Бесплатный фрагмент - Сны Великого Моря. Алаутар

Сны Великого Моря. Алаутар

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения с реальностью не случайны.

Часть 1

Пролог

Москва. 2010 год

Она шла с работы. Серое стильное пальто, купленное на распродаже в Охотном Ряду, длинный малиновый шарф, замотанный вокруг горла, узкие потерто-серые брюки, на которые она потратила половину первой своей московской зарплаты… Одна из миллионов бессердечных спешащих по кругу людей — роботов с пустыми глазами. Иллюзии развеяны, мечты только о деньгах, реже о сексе, о любви и чувствах речи давно не идет — нет ни времени, ни сил. Каждое утро сорок минут в метро, девять-десять часов бессмысленной суеты офисного бытия и вновь сорок минут под землей; съемная комната, продавленный диван, разогретые в микроволновке полуфабрикаты и сон без снов — черная яма усталости, в которой гибнут любые мимолетные эмоции. Робот. Программа на самоуничтожение была запущена восемь месяцев назад, когда она полная надежд на «лучшую жизнь» сошла с подножки поезда «Архангельск-Москва».

Она спустилась в подземку. В лицо дыхнуло жаром и оплавленной резиной, шум, суета, люди. Москва никогда не спит — это факт. Электронные часы над тоннелем показывали 23:23.

«Чего интересно, всем дома не сидится?» — мелькнула невеселая мысль, — «У всех что ли корпоративы, посвященные 8 марта?».

Если не у всех, то у многих — вон девица с букетом и вон еще одна с одной розой в пушистом целлофане. Свой букет она оставила на рабочем столе, что толку тащить его в коммунальную квартиру, куда она ездит только ночевать. В конце концов, на работе она проводит гораздо больше времени. Завтра у многих выходной. У многих, но не у нее. Сама вызвалась работать, лишь бы не сидеть дома, не слышать пьяных речей соседей за стеной, не слоняться из угла в угол, не зная куда себя деть и не думать.

Поезд подъехал почти сразу и, что удивительно, пустой. Она оказалась прямо перед разъехавшейся дверью. Вошла. Села. И только тогда сообразила, что следом никто не вошел. Люди на станции стучали по закрытым дверям, но машинисту, видимо, не было до этого дела. Сама она вошла, будто через стену вагона, там, где только что была дверь оказались сиденья. Испугаться она не успела, поезд тронулся, ее вдавило в сиденье, и затопившая салон тьма поглотила сознание.

Прошло несколько минут или несколько лет, прежде чем она вновь пришла в себя. Все двери вагона были открыты. Мозг заработал в три раза быстрее. Схватив сумочку, она опрометью кинулась вон из вагона. Двери вновь захлопнулись и поезд тут же уехал, оставив ее на пустой, явно заброшенной служебной платформе, заваленной арматурой и бетонными плитами. С потолка капала вода, тусклое освещение не позволяло рассмотреть все «достопримечательности», четко видно было лишь строительный мусор под ногами.

Страх сполз по спине стайкой мелких мурашек. Что же такое происходит? Воображение рисовало жуткие образы, под их натиском логика сдавала бастионы один за другим. Как это могло случиться и почему именно с ней? Паника стучала в висках, она из последних сил сдерживалась, чтобы не заорать. Пробираясь сквозь завалы, она вдруг услышала странный, явно чужеродный для этого места звук — будто кто-то стонал. Не призрак, не чудище, а человек из плоти и крови, которому было определенно хуже, чем ей самой.

Осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, она пошла на звук. Качающаяся под потолком лампочка высветила покосившуюся пластмассовую табличку на перевернутой вверх ногами железной скамье «станция Волоколамская». Такой станции она не знала, но раз это все-таки «станция», то можно рассчитывать, что где-то поблизости могут находиться работники метро.

Стоны стали слышны отчетливей, за следующим бетонным блоком обнаружился их источник — молодой, завернутый в какое-то тряпье человек с белыми, залитыми с одной стороны кровью волосами, лицо приятное, но какое-то странное. Приглядевшись, она поняла, в чем именно заключалась эта странность. При более чем светлых волосах, у парня была загорелая кожа и черные, будто прочерченные по линейке прямые брови. Он казался совсем молодым, на вид лет двадцать или чуть больше. Она слегка тронула его за плечо, парень застонал громче. Дышал он тяжело и прерывисто.

— Да что же такое делается, — едва слышно пробормотала она, заметив торчащий у него в ноге чуть выше колена нож с резной блестящей рукояткой.

Она беспомощно огляделась по сторонам, ни входа ни выхода по-прежнему увидеть не удалось.

— Что же делать? — в отчаянии заломив руки, она смотрела на него не в силах пошевелиться.

То что сначала показалось лохмотьями, при ближайшем рассмотрении оказалось меховой диковинной курткой с широкими, как у мантии рукавами, из воротника что-то таинственно поблескивало. Поддавшись какому-то неведомому порыву, она сдернула это что-то с его шеи, порвав тонкий кожаный шнурок.

Стоны мгновенно стихли, дыхание сделалось ровнее и глубже.

— Черт побери! — всхлипнула она, когда он внезапно пошевелился, — Да что же это такое?! — не видевшие свет последние восемь месяцев слезы градом брызнули из глаз.

Он перекатился на бок и вдруг с легкостью выдернул из ноги глубоко сидящий нож. Она взвизгнула и, отпрянув, больно ударилась локтем о бетонный блок. Он неправдоподобно быстро и резко вскочил на обе ноги и, перехватив нож в другую руку, выхватил из недр своей странной куртки еще один.

— Мама, — только и смогла пробормотать она.

Однако ничего не произошло. Осмотревшись, и, видимо, не расценив ее как возможную угрозу, он вновь плавно осел на пол. Чуть ли не до плеч достававшие густые, слегка вьющиеся, неправдоподобно белые волосы свалились на лицо, ножи со стуком упали на бетонный пол.

— Вам надо в больницу, — ее слова звучали будто со стороны, — вы ранены…

— Где я? — глухо спросил он. Голос у него был глубокий и мягкий.

— Спроси что попроще, — она вновь обреченно огляделась по сторонам, взгляд случайно упал на зажатый в ладони серебристый кулон в виде спирали, сдернутый с его шеи, — Это ваше, возьмите, — она протянула его хозяину, но тот лишь замотал головой.

— Я не могу, пусть останется у вас, госпожа.

— Госпожа? — тупо переспросила она.

Он непонимающе уставился на нее, глаза у него явно светились в темноте.

«Обдолбанный» — с тоской заключила она, немного расслабившись. Это многое объясняло. Кровь все еще сочилась из ранки на его виске, казалось, он этого не замечает. Силы покидали его на глазах, он прислонился спиной к бетонному блоку, зажал рукой порезанную ногу, поморщился от боли.

— Вы отведете меня к Великой госпоже? — с надеждой спросил он.

— Это еще кто?

— Великое Море, госпожа Марина или, быть может, здесь Солеа? — нетерпеливо дернул подбородком парень.

— С меня хватит! Я хочу домой! — она вскочила на ноги, но вспомнив, где находится, тут же села обратно, уйти она боялась, хоть и наркоман, а все же живое существо, к тому же вопреки здравому смыслу с ним она чувствовала себя в безопасности. Горло сдавили рыдания. Как же давно она не плакала.

— Подумайте, где бы вам хотелось оказаться и дайте мне руку, — прохрипел он, протягивая ей окровавленную ладонь.

— Я хочу домой, — булькнула она, но вместо обшарпанной комнаты на шестом этаже безликой многоэтажки в Марьино представила маленький уютный дачный домик своей тетки, где жила, пока не устроилась на работу и не сняла собственное «жилье».

Воздух вдруг завибрировал и зазвенел, стал плотным, а потом вовсе исчез на несколько секунд. Она вскрикнула и упала на дощатый пол, в следующую секунду на нее свалилось бесчувственное тело странного незнакомца. Перед глазами плыли красные пятна. Какое счастье просто дышать, воздух больше не отдавал сыростью и могильным холодом, пахло сухими травами и пылью, тишина и темнота ничуть не давили.

Она осторожно перекатила отключившегося наркомана на спину, встала, задев рукой выключатель.

Это был определенно дом тетки, да даже если бы это был любой другой дом, ее удивление не стало бы больше. Как?! Как такое возможно?! Может, это у нее глюки? Коллеги подсунули галлюциногенных грибов в салат, вот ее и плющит… Не верилось. В глубине души она прекрасно знала, что простого объяснения происходящему не существует. Единственный, кто мог ответить на ее вопросы лежал без сознания, заливая пол кровью. Как же она сразу не поняла, это все из-за него!

Подвеска-спираль врезалась в ладонь, она аккуратно положила ее на стол, размотала шарф, сняла пальто, и, бросив все это на закрытый белым чехлом диван, отправилась на поиски аптечки. Не хватало еще, чтобы он отдал концы в тетушкином доме, доказывай потом, что это он затащил ее сюда прямиком с неведомой станции метро. Никто не поверит же, она бы и сама не поверила.

Аптечка нашлась быстро, в отличие от бинтов. Пришлось разрезать на полоски старую простынь. Налив в таз воды, она присела рядом с загадочным гостем.

Он умудрился прихватить с собой оба ножа, похожие одновременно на средневековые кортики и мясницкие тесаки — тяжелые массивные рукоятки, смертоносно острые и тонкие лезвия украшали неведомые символы. Она осторожно разрезала на нем не пожелавшую расстегиваться куртку и кожаные штаны от колена до бедра. Рана выглядела ужасно — глубокая, с рваными краями, кровь почему-то остановилась, хотя по идее должна была бы хлестать фонтаном.

Руки мелко дрожали, пока она промывала и обрабатывала антисептиком рану, мозг лихорадочно перебирал возможные логические объяснения случившемуся, но ничего более рационального чем жестокий розыгрыш, не нашел. Закончив с ногой, она переключилась на ссадину на голове, оказавшуюся, вопреки ожиданиям, обыкновенной царапиной. Парень по-прежнему пребывал в забытье, не откликаясь на ее действия даже стоном.

— Кто же ты такой? — вздохнула она, проведя ладонью по горячей и гладкой, будто никогда не знавшей бритвы щеке, — Надеюсь, ты мне все объяснишь. Только попробуй не объяснить!

Словно в ответ с его губ сорвался тихий стон.

— Давай, давай, приходи в себя, — она намочила чистую тряпку и провела ею по его лицу и шее. Под курткой обнаружилась не менее странная черная рубашка из тонкого батиста с глубоким воротом и шнуровкой вместо пуговиц.

Он вновь застонал и на этот раз открыл глаза.

— Вот и умница, — облегченно вздохнула она, стирая со лба проступившую испарину, — Тебе лучше?

— У меня нет сил, — булькнул он, — я истратил все.

— Это ничего, силы дело наживное, — она чувствовала, что и сама страшно устала. Напряжение постепенно уходило из тела, делая руки и ноги неподатливо ватными.

— Я вам обязан жизнью, я ваш вечный должник, — пробормотал он, щурясь от яркого света.

— О бог ты мой, — вздохнула она вытирая следы крови с пола, — Это слишком. Давай дозировано с ума меня сводить, не убежишь до утра?

— Куда надо бежать? — не понял он.

— Никуда не надо, — фыркнула она, — Давай, говорю, до завтра все разговоры оставим, я плохо соображаю сейчас.

— Вы…

— И говори мне ты, а то я чувствую себя неуютно, — добавила она, поднимаясь с колен, — Ты встать и дойти до кровати сможешь?

Он помотал головой.

— Разве что на рассвете.

— Ладно, тогда я принесу тебе одеяла и подушку, поспишь здесь

Зимой тетка не приезжала на дачу, так что опасаться внезапного вторжения не стоило. Дом отапливался только камином в гостиной первого этажа — как раз в ней они и оказались. На втором этаже гуляли сквозняки, потому, поразмыслив, она тоже решила спать в гостиной, на диване.

— Сейчас разожжем камин, не замерзнем, не бойся, — зевнула она, вернувшись со стопкой одеял.

— Как мне называть вас? — тихо спросил он, наблюдая за ней из-под прикрытых черных пушистых ресниц.

— Света или Светлана, как удобнее, а тебя как?

— Дамард — мое имя, но вы можете называть меня как угодно.

— Ты! Слышишь? Говори мне «ты»! — она закончила последние приготовления и склонилась над ним, чтобы помочь передвинуться на устроенную лежанку и почувствовала едва уловимый аромат талого снега, — Ну, последний рывок и баиньки. Кстати, хороший парфюм.

Она помогла ему стащить с плеч разрезанную куртку, снять высокие сапоги из мягкой, похожей на перчаточную, кожи и улечься поудобнее. Под тонкой тканью рубашки ощущались стальные рельефные мускулы, чего с первого взгляда заподозрить было невозможно, он казался стройным и изящным. Сразу стало понятно, что сложен он потрясающе: тонкая талия, широкие плечи, рельефный твердый пресс и все это при высоком росте и смазливой, хоть и не совсем обычной физиономии

— Блин, ты мог бы на стриптизе состояние заработать, — хохотнула она, укрывая его одеялом.

— Я не понял, — честно признался он.

— Это хорошо, — усмехнулась она в ответ, отчаянно жалея, что он увидел ее растрепанной и рыдающей. Первое впечатление безнадежно испорчено, теперь понравиться ему будет сложнее.

Вообще-то ей никогда не приходилось сокрушаться по поводу собственной внешности. Единственное, что подчас выводило ее из себя — категоричные отказы многих верить, что ей уже 28, в разумных пределах это льстит, но когда на собеседованиях вежливо интересуются «первый ли у вас это опыт работы», а на кассах в алкомаркетах спрашивают паспорт — это уже перебор. Ее густым темно-каштановым блестящим волосам подруги завидовали с детства, равно как безупречной бархатной коже. Фигура также не вызывала ни у кого нареканий, все было при ней и на своем месте, даром семь лет занималась художественной гимнастикой.

Поймав себя на подлых мыслишках, она едва не расхохоталась. Это ведь надо так одичать, вот что одиночество с людьми делает.

Спустя пару минут он уже крепко спал. Света, напротив, еще долго не могла уснуть. Отмахиваться от очевидного не имело смысла. Незнакомец не был наркоманом, ее никто не разыгрывал, путешествие из недр подземки на тетушкину дачу фантастично без всяких «но». Ее жизнь встала с ног на голову и этого уже не поправить, да и не хочется ничего поправлять. Впервые за последние восемь месяцев она чувствовала себя живой.

Глава 1

Серый туманный рассвет робко заглянул в окно, слегка тронув паутину теней, дрожащую в углах, в ожидании нового дня.

Какой странный сон, даже жаль отпускать его. Девушка сладко потянулась, удивившись, что не слышит перезвон будильника, обычно она просыпалась за несколько секунд до него.

Где-то хлопнула дверь, скрипнули половицы, окончательно вернув ее к действительности. Она резко села на диване. Это не сон, все реально.

— Что-то не так? — спросил Дамард, вновь укладываясь на свой лежак из одеял. Выглядел он значительно лучше, отдохнувшим и даже повеселевшим.

— Все не так, — поразмыслив, заключила Света, — с другой стороны, пусть так и будет, зевнула она, вновь опускаясь на подушку, — Я на работу не попаду, позвонить бы надо.

— Я не понимаю, — вздохнул он и развернулся к ней лицом, подперев подушкой подбородок.

— Я тоже многого не понимаю, чур, ты первый будешь объяснять, — она также устроилась поудобнее, предвкушая подробный исчерпывающий рассказ, — Начнем сначала — кто ты такой и откуда взялся?

— Я — Дамард из дома Ордъёраина — самого могущественного из ныне живущих воплощений стихии Огня. Я прошел тропою снов в ваш мир, чтобы найти Великую госпожу Марину.

Девушка страдальчески закатила глаза, но быстро взяла себя в руки.

— То есть ты из другого мира?

Он кивнул.

— Что, в других мирах тоже живут люди?

— Не знаю, но в нашем нет, есть ведьмаки, калатари и потомки от смешанных браков — аркельды. Аркельды все поголовно маги, разного уровня сил разумеется…

— То есть ты не человек? — уточнила она на всякий случай.

— Я — аркельд. По сути, это не отдельная раса. Если я возьму в жены ведьмачку, мои дети будут ведьмаками, если моей женой станет калатари, победит калатарийская кровь, а если я женюсь на девушке аркельде, то моим детям после предоставится аналогичный выбор. Чистая кровь истинной расы победит, сколько бы поколений не отмерил аркельдский род.

— Ладно, проехали, это пока слишком сложно для меня. Ты сейчас же по-русски говоришь…

— Это мой дар. Я могу говорить на языке любого смертного с высоким сознанием. Родители говорили, что именно на этом языке говорила госпожа Марина, — невозмутимо пожал плечами Дамард, — У меня мало времени, если я не вернусь в свой мир через 13 лун, то не смогу вернуться никогда. Вы, то есть ты, поможешь мне?

— Чем? — опешила она, — Я не знаю ни одной Великой госпожи Марины, я не знаю, где ее искать.

— Да, мама говорила, что она не стремится к величию. Она похожа на смертную, на девушку вроде вас, то есть тебя.

— Тогда на что ты рассчитываешь? — удивилась Света, с трудом веря, что действительно ведет беседу на столь экстравагантную тему. Почему-то она ему верила, несмотря на однозначную фантастичность его слов.

— Если мне суждено найти ее, я ее найду. Мне подвластны туманы, а они принадлежат стихии Воды и Воздуха, — заметив, что собеседница теряет нить его рассуждений, он беспомощно развел руками, — Я не знаю, на что надеюсь, но если кто и может ее найти, то только я. Попасть в ваш мир может лишь тот, кто способен управлять своими снами, я — единственный в моем мире, кто владеет этим искусством в достаточной мере.

— То есть ты владеющий магией пришелец из другого мира? — резюмировала Света, зябко поежившись, — По тебе особо не скажешь, я не хочу тебя обидеть, но все-таки ты очень похож на человека — у тебя две руки, две ноги, кровь красная, что в тебе нечеловеческого?

— Не знаю, — признался он, садясь на лежаке, — А что отличает человека от нечеловека?

На этот раз вопрос оказался тупиковым для Светы. Говорить ему о людской анатомии, физиологии или моральных нормах было бы глупо, долго и неинтересно, потому она решила вовсе закрыть эту тему.

— Я не так часто встречаю таких как ты, чтобы точно знать, а гадать мне не хочется. Кстати, а зачем тебе понадобилась эта Марина?

— Я не смогу сейчас все объяснить, — тяжело вздохнул Дамард, — прости.

— Ну, не можешь, так не можешь, ладно. Мне надо позвонить на работу, а потом можем сходить в магазин, здесь есть один, дорогущий, аж жуть, но есть то надо. Или ты не ешь?

— Почему не ем? Все живые едят и пьют…

— Отлично! — она встала, потянулась, и, найдя под сваленной в кучу верхней одеждой сумочку, принялась самозабвенно в ней рыться.

Услышанное ее нисколько не испугало, совсем наоборот, это было так необычно, так интересно и так не похоже на обрыдшую действительность, что хотелось вопить от восторга, в высшей степени безрассудного в сложившихся обстоятельствах. Терять ей было нечего, беспокоиться не о ком, с прошлым связи порваны, будущего она не представляла, чем не повод наконец-то получить удовольствие от настоящего.

На работе, судя по всему, ее никто не ждал, в офисе сидел лишь охранник, который долго пытался понять, зачем она намеревалась придти в выходной день, да еще 8 марта, когда все нормальные женщины жуют конфеты, наслаждаясь праздником мужской щедрости на знаки внимания.

Что такое «8 марта» Дамард не знал и, тем не менее, сам вызвался принести из сарая поленья и развести потухший огонь в камине, а когда она возвращалась из магазина, встретил ее у ворот, забрал все пакеты, искренне удивившись, что ей взбрело в голову поднимать «такую тяжесть».

Ему знаком был принцип обмена товаров на деньги, а вот сами деньги вызвали бурю эмоций. С его точки зрения «бумага» не могла служить достаточной ценностью. Его не удивил водопровод и сантехника, но над формой и размерами сантехники он долго смеялся. Он удивился, что можно есть столовой ложкой «они же для готовки», но с прочими столовыми приборами был хорошо знаком. Он не знал, что такое электричество, мобильные телефоны, от старенького телевизора шарахнулся, будто черт от ладана, однако быстро сообразил, как устроена газовая плитка, знал, что такое часы и зеркала,

— Ты говорил про каких-то ведьмаков? Название мне знакомо, у нас есть сказки о них, но что-то мне подсказывает, наши сказки не имеют ничего общего с вашей реальностью, — решилась-таки спросить Света после бесхитростного, сытного завтрака, состоявшего из омлета и горки бутербродов с колбасой.

Дамард отставил в сторону чашку с зеленым чаем и выразительно поморщился.

— Зачем вы пьете такую гадость?

— Может, тебе черный больше понравится? — предположила Света, протягивая ему пакетик из другой пачки, — Надо было не в пакетиках брать, — вздохнула она, наблюдая, как он высыпает перетертый в пыль чай из пакетика в чашку (бумагу он заварить наотрез отказался)

Залив чай кипятком и, вдохнув пар, Дамард молча поставил вторую чашку рядом с первой.

— Можно я просто воды попью?

— Пей, конечно, — пожала плечами Света, — а у вас какие-нибудь горячие напитки есть?

— Шоколад, кофе, травяные настои, но не такие, — улыбнулся он, покосившись на мутную жидкость с плавающими чаинками, — из марсалдэлы, примариса, шиповника, мяты или сладких ягод ульрюка мне нравятся. Моя мать разбирается в травах, любое зелье, даже от кровяной болезни она может сделать вкусным.

— Какая она твоя мать? — Света решила зайти с другой стороны, очень уж хотелось понять, насколько он нечеловек.

— Она калатари, но волосы у нее светлые, — в его голосе зазвучала подлинная нежность, — они с отцом пришли из Изначального мира. Она — живое воплощение стихии Воды.

— Твоя мать калатари, а отец ведьмак?

Дамард кивнул.

— Хорошо, давай так, ты на кого больше похож? — не унималась заинтригованная Света.

— Точно не знаю, внешне, наверное, больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.

— Чтоб я еще что-нибудь поняла, — вздохнула Света, — на мой взгляд глаза у тебя как у человека, — она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза — выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.

— Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, — помолчав, согласился он.

Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.

— Нет, разница есть, пожалуй, — она слегка передернула плечами.

— А у отца у твоего какие глаза?

— Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.

— Это как?

— Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?

— Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…

— Нет, отчего же, — улыбнулся он, — просто мне показалось, что тебе интересно другое…

Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.

— Прости, я просто хотел проверить, — он примирительно вскинул руки.

— Проверить что?! — вскинулась она.

— Ты близка огню, я хотел убедиться. Мама считает, что все живые так или иначе связаны с той или иной стихией. Я не читаю мыслей, я могу читать только эмоциональное состояние, как любой маг, связанный со стихией воды. Моя сестра тоже производное огня и воздуха.

Это успокоило, Света в миг остыла, хоть и мало что поняла.

— У тебя еще и сестра есть, старшая, младшая? — решив не развивать скользкую тему, спросила она.

— Мы родились в один день и час. Я старше всего на несколько минут, но мы совершенно разные. Карди — эмоциональная, вспыльчивая, прямолинейная и у нее великое сердце, она щедра и бескорыстна, — теплая улыбка тронула уголки его губ, — мы очень часто ссоримся, но с ней не бывает скучно.

— Как здорово все же иметь нормальную семью, — вздохнула Света, понурив голову.

Ее саму воспитывали дедушка и бабушка, при том, что родители пребывали в здравии, просто в их жизнях ей не нашлось места. Отец жил где-то на Дальнем Востоке, его она никогда не знала, мать жила в соседнем доме, но с дочерью виделась лишь по праздникам. В однокомнатной квартире матери помимо нового мужа и его злобной мамаши жил еще не менее злобный доберман. Для ребенка действительно не было места, но Света почему-то обижалась, а когда стала старше, неожиданно поняла, что ей не нужны те короткие, скомканные встречи, которыми одаривала ее мать и вовсе перестала с ней общаться.

Дед умер, когда ей было шестнадцать лет, бабушка тремя годами позже, квартира перешла ей по наследству и тут пришла очередь обижаться матери. Ее надежды переселиться к дочери вместе со своим доберманом и мужем не оправдались. Светлана училась в университете, на дневном отделении, катастрофически не хватало денег, и потому вместо семейства матери она вселила квартирантку. На этом отношения с родственниками были окончательно порваны.

Светлана не любила вспоминать об этом, ей проще было думать, что у нее нет родителей, так, по крайней мере, она не чувствовала себя чем-то обделенной.

Дамард молча смотрел на нее или сквозь нее, раздумывая, по-видимому, о чем-то своем.

— Как твоя нога? — наконец, спросила Света, чтобы рассеять ставшую гнетущей тишину.

— Дня через два-три заживет, — усмехнулся он, решив доесть оставшийся бутерброд, — Скажи честно, тебя кто-то обидел?

— С чего ты взял?

— В тебе живет злость, ты энергетически закрыта и глаза у тебя грустные.

— Это Москва, поди попробуй остаться тут доброй, открытой и веселой, — отмахнулась она.

— Что такое Москва? — наивно полюбопытствовал Дамард.

— Тьфу, пропасть! Забыла с кем говорю, — хохотнула она и тут же пояснила, — Это название города, в котором я живу. Это большой город, люди тут заняты, все куда-то спешат, людей тут очень и очень много, все чем-то озабочены, оттого часто раздражаются по мелочам, на веселье тут мало времени.

— И чем же так заняты люди?

— Они зарабатывают деньги, на жилье, на еду, на развлечения, на транспорт. Все много работают

— В поле что ли? — удивился Дамард

— Почему в поле, не только. Посмотри вокруг, все это сделали люди, — она пространно развела руками, — дома, мебель, колбасу и этикетки к колбасе тоже.

Он на секунду задумался, после чего понимающе кивнул

— У вас какой-то запрет на магию?

— Какую магию?! — ей стало по-настоящему весело, — У нас тут магия в большом дефиците. Есть некоторые шарлатаны, которые уверяют, что владеют ей, но даже они не возьмутся строить дом при помощи магии, они больше по части порчу снять или наслать и любимых отворожить — приворожить.

— Ты маг, говоришь мне, что у вас нет магии? — обалдело уставился на нее Дамард, — Если у вас какой-то запрет, я тебя не выдам, тебе незачем мне лгать..

— Я маг? Ты издеваешься? — хихикнула Света, однако внутри что-то екнуло. Ее бабушка была цыганкой, она умела гадать на картах, читать по руке и в тайне от деда, убежденного атеиста, вшивала в швы верхней одежд шнурки-обереги. Правда, посвящать в эти таинства внучку она считала лишним.

— Вчера я создал портал, но перенесла нас ты, благодаря моему талисману. У меня бы на это сил не хватило, — без тени улыбки возразил Дамард, — к тому же я призывал именно мага, и ты пришла.

— Меня привез странный поезд — это раз, я ничего не делала для того, чтобы, как ты говоришь, перенести нас сюда — это два и три, будь я магом, черта с два я жила бы так, как я живу сейчас, — терпеливо пояснила Света, будто убеждая в том не столько собеседника, сколько себя саму

Нет, это уже клиника — магия, порталы, другие миры, ведьмаки, калатари — это невозможно! Может, она просто сходит с ума? Дамард сидел напротив — живой и настоящий, это все запутывало и усложняло.

— Возьми его, — он кивнул на лежащий на каминной полке медальон-спираль, который она накануне сдернула с его шеи, — Это могущественный артефакт, которым не способен воспользоваться тот, в ком магия не проявлена или проявлена совсем слабо. Возьми и подумай о том, чтобы тебе хотелось увидеть.

Света без колебаний взяла в руки подвеску. Ничего не произошло, она вопросительно посмотрела на него.

— Подумай и увидишь, — повторил Дамард, пристально наблюдая за ней.

Она закрыла глаза и подумала о подаренном ей накануне букете роз, оставленном на столе в офисе.

— Смотри, — крикнул ей Дамард.

Она вздрогнула и открыла глаза. Пространство перед ней словно искривилось, вместо лестницы на второй этаж тускло мерцала подвешенная в воздухе картинка — компьютерный монитор, карандашница, стопка накладных и букет белых роз, в квадратной, позаимствованной в соседнем отделе вазе.

— Мать моя женщина, — едва слышно пробормотала она, с трудом сдерживая восторг. В крови разлился пьянящий огонь, хотелось как в детстве прыгать и кричать от радости.

— Ты хотела увидеть именно это, ты это увидела, — удовлетворенно кивнул он, отрезал себе еще кусок колбасы и договорил уже с набитым ртом, — Теперь я понял в чем дело, на тебе оковы твоей убежденности в собственном бессилии, к тому же ты понятия не имеешь как использовать свой потенциал. А он мощный, я бы даже сказал сопоставим с моим собственным, а я далеко не самый обычный маг.

Света вновь опустилась на стул, подвеска лежала на ее руке — маняще-блестящая и таинственная — кусок белого метала, свернутый в замысловатую двойную спираль.

— Ты сказал, что призвал мага, но когда я тебя увидела, ты был без сознания, — эйфория улеглась также быстро как появилась, — И только когда я сняла с тебя эту подвеску, ты пришел в себя.

— Верно. Я пришел в ваш мир через собственный сон, это истощило сознание и я перестал контролировать образы, перестал отличать действительность от фантазии. Мне казалось, я сражаюсь с чудовищем, но порезал сам себя. Ловец снов сыграл со мной злую шутку, показывая мне одновременно то чего я хочу, боюсь и есть на самом деле. Я хотел, чтобы он облегчил мне переход в ваш мир, но, видимо, я не сумел им правильно воспользоваться, потому как помощи от него было меньше, чем проблем.

— Кошмар! — Света вернула артефакт на каминную полку, — А назад ты вернешься тоже через свои видения?

Дамард покачал головой.

— Не смогу. Мне не изучить ваш мир настолько тщательно за столь короткое время, чтобы понять, какой временной поток подойдет для перехода. Если я найду госпожу Марину, она вернет меня обратно.

— Она настолько могущественный маг?

— Она — стихия Воды, по сути, она бессмертна, она не принадлежит живому миру, магия живых ничто по сравнению с этой силой, — вздохнул он и, заметив, что собеседница не собирается его останавливать, продолжил, — Есть шесть стихий — вода, огонь, воздух, живая материя, мертвая материя и всеобъемлющий эфир. Мы принадлежим живой материи, мы подчиняемся законам жизни, а суть госпожи Марины иная. Мои мама и папа в юности имели честь путешествовать с Великими — стихиями Огня, Воздуха и Воды, они были в обличье смертных, если точнее, людей вашего мира, но это был лишь облик, живая материя не властвовала над ними. Мой отец — живое воплощение Огня, огонь послушен ему, но, тем не менее, он смертный и ему доступна лишь магия, хоть она и на порядок сильнее магии других. Моя мать — живое воплощение стихии Воды, но тоже самое касается ее.

Теперь Света слушала, затаив дыхание, ее более не смущала фэнтэзийность рассказа, весь скептицизм куда-то испарился. Почему-то она знала, что он не лжет и не преувеличивает. Дамард с удовольствием рассказывал о своем мире, который, судя по всему, был несколько лучше, чем ее собственный. Там народ жил в городах и деревнях на островах и материках, большинство владели магией и потому никто не перенапрягался на работе.

Дамард не имел понятия, что такое голод, нужда, и что еще более удивительно, власть. У них там не было государств, президентов, королей, армий и войн. Редкие имущественные споры решались на городских советах, а самые крупные преступления разбирались судом первых магов. Эта же магическая верхушка регулировала количество денежного эквивалента — золотых цесмарилов. Цесмарил — драгоценный магический металл, получаемый из выращенных искусственным магическим путем самородков. Цесмарилы входили в состав многих зелий и облегчали заклинания, их использовали при изготовлении артефактов, талисманов и прочих магических премудростей. Оба родителя Дамарда состояли в числе первых магов, но его жизнь ничем не отличалась от жизни его сверстников. Детей учили дома родители или наставники. Или они поступали в школы: сначала немагические — общеобразовательные школы для детей, а после достижения 16—20 лет, если у подростка выявлялся сильный магический потенциал, он поступал в магическую школу. В чистокровных семьях существовали свои традиции и порядки, но только потому, что их желали поддерживать все члены семьи. Частная собственность почиталась, равно как частная жизнь, и поскольку, опять же, слишком многие владели магией, особо острых конфликтов не возникало.

Из сказанного Света сделала вывод, что помимо мира Дамарда, который он называл Алаутар, существовал еще какой-то «Изначальный мир», откуда время от времени приходили в Алаутар ведьмаки и калатари. Его родители также в свое время пришли из Изначального мира, не без помощи пресловутой госпожи Марины.

Весь день за окном висела туманная дымка, скрывая не только солнце, но и соседние дома. Утро ничем не отличалось от дня или вечера. В камине потрескивали сухие поленья, завтрак плавно перешел в ланч, а затем в обед. Беседа текла плавно и неторопливо. Свету уже ничего не удивляло и не пугало, напротив, чем больше Дамард рассказывал о своем мире, тем сильнее становилось ее любопытство и более осознанным желание помочь ему вернуться. Дамард был совершенно не приспособлен к жизни в мире людей, хотя сам он даже представить не мог насколько.

Наконец Света приняла решение:

— Знаешь, как мы поступим? Завтра ты перенесешь нас в мою квартирку, мы походим по магазинам, приоденем тебя слегка, заодно я покажу тебе город. Может, станет понятнее, где искать твою всесильную госпожу.

Дамард согласно кивнул.

К вечеру силы окончательно вернулись к нему, он продемонстрировал пару трюков — напустил в дом тумана и остудил одним лишь только взглядом крутой кипяток, так что на поверхности образовалась ледяная корка. Отдохнув и освоившись в новой обстановке, он вдруг стал казаться обыкновенным мальчишкой-подростком, коим в сущности был. Совершеннолетие в его понимании наступало в двадцать пять лет, ему до заветной даты оставался почти целый год.

Чтобы как-то разнообразить скудное меню, Света наведалась в тетушкину кладовку, где помимо маринованных грибов и соленых помидоров нашла бочонок домашней сливовой наливки. Ужин получился королевским. Наливка, в отличие от пакетированного чая, пришлась Дамарду по вкусу. Света глазом моргнуть не успела, как от трех литров ничего не осталось, главным образом, благодаря его усилиям.

— Ты смотри не напейся, — предупредила она, чувствуя, что у нее самой начинает двоиться в глазах.

— Этим не напьешься, — икнул Дамард, пытаясь попасть вилкой в скользкую грибную шляпку, — Хотя… — он пристально уставился на не дающийся ему гриб, и тот взмыл вверх, угодив ему в глаз, — Да, кажется, все-таки напьешься…

Света икая от смеха, едва не сползла под стол.

— Какое хитрое зелье, сладкое, но коварное, — продолжал сокрушаться Дамард, высматривая что-то на дне стакана. Грибная шляпка по-прежнему висела у него на щеке, — надо было оставить чуть-чуть для исследования.

— Убери, — Света показала пальцем на собственной щеке, где прилип прыгнувший ему в глаз гриб.

Дамард послушно провел рукой по ее скуле.

— Что убрать?

Вздохнув, она сняла продуктовую аппликацию с его лица.

— Вот это…

Неожиданно он перегнулся через стол и осторожно коснулся губами уголка ее губ. Она ответила на его поцелуй раньше, чем осознала смысл своего действия.

— Сладко, — спустя минуту мурлыкнул Дамард, плюхнувшись обратно на свой стул.

— Напились, — констатировала Света, тяжело вздохнув.

— Скажи честно, у тебя сейчас не возникло идеи похожей на мою? — он лукаво улыбнулся, с притворным интересом разглядывая что-то на потолке.

— Возникла, — кивнула она, не в силах от этой самой идеи отделаться, — Только это неправильно…

— И безрассудно, — с готовностью согласился Дамард, и добавил, будто бы к ней вовсе не обращаясь, — Но все равно идея хороша.

— Я диван не складывала, там легко уместиться вдвоем, зачем спать на полу? — с несколько театральной задумчивостью проговорила она, слегка кивнув в сторону гостиной.

Огонь в камине ни с того ни с сего полыхнул с утроенной силой. Скоро свет в доме погас за ненадобностью, при том, что спать никто не собирался.

Ночь пролетела как одно мгновение. Давно Света так хорошо и весело не проводила время. Никакой скованности, неловкости, наигранности, все просто и ясно. С точки зрения анатомии и физиологии люди почти не отличались от аркельдов, но вот с точки зрения психологии… Дамард был до дерзости искренен, уверен в себе, своих силах и действиях и обладал редкой интуицией, с ним легко было быть самой собой.

— У тебя дома есть девушка? — спросила за завтраком Света.

Дамард отрицательно покачал головой.

— Адэль порвала со мной, когда я сказал, что намерен посетить другие миры.

— Переживаешь?

По его довольной физиономии ответ читался очевидный, но Света хотела соблюсти ритуал.

— Нет, у нас были не обязывающие отношения.

— Это как?

— Нас не связывали клятвы или признания, — неожиданно он стал серьезным, — То что произошло сегодня ночью имеет для тебя значение?

Вопрос поставил ее в тупик, она не знала, как реагировать, как не знала и ответа. Какое значение может иметь хороший секс с классным пришельцем из другого мира? Он ей нравился, она ни о чем не жалела, но было ли это важно?

— Я не собираюсь связывать тебя или себя клятвами и признаниями, — наконец, нашлась она, — Если честно, мне было бы проще и спокойнее считать тебя просто другом.

— То есть повторять не будем? — с плохо скрываемым разочарованием уточнил он.

Света задумчиво пожевала губу.

— Одно другому не мешает или нет? — в итоге хмыкнула она, — Мы свободны, нравимся друг другу, что нам может помешать повторить, но остаться друзьями?

Это был самообман, она чувствовала, какой капкан расставляет для себя. Это нельзя повторять, нельзя привязываться. Ему легко доверять, в него легко влюбиться, этого допускать никак нельзя.

Дудки! Лучше прожить несколько дней ощущая себя живой каждую минуту, чем отмеривать годы в состоянии эмоционального анабиоза. И пусть это нерационально, глупо и смахивает на безумие. Пусть. Она все решила в один миг.

— Я думал люди не похожи на нас, — признался Дамард, допивая «мерзкую гадость» под кодовым названием «растворимый кофе», — Госпожа Марина говорила моим родителям, что люди властолюбивы, мелочны, часто глухи к чужим страданиям, что в их мире много условностей и мало искренности. Ничего подобного в тебе я не чувствую.

— Твоя госпожа Марина права, — перебила его Света, — Здесь все не просто, по мне не суди, я чокнутая на всю голову, — легкая улыбка тронула ее губы, — Люди таковы, исключения встречаются очень редко.

— Тогда получается, что ты и есть то самое исключение?

Света лишь покачала головой, пересела, так, что его лицо оказалось совсем близко.

— Никакое я не исключение. Я пальцем не пошевельну ради ближнего своего, если мне то не будет выгодно, я могу злиться по мелочам и придираться к любой ерунде, если у меня плохое настроение. Если бы ты не был таким, какой ты есть, выпроводила бы я тебя, как только ты бы встать смог, и поверь, к этому моменту думать о тебе забыла бы. Не обольщайся на мой счет, просто я любопытна, совершенно одна в чужом городе и мне нечего терять.

Было видно, что ему очень хочется возразить, но вместо этого он убрал с ее лица еще влажные после душа волосы, и нежно поцеловал. На этом диспут завершился.

Перед тем как отправиться осматривать город, Света нашла своему спутнику более привычную людскому восприятию одежду. Старые джинсы двоюродного брата оказались ему коротковаты, но заправленные в сапоги, выглядели вполне сносно, с курткой пришлось сложнее. Дамард был значительно шире в плечах и при этом худее. В конце концов, он изменил фасон собственной куртки с помощью магии, сделав ее похожей на обыкновенную косуху.

— Блин, в таком виде ты похож на нефера какого-то, — хмыкнула Света, критически разглядывая его новый прикид, — Ладно, купим чего-нибудь приличнее.

— Кто такой нефер? — тут же спросил Дамард, подавая ей сумочку и шарф.

— В двух словах не расскажешь, а большего на них тратить жаль, — фыркнула она, надевая на шею «ловец снов», — это те, которые думают, что чем-то отличаются от других. Так, говори, что делать… — она повесила сумку через плечо и крепко вцепилась в его руку.

— Думай о том месте, где мы должны оказаться и все, — улыбнулся Дамард, взяв ее за вторую руку.

Света с некоторым содроганием вспомнила свою каморку в коммунальной квартире, впервые пожалев, что давно там не убиралась.

В отличие от предыдущего раза перемещение в пространстве не доставило неприятных ощущений, пару секунд в ушах стоял вибрирующий звон и тут же стало понятно, что с местом назначения они не промахнулись.

За стеной, что есть дури, орали соседи, хлопали двери, летала кухонная утварь и мелкокалиберная мебель.

— Черт бы вас побрал, выродки! — выругалась она, заметив в углу съежившегося, грязного и, судя по лужице крови рядом, покалеченного котенка, — Бедняга, — она взяла его на руки и чуть не заплакала. У котенка подушечка передней лапки держалась лишь на тонкой полоске кожи и шерсти, видимо перерубленная чем-то. Он слабо и жалобно пискнул.

— Дай мне, — Дамард осторожно взял его у нее из рук. Рыжий комочек поместился на одной его ладони. Второй рукой он прикрыл его сверху и, присев на низкую софу, что-то прошептал.

Котенок плюхнулся на животик, свесив вниз лапки — все четыре. Там, где только что был обрубок, вновь была полноценная подушечка с крохотными коготками, шерстка сияла первозданной чистотой. Дамард положил спящего пациента на подушку и вновь обернулся к Светлане.

— Это не страшно, травма недавняя.

— Спасибо, — вздохнула Света, — я бы себе не простила. Я подобрала его на улице неделю назад, он выбирается из комнаты через дырку в стене под шкафом. Я видимо плохо приладила там доску и вот результат.

— Это она, — усмехнулся Дамард, поглаживая отреставрированную кошачью лапку, — У нас кошки намного крупнее и они неприкосновенны, потому как относятся к магическим животным.

— У хозяев этой квартиры нет ничего неприкосновенного. Сюда они не заходят, знают, что шею сверну, вот, наверное, решили мелко напакостить.

— Нет, злого умысла не было, иначе я бы не смог помочь, я не целитель, — возразил Дамард, — Ты здесь живешь? — он насторожено огляделся по сторонам.

В это время за стеной что-то упало, грубый мужской голос разразился потоком нецензурной брани. Света выразительно поморщилась.

— Дыра, согласна, я коплю деньги, чтобы переехать в более приличные условия.

— Здесь нельзя жить, это пространство пропитано ненавистью. Ты жжешь кедр и сосну, это, конечно, может помочь устранить негативную энергетику, но здесь она в таком количестве, что это бесполезно.

Света действительно каждый вечер сжигала по две ароматических палочки, но чтобы устранить проникающий в комнату запах любимого соседями подсолнечного масла и застарелой плесени от процветавшего на стене грибка. О негативе она не думала, хоть и не сомневалась в его наличие.

— Есть предложение. Я соберу кое-какие вещи, возьму деньги, котейку, вернемся обратно к тетушке, бросим там все и уже оттуда перенесемся прямо в центр. Это реально?

— Конечно, — кивнул Дамард, — Тебе помочь? Хочется убраться отсюда как можно быстрее.

Света вручила ему свою сумку и пакет кошачьей еды. Пока она собиралась, Дамард развлекался осмотром ее сумочки. Соседи за стеной истошно вопили, судя по звуку, нанося друг другу телесные повреждения, но его это не волновало и не удивляло. Ожидавшая несколько иной реакции Света, поколебавшись, решила все же спросить «Почему?».

— Чего ожидать от тафов? — удивился он, — Примитивные, глупые, злобные, они все такие, твоим соседям нужно наложить на них заклинание «барьера», использовать тафов, живущих не под «барьером» опасно, — невозмутимо ответил он.

— Это и есть соседи, кто такие тафы?

У Дамарда заметно округлились глаза.

— Так они разговаривают на каком-то животном наречии, я улавливаю суть, она бессмысленна, — он прислушался внимательнее, — Он действительно предлагает ей совокупиться с предметом мебели подобным способом? Или я что-то путаю?

— Они просто ругаются, — усмехнулась Света, — в этих словах нет смысла. В переводе это значит, что он зол и готов на все, если она не выдаст ему денег на водку, а она уже использовала все эти деньги на эту самую водку и употребила ее в одно лицо.

— Это люди? — в его глазах появилось нечто похожее на ужас, — Такая убогость желаний, и столь бессмысленная агрессия, а мышление… оно есть вообще?

— Нет, ты не подумай, не все такие, — поспешила успокоить его Света, горько пожалев, что развеяла его иллюзии.

— Как ты тут живешь, они же опасны!

— Я могу за себя постоять, они меня боятся с тех пор как я разбила этому пьянице нос сапогом. Они думают я каратистка, — беспечно улыбнулась Света и тут же пояснила, — Каратэ — это искусство рукопашного боя. Я им не владею, но поскольку в детстве занималась гимнастикой, могу встать на руки и врезать ногой в челюсть, смотрится довольно эффектно. Давай уже уходить отсюда, — видя, как он стремительно бледнеет, прислушиваясь к разборкам за стеной, она передумала искать куда-то запропастившийся теплый свитер, достала из-под старого разбитого трюмо приклеенный скотчем к основанию пакет с деньгами, сунула его в сумку и, спрятав запазуху, спящего котенка, протянула ему руку.

Когда они вновь оказались посреди гостиной тетушкиной дачи, она вздохнула едва ли не с облегчением.

— Тафы, это кто? — спросила она, чтобы хоть как-то отвлечь его от тягостных размышлений, навеянных впечатлением от быта убогих пьяниц, тем не менее, являющихся людьми.

— Это плоды аркельдских экспериментов, — пробормотал Дамард, тряхнув головой, пояснил несколько отсутствующим тоном, — Ведьмаки, чьи корабли время от времени проваливаются в наш мир из Изначального, в незапамятные времена начали приручать высокоразвитых животных каро — это довольно миролюбивые создания, обладающие зачатками интелекта. Сейчас каро служат во многих домах как ведьмаков, так и калатари и аркельдов. Однако несколько аркельдских родов решили, что к каро относятся несправедливо и они провели эксперимент — брали детенышей каро и воспитывали их также как своих детей. Аркельдами каро, понятное дело, не стали, но перестали считать себя животными, инстинкты они свои так и не научились контролировать, но они стали умнее, хитрее и увы, агрессивнее. Каро их отвергли, им пришлось размножаться между собой и агрессивность закрепилась в популяции, вот так получились тафы. Когда мои родители стали первыми магами, то убедили Верховный Совет взять под контроль эту искусственно выведенную популяцию новых живых существ. Теперь тафов не учат, их численность медленно, но сокращается из-за их же собственной жестокости, так что можно надеяться, что лет через 500 тафы исчезнут как вид.

Света зябко поежилась, что-то в этой истории ее насторожило.

— Но если они животные, как же их обучали?

— У них достаточно высоко организован мозг, чтобы обучаться.

— Тогда где грань их возможностей? Может быть, если бы эксперимент продолжили эти ваши тафы стали бы настолько же развитыми, как аркельды?

Дамард покачал головой.

— У них нет высокого сознания. Из всех наук, которым их пытались учить, в должной мере они освоили лишь боевые приемы. Это соотносится с их природой. Каро — животные территориальные, они хищники, инстинкт охоты и защиты территории — вот их истинные мотивы обучения. Природа мудра, ее не стоит пытаться обмануть, — он аккуратно сложил на диван пакеты с одеждой.

Света устроила котенка на подушке, положила в миску еды, насыпала в лоток наполнитель для туалета и поставила все это у дивана.

— Потом переставим, а то, боюсь, не найдет, — усмехнулась она в ответ на немой вопрос Дамарда, — Теперь идем гулять. Санька вполне самостоятельная киска. Правда, я то думала, что это котик.

Последние слова эхом отозвались в звенящем и вибрирующем пространстве портала.

Во избежании недоразумений они приземлились вдали от объективов камер наружного наблюдения, в подворотне старого жилого дома, каких в центре Москвы осталось не так много. Прошлись по Смоленской Набережной, мимо английского посольства и Белого Дома, заглянули в торговый центр на Новом Арбате, но полюбовавшись на цены, поспешили оттуда убраться.

Дамард вертел головой на 360 градусов, Света крепко держала его за руку, боясь потерять в толпе. Ему стоило невероятных усилий не шарахаться каждый раз от автомобилей и прочих непонятных ему человеческих изобретений. Город поверг его в шок — рекламные щиты и растяжки, архитектура и транспорт, метро и подземные магазины, одежда и манеры людей — непонятного оказалось чересчур много, понравилось только мороженое.

Со стороны его легко было принять за провинциала из глубинки, впервые попавшего в столицу. Никто не обращал на них особого внимания — ну подскакивает человек от каждого гудка, ну норовит врезаться в стеклянные двери, ну мечется среди турникетов в метро, бывает.

В магазине из него слова было не вытянуть, так что Свете пришлось выбирать ему одежду на свой вкус и риск, причем что-либо мерить он категорически отказывался, зато вцепился дурной хваткой в солнечные очки аж за шесть тысяч рублей, которые, к слову, ему очень даже шли, скрывая застывшее в глазах смятение.

— Зайдем куда-нибудь перекусить? — предложила Света, когда они присели передохнуть в сквере на Патриарших Прудах.

Дамард неопределенно дернул подбородком.

— Эй, я гляжу, ты совсем раскис, — она приобняла его одной рукой, — Может хватит на сегодня?

Снова неопределенный жест, сопровождаемый на сей раз столь же неопределенным судорожным вздохом.

Она подняла очки ему на лоб, успев заметить дрожащие в уголках глаз слезы, которые сею же секунду куда-то исчезли.

— Эй, ты чего?

— Я ее не найду здесь, мне не вернуться домой. Здесь все иначе, — едва слышно прошептал он, глядя сквозь нее невидящим взглядом.

— Только этого не хватало! — вспыхнула Света, — Еще ничего не сделал, а лапы уже кверху. Сам говорил, суждено найти, значит найдешь!

Мимо их скамейки прошла группа девчонок подростков — черные куртки с розовыми вставками нараспашку, голые пупки, черные волосы, подведенные черным глаза, все одеты как на подбор.

— Стой! — Дамард вдруг бросился следом и схватил одну за шиворот.

Света не успела его остановить.

— Оставь эту идею! Ты выживешь и не сможешь ходить, вот тогда поймешь, что жизнь твоя была не так уж и плоха, — быстро заговорил он, держа ее чуть ли не над землей, — Не смей, слышишь?!

Девчонки подняли визг, Света с силой дернула его на себя, заставив выпустить воротник куртки девочки. Девчонка приготовилась дать деру, но отбежав на несколько метров, неожиданно остановилась. Ее подруги уже успели скрыться за углом дома.

— Ты откуда все знаешь? — крикнула она, обернувшись.

— От верблюда! Вали отсюда! — рявкнула на нее Света, буквально повиснув на шее своего спутника.

— Не делай этого, — повторил Дамард, — Пожалеешь.

— Брысь! — грозно повторила Света.

Девчонка развернулась и побежала догонять подруг. Дамард и Света вернулись на скамейку. Его ощутимо трясло. Серое покрывало туч порвалось, рассыпав мелкие, жалящие холодом брызги мокрого снега.

— Все, домой, — постановила она тоном, нетерпящим возражений.

Он молча кивнул, сгреб в охапку покупки и склонился к ее плечу. Спустя минуту они вернулись домой.

— Я сейчас, — буркнул Дамард и надолго скрылся в ванной комнате.

Света успела за это время сходить в магазин, разогреть замороженные овощи с грибами и рисом, порезать и замариновать кусочки свинины. На кухне Дамард появился уже заметно успокоившийся, в новых идеально подошедших по размеру джинсах и фланелевой толстовке, бухнулся за стол, сжевал одним махом четыре банана, и лишь после этого соблаговолил объясниться:

— Я не был готов к тому, с чем столкнулся, надеюсь, я не обидел тебя?

— Чем?

— Я не знаю ваших традиций и законов, я слишком многого не знаю.

Света смерила его насмешливо — покровительственным взглядом.

— Что тебя так ужаснуло? Только поконкретнее.

— Люди, — был простой ответ, — Одни похожи на тебя и не отличимы от аркельдов, очень несчастных, причем, аркельдов, подлинная суть других лежит за пределами моего понимания. Есть люди с сутью тафов, но сколько сломленных и просто пустых! Вся энергия вовне, она давит. Эти дома — столько камня я в жизни не видел.

— Разве у вас дома не из камня? — Света разложила по тарелкам овощи и рис, заварила свежий крупнолистный цейлонский чай.

— Есть каменные, есть из вулканического стекла, но у нас нет таких высоких жилых домов.

Какое-то время оба полностью сосредоточились на еде. Против такого вида чая Дамард не возражал, правда пил очень крепкий и холодный, поэтому назвать сей напиток традиционным чаем язык не поворачивался.

— Я думаю, госпожа Марина сама меня найдет, — неожиданно заявил Дамард, — надо дать о себе знать.

— Это как? Устроить феноменальное бесчинство? Что-то поджечь или еще что-то в таком духе?

— В крайнем случае можно и так…

— Не поможет, — вздохнула Света, — Здесь каждый день что-нибудь горит, кто-нибудь закатывает публичную истерику, орут по телеку о катастрофах, никому до этого дела нет. Если твоя госпожа Марина действительно живет в этом мире как человек, она давно к этому привыкла.

— Каждый день случается катастрофа? — недоверчиво переспросил Дамард.

— И не одна.

— Странный мир, — подумав, заключил он, отправив в рот очередное пирожное, — мы еще сегодня куда-нибудь пойдем?

— Если хочешь.

На этот раз она показала ему Москву с Воробьевых Гор. Город внизу закрывала туманная дымка. В таком ракурсе он был согласен осматривать его до глубокого вечера, слоняясь по аллеям и тропинкам парка и набережной реки, его не смущали дождь, пронизывающий насквозь ветер, грязь под ногами и то, что после того как Света сломала каблук, ее приходилось носить на руках. Естественно, госпожу Марину они не нашли, устали, промокли до нитки, но вернулись в самом благостном расположении духа.

На следующий день Света проснулась оттого, что кто-то бессовестно урчал ей в самое ухо, удобно устроившись на ее же волосах.

— Саня!

Она повернула голову, встретившись взглядом с зелено-желтыми хитрыми глазами, в щеку доверчиво ткнулся мокрый кошачий нос.

— Есть хочешь?

Котенок выразительно сморгнул, будто согласившись.

— Где наш Дамард?

Снова будто бы осмысленный жест — киска посмотрела в сторону кухни.

— Кажется, — урезонила себя Света, вставая, погладила котенка по ярко-рыжему брюшку.

— Идем завтракать, — донеслось с кухни

Света подавилась зевком. Как он мог узнать, что она проснулась, не так много шума она наделала. Котенок хитро смотрел на нее, щурясь от удовольствия.

— Идем, идем, остудится все, — вновь позвал ее Дамард.

Света посадила кошку на плечо и прошлепала на кухню, нос тут же уловил чудный аромат жаренного мяса и оставшихся с вечера свежих огурцов.

— Круто! — она сладко потянулась и уселась за стол.

День опять забыл наступить, за окном по-прежнему царствовала влажная серость, окна занавешивал туман, сетил дождь.

— Саня, будь так любезна, отвали, — без тени улыбки попросил Дамард, глядя на тянущуюся к тарелке кошку, — ты уже объелась.

Котенок смерил его едва ли не обиженным взглядом.

— Я чего-то не понимаю или она понимает человеческий язык? — осторожно спросила Света, наблюдая за примостившимся на краешке стола котенком.

Дамард посмотрел сначала на кошку, потом на нее и кивнул.

— С тобой она не может говорить. Это не обычная кошка вашего мира, это особая калахарская разновидность кошек. Я о такой впервые слышу. А вообще, Саня заявляет, что все знает, потому что ей положено знать все. Мне же кажется, она слишком самоуверена.

Киска резко выгнула спинку и демонстративно отвернулась от него. Света расхохоталась в голос, чем, видимо, оскорбила ее еще больше. Спрыгнув со стола, Саня важно вздернув пушистый хвостик, направилась обратно в комнату.

— Ладно, не хочешь мяса, можешь дуться, — как ни в чем не бывало продолжил Дамард, выложив на блюдечко кусочек.

Саня остановилась, будто бы в нерешительности, но, заметив в его руках вилку, припустила обратно смешными прыжками, напоминая при этом скачущий по полу рыжий пушистый клубок. Света не могла смотреть на это без улыбки. Она почти не удивилась тому, что подобранный в подворотне котенок оказался представителем редкой породы всепонимающих кошек, почему бы собственно, нет, раз в метро можно прокатиться на умном поезде и встретить пришельца из другого мира, раз можно перемещаться в пространстве, как на такси и прочее и прочее.

Дамард умел готовить, завтрак был восхитительным. Объевшись, Саня нехотя сползла на колени к Свете и, свернувшись калачиком тут же уснула, как самый настоящий обыкновенный месячный котенок.

— Чем черт не шутит, спроси ее, может, она знает где Великая Марина? — поразмыслив, предложила Света, почесывая за ушком спящего котенка.

— Она не знает, потому что цитата: «ей не дано знать того, что ей не постичь», — вздохнул Дамард, — Маленькая она еще для такого знания, как я понял.

— Знаешь, чего я не понимаю? — задумчиво начала Света, оставив в сторону опустевшую тарелку, — Марина — Вода. Почему ты вздумал искать ее в Москве? Разве не логичнее искать ее у моря?

— Сюда меня вывела моя тропа сна, — пожал плечами Дамард, — Я не знаю, верно ли я поступаю, но сегодня на рассвете я попробовал провести один магический ритуал, не уверен, что в вашем мире он эффективен, но… — его взгляд ненароком скользнул по собственной левой руке.

Света заметила торчавший из-под рукава кусок белой ткани и что сам рукав стал значительно плотнее.

— Это еще зачем? — она без церемоний задрала рукав до локтя, убедившись, что рука действительно разрезана и забинтована, — Ты что, а если бы по вене?

— Именно по вене, а как же еще? — наивно полюбопытствовал Дамард.

Света выразительно поморщилась.

— И что ты этим хотел добиться?

— Туман даст знать госпоже Марине, где найти меня, если конечно он будет там, где есть она и если здесь магия крови действует также как в моем мире, — терпеливо объяснил он, скатывая рукав вниз.

— Больно? — спросила она, заметив страдальческое выражение его лица, — Неужели нельзя обойтись без членовредительства?

Он лишь улыбнулся в ответ.

Бездействие тяготило. В другой момент Света с удовольствием бы провалялась весь выходной на диване с телевизионным пультом в одной руке и пакетиком семечек в другой, но слоняющийся из угла в угол парень из другого мира мешал даже представить себе подобный вид отдыха. Она надеялась, что он сможет вернуться домой, мир людей сломает его прежде, чем он сможет привыкнуть к нему. Это было очевидно. В тоже время, ей не хотелось даже думать, что в скором времени все вернется на круги своя и она заживет прежней полужизнью без цели, будущего и праздников.

Оставив всепонимающего котенка терзать скомканную хрустящую обертку из-под шоколадки, Света и Дамард вновь отправились в город. Каблук Дамард приладил легким движением руки, так что оставалось только удивляться, почему накануне он этого не сделал, а предпочел таскать ее на руках.

Света показала ему Красную Площадь и свой любимый Александровский Сад. Мелкий раздражающий навязчивый дождь разогнал вездесущих туристов и гостей столицы. Никто не путался под ногами и не вышибал из колеи своей энергетикой чувствительного к такого рода раздражителям Дамарда. Прогулка обошлась без эксцессов и результатов тоже.

После шести часов бесполезного шатания по туристическим маршрутам без туристов, Дамард признал, что город по сути «неплох», но чересчур «большой и густонаселенный» и в итоге заявил, что не прочь был бы перекусить. Света с радостью его поддержала.

Пообедали в центре, в Макдональдсе. От еды «гость столицы» остался не в восторге, но нашел ее «примитивно питательной».

Дождь к тому времени иссяк, небо слегка посветлело, откуда не возьмись появились праздно шатающиеся люди повсюду. Света засобиралась домой, когда ее спутник неожиданно попросил показать ему «ворота города».

— Нет у нас такого. Люди приезжают поездами или на машинах с разных сторон, могут прилетать на самолетах, то есть по воздуху. Могу показать вокзалы и аэропорты, но там людей тьма, к тому же я была лишь в одном аэропорту и на двух вокзалах, как мы попадем на те, которые я в глаза не видела? На метро поедем?

— Это мой сон. Я видел что-то похожее на ворота.

— Ворот пруд пруди, — усмехнулась Света, — Еще что-нибудь там было?

— Часы круглые, камня много, металла, люди выходили из железной банки на которой было написано, — он взял у нее ручку и блокнот и вывел одно слово — «Жигули».

— Жигули? Ты уверен?! — она даже подпрыгнула от полноты чувств, — что же ты сразу не сказал?!

— Я сегодня видел этот сон, — виновато промямлил Дамард, — А что значит это слово?

— Это название фирменного поезда, я на нем в прошлом месяце в командировку ездила. Ты думаешь Марина на нем приехала сюда? Она не живет в Москве?

Он глубоко задумался, взгляд сделался отсутствующим, обращенным во внутрь. Со стороны смотрелось жутковато, Света дернула его за плечо.

— Скорее всего да, на этом поезде она приехала сюда, но это было давно, — вздохнул Дамард.

— Тогда это ничего не меняет, — разочаровано развела руками Светлана, — Одно ясно, нужен Казанский вокзал.

Через пару минут они стояли на перроне. Шум, суета, толпа. Дамард моментально забыл, для чего ему нужны были «ворота города».

Им повезло. Заветные «Жигули» стояли ожидая отправления. Дамард хотел было залезть внутрь, посмотреть как что устроено, однако проводница у входа и слышать ничего не пожелала. Света с трудом оттащила его на безопасное расстояние.

— Так нельзя, нужен билет и паспорт, а поскольку с паспортом у тебя вообще большой напряг, лучше не суйся, проблем не оберешься. Лучше скажи, этот поезд?

Дамард кивнул, озираясь по сторонам, круглые часы показывали 17:17. Света вдруг почувствовала, что нужно немедленно убираться прочь. Ощущение близости надвигающейся катастрофы сдавило грудь будто тисками

— Уходим…

Договорить она не успела, ее рвануло вперед. Проходивший мимо мужчина попытался сдернуть с ее плеча сумочку, но не учел ее привычки крепко ее держать. Она упала на асфальт, Дамард среагировал машинально, схватил негодяя за горло и швырнул в окно поезда, окно разбилось, злодей неуклюже упал, но тут же вскочил на ноги и бросился бежать, засвистела проводница.

— Уходим! — крикнула Света, вцепившись в растерявшегося Дамарда, — Уходим, сказала!!!

Подоспевшие к месту несостоявшегося ограбления блюстители правопорядка очень долго выясняли, что произошло и куда все испарились.

Света не успела сосредоточиться как следует и вместо тетушкиного дома они оказались в богом забытой подворотне типового дома в Марьино. Здесь ее ограбили два месяца назад, четко в рождественский сочельник. Она возвращалась с неудачного свидания с коллегой по работе, оказавшимся жутким скупердяем, раздраженная и усталая. В тот вечер она осталась без сумки, зато с фингалом под глазом и мстительным удовольствием, что «грабитель детей иметь возможно не сможет, а сумка была пустая и старая».

— Где мы? — удивился Дамард, приобняв ее, — Что случилось?

Она лишь махнула рукой.

— Здесь рядом скверик есть, идем передохнем, а потом уже домой двинем.

В подворотне отвратительно воняло мочой и мышами, хоть нос затыкай. Дамард именно так и сделал.

В сквере, видимо, раскопали теплотрассу, рядом со скамейкой у которой они остановились высилась куча земли из вырытой рядом длинной огороженной оранжевыми высокими пластмассовыми блоками ямы. Вдалеке на качелях катались дети.

— Это временно тут, — ответила Света на немой вопрос своего спутника, достала из сумочки сигарету и впервые за последние три дня закурила. Кажется, у нее сдали нервы, с чего бы, повод ничтожный. Наверное успела привыкнуть к бережному обращению с собственной персоной.

Подумав, Дамард стрельнул у нее сигаретку.

— Закурить не будет, красотуля? — нагло осведомился проходивший мимо тип с наружностью типичного гопника — бритый затылок, армейские сапоги, кожаная потертая куртка нараспашку, не обезображенное интеллектом, будто вырубленное скульптором недоучкой лицо. Тратить на такого дорогие тонкие легкие сигареты не хотелось, но связываться хотелось еще меньше.

— Не смей говорить с ней в таком тоне, — сею же секунду возник Дамард, в его голосе неожиданно послышались жесткие властные нотки.

Света страдальчески закатила глаза, теперь никакой сигаретой не отделаешься, благо вокруг лишних любопытных глаз не было. Она не сомневалась, что Дамард, одной рукой швырнувший взрослого мужчину на пару метров, вполне способен раздавить противника как клопа, вот только привлекать внимание общественности не хотелось.

— Чего сказал? — парень же явно не чувствовал нависшей над ним опасности.

— Ты так туп, что не понимаешь родного языка? — удивился Дамард.

— Я тебя урою… — незнакомец схватил его за отвороты щегольского полупальто, приобретенного накануне, но получив ребром ладони в основание шеи, осел на землю и затих.

— Так, идем отсюда, — обреченно вздохнула Света, наблюдая как глупый недотепа пытается встать.

Ничего у него не получалось, то и дело поскальзываясь в грязи, он сыпал проклятиями, отборным матом и пустыми угрозами. Дамард же размышлял, судя по всему, стоит или не стоит врезать ему ногой по лбу или просто оттолкнуть от себя и не пачкаться. Дети с качелей куда-то исчезли.

— Идем, — повторила Света, заметив заинтересовавшихся происходящим четырех мордоворотов, спешащих к ним по деревянным мосткам через грязь.

— Почему мы должны убегать? Люди подобные этим должны знать свое место! — разошелся Дамард и, обернувшись к наконец-то поднявшемуся негодяю, рявкнул, — Усы в грязь, таф

«Таф» снова покорно растянулся в грязи.

— Пожалуйста, уйдем, — взмолилась Света. Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть через рот.

— Нельзя спускать тафам своеволие, безнаказанность делает их еще более агрессивными, — уперся Дамард, — Я не стану их убивать, просто проучу.

Сцена из фильма — их окружили грязно матерящиеся, угрожающего вида люди, завязался короткий бессмысленный диалог. А затем сюжет круто изменился — один попытался ударить Дамарда в лицо и упал как подкошенный, не успев даже дотронуться до него, второй зайдя со спины будто наткнулся на невидимую стену, согнулся пополам и заскулил, получив внезапный удар от своего же соратника, а еще один бросился бежать.

— Грязное отродье! — с презрением фыркнул Дамард и вытянув вперед обе руки, пригвоздил еще стоявших на ногах противников головами к земле. Те закричали совсем уж по звериному.

Света зябко кутаясь в шарф, молча смотрела на копошащихся в грязи, рычащих будто самые настоящие животные качков. Дамард грозным изваянием возвышался над ними. Света впервые видела его таким — суровым властным и беспощадным. Он держал в руках четыре жизни, которые легко мог оборвать одним словом. Она знала, что он этого не сделает.

— Если вы посмеете напасть еще раз хоть на кого-то, кто не угрожает вашей жизни, умрете быстро и мучительно, — голос резанул холодной решимостью.

Света поняла, что он их приговорил. Такие обязательно на кого-нибудь нападут, просто чтобы самоутвердиться после сегодняшнего позорного приключения. Впрочем, на одного из них слова произвели впечатление, Света почти на физическом уровне ощутила исходящие от него волны совершенно животного страха.

— Все, достаточно, идем, — она взяла Дамарда за руку, тот вздрогнул, будто очнувшись от сна, послушно зашагал вслед за ней.

Они почти дошли до спасительно темнеющей подворотни, когда оттуда вывернул черный внедорожник с тонированными стеклами и полетел прямо на них. Дамард на секунду растерялся и Света поняла, что это конец, они оказались прижатыми к стене, деваться было некуда и некогда, она вцепилась в его руку. Блестящий бампер сверкнул перед глазами и вдруг смялся в лепешку в полуметре от них. Перед глазами прямо из воздуха возник высокий мужчина. Получалось джип разбился о него.

Машина взмыла в воздух и отлетела в другой конец арки, покореженная, как будто в нее въехало сразу три грузовика одновременно с разных сторон. Света посмотрела на ошарашенного Дамарда, явно неповинного в произошедшем, тот выразительно сглотнул.

Мужчина озорно подмигнул им и принялся отряхивать запачканное кашемировое пальто. У него было молодое красивое лицо, но среди черных волос густо серебрилась седина. Стильная стрижка дорогая одежда, приятный парфюм и ореол ураганной силы. Света облегченно вздохнула, незнакомец не представлял для них угрозы. Видимо, Дамард рассудил также, заметно расслабился

— Этот внутри жив похоже, вот что значит, кому суждено висеть, тот никогда не утонет, — раздался звонкий смех.

Из-за угла вывернула невысокая хрупкая брюнетка. Черные облегающие джинсы, высокие сапоги, короткая, отороченная мехом куртка, рассыпанные по плечам каштановые волосы — яркий представитель московского среднего класса, неотягощенная материальными и жилищными проблемами студентка. Однако, что-то подсказывало, что их поиски подошли к концу. Девушку выдавали глаза, они пронизывали насквозь, выворачивая наизнанку все тайные мысли, чувства и желания. Госпожа Марина нашла их сама.

— Бери этих двоих и дуй до дома, я тут приберу и тоже приду, — бросив мимолетный взгляд в сторону груды металлолома, некогда бывшей автомобилем, вздохнула она.

Мужчина лишь руками развел. Света и Дамард не успели ничего сказать, как оказались посреди просторной светлой кухни. Из окна виднелось лишь набрякшее дождем серое небо, видимо, квартира находилась на последнем этаже очень высокого дома.

— Это ведь было не классическое заклинание щита, энергетические щиты не сминают материю… — облизнув пересохшие губы, пробормотал Дамард, слегка загородив собой Светлану, будто ей кто-то намеревался угрожать

— Даже не стану спрашивать, о чем ты говоришь, все равно не пойму, — широко улыбнулся незнакомец, снимая пальто, — Раздевайтесь, у нас тепло. Кстати, забыл представиться, Кэрсо-Лас, к вашим услугам.

— Великий Ветер! Вы тоже здесь?! — челюсть Дамарда стремительно поползла вниз, — Вы тот самый Кэрсо-Лас?!

— Я единственный Кэрсо-Лас, — засмеялся тот и вышел в коридор.

Дамард и Света молча переглянулись. Дамард был удивлен куда больше, чем Света, которая после событий последних дней утратила эту способность.

Она сняла сапоги, пальто и шарф и отнесла все это в прихожую, а когда вернулась, столкнулась нос к носу с Мариной, которая также успела снять верхнюю одежду.

— Где Дамард? — беспокойства скрыть не удалось, все-таки он успел стать ей небезразличен

— Сейчас вещи ваши соберут и вернутся, — усмехнулась она, бросив куртку на диван у стола, — Так ты живая?

— В смысле? — опешила Света.

— В смысле не Гаитоэрант?

Света пару раз выразительно хлопнула глазами.

— Тогда, будем знакомы, я — Марина

— Света, — промямлила она, окончательно растерявшись, похоже Велика госпожа Марина не собиралась пользоваться своим гордым статусом.

На вид ей трудно было дать больше 20—22 лет, если конечно в глаза не смотреть. Когда она сняла сапоги, то выяснилось, что Света почти на пол головы выше нее.

— Ты останешься или домой тебя отправить? — спросила Марина из коридора.

— А Дамард останется? — прозвучало глупо. Конечно, он останется здесь, а затем вернется в свой мир. Почему ее вообще это волнует?

— Дамард! — Марина хлопнула себя по лбу и почему-то расхохоталась, — То-то смотрю рожа смутно знакомая, — и, заметив недоумение собеседницы, сочла нужным пояснить, — Кажется я знаю его родителей.

— Да, он мне говорил, — вспомнила Света.

— Даже так… Чего стоишь, садись, — она достала из холодильника тарелку с салатом, две, замороженные пиццы и связку бананов.

Света перестала понимать, что происходит. Получается, Марина действительно живет как человек, у нее кольцо с голубым камнем на безымянном пальце, полный холодильник самых тривиальных продуктов, хорошая квартира. Где волшебство? Где проявления великого могущества? Почему она живет не в Барвихе и не ест лобстеров и фуагра и почему она вообще ест? Она бессмертная? Сколько ей лет?

— Мне 28, — усмехнулась Марина и тут же добавила, — не бойся это простая логика, я не читаю твоих мыслей, тем более ты огонь.

— Как это?

— Есть живые, в которых мощно проявлена магия определенной стихии — это твой случай, есть случаи вроде меня, когда я и есть сила стихии. Впрочем, меня сложно отнести к категории живых. С некоторых пор меня отказывается замечать даже время, — она с хрустом сгрызла выловленный из салата кусочек огурца, заправила салат майонезом и сунула пиццу в микроволновку, — А вообще, я обычный человек.

— Дамарду 24 года, как же вы могли знать его родителей до его рождения? — начала было Света.

— У них время течет иначе, — беззаботно перебила ее Марина, — И можешь говорить со мной на ты, мы же ровесники в некотором смысле.

Из коридора послышался шум и в кухню ввалился Дамард с рыжим котенком в одной руке и кошачьим лотком в другой.

— Ой! — воскликнула Марина, взяв котенка на руки, — Маркиз, иди сюда, погляди!

Кэрсо-Лас утянул Дамарда обратно в коридор разбираться с вещами. Котенок с удовольствием урчал на плече у Марины, уткнув ей в шею мордочку.

— Маркиз! — вновь позвала она.

Спустя минуту Маркиз явился — большой пушистый серый кот с невозможно зелеными глазами и длинными белыми усами, по-хозяйски вспрыгнул на разделочный стол и уселся прямо перед носом размешивающей салат хозяйки.

— Не съест? — на всякий случай спросила Света и тут же пожалела. Котяра глянул на нее так, что захотелось провалиться под землю от стыда. Похоже, Саня была не единственной всепонимающей кошкой на свете.

— Не обижай моего котенка, — усмехнулась Марина, бесцеремонно подвинув кота в сторону, опустила Саню на диван.

— Прошу прощения, — улыбнулась Света, наблюдая за молчаливым диалогом кошек — глаза в глаза. Маркиз лег, видимо, чтобы быть с собеседницей на одном уровне. Саня смешно моргала, отряхивалась, с чем-то соглашаясь, Маркиз щурился, будто ухмылялся.

Марина расставила столовые приборы, Кэрсо-Лас открыл бутылку красного сухого вина, вытащил из шкафчика шоколадные конфеты, мармелад и печенья. Явно сбитый с толку Дамард пристроился за столом рядом со Светой.

Достав из микроволновки одну пиццу и засунув вторую, Марина тоже села за стол, предварительно попросив кошек «свалить в комнату». Маркиз и Саня одновременно спрыгнули на пол и не спеша направились в указанном направлении, синхронно покачивая разнокалиберными хвостами.

— Пошел дом ей показывать, — хмыкнула Марина в ответ на вопросительный взгляд Кэрсо-Ласа, — Как же, радушный хозяин.

Вопреки собственным ожиданиям Света и Дамард освоились довольно быстро. В доме у Великого Ветра и Моря дышалось свободно и легко, отношения и порядки царили демократичные, разговаривать с ними можно было запросто и намного свободнее, чем с другими более «человечными» людьми. Похоже, именно общения им и не доставало.

Они действительно были официально женаты. В Москву переехали пару лет назад. Кэрсо-Лас, по паспорту Сергей Староверов, возглавлял основанную отцом Марины фирму по продаже кондиционеров, Марина имела степень кандидата наук, работала психотерапевтом в одной из частных клиник. Обыкновенная жизнь, если бы не некоторые обстоятельства. Во-первых супруги Староверовы нисколько не менялись со временем, во-вторых не могли, да и не хотели иметь детей и в-третьих жили исключительно ради собственного удовольствия, изучали мир и людей, время от времени изобретая новые прикрытия своего неформального бытия. Переезд в Москву был благовидным предлогом сменить привычный круг общения, в котором люди стали замечать их странности.

Родителям Марины хотелось внуков. Пришлось их «убедить» удочерить девочку из детского дома, живую, наделенную слабым магическим потенциалом, с хорошей наследственностью и добрым сердцем. Родители Марины были счастливы, не подозревая, что девочку им выбрала дочь задолго до того, как сия гениальная идея (также подброшенная дочерью) посетила их.

Марина и Кэрсо-Лас не могли позволить себе иметь друзей, не могли быть на виду, их работа являлась тоже своеобразным прикрытием, позволяющим оправдывать наличие средств к существованию. На самом деле Кэрсо-Лас мог достать из воздуха все, что угодно от иголки до феррари, но не злоупотреблял этим, понимая, что раз он это где-то достал, где-то это исчезло. Они много путешествовали не прибегая к помощи самолетов и автомобилей, они не оформляли виз, не таскали с собой тяжелый багаж. В любой момент они могли переместиться в любую точку земного шара, погулять там и вернуться обратно тем же способом. Однако в Москву приехали действительно на «Жигулях», просто потому что родители захотели их проводить и в родной город Марины, где она родилась и жила до 22 лет, не подозревая о своей «нечеловечности», они тоже каждый раз ездили на поезде по той же причине — их всегда встречали.

Дамард рассказывал о своих родителях и своем мире, о котором Марина имела самое смутное представление. Кэрсо-Лас и Света по больше части молча слушали. Лишь когда на город спустилась ночь и бутылка вина опустела, Марина задала главный вопрос, который с самого начала не давал Свете покоя:

— Зачем ты сюда приперся?

Дамард в миг стал серьезен, даже жевать перестал.

— Я говорил, у меня есть сестра. Она разочаровалась в любви и, услышав сказки об Изначальном мире, решила, что найдет свое счастье там. Каждые сто лет время Изначального мира и нашего выравнивается на неопределенный период. Сейчас именно такой момент. Она нашла способ прохода в Изначальный мир и ушла, оставив письмо, в котором умоляла родителей простить ее, как если бы решила умереть досрочно. Я хотел идти вслед за ней и вернуть ее, но родители не позволили. Они боятся, что в Изначальном мире начнутся распри между ведьмаками и калатари. Арикарда может погибнуть, она слишком импульсивна и великодушна. Отец заставил меня пообещать, что, я не брошусь сломя голову в Изначальный мир. Я обещал, и не нарушил обещания. Только вы сможете спасти мою сестру, я отправился искать вас.

— Ай, молодец какой, — хмыкнула Марина, — То-то родители обрадовались. Здесь ты быстрее погибнешь, чем Арикарда в Изначальном мире. Черт! Что же вы так родителей не бережете?

— Но вы ведь отправите меня назад? — неуверенно спросил Дамард, смущено краснея.

— Конечно отправлю, дай только придумать как.

Внутри у Светы все похолодело. Неужели все напрасно, неужели ему придется остаться здесь? Однако кто-то, живущий глубоко внутри радостно подскочил — он останется с ней навсегда! Все будет хорошо, он научится жить тут, она поможет.

Дамард ее робкого оптимизма не разделял, перспектива остаться в мире людей повергла его в шок.

— Но вы же знаете, где дверь в наш мир? — цепляясь за соломинку, пробормотал он, — Мама говорила, что наш мир появился благодаря Солеа, то есть вам.

— Я и есть эта дверь, дурень, — проворчала Марина, — Не стану я тебе объяснять подробности, сам поймешь, когда придет время.

— Я знаю, эту историю, мама подробно описала ваше путешествие. Сокращенная версия хранится в самой большой библиотеке древних преданий, а полная версия в нашем личном семейном архиве.

— Тогда тем более должен понимать. Для того, чтобы отправить тебя домой через свое сознание, то есть дверь, я должна стать Солеа. Солеа, слишком велика для этого мира, если я ей стану здесь, этот мир не выдержит такого количества высвобожденной силы Воды и слетит к чертям собачьим, смоет тут все. А я, знаешь ли люблю некоторых людей этого мира и многие явления, да и вообще многое тут.

— Так в чем проблема? — отозвался сонным голосом Кэрсо-Лас, — Время статично во всех трех мирах сейчас, зуб даю. Сначала пройдем в Изначальный мир, а оттуда выпихнем его к папеньке с маменькой и всего делов, — он выразительно зевнул, — если повезет и сестренку его отыщем. Кстати, где его мудрейшее величество, проблема как раз по его части? — крикнул он в сторону коридора.

На пороге нарисовался красавец Маркиз, следом прискакала Саня.

— Дорогой, ты испортил мне весь воспитательный процесс. К тому же за несколько дней мы не найдем в Изначальном мире глупую девчонку, он слишком большой, — фыркнула Марина и строго посмотрела на вновь засиявшего надеждой Дамарда, — Нечего ухмыляться, думать надо больше, а в сказки верить меньше. А если бы я не нашла тебя?

— Но вы же нашли, — беспечно отмахнулся Дамард, — Я верю, что только вы сможете помочь Арикарде, я не могу сделать для нее большего, как умолять вас попытаться спасти ее.

— Самонадеянный мальчишка, — заключила Марина.

Кошки уселись на диване между ней и Светланой, явно прислушиваясь к разговору.

— Вы нашли меня после моего заклятия поиска в тумане?.

— Нет. Вчера меня попросили приехать срочно на работу поговорить с девочкой подростком, признавшейся родителям, что готовилась свести счеты с жизнью. По ее словам некто запретил ей это делать. Ты ее буквально накачал позитивом, прямо до маниакальной фазы ее биполярного расстройства. Пустое, кстати, занятие, ее судьба предрешена,. Ну да не о том речь. Я поняла, что по городу разгуливает не рядовых способностей маг и чародей, в отличие от людей, знающий как использовать подлинную магию жизни. Честно говоря, я решила, что вернулся Гаитоэрант. Мне захотелось с ним увидеться и поговорить. Все-таки я уже очень давно человек, — вздохнула Марина, — Он был моим другом долгие тысячелетия. Ладно, опять я не о том, — она тряхнула головой, отгоняя от себя сумрачные мысли, — Мы нашли тебя по отпечаткам твоей магии, ты швырялся заклинаниями направо и налево, а здешняя атмосфера долго держит следы любого магического воздействия, много камня тут, а Кэрсо-Лас специалист по такого рода следам.

— Вы нашли нас очень вовремя. Мы могли случайно и довольно глупо погибнуть, — подала голос Света, вертя в руках хрустальный бокал.

— Ну, вообще-то прежде чем спасти вам жизнь, мы за вами минут пять наблюдали, — признался Кэрсо-Лас, — Когда прохвост, что сбежал от показательной порки решил, что в машине он в безопасности, пришлось вмешаться.

— Он хотел убить нас? — переспросила Света, бледнея.

— Наградить. Жаль теперь долго будет вспоминать, как его зовут, а то бы точно наградил, — усмехнулась Марина, — Не суди его строго, он до чертиков испугался, думал, что нечистую силу давит.

— Он просто мерзкий таф, — буркнул Дамард и, обернувшись к внимательно наблюдающему за ним коту, принялся рассказывать, кто такие тафы.

Кэрсо-Лас и Марина также слушали с живейшим интересом. Мысли Светланы текли в ином направлении. Праздник кончился, через несколько часов ей предстояло вернуться в свою прежнюю жизнь — пойти на работу, провести там положенное время, забыть о магии, пришельцах из других миров и даже о котенке, единственном живом существе, которому она была нужна. Саня принадлежит другой жизни, не позволять же наделенной разумом кошке прозябать среди грубых и жестоких людей.

На плечо легла чья-то теплая рука. Света вздрогнула, очнувшись от своих горестных раздумий.

— Ты ведь пойдешь с нами в Изначальный мир? — с тревогой спросил Дамард, пристально вглядываясь в ее глаза.

Света вскинула брови, перевела взгляд с него на Марину.

— Ты маг, причем сила в тебе проявлена очень мощно, — кивнула та, — Судьбе надо доверять, а коль она вас вместе свела, это что-то да значит. Впрочем, если ты не хочешь, никто не станет настаивать, — последние слова она произнесла с особым нажимом и хоть не смотрела на Дамарда, было понятно к кому относится сказанное, — Учти, это путешествие изменит твою жизнь навсегда. Ты не будешь прежней, — она задумчиво почесала бровь, — Кстати, а кто твои родители?

— В смысле? — быстро переспросила Света, боясь предположить, что означает этот вопрос. Каких-либо магических способностей она в себе не ощущала, но с радостью поверила, что они у нее есть.

— Собственно, это не важно, — махнула на нее рукой Марина и, широко зевнув, добавила, — Идите спать, поздно уже, я постельное белье достала, сами постелите, кровать в гостевой спальне узковата, но уж как-нибудь устроитесь.

— Мы устроимся, — улыбнулась Светлана, откровенно довольная таким поворотом событий.

— Разведка доложила, что вы и на более узком диване умещаетесь, — ухмыльнулся Кэрсо-Лас, кинув красноречивый взгляд на задремавшего котенка, привалившегося к вытянувшемуся на диване Маркизу.

Света лишь развела руками, решив про себя не впускать в спальню хвостатых умников.

Всего в квартире было три комнаты: две спальни и кабинет. Просторная двадцатипятиметровая кухня прекрасно справлялась с ролью гостиной. Спальни были несколько больше кухни, а вот кабинет казался маленьким. Ко всему прочему имелись две шикарные ванные.

Поразмыслив, Света решила, что здорово промахнулась в оценке финансовых возможностей Марины и ее супруга. Представители среднего класса не могли купить такую квартиру, не прибегая к услугам кредитных организаций.

Слишком много событий и впечатлений. Прежде чем что-либо решать или делать, следовало тщательно все обдумать и взвесить. После получасовой дремы в ванной, в клубах ароматной пены, тревога наконец оставила Свету в покое, жаль, решения никакого так и не пришло. Одним своим видом, Дамард существенно затруднял возможность трезво оценить происходящее, до утра изводя ее бесконечными вопросами о ее дальнейших планах.

— Ты не понимаешь, что ли? — в конце концов, не выдержала она, — Через десять дней расстаться будет еще сложнее! Зачем тянуть?! Что изменят несколько дней? — голос вдруг окреп, налившись едва ли не гневом, — Я потеряю работу, мне нечем будет платить за мою долбанную халупу и что? Валить в родной город? То-то маманя посмеется! Не всем ли, знаешь ли, везет с родней! — она резко встала и подошла к окну.

Далеко внизу светился огнями город, будто игрушечные ползали туда-сюда автомобили, вокруг же, насколько хватало глаз темнело беззвездное небо — бесконечное, суровое и притягательное, как бездна, живущая в его глазах.

Работу она потерять не боялась, даже если такое случится, она быстро найдет новую, переждать период безденежья можно и у тетки на даче. Из жгучей нелюбви к сестре, она с радостью поможет племяннице и даже, если придется вернуться в Архангельск, трагедии не случится, она давно подумывала об этом. Боялась она совсем не этого.

Дамард — расчетливый подлец накинул ей на плечи одеяло и, обняв, уткнулся в ее волосы на макушке.

— Я не хочу с тобой расставаться. Ни сейчас, ни через несколько дней, — его слова свинцовыми каплями упали на сердце.

— А что дальше? Ты не сможешь прижиться в моем мире и не факт, что я смогу попасть в твой, не говоря уже о том, что смогу там жить. Зачем я там буду нужна? У тебя…

— Ты должна кое-что знать, — тяжело вздохнув, Дамард, обошел ее и сел на подоконник, бесцельно уставившись в фиолетово-черную бездну ночи.

Что-то неприятно кольнуло внутри, Света присела напротив и, не желая ждать, пока он сформулирует очередное обухоподобное признание и упакует его в политкорректную форму, требовательно дернула его за штанину домашнего пижамного костюма, пожертвованного дорогому гостю Кэрсо-Ласом. Тонкая ткань треснула и порвалась.

— Ой, извини, — пробормотала Света.

Ноль реакции, он даже бровью не повел.

— Арикарда отправилась в Изначальный мир искать любовь, — наконец выдал он, не гладя на собеседницу, — Живые воплощения стихий очень редкое явление. Это не просто сильные маги, это существующая по законам жизни сущность стихии. Во всех живых с высоким сознанием моего мира проявлена магия, в ком-то больше, в ком-то минимально, но воплощения — это другое. Мой отец — смертный с сутью Огня, его магический потенциал происходит из силы истинного Огня, моя мать — смертная с сутью Воды, источник всей доступной ей магии является сила Воды. Вода и огонь — элементы Акшор, — он пространно развел руками, не найдя аналога слова в русском языке, — Элементы Акшор — это то, что всегда притянется, но способно соединиться лишь если элементы Акшор будут заключены в смертных телах, притяжение элементов Акшор — залог любви. Моя сестра — воплощение Огненного Смерча. Ее сила близка огню. В нашем мире нет равных ей, подходящих по возрасту и не имеющих с ней родственных связей смертных воплощений Воды или стихий близких к Воде.

— Получается ей равен только один представитель Воды — ее брат? — догадалась Светлана.

— Увы, — горько усмехнулся Дамард, — А это значит, что и для меня перспектив встретить женщину, воплощение Огня также немного. Я сам — воплощение Тумана. Это я рассказал ей о древних текстах об Изначальном мире, о том как туда проникнуть. Я забил ее голову рассказами о противоположностях и схожести элементов Акшор. Это из-за меня она вбила себе в голову, что не будет счастлива ни с кем, кроме воплощения Воды. Это из-за меня она ушла искать свое смертное счастье в Изначальный мир.

— А зачем ты это все ей рассказывал и откуда сам узнал?, — удивилась она, раздумывая насколько принципиальна разница между Водой и Туманом и Огнем и Огненным Смерчем.

— Я сам собирался это сделать и втихаря исследовал архивы самой большой и полной библиотеки нашего мира в школе Сайнз. 60—70 столетий назад было принято писать символами, а не словами, сейчас этим способом письма никто не пользуется и мало кто умеет эти символы читать. Я умею…

— Горе от ума, — улыбнулась Света, оперлась на его согнутую в колене ногу, — Только все это не дает ответа на вопрос что делать мне?

— Я не попал в Изначальный мир, но здесь я встретил тебя. Ты — воплощение Зари, огонь в тебе превалирует и, если бы тебя учили правильно, ты не уступала бы мне в магических возможностях, — проговорил он, — Я нашел свое смертное счастье, вопрос лишь в том, останется ли оно со мной.

Эгоист! Подлый эгоист. Значит, она должна бросить все и идти за ним неизвестно куда и зачем. Внутри закипел протест, но мозг неожиданно зло остудил его — «Чего бросать?» У нее ничего нет. Деда с бабушкой давно нет, на остальных плевать она хотела.

И все-таки это казалось чистым безумием. Они знакомы с ним три дня и четыре ночи. Бред.

— Я чувствую, ты злишься на меня. Прости, если обидел, я не хотел, — тихо продолжил Дамард, стараясь поймать ее взгляд, — Скажи, что я сделал не так?

— Я злюсь не на тебя, — буркнула Света, осторожно ощупывая через тонкую ткань брюк, грубый шрам от успевшей затянуться раны на его ноге, — Я просто злюсь. Все не так, неправильно, а ты… — она пристально посмотрела на него, — Меня пугает, что ты мне настолько нужен, хоть знаю я тебя четыре дня. Ты замерз? — без какого-либо перехода спросила она, едва коснувшись его ледяной руки, сжала его ладонь в своих. Никто никогда не был так близко, никакой дистанции. Ужас.

— С тобой тепло, — улыбнулся Дамард, легко соскочив с подоконника, заключил ее в объятия. Легкий аромат холодной ключевой воды или талого снега в горах окутал ее со всех сторон. Света крепко обняла его, осознав, что пути назад для нее не существует.

На горизонте блеснул золотой рассветный луч, и тут же утонул в пене фиолетово-серых туч, однако след остался — золотисто-розовый шрам на мрачном беззвездном небосклоне.

Новый день застал их спящими глубоким здоровым сном. Заглянувшая к ним в комнату Марина будить их не стала, приклеила к двери записку и вновь ее закрыла. Записка содержала подробный инструктаж по оптимальному использованию ресурсов квартиры: «продукты в холодильнике, из крана не пить, торт на завтрак не жрать».

Сами хозяева отбыли заканчивать текущие дела перед путешествием в Изначальный мир.

Проснувшаяся от придавленного писка будильника на телефоне Светлана сделала нелегкий выбор между работой и Дамардом одним нажатием кнопки, отключающей телефон и, прочитав записку на двери, решила еще немножко поспать. Дамард же вовсе проснулся к обеду, когда Света уже привела себя в порядок, а Марина и Кэрсо-Лас благополучно вернулись домой.

Позавтракали в итоге все вместе. Света ждала расспросов, почему ей взбрело в голову присоединиться к честной компании нелюдей, однако никто так ничего и не спросил, даже сияющий искренней радостью Дамард.

— Нам нужен Гаитоэрант, — заявила Марина, после того, как все окончательно проснулись и наелись, — Это сам господин Огонь в чистой своей ипостаси. Он подскажет нам где найти Арикарду, образ мышления у них схожий. К тому же, сомневаюсь, чтобы Гаитоэрант не вылезал из своих владений, возможно, он расскажет нам какие-нибудь новости.

Она окинула задумчивым взглядом слушателей и сочла нужным пояснить:

— Мой старый друг Гаитоэрант долго был человеком, жил в мире людей. В свои владения он вернулся совсем недавно, он очень любопытен и сможет быть нам полезным, если, конечно, настроение у него будет хорошее. И он не простит мне, если я лишу его такого приключения.

— Где ты возьмешь для него тело, хотел бы я знать? — хохотнул Кэрсо-Лас, окинув Свету неприкрыто оценивающим взглядом.

— Нет конечно, — фыркнула Марина, — В живого я его не пущу. То что она сильный маг не спасет ситуацию. Гаитоэрант выжжет и высушит все личное, заполонит тело своими собственными устремлениями, мотивами и сознанием.

Света инстинктивно поддалась назад, прижавшись к плечу Дамарда, очень уж не понравились эти слова.

— Не бойся, — улыбнулась Марина, — У тебя есть собственное «Я». Гаитоэранту нужно пространство, пустота, которую он мог бы заполнить своей силой. В тебе помимо огня мощно проявлены силы жизни и воздуха. То что ты сильный маг само по себе делает тебя недоступной для проникновения в твое тело Гаитоэранта, да и я бы не позволила никогда такому случиться.

— Ну так где тело возьмем? — не унимался Кэрсо-Лас, — Не пустишь же ты в мир людей подлинный Огонь. В таком случае не все ли равно каков будет Армагедон — сгорит ли этот мир или утонет.

— Тело делает вас способными жить в мире людей? — осторожно уточнил Дамард

— Да. Подобные нам рождаются, живут и умирают, не подозревая о собственном могуществе, — кивнула Марина, — по природе своей мы — я и Гаитоэрант, изначальны и не принадлежим миру людей, потому узнали кто мы. Так мы поняли, что нам надлежит вернуться домой. Гаитоэрант вернулся, а я пока тяну время. Собственно, я могу тянуть его миллионы лет без последствий для любого из миров.

— А я так, за компанию тут, — усмехнулся Кэрсо-Лас.

— Кстати, я не знаю до сих пор, где ты нарыл свое собственное тело? — вдруг опомнилась Марина, строго взглянув на супруга.

— Я подобрал его, когда прежний хозяин скончался в автокатастрофе и слегка изменил его по собственному усмотрению, чтоб больше на себя натурального походить.

У Светланы голова шла кругом. Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет сидеть на кухне перед телевизором и за чашкой чая обсуждать «где лучше взять тело».

— Можно пойти в больницу, в отделение для тяжелых больных и подкараулить, когда кто-нибудь помрет, — Марина недовольно нахмурилась, — нет, там родственники, врачи, всем мозги не замутишь, обязательно кто-нибудь заметит, что умирающий сбежал. Это оставим на крайний случай.

— Тогда в психушку? — довольная улыбка змия искусителя пробежала по губам Великого Ветра, — Сама говорила, что некоторые шизофреники — это живые порталы в иные миры.

— Один на сотню, — буркнула Марина и, поколебавшись, призналась, — Я знаю один такой экземпляр, в Самаре, когда практику проходила, в интернатуре, встречала. Еще один здесь, но его достать сложнее, психушка понтовая, для категории VIP.

— Поправьте меня, если я не поняла, вы не люди, но в телах людей, при этом у вас есть собственный облик, похожий на человеческий, но в нем вы здесь пребывать не можете, так, как это опасно для целого мира? Но тогда как быть с тем, что у вас есть родители? — Света решила все выяснить до конца и больше не возвращаться к этому вопросу.

Марина ничуть не рассердилась на ее непонятливость, кивнула и, тщательно подбирая слова, принялась объяснять:

— Этот мир, так же как Изначальный и мир Дамарда не мог бы существовать без сил Воды, Огня, Воздуха, Живой и Мертвой материи и Эфира. Однако мы — проводники этих сил, часто не подозреваем, что что-либо проводим, силы ведут нас, контролируют нашу судьбу, ей достаточно того, что мы есть. Многие века мы существовали лишь в качестве проводников и лишь несколько лет назад я и Гаитоэрант узнали, что мы и есть представители подлинной изначальной силы, то есть берущей начало совсем в ином мире. Кстати, хочу сразу предупредить, помимо тех трех миров, о которых ты знаешь, есть еще куча других.

— Так вы и Гаитоэрант родились и выросли здесь? — Света никак не могла перейти на «ты».

— Да, но после того, как я узнала, кто я есть, я получила контроль над силой и теперь назвать меня человеком можно лишь с большой натяжкой. Я не старею, я неуязвима в плане травм и болезней, Гаитоэрант же вернувшись домой, в свои пределы, оставил свое здешнее тело здесь и оно умерло в тот же год.

— Как интересно! — глаза Дамарда восторженно блестели, — Вы возьмете нас искать подходящее тело для господина Гаитоэранта?

— Кстати! — Марина прищелкнула пальцами перед его носом, — При господине Гаитоэранте о схожести тафов и некоторых людей ни слова! По крайней мере, пока не уйдем в Изначальный мир, ясно? Я не хочу, чтобы он вздумал заниматься здесь евгеникой, не хочу цапаться с ним по мелочам, — закончила она, будто бы уже ни к кому не обращаясь.

Дамард согласился, и хоть и не понял смысла запрета, переспрашивать и уточнять ничего не стал.

Через пару часов, сложив все необходимые вещи, которые Кэрсо-Лас уменьшил до кукольных размеров, собрались на кухне. Только корзинка с кошками осталась в своем истинном виде, их также решено было взять с собой.

— Я перенесу нас в парк перед больницей, — объявила Марина, — держитесь рядом друг с другом.

Кэрсо-Лас взял под руку Светлану, Дамард взял ее за другую руку и подхватил корзинку с безмятежно наблюдающими за происходящим представителями семейства кошачьих. Марина приобняла мужа за пояс и в следующую секунду вся компания стояла посреди широкой асфальтированной аллеи. По обочинам еще лежали горы грязного снега, голые корявые ветви деревьев низко нависали над головами, в воздухе пахло прелыми прошлогодними листьями и сырой землей. Парк казался запущенным и пустым. Вдалеке виднелось старое здание из красно-коричневого кирпича, от него веяло безнадегой и тоской, буквально разлитой во влажном, саднящем горло воздухе.

— Идем, — позвала Марина и повела всех в противоположную от жуткого здания сторону.

Скоро дорога сделала крутой поворот и перед глазами предстал более современный корпус с широким крыльцом и несколькими машинами у входа. На некоторых окнах красовались решетки, что не придавало зданию привлекательности — массивный, мрачный под стать нерадужному пейзажу вокруг, каземат.

Света невольно представила пациентов, находящихся на излечении. Как тут вылечишься, если от одной обстановки хочется удавиться.

В вестибюле унылого вида вахтерша в сине-зеленом халате и импозантном платке тюрбане на голове коротала время за вязанием, слонялся из угла в угол позевывающий охранник и две молодые девушки в белых халатах жевали чебуреки, сидя у окна. По виду студентки, сомнительно, чтобы у персонала этой клиники в ходу было выглаживать волосы и ходить на шпильках. Все, как по команде, обернулись на звучный «чпок» захлопнувшейся за посетителями железной двери и, как ни в чем не бывало, продолжили свои нехитрые занятия, будто ничего необычного не заметив.

Марина высоко подняла над головой руки, из кольца на безымянном пальце лилось неоново-синее сияние, заполонившее все помещение.

— Молчите только, — предупредила она, уверенно двинувшись по больничному коридору.

Эта больница отличалась от всех когда-либо виденных Светой. Кабинеты врачей располагались в одних коридорах, с высокими окнами, без всяких решеток. Здесь вдоль стен стояли удобные диваны и кадки с декоративными пальмами. Коридоры с палатами пациентов отделялись от врачебных кабинетов закрывающимися на ключ дверями. Они беспрепятственно прошли мимо десяти врачей, в упор их не замечавших, поднялись на четвертый этаж. Марина вдруг поймала за рукав солидного мужчину по виду ничем не похожего на врача. Белый халат был накинут на плечи, поверх самой обыкновенной повседневной одежды, если бы не этот халат то врача в нем точно никто не опознал бы. Вот только глаза были весьма своеобразные — холодные и оценивающие.

— Добрый день, коллега, не подскажите где найти Бахрунину Валентину? — мило улыбнулась Марина, выступив вперед из окружавшего ее синего ореола.

От неожиданности мужчина странно дернулся, губы сложились в неприязненно — саркастическую улыбку, но взглянув на собеседницу, он как будто струхнул, глаза округлились, от лица отлила кровь, его будто пригвоздили к полу. Марина недовольно поморщилась и провела рукой перед его лицом. Выражение испуга исчезло, морщины разгладились.

— Где Бахрунина Валентина? — нетерпеливо повторила она.

— В одиннадцатой палате на третьем этаже, — широко улыбнулся врач.

— Спасибо, свободен, — Марина вновь отступила назад.

Врач тряхнул головой, удивленно огляделся по сторонам и, как ни в чем не бывало, заспешил по своим делам. Странная процессия в полном молчании спустилась на этаж ниже, миновала «врачебный» коридор, остановившись у закрытых дверей женского отделения.

Кэрсо-Лас постучал пальцем по замку и тот защелкал в нужную сторону. Едва дверь открылась, в нос ударил омерзительный, ни с чем не сравнимый запах. Света прикрыла нос, с беспокойством взглянув на Дамарда. Тому сделалось явно нехорошо, бронзовый загар куда-то пропал, на бледном лице полыхал лихорадочный румянец, глаза неестественно блестели. Она сильнее сдавила его руку, в ответ он лишь благодарно улыбнулся.

— Скоро уже, потерпите, — не оборачиваясь, прошипела Марина.

В коридоре никого не оказалось, видимо, их визит пришелся на время тихого часа. Из туалета показалась швабра уборщицы, старательно намывающий совершенно чистый, даже блестящий пол. Вокруг царили хлорированная чистота и порядок. Тогда откуда же этот запах, от которого в желудке бесновался съеденный завтрак?

Дверь одиннадцатой палаты также закрывалась на ключ, естественно, это не остановило посетителей.

— За мной? — захихикала сидящая с ногами на кровати старушенка в розовой ночной рубашке, — Какая встреча! Громовержец Зевс пожаловал! А кто это с тобой? — она захлопала в ладоши, — На Олимп меня заберите! Всегда знала, что Европой мне уготовано стать, — она картинно откинула одеяло, оголив худые морщинистые коленки.

— Спать! — фыркнула Марина.

«Европа» неловко повалилась на подушки.

— Это она мне что ли? — засмеялся Кэрсо-Лас.

— Угу, читал же мифы мифы Древней Греции. Как углядела только нас!

— Талант, — хмыкнул он, оглядываясь по сторонам.

В палате помимо ожидавшей своего Зевса красотки обитали еще две женщины — одна совсем молодая, но немытая и нечесаная обгрызала ногти, читая пустой лист бумаги, другая лет сорока лежала с открытыми глазами и выглядела бы вполне нормально, если бы не блаженно отсутствующее выражение лица.

— Валентина? — Марина присела на краешек кровати предварительно заставив читательницу пустого листа уснуть.

— Что ты хочешь? — пациентка не повернула головы, глаза остались широко распахнутыми.

— Видеть Гаитоэранта, — голос Марины неузнаваемо изменился, став мелодично-певучим и гулким.

— Вах! — Валентина вдруг поднялась, преобразившись на глазах. Русые волосы стали черными, глаза засверкали живыми озорными искорками, — Неужели ты вспомнила обо мне? — голос же определено стал мужским, — Я рад тебя видеть!

Валентина и Марина бросились друг другу в объятия.

— Нет! Только не вздумай говорить, что ничего лучшего ты для меня не нашла, — спустя минуту всполошилась Валентина ощупывая себя со всех сторон.

— Не капризничай, нам нужна твоя помощь.

— Не буду я больше женщиной, хватит! — в глазах полыхнули красноватые языки пламени, — Я к твоим услугам, но не на таких условиях.

— Гаитоэрант, ну пожалуйста, — Марина прикусила губу.

— Найди мне нормальное тело, дальше все, что угодно, — отрезала Валентина и враз обмякла, глаза потухли и ввалились, волосы вернули себе первоначальный цвет, а сама она вновь опустилась на кровать, застыв в той же позе, в которой они ее застали.

Дамард охнул и рухнул на колени, уронив корзинку с кошками, Света испугано метнулась к нему, но Марина ее опередила.

— Собери всех и встретимся в парке, — крикнула она, растворяясь в воздухе вместе с аркельдом.

Кэрсо-Лас пожал плечами, осторожно поднял кошачью корзинку, из которой его определено обругали на кошачьем языке (настолько возмущенным показалось «мяу» и, слегка коснувшись руки девушки, перенес ее на аллею у старого красно-коричневого корпуса.

Марина и Дамард сидели на поваленном бревне, считавшемся здесь скамейкой. Тот шумно втягивал ртом воздух, будто выброшенная на лед рыба.

— Что случилось? — спросил Кэрсо-Лас, поставив на бревно корзинку с кошками. Маркиз воспользовался моментом, переместился на руки к хозяйке.

Света присела рядом с Дамардом.

— У нашего друга повышенная чувствительность к некоторым проявлениям людской сущности, — улыбнулась Марина, — Этот запах — продукт нарушенного обмена веществ в организме больных шизофренией, к тому же лекарства, которыми их лечат выделяются через кожу. Когда я проходила здесь практику, то мучилась с халатами. Жуткое дело, запах въедается во все ткани, обивку мебели, даже в письменные принадлежности.

Дамард обнял Светлану и глухо заговорил:

— Это нельзя вылечить. У этой женщины внутри пустота, это просто сосуд без содержимого. Когда господин Гаитоэрант ушел, эта пустота начала подбираться ко мне.

— Тебя надо учить закрываться, — хмыкнула Марина, но, поразмыслив, покачала головой, — Ты сказал, подбираться?

Дамард кивнул.

— У меня возникло искушение поделиться с ней своей силой. Я знаю, этого делать нельзя и я закрылся вовсе, а это проще всего сделать лишившись чувств. Глупо, знаю…

— Нет, нет, совсем не глупо, — озадачено сдвинув брови перебила его Марина, — Все верно. В теле Валентины с рождения обитал какой-то дух, по каким-то причинам он ушел, вроде в ее анамнезе значится какое-то изгнание беса или что-то в этом духе, я не помню толком. Так или иначе, суть исчезла, а оболочка осталась и она готова заполнить себя любой силой, она жаждет этого. Для Гаитоэранта идеально, но видите ли, ему подавай мужскую фактуру.

Кэрсо-Лас с трудом подавил смешок..

Света достала из корзинки жалобно смотревшего на нее котенка, завернула в шарф и посадила запазуху. Саня довольно заурчала.

— Ну, что, придется испробовать второй вариант, — вздохнула Марина, — Посидите здесь, одна я быстрее управлюсь.

— Удачи, — хохотнул Кэрсо-Лас, протянув руку разлегшемуся на коленях у Марины коту. Тот нехотя принял приглашение, с комфортом расположившись на его плече, — Коктейльчику бы еще сюда, — мечтательно улыбнулся Кэрсо-Лас.

— Я куплю по дороге, — заверила его Марина и исчезла.

Свету одолел смех, смех оказался заразным.

— Нет, в самом деле, мир людей неплох, но слишком здесь много условностей, — смеясь, пожаловался Кэрсо-Лас, — Я могу летать, я могу просто влететь в окно, мне это было бы приятно, но я поднимаюсь на лифте или появляюсь прямо в квартире, потому что меня не должны видеть летающим. Кому какое дело, как я прихожу к себе домой…

— Прихожу, от слова ходить, — хихикнула Света, — Согласна, несправедливо, чертовски тяжелая у вас жизнь.

— Маркиз сказал, что по квартире вы можете летать сколько вам заблагорассудится, но вы ведь предпочитаете ходить по полу, — подал голос Дамард.

— Скажи этому всезнайке, я могу устроить ему полет по квартире.

Маркиз предупреждающе выпустил когти на передних лапах, вцепившись в его пальто. Дамард вновь засмеялся.

— Он протестует и требует, чтобы вы уважали его право быть котом, которому надлежит ходить по ровной поверхности.

— Я думала, вы тоже понимаете кошачий язык, — заметила Света.

— Нет, только те, в ком развита способность чувствовать суть окружающего на уровне сознания. Это свойство воды, — пояснил Кэрсо-Лас, — хорошо, что я не понимаю его кошачьих премудростей, иначе давно летал бы он по квартире вверх лапами.

Маркиз с достоинством отвернулся, однако с плеча обидчика так и не слез.

К Дамарду вернулся его естественный цвет лица, из глаз исчезла паника. Он вновь казался веселым и беззаботным.

— Как твоя рука? — спросила Света, когда дотронувшись до его запястья заметила скользнувшую по его губам задавившую стон судорогу.

— Арвирнянки нет. Утром я разбередил рану, не хотел чтобы образовался такой же шрам как на ноге, заклинанием зашить сумел, но без арвирнянки болеть будет долго, хоть шрама и не останется.

— Скажи Марине, — зевнул Кэрсо-Лас, — она быстро вылечит. Без всяких там арвирнянок.

Посредине пустой дороги материализовались двое — Марина под руку с высоким брюнетом лет тридцати в пижаме, тапках и форменной куртке с надписью «охрана» во всю спину. Прямые черные волосы до плеч, красивое лицо с тонкими чертами, черные блестящие безумством глаза на дне которых сонно подрагивало пламя, красиво очерченная жесткая линия губ, растянутая толи в иронической усмешке, толи в капризном притворстве. Он манил и притягивал к себе одним взглядом, казался непосредственным, искренним и великодушным, при этом грозным и опасным

— Ты не помнишь меня, засранец? — улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, осведомился он, протягивая руку Кэрсо-Ласу

Тот также улыбнулся и, ответив на рукопожатие, виновато пожал плечами.

— Этот нехороший редиска сослал меня в мир людей, — пояснил он в ответ на удивленные взгляды Светы и Дамарда, — но, оказавшись теперь в моей шкуре, даже думать об этом забыл.

— Все еще злишься? — сокрушенно вздохнул Кэрсо-Лас.

— Еще чего, ты этого не стоишь, — фыркнул Гаитоэрант, оглядываясь по сторонам.

Марина протянула Кэрсо-Ласу банку с алкогольным коктейлем, незаметно подмигнув. Тот щелкнул пальцами и импозантный наряд бывшего пациента психушки превратился в тривиальный — джинсы и обыкновенную кожаную куртку, а на ногах вместо тапочек оказались кроссовки.

— Э, нет, так не пойдет, иллюзия не греет, я не мерзну, но дело принципа, знаешь ли, — безапелляционно заявил Гаитоэрант, критически осматривая свой новый облик.

— Ладно, купим что-нибудь, — фыркнула Марина, открывая банку пива, — Будешь?

— Будешь! — Гаитоэрант с видимым удовольствием выхлебал половину, — Вот за это я люблю жизнь! — он глубоко вдохнул холодный влажный воздух и впервые взглянул на притихших Дамарда и Свету с интересом, от которого им стало не по себе.

Свету окатило волной дурманящего тепла, сопротивляться которому не хотелось, несмотря на все предостережения рассудка, страшащегося даже близко подпустить мысль о возможности такой «близости» с изначальным огнем. Дамард стиснул зубы, взгляд обратился во внутрь, он снова побледнел.

— Прекрати, — Марина толкнула приятеля в бок, — мальчишка силен, но смертен.

— Серьезно? — присвистнул Гаитоэрант, подойдя ближе, — Ты смертный?

Будто в ответ Дамард охнул и завалился за бревно, потеряв сознание.

— Черт побери, прости пожалуйста! — Гаитоэрант помог Свете, с которой в миг слетел всякий дурман, поднять его и привести в чувство.

— Прости, я думал ты не человек, в людях я такой силищи отродясь не видел, — Гаитоэрант действительно раскаивался, по крайней мере, выглядел виноватым, — ты такой щит создал…

Дамард попытался что-то ответить, но не смог, устало прикрыл глаза. Марина присела на корточки рядом с ним, положила одну руку ему на лоб, вторую на пульс.

— Он чуть не кончился на этом своем щите.

— Ну я же нечаянно! Честно слово, не знал!

Света упала в обморок.

* * *

Очнулась она в светлой комнате и первым, что она увидела перед собой было лицо Гаитоэранта.

— Извини, я был человеком, знаю какого чувствовать себя беспомощным. Это было жестоко и глупо с моей стороны. С твоим другом все в порядке.

Света села на диване, мутный взгляд обшарил окружающее пространство, восстанавливая в памяти картину произошедшего. Они вновь оказались дома у Ветра и Моря, в той самой спальне, где ночевали с Дамардом.

Дамард лежал на кровати и, судя по спокойному глубокому дыханию, крепко спал. На коленях у Гаитоэранта лежал свернувшись калачиком и громко мурлыча Маркиз. Саня сидела на спинке дивана, недоуменно уставившись на нее. Марины и Кэрсо-Ласа в поле зрения не было.

— Если честно, я не поняла, что случилось, — Света потерла гудящие виски. В глаза будто песка насыпали, они отказывались открываться как должно.

— Я хотел соблазнить тебя. Подумал, если уж я в теле живого, почему бы не воспользоваться его преимуществами, — улыбнулся Гаитоэрант и, кивнув на Дамарда, продолжил несколько тише, — Он моментально раскусил мой хитрый план и напал на меня на энергетическом уровне. Это чистое безумие со стороны смертного, но к его чести я не понял, что он смертный. Думал представитель стихии воды, я решил с ним поиграть, а он чуть в ящик не сыграл. Мари сказала, он сын наших общих знакомых. Это, конечно, многое объясняет, — хохотнул он, почесывая за ухом Маркиза.

— Почему мы вернулись? — вдруг опомнилась Света, окончательно пройдя в себя, — Разве мы не должны как можно скорее отправиться в Изначальный мир?

— Извини, — вновь покаянно вздохнул Гаитоэрант, — Из-за моей дурацкой выходки твой приятель не то, что куда-то отправиться, встать до утра не сможет, придется повременить.

Света смотрела на его тонкие пальцы, перебирающие кошачью шерсть. Кот на его коленях безмятежно дремал, видимо, не ощущая для себя никакой угрозы.

Где-то в квартире хлопнула дверь. Гаитоэрант осторожно переложил кота на диван и хитро подмигнув девушке, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Света сняла пальто и присела на кровать рядом с Дамардом. Никому не пришло в голову снять с него верхнюю одежду. Однако, когда она только растегнула на нем пальто, Дамард съежился будто от ледяного ветра. Его руки походили на ледышки, несмотря на то, что в комнате было не меньше 25 градусов тепла. Света обняла его, прикорнув на его плече. Спустя пять минут Дамард начал согреваться, руки потеплели, из тела ушла дрожь. Света тоже пригрелась, глаза воспользовались ситуацией, закрылись сами собой. Она почти уснула, когда Дамард, проснувшись, слегка сжал ее плечо. Света широко зевнула и, убрав с его лица волосы, заглянула в глаза.

— Как ты?

Ответ был перед глазами — синие веки, усталый больной взгляд, запавшие щеки, противоестественная бледность. Слабая улыбка тронула уголки губ, но на то, чтобы ответить что-то, сил у него не хватило.

— Все в порядке, Гаитоэрант уверяет, что сожалеет…

Дамард закрыл и вновь открыл глаза, давая понять, что знает об этом.

— Отдохни, — Света провела ладонью по его гладкой щеке, осторожно поцеловав в висок.

— Останься со мной, — едва слышно пробормотал он, прежде чем вновь провалиться в сон.

Безумие. Чистой воды безумие и пути назад уже нет. Света поспешила выбросить тревожащие мысли из головы. Будет лишь то, что будет, судьба столкнула ее с событиями, от которых следовало сойти с ума и успокоиться, но подобная перспектива не входила в ее планы. Значит нужно расслабиться и хотя бы попробовать получить удовольствие.

— Идем, поедим, — позвала ее Марина, чуть приоткрыв дверь, — никуда он не денется.

— Я не голодна.

— Не болтай. Накрой его одеялом, с ним все в порядке, ему надо просто отоспаться.

Поколебавшись, Света последовала совету. Есть действительно хотелось, а Дамард хоть и неважно выглядел, пребывал вне опасности.

Поужинали втроем. Гаитоэрант изъявил желание «побродить» по городу и вернулся только под утро. От новенькой куртки за 500 баксов тянуло сладким кальянным табаком и несколькими видами женских духов. Судя по всему, Великий Огонь отдохнул по полной программе.

В ту ночь сгорел популярный среди золотой молодежи ночной клуб. Жертв не было, спаслась даже случайно оказавшаяся там собака. Гаитоэрант категорически отрицал свою причастность, несмотря на то что где-то сподобился разжиться клубной картой и фирменной пепельницей с эмблемой этого клуба.

Марина и Кэрсо-Лас также не ночевали дома, гуляли по океанскому побережью где-то в Новой Зеландии. Кошки дрыхли на хозяйской кровати, Света слонялась из угла в угол, не зная куда себя деть. Злость то закипала, то остывала, сменяясь тревогой и усталостью. Злилась на себя — за безрассудство, малодушие, на обстоятельства за их бредовость, на прошлое за его никчемность, на будущее за его бесперспективность, на всех и все разом. Дамард спал, не подозревая о ее душевных метаниях.

На рассвете усталость вытеснила собой все прочие переживания и ощущения. Света заснула сидя за столом на кухне с бокалом вина в одной руке и фисташкой в другой. Набитая окурками пепельница стояла почти перед носом, но раздражающий запах не мешал сну, полному сумбурных отрывочных детских воспоминаний.

* * *

— Бабуль, а ты меня любишь?

— За что тебя любить? Ты меня не слушаешься.

— Совсем не любишь?

Бабушка вздыхает и грустно улыбается.

— Люблю, глупая, куда же от тебя деваться…

* * *

— Я люблю тебя, с ней у меня по пьяни было!

— Врешь, ты любишь секс со мной, это не одно и тоже, убирайся

— Ты циничная грубая стерва! Думаешь, ты прям такая незаменимая? Да никому ты не нужна!

— Пошел вон, а потаскушке своей передай, что она мне косарь должна, не отдаст, ты меня знаешь сгною обоих. Ты тысячи рублей не стоишь.

— Сволочь!

— Я тебя тоже люблю…

* * *

— Дедуль, а любить, это как?

— Не знаю, у бабки спроси. Глупости все это, сказки…

* * *

Кто-то кладет ей руки на плечи, она слышит собственные глухие всхлипы и просыпается.

— Это сон, просто сон, все, успокойся…

Света уткнулась в его плечо, вцепившись обеими руками в мягкую ткань его рубашки и разревелась пуще прежнего, вдыхая огромными глотками живительный аромат талого снега, окружавший его ореолом. Пальто он все-таки снял.

— Что случилось?

— Ничего, — всхлипнула она, не в силах взять себя в руки, — Мне плохо, только и всего.

— Что мне сделать? Ты только скажи, я найду способ, я это сделаю…

— Обними меня.

Он едва слышно прошептал несколько нереально певучих и в тоже время понятных сознанию слов. Древняя магия — будто подзабытый мотив воскресила в самой глубине ее сути часть ее самой. Слова обрели смысл. Света ни за что не взялась бы повторить в ту минуту только что услышанное, но определенно могла перевести на язык понятный: «Завтра будет все казаться лучше, чем теперь». Нежные щупальца покоя проникли в измученный толи воспоминаниями, толи кошмарами мозг. Она хотела сказать «спасибо», но губы сами собой вывели другое слово:

— Алисо.

— Ты можешь говорить на пардэне? — искренне изумился Дамард.

— Понятия не имею, — буркнула Света и, чтобы избежать дальнейших расспросов, поцеловала его сначала в щеку, а после в губы.

Глава 2

Света иначе себе представляла переход в Изначальный мир. Для этого должно было бы существовать хотя бы подобие таинственного ритуала, но нет, все оказалось до безобразия прозаично. Все зацепились друг за друга и за Марину и в следующую секунду оказались на вершине далеко выступающего в море утеса.

— Камень Борвирда, — шумно вздохнул Кэрсо-Лас, морщась, словно от зубной боли. Гаитоэрант сладко потянулся, Марина опустила на землю корзинку с кошками, те, как по команде выпрыгнули оттуда и о чудо, начали на глазах расти. Спустя пару минут Санька была размером с рысь, а Маркиз превратился в огромного серого мохнатого тигра

— Ну вот, теперрь я скажу тебе все! — проурчал он, глядя на Кэрсо-Ласа.

Едва оправившись от первого шока, Света огляделась по сторонам. Впереди насколько хватало глаз простиралось черное, свирепо дыбившееся волнами море. Свинцово-серые тяжелые тучи сковали горизонт. Позади же ширились бескрайние снежные равнины. Белизна снега слепила глаза, несмотря на отсутствие всякого намека на солнце.

— Ты эгоистичный, наглый… — нараспев начал кот, но его остановил Гаитоэрант.

— Ваше царское величество, у нас большая problem, так что заткнитесь, будьте так любезны.

Света невольно поежилась при виде неузнаваемо преобразившихся кошек. Хоть Саня и походила на среднего размера рысь, что-то в ее облике выдавало котенка. Очень крупного котенка огромной хищной царственной кошки.

— Да, прицокнула языком Марина, — запали костры, иначе мы сейчас околеем.

— Ну мы то точно нет, — протянул Гаитоэрант, широким жестом очертив вокруг незримый круг.

Вспыхнуло пламя, в воздухе затрещали искры. Голубоватое свечение, окружавшее их компанию до этого момента, улетучилось. Повеяло лютым холодом, ветер обжег лицо морозом. Однако стена огня поднялась выше человеческого роста и холод остался за ней.

Дамард восхищенно смотрел на бушующее пламя, не в силах оторвать взгляда. Марево от огня сделало мир плывущим и нереальным. Жуткое огненное зарево вселяло лишь уверенность и спокойствие, от него шло благословенное тепло.

— Пальорская зима, — вздохнула Марина, — И как мы пойдем при таком раскладе?

Маркиз что-то буркнул себе в усы.

— Что значит пальорская зима? — удивлено спросил Дамард

— Это значит мороз в 60 градусов, ветра, снег, бури, метели. Смертным не выжить в этой ледяной пустыне, — терпеливо пояснил Гаитоэрант.

— Я знаю, что нам надо идти в благодатные земли, — мурлыкнула Саня.

— И как? — на полном серьезе осведомился Маркиз, слегка склонив голову.

Саня смешно подпрыгнула и припала на передние лапы.

— Очень быстрро бежать!

— Бежать? — засмеялся Кэрсо-Лас, — Бежать тут далековато.

— Так прямо в круге пламени и пойдем, укажите только направление, — пожал плечами Гаитоэрант.

— Ну уж нет! Перрвозданный огонь пррокатится по земле и убьет все живое. Нельзя же быть такими эгоистами! Полевки, насекомые, трравы, мы сожжем всю экосистему этих мест!

— Ладно, не будем сжигать, — невозмутимо согласилась Марина, — вставайте в круг, беритесь за руки, — она взяла в одну руку ладонь Кэрсо-Ласа, в другую Гаитоэранта, — я перенесу нас впритык к границам Ламорады.

— Мне огонь тушить? — вскинул бровь Гаитоэрант, цапнув кота за переднюю лапу свободной рукой.

Маркиз сел на задние лапы, одну переднюю послушно вложил в руку Гаитоэранту. Света поразилась насколько человеческим получилось это рукопожатие, пальцы господина Огня утонули в мягкой длинной кошачьей шерсти. Кошачья подушечка к ладони — было в этом нечто идиллическое.

— Конечно туши, — фыркнул кот, подавая вторую лапу Дамарду, тот с некоторой опаской вложил свою ладонь в огромную лапу.

Света подала свою руку Сане, пальцы скользнули в ложбинки кошачьих подушечек. Мягкая ладошка без когтей. Но когти были и внушали трепет. Дамард ободряюще улыбнулся, но Света чувствовала, как дрожит его рука, толи от холода, толи от волнения. Кэрсо-Лас взял лапку Сани.

— Туши огонь, я сказал! — рыкнул Маркиз.

— Не скандаль, — широко улыбнулся Гаитоэрант, моргнул и стена пламени исчезла, словно мираж,

Откуда-то появился плотный туман, теперь Света уже не видела стоявших рядом с ней спутников, лишь ощущала прикосновение руки Дамарда и лапки Саши, которой, судя по ощущаемому напряжению, стоило некоторых усилий не впиться ей в ладонь когтями.

Холод проник в каждую клеточку тела, руки и ноги моментально онемели, стало больно дышать. На таком морозе не то что куда-то бежать, стоять больше пяти минут трудно. К счастью даже пары минут оказалось достаточным Марине, чтобы унести их подальше от этого ледяного ада.

Света не успела запаниковать, как они уже стояли посреди другой климатической зоны.

Здесь тоже был снег, тоже было по-зимнему прохладно, но это определенно была самая тривиальная, привычная Светлане средне-русская зима, градусов десять ниже нуля, но и только.

— Так вам дорогу разморозить или по сугробам предпочитаете лезть? — проворчал Гаитоэрант, вытаскивая из сугроба неудачно приземлившегося Маркиза.

— Нас все рравно учуют, — фыркнул тот, отряхиваясь от усов до хвоста, — растопи снег, но не пали саму землю.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше Маркизейшество.

Тотчас под ногами возникла проталина, протянувшись далеко вперед. По бокам тропы высились белоснежные сугробы выше человеческого роста. Однако, чем дольше они шли по проложенному Гаитоэрантом расчищенному пути, тем снежный покров по обочинам становился меньше, да и воздух заметно теплел.

— Куда мы идем? — спросила Света спустя пятнадцать минут.

— Вперред, — фыркнул Маркиз, обгоняя ее и Дамарда, идущих под руку.

Саня в который раз промчалась мимо. Она забегала вперед, прыгала по снегу, возвращалась обратно, в общем вела себя как обыкновенный котенок домашней кошки, только очень крупного размера.

— Ты быстрро устанешь, — предупредил ее Маркиз.

— А долго нам идти? — осторожно спросил Дамард.

— Если я хоть что-нибудь понимаю, мы идем в Ламораду. Это ближайшее калатарийское поселение. Если твоя сестра уничтожила источник магии, то новости об этом не могли не разлететься. Правда, зимой караваны с юга не ходят и, если она прошла в этот мир с другой стороны Великих Гор, то тут никто ничего не знает, но могут догадываться или «чувствовать» неладное. В этом случае придется думать дальше, — пояснил Гаитоэрант.

Его объяснение Светлане мало что дало, она лишь пожала плечами, Дамард понял одно — его сестру действительно собираются найти.

Марина рассказывала Кэрсо-Ласу об их прошлом посещении центра силы калатари, Света невольно прислушалась:

— Чувства там обостряются, мы там будто обычные смертные. Даже больше, чем во Внутреннем Поле, где кажемся внешне смертными, а тут мы себе кажемся чувствующими. Все ощущения очень яркие…

Кэрсо-Лас почему-то не помнил их прошлого посещения этого мира. Он много знал о нем, но видимо, из рассказов Марины, но не помнил, как был здесь в прошлый раз. А вот Гаитоэрант все прекрасно помнил, так как то и дело вставлял свои ироничные ремарки по ходу повествования Марины. Маркиз тоже помнил.

— Напоминаю вам, я Царрь. Тут я Царрь! Вдрруг вы забыли…

— Ты дашь забыть, — хмыкнул Гаитоэрант.

— И только попрробуй деррнуть меня за хвост, — угрожающе фыркнул огромный кот, медленно развернувшись в сторону Кэрсо-Ласа.

Тот согласно кивнул, опять же не уловив суть претензии.

— Разве я дергал тебя за хвост? — удивленно спросил он, — Я читал, что если дергать кошек за хвост, они будут гадить где попало…

— Ладно, ладно, главное прредупрредить, — проворчал Маркиз, — а то я тебе так нагажу…

Марина засмеялась.

Внезапно со всех сторон поднялся жуткий гвалт, оглушительно зазвенели голоса десятков рогов, заскрежетала сталь, в небе взорвалось несколько сотен магических залпов, искрами рассыпавшихся в метре от головы Кэрсо-Ласа. Откуда не возьмись на дорогу высыпала толпа вооруженных до зубов эльфов.

Светлана ничуть не сомневалась, что перед ней именно воспетые ее любимыми книгами эльфы — высокие, стройные, красивые, длинноволосые, с заостренными изящными и, пожалуй небольшими, хоть и узкими и слегка вытянутыми ушными раковинами создания.

— Калатари. Вот и они, — вздохнул Гаитоэрант.

Маркиз приосанился, Санька смешно выгнула спинку, Дамард, казалось, не особо удивился, Кэрсо-Лас и Марина одновременно вскинули руки.

Голубой сверкающий молниями купол накрыл всю их небольшую процессию. Калатари замерли в нерешительности, их воинственность мгновенно испарилась, видимо, они ожидали увидеть кого-то другого.

— Это Царрь, Царрь…

— С Царрицей…

— Это не ведьмаки, — послышалось сразу несколько возбужденных голосов.

— Вы соверршенно прравы, — громко провозгласил Маркиз, — опустите орружие. Ни мне, ни моей свите оно не способно прричинить врреда, а вы можете ненарроком постррадать.

Калатари повиновались, мечи, щиты, странные светящиеся жезлы с грохотом и лязгом полетели под ноги. Вперед выступил одетый в бирюзовую кольчугу седовласый калатари и, сняв шлем, преклонил колени:

— Великий правитель всего живого, госпожа Марина, господин Кэрсо-Лас, я приветствую вас! Простите, что не сразу узнал вас.

Едва мерцавшая в воздухе прозрачная стена защитного купола исчезла.

— Эдэальт?! Это правда ты?! — искренне обрадовалась Марина.

— Я, госпожа, — кивнул калатари.

— Это наш Эдэальт?! — присвистнул Гаитоэрант.

— Ты сам в другом теле, не забывай, — шикнула на него Марина.

Света вдруг осознала, что лишь последние слова были произнесены на русском языке, до этого все говорили на каком-то совсем другом языке, который она понимала, на котором могла бы свободно общаться, при этом никогда не изучала прежде и даже не слышала подобных сочетаний звуков.

Калатари посмотрел на Гаитоэранта, отчаянно пытаясь вспомнить кто перед ним. Тот незамедлительно пришел ему на помощь.

— Ты знал меня в женском воплощении, — в его глазах полыхнули языки кроваво-красного пламени.

— Госпожа Гаитоэранта, — ахнул ошарашенный эльф.

— Господин Гаитоэрант, если тебя не затруднит, — поморщился тот, и, хлопнув старого знакомого по плечу, обратился к его многочисленной свите, — Господа, извольте сопровождать нас.

— Коль скорро мы рразобррались, идемте в горрод, — промурчал Маркиз, отряхиваясь, — Сколько лет пррошло, дрруг мой?

— Двести шестьдесят пять.

Эдэальт поклонился коту и крикнул своего помощника. Тут же появился молодой эльф — лучник.

— Сообщи всем о великой радости, пусть готовятся принять в городе Великих гостей.

— Ты теперрь прравитель Ламоррады? — понимающе ухмыльнулся кот

— Всего лишь военачальник. Ламорадой правит моя сестра Эланор, если вы помните.

— Женщина правитель — это так в духе времени, — усмехнулась Марина.

— Ничего в этом нового нет, — фыркнул Маркиз, — женщины рреже стрремятся к этому, но срреди них немало славных прравительниц, как Ламоррады, так и пррочих калатаррийских земель.

Половина воинов появившихся вместе с Эдэальтом незаметно исчезла, оставшиеся не спеша и на некотором расстоянии следовали за Царрем и его «свитой». Саня, видимо, утратив интерес к новоприбывшим, продолжила носиться вокруг. Несмотря на ее размеры, никто не усомнился бы, что перед ним несмышленый котенок. Калатари украдкой улыбались, видя ее пируэты и прыжки и хоть и старались уступать ей дорогу и учитывать сложную траекторию ее движения, дабы не тревожить и не мешать ей развлекаться, никто из них не ловил каждый ее взмяв и слово с тем заинтересованным восхищением, с каким прислушивались к тихому мурчанию Маркиза.

Света поймала себя на мысли, что происходящее перестало ее шокировать. Слишком много экстремально необычного случилось за последние дни. Дамард потихоньку рассказывал ей о землях калатари и ведьмаков. Его родители родились в этом мире. Здесь правил огромный, похожий на тигра, пушистый серый кот, по совместительству являвшийся домашним любимцем телесного воплощения Солеа, создавшей некий параллельный мир и, наверняка еще несколько других. После долгих скитаний с Великим Огнем, Ветром, Морем и котом Маркизом по миру калатари и ведьмаков, родители Дамарда вернулись на родину своих предков (тот самый созданный Солеа мир, который сам Дамард называл Алаутар)

Мир, в который Света попала теперь, назывался Изначальный, его населяло множество странных существ: парабары и каро, маганы и камолу обладали зачатками интеллекта, но при этом считались представителями «животного мира», высоким сознанием обладали только калатари и их непримиримые противники — ведьмаки. Калатари жили в основном на южной стороне Великих Гор, в северной части мира находилось лишь два больших калатарийских центра жизни — далеко на севере у моря стоял город пророков Палан, а на Западе располагалась Ламорада — город последней зари. Калатари основывали свои поселения вокруг «центров жизни» — источников силы жизни, делавших их земли процветающими и комфортными для жизни.

Ведьмаки были лишены такого преимущества, зато в их землях процветали кланы прирожденных магов невероятной силы — батъёри, в чьих жилах текла магия сопоставимая с могуществом источников «силы жизни», которыми испокон веков владели калатари. Два великих народа всегда враждовали, но полномасштабная война случилась лишь однажды, когда пересох источник силы жизни в сердце калатарийских земель, в столице Атраэндже, что находился далеко на юге. Калатари обвинили в этом несчастье ведьмаков и первыми развязали войну. Были ли ведьмаки действительно виноваты или источник пересох по вине одного из предков Дамарда, выбравшегося из своего мира в мир Великого Царря — неизвестно.

— Эдэальт, а что это вы на парнишку нашего не кидаетесь? — вдруг спросил Гаитоэрант, подслушавший разговор Дамарда и Светланы, — Или на ведьмака он совсем не похож? Беловолосый же, как положено…

— Многое изменилось, — улыбнулся эльф, — мы заключили пакт о ненападении с ведьмаками. Теперь мы торгуем с ними и если погибаем в битвах, то лишь на турнирных рингах во время летнего солнцеворота.

— Быть того не может! — ахнул Гаитоэрант, — Это как же вы сумели?

— Правитель Викдэры и его ближайший соратник маг Кадъераин и правитель Вительдиальк, возможно, вы их помните, заключили пакт о ненападении между Ламорадой и Викдэрой. Их многие осудили, но благодаря торговле и турнирам благосостояние и Ламорады и Викдэры сказочно возросло. Викдэра теперь больше Инсбаркарда раз в пять, а мы получили огромные знания, новые ремесла, наши маги и наши воины теперь славятся во всех калатарийских землях. Вскоре к пакту присоединились Палан, Эдэра, Инсбаркард и еще пятнадцать ведьмацких городов. Всем стало проще. Калатарийские караваны больше не грабят, калатари больше не попадают в плен, не рушатся семьи, не гибнут невинные.

— Потрясающе, — улыбнулась Марина, а Гаитоэрант лишь одобрительно кивнул.

— А чего же вы нас такой толпой с мечами прибежали встречать? — удивился Кэрсо-Ласа.

— Так ведь пакт не отменил границы, нельзя приходить вне отведенного срока. Дни торговли и турниров еще не настали, всякий ведьмак, пробравшийся в калатарийские земли как и всякий калатари, пришедший в город ведьмаков вне времени торговли и турниров считается шпионом и злодеем и подлежит уничтожению. В этом ничего не изменилось.

— А Вительдиальк еще жив? — спросила Марина.

— Увы, нет, уже три зимы прошло с его кончины, тьма и печаль поселились в его сердце незадолго до этого. Он больше не мог быть счастлив, непонятная ему грусть точила его изнутри. Он рано ушел, но он был Великим правителем! — горячо проговорил Эдэальт.

— Ну не так уж и рано, — хмыкнул Гаитоэрант, — три века прожил.

— Вы совершенно правы. Он правил Ламорадой двести пятьдесят лет при этом зрелым мужем принял он на себя эту должность. После его смерти, Эланор стала править Ламорадой.

— Почему Эланор? — не понял Кэрсо-Лас.

— Да жена она его была, очевидно же все — нетерпеливо ответила ему Марина.

— Ну кому очевидно, а кому и не очень, — поддержал Кэрсо-Ласа Гаитоэрант.

— Эланор стала женой Вительдиалька в тот же год, что мы расстались с вами в прошлый раз, — с удовольствием пояснил калатари и, мельком взглянув на Дамарда, добавил, — Ваш спутник похож на ведьмака, но он ведь не ведьмак. Глаза другие и энергия совсем неведомая мне.

— Считаешь? — прищурился Гаитоэрант, смерив Дамарда тяжелым оценивающим взглядом, от которого тот невольно съежился.

— Уверен, госпожа, — Эдэальт побледнел, осознав свою оговорку и поспешил исправиться, — Господин Гаитоэрант, уверен, как в том, что после самой темной ночи приходит рассвет. В сезон торговли и турниров сотни ведьмаков получают мое разрешение пересечь границу земель Ламорады и с каждым я встречаюсь лично. Я распознаю ведьмака даже в переделанном калатари, я чую их сердцем.

— Точнее носом, — буркнул кот и добавил так, чтобы его услышали все остальные, — наш спутник действительно не ведьмак, ты пррав. Он из дрругого мирра и уйдет туда вместе с нами.

— О сестре его спросить не пора? — напомнила коту Марина.

— Пока нет, — едва слышно по-русски проурчал Маркиз, — вечерром спрросим, вдрруг сама отыщется.

— Не забывай, времени у нас мало…

— Помню, помню.

В это время Саня, набегавшись, свалилась под ноги к Кэрсо-Ласу, так, что он едва не наступил на нее.

— На рручки, я устать, — зевнула котейка размером с рысь.

— Офигели кошаки, — вздохнул Ветер, бесцеремонно водрузив ее котячье преподобие себе на шею в виде воротника.

Саня не возражала, удобно устроила голову у него на плече и моментально заснула и Кэрсо-Лас, держа за лапы свой «воротник», как ни в чем не бывало продолжил путь.

Сугробы по обочинам дороги окончательно исчезли, стало ощутимо теплее. Светлана расстегнула куртку. В воздухе пахло весной — влажной прелой землей, молодой робкой зеленью кое-где пробивавшейся среди прошлогодней буро-желтой травы, еще не успевшей превратиться в перегной.

Вдали змеилась лента широкой реки, убегавшей на юг, на севере стеной стоял лес.

— Вы вошли во владения дрревней магии, — предупредил Маркиз, — здесь сила источника жизни будет оказывать на вас влияние аналогичное влиянию источника силы жизни в Стейдвидже.

— Вот я чую уже, — буркнул Гаитоэрант, — Я есть хочу как распоследний человек.

— Я послал весть в город. Ваше прибытие это Великая честь и радость для всех нас, — заверил его Эдэальт, — Прием будет достойным, уверяю вас.

— Не переживай, мы знаем, что нам все понравится, иначе и быть не может, — усмехнулся Гаитоэрант, а Светлане показалось, что в его глазах вновь вспыхнуло пламя.

Спустя полчаса их встретили две огромные золоченые кареты и десяток всадников. Великого Царря долго уговаривать влезть в карету не пришлось. Вместе с ним поехал Эдэальт, во второй карете удостоились чести ехать представители стихий, воротник царственного котенка и Дамард со Светланой.

Света никогда не видела таких карет, по размерам сопоставимых с салоном автобуса. На удобных сиденьях лежали подушки и теплые пледы, посредине располагался красивый резной стол с вмонтированным в столешницу подсвечником с ароматическими свечами, стены были обиты шелком, окна занавешивала тончайшая органза.

Марина, Гаитоэрант и Кэрсо-Лас вдруг перешли на странный язык, по-видимому, хорошо понятный им, но совсем незнакомый Дамарду и Свете, отчего тем сделалось не по себе, особенно Дамарду, привыкшему к тому, что любой язык ему понятен по умолчанию.

— Простите, — вдруг заявила Марина, — Мы говорим не о вас, у нас есть личные темы, в которые мы вас в данный момент не хотим посвящать, — и обращаясь прямо к Дамарду, добавила, — Это искусственный язык, ты его не понимаешь, потому что живые на нем не говорят.

— Мы просто собираемся организовать групповуху и вас не позовем, — ухмыльнулся Гаитоэрант.

Кэрсо-Лас захохотал в голос, чем разбудил свой «воротник».

— Мы скорро будем есть? — сверкнув острыми клычками, осведомилась киса, не собираясь покидать своего насеста.

— Вот мне тоже очень бы хотелось это знать, — хмыкнул Гаитоэрант.

— Через час точно приедем, — успокоил его Кэрсо-Лас, — Море в часе езды, не больше.

— Да, я тоже чувствую, — согласилась Марина.

— Ламорада прямо на море? Я мало знаю о Ламораде, — словно извиняясь, спросил Дамард.

— Твои родители не были в Ламораде, откуда тебе о ней много знать, — улыбнулась Марина, — мы тоже не были, для нас этот город тоже будет сюрпризом.

Кэрсо-Лас спросил что-то на таинственном языке и «Великие» вновь вернулись к обсуждению своих «личных тем».

Света привалилась к плечу Дамарда и не заметила, как задремала. Карета мягко катилась по ровной, посыпанной гравием дороге, мимо зеленеющих холмов, навстречу все более очевидной весне. Спустя несколько минут снег исчез вовсе.

Дамард какое-то время боролся со сном, но шелестящие голоса Великих, говорящих на странном мелодичном языке (не больше не меньше «эльфийском», придуманном мечтателем из мира «Внутреннее Поле») убаюкивали, равно как мерное покачивание кареты. В итоге он также заснул.

Светлане снилось море — холодное северное, оставшееся где-то в другом мире и жизни. Она была там с бабушкой. Короткие злые волны разбиваются о бетонные волнорезы, оставляя в воздухе мельчайшие капли брызг.

— Холодно? — спрашивает ее бабушка.

Ей снова три года и ей снова страшно и пусто в этом большом неуютном мире.

— Нет! — кричит она и убегает вперед, — Я хочу к водичке…

— Осторожно…

Море обещает так много, оно топит в себе печаль, оно манит ее.

— Море — это твое одиночество, но самая густая тьма бывает перед рассветом, твой рассвет еще впереди, — вздыхает бабушка.

Это нелогично, бабушка далеко, она не может слышать этого. И она падает в воду, которая неожиданно оказывается легкой и приятно прохладной, в ней совсем не страшно утонуть.

Кто-то касается губами ее лба.

— Проснись. Приехали, — сообщает Дамард, размыкая объятия, в которых ей так удобно было лежать.

Остальные уже выбирались из кареты, совсем по-человечески ворча и пеняя друг другу на непредусмотрительность и неосторожность в движениях.

— ААА! Черт! — вдруг заорал Ветер, — Цветы! — и чихнул, потом еще раз и еще, шарахнулся назад в карету, упав на лавку, свернулся калачиком, подтянув колени к голове.

Дамард растерянно взирал на эту картину, не в силах понять что происходит. Света успела выползти из кареты, но также застыла в нерешительности.

— Да ну, нафиг! — фыркнул Гаитоэрант, — Я и забыл какой он нежный.

Марина сняла с шеи шарф и молча вернулась в карету. Гаитоэрант весело подмигнул Дамарду.

— Вылезай, чего застрял, сейчас и этот выползет, аллергия у него, неприятно, но не смертельно.

— На цветы? — тупо переспросила Света, всей грудью вдохнув волшебный пряно-зеленый аромат разлитый в воздухе.

Вдоль дороги росли высокие деревья, похожие на сосны, стволы которых были увиты, крупными сине-желтыми цветами. Впереди высилась живая изгородь, аккуратно выстриженный в форме городских ворот и стен кустарник. «Ворота и стены» также были усыпаны белыми и желтыми цветами по виду напоминавшими цветы чайной розы.

Карета Царря остановилась рядом. Маркиз и все еще сонная Саня, важно задрав пушистые хвосты, бок о бок вошли в ворота, следом за ними шел Эдэальт.

— Нас конечно, не ждут, — проворчал Гаитоэрант.

— Не потерряетесь, не перреживай, — не соизволив обернуться, ответил кот.

Кэрсо-Лас и Марина наконец-то покинули карету, у Ветра едва ли не до самых глаз был натянут шарф, почему-то перемазанный кровью.

— Маркиз, — крикнула Марина, — мы сразу в свои покои, спроси где это.

Кот недовольно мотнул головой и остановился. Эдэальт также обернулся. Когда Гаитоэрант, Дамард и Светлана подошли ближе, вопрос с размещением «свиты Великого Царря» уже был решен.

Эдэальт показывал куда-то в сторону сплошной горной гряды, закрывавшей горизонт с западной стороны. Марина кивнула и они с Кэрсо-Ласом тут же исчезли, испарились, были и нет их.

— А мы значит, пешком иди, — буркнул Гаитоэрант.

Дамард крепко ухватил Светлану за руку. Вокруг стало очень шумно.

Стоило им пройти одни ворота, следом выросли другие из розового кустарника. Их окружила толпа эльфов, зазвучала чудесная музыка, замелькали перед глазами белые, голубые и синие одежды, видимо, модные в этих краях.

Женщины были одеты в длинные летящие платья с широкими поясами, у некоторых сверху были наброшены накидки болеро или длинные жилеты. Некоторые, подобно мужчинам, одевались в плотные по виду замшевые облегающие штаны и куртки — пиджаки с поясом поверх ослепительно белых туник. Волосы и у мужчин и у женщин чаще всего были длинные, но мужчины не носили их распущенными, убирая их или в хвост или в косу. У женщин в волосы были вплетены ленты, совсем немногие как-то заморачивались с прической, большинство носили на голове ободок, к которому крепилась легкая прозрачная ткань и все. Мужчины носили банданы или шляпы.

Широкая дорога вела вглубь леса, постепенно сужаясь. Стройные мачты сосен плотно обступали со всех сторон. В воздухе пахло солью, но из-за деревьев и каменной гряды, в которую упирался лес, разглядеть, где море, было совершенно невозможно.

Вскоре дорога пошла под уклон, еще через некоторое время к их праздничному шествию присоединился отряд суровых лучников, с ног до головы затянутых в темно-синюю замшу — штаны, сапоги, длинные куртки были именно из этого материала. Волосы лучников были совсем короткими по калатарийским меркам, то есть чуть не доставали до плеч, как у Дамарда. Тонкие шнурки, перетягивающие головы по линии лба, прижимали волосы к голове, видимо, чтобы ничто не лезло в глаза.

— Кажется, мы входим в подземелье, — пробормотал Дамард, заметив по обочинам дороги будто врытые в землю практически одинаковой формы и размера валуны.

— Кажется, ты прав, — зевнул Гаитоэрант, указывая на полукруглый вход в пещеру, у которой их ожидал еще один отряд лучников.

Кошачьи хвосты без тени сомнений нырнули под свод пещеры, калатари откуда-то достали факелы.

— Мы идем сзади, ваши превосходительства, — сказал один из них пропуская Гаитоэранта, Дамарда и Свету вперед, — так велит обычай.

— Ну, раз велит, то конечно, — ухмыльнулся Гаитоэрант.

Отсветы пламени от факелов заплясали на гладких, будто мраморных, стенах. Дорога нисколько не сузилась, свод пещеры терялся где-то далеко вверху, пламя не в силах было осветить «потолок». Воздух тут был свежим и морем пахло еще сильнее, чем в лесу. Светлана явно различала звук прибоя.

Спуск кончился, теперь дорога стала ровная и прямая, не осталось никаких сомнений, что они идут сквозь горы. Еще немного и впереди забрезжил свет и сотни голосов затянули приветственный гимн. Народ Ламорады встречал своих хвостатых правителей.

Факелы погасли, света и без того было предостаточно. Они внезапно вышли на ослепительно белую террасу. Впереди, насколько хватало глаз, синело бескрайнее море, волны с глухими вздохами разбивались о скалы.

Светлана подошла к перилам, до воды было не меньше ста метров. Сам город располагался чуть левее и был будто вырезан из цельной белоснежной скалы, ступенчатыми террасами спускаясь к морю. Четыре явно рукотворных поперечных волнореза образовывали нечто вроде бухты. Выйти в открытое море на лодке или корабле можно было лишь преодолев лабиринт, образованный этими высоченными волнорезами. Зато в порту суда мирно покачивались на легких волнах, хотя, судя по подпрыгивавшим метров на пятнадцать-двадцать вверх волнам внизу той террасы, где они стояли, море вовсе не было безмятежно спокойным.

— Ламорада прекрасна, — озвучил вертевшуюся на языке Светланы мысль Гаитоэрант.

— Мой мирр вообще сплошное соверршенство, — тихо мурлыкнул подкравшийся к ним сзади Маркиз. Его подданные почтительно ожидали своего повелителя у ведущей в город петлявшей между выступами скал довольно широкой каменной дороги.

Светлана восхищенно кивнула, не в силах подобрать слова. Дамард зачарованно смотрел на белоснежные здания города и, казалось, вообще не слышит и не видит ничего вокруг.

Сквозь плотно сковавшие небо сплошные белесо-серые облака заалели закатные всполохи.

— Скорро стемнеет, нам надо торропиться, — добавил кот.

Никто не имел никаких возражений. Ветер заметно усилился, когда они добрались до города, у Светланы уже зуб на зуб не попадал.

— Как только вы отдохнете, начнется торжественный пир, — заявил Эдэальт, проводив Гаитоэранта, Дамарда и Светлану до приготовленных им апартаментов — двухэтажного коттеджа, окруженного высоким забором, за которым обнаружился небольшой садик. Тут зеленела аккуратно подстриженная трава и шелестела свежая молодая листва платанов и акаций, — Все ваши желания будут немедленно исполнены.

Маркиз и Саня как ни в чем не бывало прошествовали дальше, толпа калатари также не подумала остановиться.

— То есть это только для нас домик? — уточнил Гаитоэрант.

— Конечно! Это один из двух отведенных вам гостевых домов, но если вам захочется поселиться вовсе в одиночестве…

— Нет, мне лично будет скучно в одиночестве, — ухмыльнулся Великий Огонь, — спасибо, Эдэальт, — и приобняв за плечи потерявшихся в собственных впечатлениях Свету и Дамарда, увлек их за собой.

В гостиной первого этажа их ждали успевшие умыться и переодеться Кэрсо-Лас и Марина.

Кэрсо-Лас облачился в белоснежную рубашку на шнуровке вместо пуговиц и темно-синие прямые, по виду бархатные штаны. Эта одежда довольно странно сочеталась с черными кроссовками. На Марине было длинное бальное платье с открытыми плечами цвета индиго, расшитое золотыми звездами.

— Не задубеешь? — галантно поинтересовался Гаитоэрант, едва переступив порог, — Там прохладно для такой мерзлявки как ты.

Марина кивнула на лежащий на соседнем кресле белоснежный полушубок тонкий и без сомнения теплый.

— Ааа… — понимающе протянул Гаитоэрант и направился прямиком на второй этаж, — Где моя опочивальня?

— В соседнем доме так то, но не стесняйся, выбирай любую, уберут потом за тобой, — крикнул ему вслед Кэрсо-Лас.

Светлана огляделась по сторонам. Гостиная одновременно служила столовой и занимала практически весь первый этаж. Вместо окон вдоль одной из стен были вставлены витражные полотна, изображающие диковинный райский сад — деревья с раскидистыми кронами, птиц и цветы. У противоположной стены расположился широкий камин, выложенный популярным тут твердым как мрамор белым камнем, рядом с ним стояло несколько мягких удобных диванов и кресел. На каминной полке в массивных позолоченных канделябрах горели семь свечей. У лестницы рядом с неприметной дверцей висело огромное зеркало в резной деревянной оправе. Сама лестница по форме здорово напоминала побег диковинного растения, спирально закрученный вверх. Почти посредине гостиной стоял большой и в тоже время изящный полукруглый стол, над которым подобно виноградным гроздям свешивались лампы подсвечники с бездымными свечами. Их мягкий свет казался рассеянным.

Все остальное немалое пространство оставалось пустым.

— Ванна или душ у них есть? — поинтересовался Дамард.

— И то и другое и даже бассейн, вон там, — указал Кэрсо-Лас на дверь рядом с зеркалом, — а вот на втором этаже только пара туалетов и умывальников, таких низких, что можно перепутать с писсуарами. Идите, плескайтесь. Эдэальт отлично помнит наши вкусы и пристрастия. Слуги в этом доме появятся только после явно выраженного желания их лицезреть, ну или на рассвете каждого дня. В спальнях есть колокольчики у кроватей, а вон около камина колокол висит, — он указал на болтающийся без дела толстый канат, свисающий с потолка, — Дернешь за веревочку, откуда ни возьмись прибежит мальчишка калатари, ты скажешь ему, что угодно твоему сиятельству и через пять минут максимум, все будет. Мы уже опробовали эту систему.

— А почему колокол? — удивилась Светлана.

— Потому что звук будет такой. В спальнях звук колокольчиков, а от этой штуки, — Ветер вновь указал на канат у камина, — будто в набат ударили.

— Нам всем надо вздремнуть. Хотя бы несколько минут в кровати, в ванне или в кресле, неважно, — задумчиво обронила Марина, вытягиваясь на одном из диванов, — Когда проснетесь, будет все казаться иначе. Если продрыхните до утра, пропустите пир, но зато завтра полностью адаптируетесь к переменам. Мы то в любом случае пойдем на пир, без нас не начнут.

Кэрсо-Лас также удобно устроился на диване и сладко зевнул.

Светлана предпочла бы умыться с дороги, поесть и только после этого думать о сне, тем более, что и она и Дамард успели вздремнуть в дороге.

— Пойдем, — вздохнул Дамард, будто мысленно согласился с ней, — Мы найдем, чем заняться, — шепнул он ей на ухо, открывая дверь ванной комнаты.

Светлана никогда прежде не видела ничего подобного. Просторная зала с прозрачным полом и потолком. Под ногами были видны поблескивающие и переливающиеся камни, сверху лился молочно-белый, подернутый лиловой дымкой сгущающихся сумерек свет и будто отраженный белизной камней, густым практически осязаемым несмотря на прозрачность туманом зависал в помещении. Стены оплетали живые растения, источавшие едва уловимый тонкий аромат.

Посредине комнаты расположился хрустальный бассейн примерно 20 квадратных метров, с одной стороны которого практически впритык была пристроена мраморная белая чаша два на два метра, видимо тут считавшаяся ванной, а с другой черная мраморная чаша, наполненная паром. В дальнем углу комнаты стоял столик и пара удобных диванов.

— Хахадский душ! — восхищенно воскликнул Дамард.

Светлана только после этого заметила, что вдоль стен в полу были крошечные отверстия, судя по всему, для слива воды. Однако в потолке отверстий не было, как не было видно ни кранов ни труб.

— В стене, — пояснил Дамард, — Я видел такие в деревне Лахомар на земле Хахад в нашем мире, там живут в основном калатари. Короче, это очень интересная штука, надо идти вдоль стены и ждать когда вода смоет усталость, струи контрастные, теплые, холодные и горячие, чтобы точно не заскучать.

Света улыбнулась.

— Надо опробовать…

В итоге всех экспериментов они все же решили подняться в спальню отдохнуть. Оба так утомились, что почти не обратили внимания на изящный интерьер, даже свечи не стали зажигать, просто упали на высокую кровать и провалились в чудесные сны.

Проснувшись, Света долго лежала с закрытыми глазами, вспоминая кто она есть, где находится и почему ей так неправдоподобно хорошо, спокойно и удобно. Вменяемых ответов не было, кроме одного — она сошла с ума или лежит в глубокой коме и все происходящее лишь игра ее воображения и происки подсознания. Даже подобная перспектива ее не взволновала и не напугала. Тело посылало в мозг четкие сигналы — с ней все в порядке. Разве что очень хотелось есть.

Сквозь переливающийся небесной лазурью прозрачный материал штор, в комнату проникали рассветные лучи. Рассвет раскрасил несущиеся над бескрайним, видимым из окна морем облака в нежно-розовые и золотистые тона.

Сладко потянувшись, она нащупала рядом прохладную руку, судя по ровному дыханию все еще спящего Дамарда, сжала его запястье. Он что-то пробормотал во сне и тут же проснулся, часто заморгал, хотел что-то сказать, но видимо слов не нашлось.

— Привет, — усмехнулась Света, приподнявшись на локте и тут же удивлено уставилась на собственные разбросанные по подушке волосы. Они стали заметно длиннее и среди привычных темно-каштановых прядей теперь пробивались ярко-золотые локоны.

Дамард смотрел на нее с чудовищной смесью удивления восхищения и паники.

— Только не говори, что я это уже не я, — Света вскочила с постели, подбежала к занимавшему весь угол спальни зеркалу в человеческий рост на трехногой подставке и обомлела.

На нее смотрела какая-то другая девушка. Вроде те же черты лица, та же фигура, та же родинка над бровью, но волосы почти до пояса, вьются на концах и будто мелированы золотыми искрами, брови стали прямыми и черными как у Дамарда, а глаза — ох, глаза это самое жуткое, теперь они были цвета молодой листвы и будто бы светились изнутри.

— Что со мной? — спросила Света, внимательно следя за собственным отражением. Нет, отражение принадлежало именно ей, оно повторило все ее движения, — Это я?

— Думаю, с тобой все хорошо, — наконец выговорил Дамард, — Это твой истинный облик. Теперь ты выглядишь как аркельд с большой примесью ведьмацкой крови. Видимо, между нами больше общего, чем было очевидно до сих пор. И ты кстати, прекрасно выглядишь.

— Да мне тоже нравится, но как-то это…

Дамард встал, подошел к ней и развернул к себе лицом.

— Я умираю от голода. Вот это действительно плохо. А твой облик очень даже хорош и он твой. Твоя внутренняя суть решила перестать скрываться и стала соответствовать внешней.

— А ты не изменился, — улыбнулась Света, обнимая его.

— А мне не приходилось скрывать свое истинное «я». В моем мире это не нужно, а в твоем без этого, видимо, невозможно выжить.

На креслах они обнаружили явно для них приготовленные наряды. Их собственная одежда была сложена рядом. Видимо предлагался выбор. Света не раздумывая натянула очень удобное струящееся платье из тонкой мягкой светло-голубой ткани и белый замшевый жилет со шнуровкой, расшитый золотыми и черными нитями. К платью полагались короткие, облегающие черные сапоги из тонкой слегка переливающейся синевой кожи. Синий ободок на голову со спадающей назад вуалью ей тоже подошел. Дамарду выдали черные кожаные брюки, настолько тонкой выделки, что кожа казалась простой плотной тканью, темно-синюю свободную тунику к которой полагался черный с серебром пояс и белый короткий жилет с черно-синими вставками на плечах и спине.

— Здешний народ одевается в той же цветовой гамме, но все же не совсем так, — хмыкнул Дамард, разглядывая себя в зеркале, — какой изящный способ сказать нам, что мы чужаки, но нас готовы считать своими…

В дверь осторожно постучали.

— Господа готовы к утренней трапезе? Могу ли я проводить вас к столу? — спросил юный калатари с порога. Совсем мальчишка, судя по виду.

— Еще как готовы, — энергично кивнула Света.

— Незамедлительно и непременно, — с готовностью подтвердил Дамард.

Мальчишка калатари проводил их до соседнего коттеджа. На улице было довольно прохладно, с моря дул не столько холодный, сколько напитанный солью ветер. Тонкие гибкие стебли травы при каждом порыве вздымались и пригибались к земле подобно морским волнам. Шумел прибой. Золотой утренний туман будто вуалью закрывал от глаз строения белого города, террасами вьющегося вокруг прибрежных скал, подобно плющу, оплетающему стены высоченного дома. В ясную погоду это было по истине удивительным зрелищем.

Отведенные гостям дома находились в пригороде. Здесь садов и лужаек было в разы больше строений. Всего пять коттеджей в два этажа и одно странное здание, похожее на высоченный обелиск на далеко выступающем в море утесе.

— Мы пришли, — объявил калатари, распахивая перед глазеющими по сторонам гостями резную калитку.

Стол был накрыт в саду, стоило сделать несколько шагов за оплетенную ползучими растениями ограду.

— Наконец-то! — приветствовал их Гаитоэрант, размахивая вилкой, — Ну и спать, вы ребятки!

Он тоже изменился за прошедшую ночь. Теперь он был определенно выше прежнего, хотя остался таким же худощавым, волосы сделались волнистыми. Теперь он казался очень-очень опасным. На человека он больше не был похож. В глазах танцевал огонь — и это не фигура речи, огонь заменял ему зрачки, малиновые, золотые, красные разгорающиеся и едва тлеющие искры реагировали на свет подобно зрачкам, но определенно ими не были. Сами же глаза сделались черными и без белков.

Одет Гаитоэрант был скромно в черную тунику, черные штаны и белый плащ.

Рядом с ним сидел вовсе незнакомый, абсолютно точно нечеловек — тоже высокий, но гораздо мощнее Гаитоэранта, один разворот плеч чего стоил и несмотря на свой рост и сложение казался гибким и пластичным. Лицо молодое, почти мальчишеское, но среди черных, неровно подстриженных волос густо серебрилась седина. И глаза — холодные, будто светящиеся изнутри, цвета штормового северного моря. Да, он был похож на Кэрсо-Ласа, черты лица определенно были его, но все же это был кто-то другой.

— Присаживайтесь, — усмехнулась невысокая брюнетка, как раз спускавшаяся с веранды в сад.

Госпожу Марину узнать было проще всего, она осталась такой как была миниатюрной, только глаза стали синие, а волосы длиннее. Однако теперь в длинном небесно-голубом шелковом платье и синем меховом плаще, расшитом звездами, она перестала брать на себя труд казаться менее значительной, чем была на самом деле.

Дамард поклонился, Светлана смущенно огляделась по сторонам, стараясь пристально не разглядывать казалось бы старых знакомых.

— Чего застыли? — Кэрсо-Лас щелкнул пальцами и два неизвестно откуда появившихся стула подлетели сзади и, аккуратно усадив на себя Дамарда и Свету подлетели к столу.

— Как спалось? — весело спросил Гаитоэрант.

— Отлично, — невозмутимо ответил Кэрсо-Лас, хотя вопрос был явно адресован не ему.

Гаитоэрант страдальчески закатил глаза.

— Ты хуже кота, тому простительно воображать себя центром вселенной, но он все-таки кот, а тебя очень хочется стукнуть.

Кэрсо-Лас скептически скосил на него глаза и, не ответив, вернулся к поеданию аппетитно пахнущей молоком и медом булочки ярко-оранжевого цвета.

— А где кошки? С ними все в порядке? — спросила Света.

Великие Стихии дружно расхохотались в голос.

— Упаси тебя небеса назвать их так при них или при их подданных, обид не оберешься, — отсмеявшись, пояснила Марина, — Тут они главные — Великие калахарские Царри всего живого. Кошки-то они кошки, но очень важные. Потому живут во дворце правителя. А мы, уж ладно, как-нибудь так, на окраине, чтобы не мешать никому и чтобы нам никто не мешал.

— Вы проспали вчерашний приветственный прием при дворе Эланор, — добавил Гаитоэрант, — признаюсь, я бы тоже предпочел проспать, было скучновато. В основном из-за желания кошачьих верноподданных водить вокруг кошек хороводы. Хотя угощение было вполне приличным.

— Кто-то надрался и заснул за столом, кто бы это мог быть? — подперев подбородок кулаком, обернулся к нему Кэрсо-Лас, — Скучно ему было видите ли…

— Так именно поэтому! — с чувством воскликнул Гаитоэрант, — Ну и потому что я слишком живой тут. Я отвык быть человеком со всем человеческими слабостями.

Кэрсо-Лас выразительно крякнул, всем своим видом выражая скепсис. Марина тяжело вздохнула:

— Это теперь так и будет, не обращайте внимания на них.

Света улыбнулась, Дамард кивнул. Кэрсо-Лас и Гаитоэрант переругивающиеся между собой и явно не придающие значения этому, их полностью устраивали. Если при такой внешности и с учетом исходившего от них ореола силы и могущества они вели бы себя сдержано и церемонно — это бы выглядело просто жутко. А так — все почти привычно и на своих местах. Ну, подумаешь, Огонь и Ветер во плоти, живые же, чувствующие, можно расслабиться и спокойно позавтракать.

А завтрак оказался очень хорош и разнообразен. На столе нашлись и омлет и великое множество бутербродов с различным сыром, диковинными овощами и копченым мясом, несколько видов салатов, один определенно с морепродуктами и булочки с маком, сыром, сдобные лепешки из сладковато воздушного теста. Было тут и кофе и пирожные со взбитыми сливками и сладкие джемы.

— Торговля с ведьмаками обогатила калатарийскую кухню, — заметила Марина, допивая вторую чашку кофе и тут же объяснила, — Кофе выращивают ведьмаки. Это их напиток. На моей памяти калатари могли попробовать кофе только будучи пленниками или рабами в селениях ведьмаков.

— Отец не любит кофе, — вдруг сказал Дамард, — у нас оно тоже есть, но он говорит, что никогда не был от него в восторге, оно горькое, мы приобретаем его только для гостей. Мама тоже весьма равнодушна к этому напитку. Я однажды попробовал разбавленный водой, мне не понравилось тоже.

Гаитоэрант с видом змия искусителя протянул ему чашку с кофе, предварительно плеснув в нее сладкого сиропа и немного молока. Дамард послушно отхлебнул глоток и натурально расплылся в улыбке.

— А это уже похоже на шоколад, только это не он. Это вкусно!

— Да ты что?! — ухмыльнулся Гаитоэрант, преувеличенно всплеснув руками, — Никто бы не подумал.

Света тоже попробовала здешний кофе. Ничего общего с привычным ей растворимым, конечно, не было. Больше всего по вкусу здешний кофе напоминал сорт мокко, без сахарного сиропа оно было бы горьким, но сироп нейтрализовал горечь полностью, придавая ему привкус горячего шоколада. И запах был тоже, скорее, шоколадный, чем кофейный.

— Вы что-нибудь уже узнали о моей сестре? — вдруг вспомнил Дамард, мгновенно помрачнев.

— Не хочу тебя обнадеживать раньше времени, но похоже твоя сестра угодила в ведьмацкий город, в Викдэру, даже не представляю каким образом, — ответила Марина, — Если это действительно она, вам двоим невозможно, просто сказочно повезло. Тебе в том, что сумел найти во Внутреннем Поле меня, а ей, что между калатарийской Ламорадой и ведьмацкой Викдэрой ныне столь тесные связи. Во времена твоих родителей ведьмаки и калатари не только не переговаривались через волшебные кристаллы, это в принципе изобретение последних пятидесяти лет, они не находили для себя поводов для разговоров.

Дамард глубоко вздохнул.

— Это она, я знал, что она жива и что я найду ее, я это чувствовал. С ней все в порядке?

— Ее нашли в городских подземельях едва живую. Она замерзла, простудилась и сквозь горячечный бред пыталась рассказать, что она не ведьмачка. Сейчас ей уже лучше, ее жизнь вне опасности, но до вчерашнего дня ее считали слегка повредившейся в уме. Правительница Эланор по просьбе нашего премудрого кота связалась с магом Викдэры, так получилось, что они знакомы с незапамятных времен, часто общаются и даже порой встречаются в неофициальной обстановке во время торгового сезона. Долгое время твою сестру считали городской сумасшедшей. Все-таки выглядит она как стопроцентная ведьмачка, — пояснила Марина, — нам нужно придумать как доставить ее в Ламораду. Для караванов еще холодно, в ведьмацких землях еще лютые морозы стоят.

— Я перенесусь в Викдэру, заберу ее и все, — перебил ее Кэрсо-Лас. Теперь у калатари есть подробные карты с маршрутами до ведьмацких городов, не промахнусь, тем более я уже изучил их вчера. Эланор мне подарила местный атлас мира.

— Может мы тоже хотим навестить старых знакомых, — хмыкнул Гаитоэрант.

— Вместе перенесемся, тебя могу там и забыть, если хочешь, — невозмутимо пожал плечами ветер.

— Не переживай за меня, я найду способ не доставить тебе такого удовольствия, — полыхнул глазами Гаитоэрант и тут же обезоруживающе широко улыбнулся, — я тоже считаю, что в Викдэре нашлась именно Арикарда, я не верю в такие совпадения.

— А мы можем погулять по городу? — осторожно спросила Света.

— Сколько угодно, — улыбнулась Марина, правда здесь нет общественного транспорта, ходить придется на своих двоих или летать на крылатых лошадках.

— Вы сегодня перенесетесь за Арикардой в Викдэру? Нам можно будет с вами?

Марина и Гаитоэрант одновременно посмотрели на Кэрсо-Ласа.

— Нет проблем. Только там морозы двадцать с лишнем градусов, там не погуляешь особо. Если только прямо в гости вас перенести к верховному магу Викдэры и нашему старому знакомому Кадъераину. Всю толпу…

— Толпу не надо, — остановила его Марина, — может его сюда перенести? Мы бы пообщались, погуляли…

— А ниче так, что Ламорада все же калатарийская территория? — засмеялся Гаитоэрант, — Мне кажется, тут не обрадуются таким гостям вне сезона торговли, да еще и взявшимся неизвестно откуда.

— Давайте я притащу девчонку сюда, нашу не нашу, заодно и разберемся окончательно. А потом перенесу всех желающих туда. Там решите, как поступать, просить ли Эланор приглашать внесезонных гостей или не стоит.

На том и решили. Дамард сидел как на иголках, пока Ветер наконец не допил свой кофе и не исчез. Отсутствовал он недолго. Остальные покончили с завтраком и зашли в дом, когда мимо в буквальном смысле пролетел ураганный поток воздуха, материализовавшись на диване в гостиной в виде Кэрсо-Ласа со спящей девушкой ведьмачкой на руках.

— Арикарда! — облегченно вздохнул Дамард, тем самым ответив на все обращенные к нему со всех сторон взгляды.

Кэрсо-Лас осторожно уложил ее на диван, а сам пересел в кресло рядом.

Обстановка дома, отведенная Великим, в точности повторяла обстановку дома, в котором ночевали Света и Дамард. Видимо, эти дома служили гостиничными номерами для приезжих.

— С ней все в порядке? — Дамард осторожно приблизился к дивану и опустился перед ним на колени, — Она такая бледная…

Марина присела рядом, взяла девушку за руку, сквозь ее пальцы проступил голубоватый свет. Другую руку она положила девушке на лоб.

Спустя пару минут бледность сошла с ее лица, щеки порозовели, вернулся естественный «загорелый» оттенок кожи, из-под глаз исчезли фиолетовые круги. Арикарда была очень похожа на Дамарда — те же точеные красивые черты лица, черные, будто по линейке прочерченные брови, пушистые длинные ресницы, покрытая золотистым южным и довольно густым «загаром» ровная гладкая кожа, только волосы у нее были скорее белокурые, чем выбелено-белые. Но тут она открыла газа и стало понятно, чем они с Дамардом отличаются. У Арикарды были вертикальные кошачьи зрачки. Сами же глаза были сапфирово-голубыми, практически лишенными белков и будто бы светились изнутри. Таких глаз не могло быть ни у человека, ни у калатари.

— Дамард? — сдавлено охнула девушка, — Я умерла?

— Ты жива, все хорошо, — его голос предательски сорвался, — ты в безопасности…

— Я сплю? Где я? — она беспомощно огляделась по сторонам. Увиденное никак не ответило на ее вопросы.

— Ваши родители, наверняка с ума сходят от беспокойства из-за таких балбесов как вы, — хмыкнула Марина, — Ладно, приходите в себя, осваивайтесь, знакомьтесь, а мы отправимся навестить старых друзей.

— Если кошак заглянет, скажите ему, что вечером мы обязательно придем на бал, — добавил Гаитоэрант, задумчиво разглядывая Кэрсо-Ласа, видимо, прикидывая, насколько ему обязательно пользоваться его помощью в доставке в Викдэру.

Тот неторопливо встал, подал руку Марине и молниеносным движением ухватив Гаитоэранта за шиворот, исчез вместе с ними.

Света лишь улыбнулась, представив скандал, свидетелями которому предстояло стать ведьмакам в Викдэре

Арикарда, не выпуская из объятий Дамарда, встала с дивана.

— Так странно, я вновь чувствую себя живой, — пробормотала она, пряча лицо у него на груди, — Как ты оказался здесь? Прошел через центр силы жизни? Теперь на двадцать пять лет источник иссякнет, ведьмаки и калатари вновь будут воевать, как жаль, как раз сейчас, когда они заключили перемирие…

— Нет, нет, я этого не делал, — успокоил ее Дамард. — Я пришел сюда с Великими.

Арикарда удивленно посмотрела на него.

— Как?

— Давай, сначала ты расскажи, как тебе удалось пройти не через источник силы жизни, я ведь говорил тебе о них…

— Я бы через него не прошла. Для этого надо быть магом воды, — вздохнула Арикарда, наконец-то решившись отпустить брата из рук, — Я прошла через кратер Канисса, помнишь предания о связи его с горами Изначального мира или, иначе говоря, «мира первой силы стихий»? Так вот предания не соврали. Достаточно сильный маг может осуществить этот переход, правда силы теряет свои после. Я беспомощна теперь, моя магия покинула меня, — горько вздохнула она, на глаза навернулись слезы.

— Погоди, я не чувствую перемен, — уверенно возразил Дамард, положив ее ладони себе на шею, — я чувствую огонь в тебе как прежде, даже сильнее.

— Я не могу даже искру высечь, — всхлипнула она, несколько раз щелкнув пальцами, — ничего не могу. Я заболела какой-то простудой, да так, что меня маг батъёри вылечить не мог четыре месяца. Ты помнишь, чтобы я когда-то простужалась?

— Четыре месяца? — с сомнением спросил Дамард, — Я ушел сразу за тобой, — на его лице вмиг отразилось множество различных эмоций: удивление, паника, отчаяние, надежда, сомнение, радость, гнев и наконец облегчение, — Похоже, я выпал из нужного временного потока, но очень удачно, судя по всему. То-то я удивился, что во Внутреннем Поле и тут весна. Я похоже овладел навыком создавать собственные временные потоки! Я свалился в цикл Асамара, а ты сама понимаешь, что выжить в Асамара без этого навыка невозможно! Но ведь это жуть! Как здорово!

— Хаос не выдержал тебя, ты невыносим, — буркнула Арикарда, при этом облегченно вздохнув, — получается, ты теперь можешь в любой момент связать три мира одним потоком времени? Это под силу только Волрклару…

— И тем не менее другого объяснения нет.

Арикарда задумалась и через минуту согласна кивнула.

— Ну хоть кто-то из нас что-то получил от этой дурацкой затеи…

— Карди, я нашел! Я нашел свое счастье! — тихо шепнул он ей в самое ухо.

Света молча слушала их непонятный диалог, несмотря на то что они говорили на неведомом языке, который с некоторых пор она прекрасно понимала, заметила как резко повернулась к ней странная девушка. Угрозы от нее не исходило, но любопытство граничило с угрожающей бесцеремонностью.

— Познакомьтесь, это Светлана, Света — это Арикарда, — Дамард сделался похож на довольного кота, — Во Внутреннем Поле тоже можно найти!

— Ты ведь не обидишь его? — то ли с вызовом, то ли с отчаянием спросила Арикарда, глядя Свете прямо в глаза.

— Клянусь, я буду его беречь, — Света даже не пыталась сделать вид, что она чего-то недопоняла. Арикарда, такая странная, с такими удивительными глазами казалась ей самой хорошо знакомой и предсказуемой из всех, кого она узнала за последние несколько дней. Она будто бы смотрелась в зеркало. Раньше речевой оборот «поставить себя на место другого» для Светы оставался словесной конструкцией без смысла. Она не верила, что можно проникнуться эмоциями другого человека в полной мере, ведь жизнь, опыт и восприятие у всех разные. Сейчас же несмотря на все различия, самое заметное из которых происхождение из разных миров, Света могла легко ощутить всю гремучую смесь чувств, рвущих Арикарду на части — и разочарование в себе и грусть и радость за Дамарда и страх за него и за себя и зависть и готовность смириться с существующим положением ради брата и злость на обстоятельства и себя и отчаяние от потери своей магии.

— Если бы ты утратила свою магию до конца, я не чувствовала бы к тебе такого однозначного расположения. Я тоже близка огню, как мне говорят, — вдруг заявила Света, то ли подумав вслух, то ли желая подбодрить Арикарду.

— Маг, в доме которого я жила, тоже считает, что это не навсегда, — вздохнула девушка, — но времени прошло достаточно, а силы так и не вернулись. Я здорова физически, сейчас точно, а бесполезно, — она вновь приготовилась расплакаться и чтобы совладать с собой, обняла Дамарда и резко сменила тему, — Я бесконечно рада за тебя!

— Ародроматин приведет тебя, куда нужно. Камешек, ведь еще с тобой? — спросил Дамард.

Арикарда достала из кармана облегающих кожаных брюк круглый синий камень, развернула его на ладони.

— Он светится, — восхитилась Света, вглядываясь в сиреневые искрящиеся переливы внутри каменной сферы. Поневоле вспомнился фильм «люди в черном» и «галактика на поясе Ориона», — поразившись сходству камешка с киношными представлениями о «галактике», она не могла отвести от него взгляд.

— Это камень поиска, — объяснил Дамард, — он помогает найти счастье.

— Он светится! — зачарованно повторила Арикарда, — Он действительно светится! Значит ты знаешь, где мое счастье! — она повернула ладонь к Свете, камень тут же погас, вновь развернулась к Дамарду — камень вспыхнул ярче прежнего, — Видишь?

Дамард растерялся.

— Я знаю?

— Ты его встречал!

— Я?! Где? Когда?

— Ну явно после нашего с тобой расставания, до этого ародроматин молчал на твой счет. Думай! Вспоминай, кого ты встретил и узнал! — безапелляционно заявила Арикарда.

— Для меня прошло всего пять дней и встречал я лишь смертных Внутреннего Поля, — его ощутимо передернуло, — я отказываюсь считать кого-то из них твоим счастьем.

— Мы еще встретили толпу калатари, — напомнила Света.

— Если бы дело было в калатари, ародроматин горел бы и рядом с тобой, — Дамард моментально воспрянул духом, — тогда дело и не в смертных Внутреннего Поля, там ты везде была со мной.

Арикарда даже слегка подпрыгнула от нетерпения.

— Ну же!, Дард, ну пожалуйста, вспомни! Пять дней не большая задача вспомнить тебе, который помнит все!

Дамард закрыл лицо руками, видимо, также желая немедленно найти ответ. Света даже дышать перестала, перебирая в памяти события последних дней, стараясь понять в какой момент он оставался без ее компании и кого он мог за это время встретить. Ничего не получалось, они не расставались больше чем на час, да и то это было когда она ходила в магазин и когда Дамард заклинал туман. В любом из этих двух случаев он был в одиночестве в доме ее тетки или во дворе этого же дома.

— На пороге тропы сна мне попался живой, — вдруг медленно проговорил Дамард, будто в трансе, — могущественный маг, воплощении какой-то стихии вроде урагана или шторма, он обладал схожей с моей собственной силой, определенно воздух и вода, но воды больше. Он владеет искусством путешествий тропами снов. Это может быть только он. Больше некому, — заключил он, открывая глаза.

Арикарда, взвизгнув, вновь повисла у него на шее.

— Я обожаю тебя!

— Погоди, это ведь очень мало, что нам дает, — в отличие от сестры Дамард, казалось, расстроился, — Ты представляешь себе, что такое тропа снов? Он может быть, где угодно, в любом из миров.

— Дард! Ты всегда был жутким пессимистом, — возмутилась Арикарда, — Ты встретил его на своей тропе. Значит по ней же сможешь найти его вновь, ведь так? Тем более теперь ты имеешь власть над временными потоками. Ты великий маг, дорогой брат и не вздумай преуменьшать свои таланты!

Дамард задумчиво смотрел сквозь нее, видимо, размышляя над перспективностью идеи искать будущего возлюбленного сестры на тропах снов. Арикарда заметно оживилась. Света не вмешивалась, справедливо полагая, что не располагает достаточными знаниями о тропах снов и поиске кого-либо на них, чтобы иметь собственное мнение на этот счет. Она исподтишка разглядывала сестру Дамарда, так на него похожую и непохожую одновременно.

Ростом она ему заметно уступала, едва доставая до плеча, однако несмотря на некоторую болезненную худобу, фигура у нее, скорее, была спортивная — высокая грудь, попа — мечта помешанных на спортзалах фитоняшек, подтянутая, красивая, резкая в движениях, с пухлыми чувственными губами она казалась одновременно девчонкой пацанкой и роковой женщиной хищницей. Наряд еще больше придавал ей сексуальности — черные кожаные облегающие штаны, темно-зеленая батистовая туника с длинными рукавами, облегающий черный кожаный короткий жилет, подчеркивающий ее тонкую талию. В мире Светланы такие девушки не бегали в поисках своей любви по другим мирам, а выбирали лучшего кавалера среди толпы поклонников. Однако и запросы у девушек Внутреннего Поля отличались непритязательностью и скромностью на фоне желания непременно заполучить в мужья живое воплощение Шторма, шлявшегося где-то по чужим снам.

Света усмехнулась своим выводам.

Когда улеглись первые эмоции, все трое расположились на диванах у незажженного камина. По дому гуляли сквозняки, но холодно вовсе не было. За окнами набирал силы чудесный солнечный день. Проходя сквозь цветные стекла витражей, солнечные лучи ложились на пол разноцветными бликами, создавая непередаваемую словами атмосферу танца цвета и света.

— Как тебе мир ведьмаков? — спросил Дамард, не желая возвращаться к теме поиска воплощения Шторма, так как не придумал пока способ для этого.

Арикарда неопределенно пожала плечами.

— У них все очень сложно тут. Не плохо, но очень сложно. Столько правил, каких-то ужасно глупых условностей, проблем на ровном месте, как будто им скучно жить и они придумали себе кодекс отношения ко всему и вся. И, представляешь, они ему неукоснительно следуют! Даже если внутренне не согласны и думают иначе, поступают они все равно как должно. Хотя не всегда, конечно, все-таки они живые и у них есть сердце и разум.

— Они тебя не обижали?

— Нет, но они все были уверены, что я ведьмачка, спорили только пальори я или марбо. Я говорила всем прямо — я аркельд, никто не слушал, пока первый маг города не узнал обо мне и не забрал к себе домой «восстанавливать мне память». Он то мне сразу поверил и его друг Эорг тоже поверил мне. Они оба знали наших родителей. Но представляешь!? Даже поверив мне, даже найдя кучу доказательств того, что мои родители это именно те батъёри, с которыми они путешествовали в молодости, даже не сомневаясь в этом, они не стали опровергать мнения тех, кто нашел меня в городских подземных лабиринтах, считавших будто я повредилась рассудком и отстала от своего торгового каравана. То есть они знали наверняка, кто я, но позволили всем остальным считать меня чокнутой торговкой. Кадъераин просил меня не обижаться на это, я не обижалась, но я так и не поняла всех причин, почему надо было делать именно так. Он старался мне объяснить, но это такой бред, если бы ты знал… Я просто сказала, что мне неважно, кто и как обо мне думает, к тому же я никак не могла выздороветь до конца. Это крайне неприятное состояние, когда ломит все тело, кашель до крови, заложен нос, то и дело жар и слабость. Помню в детстве мама читала нам сказки, где кто-то болеет и я всегда спрашивала «ну неужели болезнь так все меняет?», вот убедилась на собственной шкуре. Это какая-то полужизнь, скажу я тебе. Я даже соображала с трудом, особенно первые несколько недель.

— Здесь прошло двести шестьдесят лет с тех пор как наши родители ушли в Алаутар, у нас триста пятьдесят, — заметил Дамард.

— Я знаю, — кивнула Арикарда, — Эорг и Кадъераин — ровесники, но Эорг очень стар сейчас, а вот маг просто в возрасте, но до старости ему далеко, кстати также, как его жене. Они были значительно старше наших родителей во время того путешествия, но даже учитывая это, ведь в Алаутаре прошло на сто лет больше! Наши родители рядом с Эоргом и даже Кадъераином совсем-совсем молоды. И кстати, Кадъераин просил меня это сохранить в тайне от своего друга Эорга, я не знаю почему, я не спросила.

Света слушала, затаив дыхание, для нее возраст в 200 — 400 лет казался запредельным. Хоть в сказках ее мира эльфы и жили долго, Марина и Кэрсо-Лас предупреждали, что средняя продолжительность жизни ведьмаков и калатари примерно одинаковая и составляет 300, максимум 350 лет.

— Ты же знаешь, много жизней смертных пройдет на глазах у наших родителей и на наших. Ты будешь еще молода, когда внуки приятелей твоих детских игр будут доживать последние дни, — вздохнул Дамард, — чем сильнее маг, тем дольше он живет…

— Учитывая, что теперь я в магии беспомощнее самого глупого тафа, я могу не брать на себя труд помнить об этом, — горько усмехнулась Арикарда, — Это твоя судьба видеть меня седой и согбенной старухой раньше, чем обзаведешься первой морщиной, хотя все верно, я твой самый первый партнер в детских играх…

— Не говори ерунды, — фыркнул Дамард, — я не знаю, почему ты не можешь теперь применять магию, но твой потенциал остался при тебе, я это знаю наверняка.

Света вновь провалилась в собственные размышления. Получается, ее собственная жизнь лишь короткий эпизод в жизни Дамарда, она состарится, а он останется мальчишкой. Сейчас для нее это мало значило, она выглядит не старше его, возможно, у них есть лет десять или пятнадцать, прежде чем разница станет ощутима и видна. Если подумать, это не так и мало, многие браки распадаются и раньше, некоторые люди утверждают, что любовь живет всего три года. Нет смысла загадывать далеко вперед. И все же этот новый нюанс царапал сознание.

Дамард рассказывал Арикарде о своих впечатлениях о Внутреннем Поле и о том, как они попали в Ламораду. Света любовалась танцем цветных солнечных лучей на жемчужно-белом мраморе пола. Несмотря на всю невозможность, настоящее казалось прекрасным. Неважно, что будет потом и почему все происходит сейчас, неважно даже насколько это реально, а не плод ее воспаленного сознания, главное для нее это все реально. Была ли она когда-либо счастливей, чем сейчас? Ответ она знала. Никогда прежде она не была такой живой, настолько собой и рядом не было никого столь близкого, как Дамард.

— Свет, — он легко дотронулся до ее плеча, — Ты грустишь или радуешься? Я не могу точно определять твоих эмоций…

— Я просто задумалась, — улыбнулась она.

— Ты ведь знаешь, что ты воплощение Зари? — осторожно спросила Арикарда, — Или нет?

Света пожала плечами.

— Я не совсем понимаю, что это значит. Вроде бы я маг, но о магии я не знаю ничего от слова «совсем».

— Ты не просто маг, ты воплощение Зари, — мягко возразила Арикарда, — Ты солнечный свет, стихия — часть тебя, а ты — часть стихии. Солнечный свет твой источник силы. Для тебя нет лучшего способа понять себя, чем обратиться напрямую к стихии внутри себя.

— А как?

— Ответ внутри тебя, — ответил Дамард за сестру, — ты должна поверить силе. Просто представь, что можешь все и иди за этим ощущением, оно обязательно куда-то тебя приведет.

— Прямо сейчас?

— Через год! — фыркнула Арикарда, — Через год, десять часов и три секунды в самый раз. Ну или сейчас, тоже неплохо, но через год…

Света улыбнулась и закрыла глаза. Солнечные лучи, танцевавшие на полу? коснулись век мягким ласковым цветным теплом, тревоги рассеялись. Покой и ясность медленно заполнили все ее существо. Самая густая тьма рассеивается с приходом рассвета. Все ненастья, печали, заботы при свете солнца теряют половину своей тяжести. Она знала источник силы, чьим воплощением являлась. Знала всегда. Имя ему — безрассудная вера в лучшее. Именно она помогла ей не сойти с ума от тоски, отчаяния и одиночества во Внутреннем Поле. Без этой беспочвенной надежды непонятно на что она сдалась бы еще в подростковом возрасте и, скорее всего, не дожила бы до сегодняшнего дня. Если смысл ее магии — верить, так нет ничего проще.

Света, смеясь растаяла в воздухе, отразившись от стен миллионами сверкающих цветных солнечных брызг. Дамард и Арикарда одновременно прикрыли глаза от яркого цветного света заполонившего гостиную.

— Вот это да! Как здорово! — восхитилась Арикарда, закружившись посреди комнаты, ловя на себе цветные лучи.

— Мне тоже нравится! — воскликнула Светлана, вновь материализовавшись у витражной стены.

Дамард подхватил ее на руки и раскружил на месте.

— Я говорил! Говорил!

Она лишь счастливо рассмеялась и будто вместе с ней смеялось пространство вокруг, ведь свет вездесущ.

— Пойдемте, погуляем! — вдруг предложила Арикарда, — Я так давно не выходила на воздух. В Викдэре еще очень холодно, а тут весна приходит раньше, мне говорили.

Возражать никому в голову не пришло. Все трое вышли в сад.

С моря дул прохладный бриз, в воздухе помимо аромата умытой утренней росой зелени чувствовалась его соленая терпкость. Арикарда упала в плетенное кресло у стола, за которым завтракали Света и Дамард в компании Великих, запрокинула голову вверх и блаженно улыбнулась.

Калатари успели убрать все со стола, но поставили в центр вазу с фруктами, поднос со стаканами и хрустальный кувшин с кристально чистой водой. Один мальчишка калатари остался подрезать кусты у ограды, но увидев вышедших в сад гостей, извинился, поспешив ретироваться. Видимо, тут считалось хорошим тоном для слуг не попадаться на глаза, если их не звали.

Светлана вновь исчезла среди солнечных бликов и вновь объявилась уже сидя за столом. Новые возможности приводили ее в абсолютный восторг. Оказалось, она способна перемещаться вместе с солнечным светом, становиться им, а также направлять лучи по своему усмотрению в любую сторону.

— Ты можешь согревать и поджигать, создавать световые сферы без специальных заклинаний, просто своей личной врожденной магией, — рассказывал ей Дамард

Он также казался бесконечно счастливым, наблюдая за девушками.

— Слушай, а если я такой крутой маг, значит я тоже буду жить четыреста с лишнем лет? — спросила Света в очередной раз объявившись за его спиной, обняла его за плечи.

— Волрклару — воплощению эфира много тысяч лет, никто не знает сколько точно, Валавитару — воплощению песчаной бури больше 20 тысяч и он младше Волрклара, Наримару — воплощению воздуха четыре тысячи, Тасиме — воплощению силы жизни чуть больше трех тысяч лет, остальные моложе… — улыбнулся Дамард, — Думаю, ты проживешь намного дольше четырехсот лет.

— Офигеть! — Света вновь растаяла в воздухе от счастья.

— Воплощения стихий чаще всего умирают, как это не удивительно, по своему желанию, — вздохнула Арикарда, — от тоски по ушедшим любимым. Долгая жизнь имеет смысл только если она наполнена любовью. А любовь чревата потерями. Смертные чувствуют, именно поэтому стихии воплощаются в них, стихиям тоже хочется ощутить то, что способны ощущать смертные. Жизнь смертного, в чьем теле стихия воплощается, для нее подобна сну, который хочется смотреть как можно дольше, если конечно сон нравится. Однако эмоции смертных бывают запредельно сильны, настолько, что жить с ними становится невозможно.

— И при этом ты отправилась искать любовь аж в другой мир? Зная, что потеря может стать причиной нежелания жить? — спросила Света, прекрасно зная ответ. Впрочем, ответ и не требовался, из ее уст это прозвучало как утверждение.

— Без любви жизнь вообще неинтересна, особенно долгая. Стихии станет скучно смотреть нудный сон и она запросто может покинуть трусливого смертного, боящегося жить. Такие случаи бывали, — пожала плечами Арикарда

— И что происходит с таким смертным?

— Он просто стареет и умирает, — ответил Дамард, — впрочем, это происходит далеко не сразу, а по естественному сценарию для всех живых существ лишенных мощного магического потенциала.

— Зато для того, в чье тело переселится стихия, все веселее сразу становится, — хохотнула Арикарда, — сначала легкое или не такое уж и легкое помешательство, а потом смертный становится практически бессмертным. У нас таких называют джинами, они помнят жизнь и прошлого тела своей стихии и свою, какой-то момент память стихии становится их памятью, они начинают отождествлять себя полностью с собственным духом, то есть стихией, после стихия может сколько угодно менять тела, все равно это будет один и тот же джин с тем же характером, заморочками и он будет помнить жизни всех своих прошлых тел, а может и забыть, если захочет. Тогда смертный полностью утратит личность, которой был прежде и даже имя себе возьмет то, которое сочтет подходящим для себя стихия воплощенная в нем. Редко, но бывает и так. Таких даже убить толком становится невозможно, стихия запросто может переселиться в тело убийцы и смотря какая это будет стихия и насколько она ценила предыдущее тело, убийца может крепко пожалеть о своем деянии. Вот джины точно могут умереть лишь по своей воле.

Света слушала с все возрастающим интересом.

— А стихии может надоесть менять тела?

— Запросто, — одновременно ответили брат и сестра.

— Стихии могут подолгу не воплощаться в смертных. Был период, когда магов, чей потенциал мог заставить думать, что данный смертный есть воплощение стихии, вообще не рождалось. Волрклар говорил, это был довольно длительный период, около пятидесяти тысяч лет. Зато сейчас с возвращением в Алаутар наших родителей наступил период, когда стихиям вновь стало интересно жить жизнями смертных. Даже Кадан отвлекся от своих горных забот и вернулся в живое тело, — засмеялся Дамард.

Арикарда хотела что-то добавить, но тут в сад вошел Маркиз в сопровождении Эдэальта и статной пожилой леди калатари в длинном белом, расшитом внизу золотом, платье и меховой огненно рыжей накидке. Ее седые волосы были аккуратно уложены в замысловатую прическу. Годы не согнули ее спины, лицо сохранило красоту, но не это отличало ее от других женщин калатари. Во всем ее облике сквозила грация и великодушие того, кто привык считать себя всемогущим.

Дамард поднялся из-за стола, девушки последовали его примеру, ничуть не сомневаясь, что перед ними правительница Ламорады.

— Аррикаррда? — мурлыкнул кот, будто усмехнувшись в усы, — Тебя уже прритащили сюда, а мне не сказали.

Арикарда слегка поклонилась, глядя на Царря всего живого с нескрываемым восхищением.

— Господин Гаитоэрант просил передать, что вечером они обязательно придут на бал, — вспомнила Света.

— А где они сейчас? — удивился Маркиз и, тут же догадавшись, расплылся в полу улыбке, полу оскале, — В гости удррали?

Света и Дамард кивнули, не зная можно ли говорить при калатари о визитах к ведьмакам.

Царрь представил правительнице Эланор всех присутствующих, ловко умолчав о том, откуда кто взялся. Впрочем, она и так это понимала, судя по тому как старательно избегала вопросов. У ограды с другой стороны их ожидали несколько воинов калатари, которые хоть и остались «за порогом», могли слышать каждое слово.

После всех приветствий и представлений, Эдэальт, наконец признался, что Арикарда очень похожа на ведьмачку и главная цель их визита состояла в том, чтобы проверить действительно ли ведьмаки проникли в сердце Ламорады.

— Я — аркельд, — вздохнула Арикарда, — я не ведьмачка, я хоть и вижу в темноте, но хуже любого ведьмака, мои зубы не могут служить оружием…

— Да, да, я вижу, что вы не ведьмачка, — успокоил ее Эдэальт, у вас даже волосы не белые, а просто светлые, но мы тут никогда не видели аркельдов…

— Простите нам ошибку, — улыбнулась правительница Эланор, — Хоть она и очевидна. На юге, в Сантоне, откуда я родом, такой цвет волос как у вас, встречается у многих калатари, там бы вас скорее приняли за калатари, ведьмаков там мало кто видел.

— Пепельный блонд, так называется этот цвет волос во Внутреннем Поле, — пояснила Света, — Во Внутреннем Поле и Дамарда и Арикарду приняли бы за людей.

— Однозначно, — важно кивнул Маркиз.

— Мне бы очень хотелось погулять по вашему чудесному городу, — призналась Арикарда, — Могу ли я это сделать? Или, возможно, моя внешность будет тому препятствием?

Эланор тепло улыбнулась и развела руками.

— Чтобы раз и навсегда устранить к тому любое препятствие, я приглашаю совершить первую вашу прогулку в моей компании. У нас слухи разносятся с удивительной даже порой для меня скоростью, уже завтра каждый житель Ламорады будет знать, что вы не ведьмачка, а особый гость нашего города.

— Как здорово! А когда? — Арикарда даже в ладоши хлопнула от радости.

— Можно хоть сейчас, — засмеялась правительница Эланор, — мне как раз нужно дойти до резиденции хранителя знаний о море и звездах, вы проводите меня туда, заодно посмотрите город.

— А нам можно с вами? — осторожно спросил Дамард.

— Конечно…

— С вашего позволения, доррогая Эланорр, я останусь тут, — мурлыкнул кот, — мне нужно поговоррить с Великими Стихиями.

— А мне нужно вернуться во дворец, — вздохнул Эдэальт, — я оставлю вам четырех воинов для солидности…

Эланор укоризненно посмотрела на него.

— Не стоит привлекать столько внимания к нашей частной прогулке, иначе кто-нибудь решит, что наших гостей имеет смысл опасаться, а мне хотелось бы убедить всех в обратном.

Эдэальт задумчиво пожевал губу, посмотрел на Дамарда и Арикарду и, будто что-то вспомнив, смирено кивнул.

— Ты права, сестра, это в любом случае бессмысленно.

Кот легко стукнул его кончиком пушистого хвоста по лбу, будто бы случайно задел обмахивая себя.

— Прриятного всем дня…

Исполненный достоинства кот направился в дом, Света поймала себя на мысли, что не может уже представить царственного зверя домашним котом. Эдэальт забрал с собой воинов, ожидавших у ворот и их отряд очень скоро скрылся за поворотом белокаменной дороги.

Эланор не торопила своих спутников, они не спеша прошли мимо дома, где ночевали Света с Дамардом, и вышли на террасу над морем. И вновь от красоты, на этот раз сияющего в лучах весеннего молодого солнца морского простора, захватило дух. Синева моря спорила с ультрамарином высокого чистого неба, в воздухе сияли мельчайшие брызги, с которыми играл ветер.

— Господин Эдэальт считает, мы опасны? — вдруг спросил Дамард, щурясь от яркого солнца.

— Конечно, вы опасны, он знал ваших родителей, даже если бы вы пришли сюда одни, без Великих, он считал бы вас опасными магами, которым эскорт из четырех или даже десятка воинов не помеха, — усмехнулась Эланор, — моему брату трудно довериться превосходящему его во всех смыслах противнику.

— В нашем мире калатари и ведьмаки не враги, — вздохнула Арикарда, за те четыре месяца, пока я жила у ведьмаков, я не поняла причины конфликта…

— У нас вовсе не принято задаваться такими вопросами. Этот конфликт длится со времен сотворения мира, сейчас, пожалуй, самые спокойные времена. Пакт о ненападении на пользу всем, и теперь калатари и ведьмаки боятся нарушить его, — с готовностью объяснила Эланор, — Именно поэтому я, зная Кадъераина много лет, не афиширую нашу с ним дружбу. Не поймут нас, ни его, ни меня.

— Вы знали обо мне? — напрямую спросила Арикарда.

Эланор кивнула.

— У Кадъераина пропал сын, незадолго до того, как в Викдэре появилась ты. Он просил меня позаботиться об Аромадъёре, если тот объявится в наших краях. По этой причине мы общались с ним много чаще, чем обычно. Конечно, я знаю все, что касается вас.

— Почему же Кадъераин ничего не говорил мне? — удивилась Арикарда, — Мне казалось, мы с ним подружились, о сыне он лишь упомянул, что тот внезапно покинул город, и больше ничего…

— Детка, прости мне мою фамильярность, ты даже не представляешь, что такое мир ведьмаков. Аромадъёр хоть и достиг возраста полной силы, все равно еще очень молод. По их правилам он не может взять и уйти, не объяснив отцу — главе своего клана, первому магу большого города куда и зачем он собрался. Это неуважение, как к отцу, так и к традициям. Кадъераин не верит, что его сын ушел добровольно, а значит, у него есть могущественный враг. Он не мог это обсуждать с тобой — это было бы неприлично, позорно, опасно, пока враг его дома не обнаружил себя, и в принципе не принято такие вещи обсуждать.

— Ужас какой, — ахнула Арикарда.

— У нас ведьмаки проще, — поддержал ее Дамард, — Я раньше не понимал, чем отличаются калатари от ведьмаков кроме внешности, у нас очень мало исключительно ведьмацких или калатарийских родов. Почти у всех в семьях были аркельды, какая уж тут вражда или слишком специфические заморочки

Увлеченные беседой они прошли мимо обелиска на скале, на поверку оказавшегося магическим маяком. Каждый вечер хранитель порта зажигал в нем огонь, даже зимой, когда суда избегали выходить в открытое море. Рыбаки предпочитали не покидать бухту, защищенную лабиринтом волнорезов. Основной сезон навигации должен был начаться на днях, поэтому поводу был приурочен очередной общегородской праздник — бал. Праздники калатари любили, каждую неделю находился повод для общегородского веселья.

Дорога свернула, море осталось позади, теперь они шли мимо белоснежных домов с окнами витражами, мимо зеленеющих садов, похожих на многоярусные торты высоких зданий, на каждом ярусе которых росли аккуратно подстриженные карликовые деревья с изумрудно-зеленой листвой, похожей на широкие ленты, мимо небольших уютных таверн и торговых лавок. Спустя какое-то время они вновь свернули, дорога пошла под уклон, навстречу им все чаще попадались спешащие по своим делам калатари, многие останавливались, кланялись Эланор, с удивлением поглядывая на ее спутников, другие улыбаясь, уступали дорогу, стараясь не привлекать к себе внимания.

Скоро они вышли к рыночной площади. С краю на широком полукруглом пятачке в тени едва распустившихся теряющихся в вышине деревьев резвились около десяти удивительных крылатых лошадей.

— Подняться на верхние уровни города удобнее и быстрее всего верхом на аклинахах, — Эланор хлопнула несколько раз в ладоши и к ним подбежал мальчишка калатари, до этого дремавший за одним из деревьев.

— Госпожа Эланор, счастлив видеть вас вновь, хотите, чтобы я нашел вам аклинаха?

— Мне и моим спутникам, — улыбнулась Эланор.

Мальчишка мельком окинул взглядом «свиту» своей правительницы, задержав взгляд на Арикарде и, достав из кармана уздечки, пошел ловить крылатых коней.

— В сказках моего мира такие создания называются пегасами, — заметила Светлана, любуясь грацией и силой приблизившегося к ней аклинаха.

— А в реальности их там нет? — уточнила Эланор.

Света лишь покачала головой. Ей в плечо доверчиво ткнулся черный кожаный нос, она рискнула погладить удостоившего ее повышенным вниманием аклинаха. Это был белоснежный конь с черными крыльями и черной полосой на морде, будто разделявшей ее на три части.

— Садитесь на него верхом, госпожа, — крикнул ей мальчишка калатари, подводя под уздцы к Эланор и Дамарду двух темно-синих со светлыми голубыми пятнами аклинахов.

Светлана лишь однажды в глубоком детстве сидела верхом на лошади и тогда ее буквально усадили в седло, а тут седло помещалось между крыльями и она совершенно не представляла как забраться туда, потому как стремян не было вовсе. Не долго думая, она представила себя единым целым с солнечными лучами, косыми стрелами падающими на зеленую лужайку «стоянки аклинахов». После все оказалось легче легкого, она просто материализовалась уже верхом на аклинахе, тот совершенно не возражал, расправив крылья, самостоятельно подошел к своим собратьям, выбранным для спутников Светланы. Дамард повторил ее маневр, исчез и объявился уже в седле, Эланор легко взлетела в седло, видимо, воспользовавшись магией, а Арикарда просто запрыгнула туда с легкостью профессионального наездника акробата. Ее аклинах оказался бежево-коричневым с черной гривой и хвостом.

Мальчишка калатари передал Эланор ленту, которую та завязала на уздечке своего аклинаха, снял шляпу и отступил в сторону.

— Доброго пути.

Эланор направила своего аклинаха вперед, остальные последовали за на ней без каких-либо дополнительных команд. Стоило ее аклинаху взлететь, другие также взлетели.

Света заворожено смотрела вниз, где проносились дома, сады площади и площадки с развлекающимися без дела аклинахами, коих в городе оказалось великое множество. Видимо, крылатые кони тут заменяли общественный транспорт. Увидела она и нечто похожее на канатную дорогу — прозрачные кабины, груженные какой-то сельскохозяйственной утварью — рулонами тканей, досками, связками сена, горшками с цветами, медленно скользили вверх.

Эланор заставила своего аклинаха долететь до самой верхней части города. Тут были в основном оранжереи и сады, здесь же располагался дворец правителей — белоснежное, как и прочие здания города, похожее на древнегреческий храм с многочисленными колоннами здание. С террасы дворца открывался восхитительный вид на море и на город внизу. Позади дворца раскинулся парк, больше похожий на самый настоящий дремучий лес, здесь аклинахи разгуливали совершенно свободно, равно как другие животные, которых Свете не удалось хорошенько разглядеть, но совершенно точно среди них были самые настоящие единороги.

— Вас будут рады видеть во дворце в любое время, — крикнула Эланор, направляя своего аклинаха снова вниз.

Арикарда, пролетевшая мимо светилась от удовольствия, Дамард крутил головой на 360 градусов, стараясь при этом не выпасть из седла. Света вдруг поняла, что она не боится ни высоты, ни полета, ни большого шанса свалиться, потому как наездница из нее так себе и своим конем она вовсе не управляет. Страх теперь представлялся ей чем-то абсурдным, при свете дня ей нечего было опасаться, малейшей мысли хватило бы ей, чтобы стать солнечным лучом. Свет мог позволить себе не бояться ни высоты, ни падения. Арикарде очевидно просто нравилось летать, открывающиеся панорамы ее интересовали куда меньше, чем ее брата.

Через несколько минут они приземлились на другом конце города, на нижнем ярусе, почти у порта. Эланор дождалась пока ее спутники спешатся, после чего похлопала своего аклинаха по шее.

— Лети к Касваэдэлю.

Аклинах послушно развернулся и вновь взлетел, следом улетели остальные три его собрата.

— Заговоренная уздечка лидера стаи, — понимающе усмехнулся Дамард, — то-то я смотрю они такие послушные.

Эланор улыбнулась и кивнула в ответ.

— У вас тоже используют подобную магию?

— У нас летают на всяких устройствах, в сердце которых находятся сферы белого огня, — проговорила Арикарда, — Я обожаю летать. Дамард перемещается куда угодно силой одного желания, а я, если бы даже могла также, все равно предпочла бы долететь.

— Скажу по секрету, я тоже могу переместиться куда угодно силой желания, — подмигнула ей Эланор, — обычно я так и делаю, но сегодня я получила истинное удовольствие от нашей с вами прогулки. Я забываю порой, как прекрасен мой город. Я должна поблагодарить вас, вы мне напомнили об этом.

Света оглянулась по сторонам. Они стояли на развилке четырех улиц: одна убегала вниз к строениям порта и причалам, вторая вела к высокой белой конусообразной башне со стрельчатыми окнами, смотревшими в сторону моря, третья улица, по-видимому была той самой, которая могла бы быстро привести к гостевым апартаментам, поскольку шла вдоль моря, а четвертая вела вверх к канатному подъемнику и располагавшейся чуть выше очередной «стоянке аклинахов».

— Это мы благодарим вас за чудесную прогулку! — с чувством воскликнула Арикарда.

— Приходите вечером на бал. Обещаю, будет весело, — вновь улыбнулась Эланор.

Они попрощались, правительница Эланор направилась к хранителю знаний о море и звездах, резиденция которого располагалась в башне, а Дамард, Света и Арикарда не спеша отправились к себе домой.

День выдался погожий и теплый, даже соленый морской бриз казался лишь освежающим, а не пронизывающе холодным, как накануне. На белых камнях практически не оседала пыль и дома и дорога казались ослепительно чистыми. Ламорада излучала благополучие, несмотря на обилие камня вокруг, Дамард не жаловался на «концентрацию негативной энергии», негативу тут места не было. Здесь легко дышалось и ничто не напрягало. Навстречу им время от времени попадались спешащие по делам или праздно прогуливающиеся калатари. То ли слухи уже расползлись, то ли в этой части города не осталось тех, кто не был в курсе того, что «свита Царря» внешне не похожа на обитателей этого мира, но удивления или настороженности по отношению к гостям города никто не выказывал. Все лишь желали доброго дня и шли дальше, будто встречали соседей.

— У ведьмаков все по-другому, — заметила Арикарда, облокотившись на перила террасы-дороги, глядя на суетящихся на лодках рыбаков. Среди лабиринта волнорезов рыба, судя по всему, также отлично ловилась.

— Что именно? — спросил Дамард.

— Это так просто не объяснить. Я по городу там не гуляла. У них очень холодно даже сейчас, а зимой даже дышать трудно от мороза. Они сами другие. Вот смотри, я уверена, что Кадъераин очень любит сына, но он не говорит о нем совсем. Его старший сын Садрораин сам по себе добрый и имеет талант, особый, не сравнимый с простым ведьмацким — к музыке. У нас он был бы любимым среди публики музыкантом, возможно, создал бы свой музыкальный театр, но он не маг, в мире ведьмаков его судьба — это торговля. Да, он в этом вполне успешен, он собирается жениться, но в глазах Кадъераина и Орвиры их сыну досталась «незавидная судьба». Он не маг, он марбо, он может иметь какие угодно деньги, быть сколько угодно талантлив, но он не маг и марбо, его положение в обществе открыто никогда не будет высоким, хотя, возможно, он будет иметь большое влияние как любой, кто талантлив и богат, но все равно он всего лишь марбо без магических способностей. У калатари, как я понимаю, такого нет, здесь все зависит именно от личных качеств и заслуг.

— Во Внутреннем Поле все еще более грустно, — усмехнулась Светлана, — А что значит марбо?

— Мир ведьмаков поделен на касты, — пояснила Арикарда, — кордоро — сильные, коренастые, глуповатые, с красноватой кожей. Они земледельцы или очень редко, торговцы. Я читала и слышала о кордоро, но не видела их. В Алаутаре кордоро нет. Марбо — это каста торговцев, художников, танцовщиков, музыкантов. Они лишены физической силы, но умны, среди них бывают маги, но тогда они считаются уже не марбо, а дэрабри. Дэрабри — это каста магов, но не тех, у кого в семье все маги, это просто те, кто имеет магические способности, но родились в кастах марбо или пальори. Вот пальори — очень сильные физически, высокие, выносливые, это каста ремесленников и воинов. Дэрабри — это в основном выходцы из касты пальори. Ну и верховная каста — батъёри — прирожденные маги, родившиеся в семьях потомственных магов. Они главные в мире ведьмаков. В их крови огромная сила, они живые источники магии смертных, ни одному магу дэрабри не снились такие возможности.

— И ваши родители оба батъёри? — до Светы вдруг дошло, насколько необычно должно быть положение семьи Дамарда — калатари и ведьмак и оба батъёри, всемогущие, всевластные. Дошел до нее и подлинный смысл слов Эланор, о том, что Эдэальт не умеет «довериться заведомо превосходящему сопернику» и о том, что «десять воинов не помеха».

— Да, наши родители батъёри, — кивнула Арикарда, — и теперь я понимаю отца, который твердил мне, что Изначальный мир не примет меня. Я бы тоже не смогла жить здесь, я другая и не хочу меняться.

— Слушай, а может Аромадъёр подошел бы тебе? — вдруг спросил Дамард, — не зря же тебя занесло в дом его родителей, — Он не маг случайно?

— Маг, — засмеялась Арикарда, — Садрораин однажды проговорился, что Аромадъёр очень сильный маг и «огонь слушается его и горит даже на ладони»

— Воплощение огня? Тут?! — ахнул Дамард.

— Угу, правда забавно?

— Но…

— Я сказала Кадъераину, чем простой маг отличается от воплощения стихии. Он знал об этом. Знал и просил меня не говорить ни одному коренному обитателю этого мира. Правда забавная формулировка?

— Просто он знал, что однажды ты вернешься к себе домой.

— Вот после этого разговора Кадъераин перестал даже упоминать о младшем сыне.

— Я так понимаю, воплощение стихии от простого мага отличается силой магического потенциала и способностью сливаться воедино со своей стихией? — уточнила Света.

Арикарда и Дамард одновременно кивнули.

— Возможно Аромадъёр окажется в вашем мире. В Алаутаре. Вы тут, а он там…

— Или во Внутреннем Поле, тоже не исключено, — вздохнул Дамард, — Ты тут, а он там. И если судить по тому, как вольготно себя чувствует во Внутреннем Поле господин Гаитоэрант…

— Гаитоэрант бессмертный, ему проще, — улыбнулась Света, вспомнив похождения господина Огня по ночным заведениям

Неожиданно рядом материализовался Кэрсо-Лас, Арикарда непроизвольно отшатнулась, свалившись с ног. Ветер помог ей подняться и невозмутимо доложил:

— Меня просили найти лодку, вышедшую из бухты, которую унесло ветром, а заодно узнать, будете ли вы обедать с нами или у себя?

— Если вы не возражаете, конечно, с вами! Когда еще доведется пообедать с Великими Стихиями! — воскликнула Арикарда.

— Ну тогда, шагайте быстрее, пока кое-кто с хвостом не сожрал весь сыр и всю какую-то жутко деликатесную рыбу, — быстро проговорил Кэрсо-Лас и растаял в воздухе. Порыв ветра сбил с ног на этот раз всех троих.

Смеясь, они буквально добежали до резиденции Великих, чьи своеобразные манеры не смущали и не пугали никого из них.

Света понимала, что подавляющему большинству смертных в обществе Ветра, Моря и Огня было бы минимум не комфортно, максимум жутко, однако для нее самой, так стремительно перешагнувшей все грани «возможного и безумного», уже была безразлична степень безумия происходящего, а для Дамарда и Арикарды подобное казалось любопытным и почетным, как для людей общество президентов и мировых знаменитостей за собственным столом.

Весь оставшийся день и часть вечера были посвящены разговорам о визите Великих в дом Кадъераина, его пропавшему сыну и предстоящему визиту в Алаутар. И Марина и Кэрсо-Лас и Гаитоэрант и даже кот Маркиз страстно желали посмотреть на мир, где ведьмаки и калатари живут бок о бок, а их потомки по описанию так подозрительно похожи на людей.

Арикарда рассказывала о своей затяжной болезни и о потере способности пользоваться магией. Гаитоэрант твердил ей, что она сама придумала себе немощность и как только ей надоест считать себя несчастной жертвой обстоятельств, магия вновь станет ей доступна. Марина в целом соглашалась.

Кэрсо-Лас, вернув лодку в порт, был вынужден выслушивать благодарственные дифирамбы от всех слуг и кучи делегаций родственников и друзей спасенных рыбаков, приходивших выразить ему свою признательность и почтение.

Вечером состоялся бал в честь Царря Маркиза и Великих Стихий.

Никогда прежде Света не видела ничего похожего. Город украсили разноцветные огни — цветные свечи в разноцветных стеклянных плафонах стояли вдоль дорог и гирляндами протянулись вдоль стен домов. На зеленой лужайке между дворцом и дворцовым лесопарком появился деревянный настил, на веранде верхнего яруса города, по совместительству являющейся частью дворца правителей установили столы. Весь огромный зал первого этажа превратился в танцевальный подиум, лишь у стен стояли удобные диванчики и столики с напитками для желающих отдохнуть и выпить вина.

Казалось, во дворце собралось больше тысячи празднично одетых калатари, при этом гулял и весь остальной город, танцевали на улицах, отовсюду лилась музыка, из таверн вытащили столики и стулья для всех желающих перекусить и передохнуть. По воздуху носились лихие наездники на аклинахах, распевая песни и обсыпая публику сверху розовыми и белыми лепестками, на лету превращающимися в светящихся бабочек. Праздничная одежда жителей Ламорады отличалась исключительным многообразием оттенков, традиционные повседневные цвета встречались редко.

Модистки — молодые веселые девушки калатари принесли для Светы, Арикарды и Марины ворох совершенно разных, но одинаково роскошных платьев на выбор. В итоге Арикарда выбрала бальное бордово-черное, расшитое золотом с глубоким декольте. Светлана остановила свой выбор на облегающем сверху с юбкой трапецией бело-розовом, расшитом белыми кристаллами, к платью прилагалась накидка из белоснежного меха. Марина предпочла темно-синее с корсажем, длинными прозрачными рукавами и многослойной свободной юбкой, сквозь темно-синий слой просвечивал небесно-голубой, сквозь него в свою очередь синий, все вместе это создавало эффект удивительных переливов.

Гаитоэрант остался в своем черном одеянии, Кэрсо-Лас также предпочел свое обычное облачение — простую белую рубашку на шнуровке спереди, черные прямые по виду бархатные брюки и темно-синий, расшитый звездами, удивительно теплый, легкий и приятный на ощупь то ли шерстяной, то ли меховой плащ, застегивающийся у горла. Скорее всего для Гаитоэранта и тем более для Кэрсо-Ласа не нашлось ничего праздничного подходящего размера.

Дамард же с удовольствием переоделся в серебристо-сиреневый, облегающий хальс — пиджак из плотного шелка до середины бедра, облегающий сверху и разрезанный ниже талии на пять клиньев — спереди два с каждой стороны застежки, сзади один и два по бокам. С черными замшевыми брюками и черной же шелковой рубашкой этот традиционный для мира калатари предмет одежды смотрелся отлично.

Во дворец их доставил Кэрсо-Лас в один неуловимый миг. Вот они стояли посреди гостиной, рассматривая наряды друг друга, а в следующую секунду вокруг уже шумит толпа калатари и они стоят на деревянном настиле перед входом во дворец. Кэрсо-Лас перенес всех, кроме кота, которого он доставил минутой позже в лес, чтобы, тот мог царственно появиться из чащи самостоятельно. Маркизу было лень идти до верхнего яруса города пешком, но допустить того, чтобы подданные видели как его перенес Ветер наряду со всеми прочими, царственный кот не мог. Зато снующая повсюду Саня ничего не стеснялась. Калатари от души и с удовольствием развлекали свою юную Царрицу, бегая с ней наперегонки, предлагая всевозможные кушанья и рассказывая смешные истории.

— Кррасивая! — мурлыкнула Саша, подбежав к Светлане.

— Спасибо, — улыбнулась та, — тебя можно погладить?

— Гладь, мне прриятно, — Саша зажмурилась от удовольствия, пока Света и Дамард в четыре руки почесывали ее шею и за ушками.

Гаитоэрант и Арикарда, очень быстро и легко нашедшие общий язык, тут же удрали танцевать. Они понимали друг друга без слов, словно старые друзья. Гаитоэрант, желающий наслаждаться всеми преимуществами жизни и ощущений смертного, которые открывались для него близостью к источнику силы жизни Ламорады, в отношении Арикарды не имел иных намерений кроме дружеских. Света прекрасно чувствовала причину. Теперь Гаитоэранту не пришло бы даже в голову попробовать ее соблазнить. Здесь она была собой, ее энергия, ее суть не составляли тайны и соблазна для Великого Огня. С его стороны это было бы попыткой соблазнить себя самого — неинтересно, предсказуемо и разрушительно при отсутствии подлинного чувства любви. Для Арикарды Гаитоэрант стал кем-то вроде старшего мудрого брата, старающегося утешить и развлечь ее. Дамард это ощущал тоже и не беспокоился, равно как Марина. Кэрсо-Лас вначале смотрел на это все скептически, пока Марина не растолковала ему суть происходящего.

Когда из леса вышел кот Маркиз, праздник официально был открыт. Правительница Эланор приветствовала всех лично. После, Маркиз занял место на подушках во главе одного из столов на веранде, и веселье стремительно начало набирать обороты.

Потрясающе вкусный ужин, вино и танцы, песни, музыка, катания на аклинахах, прогулка по веселящемуся городу. Гаитоэрант устроил шикарнейший фейерверк над морем, который видел весь город.

После фейерверка Света и Дамард усталые и навеселе тихо смылись к себе домой, чтобы продолжить развлекаться уже в постели. Марина и Кэрсо-Лас исчезли буквально через пару часов после начала бала. Арикарда прилетела на аклинахе под утро и, не имея сил дойти до своей комнаты, заснула на диване в гостиной первого этажа. Если бы кто-то в это время случился в гостиной, он увидел бы, как в совершенно пустом камине вспыхнул огонь и аккуратно горел там, пока девушка сладко спала, накрывшись белым плащом Гаитоэранта. Сам же Гаитоэрант все же воспользовался случаем и соблазнил какую-то девушку калатари, провел ночь в ее доме, там же с утра позавтракал и даже ничего не спалил. Все остались довольны.

Праздник удался. Утро наступило после полудня, после того, как в доме для гостей, отведенном смертной части «свиты Великого Царря», Арикарда ругаясь на себя и больную с похмелья голову, приняв ванну, спотыкаясь, шла досыпать к себе в комнату, а в доме Великих Гаитоэрант вернулся от своей новой зазнобы и, чертыхаясь, и тихо матеря раздваивающиеся в его глазах, не желающие подстраиваться под его шаг ступеньки, также шел к себе. Они-то в итоге дошли и уснули, а вот их соседи по дому, которых они разбудили, уснуть больше не смогли.

Светлана уже привыкла к своему новому облику, ей даже стало казаться, что именно так она всегда и выглядела.

— Скажи, а твои родители не будут возражать против меня? — задумчиво спросила она, глядя в зеркало на сражающегося с завязками на рубашке отчаянно зевающего Дамарда.

Тот мельком посмотрел на нее и вновь широко зевнул.

— Я не понял, что ты имеешь в виду, — признался он наконец.

Светлана присела рядом с ним на постель.

— Может быть, они решат, что я недостаточно сильный маг или мое происхождение недостаточно высоко, ведь твои родители сами батъёри…

— Ты воплощение Зари, — усмехнулся Дамард, — твое происхождение не имеет значения, солнечный свет выбрал воплотиться через тебя, ты не можешь быть слабым магом, хотя, конечно, можешь себя такой считать, кто же запретит.

Она помогла ему распутать завязки на рубашке.

— И потом, неподходящими друг другу у нас считаются мужчина и женщина с разными магическими потенциалами лишь по одной причине — один из супругов умрет намного раньше, то есть второму предстоит пережить это. Смысл брака в том, чтобы прожить жизнь вместе, быть свидетелем жизни, поддержкой и опорой друг для друга. А в случае, когда один проживет 150—200 лет, а другой 500 или больше смысл вступать в брак теряется Как правило, в таких случаях мужчина и женщина не связывают друг друга клятвами и обязательствами и их романы быстротечны.

— Как у тебя с твоей девушкой?

Дамард кивнул.

— В моем мире не так много женщин, подходящих мне в качестве спутницы жизни. Воплощения стихий в женском теле — это дари Тасима, дари Йольрика, обе воплощения Силы Жизни, намного старше меня, дари Тасима замужем, в общем невозможно даже представить, еще есть моя мать и моя сестра, что тоже делает их однозначно неподходящими мне, ну еще есть джин Тариша, воплощение Снежной Бури, но она тоже замужем и тоже старше меня больше чем на 670 лет.

— А что значит дари?

— Дари — это буквально «всем известная и глубокоуважаемая», — пояснил Дамард, — Нам с Арикардой, возможно, пришлось бы прожить не одну сотню лет, прежде чем в Алаутаре родились те, кто мог бы подойти нам в качестве супругов. Хорошо лет сто, а если больше?

— Ух ты! — засмеялась Света, представив как бы отнеслись к разнице в возрасте в сто лет, люди ее мира. Я рада, что все получилось так, как получилось, — она коснулась губами его щеки.

— Не помешаю? — к ним в комнату заглянула встрепанная Арикарда. Волосы еще влажные после душа, в беспорядке рассыпаны по плечам, сама заспанная, в домашнем свободном платье и с одеялом на плечах, — Хорошо, что вы одеты, а то получилось бы неудобно.

— Да уж, — хмыкнул Дамард, — если бы ты постучала прежде чем вваливаться, то могла бы узнать, помешаешь ли ты или нет.

— Не занудствуй, — буркнула Арикарда, заворачиваясь в одеяло, — я просто спрошу и пойду еще посплю. Скажи, если я видела во сне того, кого ищу, я могу знать наверняка, что это именно он? Или сны ничего не значат в таком деле?

— Еще раз, — нахмурился Дамард, — я не понял.

— Не беси меня, притворяясь тупым, — вспыхнула Арикарда, но казалась при этом вовсе не сердитой, а несчастной, — Я видела чудесный сон, я говорила с молодым аркельдом, очень сильным, но каким-то сломленным, будто с ним произошло что-то ужасное и он разучился радоваться жизни. Я уверена, что искала именно его, по крайней мере, во сне я знала это. Насколько это был пустой сон?

Дамард задумался на мгновение.

— Ародроматин был с тобой?

Арикарда кивнула.

— Точно я смогу сказать только следующей ночью, — заявил он, — я попробую проложить тропу сквозь твой сон, если ты действительно нашла во сне сознание того, кого нужно, я это пойму, если это было пустой грезой я тоже это пойму.

— А почему не сейчас? — обрадовалась Арикарда, — Я отлично могу заснуть немедленно, если хочешь, прямо тут…

— Вот это не надо, особенно тут, — фыркнул Дамард, — ты то заснешь, я в тебя верю, только, чтобы найти во сне сознание смертного, надо, чтобы он тоже спал. Временные циклы Алаутара, Внутреннего Поля и здешнего мира сейчас едины, потому что я связал их в один, благодаря ошибке и счастливой случайности, но факт есть факт — сейчас в Алаутаре разгар дня и во Внутреннем Поле тоже. Мало кто из смертных спит целыми днями.

— Ждать ночи? — простонала Арикарда, набросив одеяло на голову и не дожидаясь ответа, ушла.

— Она грустит, — вздохнул Дамард, когда за ней закрылась дверь, — потому и магией пользоваться не может. В детстве с ней уже такое случалось, наш пес старичок Фирс, родившийся за двадцать лет до нашего рождения умер от старости. Арикарда его очень любила, я тоже, родители продлевали ему жизнь, но тридцать с лишнем лет для обыкновенной немагической собаки — это запредельный возраст. У меня было большое горе, а Арикарда утратила контакт со своей магией, около полугода она не могла зажечь даже свечу. А потом родители принесли в дом Халифа, они взяли его из питомника дари Йольрики, это искусственная порода собак долгожителей, они могут и по восемьдесят лет жить. Правда это декоративные собаки, выведенные с помощью магии, в них течет сила жизни, они не сторожат дом, не ищут клады, не чувствуют чужой магии, даже плавать не умеют, но это неважно. Главное Халиф умеет любить, гавкать и радоваться жизни. Он исцелил Арикарду за пару дней одним тем, что прыгал вокруг нее и верещал.

— Ты думаешь, она найдет свою любовь? — спросила Света.

— Я очень этого хочу, — он нежно поцеловал ее, мельком посмотрев на плотно закрытую дверь.

Все же быть счастливым в то время, пока рядом есть кто-то близкий и несчастный довольно нелегко.

Глава 3

День пролетел незаметно — поздний завтрак плавно перешел в обед, а затем в ужин, в гости заглянул сначала Гаитоэрант на обед, а затем поздно вечером зашла Марина.

Гаитоэрант научил Свету запускать фейерверки, гасить пламя взглядом и разжигать огонь щелчком пальцев, Дамарда же он учил направленно концентрировать эмоциональный заряд, говоря проще, при желании убивать собственным гневом и спасать от грозящей опасности лишь силой своего желания, главное было видеть объект и превращать эмоцию в оружие или орудие спасения на выбор. Света в теории понимала, о чем он говорит и как это можно реализовать на практике, но ей не хватило смелости попробовать. Ей казалось вначале она должна освоить что-то более простое, например, умение передвигать предметы. Этому ее научил Дамард за несколько минут.

Арикарда проспала большую часть дня, а после обеда увязалась с Гаитоэрантом полетать на аклинахах, посмотреть на город сверху. Вечером она рассказала, что помимо полетов, они изучали древние тексты в городской библиотеке. Гаитоэрант искал информацию о переходах в иные миры. Его очень заинтересовала возможность пройти через огонь вулкана. Ничего конкретного в библиотеке Ламорады на эту тему не нашлось. Переход Арикарды из Алаутара в Изначальный мир не сопровождался катаклизмами, ни о каких извержениях вулканов, огненных смерчах или землетрясениях в этот период не знали и не слышали ни в Ламораде ни в землях ведьмаков. Получалось, путь вполне безопасен для обоих миров, Гаитоэранту хотелось подробностей. К сожалению, его любопытство осталось неудовлетворенным. Тем не менее, они прекрасно провели время.

— Смотри, не влюбись в него, — предостерег ее Дамард, заметив, как сияют ее глаза, когда она говорила о Великом Огне.

Арикарда смерила его насмешливым взглядом и ничего не ответила. Собственно ответ был очевиден, Гаитоэрант стал ее другом, ни больше, ни меньше, а дружба не имеет пола, если она действительно дружба и только.

Они успели поужинать, когда вдруг к ним в гости нагрянула госпожа Марина, появилась прямо за обеденным столом. Арикарда от неожиданности уронила вилку, Света разлила вино.

— Простите за внезапное вторжение, — усмехнулась Марина, — Я по делу. Во дворце ЧП, пропала родная дочь правительницы Эланор, вчера на балу ее многие видели, а после не видел никто. Кэрсо-Лас нашел отпечатки странной магии, по его мнению девушка была то ли похищена, то ли сама ушла через собственный сон. Я вдруг вспомнила, что ты говорил о том, что ходишь тропами снов, — она напрямую посмотрела на Дамарда.

То ли она ожидала какой-то определенной реакции, то ли хотела убедиться, что Дамард не в курсе происходящего, но буквально через минуту, будто получив ответ на свой незаданный вопрос, она слегка помрачнела.

— Тропами снов может ходить лишь тот, кто способен управлять снами. Мне это легко, я маг тумана, сны — часть моей врожденной силы. Утащить кого-то через сон способен мало того, что сильный маг, он должен быть еще невосприимчив к структуре чужого сна, то есть либо владеть искусством управления чужими снами в совершенстве, либо быть магом производного огня. Однако маги огня не могут контролировать свои сны, — задумчиво проговорил Дамард.

— То есть она ушла сама?

— Если владеет искусством прокладывать тропы снов, то скорее всего да, либо по чужой тропе, кого-то очень могущественного.

Марина взяла со стола яблоко.

— Я не понимаю ничего в тропах снов, — призналась она, — и меня это злит. Я отвыкла чего-то не понимать.

Дамард попросил у Светланы «ловец снов» и показал его Марине, желая что-то сказать, но та, едва взглянув на подвеску, изменилась в лице.

— Где ты взял эту пакость?! — воскликнула она, забирая «ловец снов» с руки Светы, — Эта дрянь пропитана безумием! Она способна свести с ума…

Дамард и Света недоуменно уставились на нее.

— Она у нас давно, — начала было Светлана.

— Это ловушка, — вздохнула Марина, внимательно рассматривая подвеску, — Очень тонкая и злая работа, это действительно очень могущественный талисман был когда-то, но он безнадежно испорчен. Тот, кто создал это, хотел чтобы воспользовавшийся этой штукой смертный оказался в плену его паутины иллюзий. Я не знаю, как это сделано и тем более для чего, но суть этой штуковины я прекрасно чувствую.

— Получается, я попал в эту ловушку, — вздохнул Дамард, — я едва не убил себя, думая, что сражаюсь с монстрами.

— С монстрами? — переспросила Марина, нахмурившись.

— Переход во Внутреннее Поле не прошел гладко для меня, но я думал, это потому, что я недостаточно изучил все риски…

— То есть ты при помощи этой штуки проложил путь во Внутреннее Полое?

Дамард кивнул, Марина сморщилась, как от зубной боли.

— Ты даже не представляешь, какой ты везучий и психически здоровый. Ты оказался сильнее магии испортившей этот талисман.

— Я ведь тоже им пользовалась, — опомнилась Света, — Я заразилась безумием?

— В тебе очень много огня, тебе эта ловушка нипочем, огню чужды тонкие двойные смыслы и полутона, в плен которых погружается тот, кто восприимчив к такого рода сентенциям. В общем эта штука опасна для тех, основа магии которых — магия Воды. Максимум, что грозит тебе от использовании этой злобной штуковины это головная боль или потеря сил и то ненадолго, — успокоила ее Марина и вновь обратилась к Дамарду, — так где ты это взял?

— В хранилище библиотеки магической школы «Сайнз», вместе с другими артефактами и древними текстами это нашли в развалинах древних святилищ. В «Сайнзе» самое обширное собрание древних текстов и артефактов, — пожал плечами Дамард, — Я умею читать древние символы, я прочел как пользоваться этим артефактом. Сначала я думал пройти в Изначальный мир, но Арикарда меня опередила.

— Можно я оставлю его у себя? Я хочу изучить больное сознание, создавшее столь изощренную гадость, — попросила Марина.

Конечно никто не стал бы ей возражать, после услышанного Света была рада избавиться от подвески.

— Скажи, а ты можешь узнать, куда и зачем ушла наша потеряшка? — спросила Марина, дожевав яблоко. Она явно о чем-то сосредоточенно раздумывала и не особо рассчитывала на положительный ответ.

— Я уверен, что она там же, где пропавший сын Кадъераина, — заявил Дамард.

Марина удивленно посмотрела на него, как будто впервые увидела.

— Так, давайте уточним некоторые моменты, что вы знаете об этой истории? Мне кажется, вы знаете больше, чем отдаете себе отчет.

— Я уверен, не потому, что я что-то знаю, — возразил Дамард, — Все, что я знаю, это то, что сын первого мага Викдэры пропал около пяти месяцев назад, просто пропал, как сегодня пропала дочь правительницы Ламорады. Госпожа Эланор говорила, что они с Кадъераином старые друзья. Их дети могли знать друг друга. Сын Кадъераина маг Огня, а если дочь Эланор ушла тропою снов, ее магия так или иначе связана с Водой. Вода и Огонь — элементы Акшор. Оба молодых мага пропадают схожим образом, наверняка, они знакомы и потенциально способны друг в друга влюбиться до беспамятства…

— Элементы Акшор? — тонкая бровь Марины взлетела вверх, — Я ничего не знаю об этом, как же я отвыкла не знать и не понимать, аж досада берет! Не обращай внимания, продолжай, пожалуйста.

Дамард рассказал все, что знал о притяжении элементов Акшор. Марина глубоко вздохнула, видимо, ответив для себя на какой-то вопрос.

— Тогда, вероятнее всего, ты прав, Аромадъёр и Малика где-то вдвоем. Вопрос где, хотя здесь у меня есть определенные соображения.

— И где же? — слюбопытничала Арикарда.

— В Алаутаре, — тихо проговорила Светлана.

Марина кивнула.

— Почему в Алаутаре? — удивилась Арикарда.

— Потому что здесь появились маги из Алаутара, закон сохранения энергии, — пространно пояснила Света.

Марина вновь вздохнула и поколебавшись, сказала:

— Есть куда более прозаическая причина — в крови Малики и Аромадъёра течет магия Алаутара. Я не вправе говорить с вами на эту тему, это внутрисемейные дела Кадъераина и Эланор, скажу только, что Малике и Аромадъёру не место в этом мире, они должны были бы в любом случае однажды уйти отсюда. Если бы мы точно знали, что с ними все в порядке и они действительно в Алаутаре, а не где-то в большой беде, их родители просто порадовались бы за них. Они готовы к такому повороту давно.

— Я могу проложить тропу сна к сознанию родителей и попросить их разузнать не появились ли в Алаутаре новые пришельцы, они могут многое в нашем мире. Они легко узнают, если Малика и Аромадъёр там, — предложил Дамард.

— Это было бы прекрасно. Ты уникальный по силе и возможностям маг, прости я не сразу это поняла, — улыбнулась Марина, — передай родителям заодно привет и спроси, не будет ли опасно, если мы заглянем в Алаутар всей честной компанией.

Дамард, польщенный комплиментом, слегка растерялся.

— Ваш визит — это честь для Алаутара.

— Ну, честь-то честь, а не хочется, чтобы наш визит спровоцировал какие-либо катаклизмы.

— Этого не случится, госпожа, — уверил ее Дамард, — Алаутар — мир снов Стихий. Вы в смертных телах, вы вернетесь туда, как домой.

Марина мечтательно улыбнулась.

— Как в родную колыбель… Ну, считай, договорились, завтра расскажешь получилось ли у тебя поговорить с родителями. Ложитесь сегодня спать пораньше, — хохотнула она, — А я ушла. Доброй ночи.

С последним словом она исчезла, не вставая со стула.

— Ты обещал мне помочь разобраться с моим сном, — напомнила Арикарда, дернув брата за рукав рубашки, — И кстати, ты не говорил, что можешь к родителям в гости заглянуть во сне…

— Я никогда не делал ничего подобного, я просто подумал, что смогу это сделать, раз уж я овладел силой синхронизировать временные потоки собой самим, — хмыкнул Дамард, запихав в рот пирожное и договорил с набитым ртом, — это логично.

Светлана засмеялась, его вид в тот момент мало соответствовал реальным способностям, он был похож на мальчишку, собственно, мальчишкой и был.

— Ну или боялся головомойки, — понимающе ухмыльнулась Арикарда.

— И это тоже, — вздохнул Дамард.

Арикарда позаботилась о том, чтобы «лечь пораньше», ей не терпелось вновь увидеться с героем своих грез. Света очень хотела посмотреть как выглядит со стороны процесс посещения чужих снов. Поскольку никто не возражал, из гостиной решили не уходить, расположились на диванах у камина — каждый на своем.

Арикарда улеглась, Дамард прошептал несколько шелестящих слов, из его ладоней заструился молочно-белый туман, окутал уже сладко спящую Арикарду.

— Ну, я пошел, — улыбнулся Дамард, закрывая глаза.

Он сидел на диване, вытянув длинные ноги, вальяжно откинувшись на спинку. Туман заполонил все пространство между диваном Арикарды, стоящим напротив и его собственным. До Светы туман не доставал, она видела и девушку, улыбающуюся во сне и Дамарда, чье выражение лица оставалось совершенно бесстрастным.

Ничего не происходило почти четверть часа. Светлана устала ждать каких-либо изменений и сама почти что задремала, когда вдруг Дамард захохотал в голос. От его смеха Арикарда проснулась, села на диване и, подтянув колени к подбородку, заплакала. Дамард при этом натурально икал от смеха и просыпаться не спешил, туман рассеялся, Света пересела поближе к Арикарде.

— Что случилось?

Та подняла на нее абсолютно счастливые глаза, по щекам ручьями текли слезы, но, видимо, от счастья. Она улыбнулась и с трудом выговорила:

— Он ждет меня дома, в Алаутаре, в доме моих родителей и он знает меня…

Поддавшись порыву, Света крепко обняла ее.

— Так значит, все отлично!

— Мне не верится, — прошептала Арикарда, уткнувшись в ее плечо, — Когда я ушла в Изначальный мир, я была уверена, что найду его тут. Но тут все не так, как я привыкла, эта тоска… она буквально пожирала меня изнутри. Однако, все не зря! В итоге все получилось!

Их обеих заключил в объятия проснувшийся, но не переставший смеяться Дамард. В камине вспыхнул огонь, все трое дружно уставились на него.

— Это ты или я? — удивилась Света, глядя на Арикарду.

— Я! — зарыдала та с новой силой, — Магия вернулась!

Ликование и восторг заполнили дом, говорить что-то казалось бессмысленным. Тепло объятий, смех, улыбки сквозь слезы счастья, танцующее в камине пламя. Света вдруг поняла смысл еще одного устойчивого выражения, прочувствовав это на своем опыте — «Ощущение триумфа».

— Ладно, девочки, мне еще надо с родителями поговорить, — наконец, заявил Дамард и, поцеловав обеих в волосы, вернулся к себе на диван.

— А ты сможешь уснуть? — скептически хмыкнула Арикарда, наблюдая, как он укладывается. Диван ему был явно коротковат, в итоге ноги он перевесил через мягкий поручень.

— Я постараюсь, — он закрыл глаза, щелкнул пальцами и мгновенно заснул.

Дыхание выровнялось, откуда-то вновь появился туман и на этот раз скрыл его от нескромных глаз полностью, вместе с диваном.

— Он стал невероятным магом, — заметила Арикарда, осторожно развернув вверх ладонь, на которой вспыхнул огонек, она сжала кулак и огонь исчез, — Я — снова я, а он обрел удивительную силу.

— Раньше он не мог проникать в чужие сны?

— Нет. И власть над временными потоками — это под силу только Волрклару — воплощению Эфира, а теперь еще и Дарду.

— Расскажи о своем парне из снов, — попросила Света, — Ты уверена, что это именно он, тот кто тебе нужен?

— Уверена, — кивнула Арикарда, откидываясь на спинку дивана, — Я не знаю толком ни кто он, ни какой он, образ во сне может отличаться от реальности. Но это точно тот, кто мне нужен. Сердце знает. Вот только он очень уязвим сейчас. В доме наших с Дардом родителей ему ничего не угрожает, но с ним случилось что-то по-настоящему жуткое, в нем столько боли и отчаяния, удивительно, что он до сих пор жив, — она слегка помрачнела, — Хорошо, что его занесло к нам домой, там ему смогут помочь как нигде еще.

— Он тоже имеет власть над снами?

— Да, поэтому я легко нахожу его сознание во сне, он сам хочет этого, считай, это он нашел меня прошлой ночью, а не я его. Ему нужен был смысл остаться живым и он нашел меня…

— Как это? Он не хочет жить?

— Он не может жить с той бездной горечи, что терзает его. Жить как раз он хочет, просто ему это трудно. Ничего, это лечится, я уверена. Он действительно воплощение Шторма, а значит, если он ранен, его физические недуги рано или поздно исцелятся. Время лечит многое, а когда дело касается таких, как мы, то практически все, вопрос только в количестве этого самого времени и желании этот тяжкий период пережить. Я позабочусь, чтобы это желание у него сохранялось.

На этот раз Дамард отсутствовал по-настоящему долго, два часа или даже больше. Девушки успели обсудить специфику долгой жизни и пирожные, выпить на радостях бутылку вина, поговорить о любимых ароматах — еды, благовоний, духов.

Света открыла для себя новые стороны жизни в Алаутаре и Изначальном мире. Она, конечно, догадывалась, что спектр запахов разных миров может различаться, но и предположить не могла, что аромат талого снега — это природный базовый запах всех магов Воды, а жженая карамель и горький шоколад — это база природного запаха, живых, чья магия близка Огню, что ведьмаки хотят того или нет пахнут хвоей и шалфеем или мятой, тут могли быть варианты; что маги калатари пахнут как им заблагорассудится по своему желанию, а обычные калатари пахнут как те, кому близка магия воздуха — озоном, тем неуловимым ароматом, разлитым в воздухе после грозы. Поэтому в Алаутаре не особо популярны духи и парфюм, но все с удовольствием пользуются благовониями для дома, для ванны, ароматными шампунями и мылом. А вот тут буйство предпочтений доходит до маразма, потому как встречаются шампуни и мыло с ароматами рыбы, мясного паштета и прочей довольно специфической с точки зрения запаха еды, с ароматами водорослей, прелой листвы, собачьей шерсти и тд

Арикарда рассказывала, что в Изначальном мире в домах ведьмаков популярны растения с запахом мускуса, при этом они сами его практически не ощущают, а вот ей этот запах казался чрезвычайно резким и не столько неприятным, сколько приторным. В Изначальном мире, по мнению Арикарды, запахи были интенсивнее и резче в принципе, что вполне объяснялось тем, что зимой дома ведьмаков практически не проветривались из-за жуткого холода, а в мире калатари все чувства и ощущения обострялись сами по себе.

Дамард вернулся в реальный мир одним молниеносным движением, то есть сначала он сел на диване и лишь после этого проснулся. Туман вокруг него рассеивался дольше.

— Ну как? — девушки не сговариваясь, пересели ближе к нему.

— Все отлично, — зевнул он, — я очень-очень-очень устал.

— Нет, так не пойдет, сначала расскажи, как там у них дела, а потом уже иди отдыхать! — возмутилась Арикарда.

— У них все отлично, я же говорю, — вновь зевнул он, — тебе привет, родители ждут нас домой. И всех, кто захочет придти в Алаутар, включая семьи Кадъераина и Эланор.

— Садрораин не маг, он не сможет, — вздохнула Арикарда.

— Он и не захочет, — успокоил ее Дамард, — Кадъераин, его жена Орвира и их младшая дочь вполне могут пройти, вопрос лишь в том захотят ли.

Арикарда озадачено посмотрела на него.

— Об этом, я так понимаю, надо обязательно сказать Марине и Гаитоэранту, — заявила Света, — ну это уже завтра.

— Да, все завтра. Сегодня спать, — размашисто кивнул Дамард, — кстати и дочь Эланор и мальчишка ведьмак в доме наших родителей.

— Мальчишка ведьмак между прочим старше тебя на полтора года, — фыркнула Арикарда, — и тому же он воплощение Огня.

— При нем, я, конечно, не буду его так называть, — лукаво усмехнулся Дамард, — К тому же это не я его так, а папа, папе можно…

— Он не злится на меня?

Дамард обнял ее одной рукой, поцеловав в макушку.

— На тебя сложно злиться, ты же знаешь. На меня можно, но всегда всем лень, потому как бесполезно. Все хорошо, нас ждут домой, — второй рукой он нежно приобнял сидевшую с другой стороны Свету, — Алаутар всегда ждет домой тех, в ком течет его магия.

— И во мне? — удивилась Света.

— Однозначно, — Дамард подавил чудовищный зевок, — обещаю, завтра я все расскажу вам в подробностях, а сейчас отпустите меня, пожалуйста, спать…

С утра пораньше в гости заявились все Великие обитатели Ламорады, включая кошку Сашу, правительницу Эланор и главного военачальника. Слуги накрыли стол к завтраку в саду, хозяев гостевого домика никто не стал будить, вместо этого ранние гости предпочли плотно перекусить, обсудить текущие государственные вопросы вроде открытия сезона навигации, подготовки к открытию сезона торговли и турниров и подготовки воинов к летнему турниру, который должен был в этом году состояться в калатарийском городе пророков Палане. На турнир уже традиционно приглашались ведьмаки. По слухам в Инсбаркарде приемный сын Кадъераина, ныне уже ровесник Эдэальта, открыл школу боевых искусств, выпускники которой нередко становились победителями ведьмацких турниров, но на те, которые проводились с участием калатарийских воинов не приезжали. В этом году, по слухам, несколько из них решили приехать показать свое мастерство в Палан. Слухи эти долетали прямиком от первого мага Викдэры, поэтому им безоговорочна верили.

Маркиз и Саша хоть и возлежали на диванах у стола, в трапезе участия не принимали, основательно подкрепившись на рассвете в дворцовом лесу. При этом Маркиз с удовольствием лакомился тонкими кусочками сыра, которые отрезал для него Гаитоэрант, точь-в-точь как обычный домашний кот.

Арикарда проснулась и спустилась в сад первой и к тому времени, как пробудились Дамард и Светлана, все уже были в курсе похождений ее брата по тропам снов в Алаутар и обратно.

Ни Марина, ни Великий премудрый Царрь, ни сама Эланор не удивились тому, что «Алаутар ждет семью Кадъераина и Эланор». Арикарда рассчитывала ошеломить этой новостью, однако не получилось. Эланор лишь грустно улыбнулась, больше собственным мыслям, чем самой новости. Куда больше всех поразил Дамард. Сразу после приличествующих приветствий, не успев приступить к завтраку, он заявил:

— Родители считают, что госпожу Малику вынудили совершить трагическую ошибку, которая, к счастью, так и не свершилась. Ее похитили и пытались сделать орудием чужой злобной воли. Сейчас она в безопасности, ей ничего не угрожает…

— Как?!

— Кто?!

Голоса Эланор и Эдэальта закипели гневом.

— Маг полнолуния. Сейчас он во Внутреннем Поле, на его руках много крови и разрушенных жизней. Родители полагают, он безумен и это делает его непредсказуемым и опасным. Они хотят достать его из Внутреннего Поля и обезвредить, но раньше следующего большого полнолуния это сделать трудно, потому как он не хочет, быть обнаруженным. В большое полнолуние у таких осторожность атрофируется, он станет уязвим для магии трех членов Верховного Совета Алаутара, то есть родителей и воплощения эфира Волрклара.

Все это он выпалил на одном дыхании и, как ни в чем не бывало, принялся за завтрак.

— Я помню Волрклара, — кивнула Марина, — мы встречались.

— Я тоже, — усмехнулся в усы Маркиз, — Однако новости не ррадуют, что-то в таком духе я и подозрревал, когда Малика прропала. Да и Аромадъёр тоже исчез как-то стрранно. Надо бы мне поговоррить с Кадъерраином, пррежде чем идти в Алаутарр. Маг полнолуния угррожает и моему мирру тоже.

— Да, я тоже хочу еще раз побывать в Викдэре, — заявил Гаитоэрант тоном заправского светского льва и вальяжно откинулся на спинку садового кресла.

Кэрсо-Лас выразительно закатил глаза, в ответ Великий Огонь ослепительно улыбнулся.

— И никуда ты не денешься, доставишь меня куда надо…

— И брошу в море охолонуться, — закончил за него Кэрсо-Лас, — не беси меня.

— Ну, хватит, мы серрьезные ррразговорры рразговарриваем, — проурчал кот, ничуть не рассердившись.

Светлана с удивлением обнаружила, что столь необычная беседа вовсе не отвлекает ее от поедания булочек с сыром и яблочного пирога. Арикарда же вся превратилась в слух.

— И еще, — Дамард дожевал свой омлет и продолжил, — родители полагают, что смерть господина Вительдиалька не была естественной.

Эланор и Эдэальт переглянулись, на сей раз удивленно.

— Кстати да, расскажите нам, пожалуйста, подробнее, как получилось, что такой неоднозначно могущественный маг, как Вительдиальк умер от тоски? — попросила Марина.

— Вительдиальку стали сниться кошмары, — собравшись с духом, проговорила Эланор, — Ему стало казаться, что его прошлое, часть которого он не помнил, таит в себе жуткие события. Он почти перестал спать, стал нервным и несчастным. Магия не помогала, настойки от бессонницы и тревоги тоже, он замкнулся в себе и… — Эланор с трудом взяла себя в руки, слезы, стоявшие в ее глазах, так и не увидели свет, — Однажды он поехал прогуляться, его сопровождали Эдэальт и хранитель знаний о море и звездах. Он буквально на их глазах, а еще на глазах четырех учеников хранителя маяка бросился со скалы в море. Тело его так же не нашли. Я не смогла с ним даже попрощаться…

— Он жив, — уверено заявила Марина, ее взгляд сделался пронзительно холодным и направленным вовнутрь, — море не позволило бы ему погибнуть, это часть его вытертого сознания. Я точно знаю, это ведь я заставила его забыть все лишнее. Он маг Воды, вода его — родная стихия…

Эланор ошарашено смотрела на нее, видимо, боясь поверить в сказанное.

— Прошло три года…

— До нашего прихода сюда, трри года тут это примеррно 3—4 недели жизни во Внутрренем поле и восемь месяцев пррошло в Алаутарре, если я хоть немного понимаю специфику врременных циклов Паррка и Кафаланкарра, вот если бы мы прришли позже на полгода, то лет 50 Вительдиальк бы потеррял.

— Думаешь, случившееся с Вительдиальком — это проделки того же мага полнолуния? — полыхнул глазами Гаитоэрант.

— Уверрен, — важно кивнул кот, — таких совпадений не бывает.

— Вы поможете мне его найти? — голос Эланор предательски сорвался.

Эдэальт слегка сжал ее руку, сам он выглядел растерянным, почти беспомощным. Он также боялся поверить в подобную перспективу и страстно желал, чтобы именно так все и было. От волнения он даже не пытался что-либо сказать.

— Конечно, — усмехнулся Кэрсо-Лас, — Таких совпадений не бывает, мы тут, значит нам и разбираться в ваших винегретах, — последнее слово прозвучало по-русски, но никто не обратил внимания, видимо, расценив как синоним слову «проблема», только Светлана подавилась неуместным смешком, как раз решив попробовать салат из красных, зеленых и желтых овощей.

Рассказал Дамард и о том, что его сестра нашла буквально у себя дома того, кого планировала найти в Изначальном мире и о том, что к ней вернулась магия. Сама Арикарда забыла сообщить столь радостное известие.

— Видимо, тебя исцеляет радость, — постановил Гаитоэрант, — Вот она — сила позитивных событий!

— Простите мне мою нескромную просьбу, — решила озвучить давно преследующее ее соображение Светлана, — Возможно ли нам попасть в Викдэру? Хочется посмотреть на мир ведьмаков своими глазами.

— Нет ничего проще, — улыбнулся Кэрсо-Лас, — я уже говорил, но там все еще холодно, не так как зимой, но градусов двадцать мороза, пожалуй, есть.

— Шубы потеплее организуй им и все, — пожала плечами Марина, — я бы и сама, признаюсь, хотела бы погулять по Викдэре, по улицам, а не под землей.

— Как это под землей? — удивилась Света.

— У них в каждом крупном городе проложена сеть подземных тоннелей, — со знанием дела пояснил Гаитоэрант, — в домах пальори есть по два или три подземных этажа, у них можно вовсе не выходить на поверхность, чтобы передвигаться по городу и ходить друг к другу в гости. Насколько я понимаю, это все адаптация к суровым зимам, не будь этих тоннелей, жизнь в ведьмацких землях замирала бы на 4—5 месяцев каждый год.

— В дерревнях коррдорро она пррактически замиррает, — проурчал кот, — хоть они и живут южнее и зимы у них не такие сурровые, а все рравно от скуки не знают куда себя деть. Поэтому коррдорро так любят прриглашать к себе в дерревни ведьмаков касты маррбо, даже готовы платить им только за то, что те живут с ними ррядом, рразвлекают их музыкой, домашними спектаклями, а еще гаданиями и пррочими суеверрными глупостями, врроде вызывания и заклинания аглангов. Только коррдорро веррят, что прройдохи маррбо, согласившиеся жить в их дерревнях, могут рразбирраться в таких матерриях.

— Я слышала ведьмаки касты кордоро слегка, как бы это сказать… — Арикарда смутилась.

— Туповаты, — закончил за нее Гаитоэрант, — не боги горшки обжигают, каждый ценен таким, каков он есть.

Марина решительно встала из-за стола, все взоры вновь обратились к ней.

— Я отлучусь ненадолго, спрошу у моря, что оно помнит о Вительдиальке.

— Тебя перенести или сама? — невозмутимо спросил Кэрсо-Лас.

— Сама, — улыбнулась та, — я быстро, вы даже доесть не успеете.

— Спорим, успеем? — вздохнул Гаитоэрант, отдавая остатки сыра коту.

Кошка Саша дремала, свернувшись в соседнем кресле, рыжий с белым мех искрился на солнце — огромный кошачий ребенок, обласканный и любимый. Пока проблемы мира и его обитателей ее вовсе не волновали.

Все время, пока Марина отсутствовала, Эланор просидела вовсе без движений, идеально прямая спина, задумчивый взгляд, волнение выдавали лишь слегка подрагивающие уголки губ. Эдэальт, напротив, сидел как на иголках, чтобы хоть как-то отвлечься, он вновь заговорил с Маркизом о надвигающемся сезоне торговли и турниров.

Гаитоэрант, как ни в чем не бывало, беззлобно переругивался с Кэрсо-Ласом, выясняя, можно ли считать местную разновидность осьминогов осьминогами, если тут их считают и называют рыбой куль. Света и Дамард заканчивали завтрак, а Арикарда гладила мурлыкающую во сне Сашу, прислушиваясь ко всему вокруг: к разговорам, звукам, весенним запахам, соленому ветру, путающемуся в ее волосам, но главное к собственному ощущению полного умиротворения и счастья.

Марина вернулась также внезапно, как исчезла, Эланор дернулась, как от электрического разряда.

— Я могу надеяться? — сдавленно спросила она.

Марина кивнула.

— Вительдиальк жив, но его утащило во Внутреннее Поле, что конкретно я не совсем поняла, — резюмировала она, — в этом есть определенная проблема, я могу легко найти куда именно его утащило, но по ощущениям экскурсия во Внутреннее Поле сейчас чревата провалами во времени.

— Цикл Калаэдэли — самый опасный в этом смысле, — важно ответил Маркиз, пригладив лапой усы, смахнул с них сырные крошки, — он еще не начался, но врременной поток между миррами уже не стабилен.

— Я могу стабилизировать любой поток, просто пройдя сквозь него, — заявил Дамард, — Я ошибся в расчетах насколько это возможно, пройдя во Внутреннее Поле в прошлый раз, зато теперь я могу проложить тропу через любой временной поток и стабилизировать его собственным ощущением времени.

— Круто! — восхитился Гаитоэрант.

— Нет, солнце мое, одного тебя на поиски Вительдиалька, да еще и во Внутреннее Поле я не пущу. Вместе пойдем.

— А мне можно? — спросила Света про себя решив, что ни за что не останется в стороне.

— Я тоже пойду, — безапелляционно заявил Гаитоэрант.

— И я, — усмехнулся Кэрсо-Лас.

— А я вот не пойду, и никто больше не пойдет, — предупредил остальных Маркиз.

— А я как же? — хотела было возмутиться Арикарда, но кот не дал ей договорить.

— Ты только что обррела вновь способность использовать магию. Вительдиальк несчастен и в беде, а ты впечатлительна и пока еще уязвима, нам нужно доставить тебя в Алаутарр живой, здорровой и непотрресканной. Они будут отвлекаться постоянно, следя чтобы с тобой ничего не случилось.

Арикарда не нашла, что возразить на это. Разговоры о Внутреннем Поле создали у нее впечатление, что это странный и опасный мир, былая уверенность в себе к ней пока что не вернулась. К тому же Дамард явно вздохнул с облегчением, услышав, что ее стремление присоединиться к спасательной операции не вызывает у Великих бурного восторга.

— Это обидно, — проворчала Арикарда, окончательно сдавшись.

— Так вы вернете его сегодня? — все еще боясь поверить, переспросила Эланор.

— Даже в ближайшие пару часов, — улыбнулась Марина, — все будет хорошо, обещаю тебе.

Эланор все-таки расплакалась, Эдэальт тщетно старался ее успокоить, потому что и сам почти готов был к ней присоединиться.

Дамард допил свой кофе со сливками, за дни проведенные в Ламораде, он успел пристраститься к этому напитку. Светлана крепко вцепилась в его руку.

Марина, Гаитоэрант и Кэрсо-Лас послушно прошли в гостиную, предоставив Дамарду самому решать что и как делать.

— Мне нужно погрузить вас в сон…

Кэрсо-Лас первым разлегся на диване. Марина уселась рядом, положив к себе на колени его голову, Гаитоэрант растянулся на другом диване, Дамард и Светлана заняли третий. Дамард щелкнул пальцами, прошелестело в воздухе заклинание, Света почувствовала, как вокруг сгущается ментоловый холодок. Дамард обнял ее крепче и прошептал в самое ухо:

— Ничего не бойся, я с тобой.

Она провалилась в холодный туман, несколько секунд свободного падения в безвременное ничего и вот она стоит посредине взлетной полосы, по краям огни, под ногами совершенно тривиальный асфальт, рядом Дамард и Великие Стихии.

— А почему мы в горах? — оглянувшись по сторонам, поинтересовался Кэрсо-Лас, — Эта дорожка и есть твоя тропа?

— Дорожка? В горах? — оживился Гаитоэрант, — По мне так целое шоссе и где горы, пустыня же…

— Ничего вы не понимаете, — засмеялась Марина, — Для меня это выглядит как мост через широченный пролив.

— А я вижу аэропорт и взлетную полосу, — добавила Света.

— Сейчас все будет, — успокоил их Дамард

В тот же момент они увидели вокруг один и тот же пейзаж — шумный азиатский рынок — море совершенно незнакомых запахов, гул голосов, суматоха, пыль, пестрые одежды и диковинный товар на витринах. Люди, проходили сквозь них, не задевая, не толкая и, по всей видимости, не замечая. То что это были именно люди, не вызывало сомнений, правда были это корейцы или китайцы, Светлана не рискнула бы предположить.

— Мы совершим окончательный переход, когда я по вашим ощущениям доставлю вас до нужного места, госпожа Марина.

Та кивнула, Гаитоэрант схватил за локоть Кэрсо-Ласа.

— Я подержусь за тебя, чтобы ты не потерялся, — ухмыльнулся он в ответ на возмущенный взгляд Великого Ветра.

Марина тоже взяла Кэрсо-Ласа под руку, а вторую руку протянула Дамарду.

— Так, теперь моя очередь?

Дамард кивнул, взял ее за руку, а другой приобнял Светлану за талию.

Так, растянувшись на всю улицу, они беспрепятственно пролетели через людское море, рыночные развалы товаров и густое смешение невозможных запахов. В конце концов, они оказались перед железной дверью какой-то невнятной забегаловки — то ли кафе, то ли притона. Дверь их также не остановила, через пару секунд они влетели внутрь, оказавшись в освещенном красными электрическими фонариками помещении без окон, душном, прокуренном и тесно заставленном мебелью. В углу за столиком клевал носом старый китаец с длинной седой бородой, у двери в глубине, словно статуи, неподвижно стояли два охранника в строгих черных костюмах, по виду тоже китайцы, но молодые и крепкие.

— Это сразу за этой дверью, — прошептала Марина, указав на охранников.

— Перехожу? — уточнил Дамард и, получив подтверждение, закрыв глаза шагнул вперед.

Увлекаемая им Светлана также сделала шаг. Пространство вокруг дрогнуло и стало абсолютно реальным, под ногами вновь ощущался пол, под руку тут же попался стул и грохнулся с оглушительным треском. Следом появились во плоти все остальные.

Охранники выхватили автоматические пистолеты и проорав нечто нечленораздельное на китайском языке, выпустили в новоприбывших по целой обойме. Все пули поймали собой Гаитоэрант и Кэрсо-Лас, Марина появилась последней, взмахнула рукой и оба охранника повалились на пол.

— Пусть поспят, — усмехнулась она.

Вдруг Дамард охнул и осел на пол, Марина вновь взмахнула рукой и в другой стороне с грохотом упал старый китаец, уронив имевшийся у него пистолет прямо себе на голову. Света не успела запаниковать, потому как Марина тут же вернула Дамарда в сознание. Из ее руки, лежащей у него на груди лилось голубое сияние.

— Как больно, — поморщился Дамард, не решаясь пошевелиться.

— Тебе только что прострелили грудную клетку, ты бы не умер и без меня, но болел бы долго. Это крайне неприятная штука — огнестрельное ранение.

Она развернула вверх ладонь, на которой лежал сплющенный кусок свинца.

Света видела и чувствовала, что с Дамардом все в порядке, но мысль, что его пару минут назад едва не убили, ужасала. Гаитоэрант высыпал на стол целую пригоршню пуль, Кэрсо-Лас тоже.

— Надо было щит поставить, я сглупил, — вздохнул Дамард, сел на полу и помотал головой.

— Погоди, сейчас придешь в себя, — пообещала Марина, положив ему руку на затылок.

— Я не думал, что люди могут быть опасны для меня.

Гаитоэрант выразительно крякнул.

— Ты смертен, а значит тебя можно убить, а люди только тем и занимались на протяжении своей истории, что изыскивали средства для убийства.

Когда Марина закончила приводить Дамарда в порядок, Светлана помогла ему подняться. Выглядел и чувствовал он себя ровно также, как до ранения, только кровь на рубашке и дырка напоминала о случившемся.

Кэрсо-Лас тем временем успел исчезнуть и вновь появиться.

— Там что-то очень странное, но опасности нет, — сообщил он, открывая перед всеми заветную дверь.

— А зачем людям средства для убийства? — тихо спросил Дамард у Светы, когда они зашли вслед за Великими в охраняемую некогда комнату.

— Чтобы убивать друг друга, — вздохнула та, — Это странный мир, его сложно понять и еще сложнее в нем жить.

Дальше он расспрашивать не стал, открывшаяся перед ними картина приковала к себе все внимание. Большую часть комнаты занимал стеклянный куб, заполненный водой, в котором находилось тело, будто подвешенное в пустоте, не на дне, не на поверхности, а ровно посредине. Сверху от куба отходил прозрачный пластиковый шланг, заканчивающийся в стоящей на железном прозекторском столе стеклянной емкости, на дне которой клубился голубой туман.

— Какое продуманное безумие, — расхохоталась Марина, — Этот маг полнолуния вовсе не безумен, он просто обыкновенный смертный всеми силами стремящийся удрать от смерти.

— Это Вительдиальк? — спросил Гаитоэрант, вглядываясь сквозь толщу воды.

— Сюда бежит толпа китайцев с оружием, — буднично сообщил Кэрсо-Лас.

Марина выбросила обе руки в сторону двери и вдоль всей стены встала вертикальная стена воды, никуда не стекающая, шириной в пару шагов, но по утробному бурлению можно было догадаться, что преодолеть ее было совершенно невозможно. Два шага в этом случае равнялись бездне. Раздались крики, ругань, вопли ужаса, гул воды усилился, заглушив все звуки с другой стороны двери.

— Чтобы ничего не отвлекало, — ухмыльнулась Марина, также подходя к стеклянному кубу

Света разглядела сквозь толщу зеленоватой воды длинные седые волосы. Утопленник явно был высок и довольно худощав.

— Он жив? — спросил Дамард, — Я не чувствую его присутствия…

— И да и нет, вернее, технически нет, но его можно в любой момент вернуть к жизни. И да, это Вительдиальк, — пробормотала Марина, обходя куб со всех сторон.

— А что с ним? Мне достать его оттуда? — спросил Кэрсо-Лас.

Марина подошла к сосуду с голубым туманом.

— Тут, понимаешь ли пытаются достать из него магическую силу, не понимая ни что это, ни как это сделать. В результате вместо магии и ассоциируемой с ней жизненной силы, из Вительдиалька достали память, причем лишь о части жизни, потому как о другой части, которая была у него до нашей с ним первой встречи, памяти у него благодаря мне не осталось 265 лет назад

— Так что мы будем делать? — нетерпеливо спросил Гаитоэрант, — Достанем его из этого бассейна, оживим, вернем память? Так чего ждем?

— Не получится вернуть память, — вздохнула Марина, — она растворена в воде. Это, — она указала на голубой туман в сосуде, — лишь крошечная часть ее, прошли бы сотни лет, прежде чем задумка смертного идиота, жаждущего чужой силы собрала бы все воспоминания. Только вот чтобы он стал с ними делать…

— Так он опять ничего не будет помнить? — опешил Гаитоэрант, — Вот же везет ему на такие ухмылки судьбы.

— Увы, — вздохнула Марина, — Все сначала, с чистого листа, ну кроме той малой части, что здесь, — она вновь указала на голубой туман на дне сосуда.

— И ничего нельзя сделать? — ужаснулась Света.

Марина пожала плечами.

— Ну, разве что забрать с собой этот жбан с водой и заставить его нырять туда, если ему очень понадобиться вспомнить что-то конкретное. Каждый раз окунаясь в него, он сможет вспоминать что-то, по тому же принципу, как если бы вспоминал это, копаясь в собственной памяти. Теперь его память — это и есть эта вода.

— Жесть, — резюмировал Кэрсо-Лас, — но, собственно, я легко могу забрать этот жбан с собой, полагаю, если его уменьшить, а после увеличить, свойства не изменятся.

— Тогда нечего драматизировать, — фыркнул Гаитоэрант, — подумаешь, проблема нырять каждый раз за тем, чтобы вспомнить былое. Вот не вижу проблемы, начнет новую жизнь, а за тем, что прошло, можно даже и не нырять.

— Кому как, — усмехнулась Марина, — Вительдиальк стараниями Кайлин стал магом Воды.

— Он потеряет магические способности? — ахнул Дамард.

— Нет, не потеряет, но ты сам понимаешь, что значит для мага Воды помнить все. Это ощущение собственной целостности или ее отсутствие.

— Ну просто начнет для себя новый жизненный этап и будет помнить все с этого момента. А прошлое — вон оно в жбане с водой, соскучится, нырнет… — буркнул Гаитоэрант, — давайте вытаскивать его и возвращаться.

Марина кивнула Кэрсо-Ласу.

— Я занырну туда, а ты просто достань его, я буду водой вокруг, подстрахую, чтобы жизнь не ушла из него.

В следующую минуту оба растаяли в воздухе, вода в стеклянном кубе потемнела и пошла пузырьками. Еще мгновение и на полу материализовались все трое — мокрый, кашляющий и отплевывающийся, седой, но вовсе не такой уж и старый калатари и Кэрсо-Лас с Мариной, оба в совершенно сухой одежде.

Гаитоэрант взял со стола сосуд и отдал его Марине.

— Засунь в него хотя бы это…

Однако ничего специально делать не пришлось, голубой туман, словно живой, почувствовавший, что в нем есть острая нужда, целенаправленно полетел прямо к голове Вительдиалька, обхватившего себя обеими руками и, будто втянулся в него.

— У меня есть жена и трое детей, — облегченно вздохнул Вительдиальк, впервые рискнув оглянуться по сторонам, — Госпожа, я знаю вас… но не помню, — он вновь зажмурился.

Марина взяла в руки его голову, заставив посмотреть себе в глаза.

— Все будет хорошо, мы вернем тебя домой, твоя жена ждет тебя, даже, если ты так и не вспомнишь многого, ты все равно будешь любить своих близких и будешь ими любим.

Вительдиальк, раскинув руки, опустился на пол, но его тут же подхватил Кэрсо-Лас, перекинув через плечо.

— Мне бы какую-нибудь крышку, чтобы не разлить воду, — буркнул он, уменьшив стеклянный куб шести квадрантных метров до размеров банки для нутелы, потом подумал и перелил оттуда воду в возникшую из ниоткуда полулитровую банку с завинчивающейся крышкой.

— Все? Можно уходить? — спросил Дамард, с сомнением глядя на стену воды, по-прежнему отделявшую их от соседней комнаты.

— Можно я злыдней с пистолетами поучу хорошим манерам? — лукаво улыбнулся Гаитоэрант.

— Только не убивай, — предупредила его Марина, одним движением убрав преграду.

Гаитоэрант вышел за дверь, выстрелов не последовало, лишь спустя несколько минут где-то в глубине здания вновь начали стрелять.

— Он надолго что ли учительствовать ушел? — фыркнул Кэрсо-Лас, вытащив из воздуха табуретку, уселся, не снимая с плеча спящего глубоким сном Вительдиалька. Дамард и Света, стоявшие в обнимку, привалились к потресканной, обшарпанной бетонной стене, Марина присела на колено Ветра.

— Педагогический талант требует реализации, что уж поделать. Лучше уж пусть здесь учительствует, чем в Изначальном мире. Главного злодея поблизости нет, а то бы и во мне проснулся педагог.

— В Изначальном мире ему кот развернуться не даст, — хохотнул Кэрсо-Лас. — Там может быть только один великий всезнающий гуру.

Света рассмеялась, физически ощущая, как уходит из тела напряжение. Если Дамард недооценивал грозящей им опасности, она ее явно переоценила. Их спутники могли бы противостоять целой армии вооруженных людей, конечно же в такой компании ни ей, ни Дамарду ничто не способно было причинить вред.

Гаитоэрант вернулся спустя пятнадцать минут, довольный. Вытряхнул на пол больше пятисот пуль из полиэтиленового мешка и широко улыбнувшись, заявил:

— Кого ждем опять? Возвращаться собираетесь, нет?

— Терпения мне, — вздохнул Кэрсо-Лас.

Марина взяла за руку Гаитоэранта и приобняла мужа за пояс, Дамард и Света, держась за руки, подошли к ним, образовав круг. Света вторую руку вложила в горячую ладонь Гаитоэранта, Дамард сжал плечо Кэрсо-Ласа и они вновь вступили на зыбкую тропу сна.

Они вновь пролетели сквозь рынок, людей, прилавки, густые запахи, море звуков, будто кто-то отматывал пленку назад, путь определенно был тот же самый, но двигались они в обратном направлении, затем Света вновь оказалась посреди взлетной полосы и оттуда взмыла вверх, в холодный вязкий туман и летела, пока не осознала, что на самом деле она лежит в объятиях Дамарда на диване в гостиной на окраине калатарийского города Ламорада.

Она подумала бы, что все это ей приснилось, если бы на соседнем диване, помимо зевающей Марины и ухмыляющегося Кэрсо-Ласа она не увидела распластанного высокого седого калатари в бессознательном состоянии. Гаитоэрант, также зевая во весь рот, поднялся со своего дивана.

— Это был недурственный сон, — сообщил он, подходя ближе, — главное не зря дрыхли, все же он живой.

Света внимательно посмотрела на спящего Вительдиалька, он не выглядел больным и, хоть молодым назвать его язык бы не повернулся, явно оставался полным сил. Если бы он был человеком, ему можно было бы дать около шестидесяти лет, возраст солидный, но не запредельный, Эланор выглядела лет на пятьдесят по человеческим меркам естественно. Считающийся весьма преклонным их реальный возраст почти не оставил изменений на их внешности. Эдэальт, являющийся младшим братом Эланор, выглядел старше нее и Вительдиалька.

Дамард поцеловал Свету в висок, помог подняться с дивана. В гостиную вбежали Арикарда и Саня, видимо, совмещая игру и желание проверить, не вернулись ли ушедшие во Внутреннее Поле.

Арикарда, увидев, что гостиная уже не пустая, подпрыгнула от неожиданности и радости, Саня в два прыжка оказалась у дивана Вительдиалька.

— Он жив, Эланорр будет ррада, — мурлыкнула она.

— Я позову всех? — спросила Арикарда.

— Долго нас не было? — перебил ее Дамард.

— Пару часов, как и предполагалось, так, я позову?

— Зови, и погуляйте пока где-нибудь. Нам надо поговорить с котом и Эланор об особенностях новой памяти Вительдиалька, — Марина с трудом подавила очередной зевок.

Света и Дамард понимающе кивнули и вышли из дома вместе с Арикардой. Все еще сидевшие за столом в саду Эланор и Эдэальт бросились им навстречу, следом прискакал Маркиз. Вопросы оказались лишними, стоило Арикарде закричать: «Все получилось!»

Не взирая на усталость, Дамард и Света в подробностях рассказали о путешествии во Внутреннее Поле. Арикарда пришла в ярость, услышав об огнестрельном оружие и увидев лоснящиеся пятна крови на рубашке и жилете Дамарда.

— Они ведут себя как тафы!

— Они умнее и коварнее тафов, — грустно улыбнулся Дамард, — многие люди очень жестокие, но они способны на любовь, хоть все поголовно боятся любить.

— Одного я туда теперь тебя не пущу, — постановила Арикарда, — еще раз соберешься туда, я пойду с тобой. Я научу этих оборзевших тафов хорошим манерам!

Света и Дамард одновременно расхохотались.

— Сегодня их учил Гаитоэрант, — с трудом выговорил в итоге Дамард, вернувшись к рассказу.

Досталось негодования Арикарды и «обезумевшему прохиндею и выродку» — магу полнолуния, похитившему Вительдиалька. Она, как и Гаитоэрант не увидела особой проблемы в том, что теперь бывший правитель Ламорады мало что помнит. Чтобы быть цельной личностью представителю стихии Огня не обязательно помнить все. Из любой искры способно родиться пламя, но океан состоит из миллиардов капель, каждая из которых часть единого целого.

Из дома выскочила Саня и, подпрыгивая через шаг, подбежала к столу.

— Они ушли во дворрец, если вам нужен отдых, идите, отдыхайте, — проурчала она, сложив голову Свете на колени.

Свету и Дамарда не нужно было уговаривать, путешествие во Внутреннее Поле оказалось до странности утомительным. К тому же Дамарду давно не терпелось избавиться от окровавленной, испорченной пулей, одежды и принять душ.

Арикарда и Саня остались в саду — играть, беседовать, наслаждаться погожим весенним деньком, а после гулять по городу и ждать больших новостей.

Новости потрясли Ламораду ближе к ночи, когда глашатаи, верхом на аклинахах объявили о чудесном спасении и возвращении правителя Вительдиалька. Для жителей Ламорады это стало настоящим шоком, никогда прежде не случалось ничего подобного. Город закипел, подобно огромному улью, все триста тысяч жителей, включая стариков и детей пожелали немедленно обсудить невиданное, невозможное событие со всеми своими знакомыми и близкими. Даже в дни городских праздников на улицах не царило такого оживления, все жаждали подробностей, новость мгновенно обросла кучей слухов, которым никто не доверял, но все старательно обсуждали.

Саня к тому времени вернулась во дворец, а Арикарда и выспавшиеся за день Дамард и Света сидели в гостиной в ожидании ужина. Мальчишки калатари, накрывавшие стол, не преминули поделиться свежими слухами и ошарашившей всех новостью из дворца.

— Говорят, господин Вительдиальк был в плену у морского владыки, похищающего корабли, а еще говорят, он был в другом мире и лишился рассудка…

— А я слышал, что теперь господин Вительдиальк обрел невероятное могущество и стал бессмертным…

Дамард, Света и Арикарда, не будучи уверенными, что они имеют право разглашать хорошо им известные подробности произошедшего, сделали вид, что все это слышат впервые.

Ближе к концу ужина их навестил веселый и слегка нетрезвый Гаитоэрант. К тому времени слуги уже удрали собирать новые сплетни, получив разрешение убрать со стола с утра пораньше, не предполагая, что самая достоверная информация могла их ждать буквально на рабочем месте.

Гаитоэрант рассказал о царившей во дворце и в городе суматохе. Вительдиальк пришел в себя, слегка успокоился и нырнув несколько раз в свой персональный бассейн памяти, теперь помнил самые яркие эпизоды своей жизни, свою семью, прошлое путешествие в компании Великих и кота Маркиза. Хоть и не во всех подробностях, он вспомнил некоторые события, связанные с правлением Ламорадой, в основном те, которые были тесно связаны с его частной жизнью и семьей.

Света почему-то ожидала, что подобное внезапное возвращение правителя должно вызвать недоверие и, даже возможно, враждебность у подданных, но нет, негатива правитель Вительдиальк не встретил, лишь шок и жажду подробностей о своих злоключениях. Доверие Маркизу, заявившему, что Вительдиальк — это именно тот самый правитель Вительдиальк, что утонул три года назад, было столь велико и однозначно, что никто не усомнился и тем более не выказал желания что-либо проверять.

Впрочем, сам Вительдиальк, выслушав со стороны свою историю, решил отказаться от правления Ламорадой.

— Я вам по секрету скажу, он и Эланор уже решили переселиться в Алаутар, — ухмыльнулся Гаитоэрант, заканчивая свое повествование, — Официально пока ничего объявлять не будут, подумают, как лучше это сделать, — он налил себе вина и, задумчиво уставился на вспыхнувший в камине огонь, — Как-то подозрительно легко они готовы променять гарантировано хорошую жизнь на неизвестность. По мне, жизнь в Ламораде вполне замечательна, но я слишком давно знаю смертных, чтобы не учитывать, что от добра добра не ищут.

— Думаете в Ламораде не все шоколадно? — спросила Света, единственная кто понял весь вложенный Великим Огнем посыл.

Гаитоэрант пожал плечами.

— Для любых других калатари именно шоколадно, но кровь Алаутара меняет все.

— Кровь Алаутара? — удивился Дамард.

— Я болтнул лишнего, — хмыкнул Гаитоэрант, допивая вино, — Впрочем, вы все равно это узнаете. Так что проблемы нет. Очень давно Кайлин и Ордъёраин на прощание подарили Вительдиальку, Кадъераину, Эдэальту и еще одному ведьмаку по пузырьку с собственной кровью. Эта кровь по идее должна была сделать любого выпившего ее магом, но ненадолго, на сутки или чуть больше. Когда ведьмаки и калатари заключили перемирие и оценили его благотворные последствия, связанные общим прошлым правители Ламорады и Викдэры задумались о том, как обеспечить гарантии сохранения перемирия и после своей смерти. И не придумали ничего лучшего, как родить приемников с недюжинными магическими способностями, которые могли бы продолжить и укрепить связи и добрососедские отношения двух великих народов. Эдэальт пожертвовал ради этого свой подарок, как и другой ведьмак. Прежде чем зачать Аромадъёра и Малику, Кадъераин и его жена Орвира, равно как Вительдиальк и Эланор стали непревзойденными в этом мире магами. Аромадъёр и Малика родились батъёри, в их крови магия Алаутара, потому как предки Кайлин и Ордъёраина были выходцами именно оттуда.

Дамард и Арикарда слушали в буквальном смысле открыв рот. Света же пока не поняла, чему следует удивляться. Для нее все сказанное звучало вполне логично и обыденно, мотивы правителей Ламорады и Викдэры ей казались естественными, наверняка, помимо политики, они руководствовались и более простыми мотивами, такими как — обеспечить своим детям лучшее будущее, высокий статус в обществе, достаток, сделать их гарантировано сильными и могущественными. Родители же Дамарда и Арикарды когда-то ушли в Алаутар, опять же неудивительно, что по зову сердца и крови, то, что их предки оттуда, лишь объясняло их уход.

Гаитоэрант тем временем продолжал:

— Так вот, вместо того, чтобы через какое-то время лишиться магических способностей, все четверо остались магами на всю дальнейшую жизнь. Они вынуждены скрывать масштабы своего могущества, нетипичного для этого мира, они перестали стареть, болеть, но, к сожалению, научились тосковать по несбыточному. К тому же их родившиеся дети очень отличаются от других представителей своих рас. В общем, все пошло не так, как они себе представляли. Теперь Аромадъёр и Малика удрали в Алаутар и, похоже, их родители готовы последовать за ними.

— Но ведь у них есть еще дети, — обронила Света, — Кто же будет править после них?

Гаитоэрант безучастно пожал плечами.

— Это мир, в котором все всегда случается правильно, согласно традиции и законам, которые никто никогда не записывал, потому что они вшиты в подкорку обитателей этого мира. Эдэальт или любой из детей Вительдиалька и Эланор станут идеальными правителями Ламорады, а в Викдэре нет официального правителя, но второй после Кадъераина маг там один из сыновей Эорга, он займет место Кадъераина и для города ничего не изменится, поскольку Фирдар хороший сын и унаследовал идеи отца благости добрососедских отношений с калатари. Мир не изменится после ухода тех, кто не чувствует себя больше его частью. А другие дети Вительдиалька и Кадъераина вполне счастливы тут.

— У Кадъераина и Орвиры есть малолетняя дочь, — вспомнила Арикарда, — она тоже маг и хоть они не считают ее сильным магом, я думаю, у нее весьма выраженный потенциал силы жизни, просто она не является живым воплощением стихии. У нас ее с радостью приняли бы в школу дари Тасимы «Намариэ», а туда не берут слабых магов.

— Ну, в ней тоже течет кровь Алаутара, конечно, ей тоже тут не место, — заметил Гаитоэрант, вновь наполняя свой бокал крепким сантонским вином многолетней выдержки, — пока она совсем мелкая, она не может этого понять, поэтому правильный выбор за нее сделают ее родители.

— Почему вас огорчает это? — спросил Дамард.

Гаитоэрант лишь усмехнулся.

— Ты не поймешь.

— Потому что молод? — растеряно спросил Дамард.

— Потому что… — Великий Огонь в последний момент расхотел отмахиваться от вопроса, глаза полыхнули, но не гневом и не угрозой, а какой-то трудновыразимой тоской гаснущей на ветру свечи, — Если бы ты жил в мире, который тут называют Внутреннем Полем, а мы называем просто Земля, ты бы знал легенду о Прометее.

— Это вы?! — ахнула Света

— Ну, не все в легенде правда, так, что не драматизируй, пожалуйста, — уже почти весело проговорил он, — Строго говоря, правда в ней лишь то, что люди, получив огонь Прометея, утратили дар предвидения, но обрели способность надеяться, да и то это скорее аллегория, чем правда. Короче, нет, знание легенды не поможет вам понять меня, — резюмировал он, поморщившись, — Поэтому скажу проще. Я всегда считал, что предопределенность будущего равно источник страданий. Я хотел, чтобы каждый сам решал свою судьбу и определял будущее.

— Разве это плохо или неправильно? Я тоже считаю, что предопределенность — это ужасно скучно и грустно! — горячо поддержала его Арикарда.

— Глобально это невозможно, — вздохнул Гаитоэрант, — Если бы не существовало предопределенности, мир был бы вспышкой, пламенем, бесконечным, вмещающем в себе весь цветовой спектр светом без четких форм, короче, был бы огненными пределами, моим домом. В нем не было бы смерти и жизни в привычном вам понимании. Сейчас я это понимаю с необычайной ясностью. Для того, чтобы это понять, мне пришлось многие века провести во Внутреннем Поле, вернуться домой, узнать этот, в общем-то чудесный Изначальный мир, побывать в шкуре смертного и всемогущего бессмертного, узнать вас…

— Так свободной воли не существует? — тихо спросила Света, физически чувствуя как леденеет ее сердце.

— Пока существует огонь, существует и свободная воля, — успокоил ее Гаитоэрант, — Свобода выбора зиждется на сжигающей все препятствия Вере, хранящей в самый отчаянный момент Надежде и Любви, способной свернуть любой маятник предопределения. Просто свобода воли она для тех, кто эту самую волю имеет, кто способен на любовь, ту самую, что сильнее обстоятельств и даже смерти. А среди смертных Внутреннего Поля таких очень и очень мало, а тут в Изначальном мире все без того вполне шоколадно и свобода воли одна на всех — следовать предопределению, потому как все предопределено с любовью ко всему миру и всем его обитателям.

— В Алаутаре есть свобода выбора и воли, — уверено заявил Дамард.

И Света в один момент успокоилась.

— Не сомневаюсь, — тепло улыбнулся Гаитоэрант, залпом осушив очередной бокал вина, — Именно Алаутару предназначался огонь Прометея и ему все же позволили стать его частью. Это греет… Напоили вы меня, как я теперь к себе поползу?

— Оставайся, — великодушно разрешила Арикарда, — У нас целых три свободных комнаты наверху.

— И целых три дивана внизу, — икнул Гаитоэрант, пошатываясь, направляясь к одному из них, свалился на него, чудом не промазав мимо, и мгновенно отключился.

— А я все же не понял, почему он грустит, — вздохнул Дамард.

— Он — Великий Огонь, возможно мы просто не способны его понять, мы ведь всего лишь смертные, — философски заметила Света.

Арикарда молча кивнула, соглашаясь.

Светлане все же пришлось рассказать легенду о Прометее, заодно рассказав, кто такие Зевс, Гефест, Геракл и вкратце несколько других мифов Древней Греции. Когда она закончила, ночь начала светлеть.

По этой причине встали они поздно. Гаитоэрант успел выспаться и удалиться, слуги убрать со стола, горожане придумать еще кучу слухов.

С самого утра зарядил мелкий дождь, ветер стих. Такая погода склоняла к домашним занятиям, тихим разговорам и легкой меланхолии. Однако у обитателей гостевого дома нашлись другие планы. Слуги передали им приглашение в любой удобный и желательный момент посетить дворец правителей. Такой момент наступил сразу после позднего завтрака, дождь не стал тому помехой. В шкафах нашлись непромокаемые плащи с капюшонами. Дамард мог бы перенести девушек сразу во дворец, но те хотели прогуляться пешком.

Погруженный в дождливые сумерки город, казалось, дремал, утомленный треволнениями прошедшей ночи, лишь в порту привычно суетились рыбаки и готовившие суда к началу сезона навигации мореходы, из таверн слышались голоса и смех, но улицы были пусты.

У башни хранителя знаний о море и звездах они наткнулись на Кэрсо-Ласа, сидевшего на парапете, спускающейся с верхней террасы лестницы.

— Гуляете? — спросил он, после первых приветствий, — Я вот жду Мари и признаться, скучаю. Если не торопитесь, составьте мне компанию..

— А где госпожа Марина? — оглянулся по сторонам Дамард.

Кэрсо-Лас махнул рукой в сторону моря.

— Пытается понять, как сбрендивший маг полнолуния сумел утащить Вительдиалька в другой мир.

— А с ней ничего не случится? — на всякий случай спросила Арикарда.

Кэрсо-Лас беззаботно покачал головой.

— Если она провозится слишком долго или узнает нечто слишком мерзкое, она может разозлиться. Это, конечно, неприятно, но быстро поправимо.

Светлана улыбнулась, представив последствия такого «может разозлиться», видимо, поэтому Кэрсо-Лас ее и ждал, чтобы в случае чего эти последствия остановить и ликвидировать.

Они уселись рядом с Великим Ветром.

— Вы не знаете, Вительдиальк уже пришел в себя? А то мы собрались во дворец, может не вовремя? — спросила Арикарда.

— Нормально с ним все, не переживайте, вы не заметите его заскоков, он вполне адекватен, — хмыкнул Кэрсо-Лас, — Завтра он и Эланор официально поедут готовить дворец для приемов торговых караванов к сезону торговли, мы будем их сопровождать, но это всего лишь затем, чтобы спокойно встретиться с Кадъераином, Орвирой, Эоргом и поговорить. Дворец для приемов по ту сторону гор, в городке Ламор, там крошечный штат прислуги, никто не будет крутиться под ногами и не заметит, если правители исчезнут на несколько часов. Это на пару дней, затем мы с Мари все же хотели бы посетить Викдэру. Гаитоэрант жаждет попасть на ведьмацкую тусовку в честь дня весеннего равноденствия. Если хотите, присоединяйтесь…

— Хотим! — за всех высказалась Арикарда.

В паре шагов от сидящей на ступеньках Светланы появилась сосредоточенная, но вовсе не сердитая Марина, встряхнула длинными, черными, гладкими, словно шелк, волосами и, взяв из рук Кэрсо-Ласа его темно-синий меховой плащ, с видимым наслаждением завернулась в него, будто в одеяло.

— Ну, как? — спросил он, обнимая ее за плечи.

— Замерзла, — буркнула она, — А по поводу чокнутого полуночника все более-менее понятно. Он умеет проникать в сны. Вительдиальк попал в ловушку и ушел во Внутреннее Поле сам по приготовленной специально для него тропе сна, как я теперь понимаю. До вчерашнего дня я назвала бы это Коридором Безумия и это было бы крайне неточное определение, — она подмигнула Дамарду, — Вительдиальк ничего не знал о тропах снов и подобной магии, поэтому попался на посулы и угрозы «сломать стену памяти», которую я ему в свое время организовала.

— Но ведь это невозможно… — начал было Кэрсо-Лас.

— Пообещать и запугать не значит сделать, к тому же именно моя стена в его сознании спасла его от серьезного психического расстройства. В его памяти, благодаря мне, нет воспоминаний о трагических или травмировавших психику событиях. Я все вычистила в свое время. Этому полуночному магу не за что было зацепиться, чтобы по-настоящему свести Вительдиалька с ума, только так он мог получить доступ к его силе.

— А не может он теперь проделать тоже самое с Эланор? — спросил Кэрсо-Лас.

— Нет, Эланор с юности не любит сны, став магом, она запретила себе их видеть. У нее достаточно могущества для того, чтобы этот запрет работал, — усмехнулась Марина.

— Не любит сны? — удивился Дамард, — Но сны бывают прекрасны…

— Эланор слишком часто видела кошмары, не у всех, знаешь ли, было такое счастливое и беззаботное прошлое, как у тебя, — улыбнулась Марина, — Это неправильно, что мы рассказываем вам так много о частной жизни других…

— Мы никому не скажем! — заверила ее Света.

Марина и Кэрсо-Лас расхохотались в голос.

Дождь усилился, Кэрсо-Лас и Дамард перенесли девушек во дворец правителей, прямо в парадную залу, где во время бала располагался основной танцол. Юный калатари, натиравший полы, от неожиданности застыл как вкопанный, увидев перед собой гостей, появившихся из ниоткуда.

— Мы к господину Маркизу, не подскажешь, где он? — спросил Кэрсо-Лас.

— А нам бы повидать госпожу Эланор и господина Вительдиалька, — поклонился Дамард.

Мальчишка снял с ног щетки-тапки и, раскланявшись, сбежал с обещанием найти кого-нибудь, «кто проведет досточтимых гостей куда им будет угодно».

— А почему у них слуги всегда так молоды? — удивилась Света.

— Традиция такая, молодые калатари, все до единого проходят эту своеобразную школу: как вести себя, как вести хозяйство, так обучаются многим полезным навыкам и, как тут говорят, «сбивается спесь молодости», — пояснила Марина, — Даже дети правителей в свое время несколько лет прислуживали старшим за столом и убирались в саду.

— У нас в калатарийских и полукатарийских семьях тоже есть такая традиция, — заметила Арикарда, — Мама отправляла нас с братом в услужение к Волрклару на целое лето. Это было потрясающе интересно.

— Да, мы столько всего узнали о его розах и эфирном лесе, а его лисий питомник — это такое умиление, — горячо поддержал ее Дамард, — То были удивительные четыре месяца. Физической работой нас не перегрузили, мы уже тогда владели магией, но столько полезных навыков в столь короткий срок мы бы точно не освоили дома.

Между тем открылась одна из множества дверей и навстречу им вышли Маркиз и Вительдиальк лично. Правитель Ламорады выглядел заметно лучше, чем накануне, волосы расчесаны и аккуратно убраны назад, взгляд ясный. На нем была светло-голубая расшитая серебром мантия до колен, белоснежная рубашка и темно-синие узкие штаны из тонкой замши. В общем-то по одежде сложно было угадать, что перед ними сам правитель Ламорады, точно также примерно одевался Эдэальт и многие другие почтенные калатари.

— Рад видеть вас, — поклонился он гостям, — мы не успели познакомиться…

— Я тоже ррад всех вас видеть, — перебил его кот и лукаво усмехнулся в усы, — но если позволите, я укрраду у вас общество Ветрра и Морря, нам надо поговоррить без никого, — и подойдя ближе к Кэрсо-Ласу, грозно предупредил, — Не хватай меня за загрривок, обдерру!

Кэрсо-Лас засмеялся и, слегка коснувшись меха на его спине исчез, прихватив с собой и его и Марину. Пару раз недоуменно моргнув, Вительдиальк вновь вернулся к прерванному разговору:

— Я не успел вчера поблагодарить вас, мне известно, что именно вы помогли найти меня.

— Это все он, — Арикарда кивнула на брата, — я дома вас ждала. Это Дамард главный герой. Однако я рада, что с вами все в порядке..

Света в очередной раз мысленно поаплодировала смелости и непринужденности, с которой Арикарда говорила со всеми Великими. Это не было заносчивостью, в ее тоне не слышалось деланного панибратства или демонстрации превосходства. Нет. Ее слова выражали ровно то, что она в них вкладывала. Эта искренность и непосредственность подкупали.

— Эланор рассказала мне о вас, — тепло улыбнулся Вительдиальк, — Позвольте пригласить вас на веранду, на чай. Эланор и наша дочь Тальника ждут нас там.

Они прошли через залу, поднялись по винтовой лестнице на второй этаж и, миновав просторный холл с огромным камином во всю стену, вышли на чудесную увитую зеленью веранду, где за белым изящным столом сидела Эланор и незнакомая девушка калатари — тонкая, звонкая, с густыми, слегка вьющимися черными волосами, собранными белыми лентами в пышный хвост на затылке, большими широко распахнутыми зеленовато-карими глазами, слегка вздернутым изящным носиком и совершенно не девичьей твердостью характера, сквозившей в каждом движении и каждой черточке молодого красивого лица. Одета она тоже была весьма необычно, так девались мореходы в порту — узкие кожаные брюки, туника и кожаный жилет, на шее платок — шаль, на ногах высокие сапоги, на спинке ее стула висел непромокаемый короткий плащ.

Света нисколько не удивилась, узнав, что Тальника является действующим капитаном торгового судна. Любопытная Арикарда сразу набросилась на нее с расспросами о ее ремесле. Дамард рассказал в подробностях о вчерашнем путешествии по тропе снов, упомянув об опасном оружие смертных Внутреннего Поля и о том насколько оно бесполезно при попытке остановить Ветер, Огонь и Море. Светлана предпочитала слушать, а не говорить, пила фруктово-цветочный настой, считающийся тут чаем, ела чудесные оранжевые хрустящие булочки с нежнейшим сладковатым сыром, наслаждаясь тихим шорохом дождя, ароматом мокрой молодой листвы и спокойствием в собственной душе.

Разговор незаметно свернул к предстоящему визиту в «торговый городок» Ламор, так калатари называли небольшое поселение по ту сторону гор, куда прибывали и где квартировали ведьмацкие караваны. Именно там заключались все торговые сделки, туда доставлялся товар, там же проходили турниры. В саму Ламораду ведьмаков приглашали в единичных исключительных случаях и по особому распоряжению правителей города. Ведьмаков, прибывавших в Ламораду морем, отправляли в Ламор сразу после высадки на берег под конвоем или они не сходили на берег вовсе.

В сезон торговли торговый городок Ламор увеличивался в десятки раз, но зимой там оставалось не больше трех-пяти тысяч калатари, охранявших внешние границы благодатных земель и деревни в округе.

Услышав, что гости хотят сопровождать их, правители Ламорады с радостью согласились включить их в официальный состав своего эскорта.

— Все же я не понимаю, почему за все время, пока я жила в доме Кадъераина, ни он, ни Орвира не сказали мне, что они дружны с вами, — в очередной раз сокрушенно вздохнула Арикарда, — Если разобраться, они так мало рассказали мне о своей жизни. Неужели я внушаю такое недоверие?!

— Дело не в недоверии, — улыбнулась Эланор, — Просто Кадъераин — ведьмак. Я уже говорила, мир ведьмаков весьма суров.

— А знаете, что действительно удивляет лично меня? — вдруг проговорила Света, все также задумчиво глядя сквозь пелену дождя в бесконечную серо-синюю морскую даль, — Почему этот маг полнолуния так ополчился на тех, в ком течет кровь Алаутара, причем взрослых, сильных, тех, кто потенциально способен за себя постоять и пренебрег самыми простыми и удобными для него вариантами? Что он хочет? Силы? Арикарда была беспомощна, ее силой завладеть было легче, чем получить ее от вас, господин Вительдиальк. А дочь Кадъераина вовсе ребенок…

На нее уставилось сразу пять пар удивленных глаз.

— Возможно он не знал ни обо мне, ни о Карин, — предположила Арикарда.

— Но знал о Малике и, возможно, об Аромадъёре? — парировал Дамард.

Арикарда пожала плечами.

— Возможно он просто не знает, что магический потенциал в любом возрасте одинаков, просто дети не умеют им пользоваться, а утрата контакта с магией не тождественна потери магической силы как таковой. И ему казалось, что Карин и Арикарда не имеют достаточной для него силы, — предположила Эланор.

— Или он не мог до нас добраться, — предположила Арикарда.

— В твоем случае понятно почему. Твоя магия — Огонь, — буркнул Дамард, — Насколько я понимаю, господин Кадъераин и госпожа Орвира тоже владеют магией огня, потому они тоже в безопасности. Магу полнолуния нечего противопоставить огненному потенциалу.

Вительдиальк и Эланор украдкой переглянулись, Дамард моментально понял, что только что обнаружил свое знание их частной семейной истории.

— Простите, — он даже слегка покраснел.

— Ну… мы собираемся переселиться в Алаутар. Наши тайны в любом случае перестали бы быть тайнами, — философски заключил Вительдиальк, — Возможно, лишь для меня что-то навсегда останется тайной…

Эланор подлила Дамарду чаю.

— Не переживай, дорогой мой, мы не в обиде.

Глядя на Дамарда в упор, Арикарда выразительно постучала по лбу.

— И все же, что не так с девочкой? Она ведь не огонь…

Вновь повисло молчание. Каждый подумал об одном и том же — семью Кадъераина следовало предупредить о грозящей опасности.

— Я свяжусь с ним, — заявила Эланор, поднимаясь из-за стола, — я ненадолго…

Тальника внимательно прислушивающаяся к разговору, также высказала предположение:

— Возможно, если мы поймем, чем Карин отличается от папы и моей сестры, будет ясно, почему она неинтересна этому паршивцу.

— Она ребенок, она маг с потенциалом силы жизни, она… — с готовностью поддержала ее идею Арикарда.

— Она самый лакомый для него кусок, — продолжил за нее Дамард, — Магия полнолуния происходит из магии силы жизни. Маг полнолуния или действительно безумен или просто идиот…

— Или он уроженец Внутреннего Поля и не знает таких элементарных для вас вещей, как то, что детский потенциал равен взрослому в базе и что магия жизни для него куда более удобоварима, чем магия взрослого сильного мага Воды, — хмыкнула Света.

— И вновь все сидящие за столом дружно уставились на нее.

— Но этот маг полнолуния как-то связан с Алаутаром, родители в этом уверены, — вновь заговорил Дамард, спустя почти две минуты.

— А как же быть со мной? Сам же говорил, я похожа на аркельда, я воплощение Зари, то есть я тоже связана с Алаутаром, хоть родилась и всю жизнь прожила во Внутреннем Поле…

— Так ты джин, — фыркнула Арикарда, но поймав гневный взгляд Дамарда, почти испуганно закрыла рот двумя руками.

— Кто я? — не поняла Света.

— Я потом тебе объясню, когда пойму, как это может быть возможно, — вздохнул Дамард.

— Прости, я не должна была тебе говорить, — смущенно забормотала его сестра, — ты нетипичный джин, но ты несомненно воплощение стихии в смертном теле не от рождения. Стихия воплотилась в тебе после…

— Вы рассказывали мне о джинах, — вспомнила Света, — но вы же говорили, они помнят жизнь прошлого тела, а я то не помню…

— Поэтому я и говорю, что ты нетипичный джин.

— А почему тогда я могу быть им?

— Потому что родителям об этом сказал Волрклар, а он знает точно, — вздохнул Дамард, взяв ее за руку, — Ты — это в любом случае Ты, а учитывая, что ты помнишь себя в детстве, вообще не понятно, чем ты отличаешься от аркельда, стихия воплотилась в тебе в раннем детстве и не обнаруживала себя, до тех пор, пока мы с тобой не встретились. Значит, так было суждено, ты в некотором смысле возвращаешься домой, потому что твой дух родом из Алаутара.

— Офигеть… — только и смогла выговорить Светлана.

Услышанное ее хоть и удивило, но вовсе не испугало. Она будто всегда это знала и теперь просто получила подтверждение своим интуитивным догадкам, как бы бредово это не казалось со стороны и особенно с точки зрения типичного аборигена Внутреннего Поля.

— А маг полнолуния не может быт джином вроде меня? — все же спросила она.

— Тогда бы ему не нужна была бы чужая сила, свою бы не знал куда девать, — хмыкнула Арикарда, — Джины — это смертные воплощения стихий, а он просто маг с ограниченным потенциалом, поэтому и ворует чужую силу или, вернее, пытается ее воровать…

— Я так крута? — усмехнулась Света.

— Ты даже не представляешь насколько, это и удивительно, — засмеялся Дамард.

Тальника и Вительдиальк настояли, чтобы им объяснили, кто такие джины. Алаутарцы с удовольствием удовлетворили их любопытство.

— История Алаутара насчитывает 10 джинов, четверо живы по сей день и вполне довольны своей жизнью. Валавитар — самый древний из них, но он здоров и крепок, хоть внешне и выглядит как аркельд преклонных лет. Он дважды собирался умереть, но в последний момент передумывал.

— А почему он хотел умереть? — удивилась Тальника.

— Он пережил пять своих жен и всех внуков. Он не знакомится и не общается теперь со своими потомками, чтобы не испытывать более горечи утраты.

— Какой ужас! — всплеснула руками вернувшаяся к столу Эланор.

— Ни один джин не умер от старости, все сами выбрали себе смерть. Кто-то выбрал не проснуться, о смерти других написано много легенд, но достоверными их назвать нельзя. Волрклар говорил, что во всех случаях кроме одного духи стихий по договоренности со смертными просто оставляли их тела доживать свой естественный срок и возвращались к своим истокам. А один джин сиганул в жерло вулкана сразу после гибели жены и дочери во время землетрясения. Это тоже было много тысячелетий назад..

— А госпожа Марина и господа Кэрсо-Лас и Гаитоэрант тоже джины? — осторожно спросила Тальника.

— Нет, они Стихии Изначального мира, они бессмертны вообще, — возразила Арикарда, — я спрашивала Гаитоэранта об этом же, мне тоже показалось, что он джин. Он убедил меня, что это ошибка. Он не может утонуть, сгореть, отравиться или остановить сердце своего тела — тело просто оболочка, оно неуязвимо, пока его дух внутри. Он может лишь придти в свои пределы и выпихнуть тело во Внутреннее Поле, оставшись изначальным огнем, а если он покинет тело вне своих пределов — мир постигнет катастрофа. Он обещал не делать так.

Тальника зябко поежилась, Вительдиальк поспешил сменить тему, спросив, как дела у Кадъераина.

— У них все в порядке и как всегда, — успокоила его Эланор, — Кадъераин думает также, как мы, он позаботился о защите Карин. Возможно, именно поэтому она недосягаема для злобного мага полнолуния.

На веранду вышел слуга в компании молодого, явно робеющего калатари, одетого также как Тальника, которая с улыбкой поднялась ему навстречу.

— Папа, это Листадэль, мой супруг, я просила его придти познакомиться с тобой. Мы поженились в прошлом году.

— Быть может, я выбрал неподходящее время…

— Все отлично, дорогой мой, — улыбнулась Эланор, попросив слугу принести еще один прибор и кресло.

Вительдиальк поднялся и подойдя к зятю, положил ему руку на плечо, долго смотрел ему прямо в глаза, после чего улыбнулся.

— Я рад вашему счастью. Рад, что мне довелось дожить до этого дня и стать тому свидетелем.

Листадель смущенно поклонился. Два мальчика калатари принесли кресло, быстро и аккуратно установили столовые приборы, обновили блюда с булочками и неслышно и незаметно удалились.

Супруг Тальники присоединился к чаепитию, разговоры свернули к открытию сезона навигации и торговли, оснащению судов, планам Листадэля и Тальники отправиться в совместный рейс в Палан и другим житейским темам.

Вскоре явилась выспавшаяся Саня, а следом вернулся Маркиз в компании Марины. Листадэля такое высокое общество окончательно смутило. Он был простым талантливым к морским наукам калатари из обыкновенного, ничем не прославившего себя рода рыбаков. Однако сердце дочери правителей Ламорады выбрало именно его и он не стал противиться вспыхнувшему у него ответному чувству. Обычно калатари вступали в брак позже, но в этом случае ждать никто не стал. Эланор не возражала против этого союза, точно зная, какие чувства испытывает к ее дочери Листадэль. Его эмоции и переживания не были тайной ни для Эланор раньше, ни для Вительдиалька теперь.

Когда день начал клониться к закату, гости распрощались с семьей правителей до следующего дня и отбыли к себе. Маркиз и Саня удалились чуть раньше ловить себе ужин в священном лесу. Марина перенесла всех гостей прямиком в гостиную гостевого домика.

— А где Гаитоэрант? Я его со вчерашнего вечера не видела, — спросила Арикарда.

Марина пространно развела руками:

— Как я поняла, у него очередной роман, просил не отвлекать ерундой. На море поднимается буря, не шляйтесь сегодня по набережной, ветер усилится к ночи, погода будет мерзопакостная.

С этими словами она исчезла. Арикарда достала колоду карт и следующие несколько часов, Света училась играть в мудреную ведьмацкую игру Вадрика, сама она научила своих новых друзей играть в дурака и пьяницу. Простые человеческие игры пришлись алаутарцам по душе. В итоге играли до поздней ночи.

На улице бушевала гроза, ревел прибой, лил стеной холодный соленый дождь, в камине весело подпрыгивая, горел огонь Арикарды, в бокалах плескалось вино. Улыбки, смех, тихие разговоры, карты — Света чувствовала себя абсолютно счастливой. Тревоги, страхи, сомнения, тоска — все осталось где-то в другой, чужой жизни, она хотела в это верить. И у нее отлично получалось.

Глава 4

Торговый городок Ламор оказался крупным торгово — гостинично — развлекательным комплексом. Зимой там квартировали патрульные отряды, сменяющие друг друга в обходах и охране внешних границ земель калатари. Здесь жили семьи воинов и торговцев, но большинство гостиниц, домов и увеселительных заведений зимой пустовало.

Дворец для официальных приемов торговых делегаций также на зиму закрывался на амбарный замок. Прибытие правителей с большой свитой вдохнуло жизнь в погруженный в спячку Ламор.

Правители остановились во дворце приемов, Великие Стихии и кот Маркиз заняли ближайший ко дворцу гостевой дом, а Светлану, Арикарду и Дамарда предполагалось поселить в самой шикарной гостинице города, которую держала одна из наиболее богатых и уважаемых семей Ламорады.

Прибывшие из дворца заранее слуги уже успели подготовить дворец приемов и гостевые покои для правителей и их приближенных. Строго говоря, роль правителей сводилась к проверке и оценке качества проведенных работ, а также контролю того, как устраняются ошибки и выполняются особые поручения.

От Ламорады до Ламора было пару часов пути, сначала пешком, затем в карете. Правители и кот Маркиз (Саня предпочла остаться в Ламораде «помогать советами» всем развлекающим ее калатари) именно так и проделали этот путь. Однако Гаитоэрант, Света и оба алаутарца предпочли долететь до Ламора на аклинахах, которые прекрасно знали дорогу, так что всадникам оставалось лишь наслаждаться полетом и красотой проносившихся внизу земель калатари.

Марина и Кэрсо-Лас вовсе перенеслись во дворец приемов Ламора в один миг, чем переполошили ожидавших там Маркиза и правителей слуг.

Светлане Ламор понравился. Городок походил на провинциальную альпийскую деревеньку, как ее могли бы изобразить на открытках — аккуратные домики, зелень, идеальные дороги из черного камня, бродящие, где им вздумается домашние животные, роль которых здесь исполняли аклинахи и домашние оленеподобные и овцеподобные животные, отличающиеся от известных Свете прототипов более крупными размерами, тонкими ногами, грацией антилоп и прямыми рожками. Были тут и обыкновенные лошади и даже коровы.

Заговоренные уздечки заставили аклинахов без промедления доставить своих седоков до главной площади Ламора. Облететь несколько раз и рассмотреть городок с высоты не удалось. После того, как последний всадник спешился, аклинахи вновь взлетели в небо и направились обратно в Ламораду, к своему хозяину.

На площади их уже ждал слуга, призванный проводить их в приготовленные для них апартаменты. Кот и правители еще не появились, калатари, готовившие Ламор к их приезду, заметно нервничали, хотя с точки зрения Светы причин для этого не было никаких. Ламор сиял чистотой, все изгороди подстрижены, никакого мусора на улицах, все зеленеет, цветет и благоухает.

Гаитоэрант отправился осматривать гостевой дом, а остальных повели в гостиницу. Это был большой двухэтажный деревянный дом. Наверху располагались «номера» — спальня с прилагавшейся ванной комнатой, гостиной, столовой, на первом этаже была таверна, гости могли спуститься выпить, поесть, пообщаться с другими постояльцами или посетителями, а могли спокойно заказать еду и напитки в «номер». У Светы с Дамардом был один номер на двоих, а Арикарду поселили отдельно. И это полностью всех устроило.

Едва осмотрев новые свои владения, все трое решили прогуляться. Буря, что пронеслась над Ламорадой накануне, не оставила после себя ни следа: ни луж, ни грязи, ни поваленных деревьев или обломанных веток не было видно. Вдоль дороги от гостиницы до площади тянулась каменная изгородь с искусно вырезанными на ней батальными сценами, сценами турниров и празднеств. Недалеко от площади располагался огромный рынок. Торговые ряды были, естественно, пусты, но уже, очевидно, приведены в порядок — вывески новые, прилавки свежевыкрашены, высокие навесы из темного стекла блестели на солнце.

Дворец для официальных приемов находился чуть подальше от «центра» Ламора — рынка и площади, и, действительно, походил именно на дворец, точную уменьшенную копию дворца правителей в Ламораде, но без лесопарка на «заднем дворе» и вида на город и море.

Дамард и девушки уже почти догуляли до дворцовой террасы с колоннами, когда со всех сторон грянули приветственные песнопения и из-за поворота показалась карета правителей. Откуда ни возьмись сбежались калатари, минуту назад пустынная улица наполнилась оживлением — приветствиями, смехом, песнями, музыкой.

Увидев в толпе Дамарда, Свету и Арикарду, Эланор тут же пригласила их зайти во дворец. Кот послал слугу найти Гаитоэранта и Марину с Кэрсо-Ласом, ему не терпелось остаться наедине со своей «свитой».

Марина и Кэрсо-Лас нашлись во дворце, оценив несвоевременность своего появления, они удалились на верхнюю террасу, откуда Ламор был виден как на ладони. Гаитоэрант вернулся в обнимку с двухлитровой бутылкой крепкой полынной настойки, чисто ведьмацкого напитка, которую обнаружил в погребе гостевого дома.

— Знаешь, по тому как ты пьешь, можно смело пересмотреть легенду о Прометее, взглянув на все в другой плоскости, — хохотнул Кэрсо-Лас, отбирая у него бутылку.

— Не дам, — буркнул Гаитоэрант, вцепившись в нее двумя руками, — найди себе другую.

Кэрсо-Лас все же сумел выдернуть ее у него из рук, отхлебнул прямо из горлышка и вернул обратно.

— Ладно, так и быть, я добрый, — вздохнул Гаитоэрант, затолкнув пробку в узкое горло бутылки легким движением пальца, — Так как ты там решил пересмотреть легенду?

— Ну, Прометея не привязывали к скале и орел не клевал его печень, собственно, мы это знаем. Просто, увидев, что он натворил и что люди творят с его огнем, Прометей разочаровался в себе и человечестве и крепко забухал, приковав себя к бутылке, что совсем не полезно для печени…

Гаитоэрант сложился пополам от смеха. Кэрсо-Лас также не смог договорить, расхохотавшись. Они говорили по-русски, Света и Дамард прекрасно поняли их, остальные не придали значения. Мало ли что может казаться смешным Ветру и Огню, веселье в любом случае хорошо. Света также улыбнулась, но увидев проскользнувшую на лице Дамарда тень грусти, тихо спросила:

— Думаешь именно так и было?

Дамард не успел ответить, Гаитоэрант отсмеявшись, хлопнул Кэрсо-Ласа по спине.

— Вот ты даже не представляешь, насколько крутой из тебя вышел бы оракул и сказитель. Правда. Я никогда не понимал, при чем тут орел, змей зеленый, кусающий печень, был бы куда органичнее…

— Это миф Древней Греции, змий зеленый не оттуда…

Они ушли вперед, продолжая громко смеяться и обсуждать символы и метафоры. Дамард приобнял Свету и, коснувшись губами ее виска, едва слышно прошептал:

— Он был очень несчастен. Да и сейчас ему грустно куда больше, чем смешно.

* * *

Пока Эланор и Вительдиальк оценивали проделанную работу по подготовке Ламора к сезону торговли и турниров, кот, Великие Стихии и смертные пришельцы из других миров оценивали разнообразие приготовленных для них закусок и напитков. Маркиз, дегустировавший местные сыры, вслух размышлял о целесообразности посещения Викдэры с долгосрочным визитом. Все его доводы о неразумности этого предприятия разбивались об упрямое «хочу» Гаитоэранта, с этим аргументом мудрый хвостатый Царрь спорить не желал. Марину же больше всего волновал маг полнолуния, ей не терпелось лично задать ему все накопившиеся вопросы. Однако то, каким образом это организовать требовало детального планирования. Кэрсо-Лас не видел смысла искать сбрендившего мага, считая, что «он и сам скоро сдохнет», а Гаитоэрант напротив, желал ускорить этот процесс и «нечего с ним миндальничать, с утырком». Арикарда всей душой была с ним солидарна, а Дамард и Света просто слушали всех, заранее зная, по чьему сценарию будут развиваться события. Решать будет Марина, каприз Гаитоэранта с посещением Викдэры будет исполнен, маг полнолуния найден и после того, как ответит на все интересующие ее вопросы, отпущен «сдохнуть самостоятельно» без возможности избежать или отсрочить это событие. Просто Дамард чувствовал, кто с кем по поводу чего способен спорить или согласиться, а Света знала наверняка, сама не понимая откуда — все ключи у госпожи Марины и это не тайна ни для кого из присутствующих.

Правители Ламорады присоединились к этим затрапезным в прямом смысле обсуждениям лишь исполнив все свои обязанности — осмотрев Ламор с воздуха, осмотрев дворец и дав все необходимые распоряжения. Предупредив слуг, чтобы те не нарушали приватных бесед и покой правителей и их свиты, они наконец-то освободились от излишнего внимания к своим персонам и тому, чем они заняты. Маркиз предложил не откладывать и сразу связаться с Кадъераином или отправиться в Викдэру.

Эланор вытащила из корзинки для цветов, привезенной из Ламорады, накрытый шарфом белый матовый шар, водрузила его на стол и сосредоточилась на клубившемся внутри тумане. Вскоре туман рассеялся и показалось размытое изображение чьих-то зеленых, похожих на кошачьи глаз.