Бесплатный фрагмент - Созидание
Выпуск второй
От редакции
Как стать автором журнала «Созидание»?
«Созидание» — журнал формата А4, в мягком переплёте, с цветной обложкой, с присвоенными кодами международной индексации и библиотечной классификации. Макет Serif 12.
К публикации принимаются русскоязычные произведения (как изданные, так и ранее не издававшиеся) на конкурсной основе, не противоречащие законам РФ, проходящие цензуру, исключающие агрессию и политические розни.
Разделы и стоимость одной страницы:
— Книжные новинки (анонсы авторских книг с фото и ссылкой на ресурс) — 300 руб.
— Авторский блог (для желающих вести собственный блог в журнале — 1500 руб./3 стр.), возможна бронь на последующие выпуски.
— Литературная гостиная (произведения авторов, можно с фото) — 600 руб./стр.
— Муз. обзор в рубрике «Ищу исполнителя» (песенные тексты) — 600 руб./стр. или 300 руб./колонка.
— Детская страничка «Совушка» (произведения для детей) — 600 руб/стр.
— Радио Отель (произведения, принятые к мелодекламации и вещанию на канале радио/станции) — 400 руб./произведение.
— Интервью с мастером пера (по приглашению).
— Досуг читателей/авторов и хобби (фото и описание) — 300 руб./колонка.
Приблизительный расчёт количества знаков и строк на одну страницу/колонку:
1 стр. прозы — 3000 знаков с пробелами, 56 стихотворных сторок в катренах, 86 стихотворных строк сплошным текстом;
1 колонка прозы — 1500 знаков с пробелами, 28 стихотворных строк в катренах, 43 стих. строки сплошным текстом.
Количество страниц не ограничено. Рукописи не рецензируются. Авторский гонорар не предусмотрен. Авторы, прошедшие отбор, оплачивают публикацию в течение трёх рабочих дней с момента выставления счёта.
Заявки принимаются на электронный адрес coll_pip@mail.ru с пометкой — Созидание.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В заявке указываются:
1. ФИО, количество экземпляров и адрес для расчета доставки.
2. Материал для публикации.
3. Источник информации.
Книжные новинки
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Вы видели, как просыпается природа? Вы слышали песню ветра? Вы знаете, когда расцветают ромашки? Представьте, что нежно сквозь ресницы греет солнце, и вы, падая в небеса с ароматностью трав, понимаете, что живёте… Здесь и сейчас…
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В книге «Любовь и порох» затронуты чувства и отношения любящих людей в военное время, ведь любовь — это незримый заслон, препятствие для ненависти, коверкающей судьбы и разрушающей всё живое на Земле. С криком «За Родину» солдаты шли в бой, с верой в светлое будущее они защищали свои семьи, с именем любимой на устах умирали. Издание рассчитано на широкий круг читателей. Поэзия. Проза.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Мой четвероногий любимец улёгся на журналы, только что принесённые мной с почты, и я решила, что это знак! В выпуске литературного журнала «Созидание» опубликован первый эпизод моей истории о девочке-волшебнице. Так вот, я поняла, что непременно должна вписать в сюжет чёрного кота, когда буду работать над следующими главами! Ведь это же классика, согласны? Продолжение ждёт читателя в следующих выпусках
Спасибо, Коллегия
Почитать журнал можно здесь https://mybook.ru/author/elvira-shabaeva/sozidanie-vy.. или вот здесь https://ridero.ru/amp/books/sozidanie/
Там очень красивые стихи, а ещё интервью с Мастером пера Маратом Валеевым, виртуальным знакомством с которым я очень горжусь.
/Елена Наумова/
В Коллегии Поэтов и Прозаиков вышел первый сборник «Кодекс эпохи». Писали этот «кодекс» мы вдвоём с куратором Коллегии и её истинной душой — Светланой Кунакуловой. По-моему, получилось проникновенно, сильно и стильно (ой, сейчас начну краснеть от стыда, хотя, честно говоря, стыдиться за такой сборник просто глупо!) Он хорош! Рекомендую всем!
А это — оттуда… (приоткрою совсем немножко, вдруг зацепит?)
Дверь в рассвет
Я открываю дверь в рассвет:
Песчаный берег, даль морская,
И чайки острый силуэт
Небесный атлас рассекает.
Она исчезнет навсегда,
Лишь пальцами коснусь песка я…
И вспыхнет золотом вода,
На волю солнце отпуская…
/Вероника Богданова/
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Дорогие друзья, хочу поделиться с Вами радостной новостью!
Вышел новый сборник стихов Коллегии поэтов и прозаиков «Писатели детям». В сборник входят и мои стихи! Один экземпляр находится в нашей Сылвенской библиотеке!
/С любовью, Тамара Ощепкова/
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
«Неизвестная Земля» — не просто поэтический сборник. Это словно другая планета, состоящая из девяти континентов (глав). Каждый «континент» обладает своей уникальностью и тематическим единством, завораживает идейным замыслом и оригинальностью поэтических форм. Добро пожаловать в удивительный и волшебный мир, где возможно абсолютно всё… Приятного прочтения!
/Анастасия Антонова/
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Коллегия поэтов и прозаиков представляет сборник стихотворений современных авторов, у каждого из которых свой стиль написания, своя подача материала, свои эмоциональные составляющие… Какой он — почерк современности? В книге читатели соприкоснутся с личными переживаниями героев и, безусловно, найдут для себя нечто близкое и проникновенное по содержанию. Приятного прочтения!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Коллегия Поэтов и Прозаиков представляет второй сборник современных авторов, чьи произведения пользуются успехом у читателей! Разные судьбы, разные интересы, разный почерк…
Приятного прочтения!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Интервью с мастером пера
Елена Наумова
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
ЕЛЕНА, РАССКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕМНОГО О СЕБЕ.
Я — врач. Живу в Челябинске. С мужем познакомилась ещё студенткой, и иногда мне кажется, что знаю его всю свою жизнь. Муж, кстати, читает все мои рассказы и делает порой весьма ценные замечания, за что я ему очень благодарна.
Сын в силу своего возраста (ему шесть) ещё не до конца сформировал мнение о деятельности мамы. Как-то раз он сказал:
— Мама, но тёти ведь не могут быть писателями!
Не знаю, сынок. Мне кажется, у меня получается.
В КАКОМ ВОЗРАСТЕ ВЫ НАЧАЛИ ЗАНИМАТЬСЯ ТВОРЧЕСТВОМ? ЧТО ЭТОМУ ПРЕДШЕСТВОВАЛО?
Свой первый рассказ я написала в шестнадцать лет. Это был детский детектив, навеянный популярной в тот период серией книг «Чёрный котёнок». В следующий раз я взялась за перо уже будучи взрослой.
История про врача Екатерину Старосельскую («Мой маленький ангел») пришла неожиданно, и тут же возникла потребность зафиксировать всё на бумаге. Когда писала, я не думала о славе, о популярности, о признании. Просто важно было довести сюжет до конца. Я жила своими героями. Не могла ни смотреть фильмы, ни читать другие книги. Мысли то и дело переключались на моих персонажей.
Этот рассказ собрал много положительных отзывов.
Уже потом были «Аисты», «Вирус», «Пианистка», попавшие в авторские сборники (говорю «спасибо» Коллегии). Но «Мой маленький ангел» дал мне уверенность в собственных силах и стимул идти дальше, развиваться как автор.
ВСПОМНИТЕ КАКОЙ-НИБУДЬ НЕОБЫЧНЫЙ ИЛИ КУРЬЕЗНЫЙ СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ, СВЯЗАННЫЙ С ТВОРЧЕСТВОМ.
Почему-то многим читателям кажется, что между мной и моими героинями можно поставить знак равенства. «Это всего лишь художественные образы!» — поясняю я, но по глазам понимаю — не убедила.
«Ты не любишь розы?» — муж с недоумением смотрит на меня, прочитав данный факт об одной из героинь.
«Я что, похож на медведя?» — это реакция на описание супруга героини.
«Вы купили посудомоечную машинку?» — спрашивает коллега, увидев мой рассказ в одном из писательских пабликов.
Мои героини близки мне, это так. Возможно, мы похожи. Многим, но не всем.
ЧТО ВЫ СЧИТАЕТЕ НАИВЫСШИМ СВОИМ ДОСТИЖЕНИЕМ?
Сложно выделить что-то одно. Прошедший год был полон достижений. Да, небольших. Но каждый завершенный рассказ, каждая публикация, каждый новый подписчик — это маленькая победа. Каждый отклик о моих работах на странице «В контакте» — это доказательство, что всё не зря.
РАССКАЖИТЕ О ТВОРЧЕСКИХ ПЛАНАХ, ЕСЛИ ТАКОВЫЕ ИМЕЮТСЯ.
Многие мои товарищи по перу называют наше время «эпохой самиздата». Бумажные книги отходят на второй план, уступая место интернету — электронным и аудиокнигам. Сейчас активно интересуюсь этой сферой, прокладываю дорожки, навожу мосты.
С удивлением узнаю новые для себя вещи. Мало написать рассказ, важно его опубликовать согласно принятым канонам: подумать над аннотацией, сделать привлекающую читателя обложку. С последней тоже всё не так просто: у каждого изображения есть свой правообладатель, и, если не хочешь нажить себе проблем, за обложкой стоит обратиться к профессионалу…
Много тонкостей и нюансов, но, если всё сделать правильно, сетевой автор может быть не менее успешным, чем писатель, издающийся на бумаге.
ЧТО СЛУЖИТ ДЛЯ ВАС ИСТОЧНИКОМ ВДОХНОВЕНИЯ?
Вдохновение — это вся наша жизнь. Невероятные и интересные истории — вокруг нас, только успевай записывать.
Во многом помогает муж. Он тоже врач, а в медицинской практике встречаются порой такие случаи… Сами просятся на бумагу. Мне же остаётся только украсить сюжет романтикой отношений, чувствами и эмоциями.
ТВОРЧЕСТВО КАКИХ ЛИТЕРАТОРОВ (ПОЭТОВ, ПРОЗАИКОВ) ВАМ БЛИЖЕ?
Очень люблю Иоанну Хмелевскую. Особенно её роман «Что сказал покойник?» Не оставляют равнодушной такие авторы как Олег Рой, Татьяна Устинова, Екатерина Вильмонт, Татьяна Веденская.
КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К КРИТИКЕ СОБСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА?
Прежде всего свои работы я показываю родным и близким. Это суровый рубеж, но рассказы проходят его всегда. Я знаю, что мне не будут улыбаться и хвалить, если что-то не так. И это хорошо. Мне укажут на ошибки и неточности, которых, увы, невозможно избежать. Ведь, когда пишешь, ты настолько захвачен сюжетом, что о деталях не думаешь.
Но критика не всегда бывает объективна. В сети таких людей называют хейтерами. В сентябре прошлого года я написала рассказ о мальчике, который пытался вывести двойку из дневника. Разослала материал некоторым пабликам. Предварительно вычитала на десять раз и уверилась, что в рассказе нет ни одной ошибки — ни речевой, ни орфографической, ни пунктуационной.
И вот, одно из сообществ выложило мою историю. Я с нетерпением стала читать первые комментарии — интересно же, что думают люди! — и наткнулась на реплику так называемого хейтера:
«Пфф! Недостоверный рассказ, сейчас двойки никто не выводит, все оценки выставляются в электронный дневник!»
Первым порывом было написать комментатору, что мораль-то в другом. В том, что герою надо было сразу маме и папе рассказать об оценке, а не хитрить, юлить и обманывать. Но потом пришло понимание, что это будет бесполезно. Зинаида Гиппиус говорила: «Если надо объяснять, то не надо объяснять».
Я попереживала, но недолго. Минуты две. А теперь улыбаюсь, вспоминая этот случай. Видимо, рассказ был настолько хорош, что придраться оказалось больше не к чему.
ЧТО БЫ ВЫ ХОТЕЛИ ПОЖЕЛАТЬ КОЛЛЕГИИ И ОСТАЛЬНЫМ АВТОРАМ?
Я благодарна Коллегии, ведь мой творческий путь начался с публикации именно в этой замечательной группе. Администраторам и кураторам проектов группы хочется пожелать терпения и сил в поиске новых дарований. Ваша работа очень нужна!
Авторам желаю смелости. Ведь одно дело написать произведение, а совершенно другое, представить его на суд читателя. Иначе как читатель узнает о вашем таланте?
/Елена Наумова/
Елена Наумова — врач из Челябинска. Истории Елены, написанные в жанре современной романтической прозы, привлекают лёгкостью слога, простотой изложения, душевностью и глубиной мысли. А невыдуманные ситуации из врачебной практики придают рассказам драматизм и достоверность, заставляя сопереживать героям.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
ЖЕНЩИНА
Ольга
Эта ночь выдалась тяжёлой, я толком не поспала. Дежурства в хирургии вообще редко когда проходят спокойно, но накануне были побиты все рекорды. Я сидела на диване в ординаторской и понемногу заливала в себя горячий крепкий кофе, пытаясь собрать мозги в кучу и настроиться на очередной рабочий день.
Кстати, сколько сейчас времени? Пять, шесть, семь часов? Попробуй пойми, декабрь, темнота за окном. Я похлопала себя по карману, достала смартфон — разряжен. Пришлось вставать и подключать его к зарядному устройству. Энергия, видите ли, у товарища закончилась… Как я тебя понимаю, бедняга… Был бы у меня такой же проводок. Раз — и зарядилась Ольга Витальевна от сети и пошла лечить своих пациентов.
И всё-таки, который сейчас час? Висящие над дверью ординаторской часы показывали половину второго, чего быть никак не могло. Видимо, тоже села батарейка. Нужно было через силу и через «не хочу» её заменить, потом забуду, а коллеги на эти часы ориентируются. Мало ли…
Я выдвинула ящик своего стола, порылась там. Господи, чего только нет: маски, перчатки, гигиеническая помада, леденцы «барбариски»… Позже приберусь, сейчас некогда. Наконец, я нашла то, что требовалось — пальчиковую батарейку. Дотянуться до часов не стоило и пытаться. Роста я была, прямо скажем, небольшого. Ниже среднего. Поэтому сразу взяла стул и подставила к двери. Затем забралась на него и только потянулась вверх, как дверь ординаторской открылась (ладно, что хоть наружу, а не внутрь!). От неожиданности я пошатнулась и упала прямо на руки совершенно незнакомому мужчине. Он был широк в плечах, от его куртки пахло табаком и парфюмом.
Когда же подняла глаза, мне от души улыбнулись самой лучезарнейшей из всех возможных улыбок. И тут бы воодушевиться, взволноваться и обрадоваться, как любой нормальной свободной девушке. Да только чувства я испытала совершенно не те. Мной овладели неловкость и раздражение.
— Поставьте меня, — глухо проговорила я.
Когда оказалась на полу, обнаружила: незнакомец настолько высок, что я дышу ему куда-то в район солнечного сплетения. И, чтобы избежать неудобства и не запрокидывать голову при разговоре, отступила на шаг назад.
— Вы кто?
— Я ваш новый доктор, — пояснил мужчина. — Вячеслав Ростовцев. Можно Слава. Знал бы, что у вас такие красивые девушки с неба падают, ещё раньше к вам в отделение перешёл бы.
Мои щёки залила краска. Я, честно сказать, к комплиментам не привыкла. Ну, так вышло, что не говорили мне их. В отделении была, что называется, «своим парнем». Прекрасным специалистом, хорошим другом и товарищем. Но на этом всё.
Мама воспитывала меня одна. Вымотанная тяжёлыми дежурствами на «Скорой», она приходила домой почти без сил. Её едва хватало на то, чтобы сварить нехитрый ужин и перекинуться со мной парой фраз. Я не обижалась, нет. Понимала, как ей тяжело. Одно время мне очень хотелось ярких лент, как в косах у моих одноклассниц, кружевного шитья на юбках и платьях. Только, глядя на маму, очень скоро я поняла, что это не главное. Я обрезала волосы и с каким-то болезненным удовольствием принялась за учёбу. Выучиться и работать, работать, работать — вот что стало моей целью. Состояться как специалист, профессионал своего дела. Чтобы за чужой спиной не прятаться, а самой себя обеспечить и за себя постоять.
Отношений с мужчинами не было. Хотя в мои двадцать восемь уже «пора». Так почему-то считается в обществе. Я никогда не понимала, почему. И была очень счастлива, что никто из моего близкого окружения не напоминает о «тикающих часиках» и тому подобном. А мнение остальных меня не интересовало. У меня были отношения с моей работой: и подругой, и женой, и любовницей. Я никогда не чувствовала, что со мной что-то не так. Очень уютно и спокойно жила в своём мирке, ограниченном стенами больницы, ну и стенами собственной квартиры иногда. Только вот побочным эффектом всего этого являлось то, что как женщину меня никто не воспринимал. В том числе и я сама.
Слава был, скорее всего, постарше. Но не настолько, чтобы называть его по имени-отчеству. Он окинул меня оценивающим, заинтересованным взглядом. Что он там такого разглядел, одному Богу известно. Ведь я была обычной, совершенно обычной. Слава аккуратно взял у меня батарейку, которую, оказывается, я всё ещё держала в руке, с лёгкостью дотянулся до часов и реанимировал их, подкрутив стрелки:
— Скоро восемь. На пятиминутку опоздаем, — проговорил он. — Где у вас можно переодеться?
Я махнула рукой в сторону закутка, отгороженного ширмой, думая о том, какой же размер хирургического костюма у этого дяди Стёпы? И не шьёт ли он одежду на заказ?
Работать в отделении гнойной хирургии было непросто. Больные, по большей части, поступали в тяжёлом состоянии, со множеством сопутствующих заболеваний. Лежали по два, по три месяца, так как раны заживали длительно, болезненно. Но мне нравилась эта специализация. Я ни разу не пожалела, что пришла сюда пять лет назад «зелёным» интерном. В это отделение не толпилась очередь из бывших студентов. А я брезгливой никогда не была, и лентяйкой тоже. Знания впитывала быстро, навыки перенимала легко. Надо сказать, это окупалось сторицей. Я чувствовала удовлетворение от работы, когда видела разницу «до» и «после». И это было круто!
В актовом зале стоял шум. Продвигаясь между рядами к свободному месту, я здоровалась с коллегами, улыбалась, обменивалась приветствиями. С удивлением заметила, как наш заведующий, Денис Александрович, дружески похлопал Славу по плечу. Интересно, они старые знакомые что ли? Но додумать мысль я не успела, потому что начмед стал вызывать дежурантов для доклада по ночной смене. Стоило послушать хотя бы из уважения.
Денис
— Ну, добро пожаловать!
Я распахнул дверь кабинета и пригласил Славу войти. Приятель сделал несколько шагов, огляделся и присвистнул, увидев дорогой компьютер и кожаный диван. Да, за пять лет заведования я обзавёлся кое-какими атрибутами взрослости. В другой раз я, может, и побахвалился бы, но сейчас было не до того. Все эмоции перекрывала радость от встречи со старинным другом.
— Неплохо устроился, братец!
— Да, ты садись! Сейчас кофе попьём и на обход пойдём, — я нажал на кнопку кофемашины, и она утробно заурчала, выдавая по капле ароматный напиток.
Слава улыбнулся, подняв брови вверх:
— Ааа… — протянул приятель.
— А, это всё благодарные пациенты. Расскажи хоть в двух словах: что ты, как ты? — приготовился слушать я, усевшись рядом.
— Да что я. На севере поработал, опыт перенял, денег подкопил. Да только ничего хорошего там нет, домой всё равно тянет.
— Один?
— Один, — он, грустно усмехнувшись, отвёл взгляд.
— Н-да, — я хлопнул себя по коленям. — Удачно у нас Виктория Владимировна в декрет ушла. Будто специально освободила для тебя место.
Кофе был уже готов. Я протянул кружку другу, на что Слава многозначительно ответил:
— Спасибо.
***
— Отделение у нас на сорок коек, — на ходу вводил я в курс дела друга и коллегу. — Твои палаты будут — раз, два и три, — махнул я рукой. Слава, не отставая от меня, согласно кивнул. — Помимо нас с тобой работают ещё врачи, потом познакомишься.
— Да вроде познакомился уже, — усмехнулся друг.
— Ну вот и отлично. В первой половине дня приходят ординаторы. Их двое. Зови ассистировать на операции, не жалей. Пусть учатся. А сейчас пойдём, послушаем, как прошли выходные, — и я открыл дверь первой палаты.
Палата была женская, на четыре койки. Вела пациенток Ольга Шарипова — молодой врач. Пришла она в отделение почти одновременно со мной и была в общем-то толковым специалистом. Только в некоторых вопросах наши точки зрения расходились совершенно. Как, например, в данном случае.
— Пациентка Игнатьева Мария Васильевна, восемьдесят шесть лет, — начала Шарипова доклад. — Облитерирующий атеросклероз левой голени в стадии трофических нарушений. Сахарный диабет второго типа. Состояние после инсульта, правосторонний гемипарез.
— О, какие слова жуткие, Ольга Витальевна. Так и скажи, что рука и нога у меня не двигаются, а на другой ноге язвы долго не заживают, потому что сосуды забиты, — старушка заулыбалась.
Ольга тепло посмотрела на неё и шутливо осадила женщину:
— Тише, Мария Васильевна, не мешайте работать. Вы же знаете, что так положено.
Я и сам не любил, когда пациенты лезли со своими комментариями. Врачу отвечать нужно чётко и по делу.
— Вы как сегодня спали? — поинтересовался я, подходя поближе.
— Боли мучили, Денис Александрович. Я уж медсестру не стала будить…
— Не стали будить… — эхом повторил я. — Доп-плер делали? — обратился уже к Шариповой.
Ольга открыла историю болезни на странице с вклеенным протоколом УЗДГ сосудов нижних конечностей и протянула мне. Так… Передняя и задняя большеберцовые артерии забиты капитально, артерии стопы — тоже ничего хорошего…
— Сосудистые хирурги когда её смогут взять на стол, узнавали?
— Денис Александрович, я по-прежнему считаю, что в данной ситуации пациентке показана ампутация. Слишком много сопутствующих заболеваний. Операция на сосудах — это очень большие риски, — настойчиво проговорила Ольга.
— Оля, я согласна на сосудистое шунтирование, — вновь вмешалась Мария Васильевна. — Ногу я терять не хочу. Меня ведь осматривал сосудистый хирург, молодой такой, симпатичный. Он объяснял про шунтирование, про обходные сосудистые пути. Как будет восстановлено кровоснабжение. Я хоть и старая, но кое-что поняла.
— А он вам не объяснял про…?
— Так, ну вот что, — перебил я зарвавшуюся докторшу. — Свару возле койки пациента мы устраивать не будем. Ольга Витальевна, после обхода зайдите ко мне в кабинет. А ваше, Мария Васильевна, мнение я понял и совершенно с вами согласен.
Шарипову трясло, её глаза метали молнии. И она с трудом смогла взять себя в руки, чтобы рассказать о следующем пациенте:
— Прохорова Елизавета Романовна, тридцать восемь лет. Постинъекционный абсцесс правой ягодичной области…
Слава на меня как-то странно посмотрел, но промолчал. А я подумал, насколько же противной бывает наша профессия, гадкой и неблагодарной.
***
Через два часа ко мне в кабинет постучал Слава. Я как раз составлял график дежурств на январь.
— К старому другу можно и без стука, — улыбнулся я, оторвавшись от бумаг.
— Тут ты мне не друг, а начальник, — паясничал он. — Слушай, я положил сейчас двоих пациентов. Самообращение, ничего экстренного. Завтра буду брать в операционную. Это мне к кому?
— График операций составляет завоперблоком. Внутренний номер 224, — и я протянул ему трубку радиотелефона. — Звони прямо от меня.
— Спасибо, — поблагодарил Слава и присел на диван.
В этот момент в кабинет постучали опять, а затем в дверях показалась Шарипова:
— Денис Александрович… Вы заняты, — покосилась она на Славу. — Я могу позже зайти.
— Нет, проходите, присаживайтесь.
— Спасибо, я постою.
Слава между тем закончил телефонный разговор и с интересом поглядывал на нас. То на одного, то на другого.
— Ольга Витальевна, — обстоятельно начал я, отодвинув в сторону бумаги, — пациентке Игнатьевой показана сосудистая операция, и мы её проведём.
— Может, поясните, почему? — твёрдо проговорила врач.
— Хотя бы потому, что этого хочет сама пациентка!
— Денис Александрович, мы её потеряем!
— Ольга Витальевна, мы её НЕ потеряем! — я вскочил с места и упёрся руками в стол.
— Так и скажите, что операция на сосудах дороже стоит, чем ампутация! Скажите же, ну! Здесь ведь все свои! Скажите, что страховая компания её лучше оплачивает, и больница больше денег получит! Скажите, что вам это просто выгодно!
— Довольно, Ольга Витальевна! Хватит препирательств! С сегодняшнего дня вашей пациенткой займусь я сам. Чтобы через десять минут её история была у меня на столе! Если ещё раз вы ослушаетесь распоряжения заведующего, можете искать себе новое место работы.
Ольга сверкнула глазами и вылетела из кабинета, звучно хлопнув дверью. Я обессиленно опустился на стул и потёр лицо руками. Слава молчал, а я не мог собрать мысли в кучу.
— Дэн, ты прости, конечно, но ты не прав, — осторожно проговорил друг.
— Ты тоже считаешь, что показана ампутация?
— Я эту пациентку сегодня впервые увидел, не возьмусь судить. Я про другое. С Ольгой не надо так.
— Как? — не понял я.
— Грубо и по-хамски.
— Я ей ни одного слова грубого не сказал. Общался с ней, как начальник с подчинённой.
— Так нельзя, Дэн. Она женщина.
Я фыркнул и возвёл глаза к потолку.
— Ольга не женщина, Слава. Она врач! Профессионал! И если она будет обижаться на какие-то не такие интонации в свой адрес, то грош ей цена как специалисту!
— Она — женщина, Денис, — повторил друг и вышел из кабинета.
Ольга
Я бежала по коридору, с трудом сдерживая слёзы. Не могла расплакаться при всех. Не могла и не хотела. Скрыться у нас в отделении можно было только в одном месте — в комнате сестры-хозяйки. Я забежала внутрь, закрыла за собой дверь и, привалившись к ней спиной, дала волю слезам.
Галина Николаевна гладила халаты. Но, увидев меня, расстроенную и выведенную из равновесия, аккуратно поставила утюг и подошла поближе.
— Тююю, Оленька. Почему глаза на мокром месте? Кто обидел? — она подвела меня к небольшому старенькому диванчику, усадила и пытливо заглянула в глаза, — Денис?
Я размазывала слёзы по щекам и пыталась выровнять дыхание. Нет, заведующий был ни при чём. К его манере общения я привыкла уже давно. Дело было в другом.
— Денис пациентку забрал. Он считает, что я лечила неправильно.
— Так, может, ему виднее? — пожилая женщина погладила меня по руке.
— Я прикипела к этой пациентке, понимаете, Галина Николаевна. Казалось бы, всего ничего у нас лежит, а привыкла. Понимаю, что мы ко всем больным должны относиться одинаково, беспристрастно и не выделять «любимчиков», но ничего не могу с собой поделать. К тому же, она так похожа на мою бабушку. Вот захожу в палату и как будто снова с ней разговариваю. А Денис хочет провести очень рискованную операцию, которая, скорее всего, её убьёт.
Сестра-хозяйка снова покачала головой.
— Я опять её потеряю, Галина Николаевна! Опять, понимаете?! — и я опустила голову женщине на колени.
Она тихонько гладила меня по волосам и шептала что-то успокаивающее. Я думала, что усну, но тут дверь открылась, и в проёме возник Слава с двумя стаканчиками кофе из автомата.
— Оля, мне медсёстры сказали, что ты забежала сюда. Он болван, не обращай на него внимания… Будешь? — и протянул мне горячий напиток.
Денис
«Она женщина…» — звучал в голове Славин голос. Я не мог сосредоточиться на работе, утренний скандал выбил из колеи. С сосудистыми хирургами связался сразу же. Они поставили Игнатьеву в график на послезавтра. Я пытался убедить себя, что поступаю правильно, но смутное чувство тревоги не давало покоя.
Ольга была прекрасным врачом. Умела быстро реагировать в экстремальных ситуациях, принимала решения незамедлительно, всегда корректно и вежливо общалась с пациентами и их родными. Но её ослиное упрямство иногда просто выводило из себя. Она не раз пренебрегала моими распоряжениями. И с Игнатьевой вышло то же самое. Ольга не понимала, что всё гораздо сложнее, всё не однозначно. И я, как заведующий отделением, иначе просто не могу поступить.
Женщина… Я её никогда так не воспринимал. Знал давно, да. Но причёски, юбки, каблуки, жеманность, кокетство — это всё не про неё. Своя, что называется, в доску. Я представил себе Ольгу посреди моего кабинета, там, где она стояла сегодня утром. И в памяти искрами стали вспыхивать мелкие детали. Вспомнил, как вздымалась от злости её высокая грудь, как щёки заалели от гнева. А глаза — большущие, карие — метали в меня молнии. Женщина…
С делами разобрался только часам к восьми вечера. Но и не торопился особо, так как дома меня никто не ждал. Редкие подружки надолго не задерживались, а я сильно не настаивал. Должность подразумевала частенько ненормированный рабочий день, мало кого это устраивало.
Я переоделся в гражданское и уже запирал дверь кабинета, когда услышал крики из «приёмника». У нас был свой приёмный покой, отдельный от «чистой» хирургии. Чёрт, что там происходит у них? Через несколько секунд я оказался на пороге «приёмника» и быстро оценил ситуацию.
На кушетке возлежал молодой парень лет двадцати, не больше, на первый взгляд совершенно целый и невредимый. Пары алкоголя, витавшие в кабинете, давали понять, что парню сейчас очень хорошо. Кушетка, видимо, оказалась настолько удобной, что он прикрыл глаза и собрался подремать. Его приятель, такой же молодой и такой же пьяный, схватил за костюм Ольгу и тряс с криками:
— Полечи моего дррруга!
Рядом с маленькой Ольгой он выглядел просто великаном. Шарипова смотрела на него круглыми от ужаса глазами и не могла вымолвить в ответ ни слова. Медсестра вжалась в противоположную стенку и бочком продвигалась к выходу, чтобы позвать на помощь. Я в два шага пересёк кабинет, оттащил от Ольги малолетнего алкаша и усадил на стул.
— Успокоился! — рявкнул я на парня, и тот притих. Глянул на Ольгу — она так и стояла, обхватив себя руками, и дрожала всем телом. Я её просто не узнавал. Прежняя Ольга могла бы выгнать этих двух обормотов взашей. Так что же произошло сейчас? Я понимал, что парень-то, в сущности, безобидный. Особого вреда он ей бы не нанёс. Но испугал сильно.
— Что беспокоит друга? — спросил я, хотя за такое отношение к моему врачу стоило бы размазать его по стенке.
— Вторую неделю палец на ноге болит. Полечи, доктор, а?
Я вдохнул, выдохнул, провёл по лицу рукой и тихо, но чётко, чтобы было понятно каждое слово, проговорил:
— Домой. Спать. А с утра — в поликлинику по месту жительства.
Парень поник, опустил голову, как будто ему нанесли тяжкую обиду, а потом тяжело поднялся и начал «соскребать» своего приятеля с кушетки.
— Пойдём, Никитос, никто нас лечить не хочет… — с тоской проговорил он. Друг же его спал сном младенца и искренне не понимал, почему его потревожили.
Дождавшись, когда эти двое исчезнут, я подошёл к Ольге. Она смотрела прямо перед собой и никак не реагировала. Я взял её за плечи и заглянул в глаза:
— Оля! Оля, посмотрите на меня.
Она подняла голову.
— Воот, хорошо, — я улыбнулся. — Пойдёмте, я вас чаем напою?
Она кивнула, и я, аккуратно придержав дверь, повёл её к себе в кабинет. Кто бы мне сказал с утра, что я буду угощать чаем доктора, доставляющего мне столько хлопот и проблем, не поверил бы. Но как её оставишь? Развернуться и уйти? Так нельзя! Так не делается. Нужно убедиться, что она в порядке и всё.
Пока закипал электрический чайник, я смотрел на Ольгу, сидящую на диване, и у меня на душе кошки скребли. Она, всегда такая боевая, решительная, сейчас сжалась в комок и никак не могла прийти в себя. Я присел перед ней на корточки и взял её руки в свои:
— Сильно испугалась?
Она неопределенно мотнула головой.
— Охрану-то почему не вызвала?
Сказал, а потом сам понял, что глупость спросил. Вероятно, всё произошло быстро. А чтобы вызвать охранника из другого корпуса, нужно было как минимум взять трубку радиотелефона и набрать по памяти трёхзначный номер. Я сжал челюсти. Давно говорили главврачу, что надо сделать везде тревожные кнопки… А то мало ли таких любителей полечиться вечером придёт.
— Кстати, а почему ты ещё не дома? Ты же с дежурства.
— «Чистым» помогала. Им огнестрел и ножевое привезли. Рук не хватало, — тихо ответила Ольга и прикрыла глаза.
Я понял, что до дома она просто не доедет. Уснёт в маршрутке, или на чём она там добирается…
— Так, ложись, — решительно сказал я. Она протестующе замотала головой.
— Ложись, кому говорю. Отдохни.
И тут то ли мой начальнический тон повлиял, то ли она и вправду так устала, но Ольга послушно положила голову на подлокотник и с благодарностью на меня посмотрела. Я подумал немного, затем достал из шкафа плед и накрыл её. Отделению нужны адекватные и отдохнувшие доктора, а не врачи с поехавшей от переутомления крышей.
Уснула она очень быстро. Верхний свет я погасил, оставил только настольную лампу. И что дальше? Пойти домой? А как она одна останется? Я разглядывал спящую Ольгу и пытался разобраться в себе. Происходила полная ерунда. День вышел сумбурный какой-то. Ещё утром я мог чётко себе ответить, что именно чувствую по отношению к доктору Шариповой. Уважение. Нейтралитет. А как ещё может относиться начальник к подчинённому? Да, она иногда раздражала своими решениями, принятыми мне наперекор. Но по большей части оказывалась права. После событий сегодняшнего дня — после разговора со Славой, после того, как я увидел её дрожащей в руках пьяного мудака — всё как-то неуловимо поменялось. Я испытал… Жалость? Нет. Сочувствие? Тоже нет. Что тогда? Желание защитить? Позаботиться? Рыцарь, блин, в сияющих доспехах. Это усталость, просто усталость. Надо выспаться, а утром всё встанет на свои места.
Ольга вздохнула во сне, повернулась на другой бок, и при этом её рука неловко свесилась с дивана. Я подошёл, взял её за запястье. У неё была очень мягкая, тёплая кожа, и на запястье часто-часто билась голубая жилка. Не знаю, смог бы её отпустить или нет, но Ольга сама высвободилась, что-то пробормотала сквозь сон и пристроила руку себе под голову. Всё шло куда-то не туда. И слишком быстро шло. Я остро ощутил потребность уйти. Мне здесь не место. Дожил. Не место в собственном кабинете. Но оставить кабинет открытым не мог, не мог и разбудить Ольгу. Поэтому устроился в кресле, склонив голову на бок, и сам не заметил, как задремал.
Ольга
Проснулась я от стука. Вначале никак не могла понять, где нахожусь, но потом, приподнявшись на локте, увидела чёрную кожаную обивку дивана, и события вчерашнего дня потихоньку стали всплывать в голове. Выходит, я уснула в кабинете завотделением? Н-да. Только где же он сам?
И словно в ответ на мой вопрос из кресла, стоящего неподалёку поднялся Денис Александрович и пошёл открывать дверь.
— Денис, я хотел посоветоваться по поводу Козлова из пятой палаты… — начал было Слава, но осёкся на половине фразы, потому что увидел меня, заспанную и растрепанную. — Я не вовремя? — перевёл он взгляд на заведующего.
— Нет-нет, всё в порядке, — я быстрым движением пригладила волосы, встала, поднялась с дивана и одёрнула хиркостюм. — Мне пора.
И, прошмыгнув мимо мужчин, выбежала из кабинета. Господи, как так получилось, что я уснула? Гадство! Денис теперь ещё больше ко мне цепляться будет. Работать нормально не даст после такого проявления наглости с моей стороны. Но он ведь сам привёл меня в кабинет. И перед Славой неудобно получилось. Так, ладно. Об этом подумаю завтра. А сейчас были дела поважнее. Пятиминутку я уже проспала. Перевязки сделаю быстро, а потом наведаюсь к Марии Васильевне. Я всё-таки была полна решимости отговорить упрямую старушку от операции, которая может её убить.
Денис
— Хм, ты всегда так делаешь, Дэн? Сначала орёшь на подчинённых, а потом их у себя в кабинете спать укладываешь?
Слава прошёл в кабинет, задумчиво вращая в руках смартфон, а потом поднял глаза на меня.
— Долго объяснять… Почему тебя это так волнует?
— У тебя с ней что-то есть? — проигнорировал мой вопрос друг.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.