— Я тоже рад встрече с тобой, — Орк говорил глухим низким голосом — низким, но не хриплым, что было совершенно нехарактерно для классических представителей этой расы, — Вижу, ты сумел-таки стать шеддитом.

И действительно, у пояса человека висел меч, а глаза полыхали багровым пламенем ада. В целом же он выглядел вполне симпатично — ярость Хаоса ещё не успела овладеть им.

— Да, учитель, теперь я шеддит! Так что даже паладины мне уже не страшны. Боюсь только, что вы больше не сможете учить меня — теперь моим наставником станет сам Баал Хэрек, губернатор Северного Масхона.

Орк усмехнулся.

— Есть и другие способы обучения помимо утомительной зубрёжки и нудных тренировок. Смотри! — он извлёк из кармана своей мантии треугольную металлическую пластинку. Пластина оказалась выполнена из странного серебристого металла, а в её центре располагалась гравировка, напоминающая оскаленный череп. Мёртвые глаза зияли чернильной темнотой, создавая полную иллюзию провалов в бесконечность. Пластинка свободно помещалась на ладони орка, и над ней курился лёгкий морозный пар.

— Что это, учитель? Очередной могущественный артефакт древности, вытащенный из чьей-нибудь могилы?

— Разумеется, нет! Не верь глупым сказкам о могуществе древней магии. Магический прогресс не стоит на месте, так что жалкие побрякушки древности даже рядом не стояли с достижениями СОВРЕМЕННОЙ магии. Особенно некромантии, — орк усмехнулся, — Нет, этот амулет я создал сам. Ради его создания мне пришлось принести в жертву девятерых орков. Весь ритуал длился девять суток и пожрал пропасть маны. Да и альмагтин для него было достать непросто. Но зато… Давай сюда свой меч — сейчас примерим обновку.

Начинающий шеддит послушно извлёк из ножен клинок, тускло блеснувший в свете полной луны.

— Да, Небесная Сталь, — скривился орк, осматривая шеддитский меч. Похоже, у него имелись очень неприятные воспоминания, связанные с подобными мечами — Энергии Хаоса послужат неплохой подпиткой для моего заклятья.

Некромант аккуратно положил пластинку прямо на прохладный металл клинка, сдвинув её основание к самой рукояти. Раздалось лёгкое шипение, ледяной пар стал гуще, и вскоре амулет намертво примёрз к мечу шеддита.

— Ну вот. Силы магии, льда и смерти слились с мощью Хаоса. Отныне этот меч стал Мечом Поглощения, — торжественно произнёс орк. — Теперь твоя учёба превратится в сплошное удовольствие. Дело в том, что заклятый клинок будет поглощать сущности твоих врагов. Достаточно тебе всего лишь убить кого-то — и все его знания, все навыки, все умения, и даже все способности целиком перейдут к тебе. С каждым убитым твоя мощь будет расти — и со временем станет просто немыслимой. А ведь поглощение — это ещё только часть возможностей этого Меча…

Шеддит с благоговением взирал на зачарованное оружие, не замечая ехидной усмешки некроманта.

Глава 1

Хаос, вера и власть

Утром, в субботу двадцатого июля 1618 года доктор магических наук Юлиус Марр шёл по улице лорда Хаддада в великолепном расположении духа. Жизнь, как считал Юлиус удалась. Распогодилось — Марр любовался абсолютно чёрным небом без дождя и без сверкающих молний. Такая погода считалась нехарактерной для Масхона, но сейчас это волновало жителей края меньше всего, поскольку предстояли выборы губернатора Тайверии и всего северного Масхона. Сейчас Юлиус чувствовал себя так здорово. Гордость переполняла всё его тело. Буквально позавчера Марр защитил диссертацию и получил степень доктора наук по паленгенезии — науки о зарождении жизни.

Юлиус размышлял о скором завершении проекта «Гончая ада», успех которого, согласно его мыслям, с легкостью подчинят себе весь мир. Он был убежден, что истинное идеальное общество возможно только под властью демонов, так как человек всегда доминировал над собой же в ущерб своим интересам. Его уверенность в этом была подкреплена тем, что территория Масхона постоянно расширяется, в то время как иные страны Вестланда теряют свою силу из — за жадности своих чиновников. Объединение государств Перифия и Келония под руководством лорда Хариба и лорда Хаммона, утративших силу, лишь подтверждает его убеждение в необходимости крепкой власти подобной той, что существует в Масхоне.

Начало формы

Жизнь Юлиуса нельзя назвать лёгкой: Отец умер, когда юному Марру исполнилось пятнадцать, а мать не могла прокормить сына, ибо в молодости стала инвалидом — гигантские крысы отгрызли её правую руку. И Юлиус, простой старшеклассник магической школы, пошёл работать лаборантом — помощником алхимика Интропия. Именно Интропий рассказал своему ассистенту, что он и ещё несколько алхимиков близки к созданию новой области магии — паленгенезии, науки о зарождении жизни. Марр сильно заинтересовался этой областью знаний — ведь паленгенезия могла вернуть его матери руку, а то вернуть к жизни отца. Поэтому сразу после школы Юлиус пошёл в магическую академию, где получил специальность алхимика, а после этого поступил в докторантуру — заниматься паленгенезии под руководством Интропия, который к тому моменту стал профессором. Поскольку такой ценный специалист был необходим диктатуре, Юлиуса даже не призвали в армию. И вот, позавчера, перед самым днём рождения Юлиус получил степень доктора магических наук.

Сейчас Юлиус шёл на работу, в НИИМТ — научно-исследовательский институт магических технологий. Разумеется, власти снабдили его личной самоходной повозкой, но в такую хорошую по масхонским меркам погоду просто грех не пройтись пешком.

Дойдя до лаборатории, Юлиус занялся созданием волновой структуры Гончей ада — очень свирепого демона, напоминающего крылатую собаку. Здесь, в этих лабораториях, масхонцы создавали самое мощное за всю историю человечества биологическое оружие. Не каких — то там банальных микробов, распространяющих чуму, мор или проказу (хотя и над этими созданиями трудились масхонские паленгенезисты), а боевых существ, с которыми армия Масхона оказалась бы непобедимой. Естественно, только избранные работники НИИМТ имели доступ к этому сверхсекретному проекту.

Паленгенезия, помимо сотворения биологического оружия, преследовала и другую цель: создание совершенного человека, высокого и мускулистого, как орки, долгоживущего, как эльфы и устойчивого ко всем болезням. А главное — совершенных людей должны были рождать женщины, не имевшие никаких примесей крови других рас. Был разработан новый раздел паленгенезии — волновая генетика. Паленгенезисты уже в течение пяти лет отбирали лучших мужчин — сильных и здоровых. С них снимали матрицу и проецировали её на беременных женщин. И через два — три поколения следовало ожидать чистую расу совершенных людей, способных жить во всемирной империи Масхона.

***

Выборы губернатора Северного Масхона состоялись двадцать третьего июля — в понедельник, поскольку именно этот день недели — единственный выходной у жителей Диктатуры. На этот раз погода не баловала — обычное чёрное небо, дожди и грозы.

Юлиус, как и остальные жители Масхона, явился на избирательный участок для участия в выборах. Ему выдали пронумерованный бюллетень, где была всего одна опция — поддержать кандидата на пост губернатора, Баала Хэрека. Голосующим «за» нужно было просто сдать чистый бюллетень, а тем, кто голосовал «против», следовало зачеркнуть имя кандидата. Юлиус понял, что такой подход объединяет людей, избегая куч партий, обещающих одно и то же, но запутывающих избирателей. Он просто опустил свой лист в урну, не записывая ничего, и заметил присутствие наблюдателей со стороны Корпуса Смотрящих.

***

Выборы прошли гладко: владыку Хэрека избрали единогласно, так что во вторник Юлиус Марр отправился на Площадь Шахриэля, дабы поглядеть на вторую инаугурацию губернатора. Благо, в связи со столь знаменательным событием жителям северного Масхона объявили ещё один выходной. Когда паленгенезист появился на площади, инаугурация только начиналась. Владыка Хэрек, закованный в блестящие чёрные зачарованные доспехи, гордо стоял в самом центре площади. На его голове красовалась маска — нечто среднее между старинным рыцарским шлемом и головой жука: забрало изрешетила сетка со множеством дырок, сквозь которые слегка просвечивал красный огонь глаз владыки. На груди у лорда шеддитов виднелся выгравированный знак скарабея, ибо «Баал Хэрек» переводится с мизрахийского языка именно как «Владыка Скарабей». Когда восторженный гул толпы смолк, слово взял глава избирательной комиссии:

— Вчера, в понедельник, двадцать третьего июня, произошло чудо: энергия Хаоса снизошла на избирателей Северного Масхона, и они единогласно выбрали губернатором действующего правителя, лорда Хэрека! Поприветствуем же великого владыку!

Площадь вновь разразилась громом оваций, которые заглушил гимн Масхона. Владыка Хэрек в сопровождении двух офицеров Корпуса Смотрящих прошёлся по Площади Шахриэля, остановившись возле храма Хаоса. В конце пути он прижал правую руку к груди, выкинул вперёд левую и торжественно произнёс:

— Я, владыка Хэрек, клянусь: верно служить Хаосу и лорду Хаммону, взять под свою опеку наши военные проекты, ужесточить свой контроль над культурой, не превышать своих полномочий, защищать слуг демонов! Идальг вит Хаммон!

***

На следующий день Юлиус опять ходил по Тайверии в приподнятом настроении: он вновь думал о недалёком тёмном будущем, когда весь мир наконец — то войдёт в диктатуру. В последние дни Старого Мира должна, как знал Юлиус, ухудшиться жизнь всех людей. Во всех странах, кроме Масхона, должны были наступить эпидемии, голод, бесконечные войны, мор. В этих условиях большинство народов добровольно придёт под власть Диктатуры. Чересчур упорных, к сожалению, придётся завоевать. Главное, думал Юлиус, что старый мир САМ захочет умереть. Жителям «демократических» стран будет казаться, что они добровольно скидывают свою власть — хотя на самом деле на них просто подействуют тёмные энергии, идущие из Масхона. Под их влиянием начнётся разруха, Хаос, эпидемии, каких никогда не было. Человеческая жизнь обесценится, государства — распадутся… Вот тут — то войска Масхона и придут на лёгкую добычу.

К сожалению, некоторые страны могут сопротивляться влиянию Хаоса — особенно Гиперборея, давно уже бывшая для Масхона как кость в горле. Но именно для таких случаев и пригодятся адские гончие — демоны, искусственно воссозданные на Земле.

Оставив самоходную повозку дома, Юлиус пошёл с работы пешком, рассеянно скользя взглядом по уличному асфальту…

— Ой! — Марр так размечтался, что налетел на встречного прохожего.

— Осторожнее! Ты что же, не видишь, куда идёшь?! — услышал Юлиус. Он забормотал сбивчивые извинения, и увидел, что чуть не сшиб девушку, одетую в чёрное платье. Она оказалась высокой, а в её зелёных глазах светилось лёгкое недоумение.

Эта барышня выглядела довольно — таки симпатичной: её чуть смуглое лицо казалось каким — то задумчивым, а волосы были тёмными и немного завивались. Вообще, она показалась Юлиусу самой красивой из всех, что он видел. Да, в этих зелёных глазах ощущалось что-то привлекательное: во взгляде чувствовался какой — то животный магнетизм, словно в глазах кошки, смотревшей на мышь или птицу. А магическим зрением Юлиус ощутил присутствие волшебного начала — незнакомка явно была магичкой. Вообще, у Марра никогда не было любимой девушки — большую часть дня он всегда посвящал сначала учёбе, а потом работе. Но теперь паленгенезист вдруг понял, что не сможет просто так пройти мимо этой зеленоглазки.

— Извини, — произнёс Юлиус, застенчиво улыбаясь. — Я просто слишком сильно задумался…

— С кем не бывает! — ответила девушка.

Юлиус не знал, что говорить дальше, поэтому банально спросил, как её зовут.

— Зарина, — ответила зеленоглазка.

— Красивое и редкое имя. Ты мизрахийка?

— В некоторой степени. Мой отец был мизрахиец, осевший в Масхоне. А тебя как зовут?

— Я — Юлиус, — паленгенезист, доктор магических наук.

— Ну, а я волшебница — специализируюсь на магии иллюзий.

Тут до Марра дошло, что Зарина может быть несвободна — в том плане, что у неё уже мог быть близкий друг.

— Слушай, Зарина, — Юлиус медленно подбирал нужные слова, поскольку у него почти что не было опыта общения с девушками — ни с одной он не общался более трёх дней, — а у тебя есть… молодой человек?

— Был. Его убили. — Улыбка Зарины исчезла, а лицо стало совершенно непроницаемым.

— Он был солдатом, защищавшим границы нашей Родины, и его убили иностранные лазутчики?

— Нет, его убили в Масхоне…

Юлиус понял, что эта тема явно болезненна для Зарины, и промолчал.

— Ну, а сегодня утром я познакомилась с одним молодым человеком по имени Баал Кархан.

— Баал? Так он что, владыка шеддитов?

— Да. Кстати, классный парень, ученик нашего губернатора, владыки Хэрека.

— Ты видела его лицо?

— Нет, конечно. Я же только сегодня с ним познакомилась!

— А откуда тогда такая уверенность, что Кархан — молодой человек? Может, ему лет пятьдесят?

— У него молодой голос, и он полон решимости, которая у пожилых обычно не встречается. Вы же оба — представители, элиты Масхона. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? Думаю, вы легко найдёте общий язык.

В голове у Юлиуса боролись две мысли. Одна из них говорила, что Кархан — конкурент в борьбе за сердце Зарины. А он, Юлиус, простой маг, специализирующийся на прикладной алхимии, никак не сможет тягаться с владыкой шеддитов, хоть и начинающим — ведь титул Баал присваивается только тем шеддитам, в которых изначально течёт очень мощный поток Хаоса. Другая мысль говорила, что знакомство с приближённым губернатора может дать Юлиусу много преимуществ — а такими связями обычно не разбрасываются.

— Хорошо, — наконец решился Марр. — Познакомь меня с ним.

***

Юлиус Марр, Зарина и Баал Кархан втроём прогуливались по улице Карерона. Кархан оказался довольно — таки высоким парнем в чёрной робе шеддита, на которую была нацеплена металлическая кираса. Его голову покрывал капюшон, а лицо защищала золотая зачарованная маска, сквозь которую виднелись красные глаза с небольшими голубыми крапинками — Хаос ещё не полностью скрыл их природный цвет. На робе красовался искусно вышитый скорпион. Рыцарь — скорпион — именно к этому типу шеддитов принадлежал Кархан.

— Вечную жизнь Хаммону, — произнёс Юлиус, прижав к груди правую руку и вскинув левую, — я — Юлиус Марр, паленгенезист.

— Жизнь вечную, Юлиус, — Кархан приложил правую руку к сердцу. Золотая маска придавала его голосу жёсткий металлический оттенок, — Я — Баал Кархан, владыка шеддитов. Извини, что не снимаю маску — по кодексу шеддитов обладатель титула Баал может показывать своё лицо только особо приближённым людям и врагам в бою.

Поначалу паленгенезист испугался этого владыки, но потом заметил, что ученик Хэрека безоружен — под робой не просвечивается контур холодного оружия. И страх Юлиуса развеялся.

— Ты действительно владыка шеддитов? А где же тогда твой меч?

— Мой меч остался дома. Какой смысл всюду таскать его с собой — ведь здесь, в Масхоне, мне никто не угрожает. К тому же, несмотря на то что я обучаюсь всего месяц, я даже без меча в одиночку справлюсь с несколькими противниками.

— Вот как? А мне казалось, что шеддиты даже спят в обнимку со своими мечами!

Кархан бросил на Юлиуса из — под маски недобрый взгляд.

— Слушай, Кархан, — продолжал расспрашивать Юлиус. — А как ты приобрёл титул Баала? Ведь только девять масхонцев могут носить его — владыка Хаммон и ещё восемь шеддитов. Неужто ты сумел убить предыдущего ученика владыки Хэрека?

— Нет, — еле сдерживая злобу, ответил шеддит, — это лорд Хэрек пять лет назад убил предыдущего владыку вместе с его учеником, носящим титул Баала. По кодексу шеддитов Хэрек стал новым Баалом — он достоин этого титула, ибо править должен сильнейший. А место его ученика осталось вакантным — эта вакансия была свободна целых пять лет. Хэрек заявил, что его учеником станет лишь тот, кто выполнит… кхм… некое сложное задание владыки Хаммона во имя Диктатуры. Первым примазаться к званию шеддита попытался некто Тригдиш. Он выработал в себе мощный поток энергий Хаоса и отправился на север — в Гиперборею. Но чистая сила ещё ничего не значит — Тригдиш оказался полным болваном и был побеждён простым республиканским солдатом. Тогда за дело взялся я. До инициации я был весьма могущественным магом, поэтому с лёгкостью выполнил задание Хэрека — гиперборейцы даже сообразить ничего не успели. А традиционное испытание — уничтожение трёх магических существ — вообще оказалось для меня детской забавой: на каждое создание я потратил всего минуту.

— Постой, ты сказал, что Тригдиш сумел выработать в себе мощный поток Хаоса ДО инициации в шеддиты?! — поразился Марр.

— Да, Юлиус. Некоторые люди могут вырабатывать связь с Хаосом без всякой инициации. Кстати, именно поэтому я и познакомился с Зариной — я почувствовал в ней мощный поток энергий.

— Энергий Хаоса или Абсолюта?

— В том — то и дело, что у Зарины очень странная аура — не синяя, как у паладинов, но и не красная, как у шеддитов. Она фиолетовая. Я никогда с таким не сталкивался, да и в книгах мудрости нашего ордена не описано ничего подобного. Я думаю, это значит, что Зарина — нейтралка. Похоже, в ней течёт общий поток Абсолюта — не тёмный и не светлый. Она черпает силы ОДНОВРЕМЕННО и от Абсолюта, и от Хаоса. Только представь себе, какой мощной воительницей она станет, если Зарину инициировать и вручить ей меч из Небесной Стали. Да, она может сильно пригодиться диктатуре.

— Послушай, Кархан, — перебила его Зарина. — Я простая волшебница, и, в отличие от тебя, не чувствую никакой энергии Абсолюта.

— Не скромничай, — махнул рукой Кархан. — Внутреннее зрение не может меня обманывать.

— Значит, Кархан, Зарина интересует тебя лишь как кандидат в шеддиты, и совсем не интересует, как женщина? — облегчённо спросил Юлиус.

— Ты абсолютно прав. Жалко, что по кодексу шеддитов нельзя обращать женщин. Ну ничего, я скоро выучусь, вызову на дуэль владыку Хэрека и, убив его, обрету огромную мощь плюс высокий статус в глазах лорда Хаммона. Думаю, Баал Хаммон позволит мне внести изменения в кодекс и присвоить Зарине статус Владычицы…

Баал Кархан говорил что-то ещё, но Юлиус его уже не слушал. Сейчас все мысли молодого паленгенезиста были заняты исключительно Зариной. С его губ сорвалось:

— Так ты, владыка Кархан, знаешь ли вообще, что такое любовь?

И это притом, что Юлиус в свои двадцать пять лет и сам смутно знал, что это такое.

— Когда — то я знал. Но теперь я знаю только, что такое ненависть и месть. Я ненавижу другие страны, я ненавижу паладинов, и главное, — глаза Кархана ярко вспыхнули адским огнём, — я ненавижу нелюдь!!!

— Постой, Кархан, — перебила его Зарина, — конечно, нечеловеческие существа могут быть и не такими совершенными, как люди. Но они же не виноваты, что родились такими, ибо происхождение не выбирают.

— Сестричка, да ты, никак, заговариваешься? Может, ты хочешь сказать, что ты против владыки Хаммона и его расовой теории? — злобно спросил Кархан.

— Расовая теория Хаммона не выдерживает никакой критики. А сам Хаммон не столь мудр, как его предшественник — Баал Хариб, он же консул Абдель Хариб. Тот считал, что в нашей стране есть место как людям, так и нелюди.

— Править должен сильнейший, — покровительственно произнёс Баал Кархан, — И это — владыка Хаммон. Арастиор был тупицей и слабаком, за что и поплатился. И поделом ему. Надеюсь, в скором будущем так же подохнет и вся нелюдь.

— Что ты сказал, подонок? — глаза Зарины полыхнули яростным зелёным пламенем. Похоже, эти обычные для шеддита слова почему — то сильно задели девушку.

— Ах, подонок?! Что ж, — прошипел Кархан Зарине, — для глухих могу и повторить. Нелюдь подохнет! Но ты этого уже не увидишь, потому что загнёшься прямо сейчас.

— Ты не посмеешь ударить женщину, — вступился Юлиус Марр.

— Чего? Да кто ты такой, жалкий алхимик, чтобы перечить мне, Баалу Кархану? — глаза шеддита приобрели цвет лавы.

— Будь ты хоть самим Хаосом во плоти — ты мне не страшен без своего меча! — гневно выкрикнул Юлиус.

Владыка Кархан ничего не сказал. Он сделал небрежный жест, словно стряхивая с пальцев надоедливое насекомое — и Юлиус, перелетев через всю улицу, рухнул у стенки, сильно ударившись головой. Подняться он уже не мог.

— Ты следующая, — сухо проронил шеддит, обращаясь к Зарине, и выбросил в её сторону кулак. Но тут произошло нечто неожиданное: вместо того, чтобы мгновенно умереть, девушка схватила вытянутую руку владыки шеддитов, и, резко крутанувшись на носках, швырнула Кархана через свою голову. Он пролетел не меньше, чем Юлиус, и рухнул рядом с ним, тоже как следует приложившись головой о стену. Но, в отличие от паленгенезиста, могучий шеддит выдержал такой удар.

— Ловкая, тварь! — удивился он и подпрыгнул на пару метров, рассчитывая придавить девушку своим весом. Но Зарина тоже прыгнула навстречу ему, только ещё выше — метра на три, «срезав» Кархана в полёте ударом ноги. Тот тяжело рухнул на пол. На его нагруднике красовалась внушительная вмятина, и это притом, что металл демониум, из которого делались доспехи шеддитов, не прогибался даже под ударами булавы.

Девушка меж тем грациозно, как кошка, приземлилась на ноги и закрепила свой успех, ударив шеддита кулаком по лицу. Раздался хруст, и зачарованная золотая маска треснула.

Юлиус лежал, прислонившись к стене, в состоянии двойного шока. Но если шок от падения он ещё мог выдержать, то увидеть, как простая девушка побила шеддита, было уже выше его сил.

— Успокойся, Юлиус, — тихим голосом произнесла Зарина, — я чувствую, что ты отделался лишь парой ушибов. Вставай, я тебя подлечу.

Паленгенезист пошёл, опираясь на плечо девушки, а владыка Кархан в разбитой маске лежал возле дома без сознания.

Глава 2

Ветер перемен

Герцогиня Линда Меггидо сидела возле камина в центральной башне своего замка в городе Диаманте. Она входила в тройку самых богатых людей страны, и её пятибашенный замок из фиолетового камня по праву считался самым красивым зданием во всей республике Гиперборея. Солнце светило ярко, благодаря глобальному потеплению в городе стояла почти что южная погода — но это не радовало и не волновало Линду.

В длинные чёрные волосы сорокалетней герцогини уже прокралась седина — от напряжённой жизни. Линда была высокой женщиной с голубыми глазами, на её пурпурных одеяниях красовалась эмблема льва, а на поясе висел дорогой меч, рукоятку которого украшал крупный изумруд.

— Прекрасный день сегодня, не так ли, ваше сиятельство? — спросил у Меггидо командир её охраны, капитан Зигвельд.

— Зигвельд, — вымученно вздохнула Меггидо. — Неужели ты не понимаешь, что пока наша страна не спасена от заразы, называемой «демократией», ни один день не может быть прекрасен?

— Ваше сиятельство, демократический строй установился уже давно. Не думаю, что его можно как — то отменить — разве что вы собираетесь провести вооружённый переворот, — Зигвельд коротко рассмеялся.

— Капитан Зигвельд, вы болван! — теперь в голосе Меггидо звучала сталь. — Народ, осознавший несправедливость нынешнего строя, САМ его свергнет и САМ вернёт нормальный строй, монархию. Более того: все эти простолюдины будут на коленях умолять меня стать их законной королевой. И когда это произойдёт — обещаю тебе, капитан Зигвельд, что назначу тебя генералом королевской гвардии!

Тот лишь неопределённо хмыкнул, ибо считал себя трезвомыслящим человеком и находил «план» Меггидо неосуществимым.

Линда была последним представителем аристократического рода Меггидо, некогда самого влиятельного рода в королевстве Гиперборей — после королевского, разумеется. Но весь королевский род уже давно уничтожила революция — как и большинство других знатных родов. Самым крупным из выживших остался род Меггидо, причём почти все представители этого рода, лишённые своего имущества, отказались от прежней фамилии — ради успешной карьеры в республике.

Один лишь Гетфлойд не стал отрекаться от своей дворянской сущности. Он, фанатично преданный своему происхождению, в таком же духе воспитал своих детей. Через тридцать лет после революции республиканское правительство, смягчив свою позицию, вернуло имущество остаткам аристократии — и род Меггидо вновь вступил во владение диамантийским замком с его великой сокровищницей, став таким образом одной из богатейших семей Гиперборея.

Линда, некогда получившая замок в наследство от отца, сильно модернизировала его. Она ждала перемен, но, в отличие от своих предков, была настроена крайне решительно. Едва вступив во владение наследством, молодая герцогиня основала монархическую партию и быстро выбилась в Сенат. Партия преодолела необходимый пятипроцентный барьер, но ненамного: идеи о реставрации монархии по ряду причин не пользовались в стране большим спросом, так что монархическая партия никогда не набирала больше семи процентов. Конечно, Линда Меггидо, будучи одним из богатейших людей республики, могла с лёгкостью купить голоса многих избирателей (а то и всю избирательную комиссию), набрав тем самым количество голосов, необходимое для партии власти. Но, будучи аристократкой, она просто не хотела унижаться до банальной взятки. Словом, Линда уже не надеялась прийти к власти путём голосования…

Зато теперь герцогиня Меггидо твёрдо знала, что все неприятности в Гиперборее имели своим корнем республиканское правление — правительство, состоящее из аристократии, попросту не допустило бы столь наплевательского отношения к стране. Конечно, многие проблемы остались уже в прошлом, но до революции их не возникало. Например, именно правительство простолюдинов позволило войне с нежитью растянуться на десятилетия.

— Упразднение сословного деления общества превратило многих крестьян в горожан, — медленно произнесла герцогиня, — и погубило хозяйство нашей страны: люди, обязанные заниматься земледелием, пошли в маги, рабочие, купцы и банкиры. Из — за этого в нашей стране и живётся так плохо. Только возвращение всего на круги своя сделает наконец жизнь в Гиперборее нормальной. Вернём сословное деление — и всё будет хорошо.

— Но как же быть с потомственными горожанами, происходящими от селян? — поинтересовался капитан. — Они никогда не держали в руках лопат и плугов — какие же из них крестьяне?

— Они люди земли, капитан, — отрезала герцогиня. — Способность к земледелию у них в крови.

— Ваше сиятельство, но до революции Гиперборей, самая северная страна, был самой бедной из стран Вестланда. Революция подняла уровень жизни!

— Эх, Зигвельд! — укоризненно покачала головой Меггидо. — Стыдно до такой степени не знать историю родной страны! Вам даже невдомёк, что плохой уровень жизни был лишь у простолюдинов. Но кого они волнуют, эти жалкие никчёмные людишки? А дворянство жило богато и счастливо. И всё пошло прахом! А всё из — за орков! Думаешь, королевство Гиперборей в 1242 году победило в битве при Вербороу?

— Так точно.

— Нет, капитан. Наше королевство потерпело сокрушительное поражение, хотя наша армия и выиграла бой. Да, теократическое государство северных орков Гирдашан было почти уничтожено. Но сохранился его небольшой остаток, одноимённое архипелаговое государство со столицей Дэртон. Хотя гиперборейцы издревле славились моряками, пиратами и флотом, наша армия не смогла завоевать Дэртон — друиды орков призывали себе на помощь силы воды, и гигантские волны просто смывали наш флот. А на месте разрушенного Вербороу был построен людской город, Вильин. Увы, в этой битве мы захватили в плен множество гирдашанских орков — хотя этих тварей следовало уничтожать! Уничтожать яростно и беспощадно. Но мы этого не сделали, и эти мерзавцы в конце концов разрушили наше королевство. А потом наш король совершил ещё одну ужасную ошибку — вместо того, чтобы сделать орков рабами, он попросту сделал их подданными второго сорта.

— Ну и что же?

— А то, — гневно выкрикнула герцогиня, — что именно орки, ставшие жителями Гиперборея, подстрекали народ против государственной власти! И первым делом после революции они позаботились о собственном… равноправии. — Последнее слово Меггидо выплюнула как грязное ругательство. — Мы же должны возродить наше королевство — королевство людей.

— Но с чего вы решили, — пробормотал Зигвельд, — что народ сам захочет скинуть нынешнюю власть?

— Зигвельд, революция, помимо развала страны, принесла общий упадок нравов и религиозности. Вскоре люди осознают все ужасы нынешнего строя, и их разум помутится. Желая стабильной жизни, гиперборейский народ потребует строгой и организованной власти. А ещё… Я найму добровольцев, готовых отдать жизнь за веру, королеву и отечество. Тебе, как будущему генералу, я поручаю нанять шпионов для того, чтобы найти войска, лояльные короне. К тому же, теперь у меня есть новые союзники. И они помогут нашему народу прийти к мысли, что республиканское правительство обречено. Более того — они УЖЕ помогают нам! — Герцогиня привстала и приоткрыла дверь.

Капитан Зигвельд ахнул: за дверью стояло два человека в блестящих доспехах и красных плащах.

***

— Итак, Герберт, у меня есть для тебя важное задание, — солидно произнёс доктор магических наук Ранис Сильмандир, глядя на своего ассистента.

— Я готов, господин профессор!

— Надеюсь, тебе знаком город Зеленохолмск?

— Вы имеете в виду научный городок, построенный магами на потеплевшем Крайнем Севере, недалеко от руин Айсгарда?

— Да. Ты знаешь, зачем его построили?

— Нет, пока не знаю.

— Там сейчас обитает группа магов и учёных, отгородившихся от всего остального мира. Они хотят помочь Великому Альянсу — на случай войны с Диктатурой. Поэтому они вплотную занимаются паленгенезии — наукой, направленной на производство новых жизненных форм. Вокруг Зеленохолмска на многие вёрсты тянется пустынная местность — поэтому, даже если какой — то эксперимент выйдет из — под контроля, никакого вреда от него не будет. А сам городок довольно симпатичный, да и не так уж он далеко от цивилизации, как кажется: туда сумели всего за две недели подвести пятидесятивёрстовую железную дорогу — от заброшенной военной базы. А до самой базы можно доехать непосредственно от Стейнгарда.

— Что я должен сделать, господин профессор?

— Возьми большой ящик — верхний слева, тот, на котором нарисована змея и написано «опасно». Ты должен в сопровождении двух городских стражей доставить его в Зеленохолмск. Наши разработки секретны. Их нужно самым тщательным образом охранять от возможных шпионов, масхонских лазутчиков или даже простых бандитов. Запомни: лучше уж уничтожить посылку, чем отдать её в чужие руки — кстати, в ящик встроено заклятие самоуничтожения. Ключ я тебе дам, и если что — то пойдёт не так — непременно воспользуйся заклятьем.

— Я сделаю это, господин профессор!

— И ещё: что бы ни случилось, ни в коем случае не открывай эту коробку!

— Там змея?

— Нет, не змея! — рявкнул Сильмандир. Видно было, что он сильно нервничает. — Я не должен говорить тебе, что там находится, поэтому сразу предупреждаю: не открывай! Это действительно ОЧЕНЬ опасно — если посылка окажется распечатана… думаю, ты уже не успеешь никому рассказать о том, что увидел!

***

Полковник Элиддин Кахаб наконец — то вернулся из месячного отпуска, и первым делом он заглянул в свой дом. Конечно, в его отсутствие за домом приглядывал его подчинённый и товарищ — лейтенант Ларратос Мельд. Но у Мельда отпуска не было, сплошная работа, и не было времени на уход за домом, так что порядок в жилище оказался далеко не идеальным. А тут ещё дракон Руханнур умудрился подхватить простуду, причём такую, что Элиддину пришлось здорово попотеть, леча её мощью Абсолюта. В итоге на работу — в свою казарму — полковник пришёл с небольшим опозданием.

В участке творилось нечто странное: Элиддин явственно ощущал лёгкую ауру беспорядка и суеты, окутывающую здание. Более того, здешняя обстановка скорее напоминала Стейнгардский вокзал, чем городское отделение стражи: вещи располагались в самых неожиданных местах, всюду стояли какие — то тюки и пакеты, а сами стражники суматошно носились по участку, шумели и, похоже, паковали чемоданы.

— Что случилось? — поинтересовался Элиддин. — Мы что, съезжаем?

— Неужели вы не знаете, господин полковник? — ответил вопросом на вопрос лейтенант Кай Гордиан.

— Откуда бы? Я был в отпуске. Просветите меня, если не трудно.

— Господин полковник, — невпопад выпалил Гордиан. — Видите ли, в гладиаторских гильдиях вот уже десять лет как не случалось ни одного убийства.

— Я рад за вас и за ваши гильдии, — ответил Элиддин, — но какое это имеет отношение…

— Самое прямое: теперь гладиаторские бои узаконены. Представляете — узаконены, причём указом самого консула! — в голосе Кая звучала искренняя радость, — Конечно, стража лишается дополнительного источника дохода, но зато те из нас, кому приходилось быть и гладиаторами и стражниками одновременно, теперь могут ЦЕЛИКОМ посвятить себя гладиаторским боям! Поэтому часть офицеров покидает стражу. Я, кстати, тоже: Тарион, предыдущий глава нашей гильдии, получил сотрясение мозга — и сейчас лежит в больнице. Он заявил, что второй травмы может уже не пережить, вследствие чего отказался от управления гильдией «Белый Медведь». В общем, вручил мне бразды правления. Так что, господин полковник, я увольняюсь.

— Так что же получается, — удивился Элиддин. — Место моего напарника — лейтенанта для боевых операций теперь свободно?

— Именно. Впрочем, недостатка в кандидатах не будет.

— Ну что ж… Похоже, мне осталось лишь пожелать тебе удачи, Кай, в управлении гильдией. А что касается твоего освободившегося места — так у меня уже есть на примете одна кандидатура.

***

Ларратос Мельд по мадаббару связался со своей кузиной Эвелиной:

— Привет, Эва.

— Привет, Ларри. Как поживаешь?

— Теперь меня узнают на улицах, называя великим героем. Хотя немало заслужили и вы с Элиддином. Мне уже начинает надоедать моя популярность. Элиддин сказал мне, что именно от неё он сбежал со своей родины, но прошлое до сих пор преследует его по пятам.

— А где сейчас Элиддин?

— Он недавно вернулся из отпуска и находится в казарме. Но мы работаем в разные смены, поэтому редко пересекаемся на службе.

— Привет от Беллердаша. Он скоро снова приедет в столицу, — сказала Эвелина, чуть замявшись.

— Ты что-то не договариваешь, — Ларратос знал, когда его двоюродная сестра что-то скрывает.

— В общем, я рассталась с Ранисом. И теперь я встречаюсь с Беллердашем.

— Вот как?! — поднял брови Ларратос. Он никогда ещё не слышал о парах из человека и орка. Хотя относился к нестандартным парам весьма толерантно. — Да, кстати. — Ты случайно не знаешь, где Ранис сейчас? Я его уже давненько не видел — к тому же он не пришёл на церемонию нашего награждения. Ты видела его?

— Дня через два после церемонии вознаграждения куда-то запропал. Одно время его видели в Новгарде — его видел мой отец. Он сказал, что Ранис уходит куда-то на юг нашей страны.

— Я опасаюсь, что он в беде.

— Да не волнуйся ты так, Ларри. Видишь ли, я хорошо разбираюсь в прорицании. Недавно я впала в пророческий транс. Тогда-то мне и открылось, что Ранис ещё вернётся. Более того: я уверена, что он вернётся героем — в моём видении Ранис был окутан сверкающим огненным ореолом, который с каждым мгновением становился всё ярче.

— Я рад, если у него всё хорошо.

Внезапно у Ларратоса загудел карманный мадаббар.

— О, меня вызывают! Интересное изобретение, хоть и дорогое, — пояснил Ларри и поднёс мадаббар к лицу, — стоит тысячу аргусов.

— Ларратос Мельд слушает, — сказал он прямо в шарик мадаббара.

— Ларри, это Элиддин. Ты не мог бы подойти сейчас в казарму — у меня есть важная информация.

— Хорошо, господин Эли.

Ларратос попрощался с Эвелиной и направился к начальнику.

***

— Итак, Ларратос, Кай Гордиан ушёл в отставку. Отныне мы с тобой можем работать в одну смену.

— Отлично, господин Эли!

— Вот и хорошо! И поскольку ты инициированный рыцарь Стали и Пламени, то я могу предложить кое — что интересное — путь паладина.

— Но, господин Эли, масхонская академия занята шеддитами, а шалемская — слишком далеко. Так кто же будет учить меня?

— Я сам, разумеется. Я обучу тебя всему, что знаю. Обычно для такого обучения требуется не меньше пяти наставников, но их сейчас взять негде. Поэтому обойдёмся одним. Единственным. Видишь ли, когда я прибыл в Гиперборей, то первым делом навестил дом моего погибшего наставника, Оникса Рейнса. Его вдова отдала мне целый набор книг, содержащих мудрость нашего ордена. Так что, прибегнув к этой библиотеке, ты познакомишься с различными аспектами мудрости ордена Стали и Пламени.

— Я согласен! — радостно вскричал Ларри.

— Не торопись. Перед тем, как получить ранг таламида, ученика (низший статус в нашем ордене), ты должен выбрать специализацию. Существует три различных вида паладинов: первые — это рыцари-тигры, что занимаются преимущественно рукопашными боями и физическим самосовершенствованием. Они носят оранжевые мантии. Вторые — рыцари-осьминоги, что преимущественно занимаются овладением энергиями Абсолюта и постижением его философии. Их мантии фиолетовы. А третьи — рыцари-драконы, пытающиеся активно совмещать оба пути. Я — рыцарь-дракон, и, будучи таламидом, я носил зелёные мантии. Адепты и магистры свободны в выборе цвета.

— Так что теперь в нашей троице двое рыцарей и двое драконов, — вставил своё слово неизвестно откуда взявшийся Руханнур.

— Господин Эли, я хочу стать рыцарем-тигром.

— Не спеши. Желательно, чтобы твой выбор совпал с твоим устройством личности.

— А если не совпадёт?

— Это не трагедия, но сильно рекомендуется, чтобы ты выбрал путь, соответствующий твоему устройству. Поэтому я проведу небольшой тест.

— Я готов, господин Элиддин.

— Отлично. Кадур ан-нур! — над правым плечом паладина появился пушистый огненный шарик.

— Вопрос первый. У влиятельного купца бандиты похитили дочь. Купец нанял тебя, чтобы ты вернул её. Придя в логово бандитов, ты обнаруживаешь единственного охранника, который держит дочь купца. Твои действия: ты пригрозишь охраннику физической расправой и при необходимости приведёшь её в исполнение? Или же ты проскочишь мимо охранника и вместе с дочерью купца побежишь со всей силы? А может быть, ты дашь охраннику взятку, чтобы вы могли спокойно уйти?

— Я пригрожу охраннику, что если он не отпустит дочь купца, я его по… Дисбандо! — пока Ларри говорил, огненный шарик внезапно сорвался с места и ринулся прямо на него. Ларратос отпрыгнул в сторону и выкрикнул заклинание, уничтожившее опасный снаряд.

— Господин Элиддин, что…

— Не бойся, это тоже часть теста — шар был очень слабым и не причинил бы тебе вреда. Что ж, продолжим. Итак, представь себе ту же ситуацию с бандитами. Только вот в логове ты никого из них не находишь, зато натыкаешься на запертую дверь. Твои действия: ты выбьешь дверь, постараешься взломать замок или постучишь?

— Я вы… бью дв… — Ларри внезапно ощутил, что задыхается. Язык заплетался, горло словно сдавила чья — то невидимая рука… А в следующую секунду удушье резко отпустило.

— Господин Элиддин, я по — прежнему не понимаю… — Ларри старался отдышаться.

— Что же, я так и думал. Последний вопрос. Ты правительственный агент. Тебя дали приказ убить главу одной преступной группировки. Как ты будешь убивать его: в ближнем бою? Или пристрелишь из-за угла? Или представишься другом, согласишься разделить с ним трапезу и отравишь его?

— Я буду драться в бли… — Элиддин резко выбросил вперёд руку, и сила Абсолюта швырнула Ларри в стену.

— Отлично! — заключил Элиддин, глядя, как его новый ученик поднимается с пола. — Твои желания совпадают с твоим личностным устройством. Лучше всего тебе подходит специальность рыцаря-тигра.

— Господин Элиддин, я так и не понял, в чём состоит суть этого теста.

— Всё очень просто. Тест состоит из трёх частей. Каждая из них направлена на выявление определённых способностей. Мне были важны не столько твои ответы, сколько твои действия. Вопросы я задавал скорее для отвлечения внимания.

Первый тест проверял ловкость, быстроту реакции и способность мгновенно отражать внезапную опасность. Это — характерные черты рыцаря-тигра. С этим заданием ты справился.

Задавая тебе второй вопрос, я одновременно сосредотачивал вокруг тебя облако энергии Абсолюта. Но ты даже не почувствовал этого до того самого момента, когда накопившаяся энергия нанесла удар. Разумеется, это никак не вяжется с сущностью рыцаря-осьминога, тонко чувствующего Абсолют и малейшие изменения собственной ауры.

И, наконец, чтобы пройти последнюю проверку, нужно было, во-первых, вовремя почуять выброс абсолютной энергии, и, во-вторых, успеть отразить её. Из тех, кому это удаётся, получаются отличные рыцари-драконы.

Элиддин достал из-под кровати чемодан. Когда он его открыл, Ларри увидел, что там лежат три мантии — оранжевая, зелёная и фиолетовая.

— Прошу тебя, — сказал Элиддин и протянул Ларратосу оранжевую мантию с вышитой фигурой тигра. Ларри надел её.

— Добро пожаловать в орден Стали и Пламени, рыцарь — тигр Ларратос, — торжественно произнёс Элиддин и пожал Ларри руку, — ты обретаешь статус таламида, первый из трёх рангов нашего ордена, и становишься моим учеником.

— Спасибо, господин Эли! — Ларри просто не верил своему счастью

— Теперь, когда ты мой ученик, ты должен называть меня не иначе как «наставник». Ты готов к первому уроку?

— Так точно, наставник!

Элиддин достал из шкафа кубик и положил его на стол:

— Возьми кубик в руку, — сказал Элиддин. Рука Ларри немедленно потянулась к столу.

— Нет, без рук!

— Инмагна! — выкрикнул Ларри заклинание, и кубик полетел по направлению к его руке.

— Нет! Без общей магии! — уточнил Элиддин, выставив свою руку, и отрубив энергией Абсолюта поток маны, окруживший кубик, — вытяни свою руку.

Ларри повиновался.

— А теперь представь, что твоя рука удлинилась, и что ты невидимым продолжением руки держишь этот кубик.

Ларри, вытянув руку, напряг её воображаемое продолжение.

— Не получается? — спросил Элиддин, — и ты, и кубик, и я — все мы элементы структуры Абсолюта. Представь себе, что кубик — это на самом деле часть тебя, и не кубик поднимается, а ты сам.

— Хорошо, наставник, — Ларратос изо всех сил напряг руку и сконцентрировал внимание на несчастном кубике. Куб так и не сдвинулся с места, зато сам Ларри почувствовал резкий рывок, как будто его дёрнули за волосы.

— Чем это ты там занимаешься, таламид? — удивился Элиддин. — Судя по ауре, Абсолют проецируется на тебя и твою одежду. Это, конечно, тоже прогресс, но с кубиком экспериментировать безопаснее.

Ларратос только сильнее стиснул зубы и попытался ещё раз. Куб чуть шевельнулся.

— Отлично, Ларри, отлично! Теперь придвинь его к себе!

Ларри силой воли сместил кубик к себе ещё на пару сантиметров. После чего тот встал намертво — дальнейшие попытки не давали ничего, кроме головной боли.

— Проклятье! — выругался Ларратос. Он разгневался на самого себя за неспособность переместить силой воли даже такой маленький предмет. Внезапно кубик сорвался с места и, просвистев через всю комнату, ударился об стену с такой силой, что даже треснул. А сам Ларри почувствовал себя как — то странно.

— Остановись! — выкрикнул Элиддин.

— Что случилось, наставник?

— Паладин должен контролировать свой гнев. Если ты чувствуешь, что гнев разрушает тебя или тебя покидает внутренняя сила, займись медитацией. Нельзя пускать в себя зло и насилие, ибо они могут уничтожить твою душу изнутри, и ты станешь шеддитом, анти-паладином, воплощением зла.

— Наставник, я с громадным трудом двигал этот проклятый кубик, но стоило мне чуть — чуть разозлиться — его сильно швырнуло. Неужели это значит, что силы Хаоса гораздо сильнее, чем светлые энергии Абсолюта? И что паладины обречены в битве с шеддитами?

— Нет. Конечно же, нет. Просто силы Хаоса гораздо охотнее подчиняются паладину. И в компенсацию этого подчиняют его себе. Именно поэтому шеддитами чаще всего становятся всякие недоучки, просто неспособные грамотно использовать светлые силы.

— Значит, шеддит, который обучается два года, может быть сильнее, чем паладин, который обучается в два раза больше?

— Может. Но главная уязвимость большинства шеддитов в слабости их знаний. Они не так хорошо владеют знаниями в области нравственности и философии, и зачастую, помимо конфликтов с паладинами, конфликтуют ещё и между собой. Как ты знаешь из курса молодого бойца, нет слабее врага, чем тот, в чьих рядах нет единства. К тому же, шеддиты опираются в битве больше на грубую силу, чем на боевые искусства. Но зато грубый шеддит уже после одного года обучения может стать сильным бойцом, представляющим угрозу даже для хорошо обученного паладина.

Ларратос, решив очиститься от энергий Хаоса, сел в позу лотоса и закрыл глаза — так при нём раньше делал Элиддин.

— Наставник, а что я должен сделать, чтобы заняться медитацией?

— Очисти свой разум от забот и эмоций. Ощути структуру Абсолюта вокруг себя. Она откроется тебе, и ты откроешься ей. Абсолют поможет тебе освободиться от гнева и восстановит твою растраченную силу.

Ларратос попытался открыть свой разум, и Элиддин ощутил, как мощные потоки энергии Абсолюта входят в тело его таламида.

Глава 3

Путь паладина

Ларратос Мельд путешествовал по пустыне на верблюде. За спиной Мельда развевалась оранжевая мантия с вышитым тигром, а на поясе висел Зариндуил — верный клинок из Небесной Стали. Ветер, который казался бы сильным любому неопытному новичку, приятно ласкал лицо Ларратоса. Верблюд спускался с дюны, и Мельд смотрел на восток, куда и вел его путь. Внезапно Ларратос увидел своим острым зрением сразу три группы пустынных разбойников на конях, показавшиеся на горизонте. Ощущалась опасность.

— Босс! Пустынные разбойники! — крикнул Ларратосу мускулистый воин лет тридцати с повязкой на правом глазу.

— Я вижу, Юсуф. — Мельд был совершенно спокоен. — Команда, готовьтесь к бою! Приближаются разбойники! Ларратос знал, что криками тут не поможешь, поэтому он решил воздействовать на свою команду другим путём. Глава экспедиции закрыл глаза и присел в позу лотоса. Погрузившись в медитацию, он видел в структуре Абсолюта ауру каждого охранника каравана. Мысленно воззвав к светлым силам, Ларратос сосредоточил в себе Ауру Победителя, невидимые лучи которой обошли его верблюда и коснулись каждого путника. Команда немедленно успокоилась, все её члены ощущали себя защищёнными и были готовы сражаться хоть против всех пустынных разбойников мира сразу. Воины достали луки с арбалетами и принялись стрелять по трём группам разбойников. Но и разбойники не отставали: они тоже выставили свои арбалеты, и десятки стрел полетели в сторону каравана. Однако Ларратос уже был наготове: он выставил руку, и стрелы, словно столкнувшись с какой-то невидимой стеной, падали в песок, не долетая до него. В результате, пока разбойники приближались, караван успешно отбил одну из трёх групп пустынных разбойников.

— Взять их! — услышал Ларратос. Ещё десяток разбойников на конях подлетело к каравану. Тогда Ларратос вновь обратился к Ауре Победителя. — Бей разбойников! — получив новый заряд энергий, воодушевлённые путники все как один набросились на разбойников, которых, напротив, охватило чувство паники и обречённости. В итоге разбойники, несмотря на подкрепление, прибывшее со второй группы, быстро погибали. Убедившись, что победа уже близко, Ларратос вскочил и тоже ринулся в бой.

— Куда прёте, сушёные скорпионы, атакуйте их лидера!!! — заорал атаман разбойников, явно сообразивший, из-за чего его люди проигрывают. В Ларратоса полетело несколько сгустков магической энергии — наконец-то вступили в дело разбойничьи колдуны. Ларри даже слегка удивился: чего это они так долго бездействовали? Достав меч с пояса и засветив его силой своей воли, он наотмашь ударил им по магическим сгусткам, которые в результате попали обратно в колдунов, лишив их возможности двигаться. Так, похоже, это была какая-то парализующая магия… Развить эту свою мысль Ларратос уже не успел: на него налетели сразу трое разбойников, сверкая обнажёнными клинками. Мельд только рассмеялся: резкий взмах, звон металла — и разбойников буквально отбросило в сторону: паладин парировал своим мечом сразу три клинка. Далее разбойники почему-то начали нападать поодиночке, так что Мельд устроил показательное устранение оружия: разбойничьи клинки ломались уже после двух-трёх столкновений с Зариндуилом. Какой-то разбойник с крюком вместо правой руки напал на Ларри сзади, замахнувшись своим крюком, но Мельд применил силу Абсолюта, и разбойник слегка промахнулся: попал не по Ларратосу, а себе по лбу. Мельд, даже не оборачиваясь, пнул разбойника ногой, и тот улетел в пески.

— Грабьте путников!!! — с энтузиазмом орал атаман. То ли он не понимал, что его дело — швах, то ли сила воли этого разбойника сумела превозмочь Ауру Победителя. — Всех прибью!!! Сушёные скорпионы, плюньте на охрану — убейте паладина, а с остальными мы легко справимся! Внезапно лидер разбойников поперхнулся: какая-то неодолимая сила подняла его в воздух и выкинула вглубь песчаного холма.

— Отлично, босс! — восхитился Юсуф. — Пускай чуть поостынет, а то слишком уж буйный…

Разбойников уже почти не осталось. Последние уцелевшие сдались в плен и позволили связать себя. Правда, таковых осталось совсем немного: Ларратос предпочитал не убивать своих врагов, но уж если не оставалось другого выбора…

Впереди лежали загадочные земли Востока. И Ларратос знал, что там его ждут великие тайны и открытия, способные изменить весь мир. Солнце ярко светило в глаза паладину и главе экспедиции. Даже слишком ярко…

…И через пару минут Ларри понял, что лежит в постели: его разбудил солнечный свет, бьющий в окно.

— Доброе утро, Ларратос, — улыбнулся Элиддин.

— Доброе утро, наставник. Мне снился странный сон — вроде тех, что снились пару раз год назад — что я лидер каравана, и будто бы я сражаюсь с пустынными разбойниками.

— А что же тут странного?

— А теперь мне приснилось, что я — лидер и одновременно паладин. Рыцарь-тигр, и даже с моим мечом Зариндуилом. Причём сон был настолько реалистичным… Я не исключаю того, что он может быть вещим.

— Вполне возможно. У многих после посвящения в паладины появляется дар предвидеть будущее — а точнее, его варианты.

— Но я видел похожие сны и до становления паладином!

— Некоторые люди способны к концентрации сил Абсолюта и до посвящения… Ладно, чего это мы с утра пораньше ударились в философию? Иди завтракать, а потом мы приступим к тренировкам.

***

После завтрака Ларри пошёл в комнату Элиддина — и приступил к тренировкам. Поначалу были различные физические упражнения — они позанимались около часа.

— Что ж, ты хорошо справляешься с физическими упражнениями, Ларратос, — в голосе Элиддина слышалось лёгкое удивление, — а теперь я должен научить тебя новому мизрахийскому боевому искусству. Это — Крибат -Нэшер, стиль орла. Данное боевое искусство используется в битве один на один. Оно, в отличие от стилей льва и медведя, обеспечивает минимум защиты, поэтому очень хорошо против противника, который дерётся в стиле медведя. Максимум нападения и минимум защиты — таков стиль орла. Поэтому никогда не рискуй использовать его против опасного противника.

Элиддин продемонстрировал Ларратосу стойки, блоки и удары, необходимые для стиля Крибат — Нэшер. Как и предыдущие стили, Ларратос усвоил стиль орла за считанные минуты.

— Нападай, — скомандовал Элиддин, держа наготове деревянный меч и встав в стойку медведя. Ларри взял свой деревянный меч и за полминуты победил Элиддина, используя стиль орла — он ударил деревянным мечом в грудь наставника, который раньше блокировал абсолютно все его удары. Если бы меч был металлическим, Элиддин бы погиб.

Ларратос и Элиддин около получаса дрались на деревянных мечах. Преимущество Ларратоса было в том, что, обладая обеими ногами, он мог свободно прыгать вокруг своего наставника. Парировав один из ударов Элиддина и перепрыгнув через него, Ларратос тут же получил удар ногой в грудь, отлетев на три метра и стукнувшись в стену. Но паладин может выдержать и не такой удар, поэтому Ларратос встал, хоть и не без труда.

— Неожиданно, не так ли, — иронично улыбаясь, сказал Элиддин, — попробуем ещё раз. Нападай!

Ларратос встал в стойку льва, приготовившись к прямолинейной атаке с ложными выпадами. Увидев это, Элиддин принял стойку медведя. Удар Ларратоса, ещё удар — Элиддин всё блокировал. Его оборона казалась непробиваемой. Ларри взмахнул мечом, очертив в воздухе круг и нацеливаясь в грудь паладина, но Элиддин встретил деревянный меч Ларри ударом слева. И тут Мельд слегка расслабил свою правую руку, позволив деревянному клинку сдвинуться вместе с клинком Элиддина, повернул свой меч и резко перебросил его в левую ладонь. Слегка изменив стойку (Элиддин только сейчас заметил, что это была скорее не стойка льва, а замаскированная стойка орла), Ларри, взмахнув мечом, как орёл крылом, описал левой рукой на груди Элиддина знак бесконечности. Это означало одно: будь меч стальным, грудь его наставника оказалась бы вскрыта.

— Великолепно! — восхитился Элиддин, — ложный стиль льва, а на самом деле — замаскированный стиль орла. Даже не все адепты додумываются до такого, а ты, таламид, только сегодня познакомившийся с крибат нэшер, победил новым для тебя стилем своего наставника!

— Я и сам не ожидал!

— Ларри, я некоторое время наблюдал за тобой. Ты явно можешь значительно больше обыкновенного таламида. И у твоих способностей может быть интересное объяснение: ты — Шаддай.

— Кто? Шаддай? Это слово похоже на «шеддит». Я не шеддит, наставник!

— Ларратос, я пока и не обвиняю тебя в том, что ты шеддит. Слова похожи, так как восходят к родственным корням: шеддит к слову «шедд», что означает «демон», а «Шаддай» к слову «шадд», что означает «господь» — так в землях Мизраха называют верховных богов. Слова «шадд» и «шедд» восходят к слову «Шеду» — «дух». Шаддай — Всемогущий, паладин из древнего пророчества. Попросту говоря, Избранный.

— Наставник, а что это было за пророчество? И были ли другие кандидаты в Шаддаи?

— Шаддай уже был. Им был архангел Арастиор, также известный как Утренняя Звезда. Он был другом и соратником архангела Нуриэля. Самый сильный из архангелов, он решил в одиночку штурмовать демонические миры. С закономерным итогом: там Арастиор встретил свою гибель.

Когда архангел Нуриэль вручал лучшим воинам людей мечи из Небесной Стали, он провозгласил, что Арастиор вернётся. Абсолют спустит его дух в наш мир, и Шаддай родится в человеческом теле. Он станет одним из паладинов и навсегда покончит с ужасами Хаоса. Шаддай будет жить вечно.

Паладин по имени Давид бен Арье Хафиш родился вскоре после того, как пал архангел Арастиор. Он победил лидера демонов по имени Тарадаш, обучившего воителей из людей, по сути — первых шеддитов. Великая Война была закончена, и Хафиша провозгласили Шаддаем. Но несмотря на уничтожение Тарадаша и его учеников, зло в этом мире оставалось — более того, немало людей — отступников научились у орков-предателей, ставших союзниками демонов, некромантии — магии смерти, так что Давид всю свою жизнь боролся с чернокнижием.

А вскоре один из учеников Хафиша, Раиль Хаддад, зазнался, потребовав у наставника, чтобы тот ввёл его в совет паладинов города Шалема. Давид отказался, и разъярённый Раиль напал на своего учителя. В бою Давид отрубил ученику руку, а затем изгнал его из ордена.

Раиль Хаддад понял, что если не удаётся приобрести власть в существующем совете паладинов — надо создать новый, который он будет возглавлять. Раиль и группа его приспешников построили город паладинов на горе недалеко от Шалема. Раиль основал орден Паука и Лисы.

Поначалу всё было хорошо: оба ордена паладинов творили добро и защищали простых людей. Но Раиль с каждым днём всё сильнее злился на своего учителя. Он становился всё более мрачным и замкнутым. И его просто выводило из себя отсутствие правой руки. Вскоре его меч, показывающий чистоту души паладина, горел не синим небесным пламенем, а красным огнём Преисподней.

Единственной надеждой Раиля на возвращение утраченной руки были те самые некроманты, с которыми он раньше боролся. И основатель ордена паладинов пошёл к одному из некромантов с просьбой вырастить ему новую, костяную руку. Лидер некромантов Мугдаш согласился — при условии, что Раиль обратится в демонопоклонничество и станет врагом всех паладинов. Оказалось, что Раилю собственная рука гораздо важнее, чем судьба ордена Стали и Пламени — получив её, он действительно обратился в демонопоклонничество и поклялся уничтожить всех паладинов.

Заставив всех своих приспешников молиться демонам, Раиль стал называть их «шеддитами», то есть демоноидами. Получив прозвище «Раиль — костяная рука», он объявил войну ордену Стали и Пламени, лично возглавив армии нежити.

Раиль, уже в ипостаси шеддита, вновь вызвал своего учителя на поединок — и убил его. Шаддай должен жить вечно, а смерть Давида Хафиша говорит об одном — он не был Шаддаем. Победив столь великого паладина, Хаддад отказался от имени, данного ему при рождении, и в память о могучем демоне Баале, побеждённом эльфами и орками в древности, он назвал себя Баал Хаддад, — с одной стороны — владыка Хаддад, а с другой — дань уважения с демоном.

— Наставник, а почему имена некоторых демонов совпадают с мизрахийскими словами?

— Истинные имена демонов звучат только на демоническом языке, известном лишь единицам — одним из таких людей был Шакир. Поскольку именно мизрахийцы первыми из людей пытались наладить связь с демонами, они дали им имена на своём языке, и в таком виде эти имена вошли в вестландский. Наши древние мистики считали, что демон Баал — истинный владыка нашего мира, поэтому его так и назвали.

— Наставник, а кто ещё был кандидатом в Шаддаи?

— Века спустя Баал Хаддад был побеждён учеником Хафиша, Лордевитом Фламосом. И Лордевита тоже стали считать Шаддаем. Приехав на свою родину, в Борейскую империю, Лордевит основал город Паладингард и возглавил паладинскую академию. Почти все шеддиты были побеждены на Востоке руками Фламоса. Без вести пропал только Хирам Нахшан, преемник Хаддада, которого тот назвал Баал Нахшан.

— Наставник, а какова классификация шеддитов?

— Шеддитом может стать как павший паладин, так и воин, обучившийся у уже существующего шеддита. Шеддитский рыцарь-волк соответствует нашему рыцарю-тигру, виверна- дракону, а скорпион-осьминогу.

— И что же стало дальше с Лордевитом?

— В Борейской империи назревали революция и гражданская война. Шестнадцатилетний юноша Абдель Хариб, сын купца из Мизрахийского султаната, ученик магической школы, умевший неплохо фехтовать, решил вступить в наш орден — ради того, чтобы помочь революции, ибо знал, что личность его, личность мелкого аристократа, не сможет полностью раскрыться при монархии. Лордевит отказал ему, ссылаясь на кодекс паладинов, говорящий, что до восемнадцати лет стать паладином нельзя, и посоветовал Харибу прийти через два года. В ответ на это парень ответил, что через два года шанса на победу повстанцев может не быть. И через несколько дней Абделя после длительных дебатов всё-таки приняли в орден. Поначалу паладины не хотели вмешиваться в политику, но потом они решили, что республиканская форма правления больше соответствует Абсолютному Закону — и поддержали революционные силы. Борейская империя распалась. Мизрахийский султанат и Гиперборея обрели независимость.

Паладины победили, но случилось непредвиденное — этот случай тогда занесли в секретные архивах нашего ордена. А именно — снова появились шеддиты, возглавляемые неким Баалом Рейканом. Он хотел, пользуясь смутой, прибрать к рукам масхонскую власть. Выяснилось, что этот шеддит был учеником сбежавшего Баала Нахшана.

Большинство паладинов хотело узнать побольше о возрождённых шеддитах, но увы — Рейкан был убит, так и не успев ничего рассказать. Убил его мой будущий наставник, Оникс Рейнс.

Масхон стал республикой — не без участия Абделя. В двадцать лет Абдель стал адептом, а в двадцать два — магистром, самым молодым из всех магистров нашего ордена. И вскоре он заявил, что намерен навсегда покончить с Хаосом и шеддитами. Абдель был гораздо сильнее, чем Лордевит, и многие паладины объявили его Шаддаем. Он стал исследовать руины и подземелья в поисках информации о шеддитах и возможности их уничтожить. И, похоже, доисследовался: через несколько месяцев этот выдающийся паладин исчез.

Вернулся он через три года — мрачным и угрюмым. Он так и не дал чёткого ответа, где был и чем занимался, но сказал, что разочаровался в идее уничтожить Хаос, считая её неосуществимой — и вышел из ордена Стали и Пламени. Народ понял — он не Избранный.

— То есть один из предполагаемых Шаддаев просто покинул орден?

— Слушай, что было дальше. Двадцатипятилетний Абдель подался в политику — он стал сенатором, а затем и министром войны. Через несколько лет я и Канис Тайверский начали учиться на паладинов. Канис легко прошёл Испытание Силы, потенциал Абсолюта в нём был велик, и у многих паладинов появилась версия, что Канис — Шаддай. Вскоре в Масхоне обнаружились шеддиты и целая армия нежити. Неизвестно, откуда они взялись, но управлял ими лорд шеддитов Баал Мавет, он же — генерал Коринфос. Канис убил генерала, однако нежить продолжала свирепствовать, причём с каждым днём всё сильнее и сильнее. И Совет понял, что есть ещё один владыка шеддитов, причём по странным приказам консула стало очевидно, что этот владыка подчинил консула своей воле.

Совет дал Абделю приказ — следить за консулом. Но Абдель говорил, что не видит ни в ком из политиков признаков зла. Тогда совет послал меня выявить владыку. Это было нетрудно: аура Хаоса выдала, что Абдель Хариб и есть владыка шеддитов. Вскоре консул был убит, предварительно написав завещание, в котором передавал Абделю всю власть. Хуже того: Хариб сумел завербовать Каниса.

Да, Канис сам стал шеддитом, а значит, он уже не мог быть Шаддаем. Он убил одного из наиболее вероятных кандидатов — Лордевита. Абдель дал Канису новое имя — Баал Хаммон. Так и ходил бы Хаммон в приспешниках у нового наставника, если бы тот не послал его за шлемом Тарадаша, мощным артефактом Хаоса — Абдель наконец — то вычислил его местоположение.

Найдя шлем Тарадаша, владыка Хаммон стал гораздо сильнее и, даже не применяя оружия, задушил Абделя потоками Хаоса.

— Значит, трое из кандидатов погибли. А двое стали слугами Хаоса.

— Самое интересное в пророчестве, что Шаддай сможет использовать тёмные энергии Хаоса без страха подчиниться им — настолько велика будет сила его воли.

— Вы хотите сказать, что и я могу, ничего не боясь, использовать энергию Хаоса?

— Ну уж нет! Ты пока не Шаддай, хотя ты можешь им стать. Чем дольше ты идёшь по пути паладина, тем выше твоя сила воли. Но сейчас твоя воля слишком слаба, чтобы ты мог безбоязненно использовать силы Хаоса.

— Наставник, а неужели вы не догадывались, обучаясь вместе с Канисом Тайверским, что он может стать новым Тёмным лордом?

— Догадывался. Помню, напившись, он как — то сказал мне: «Запомни, друг Эли. Все неприятности из — за нелюди. Мне не нравятся орки, виновные в уничтожении многих наших городов! Мне не нравятся эльфы, деградирующая старая раса выскочек, считающих себя лучше всех. Мне не нравятся гномы, эти низкорослые тугодумы. Я не люблю их на расстоянии, но когда наёмники из всех этих тварей служат в нашей армии, мне становится тошно». Я не мог себе представить, что мой друг и возможный Шаддай может испытывать по отношению к кому — то такую сильную ненависть, и мне казалось, что это просто чудачество, изначально свойственное многим великим людям. Часть меня понимала, что Канис идёт по пути зла, но я просто не мог себе в этом признаться. И если Абдель был просто деспотичным правителем имперского типа, с радостью бравшим в правительство Масхона эльфов или орков, то Канис стал настоящим диктатором и приказал убить всех нечеловеческих существ.

***

Элиддин стоял в дверном проёме и наблюдал за своим медитирующим таламидом. Ларратос сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, и, судя по ауре, думал о чём — то возвышенном. Не открывая глаз, Ларри протянул правую руку к столу, на котором лежал кубик — и тот поднялся, послушно влетев в руку таламида. Затем Ларри опять же силой мысли поднял кубик, который начал кружиться вокруг его головы.

Вдруг в комнате засветился мадаббар. От неожиданности Ларратос уронил кубик, который он держал при помощи потоков Абсолюта, а только затем открыл глаза.

Элиддин подошёл к мадаббару:

— Полковник Кахаб слушает.

Внутри мадаббара показалось лицо полковника Гариона:

— Полковник, у меня есть важное задание для вас и вашего нового напарника. У наших учёных имеется некий опасный груз, который надо доставить в посёлок Зеленохолмск. За грузом возможна охота, поэтому я не уверен, что простые стражники смогут доставить его до места назначения. Но вы же с напарником — непростые, не так ли?! Срочно прибывайте в казарму.

Глава 4

Порождения ада

Баал Кархан очнулся и c трудом огляделся: по улице шли простые люди, но работников Корпуса Смотрящих, к великому счастью, Кархана не наблюдалось. Теперь для юного владыки шеддитов главным было не ударить в грязь лицом — в фигуральном смысле, конечно, ибо лицо его действительно было запачкано грязью.

Если Корпус Смотрящих увидит меня лежащим на Земле, — с ужасом думал шеддит, — то уже через несколько часов весь город будет знать, что великого Кархана избили. Или, не лучше, что я нажрался как последняя свинья и теперь валяюсь вдоль стены. Меня превратят в посмешище. Что… Что с лицом? — Баал Кархан ощупал свою золотую маску и убедится, что её верхний левый кусок обломан.

— Проклятье, — выдохнул он с ужасом и удивлением. — Эта тварь чуть не прикончила меня!

Кархан поднялся на ноги. В голове сильно шумело, его ощутимо пошатывало. И дышать почему — то трудно… Проклятье, да никак и нагрудник помят! Но ведь он же из демониума!

— О Хаос, это не человек… — простонал шеддит.

Из дыры в маске выбилась прядь светлых волос, и Кархан спешно зажал щель ладонью:

— Никто, кроме врагов и близких, не должен видеть моего лица, — подумал он в панике, лихорадочно натягивая капюшон. Взгляд Кархана скользнул по циферблату уличных часов — и ученик Хэрека убедился, что провалялся без сознания всего лишь около пятнадцати минут — стойкости шеддитам не занимать.

Кархан судорожно сглотнул, его безумный взгляд скользнул по стене и наткнулся на плакат, изображающий огромный и непередаваемо грозный красный глаз. Внизу большими чёрными буквами было написано: «Баал Хаммон видит тебя!». И действительно, с какого места ни посмотри, отовсюду казалось, что глаз смотрит именно на тебя.

— Нет, Хаммон, — со страхом подумал Кархан, — надеюсь, ты меня сейчас не видишь, — а то я лишусь не только статуса Баала, но и жизни. Отряхнув одежду (что лишь ещё сильнее размазало по ней грязь), шеддит поплёлся во дворец губернатора.

***

Зарина сидела у себя дома на кресле в глубокой задумчивости. Сперва она обрадовалась лёгкой победе над Баалом Карханом, но теперь всерьёз забеспокоилась — юный владыка шеддитов наверняка расскажет о ней своему наставнику, и тогда за Зариной начнётся охота. А ведь она и без того годами пряталась от шеддитов — её пребывание в Масхоне было не совсем легальным. Впрочем, то, что никто её не засёк, ещё ничего не доказывает.

— В конце концов, меня никто особо и не искал, — подумала девушка, — поскольку даже диктатор не знает о моём существовании.

Зарина прекрасно понимала, что теперь её могут убить — хотя гораздо вероятнее представлялась вербовка необычной девушки правительством Масхона. Проблема состояла в том, что она не хотела этому правительству служить. Зарина вздохнула и посмотрела своими большими зелёными глазами на старый портрет. Картина изображала её саму рядом с высоким худощавым мужчиной с длинными чёрными волосами, которому на вид было около двадцати пяти лет. Этот портрет, да ещё средних размеров клинок, лежащий в ящике стола Зарины — вот и всё, что осталось ей на память о Нём. Он погиб вследствие политических интриг, разыгрываемых в самых верхах Диктатуры — именно после этого Зарина стала ненавидеть всю масхонскую власть. Теперь она смутно надеялась, что правительство не сможет найти её дом — хотя даже её навыки в области магии иллюзий и воздействия на разум вряд ли спасут от агентов Корпуса Смотрящих.

Тут Зарина вспомнила, что у неё уже давно не было молодого человека — и поняла, что ей сильно нравится Юлиус Марр. Да, она привыкла хранить верность тому самому офицеру. Но он погиб, причём уже очень давно. Зарина сама его хоронила неподалёку от Тайверии — эта могила до сих пор сохранилась. И девушка подумала, что офицер, находящийся сейчас в загробном мире, наверняка простит её — он, несмотря на всю свою решительность и хитрость, мог прощать близких людей. Да, Юлиус Марр очень нравился Зарине — несмотря на фанатичное поклонение демонам, он, как чувствовала девушка, оказался добрым и благородным человеком — просто вырос не в той стране. Впрочем, как и все масхонцы.

— Интересно, — произнесла вслух Зарина, — если мы с Юлиусом начнём встречаться, хватит ли у меня смелости, чтобы открыться ему — и рассказать, кто я такая на самом деле? Думаю, он уже догадывается. Но сможет ли он выдержать ВСЮ правду? Особенно о моём прошлом? Надо узнать его поближе…

***

На следующий день, после работы в НИИМТ, Юлиус бежал на свидание. Он безнадёжно опаздывал: часы показывали уже пять минут седьмого, а Зарина назначила свидание ровно в шесть… Когда запыхавшийся Марр подбежал к своему дому, то увидел Зарину, нетерпеливо смотрящую на часы. Услышав шаги паленгенезиста, девушка повернула голову в его сторону:

— А, Юлиус! Ну наконец — то! Я — то думала, что только девушки умеют опаздывать.

— В последнее время, Зарина, — сказал Марр извиняющимся тоном, — за мыслями о нашем будущем завоевании мира, я что — то начал выпадать из будничной действительности. Вчера, к примеру, я опоздал на работу — раньше со мной такого не случалось.

— Как я понимаю, начальник устроил тебе выговор.

— Да, устроил, но в итоге всё обошлось вполне мирно.

— Пойдём сейчас ко мне, — предложила Зарина. По её глазам Юлиус понял, что она хочет поведать ему какой — то секрет; наедине от возможного присутствия агентов Корпуса Смотрящих.

Зарина провела паленгенезиста дворами (что за конспирация?! — удивился Марр), и через некоторое время они оказались перед самым обыкновенным многоэтажным домом. Девушка жила на пятом этаже. Обстановка внутри квартиры оказалась какой — то старомодной: на стене висело множество старинных кинжалов, а на полках шкафов лежали древние книги. На одной из стен располагался крупный портрет худощавого высокого мужчины с длинными чёрными волосами. На его лице читался благородный взгляд, устремлённый в бесконечность. Одет этот человек был в зелёный кафтан, а за спиной у него развевался оранжевый плащ. В руках мужчина сжимал длинный меч с выгравированной надписью на непонятном языке.

— Кто это? — поинтересовался Юлиус.

— Мой покойный возлюбленный, — Зарина поджала губы.

— Интересный у него костюм: уже лет сорок, как подобные одежды вышли из моды!

— Ну… — замялась Зарина. — Он очень любил старомасхонский республиканский стиль.

— А кто его убил?

— Я не хочу об этом говорить. — Зарина вскочила и начала нервно прохаживаться по комнате. — И я… Я… Я хочу… признаться тебе. Я — не коренная масхонка… Я родилась на востоке…

— Так ты шпионка?! — удивлённо выкрикнул Юлиус.

— Нет, Юлиус, ты неправильно понял! — умоляюще залепетала Зарина.

— Я сообщу об этом Корпусу Смотрящих! — выкрикнул Марр, бросаясь к двери. — Ты заодно с Великим Альянсом! — И паленгенезист выскочил прочь из комнаты.

Но Зарина чувствовала, что никому и ничего Марр не сообщит — она ему слишком понравилась для этого. Юлиус просто напуган и смятён, но когда-нибудь он узнает правду и, возможно, сумеет принять её. А сейчас он растерян — не знает, что ему делать, и просто бежит прочь.

***

В четверг двадцать шестого июля Юлиус Марр ехал на работу в самоходной повозке — опять в состоянии глубокой задумчивости. Он вновь думал о столь желанном мгновении, когда проект «гончая ада» наконец — то завершится. Первичная фаза уже приближалась к концу — масхонские паленгенезисты вплотную приблизились к созданию собак, окружённых вечным пламенем, но, к сожалению, наделённых малым размером — не больше кошки. Настоящие же гончие ада, гигантские крылатые вечногорящие псы, будут готовы только через месяц, не раньше. Внезапно мысли Марра сменили направление — он вдруг подумал о Зарине. Он изо всех сил внушал себе, что она — шпионка, предательница Масхона. Но некая его часть говорила, что это неправда. А если даже и правда, то он всё равно не должен сдавать властям понравившуюся ему женщину. Но ведь… Ведь если он не сдаст её властям, то сам станет предателем! Правда, этого никто не узнает… Юлиус вздрогнул, испугавшись этой крамольной мысли. Он поймал себя на том, что уже всерьёз собирается предать лорда Хаммона. Внутри личности Марра как будто зародился новый человек — готовый ради малознакомой девушки предать самого Владыку. Волевым усилием Юлиус загнал этого диссидента глубоко внутрь себя.

Юлиус не спеша зашёл в НИИМТ.

— Приветствую, доктор Марр, — встретил его профессор Интропий. Вид у него оказался до крайности интригующий. — Приступай к работе. Сегодня я покажу тебе кое — что интересное.

Юлиус пошёл в свою лабораторию, и уже через пять часов доктор Марр и его коллеги закончили первичную волновую структуру пробной адской гончей. Облучив этой структурой фрагмент кожи обычной собаки, они поместили его в магический питательный раствор. Кусок кожи разросся. Вскоре у паленгенезистов была готова кожная ткань адской гончей, которую они поместили в десять пробирок, накрыв их притёртыми пробками. И тут доктор Марр почему — то замешкался. Внутренний голос, а может, и тот самый внутренний диссидент, сказал ему, что надо взять с собой образец кожи демонического животного. Незаметно отрезав кусок ткани из пробирки, Марр положил его в колбочку с питательным раствором, которую спрятал во внутренний карман своего жилета.

— Вскоре мы повезём их в инкубационный центр, — как ни в чём не бывало произнёс Юлиус, — где сможем вырастить первичных боевых животных и запрограммировать их поведение.

— Думаю, эти первые огненные собаки будут слишком слабыми, — доктор Даэдрос, коллега Юлиуса, скептически покачал головой. — Да любая дворовая псина победит пару — тройку этих экспериментальных животных!

— Это пока. А животные, которые получатся в результате итоговой разработки, будут быстры и сильны. Их нельзя будет засечь определяющей магией, они станут неуязвимы для стрел и мечей — те будут лишь слегка царапать их. Наши собаки будут обладать фантастической регенерацией, а питаться смогут любой органикой. Их будет почти невозможно уничтожить. Помните легенды о том, как могучие демоны первого вторжения намертво завязли в Змеиных Болотах и целых два месяца не могли пересечь их — ибо там обитали гидры? Так вот, наши адские гончие будут лишь ненамного уступать этим легендарным гидрам. Они нападут сразу на все вражеские столицы, внезапно появившись из — под земли.

— А что, если эти псы, захватив весь мир, вдруг выйдут из — под контроля и нападут уже на нас? — поинтересовался кто — то из паленгенезистов.

— На каждое действие есть противодействие. Мы давно создали особых микробов, которые могут уничтожить всех гончих ада — и только их. Ни на одно другое существо эти микроорганизмы не действуют. Мы можем поместить этих микробов в питательную среду, которой смажем наконечники стрел… Ну ладно, это неважно. Главное, что наши собаки будут выращены уже через несколько дней.

В лабораторию зашёл профессор Интропий:

— Что же, господа? Вижу, дело движется? — весело спросил он. — Скоро будет выращена гончая ада? А посмотрите — ка, что я уже вырастил! — Интропий протянул паленгенезистам большую колбу, в которой проглядывалась некая двуногая фигурка.

— Чел… человечек! — удивлённо и с ужасом воскликнул Юлиус, чуть не упав в обморок.

— Нет, Марр, не человечек, — сказал профессор, похлопав доктора по щекам, — Гомункулус. Искусственно созданное человекообразное существо. Пока что размером с крысу и с соответствующим интеллектом. Но зато может потреблять любую пищу, а интеллект гомункулусов регулируется.

— Зачем нам это, господин профессор?

— А ты не догадываешься? Это заказ от Самого. Владыка Хаммон всерьёз обеспокоен созданием совершенных людей, и он предложил мне провести эксперимент по созданию человека полностью искусственным путём. Волновая генетика творит чудеса. Взяв в качестве образца волновую структуру совершенных людей, мы сможем создать огромную армию идеальных солдат, полностью одинаковых — сильных и ловких, но с резко подавленной индивидуальностью. Учитывая ускоренную процедуру создания гомункулусов, мы сможем всего за несколько лет создать огромнейшую в истории нашего мира армию и почти без сопротивления завоевать мир. А учитывая изобретение магического летательного ранца, превращающего пехотинцев в воздушные боевые единицы, мы можем с лёгкостью перебить ещё и вражеских драконов.

Марр почувствовал лёгкую зависть: проект Интропия оказался и впрямь грандиозным.

— Господин профессор, может быть, вы хотите сказать, что наш проект по созданию гончих ада может потерять актуальность? — поинтересовался Юлиус.

— Нет, просто в отношении этих собак у меня есть другой план. Мы натравим их на столицы вражеских государств — причём скрытно, без объявления войны и без помощи нашей армии. Для вида мы пошлём несколько гончих атаковать Баалгард. После этого правители других стран, скорее всего, будут думать, что к нам эти твари не имеют никакого отношения; вероятно, их даже сочтут пришельцами непосредственно из Преисподней.

Мы же пошлём на гончих ада наших солдат, вооружённых стрелами с опасными для псов микробами. Солдаты освободят наш мир, почти захваченный собаками, нас будут считать героями, спасителями человечества, и правители всех стран сами запросятся в состав нашего государства, ибо их экономика будет серьёзно разрушена, а наша — нет, что мы выдадим за подвиг наших рабочих.

— Ну ладно — помечтали и хватит, — оборвал себя Интропий. — Давайте пробирки с кожей гончих ада — я отнесу их в инкубационный центр.

Профессор забрал все пробирки. Но одна небольшая колбочка, из содержимого которой тоже можно было создать демоническую собаку, лежала в кармане у доктора Марра.

***

Баал Кархан, успевший надеть новую золотую маску и робу, стоял перед столом заседаний. Как раз в эти минуты его учитель — губернатор Хэрек, и трое заместителей губернатора обсуждали какие — то государственные вопросы, совсем не обращая внимания на юного владыку шеддитов. Как понял Кархан, речь шла о военной и культурной политике. Внезапно губернатор встал из — за стола и вышел из комнаты — скорее всего, получил какое — то телепатическое послание.

Дождавшись, когда за Хэреком закроется дверь, Рейн Ильмень, заместитель губернатора по культуре, вполголоса произнёс:

— Друзья мои, у меня есть план, как досрочно свергнуть Хэрека. Тогда один из нас сможет занять его место.

Естественно, под этим «одним» он имел в виду себя. Другие заместители кивнули головой — мол, поняли. Баал Кархан не вмешивался, хотя его заинтересовал возможный конфликт между учителем и его заместителями. Они ведь были самыми обыкновенными людьми — не шеддитами. Поэтому юный Кархан втихомолку злорадствовал, заранее представляя, с какой жестокостью Хэрек поубивает всех этих людишек, вздумавших пойти против Владыки. Кстати, вполне вероятно, что заговор увенчается успехом, — вдруг подумал Кархан. — Многие шеддиты слишком уповали на свою силу и мощь Хаоса. Заговорщики застигали их врасплох, и убивали прежде, чем их жертва понимала, что происходит. Что ж, в этом случае можно будет просто перебить этих заместителей — и назначить губернатором СЕБЯ. Юный шеддит погладил рукоять своего меча — он учился на ошибках прошлого и теперь всегда носил клинок с собой.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвался губернатор. Не сказав ни слова, он вскинул руку, и заместитель, взмыв на полтора метра в воздух, судорожно задёргал ногами, схватившись за горло — словно его душила какая- то невидимая рука. Агония продолжалось примерно полминуты, после чего неведомая сила отшвырнула бездыханное тело в стену, и труп шлёпнулся на пол. Баал Хэрек улыбнулся:

— Вот видите, насколько диктатура упрощает жизнь: раньше внутрипартийная борьба была длинным и нудным занятием. А в наше время и в нашей стране это не проблема: взмах руки — и оппонент готов. Завтра в газетах появятся сентиментальные некрологи — о том, что Рэйн безвременно скончался от внезапного приступа астмы… — Хэрек издевательски захохотал.

Отсмеявшись, губернатор уселся за стол и продолжил обсуждение, совершенно не обращая внимания на труп.

— Наставник, я хочу поговорить с вами наедине, — внезапно сказал Кархан, убедившись, что совещание может идти ещё очень долго.

— Вы слышали моего ученика, а он повторять не привык, — произнёс Баал Хэрек. Заместители губернатора встали и, коротко поклонившись, удалились.

— Наставник, — продолжил Кархан, — я сообщаю вам, что нашёл девушку по имени Зарина, в которой сосредоточен очень мощный поток Абсолюта. Её окружает очень плотная фиолетовая аура.

— Фиолетовая?! Значит, она балансирует между светом и тьмой. Если этот баланс сместить, можно получить из неё либо могучего паладина, либо могучего шеддита. Решено — она станет моей ученицей!

— Наставник, но указом владыки Хаммона женщинам запрещено вступать в наш орден…

— Это особенный случай, — отрезал Хэрек. — И я уверен, что когда Тёмный Лорд узнает о существовании этой девушки, он тут же внесёт в кодекс необходимые изменения.

— Особенный случай? Что вы имеете в виду? Неужели Зарина — Шаддай?

— Возможно. Я изучал тайные архивы Баалгарда, оставшиеся ещё от паладинов. И в тайной версии пророчества об Избранном было сказано, что Шаддай изначально будет балансировать между светом и тьмой, Порядком и Хаосом. И если Шаддай выберет свет, то будет покончено с демоническими созданиями, а если тьму — то с паладинами. Так что, если мы приведём Шаддая на нашу сторону, паладины и Великий Альянс будут обречены.

— Но как Шаддай может быть женщиной?! — не выдержал Кархан.

— В пророчестве ничего и нигде не сказано про пол Избранного, — хмыкнул Хэрек. — Я почти уверен, что твоя подруга Зарина и есть Шаддай. Почему ты не задержал её и не привёл ко мне?

— Понимаете ли, наставник… — Кархан не знал, что сказать. — Она… она сбежала от меня. Я не смог её задержать, поскольку я оставил дома свой меч.

— Так не оставляй его! — Хэрек грохнул кулаком по столу. — Возьми меч, и чтобы без этой девушки не возвращался! — гремел губернатор, сверля своего ученика огненным взором. — Она прячется от нас? Так это не оправдание, ибо нет ни одного человека, которого не могли бы найти шеддиты! Найди Зарину и доставь её мне. По возможности живой.

— Будет сделано, наставник! — Кархан буквально вылетел из — за стола и помчался на поиски.

***

Закончив работу, Юлиус отправился к дому Зарины. Он окончательно осознал, что девушка не подлежит наказанию только за то, что у неё неправильные убеждения. Да, это делало и его диссидентом — но диссидентом тайным, ибо правительство не узнает о предательстве Марра. Юлиус был верен Хаосу, но Хаммон, несмотря на бессмертие, всего лишь человек.

Достаточно быть верным ему на деле и на словах, но мысленно — необязательно, — думал Марр. И ещё он хотел извиниться перед Зариной за своё вчерашнее поведение. Он шёл, с огромным трудом подбирая слова, которые скажет любимой девушке, когда наконец — то встретится с ней.

— Зарина, прости, что был с тобой груб, — вполголоса шептал Юлиус сам себе, — прости, что считал тебя шпионкой, только из — за того, что ты — некоренная масхонка.

— Я — некоренной масхонец, — услышал вдруг доктор Марр, — но неужели ты думаешь, что из- за этого кто — то будет считать МЕНЯ шпионом?!

Эта фраза была произнеслась глухим металлическим голосом, полным злорадства. Юлиус обернулся.

— Баал Кархан, — ахнул он.

— Именно, — процедил шеддит. — У меня просто руки чешутся прикончить и тебя, и эту треклятую девку за то унижение, которое мне пришлось вынести! Но, увы — мой наставник сказал, что желательно не убивать её. А вот насчёт тебя никаких распоряжений не было, так что…

Тут Баал Кархан выхватил из ножен свой меч, который немедленно покрылся слоем красного пламени Ада. Паленгенезист отскочил, и клинок, который должен был снести ему голову, лишь чуть оцарапал локоть руки. Однако этого тоже оказалось достаточно: Марр почувствовал себя так, как будто в него швырнули ледяным заклятием. Руку и всё плечо обожгло ужасающим холодом, в глазах потемнело, и Юлиус мешком рухнул на мостовую.

— ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ЭТО, КАРХАН!!! — услышал Марр, уже теряя сознание.

Навстречу шеддиту бежала Зарина.

— О, на ловца и зверь бежит, — Баал Кархан издевательски отсалютовал ей мечом. — Тебя — то я и ждал, мерзавка. Правда, владыка Хэрек сказал мне, что тебя желательно брать живой, но если мой меч случайно снесёт тебе голову — я не буду много плакать на твоих похоронах, — шеддит взмахнул мечом, очерчивая в воздухе круг. — Может, даже ещё и Шаддаем стану, — добавил он невпопад, проведя пальцами по странной серебряной пластинке, прикреплённой прямо к металлу клинка. На этой пластине оказался выгравирован какой — то символ или рисунок, но Зарине сейчас было не до него.

Она выхватила из-за пазухи платья меч средних размеров, очень похожий на паладинский или шеддитский — и зажгла его силой своей мысли. Но меч загорелся не синим пламенем, как у паладинов, и не красным, как у шеддитов, а фиолетовым.

Прыжок, встречный прыжок — и Зарина в полёте ударила Кархана ногой в грудь, так что он отлетел на пару метров. Но на сей раз такой поворот событий не оказался неожиданностью для юного шеддита: Кархан развернулся в полёте, и умудрился не только мягко приземлиться, но и швырнуть с правой ладони красную молнию. Зарина спешно подставила под неё свой горящий клинок — и фиолетовое пламя разбило сгусток адской энергии, рассыпавшийся снопом искр. Затем девушка вскинула руку, вытянув её в сторону противника, и Кархан, поднявшись в воздух, начал быстро вращаться по часовой стрелке.

— Так ты что, уже инициирована?! — взвизгнул шеддит, рассеивая энергии Зарины и падая прямо в сточную канаву на обочине мостовой.

Так и не ответив, Зарина яростно ударила своим клинком. Растерявшийся шеддит не успел отреагировать — и этот удар снёс ему правую руку.

Баал Кархан заорал от ужаса и зверской боли: он понял, что с одной рукой у него нет шансов выстоять против уже инициированного адепта Абсолюта, к тому же неплохо владеющего мечом. Увернувшись от следующего удара, Кархан призвал мощь Хаоса и слегка подлечил свою рану. С помощью этих же сил он выудил из сточной канавы свой клинок и драпанул так, что только ветер засвистел в ушах. Попутно шеддит поминал различными нехорошими словами всех родственников Зарины и Юлиуса до седьмого колена включительно.

Девушка бросилась было за ним, но потом поняла, что за время погони Юлиус может умереть.

— Вылечи… меня, — задыхаясь, произнёс Марр. Он чувствовал себя на редкость паршиво: холод охватывал не только тело, но и рассудок. Мысли путались, воспоминания словно растворялись в ледяном потоке.

— Постараюсь. — Зарина склонилась над Юлиусом и тепло жизни потекло в его тело. Царапина на локте немедленно затянулась, но Марру почему — то легче от этого не стало.

— Я… Я не понимаю, что происходит… — рыдала Зарина. — Ведь пустяковая же рана, буквально царапина. Да я её и вылечила даже. И всё же… Что — то вытягивает твои жизненные силы!

— Зарина… — из последних сил прохрипел Юлиус. — Возьми… у меня в кармане… пробирка… основа гончей ада… наш проект… — глаза паленгенезиста закрылись. Он был жив — более того, его тело полностью функционировало. Но Зарина с помощью внутреннего зрения прекрасно видела, что души в нём уже нет — только пустая оболочка, хоть и здоровая.

Девушка тяжело дышала, замирая от ужаса: душа Марра рассыпалась на части на её глазах — более того, прямо под её ладонями. Она никогда не видела столь жуткого зрелища.

— Меч, — подумала она. — Он ведь говорил что — то такое — и у него в руках был не просто шеддитский клинок, а нечто большее. В голове мелькнула мысль: а ведь он мог и меня вот так царапнуть. Достаточно ведь и единственной царапины…

Зарина протянула руку во внутренний карман Марра и достала небольшую пробирку. Она почувствовала присутствие жизни в этом сосуде. Так, с колбой всё ясно. А вот что делать с самим Марром? Пожалуй, нужно отнести его в госпиталь — душу ему врачи не вернут, но за телом присмотрят, не дадут умереть. Ближайшая лечебница находилась совсем недалеко, всего в сотне метров. Положив алхимика на крыльцо, девушка постучала в дверь. Почувствовав шаги, Зарина убежала: теперь жизни её нового друга уже ничто не угрожало.

Девушка вернулась домой. Она ничем не могла помочь алхимику — и не знала даже, что же конкретно с ним случилось. Внезапно она вспомнила о своём первом возлюбленном. Когда — то, когда возлюбленный Зарины погиб, девушка корила себя за то, что её в тот момент не было рядом — иначе она смогла бы спасти его. Но она не спасла — и чувствовала себя виноватой в его смерти. Теперь, когда прошли годы, — а Зарине было побольше, чем двадцать лет, ибо происхождение и энергии Абсолюта продлевали её молодость — и когда она почти начала близкие отношения с хорошим молодым человеком — его тоже убили. Может, даже хуже, чем убили — Зарина хорошо знала, какие ужасы могут сотворить с людьми тёмные артефакты.

И почему мне так не везёт с мужчинами? — подумала она.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Зарина начала рассматривать пробирку. И вскоре догадалась, что масхонские паленгенезисты занялись воспроизведением на Земле гончих ада — и что в пробирке лежит кусок ткани, из которого можно вырастить такое существо. Несомненно, эта пробирка — очень ценная вещь, хотя Зарина ещё и не знала, какую выгоду она сможет извлечь из неё. Затем девушка достала из почтового ящика новую газету и начала её изучать: ясно же, что нападение на шеддита вряд ли осталось без последствий. Дойдя до пятой страницы, Зарина ахнула: там был напечатан портрет какого — то улыбающегося офицера.

— Это невозможно! — воскликнула девушка. — Это что — такая злая шутка судьбы?! Как?! Один к одному — Он!

Глава 5

Загадочный ящик

В понедельник, тридцатого июля, в двенадцать часов дня двое стражников, Ларратос Мельд и Элиддин Кахаб, стремительно мчались на верном драконе Руханнуре по направлению к казарме. На Ларри красовались абсолютно новые — с иголочки — лейтенантские мифриловые доспехи. Доспехи и их золочёные погоны ярко пылали в свете гиперборейского солнца. Погода благоприятствовала полёту: ни ветерка, ни облачка.

— Волнуешься перед таким ответственным заданием, а, Ларри? — весело спросил Элиддин.

— Нет, наставник. После всего, что мне довелось пережить, я уже не боюсь обычных бандитов. К тому же с нашими способностями мы легко защитим любой груз. Поэтому волноваться не о чём.

— Вдобавок с вами я, — прогудел Руханнур, — так что нашу троицу никто не победит, даже масхонцы.

— Да, — улыбнулся Элиддин, — ведь у нас есть говорящий дракон и целых два паладина, один из которых ученик, только начавший обучение, а второй — одноногий калека. И если Масхон вдруг объявит нам войну, то у них в запасе всего только пара сотен морально слабых шеддитов!

— Наставник, — сказал Ларратос, — я слышал, что вы потеряли правую ногу в битве с лордом Хаммоном. А не можете ли вы рассказать мне эту историю?

— Как я уже говорил, Канис Тайверский учился вместе со мной у Оникса Рейнса, рыцаря-дракона. Канис был моим лучшим другом в стране Масхон, и мы были готовы отдать жизнь друг за друга. Кстати, наше знакомство как раз и началось с того, что он спас мне жизнь. Я ехал на коне в Паладингард, и тут на меня напали разбойники — целых шестеро. Я уже прошёл инициацию в паладины и стал чуть опаснее обыкновенного человека, поэтому сумел вырубить сразу двоих. Но течение сил Абсолюта во мне было всё ещё очень слабо — гораздо слабее, чем сейчас в тебе. А Канис тоже ехал в Паладингард — на инициацию. Увидев разбойников, он достал лук и застрелил одного из них, а потом бросился на бандитов со своим боевым молотом. Вдвоём мы их легко одолели.

— Получается, Хаммон… То есть Канис тогда был настолько добрым человеком, что бросился спасать незнакомца?!

— Он выбрал путь паладина, согласно которому должен был бескорыстно помогать нуждающимся. Родившись в суровые годы революции, Канис был истинным патриотом своей страны. Но в то же время, как ты знаешь, он не любил нелюдь — именно это его и сгубило. Сперва он убил группу наёмников — орков, а потом и свою жену — после того, как та ушла к эльфу. Вскоре Канис перешёл на сторону шеддитов и надел чёрный мундир. Мне тогда было всего двадцать три года. Помню, что мне как раз присвоили ранг адепта — и я получил доступ в закрытый отдел библиотеки. Дорвавшись, наконец, до орденских архивов, я безвылазно сидел в башне академии Паладингарда. В один из таких дней мне послышалось нечто, похожее на звуки битвы.

— Эй, Руханнур, что там происходит? — поинтересовался я, даже не отрываясь от очередного фолианта.

— Там — битва! Паладин дерётся с каким — то воином в чёрном мундире.

Я выглянул из окна — и у меня перехватило дыхание: там, внизу, Канис Тайверский, одетый в чёрные одежды, дрался с нашим наставником, Ониксом Рейнсом. А в следующее мгновение предатель нанёс своему учителю смертельный удар.

— НЕТ!!! — заорал я и выпрыгнул из окна, на лету выхватывая меч. — Ты был моим самым лучшим другом, Канис! Но теперь ты, похоже, не знаешь, что такое дружба и преданность!

— Теперь меня зовут Баал Хаммон. Присоединяйся ко мне, Элиддин, — в голосе Каниса кипела ярость, — Ты приобретёшь огромную власть! Мы свергнем владыку Хариба, и вместе будем править этой страной!

— Я умру, но не перейду на сторону Хаоса! — ответил я.

— Ты уже сам огласил свой приговор, — ухмыльнувшись, ответил Канис. Начался бой. Наши мечи скрестились, и Канис с силой надавил на клинок, стараясь выбить мой меч. Но я, чуть ослабив нажим и позволив противнику сдвинуть оружие вправо, ударил его в живот левой ногой. Сработало: Канис отлетел метров на пять и рухнул на постамент памятника Давиду бен Арье. К сожалению, он не получил серьёзных ушибов и уже в следующее мгновение как ни в чём не бывало вскочил на ноги. За эту секунду я одним гигантским прыжком подлетел к постаменту. Малькинур пылал в моих руках, и я широко размахнулся, рассчитывая одним ударом снести Канису голову. Но тот успел — таки поднять свой меч, блокировав удар. Я давил на клинок, и отчаяние удесятеряло мои силы. Шеддит понял, что ему долго не выдержать этого напора, а я ещё к тому же попытался ударить его ногой по лицу. Увы, реакция Каниса оказалась просто феноменальной: за ту ничтожную долю секунды, пока к его лицу летела моя нога, шеддит пригнулся и опустил свой меч. Моё оружие рассекло воздух над его головой, а нога напоролась прямо на адский клинок…

— Наставник, я не понимаю, как можно так сильно ненавидеть того, кого когда — то считал лучшим другом?

— Канис стал ненавидеть меня за то, что я, прошедший с ним через многое, отказался от возможности стать Рыцарем Тьмы. А я был в отчаянии и в то же время в гневе на себя, ибо не смог предотвратить его переход к шеддитам.

Канис уже победил, а умирать мне не хотелось. Я свистнул, и из башни вылетел Руханнур. Удар Каниса швырнул меня прямо на спину дракона, и мы с Руханнуром улетели на Север — туда, где, как мне казалось, Хаммон не сможет найти нас.

***

Руханнур мягко приземлился на посадочной площадке казармы. Ларри и Элиддин вошли внутрь. Там их встретил один из руководителей всей городской стражи, полковник Гарион. Рядом с ним стоял высокий худощавый мужчина в очках, к спине которого была привязана ремнями большая деревянная коробка. На этом таинственном ящике красовалось изображение змеи и лаконичная надпись: «Опасно».

— Здравия желаю, господин полковник, — поприветствовал своего начальника Элиддин и отдал честь. Ларратос поступил так же.

— И вам того же, — бодро ответил полковник Гарион. — Познакомьтесь: это — доктор Герберт. Видите ящик у него за спиной? Так вот, вы должны доставить этот груз в научный городок Зеленохолмск, что находится в пяти километрах к северо — востоку от руин Айсгарда — это и есть ваше задание.

— Будет сделано, господин полковник, — отозвался Ларратос.

— Я сразу предупреждаю, что за этой коробкой возможна нешуточная охота, поэтому я и выбрал для охраны именно вас двоих.

— Господин полковник, — сказал Элиддин. — У меня возникла неплохая идея: там, на площадке, сейчас стоит мой дракон — Руханнур. С его помощью мы быстро доставим вашу посылку по воздуху. Это и просто, и безопасно: я не думаю, что местные бандиты уже успели обзавестись собственными драконами.

— Полковник Кахаб, — нахмурился Гарион. — Идея хорошая, но, насколько я помню, этот ваш ящер не может поднять больше двух человек за раз. А доктор Герберт должен не только передать посылку в Зеленохолмск, но и сам прибыть туда. Ящик, кстати, тоже весит порядочно — я уже проверял.

— Хорошо, — не растерялся Элиддин, — в таком случае мы с доктором Гербертом быстро довезём ящик до Зеленохолмска на драконе… а своего ассистента я на сегодня освобождаю от работы.

Ларратос разочарованно вздохнул: похоже, что его задание, связанное с длительной поездкой и возможными приключениями, сорвалось.

Ларри, Элиддин и доктор Герберт вышли во двор, остановившись посреди посадочной площадки.

— Ну, — произнёс Элиддин, положив ладонь на шею дракона, — знакомьтесь: это — Руханнур, наша сегодняшняя почта.

— Вот так всегда, — буркнул дракон. — То с ковром сравнишь, то с посылковозом…

— А это, — продолжил паладин, — доктор Герберт, наш сопровождающий.

— Очень рад познакомиться, — улыбнулся паленгенезист. Видно было, что он немного стесняется.

— Взаимно, — кивнул Руханнур.

Ларратос с Элиддином отцепили ящик от Герберта, и начали привязывать его к спине дракона.

— Не туда, Ларри! Давай чуть ближе к хвосту.

— Крылья, крылья убери! Руханнур, мы сейчас на задании, а не в цирке!

— Куда ж я их уберу, если вы мне прямо к ним ремни приматываете!

— Петлю передай! Быстрее, сползает! А…

Коробка с шумом рухнула на землю.

— Осторожнее! — выкрикнул Герберт. — Всё — таки не дрова везём, а научный груз! Хорошо хоть, не разбилась!

Ларратос, которого оттёрли в сторону (возле дракона даже троим было тесновато), от нечего делать рассматривал таинственную посылку и гадал, что там внутри. «Жаль, что я пока ещё не научился пользоваться внутренним зрением», — подумал он.

— Ну, наконец — то! — Элиддин утёр пот со лба. — Ящик и впрямь на редкость нетранспортабельный. Герберт, вы летали когда-нибудь на драконах?

— Приходилось…

— И как вы переносите такие полёты?

— В обморок не свалюсь, если вы об этом. Да и вообще, я во время перелёта буду волноваться не столько за себя, сколько за этот демонов ящик — профессор Сильмандир успел основательно запугать меня.

— Ладно. Ну, Абсолют с нами! Руханнур, стартуй! — и дракон, с силой оттолкнувшись от земли, начал набирать высоту, тяжело взмахивая крыльями.

Ларри некоторое время следил за его полётом, потом вздохнул и пошёл прочь.

***

Баал Кархан нервно мерил шагами комнату. Одежда молодого шеддита источала непередаваемый аромат помоев — аукнулись ныряния в городские стоки, через которые он бежал — чтобы никто не заметил. Однако удушливая вонь, уже пропитавшая все личные покои Кархана, волновала шеддита меньше всего. Его трясло от ужаса — он был в полной панике, ибо понимал, что жизнь уже кончена. Он умудрился не только провалить задание Хэрека (тут всё же можно было хоть как — то оправдаться), но ещё и лишиться руки! А это — почти гарантированный смертный приговор: шеддит — калека не сможет сражаться на равных ни с паладинами, ни с шеддитами — конкурентами. Причём Кархан потерял руку не в героическом бою, а в схватке с женщиной (которых масхонцы и за людей — то не считали!), поэтому Хэрек никогда не простит опозорившегося ученика. Но даже и это ещё не так страшно. Кархан, ранив Юлиуса, получил все его воспоминания — и, покопавшись в них, выяснил, что наработка сверхсекретного проекта «гончая ада» украдена. Более того — ворованный зародыш гончей попал в руки той самой Зарины! А это уж совсем скверно. Если Хэрек узнает ещё и об этом, то смерть молодого шеддита будет очень долгой и очень мучительной. Мучительной и долгой…

Кархан судорожно всхлипнул: он уже начал впадать в состояние, близкое к нервному шоку. Эх, если бы можно было вернуть руку! Тогда всё происшедшее удалось бы скрыть от Хэрека — и отделаться сравнительно небольшим выговором. Но увы — мощь Хаоса не способна возвращать утраченные части тела. Не может этого и алхимия — мазь регенерации давно стала легендой (ибо гидры вымерли сотни лет назад, а состав готовился именно из их крови). Что же касается паленгенезии, то она вообще пока находилась в зачаточном состоянии.

— Это конец, — думал Кархан. — Мне крышка, и уже ничего нельзя изменить. Мне уже никто не поможет. Никто. Никто? Учитель! — мелькнула вдруг спасительная мысль. — Мой прежний учитель — великий некромант, так, может, он…

Шеддит стремглав бросился к мадаббару и вызвал в памяти нужный образ.

Ничего. Шар оставался пустым и тёмным. У Кархана опять перехватило дыхание. Страшно. Очень страшно — вдруг он не ответит?! Юный шеддит опустился на колени и судорожно сжал эфес меча оставшейся рукой.

— Ну же, — шептал он, пялясь в недра зачарованного шара. — Отвечай, не молчи! О Хаос, только бы он ответил! О великие силы, не дайте мне умереть столь бесславно!

Похоже, молитвы всё-таки не остались без ответа: шар мягко засветился, и в нём появилась мрачная физиономия орка.

— Ну? — прорычал он. — Зачем тревожишь меня раньше времени? Мы же договаривались на более поздний срок!

Кархан, заикаясь и путаясь, кое — как обрисовал сложившуюся ситуацию — разумеется, опустив наиболее позорные моменты. Однако орк всё равно взбеленился:

— Болван! — загрохотал он, и в его глазах полыхнуло столь яркое пламя, что любой шеддит мог бы позавидовать. — Какой же ты остолоп! И как меня угораздило взять в ученики такого кретина?! Бездарь, ничтожество, олух, губошлёп, недоумок, пентюх, неуч! ЛОПУХ!!! — взвыл он, в сердцах ударив посохом по каменному полу (похоже, некромант обитал в какой — то пещере). Ведь я же обучил тебя! И Хэрек, видимо, тоже. Я дал тебе заклятие на меч — да чтоб тебя пожрали демоны, как вообще можно было проиграть с ТАКИМ мечом, мать твою!? — Орк сплюнул на пол от досады.

Кархан не знал, что ответить. Собственно, отвечать — то и впрямь было нечего.

— Но, учитель… Она…

— Молчать! Не смей перебивать, когда я злюсь! Проклятье, да у меня просто в голове не укладывается — как можно было проиграть какой — то сопливой девке?! Дикость какая — то… Ладно, — орк, наконец, успокоился, — Так уж и быть, помогу тебе по старой памяти. В конце концов, наш план ещё далеко не завершён. Я полагаю, ты ждёшь от меня повторения подвига Мугдаша. Увы, провести этот ритуал на расстоянии невозможно, поэтому потрудиться придётся как раз тебе. В общем, слушай меня внимательно: сейчас я расскажу, что ты должен будешь сделать…

***

Элиддин повёз посылку без Ларратоса. Сперва тот слегка разочаровался — ведь ответственное задание сорвалось. Но, немного поразмыслив, Ларри сообразил, что теперь у него появилось свободное время. Он задумался о том, как жить дальше. Его неплохо вознаградили на церемонии, и у него есть деньги, чтобы купить хоть какое-то собственное жильё — либо целый дом в ипотеку, либо хотя бы небольшую квартиру. Ларратос начал мысленно расставлять мебель в воображаемом жилье, и тут у него в кармане загудел мадаббар.

— Как не вовремя, — дёрнулся он. — Пожалуй, от этих шаров больше вреда, чем пользы… Ларратос Мельд слушает! — чуть раздражённо произнёс Ларри, глядя в хрустальный шар. — Что?.. То есть… Да, наставник!.. Выдвигаюсь! Похоже, моё задание с доставкой состоится именно сегодня! — вздохнул Ларри. Значит, жилищный вопрос подождёт ещё немного времени.

***

Ларратос прибыл на зачаробусе на Снеггардский вокзал. Там он сразу же увидел ожидавших его Элиддина и доктора Герберта — они с хмурыми лицами стояли у платформы, а к спине Герберта был привязан всё тот же загадочный ящик — со змеёй и надписью «опасно».

— Господин полковник? — при людях Ларратос называл своего наставника именно так, — Доктор Герберт? Что произошло? Я думал, посылка уже в Зеленохолмске. Почему вы на вокзале? И где Руханнур?

— Мы летели на север, лейтенант, — начал рассказывать Элиддин, — и минут через десять после старта я вдруг почувствовал мощный выброс энергий Хаоса. Воздух мгновенно пропитался его эманациями. Доктор ничего не ощутил, а в ящике что — то шевельнулось — внутреннее зрение явило мне довольно странный образ, нечто вроде небольшого дракончика. Но хуже всего пришлось Руханнуру. Он внезапно упал в обморок — я ещё никогда не видел, чтобы мой дракон так быстро падал. Доктор Герберт что — то произнёс, и я ощутил возмущение магических потоков — похоже, он пытался освободить стихию огня.

— Это было заклятье полного испепеления, — пробормотал смущённый паленгенезист. Ему явно было стыдно. — Профессор Сильмандир дал мне магический ключ — и сказал, чтобы я при необходимости уничтожил коробку.

— Так вот, мне пришлось потратить некоторое время, чтобы заглушить чары — иначе от нас и впрямь остался бы один пепел. А тут уже и земля как — то незаметно подкралась… До сих пор не могу понять, как нам удалось не пострадать при «посадке». Убедившись, что все живы, я быстро привёл в чувство Руханнура — но лететь он уже не мог. Да что там лететь, он и стоял-то с трудом и всё не мог разобрать, с какой стороны у него лапы, а с какой — крылья…

— Тогда, — вмешался Герберт, — я предложил вернуться в Стейнгард по железной дороге, а потом через мадаббар связался с начальником движения и договорился об аренде спецсостава.

— В общем, — вздохнул Элиддин, — мы отвезли Руханнура в ветлечебницу — и что ты думаешь? Там стояла огромная очередь из драконовладельцев: похоже, все драконы по всему городу вдруг разом лишились чувств.

— Выброс энергии Хаоса? — переспросил Ларри. — Господин полковник, а не может ли это быть связано с деятельностью Культа Тени, главу которого я недавно обезвредил?

— Возможно. Мы обязательно расследуем этот случай — но сперва нужно всё — таки доставить по назначению этот проклятый ящик, а то он уже начинает действовать мне на нервы. Герберт, что там с транспортом?

— Поезд сейчас прибудет, — отозвался паленгенезист. — На нём мы доберёмся до старой военной базы, а там нас будет ждать спецсостав — я уже договорился с администрацией Зеленохолмска.

***

До военной базы Ларратос, Элиддин и доктор Герберт доехали без приключений. Выйдя из поезда, они сразу же увидели фиолетовый маговоз, к которому крепилось всего два вагона — это и был зеленохолмский экспресс, предназначенный специально для перевозки паленгенезистов. За счёт сочетания парового и магического двигателей он ехал гораздо быстрее обычного поезда. Доктор Герберт подбежал к кабине машиниста:

— Привет, Артур! Небось, заждался?

— Не особенно, — отозвался машинист. — Да, тут, говорят, на поезд напасть могут… Так что я захватил с собой парочку автоматических арбалетов — вот, держи.

— Не нужно. Ты же знаешь — я предпочитаю магию, а не оружие. К тому же со мной сопровождающие. Лейтенант Ларратос, полковник Элиддин — познакомьтесь с нашим машинистом — Артуром Кааном.

— Ну, чего же мы ждём? — откликнулся машинист. — Поговорить можно и по дороге, а чем скорее мы отправимся, тем раньше прибудем.

Двое паладинов вслед за Гербертом сели в первый вагон, и поезд тронулся. Сперва всё было спокойно: за окнами медленно проплывали унылые холмы, с которых ещё не конца сошёл снег. Но вскоре Ларратос почувствовал, что — то неладное.

— Наставник, я чувствую присутствие опасности рядом с поездом, — сказал Ларри.

— Я тоже, — ответил Элиддин, внимательно глядя в окно. — Видишь вон те чёрные точки на горизонте? К поезду приближаются всадники — где — то двадцать — двадцать пять человек, как показывает мне внутреннее зрение.

— Что?! — поразился Ларри. — Лошади — и вдруг догоняют наш экспресс?! Как это возможно?! Они же должны безнадёжно отстать!

— Вероятно, какая — то магия, — пожал плечами Элиддин. — Ускоряющие заклинания могут увеличить скорость ездовых животных в несколько раз. Подобное заклинание, применённое Эвелиной к Руханнуру, позволило спасти твою жизнь на Крайнем Севере.

Элиддин внимательно всматривался в приближающихся людей, и лицо его всё мрачнело.

— Так, — паладин внезапно вскочил на ноги. — Это уже серьёзно — в отряде копейщики, арбалетчики и даже маги. Я ощущаю смертельную опасность. Доктор Герберт, идите в локомотив, в кабину машиниста! Мы позаботимся об этих бандитах! Ларратос, открой проход наверх! Они, скорее всего, попытаются залезть на крышу.

Паленгенезист побежал к кабине машиниста, а Ларратос, открыв вентиляционный люк, запрыгнул на крышу поезда и протянул Элиддину руку. Бандиты тоже не теряли времени даром: к тому времени, как Элиддин вскарабкался наверх, первый из всадников уже успел запрыгнуть на поезд и теперь двигался навстречу паладинам. Им оказался высокий коренастый мужчина лет сорока, на одежде которого красовалось изображение анкха, креста с кругом наверху — знаменитая эмблема ортодоксального камриэльства, конфессии, которая считалась исчезнувшей в Гиперборее много веков назад. Он поднял руку и произнёс хорошо поставленным голосом:

— Грешники и нечестивцы! Вы помогаете паленгенезистам в их дьявольских экспериментах!

— Дьявольских экспериментах? — недоумевая, спросил Ларратос. Этот человек оказался совсем не похож на бандита, — А вы, собственно, кто? Ведь старообрядцы вымерли сотни лет назад!

— Люди последних поколений испортились, — вздохнул лидер старообрядцев, — они не выполняют всех заветов наших богов! Они забыли о том, что нашей стране нужен монарх… Да, именно простолюдины довели страну до такого ужасного состояния. Эти люди настолько презирают богов, что сами решили взойти на их место и самостоятельно созидать жизнь! Такая гордыня стала для нас последней каплей. Мы окончательно убедились, что жизнь в этой стране невыносима — и наша религия была воссоздана.

Пока старообрядец говорил, на крышу вскарабкалось ещё четверо бандитов. Остальная группа разделилась надвое и окружала поезд с боков.

— Чего вы от нас хотите? — спросил Ларратос.

— Нам стало известно, что на этом поезде есть ящик с очередной дьявольской разработкой богомерзких паленгенезистов. Отдайте его нам — тогда мы разойдёмся с миром, передадим ящик нашему патриарху, и он уничтожит этот сосуд скверны на торжественной церемонии.

— Проклятье! — выругался Элиддин по-мизрахийски. И это слово подействовало на Ларратоса, как удар молотом по голове. Он неожиданно для себя заметил, что понял это слово — и он осознал, что владеет мизрахийским языком. Откуда?! Может, Абсолют послал эти знания? Неважно, сейчас было не до этого.

— Фанатики, желающие уничтожить паленгенезию? — поинтересовался у Элиддина Ларратос. Эту фразу он произнёс на мизрахийском языке, надеясь, что бандиты его не знают.

— Не думаю. — Элиддин тоже перешёл на мизрахийский, сильно удивившись, что Ларратос его понимает. — Скорее всего, старообрядцы наняты третьей силой, пожелавшей заполучить содержимое.

— Масхонцы?

— Вряд ли. Не могли же ортодоксы заключить союз с демонопоклонниками — это слишком уж противоречит их вере…

— Кончайте болтать по-басурмански, — резко произнёс лидер старообрядцев, — и скажите — отдадите вы нам ящик или нет?

— Нет, — спокойно ответил Элиддин, жестом приказав Ларратосу перепрыгнуть на крышу соседнего вагона, так как туда тоже карабкались враги.

— Что же, паладин, ты сделал свой выбор, — лидер старообрядцев достал свой меч, а Ларратос, прыгнув, приземлился на крышу первого вагона и пинком сшиб сразу двоих нападающих.

— Огонь! — выкрикнул старообрядец, и в воздухе свистнули арбалетные стрелы. — Ловите стрелы, паладины.

Элиддин пригнулся, так что его не задело. Затем он выхватил Малькинур — и клинок загорелся синим огнём.

Ларри почувствовал опасность — одна из стрел летела прямо в него. Одновременно он ощутил, что время словно замедлило свой ход — все дерущиеся как будто замерли, противники Элиддина размахивали мечами со скоростью черепах, и даже звуки как — то растянулись. Стрела не спеша летела навстречу Ларратосу, как будто плыла по тихому равнинному ручейку. Паладин подождал, пока она долетит, и схватил её рукой. Он даже не удивился: несколько медитаций, проведённых до этого, резко усилили его реакцию.

— Поймал, — торжествующе произнёс Ларри, показывая стрелу, что была у него в руке. Арбалетчик старообрядцев изумлённо уставился на паладина.

— За королеву и истинную веру! — гаркнул один из арбалетчиков, взмахнув рукой. Последовал второй залп — на этот раз целили в основном в Ларратоса.

— Какую ещё королеву?! — заорал Ларри в ответ, уворачиваясь от стрел. А сами арбалетчики вдруг свалились с коней: Элиддин сбросил их силой своей мысли.

Ларратос оглянулся, и увидел, что его наставник не теряет времени даром — он скидывал с поезда уже пятого противника! Более того, он ухитрялся драться со всеми нападавшими одновременно — Ларри сразу узнал боевой стиль Крибат Акраб. К сожалению, врагов оказалось слишком много — на крыше поезда топтался уже десяток бандитов. И они были явно не новичками в воинском деле. Самым сильным и ловким оказался лидер отряда старообрядцев — он размахивал огромным мифрильным мечом, умудряясь блокировать все удары Элиддина. Конечно, небесная сталь значительно крепче мифрила, но это ещё не означает, что от пяти ударов мифрильный меч сломается.

— Кадур хазак! — услышал Ларри: маги противника благоразумно не ввязывались в ближний бой, а держались на достаточном расстоянии от поезда. В сторону таламида полетел синий энергетический шар, который должен был ударить его.

Ларри мог просто уничтожить этот шар силой воли, но у него возникла идея получше. Может, помог приобретённый паладинский инстинкт, а может — сон про пустынных разбойников, где Ларри уже проворачивал подобный трюк… Мельд от души ударил горящим мечом по энергетическому шару, направив его назад, в волшебника, который тут же упал с лошади.

Внезапно поезд резко тряхнуло: похоже, кто — то из чародеев противника решил остановить состав с помощью магии. Однако это заклинание сыграло как раз против бандитов — несколько старообрядцев, не ожидая подобной встряски, свалились с поезда. Последовало ещё несколько резких рывков — и поезд остановился. Его колёса бешено вращались, высекая искры из железнодорожного полотна, а машинист не менее бешено матерился — но маговоз не двигался с места. Хотя серия встрясок сбросила на землю всех бандитов, кроме главаря (Ларри и сам едва не свалился), но неподвижный поезд превратился в лёгкую добычу. Бандиты спешились и с радостными криками ринулись в атаку.

Старообрядцы с мечами напали на Ларри, и он начал отбиваться от них, используя стиль Крибат Акраб. Схватка сопровождалась яростными криками, проклятиями и грохотом сапог по железной крыше поезда. В это время Элиддин также дрался с несколькими врагами, а их лидер всё ещё был на ногах. Судя по тому, как противники Элиддина разлетались в разные стороны, паладин применял против своих врагов способности Абсолюта. Однако на лидера они просто не действовали. Ларратос недавно прочитал в книгах Ордена, что некоторые люди, не будучи паладинами или шеддитами, могут выработать в себе устойчивость к способностям Абсолюта.

Послышался звон разбитого стекла: разбойники ворвались внутрь поезда. Хотя машинист пытался отстреливаться, а Герберт использовал магию, враги всё равно наступали. Один из мечников старообрядцев выбил Зариндуил из рук Ларри, в то время как его наставник всё ещё продолжал драться на другом вагоне. Меч лежал в пяти шагах от таламида. Ларри вспомнил одну из старых мудростей Ордена, что размер перемещаемого предмета не играет решающей роли, и, применив силу Абсолюта, попытался притянуть его к себе, в то же время уворачиваясь от вражеских ударов. И меч действительно поплыл к своему владельцу по воздуху, только очень медленно.

Может, Ларри и удалось бы подобрать своё оружие, но тут один из колдунов произнёс новое заклинание:

— Джилгал хазак!

«Силовая волна» — перевёл с мизрахийского Ларратос. И действительно, посох волшебника выбросил волну, повалившую всех участников битвы. Меч, почти долетевший до молодого паладина, вновь упал. Элиддин меча всё — таки не выпустил, однако один из старообрядцев ударил своим клинком по деревянной ноге паладина, после чего та в очередной раз сломалась. Элиддин упал на одно колено, отбиваясь мечом от множества вражеских ударов. На крышу запрыгнуло ещё двенадцать вооружённых старообрядцев. Положение выглядело плачевным.

— Инмагна! — торжествующе выкрикнул колдун, и дверь в кабину машиниста попросту вынесло. Вслед за ней на землю вывалился доктор Герберт, судорожно прижимавший к себе всё тот же пресловутый ящик с нарисованной змеёй: учёного волокло по земле чарами притяжения. Один из арбалетчиков поднял своё оружие, и Ларри понял, что паленгенезиста сейчас пристрелят.

— Никогда! — выкрикнул он, — резко взмахивая рукой и посылая такой мощный сгусток энергий Абсолюта, на какой только был способен.

— Ларратос, нет! Не надо! — крикнул Герберт, но было поздно: чары притяжения рассеялись. А вместе с ними — и все заклинания, заботливо наложенные паленгенезистами на эту посылку.

Ларри скатился с крыши, больно ударившись затылком о землю. Часть бандитов спрыгнула с поезда вслед за ним — добить. Ящик трещал по швам — какая — то сила разрывала его на части. Через мгновение он разлетелся веером щепок, и Ларри ахнул от изумления: в обломках коробки лежало на редкость странное существо. Элиддин был прав — это создание действительно напоминало небольшого (примерно полутораметрового) дракончика, покрытого изумрудной чешуёй. Секретный груз паленгензистов поднялся на лапы и сердито отряхнулся. При этом его чешуя ярко засияла в лучах заходящего солнца. Нет, это было не просто сверкание: каждая чешуйка казалась полупрозрачной (как настоящий изумруд) и, поглощая солнечные лучи, на миг освещалась внутренним огнём. Более того: на изумрудное сияние гармонично накладывался бронзовый металлический блеск. Подобное сочетание цветов казалось невероятным, немыслимым — но очень красивым. Даже бандиты приостановились в немом изумлении.

Удивительное существо меж тем грациозно выгнуло спину, вытянуло хвост и расправило крылья, сделав несколько пробных взмахов. А Ларри в очередной раз поразился: у этого дракончика было целых три головы! В их янтарных глазах светился живой интерес.

Единственным, кто не разделял общего восторга, оказался доктор Герберт. Он побелел от ужаса — паленгенезист узнал это существо.

— ЗАМРИТЕ!!! — бешено заорал учёный срывающимся от страха голосом. — ВО ИМЯ КАМРИЭЛЯ, НЕ ДВИГАЙТЕСЬ, ИНАЧЕ ВСЕМ НАМ КОНЕЦ!!!

Чудесный дракончик фыркнул, и все три головы повернулись в сторону кричавшего. Герберт затаил дыхание: ещё никогда ему не было так страшно.

— Что это за чудо? — восхищённо произнёс Ларри, вскакивая на ноги. Головы изумрудного создания тотчас же развернулись в его сторону. Дракончик смешно сопел, втягивая незнакомые запахи — похоже, это существо обладало неплохим нюхом. Герберт молча ткнулся лицом в землю — видимо, потерял сознание.

— Дьявольский морок! — очнулся, наконец, лидер старообрядцев. — Немедленно прикончить порождение Хаоса, пока оно не поглотило ваш разум!

Дракончик зло зашипел, челюсти его правой головы чуть приоткрылись… И в следующую секунду из пасти вырвалась яркая ветвистая фиолетовая молния, которая ударила прямо в вожака, задев своими отростками ещё троих бандитов. Разряд сопровождался оглушительным треском, разбойники мешками повалились на землю, в воздухе запахло свежестью. Ларри опять удивился: он не ощущал никакой магии! Эта молния не была магической!

Теперь бандиты поняли, что неведомая тварь далеко не так безобидна, как кажется. В воздухе свистнула стрела, попав прямо между глаз средней головы. Существо зло зашипело, из пастей двух крайних голов с шипением и свистом вырвались длинные узкие струи зеленоватого дыма. Арбалетчик, стоявший в тридцати метрах от дракончика, не ожидал никакого подвоха, поэтому не успел увернуться. Дым окутал его сверху донизу, и он, судорожно закашлявшись, замертво рухнул на землю. Кожа на его лице покрылась волдырями и начала слезать. А на голове твари — там, куда попала стрела, — выступило немного пенистой зеленоватой слизи, и оперённая часть древка просто отвалилась. Более того: центральная голова даже не думала опадать, а раны уже не было. Вероятно, наконечник стрелы вообще полностью растворился в едкой крови жуткого создания.

Элиддин и Ларри замерли: теперь они воспринимали предостережение паленгенезиста крайне серьёзно. А вот бандитам явно не хватило мозгов:

— Кадур ан — нур! — левая голова повернулась на крик, и её челюсти, клацнув, цапнули огненный шар. Похоже, загадочное существо просто поглотило магический заряд. В ответ центральная голова плюнула, и плевок попал в цель. Мага спас только вовремя установленный силовой щит, по которому и скатилась слюна. Теперь сверкание чешуи чудовища приобрело красноватый оттенок, а глаза уже не были янтарными: в них пылало яростное жёлтое пламя.

— Издохни! — и копьё, брошенное кем — то из бандитов, пригвоздило дракончика к земле. Тварь судорожно дёрнулась, из ран опять выступила пенящаяся кровь — и обе части древка копья отвалились (наконечник так и остался в земле). Более того — никаких ран на теле твари Ларратос уже не увидел. Похоже, они затянулись в тот самый момент, когда часть древка, попавшая в тело чудовища, растворилась.

Шипение ужасающей разработки паленгенезистов стало совсем уж злобным, и существо, пару раз взмахнув крыльями, поднялось в воздух. Теперь бандитам пришлось по-настоящему туго: Ларратос с Элиддином, которые лежали не шевелясь, молча наблюдали за тем, как изумрудный дракончик уничтожает бандитов. Тварь бросалась на них с воздуха, уворачиваясь от копий, а стрелы её шкуру почему — то больше не пробивали — отскакивали. Она заплёвывала своих противников ядом (каждая капля прожигала человека насквозь), выбрасывала ядовитые облака пара, её зубы легко перекусывали любые клинки, а когти запросто вспарывали самые крепкие доспехи. Маги попробовали было справиться с бестией при помощи заклинаний, но тщетно: всякие шары, молнии и волны она просто пожирала, становясь лишь сильнее. Заклятия сна, паралича и оглушения вообще никак не подействовали, а чары левитации прижали — таки жуткое существо к земле. Но не успели волшебники обрадоваться своему успеху, как чудище вновь взмыло в воздух, и повторные попытки магов достать его тем же заклятием успеха не имели. Расправившись с простыми воинами, дракончик довольно зашипел и ринулся на ближайшего мага. Тот уже успел потратить всю ману, поэтому не смог оказать никакого сопротивления. Зубы и когти твари кромсали его силовой щит. Остальные чародеи бросились на помощь своему коллеге, пытаясь отвлечь монстра на себя, но тот упорно терзал именно намеченную жертву. Наконец, щит не выдержал, и маг прекратил своё существование. Щиты двух оставшихся волшебников тварь вспорола почти мгновенно — похоже, она научилась с ними бороться.

Ларри, хоть ему тоже было, мягко говоря, страшновато, не мог не восхищаться совершенством этого существа и его боевыми качествами. Когда тварь начала рвать на части первого из магов, Элиддин привстал и попытался оттащить её силой Абсолюта — но у него что — то не заладилось. «Неужели и энергии Абсолюта её не берут?» — с невольным восхищением подумал Ларри.

Итак, чудовище прикончило всех бандитов до единого и стало осматриваться. Ларратос с Элиддином замерли, не дыша — как чуть раньше доктор Герберт. Убедившись, что никто не движется, тварь сделала круг над полем битвы и не торопясь улетела куда — то на восток.

Лишь через несколько минут после её исчезновения, Элиддин пришёл, наконец, в себя:

— Доктор Герберт! Доктор Герберт, что с вами? — паладин подполз к лежащему ничком паленгенезисту и послал в него небольшой заряд энергии Абсолюта. — Ларри, а ты — то как?

— Вроде нормально, — Ларратос сам удивился, как хрипло прозвучал его голос. — Однако, этот груз и впрямь достаточно опасен.

— Не то слово, — мрачно произнёс паладин. — И ведь теперь эта тварь на свободе: представь, что будет, если она доберётся до какого — нибудь города!

Доктор Герберт тихо застонал, постепенно приходя в сознание.

— Мы… Мы живы? — прошептал он.

— Живы — по крайней мере, некоторые. Ларратос, проверь, что там с машинистом — боюсь, его тоже прикончили…

Ларри запрыгнул в кабину: машинист был жив, хоть и лежал без сознания. Причём его вроде бы ничем не задело — похоже, он просто попал под разряд молнии.

— Живой! — закричал Мельд. — Доктор Герберт, а что это всё — таки было?

— Гидра, — выдавил из себя паленгенезист. — Жи… живой я её ник… никогда не видел, — он слегка заикался от пережитого ужаса. — Миф… фический дра… дракон из легенд. Я прин… принимал участие в её созд… дании. Но, о К — Камриэль, даже не д… думал, что в ящ… ящике б — будет им — менно она…

— Постойте, — удивился Ларри. — Я читал этот миф — будто бы некогда на земле жили уникальные драконы, обладающие фантастической регенерацией. Но мне казалось, что это — лишь легенда: слишком уж невероятные вещи проделывали эти гидры.

— Нет, — вздохнул Герберт, с трудом поднимаясь на ноги. — Это не легенда: гидры действительно существовали — больше всего их было в Змеиных болотах. Сейчас там Змеиный ледник, где археологи и откопали яйцо гидры. Нам, паленгенезистам, удалось воссоздать этого дракона… Господин полковник, — учёный вдруг заметил, что деревянная нога Элиддина сломана. — Замрите, пожалуйста — я сейчас восстановлю вашу ногу.

Герберт произнёс нужное заклинание — и Элиддин, поднявшись, подошёл к кабине локомотива: его протез стал совершенно целым.

— Однако, — произнёс паладин, склоняясь над машинистом, — сейчас эта тварь на свободе! И нам придётся искать её — иначе она натворит немало бед.

— Искать? — удивился Герберт. — Это совсем ни к чему. Она летает довольно быстро (хотя это только детёныш гидры — он, вероятно, далеко не улетит), так что догнать её не удастся. Но допустим, что мы её всё же догоним. И что дальше? Что мы вообще можем ей противопоставить? Думаю, вы помните, как демоны — подумайте только, демоны! — не могли пересечь Змеиное болото целых два месяца! Гидры быстро приобрели иммунитет к мощи Хаоса, а способности к регенерации позволяли гидрам выживать, даже когда их разрывали на части. Яд на когтях гидр адаптивный — его состав меняется в зависимости от того, какую цель гидра хочет поразить. Конечно, они далеко не сразу подобрали яд, обжигающий демонов, но всё же…

— Так что, эти чудовища совершенно бессмертны и неуязвимы?!

— Почему же? Уязвимы, конечно. Против них очень эффективно заклятие полного испепеления (хотя в болотах от него, конечно, не было особого толку). И не бессмертны, хотя живут долго. Возможно, нам даже удалось бы убить эту гидру — она — то новорождённая и наверняка ещё не обладает иммунитетом к большинству чар. Но смысл?

— А если она доберётся до какого — то города?!

— Подождите, я ещё не всё сказал: гидры — существа холоднокровные. Они совершенно не переносят холода — демоны под руководством Карерона справились с ними, проморозив все болота до самого дна. Так вот, здесь для неё несколько прохладно — она замёрзнет всего через пару часов. Сама, без нашей помощи. А её крылья от холода откажут довольно быстро — так что до города она не доберётся. Тут ведь кругом пустоши…

— Так с этого и надо было начинать, — строго сказал Элиддин, приводя в чувство машиниста.

— Ох, — выдохнул Артур, приходя в себя. — Подозреваю, мы всё — таки выжили?

— Выжили, — кивнул Герберт. — Конечно, задание полностью провалено, но могло бы быть и хуже. Я сейчас соберу кровь и слизь гидры — может, нам удастся ещё раз воссоздать её.

— Постойте, — спохватился вдруг Ларратос. — Если эти гидры такие неуязвимые и быстро приобретают иммунитет к чарам, то как вам вообще удалось упрятать её в этот ящик? А главное — что бы стали с ней делать в Зеленохолмске?!

— Ну, на ящик было наложено адаптивное заклинание. Я, конечно, не слишком разбираюсь в таких вещах, но могу предположить, что оно всё время накладывало на гидру чары сна, оглушения, остановки и паралича в различных комбинациях. Это обеспечивало неделю гарантированной неподвижности нашего груза. А зачем она в Зеленохолмске… Выращивать. Изучать. Может, даже размножить.

— Так ведь она просто перебила бы весь городок, — произнёс Элиддин, осматривая мёртвых бандитов.

— Не совсем. Гидры действительно крайне агрессивны, но при этом — стадные животные. В момент рождения гидра выбирает себе покровителя, хозяина — обычно им становится вожак стаи. Все приказы покровителя гидра выполняет беспрекословно — хотя у неё очень небольшой интеллект (лишь чуть побольше, чем у собаки). Наши алхимики создали особое вещество — человек, который им намажется, будет напоминать гидре вожака. И она выберет именно его. После чего это жуткое чудовище стало бы необычайно верным и преданным другом… Нда, теперь это всё, конечно, мечты…

— А зачем она старообрядцам? — удивился Ларри. — Я как — то сомневаюсь, что их патриарх сумел бы сжечь гидру, да ещё и на торжественной церемонии.

— А вот это мы скоро узнаем, — воскликнул Элиддин. — Главарь жив, как и ещё трое разбойников — молния лишь оглушила их. Так что мы сможем задать ему пару вопросов…

— Да, а кстати, — поинтересовался Ларри, — почему я не почувствовал магии в этой молнии?

— Потому что магии там и не было. Гидры могут накапливать электричество — во время охоты они парализуют своих жертв. Взрослая гидра может метать до трёх молний в сутки — по одной из каждой пасти, но эта ещё слишком мала…

Ларратос всё сильнее поражался ужасающим способностям гидры.

— А как тогда нам вообще удалось выжить? — спросил он.

— Ну, мы с машинистом потеряли сознание, а вы, вероятно, не шевелились.

— И что?

— А то, что зрение гидр устроено как — то странно: они выделяют из общего фона только движущиеся предметы…

Внезапно из кабины выпрыгнул машинист:

— Я сожалею, но наш поезд серьёзно повреждён — двигаться он уже не может. Придётся нам пройтись пешком до самого Зеленохолмска.

— А это далеко? — спросил Ларри. Его не слишком обрадовала предстоящая перспектива — тащить четверых бесчувственных бандитов невесть сколько.

— Да, почитай, вёрст десять — к ночи как раз будем, если поторопимся…

Герберт глухо застонал и схватился за голову.

Глава 6

Новый старообрядец

Баал Кархан спал — последние сутки выдались на редкость нервными. Ему снилось, что он сидит в своих покоях, перебирая какие — то донесения. Внезапно дверь отворилась, и на пороге появился орк в чёрном плаще с капюшоном. Его левая рука сжимала классический некромантский посох — с навершием в виде черепа. Глаза этого своеобразного украшения светились мертвенным зеленоватым светом.

— Учитель?! — удивился шеддит. — Как вы очутились здесь, в Масхоне?

— Очень просто, — хмыкнул орк, — ведь это всего лишь сон.

— Так я сейчас сплю?

— Именно. К мадаббару ты в последнее время что — то не подходишь, вот и пришлось ловить тебя во сне — через телепатический транс. Ну — с, что там у нас с зародышем гидры? Надеюсь, твоим культистам удалось перехватить его?

— Ну, в общем — то…

— Понятно, — прорычал орк. — Можешь не продолжать — и так ясно, что вся затея успешно провалилась. Скверно, мой бывший ученик. Очень скверно, что ты вновь лопухнулся…

— Мне просто слегка не повезло, — процедил шеддит, сжимая кулаки. — Это была случайность.

— Что — то подобные случайности, — стукнул посохом орк, — в последнее время происходят с завидной регулярностью!

— Груз охранялся паладином! — рявкнул Кархан. — Что простые люди, к тому же замороченные энергиями хаоса, могли ему противопоставить?!

— Паладином? — нахмурился орк. — С чего ты взял?

— Когда мои разведчики осматривали место схватки, на клинке одного из убитых обнаружили вот это, — Кархан вытащил из кармана аккуратно свёрнутую белую тряпицу, испачканную чем — то красным, — после чего прислали мне по голубиной почте. Одного из защитников груза всё — таки ранили, пусть даже слегка — а маг, взявший пробы крови, ощутил в ней энергии Абсолюта. И ещё мы навели справки: груз сопровождал сам полковник стейнгардской городской стражи Элиддин эль — Кахаб! Так что я действительно не виноват.

— Настоящий маг всегда смотрит хотя бы на два шага вперёд! Ты должен — нет, просто обязан был предусмотреть такой вариант! Почему МОИ планы всегда выполняются чётко и без осечек, а твои столь же эффективно проваливаются?! Ну да ладно. Как говорится, нет добра без худа: не удалось заполучить собственную гидру — отыграемся на паладине. Слушай меня внимательно, мой бывший ученик. Кровь паладина всегда несёт отпечаток его ауры. Твой зачарованный клинок способен поглотить этот отпечаток — и тем самым настроиться на Элиддина. Тогда через меч Поглощения ты сможешь вбросить прямо ему в душу значительный заряд энергий хаоса. Если наш враг после этого и не загнётся, то, по крайней мере, надолго утратит связь с Абсолютом…

***

Ларри стоял в тронном зале — обстановка сильно напоминала королевский дворец. По залу прохаживались двое людей — их лица казались какими — то нечёткими, смазанными. Одному из них на вид казалось слегка за тридцать лет, другому — чуть больше двадцати. Старший был худым брюнетом, а младший — плечистым блондином. Оба человека были одеты в чёрные костюмы.

— Ты отлично справляешься с испытаниями, мой ученик, — одобрительно произнёс старший мрачным баритоном, — и теперь я присваиваю тебе статус владыки шеддитов. Ты его достоин.

— Благодарю вас, наставник, — сказал блондин.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.