жизнь бога за тебя молить буду! Спаситель ты наш! — пьяный Прохор попытался его поцеловать, но Гурьян брезгливо отвернулся, придержав кума рукой.

— Ладно, ладно. Чай не чужие будем. Мужика Карасём кличут. Хата его первая, как в село въезжаешь, на отшибе. Скажешь — от меня.

Прохор согласно кивнул.

Улыбаясь своим мыслям, Гурьян вышел из дома. Потянулся на крыльце и зашагал к своей хате. «Дело сделано, — размышлял он. — Сейчас Прохор кинется свои побрякушки прятать, а я, как их заберут, в доме пошарю, да и найду клад».

Гурьян, исполняя обязанности писаря при новой власти, знал, что в ОГПУ выписан ордер и одна дорога ждёт семейство Бакановых — в лагеря. Завтра за ними придут. И в его же обязанности входит дом опечатать, до особого распоряжения.

«Как опечатаю, так и распечатаю. А клад найду, так опять опечатаю, и никто не узнает. А потом уеду из села куда подальше, да заживу по-людски», — думал Гурьян.

***

В эту ночь Аксинья Баканова спала плохо, её мучали кошмары. Очнувшись от одного из них, она слезла с полатей и вышла босиком в сени, испить водицы. В сенях её встретил Мурзик, рыжий кот, и начал тереться о ноги. Когда Аксинья напилась воды из ковшика и уже собиралась возвращаться в избу, Мурзик как-то странно мяукнул. Аксинья взглянула — а где Мурзик-то? Оглядела сени — нет никого. Только в углу что-то тёмное и мохнатое шевелится и глухим голосом тихо бубнит:

— Хозяйка! Дорога дальняя всему твоему семейству предстоит. Только ты смотри, позаботься о том, чтоб серебро ваше да злато фамильное здесь остались, в тайнике. Нельзя вам их с собой брать. Возьмёте — все равно потеряете. А оставите здесь — сгодятся они в трудную годину. Может вам, а может детям вашим и внукам. А уж я посторожу, не волнуйся.

Аксинья сразу сообразила, что это был домовой, который любил иногда под видом кота Мурзика путаться под ногами, да молоко парное клянчить.

Сказал и пропал, как не было. Мурзик опять о ноги трётся, мурлычет.

Вернулась Аксинья на полати, легла, а сон нейдёт. Да ещё Прохор рядом расхрапелся, заливается соловьем. Только ближе к утру забылась Аксинья. Проснулась — уж и не разобрать, сон то был, или нет. Однако, мужу всё рассказала. Тот, зная, что Аксинья баба толковая и частенько видит то, что другим неведомо, согласился оставить ценности в тайнике, с собой же взять самую малость, чтобы на дорогу и обустройство на чужбине хватило.

***

Знал Прохор — оставалось только день ему в родном доме жить, большом и просторном, построенном для детей и внуков. И больно, и обидно было, да делать нечего! Пока Аскинья узлы вязала, да харчи стряпала в дорогу, собрал он всё ценное, семьей его не одним поколением нажитое, да в жестяную коробку из-под печенья уложил. Благо, брат его на прошлое Рождество из города гостинец племянникам привез. А уложив, в погреб спустился: в кирпичной кладке заповедный кирпичик вытащил, деньгу достал, а коробку с побрякушками оставил. «Деньги-то они завсегда сгодятся. А это, бог даст, ещё и послужит нам, как жена говорит!» — подумал Прохор. Помолился, кирпич на место вернул, перекрестился. Взял бумажку, женой писаную, и прочел с чувством заговор старый. То был договор с домовым на хранение клада от воров да лихих людей. «Только кровь моя родная на сей клад право имеет, на то и уповаю!» — прочитал Прохор последние слова и бумажку на свече спалил. Вылез из погреба, замком запер и пошел жене помогать в дорогу собираться.

Не успели погрузить нехитрый скарб на телегу, как явились ОГПушники, винтовками вооружённые. Постановление зачитали о раскулачивании и ордер на арест Прохору предъявили, как «врагу трудового народа». Из телеги всё поскидывали, и описать Гурьяну велели. Лошадь и телегу «собственностью народной» объявили, а семью Бакановых на той телеге под охраной в район отправили. Аксинью с Прохором под конвоем на вокзал, а детишек в приют определили. Так и сгинули Бакановы в лагерях да на пересылках.

***

Уж совсем стемнело, когда Гурьян тишком пробрался к дому Бакановых, сломал печать, тихонько открыл дверь ключом, хранящимся в сельсовете, и внутрь прокрался. Там запалил керосиновый фонарь и крышку подполья открыть попытался. Знал, что Прохор где-то там тайник сделал. Да не тут-то было! Сила неведомая схватила его за шиворот, приподняла, да об пол шарахнула. А потом набросилось на него что-то огромное, страшное, с горящими глазами, и злобно шипящее. Душа в пятки ушла. Кинулся Гурьян вон из избы, за порог запнулся, сверзился с крыльца, да так неудачно, что ногу сломал. Но страх со двора погнал: выполз Гурьян с трудом на дорогу и кричать начал. Тут его услыхали соседи, до дому донесли, фельдшера местного вызвали. Местный эскулап ногу Гурьяну починил, да только он на всю жизнь хромым остался.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.