Бесплатный фрагмент - Сон в летнюю ночь

Действующие персонажи:

Тезей, Герцог Афин

Эгей, отец Гермии

Лизандр, влюблённый в Гермию

Деметрий, влюблённый в Гермию

Филострат, мастер развлечений у Тезея

Кувадла, плотник

Рубанок, столяр

Бахрома, ткач

Фуфлот, раздувальшик мехов

Криворыл, жестянщик

Замухрыжка, портной

Ипполита, королева Амазонок, невеста Тезея

Гермия, дочь Эгея, влюблённая в Лизандра

Елена, влюблённая в Деметрия

Оберон, Король Эльфов

Титания, Королева Фей

Пук, или Парнишка Робин, Эльф

Цветущий Горошек, Эльф

Паутинка, Фея

Моль, Фея

Горчичный Боб, Эльф

Пирам, Фисба, Стена, Луна, Лев —

лица интермедии, разыгрываемой

афинскими мастеровыми.

Эльфы, покорные Оберону и Титании.

Придворные Тезея и Ипполиты.

Действие: Афины и лес вокруг Афин

AКТ I

Сцена I. Афины. Зал во дворце Тезея)

(Входит Тезей, Иполита, Филострат и свита)

ТЕЗЕЙ

Всё ближе время брачного ярма

Четыре дня с тобой, о Ипполита,

Счастливый новый месяц приведут,

Спровадив в морг ущербную Луну

Что умирает в час по чайной ложке

И не спешит желаний утолять,

Подобная расчётливой вдовице,

Что отвергает совершеннолетье

У юноши прекрасного лишь с тем,

Чтобы его выдаивать доходы!

ИППОЛИТА

Четыре дня крутиться по ночам,

Четыре ночи взбалтывая время,

Когда луна, как серебристый лук,

Натянутый всевидящей полночью

Над нашим торжеством…

ТЕЗЕЙ

                             Бди, Филострат,

Вздымай Афины юность на веселье;

И дух проворной пляски Пробуди,

Приберегая грусть на похороны —

Гость бледную не наших именин!

(Филострат уходит)

Я, Ипполита, взял тебя мечом,

Без жалости к чарующему телу

Не важно как, тебя возьму женой

Я с помпою, с триумфом, с наслажденьем.

(Входят Эгей, Герма, Лизандр и Деметрий)

ЭГЕЙ

Удачлив будь Тезей, наш герцог славный!

ТЕЗЕЙ

Эгей! Будь счастлив! У тебя есть вести?

ЭГЕЙ

Досады полный, я сюда пришёл,

За Гермию — любимого ребёнка

Войди, Димитрий милый! Государь,

Ему я дал согласье на женитьбу

Сюда, Лизандр! Мой повелитель, он

Привадил лоно моего ребёнка.

Ты, ты, Лизандр, дарил ей горы рифм,

Залогами любовными менялся,

Пел в лунном свете под её окном,

Лукавым голоском романс слащавый

И пробуждал в душе фантазий вихрь,

Даря то локон, то браслет, то перстень.

Цветочки, рюшки, сладости, поделки,

Столь властные над юностью цветущей,

Лукавый, ты привадил сердце дочки,

И превратил ее покорный норов,

В тупую непокорность. Государь!

Коль дочь моя здесь, на виду у всех

Осмелиться Деметрия отвергнуть,

Возьму я привилегию Афины,

И дочь моя — моя всегда во всём,

Поэтому она ему отдастся,

Или без промедленья примет смерть,

Как предписали древние законы.

ТЕЗЕЙ

Что скажешь, Гермия? Должна быть ты честна!

Тебе отец завещан вместо бога,

И он, как бог, ваял твою красу,

Залив свой воск в божественную форму,

Над коей он всевластен без сомненья,

Чтобы оставить иль её разбить!

Деметрий самый лучший средь достойных!

ГЕРМИЯ

Такой же и Лизандр!

ТЕЗЕЙ

                          Он вещь в себе,

Раз он отцу не очень по нутру,

Другой занять достоин его место.

ГЕРМИЯ

Вот бы на мир взглянуть его глазами!

ТЕЗЕЙ

Пусть лучше ваши смотрят на него!

ГЕРМИЯ

У вас прошу прощенья, государь!

Откуда у меня явилась эта смелость,

Чтоб девственную скромность колебать,

В присутствии озвучивая мысли,

Но ваша милость, я хочу узнать

Что худшее могло бы мне грозить,

Осмелься я Деметрия отвергнуть?

ТЕЗЕЙ

Огромный выбор — либо сразу смерть,

Иль быстрое позорное изгнанье

Из крепкого сообщества людей!

Что ж, Гермия, подвесь свои желанья,

Гермия, задавайте свои желания,

Себя ты знаешь лучше, свою кровь,

Не уступив отцовским предпочтеньям,

Вольна ты выбрать монастырский зев

И выбрать затенённую обитель,

Чтобы жить бесплодной всю вторую жизнь,

К Луне холодной обращая гимны.

Втройне благословенны те из нас,

Кто волей смог взнуздать безумство крови

Паломничество первое свершить,

Но на земле цвет розовый счастлив

Взносится ввысь от девственного шипа,

Она не может не благоухать,

И счастье розы жить и умирать

Естественно в божественном блаженстве…

ГЕРМИЯ

Вот так я буду жить и умирать,

Невинность запечатав уговором

Не отдаваться под ярмо того,

Кого душа вотще не принимает!

ТЕЗЕЙ

Есть время всё обдумать хорошо,

Пока Луна опять не обновится,

И Ипполита стать должна моей,

Иль быть готовой к неминучей смерти

За ослушанье своего отца,

Или союз с Деметрием свершить

Или клятву дать в святилище Дианы

Всю жизнь свою аскезе посвятить.

ДЕМЕТРИЙ

О Гермия сладчайшая, смирись!

Лизандр, не множь безумства, уступи

Моим правам, во всём неоспоримым!

ЛИЗАНДР

Любовь отца в твоих руках, Деметрий!

Дай Гермию, а сам женись на нём!

ЭГЕЙ

Лизандр презренный! Я люблю его

И всё моё в руках его вовеки!

Она моя, и право на неё

Торжественно Деметрию вручаю!

ЛИЗАНДР

Я, государь мой, так же, как и он,

Я родовит и наделён богатством,

Моя любовь сильнее, чем его,

Деметрий не был обделён судьбою,

Но большие щедроты у меня!

Гораздо больше хвастовства пустого,

Любовь блаженной Гермии моей!

Я не презрею собственное право!

Деметрий, я публично объявлю!

Он расположен к дочери Недара,

Елене, и к нему её душа

Неравнодушна, и она, бедняжка,

Изменника коварного так любит,

Как любят лишь изменников одних!

ТЕЗЕЙ

Признаться, обо всём таком наслышан,

И думал всё с Диметром обсудить

Но утруждённый важными делами,

Об этом совершенно позабыл.

Деметрий, проходите, и Эгей

За мной идите следом, я устрою

Вам частные уроки и журьбу.

Ты, Гермия, смири свои желанья

Послушна будь фантазиям отца,

Или закон Афин дает нам право,

Ничто не может этот суд смягчить,

Или убить или обет принять

Тоскливого унылого безбрачья.

Пойдем, любовь моя, о, Ипполита!

Деметрий и Эгей! Идем скорее!

Я должен вас использовать по полной,

Чтоб обсудить детали нашей свадьбы,

А также и посовещаться с вами

В вопросах, что касаемы нас всех.

ЭГЕЙ

Почтительно последуем за вами!

(Тезей, Ипполита, Эгей, Дметрий и свита уходят)

ЛИЗАНДР

Моя любовь! К чему так бледны щёки?

Куда ты дела розы с тех ланит?

ГЕРМИЯ

Бледны из-за дождя, что следовал за бурей

Моих гневливых глаз.

ЛИЗАНДР

Но почему

Мне никогда прочесть не удавалось

Или услышать хоть один рассказ,

О том, что путь любви усыпан розой,

И не бывает разницы сословий!?

ГЕРМИЯ

Крест для всего, когда высокий слишком

Кладёт свой глаз на деву из предместий

ЛИЗАНДР

И разница в летах ведёт к ошибке!

ГЕРМИЯ

О злобный! Старикашка с молодой!

ЛИЗАНДР

Иль между ними уговор родни!

ГЕРМИЯ
О, черт!
Как выберет любовь чужое око?!

ЛИЗАНДР

Когда ж они друг другу симпатичны,

Война и смерть краулят за углом

Как звук, любовь людская быстротечна,

Легка, как тень, стремительна, как сон;

С ночною вспышкой молнии сравнима,

Когда в мгновенье небо и земля

Пред нами предстают и тут же гаснут,

И губы не успеют молвить: «Вот!»

Как челюсть тьмы сиянье пожирает:

И вместо света заползает хаос!

ГЕРМИЯ

Насколько нужны истинной любви,

Препятствия, коварные подножки?

К чему любовь прислуга у судьбы?

К тому, что учит нас она терпенью

И побуждает нас влачить свой крест!

Страданье — часть любви, как вздохи,

Мечты и мысли, чаянья и слёзы —

Без оных нет любовников счастливых!

ЛИЗАНДР

Мысль неплохая для иных времён,

И посему ты, Гермия, послушай!

Есть тётка у меня. Она вдова.

Есть много денег, а ребёнка нету.

Дом милях в трёх, не больше, от Афин.

Я ей милей единственного сына.

Там, Гермия, женюсь я на тебе;

И острия афинского закона

В подобном месте не настигнут нас.

Коль любишь верно ты меня, тогда,

Из дома завтра выберешься ночью,

И там, в лесу, без города, где я

Когда-то встретил вас вдвоём с Еленой,

Прекрасным майским утром, жди меня!

ГЕРМИЯ

Лизандр! Хороший! Я тебе клянусь

Волшебным притяжением Амура,

Его стрелою лучшей, золотой,

И чистотой Венериной голубки,

Клянусь всем тем, что связывает души,

И заставляет полыхать любовь,

В груди изнемогающей Дидоны

За парусом у гордого Троянца

Нет, все обеты, коии всегда

Давали лживо зрелые мужчины,

Гораздо больше обещаний женщин, —

И в место, где ты будешь ждать меня,

Явлюсь одна, чтоб встретиться с тобою!

ЛИЗАНДР

Любовь моя! Ты сдержишь слово?

Смотри, сюда идёт Елена!

(Входит Елена)

ГЕРМИЯ

Куда спешишь, прекрасная Елена?

ЕЛЕНА

Прекрасною назвали? Не меня!

На ярмарке слоняется ДЕМЕТРИЙий

С красоткою удачливой в мешке!

И ваши очи — звёзды в небесах,

И голосок невинный дивно-сладок

Как жаворонок сладок пастуху,

Когда пшеница в поле зеленеет,

И почки на кустах оживлены

Колючего боярышника. Хвори

Прилипчивы! С чего бы красоте

Не быть прилипчивой? О Гермия, тобой,

Прекрасная, могла б я заразиться!

Болело б ухо голосом, глаза,

От глаз твоих красою заразились,

И языком твоим мои слова

Нежданно заразились. И весь мир

Крутился бы, Деметрием укушен,

Я всё отдала б, только б быть тобой.

О, научи меня великому искусству

Как овладеть Деметрия душой!

ГЕРМИЯ

Чем больше хмурюсь, тем он больше млеет!

ЕЛЕНА

Меняешь хмуры на мои улыбки?!

ГЕРМИЯ

Ответом на проклятия — любовь!

ЕЛЕНА

О, кто любил бы жалкие мольбы!!

ГЕРМИЯ
Пинаю, а он следом, как собачка!

ЕЛЕНА

Чем больше я люблю, тем больше презираю!!

ГЕРМИЯ

То, что он дурень — не моя вина!

ЕЛЕНА

О, будь твоя краса — моей виной!

ГЕРМИЯ

Пусть так! Утешься! Больше никогда

Его не взвижу! Я бегу с Лизандром!

Афины без Лизандра были раем.

С тех пор, как с ним, Афины стали адом!

Любовь, печаль, привязанность — подряд

Любое небо превращают в ад!

ЛИЗАНДР

Элен, как на ладони наши души

И завтра ночью, когда Феб взойдёт

Как в зеркале, в заливе отражаясь,

Рассыпав жемчуг средь морской травы, —

В часы любовной сладостной горячки

Через врата Афин мы ускользнём.

ГЕРМИЯ

Я знаю! В том лесу где мы с тобой

Ложились на цветочные перины,

Чтобы излить из душ свои мечты,

Там мы с Лизандром встретимся… Оттуда,

Афине показав свои зады,

Пойдём искать иных друзей и виды.

Мой сладкий друг, молись за нас, прощай!

Удачной на Деметрия охоты!

Лизандр, ты слово дал и мы должны

Глаза свои голодными оставить

Лишь завтра вновь — любовников еда!

ЛИЗАНДР

Я буду там, о Гермия!

(Гермия уходит)

                             Елена!

Прощай! Прощай! Прощай! Любите оба!

Как ты — его, так твой Деметр — тебя!

(Лизандр уходит)

ЕЛЕНА

Иные адреса находит счастье!

В Афинах я слыву красоткой первой,

Как и она, но в этом мало толка.

Когда Деметрий думает не так!

Не хочет знать он то, что всем известно,

И кажется, блуждаем мы не там,

Он — к Гермии протягивая сердце,

И я, что слепо им восхищена!

Какая мерзость этот здравый смысл!

Ещё мерзей любовные притворы,

Готовые покрыть златой фольгой

Всё то, что нас холодным оставляло!

Любовь бывает зала, порой, меж нами,

Её прельщают даже и рогами!

Любая низость выглядит иной

В глазах любви, она простит любое,

У ней нет глаз, но сердцем она видит

И поэтому крылатый Купидон

Висит на шторе, слеп и легкомыслен,

А так как слеп, то вкуса он лишён,

К чему крыла, когда не видят зенки?

Любовь недаром прозвана дитём,

И как дитё, обманута нередко,

Прощая всё, не скапливая зла,

Как мальчики в их играх безрассудных,

Вольны, в горячке всем наобещав,

С три короба безумных уверений,

Чтоб от всего бесстыдно отказаться

Одним мгновеньем всё перечеркнув!

Любовь — дитя! Как все другие дети

Готовы клятвы забывать мгновенно,

Пока Деметрий Гермии в глаза,

Не заглянул, клянётся предо мною

И градом уверений завалил

В своей любви, но только показался

Лик Гермии, так сразу град подтаял

И в землю просочился незаметно.

Ему поведать было б справедливо

О бегстве скором Гермии прекрасной…

Он ночью побежит во все лопатки

Преследовать ее, и благодарность

За это дело дорогого стоит!

Его увидеть мельком, а потом

В Афины ночью грустно возвратиться.

Но это не напрасно вероятно:

Я с ним пойду туда и с ним — обратно!

(Елена уходит)

Сцена II. Та же. Комната в коттедже

(В доме у Кувадлы)

(Входят Бахрома, Кувадла, Фуфлот, Криворыл).

КУВАДЛА

Наша банда уже здесь? Все тут?

БАХРОМА
Лучше всего было бы назвать их в общем, лично и перпендикулярно, согласно списку и канонам

КУВАДЛА

Вот роль для каждого человека, который считается подходящим для всех Афин, мать их, чтобы играть в нашей чёртовой интермедии перед герцогом и герцогиней в день его приснопамятной свадьбы.

БАХРОМА

Во-первых, добрый Питер Кувадла, скажи, что это за пьеска такая? Затем зачти имена долбаных актеров, и так, фр-ррр, мы доберёмся до яйца!

КУВАДЛА

Очнитесь, сударики-очкарики, наша театрушка — самая прискорбная комедьюшка и в ней — самая жестокосердная смертьюшка неких Пирамика и Фисби.

БАХРОМА

Фешенебельная вещица! Уверяю вас, всё будет пучком и невероятно прикольно. Хорошо, Питер, позвольте вызвать актеров списком и поимённо, короче, раздайся, грязь, актёр плывёт!

КУВАДЛА

Ответ железобетонный, как я и трезвонил — итак, Ник Бахрома, ткач!

БАХРОМА

Здесь! Скажите, чёрт вас подери, кого я буду играть, и канайте так до самой смерти!

КУВАДЛА

Тебе, Ник Бахрома, предстоит быть Пирамом!

БАХРОМА
Что такое Пирам? Любовник или тиран?

КУВАДЛА

Любовник, который наиболее галантно расчленяет за чистую, но святую любовь, убивает пермалилейно, без особой причины, канает сверх-галантерейно, из высших государственных интересов, тюкает архи-шоколадно прямо в темечко и при том лишает головы совершенно без шуму и пыли, хрестоматийно, так сказать!

БАХРОМА

Вуй-вуй, без слёзок такому не обойтись! И слёзы должны быть совершенно натуральные! Слёзы сочувствия, слёзы добра! У меня за этим делом не заржавеет! Если я это отчубучу, как бы публика сама глаз не лишилась! Вытекут — и всё! Я буду двигать штормами! В какой-то мере я проявлю сочувствие и смиренное всепрощение. Р-рррр! В остальном… мой главная фишка — амплуа классического тирана, я мог бы так отыграть Эркулуса или какую-нибудь часть пьески, лишь бы там надо было где кошку на куски порвать, чтобы все раскололось и катилось колесом!

Свистят крюки

Грома летят

Крушить замки

Небесных врат

Феб не дурак!

Богат, как Крез!

Плюётся в мрак,

Чтоб тот исчез!

Мы когда-нибудь доберёмся до других актёришек? Давай тащи сюда остальных! Это школа Эркулуса, настоящая жила тиранствующего театра, — стиль Любовника Соболезнующего.

КУВАДЛА

Фрэнсис Фуфлот, этот… раздувальщик мехов

ФУФЛОТ
Здесь, Пит Кувадла!

КУВАДЛА

Фуфлот, ты должны взять Фисби! Я на тебя всецело полагаюсь!

ФУФЛОТ

Что это? Странствующий рыцарь?

КУВАДЛА
Это дамочка, которую должен полюбить Пирам!

ФУФЛОТ

Нет уж, увольте, я не буду играть женщину! У меня к тому же борода.

КУВАДЛА

Чепуха! Будешь играть его в маске, и пожалуйста, говори, как можно меньше!

БАХРОМА

Я могу скрыть свою морду, о, позвольте мне сыграть и Фисби тоже: я буду чревовещать таким чудовищно тоненьким, мерзким голоском: «Это я, это я!» — «Ах, Пирамус, мой миленький любовничек, иди сюда дорогушка-тютюшка! Фисбочка моя милая! Откуда ты свалилась? Люблю тебя, ню-ню!

КУВАДЛА

Нет, нет, ты должен играть Пирама, а ты, Фуфлот —

Фисби!

БАХРОМА

Бурные скалы

Спят во тьме сырой,

Пьяные ромалы

Воют под Луной.

Не пылит сорока,

Не дрожат глисты,

Покати немного,

Отрыгнёшь и ты!

Ну, продолжай!

КУВАДЛА

Робин Замухрыжка, швея!?

ЗАМУХРЫЖКА

Здесь, Пит Кувадла!

КУВАДЛА

Робин Замухрыжка, ты должен сыграть мамашу Фисби.

Том Криворыл, лудильных дел мастер!?

КРИВОРЫЛ

Здесь, Пит Кувадла!

КУВАДЛА

Ты — отец Пирама, я, папаша Фисби,

Рубанок, столяр, вы будете исполнять роль льва, и, надеюсь, на этом всё, пьеса кажется получается, всё на мази!

РУБАНОК

Роль льва записана, я надеюсь? Молитесь, если да! И поскорее дайте мне это, потому что я туговато всё заучиваю.

КУВАДЛА

Вы можете сделать это импровизационно, потому что эта роль есть не что иное, как безобразный рёв.

БАХРОМА

Позвольте мне сыграть и льва! Я буду рычать так, что трону сердце любого человека, который услышит меня! Я буду рычать так, что герцог сойдёт с ума и возопит: «Пусть ревет ещё! Пусть ревет ещё!».

КУВАДЛА

Нет-нет! Вы сделаете это слишком страшно, вы можете испугать герцогинь и остальных дам так, что они будут визжать от страха, и тогда нам каюк — нас всех повесят!

ВСЕ

Мамочка! Нас всех вздёрнут!

БАХРОМА

Я даю вам слово, друзья, тут не поспоришь, если мы будем пугать женщин до обморока, у них не будет больше иного выбора, кроме как повесить нас, но я усугублю свой голосок до такой пушистости, что буду порыкивать так же мягко, как любой голубок –сосунок! Я буду рычать, как соловей-людоед!

КУВАДЛА

Нет-нет! Ты не будешь играть никого, кроме Пирама, ибо Пирам — человек с милым лицом, ангельскими манерами, в общем, какой-то невообразимый джентльмен в летний день, самый симпатичнейший миляга, из всех тех, какие есть, поэтому вам и надлежит играть Пирама!

БАХРОМА

Хорошо, я готов! С какой бородой мне лучше всего выскакивать на сцену?

КУВАДЛА

С какой угодно, на!

БАХРОМА

Я изваяю его в соломенной, цветной бороде, или на худой конец оранжево-красной, а может блеснуть пурпурной бородой или твоей бобовой бородой с французской короной, такой идеально желтой?

КУВАДЛА

Под некоторыми из ваших французских коронок вообще нет волос, придётся вам играть идеальную лысину. Но, господа, вот ваши роли! Я умоляю вас, прошу вас и хочу пожелать вам, постараться, завтра к ночи роли должны отскакивать у вас от зубов, мы встретимся я в дворцовом парке, в миле от города, под лунным светом, знайте, мы будем репетировать, ибо, если мы начнём эту канитель в городе, то не отобьёмся от всяких посторонних мутных типов, и наши репетиции ни от кого не скроешь. Тем временем, я соображу, какие причиндалы нам нужны на сцене, всё, что нам приспичит сгандобить! Умоляю вас, постарайтесь, друзья!

БАХРОМА

Мы приканаем, брат, и будем там ретепетировать до конца самым неприличным и богобоязненным макаром! Постараемся так! В грязь лицом не шмякнем!

КУВАДЛА

Стрелка — у большого герцогского дуба!

БАХРОМА

Довольно ясно, парни! Явиться живыми или трупами!

.(Уходит)

AКТ II

СЦЕНА I. Роща возле Афин

(Входит Фея в одну дверь, а Пук — в другую)

ПУК

Как теперь, дух? Куда брести?

ФЕЯ

Над холмами, над долами,

Через чащи и кусты,

Над воротами и рвами

Через рощи и сады,

Сквозь глубины моря, пламя

Гребнем гор или волны

Я лечу к Прекрасной Даме

В осиянный круг Луны

Шар зелёный шлёт приветы

Жужелицы встали в ряд.

Голубые первоцветы

Над рубинами горят.

Золотые вьются косы,

Дивный луч на голове.

Как алмазы, виснут росы,

И жемчужина в ушке,

Золотое гнётся древо

Духи льются вместе с тьмой!

Скоро рядом с королевой

Закружится эльфов рой!

ПУК

Король придёт в величии своём!

Нельзя, чтоб они встретились вдвоём!

Ему встречаться с ней никак нельзя

Исходит гневом Оберон, друзья,

За что, что с ней, меж нами говоря

Живёт сынок индийского царя,

Прекрасный мальчик, люди говорят,

Он для неё источник всех услад,

И все созданья благостной страны

Ребёнком неземным восхищены.

У Оберона тоже есть резон

Ребёнка в свою свиту Оберон

Заполучить хотел бы в два часа

Чтобы помчать сквозь древние леса,

Пронизывая горы, как таран,

Устроить хочет люльку из лиан.

Ну а царица, хмурясь и ворча,

Отдать не хочет чистое дитя.

И над челом ребёнка, сбившись с ног,

Сплетает из цветов ночных венок,

Вся радость у неё ночной порой —

Ласкать рукою локон золотой,

Их в роще нет, встречаться недосуг,

Случайно забредя в зелёный луг,

Под звёздами, в чащобе под Луной,

Они дерутся, издавая вой,

И эльфы испугавшись их, ей-ей,

Головки прячут в чашки желудей!

ФЕЯ

Конечно, ошибиться я могу,

Но кто ты, чудный гном на берегу?

Кажись, ты, Робин, дух лесной, Гудфелл?

Не тот ли, что девиц пугать хотел?

Сниматель сливок сельских кувшинов,

Ломатель мельниц и гроза котов!

Ты не даёшь сбить патоку в домах,

Смущаешь пиво, оживляешь прах,

Ночных скитальцев крутишь среди троп,

А сам хохочешь, старый мизантроп

Кто ПУКом тебя ласково зовёт,

Тех даришь лаской, открываешь ход!

Я угадала?

ПУК

                          В яблочко, сестра

Я странник ночи, греюсь у костра!

Так Оберона рассмешить могу,

Что он потом лежит на берегу,

На ноги встать не мудрствует силач

Под хрюк свиной и мой ослиный ржач,

Прийти в себя не может он, и, хлоп,

В гнилой я тут же обратился боб,

Потом печёным яблочком вдовы

И сидя в кружке подле головы,

Жду сколько надо, может быть часок,

Что фуркнуть в рожу ей вонючий сок,

Толстух люблю и стулом обратясь,

Я ножку подгибаю, руша в грязь

Её с подносом, кружкой, может быть,

Когда она о муже станет ныть,

А все, кто рядом с нею пляшет вкруг,

Ржать до усрачки начинают вдруг

От смеха рядом пляшет борода:

— Такого я не видел никогда!

Смех, шум и гам, и вой со всех сторон.

Но чу, смотрите, это Оберон!

ФЕЯ

Здесь госпожа! Ах, чтобы сгинул он!

(Входит Оберон в одну дверь, со своей Свитой, и Титания — в другую, оба со свитой)

ОБЕРОН

Встреча при Луне, горделивая Титания!

ТИТАНИЯ

Неужто ты, ревнивый Оберон? Феи, брысь за мной! Делить я ним ложе и разделять общество мне противно!

ОБЕРОН

Постой, мерзавка, я ль не господин?

ТИТАНИЯ

Ты мне прикажешь быть твоею леди?

Я знаю, ты из сказочной страны,

Тайком сбегаешь, чтобы на свирели,

Корином облачившись, побренчать,

Устроившись у ног своей Филлиды

Про чистую и светлую любовь!

Ну и скажи теперь, к чему ты здесь

На нас упал из Индии далёкой?

Неужто из-за плотной Амазонки,

Одетой в эти стильные сапожки,

Что выскочить готова за Тезея?

Вы приползли дать им благословенье

В постели, ну и радость с процветаньем?

ОБЕРОН

Титания! Тебе ль, столь бесстыдной,

Корить меня за дружбу с Ипполитой,

Учитывая связь твою с Тезеем?

Не ты ль его в мерцающую ночь

Свела, оттяпавши у Перигены,

Которую он силой отымел?

Не ты ль похерила все клятвы,

Какими он осыпал Ариадну,

Аглаю и до кучи — Антиопу?

ТИТАНИЯ

Фейк-новости проникли и сюда!

Что выдумает алчущая ревность!

Уже с весны и с середины лета,

Увидеть нас в лесу, на холме иль в долине,

Идущих вдоль реки иль над ручьями,

На берегу ликующего моря,

Танцующими в свежем ветерке,

Вдруг стало невозможно! Наши ссоры

И драки схоронили наш покой.

Теперь ветра узревши, что напрасно,

Приходится им щёки надувать

Видать из мести выслали из моря

Зловещие туманы. Те, упав

На брошенные земли и долины

Извергли воду рек из берегов.

И что в итоге? Вол тянул ярмо напрасно,

И втуне капал пот у земледельца,

И сгнила зелень свежей кукурузы,

Столь юной, что на ней нет бороды.

Пусты загоны в брошенных полях

Приелось вороньё овечьим мясом

Ил скрыл навек спортивные площадки

И лабиринты на лугах зелёных,

Размыты и едва ли различимы!

И бедным смертным тошно без зимы,

Нет бодрых песен — украшенья ночи

Зато Луна — царица наводнений,

Бледна, гневлива, увлажняет воздух,

И ревматизм ползёт, гремя костями

Смешалось всё, что видим мы вокруг.

Сошло с ума любое время года.

Морозный иней утром душит розу.

На тонкой, ледяной короне Хьюма

Вдруг сладкие и летние бутоны

В насмешку появляются: весна,

Зима, осеннее ненастье, лето,

Меняются, забыв про свой порядок.

Подкидывая разные ливреи

Никто не знает, что нас завтра ждёт.

Потомство зла везде произросло

Из наших ссор, из наших разногласий:

Мы их родители и их источник!

ОБЕРОН

Всё поправимо и лежит на вас!

Титания! Не мучай Оберона!

Я ведь всего лишь мальчика прошу

Определить в пажи мне!

ТИТАНИЯ

                                 Успокойся!

Не продаётся королева фей!

Мать мальчика служила в храме жрицей,

И ночью, средь индийских светляков

Мы сплетничали с ней на посиделках.

Устроясь на златых песках Нептуна,

Любили мы с истомою ленивой

Следить, как в гавань входят корабли.

Смеялись мы при виде парусов,

Негаданно надутых свежим ветром,

Похожих на беременный живот

Той, что тогда была брюхата пажем.

Красивой и осмысленной походкой

Она бежала с ветром, словно парус, —

Беременный от ветра на земле!

Чтобы нести мне мелочи снова,

Как корабли, брюхатые добычей,

По ветру отбегала… Умерла…

Вместо неё я мать у мальчугана,

Ради нее я не расстанусь с ним.

ОБЕРОН

Сколь долго в роще будешь обретаться?

ТИТАНИЯ

Пока не будет обрёчён Тезей.

Не хочешь ли ты с нами поплясать,

Упившись лунным светом вместе с нами,

А если — нет, оставь нас всех добром!

ОБЕРОН

Дай мальчика, и я пойду с тобой!

ТИТАНИЯ

Волшебных царстсв не надо! Феи, прочь!

Останься я — мы будем лишь браниться!

(Титания со своей свитой уходит)

ОБЕРОН

Ну хорошо! Проваливай, но знай

Не выйдешь ты живой из этой рощи

Пока тебе не будет отмщено

Моя нежный ПУК, иди сюда! Ты помнишь

Как я однажды сиживал на мысе,

И зрел русалку на спине дельфина,

Она так нежно распевала песни,

Что сразу мирным становилось море

И звезды тихо падали с небес

Послушать песни чудные.

ПИК

Я помню!

ОБЕРОН

Ты отвлеклась, а я воочью зрел —

Между землей холодной и Луною,

Плыл Купидон, стрелой вооружён.

Он целил в сердце западной весталки

С такою силой гнул тугой он лук,

Что мог пронзить миллион сердец в мгновенье!

Но было видно, как стрела Амура

Во влажных кудрях канула Луны,

И шествовала царственная жрица,

Казалось, не заметив ничего

И погрузившись без остатка в думы!

Я видел траекторию стрелы

На западный цветок она упала,

Светился он молочной белизной,

Но раненый теперь стрелой любви,

Светился на Луне пурпурной раной.

Зовут его девицы Любопраздным

Достань мне тот цветок, траву чужую,

Показывал тебе его однажды:

Коль сок его коснётся ока спящих

Мужчины или женщины, мгновенно

Объемлет их животное желанье,

К тому, что будет перед их глазами

Достань мне эту траву! Возвращайся,

Как будто оседлал левиафана!

ПУК

Мне сорока минут вполне довольно,

Чтоб землю обогнуть!

(Пук уходит)

ОБЕРОН

                         Достав тот сок,

Я буду видеть спящую Титанью,

И соком брызну в сонные глаза:

Потом мгновенье после пробужденья

И будь пред нею лев, медведь, кабан или бык,

Мартышка или крупная горилла,

С любым из них она любви предастся,

Неистовой, шальной, пока с неё

Не снимут заколдованные чары,

При помощи совсем другой травы.

Вот так она уступит мужу пажа

Кто там сюда идёт? Я невидим!

Хочу услышать их переговоры!

(Входит Деметрий, Елена следом за ним)

ДЕМЕТРИЙ

Оставь меня! Любви меж нами нет!

Но где Лизандр и Гермия, скажите?

Его убью, она ж убьёт меня!

Ты говорила –скрылись в том лесу,

И вот я здесь скитаюсь в этой чаще,

И Гермии никак мне не найти!

Иди отсюда и за мной не следуй!

ЕЛЕНА

Меня влечёшь ты, как магнит — железо!

Но ты привлёк моё живое сердце,

Оно вернее стали. Но как только

Магнит ослабнет — не пойду вослед!

ДЕМЕТРИЙ

Я соблазнял? Я в чём-то клялся?

Я прямо говорю святую правду,

Что я не люблю, и не могу любить!

ЕЛЕНА

И потому люблю тебя сильней!

Я верный спаниель твой, о, Диметрий

Чем больше будешь бить, тем я покорней,

Используй как собаку, бей, гони,

Пренебрегай мной, выгони меня,

Презреньем окружи, но дай возможность

Мне, недостойной, за тобой ползти!

В любви твоей дай мне любое место!

Пусть высшим почитанием твоим

Пребудет место брошенной собаки!

ДЕМЕТРИЙ

Во мне ты возбуждаешь отвращенье!

Едва тебя увижу — сразу болен я!

ЕЛЕНА

А я больна, когда тебя не вижу!

ДЕМЕТРИЙ

Не дело выйти и отдать себя

В клешни того, кто вас, увы, не любит!

Вверяя неожиданностям ночи,

Доверившись молчанию пустыни,

Рискуете невинностью своей.

ЕЛЕНА

Меня хранит твоя же добродетель!

И ночью, увидав твоё лицо,

Я думаю, что это день в зените!

И лес пустой исполнен голосов

Весь мир в тебе одном сосредоточен!

Как можно утверждать, что я одна

Когда весь мир вокруг меня кружится?

ДЕМЕТРИЙ

Придётся мне в чащобе затаиться,

Чтоб ты осталась в обществе зверей!

ЕЛЕНА

У зверя нет такого злого сердца!

Беги, когда захочется, картина

Изменена: несётся Аполлон,

И Дафна быстро гонится по следу,

Голубка бьёт грифона в мягкий зад

Лань, разогнавшись, загоняет тигра,

Но, увы, напрасные старания пред нами,

Не в силах слабость мужество нагнать!

ДЕМЕТРИЙ

Пусти меня! Я слушать не хочу!

Попробуй только поспешить за мною,

В лесу накличешь на себя несчастье!

ЕЛЕНА

Да, в храме, в городе, на поле,

Ты делаешь мне зло, акстись, Деметрий!

Меня обидев, ты казнил всех женщин!

Мы женщины! Бороться за любовь,

Как призваны мужчины, мы не можем

Не наш удел — урвать любовь оружьем,

Ухаживать заставить — наш удел.

Пойду я за тобой, чтоб раем сделать ад

Захочешь, буду жить, или умру стократ!

(Деметрий и Елена уходят)

ОБЕРОН

Да ладно тебе, нимфа! Как любой

Он скоро будет бегать за тобой!

(Входит Пук)

Вернулся добрый странник? Где цветок?

ПУК

Да, вот он!

ОБЕРОН

Умоляю! Дай скорее!

Я знаю лог, где буйствует тимьян,

Фиалки клонят головы и пьян

Шиповник разрастается к калитке

Он вместе с розой тешит нас игрой,

На жимолость, вьюнок и маргаритки

Прохладною вечернею порой

Упорно забираются улитки.

Цветами увитой со всех сторон.

Титании здесь снится сладкий сон.

И там змея с себя снимает кожу,

Широкая труба пред ней, и что же?

В ней фея может спрятаться вполне,

Чтобы остаться с ней наедине

И брызнуть соком в дремлющие очи,

Я разбужу фантазии, короче

А часть себе возьмите вы сполна!

Афинская красотка влюблена

В юнца, она и чёрта не боится!

Не мешкай и помажь его глазницы!

Да, сок залей в глазницы ввечеру,

Чтоб девку он увидел поутру.

Он влюбится в любимую сполна,

Сильней, чем в него влюбится она!

Исполнив всё, вернись до петухов!

ПУК

Не беспокойтесь! Я на всё готов!
(Уходит)

СЦЕНА II. Другая половина леса

(Входит Титания со свитой)

ТИТАНИЯ

Для хоровода время и для песен!

Затем за треть минуты разбегайтесь

Кто гниль сосать в бутонах ссохшей розы

Кто воевать с летучими мышами,

Из крыльев их пошив пальто для фей,

Кто банды сов гонять по лесу криком,

Среди кустов, средь адской темноты

Баюкайте меня вы колыбельной!

Трудитесь, а я буду тихо спать!

Песня

ПЕРВАЯ ФЕЯ

Змейки с язычком двойным,

Ёж и мухи — дети древа!

Саламандры, черви — им

Смысл — бежать от королевы!

ХОР

Филомела, мы не смели

Вторить песне колыбели!

Лулла, лулла! Сквозь метели

Пусть звучит припев елейный:

Баю-баю! Да-да-да!

Ни печали, ни вреда,

Только свет очарованья,

Только радости всегда!

Ни печали, ни следа!

Баю-баю! Да-да-да!

ВТОРАЯ ФЕЯ

Хватит лазить, пауки

Крестоносные в накидке!

Черви, бабочки, жуки

И ленивые улитки!

ХОР

Филомела, мы не смели…

ПЕРВАЯ ФЕЯ

Прочь отсюда! Скопом! В своре!

Пусть одна сидит в дозоре!

(Феи улетают, Титания спит)

(Входит Oберон и выливает сок на веки Титании)

ОБЕРОН

Что увидишь ты, проснувшись,

Что узреешь, улыбнувшись,

В том твоя любовь и цветь,

Будь то крыса иль медведь,

Все, кто нежатся в лесу,

И мелькнут в твоём глазу,

Пусть берут твою красу!

(уходит)

(Входят Лизандр и Гермия)

ЛИЗАНДР

Любимая, ты так утомлена

В лесных блужданьях ты побила ноги,

С пути мы сбились. Не пристало ль нам

Разбить привал и отдыху предаться,

Пусть новый день покажет новый путь!

ГЕРМИЯ

Будь будет так, Лизандр, ищи кровать,

А я на камне преклоню главу.

ЛИЗАНДР

Пусть будет торф подушкой для обоих!

В одной кровати две души и верность!

ГЕРМИЯ

Нет, дорогой Лизандр, ради меня,

Ко мне ты не подкрадывайся близко!

ЛИЗАНДР

Мои слова ни в чём не виноваты!

Любовь любовью надо называть!

Я говорю о том, что мое сердце,

Любовью так прижато к твоему,

Что наши души слились воедино!

Итак, у нас два тела — одна верность!

Позволь лечь рядом, там, где нет кровати!

Знай, Гермия, что я не данник лжи!

ГЕРМИЯ

Умеешь ты, Лизандр, вращать словами!

Доверчивость я б прокляла навеки,

Когда бы знала, что ты можешь лгать!

Но милый друг, как хочешь, будь любезен,

Ложись подальше, так удобней будет!

Ведь скромности никто не отменял!

Меж девою и парнем холостым

Должно быть расстоянье! Доброй ночи!

И пусть любовь тебя сопровождает!

ЛИЗАНДР

Аминь, аминь! Ответа нет иного!

Прервётся жизнь, когда любовь утрачу!

Вот моя кровать! Сомкни глаза!

Им нужен скорый отдых!

ГЕРМИЯ

И я хочу, чтоб он закрыл глаза

С таким же пожеланием покоя!

(они засыпают)

(Входит Пук)

ПУК

Через лес я долго шел,

Никого я не нашёл,

На ком наш великий тать

Мог цветочек испытать.

Говорят, что он в крови

Возжигает жар любви

Ночь. Тишь! И лес со всех сторон!

Кто там лежит? Афинский слон?

Быть может это тот, о ком,

Мне Оберон сказал тайком,

Наверно этот, тот, кто строг,

Афинской девой пренебрёг.

Вот и она. Со всех сторон

Её объял тревожный сон.

На грязной и сырой и земле

Спит, как матрос на корабле.

Рядом с ней лежит одно,

Неподвижное бревно,

Растопыривши бока…

Дай-ка ч плесну сочка,

Был бы таз, залил бы таз

В этот приоткрытый глаз.

И теперь ты, хошь — не хошь,

Глаз влюблённых не сомкнёшь!

Просыпайся! Слышу звон!

Меня кличет Оберон!

(Уходит)

(Вбегают Деметрий и Елена)

ЕЛЕНА

Остановись хотя бы для того,

Чтоб жизнь мою забрать себе, Деметрий!

ДЕМЕТРИЙ

Я требуй — сейчас же отвяжись!

Я в спутниках подобных не нуждаюсь!

ЕЛЕНА

Ты хочешь меня в чёрной мгле?

ДЕМЕТРИЙ

Здесь оставайся! Для тебя опасно

Идти со мной, и я пойду один!

(Уходит)

ЕЛЕНА

В погоне я растратила дыханье!

Чем жарче я, тем он всё холоднее!

Счастлива Гермиона! Где она?

Глаза её полны прекрасным светом!

С чего гореть им? Не от слёз же горьких?

Мои глаза умыты ими чаще!

Уродлива я так же, как медведь;

Страх разгоняет от меня зверей:

Не удивлюсь Деметрию, чей вид

Мне о его презренье говорит

Так что, как монстр, я прихожу сюда,

Где от надежды нету ни следа

Осколки от каких зеркал средь дня

Могли сравнить, о, с Гермией меня?

Но кто здесь на земле лежит? Лизандр?

Мертв? Или спит? Ни крови нет, ни раны!

Лизандр! Коль ты жив, проснись скорее!

ЛИЗАНДР

(Пробуждается)

Прозрачная Елена! Для тебя

Готов идти я в огненные вихри

Природа ты явила верх искусства,

И через воздух позволяешь мне

Узреть её трепещёщее сердце!

Деметрий где? Пусть мерзостное имя

Повиснет тряпкой на моем мече!

ЕЛЕНА

Лизандр, не торопись. Допустим так:

А вдруг он в вашу Гермию влюблён?

О, Господи, что это? Ведь она

В тебя душою всею влюблена!

Доволен будь!

ЛИЗАНДР

Мне с Гермиею жить?

Раскаяться! Я был и сир, и квёл,

Когда с ней рядом месяцы провёл!

Не Гермию — Елену я люблю:

Так голубь льнёт к любимому стеблю.

Бывает воля в рабстве у ума,

Ум говорит: «Прекрасна ты сама!»

Всё созревает вовремя у нас.

Приходит время, наступает час,

Когда изведав голод, разум сыт,

И воля вновь над разумом царит!

В твоих глазах, меня ты не кори,

Читаю я лишь повести любви!

ЕЛЕНА

Презренье ваше высится стеной

Зачем насмешка ваша надо мной?

Вам мало, мало, низкий человек,

Что не могла я испытать вовек

Деметрия глаз чистый, неземной,

Он без усилий управляет мной.

Не делают так люди! С давних пор

Не делает так худший ухажёр,

Который только видом и хорош,

А благородства в нём на медный грош,

И всякий носит смех над ней в душе,

Когда она отвергнута уже!

(Уходит)

ЛИЗАНДР

Она не видит Гермию! Спи тут!

Не приближайся никогда к Лизандру,

Как насыщенье вкусом лучших явств

Чревато отвращеньем пресыщенья

Или, как ересь, на момент один прельстив

Потом всегда обманутым противна,

Так ты, и ересь, да, и пресыщенье!

Всем не мила, но мне ты ненавистна!

Отныне весь огонь моей любви

Пылает пред Еленой! Я на страже!

(Уходит)

ГЕРМИЯ

(просыпается)

О, помоги, Лизандр, помоги!

И вырви змея из моей груди!

О сжалься, сжалься! Это только сон

Лизандр, смотри, как я трясусь от страха!

О, мне приснилось, будто медный змей

Сожрал моё отчаянное сердце,

И ты сидел, жестоко улыбаясь

Своей изголодавшейся змее.

Лизандр! Ты где? Лизандр! Ты слышишь?!

Ушёл? Не слышит? Ничего в ответ?

Увы! Где ты? Скажи, меня ты слышишь?

Любовью умоляю, не молчи!

Душа оледенелая от страха!

Я вижу, сколь далёк ты от меня!

Ты или смерть — сейчас возьму любое!

(Уходит)

AКТ III

СЦЕНА I. Лес. Королева фей спит

(Входят Кувадла, Криворыл, Бахрома, Фуфлот, Рубанок и Замухрыжка)

БАХРОМА

Все собрались?

КУВАДЛА

Пэт, замечательно! Какое удобное место мы нашли для нашей репетиции! Этот зеленый лужок будет нашей сценой, этот боярышник будет нашей гримёрной, и мы всё разыграем, как по нотам, не хуже, чем перед герцогом.

БАХРОМА

Пит Кувадла!

КУВАДЛА
Бахрома, у тебя есть что сказать?

БАХРОМА

В этой нашей комедии «Пирамус и Фисба» есть вещи, которые никогда никому не могут понравиться. Во-первых, Пирам должен вытаскивать меч, чтобы заколоть себя, и какие дамы такое вынесут? Что на это скажешь?

КРИВОРЫЛ

Аттический бабай! От страха б не описаться!

ЗАМУХРЫЖКА

А не выкинуть ли нам это мерзкое смертоубийство к чёртовой матери из нашей пьесы? А?

БАХРОМА

Да ничего. Я придумал, как всё уладить, чтобы все было пучком! Напиши мне пролог, и пусть пролог расскажет, всё как есть, и что от наших мечей никому никакого вреда не будет, и что Пирам на самом деле не убит, и для полной уверенности скажите им, что я не Пирам никакой, а всего лишь Бахрома, ткач, и от их страхов и следа не останется!

КУВАДЛА

Ну, у нас будет такой пролог, надо склепать это в восьмую или в шестую долю такта!

БАХРОМА

Надо пульнуть ещё две стопы, в восьмую долю такта!

КРИВОРЫЛ

А дамы разве не сбегут ото льва?

ЗАМУЖРЫЖКА

Боюсь этого, не скажу как! Просто вибрирую!

КУВАДЛА

Господа, тут всё надо обмозговать получше! Привести грязное животное, этого льва, боже упаси, дамам в компанию! — самое страшное, ибо нет более страшной дикой птицы, чем ваш лев, и мы должны прямо смотреть на это!

КРИВОРЫЛ

Поэтому нужен другой Пролог! И он должен заявить, что это не лев!

КРИВОРЫЛ

Нет, он должен выкрикнуть своё натуральное имя, и половина его рожи должна быть видна через шею льва, и он сам должен говорить, примерно в таком ключе, или даже шепелявить: «Дамы» или лучше «Ярмарочные дамы!…» или «Я хотел бы пожелать вам…» или «Я попрошу вас…» или «Я умоляю вас, миленькие дамы, не бояться, не дрожать, я жизнь за вас отдам, если надо… Если вы думаете, что я пришел сюда как лев, моя жизнь пропала зря! Нет, я не таков! Я человек, как и другие люди!» И вот, давайте дадим ему имя и скажем им, что он Бахрома.

БАХРОМА

Ну, на том и порешим! Но есть два трудных дельца, то есть, нам надо рещить, как нам привести лунный свет в комнату, ибо, знаете ли, Пирам и Фисба у нас встречаются под лунным светом.

КРИВОРЫЛ

А Луна той ночью, когда мы играем в нашу пьесу, будет кочегарить?

БАХРОМА

Календарь всё знает! Всё в календаре! Посмотрите в альманахе! Что там с лунным светом? Что там с лунным светом? Кто знает?

КУВАДЛА

Да, в тот вечер Месяц будет в силе!

БАХРОМА

Почему бы нам не оставить створку большого камерного окна, где мы играем, открытой? И пусть себе Луна светит сквозь окно свободно!

КУВАДЛА

Ау! Или кто-то должен войти с терновым кустом и фонарем в руках, и сказать, что он пришёл, чтобы представить или изобразить Лунный Свет. Есть ещё одна штуковина, у нас должна быть стена, она должна послужить для Пирама и Фисбы, по сценарию им предстоит разговаривать через щель в стене.

КРИВОРЫЛ

А кому поручить притащить стену? Как ты думаешь, Бахрома?

БАХРОМА

А может, поручим кому-нибудь изобразить стену, пусть его вымажут с ног до головы какой-нибудь штукатуркой, или на худой конец грязью или глиной, чтобы обозначить собой стену, и пусть он держит пальцы так, что это будто трещина, через которую Пирам и Фисба будут шептаться.

КУВАДЛА

Если это возможно, тогда всё хорошо! Ну, всё! Приходите, садитесь, каждый в свой уголок и репетируйте свои роли. Пирам, ты первый! Когда отбарабанишь свою речь, сразу свали в кусты, ну и все точно так же, за репликами только следите!

(Входит Пук)

ПУК

Что тут за птицы громко гомонят,

Пред люлькою волшебной королевы?

Да, те ещё комедианты! Посмотрю,

А то, гляди, придётся приобщиться!

КУВАДЛА

Давай, Пирам! Сюда дуй, Фисба!

ПИРАМ

О Фисба! Многовонье первоцветья!

КУВАДЛА

Многоцветье! Многоцветье!

ПИРАМ

О Фисба! Многоцветное зловонье

Цветов — не круче твоего дыханья!

Чу! Чей-то голос! Тихо на мгновенье!

Сейчас вспорхну! Явлюся пред тобою!

(Сваливает в кусты)

ПУК

Пирам страннейший был здесь?!

(Сваливает следом)

ФИСБА
Моё ли время что-то говорить?

КУВАДЛА

Да, порадуй нас, у тебя выйдет! Ты же должна раскумекать, что он вышел, чтобы понять, откуда шум, который он слышал, и теперь он возвращается назад.

ФИСБА

Сиятельный, блистающий Пирам!

Лилейный лель, отмытый добела!

Ты краше красной розы на соборе,

Что сорвана дремучею рукой,

Прекрасен торс у юноши младого,

Ты — Ювенал, еврейский бриллиант,

Выносливый, как конь и верный до могилы,

Пирам, у Нинкиной гробницы будет сход!

КУВАДЛА

«У Нининой гробницы», дурочка, и потом, до этого ещё дело не дошло, почему, поэтому сейчас об этом не надо говорить, это потом надо сказать Пираму. А ты чешешь всё подряд и реплики и вообще все. — Пирам, войди! Выносливый, как конь!

ФИСБА

Ну да! Как настоящий конь! Выносливый такой!