Бесплатный фрагмент - Сны…

«Чем более странным нам кажется сон,

тем более глубокий смысл он несёт.»

Зигмунд Фрейд

— А вы далеко едете?

— В Иркутск.

— Ого! В такую даль и на поезде? А что, извините, самолётом для вас дорого?

— Нет. Раньше я туда ежегодно летала, пока… Мой племянник поступил в авиационный институт на факультет… Ну в общем авиастроение. Год проучился, на втором курсе их направили на авиационный завод, на практику. Он там всё посмотрел, везде полазил, вернулся и забрал документы из института. Я его спрашиваю: «Ну почему, Лёша?». А он отвечает: «Тётя Лиза, если бы вы видели это производство! Я вас умоляю — ради бога, не летайте на наших самолётах! Это русская рулетка!». Вот я и выбрала на железную дорогу. Как-никак шансов доехать больше.

Запомнился мне этот прошлогодний диалог в поезде. Не скажу, что он сыграл решающую роль в выборе авиа или железная дорога, но в подкорке это опасение всё равно сидит. Торопиться мне некуда, да и путь не так далёк, поэтому еду в приличном купе. Мои попутчики — молодая особа, неустанно занятая своей внешностью, и мужчина лет около пятидесяти. Общение на уровне «Извините!», «Вы не против?», «Благодарю!», не больше. Через пару часов девушка выходит на какой-то неприметной станции, не удостоив нас «Счастливого вам пути!», и мы остаёмся вдвоём. Неловкость куда-то улетучивается, и начинается неспешное общение, без которого поездка в поезде теряет едва ли не последнюю привлекательность.

Моего собеседника зовут Рэм, Рэм Игнатьевич.

— Мой отец был из редчайшей породы честных коммунистов, целиком посвятил свою жизнь стране, он и выбрал мне такое имя.

Рэм ошарашил меня своим возрастом. Ему не «около пятидесяти», а всего-то двадцать девять! Моего такта хватило не спросить, откуда такой контраст между возрастом и внешностью, и разговор пошёл на общие темы. Он инженер на каком-то номерном предприятии, не женат, живёт один, эрудирован во многих вопросах, придерживается либеральных взглядов. Одним словом, приятный собеседник. Вот только смотрю на него и не могу понять, что в нём такого, что веришь на сто процентов каждому его слову? У меня даже мелькало — уж не разведчик ли он? Это их хорошо обучают искусству общения, вербовки. Какая-то загадка таится в его глазах, во всём его облике, чего я, со своим многолетним опытом общения с абсолютно разными людьми, не встречал ни в одном человеке.

Разговор затянулся, вагон затих в полумраке. Мне, закоренелому сове, до часу-двух ночи бодрствовать привычно, но каково собеседнику?

— Мне очень интересно с вами разговаривать, но я не знаю, вы сова или жаворонок?

— Ни то и ни другое. Если вы хотите спать, то пожалуйста, а я сегодня не собираюсь ложиться.

— Нет-нет! Я-то как раз сова и мне не уснуть ещё как минимум часа три. Но почему вы сказали, что не собираетесь ложиться?

Рэм надолго замолчал, глядя на огни, пробегающие в окне, как бы раздумывая, стоит ли говорить мне правду или всё свести к шутке.

— Ваш вопрос очень непростой. Вы, сами того не подозревая, затронули тему всей моей жизни, и я не уверен, что смогу дать вам исчерпывающий ответ.

— Ну что ж, попробуйте.

Он опять задумался, видимо, размышляя с чего начать.

Рассказ Рэма Игнатьевича

Вы, конечно, были несколько шокированы, узнав мой возраст. Действительно, я выгляжу гораздо старше своих лет. Почему? Это болезнь. Или не болезнь.

Ещё полтора года назад моя внешность вполне соответствовала моему возрасту, но тут грянул злосчастный ковид, выкосивший миллионы жизней по всему миру. Сколько? Мы не знаем и, думаю, никогда не узнаем, потому что слишком быстро власти, пресса забыли о такой масштабной пандемии. Как говорится, чует кошка, чьё мясо съела. Ну да бог им судья! Только вот меня ковид вроде как не задел. Вроде как. Я послушно делал прививки, сдавал тесты, у нас с этим строго, соблюдал все правила безопасности. И когда уже всё вроде нормализовалось, началось у меня то, что до сих пор я не могу хоть как-то объяснить, даже квалифицировать. Просто в один прекрасный-не-прекрасный вечер, как обычно, я лёг спать и уснул.

Приснилось мне, что гоню я на машине по какой-то незнакомой мне дороге, гоню на пределе, а сзади кто-то на BMW висит на бампере, мигает, сигналит, и я знаю, что это не просто агрессивная попытка обгона, а требование остановиться, останавливаться нельзя, иначе смерть. Дорога узкая, со встречкой, и не так просто меня обогнать, вижу в зеркале, что их там трое, не меньше, и шансов у меня никаких. Резко жму на тормоз в надежде, что преследователи вляпаются мне в багажник, пробьют радиатор и тогда удастся уйти. Пробили они радиатор, или нет, я не узнал, но от удара мою машину занесло, она летит в кювет, переворачивается и я повисаю на ремнях безопасности.

Парни вытаскивают меня и начинают избивать, сначала руками, потом, уже лежащего, ногами. Я кручусь, прикрываю то голову, то живот руками, корчусь от боли, но в сознании как будто понимаю, за что бьют. Это было очень больно, по-настоящему больно! В сознании мелькнуло: «Но ведь это же сон! Почему же так больно?!». Наконец, один из парней достаёт пистолет, передёргивает затвор и говорит: «Ничего личного. Просто бизнес.» — и нажимает на курок.