Бесплатный фрагмент - Средневековые сказки

Рыцарь тамплиер

мой рыцарь Тамплиер,

история всё знает.

ты создавал её

и перенёс в века.

ты помнишь этот сквер

зелёный, но печальный?

мы были до краёв,

была в руке рука.

мы были между строк

красивым отраженьем,

хотели узнавать

и запад, и восток.

мой дерзкий милый бог,

жаль рук твоих скольженье

не сбудется опять.

любил. взломал.

и сжёг…

Зеркала

ты подойдёшь к холодным зеркалам,

прочтёшь морщинок жизненную схему.

я сотни лет твой образ берегла,

вплела его и в песни, и в поэмы.

ты мне тузом червовым выпадал,

в тоннелях снов встречались наши души.

ты знал дорогу. ты ведь точно знал,

но выбрал ту, что легче и воздушней.

там пышный бал и праздничный салют,

шальная жизнь, советы лицемеров.

там и привознесут, и заклюют.

в итоге что? ни счастья и ни веры.

в последний миг захочется сбежать,

найти приют и у огня согреться.

но зеркала устанут отражать

и треснут пополам,

как моё сердце…

Нойшванштайн

альпийских гор волшебны краски,

здесь мир средневековых тайн,

под небом созданная сказка —

баварский замок Нойшванштайн.

округлых башен силуэты

магнитят взгляд издалека.

эпохи рыцарей сюжеты

хранят историю в веках.

здесь византийские мотивы

и ангелы на образа́х.

король-романтик создал диво —

великолепный тронный зал.

мелодий Вагнера услада,

как вдохновляет «Лоэнгрин». 1

в аллеях сказочного сада

монарх любил гулять один.

и уходя в туман иллюзий,

в свой лабиринт глубоких дум,

желал, чтоб долго жили люди

и воспевали красоту.

идут года, но как и прежде

пьянит дурман альпийских трав.

и замок — лебедь белоснежный 2

венчает символы

добра…

1 «Лоэнгрин» — опера Рихарда Вагнера, посвященная
герою немецких произведений о короле Артуре.

2 Нойшванштайн также называют «лебединым замком».

(Этот замок изображён на обложке данного сборника)

Холодное солнце

обречённые! из огня!

боги разное предрекали.

пламя яркими языками

разгоралось день ото дня.

не боялись, что вдруг сожжёт

всполох адовой карусели,

но случилась зима/метели,

вместо жара по телу лёд.

выкорчёвывай образ мой,

он плющом в подсознанье вьётся.

и под этим холодным солнцем

я останусь твоей тюрьмой.

мне почти уже всё равно,

не осталось ни зла, ни боли.

разлагайся в своей неволе,

каждый смертен

и одинок…

Иноверцы

ты из проклятых иноверцев,

так легко исковеркал нас.

раздирая кинжалом сердце,

ни на миг не отводишь глаз.

эта странная свистопляска,

ритуальная карусель.

бесы, черти, магично, вязко,

одурманивающий хмель.

положил меня там, у моря,

даже лезвий не вынимал.

боги каждого мониторят,

я жива. а в тебе

зима…

Дом Cтарков

какая же вам досталась судьба,

о, вечно-могучие Старки!

шли только вперед, не боясь умирать,

и сердце пылало жарко.

сверкали мечи и вскрывали сердца,

неверные род ломали.

родные за брата и за отца,

за кровь свою воевали.

на кол ваши головы насадил

король. только всё напрасно!

покуда есть вера и пыл в груди,

ничто ни над чем

не властно!

Мои драконы

надежду уносит стремительная река,

драконы давно устали, легли к ногам.

колдун предсказал /как в воду тогда глядел/

сломаются копья

и вера в других людей.

терзают ветра любимые имена,

и что будет дальше, к несчастью, решать не нам.

расписаны судьбы на многие сотни лет,

кричим в пустоту.

лишь эхо летит в ответ.

того, кто богами отправлен под ржавый нож,

ты снова спасаешь и руку ему даёшь,

он падает ниц: «я жизнь положу за Вас»,

но завтра, увы, он первым же

и предаст…

Эльфийская дева

я — эльфийская дева, живущая в сказочных снах,

под сияньем звёзды Альтаир, в шитом золотом платье.

в диадему мою вплетена молодая весна,

я — твоё наважденье, а может быть даже проклятье.

в моём сердце цветок ярко-огненый. вечный пожар.

здесь, в волшебном лесу, всё окутано аурой света.

а в руках серебрится хрустальный сверкающий шар,

в нём вся сила земли и броня моего амулета.

ты нашёл меня там, где закат первозданный возник.

отражаясь в глазах твоих синих, немного печальных,

я узнала тебя, о мой воин, и в этот же миг

изумрудные звёзды окрасили купол астральный.

нас дорога влекла отголоском далёких костров,

и дурманила страсть, закружив ароматом лаванды.

ты пролился мне музыкой вечности, тонких миров,

я тебе в тишине напевала эльфийские мантры.

нас ветрами хлестало, а путь был извилист и крут,

очень часто казалось, беда бесконечно-бездонна.

нёс поток в неизвестность, менять приходилось маршрут,

но клинок твой спасал от волков и от пасти дракона.

времена были смутные. к счастью, огонь не потух,

ты моим откровеньем и солнцем души остаёшься.

осторожно возьми меня за руку, я уведу

в зачарованный мир, из которого ты

не вернёшься…

Грааль

видишь, канва натянута в моих пяльцах,

нити скрывают безжизненность полотна.

если на утро наш свет разорвёт война,

просто останься.

жизнь без любви до конца бы прошла в миноре,

каждой вселенной нужен свой личный бог,

тот, кто не дрогнув, пройдет миллион дорог

в радости/горе.

вместе построить каменный вечный темпль, 1

где за окном поля укрывает лён.

только на стыке шатких/больных времён

люди ослепли.

души/тела продают за один сестерций, 2

тысячи лет мир ищет святой Грааль,

но ни один из смертных не понял [жаль]

то, что он

в сердце…

1 Темпль — храм (англ. «temple»)

2 Сестерций — древнеримская серебряная монета.

Чёрная королева

в сердце чёрная королева,

/просит новых потерь молва/

и пульсирует место слева,

словно шторм его взволновал.

чары связывают запястья,

разгоняют адреналин.

в королевстве обманной власти

лишь безвыходный лабиринт.

помоги избежать! сражает

её тёмный жестокий плен.

вводит в грудь остриё кинжала,

ничего не отдав взамен.

в этом мире любовь священна,

плавит айсберги поцелуй.

он заслужит твоё прощенье,

отогрей его.

расколдуй!

Месть городов

пламя в душе

но снаружи ничто не греет

хочется жить

только в сердце одни потери

бьёт тишина

облачая в тяжёлый саван

снова война

подавляет крутые нравы

сталью в груди

остаётся один желанный

что впереди?

вероятно сквозные раны

месть городов!

откровенно с огнём играешь

в дерзости слов

мы сгорели

однажды

знаешь…

Во имя чужой войны

вечный сюжет в колесе столетий —

слабого хлещут кровавой плетью.

кто-то здесь раб, а кому-то живётся всласть.

время потерь и вестей тревожных,

после история всё изложит,

как погубили царство в борьбе за власть.

всё перетрут жернова реформы,

кто неугоден — уйдёт с позором.