В Диаманте наконец-то воцарился порядок: вуаль Хаоса, окутывавшая город, полностью рассеялась, так же, как и заклятье анархии, использованное боевыми магами для дезорганизации противника.

Наиболее ярые монархисты пошли под суд, большая часть уличных банд, сильно расплодившихся в разгар бунта, была уничтожена, а многочисленные повреждения зданий, улиц и памятников устранялись в спешном порядке. Помимо прочего, строители заделали и тот провал в мостовой, который вёл в языческую гробницу, хотя сам подземный проход оставили в неприкосновенности. Никто не удосужился даже провести в бывшей гробнице обряд экзорцизма: ведь зал с саркофагами полностью засыпало, да и паладины там недавно побывали… Неужели же после проведённой ими «зачистки» могла уцелеть хоть какая-нибудь пакость?!

Теперь в замурованном тоннеле царила непроглядная темнота. Пахло сыростью и подземельем, из щелей тянуло лёгким сквозняком. Полная тишина показалась бы неестественной любому, кто попал бы в этот проход. А паладин, воспользовавшись внутренним зрением, с лёгкостью различил бы небольшой клочок Вуали, отсвечивающий красноватой энергией Хаоса. Причём если бы внутреннее зрение позволяло видеть сквозь толщу камней, буквально пропитанных тёмными энергиями, паладин смог бы заметить небольшой тёмный сгусток, расположенный в самом центре завала.

Больше всего этот клочок тьмы напоминал тень — неровную, колышущуюся, готовую исчезнуть буквально в любой момент. Маги и паладины хорошо осведомлены о таких тенях: в магических книгах они называются Гонцами Хаоса. Считается, что эти гонцы, широко используемые приспешниками Хаммона для шпионажа и обмена посланиями, образуются из духов погибших шеддитов — тех, кто преклонялся перед Хаосом, всей душой мечтая служить ему, демонам или даже просто более сильным шеддитам. И Хаос исполнял их мечту — разумеется, самым извращённым и ужасным способом, превращая бывших шеддитов в бездумных рабов, лишённых собственной воли и всяких чувств, кроме вечного безразличия.

Адепты Хаоса, обладающие незаурядной волей, пытающиеся использовать противоположность Абсолюта в собственных интересах (например, ради власти или доминирования над слабыми), тоже могли воплотиться в виде теней — но ненадолго: у демонов не было никакого резона поддерживать столь строптивых слуг, и без подпитки из ада такие гонцы быстро разрушались.

Однако эта тень торчала под завалом вот уже несколько дней: тёмная аура гробницы не только поддерживала её, но даже слегка увеличивала мощь Гонца.

Тень медленно пожирала энергетические сгустки. Немного хаотических энергий задержалось на демонических останках — Гонцу потребовалось целых два дня, чтобы полностью ассимилировать их. Кое-что ему удалось почерпнуть из раздавленных скелетов языческих жрецов, а теперь Гонец пытался подступиться к останкам трейковского аватара. Тень сделала несколько безуспешных попыток, затем (видимо, окончательно убедившись, что энергии Абсолюта ей не по зубам) медленно просочилась прямо сквозь камни, выплыв посреди улицы; и, воспарив над крышами домов, понеслась в сторону Стейнгарда, постепенно набирая скорость.

Пролог 2

— Владыка, похоже, ваш план увенчался успехом! — сказал Альвин, полковник масхонской армии, своему спутнику, облачённому в одеяние владыки шеддитов. Однако при более пристальном взгляде обнаруживалось что Баал Шамдан, так звали шеддита, выглядел несколько иначе, чем обычный шеддит. Его кираса и наплечники были сделаны не из демониума, черного металла, созданного в Масхоне, а из какого-то другого, имеющего недобрый тёмно-багровый оттенок. Голову шеддита защищал шлем из того же металла, сделанный в форме жуткого скалящегося черепа. Глухое забрало шлема было опущено — дань кодексу шеддитов, который разрешал шеддиту показывать своё лицо только врагам в бою. Впрочем, Шамдан глубоко плевал на этот кодекс, но он понимал, что у него будут неприятности если он начнёт высказывать своё пренебрежение открыто.

— Конечно, ведь я всё предусмотрел, — ответил Баал Шамдан. Его голос звучал несколько гулко — из-за опущенного забрала и того, что он и Альвин сейчас находились в узком подземном проходе. — Этот туннель маги и паладины не смогут обнаружить, даже если будут копать свой в метре от него. А всё потому, что я приказал пропитать стены и балки тоннеля веществом, которое я получил на основе особого минерала. Этот минерал раньше можно было добыть внутри горы Айсенвайр, что на крайнем севере Гипербореи, но я нашёл месторождение и у нас, в Масхоне.

— В любом случае, этот проход уже выполнил своё предназначение — мы переправили в Ариаду отряд диверсантов.

— О да, они организуют там культ Хаоса и приблизят тем самым падение этой жалкой страны в грядущей войне. Тогда, кстати, этот тоннель пригодится ещё раз — чтобы незаметно перебросить наших солдат в тыл врага.

— Посмотрим, Владыка. Но у меня нехорошее предчувствие… Вчера часовые, сторожившие тоннель, слышали какие-то удары на поверхности.

— Ерунда. Это был обычный камнепад, в этих горах они не ре… — шеддит вдруг оборвал себя на полуслове, вглядываясь в ту часть прохода, что вела в сторону Ариады. Полковник удивлённо уставился туда — похоже шеддит почувствовал или услышал что-то, недоступное обычному человеку.

— Альвин, бегом в лагерь, труби тревогу, нас обнаружили! Сюда идёт паладин и притом очень сильный! Бегом! — с этими словами шеддит бросился навстречу приближающемуся врагу, на ходу доставая из-за спины своё оружие — глефу, меч с двумя лезвиями, сделанный из Небесной Стали.

А тем временем паладин Эллинор понял, что шеддит ему навстречу движется шеддит, и, не простой, а в статусе владыки. Похоже, боя было не избежать.

Два врага встретились на участке тоннеля, где он проходил через русло высохшей подземной реки и немного расширялся. Шамдан и Эллинор с минуту стояли, оценивая друг друга. Шеддит сразу понял, что ему достался достойный противник — рыцарь-осьминог, своеобразный антипод рыцаря-скорпиона, которым являлся Шамдан.

— Что ж, раз судьба свела нас здесь, позвольте представиться — Баал Шамдан, владыка шеддитов, — сказал шеддит, поднимая забрало и отсалютовав глефой, загоревшейся красным пламенем Преисподней.

— Эллинор, архимагистр ордена Стали и Пламени, — в свою очередь представился паладин, доставая из ножен свой меч, загоревшийся синим пламенем (шеддит отметил что у паладина есть и второй меч, но тот почему-то не стал его доставать). Спустя мгновение подземелье огласилось звоном клинков.

— Позвольте спросить, почтенный Эллинор, как вы обнаружили этот тоннель? Я ведь вроде надёжно его замаскировал? — спросил Шамдан, отразив удары Эллинора, и попробовал контратаковать.

— Старым способом гномов, «простукиванием», так можно найти под землёй любую пустоту и никакая маскировка не поможет, — ответил паладин, успешно блокируя глефу шеддита.

— Да, я похоже, об этом не подумал… В части горного дела у этих гномов, право, можно многому научиться, — Шамдан теперь атаковал не столь стремительно, но вкладывал силу Хаоса в каждый удар.

— Странно слышать такие слова от шеддита, которые ненавидят нелюдь, — Эллинор понял тактику противника и теперь тоже вкладывал силу Абсолюта в свои удары.

— Поверьте, я люблю Баала Хаммона и его взгляды не больше вашего, — Шамдан не договорил, так как Эллинор нанёс сильный удар, целясь в грудь шеддита, усилив свой удар Абсолютом. Шеддит успел подставить свою глефу, вложив в удар столько силы Хаоса, сколько смог. Столкновение клинков отбросило противников в разные стороны и заставило сотрястись своды тоннеля — к счастью, они выдержали.

Не теряя ни секунды, Шамдан вскочил на ноги и, размахнувшись запустил в Эллинора молнией Хаоса. Эллинор при падении выронил свой меч и не смог бы рассеять им молнию. Однако паладин молниеносным движением выхватил из ножен второй меч, чей клинок был сделан из какого-то странного, с фиолетовым оттенком металла. Попутно паладин пробормотал какое-то заклинание, отчего клинок заиндевел — и выставил его перед собой. И тут произошло странное. Молния Хаоса изменила свою траекторию, угодив прямо в меч. А в следующий миг она, словно отскочив, ударила в обратную сторону — прямо в шеддита. Поражённый шеддит, однако, не зря носил титул Баала — он сумел отклонить собственную молнию, хотя и неудачно — она угодила прямо в одну из опорных балок тоннеля, разнеся её в щепки. Раздался треск, и своды тоннеля с грохотом рухнули. Обвал был небольшой, но он перекрыл проход и разделил двух соперников.

— Мы ещё встретимся, Эллинор! Раздался голос шеддита из-за камней.

— Жду с нетерпением! — ответил паладин, затушив свой необычный меч и убрав его в ножны. Затем Эллинор подобрал свой меч из небесной стали тоже вложил его в ножны.

Уже собравшись уходить, паладин вдруг заметил какой-то блеск на полу. Присев, он подобрал этот наполовину засыпанный землёй предмет и рассмотрел его. Это был небольшой золотой медальон, с изображением весов, на одной чаше которых были несколько книг, на другой — алхимическая реторта.

— Наверное, шеддит оборонил, — подумал Эллинор, кладя находку в карман и уходя к выходу из подземелья.

Баал Шамдан нескоро обнаружил пропажу.

Глава 1

Подготовка экспедиции

Почти во всей Ариаде царила ночь, а в городе Октавия уже час как встало солнце. Леонард ди Октавия Турарий или попросту Леон Турарий — самый известный техномаг и изобретатель во всей Ариаде, проснувшийся час назад именно от ярких солнечных лучей, бьющих прямо в окно, сидел за столом и рисовал чертёж. Иногда он переходил за соседний стол, где лежала заготовка зачарованного двигателя, и приделывал к ней новые детали. Рабочий комбинезон Леона вовсю пропах машинным маслом, а защитные очки, которые Леон не менял годами, были покрыты тёмными пятнышками — следами искр, попавших на них. Такие же пятнышки, только покрупнее, встречались и на титанопластмассовом нагруднике Леона. Взъерошенные длинные серые волосы Леона развевались под утренним ветром — изобретатель всегда сидел под открытым окном.

На этот день у него имелось множество планов.

Сперва, — подумал Леон, — нужно будет доработать модель геликоптера. Это будет посложнее так называемых «продвинутых» големов, но летательное устройство, способное полностью заменить танинов, того стоит.

Продвинутые самообучающиеся големы, обладающие лингвистическими способностями, были последним его увлечением: некоторые из них настолько походили на людей, что многие не могли распознать оживлённые машины.

Теперь же Леон занимался геликоптерами — летающими машинами. Пока что получалось не очень: дальность полёта была маловата, да и в воздухе они держались похуже тех же танинов.

Но ничего, — размышлял изобретатель, — сейчас я опробую одну интересную идейку…

Но едва Леон уселся за свои чертежи, как у него загорелся мадаббар. Дотронувшись до хрустального шара, маг-изобретатель увидел лицо паладина Маркуса Антония.

— Приветствую вас, Леон!

— Господин Антоний! Рад вас видеть!

— Леон, прибыли представители паладинов из Гиперборея, — паладин сразу перешёл к делу. — Они сообщили, что намечается новая Всемирная Война. И Альянсу понадобятся ваши новые изобретения.

— Что?! Война? — несмотря на то, что Леон активно сотрудничал с военными, в возможность мировой войны он не верил, подозревая ариадские власти в явной паранойе. — Не думаете же вы, что эта масхонская интервенция в Гиперборее может превратиться в настоящую войну Масхона со всеми?

Однако Антоний не разделял весёлости Леона.

— Разве вы не слыхали про коварство жителей Чёрной Страны? — вопросил он.

— Конечно, слышал. Я вылетаю в Ривергард сегодня же — заодно геликоптер испытаю…

— Подождите вылетать в Ривергард. Гиперборейские паладины уже тут, в Телисии. К тому же, здесь есть кое-что ещё, способное заинтересовать вас.

***

А Ларратос Мельд решил провести день в архиве телисского ордена паладинов — точнее, той его секции, куда не пускали таламидов и куда он не попал в прошлый раз, заговорившись с Эллинором. Эта идея пришла ему в голову сразу же после того, как он получил статус адепта.

Дело в том, что паладины весьма серьёзно отнеслись к подготовке экспедиции внутрь горы Нурия: сборы грозили растянуться на несколько дней. Совет ордена заседал чуть ли не круглосуточно — например, всю последнюю ночь паладины решали, кого именно отправлять в экспедицию. В ожидании их решения Ларри занимался медитациями: несмотря на полученный статус, он знал, что медитации ещё очень долго будут его совершенствовать — как в плане силы воли, так и в плане выносливости и ловкости.

В итоге спать ему почти не пришлось: совет завершился лишь под утро, однако паладину медитации вполне могут заменить сон, еду, питьё, а мастеру — даже воздух.

Наконец, состав экспедиции был утверждён. Конечно же, туда включили самого Ларратоса (ибо он был единственным, кто видел странный сон об этой горе), и Элиддина, как его бывшего наставника. Руководителем экспедиции назначили одного из лидеров ордена — Маркуса Антония, а в качестве группы поддержки добавили ещё нескольких паладинов. Зарина, как ни странно, тоже умудрилась «пробиться» в собираемый отряд (хотя девушка-паладин вызывала у совета определённые подозрения — тем более, она явно что-то скрывала). А вот кандидатуру Апиона утвердили сразу, поскольку бывший вор сообщил, что его талант взламывать замки и обезвреживать ловушки просто обязан пригодиться в поисках следа Абделя.

С рассветом сборы продолжились с удвоенной энергией. Маркус отправил в центр города гонца от ордена с целью найти специалистов по языкам, в принципе способных расшифровать древние письмена внутри пещеры. К тому же Ларратосу сообщили, что вскоре прибудет крупный специалист в области техники.

Ларри же отправился в библиотеку — подальше от всей этой суеты. Перед такой экспедицией было бы весьма полезно ознакомиться с различными историческими (и не только) материалами, имеющими отношения к горе Нурия. На библиотечной двери на мизрахийском языке красовалась надпись: девиз паладинства, своеобразный символ веры:

Leit ihpat — yesh hababa

Leit lifsekel — yesh Eliyon

Leit garal — yesh bahira

Leit amina — yesh sekel

Leit ra’a — yesh yedi’a

Yedi’a — hia kahat.

Ларри открыл дверь и оказался в библиотеке. Но общедоступные паладинские книги сейчас его не интересовали — основные он уже читал, обучаясь у Элиддина. Теперь Ларратос искал знаний, доступных более высоким рангам, чем таламид. В конце общего зала виднелась фиолетовая дверь, на которой был изображён треугольник с глазом посередине — вполне стандартный символ магии и мистицизма.

Ларри подошёл к двери закрытого фонда, и вздрогнул, внезапно услышав глухой металлический голос:

— Кто ты, желающий пройти? — вопрошала дверь (или то, что за дверью).

— Мельд. Ларратос Мельд, — произнёс донельзя удивлённый Ларри. Его никто не предупредил, что библиотечные двери обладают такой странной магией.

— Тебя нет в моём списке, — мрачно констатировал голос. — Предупреждаю: вход возможен лишь паладинам в статусе не ниже адепта. Предъявите амулет для проверки статуса.

При этом нарисованный на двери глаз в треугольнике будто бы ожил и засветился. Амулет Ларратоса с выгравированным тигром блеснул золотым огнём и через три секунды погас.

— Статус адепта подтверждён, — произнёс тот же металлический голос, — Ларратос Мельд, вы добавлены в список лиц, имеющих доступ к архиву. Больше вам не обязательно предъявлять амулет для входа.

Дверь, наконец, открылась, и Ларратос облегчённо вздохнул. Вообще, посетить закрытый зал Ларратосу порекомендовал его бывший наставник, Элиддин аль-Кахаб:

— Настав… Элиддин, а что такого интересного можно найти в закрытом зале библиотеки?

— Многое, Ларри. Подлинные версии разных пророчеств. Древние рукописи, которые слишком ценны, чтобы выдавать их простым таламидам. А также книги, которые могут развратить неокрепший ум юного ученика. Только взрослых мужчин, достигших восемнадцати лет, берут в паладины. Однако в закрытом зале находятся книги, которые слишком опасны для прочтения восемнадцатилетними учениками, и их можно читать, только имея статус адепта, который редко кто получает ранее двадцати двух-двадцати трёх лет.

— Элиддин, а что же всё-таки это за книги?

— Книги серых паладинов.

— Каких? Серых?! Разве такие бывают? Они что, нейтралы вроде Зарины?

— Не совсем, Ларри. Хотя… Да, её можно отнести к серым паладинам. Серыми паладинами называют носителей мечей из небесной стали, не являющимися ни членами нашего ордена, ни шеддитами. Серыми паладинами становятся, скажем так, еретики от паладинства.

— Еретики? Элиддин, вы же сами мне рассказывали — и я читал в книгах, что наш орден свободен от предрассудков! Над нами властвует только Абсолютный Закон!

— Да, но не все правильно толкуют Абсолютный Закон. К тому же, — Элиддин перешёл на шёпот, — наш орден не совсем лишён предрассудков — у нас есть свои. Хотя бы такие, как запрет женщинам и нечеловеческим существам быть паладинами. Лично мне эта система не кажется совершенной. Но я предпочитаю не распространяться об этом. А некоторые паладины излагали мои мысли открыто. Письменно.

— И за это их разжаловали, и они сделались серыми паладинами, да?

— Да, Ларри. Часть серых паладинов — изгнанники и отрешённые, часть добровольно покинула орден.

— Будто шеддиты какие-то!

— Да. Часть серых паладинов действительно становится шеддитами. Баал Хаддад — перед тем, как получить титул владыки шеддитов, был некоторое время серым паладином. Часть серых паладинов независимо странствует по свету — а некоторые начинают вести образ жизни обычных людей, при этом используя Абсолют в личных целях.

— Интересно, Элиддин.

— Я советую почитать книгу паладина Ариэля Даййена «Женщины и нелюдь: перспективы равноправия в ордене Стали и Пламени» или его же книгу о Шаддае. Написал он эти книги, когда ещё был в ордене, а потом его оттуда выгнали…

Ларратос подошёл к одной из полок, и его взгляд остановился на книге с интересной надписью на обложке: Абдель Рахман: «Правда и ложь о сущности Хаоса».

— Ну, выбрал уже, с чего начать? — услышал Ларри голос Элиддина. — Извини, я тут немного задержался — совет собрали на внеочередное заседание…

— Должно быть, неплохая книга, не так ли, Элиддин? — обернулся Ларратос, указав бывшему наставнику на труд Абделя.

— Нет, Ларри, — встревожился Элиддин. — Эту книгу следует читать в последнюю очередь. Там — пропаганда зла! Именно из-за этой книги Абделя и изгнали из ордена, как рассказал мне Маркус. Я удивлён, что она до сих пор хранится в архиве — по идее, её давно следовало бы уничтожить.

— Элиддин, я же адепт, — ответил Ларри, — неужели вы думаете, что простая пропаганда легко сможет на меня воздействовать?

— Ладно. Поступай, как знаешь.

Ларри открыл книгу. Во вступлении говорилось:

«Некоторые дилетанты, даже из ордена Стали и Пламени, отождествляют Хаос со злом, что есть в корне неправильно. Хаос есть отсутствие порядка как такового, Хаос нередко несёт разрушение, но он сам по себе злом не является. У хаотических созданий красная аура, а у приспешников зла — чёрная. Конечно, темные владыки шеддитов обладают смешанной красно-чёрной аурой, но ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между Хаосом и злом.

Хаос не есть зло. И Хаос ни в коей мере не изменяет принявшего его человека — в плане ориентации на добро и зло. Тёмный лорд Баал Хаммон изначально был ксенофобом — даже будучи формально паладином. Хаммон был злым до принятия Хаоса. Хаос — понятие, лежащее по ту сторону добра и зла. Человек, принявший его, освобождает свою истинную личность от груза культурных установок.

Если человек был злым, он станет истинно злым. А нравственный человек, даже приняв Хаос, останется нравственным. Хаос — лишь средство, а не цель. В одном паладины и шеддиты сходятся: они отрицают воспитание как главный формирующий личность фактор: паладины утверждают, что лишь в зрелом возрасте можно осознать нравственность, шеддиты — что хаос и есть свобода. И в этом отношении правы и те и другие.

Диктатура Масхон не есть страна чистого Хаоса. Скорее это — страна чистого зла. Несмотря на то, что она приняла имя Хаоса, она — его полная противоположность, ибо никто не знал более организованного режима, чем режим Масхона. Шеддиты действительно черпают свои силы в Хаосе — но они направляют эти силы на дело строгого порядка.

Принадлежность к добру или злу сидит в каждом человеке — причём она не предопределена, зависит не от склонности, а от самого человека. И никак не от принадлежности к светлому или тёмному ордену.

Хаос — естественное состояние человека. Истинный Хаос есть свобода, не подразумевающая опасного поведения. Выбор человека ограничен логикой, в нем заложенном. Когда ребенку говорят ни в коем случае не делать что-то, он наоборот это сделает, и зачастую именно потому, что ему запретили. Ему указали на выбор — на то, что этот поступок возможен, и соблазнили его этим вариантом.

Хаос — это высшее благо: освобождение от запретов и оков, благо к которому все должны стремиться. Высшее благо потому, что свободный человек спокоен, его не беспокоят мысли о том, что есть какие-то правила. Человек Истинного Хаоса безгрешен. Тут очень существенен такой момент как понятие греха — человек, который никогда не воровал и не слышал, что это такое, никогда не начнет воровать — то есть он просто не будет понимать как это вообще возможно. То же самое и с убийствами. Как это вообще убить человека? Это же человек, такой же, как и ты».

— Интересная книга? — скептически поинтересовался Элиддин.

— Ну да. Из неё я почерпнул информацию, до которой уже додумался: принадлежность к добру и злу никак не зависит от принадлежности к ордену паладинов или шеддитов.

— Как я понял, автор сей книги защищает Хаос?

— Не совсем: он говорит, что Хаос — это свобода, снятие всех ограничений. Злодеями, приняв Хаос, согласно этой книге, становятся те, кто изначально был злодеем в своей истинной душе. Мне кажется, в этом утверждении есть доля истины: вы же сами говорили, что Канис Тайверский изначально был нетерпимым человеком, — произнёс Ларратос, вспомнив человека, о котором не хотел рассказывать Элиддину — Раниса. Он и до перехода на сторону Хаоса был вспыльчивым и нескромным юношей, который, как видно сейчас, воспринимал других людей просто как средство для достижения своих целей.

— Вы правы, Ларратос, — Эллинор, как и в прошлый раз, неожиданно появился из-за полок. — Я сам уже давно понял, что шеддиты и паладины в сущности как два полюса магнита — одинаковы по силе, но разные по знаку. Беда только в том, что среди и тех и других есть те, кто «впал в крайность», стал фанатиком. К таким можно отнести, например Баала Хаммона, или нашего архимагистра Харизи. Свободный паладин не должен впадать в крайности вроде абсолютного зла или абсолютного добра — поскольку абсолютное добро, насаждаемое силой, превращается во зло.

Деятели вроде Харизи ещё умеют и других убеждать. Вот почему наш орден, к примеру, не избавился от предрассудков — таких как то, что в орден нельзя принимать женщин и нелюдей. Но к счастью, времена меняются и новые, лишенные предрассудков люди появляются в рядах паладинов. Как, впрочем, и среди шеддитов…

***

Чуть позже Ларри прочёл ещё одну книгу из закрытого архива, книгу Омара Ханифа: в ней содержалась трактовка пророчества о Шаддае. Ханиф говорил о нём как о балансёре, избраннике, который будет колебаться между Светом и Тьмой: если Шаддай примет сторону паладинов, то будут повержены орды приспешников Хаоса. Или, точнее, приспешников зла. Если же Шаддай сам примет Хаос, то свет в мире Эрты погаснет. Мир превратится в темницу шеддитов.

Шаддай, Избранник — это и есть Утренняя Звезда, Areas Astior на древневестландском, возможная инкарнация или аватара бога Ареса. Шаддай должен родиться в Вестланде — и совершить переворот во всём мире.

***

Ларри Мельд снова спал. Ему снился Баал Хариб — точнее, нет, не Баал, а ещё Абдель Хариб. Вместе со своим помощником Петером Абдель шел вдоль какой-то пещеры. За их спинами стояло нечто, напоминающее металлического голема — только оно не обладало такой неуклюжей фигурой. Это существо походило на воина, созданного Трейком, его аватара… Даже нет, длина рук и форма туловища напоминали эльфийские — только мускулатура выглядела гораздо более рельефной, чем у эльфов. Что-то пролязгав металлическим голосом на непонятном языке, голем отключился.

— Абдель, как ты думаешь, мы тут найдём кристалл? Такой же, как и в Масхоне? И ты сможешь стать ещё сильнее?

— В том, что кристалл здесь, я не сомневаюсь. Я чувствую его присутствие — так же, как и наличие ещё одного кристалла где-то в Мизрахе. Правда, Перворождённые не ограничились тремя кристаллами, так что в скором будущем мы получим указатели и на другие города Перворождённых.

— Смотри, Абдель! Ты был прав — кристалл! Здесь!

Абдель Хариб посмотрел в центр зала. Там действительно находился кристалл, подле которого уютно устроились какие-то твари, смахивающие на металлических богомолов.

Когда Абдель и Петер приблизились, кристалл засиял всеми цветами радуги, хотя более всего в нём переливались фиолетовый и зелёный. Если бы не пещеры, он смог бы заменить солнце в радиусе двух-трёх десятков метров. А «богомолы» (видимо, пробудившись от яркого света) внезапно встрепенулись и приподняли свои серповидные лапы. В глазах тварей зажглись зловещие жёлтые огоньки.

Однако Абдель остался абсолютно спокоен.

— Хорошо хоть, что на этот раз нам не придётся сражаться с охранниками. Прошлая стычка едва не стоила мне жизни, а стражей было всего двое. Лежать! — выкрикнул Абдель, обратив раскрытую ладонь в сторону приближающихся монстров. Твари мгновенно остановились, как будто наскочили на невидимую преграду, а затем медленно, словно нехотя, опустились на каменный пол, поджав под себя клешни.

— Вот так. Теперь спать! Спать сейчас же!

Глаза богомолов начали угасать…

***

— Ларри! Проснись! Экспедиция уже почти собралась! — разбудил Ларратоса Элиддин.

— Что?! Уже утро? Так быстро?

Ларратос тряхнул головой, чтобы поскорее вернуться к реальности.

— Наставник, мне приснился новый сон. Про Абделя Рахмана, про руины Перворождённых и какие-то светящиеся кристаллы. Как это древние эльфы смогли подчинить себе такую мощную и эффективную магию?

— Именно это мы и выясним там, Ларри.

Когда паладины вышли из комнаты, к ним подошёл высокий шатен, которому на вид было около тридцати пяти лет:

— Господа, как я понимаю, вы являетесь гиперборейскими паладинами?

— Ну да, — ответил Элиддин, — хотя лично я и родился в Мизрахийском султанате.

— Я — Леонард ди Октавия Турарий. Техномаг. Изобретатель геликоптера и продвинутых големов. Вы можете звать меня просто Леон.

— Да, Леон. Я слышал о вас, — ответил технику Элиддин, — чертежи многих ваших изобретений были пересланы в Гиперборею.

— Элиддин, какая разница между големами и гомункулусами? — немедленно поинтересовался Ларри.

— Големы, как и гомункулусы, искусственные существа. Но големы делаются из глины, металла, дерева или другого вещества, а гомункулусы — люди, которых выращивают в лаборатории. Гомункулусы, как и големы, не обладают душой, но у них есть разум, хотя и регулируемый. Голем же не обладает собственным разумом, а ведёт себя согласно заложенной в него магической программе.

— Ясно, — кивнул Ларратос, переваривая услышанное.

— Так вот, — Элиддин обратился к Леону, — геликоптеров я пока лично не видел, но ваши продвинутые големы стали одной из основ войск Великого Альянса. Один из големов, подпитываемый светлыми артефактами Абсолюта, какое-то время был даже воином гильдии боевых магов — до того, как стейнгардский архимаг создал себе аватар.

— А что это за звери такие — геликоптеры? — вмешался Ларри.

— Летательные аппараты, — пожал плечами Элиддин. — Работают на том же магическом двигателе, что и самоходные повозки. Двигатель приводит в движение спиралевидный винт — а он в свою очередь поднимает сам летательный аппарат.

— Спиралевидный винт? Прямо как на нашем судне «Ужас Абсолюта»?

— Собственно, ради этого я и здесь, — произнёс Леон, — я бы хотел исследовать ваше судно и разобраться в принципах его работы, — это ведь по моей части, как сказал Маркус Антоний.

— Да, по вашей, — подошёл сам вышеупомянутый паладин. — Ларратос, мы уже готовы, — сказал он, — Выступаем немедленно.

— А с чего вдруг такая спешка? — удивился Ларри. После длительных сборов и утомительных совещаний резкий переход к решительным действиям выглядел несколько странновато.

— Спешка?! — в свою очередь поразился Антоний. — Мы готовим эту экспедицию уже четвёртый день, тогда как до Нурии всего полдня пути. И это, по-вашему, спешка? Ну, как бы то ни было, мы выступаем — идём прямо на север.

— Леон, а не могли бы мы воспользоваться твоим геликоптером? — предложил Ларри.

— Ну, знаешь ли, паладин, я был бы не против, но, после того как я исследую ваш корабль, мне бы хотелось съездить в Ривергард и пообщаться с нашим военным начальством по поводу обеспечения армии геликоптерами.

— Жаль, — вздохнул Ларри. — А мы-то рассчитывали, что ты вместе с нами осмотришь древнюю пещеру… Там много таинственных высоких технологий, и без специалиста нам будет трудновато во всём этом разобраться.

Ларратос увидел, что у Леона при словосочетании «таинственные высокие технологии» в глазах загорелся блеск, который появляется у охотничьей собаки, что не ела три дня и вдруг увидела в лесу сочного зайчишку.

— Хотя, — кивнул Леон, — геликоптеры пока плоховато работают, так что ещё одно небольшое испытание вроде нашей поездки им не повредит.

***

Геликоптер, стоявший на небольшой расчищенной площадке, выглядел довольно странно. Больше всего Ларратоса поразил его винт — вероятно, самая большая деталь конструкции. Похоже было также, что при создании летательного аппарата использовалось значительное количество деталей от самоходных повозок: если бы не винт и не короткий толстый хвост, геликоптер вполне можно было принять за такую повозку. И, конечно же, у этого устройства не имелось колёс: из-под корпуса выглядывали три заострённые опоры, которые и обеспечивали устойчивую посадку.

От летучей машины пахло смазочным маслом, дымом и ещё какой-то гадостью.

— Ну, — улыбнулся Леон, — прошу на борт. Хотя стоп, сейчас я уберу из кабины кое-какие вещи…

С этими словами изобретатель открыл боковую дверцу и, подпрыгнув, по пояс залез в кабину. Ларратос, которому было очень интересно, встал позади Турария.

Вся кабина оказалась завалена какими-то деталями, странными контейнерами, промасленными тряпками… Леон старательно запихивал всё это под сиденья, которых, кстати, наблюдалось всего две штуки. Да и кабинка казалась подозрительно маленькой.

— Леон, — поинтересовался Ларри. — А хватит ли нам всем места? Этот геликоптер вообще поднимет десятерых?

— Одиннадцатерых, — поправил Ларратоса Антоний. — Учти ещё самого Леона.

— Поднимет, конечно, — махнул рукой изобретатель, усаживаясь на одно из кресел — прямо напротив какого-то рычага. — Я на нём и не такие грузы перевозил. Ну, чего ждёте? Залезайте!

Возникла небольшая заминка. Возможно, грузоподъёмность геликоптера действительно была большой, но вот вместимости ему явно не хватало — тем более, что кабина аппарата была совмещена с двигательным отделением.

— Тьфу, пропасть! — выругался Антоний. — Да в эту железку влезет от силы четверо, даже если нас сюда мощью Абсолюта запихивать!

— Может, сократить экспедицию? — предложил Ларратос.

— Ларри, это невозможно, — вздохнул Элиддин. — Состав экспедиции был утверждён советом…

— Да, но этот же совет назначил меня руководителем экспедиции, — хмыкнул Маркус. — Поэтому каждый, кто сейчас не влезет в геликоптер, останется здесь.

Это заявление послужило сигналом к штурму.

— Наставник, лезьте сюда!

— Потише, не напирайте!

— Вы меня сейчас прямо сквозь стекло выдавите.

— Прошу вас, не садитесь на пульт управления! Иначе мы не взлетим.

— Но, Леон, куда здесь ещё садиться? Не на головы же друг другу!

— Расступитесь! Расступитесь, говорю я вам! Обрадовались. Нет уж, без руководителя вам не улететь.

— Ну всё, закрывайте двери.

— Да как же мы их закроем, когда нас тут…

Когда геликоптер забили, наконец, до отказа, и Апион запечатал двери при помощи своей отмычки, выяснилось, что места хватило шестерым. В кабине остались Ларри, Элиддин, Маркус, Зарина, Апион и, конечно, Леон.

— Приготовились. Я стартую, — предостерёг последний и резко дёрнул трос, заехав при этом локтем в бок Антонию.

— Леон, осторожнее!

— Простите, здесь просто немного тесновато…

В этот момент в двигателе что-то оглушительно бахнуло, весь геликоптер подпрыгнул, содрогнувшись до кончика хвоста. Зарина чуть не прикусила себе язык, а Ларри треснулся затылком о потолок.

— Демонова машина, — проворчал Антоний.

— Да, бросает сильно, — кивнул Леон. — Тут на сиденьях вообще-то ремни есть, но на всех их не хватит. Поэтому тем, кто устроился на креслах, можно сказать повезло… Так, это был всего лишь разогрев. Осторожно, сейчас ещё раз тряхнёт!

На этот раз Леон рванул трос правой рукой, попав локтем по Апиону.

Ещё один оглушительный хлопок, геликоптер вновь тряхнуло. Грохот плавно перешёл в оглушительный треск. Винт аппарата начал набирать обороты — соответственно, шум тоже усиливался. Вдобавок изо всех щелей двигательного отсека вдруг повалил густой едкий дым.

— Кхе-хке, Леон, вы нас задушить кх.. отите?

— Не волнуйтесь! — заорал изобретатель, стараясь перекричать шум двигателя. — Это просто небольшой выхлоп! Иногда бывает!..

Он повернул какой-то рычаг, летательный аппарат мелко затрясся, в кабине нестерпимо завоняло палёным, дым стал ещё гуще, а геликоптер наконец-то отделился от посадочной площадки, начав набирать высоту.

— Это геликоптер или коптилка?! — заорал Антоний.

— Сейчас выветрится! — проорал в ответ Леон. — Вот поднимемся повыше!

— Может, дверь открыть?!

— Что?

— Дверь, говорю, открыть!

— Что?!

— Дверь!!! — вопил паладин, но тут Леон переключил ещё какой-то рычажок, аппарат резко рвануло вверх, а возглас Антония потонул в надсадном рёве мотора.

Мысленно плюнув, Маркус задержал дыхание м благо, способности паладина позволяли не дышать подолгу.

***

— По-моему, неплохо получилось, — отметил Трейк, глава Стейнгардской гильдии боевых магов, обозревая свое новое творение.

Это странное существо сильно напоминало аватар, погибший в схватке с демоном: те же альмагтиновые доспехи (правда, сильно помятые и обшарпанные), те же тёмные штаны (на этот раз подбитые изнутри сталью) и даже та же самая изрезанная Карханом полумаска.

Вот только на этот раз под ней не было лица. Да и вообще ничего не было: новый голем оказался полностью пустым — по сути, одна лишь оболочка. Вместо его головы использовался старый стальной шлем, к которому боевой маг и приплавил полумаску. В прорезях последней полыхало весёлое оранжевое пламя. Оранжевые отсветы ложились и на заднюю часть шлема — туда, где у обычных големов расположена нижняя часть лица. Возникало такое ощущение, что внутри шлема, как раз напротив «глаз», находится яркий трепещущий язычок оранжевого пламени.

В этом творении, в отличие от того же аватара, не чувствовалось никаких Абсолютных энергий, зато угадывались чары огненной стихии.

Голем тоже с интересом рассматривал себя. Его взгляд скользнул по альмагтиновым доспехам, затем по грубым орочьим латным перчаткам, которые заменяли этому существу кисти рук.

— Просто великолепно, — голос голема оказался низким, гудящим, сильно напоминая речитатив Шакировского огненного элементаля. — Вы действительно гениальный маг, господин Трейк.

— Ну уж! Правда, если учесть, что я собрал всё это наспех — можно сказать, из мусора…

— Ничего себе мусор! — хмыкнул голем, проведя кончиками пальцев по альмагтиновому доспеху.

— И тем не менее. Этот доспех уже не подлежал восстановлению — альмагтин чрезвычайно плохо обрабатывается. Боюсь, некоторые пластины держатся непрочно и могут с лёгкостью отвалиться.

— Будем надеяться на лучшее, — голем пожал плечами, а его глаза чуть сверкнули. — Кстати, а что за артефакт вы в меня вложили?

— Перо Феникс, огненного духа. Я конфисковал его, когда проводил обыск в министерстве колдовства. Не правда ли, поразительная вещь? Мощный артефакт Хаоса, который маскируется под порождение огненной стихии!

— Позвольте спросить: а кто такой был этот Феникс? Кто-то из демонов?

— Не «был», а была. К сожалению, о ней почти ничего не известно. Феникс упоминается лишь в оркских хрониках. Орки ей поклонялись, но богиней не называли никогда: она считалась бессмертным огненным духом. Это существо якобы достигло абсолютного бессмертия — даже после полной гибели Феникс немедленно восставала из пепла.

— Интересно. А что с ней случилось потом?

— Понятия не имею, — маг пожал плечами. — Гирдашанские орки отнюдь не собираются посвящать меня в друиды или же делиться тайными знаниями. Возможно, что Феникс и поныне находится на одном из орковских островов — там ведь действительно полно всевозможных элементалей, включая огненных. Странно, правда, что перо этого «огненного духа» источает эманации Хаоса, ну да ладно…

Глава 2

Руины Перворождённых

Геликоптер мчался на север, рассекая спиралевидным винтом телисские небеса. Перелёт проходил гораздо мягче старта: никто не пихался, аппарат не трясся и не дымил, а дымовой выхлоп, произошедший при включении двигателя, быстро рассеялся. Единственными неприятными моментами были крайняя теснота в кабине и шум винта геликоптера.

Ларратос, которого прижали к лобовому стеклу, от души надеялся, что при посадке тоже не возникнет особых проблем, а заодно любовался вполне нордическим пейзажем горной местности.

И всё-таки видно, что мы на юге, — размышлял паладин. — Как бы ни напоминали Гиперборею здешние горы. Южное Солнце очень яркое, к тому же в Гиперборее оно никогда не бывает красным.

Тем временем внизу медленно проплывали горные кручи. И хотя телисские горы, в отличие от гирдашанских, не изобиловали лесами, зато здесь было множество речек и водопадов: последние располагались целыми каскадами.

Геликоптер двигался вдоль горного хребта, направляясь к огромной горе, которая выделялась среди своих собратьев великолепной снежной шапкой.

Вероятно, это и есть Нурия, — сообразил Ларри. — Похоже, что именно с её ледников стекают все местные речки, дающие жизнь водопадам и питающие реку Азур.

Когда геликоптер приблизился, Ларратос заметил небольшой водоём у подножия горы. Его берега были густо заросли кипарисами. Из озера вытекала небольшая речка, почти сразу переходящая в водопад.

— Я что-то чувствую! — закричал Маркус.

— Что вы сказали? — из-за шума двигателя Леон не расслышал реплику Антония.

— Я говорю, здесь что-то есть!

Сам Ларратос также почувствовал нечто необычное — какие-то пульсации Абсолютных энергий, идущих от горы. То же самое ощутила и Зарина — она вдруг закрыла глаза, повернув голову в сторону источника энергии. Аналогичным образом поступил Элиддин, и даже в ауре Апиона Ларри уловил какие-то странные импульсы.

Поспешно закрыв глаза, Мельд заметил внутренним зрением яркий синий прямоугольник, расположенный у самого подножия горы.

— Наставник, похоже на дверь!

— Ларри, говори громче! Я ничего не слышу!

Вздохнув, Ларратос продолжил обозревать окрестности. Чем бы ни был странный источник энергии, внешне он никак не проявлялся: гора в этом месте выглядела так же, как и везде: те же горные породы и россыпи камней. И если это действительно проход, то совершенно непонятно, как им воспользоваться. Зато примерно в полумиле от озера внутреннее зрение выявило небольшое ярко-красное пятно, нечто вроде уродливой кляксы.

— Хаос! — заорал Антоний.

— Не слышу! — в тон ему отозвался Леон.

— Я говорю, здесь какой-то артефакт! Артефакт Хаоса! Надо разобраться! Снижаемся!

— Что?! — обернулся Леон. — Я не слышу, винт очень шумит!

— Снижаемся! Вон на ту площадку!

Неизвестно, услышал Турарий паладина или нет, однако геликоптер действительно чуть изменил курс, направившись прямо к указанной Антонием каменистой осыпи.

А вот здесь проход как раз есть, — отметил Ларри, разглядывая отверстие в скале, покрытое чем-то вроде лавовых потёков. — Вполне возможно, что Абдель воспользовался именно этими воротами.

Когда каменная площадка приблизилась, геликоптер плавно пошёл на посадку. Зависнув над самой землёй, летательный аппарат поднял своим винтом массу пыли и даже немного мелкого щебня. Наконец, Леон повернул какой-то рычаг, под опорами геликоптера затрещал грунт, а двигатель, коротко чихнув, остановился.

Воцарилась звенящая тишина. После получасового гула винта она производила просто ошеломляющее впечатление.

— Господин Антоний, мы прибыли! — весело воскликнул Леон. Выходим.

— Сейчас… Тьфу, да что с этой дверью? Леон, как она открывается?

— Просто: тянете ручку на себя…

На некоторое время воцарилось молчание: Антоний и Элиддин пытались открыть боковые двери кабины — каждый свою.

— Похоже, замок заклинило, — сдался, наконец, Элиддин.

— Ну, тогда можно выбить двери. Но аккуратно!

Впрочем, предупреждение Леона запоздало: едва получив разрешение на вышибание двери, Маркус так шарахнул по ней мощью Абсолюта, что её вынесло целиком, отбросив на пару десятков метров. Элиддин действовал аккуратнее, поэтому его дверь всего лишь повисла на одной петле. Участники экспедиции поспешили покинуть тесную кабинку.

— Наконец-то свобода! — слегка улыбнулся Антоний. — А то в этом геликоптере даже не пошевелиться было. И коптил он жутко — от меня до сих пор гарью тянет.

Освещённая солнцем площадка, на которой приземлился летательный аппарат, расположилась у самого подножия горы, но чуть в стороне от пятна Хаоса, так заинтересовавшего паладинов. Покрывавший её мелкий гравий сухо хрустел под ногами, в остальном же здесь было тихо и прохладно. Дул ровный ветер, обтекавший гору Нурия, а вдали виднелось то самое озеро, чьи берега поросли ивами. Здесь же никакой растительности не было — лишь голый камень.

— Все готовы? — поинтересовался Антоний. — Тогда вперёд: мы должны выяснить, откуда в этой глуши взялся источник хаотических энергий и, конечно же, уничтожить его.

До таинственного пятна отряд добрался за пару минут. Тут никакого гравия не было, а каменная поверхность напоминала застывшую лавовую реку.

— Странно, — удивился Леон. — Нурия никогда не была вулканом, однако признаки вулканической деятельности налицо.

— Признаки демонической деятельности, ты хочешь сказать, — нахмурился Антоний, доставая свой меч. — Взгляните: от этой «лавы» прямо тянет Хаосом, словно от демона!

И действительно: внутреннее зрение подсвечивало лавовый потёк тёмно-багровым. Казалось, будто он вновь раскаляется, чтобы продолжить свое неспешное течение.

— Странная штука, — хмыкнул Элиддин, откалывая кусочек камня Малькинуром. — Это прямо какая-то хаосоносная порода!

— Похоже на спящего демона, — мрачно констатировал Маркус. — Надо будет обязательно сообщить об этом Совету: здесь собралась действительно мощная энергетика, так что без обряда экзорцизма не обойтись.

— А мне это напоминает камень душ, — улыбнулся Ларратос, постучав эфесом меча по гладкой поверхности камня. — Только очень большой.

— Мда, похоже на то, — задумчиво произнёс Элиддин. — Это действительно пленённый демон — но его дух буквально перемешан с камнем! Он не просто пойман, а вплавлен — его энергия стала неотъемлемой частью скалы. Ума не приложу, как можно было провернуть подобное.

— Надо будет покопаться в архивах ордена, — пожал плечами Антоний. — Уверен, тут некогда постарался кто-то из паладинов.

Тем временем Леон подошёл к горе и теперь внимательно рассматривал неровное отверстие в её склоне.

— Посмотрите сюда! — крикнул он. — Такое ощущение, что лава вытекла прямо отсюда: здесь всё оплавлено!

Когда паладины пролезли в дыру, их глазам предстала небольшая пещера явно искусственного происхождения: её стены, пол и потолок были слишком уж ровными и гладкими, чтобы они могли образоваться естественным путём.

— Смахивает на крепость, — отметила Зарина.

— Нет, скорее уж какие-то шахты, — Леон уже стоял возле небольшого колодца в полу. — Здесь очень много вот таких вот неглубоких скважин. Похоже, когда-то здесь добывали… Некий минерал, что ли…

— А вот эти узоры напоминают мне следы от гигантских когтей, — указал на дальнюю стену Элиддин.

И действительно, вся стена была как-то странно изрезана. Такие же полосы отпечатались и на полу, но не столь чёткие.

— Эх, а пыли-то тут сколько! — удивился Ларри. — Словно веками копилась.

— Может, и веками, — сказал Леон, вытащив из своего чемоданчика небольшую щёточку, старательно расчищал участок пола в углу пещеры. — Здесь на полу, похоже, начерчены какие-то знаки…

— Наверняка бывшее святилище Хаоса, — скривился Антоний.

— Хм, руна всего одна, — отметил Леон. — Напоминает орочью «Пх».

— Я же говорил, что это капище Хаоса. Похоже, тут побывали орки-демонопоклонники.

— Да нет, больше похоже на тайник. Господин Антоний, не могли бы вы поддеть вашим клинком вот этот камень, — маг постучал по полу костяшками пальцев.

— Запросто.

Паладин налёг на клинок — и небольшой булыжник поддался.

— Ну-ка, что там? — Леон проворно наклонился и подхватил небольшую — примерно с книжную страничку — белую пластинку.

— Так, это действительно был тайник, — удовлетворённо заметил маг, тщательно вытирая находку о штаны. — Хм, какой удивительный материал! Вроде кости, только очень ровный и гладкий.

— Костяная пластинка? — удивился Ларратос.

— Нет, это явно не кость, — покачал головой Леон. — Нужно будет показать алхимикам — столь лёгкий, гибкий и податливый материал наверняка их заинтересует.

— А что это за странные значки? — кивнул Ларри: пластинка действительно была вся исписана. — Клинопись?

— М-м-м… — задумался Леон, вертя в руках необычную находку. — По-моему, здесь тоже нанесены орочьи руны. Вот только почерк отвратительный. Да и мелко очень… Давайте выйдем наружу — а то здесь как-то темновато.

Отряд покинул пещеру, и Леон, усевшись на подходящий камень, приступил к расшифровке надписей.

— Как интересно! Этот материал горюч — письмена выжжены, а не начертаны.

— А что гласит надпись?

— Наверное, молитва демонам, — предположил Маркус.

— Нет, — покачал головой Леон. — Я ещё не всё понял, но тут что-то вроде письма…

— Кому?

— Не знаю.

Маг вновь пробежал текст глазами, а затем чуть улыбнулся и удивлённо покачал головой.

— Думаю, этот тайник создали ещё во времена одной из войн с орками: похоже, кто-то из них призвал демонов.

— Так тут что-то о демонах?! — подался вперёд Ларри.

— Не совсем. Но надпись действительно весьма занятная. Вот послушайте.

И Леон начал зачитывать, на ходу переводя с орочьего языка:

«Извини, но я не могу больше ждать…»

— Ничего себе начало, верно? — хмыкнул изобретатель. — Но дальше ещё интереснее…

«Моя скромная персона почему-то удостоилась пристального внимания демонов. Сегодня ночью в окрестностях озера обнаружился шарду. Ты помнишь, наверное, этих отморозков — бывших прихвостней ныне покойного Карерона. От адского создания так несло злобой и холодом, что меня чуть не стошнило.

Хотя мои планы всегда отличались большой гибкостью, но пикничок на двоих с демоном в них никак не вписывался. Я по-быстрому собрала вещички и поспешила укрыться в заброшенных шахтах Перворождённых…»

— Ага, значит, я был прав: это всё-таки шахты! — удовлетворённо отметил Леон, после чего продолжил чтение:

«…В твёрдой уверенности, что этот урод сюда не сунется. Наивная дурочка… Демон обнаружил мою стоянку, выследил меня, а потом приступил к штурму моего укрытия. Проход там узкий…»

— Ну ничего себе — узкий! — Антоний, обернувшись, скептически посмотрел в сторону здоровенной дыры. — Сейчас эта фантазёрка ещё напишет, что демон не смог пролезть!

«…И плоскомордый урод разрывал его больше часа», — продолжил чтение Леон, — «попутно посылая в пещеру волны холода».

— Ледяной демон? — удивился Элиддин. — Они действительно очень опасны: такое создание может даже с десятком паладинов расправиться. Боюсь, что конец у письма будет не слишком весёлым…

«Не знаю, что хуже — зверский мороз, от которого даже воздух оседал на стены струйками изморози, а потолок начинал трескаться, или же не менее зверская ругань шарду. Демон подробно расписывал всё, что он со мной сделает, когда сцапает, а заодно подыскивал весьма живописные сравнения меня со всякой дрянью».

— Знакомо, — хмыкнул Элиддин.

«…Наконец, он процарапался-таки в шахту. Если честно, я до последнего надеялась, что шарду не рискнёт сунуться в гору, искажающую высшие энергии…»

— Искажающую? — нахмурился Маркус. — Что-то я не заметил там никаких искажений.

— Так ведь с тех пор, наверное, века прошли, — объяснил Леон. — Видимо, многое изменилось.

Маг перевернул табличку, мысленно прочёл первую строчку, после чего растерянно потёр переносицу:

— Нет, стиль изложения меня просто убивает: оркские жрецы не употребляли таких простонародных слов и конструкций. А дальше ещё хуже:

«…но он оказался совершенно безбашенным, начисто отвергая все мои попытки договориться».

— Договариваться с демоном? — печально вздохнул Антоний. — Какая нелепая идея. Они признают лишь один вид переговоров — тот, который ведётся Небесной Сталью, эльфийскими металлами и мощью Абсолюта.

«Ты знаешь, что я не воин. И знаешь, как я не люблю сражения. Но когда демон зажал меня в угол и начал рвать на части, моё терпение лопнуло: отморозок получил весьма горячий отпор. Заранее представляю вытянутые морды его дружков, выцарапывающих шарду из застывшего камня».

— Так что же, этот демон был побеждён кем-то из орков?! — Антоний с трудом переваривал подобную идею.

— А почему бы и нет? — улыбнулся Элиддин.

— Да ведь орки сами продались порождениям ада! Они стали первыми демонопоклонниками!

— Так ведь не все же. Были и такие, кто отказывался служить Тарадашу. Но их участь весьма незавидна…

— Настав… то есть Элиддин, а как простой орк мог расправиться с ледяным демоном?! — поразился Ларратос.

— Не знаю, Ларри. Вероятно, в ход пошла огненная магия — вроде той, что применил Дарагор в битве за Диамант. Похоже, камень не то чтобы расплавился — он буквально испарился под ударом огненной стихии! Ледяной демон при этом вполне мог разрушиться.

— Но ведь демон запросто рассеет любые чары! — всё ещё недоумевал Ларри.

— Да, однако в записях упоминаются какие-то энергетические аномалии, наблюдавшиеся в этих шахтах, — предположил Леон. — Автор (жаль, что она не указала своего имени — наверняка была весьма известным друидом) даже удивлялась, что демон всё же осмелился сунуться в пещеры. Ну, а вот чем оканчивается послание:

«Теперь-то ты понимаешь, что я не могу здесь оставаться: ещё одного свидания с демонами мне не выдержать.

Вот почему я решила отправиться на Северные острова — те, что восточнее Гипербореи. Они хоть и далековато отсюда, зато там тихо и спокойно. Места эти необитаемые и почти неисследованные, но какая там природа! По красоте своей горные леса Северных островов не уступают эльфийским.

Там мы и встретимся. Буду ждать с большим нетерпением».

— И это всё? — разочарованно спросил Маркус. — Ни имени, ни подписи?..

— Ну да, — ответил Леон. — Вероятно, тот (или та), кому предназначалось письмо, и сам всё прекрасно знал. Вот только вряд ли ему довелось найти этот тайник.

— А что это за Северные острова?

— Предполагаю, что так она называла Гирдашан. Тогда он действительно был необитаем, но затем его заселили орки. Если бы мы знали Гирдашанские легенды, то наверняка обнаружили бы автора письма в числе легендарных первопроходцев…

— Древние тайны — это, конечно, очень интересно, — вдруг подал голос молчавший доселе Апион, — но мы вроде бы прибыли сюда для того, чтобы проникнуть в недра горы?

— Справедливое замечание, — кивнул Антоний. — В шахтах нам больше делать нечего, так что пошли к озеру.

***

Берега озера действительно заросли ивами. От воды тянуло какой-то живительной магией, влажный воздух бодрил. Чуть поодаль Ларратос заметил нескольких оленей, мирно пасшихся возле ближайшей речушки.

— Тут — настоящий рай для охотников, — задумчиво произнёс Ларри.

— Нет, я так не думаю, — покачал головой Элиддин. — Сама эта местность подавляет всякую агрессию и желание убийства — даже убийства животного. Эти места являются натуральным магическим заповедником.

Антоний, в отличие от Ларри, любовавшегося природными пейзажами, не обратил на озеро никакого внимания. Старший паладин сразу же подошёл к подножию горы и начал внимательно его рассматривать.

— Итак, тут в подножии имеется дверь, — наконец констатировал он, — невидимая простым глазом. Можно сделать вывод, что за прошедшие века она заросла каменными породами. Возможно также, что она не видна вследствие наложенных на неё чар.

— Чары имеют место, это факт, — подтвердил Элиддин, — и похоже, в их основе лежит не магия, а силы Абсолюта.

— Надо выбить дверь, — решительно произнёс Ларратос.

— Осторожно, Ларри, — ответил Элиддин, — тут может быть ловушка.

— Но, Элиддин, я не ощущаю никаких ловушек!

— Я тоже, — сообщил Маркус, — можете попробовать выбить дверь, адепт Мельд.

Ларри отошёл назад, разбежался, прыгнул, призвал в помощь Абсолют и со всей своей силы ударил ногой по прямоугольному участку скалы.

— Не берётся, — промолвил он, — зачаровано крепко. Высшие энергии.

— Клин клином вышибают, — сказал Маркус, — если эта дверь держится абсолютными энергиями, то именно они и помогут от неё избавиться: концентрируем на двери силовой удар.

Ларратос, Элиддин, Зарина и Маркус вытянули руки и направили удары Абсолюта в невидимый проход. Обычную дверь давно бы разнесло в щепки, но тут силовой удар почему-то не сработал.

— Что ж, похоже, придётся прорубаться, — Ларратос зажёг силой воли Зариндуил, от души рубанув им по каменной двери. Безрезультатно: меч попросту застрял в каменных породах. Ларри рванул его обратно — но не тут-то было. Лишь с пятой попытки клинок освободился и, вырвавшись из рук паладина, упал на землю.

— Похоже, каменную дверь не берут ни силовой удар, ни даже меч из Небесной Стали, — печально подытожил Маркус, хотя это и так было очевидно.

— Предоставьте дело профессионалу, — задорно произнёс Апион, подходя к двери.

— Апион? — изумился Ларри, — а ты-то каким образом сможешь открыть дверь, перед которой спасовали четверо паладинов?

Бывший вор ничего не ответил. Мастерским жестом он достал из кармана отмычку, блеснувшую под лучами утреннего солнца. И тут случилось нечто непонятное: отмычка сама повела руку Апиона. Она пошла вверх, и в скале появилась щель, совпавшая, как увидел Ларри внутренним зрением, с одной из сторон фиолетового прямоугольника. Затем отмычка нырнула в образовавшуюся щёлку и повернулась там. После чего, ко всеобщему удивлению, часть скалы действительно превратилась в каменную дверь. И открылась.

— Прошу вас, господа, — произнёс Апион, пролезая в образовавшийся проём. Остальные последовали за ним.

— Интересно, а как же Абдель смог справиться с этой дверью? — думал вслух Ларри, — у него же не было артефактной отмычки как у тебя, не так ли, Апион? Или он был настолько могуч, что сумел силой выбить дверь?

— Не знаю, — сказал Апион, — может быть, раньше этой двери не было, и Абдель при выходе создал её сам?

— Вполне возможно.

Внутри пещеры царила непроглядная тьма. Горные породы блокировали эманации энергий живящей воды, а внутренности горы, в отличие от дверного проёма, не были напитаны Абсолютными энергиями.

Ларратос включил внутреннее зрение, сразу же ощутив впереди присутствие нескольких магических шаров, сильно похожих на обычные волшебные светильники. А ещё дальше ощущалось нечто неодушевлённое, но в то же время способное к магии.

Когда отряд поравнялся с этими шарами, они вдруг стали ярче, поменяв свой цвет на бледно-лиловый. Открыв глаза, Ларри увидел, что это и впрямь волшебные лампы: внутренность пещеры, сильно смахивающая на каменный коридор, залилась неярким сиреневым светом.

Наконец, проход закончился, упёршись в массивную металлическую дверь, по бокам которой стояли металлические же колонны. На потолке же виднелся барельеф, изображавший странных человекообразных существ — с длинными руками и ногами, как у эльфов, но в то же время с рельефной мускулатурой. Все эти существа были облачены в балахоны, напоминавшие балахон покойного владыки Кархана. Лица таинственных существ (если у них вообще были лица) целиком скрывались под глубокими капюшонами.

— У вас есть идеи, кто это может быть? — спросил Ларри. Никто не ответил.

Внезапно дверь распахнулась — с громким металлическим лязгом, от которого все вздрогнули. И навстречу паладинам шагнуло то самое способное к магии нечто, которое ощутил Ларратос.

Это оказалось создание размером с человека, его металлическая поверхность отражала свет магических шаров, создавая игру теней и бликов. Его глаза, если они вообще могли считаться таковыми, светились ярко-сиреневым светом, источая магическую энергию.

Существо стояло неподвижно, будто оценивая пришедших перед ним героев. Его металлические руки сжимались в кулаки, а из груди доносилось глухое жужжание, которое можно было принять за шепоты древних заклинаний.

Ларри, ведя отряд, пристально рассматривал создание, пытаясь понять его намерения. В это время оно начало издавать звуки, напоминающие скрипучий голос:

— Кто проникает в святилище древних? Почему вы нарушаете его покой?

— Невероятно! — изумился Леон — видимо, опознав вошедшее существо. — Продвинутый гуманоидный голем! Я сам таких изобрёл, а оказывается, что задолго до моего рождения неведомая раса создала таких же. Изобретатели этой древней расы настолько превзошли меня, насколько я превосхожу сельского кузнеца, жившего тысячу лет назад! К тому же эта раса научилась преодолевать языковой барьер!

— Да, мы научились, прогудел голем.

— Мы паладины. — обратился к стражу святилища Ларратос, — Рыцари. Мы организовали экспедицию для исследования этих руин.

— Рыцари. Ответ ясен. Но опознать вашу расу я не смог.

— Почему? — удивился Ларри.

— Вы — не Перворождённые. Но вы не относитесь и к низшим примитивным расам — Удус, Шукул, Путуш, Туфунк и Удугв.

— Никогда не слышал ни об одной из этих рас, — пробормотал Леон.

— Стало быть, согласно моим инструкциям, вы считаетесь пришельцами. А поскольку я не ощущаю в вас враждебности…

— Он что, ещё и ауры читает? — удивился Ларри.

— … и к тому же двое представителей вашей расы уже побывали здесь, я рад вас видеть. Поэтому — добро пожаловать в святилище Перворождённых, преддверие колониального правительства.

— Вот уж не думал, что древние эльфы были такими мастерами магии и техники! — поражался Леон.

— Эльфы? — изумился голем.

— Перворождённые — это же эльфы, не так ли?

— Перворождённые — это не эльфы, — произнёс голем, и, как показалось паладинам, немного задумался, подбирая слова — Перворождённые — это Перворождённые. Древнейшая раса здешнего мира, мира Укун. Эльфы… эльфы…, — на этот раз механическое существо действительно задумалось, словно копаясь в паутине своей памяти. — Вспомнил: Эльфы — самоназвание народа Удус. Удус — один из примитивных народов, рабов Перворождённых. Вы находитесь в колониальном правительстве Мировой Империи. Это — Тудшуф — столица колонии Удус. Удус — низменный смертный раболепный народ.

Внезапно Ларри осенило:

— Поведай мне, о голем, сколько лет городу Тудшуф?

— Городу Тудшуф двадцать одна тысяча сто тридцать семь лет.

— Так и думал, — улыбнулся Ларратос, — эти существа сотворены даже раньше эльфов. Они правили нашим миром до сотворения человека, а эльфы были их рабами! Поскольку людей тогда вообще не было, Перворождённые не могли о них знать — и не могли вложить это знание в своих големов.

— Невероятно! — воскликнул Элиддин, — этот голем появился тут ещё задолго до Первой Войны с демонами!

— Ха! Это интересно! — вставил своё слово Апион. — Эльфы! Раса снобов и выскочек, представители которой всегда считали себя аристократами, пресмыкалась перед другой, более древней расой!

— Народ Удус никогда не обладал аристократическим духом, — подтвердил голем, — им далеко до могущественных бессмертных Перворождённых.

— Хм, — задумался Леон. — Значит, эльфы — это самоназвание расы Удус… А каковы самоназвания других рас рабов?

— Не знаю. Я — сторожевой голем колонии Удус. В меня вложили базовые знания о культуре Удус. О культуре прочих рабских народов мне неизвестно.

— А куда могли деться эти Перворождённые? — спросил Ларри, — я не понимаю, как столь могущественная раса, способная править миром, вдруг полностью исчезла?

— Указом Архонта, что имел место тринадцать тысяч триста сорок два года назад, колониальные войска были отозваны с территории Удус. Осталось лишь несколько десятков надсмотрщиков.

— А с чем был связан этот указ?

— Имело место некое вторжение… К сожалению, подробностей я не знаю. Колониальные войска так и не вернулись. Через несколько лет состоялся бунт рабов племени Удус. Рабы одержали победу. В здании колониального правительства остались только големы.

— Я подозреваю, что имело место вторжение демонов, — сказал Ларри, — даже не первое вторжение. Скажем так, нулевое. Древняя мировая история, известная людям, опирается на историю эльфов. Похоже, когда эльфы были рабским народом, они ещё не обладали письменностью и историей.

— Всё равно — тяжело представить себе эльфов в роли варварского народа, — покачал головой Элиддин.

— А жива ли сейчас империя Перворождённых? — поинтересовался Ларри.

— Затрудняюсь ответить. Колония Удус оставлена. Что творится в других колониях, я не знаю. Но зато мне хорошо известно, что народ Перворождённых, победивший смерть и зло, не мог потерпеть поражение.

— Ясно, — сказал Ларри, — Абдель Хариб искал народ Перворождённых, победивший смерть и зло — он был уверен, что этот народ победил Хаос. И похоже, он странствовал по миру в поисках этого древнего могучего народа, чтобы приобрести его знания.

— Если этот народ ещё жив, — мрачно промолвил Антоний.

— Скажи мне, о голем, где находятся остальные колонии Перворождённых? И где их столица?

— Две колонии находятся на материке Муфуд — Удус и Путуш. Колонии Туфунк и Удугв находятся на отдельных континентах. Колония Шукул расположена почти там же, где и столица, город Зумкшуй — на острове, прилегающем к континенту Фукшул.

— Эти названия ничего не говорят мне, голем.

— Все эти места обозначены на карте мира. Мир, если вам не ведомо, имеет шарообразную форму, и на верхнем этаже в зале заседаний колониального правительства имеется трёхмерная магическая карта с обозначением ключевых городов — таких как колониальные столицы и столица Всемирной Империи. Если она всё ещё действует, вы сможете легко найти все эти места.

— А как нам попасть наверх?

— В центре первого этажа существует подъёмник. Лифт. Он вас поднимет. В случае неисправности подъёмника воспользуйтесь лестницей.

— Благодарю за информацию, голем, — сказал Ларри, — думаю, нам надо идти дальше.

Участники экспедиции по очереди прошли через раскрытую дверь, оказавшись в просторной комнате, по бокам которой также горели магические лампы.

— Ага, лестница на месте, — отметил Леон. — Тогда вон тот проход рядом с ней скорее всего и есть лифтовая шахта.

Изобретатель решительно подошёл к лифту, нажав на кнопку вызова. Паладины затаили дыхание, но лифт никак не отреагировал на действия Леона.

— Странно, — нахмурился техномаг. — Судя по этому указателю, лифт уже внизу, но вот почему он не работает…

— Позвольте мне, — вмешался Апион и вставил в щель лифта свою магическую отмычку. Воровской артефакт сработал как всегда безукоризненно: двери немедленно открылись. Участники экспедиции зашли в лифт, а Леон нажал на кнопку самого верхнего этажа.

Ничего не произошло.

— Сломан, — вздохнул Ларри, — за тысячи лет мог износиться. Придётся идти пешком.

Паладины и Леон пошли вверх по пыльной винтовой лестнице. Неугомонный Турарий всё время забегал вперёд, останавливаясь на каждом этаже. Вероятно, он искал ещё какие-нибудь интересные предметы и вещи, связанные с Перворождёнными, но его ждало разочарование: в коридорах и тесных каменных комнатах не было ничего, кроме пыли. То ли Перворождённые вывезли всё имущество, когда покидали колонию, то ли эти катакомбы разграбили взбунтовавшиеся эльфы. И, конечно, за прошедшие тысячелетия все предметы интерьера могли попросту истлеть…

Лестничная площадка пятого этажа оказалась сплошь покрытой барельефами: на одном из них Перворождённый вёл за собой на верёвке вереницу эльфийских рабов. На другом — тот же Перворождённый отстреливался от троих эльфов-лучников из какой-то металлической трубки, пускающей огненные шары.

— Что-то не нравятся мне эти Перворождённые, — негромко произнесла Зарина, когда отряд добрался, наконец, до шестого, самого верхнего этажа: здесь подобных барельефов было великое множество, и, судя по этим изображениям, древняя раса не очень-то хорошо обращалась со своими рабами.

— Похоже, мы пришли! — воскликнул Ларри, открыв дверь одной из комнат.

И действительно: чуть позади массивного каменного стола на стене мерцающими линиями были изображены очертания континентов и островов Эрты: вот Вестланд, вот Мизрах, вот Альбион и Гирдашан. Что это там за остров к востоку от южного Масхона? Неужто загадочный Сельвин?

— Это карта мира, — осенило Зарину.

— А вот тут, смотрите! — Леон показал на огромный материк к востоку. — Да это же наверняка Урукгаэш, родина орков! Легендарный континент. Вот он какой, оказывается. Такой огромный! И сколько там зелени!

— Возможно, это действительно карта, осторожно предположил Антоний. — Но где тогда на ней другие города Перворождённых? И главное — где столица их империи?

— М-м-м… Не знаю, — смутился изобретатель. — К тому же устройство явно повреждено.

— Почему вы так думаете?

— А вот, — Леон кивнул на постамент, — видите — здесь почти половина колонны отколота. Наверное, эльфы, взбунтовавшись, устроили погром, и данные на карте, похоже, неполные.

— Жаль, — вздохнул Ларри. — Интересно, удалось ли Абделю найти столицу?

— Если верить вашему же видению, адепт Мельд, — вмешался Антоний, — Абдель Хариб знал о местоположении по крайней мере трёх городов Перворождённых. И здесь его интересовала не карта, а некий кристалл.

— Точно! — обрадовался Ларри. — Думаю, нам нужно обыскать оставшиеся залы.

— Ну, вы ищите, — Леон склонился над сколом мраморной колонны и принялся творить какое-то заклинание, — а я пока попробую выяснить, как пользоваться этой штукой.

Искать долго не пришлось: коридор внезапно повернул, затем плавно перешёл в ещё один зал — он был хотя и чуть поменьше того, где размещалась карта, но тоже достаточно обширным.

— Наставник, именно здесь я и видел Абделя! — возбуждённо воскликнул Ларратос. — А вон там, в центре, тот самый кристалл!

Словно в подтверждение его слов, крупный неровный камень, установленный на вершине центральной колонны, начал светиться, переливаясь всеми цветами радуги. А зелёные глыбы, лежавшие возле него, вдруг пошевелились.

— Да тут какие-то чудовища! — ахнул Антоний, выхватывая меч и зажигая его пламенем Абсолюта.

Тем временем «камни» поднялись на лапы и зашипели. В ярком сете кристалла было хорошо видно, что эти четыре создания напоминают богомолов.

— Удус! Йукун ур Удуса! — злобно прошипел один из них, встав в боевую стойку и угрожающе щёлкнув лапами.

— Апион, беги! — выкрикнул Элиддин. — Это — дело паладинов!

Твари шустро выстроились в линию, проводив Апиона яростным взглядом жёлтых светящихся глаз.

— Смотритель был гораздо дружелюбнее, — сказала Зарина, достав из ножен свой короткий меч и зажигая его небесным пламенем.

— Удус — это же эльфы на языке Перворождённых! — крикнул Ларри, в свою очередь зажигая клинок, — это наверняка охранники, они приняли нас за бунтующих эльфийских рабов — и поэтому напали.

— Что же, не будем их разочаровывать, — ответила Зарина и прыгнула к одному из них, держа свой клинок наперевес.

Вспомнив сон, Ларратос выскочил из укрытия и, обратив ладонь в сторону скорпионов, выкрикнул те же слова, что некогда произносил Абдель:

— Лежать! Спать! Спать сейчас же!

К сожалению, Ларратосу было далеко до Хариба: он ожидал, что твари покорно улягутся на пол, но те, напрочь проигнорировав его приказ, бросились в атаку.

Меч Зарины, покрывшийся языками фиолетового пламени, рассекал хитин богомолов, а пламя их поджигало.

— Они хорошо горят! — крикнул Ларри, уворачиваясь от металлических лап-серпов големов, избегая ударов и одновременно нанося свои собственные. Два удара крест-накрест, и очередной голем сгорел.

Антоний, будучи рыцарем-осьминогом, манипулировал энергиями Абсолюта. Он поднимал в воздух валявшиеся на полу камни, создавал из них блоки вокруг товарищей и обрушивал их на богомолов. стремлении защитить своих товарищей.

Леон же сконцентрировался на заклинаниях, пытаясь проникнуть сквозь магические панцири богомолов. И они взрывались.

Элиддин бегал между тварей, нападая на них со спины.

Наконец, последнее создание рухнул, превращаясь в металлическую груду обломков, а путешественники, покрытые пылью битвы, стояли, пытаясь отдышаться.

Леон шустро вскарабкался на груду камня, спрыгнув в куче побитых созданий. Осторожно подойдя к одному из богомолов, техномаг сперва сделал какой-то пасс, а потом слегка постучал кулаком по жёлто-зелёному панцирю твари. Звук получился довольно-таки глухим.

— Странная вещь, — хмыкнул Леон, раскрывая свой чемоданчик с инструментами. — Вон как его раздавило, а слизь (или что у них там вместо крови) отчего-то не течёт.

Достав небольшие кусачки, техномаг аккуратно поддел краешек трещины, с лёгкостью отломив кусочек хитинового панциря.

— Хм, он, оказывается, весьма непрочный. Похоже, этих существ защищала не броня (которой у них попросту нет), а какая-то магия.

— Вы представляете, — в голосе Леона звучал восторг, — эти существа — големы! Примерно такие же, как и тот сторожевой голем, рассказавший нам о Перворождённых.

— Големы? — удивился Элиддин.

— Именно! Смотрите сами — их панцири абсолютно пусты. Этими существами двигала магия — скорее всего, основанная на силах Абсолюта. Она же прикрывала их от ваших клинков. Сам панцирь сделан из очень странного материала — наподобие того, который использовался в орочьем письме, найденном в шахтах. Он горюч, гибок и легко плавится. А вот режущие кромки серпов — из чистой Небесной стали. Я взял немного образцов — думаю показать их алхимикам.

— Так, а что с кристаллом? — Маркус, как всегда, не желал отвлекаться от главной цели.

— Точно! — воскликнул Ларратос. — Чуть было не забыл про него!

Участники экспедиции столпились перед светящимся камнем. Его мерцание уже утихло: теперь он светился бледно-фиолетовым.

— Интересно, зачем его здесь поставили? — призадумался Леон. — Это место сильно похоже на храм — возможно, что-то ритуальное?

— Меня гораздо больше интересует, чем этот кристалл так понравился Абделю? — хмыкнул Антоний. — Энергетический запас камня очень мал — внутренним зрением он почти не виден. Возможно, правда, что Хариб попросту выкачал всю силу из кристалла — но тогда нам уже здесь ничего не светит.

— В любом случае, камень явно расколот, — Леон, осмотрев кристалл со всех сторон, уже вовсю исследовал его постамент. — Причём примерно пополам. Могу предположить, что вторая половина досталась Абделю.

Ларратос тоже задействовал внутреннее зрение, немедленно подтвердившее правоту Антония: камень почти не выделялся из общего фона Абсолютной структуры. На магическом плане он представлял собой узел бледно-лиловых нитей, противоположные концы которых исчезали где-то вдали — судя по всему, далеко за пределами горы. По этому еле заметному клубку время от времени пробегали неяркие искорки. Чуть подвинувшись, Ларри пересёк одну из магических нитей, мгновенно отозвавшуюся вспышкой фиолетового цвета.

— Понятия не имею, для чего нужен этот кристалл, — сдался, наконец, Леон. — Но на всякий случай захватим его с собой — в лабораториях ордена наверняка разберутся, что к чему.

Ларри ухватился за скол камня, намереваясь вытащить его из каменного гнезда, и кристалл немедленно отозвался лёгкой магической пульсацией, а сам Мельд ощутил, как от ладони к плечу пробежала волна холода и поспешно отдёрнул руку.

— Осторожнее, Ларри, — волновался Элиддин. — Я чувствую какие-то возмущения в структуре Абсолюта.

Обернувшись, Ларри с некоторым изумлением отметил, что видит синеватое свечение аур Элиддина и Антония. Причём видит ОБЫЧНЫМ ЗРЕНИЕМ, даже не переходя на внутреннее! Он чуть тряхнул головой, и наваждение немедленно исчезло.

— Всё в порядке, Элиддин. Сейчас я его…

Камень держался на редкость прочно. Ларратос рванул раз, другой — но безрезультатно. Тогда он принялся расшатывать кристалл — и вдруг понял, что ощущает не только стоящих позади него паладинов, но и магическую карту Перворождённых, а заодно — голема, всё ещё стоящего на первом этаже.

— Наставник! — восторженно выкрикнул Ларри, обернувшись, — похоже, этот кристалл не исчерпал свою силу — он наполняет меня Абсолютными энергиями! Теперь я могу совмещать внутреннее зрение с обычным!

— Да, адепт Мельд, — кивнул Маркус. — Мы ощутили изменения вашей ауры. Отойдите от постамента — я сейчас проверю…

Оттеснив Ларратоса, Антоний возложил ладони на таинственный кристалл и закрыл глаза. Паладины затаили дыхание.

— Странная вещь, — буркнул Маркус полминуты спустя. — Ничего не чувствую: сила в кристалле есть, но очень небольшая. Однако на адепта Мельда почему-то подействовало.

— Может, я ещё раз попробую зарядиться от этого камня? — предложил Ларри.

— Только осторожнее, — нахмурился Элиддин. — Не исключено, что именно этот артефакт привёл Абделя к падению.

Получив разрешение, Ларри вновь ухватился за камень, а паладины настороженно замерли, наблюдая за аурой Мельда внутренним зрением.

Едва коснувшись кристалла, Ларратос вновь ощутил, как увеличивается его чувствительность: он ощущал неспешную пульсацию Абсолютных энергий, чьи потоки пронизывали весь этот мир. Он ясно чувствовал все творения Перворождённых — от голема до испорченного лифта. А далеко на юго-востоке, где-то подле Шалема, Мельд ощутил целое скопление творений древней расы.

— Элиддин, я нашёл ещё один город! — обернулся Ларри. — Он находится в Мизрахе, неподалёку от Шалема.

— Отлично, адепт Мельд! — кивнул Антоний. — Ваша аура пока чиста, запас силы не тратится… Если всё в порядке — продолжайте медитацию.

Ларри опустился на одно колено и закрыл глаза, целиком сосредоточившись на кристалле. Он ощущал лёгкую беспорядочную пульсацию камня, которая с каждым мгновением становилась всё сильнее, подлаживаясь под биение его, Ларратоса, сердца. И вскоре паладин почувствовал ещё один город Перворождённых — на этот раз на севере, в Масхоне. А рядом с ним Ларри с невольным ужасом ощутил присутствие мощнейшего артефакта Хаоса — и его носителя, могущественного шеддита. Неужели это сам Хаммон?!

— Есть ещё один древний город, но он в Масхоне, причём возле самой столицы, — проговорил Ларри, не открывая глаз.

— Не нравится мне это, — нахмурился Антоний. — Уж в Масхон-то нам всяко не стоит соваться.

— И ещё я чувствую шлем Тарадаша, — теперь Ларратос уже не сомневался, что это именно он — хотя и не мог объяснить, откуда пришла такая уверенность.

Паладины как по команде вздрогнули.

— Всё, Ларри, думаю, для первого раза достаточно, — встревожено произнёс Элиддин.

— Не стоит прикасаться к Хаосу, пусть даже в трансе, — поддержал его Антоний.

Сожалеющее вздохнув, Ларратос нехотя отошёл от кристалла, который теперь сиял чистым голубым светом.

— А больше ничего и не выходит, — Ларри пожал плечами. — Похоже, я получил от камня всё, что он мог дать. И я стал намного сильнее, Элиддин!

Паладины смерили Мельда пристальными взглядами.

— Не думаю, что вы стали сильнее, адепт Мельд, — неуверенно произнёс Маркус. — Просто ваша чувствительность к энергиям Абсолюта сильно выросла. Не знаю, как это возможно — я никогда не слышал ни о чём подобном — но ваше сродство к Абсолюту стало таким, как у рыцаря-осьминога.

— Интересно, есть ли такие же кристаллы в других городах?

— Вполне возможно, — улыбнулся Элиддин.

— Хотя не факт, что они способны ещё больше увеличить вашу силу или чувствительность, — скептически заметил Антоний. — Ну ладно, получается, что наша экспедиция увенчалась успехом. Теперь неплохо бы прихватить и сам кристалл.

— Я смогу его достать, — сказал Апион, взмахнув своей отмычкой. Он подошёл к кристаллу и провёл кончиком отмычки по его основанию. После чего безо всяких усилий вытащил камень.

***

Нурийские подземелья паладины покидали в приподнятом настроении. Хотя оно слегка упало, когда вдалеке замаячил геликоптер.

— Неужели нам опять придётся лезть в эту демонову коптилку? — буркнул Антоний. Я уже жалею, что согласился на перелёт — добрались бы и пешим ходом.

— Я, собственно, и не настаиваю, — пожал плечами Леон. — Вы можете отправляться в обратный путь, а я тем временем перегоню геликоптер в Телисию.

— Ладно уж, дадим этому аппарату ещё один шанс. Надеюсь, на этот раз коптить будет поменьше — двери-то выбиты…

— Не проблема — я их сейчас вставлю, — улыбнулся Турарий, раскрывая свой чемоданчик с инструментами.

Антоний пробурчал нечто невразумительное, а Леон, наскоро приладив дверцы к кабине, попросил всех садиться.

Паладины вновь упаковались в тесную кабинку геликоптера, а двери опять пришлось закрывать Апиону — при помощи всё той же универсальной отмычки. Пара рывков, мощный выхлоп дыма (значительная часть которого таинственным образом оказалась в кабине) — и летательный аппарат, глуша рёвом мотора все посторонние звуки, начал набирать высоту…

***

А вот, наконец, посадочная площадка.

— Смотрите — нас уже встречают! — радостно крикнул Ларратос, пытаясь перекричать треск винта.

И действительно — внизу уже толпились паладины. Геликоптер плавно приземлился, Элиддин с Антонием привычным движением мысли вышибли двери — и вылезли на свежий воздух, сопровождаемые клубами синеватого дыма.

— Тьфу, пакость! — скривился Маркус. — Сегодня эта коптилка превзошла сама себя — всю дорогу кочегарила…

Зато Ларратос после прикосновения к кристаллу ощущал себя просто великолепно:

— Мы нашли руины Перворождённых! — весело закричал он, глядя на встречающих. — И узнали, где расположены другие их города!

Тут Ларри осёкся, заметив, что встречают их экспедицию весьма нерадостно: у половины орденских паладинов весьма мрачные лица, а другая половина как-то странно смотрит на него, Ларратоса: то ли с неприязнью, то ли и вовсе со страхом.

— Эй, господа! — удивился он. — Что тут случилось?! Почему у вас такие кислые мины?

— Посмотри наверх, — буркнул Бейл Харизи, тот самый паладин, что с удивлением уставился на Ларри, когда он только прибыл в Ариаду.

Ларри поднял глаза. Одна из башен академии паладинов пылала. Возле неё на ковре-самолёте кружил отряд водных магов, гасящих пожар.

— Кто, шеддит побери, поджёг башню?! — спросил Ларри. И с ужасом понял, что уже знает ответ на свой вопрос.

— Она, — промолвил Бейл, показав рукой на связанного трёхглавого изумрудного дракона, валявшегося посреди двора.

— А чего это она взбунтова?.. Ладно, у неё спрошу. Как это вы умудрились связать гидру?

— Небесная сталь творит чудеса, юный адепт, — сказал Бейл.

Присмотревшись, Ларратос увидел, что его питомица связана не простыми верёвками, а какими-то металлическими, светящимися голубым огнём.

— Как ты наверное знаешь, Ларратос, из Небесной Стали можно изготовить не только мечи, но и другие оружия.

— Топоры, булавы…

— А также копья, стрелы. И хлысты. После того, как твоя… зверушка, — скривился Харизи, — вышла из себя, я собрал отряд паладинов, и мы, вооружившись хлыстами из Небесной Стали, окружили твою тварь, застегав её до потери сознания, после чего связали хлыстами.

Ларри подбежал к своей пленённой гидре:

— Мирида, что случилось?

— Хозззяин, прошшу васс, раззвязшитсе меня!

— Я развяжу тебя, Мирида, лишь при условии, что ты обещаешь мне, что оставишь всех паладинов в покое.

— Но, хозззяин, этот подонок…

— Успокойся, а то не развяжу!

— Ладно. Обещщаю… — гидра судорожно дёрнулась, и Ларратос вдруг понял, что ещё никогда она не была так разозлена. И это обещание дала ОЧЕНЬ неохотно.

Ларри силой воли погасил верёвки хлыстов из Небесной Стали, а затем развязал гидру.

— Ну, Мирида, рассказывай, что же случилось?

— Этот подонок, — левая голова гидры кивнула в сторону Бейла Харизи, в янтарных глазах полыхнуло яростное пламя, — оссскорбил вас. В его ссловах я дазже почувссствовала угроззу.

— Попрошу не называть архимагистра Харизи подонком, — сказал Ларратос своей гидре, — что же конкретно он произнёс?

— Он ссказал какому-то другому паладину: не нравитсся мне этот Ларратосс! Я чувсствую в его ауре включения Хаосса. Он ссам того не оссозная, скоро сступит во ззло.

— Господин Харизи, это правда? — спросил Ларратос, строго глядя на несчастного старого паладина.

— Да, это правда. Я почувствовал в тебе потенциальную угрозу нашему ордену.

— Да как ты смеешь, Бейл?! — вмешался Элиддин, — если ты не доверяешь моему бывшему ученику, ты не доверяешь мне! Я верю, что он сможет победить Хаммона! Ларратос — Избранник, и он сможет уравновесить Тьму и Свет!

— Хозссяин, — снова зашипела гидра, явно приготовившись к атаке. — Теперь ты позсссволишшшь его расстерзссать?!

— Ни в коем случае! — испугался Ларратос. — Мирида, ты обещала…

— С-с-с-ш-ш-ш! — гидра выпустила три струйки ядовитого пара, но всё-таки сдержалась, покорно улёгшись у ног Ларри.

— Вот этого-то я и боюсь, — как ни в чём не бывало продолжил Бейл Харизи, — тьма окинула пока только диктатуру Масхон. А стань Хаос и Абсолют вровень, половина мира окажется под пятой Хаммона и тёмного лорда Ларратоса. Я почти уверен, что твой бывший ученик примкнёт к Хаммону.

— Хозссяин! — жалобно взмолилась Мирида. — Почшшему ты его терпишшшь?! Это вышше моих ссил! Лучшшше убейте меня, но не зсасставляйте слушшшать этого слисссняка!

Гидру буквально трясло от ярости и невозможности отомстить обидчику. Она не могла нарушить обещание, данное горячо любимому хозяину, но оскорбления Бейла доставляли ей почти физическую боль.

— Спокойно, Мирида, ничего страшного, — Ларри положил ладонь на загривок левой головы. Изумрудный дракончик тяжело дышал, пытаясь успокоиться; из полураскрытых пастей капала ядовитая слюна.

— Ты всё утрируешь, Бейл. Равновесие Тьмы и света означает одно — свет окажется наверху, а тьма внизу, в аду, и никогда больше не достигнет мира смертных.

— Возможно, ты и прав, Элиддин, — сказал Бейл, — ладно, забудем этот инцидент. Что же за кристалл ты нашёл, Ларратос?

— Кристалл, заряженный энергиями Абсолюта. Или же как-то связанный с ними. Он увеличил мою силу — и, кроме того, указал на Масхон и Мизрах. Согласно моему сну, Абдель Рахман нашёл в Масхоне кристалл, который привёл его сюда и в таинственный город Тааневер.

— Хм… Тааневер. Никогда не слышал о таком, — Бейл, включив внутреннее зрение, внимательно разглядывал ауру Ларратоса.

— Я тоже, господин Харизи, но мне кажется, что в других городах Перворождённых я тоже разыщу кристаллы — и подсказки, где найти столицу древней империи, Зумкшуй.

— Но для этого тебе, адепт Ларратос, придётся съездить в эти города, — недобро произнёс старый паладин.

Уже совсем было успокоившаяся Мирида вновь подобралась.

— Понял, господин Харизи. Я отправляюсь в ближайшие дни. Масхон — враждебная страна, поэтому я решил отправиться в Мизрах.

— Заодно посетим и город паладинов в Шалеме, — натянуто улыбнулся Элиддин, разряжая обстановку. — А по пути, Ларратос, ты вместе со мной посетишь Ривергард — и мы пообщаемся с представителями Альянса по поводу наступающей войны с диктатурой Масхон.

Глава 3

Великий Альянс

Два корабля — «Ужас Абсолюта» и «Белый Орёл» — плыли по реке Азур на восток, по направлению к столице Ариады, Ривергарду, в штаб Великого Альянса. Готовилось заседание, способное изменить судьбу всего мира. Гидру и Руханнура решили разместить на разных кораблях, дабы не произошло несчастного случая. Капитаном на корабле «Белый Орёл» был Элиддин, а «Ужасом Абсолюта» командовал Ларратос.

На корабле Ларратоса помимо гидры плыли Зарина, Апион и Беллердаш. С Элиддином плыл его верный танин Руханнур, а также представители совета паладинов Телисии — Маркус Антоний, Эллинор и Бейл Харизи. Ларратос прогуливался по палубе со своей гидрой, а поблизости сидел Апион, по уже сложившейся традиции покуривавший во время плавания трубку.

***

Два корабля остановились в речном порту Ривергарда. Когда Ларратос вышел, он увидел, что Элиддин и представители совета телисского ордена уже высадились из «Белого Орла». В отряд включили и Мириду с Руханнуром. К трём старшим паладинам подошёл долговязый мужчина и произнёс:

— Делегация от ордена Стали и Пламени, как я полагаю?

— Так точно, — ответил Маркус Антоний.

— У меня для вас послание от Арктура Марцелла — паладина, осевшего в Ривергарде.

— Арткура?! Арктура Марцелла?! — возбуждённо выкрикнул Элиддин, — мой старый друг, учившийся в масхонской академии! Что он велел передать?

— Лишь то, что он ждёт вас на площади Лутара.

— Хорошо, мы немедленно отправляемся на площадь Лутара, — кивнул Элиддин. — Как туда пройти?

— Идите по улице Гартмана десять минут на восток, пока не увидите церковь Камриэля-искупителя. Поверните на север, и через пять минут дойдёте до площади Лутара.

— Спасибо. Мы пошли, — поблагодарил Элиддин, и отряд двинулся на север. Вскоре Бейл и Эллинор поотстали от остальной группы.

— Ну, архимагистр, и что ты думаешь по поводу этого Ларратоса? — поинтересовался старый паладин.

— Он — парень что надо! — улыбнулся Эллинор. — Уже сейчас он мог бы потягаться с любым из нас, так что, найдя ещё несколько кристаллов, вполне сможет померяться силами и с самим Хаммоном.

— А тебе не приходило в голову, что он может ПРИМКНУТЬ к Тёмному Лорду?

Эллинор поперхнулся.

— Ну у тебя и мысли, Бейл. Какая нелепая идея! Он полон решимости расправиться с Хаосом, его аура идеально светлая, а наставник — весьма опытен…

— Канис Тайверский был таким же, Эллинор, — мрачно произнёс Бейл. — Не кажется ли тебе странным, что наиболее сильные паладины, решительнее всего сражавшиеся с адскими тварями, почти всегда становились шеддитами?

— Так что ж, по-твоему, нам следует обучать только слабаков? — удивлённо произнёс архимагистр. — Такое ощущение, будто ты рассматриваешь каждого паладина не как рыцаря Абсолюта, а как потенциального шеддита!

***

Отряд подошёл к площади Лутара, где их уже ждал пожилой человек в оранжевой паладинской мантии:

— Эли, дружище! Как я рад тебя видеть! — он подбежал к Элиддину, обнял его и похлопал по плечу.

— Я тоже рад, дружище Арктур, — радостно ответил Элиддин.

— Небось, тяжело было жить в суровой северной стране, отрезанной от твоего Мизраха железной стеной Масхона?

— Поначалу было тяжело, Арктур. Но я привык. А ты всё время счастливо жил в родном солнечном Ривергарда?

— Да, в Ривергарде. Но нельзя сказать, что счастливо. Я скучал по тебе, по погибшим ученикам масхонской академии, но больше всего я скучал по Канису Тайверскому, который не погиб, а гораздо хуже — был поглощён Хаосом.

— У тебя было сообщение для нас, не так ли?

— Да, Эли. Я, как помощник мэра города, должен проводить вас на заседание Великого Альянса.

— Тогда пошли, — ответил Элиддин.

— А кто этот паладин? — спросил Арктур, вдруг обратив внимание на стоящего рядом Ларратоса. — Несмотря на юный возраст, в нём чувствуются опыт и сила.

— Это Ларратос Мельд, мой бывший таламид, — сказал Элиддин, — представляешь, всю программу — ВСЮ ПРОГРАММУ четырёхлетнего паладинского курса он освоил за два месяца! У нас возникла версия, что он — Шаддай, избранник, приводящий в равновесие Хаос и Порядок.

— Избранник? — паладин скептически прищурился. — Интересно. Помню, в одной из версий пророчества было сказано: «Он выберет Абсолют — и победят паладины. Он выберет Хаос — и победа будет за шеддитами». Что же ты выберешь, Ларратос? — негромко поинтересовался он, глядя прямо в глаза Ларри.

Тот был ошарашен таким прямым и немного бестактным вопросом. И поэтому предпочёл не отвечать.

— Думаю, я знаю, что же ты мне ответишь, Ларратос, — невозмутимо продолжал Арктур, — что ты выберешь Абсолют. Но то же самое вначале говорили и Раиль Хаддад, и Абдель Хариб, и Канис Тайверский, все потом выбравшие Хаос и служение демонам.

— Позвольте, — вставил своё слово подошедший Эллинор, — Абдель Хариб не был демонопоклонником!

Все присутствующие уставились на него с изумлением. Спокойно это сообщение восприняла только Зарина, ибо она была нейтралкой, и её, похоже, не особо интересовали вопросы добра и зла, служения богам и демонам.

— Как же так?! — рявкнул Бейл Харизи. — Абдель был шеддитом. Владыкой шеддитов! Как это владыка шеддитов может не быть демонопоклонником?! Шеддиты черпают свою силу в Хаосе — демонических энергиях!

— Ты не совсем прав, друг, — ответил Эллинор, — да, шеддиты черпают силы в Хаосе. И демоны черпают силы в Хаосе. Но шеддиты не берут силу непосредственно у демонов. Я не считаю, что Хаос можно уравнять со злом, — произнеся эту фразу, Эллинор поймал на себе настороженные взгляды Элиддина, Бейла и Арктура, — боги, ставшие потом демонами, были злыми и до того, как их ввергли в Хаос. Хаос позволяет брать силы из своего гнева, но не всегда является его источником. И шеддит не обязан поклоняться демонам, дабы черпать энергии из гнева. Более того: шеддиты могут получать силу вообще из ЛЮБЫХ сильных эмоций — в том числе положительных.

— Но ведь, — недоумевал Бейл, — Раиль Хаддад принял титул владыки шеддитов только после того, как стал демонопоклонником.

— Да, это так. Но он заключил сделку с некромантом Мугдашом — принял демонопоклонничество в обмен на выращенную руку. Попросту говоря, он согласился в обмен на руку стать вассалом ордена тёмных магов «Чёрный Скорпион», представители которого поклонялись демонам.

— А как же Хаммон? — спросил Бейл.

— Хаммон принял демонопоклонничество по уже сложившейся традиции. А Абдель стоял выше традиций. Он понимал, что поклонение демонам окончательно погубит его душу, и поэтому оставался вполне правоверным камриэльцем.

— Откуда тебе всё это известно, Эллинор? — прищурился Бейл, подозрительно глядя на своего коллегу.

— Я читал мемуары серых паладинов и шеддитов, бывших соратниками Хариба. Конечно, Абдель был человеком-загадкой, и многие факты из его жизни так и останутся тайной, — например, как он принял Хаос, а самое главное — зачем. Но известно, что он не был таким диктатором, как Хаммон. В отличие от Хаммона, который опирался только на грубую силу, владыка Хариб был хитростным манипулятором, способным вести двойную, а то и тройную игру. Абдель был истинный политик и дипломат.

В разговоре возникла пауза. Члены отряда переваривали сказанную информацию. Кто-то не поверил в сказанное, кто-то поверил, кто-то, что называется, намотал на ус. Ларри даже проникся к Харибу каким-то уважением.

— А это кто такая? — спросил Арктур, показав рукой на Зарину. — Я ощущаю в ней мощные потоки Абсолюта.

— Это Зарина, — сказал Ларратос, — она инициирована в паладины своим тайным мужем, шеддитом.

— Но она никогда официально не войдёт в наш орден, — отрезал Арктур, — ибо женщинам, как и нелюди, членство в ордене Стали и Пламени запрещено.

— А знаете что, господин Марцелл, — сказал Ларратос, — паладины, подобные вам — утверждающие, что в нашем ордене нет места нелюди и женщинам — в моём представлении мало отличаются от тех же шеддитов. — Ларратос был доволен достойным ответом малознакомому паладину, который сказал про него самого, что он может впасть в Хаос. Смущённый Арктур Марцелл промолчал. Он не знал, что сказать, и тут его взгляд остановился на Апионе:

— Мюрид, где твой меч? Ты полностью игнорируешь устав нашего ордена?!

— Простите, как вы меня назвали? — вытаращив глаза, произнёс Апион. — И какой орден вы имеете в виду?

— Не прикидывайся дураком, мюрид, — строго произнёс Марцелл, — орден паладинов — не место для шуток! Я вижу твою ауру!

Апион в ответ на эту фразу вытаращил глаза ещё больше.

Прошу прощения, господин Марцелл, — покачал головой Ларри, — но Апион — не мюрид. Цвет его ауры объясняется совсем другими причинами.

После чего обернулся уже к Апиону:

— Апион, позволь мне рассказать тебе об иерархии ордена Стали и Пламени. Сначала в наш орден приходит кандидат, и кто-либо из паладинов передаёт ему часть своей силы, которая совсем не ощущается новым носителем. После чего кандидат проходит Испытание Силы — убиение трёх магических существ. Силы Абсолюта пробуждаются в нём. После этого он преодолевает другие испытания — паладины выясняют, что представляет из себя личность кандидата. Затем, если он удовлетворяет всем требованиям, то получает меч из Небесной Стали. А затем проходит последний тест — выявление паладинских наклонностей. После этого он получает одну из трёх специальностей: рыцарь-тигр, рыцарь-дракон и рыцарь осьминог, и по распределению попадает к кому-то из наставников.

— И что? — спросил Апион.

— Так вот, кандидат с момента завершения Испытания Силы, когда в нём пробуждаются паладинские способности, и до специализации (и попадания к конкретному наставнику), называется мюридом. Ученик, имеющий специализацию и наставника, называется таламидом. Паладин, закончивший обучение — адепт, а адепт, успешно себя зарекомендовавший за два года и более, становится магистром. А из двенадцати магистров набирают Совет Паладинов. Каждый из них называется архимагистром.

— Понятно, — ответил Апион, — но причём тут я? Я не мюрид, я не побеждал трёх магических существ. И никто не вручал мне никакого меча из Небесной Стали…

— И вообще никаких артефактов Абсолюта, не так ли? — улыбнулся Ларри.

— Никаких. Кроме отмычки, которая открывает все замки. Все… Абсолютная отмычка — она, наверное, и есть артефакт Абсолюта…

— Да, Апион, — сказал Элиддин, — эта отмычка — артефакт Абсолюта из коллекции Трейка. После того, как отмычка стала твоей, её энергии перешли в тебя.

— Значит, я могу стать паладином?! — удивился Апион.

— Нет, — покачал головой Элиддин. — Ты исправился, ты уже не преступник. Но твоя личность пока не соответствует требованиям, которые предъявляют к паладинам. Может, лет через пять, семь или десять ты и станешь паладином — но я пока не могу взять тебя в ученики…

— Интересно, откуда этот Трейк набрал таких артефактов? — задумался подозрительный Харизи. — И почему он раздаёт их кому не попадя?

— Что же касается Шаддая, Ларратос, — вновь заговорил Марцелл, — то я далеко не уверен, что это ты. Говорят, будто Шаддай — Утренняя Звезда. Как ты можешь интерпретировать это? Почему ты считаешь, что утренняя Звезда — это ты?

— Утренняя Звезда — планета Арес, символ войны. Я был воином.

— Всякий паладин — воин. Но ничего конкретного ты сказать не можешь, не так ли? Жаль. У предыдущих кандидатов имелись доводы покрепче. Давид бен Арье, к примеру, ещё до появления пророчества основал и возглавил легион под названием Утренняя Звезда. Возьмём же таких кандидатов как Лордевит Фламос, Абдель Хариб и Канис Тайверский. Они родились в марте, месяце Утренней Звезды. А ты?

— Я родился в феврале, месяце Белого Тигра. Точнее, эта дата записана в моих документах.

— Вот видишь! Тебе тяжело попасть под это пророчество.

— Однако там было сказано, что он будет «могучим как тигр» — парировал Эллинор.

— И я никогда не сталкивался с человеком, способным справиться с четырёхлетним курсом за два месяца — поддержал его Элиддин. Я уверен, что он — Шаддай.

Отряд подошёл к зданию Великого Альянса. Заседание должно было скоро начаться.

— Прошу вас сдать оружие, — сказал охранник.

— Хоззяин, вмешалась гидра Мирида, всю дорогу скромно молчавшая. — Разрешшите мне поджжарить этого теплокровного мышшака.

— Кого-кого? — удивился Ларратос.

— Мышшака. Ссамца мышши. Люди — жжалкие теплокровные тварьки вроде мышшей. Кроме хоззяина, раззумеется, — поспешно добавила гидра, поймав глазами левой головы строгий взгляд Ларратоса.

— Мирида, ты не должна убивать людей, — внушительно произнёс Ларратос.

— Поччему, хозссяин?

— Потому что это плохо.

— Поччему?

— Потому что Абсолют против этого.

— Поччему?

— Потому что это грех.

— Поччему?

— Потому что так нельзя! — раздражённо выкрикнул Ларратос, — представь себе, что убьют тебя — тебе это понравится?

— Тот, кто на меня нападёт, не усспеет ссам понять, отчего жже он умер.

— Тяжело с тобой, Мирида! Поэтому вот тебе прямой приказ: оставайся здесь, ни на кого не нападай.

Элиддин дал аналогичное указание Руханнуру, и отряд зашёл в здание Великого Альянса.

***

Заседание началось. Апион и Зарина остались за дверью — их не пустили в зал заседания, попросив подождать. Октавиан Сулла, председатель Великого Альянса произнёс:

— Заседание объявляется открытым. Присутствуют: консул Ариады, — означенный консул поклонился, — представители телисского ордена Стали и Пламени, — поклонились Маркус, Эллинор, Бейл и Арктур, — представители королевства Альбион, Мизрахийского султаната и королевства Бутейн, королевства эльфов Иссар, королевства гномов Хад-Арак, представители северной республики Гипербореи, — при этих словах поклонились Ларратос с Элиддином, — и представители королевств орков Гра-Шакан и Гирдашан, — при упоминании Гирдашана поклонился Беллердаш — он играл роль гирдашанского посла. Также приглашён на заседание великий изобретатель Леон Турарий.

Мы собрались здесь по важному поводу, — продолжал Октавиан, — диктатура Масхон совершила нападение на республику Гиперборею, которая, хотя и отгорожена от нас железной стеной, входит в Великий Альянс. Тот, кто объявил войну одной из наших стран, объявляет войну и всему Великому Альянсу. Слово предоставляется представителям республики Гиперборея.

— Благодарю вас, господин председатель, — сказал Элиддин, — на республику Гиперборея напало несколько передовых отрядов Масхона. Они заключили союз с пиратами, могущественным чернокнижником и гиперборейскими повстанцами-монархистами. Также Масхон использовал против республики гомункулусов, искусственных людей. А вели атаку масхонцев два владыки шеддитов. Великая угроза нависла над всем Вестландом! Страны Великого Альянса должны подвести к масхонским границам все войска, и в случае удара в любом направлении со стороны Масхона немедленно перейти в контрнаступление.

— Мы сожалеем касательно нападения Масхона на вашу страну, — сказал консул Ариады, — однако, у нас слишком много внутренних проблем, дабы послать свои войска на помощь Гиперборее. У нас мало войск, и я боюсь их все потерять.

Элиддин и Ларратос уже слышали похожую фразу, но в более грубой форме — со стороны гирдашанских орков.

— Мы тоже помочь вам не можем, — сказал посол от эльфов, — начинается война людей между собой, а мы пока не хотим туда вмешиваться.

— Я никогда испытывал особой симпатии к эльфам, — сказал, встав, посол от гномов, — однако, я полностью поддерживаю эльфийского посланника.

— Пр-редатели! — встал высокий орк, посланец от королевства Гра-Шакан, — мы, представители так называемой «нелюди», прожили бок о бок с людьми — кто в своих странах, а кто в людских. Люди торговали с нами, делились своими знаниями и изобретениями, а вы хотите попросту спрятать голову в песок!

— Ах ты зеленомордый ублюдок! — разъярился гном, — зря мы не добили ваших тысячу лет назад!

— Похоже, в Ариаде распространяются хаотические энергии, Ларри, — шепнул Элиддин Ларратосу, — ничего тебе не напоминает?

Ларри кивнул головой: он понял, какая ситуация вспомнилась его наставнику.

— Господа! Господа! Успокойтесь! Минуточку внимания, — произнёс Октавиан Сулла, — именно благодаря бездействию Великого Альянса республики Перифия и Келония были завоёваны набирающей силы диктатурой Масхон. Хотя именно тогда Альянс мог без проблем справиться с этой страной. Но мы должны исправлять наши ошибки. С нашего молчаливого согласия Масхон становится всё сильнее и сильнее, и, если мы не предпримем никаких мер, победить его будет невозможно.

— Одумайтесь, господа, — произнёс Элиддин, — если вы сейчас откажетесь помогать Гиперборее, что же будет с вашей репутацией? Кто согласится защищать ваши страны от захватчиков из Масхона? Промедлим немного — и все окажемся под пятой лорда Хаммона. Особенно это касается вас, господа эльфы и гномы. Масхонцы не будут возиться с вами и насильственно обращать в демонопоклонничество. Они просто вырежут ваши страны.

— Господа, — продолжил председатель, — я настоятельно рекомендую всем странам, входящим в Великий Альянс, провести голосование: стоит ли продвигать союзные войска к границам Чёрной Страны или же не стоит? Предупреждаю: голосование открытое. Кто за подвод войск ко границе?

Подняли руки все, кроме, как и предполагал Элиддин, представителей Ариады, Иссара и Хад-Арака.

— Отлично, — продолжил председатель, — кто против?

Подняли руки представители эльфов и гномов. Консул Ариады воздержался от голосования.

— Благодарю вас, господа! Голосование окончено. Каждая сторона обязуется выдвинуть свои войска к границам Масхона.

— Нет, — встал посланник гномов, — мы отказываемся выдвигать свои войска. Нам всё равно, выдвинут ли свои войска представители других стран, и за что они проголосовали. Я выражаю позицию Горного Короля, который голосует против — и не будет выдвигать свои войска. Откровенно говорю: Горный Король не уверен, что войска Альянса одержат победу, поэтому лучше не рисковать конкретно нашими войсками.

— Прошу не игнорировать решения коллектива, частью которого вы являетесь, — парировал консул, — если вы будете пребывать в упрямстве, я исключу вас из состава Великого Альянса. Подумайте над этим предложением.

— Минуточку внимания, — вмешался Элиддин, — если кто-либо не уверен в победе, тут поможем мы, паладины. Ларратос Мельд — кандидат в Избранники, и сейчас он следует по следу одного из паладинов, что мог уничтожить Хаос. Если у Ларратоса всё получится, Хаммон и его шеддиты потеряют свою силу, и чёрная мгла покинет страну Масхон. Пока Великий Альянс будет биться с Масхоном, тот может получить крепкий удар в спину от рук Избранника. Тогда победа будет однозначно за нами.

— Господа, если вам не хватает воинов, — вмешался Леон Турарий, — придётся организовать дополнительное производство боевых механических големов. Я обязуюсь поставить армии Ариады чертежи новых моделей.

— А я тогда возьму на себя ответственность за их производство, — произнёс консул Ариады.

— Так и быть, — скривился представитель гномов, — мы предоставим свои войска Великому Альянсу. Но я всё равно уверен, что из этого ничего путного не выйдет.

***

Пока шло заседание, Руханнур с Миридой откровенно скучали.

— Интересно, удастся ли паладинам добиться своего? — задумчиво произнёс бронзовый ящер.

— Ш-шшш! — прошипела гидра. — Не сссмей ссомневатьссся в хозссяине!

— Это ещё почему? Кроме того, Ларри — не мой хозяин.

На это заявление гидра никак не прореагировала. Танин на какое-то время умолк, а затем поинтересовался:

— Кстати, я давно уже хотел узнать: почему все гидры такие злюки?

— Сс-сссшшш! — недобро сверкнула глазами Мирида.

— Впервые вижу дракона, который шипит и плюётся в ответ, что бы ему ни сказали. Такое ощущение, что любое существо вызывает у тебя жажду убийства!

— Не любое, — злобно произнесла гидра. — Но жшшёлтая ящшшш…

Она вдруг осеклась и начала осматриваться.

— В чём дело? — удивлённо прогудел Руханнур. — Языки проглотила? Все три?

— Хаоссс! — прошипела Мирида. — Чшшшуссствую приссутсствие…

В этот момент к драконам подошли Ларратос и Зарина.

— Мирида, опять шипишь? — улыбнулся он. Увидев хозяина, гидра немедленно успокоилась, и вся компания двинулась по направлению к кораблям.

***

А Элиддин после окончания заседания задержался, дабы побеседовать с Маркусом и Бейлом:

— Господа, я ощущаю хаотические энергии в Ариаде. Это означает одно: вскоре здесь повторится то, что было в Гиперборее. Тут явно не обошлось без хаотических храмов и культистов, чьи гуру происходят из Масхона. И народ может сам свергнуть режим, после чего последует вторжение из Диктатуры — и страна покроется чёрной мглой. Надо уничтожить храмы и разобраться с культистами. У нас с Ларратосом уже есть опыт в этом деле, однако мы отплываем на поиски кристаллов цивилизации Перворождённых. Поэтому уничтожить хаотические храмы придётся вам. А мы сейчас отплываем в Мизрах.

— Понятно, Элиддин, — сказал Маркус.

— Похоже, мои опасения подтвердились, — нахмурился Эллинор, который стоял рядом и слышал весь разговор.

— Опасения? — переспросил Бейл.

— Граница с Масхоном хорошо охраняется, но масхонцы оказались хитрее. Они прорыли туннель и тщательно замаскировали его от паладинов и магов. Но мне удалось его обнаружить и разрушить, хотя и пришлось сразится с владыкой шеддитов.

— Ты победил его?

— Нет, произошёл обвал, который разделил нас. Мне удалось подслушать конец разговора этого шеддита с каким-то масхонским офицером — они говорили что-то о скором падении Ариады.

— Это не внушает оптимизма.

— Именно. Тогда я удивлялся — зачем им этот тоннель? Теперь понятно, что они переправили в Ариаду своих шпионов, дабы основать здесь культ Хаоса. Но есть две странные вещи, которые не дают мне покоя.

— Какие?

— Во-первых, доспехи этого шеддита. Они были сделаны не из чёрного металла демониума, а из тёмно-багрового.

— То есть, ты хочешь сказать…

— Да, из адского железа. Из него демоны делают свои доспехи, этот металл усиливает их хаотические способности. Но его можно найти только в демонических мирах, и нам плохо придется, если масхонцы сумели его заполучить.

— А вторая?

— А вторая вещь — вот это, — Эллинор достал тот медальон с изображением весов, на чьих чашах были книги и реторта. — Это эмблема масхонской Королевской гильдии Алхимиков. Её оборонил тот шеддит.

— Что это за гильдия?

— Она была основана, когда Масхон был монархией, и после революции года сохранила своё название. Это было общество виднейших учёных, причём не только алхимиков. Они имели большое влияние, но почти никогда им не пользовались — их главной целью были знания. Когда Хаммон захватил власть, он истребил большую часть гильдии. Оставшаяся часть ушла в подполье и продолжала борьбу с диктатурой. Точно не известно, чем закончилась борьба, я думал, что Хаммон всё-таки одолел алхимиков.

До того дня как мне в руки не попал этот медальон…

***

Элиддин и Ларратос шли на свои корабли. Экипажи также собирались в долгий путь, на мизрахийский континент.

— Господа паладины, не против ли вы, если и я присоединюсь к вам? — заинтересованно произнёс Леон, — я тоже хочу исследовать руины Перворождённых и их технологии.

— Без проблем, Леон, если вы хотите, можете ехать с нами, — произнёс Элиддин.

Экипажам «Белого Орла» и «Ужаса Абсолюта» предстоял долгий путь.

Глава 4

Дорога на восток

— Так это и есть тот самый легендарный адамант? — скептически произнёс Бейл Харизи, разглядывая клинок Эллинора.

Оба паладина, проводив корабли «Ужас Абсолюта» и «Белый Орёл», теперь возвращались обратно в здание ордена.

— Ну да, — улыбнулся Эллинор. — Маленький подарок от Стейнгардских алхимиков. Как я понял, им удалось раскрыть секрет этого металла.

— И что ж, адамантом действительно можно убить демона? С трудом верится…

— Малого демона в принципе можно и обычным оружием прикончить, — улыбнулся Эллинор. — А тех, кто посильнее — Небесной Сталью.

— Неужели, — удивился Харизи, — адамантовый клинок прочнее наших?

— Увы! Этот металл довольно мягок: два-три удара Небесной Сталью — и адамантовый меч сломается.

— Ну и зачем он тогда нужен? — мрачно произнёс старый паладин.

— Он защищает своего владельца от хаотических энергий, — просто ответил Эллинор. — Да и от Абсолютных тоже. Применять магию либо энергетические воздействия вблизи такого клинка может лишь самоубийца.

— Это всё пустые умствования, — скривился Бейл. — Может, продемонстрируешь эту железку в действии?

— Запросто! — усмехнулся магистр. — Как насчёт небольшого поединка?

— Защищайся! — Харизи выхватил свой клинок, зажигая его небесным огнём.

Эллинор же вытащил адамантовый меч, в солнечных лучах тускло блеснувший фиолетовым. Короткое заклинание — и клинок покрылся слоем инея, над которым заклубился морозный пар.

Бейл, широко размахнувшись, обрушил пылающий меч на своего противника. Улыбнувшись, Эллинор чуть посторонился и боковым ударом отвёл клинок в сторону, стараясь не подставлять драгоценный адамант под заточенное лезвие. Столкнувшиеся мечи коротко фыркнули, и небесное пламя вдруг сдуло с меча Харизи. Синий огненный факел ударил прямо в лицо Бейлу.

— Проклятье! — паладин выронил меч и отступил на несколько шагов, пытаясь залечить ожоги мощью Абсолюта. Получалось отчего-то плохо. — Ты что, рехнулся?! Это тренировочный поединок, а не магическая дуэль!

— Адамант искажает энергетические потоки, — пожал плечами Эллинор, вбрасывая меч обратно в ножны. — Не зажги ты свой меч — и ничего бы не случилось. Как я уже говорил, любые амулеты, артефакты, любая магия и любое энергетическое воздействие вблизи адаманта недопустимо.

— Впечатляет, — буркнул Харизи. — Такое ощущение, что у меня вся аура перевернулась… И как только ты сам ходишь с таким?!

— Ну, он действует лишь при охлаждении, — улыбнулся Эллинор. — Охлаждаешь его коротким магическим импульсом — и несколько минут полной защиты гарантировано…

***

Два корабля — «Ужас Абсолюта» и «Белый Орёл» — плыли по Эденскому морю. За день они миновали невзрачный с первого взгляда остров Эден, вокруг которого уже многие века крутилась жизнь всей Эрты. Согласно проповедям Камриэля и предшествовавших ему мизрахийских пророков, люди были сотворены именно на этом острове. Вот почему за него всё время сражались — Войны Веры в этих местах были особенно яростными. Им владели то мизрахимы, то жители Ариады. Теперь же остров стал провинцией Ариады с административным центром Этрурия.

Миновав с севера Эден, суда поплыли на северо-восток вдоль северо-западного побережья мизрахийского континента. Согласно картам, на севере находился таинственный остров Сельвин. Морякам не рекомендовалось заплывать далеко на север, поэтому корабли плыли вдоль северного берега мизрахийского континента — остров Сельвин был окружён аномальными зонами, преодолеть которые удавалось очень и очень немногим. Мало кто вообще знал, что за народ живёт на острове. Одни источники говорили, что это люди, только очень странные. Другие же утверждали, будто бы там обитают не менее странные эльфы. А третьи рассказывали, что столкнулись там с неведомой расой, не похожей ни на что виденное ранее.

Ларратос тренировался с Элиддином в фехтовании на деревянных мечах. Бывший наставник использовал один меч, Ларратос — два. Ибо в настоящем бою он также использовал бы два меча — Зариндуил и Альмарильон (последний он отобрал у ныне покойного Кархана). У Ларратоса почти не было опыта двуручного боя, поэтому Элиддин успевал блокировать все удары одним мечом. Но вскоре Ларратос уже набил руку в бою с двумя мечами, и в битве с Элиддином выходил победителем. За их боем, словно зачарованная, наблюдала Зарина:

— Не помню я, Ларратос, чтобы ты когда-либо был двурушником…

— А мы не так давно знакомы, — ответил Ларри, отбивая мечом, что в левой руке, выпад Элиддина.

— Ты такой мощный и ловкий, — восхищённо произнесла девушка, — прямо альтанун.

— Кто-кто? — изумлённо спросил Ларратос. Правда, изумление не помешало ему отбить правым мечом удар бывшего наставника.

— Альтанун — «танцор молний». Так у нашего народа называются могучие воины, орудующие двумя мечами. Они сочетают огромную силу с невероятной ловкостью и быстротой. Несмотря на внушительный размер, альтануны молниеносно передвигаются в ночи — только клинки сверкают, за что эти воины и были названы танцорами молний.

— Зарина… Кто ты? И откуда? — уже в который раз спросил Ларратос.

— Я пока не могу сказать, — ответила Зарина, — но я вижу, ты стал значительно быстрее и ловчее с момента нашей последней битвы. Может сразимся? — томным голосом произнесла она, и её глаза блеснули зелёным огнём.

Вообще, этот огонь немного пугал Ларратоса. За то короткое время, что он знал Зарину, Ларри уже успел понять, что эта вспышка в глазах его новой знакомой означает либо гнев, либо очень сильный интерес. И по ночам, едва завидев пару светящихся зелёных огоньков, он понимал, что рядом Зарина. Ларри никогда не видел, чтобы у человека в темноте светились глаза. Даже у шеддитов они (и без того красные) горели лишь в минуты очень сильного гнева.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.