Бесплатный фрагмент - Сожжённые сны

Как заводятся курортные романы? Глупый вопрос правда? Ведь всё очень просто — идёшь на пляж, раздеваешься и внедряешься в толпу голых бездельников, которые только делают вид что пришли позагорать или поплавать, а на самом деле у всех в голове одни и те же вульгарные мысли рождённые в недрах основного инстинкта. И вот подгоняемые этим инстинктом, толпа обнажённых индивидуумов, сидя впритык, режутся в картишки, играют в пляжный волейбол, вытряхивающий наружу груди участниц, катаются на лодочке под предлогом позагорать топлес вдали от берега, мчатся с ветерком на водном скутере, тесно прижавшись телами друг к другу. Именно такими способами на пляжных лежбищах заводятся знакомства, перерастающие в искомые курортные романы различной интенсивности и последствий.

Но это вариант для летнего курорта. А если ты приехал в не сезон, когда не задействованы пляжи — эти места общечеловеческого гона, да к тому же у тебя на руках путёвка в скучнейший санаторий, где целая армия медперсонала готова тебя с помощью целебных ванн, физиотерапевтических процедур, массажей, грязей, лечебных клизм и прочей медицинской порнухи избавить от болезней про которых в социальных сетях написано, что они неизлечимы. Да и контингент для бурного романа тоже неподходящий. Это, либо отбившиеся от рук зрелые семейные люди, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами, либо действительно больные, свято верящие в целительность санаторного излечения.

А вот нашим героям, именно в не сезон, удалось завести приятное знакомство, которое переросло в любовный роман. Случилось это в Мацесте. Ну вы слыхали про такой курорт рядом с Сочи, и где так дурно пахнет тухлыми яйцами. Это запах сероводорода, который булькает со дна Чёрного моря, особенно сильно в местечке Мацеста, но зато, если стерпеть этот запашок во время принятия ванн и прочих процедур, то будет налицо лечебный эффект, особенно при заболеваниях периферической нервной системы и болях различных суставов.

Кстати, вы наверное замечали, как во многих фильмах товарищ Сталин придерживает левую руку? Он травмировал в детстве плечо при столкновении с лошадиной повозкой. Так вот, лечение на курорте Мацесты однозначно шло ему на пользу, соответственно и дача для него была там построена.

А вот наши герои познакомились очень оригинально. Будучи из разных городов и даже стран, различных профессий, однажды разведённые, но не обременённые потомством, повстречались на регистрации водных процедур, когда их санаторные книжки в раскрытом виде легли рядышком.

— Ого! Оказывается у нас фамилии одинаковые!

— В каком смысле? Они абсолютно разные.

— Ваша фамилия Воскресенская?

— Воскресенская.

— А моя Арутюнян.

— Ну и где же схожесть? Наоборот, совсем разные.

— А вот и нет. В смысловой интерпретации они как раз идентичны. Арутюн в переводе с армянского означает «воскресенье».

— А ну если так то я соглашусь с вами. Они одинаковые. Значит воскресный день на армянском означает «арутюн»?

— Нет. Воскресенье, как день в неделе у нас звучит иначе — «кираки».

— Интересно почему так получилось?

— Очень просто. В древнем Риме и у её соседки Армении каждый седьмой день считался выходным, однако на заре христианства дни недели не имели религиозного осмысления. Шестой день — шабад — был, а вот седьмой день после шабада получил название воскресенье после того, как на Руси приняли христианство, причём намного позже чем в Армении.

— Как интересно вы рассказываете. Послушайте, а может и имена наши тоже одинаковы по смыслу? Вот вашу я читаю в санаторной книжке — Парис. Кстати будем знакомы! А меня зовут — Магдалина, но все меня зовут сокращённо — Лина.

— Имя троянского принца Париса и почитательницы Христа Магдалины обособленны как по времени так и по вероисповеданию, но если учесть, что именно любовь Париса к несравненной гречанке Елене спровоцировала троянские войны, то здесь можно найти тождество.

— Парис! Мне нравится ваше остроумие, и я не буду против если в дальнейшем это тождество перерастёт в родство душ.

Парис в знак согласия протянул Лине руку, тем самым закрепив процедуру знакомства.

— В таком случае переходим на «ты».

— Согласна.

— Какие будешь получать процедуры?

— 4 камерные ванны.

— Отлично и я тоже.

— Может и диагнозы у нас одинаковые?

— Я уже прочёл- остаточные явления после перенесенного двигательной формы полиневрита.

— Бог ты мой! И диагнозы сошлись!

— У тебя тоже левый малоберцовый нерв дешевит?

— Да. Но только не левый, а правый. Раньше вообще ходила подпрыгивая, и стопа стучала гулко по поверхности. Но сейчас, слава Богу, эти явления почти прошли, особенно после здешних ванн.

— Ничего страшного. Главное, что не косая и не хромая, — усмехнулся Парис, — моя стопа тоже до сих пор постукивает. Я уже привык. Думаю до свадьбы заживёт. А ванны действительно идут на пользу.

— Воскресенская, Арутюнян, — крикнула процедурная сестра, — ваша очередь. Проходите.

— 4 камерные ванны тем и хороши что они унисекс, — резюмировал Парис, — так что думаю нам не откажут их принимать рядышком чтобы продолжить общение.

«Однофамильцы» зашагали в процедурную и с согласия персонала, усевшись напротив друг друга, погрузили конечности в ванночки.

— Никак не могу привыкнуть к этому запаху тухлого яйца, — сказала Лина, — во время процедуры он особенно неприятен.

— А я уже привык. Он ненамного хуже запахов которые царят в нашем морге.

— Ты работаешь в морге?

— Я судебно-медицинский эксперт. А где работаешь ты?

— В частном детективном агентстве.

— Ого, в каком городе?

— В Санкт — Петербурге.

— Отлично. Я уже догадываюсь чем именно заняты детективы частного агентства в вашем городе?

— Интересно чем по твоему?

— Слежкой и сбором информации о неверных мужьях и жёнах.

— Ты прав Парис. Это доминирующая тема в нашей работе. Основной источник дохода агентства. Хотя для меня это тоска серая.

— Что поделать. Город ваш большой, продвинутый, полон соблазнов и возможностей.

— А у вас разве не так?

— Конечно так. Хотя Ереван в 3 раза меньше Питера, но люди всюду одинаковые. А вот любовные похождения выявляются в Ереване самими супругами, и дело не доходит до найма детектива.

— Это и понятно. У вас всё на ладони.

— До поездки в отпуск какое у тебя было дело?

— Ты будешь смеяться, это был розыск кота.

Парис стал хохотать от всей души, да так, что прибежала процедурная сестра.

— Ну вот, я так и знала. А ведь кошка эта была особенной породы и очень дорогущая.

— Ну и как? Нашлась?

— Да но в очень плохом состоянии. Пришлось её устраивать в ветеринарную клинику, и хозяин на лечение питомца заплатил сумму в разы превышающую расходы на розыск.

— Знаю. Питер — дорогой город.

— Я вижу ты хорошо информирован про северную столицу.

— Не удивляйся, но моё детство прошло в Питере. Я ходил в ведомственный детсад НИИ физиологии имени Павлова.

— Ого! Насколько мне известно этот институт находится под Питером, в посёлке Колтуши?

— Точно. Мы там жили в институтских коттеджах.

— Так вот почему ты так хорошо говоришь на русском, практически без кавказского акцента? Получается, что мы с тобою почти земляки.

— Да. У нас много общего. И это только начало.

После процедуры они пошли на прогулку.

— А давай сегодня вечером не пойдём в надоевшую столовую, а сорвёмся в город. Поужинаем в ресторане, тем более тебе уже невмоготу нюхать запах тухлых яиц.

— Твоя правда, Парис. Я с удовольствием поужинаю в любом месте только бы не вдыхать ароматы Мацесты.

— Мне тоже надоела санаторная гречка. Я её с детства на дух не переношу.

— Ну тогда погнали.

Когда они ужинали в ресторане, к ним подошла цветочница и Парис купил букетик красных роз. Одну из них он надломил и вонзил в пышную копну каштановых волос Лины.

— Вот сейчас ты настоящая Кармен.

— Тебе так нравится этот образ? Неужели я похожа на эту распутную цыганку?

— Кармен не распутна, она обворожительна подобно тебе.

— За комплимент — спасибо, но не думаю, что образ Кармен мне подходит.

— Распутная цыганка — она в рассказе испанца Проспера Мериме, а вот в опере француза Жоржа Бизе Кармен превращается в объект страсти и мужского вожделения. Французы большие мастера так искусно воспеть плотскую любовь, что она лишается всякой пошлости и разврата. Одна только ария «Ля амур» в этой опере чего стоит.

— Слушай Парис, ты так классно рассказываешь, что мне самой захотелось стать хотя бы чуточку Кармен.

— Ворожба сидит в натуре любой женщины. У одних глубоко, у других поверхностно. Всё зависит от того, кто и при каких обстоятельствах станет её будоражить?

Лина пронзительно посмотрела в глаза Парису. Тот многозначительно улыбнулся, и оба без слов поняли друг друга.

— Так значит опера Кармен написана французом? — перевела Лина тему разговора в прежнее русло.

— Да, и она одна из немногих которую поют не на итальянском языке.

— Французы должны быть за это очень благодарны её автору.

— Увы! Сперва эта опера была воспринята неоднозначно. Премьера её буквально провалилась. Жорж Бизе был освистан публикой и попал под град критики.

— Но почему?

— А потому что образ Кармен был воспринят публикой как верх распутства, хотя сами французы давно снискали славу неукротимых прелюбодеев.

— Вот именно. Они наверное в образе Кармен увидели самих себя и потому её возненавидели.

— Наверное. Но так или иначе эта опера стала сокровищницей мировой музыки, которую до сих пор ставят на оперных площадках многих стран, а её мелодии и арии стали хитами.

— Слушай! А как случилось, что армянского парня назвали греческим именем Парис?

— Очень просто. Моя мать гречанка, родители её родом из западной Анатолии, причём из того местечка, где предположительно находилась Троя. Угадай, как зовут мою маму? Правильно, Елена. Ну теперь сама подумай, каким именем ты бы назвала своего единственного сына?

— Парисом, конечно.

— Ответ правильный.

— Ну тогда для полного счастья твоего отца подобно царю Трои должны были звать Приамом?

— Ну уж нет. На этом троянские сказки кончаются. Мой отец из Армении и это он похитил Елену и увёз уже не в Трою, а из Трои прямиком в Армению, причём на сей раз без скандалов и кровопролитий.

— Ого! Значит твоя мать та ещё штучка?

— Не то слово! Моя мать настоящая звезда матриархата. Такую как она описать невозможно, её надо увидеть вживую. Дай Бог тебе с нею лично познакомиться, и тогда ты узнаешь какими были настоящие женщины Трои.

— Ловлю тебя на слове Парис. Устрой так, чтобы мы повстречались.

— Замётано. За мной не заржавеет.

В последующие дни Парис с Линой уже вместе проводили время и потому однообразные санаторные деньки пошли веселей. Между ними начала возникать та невидимая химия, которая сближает не только души, но и тела.

— Сегодня предлагаю поужинать в Сочи с ночёвкой.

— Что ты имеешь ввиду?

— Имею ввиду после ужина не возвращаться в санаторий, а остаться ночевать в одной из фешенебельных гостиниц.

Лина с улыбкой посмотрела на Париса.

— Ты уверен, что этого очень хочешь?

— Моя уверенность без твоего согласия рассыпается, как карточный домик.

— Ну если дело за моим согласием, то я его даю. Название отеля известно?

— Да. Забронирован номер-люкс с видом на море.

— Великолепный выбор!

Уже сидя в ресторане отеля Лина сказала:

— Давай выпьем сегодня для релакса.

— Вино или покрепче?

— А разве покрепче нам можно? Мы же с тобой на реабилитации после полиневрита.

— Сегодня нам можно всё. Например — по 100 грамм вискаря с медовым ароматом

— Вы разрешаете, доктор?

— Разрешаю. Сегодня особенный день.

— Какой? — откровенно удивилась Лина.

— Сегодня день, когда Лина превратится в Кармен и будет ворожить. За тебя моя Ворожея.

Они чокнулись и опорожнили бокалы с обжигающе-согревающим содержимым.

— Вообще то «ворожить» — означает колдовать.

— Тогда как ты трактуешь слово «обворожить»? Ну скажем — Лина обворожительная девушка. Согласись, это уже звучит как комплимент.

— Слушай Парис! По-моему сейчас ворожбой занят ты, а не я.

— Позволь не согласиться. Ну где ты видела обворожительных мужчин?

Лина внимательно посмотрела в глаза Париса.

— Один из них сидит сейчас напротив. Он так ворожит меня, что голова закружилась.

— Потому что ты не только обворожительна, но ещё и очаровательна.

Парис наклонился к Лине и их губы слились в долгом поцелуе.

— Ты отлично разбираешься в прелестях русского языка, — тихо произнесла Лина, с трудом отрываясь от пахнущих медовым ароматом пьянящих губ Париса.

— А ещё в русскоязычных прелестницах.

— Мне кажется, что нам «пора пройти в номера».

— Считай, что это сказал я.

Снаружи шумело море, но в номере люкс было тепло и уютно.

Лина с восторгом обежала комнаты и зайдя в просторную спальню с визгом свалилась на широкую кровать с множеством подушек:

— Парис! Ты просто волшебник!

— Потом поваляемся, моя дорогая. Ты лучше сюда глянь.

Лина вошла в ванную и, обнаружив шикарное джакузи, воскликнула:

— Какое чудо! Парис, присоединяйся.

Лина стала скидывать одежду и на вешалке друг за другом, по очереди очутились: кофта с юбкой, колготки и лифчик с трусиками.

— Ну что ты стоишь как сосватанный? Хватит на меня глазеть. Голую женщину не видел? Быстро скидывай шмотки и лезь в воду.

Но Парис продолжал стоять как вкопанный и не мог оторвать взгляд от обнажённого тела Лины. Она была ладно слажена: высокие бёдра под чуток полнеющей талией, полноценная грудь, не обременённая кормлением — всё это завораживало и манило.

Лине стало неловко от сверлящего взгляда Париса и она, схватившись за груди, быстро нырнула в джакузи. Парис последовал за ней и устроился напротив.

— Зачем нам столько пены? — спросил он после того как Лина опорожнила весь флакон.

— Ну во- первых для релакса, а во вторых чтобы стать невидимой от твоего пожирающего взгляда.

— Ты просто восхитительна!

— Не спорю, мой дорогой! Но прошу тебя, не смотри на меня так обжигающе.

— А что прикажешь делать? Мужчины любят глазами.

— Приказываю ласкать! — и Лина закрыла глаза в предвкушении удовольствия, — ласкай куда хочешь, нежно, нежно, много, много.

Парис так и сделал. Вдруг он почувствовал, как стопа Лины коснулась его паха, а пальчики стали щекотать расположенные там мужские принадлежности. Изредка эти пальчики высовывались из воды, чтобы подразнить дорогим педикюром. Парис воспринял это как призыв к ответному действию и стопой нежно упёрся в тёплую женскую промежность. Подводные ласки вызывали взаимное неповторимое возбуждение. Потом они, плотно прижавшись, стояли под горячим душем, и пока Лина сушила волосы феном, Парис, предвкушая скорое соитие, растянулся в мягкой постели.

Лина вошла окутанная банным полотенцем, которое послушно упало на пол. Темнота спальни ещё больше подчеркивала чарующие очертания её тела, а ниспадающие до плеч приглаженные волосы придавали ей образ эротической жрицы Камы из кинофильма «Фараон».

Лина откинула одеяло и легла ничком на Париса. Её налитые груди соблазнительно закачались над лицом, а упругие соски заскользили по глазам и губам. Он хотел было их объять в ладонях, но Лина прижала руки к постели и нежно прошептала:

— Ласкай только губами.

Парис так и поступил. Лина целуя и легонько покусывая, спускалась всё ниже и ниже, пока не упёрлась в торчащее достоинство. Не лишив и его поцелуев, она стала медленно на него садиться, слегка покачиваясь и впуская в себя всё глубже и глубже. Когда тот целиком исчез в её теле, Лина испустила глубокий вздох, какой бывает у женщин испытывающих верх сладострастия.

Тишину роскошного номера нарушало только биение сердец влюблённой пары, недавно спустившейся с феерических высот блаженства. Шум морского прибоя за панорамной дверью манил любовников на балкон.

Лина, завернувшись в махровый халат, вышла на свежий воздух. Парис последовал за нею предварительно, наполнив бокалы апельсиновым соком. Они прижались друг к другу.

— Это было просто великолепно! — прошептала Лина и пробежала язычком по губам Париса.

— Я требую продолжения банкета, — прошептал он.

— Ты его получишь, — томно ответила она.

Первый луч утреннего солнца сперва потревожил Лину, а потом перешёл на лицо Париса, но не добившись эффекта пробуждения исчез восвояси. Внезапно зазвеневший сотовый телефон Лины добился того чего не смог сделать солнечный луч. Лица спящих начали морщиться от неудовольствия. Первой открыла глаза Лина.

— Ну кому это приспичило трезвонить в утра пораньше? Такой чудесный сон прервали.

— Не очень то и рано. 10 часов уже, — сказал Парис, взглянув на часы.

Телефон продолжал настойчиво звонить.

— Я же в отпуске, на отдыхе, неужели так трудно понять? Алло! — наконец то ответила Лина сонным голосом.

Парис направился в ванную. Когда он вернулся, Лина сидела на краю огромной кровати и тупо смотрела на пол.

— Что случилось?

— Сон в руку.

— Какой сон? Ты о чём? Кстати, у нас в Армении есть такое поверье — чтобы сон не сбылся надо его рассказать огню. Тогда он сожжётся и на этом всё кончится.

— Увы, не успела. В следующий раз закажешь номер с камином.

— Обязательно. Ну и какой же ты видела сон?

— Мне приснилось, что мы сидим в Мариинском театре Питера и смотрим оперу.

— Оперу? Какую?

— Угадай с трёх раз.

— Неужели «Кармен»?

— Точно! Мы смотрели «Кармен».

— Ну и что тут плохого?

— А то, что меня вызывают в Питер.

— Зачем?

— Похищена 5 летняя девочка.

— А разве полиция не ищет?

— Ищет конечно, но толку мало. Родители девочки известные в городе люди, подняли всех на ноги, в том числе и нашу контору.

— Но ты же в отпуске, в санатории.

— Это не имеет значения для нашего шефа. Он не хочет ничего слышать. Сказал — догуляешь потом.

— И что будем делать?

— Надо ехать в Питер. Это без вариантов.

— А как же ванны и прочие наши процедуры?

— Достаточно того, что приняли.

— Ну тогда и я с тобой. Без тебя мне тут тоска серая. Вам судебно-медицинские эксперты не нужны?

— Про судебного эксперта не знаю, но классный парень лично мне нужен очень, очень. Я без него уже ни шагу не сделаю.

— Я так понял, наш бурный любовный роман с сегодняшнего дня переходит в детектив?

— Не страшно. Никуда я не денусь от тебя, а любовь намного пикантнее станет на фоне детектива.

— Ну тогда погнали, моя красавица. Продолжим наш банкет в Питере.

Санкт-Петербург встретил их хмурой погодой.

— Я уже вернулась. Только что выехала из аэропорта, — доложила Лина по телефону своему шефу.

— Молодец! Поезжай немедленно в двадцать вторую городскую больницу. Туда доставлен труп пятилетней девочки, предположительно дочки нашей клиентки. Мы сейчас тоже выезжаем на опознание.

— Я не одна, со мною мой друг, судебный медик из Армении.

— Отлично! Если он согласен нам помочь, то я не против.

— Парис! Ты не устал?

— Нисколечко.

— Мы сейчас поедем в морг.

— Отлично! Привычное для меня место. А что там такое?

— Труп пятилетней девочки, возможно та которую ищем.

— Морги, трупы — это моя специальность. Помогу чем смогу.

— Спасибо тебе, дорогой.

Когда они подъехали к больничному моргу шеф ожидал их вместе с матерью похищенной девочки. Богато одетая женщина была бледна и растеряна. Виктор Степанович бегло ознакомил всех друг с другом и они вошли в помещение. Работник морга приподнял простыню, над головой погибшей.

— Это не она! — громко воскликнула женщина, — это не моя девочка!

От сильного напряжения слёзы брызнули из её глаз. Лина поспешила вывести её из морга.

— Эльвира Карповна! Прошу вас ещё раз подробно в деталях расскажите мне обстоятельства похищения вашей дочки.

— Вам наверное уже известно, что она посещала частный детсад, где внимательный персонал и надёжная охрана? Территория закрыта, посторонним лицам невозможно туда проникнуть и уж тем более увести ребёнка. И тем не менее мою Агнессу похитили!

Эльвира Карповна зарыдала.

— Успокойтесь пожалуйста!

— Вы её найдёте? Да? Обещайте, что найдёте. Я заплачу любые деньги. Умоляю, найдите её. Я не переживу, если увижу Агнессу в морге.

— Эльвира Карповна! Я прервала отпуск и час назад спустилась с трапа самолёта. Я обещаю сделать всё возможное, чтобы спасти вашу дочурку.

— Знаю милочка. Мне известно, что вы знающий своё дело детектив и очень на вас надеюсь.

— Лина! Предстоит большая сложная работа, — резюмировал Виктор Степанович, — если надо я тебе дам стажёра?

— Не надо. Мы с Парисом управимся. Правда Парис?

— Конечно.

— Ну смотрите. Парис судебный медик и думаю вы в тандеме хорошо сработаетесь. Кстати, где он будет жить?

— У меня на квартире.

— Отлично. Но об одном вас прошу, делайте что хотите, используйте любые ресурсы и средства, но похищенная девочка, если не ошибаюсь её зовут Агнесса, ни в коем случае не должна очутиться в морге. Упаси Господь всех нас от этого! Так что, идите работайте и обо всём докладывайте лично мне.

— Ну что Парис, начнём? — спросила Лина, когда они вышли из морга.

— Начнём. Сперва осмотрим место происшествия. Поехали в детсад.

Детсад откуда похитили маленькую Агнессу располагался в двухэтажном добротно отстроенном особняке, с собственным двориком, основательно огороженным высокой железной оградой. Повсюду виднелись камеры наблюдения, а у входа стоял охранник. Лина показала ему своё удостоверение и они прошли на территорию детсада.

— Сперва осмотрим дворик. Ведь отсюда во время прогулки исчезла девочка.

В этом часу дети отдыхали в помещении и двор пустовал. Лина, миновав детские игровые атрибуты, дошла до самого дальнего угла.

— Парис! Обрати внимание! Тут для видеокамер немая зона.

— Значит ребёнок здесь перелез через ограду. Улучшил минуту и перелез. Для шустрой девочки это не представляет никакого труда. Тут для видеокамер — немая зона, но внимательная воспитательница не могла не заметить, что ребёнок отошёл далеко от остальных.

— Да ты прав. Пока у детей тихий час пойдём побеседуем с воспитательницей.

Это была женщина лет тридцати, чуть бледноватая, простоволосая, с птичьими чертами лица.

— Я всё что знала рассказала полиции, — недовольным тоном сказала она, — и мне с вами не о чем беседовать.

— Мария Васильевна! Мы как сотрудники детективного агентства имеем полное право на дознание и ваше нежелание сотрудничать с нами может караться законом.

Лицо воспитательницы от этих слов смягчилось:

— Ладно задавайте ваши вопросы. Только поскорее — дети скоро проснутся.

— Нас интересует, какой была Агнесса? Что она любила, чем больше всего была увлечена?

— Агнесса была девочкой с богатой фантазией и очень словоохотливой. Она могла подолгу рассказывать увиденные сны и мне кажется многое в своём рассказе просто фантазировала. А по части увлечений — она обожала собак и кошек. Во двор детсада залезали разные котята, так вот она, несмотря на мои запреты, брала их на руки и ласкала.

— А не кажется ли вам странным, что ребёнок смог средь бела дня уйти от вашего внимания и перелезть через ограду?

— Даже не знаю, что вам ответить. Я конечно виновата в произошедшем и готова понести наказание. Знаете, наш детсад очень популярен и детей здесь больше положенной нормы. Моя пара глаз не может одновременно уследить за всеми.

— Она явно что то скрывает, — к такому выводу пришёл Парис, когда они вышли из детсада.

— Почему ты так думаешь?

— Она не могла не заметить, как отбежала девочка от общей игровой площадки и уж тем более как она перелезла через ограду.

— Ты прав. Надо воспитательницей заняться всерьёз. Пойду покопаюсь в её личных делах.

— Заодно и видеозаписи того дня прихвати.

Пока Лина ходила в дирекцию, Парис прошёл снаружи вдоль ограды и остановился там, где она кончалась. Он копнул ногой кучу опавшей листвы и обнаружил помёт мелкого животного.

— Ну что там такое? — спросила подошедшая Лина.

— Вот погляди сама.

— Это кошачий помёт.

— Откуда такая осведомлённость? — спросил с улыбкой Парис.

— Ну ты помнишь моё последнее дело по розыску кота ценной породы.

— Помню конечно. Ну и что там в личном деле воспитательницы?

— Ничего особенного. Окончила школу, образование высшее, выпускница института физического воспитания. Волейболистка. В детсаду работает уже третий год, нареканий нет, к детям относится хорошо. Не замужем, своих детей нет.

— Видеозаписи взяла?

— Полиция их забрала в первый же день.

— Их надо просмотреть непременно!

— Тогда надо звонить шефу.

— Делай что хочешь, но записи нам очень нужны. Причём мы должны их смотреть не абы как, на коленке, а очень внимательно.

— Я тебя поняла, — сказала Лина и стала звонить шефу.

Пока она договаривалась, Парис стал внимательно осматривать улицу на которой располагался детсад.

— Всё в порядке. Шеф поможет. Записи к вечеру будут.

— Отлично!

— Ты не устал? Поехали ко мне отдохнём.

Лина после развода жила одна в 2 комнатной уютной квартире. Пока Парис отсыпался курьер доставил записи камер наблюдения. Лина включила компьютер и принялась их изучать.

— А ну ка здесь замедли, — услышала она голос проснувшегося Париса, который стоя сзади всматривался в монитор, — обрати внимание! Во время тихого часа, воспитательница вышла из детсада.

— Ну и что тут особенного? Обеденный перерыв- может отлучиться.

— Может, но пошла она налево по улице, а вернулась справа, причём оттуда где у камер мёртвая зона. Откуда исчезла девочка.

— Ну и что? Вышла налево, вернулась справа. Что здесь странного?

— А ты на её походку посмотри. Ушла вприпрыжку, по спортивному, а вернулась прихрамывая. Для бывшей волейболистки не характерно.

— Споткнулась наверное по дороге.

Парис и Лина переглянулись и продолжили просмотр.

— Вот выходят дети, с ними воспитательница, уже не хромает.

— Нет. Не хромает.

— А это кто с капюшоном на голове?

— Хромает!

— Хромоножка пошла направо к дальнему углу ограды. Всё, исчезла из виду.

— Смотри, наша девочка побежала туда и тоже исчезла. Дальше не видно.

— Неужели не догадываешься, что было дальше?

Парис внимательно посмотрел в глаза Лине.

— Погоди, Парис, не спеши. Давай выпьем кофейку, сядем и всё обсудим.

Пока Лина варила кофе Парис увеличил портреты на видеозаписях и сделал их фото отпечатки. Они уселись с дымящими чашками ароматного кофе и Парис разложил снимки.

— Смотри — вот лицо воспитательницы, которая возвращается с перерыва. Это Мария Васильевна, верно? Но почему то хромает?

— Так.

— А вот она выходит и не хромает. Зато хромает вот эта женщина. Лица не видно, прикрыто капюшоном. Кто она по твоему? Не догадываешься?

— Да кто угодно.

— Не кто угодно, а это та, которая возвращалась после перерыва на обед. Обе хромают одинаково.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то что мы имеем дело с двумя Мариями Васильевнами.

Лина громко засмеялась. Парис тоже. У каждого была своя причина для смеха, но зато веселье получилось всеобщим.

— И что это всё значит? — спросила Лина и сама себе ответила, — выходит, что у воспитательницы есть сестра близнец?

— А ты догадливая.

— Причём сестра- хромоножка.

— Точно. В полиции этот факт пропустили, но мы же не полиция, мы тандем!

— Надо найти эту сестру, если конечно она есть?

— Есть конечно. Видеозапись тому подтверждение.

— На видеозаписи недостаточно конкретики. А если это плод нашего воображения? Никакой сестры близняшки нет и наша версия летит к чёртям.

В это время зазвонил телефон Лины.

— Лина! Записи посмотрели? Какие выводы?

— Виктор Степанович! Надо ещё раз допросить воспитательницу. Она соучастница похищения.

— Ну, ну! Не спешите с выводами. Вы нашли прямые улики?

— Нет, только косвенные. Но у нас есть версия.

— Вот и разрабатывайте её. Твой друг вроде смышлёный парень. Как никак судебный медик. Ну пока, до связи.

— Я всё слышал, — сказал Парис, когда Лина повесила трубку.

— Давай ещё раз допросим воспитательницу.

— Не имеет смысла. Давить на неё не имеем права. Надо её припереть фактами. Вот будут факты, тогда ей уже не отвертеться.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Если есть сестра-близнец, то она не иголка, найдётся. Будем искать хромую ножку.

— Как?

— Очень просто — по детской медицинской карте. Если сёстры вместе росли об этом там будет указано.

— А карту как найдём, да ещё детскую?

— По прописке или по месту жительства. Давай звони директору детсада. Узнай где она живёт?

Лина набрала номер телефона детсада.

— Воспитательница прописана в Ленинградской области, в посёлке Колтуши, Всеволожского района. А в Питере живёт по найму. Слушай Парис! Колтуши -это там, где ты провёл детство?

— Правильно. Завтра с утра выезжаем.

Посёлок Колтуши располагался в часе езды от Питера. Вокруг живописные места — лесные чащи и озёра, но самое примечательное — там располагался НИИ физиологии имени Павлова с обезьяним питомником. В своё время Советская власть создала все условия для нормальной работы всемирно известного учёного-физиолога, лауреата Нобелевской премии по медицине Ивана Павлова. Академик Павлов, между прочим, как оказалось позже, ярый противник Советской власти, болел туберкулёзом и повышенная влажность Питера усугубляла его здоровье. Но климат в Колтушах был помягче и потому Павлову там отлично работалось.

— Ну вот мы и приехали в твоё детство, дорогой Парис. Давай начинай ностальгировать. Когда вы отсюда переехали в Армению?

— Лет 25 назад. Но я отлично всё помню. Вон озеро где мы плескались летом, вон горочка с которой спускались зимой на саночках, а вон наш ведомственный детсад. Но давай не отвлекаться. Поищем местную поликлинику.

После некоторых расспросов они нашли здание амбулатории, а заодно и детской поликлиники.

— Парис! Прогуляйся по местам своего детства, а я навещу заведующую.

— Давай! Встречаемся вон у того памятника Павлову с его собакой. А я схожу в детсад. Может кто и вспомнит меня.

Они расстались. Погуляв по дворику и, с улыбкой вспомнив детсадовские годы, Парис зашёл в помещение.

— Вы кого ищете? — спросила его нянечка.

— Даже не знаю кого. Лет 25 назад я был вашим воспитанником. Может помните нас — семья из Армении? Меня зовут Парис. Фамилия — Арутюнян.

Нянечка с сожалением покачала головой.

— Я припоминаю, — раздался голос из кухни.

Парису навстречу вышла женщина в летах, вероятно повариха.

— Я помню вашего отца — солидный такой мужчина, а матушка ваша была писанная красавица с греческим профилем. Ну а вы тогда пацаном были, в шортиках бегали, но сейчас то вон как выросли, в настоящего мужчину превратились. Столько лет прошло. Приехали чтобы места детства вспомнить?

— Да. Был повод в Питер приехать, а заодно и решил сюда заглянуть. Вот сейчас в наш коттедж схожу.

— Коттеджи передали в собственность сельчанам. Вы же тогда в коммунальных условиях жили?

— Правильно. В каждом коттедже по несколько семей сотрудников института проживало, с общей кухней и санузлом.

— Вот видите, а сейчас институтские получили отдельные квартиры. Я даже помню кто сразу после вас поселился в коттедже?

— И кто же?

— Одна сельская семья очень необычная кстати.

— Это та семья у которой дочки родились сросшимися, — вмешалась в разговор нянечка.

— Сиамские близнецы? — заинтересовался Парис.

— Точно! Родители по ясной причине их в детсад не водили. На двоих девочек были три ноги — такими они родились.

— А вы не вспомните как девочек звали?

— Помню, как не вспомнить. Маша и Даша. А их отца Василием. Васькой. Он у нас истопником тогда работал. Правда пил сильно. Наверное от этого таких уродок и настрогал.

— А что, они до сих пор там живут?

— Васька помер давно, а жена его с дочками в Питер переехала. А что с ними потом было, я уже и не знаю.

— А вы их фамилию не помните?

Нянечка призадумалась.

— Ой! Боюсь соврать. Кажется Кисляковы?

— Точно! Фамилия Васьки была Кисляков, — подтвердила повариха.

— Значит в нашем коттедже сейчас другие живут?

— Совсем другие.

— Ну ничего. Всё равно пойду проведаю. До свидания. Будьте здоровы.

— И вам не хворать. Молодцы, что вспомнили нас, проведали.

Парис вышел из детсада и пошёл в сторону памятника Павлову. Лина его уже там ждала.

— Зря сходила. Абсолютно безрезультатно. Заведующая была новенькая. До неё в поликлинике был пожар, документация с анкетами частично сгорели, а то что уцелело — кое как оцифровали. Я просмотрела файлы и не нашла ни одной двойни. Так что результат у меня нулевой.

— Зато я нарыл кое что и довольно интересное.

— Нарыл, где? В детсаду?

— Именно.

— Ну говори. Не томи.

— Жили тут двойняшки Маша и Даша и отца их звали Василием. Но двойняшки были особенными.

— Какими такими особенными?

— Они были сиамскими близнецами.

— Это значит родились сросшимися?

— Точно. У них на каждую было по полторы ноги.

— Какой ужас! Как же они тогда жили?

— А вот жили. Общий тазобедренный сустав — это они легко отделались, а ведь бывает общая грудная клетка, сердце, лёгкие и даже одна голова на двоих.

— Кошмар! Жуткие вещи рассказываете доктор!

— Жуть оставим в сторонке. Главное то, что имя и отчество такие как у нашей воспитательницы.

— Но они же были сросшимися?

— Ну и что. Их могли разъединить хирургически. Короче, надо копать дальше. Пошли в тот коттедж, где они жили. Расспросим нынешних жильцов, может и разузнаем чего про наших сиамских сестёр.

— Пошли. Дорогу знаешь?

— Как не знать то? Это же места моего детства.

Они дошли до старенького коттеджа.

— Вот тут мы и жили.

Парис долго осматривал стены дома и лужайку вокруг него. Насмотревшись, они зашли внутрь.

— Тут всё как 25 лет назад. Тот же коридор ведущий на общую кухню, те же комнаты вдоль. Однажды из питомника сбежала взрослая шимпанзе и притопала в наш коттедж. А я дома был с мамой, болел скарлатиной, лежал вон в той комнате. Дверь была открыта настежь, а мать обед варила на кухне. Шимпанзе вошла, увидела меня и уже хотела войти, но слава Богу, передумала. Её привлёк запах обеда исходящий с кухни. Вот туда она потопала и тихонько встала позади моей мамы. Та обернулась, и представляешь в какой ужас она пришла!

— Бедная мама! И чем это всё закончилось?

— Мать моя от страха онемела и это её спасло. Если бы она заорала, то и шимпанзе впала в истерику, и неизвестно чем всё это закончилось. Но мать, к счастью, тихо- молча схватила кастрюлю и пулей помчалась в комнату. Позвонила в питомник и за обезьяной пришли.

— А шимпанзе не попыталась за ней погнаться, ну хотя бы отнять еду.

— Нет. По счастью она вступила в перепалку с кошкой. У нас кошка жила на кухне, мышей ловила.

— Слушай Парис! А прикинь, если шимпанзе не на кухню, а к тебе бы зашла?

— Нам сказали, что это плохо бы кончилось. Обезьяна самкой была без детёныша, могла бы заиграться мною и нанести серьёзные увечья.

— Бедненький. Считай, что отделался лёгким испугом.

— Не совсем. Мне потом это шимпанзе долго снилась, как кошмар.

— Ужас! И как ты от него избавился?

— У нас в народе есть поверье. Если рассказать дурной сон огню, то он сгорит и исчезнет.

— Интересная метода. Помогло?

— Да. Мой отец развёл во дворе костёр и я поведал огню свой дурной сон. С тех пор эта шимпанзе мне больше не снилась.

На звуки разговора из комнаты напротив вышла женщина преклонного возраста.

— Здравствуйте! Вы не подскажите, куда переехала семья с близнецами девочками живущая до вас?

— Это вы про сросшихся сестёр спрашиваете?

— Именно про них.

— Они в Питер переехали, куда именно не знаю.

Из другой комнаты вышла ещё одна соседка.

— Когда Вася помер, мать девочек в приют сдала. Сама то гулящая была, вот и скинула лишнюю обузу.

— А в какой комнате они жили?

— Почему жили? Дашка по прежнему здесь живёт.

— Какая Дашка? Кислякова?

— Она самая. Сестра-близнец Машки.

— Их что разделили?

— Ну да. Ещё когда в приюте были. Питерские врачи молодцы, такую сложную операцию сделали. Правда Дашка без ноги осталась, на протезе, зато Машка сейчас полноценная бабёнка, без проблем.

Парис с Линой переглянулись. Парис постучался в указанную дверь. Никто не ответил на стук.

— Стучите громче. Дашка плохо слышит.

Парис постучал сильнее. За дверью послышалось беспокойное царапание.

— Дашка открывай! К тебе пришли.

Дверь медленно открылась. На пороге стояла мартышка с ошейником на шее. Это она открыла дверь. Ужасный смрад мочи и испражнений вырвался наружу да так, что Парис и Лина схватились за носы. В глубине тёмной комнаты, в инвалидной коляске, спиной к двери сидела женщина неопределённого возраста в выцветшем рванном халате.

Увидев мартышку, Лина вполголоса сказала Парису:

— Видишь! В этом доме обезьяна стала обязательным атрибутом.

— Не говори, слушай! Наверное с тех пор тут такая карма укоренилась.

Между тем женщина повернулась лицом и медленно подкатила к двери. По мере её приближения стало видно, что волосы на голове выпали, а кожа на лице местами была в красных пятнах, местами и вовсе облезла да так, что смотреть на неё было жутко. Парис обратил внимание, что шерсть на мартышке тоже выпадала клочьями и местами вообще оголяла кожу. Кроме того у неё отсутствовало левое ухо, скорее всего было откушено. Комната повсюду была усеяна сгустками волос и шерсти, и потому представляла собой жуткое зрелище.

— Кто вы такие? Зачем пожаловали? — сердито спросила женщина, и мартышка беспокойно запрыгала на месте, — уходите прочь, а то полицию позову.

— Погодите полицию звать. Дарья Васильевна, у вас есть сестра Мария Васильевна?

— Уходите прочь, — снова крикнула женщина и швырнула костыль.

Парис быстро захлопнул дверь и костыль гулко ударился о деревянную преграду.

— Какая жуткая вонь стоит в этой комнате! — воскликнул Парис.

— А что вы хотите? В туалет она не выходит. Нужду справляет в отдельные ёмкости, а может и просто где придётся. Плюс, мартышка гадит.

— Почему она сидит в инвалидной коляске? — спросила Лина.

— У неё одна нога протез, ходит на костылях, но в основном сидит в инвалидной коляске.

— А мартышка у неё откуда?

— Из нашего питомника сбежала, а Дашка в дом впустила. Вот с тех пор и живут вместе.

— И вы так уживаетесь с мартышкой под одной крышей?

— Мы жаловались руководству института. Нам ответили, что мартышка уже не пригодна для науки и должны отправить в зоопарк. Но когда пришли её забирать, они с Дашкой такой вселенский ор подняли. Вцепились друг в друга, да так, что сотрудники махнули рукой и ушли. Вот с тех пор так и живём. А с Дашкой, если не связываться то не мешает нам жить. Из комнаты выходит только по необходимости. И мартышка тоже не озорничает, мы уже привыкли.

— А сестра — близнец её навещает?

— Приходит иногда. Принесёт кое что попить, поесть. Она ведь тоже здесь прописана. Но живёт в Питере по найму.

— Где работает? Не в детском саду?

— Может и в детсаду? У Дашки надо узнать. Да разве скажет? Костыль запустила сразу.

— Сестра случайно не волейболистка? — поинтересовалась Лина.

— Нет вроде. Не замечали за ней такое. Да и ростом не вышла. Она больше плавание любит. В озере нашем плескалась. Давно её не видно. Увезла бы Дашку отсюда, а то ведь совсем плоха стала. Да и вонище уже невозможно терпеть.

— Вид у вашей соседки очень нездоровый, волосы выпадают и кожа облезает.

— Раньше хоть иногда выходила из комнаты, но в последнее время вообще её не видно, совсем захворала. И мартышка её тоже сникла, не шумит. Как бы не подохла.

— Вам бы тоже съехать отсюда. А то я погляжу коттедж совсем ветхим стал, глядишь и рухнет в один прекрасный день, — заметил Парис.

— Коттеджи старые сносить будут, а на их месте элитный посёлок собираются построить, для состоятельных людей. Места у нас живописные, дачные. Воздух чистейший, не такой как в Питере, со всеми элементами таблицы Менделеева. Вот и бегут все оттуда к нам на природу.

— А вы? Вы где жить будете?

— А нам дают компенсацию на покупку жилья. Сумму мы с застройщиками уже обговорили и даже квартиры в Питере приглядели.

— Получается — городские бегут сюда, а вы — в город? Меняете чистый воздух на таблицу Менделеева?

— Выходит так! Нам деревня надоела. Хочется в городской суматохе пожить.

— Ну тогда желаем вам удачи, до свидания.

Парис и Лина покинули коттедж.

— Что делать дальше?

— Слушай! А ты не помнишь фамилию воспитательницы?

— Зачем ты спрашиваешь?

— Я всё думаю, на правильном ли мы пути? Тех ли сестёр ищем?

— Имя и отчество совпали.

— А фамилия? Фамилию вспомни. В детсаду, в Колтушах мне назвали Кислякова.

— Фамилия воспитательницы тоже вроде на Кис начиналась? Слушай, а тебе не показалось странным, что сёстры близняшки внешне мало похожи? У нашей воспитательницы спортивная выправка, а соседи говорят, что ростом не вышла. И лицом с Дашкой совсем не схожа.

— Дашку болезнь изуродовала до неузнаваемости. Либо болезнь, либо отравление.

Лина внимательно посмотрела на Париса, а потом спросила:

— Слушай, ты вроде что то подобрал в комнате у той женщины или мне показалось?

— Не показалось, подобрал.

— Что именно?

— Вот, — ответил Парис и достал из кармана целлофановый пакетик с клоком волос.

— Фу! — поморщилась Лина, — и когда ты успел подобрать? Зачем это тебе?

— Для анализа.

— С какой стати?

— Не забывай, что я судебно-медицинский эксперт.

— Ну и что?

— А то что тебе не показался странным тот факт, что и у мартышки и у её хозяйки клочьями выпадают волосы.

— Болеют они чем то заразным. В комнате такая антисанитария была!

— Нет моя дорогая. Это воздействие яда.

— Какого?

— Анализ покажет.

— Где ты его собираешься делать?

— В токсикологической лаборатории. Виктора Степановича попросим устроить. Скажешь ему?

— Не проблема, конечно скажу. Но у меня вопрос. Кому и зачем понадобилось травить инвалидку с мартышкой?

— Не догадываешься кому? Сестра травит сестру, чтобы забрать всю компенсацию за жильё.

Лина сосредоточенно посмотрела на Париса.

— Не слишком ли много подозрений на одну воспитательницу? То она участница похищения ребёнка, то она отравительница. И то и другое пока без доказательной базы. Дорогой, у тебя мышление типичное для судебного медика. Ты видишь только факт преступления, а чтобы выявить личность преступника нужны веские улики.

— Хорошо. Вот докажем, что воспитательница сестра-близнец Даши Кисляковой, тогда и встанет всё на свои места.

Обратная дорога в Питер не заняла и часа.

— Воспитательницу расспрашивать будем вместе, — предложила Лина, — вернее я буду задавать вопросы, а ты внимательно следи за её реакцией. Лады?

— Замётано.

— Мария Васильевна! У вас есть сестра по — имени Дарья?

— Сестра! Какая сестра?

— Сестра-близнец. Дашей её зовут.

— Что вы такое говорите? Нету у меня никакой сестры и уж тем более близнеца. Откуда вы её откопали?

— Мы только что из Колтушей. Вы же оттуда родом?

— Ну и что?

— Вот там и рассказали всё про вас.

— Что рассказали?

— Мы узнали, что вы родились с сестрой Дашей сросшимися близнецами. Разве не так?

Мария Васильевна громко расхохоталась.

— Что за бред!

— А разве Дарья Васильевна Кислякова не ваша родная сестра?

— Сестра- близнец, да ещё сросшаяся, — не переставая смеяться, произнесла воспитательница, — ну где вы её видите? Где?

Она стала выстукивать себя и озираться вокруг.

— Как видите её нету. Это во первых, а во вторых — да будет вам известно, что моя фамилия вовсе не Кислякова, а Киселёва.

Парис и Лина в недоумении переглянулись.

— Знаете, что милочка! Я на вас такую жалобу напишу. И не только в ваше детективное агентство, но и в другие инстанции, причём так, чтобы вас лишили лицензии. За то что вы заняты глупостями и шантажом. Ну а чтобы больше не мучали меня своими глупыми фантазиями то с сегодняшнего дня прошу впредь общаться с моим адвокатом. Вот его координаты. Надеюсь я всё ясно сказала?

От таких слов Парис и Лина сначала растерялись и замешкались.

Первым опомнился Парис.

— Не надо нам угрожать. Пугая нас, вы тем самым препятствуете процессу расследования тяжкого преступления.

— Я вам не угрожаю. Я просто требую, чтобы меня не беспокоили глупыми вопросами, — ответила воспитательница уже с менее резким тоном.

— Требовать вы имеете право, но вот угрожать расследованию — никак. Будьте уверены, что вашу угрозу я технически зафиксировал и она будет протокольно задокументирована. До свидания.

— А ты правда записал на диктофон её угрозу? — спросила Лина, когда они вышли за ворота детсада.

— Конечно нет. Но на угрозу надо было ответить угрозой.

— Ну и какое у тебя сложилось впечатление?

— Хитрая бабёнка.

— Думаешь врёт?

— Ещё как. В её душе столько тайн скрыто. А знаешь о чём мне хотелось её попросить?

— Интересно о чём?

— Не подумай ничего дурного, душа моя.

— Ну давай колись, не стесняйся. Я же вижу, что она тебе как баба понравилась.

— Эх ревнивица ты моя, собственница. Да будет тебе известно, что я терпеть не могу статных женщин с птичьими лицами.

— А интересно бабы с какими лицами тебе нравятся? Как у светских львиц?

— Опять не угадала. Мне до умопомрачения нравятся лисьи мордочки как у тебя. Просто с ума схожу.

— Сам ты хитрый лис — златоуст. Сладкими речами выманил лисичку из норки. А заодно и птичку с дерева хочешь вытрясти. О чём ты хотел её попросить?

— Пустячок, самую малость. Оголить бёдра.

— Ага, приехали! Не хватало чтобы нас ещё и обвинили в сексуальных домогательствах, причём со злоупотреблением служебного положения.

— У неё, либо справа, либо слева должен быть большой послеоперационный рубец.

— А как ты её заставишь раздеться?

— Ну зачем так грубо? Просто обычный медосмотр.

— Без санкции прокурора? Ты с ума сошёл!

— Знаю. Я то отлично об этом знаю.

— Ну вот. А раз знаешь то для законного медосмотра нужны весомые улики.

— Эх, может и вправду её соблазнить?

Лина с возмущением посмотрела на Париса.

— Только до постели, раздеть, посмотреть и слинять. И никакой прокурор уже не нужен.

— Ну и прохвост же ты.

— Ничего личного, моя дорогая. Только ради общего дела.

— Ага! Не корысти ради, а токмо идя навстречу пожеланиям трудящихся!

Они стали от души смеяться, вспомнив цитаты из любимого произведения Ильфа и Петрова, и возникшее было между ними напряжение сразу исчезло.

— Ну всё. Лирическая пауза закончилась, — резюмировала Лина, — не забывай, что у нас детективный сюжет, а не любовный роман.

— Так он ведь начинался как любовный роман.

— Вот раскатаем этот детективный клубок и снова любовь закрутим. Лады? А пока думай, как нам дальше быть? Только, чур, больше интим не предлагать.

— Кому? Воспитательнице или тебе? — лукаво спросил Парис и засмеялся.

Лина нежно прильнула к нему и сказала:

— Ладно. Так и быть. Этой ночью можешь мне интим предложить, причём столько сколько влезет.

— Договорились моя лисичка. Обещаю ночью залезть в твою тёплую норку.

В НИИ педиатрии, сколько бы не показывала Лина своё удостоверение, их дальше справочной не пустили.