Бесплатный фрагмент - Смертник

Глава первая

Железная дверь, точнее сваренный прямоугольник из толстых металлических прутьев больше похожих на решетку тщательно подогнанных в проем стены со зловещим скрежетом, захлопнулась за спиной новоиспеченного адвоката Ромова, в голове замелькали тревожные мысли:

— Зачем я здесь? Чем смогу помочь осужденному, приговоренному к смертной казни? — Задавал он себе один и тот же вопрос и не находил на них ответа.

Но было поздно, необходимо срочно выполнять поручение заведующего и никого не интересовало, как оно будет выполнено. Пропуск выписан, все формальности соблюдены сотрудник провел адвоката от административного здания до внутренних ворот тюрьмы, отделявшую прилегающую территорию от внешнего мира до контрольно пропускного пункта при входе в дежурную часть, он громко крикнул в большое темно-матовое окно, находившемуся на КПП охраннику:

— Проверяй документы, сообщи дежурному у нас гость.

Процедура проверки заняла несколько минут, охранник внимательно посмотрел на фото в удостоверении, убедившись, что это именно тот человек, стоявший перед ним, коротко сказал:

— Проходите.

Пройдя двойные металлические решетки, напоминающие двери Ромов оказался по другую сторону высокого забора разделявший один мир от другого. Сверху забор обмотан колючей проволокой с острыми режущими шипами, напоминавшими прозрачную легкую воздушную спираль соприкосновение с которой, не давало ни единого шанса выпутаться из её крепких острых объятий. При таком ограждении мелькнула мысль: только сумасшедший и тот, прежде чем попытаться рискнуть перелезть через высокий забор и решится на побег, задумается. Иллюзия покинуть территорию спец. учреждения подобным способом сразу отпадает при виде такого ограждения, выйти на свободу можно одним законным путем на основании постановления следователя или решение суда об освобождении, либо другим также законным, но уже вперед ногами.

Недаром в народе издревле говорят: «Ворота в тюрьму широко открыты, обратно они настолько узки и не каждому оттуда суждено так же быстро выйти, как в них войти».

Следственный изолятор (СИЗО) многопрофильное учреждение пенитенциарной системы, фактически является тюрьмой. Режим, находящихся в нем арестантов приближен к особо строгому, по камерное содержание, полная изоляция от внешнего мира, нахождение в стесненных условиях на расстоянии чуть больше вытянутой руки друг от друга на протяжении длительного времени создают неимоверно трудные условия для нормального существования. Нахождение в тюремных условиях, испытание не для каждого, особенно, кто впервые оказался в подобной ситуации в ожидании окончания следствия и суда.

В камере арестант находится в постоянном напряжении, он не может оставаться наедине с собой ни на минуту. Мысли о предстоящей разлуке с близкими, неопределенность, вызывают стресс, накаляет без того взрывоопасную обстановку. Ситуация часто выходит из-под контроля, выплескивается в обоюдные претензии из-за пустяков доходит до ссор, которые нередко заканчиваются драками, внося в повседневную тюремную жизнь хоть какое-то разнообразие. Скудное питание однообразный рацион усиливает негативное настроение содержащихся под стражей арестантов их отношение ко всему и ко всем, кто их окружает.

Арестованным раз в месяц положены передачи в установленные дни родственники приносят посылки с продуктами, вещи, предметы первой необходимости в повседневной жизни заключенного. В тюрьме в плане личной гигиены жизнь ничем не отличается от обычной на воле. Заключенный также нуждается в уходе за собой, начиная с зубной пасты, порошка, мыла, заканчивая нательным бельем, постельными принадлежностями у кого нет такой возможности, пользуется общественным, что немаловажно для обитателей казенных домов, тем не менее, условия содержания в тюрьме приближены к экстремальным.

Счастливчик-получатель продуктов сразу приступает с друзьями-сокамерниками к трапезе, не забывая смотрящего за камерой.

Большим проступком по меркам тюремного «кодекса» считается, взятые без спроса у сокамерника продукты или вещи, проще, говоря «скрысятничать», совершить кражу, за это следует неотвратимое суровое наказание, об этом знают многие, ни один здравомыслящий арестант, не позволит себе подобного, такой проступок строго наказывается.

Послабление режима выражается в прогулках на свежем воздухе раз в сутки, является единственной отдушиной для арестантов, ими пользуются все без исключения, кроме больных. Во время прогулок, могут размяться от вынужденного безделья. Пообщаться с другими задержанными из соседних камер, узнать последние тюремные новости, получить кое-какую информацию извне, что дает на короткое время забыться, расслабиться от постоянных тюремных проблем, накопившиеся за время нахождения под стражей.

Привозят арестованных обычно спец. транспортом через большие тюремные ворота, в случае, изменения меры пресечения не связанной с содержанием под стражей или в связи с прекращением уголовного дела, иногда с оправданием, что крайне бывает редко, освобожденного выводят «своим ходом» пешком через те же тюремные ворота, через которые привозили на время следствия, минуя контрольно-пропускной пункт.

Неизвестно с чем связано такая процедура освобождения, но она с незапамятных времен проводится именно так, возможно в соответствии с внутренним распорядком, может с инструкцией ведомства исполнения наказания, никто толком не знает, и объяснить этот феномен не может.

Традиция освобождения, таким образом, сохранилась до наших дней. Сотрудники учреждения предпочитают эту тему не обсуждать, а человеку, оказавшемуся на свободе, глубоко наплевать через какие ворота выпускают, главное для него свобода, после того где он побывал, пережил, повидал, выстрадал, старается как можно быстрее забыть посещение этого страшного во всех смыслах казенного учреждения.

Тюрьмы, созданы сравнительно недавно, каких-нибудь несколько веков назад. До этого провинившегося наказывали розгами, плетями другими подручными средствами, совершали членовредительство (вору отрубали пальцы, кисть руки, забивали камнями, четвертовали), за тяжкие преступления применяли смертную казнь. Существовала кровная месть, убийцу передавали родственникам убитого, существовал принцип (око за око, смерть за смерть), в те времена это считалось нормальным явлением, даже признавалось высшей степенью справедливости.

Со временем люди стали умней. Общество совершенней по оценкам историков более демократичным. Раздавались голоса уважаемых персон, надо отходить от средневековых догм наказания. Пора тушить костры инквизиции, еретиков не сжигать, их необходимо помещать в специально созданные заведения, перевоспитывать. В разных странах они назывались по-разному, но цель была одна: избавиться от неугодных противников существующего строя, попытаться исправить преступивших закон граждан, совершивших преступления, провинившихся перед государством и обществом держать в полной изоляции, то есть наказывать лишением свободы.

Строились тюрьмы, поселения, люди работали на каторгах, находились в ссылках. В двадцатом веке появился ГУЛАГ особое изобретение подобие каторги, но в отличие от нее туда направляли не за преступления в обычном понимании, а несогласных с существующей системой управления государством, проще говоря, политических, означало, если человек политически неустойчив, исправление возможно каторжными или принудительными работами. Для государства дешевая рабочая сила, для власти борьба с иноверцами.

                                       * * *

Выполнив необходимые процессуальные действия для встречи с осужденным, заполнив требование на вывод, адвокату Ромову предложили на проходной поместить в специально отведенный ящик, принесенные с собой вещи, впервые оказавшись в СИЗО. Он обязан неукоснительно подчинится требованию сотрудника учреждения, по-другому просто нельзя. Дежурный кому-то позвонил и спросил:

— Можно зайти? — затем весьма учтиво и вежливо ответил. — Слушаюсь.

Положив трубку телефона на рычажок внутренней связи, обратился к Ромову:

— Вам необходимо подняться на третий этаж в кабинет начальника. Вас ждут.

Ромов вышел из дежурки и направился к начальнику следственного изолятора, для него всё было впервые и необычно, оказавшись в административном здании тюрьмы, без сопровождения он смело передвигался по коридорам, будь-то не в первый раз, посещал это заведение, поднявшись на третий этаж, зашел в приемную. Секретарша, не задавая лишних вопросов, открыла дверь в кабинет. В просторном кабинете, на стенах слева и справа висели грамоты, благодарности за хорошую работу учреждения. В углу на металлической подставке знамя, посередине большой орехового цвета стол с аккуратно задвинутыми стульями, за столом начальник, мельком взглянув на него, он продолжал разговаривать по телефону. На вид лет сорок, довольно крупный мужчина с мужественными чертами лица, чисто выбритый подбородок, густые с проседью волосы аккуратно зачесаны на пробор, весь вид говорил о тщательном уходе за собой, о крепком здоровье, что придавало ему уверенность в повседневной жизни, форменный пиджак плотно облегал широкую грудь. За спиной на стене весел рисованный портрет председателя ВЧК Ф. Дзержинского. Резким движением, положив трубку на рычаг телефона, он обратился к вошедшему посетителю:

— Адвокат?

— Да, — ответил Ромов.

Он взял удостоверение, внимательно изучив, предложил:

— Присаживайтесь. Поздно товарищ адвокат пришли к осужденному Костыреву, — начал он, — жалоба его адвоката рассмотрена Верховным Судом. Вчера из Москвы пришел ответ, приговор оставлен без изменения, жалоба без удовлетворения, а потому высшая мера осталась прежней. Ответ пока не вручили. Завтра вручим.

Такого начала адвокат Ромов явно не ожидал, он протянул начальнику заявление от осужденного с просьбой вызвать адвоката оказать юридической помощи в составлении надзорной жалобы с приложенным к нему сопроводительным извещением подписанный начальником следственного изолятора.

— И что? — Парировал он, — Вы посмотрите на дату обращения осужденного. Сегодня, какое число? Прошло два месяца. Вы явились, не запылились, пропустили все мыслимые и сроки за это время можно десять раз придти и написать ни одну жалобу. Где Вы были раньше? Он неоднократно обращался с просьбой оказать содействие в вызове адвоката для оказания помощи. И что? То, что Вы показали, не единственное заявление насколько мне помнится, я лично несколько раз подписывал сопроводительные к его заявлениям, потеряв всякую надежду на помощь, он сам, как мог, — продолжал начальник, — написал надзорную жалобу в Верховный Суд. Как Вы прикажете ему объяснить столь длительную задержку вашего посещения? Между прочим, дело находится на особом контроле у руководства, — и многозначительно посмотрел вверх. — И выше, — добавил он.

Ромов не возражал, не оправдывался по поводу позднего визита, понимал, начальник абсолютно прав, его не интересовало, по какой причине адвокат пришел поздно, и то, что только сегодня ему поручили встретиться с осужденным, его также не волновало, ему было начхать. Главное своевременно отчитаться перед начальством, права осужденного на защиту не нарушены, соблюдены в полном объеме. Несвоевременное посещение адвоката произошло не по вине учреждения, тем более не по его. В круг должностных обязанностей не входит «операция» по отысканию и приводу адвоката к осужденному. Потом поняв, что ответ из Верховного Суда об отказе в удовлетворении жалобы обескуражил адвоката, эта новость для него прозвучала впервые, он вдруг участливо спросил:

— Давно работаете? Я знаю многих адвокатов в городе, Вас вижу впервые.

— Два месяца, — выдавил из себя Ромов.

— Тогда что, получается, — продолжил он, — заявление осужденного за моей подписью направлены в юридическую консультацию до того, как Вы приступили к работе, вернее к адвокатской деятельности.

— Стажера, — поправил Ромов, — с сегодняшнего дня мне присвоен статус адвоката это первое дело, точнее поручение посетить осужденного, и вышло неудачно, стало для меня провальным, удрученный вид Ромова, развеселил хозяина кабинете он встал, неожиданно протянул руку, представился:

— Полковник внутренней службы Краюхин Андрей Аркадьевич. Вот что я скажу молодой человек, — насчет молодости он явно перегнул, поскольку был не на много старше Ромова.

— В любом деле, — продолжал он. — Должны присутствовать: порядочность, честность и пунктуальность. Я разрешу встретиться осужденным, несмотря на то, что необходимость в этом отпала, поскольку свои возможности для обращения в высшие судебные инстанции он исчерпал. Должен предупредить. Он очень опасен, совершил особо тяжкое преступление, умышленное заранее спланированное убийство. Кроме того, ранее судим, был осужден за аналогичное преступление, отбывал срок. По последнему преступлению вину не признает, шанс избежать столь тяжкое наказание у него есть, но для этого необходимо обратиться с просьбой о помиловании в соответствующие инстанции. Право каждого даже отпетого негодяя, использовать представленную возможность, но он категорически не хочет с такой просьбой обращаться, поскольку считает себя невиновным, поэтому помощь адвоката вряд ли ему понадобится. Уверен, помощь понадобиться в одном случае, если найдете с ним общий язык. Попытайтесь убедить, чтобы он осознал, за любое совершенное преступление, должна наступить ответственность, проще говоря, виновный должен понести наказание, чтобы рассчитывать на снисхождение необходимо, признать вину, раскаяться, тогда он может рассчитывать на помилование в противном случае о нем не может быть речи. За время работы в должности начальника следственного изолятора, вопрос о помиловании положительно решился один раз, но это было давно в отношении фронтовика, участника войны, насколько помнится обязательным условием для обращения с подобной просьбой, я уже говорил: признание вины, полное раскаяние в совершенном преступлении. Боюсь с осужденным Костыревым, этого не произойдет. С ним неоднократно беседовал заместитель по воспитательной работе результат проведенных бесед равен нулю, полное отрицание вины, демостротивное молчание, не желание разговаривать на подобную тему, усугубляет и без того его незавидное положение. В любом случае, желаю удачи на новом поприще адвоката. Надеюсь, увидимся.

Начальник по телефону вызвал сотрудника службы безопасности Ромов с ним вышел из приемной, прошел в кабинет, сотрудник куда-то позвонил, пришла женщина в форме, он отдал пропуск на посещение осужденного Костырева, обращаясь к ней, сказал:

— Валентина в подвале комната для свиданий с осужденными на ремонте, организуй встречу адвоката с вэмээнщиком Костыревым этажом выше, там свободные кабинеты и от них ни на шаг. Понятно.

— А ты знаешь, — возразила она, — для сопровождения наверх осужденного к высшей мере необходим усиленный конвой, не менее двух человек. Где, по-твоему, я должна их взять? — Спросила она и положила на стол необычно большого размера ключ.

— Хорошо, пусть побеседуют в лазарете. Надеюсь, он свободен. Справишься? Имей в виду, будешь одна, людей не хватает.

— Справлюсь. Не впервой. К тому же не одна — и пристально посмотрела на адвоката.

Ромов промолчал, что он мог сказать или возразить сотрудникам изолятора, впервые оказавшись в необычной обстановке. Тюрьма, подвал, лазарет, отсутствие надлежащего конвоя, несвоевременное посещение с большим опозданием осужденного. С чувством собственной вины за задержку с посещением осужденного он в сопровождении сотрудницы Валентины, теперь знал её имя, они спустились вниз на первый этаж прошли длинный узкий коридор, который неожиданно заканчивался резким поворотом на девяносто градусов, переходя в крутые железные ступеньки. По лестнице спустились в подвальное помещение. Стены длинного коридора были выкрашены в темно-синий цвет, производили мрачное впечатление. Неожиданно Ромову захотелось вернуться назад, обратно на улицу на свежий воздух. Непреодолимое желание вернуться появилось неожиданно, спонтанно, первоначальный интерес посещения тюрьмы сменился внутренним страхом перед предстоящей встречей с осужденным.

Слабо мерцающие электрические лампочки, подвешенные на длинные провисшие провода, создавали видимость освещения, на самом деле выступали в роли маяков в полутемном замкнутом пространстве полуподвала, указывая путь для продвижения, чтобы не натолкнуться на стену или впереди идущего и не оступиться на крутой ребристой лестнице. Медленно, осторожно шаг за шагом они передвигались в нужном направлении, чувствовался спертый воздух полуподвального помещения, по всей вероятности, с момента постройки здания оно из-за отсутствия окон и вентиляции не проветривалось, что способствовало крайне неприятному затхлому устойчивому неприятному запаху.

В одиночных камерах спец. блока осужденные к высшей мере постоянно курили, для них это была едва ли ни единственная радость, времяпровождения в ожидании исполнения смертного приговора. Курение приносило разнообразие в их повседневную мрачную жизнь, но увеличивало дефицит свежего воздуха, вокруг все было пропитано тяжелым смогом канцерогенных веществ.

Двери одиночных камер были сделаны из толстого листового железа с маленькими глазницами с прямоугольными форточками-кормушками для передачи пищи, через них просачивался в коридор дым махорки, дешевых сигарет, через кормушки также общались с сотрудниками изолятора. За внешними дверями вставлены, не менее прочные решетки из металлических прутьев, погружая мрачное помещение в бездну безвыходности для обитателей одиночных камер подвала. Полуподвальное пространство с высокими потолками напоминало склеп усопших, оттуда веяло мрачной холодной безысходностью, пришедшее на ум сравнение ещё сильней усиливало внутренний страх адвоката Ромова перед предстоящей встречей с человеком, признанного виновным в умышленном убийстве, приговоренного к расстрелу.

Спустившись вниз, попадаешь в широкий, длинный, просторный коридор потолок представляет арочное перекрытие, напоминает церковный свод перед иконостасом. По обе стороны коридора расположены тяжелые металлические двери камер, вокруг ощущался спертый запах похожий ни то на рыбий жир, ни то на похлебку вперемешку с залезавшими овощами.

«Баландёры» так называют людей в тюрьмах из числа осужденных за преступления небольшой или средней тяжести, состоящие в бригадах хозяйственной обслуги. Постоянно жаждущие получить от администрации кое-какие поблажки, снисхождения за хорошую работу, «твердо» вставшие на путь исправления, готовы на все, чтобы угодить начальству, когда на кого «стукануть» оперативникам о проделанной «работе», о своих наблюдениях докладывают представителям администрации. Среди основной массы сидельцев уважением они не пользуются, те перед администрацией готовы на всё лишь бы быть замеченным, получить «заслуженное» поощрение в виде: дополнительного свидания с родственниками, продуктовой передачи в благодарность за «добросовестный» труд, наконец, перспективу на условно-досрочное освобождение.

Запах разлитого по алюминиевым тарелкам супа переданного через кормушки, неприятно щекотал в носу. Баландёры, прекратив раздачу пищи с грохотом на тележках катили к противоположному выходу огромные бидоны с остатками пищи. В тюрьме по-настоящему начинаешь понимать печальную перспективу находящихся здесь осужденных за тяжкие преступления, приговоренных к высшей мере.

В конце длинного коридора они подошли к двери, которая отличалась от остальных по цвету и по размеру на ней висела табличка: «Здравпункт».

Выводная сравнительно молодая женщина приятной внешности с акцентом, точнее с нижегородским говором открыла дверь лазарета, попросила пройти и подождать. Войдя в комнату Ромова удивила необычная чистота, для столь мрачного заведения: белые стены, крашенный в желтый цвет пол, яркое освещение люмининценных ламп, подчеркивали белизну без того белых стен, придавало кабинету особый шарм, статус спокойствия, комфорта и необычной чистоты.

Помещение здравпункта после тусклого освещения в коридорах, выгодно отличалось от мрачных тюремных стен, напоминало маленький одинокий островок с чисто белым песком посреди огромного океана, в бухте которого стояла илистая мутная зловонная грязная вода с гниющими водорослями. Резкая контрастность внутри здания тюрьмы с помещением лазарета напоминало в обыденной жизни существующие противоположности: черное и белое, печаль и радость, добро и зло. На деле здравпункт был обычным врачебным кабинетом, каких множество в поликлиниках, отличие его состояло в том, стол и табурет намертво прикреплены металлическими болтами к полу. Высокий потолок подчеркивал необычность помещения, становилось понятным, оно находится в старинной постройке, созданной в далеком прошлом, настоящими мастерами, кое-где сохранившиеся лепнина, подчеркивала значимость строения, его принадлежность к высокой культуре.

Кушетка, покрытая белой стерильно чистой простынею, стояла у входа. Отсутствие дневного света не вызывало чувство тревоги, не бросалось в глаза, нахождение в лазарете придавало уверенность поднимало настроение. Выводная перехватив удивленный взгляд адвоката, не удержалась, усмехнувшись, произнесла:

— Здесь всё как у людей. Располагайтесь, сейчас приведу, понадобится время, чтобы собраться, одеться три месяца его не выводили из камеры, поди совсем одичал — она хотела было выйти из лазарета.

Ромов в свою очередь обратился к ней:

— Валентина Петровна. Скажите, пожалуйста. Кто такие вэмээнщикими? Почему их так называют?

Она с неподдельным удивлением посмотрела на адвоката, явно не ожидала вопроса, ответила:

— Это преступники, приговоренные судом к высшей мере наказания, на личном деле каждого большими буквами написано: ВМН. Разве не знали?

Ромов промолчал, откуда ему было знать, в институте не учили в консультации, находясь на стажировке, об этом не говорили. Он не имел ни малейшего представления о людях, совершивших особо тяжкие преступления за которые, законом предусмотрено суровое наказание в виде исключительной меры вплоть до смертной казни, для обычного человека это за гранью понимания. Абреватура букв ВМН, ни о чем не говорила, если бы не выводная, он никогда бы не узнал, обозначение этих трех букв, как не знал бы о существовании категории отдельных осужденных, так называемых смертников.

Оказавшись впервые перед реальной действительностью встрече с особо опасным преступником, приговоренным к высшей мере, адвокат Ромов раньше представить себе не мог, что такое возможно, когда-нибудь он будет находиться в подвале тюрьмы в ожидании встречи с одним из приговоренных.

В жизни нет однозначного ответа на все случаи только путем проб и ошибок можно чему-то научиться, чего-то достичь. Он бывший стажер теперь знает, кто такой вэмээншик.

Сегодня предстоит узнать, где, как содержится осужденный к смертной казни поговорить, наконец, понять как он оказался в подвале спец. блока, что он совершил, прежде чем попасть сюда.

— Если согласится, — подумал Ромов, — буду по мере возможности навещать, чтобы узнать психологическую составляющую его личности, как он мог на такое решиться, убить человека, готов ли отвечать за совершенное преступное деяние.

Адвокату Ромову хотелось поближе познакомиться с осужденным ещё и потому, до этого он не имел представления о тюрьмах, о ее обитателях. Все было для него ново и вызывало неподдельный интерес к происходящему, как человек, впервые оказавшись в тюрьме, он смотрел сквозь призму обывателя, не подозревавшего, в центре города рядом с жилыми домами, магазинами, красивым парком находится тюрьма, в которой содержатся осужденные за преступления, которым грозит смертная казнь.

Во все времена людей притягивало присутствовать при совершении смертной казни, зрелище не для слабонервных, в предвкушении получения особо острых ощущений, народ ходил на такие мероприятия как на большое событие, убеждаясь, жизнь отдельно взятого человека в сравнении с текущим моментом в истории, всего лишь миг, маленький эпизод. В ожидании увидеть смерть человека, народ задолго собирался на площади перед местом казни.

Во время проведения смертной казни все начинали понимать тонкую грань между жизнью и смертью, один точный удар палача мечом или секирой по шеи жертвы навсегда заканчивал жизненный путь приговоренного.

Печаль совершенного злодеяния или радость расправы над человеком никого не оставляло равнодушным, перед смертью все были равны будь то королева Англии, казненная по приказу короля в ХVI веке, жестокий разбойник, морской пират, по которому давно плакала виселица. Все они в равной степени заслуживали снисхождение, узаконенное убийство не делало чище и лучше тех, кто отдавал приказы о проведении смертной казни, сами того не подозревая они ни чем не отличались от самих преступников.

Истории известны случаи, иногда какая-то непреодолимая сила выступала против казни. В 1826 году приговоренные к смертной казни через повешение пятеро «декабристов» во время исполнения приговора попадали на деревянный настил под виселицей, под тяжестью их тел веревки не выдержали, оборвались, они остались живы, вместо того, чтобы несчастных пощадить палачи повторно произвели экзекуцию, не дав им шансов на спасение остаться в живых.

Во время войны англичан с бурами в ЮАР военно-полевой суд приговорил к смерти восставшего против англичан бура, его привязали к жерлу пушки. Канонир дважды пытался произвести выстрел, но каждый раз пушка молчала, в конце концов, полковник армии англичан распорядился освободить осужденного от казни, отложив исполнение приговора до следующего дня, мотивируя тем, в назначенный день умереть приговоренному к смерти не суждено, не судьба. Ночью бур был отбит у неприятеля товарищами по оружию, как выяснилось потом, сочувствующий сторонник бурам перед казнью смочил порох, предназначенный для стрельбы из пушки, казнь не состоялась.

Можно продолжать описывать случаи не состоявшихся казней, их было множество и это заслуживало внимание в обществе, череда неудач, возможно, повлияло на общественное мнение политиков, законодателей отдельных стран, глав государств отказаться от смертной казни.

В глубокой древности люди начали задумываться над тем, что наказание не может сводиться только к возмездию за совершенное преступление, оно должно, прежде всего, служить исправлению преступника, и такая цель закреплена во многих уголовных кодексах разных стран. Исправление, не следует понимать превращение преступника в высоконравственную личность, задача скромная добиться, чтобы он больше не совершал противоправных деяний, исторический опыт показывает, что она достижима.

В ожидании осужденного, Ромов достал книгу современного американского писателя У. Мэркфлода «Тюремный бизнес», которую по пути в изолятор в знак дружбы подарил адвокат Миронов, в ней описывалось содержания осужденных в американских тюрьмах.

Книга захватила остротой, реальными событиями, происходящими в тюрьмах самого «демократичного» государства. Автор вскрыл страшную болезнь, нарушение самых элементарных прав, законных интересов осужденных в американских тюрьмах.

В книге подробно рассказывалось о гражданах, содержавшихся в пенитенциарной системе американских тюрем, о неприглядных вещах со стороны сотрудников уголовно-исправительной системы, о проводимых нелегальных медицинских опытах, испытаниях на осужденных, выступавших в качестве подопытных.

Время ожидания привода осужденного затягивалось, росло напряжение сначала он сел на кушетку, затем пересел на табурет, то ли от волнения или табурет оказался слишком жестким. Он встал. В эту минуту открылась дверь.

Глава вторая

Война шла к концу, Витьке шел шестой год, когда в дом постучала страшная беда. С фронта пришла похоронка, почтальон тетя Нюра добрейшая женщина, хорошо знавшая семью Костыревах, самого хозяина долго не решалась принести горькую весть. Она знала, как никто другой, если на обратном адресе указана войсковая часть, скрепленная печатью хорошего ждать нечего, либо похоронка либо сообщение без вести пропавшем.

Получив письмо, Пелагея Ильинична медленно, осторожно распечатала, не начав читать, сразу поняла, выронила письмо из рук, маленький Витя и старшая дочь Ирина не спускали с матери глаз в надежде услышать, не самую страшную весть они во все глаза смотрели на неё. Недавно соседям пришло аналогичное письмо с фронта в нем сообщалось, боец Петр Игнатьев тяжело ранен, отправлен на лечение в госпиталь в одну из южных республик. Ирина подняла письмо, на серо-желтоватой бумаге печатными буквами четко написано: «Сообщаю, боец Красной армии старший сержант Костырев Алексей Игнатьевич, 1906 года рождения во время наступления наших войск в Восточной Пруссии геройски погиб. 22 апреля 1945 г. Командир войсковой части» подпись неразборчива.

Наступила напряженная тишина, никто не хотел верить в услышанное, нарушить тягостное молчание, маленький Витя понял, произошло что-то ужасное в их семье.

Дома постоянно говорили о войне, вспоминали об отце особенно в те дни, когда с фронта приходили письма, он писал о предстоящей победе над врагом, о друзьях-фронтовиках, интересовался, как учится Ирина, помогает ли по дому, как Витек. Вернусь с фронта, писал он, наверно сразу не узнаю, настоящий богатырь растет.

Отец уходил на войну, когда Витьке было два года, он держал его на руках, едва сдерживая слезы, думал, — увижу ли сына, семью, вернусь ли вообще. Отогнав мрачные мысли, затопил баню перед уходом на фронт, после бани оделся во все чистое, попросил жену собрать необходимые вещи в далекий, возможно безвозвратный путь.

В палисаднике перед окнами посадил сирень, он хорошо помнил тот день, когда его отец уходил на первую мировую воевать за царя и отечество, он посадил дерево, но оно не прижилось в первый же год, не выдержав лютых морозов, погибло, вскоре с фронта пришла похоронка на деда Игнатия. В ходе Брусиловского прорыва он геройски погиб, пал смертью храбрых и посмертно награжден Георгиевским крестом, место захоронение неизвестно. В те смутные времена никому не было дело до павших солдат на полях сражений первой мировой войны.

Алесей Игнатьевич прибыл на сборный пункт вечером того же дня с такими же как он новобранцами, всех погрузили в теплушки и отправили на фронт. Он верил в победу ни малейшего сомнения, что будет иначе, по-другому. Письма с фронта писал часто, заканчивал пожеланиями здоровья, передавал приветы соседям, друзьям, о лишениях, тяготах войны, об участие в боевых действиях не писал, и не потому, что было запрещено, считал, выполняет священный долг перед Родиной, перед семьей, если надо умереть, умрет в бою, как солдат. Многие советские солдаты на фронте думали также, ни жалели сил, чтобы победить ненавистного врага в страшной затяжной войне. Не дожил до конца войны боец Красной Армии Алексей Костырев несколько дней. Победу праздновали без него, похоронен в братской могиле под Кенигсбергом с почестями, как герой. Посаженная им сирень в год окончания войны не зацвела, покосился старый маленького забор, обнесенный вокруг небольшого приусадебного участка под окнами.

После войны едва Витьке исполнилось семь лет, пошел в школу, он понимал в доме единственный мужчина трудную, тяжелую работу старался делать сам, когда одному было не под силу, звал на помощь друзей. Сестра Ирина рано вышла замуж, едва исполнилось восемнадцать. Виктор остался в доме с матерью.

Пелагея Ильинична всю свою любовь и заботу отдавала сыну и кому она ещё могла отдать, кроме Вити у нее никого не было, дочь жила отдельно. Жили тихо, скромно Виктор рано пошел работать, устроил на работу в паровозное депо слесарем, друг отца. Вечером учился вечерней школе, после окончания продолжал работать.

Однажды, постаревшая почтальонка тетя Нюра принесла повестку из военкомата, корреспонденцию обычно она опускала в почтовый ящик, висевший на заборе при входе на придомовую территорию, на этот раз решила занести повестку в последнюю очередь, перед окончанием рабочего дня, лично вручить Виктору. Зашла в дом с порога прокричала:

— Виктор Алексеевич, — торжественно произнесла она, — подойдите и распишитесь за повесточку, стало, быть, в армию призываетесь, — смахнув слезу, запричитала, — был бы отец жив, поглядел бы на тебя и не на радовался, — Пелагея, чего стоишь, неси рюмки отметим отвальную на проводы не приду, на днях уезжаю в другой город к сестре последний день дорабатываю и ухожу родные мои на пенсию, хватит, наработалась, более сорока лет трудового стажа, устали мои ноженьки топтать земельку, сколько вестей хороших и плохих прошло через мои руки не сосчитать. Вот получила повестку для Виктора и держала до последнего, думала, пока всю почту не разнесу, только потом приду и вручу, как положено новобранцу, будущему защитнику.

Пелагея Ильинична достала рюмки из буфета попросила Виктора:

— Сынок слазь в погреб, достань «московскую», я пока на стол соберу. Нюра! Снимай верхнюю одежду, мой руки, садись за стол, раз такое дело за одним отметим твой уход на пенсию на заслуженный отдых. Ты милая моя много лет проработала на почте, столько верст, прошагала. Одному Богу известно. Спасибо тебе за все.

Сели за стол Виктор поставил перед каждой по рюмке, открыл бутылку водки, налил и предложил выпить за тётю Нюру, та запротестовала:

— Сначала за солдатика, нашего защитника. Виктор, ты почему себе не наливаешь?

— Тетя Нюра. Не пью, занимаюсь спортом, чтобы быть настоящим защитником пить не положено.

— Молодец Витя, а я за тебя и за предстоящую твою службу выпью, чтобы всё было хорошо, слушайся старших, подчиняйся командирам, уважай подчиненных, не заметишь, как пробежит время, вернешься, женишься, нарожаете с Ларисой детей Пелагее Ильиничне внуков на старость. За тебя Витек!

Залпом осушила рюмку, закусила, тут же продолжила:

— Сколько годков прошло, как война закончилась? Тринадцать? Столько же лет нет Алексея. Смотри Витёк не посрами, служи честно, чтобы весь наш околоток гордился тобой, как гордимся твоим отцом. Он пал смертью героя, посмертно награжден орденом. Вечная ему память. Пелагея, давай за Алексея раба божьего погибшего за Родину за нас, за нашу веру, чтобы мы жили хорошо.

Вновь выпили. Долго сидели в тот вечер две женщины-вдовы, вспоминая минувшие годы, которые для них были трудными, горькими, безрадостными. Вспоминать особо было нечего, тяжелая работа с утра до ночи, без выходных, крайне скудное питание, продукты: различные крупы, хлеб, редко маргарин и что-то подобное выдавали строго по карточкам, выручал выращенный в огороде картофель. В урожайный год, когда его было в избытке, меняли на товары первой необходимости: муку, соль, мыло, спички, керосин, на различную мануфактуру и другие.

Жили одной надеждой, ждали окончания война, вернуться с фронта мужья, заживут счастливо, лучше прежнего, судьбе было угодно изменить планы многих простых русских женщин, не суждено было тому случиться, остались они на всю оставшуюся жизнь вдовами с малолетними детьми. Воспоминания о прошлом разбередило их души от выпитого они не отдавали отчет, что война давно закончилась. Наступило другое время, выросли дети, медленно, неумолимо приближалась старость, а с ней болезни, бессонные ночи, думы о детях, которые в любом возрасте оставались детьми, нуждающимися в их ласке и любви.

Далеко за полночь стали расходиться, Виктор вызвался проводить тетю Нюру домой. При расставании она пожелала ему хорошей службы, не подозревая, что больше никогда в этой жизни они не встретятся.

— Ларису любишь? — неожиданно спросила она, — хорошая девушка, береги ее, она хорошо воспитана, будет помощницей матери. Она обняла его, по-матерински расцеловала, на этом они распрощались.

Виктор вернулся домой поздно, в доме была чистота, посуда вымыта и прибрана, мать сидела за столом, поджидала сына:

— Витя. Когда отправка в армию? — Спросила она, — надо проводы устраивать.

— Не надо мама, никаких проводов, не на войну иду, служить. Мое окружение поймет, не осудит, тем более это обычный рабочий день на сборный пункт надо придти во время, про себя подумал: — Лучше последний день перед отправкой в армию, проведу с Ларисой.

Виктор всегда мечтал и стремился попасть служить на флот, благодаря физической подготовке, аттестату о среднем образовании его мечта сбылась, пройдя медицинскую комиссию, собеседование с «покупателем», так называли представителей различных родов войск, приезжающих во время набора призывников на сборные пункты, каждый старался заполучить в свою войсковую часть достойных, будущих защитников Родины.

Костырева Виктора направили служить на Дальний Восток в Приморский край на Тихоокеанский военно-морской флот, сокращенно ТОФ, где предстояло служить четыре года на военном корабле.

Предстоящая военная службы не пугала его, напротив, он готовил себя с юности, изучил воинский и корабельный устав, что было большой редкостью для современной молодежи, имея первый разряд по боксу, добровольно пошел и сдал на золотой значок ГТО (готов к труду и обороне). За два года до призыва успешно закончил десять классов школы рабочей молодежи, получил аттестат о среднем образовании, после службы в армии мечтал поступить в институт, получить высшее образование. В паровозном депо, где он работал, его ценили за добросовестное отношение к труду, к любой порученное работе он относился старательно с большим желанием, за это руководство всячески его поощряло, решался вопрос о помещении его, как передовика производства на доску почета.

По требованию военкомата призывнику Виктору Костыреву с локомотивного депо дали исключительно положительную характеристику. В отделе кадров, недвусмысленно намекнули, служить будешь в элитных войсках на границе или военно-воздушном десанте, на что Виктор отвечал, хотел бы служить на флоте, случайно или «помогли» старые друзья отца. Он был направлен служить в Краснознаменный Тихоокеанский военно-морской флот, на военный боевой надводный корабль.

На службе всего себя отдавал военному делу, отличник боевой, политической подготовки. Командир корабля постоянно ставил его в пример, говорил, побольше флоту таких воинов.

События тех лет наложил отпечаток на жизнь советских людей, на вооруженные силы страны. В эпоху ядерного противостояния все находились в постоянном напряжении, качели раскаченные политиками западных стран, сделали противоборствующие стороны непримиримыми врагами, заставляя играть железными мускулами вооруженные силы быть готовыми к любой ситуации, начеку к любым провокациям. Один Караибский конфликт мог иметь непредсказуемые последствия, призывники конца пятидесятых годов оставались на службе до особого распоряжения Министра обороны страны.

Старшему матросу Костыреву по окончанию срочной службы. Командование флота предложило остаться на сверхсрочную сроком на три года. В перспективе сходить в дальний поход к берегам острова Свободы, на Кубу. Он согласился, дал подписку службам госбезопасности о не разглашении военной тайне в случае похода на военном корабле к берегам Америки, до сих пор никто не знает, принимал ли он участие в той компании.

Перед демобилизацией на форменной парадной одежде старшего матроса Костырева среди прочих знаков отличия был прикреплен особый знак: «За дальний поход», также была вручена государственная боевая награда медаль, о которой в штабе флота при награждении убедительно попросили не распространяться.

За отличную службу старшему матросу Костыреву предлагали поступить в высшее командное военно-морское училище в Ленинграде, он отказался, тянуло домой к любимой Ларисе, к маме. В родных краях не был семь лет, если не считать, на третьем году службы за отличные стрельбы на учениях, за хорошую подготовку младшего состава во время несения боевой вахты. Командование предоставило десятидневный отпуск, с правом поездки домой без учета времени на дорогу, это был краткосрочный отпуск, четыре года назад, теперь возвращение домой надолго, навсегда.

После демобилизации, получив в штабе необходимые документы, приличную сумму за годы службы. Виктор отшвартовался в сторону родного дома на Урал.

Впереди ждала новая жизнь на гражданке, ехал домой он постоянно думал, как там мама, сестренка, и конечно Лариса после того как он остался на сверхсрочную службу, она стала писать реже, между строк чувствовалось недовольство, она давала слово ждать четыре года столько, сколько положено служить военному моряку. После, как он остался на сверхсрочную, а потом вместе с командой на военном корабле ушел на задание в дальний поход, по понятным причинам писать Ларисе перестал, вернувшись, через девять месяцев написал письмо. Лариса не ответила, обиделась. За время его отсутствия на базе, она написала в общей сложности больше десяти писем, все они остались без ответа. Письма Ларисы регулярно поступали в штаб флота, там их складывали в специальный ящик, затем после похода, должны были направить на военный корабль, на котором служил Виктор. По неизвестной причине, быстрее всего по ошибке или халатности штабистов письма сложили в ящик, предназначенный для другого корабля.

Виктор писем от Ларисы не получил, он не знал, что её письма по ошибке направили на другой военный корабль. После, как Виктор демобилизовался, письма девушки были обнаружены на другом корабле, тут же срочно их отправили обратно на домашний адрес отправителя. Невозможно представить удивление, разочарование Ларисы, когда она получила обратно все свои письма. Виктор об этом не знал и не догадывался, думал, Лариса его разлюбила, потому перестала писать. В душе закипала обида и ревность.

— Как же так, много лет знакомы, знаем друг друга с детства, и так поступить, — думал он, — если полюбила другого, сообщи, это не будет предательством, а так остается только думать, предполагать, нервничать, изводить себя.

С невеселыми мыслями Виктор возвращался со службы домой, поезд на котором он ехал, мчался на запад для кого-то в новую жизнь, для него пока в неопределенность.

На вокзале встречала мама, сестра Ирина с шестнадцатилетним сыном Ильей, стоянка поезда всего несколько минут он успел попрощаться с такими же демобилизованными, выскочив почти на ходу из вагона, сразу попал в объятия родных.

Мать плакала от счастья, не скрывая слез радости, Ирина пыталась ее успокоить, племянник Илья стоял чуть в стороне немного растерянный. Виктор, подтянутый слегка загоревший в широких морских клёшах в белой матроске на груди военные знаки отличия, на голове бескозырка с черной лентой, с якорями, на которой красовались золотистыми буквами «Тихоокеанский военно-морской флот», две ленточки игриво трепетали на ветру. Весь его вид производил на окружающих неизгладимое впечатление, немногочисленные пассажиры и встречающие глядя на него, невольно любовались видом молодого бравого моряка. Виктор обнял мать, сестру, племянника, молча, постояв несколько минут. Виктор прервал молчание и весело сказал:

— Пора домой. Вокзал для приезжих, мы дома. Мама, надеюсь, пироги готовы?

— Готовы. — Отвечала сквозь слезы, счастливая мать.

Приехали домой Пелагея Ильинична с Ириной стали хлопотать на кухне, собирать на стол приготовленные салаты, пироги, разные вкусняшки по поводу неожиданного приезда сына со службы радостного, праздничного события для всей семьи.

— Рассказывай. Как учеба? Как дела? Чем занимаешься в свободное от учебы время? — расспрашивал Виктор племянника. — Ты уже взрослый парень, по взрослому должен думать и себя вести.

— А что рассказывать? Особо нечего. Учусь как все. В свободное время гоняю на мопеде, правда больше ремонтирую, он старый, начинает сыпаться, новые детали днем с огнем не сыщешь, продают в три дорого, на новый мопед, мама говорит, денег нет, да и откуда они будут. Зарплата у нее небольшая от получки до получки живем, едва концы с концами сводим, так и живем.

— Ладно. Не прибедняйся. Почему бы тебе летом не поработать? Я в твои годы в паровозном депо весь рабочий день в мазуте ходил. Начинал учеником слесаря, сдал на третий разряд по ремонту паровозов, с шестнадцати работал самостоятельно, зарабатывал неплохие деньги, по вечерам учился в школе рабочей молодежи, до службы занимался боксом, имею первый разряд, второе место в области среди мужиков, вот так брат в люди выбивался.

— Кто меня возьмет на работу, сейчас не те времена с этим строго до совершеннолетия не берут, хоть лопни.

— Илья. Сколько ты закончил классов?

— Восемь. Учиться в школе больше не хочу, пойду в ПТУ, там хоть бесплатно кормят, глядишь, маме будет полегче за три года получу рабочую специальность заодно аттестат о среднее образование, думаю идея не плохая. Что на это скажешь?

— Илья, каждый кузнец куёт свое счастье, идея неплохая, я бы посоветовал закончить все-таки школу, в ней ты проучился восемь лет, начиная с первого класса, фактически в классе вы одна семья друг друга хорошо знаете с детства. В ПТУ не обижайся, это мое личное мнение собирается всякий сброд, это те, кто не хочет нормально учится, тем, кому заказали учебу в обычной школе. Насколько я знаю свидетельство об окончании восьми классов у тебя хорошее, если не сказать отличное, ни одной тройки это говорит, о том, что у тебя хороший потенциал для продолжения учебы именно в средней школе. Поверь, в училище тебе будет трудно, как говорят, попадешь волчью стаю, придется выть по-волчьи, по-другому просто нельзя, Немного оклемаюсь, присмотрюсь, устроюсь на работу, буду помогать, все вместе выучим тебя, окончишь школу, поступишь в институт на транспортный факультет. Чем не специальность? У тебя не мопед, целый гараж будет в твоем подчинении. Подумай.

— Мужики за стол! — крикнула Ирина. — Все готово.

— Пошли мыть руки и за стол, поговорим после, сейчас обедать все вопросы обсудим потом, как говорили на корабле, за круглым столом.

Стол был празднично оформлен, белая скатерть придавала особый статус торжества.

Пелагея Ильинична подняла бокал с шампанским и негромко произнесла:

— С возвращением. Сынок!

Ирина чокнулась с матерью, чуть пригубила и поставила бокал на чистую белую скатерть, спросила:

— Виктор. Ты почему не пьешь? Сегодня замечательный день, такое важное событие, прежде всего касаемо тебя. Ты честно и хорошо служил. Вон, сколько наград и значков на груди, вернулся домой. Выпей с дороги.

— Спасибо сестра. Не хочу подавать дурной пример подрастающему поколению, — и многозначительно посмотрел на Илью. — Подрастет, тогда может и выпью, а пока не вижу повода. Да отслужил, это долг каждого настоящего мужчины и не особый повод для выпивки.

Наступило тягостное молчание. Виктор думал о Ларисе, — сходить к ней сейчас или чуть позже, — думал он.

Мать с сестрой догадывались, о чем думал Виктор, они знали, Лариса недавно вышла замуж, уехала с мужем в неизвестном направлении, не хотели огорчать его этим известием. Женщины молча стали убирать со стола посуду. Виктор не стал расспрашивать о Ларисе, но почувствовал, что-то здесь не так, писем не получал на вокзал не пришла, хотя с Владивостока сообщил ей телеграммой на домашний адрес, возвращается домой со службы указал поезд, номер вагона, но она не пришла.

Быстро, надев парадную форму, Виктор сказал:

— Пойду, прогуляюсь, давно не был в городе, погода замечательная, может кого из друзей встречу.

Мать и сестра знали, о каких друзьях шла речь, вздохнули, но промолчали, пусть лучше сходит к родителям Ларисы и от них узнает всю правду.

Виктор, не раздумывая, пошел к дому Ларисы, и чем ближе подходил, тем сильней нарастало волнение, нетерпение встретиться с ней. Он осмотрелся вокруг, убедившись, на улице никого нет, не выдержал, сначала ускорил шаг, а затем побежал. Забежав в дом, он мигом поднялся, а точнее забежал на второй этаж, немного отдышавшись, позвонил, по всей вероятности звонок не работал, поправив бескозырку, он постучал в двери.

— Входите. Дверь открыта, — раздался голос из глубины квартиры.

Виктор перешагнул порог и оказался в маленькой прихожей, навстречу вышел стройный седовласый мужчина, по-видимому, отец Ларисы. Виктор раньше с родителями не был знаком, точнее не был им представлен, они, что называется, из «высшего» круга местной элиты. Отец Анатолий Васильевич главный инженер завода по изготовлению крупных чугунных прокатных валиков. Мама Татьяна Витальевна занимала ответственный пост в администрации города, в целом благополучная семья огромная четырехкомнатная квартира, в личной собственности автомобиль «Москвич», в те времена иметь автомобиль считалось непозволительной роскошью, загородная дача делали семью Ларисы недоступной в общении с простыми рабочими людьми, каковыми считалась семья Костыревых.

Лариса, как только они познакомились, стыдливо говорила родителям о Викторе, что он из простой бедной семьи, работает слесарем по ремонту паровозов, на что отец отвечал, бедность не порок, главное, чтобы в голове были мозги, а не опилки. Сходит в армию, после службы поступит в институт, закончит, устроится на хорошую работу, там будет видно, достоин ли он руки дочери. Виктор об этих разговорах в семье Ларисы ничего не знал, но понимал ее родители серьезные люди, а потому надо держать субординацию, за все время дружбы он ни разу не был у них дома. Мечтал, после армии поступит в институт, закончит учебу и тогда на белом коне в окружении друзей, близких приедет свататься к родителям Ларисы, просить руку дочери.

— Здравствуйте, — поздоровался Виктор. — Могу ли видать Ларису?

— Проходите, — предложил хозяин дома, — Татьяна Витальевна к нам гость, выйди на минутку.

— Значит, только на минутку, — подумал Виктор, — хорош будущий тесть, а может и не тесть, сейчас узнаем.

В комнату вошла хозяйка, Виктор вздрогнул, настолько она была похоже на Ларису, правда выглядела старше, не оставалось сомнений, это была ее мама. Основные черты лица полностью совпадали с лицом дочери, серого цвета глаза, нос, те же губы, красивый овал лица подчеркивали длинные распущенные светлые волосы, локонами ложились на плечи.

Виктор по приглашению хозяина прошел в зал, сели за круглый стол, на большом столе одиноко стояла пустая цветочная ваза.

— Как же так, не догадался принести цветы? — подумал Виктор.

— Так Вы тот самый Виктор, дочь много говорила о вас. Отслужили? Ах, да чуть было не забыл, мы получили телеграмму. С возвращением.

Наступила, напряженная пауза.

— Могу ли я видеть Ларису? — Повторил вопрос Виктор. — Я так понимаю, сейчас ее дома нет.

— Правильно, понимаете. Ларисы дома нет. Она вышла замуж и уехала в другой город на постоянное место жительства.

Слова отца, прозвучали как гром среди ясного неба. Виктор весь съежился.

— Может чайку, — предложила женщина, больше из приличия, чем ей этого хотелось.

— Нет. Не беспокойтесь. Вы не могли бы дать адрес Ларисы?

Мужчина посмотрел на жену, потом спокойно ответил:

— Молодой человек адрес дочери мы вам не дадим, и не советую ее разыскивать это ни к чему, она вышла замуж, счастлива в браке, а потому надо как можно быстрее ее забыть. Вы молоды у вас все впереди встретите в жизни ещё ни одну девушку, и будете счастливы, а пока простите, что случилось, того не вернешь.

Виктор встал ошарашенный такой новостью, как во сне подошел к двери, повернулся, что-то хотел сказать на прощание, но язык не поворачивался, махнул рукой и резко вышел из квартиры.

Не успел он пройти вниз один лестничный марш, как отец Ларисы открыл дверь и окликнул его:

— Молодой человек, — вежливо обратился Анатолий Васильевич, то ли ему стало жаль Виктора, что так внезапно закончился их разговор, то ли почувствовал за собой вину, что не уговорил и не смог удержать дочь от скоропалительного брака. С пакетом в руках он спустился вниз на площадку, так как понимал, Виктор в квартиру больше не зайдет:

— Вот письма Ларисы, — начал он, — чтобы Вам было понятно, она часто говорила о вас и писала, но ответа не получала. Что, по-вашему, она должна была думать? Однажды мы получили с почты извещение на бандероль, Ларисы дома не оказалось, я с женой пошел на почту получили бандероль, держу сейчас в руках, в ней находятся письма Ларисы, адресованные Виктору Костыреву, то есть Вам. По какой причине они возвращены, и не дошли до Вас не знаю, по всей вероятности это и послужило разрывом между вами. Лариса по телефону сказала, чтобы мы письма уничтожили, но я ослушался, решил сохранить. Наступил момент истины, бандероль с письмами Ларисы передаю Вам, а вы поступайте с ними, как сочтете нужным, вины нашей дочери в том, что она вас не дождалась, нет, как наверно и Вашей. Одним словом, так распорядилась судьба, не знаю к лучшему или худшему время покажет. Вы мне глубоко симпатичны, но, к сожалению, как получилось, так получилось, обратно не вернешь. Простите нас. До свидания.

Анатолий Васильевич передал бандероль с письмами Виктору и медленно поднялся на второй этаж. В квартире с нетерпением его ждала Татьяна Витальевна, еле сдерживая эмоции, она спросила:

— Ну как? Взял? Что сказал?

— Вот видишь, дорогая все очень просто, больше переживали, беспокоились, — сказал Анатолий Васильевич, обращаясь к жене. — Парень видно неплохо, по нему сразу видно. Ну, ни судьба быть им вместе, ничего не поделаешь

— Лариса его любила, — вставила мать. — Я знаю ее девичьи секреты, — с неподдельной грустью, — продолжала она. — Не будет она счастлива с Юрием, не любит он ее так, как надо по-настоящему любить.

— Это как? Надо понимать твои слова, — невозмутимо спросил Анатолий Васильевич. — Что ты этим хотела сказать? Что предлагаешь? И как нам надо было поступить?

— Ради настоящей любви любящий человек готов пойти за девушкой в огонь и в воду, и если надо на край Земли. Юра не тот человек, ему нужен был карьерный рост, ты его обеспечил, нужны были деньги на кооперативную квартиру, ты дал.

— Дорогая не забывай, — прервал ее муж, — Юра наш зять, муж дочери, так, что помогая ему, мы помогаем и нашей дочери.

— Не знаю, не знаю. В моем понимании муж должен обеспечивать семью всем, в том числе и жильем. А тут, получается, пришел, взял самое дорогое, что у нас было, получил все самое необходимое для счастья и увез дочь. Теперь будем видеться либо встречаться с ней по расписанию во время ежегодных отпусков или по каким-нибудь знаменательным датам или событиям, — она достала платочек и приложила к глазам.

— Танюша. Не расстраивайся. Попрошу тебя об одном. Ларисе о нашей встрече с Виктором, не рассказывай и не сообщай ей по телефону, когда будет звонить, так будет лучше для всех нас.

Тем временем, Виктор на всех парусах мчался домой, он не мог поверить в то, что услышал, в его голове не укладывалось, Лариса замужем, уехала в другой город быть такого не может, но это сказали ее родители. Неужели, правда?

Пока шел к дому, решил уехать в другой город, устроится на работу, поступить в институт. После окончания вернуться в родной город, придти к её родителям, посмотреть им в глаза, чтобы пожалели, что когда-то пренебрегли мной, хорошим парнем. Эх, мечты, мечты, они приходят и уходят не оставляя за собой следов.

Виктор пришел домой, все вокруг уже знала, что он вернулся со службы, пришли друзья, незамужние девчонки. Во дворе дома стихийно организовали большой стол из строительных козел, на них положили длинные доски, покрыли старыми газетами, сверху расстелили кленку, жители барака, соседи собрались поздравить Виктора с возвращением со службы, традиция существовала с незапамятных времен, точнее сразу после окончания войны.

Возвратившихся с войны солдат-победителей чествовали именно таким образом, потом провожали на службу и встречали из армии всем двором подросших ребят, свадьбы также отмечали дружно, вместе провожали в последний путь усопших соседей. Помимо традиции у мужиков был повод крепко выпить, хорошо закусить, молодым повеселиться попеть, потанцевать под гармошку дяди Коли, который лихо играл без передышки не жалея сил, вот и сейчас его гармошка не переставая звучала на все лады, собравшиеся в ожидании стояли. На столах игриво стояли трехлитровые банки с самогоном, изредка между ними торчали бутылки водки «Московской», напоминая присутствующим, сегодня не просто праздник, возвращение со службы старшего матроса Тихоокеанского военно-морского флота Виктора Костырева, соседа и просто хорошего парня. Закуска, что не на есть самая не затейливая соленья: огурцы, патиссоны, помидоры, нарезанная толстыми ломтями колбаса, ржаной хлеб, с огорода зелень и очень много вареной картошки наскоро приготовленной соседками в чугунках тут же во дворе на костре, а куда без неё родной, ровными рядами стояли стопки на толстых коротких ножках в ожидании своего часа.

Мужики, столпившись вокруг дяди Саши, курили папиросы, козьи ножки, завернутую в газету махорку с интересом слушали его байки про службу в железнодорожных войсках, по его рассказам, если бы не войны-железнодорожники, войну выиграть было бы невозможно, сейчас, главное стратегическое направление, по его, мнению железнодорожные войска, без них никуда ни одна ракета, утверждал он не полетит в заданном направлении, пока ее по железной дороге не доставят на космодром, не установят для запуска на стол. Кто служил в армии, служили почти все, молча, слушали, улыбались, рассказ дяди Саши их забавлял, но никто не хотел ему перечить, тем более спорить, армия одна все рода войск для выполнения поставленных задач, нужны без исключения, так понимали многие, так думали присутствующие бывшие солдаты различных родов войск одной непобедимой армии.

Девушки украсили стол красивыми полевыми цветами, они напоминали о предстоящем празднике, как-то незаметно и ненавязчиво радовали взор окружающих.

Виктор подошел к дому, соседи в ожидании именинника торжества стояли у стола, сосед Славка, друг детства неожиданно спросил:

— Почему так долго ходил и вернулся один? А? Мы тут приготовились кричать: Горько. Теперь, что прикажешь кричать?

— Потом, — нехотя, отмахнулся Виктор.

— Прошу к столу! — Крикнул дядя Саша, завсегдашний тамада по любому случаю и событию, происходящему в бараке. Гости шумно стали рассаживаться, хотя трудно было их называть гостями, скорее домочадцы, весь барак, а в нем проживало без малого, больше двадцати семей жили, как одна большая семья, в радости и в печали были всегда вместе. Удивительно жили скромно, но дружно, помощь оказывалась нуждающимся всем миром без промедления, настолько это было обычным явлением повсеместно и везде, люди, не задумываясь, оказывали помощь бескорыстно, понимая бумеранг доброты, всегда вернется, в трудную минуту, будет присутствовать во взаимоотношениях между ними. Повсеместные лозунги с призывами: «Человек — человеку, друг, товарищ, брат» в то время были актуальны и действенны.

Дружный народ непобедим, недаром в Великой Отечественной войне, наши отцы и деды наголову разбили ненавистного врага, дошли до Берлина, водрузили Красное знамя над рейхстагом, покорили сердца миллионов людей в мире, мужеством и отвагой, сберегли мир от фашисткой чумы и нечисти.

Во главе стола сидел Виктор в парадной форме военного моряка, он производил на присутствующих сильное впечатление, особенно на девушек потенциальных невест, они уже знали, сердце моряка свободно. Рядом с Виктором сидели мама, сестра Ирина с сыном Ильей, все расселись, слово, как обычно взял дядя Саша и не по старшинству, скорее по традиции, как самый уважаемый, говорливый, начитанный и умный:

— Дорогие друзья, соседи! В нашем доме сегодня большой праздник можно сказать семейный вернулся со службы наш Витек. До призыва в армию мы его так звали и кликали, теперь состоявшийся воин, защитник. Я призываю всех с этой минуты обращаться к нему уважительно со всеми почестями, называть его не иначе, как Виктор Алексеевич.

За столом сидели притихшие соседи, внимательно слушали выступление дяди Саши, молодые девчонки посматривали в сторону Виктора и о чем-то тихо перешептывались.

— Многие из вас, — продолжал дядя Саша, — надеюсь, ещё не забыли, помнят Алексея Игнатьевича отца Виктора, замечательного человека-героя войны, отдавший жизнь за нас с вами, у меня язык не поворачивается сказать, что наш герой был. Он есть, и будет жить с нами в наших сердцах. Пришло время, Виктор Алексеевич заменил отца, выполнил свой гражданский долг перед народом, перед государством, прослужив на флоте ровно семь лет, судя по знакам отличия, служил хорошо. Честь и хвала ему! Спасибо Пелагее Ильиничне, воспитавшего достойного защитника Родины. Выпьем за возвращение со службы Виктора Алексеевича за родных и близких ему людей, несмотря на тяжелое время и трудности они воспитали в нем, прежде всего гражданина, не побоюсь сказать настоящего преданного защитника и Человека с большой буквы.

Все поднялись, выпили за предложенный тост. Николай-гармонист раздвинул меха старенькой гармошки и лихо заиграл: «От чего у нас в поселке у девчат переполох» и тут не сговариваясь, все подхватили: « … На побывку едет молодой моряк грудь его в медалях, ленты в якорях…», и началось, вдруг все разом заговорили, кто-то подхватил песню, мужики закурили махорку, девчонки пошли танцевать. Виктор сидел за столом, словно не замечая присутствующих, погрузившись в невеселые мысли, он ещё не отошел от разговора с родителями Ларисы. Мать сердцем чувствовала настроение Виктора, а потому не хотела нарушать его молчание. Друзья подходили к нему с разговорами, с расспросами, на что он неохотно и однозначно отвечал, по нему было видно, что он без настроения, извиняясь, он всем предлагал:

— Давайте в следующий раз поговорим, а теперь веселитесь.

Закончилось тем, мужики, изрядно поднабравшись, потихоньку в сопровождении жен стали расходится, а молодежь до позднего вечера продолжали петь и танцевать.

Утром Виктор рассказал матери о встрече с родителями Ларисы, Пелагея Ильинична глубоко, вздохнула:

— Неужели ты не понимаешь не пара она тебе, они, вон какие богатые, известные люди в городе. Кто мы? Во все времена люди делятся на богатых и бедных, забудь, никакого равенства никогда не было и не будет, только в книжках пишут, что все равны. На деле это не так, ты родился в рабочей семье быть тебе рабочим, даже если выучишься, без поддержки тебя в начальники не возьмут, а потому не примут тебя в семью Ларисы, это нужно давно понять.

— Мама, я это понял из разговора с родителями Ларисы и твердо решил доказать, они ошиблись относительно меня. Поеду в большой город устроюсь на работу, поступлю в институт, после окончания, вернусь домой, обязательно навещу их, сейчас надо забыть, оставить все в прошлом купить одежду, на гражданке не совсем удобно ходить в военной форме и собираться в дорогу, чтобы начать новую жизнь, пойми меня правильно. В нашем маленьком городке я ничего не добьюсь, буду работать, как раньше слесарем в паровозном депо, в институт вряд ли соберусь поступать, буду думать и переживать о Ларисе. Нет, я этого не хочу, с тобой полностью согласен в одном, если останусь здесь буду бедным во всех отношениях и никому не нужным. Я даже жениться не могу на той, которую люблю, видите ли, ее семья по статусу социально выше и мы им неровня. Логично, поэтому еду в большой город, чтобы добиться всего того о чем мечтал, доказать, они глубоко заблуждались относительно моих возможностей, уверен потом пожалеют, что пренебрегли мной.

— Как? Не успел побывать дома, отдохнуть семь лет тебя не было дома, семь лет мы ждали — всплеснула руками Пелагея Ильинична, — и ты снова в дорогу. А как же я? Я тебя столько лет ждала, надеялась, приедешь, будешь помогать, а ты уезжаешь.

Она присела за стол и заплакала.

Виктор обнял мать:

— Мама прости, кроме тебя никого нет, ни кто и ни что меня здесь не держит, в локомотивное депо работать не пойду. Дальше-то что? Я понимаю, все профессии важны, все профессии нужны, — совершенно случайно в рифму прозвучали его слова. — В большом городе встану на ноги, постараюсь добиться главного, получить высшее образование аттестат на руках, характеристики со службы отличные, буду стремиться пробивать себе дорогу самостоятельно. Обещаю, обязательно писать, помогать, рядом с тобой остаются Ира, Илья, они будут помощниками, в этом я не сомневаюсь, когда вернусь, заживем все вместе дружно и счастливо.

— Хорошо, поступай, как знаешь, — ответила Пелагея Ильинична и пошла на кухню, готовить завтрак.

Сборы были недолгими, Виктор собрал необходимые вещи на первое время. Сходил в универмаг приобрел две рубашки, недорогой костюм, деньги экономил на всем, они были нужны на дорогу, на проживание в первое время в чужом городе до устройства на работу надо будет на что-то жить. Купил билет на вечерний поезд, перед отъездом вся семья собралась, по старинному обычаю присели на дорожку Виктор перед самым отъездом приготовил деньги, полученные на службе, половину решил отдать матери.

Пелагея Ильинична наотрез отказалась:

— Витя деньги убери, иначе обижусь, — сказала она, — пенсия у меня хорошая, на жизнь хватит. В чужом городе они тебе будут нужнее, пригодятся, остаюсь ни одна, смотри какие помощники Ирина, один Илья, чего стоит.

Попрощавшись, он уехал на вокзал. По просьбе Виктора, его никто не провожал.

Глава третья

Большой город встретил Виктора равнодушно, прибыв рано утром на вокзал, первым делом узнал, где и в каком месте сдают жилье. Справок и информации по предоставлению жилья в аренду не существовало. Совершенно случайно узнал, в городе существует нелегальный рынок недвижимости, по указанному адресу доехал до места, и оказался в людском водовороте. Одни искали съемное жилье, другие наоборот предлагали это был своего рода рынок по сдаче в аренде, обмену и даже продажи жилья, под видом обмена нелегально совершались сделки купли-продажи квадратных метров жилой площади, операции с недвижимостью были незаконны, строго преследовались, но они имели место. Виктор понял, если есть спрос, будет предложение, никто не остановит этот процесс, механизм получения благ и удовольствий присутствует везде, всегда и помешать ему может один немаловажный фактор отсутствие денег.

Французский писатель Эмиль Золя в романе: «Деньги» дал им точное определение, они (деньги) являются таким же товаром, как и все остальное с одой лишь разницей, когда их много, можно творить чудеса.

Походив по рынку недвижимости, если его так можно было назвать до вчера, он понял с его деньгами, вряд ли найдется подходящее жилье, месяц другой может как-то и протянет, если устроится на работу. А дальше что?

Площадь узаконенных сделок жилья пустела, надо думать о ночлеге. Подошла женщина, скромно одетая в черном головном платке и предложила комнату в частном доме, откровенно призналась, давно наблюдала за ним, поняла, с какой целью он здесь. Виктор, не раздумывая, согласился, не спрашивая о цене, других вариантов не было, добрались до вокзала на переполненном троллейбусе, время вечернее час пик, горожане возвращались с работы. Они сели в пригородную электричку, ехали долго около часа, проехали окраину огромного города, затем по узкой тропинке шли по лесополосе, быстро стемнело, подошли к двухэтажному деревянному дому. Хозяйка достала ключ, открыла дверь, первой зашла в дом включила свет, освещение в прихожей полностью отсутствовало, в комнате было сумрачно, она сняла куртку, поставила на газовую плиту чайник, спросила:

— Издалека? Что собираетесь делать в городе?

Виктор за целый день очень устал, неохотно ответил, приехал издалека, постарается в ближайшее время устроиться на работу, а там будет видно. Хозяйка, как бы извиняясь:

— Я сразу не сказала, у нас принято деньги за проживания отдавать вперед за месяц.

Виктор пожал плечами и выложил требуемую сумму, женщина сразу повеселела, предложила перекусить, он вежливо отказался. Она взяла фонарик, они поднялись на второй этаж. Дом был старый, скрипучие ступеньки деревянной лестницы, напоминали деревянный пол в бараке, он усмехнулся из огня да в полымя. От чего уехал к тому и приехал, в поезде он мечтал, жить в большом благоустроенном доме со всеми удобствами, а тут самая, что ни на есть, развалюха. Хозяйка достала чистое постельное белье, объяснила туалет во дворе на улице, белье согласна стирать и менять раз в две недели за отдельную плату, питаться, если пожелает, может с ними, в таком случае за продукты также надо доплачивать. Он понял дом частный, а это значит, хозяйка попытается выжать из него все, что только можно. Принцип частного домовладения платить надо за все и всегда стар, как сам мир: Любые услуги за ваши деньги.

Утром рассветает, посмотрю, что за дом, а там решу, оставаться или снова искать подходящее жилье — подумал он.

Она пожелала спокойной ночи и тихо удалилась на первый этаж, через некоторое время внизу раздался посторонний шум, по всей вероятности вернулась дочь хозяйки, со слов матери дочка днем работала, а вечером училась в институте. Виктор тогда про себя отметил, какая молодец работает и учится. Женщины немного пошушукались, затем всё стихло. Виктор долго не мог уснуть, про себя решил жить в этом доме не останется, но куда пойти, где устроится, другие подобные мысли терзали его, так ничего не придумав, пожелав себе утро вечером мудренее, он уснул.

Рано утром чуть свет, Виктор спустился на первый этаж, вышел на улицу на стене дома весел металлический умывальник чуть ниже раковина, под ним помойное ведро. При дневном свете беглым взглядом он осмотрел дом, старый покосившийся он напоминал избу на курьих ножках, из известной детской сказки в отличие от избы у дома отсутствовали куриные ножки, вместо них было крыльцо, сбитое из старых некрашеных досок. Дом был двухэтажным, явно не по статусу избы бабы-яги.

Виктор умылся, привел себя в порядок, собрал сумку, не попрощавшись, пошел на станцию, он сразу определился с направлением. Люди шли в сторону электрички, вначале небольшой людской поток, напоминавший маленький ручеек, но по мере приближения людей становилось все больше. Виктор никогда не жил в крупных городах чаще бывал проездом или приезжал в гости на день два, поэтому считал, жить в городе следует, если не в центре, то хотя бы на окраине, но не в пригороде, а уж тем более не в садоводческом или дачном поселке. Деньги, отданные за месяц вперед, он не стал просить возврата, это было его решение, к тому же женщина явно в них нуждалась, потеряв недавно главу семье, она едва сводила концы с концами, облегченный на четверть кошелек, от имевшейся ранее суммы, никак не расстроил его. Он сел в электричку, и она на большой скорости понеслась обратно в огромный город навстречу неизвестности, там предстояло побороться за место под солнцем, его это ничуть не смущало и тем более не пугало обычное состояние молодого человека, жаждущего свободы выбора во всем: в работе, в жилье, в общении.

Вернулся на рынок недвижимости, на котором накануне находился весь прошлый день в надежде на удачу, найти подходящее жилье для проживания на первое время.

К Виктору подошел солидный хорошо одетый мужчина с необычно густой черной бородой, коротко спросил:

— Сдаешь? Комнату или квартиру.

Виктор улыбнулся незнакомцу и ответил вопросом?

— Я похож на человека, у которого в избытке жилая площадь?

— Так, спросил на всякий случай, на лбу не написано сдаешь или как и я ищешь временное жилье, — разговорились.

Незнакомца звали Валера несколько лет он жил в городе, работал в строительной организации, прорабом на стройке, собирался жениться, но жить после свадьбы было негде в общежитии койко-место не самое подходящее место для молодоженов.

Комната лимитчику не положена, а он являлся таковым, чтобы получить постоянную прописку надо проработать на предприятии несколько лет, тогда вопрос с жильем решался проще. На усмотрение руководства и профсоюза ставили очередника на получение жилья, в том случае он мог претендовать на комнату в общежитии, или подселение в коммунальной квартире, поскольку ни того ни другого не было, то вынужден был искать съемное жилье.

Виктор рассказал о себе, сразу понравился откровенностью, новому знакомому, тот неожиданно предложил:

— Поехали ко мне, сегодня не мой день, я в отпуске завтра приду, может, что подыщу. Пока поживешь в общежитии, устроишься на работу, там будет видно.

Общежитие расположено в большом доме вокруг такие же дома плотной застройки, они соприкасались, стояли почти вплотную, их разделяла широкая асфальтированная дорога, окаймленная высокими столбами уличных фонарей, улица походила на длинный сплошной, коридор, украшенный вывесками магазинов, кафе, ресторанов.

В комнате, куда они зашли, стояло четыре кровати у каждой прикроватная тумбочка, посередине большой круглый стол четыре стула в углу огромный шкаф для одежды, два огромных окна украшали и в тоже время освещали помещение

— Вот кровать, — показал Валера на угол комнаты, — располагайся, я практически здесь не бываю, живу у девушки, так что это твое место, устроишься в нашу организацию, будешь постоянно жить здесь, пока, как и я не найдешь себе вторую половину. В комнате живет один парень, я вас познакомлю, ещё двое прописаны, но фактически они не проживают изредка приходят, отмечаются у коменданта, туалеты расположены на каждом этаже, душевые в подвале ключ находится у комендантши.

В комнату вошел молодой человек, поздоровался. Валера представил, вошедшего парня Виктору:

— Михаил Протасов, он здесь живет.

— Виктор, — коротко произнес он.

— Очень приятно, — ответил Михаил и пожал новому знакомому руку.

— Рад знакомству, в свою очередь сказал Виктор.

— Думаю, подружитесь, делить вам нечего у каждого, что есть, все при себе, — шутливо подытожил Валера. — Да, чуть не забыл. Виктор приходи завтра в отдел кадров треста, если надумаешь работать, вакансии имеются, тем более с электриками дефицит. Михаил тебе подскажет, как туда добраться, утром встретимся. Всем до свидания, как говорят до новых встреч.

Михаил поставил на стол авоську достал два пакета молока и длинный хрустящий батон, предложил:

— Присаживайся, будем ужинать, чем богаты, тем и рады, холостяцкая жизнь состоит в основном из таких перекусов, стирки белья, глажки, иногда очень редко случайных праздников, на работе питаемся в рабочей столовой, готовят очень вкусно. На днях у товарища был день рождения ходили в ресторан, не поверишь, в столовой готовят лучше, единственно, чем отличается ресторанская еда, названием блюд, они такие замысловатые, непонятные гуляш называют биффстрогонами и тому подобное. Именинник предложил каждому гостю заказать на свое усмотрение себе горячее блюдо, прочитав меню я не мог разобраться, что представляет то или иное блюдо, не знал, что себе заказать, рядом сидела девушка, я попросил официанта принести то же самое, что она заказала себе, принесли какое-то кушанье, так и не понял, что принесли, и что я съел. Смешно? Не правда ли?

Михаил рассказал о себе, он местный до армии жил недалеко от города, служил в Забайкалье в стройбате, после армии хотел жениться, но любимая девушка не дождалась, вышла замуж.

— Как у меня, — подумал Виктор, — до армии, не надо питать себя иллюзиями о том, что девушка, даже любимая будет ждать до окончания службы, кроме родных и близких, вряд ли на кого можно надеяться.

Михаил продолжал:

Собрал вещи и уехал, в армии получил специальность каменщика, На новом месте приняли на работу зарплата хорошая начал понемногу откладывать, нынче возьму отпуск и в августе попытаюсь поступить в строительный институт на вечернее отделение, сейчас без образования никуда, пока не обременен семьей буду учиться.

А ты что решил? — неожиданно спросил Михаил.

Виктор немного подумал:

— Не поверишь, у меня точно такая же история пришел из армии, точнее служил на флоте, вернулся, а моя девушка вышла замуж, недолго думая уехал. Мечтаю поступить в институт, доказать ошиблась она, не дождавшись меня. Теперь начинаю понимать главная в жизни ни девушка, она эпизод в жизни, главное достичь поставленной цели и определиться в жизни, быть полезным близким, обществу, государству, не зря в нас вкладывали столько ресурсов, сил, дали образование, поставили на ноги, пора думать и об отдаче.

— Смотрю, на флоте политическая подготовка поставлена на высоком уровне, я вижу, ты хорошо подготовлен к предстоящей жизни, поверь, у тебя все получится. Завтра поедим в отдел кадров, специальность электрика в дефиците, устроишься на работу, поступишь в институт. А потом будешь напропалую доказывать, как в тебе когда-то кто-то шибко ошиблся, — весело подытожил Михаил.

— А что? И докажу, — начал горячиться Виктор.

— Конечно, докажешь. Витя я просто пошутил, чтобы подзавести тебя, а заводишься ты с полуоборота это хорошо, если у человека есть цель, он обязательно добьется того, что наметил. У тебя всё получится старина, в этом я нисколько не сомневаюсь, завтра утром поедем в трест, определишься, что и как, если понравится, устроишься на работу.

Проговорили они до поздна, много общего было у них за сравнительно непродолжительный период, но отдельные эпизоды в жизни были настолько схоже, что как-то незаметно притягивало их к общему разговору.

Утром, по-военному вскочив, они засобирались по своим делам. Михаил на работу, а Виктору в отдел кадров.

Начальник отдела кадров, проверив документы, предложил работу электрика. Виктор без колебаний согласился, кадровик:

— Пройдите медкомиссию, инструктаж, после я издам приказ о приеме на работу, два дня думаю, хватит для оформления необходимых документов. В понедельник приступайте к работе, на седьмом участке, там как раз не хватает электрика, да чуть не забыл, общежитие предоставим. Вот направление устраивайтесь, комендант расселит, не забудьте встать на воинский учет.

Виктор поблагодарил кадровика поехал в поликлинику на медкомиссию, затем на инструктаж по технике безопасности. С направлением приехал в общежитие, каково было его удивление в то же самое, в котором накануне он ночевал. Он плохо знал город, адрес общежития ничего ему не говорил, а когда приехал по указанному адрес, удивился, а ещё говорят снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает. Попросил коменданта расселить в комнату Михаила, та ответила, кровати в комнате заняты никто не выписывался. Виктор не стал спорить, поселился этажом выше. Михаил, вернувшись с работы, узнав, что Виктора поселили в их общежитии, обрадовался и поднялся к нему:

— Виктор, переходи ко мне, ты знаешь в комнате три свободные кровати, будешь спать на Валеркином месте.

— А как же комендант? Если она узнает?

— Не узнает, поверь, расселение проживающих комендантом делается для проформы, многие в общежитии не живут, а те, кто проживает при наличии свободных мест в комнате, в которых живут их друзья или товарищи по работе, выбирают именно ту комнату, как мы с тобой, мы же с друзья. Не правда ли?

Виктор крепко пожал руку новоиспеченному другу:

— Правда, Михаил. Я переберусь к тебе, за мной место в этой комнате сохранится, а я поживу у тебя, тем более Валера не против, на время зафрахтую его место.

На том и порешили. Виктор рассказал о трудоустройстве, работать будет на седьмом участке, на строительстве огромного жилого дома.

— Виктор. А ты везучий! — весело воскликнул Михаил. — Ты знаешь, сколько по городу общежитий принадлежит нашей строительной организации? Много, больше десяти и тебя поселили именно в наше, но это не все на седьмом участке прорабом работает ни кто иной, как Валера-борода.

— Вот так номер. Какое совпадение? — Теперь уже искренне удивился Виктор.

— А ты как хотел, как не крути город большой, Земля круглая. Тебе моряку дальнего плавания как никому должно быть это известно. Все в этом мире взаимосвязано и от судьбы никуда не уйдешь, хорошо, если все хорошо кончается, а бывает и так, врагу не пожелаешь. На днях пойду сдавать документы для поступления в строительный институт. В середине августа на вечернем отделении начнутся вступительные экзамены, готовлюсь, надо сдать и поступить, в прошлом году последний экзамен на сочинении завалил, обидно, поступал в технический вуз, а тут при поступлении надо знать русский и литературу, как минимум на хорошо. Спрашивается. Зачем? Будущему инженеру знать произведения русской классики, на что председатель приемной комиссии, сказал, инженер должен быть разносторонне развит и подготовлен, знание русской литературы обязательное условие для поступления в институт. Приходится помимо точных наук изучать произведения классиков русской литературы, учить по-новому русский язык: фонетику, морфологию, синтаксис, все равно я добьюсь своего, поступлю в строительный институт, чтобы это не стоило, правила русского языка и русскую классическую литературу осилю. Наконец, сяду за учебники и буду зубрить до посинения. А ты готов поступать? — Спросил он Виктора.

— Пока нет, — ответил Виктор, — прошло восемь лет после окончания школы рабочей молодежи, треть учебы проспал, на последних уроках засыпал, был молодым, уставал на работе, чего греха таить, нам рабочему классу на выпускных экзаменах было послабление, знания не ахти какие. А тут такой длительный перерыв, служба в армии, итого почти девять лет, не сдать без капитальной подготовки, скажу откровенно я пока не готов к поступлению, а главное тянет меня больше к гуманитарным наукам, вот и стою на перепутье, не знаю, как поступить. Куда бросить якорь.

— Тогда тебе в пионерский лагерь вожатым работать, а зимой в школу учителем физкультуры или труда. Заочно поступишь в пединститут, тебя с твоими данными без экзаменов зачислят, там большой дефицит в педагогах-мужчинах.

— Миша. Ты это серьезно?

— Не знаю, может и шучу. Ну, какой из тебя гуманитарий? Ты нужен на производстве. Руководить людьми для достижения высоких целей и результатов. А у тебя тяга не понятно к чему? Пока сам не знаешь, чего хочешь, ты не поступишь, нужен внутренний стержень, который определяет цель и выполнение поставленной задачи, тебе надо немного пожить на гражданке, осмотреться, а потом принимать решение, уверен у тебя до сих пор под ногами палуба ходит ходуном. Не спеши, время есть подумать, а пока до отбоя личное время.

На этом разговор был закончен, каждый занялся делом. Михаил достал учебники по математике и физике, включил настольную лампу, начал конспектировать в общую тетрадь математические задачи, их решения. Виктор написал матери, подробно описал последние события минувшего дня, заверил, у него все хорошо, трудоустроен, получил общежитие, с понедельника приступит к работе на стройке.

Виктор задумался над словами Михаила, в глубине он вынашивал план поступления в юридический институт, но об этом стеснялся говорить вслух, вот и сейчас товарищ по комнате высказал свою негативную точку зрения и позицию относительно гуманитарных наук, если разговор пошел надо его закончить решил Виктор:

— Миша, прервись, можно задать вопрос.

— Валяй, — буркнул Михаил.

— Как ты думаешь? Насчет поступления в юридический институт?

Михаил выпрямился, вопрос явно прозвучал для него неожиданно.

— Юридический? Переспросил он, — это в корне меняет ситуацию, быть прокурором, следователем, судьей, весьма престижно. Как и когда пришла тебе в голову такая мысль?

— Во время службы, один наш матрос находился в увольнении, мы ходили в городской кинотеатр смотреть: «Человек амфибия», замечательный фильм, если помнишь. Потом мичман разрешил не больше трех часов погулять по городу в назначенное время все вернулись на корабль, а наш товарищ не вернулся мало того вечером, он в кафе подрался с местными ребятами заступился за девушку, его доставили в отделение милиции, оттуда в военную спец. комендатуру, если бы задержал военный патруль отделался бы, гаубвахтой, но поскольку он был задержан милицией дело приняло совершенно другой оборот, общественный резонанс, оказывается, имеет огромное значение в таких делах. В отношении матросика возбудили уголовное дело за самовольное оставление части, за драку в кафе его действия, квалифицировали как хулиганство. Наш командир, пытался доказать, что он заступился за девушку, а потому попал в отделение милиции, в связи с этим не смог своевременно вернуться на корабль, военная прокуратура была глуха, дело передали в военный трибунал. В суде прокурор по хулиганке от обвинения отказался, за самовольное оставление корабля просил наказать. Суд назначил наказание два года дисциплинарного батальона, проще говоря, два года дисбата. Вопрос: Справедливое ли наказание?

— Не знаю. Я не прагматик, — деликатно ушел от ответа Михаил, — и то, что ты сейчас мне рассказал за гранью моего понимания. Юристам виднее, твое решение поступать в юридический институт в корне меняет дело. Виктор, я «за» твой выбор, заслуживает внимание и уважения, при условии, после окончания института ты остаешься таким же принципиальным, справедливым, как сейчас.

— Спасибо за понимание.

— Подожди, вначале поступи, закончи, потом будешь благодарить инженера-строителя Протасова Михаила Сергеевича.

— Хорошо Михаил Сергеевич, как знать, как сложиться жизнь, тем не менее, я заранее благодарю за поддержку, — в шутливой форме, сказал Виктор.

Никто не знал, как сложится судьба каждого, забегая вперед, Михаил Протасов после окончания строительного института, стал главным инженером большого строительного треста, прекрасным руководителем, хорошим семьянином и просто счастливым человеком. Валера-борода, он же Иванов с семьей уехал строить гидроэлектростанции на Енисее. Судьба Виктора Костырева сложилась иначе непредсказуемо трагично.

Шли дни, недели, Виктор втянулся в жизнь на гражданке, все было как на военном корабле подъем в одно время, легкий завтрак стакан чая с булочкой, если накануне вечером не съедали и на работу.

Зима постепенно сдавала позиции, по-весеннему светило солнце на смену ей по всем фронтам наступала весна, самое удивительное и прекрасное время года, прямые солнечные лучи на крышах домов растопляли снег, превращая его в маленькие капли воды, которые превращались за ночь в тонкие длинные сосульки. Огромный город оживал, повсюду во дворах убирали снег. Дыхание предстоящего лета чувствовалось во всем, город просыпался от зимней спячки, ощущалось это, прежде всего в настроении людей, девушки становились необыкновенно красивыми, ходили в ярких одеждах. Виктор не подозревал, что молодые женщины могут так эффектно сексуально, необычно и привлекательно выглядеть, невольно любуясь ими, ловил себя на мысли правильно поступил, что уехал из своего маленького городка, теперь здесь его дом, и он никуда и ни за что на свете, от сюда не уедет.

Однажды после работы они как всегда разговорились, Михаил ненавязчиво сумел убедить Виктора, его место на производстве, где будут видны результаты его труда, после некоторого раздумья Виктор понял, Михаил прав, его место среди рабочих, производство ему все же ближе в нем он увидит результат своей деятельности. Математику, физику и другие точные науки, осилит с помощью Михаила. Со следующего дня они вместе начали заниматься, Виктор стал готовиться к поступлению в политехнический институт,

Михаил, как обещал, поступил в строительный институт по вечерам ездил на занятия, Виктор по его конспектам готовился к предстоящим вступительным экзаменам. Михаил был для него хорошим примером, целеустремленный, твердый в решениях, он практически выполнял все поставленные перед собой задачи. Виктор удивлялся его работоспособности, и огромному желанию учиться, старался во всем подражать и походить на него. Весь год он занимался на подготовительных курсах при политехническом институте. Весной в один из майских выходных перед самым отпуском Виктора. Михаил провел с ним, так называемое тестирование на предмет теоретических знаний по решению практических задач по физике и математике, через три часа занятий, Михаил объявил:

— Абитуриент Костырев! — торжественно произнес Михаил, — Зачисляю вас на первый курс политехнического института с правом посещения занятий вечернего отделения в связи с успешной сдачей экзаменов по профилирующим предметам, на которые дали правильные исчерпывающие ответы при решении задач.

— Ладно, Миша не смеши. Ты думаешь, я готов к поступлению? — Спросил Виктор.

И уже серьезно Михаил сказал:

— Вполне. Ты готов и поступишь. Поверь на сегодня твоя подготовка выше даже моей, год назад мне намного было трудней, я готов был хуже, а в результате, заканчиваю второй семестр без хвостов. Скажу откровенно, четыре задачи я дал из программы первого курса нашего строяка, и ты справился. Поздравляю! Теперь ты понял старший матрос ТОФ? Мой друг премного тебе благодарен, за твое упорство, оно постоянно меня подстегивало, и как видишь не зря, я заканчиваю, первый курс. Соперничество дух соревнования захватил нас обоих, и привел к положительным результатам.

— Миша, если я поступлю в институт, прежде всего это твоя заслуга, благодаря тебе я это сделаю. Спасибо большое.

— Сначала поступи, потом скажешь спасибо, а там будет видно, куда нам двигаться, — рассмеялся Михаил.

— Нет, зря смеешься, — ответил Виктор, — теперь я понял, с тобой ничего невозможного нет. В этом году обязательно поступлю в институт, моя мечта осуществится, если вдруг не получится, обязательно попытаюсь поступить в следующем году.

— Брось, ты поступишь в этом году с твоим упорством и желанием учиться десятерым фору дашь, обязательно поступишь, лично я в этом не сомневаюсь, — продолжил Михаил, — если ничего сверхъестественного не произойдет.

— А что может произойти? Ты о чем? — Насторожившись, спросил Виктор.

— Да мало ли что. Не принимай близко к сердцу, это я к тому скоро поедешь в отпуск, встретишь старую любовь, попадешь в водоворот бурных страстей, забудешь, что надо возвращаться в чужой огромный город поступать в институт. Сердце дрогнет, и ты решишь. А надо ли возвращаться? Дома хорошо, любимая девушка, старые друзья.

— Миша. Ты это серьезно? — Спросил Виктор.

— Конечно, нет. Проверяю тебя, точнее завожу, чтобы ты с колес не слетел от мнимого счастья. Вот ты сомневаешься серьезно или в шутку я спрашиваю? Но ты не ответил на главный вопрос, точнее не возразил, что мой разговор это полный бред.

— Подожди, — резко прервал его Виктор, — ты прав я не ответил на главный вопрос. Согласен. Никто, поверь, не остановит меня перед поступлением в институт, ни девушка, ни дедушка. Никто. Я тебе обещаю.

— Вот теперь дело другое. Я услышал и полностью удовлетворен ответом. Эх, если бы не сессия махнул бы с тобой на Урал, говорят там такая красота, но как-нибудь в другой раз. Пригласил бы ради приличия в гости.

— Спрашиваешь? Конечно, приглашу — ответил Виктор.

Виктор две недели перед отпуском продолжал усердно заниматься, не пропустил ни одной консультации на подготовительных курсах, посещал по три четыре раза в неделю, предложенные преподавателями задачи, один из первых в группе абитуриентов решал, находил правильные ответы.

Желание поступить и учиться в институте были настолько для него приоритетны, ни о чем другом в последнее время он думать не хотел, они стояли на первом месте. На работе присвоили высокий квалификационный разряд электрика, корабельный опыт пригодился, здесь на строительстве домов с работой справлялся без каких-либо нареканий со стороны руководства стройки.

Прорабом на стройке был Валера-Борода, отношения с Виктором были дружескими. Зимой Валера женился. Виктор и Михаил на свадьбе были свидетелями, так получилось, у Валеры не были близких родных, рос и воспитывался он в детском доме, двое друзей-свидетелей со стороны жениха довольно редкое явление в практике бракосочетания. Сотрудница ЗАГСа в шутливой форме предупредила свидетелей со стороны жениха, что они будут нести полную моральную и материальную ответственность за благополучие молодой семьи, на что оба свидетеля дали согласие и расписались в журнале брачующихся.

Свадьба прошла на славу, со стороны жениха было много молодежи, здоровые, красивые ребята все как на подбор веселились два дня.

Виктор на свадьбе был ни один. Валера в шутку предупредил приглашенных парней без девушек не приходить, со стороны невесты с прекрасной половиной будет дефицит, чтобы парни не скучали, каждый приходит с девушкой, можно с двумя, на всякий случай в шутливой форме предложил жених.

Виктор случайно, в политехническом институте познакомился со студенткой первого курса. Он часто в выходные дни ходил в библиотеку заниматься по русскому и литературе, в чем Михаил не был так силен по сравнению с естественными науками. В одно время, так получилось, приходила заниматься Вера, так звали его новую знакомую. Однажды Вера потеряла бирку. В раздевалке гардеробщица отказала выдать ей верхнею одежду, пока все посетители не покинут институт, Расстроенная девушка не знала, как быть. Виктор обратил внимание на плачущую девушку, узнав о случившемся, попытался уговорить сотрудницу гардероба взять в залог деньги, та отказалась, только при наличии паспорта. Он съездил домой, привез паспорт, но гардеробщица потребовала паспорт девушки, пришлось вместе ждать до позднего вечера, пока последний посетитель не покинул здания института.

Молодожены Валера и Галина недвусмысленно намекнули Виктору и Вере:

— Когда? — Почти одновременно задали они вопрос.

На что Виктор, уклончиво ответил:

— Не знаю, ни двора, ни кола. Какой из меня глава семьи, надо прежде на ноги встать, выучиться, потом думать о семье.

Вера слышала ответ Виктора, но не стала заострять внимание, она хорошо его знала и подумала, это всего лишь вопрос времени.

Виктор усердно продолжал готовиться к поступлению в институт о предстоящем отпуске, — думал он, — небольшой перерыв на две недели пойдет только на пользу, проведаю маму, сестру, племянника и вернусь обратно.

Помимо подготовки к поступлению в вуз появилось совершенно неожиданно другая увлеченность. Среди электриков на участке, работал молодой парень, из разговора узнал, что тот длительное время занимается боксом, причем весьма успешно.

В то время бокс был любимым видом спорта в стране. Успехи советских боксеров на международных соревнованиях, летних Олимпиадах были впечатляющими один Валерий Попенченко двукратный чемпион Европы, олимпийский чемпион Токио, обладатель кубка Баркера, чего стоил, он был признан международной ассоциацией бокса самым техничным боксером турнира, другие известные мастера кожаной перчатки олимпийские чемпионы: Борис Лагутин (дважды), Станислав Степашкин, Олег Григорьев.

По приглашению Алексея Саутина, так звали напарника по работе, Виктор пришел в тренировочный зал. Это был настоящий боксерский храм, в огромном зале на специальных подмостках на высоте около метра были установлены два ринга, вдоль стен висело не менее двух десятков тяжелых боксерских мешков и груш, а также различные приспособления для занятий боксом.

Тренер оказался добродушным веселым человеком, спросил:

— Раньше занимался боксом?

— Давно, до армии, — ответил Виктор, — думаю, навыки не потерял.

— Сейчас проверим, — сказал тренер, и крикнул, — Егор, готовься надо новичка проверить. — Надевай перчатки, — почти приказал он Виктору.

Подошел Алексей Саутин, тихо сказал Виктору:

— На первой тренировке тренер всегда проводит с новичками спарринги независимо от того занимался ли он раньше боксом. Проверяет на психологическую устойчивость и на проф. пригодность, сегодня решил подпустить для проверки самого Егора, парень резкий, любит неожиданно наносить апперкот в самый неподходящий момент, опасайся его удара левой снизу и держи дистанцию не давай ему сближаться.

Зашнуровав перчатки, Алексей отошел в угол, тренер крикнул:

— Синий угол готов,

— Готов, — ответил Алексей, чуть подтолкнув Виктора вперед.

Виктор из скромности промолчал, что в прошлом имел первый разряд, ещё и потому, об этом его никто не спрашивал, смело согласился на тренировочный бой. В тот момент он думал об одном продержаться хотя бы пару раундов, так как опасался, что после большого перерыва «дыхалка» может подвести. Все кто был в зале подошли к рингу посмотреть на тренировочный бой между новичком и восходящей звездой.

Бой с первых секунд перешел в разряд бескомпромиссного поединка, Егор мастер спорта призер первенства страны, без пяти минут чемпион центрального спортивного общества «Труд» перспективный подающий большие надежды молодой боксер, готовый выступать за сборную, перед ним, никому неизвестный новичок, мечтавший продержаться на ринге хотя бы пару раундов. Егор сразу пошел довольно прямолинейно вперед, не думая о защите, понимал, тренер не зря поставил с новичком, давал ему возможность лишний раз самоутвердиться перед предстоящим турниром на первенстве общества. Поначалу у Виктора не все получалось, к тому же Егор левша. Он ушел в глухую защиту, сказывался большой перерыв в тренировках, но постепенно навыки, скорее инстинкты самосохранения начали просыпаться в его голове. После очередного прямого удара со стороны соперника, Виктор неожиданно нырнул под его левую руку, затем резко пошел на сближение, коротким прямым правой нанес сильный и точный удар в подбородок, тот ничего не поняв, медленно опустился на настил ринга. Тренер замахал руками, громко крикнул:

— Хватит! На сегодня довольно. — Он наклонился над Егором и понял его подопечный оказался в глубоком нокауте. — Помогите! — Крикнул он, достал нашатырь, сунул под нос обмякшему в полусознательном состоянии боксеру. Егора унесли в раздевалку.

— Вот что значит, недооценивать соперника, — назидательно говорил он Егору после того, как тот очнулся в раздевалке, как с глубокого бодуна он не соображал и не мог понять, что с ним произошло, где он находится.

Виктор снял боксерские перчатки, под одобрительные возгласы присутствующих покинул спортзал. Тренер вслед крикнул:

— Жду на следующей тренировке, не забудь принести справку о состоянии здоровья и квалификационный билет. — Он понял, на ринге был не новичок, не мальчик для битья, а вполне сильный боец с хорошо поставленным ударом с отличной координацией движения, владеющий ситуацией в ходе проведения тренировочного спарринга, умеющий во время боя перестраиваться. Хорошая работа ног, давала ему преимущество перед соперником.

Виктор усмехнулся, про себя подумал:

— Где я возьму квалификационный билет? Прошло столько лет, когда поеду домой в отпуск, если найду, привезу.

У выхода из дворца спорта его поджидал Алексей Саутин, он восторженно спросил:

— Ты хоть знаешь, кого окучил, точней завалил?

— Нет, и знать не хочу. Понял одно у паренька много спеси, а мозги отсутствуют.

— Виктор. Ты придешь на следующую тренировку, будешь ли вообще тренироваться? — Спросил Саутин.

— Обязательно приду, иначе не поймут. Скажут, случайно попал и в кусты, надо готовиться к поступлению в институт, после отпуска, возможно, приступлю к тренировкам, там будет видно, пока в планах съездить на пару недель домой.

Кстати. Когда следующая тренировка? — спросил Виктор.

— Завтра, — ответил Саутин, — тренировки каждый день через три месяца первенство центрального спортивного общества, несколько наших готовятся, освободили от работы, платят по среднему. Чем не профессионалы?

На следующий день Виктор приехал на тренировку, тренер встретил радушно:

— Давай готовиться к первенству ЦС «Труд», раз из строя вывел будущего чемпиона, вес похоже у вас, одинаковый. В каком раньше работал?

— Во втором полусреднем до шестидесяти семи, — отвечал Виктор. — Сейчас наверно за семьдесят.

— Успеешь, до соревнований три месяца, подготовим, высушим и в бой! — подытожил тренер. — Раньше занимался? — поинтересовался он.

Виктор рассказал, у кого он тренировался. Первый тренер настоятельно рекомендовал пойти служить в спортивную роту, он не послушал, пошел на флот и не жалеет.

— Скажу прямо у тебя сильный хорошо поставленный удар правой. Ты рожден для бокса из тебя выйдет большой мастер, запомни никогда не поздно стать чемпионом. Сколько тебе лет? — Спросил тренер.

— В июне исполнится двадцать семь, — ответил Виктор.

— Значит, через месяц будет двадцать семь, — уточнил тренер, он знал дату рождения Виктора, — самый зрелый возраст для чемпионского звания. Венгерский боксер Ласло Папп трехкратный олимпийский чемпион, последнюю Олимпиаду выиграл в тридцать шесть, после продолжал выступать среди профессионалов на международных соревнованиях до сорока лет. Как тебе это нравиться? — Спросил он у Виктора.

— Мне очень, — ответил Виктор и рассмеялся.

— А ты знаешь, кого в прошлый раз нокаутировал? — спросил тренер, — лучшего бойца, призера страны, теперь полгода врачи не допустят его до соревнований. Конечно, можно промолчать, бой был тренировочный, по большому счету никто о нокауте не знает, но здоровье Егора превыше, так что готовься, поедешь биться за первое место, дойдешь до финала, тоже хорошо, получишь мастера, там будет видно, куда двигаться и расти дальше.

— Но у меня другие планы, — стал возражать Виктор, — подготовка к поступлению в вуз, двухнедельный отпуск домой.

— Ты вывел из строя одного из лучших боксеров, а теперь у тебя неотложные дела. Знаешь, одно другому не мешает, — перебил тренер, — в сутках двадцать четыре часа, восемь спишь-отдыхаешь, шесть часов тренировок две по три часа в день утром и вечером. Что остается? Считать умеешь? Наверно умеешь раз, собираешься поступать в технический вуз. Сколько остается свободного времени? Правильно, целых десять часов, заучиться можно до потери пульса.

— А когда работать? — спросил Виктор.

— Ты, что не понимаешь? Будешь выступать на первенстве Центрального спортивного общества «Труд» основная твоя работа это ежедневные тренировки. На время подготовки к соревнованиям сохраняется заработная плата. Сходи в отпуск. Недели хватит? Выиграешь первенство, обещаю, два месяца отдыха на море или дома, где пожелаешь. Время-то, какое будет. Бархатный сезон. Море. Пальмы. Песчаный пляж, а вокруг красота, настоящий полноценный отдых. Согласен?

— Согласен, — ответил Виктор и пошел в раздевалку переодеваться, он понимал каждая проведенная тренировка, шаг к предстоящей победе в турнире.

— До отпуска оставалось полторы недели, — думал он, — отпуск придется сократить до минимума пять-шесть дней, позанимаюсь «физикой», самостоятельной физической подготовкой, побегаю кроссы, буду готовиться к предстоящему турниру, за три месяца наберу форму, постараюсь оправдать надежды тренера.

В отделе кадров ознакомили с приказами, подписанными генеральным директором строительного треста о предоставлении очередного отпуска и об освобождении от работы с сохранением заработной платы, сроком на три месяца в связи с подготовкой к первенству Центрального спортивного общества «Труд» по боксу.

Жизнь удалась, — думал Виктор, — он всегда мечтал вернуться на ринг, а тут удача, участвовать в престижном турнире среди мастеров. Одно неудобство боксерский турнир совпадал по времени с поступлением в институт. Тренер пообещал решить эту проблему, в политехническом институте заведующим кафедрой по физ. воспитанию работал его старый приятель, накануне они встречались, тренер рассказал о перспективном бойце, который мечтает поступить в их вуз, на что тот ответил:

— Дойдет до финала первенства общества «Труд», считай, вопрос о его поступлении в институт решен, нам нужны хорошие боксеры. Руководство «Буревестника» требует от нас поставлять как можно больше хороших бойцов. Где их взять? Нет нормальной базы для их подготовки, да и бокс у нас не профилирующий вид спорта. Зато требования большие.

— Как всегда, найдешь хорошего спортсмена из глубинки, — подумал тренер, — а акулы от спорта тут как тут, на все готовенькое, не надо самим расти спортсменов. «Заманка» в виде открытых дверей в институт, всегда исправно работала, пополняла ряды спортивного общество «Буревестник» замечательными спортсменами, практически в любом виде спорта, соревнования среди студентов выходили на международный уровень, для этого нужны были спортсмены высокого класса, настоящие мастера своего вида спорта.

Тренер не стал говорить Виктору о состоявшемся разговоре с заведующим кафедрой по физ. воспитанию института, чтобы его не расхолаживать при подготовке поступления в вуз, в случае успеха на соревнованиях, он будет зачислен в ряды студентов без экзаменов, а вдруг пойдет что-то не так, рассуждал тренер, такой вид спорта как бокс непредсказуем, пусть лучше рассчитывает на свои знания при поступлении в институт.

Виктор приступил к тренировкам, до отпуска оставалось две недели, все эти дни он интенсивно тренировался под руководством опытного тренера, за короткий промежуток времени окреп, ежедневно бегал кроссы, после основной тренировки проводил по два три спарринга с боксерами более тяжелых весовых категорий, постепенно согнал вес, доводя до нужной кондиции. Тренер рассчитывал на успешное выступление Виктора в предстоящем боксерском турнире, он не сомневался, его подопечный к началу соревнований будет в хорошей спортивной и физической форме.

В личной жизни Виктора произошли изменения, Вера познакомила с родителями, они оказались милыми добрыми людьми, относились к нему, как к родному сыну, заговорили о предстоящей свадьбе пока намеками, затем напрямую. Виктор как мог, старался избегать разговоров о свадьбе, но все шло к тому «благодаря» желанию невесты и ее родителей, подготовку к торжеству было уже не остановить, никто не хотел считаться с его мнением. В первую очередь, рассуждал про себя Виктор необходимо поступить в институт. Он заранее подал документы в приемную комиссию, экзамены начнутся во второй половине августа. В то же время, по случайному совпадению, будут проходить соревнования по боксу.

Тренер предупредил Виктора, что выступить на турнире ему придется непременно, но он ещё не определился чему отдать предпочтение, участвовать в соревнованиях, значит отложить поступление на следующий год, отказаться от участия в турнире, значит подвести тренера, а тут ещё надо думать о предстоящей свадьбе.

Странная штука жизнь — думал он, — любил девушку, не дожидалась, вышла замуж. Вера полюбила его, своих чувств не скрывала, а он не готов отвечать взаимностью.

Он стоял на перепутье и до последнего не мог окончательно решить, как поступить в создавшейся ситуации, жениться или ради поступления в вуз и участия в соревнованиях на первенстве страны по боксу отказаться от женитьбы, на крайний случай отложить столь ответственное мероприятие на более поздний срок.

Наступил долгожданный день, Виктор собрался в отпуск. Друзья пожелали хорошего отдыха, и только тренер недовольно проворчал:

— Мог бы повременить с отпуском, такой шанс бывает раз в жизни, в случае успеха на первенстве ЦС «Труд», можно смело делать заявку на первенство страны, там до сборной рукой подать. Ладно, поступай, как знаешь, отдыхай, не забывай тренироваться, бегать кроссы. Возьми скакалку, зайди к бывшему тренеру, если разрешит, ежедневно стучи по мешку. Береги руки, используй бинты, надевай блинчики, возвращайся быстрее, одна нога туда другая обратно. Жду.

Тренер подготовил, заполнил необходимые документы, заявочный лист для участия в соревнованиях на первенство Центрального спортивного общества по боксу для передачи организаторам предстоящего турнира. Отсутствие квалификационного билета нисколько его не смущало, он был уверен, Виктор произведет положительное впечатления во время выступления на ринге, потому отсутствие документа, никак не повлияет на результат.

Вручил талоны трехразового питания в трестовской столовой на неделю вперед на время предстоящего отпуска, чтобы за них получил деньги, находясь в отпуске, хорошо питался, готовился к предстоящим ответственным соревнованиям, напоследок, сказал:

— Запомни, чтобы стать чемпионом нужно быть первым среди равных, особенно в боксе. Надеюсь, все получится, главное захотеть, иметь желание, его у тебя хоть отбавляй. И это радует. До встречи.

Они пожалил друг, другу руки, не подозревая, что больше не увидятся.

Глава четвертая

Виктор заранее купил билет на самолет, — скоро буду дома, — подумал он, зашел в магазин купил подарки маме и сестре. Племяннику приготовил в подарок деньги на мопед, на днях Илье исполнится семнадцать.

— Как летит время, год прошел незаметно, Илья повзрослел, возмужал — думал он, — приеду, наверно будет не узнать, как уехал из дома практически его не видел. Навещу всех кого в прошлый раз после службы не проведал, по большому счету отсутствовал в городе восемь лет, подумать только, давно ли демобилизовался? А сколько воды утекло?

Месяц назад, Виктор чуть не женился, но до сих пор не мог забыть Ларису. Перед самым бракосочетанием накануне вечером пришел к невесте, честно сказал, любит другую. Вера расплакалась, но не стала удерживать, тихо произнесла:

— Насильно мил не будешь. Вот Бог, — сказала она и показала на угол комнаты, где висела небольшая икона, обрамленная белым вышитым полотенцем. — Вот порог, — указала на дверь, расплакалась и выбежала из комнаты, растворившись в ночной темноте. С чувством огромного облегчения Виктор вышел из дома невесты, понимая, что поступил правильно, во всяком случае, честно. Какая свадьба, а тем более совместная жизнь без любви. Единственно, что беспокоило Виктора, родители Веры. Он думал их навестить объясниться, взвесив «за» и «против» в сложившейся ситуации, решил этого не делать.

Дома Виктор появился неожиданно, мать при виде сына от радости растерялась, всплеснула руками, запричитала:

— Как ты? Насовсем? Или как? Сколько можно жить вдали от дома. Пора прибиться к родному берегу, остепениться, жениться твои друзья давно создали семьи, воспитывают детишек. А, ты?

Виктор достал из сумки большой пуховый платок:

— Мама это тебе носи на здоровье, Ирине и Илье подарки вручу позже при встрече, зови их, с дороги приведу себя в порядок.

Мать пошла к соседям, попросить маленькую Алёнку, сбегать к тете Ирине, сказать приехал брат Виктор. Девочку не надо долго уговаривать, она быстро собралась и убежала. Вскоре пришла Ирина с Ильей. Встреча была такой же радостной, как год назад после службы. Илья повзрослел, ростом стал выше матери, худощавый. Они обнялись.

— Как дела, учеба? — первым делом спросил Виктор широко улыбаясь в предвкушении того ради чего приехал. — У меня для тебя сюрприз.

— Учусь хорошо, — отвечал Илья, — закончил два курса без троек со следующего года на третьем курсе начинается производственная практика, там распределение на завод, может, пошлют в другой город работать.

— Ира! Действительно это так. Он говорит правду?

— Да, он говорит правду, в семье первый помощник во всем помогает, почти каждый день приходит к бабушке помогает по дому. Хороший парень ничего не скажешь, часто вспоминаю твои слова, надо было остаться в школе продолжить учебу, сейчас закончил бы десять классов получил аттестат о среднем образовании, попытался бы поступил в институт. Со следующего года в школах начнут обучать по новой программе одиннадцати классов, в программу включено обучение рабочей специальности с последующей практикой.

— Сестра, Илья ничего не теряет, в следующем году получит аттестат о среднем образовании, — возразил Виктор, — поступит в институт, было бы желание, оно у него есть, это главное.

— Илья! Правильно говорю? — Спросил Виктор.

— Конечно, правильно, пошел в училище не только получить специальность, хотя и она в жизни пригодиться, а для того чтобы облегчить жизнь маме и бабушке, что не говори трехразовое питание, бесплатное обмундирование, рабочая спецовка, бесплатный проезд на общественном транспорте, рабочий стаж идет. Чем плохо?

— Молодец правильно мыслишь, — сказал Виктор.

— Ой, Витя качество обучения в училище не такое, как в школе, знания поверхностные у преподавателей одно на уме, быстрее направить на работу, пополнить рабочий класс, а там хоть трава не расти, никому они не нужны, чему-то не научили, чего-то недодали ни кого не интересует. Преподаватели говорят, на производстве всему научат, и специальность помогут освоить, и как надо работать, так рассуждает и директор училища. Илья занимается самостоятельно, посещает городскую библиотеку, много читает, работает над собой. В наше время это редкость у современной молодежи одно на уме, пьянки, гулянки, да танцульки с вечера до утра.

— Молодец Илья! Держи подарок, — Виктор достал из сумки аккуратно завернутую в бумагу пачку пятирублёвых купюр, — здесь пятьсот, думаю, на мопед хватит, — сказал он и торжественно вручил деньги.

Илья обомлел от радости.

— Да, здесь на мотоцикл хватит, — воскликнул он. — Спасибо дядя.

Такого подарка Илья явно не ожидал. Год назад, уезжая в другой город, Виктор говорил:

— Будешь хорошо учиться, помогать маме и бабушке, заработаю денег, обязательно купим тебе мопед.

Виктор был серьезным человеком, слов не ветер не бросал, трудное послевоенное детство, без отца, закалило его. Служба на флоте сделало мужественным, смелым, готовым к любым невзгодам и лишениям. И судьба уготовила ему такую участь.

За обедом Виктор рассказал о своих делах, как устроился на работу, кем работает. Появилось много друзей, свободное время занимается на подготовительных курсах при политехническом институте в конце августа вступительные экзамены, надеется поступить на вечернее отделение, через шесть лет получит диплом о высшем образовании, что дальше, пока не знает, скорей останется в городе. Перспектив больше. Хорошая работа, карьерный рост, прочие преимущества по сравнению с маленьким городком. Добавил, приехал домой на несколько дней, там в городе ждут неотложные дела о подготовке к соревнованиям на первенство страны по боксу среди «трудовиков» промолчал, так называли спортсменов из спортивного общества «Труд», в семье его выбор занятием боксом не одобряли, особенно мама.

Пелагея Ильинична, как в прошлый раз промолчала, потом, вздохнув, и сказала:

— Сынок. Поступай, как знаешь. Только ты родненький не забывай нас, а мы за тебя будем молиться.

После обеда разошлись каждый по своим делам. Виктор пошел на стадион, кроме инструктора по спорту никого не оказалось, тренер по боксу был на своей основной работе на заводе, тренировки приводил по вечерам. Виктор зашел в спортивный зал и почувствовал огромную разницу между ним и боксерским залом, где в последнее время перед отъездом он усилено тренировался.

Походив по залу, который напоминал обычный типовой школьный спортивный зал, на одной из стен закреплена шведская стенка, два баскетбольных щита по обе стороны, груда небрежно сложенных старых борцовских матов, ничто не напоминала о боксе, ни одного боксерского мешка, ни говоря о ринге.

— Как тренируются ребята? В таких, мягко говоря, не приспособленных условиях, — подумал Виктор. — Преимущество большого города очевидно во всем, в работе, в учебе, в спорте, в жизни, можно продолжать перечислять. Погощу несколько дней и поеду обратно, готовиться к поступлению в институт и к предстоявшему боксерскому турниру.

На завтра запланировал встречу с тренером, после службы не виделись, а рассказать было что, о новом тренере, о подготовке к предстоящим крупным соревнованиям по боксу, со стадиона вернулся домой, больше решил никуда не ходить.

Илья пришел к бабушке вечером, в большой комнате возле радиолы сидел Виктор, играла музыка, несколько пластинок лежало рядом с радиолой, звучала веселая популярная песенка в исполнении Иосифа Кобзона: «… а у нас во дворе есть девчонка одна, среди шумных подруг не приметна она…».

— Привет, — громко крикнул Илья. Пытаясь перекричать музыку.

— Здорово. Куда собрался? — в ответ спросил Виктор.

— С чего ты взял?

— Да, по лицу видно сияешь весь, как начищенный самовар, по виду понятно. Ишь! Как прифраерился.

— Сегодня в училище отмечаем, окончание второго курса после торжественной части, будут танцы. Пойдешь? Будет весело. Из другого училища придут девчата, потанцуем.

— Не пойду, ходить надо туда, где тебя хорошо знают, уважают, среди молодых, буду как мокрая курица, лучше без меня. Кстати, какие у тебя отношения с пацанами в группе? — неожиданно спросил Виктор.

— С ребятами из группы отношения нормальные, а вот в соседней группе один жлоб, постоянно задирается, здоровый, а тупой как кушвинский автобус, его выперли из школы за драку с учителем. Пришел к нам в ПТУ на второй курс по блату, папаша устроил, он какая-то шишка, занимает большую должность в горкоме партии или в горисполкоме, точно не знаю. Преподаватели не хотят связываться, директор постоянного его покрывает, говорят директор и папаша жлоба друзья и этим все сказано.

— Знаешь Илья, таких жлобов, как ты говоришь, мало, поверь очень мало. В основном вокруг живут и работают нормальные люди. Дам один совет: по возможности избегай таких людей не вступай с ними в конфликт, дороже будет, молча, уходи подальше и больше к ним не приближайся. Понял?

— Понять-то понял, а если он лезет под шкуру, оскорбляет, распускает руки. Тогда что? Как быть?

— Тогда надо защищаться всеми способами, как говорят юристы, незапрещенными законом, но нигде и никогда не применяй нож или другое оружие. Бейся честно на кулаках до первой крови, потом уходи никто тебя не осудит.

— Ты сам когда-нибудь дрался?

— Редко, старался убеждать словом, если человек не понимал, тогда непонимающему наносил один точный удар в подбородок, тот падал на три точки, открывать счет до десяти не было необходимости, чистый нокаут, чистая победа над злом.

— Здорово. Потом расскажешь. Ладно, пойду пораньше на торжественную часть нельзя опаздывать, займу место народу будет много, мест может не хватить.

— Иди, опаздывать не хорошо. Завтра расскажешь, как отметил окончание второго курса.

Илья ушел. Виктор долго сидел за столом, перебирая письма Ларисы, которые в свое время не получил и не прочитал во время службы. После дальнего похода, не получив от Ларисы писем, демобилизовавшись он уехал домой в надежде встретиться с любимой, но этому не суждено было случиться не дождавшись ответа она вышла замуж. Родители девушки после, как она уехала из города отдали все ее письма. Лариса за время службы написала ни одно письмо, прочитав, он понял, она его очень любила.

Было довольно поздно, Виктор собирался лечь спать, как вдруг в комнату неожиданно вошла встревоженная мать:

— Выйди на улицу, посмотри там Илья, избитый на лавочке сидит и плачет. Никогда раньше таким не видела. Что же это делается?

Набросив на плечи рубашку, Виктор выскочил на улицу, на лавочке возле дома сидел Илья, нос и губы были распухшими, разбиты в кровь под глазами ссадины, из левой брови медленно тонкой струйкой текла кровь.

— Кто тебя так разукрасил? Кости целы? Говори.

Илья дрожащим голосом рассказал, в училище после торжественной части начались танцы, во время танца с девушкой к ним подошел тот самый оболтус по фамилии Архипов и без всякой причины стал оскорблять и унижать его человеческое достоинство в присутствии собравшихся. Он не выдержал и ударил обидчика, тот отошел, после танца в перерыве предложил выйти на улицу «поговорить» один на один. Он вышел, их было трое, они сразу начали его избивать. Первым ударил Архипов, он упал, они стали наносить удары ногами по различным частям тела, по голове, по телу он закрывал лицо руками, пока не потерял сознание, очнувшись, рядом никого не было.

— Иди, умойся. Я пока оденусь, пойдем в училище, ты покажешь этого жлоба Архипова.

— Может не надо, взмолился перепуганный Илья, — мне там учиться.

— Надо Илюша, таких козлов нужно наказывать, иначе они жизни не дадут, учеба для тебя покажется сущим адом, начнутся издевательства, потом будет их не остановить. Не бойся, ты мне только покажи его, а сам не вмешивайся.

— Их трое, они всё училище держат в страхе.

— Да хоть четверо. Запомни, справедливость должна восторжествовать, иначе, зачем жить, коптить Землю. Пошли.

Училище, находилось в центре города возле городского парка, на улице было темно, позднее время, изредка попадались прохожие, дошли до места быстро, от ограды справой стороны на слабо освещенном пяточке стояли люди.

— Они, — уверенно сказал Илья, — тот, что повыше и поздоровше Архип, — повторил. — Может, не надо?

— Надо, Илья, надо, — ответил Виктор и уверенно, направился к парням, на которых указал Илья, подойдя к ним ближе, парни не обращали на него никакого внимания, курили, о чем-то громко разговаривали и смеялись. Виктор поздоровался. В ответ в его адрес понеслась, отборная нецензурная брань:

— Дядя, ты чего сюда приперся, а ну вали отсюда, пока цел, здороваться будешь завтра со своими друзьями в рабочей столовке, ты нам никто и звать тебя никак, — громко и грубо сказал тот, что был повыше ростом и покрепче.

— Ты, Архипов? — спросил Виктор.

— Допустим, — сочно сплюнув себе под ноги, ответил высокий, — а ты, как я понял тот самый матросик с разбитого корыта, пришел за Ильюшку заступиться. Похвально. Мы так его отделали, надолго запомнит пацанчик окончание второго курса. А может больше и не захочет учиться, получать рабочую специальность. Скажи. Зачем, она ему? Пусть лучше сидит дома, читает книжки, помогает маме в огороде картошку выращивать, хоть какая-то польза от него будет.

— Архипов, ты много говоришь. Ответь мне на один вопрос: За что избил Илью? Что он тебе плохого сделал?

— Ты, кто такой задавать мне вопросы. Да, мы сейчас тебя так уделаем, мать родная не узнает.

— Я тебя понял, разговаривать по-хорошему ты не хочешь, — сказал Виктор.

— Ты мне, что угрожаешь?! — и сделал шаг в сторону Виктора.

— Архип, не здесь, — вмешался один из его приятелей, — менты приезжали, кто-то уже настучал на нас, что в училище была драка, избили второкурсника, надо отойти подальше там и «поговорим».

— Какая драка? Проучили одного сопляка, как следует тоже скажешь драка, не смеши, а вот дядю поучить следует, чтобы неповадно было бегать по ночам на разборки. — Ну что родной пойдем «поговорим», отойдем тут недалеко, там я тебя грохну, надолго тебе этот вечер запомнится. Договорились? У тебя есть другой вариант. Ты сейчас идешь домой и больше никогда к училищу не подходишь. Понял? Выбирай! Не слышу. Что язык от страха проглотил?

Виктор, как мог, сдержался, терпел издевательства со стороны Архипова, взял себя в руки и спокойно сказал:

— Меня устраивает первый вариант, согласен «поговорить» с тобой, а то, что касается грохнуть, это ещё надо посмотреть.

— Хорошо. Хозяин барин. Ответ достойный мужчины. Тогда пошли.

Виктор шел первым в сторону, куда показал Архипов, за ним последовала вся троица, не стесняясь, они громко разговаривали, шутили, смеялись, приятный вечер для них все ещё продолжался.

— А он, смелый мужик, — весело крикнул своим приятелям Архипов и рассмеялся. — Не боится, идёт себе вразвалочку, словно на прогулке по палубе, не думает, что я могу сзади воткнуть перо.

— Не можешь, — сказал Виктор. — Я один вас трое. Как ты будешь выглядеть перед товарищами, если ударишь меня сзади из-под тишка? Кем, после этого будешь? Да, тебя братва уважать перестанет. Так, что юноша следи за базаром, жаль, что ты не служил на флоте, а то бы век тебе на военном корабле гальюны зубной щеткой чистить.

— Хватит! Поворачивайся! — крикнул Архипов, тут же нанес Виктору удар кулаком в лицо.

Виктор от неожиданности слегка покачнулся, отклонился, в следующее мгновение резко нырнул под его левую руку, и силой провел правый боковой точно в челюсть, ноги Архипова подкосились, он рухнул на землю во весь рост, как столб. Двое друзей Архипова тут же бросились на него.

— Двое, не трое — с усмешкой подумал Виктор. Он понял, передним стояли не бойцы, отморозки, которые как стая хищников нападают на одиноких, беззащитных людей, потом друг перед другом хвастаются своими победами над слабыми.

Расправившись с одним из нападавших, затем с другим, пропустив пару не сильных ударов, Виктор подошел к Архипову, тот пришел в себя, встал и стал пятиться назад, прислонившись спиной к дереву заняв оборонительную позу, стал выжидать, видя, что на него не нападают, он неожиданно выхватил нож и с истошным криком:

— Тебе конец. Сука. Убью! — бросился на Виктора, в руках блеснул нож.

Виктор едва успел отскочить, в тоже мгновение сзади Архипова он увидел разбитое перекошенное в страшной гримасе окровавленное лицо Ильи, последовал удар, раздался непонятный хруст, Архипов второй раз оказался на земле.

— Зачем?! — успел крикнуть Виктор. — Что ты наделал?!

Илья, не помня себя, бросил тяжелую палку на землю и со всех ног бросился бежать. Виктор поднял палку с земли, отбросил далеко в сторону. Голова Архипова была в луже крови, он не подавал признаков жизни. Один из друзей Архипова лежал рядом, открыв глаза, не понимая, что с ним произошло, где он находится, попытался встать, но ноги не слушались, больше он не пытался вставать, третий убежал, скрывшись в темноте. Виктор огляделся вокруг ни души, быстрым шагом зашагал к дому.

Дома в кухне на сундуке сидел Илья, бабушка Пелагея хлопотала возле внука, делала примочки под глазом, пыталась дрожащими руками заклеить лейкопластером рассечённую бровь, приговаривая:

— До свадьбы заживет, — закончив обрабатывать раны, спросила, — Витя, что случилось, за что так сильно избили Ильюшу?

— Ни за что просто кому-то так захотелось, хулиганы нападают без всякого повода и разбора, кто подвернется, в основном на слабых, незащищенных людей, а потом уповаются своей безнаказанностью.

— А как же милиция? Куда смотрит?

— К каждому хулигану милиционера не приставишь защищаться надо самим, а там уж пусть разбираются. Поздно, давайте спать, — сказал Виктор и выключил свет.

Виктор с Ильей расположились в большой комнате, Пелагея Ильинична в маленькой за печкой. Ночью никто не мог заснуть, бабушка Пелагея думала, — завтра Илью надо вести в поликлинику показать врачам, вдруг сотрясение или не дай Бог перелом, — она вздохнула и перекрестилась. Илья думал, — о произошедшем в училище, о том, как жестоко его избили, по сути, ни за что. Виктор молодец один троих уложил.

— Дядя Витя, — так впервые он назвал Виктора, получилось как-то непроизвольно по-детски. — Как ты думаешь? Они завтра придут к нам разбираться?

— Архипов вряд ли, — ответил Виктор. — Ты его так треснул палкой по голове, у него нет никаких шансов придти к нам ни завтра, ни потом.

— Я его убил?

— Не знаю, когда к нему подошел, он лежал без сознания, без признаков жизни.

— Что теперь делать?

— Если будут спрашивать, говори все как было до того момента пока я с ними не отошел в сторону. Запомни. Тебя там не было, ты ушел домой, участие в драке не принимал, что произошло после, не знаешь.

— Но это неправда! Ударил его я, в тот момент, когда он бросился на тебя с ножом. Почему об этом должен молчать.

— Потому что никто разбираться не будет. Делай, как говорю. Договорились? Вот и хорошо. Давай спать.

До утра никто не сомкнул глаз, каждый думал о своем. Рано утром в дверь постучали. Виктор соскочил с кровати, пошел открывать вошли два милиционера:

— Илья? — спросил один из них. — Собирайся, поехали.

Виктор не сказав ни одного слова, вышел на улицу в сопровождении сотрудников сел в милицейский уазик.

У входа в отдел стоял один из нападавших прошлой ночью молодых людей, при виде Виктора он отвернулся и опустил голову.

Виктор в сопровождении сотрудников милиции вошел в один из кабинетов отдела. Прямо с порога предложили сесть на стул.

— Назовите фамилию имя отчество, год вашего рождения, — обратился к нему человек в штатском, по всей вероятности следователь.

Виктор назвался, тот удивленно на него посмотрел: — Так, Вы не Илья?

Нет — ответил Виктор, — я его дядя.

— Кого вы мне привели?! — Закричал следователь, — мне нужен Илья Власов.

— Если по поводу ночной драки в городском парке, — заговорил Виктор, — Илья тут не при делах, его там не было. Я был один, точнее нас было четверо, это может подтвердить гражданин, которого я встретил у входа в милицию.

— Не беспокойтесь. Всех опросим, допросим, разберемся, — подытожил в штатском, — для начала представлюсь следователь городской прокуратуры Якимов. Мне поручено допросить вас в качестве подозреваемого по факту убийства гражданина Архипова. Перед началом допроса соблюдем некоторые формальности. Имеются ли у вас жалобы, заявления, ходатайства?

— Нет — ответил Виктор.

Вот и хорошо. Вы подробно обо всем расскажите, а мы в свою очередь постараемся объективно разобраться.

— Я слушаю.

— С чего начать? — спросил Виктор.

— Хороший вопрос, — ответил следователь Якимов, — начните с того, как Вы оказались в нашем городе. Где? При каких обстоятельствах познакомились с погибшим, его друзьями. Из-за чего произошел конфликт? Кто был зачинщиком? И наконец, кто убил Архипова? В общем обо всем, что известно и поподробней.

Виктор внимательно посмотрел в глаза следователю, они были непроницаемыми, точнее безразличными, наступила минутная пауза.

— Приехал в город в гости к родным, — начал подозреваемый Костырев. — Дома не был в общей сложности восемь лет. Детство прошло здесь, отсюда призвали в армию, служил на флоте срочную четыре года, затем сверхсрочную три года обстановка в мире сами понимаете, была не стабильной согласился ещё послужить. Вернулся, — и он вдруг замолчал, не хотелось говорить, а тем более посвящать чужого человека в личную жизнь и надо ли говорить, что уехал из дома из-за девушки, которая не дождалась его из армии. — Через несколько дней, — продолжал он, — уехал в другой город устроился на работу, проработал год, получил отпуск, приехал домой. Вчера вечером находился дома, пришел избитый Илья, мне он приходится племянником. В училище отмечали окончания второго курса, там его избили хулиганы. Признаюсь, погорячился, пошел разбираться с обидчиками. Недалеко от училища в парке, встретил парней, хотел по-хорошему поговорить, не получилось. Они не отрицали, что избили Илью, тот, что постарше и покрепче видимо вожак, друзья называли его Архипом, во время разговора первым ударил меня кулаком в лицо. В ответ я ударил его, он упал, началась драка двое напали на меня и стали наносить удары, после того, как, казалось бы, все закончилось, Архипов достал нож и бросился на меня, на земле лежала палка, я поднял и защищаясь, ударил его по голове. Он упал, что было дальше, помню смутно, ушел. Больше сказать мне нечего.

— Ну, если сказать нечего на этом закончим, подпишите протокол допроса. На днях прокурор будет решать вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, предъявят обвинение, проведут необходимые следственные действия, дело направят в суд. Скорее всего, мы больше не увидимся, я временно только на момент возбуждения уголовного дела. Расследование проводить будет другой следователь, на прощание могу дать совет, говорите правду, как было на самом деле: «шило правды в мешке лжи не утаишь». Не пытайтесь кого-либо выгораживать, могу предположить, смертельный удар потерпевшему нанес кто-то другой, не Вы, поверьте, на сегодня криминалистика шагнула далеко вперед, покрывать, кого бы то ни было, бесполезно. Запутать следствие практически невозможно, сразу отмечу, ваши показания являются такими же доказательствами по делу, равно как и остальные, на кону стоит ваша судьба, возможно жизнь. Зачем рисковать? Подумайте.

Следователь ушел, Виктор с сотрудниками милиции ещё какое-то время оставались в кабинете, пока задержанные за мелкие правонарушения «суточники» проводили уборку в камере предварительного заключения.

Один из сотрудников долго смотрел на задержанного и неожиданно узнал Виктора. Прошло больше десяти лет, как не виделись, раньше занимались боксом у одного тренера, в небольшом городке многие особенно молодые люди примерно одного возраста знали друг друга, если не по имени, то в лицо, совместные занятия спортом сближало ровесников, общность интересов в спорте постепенно перерастало в дружбу.

— Виктор. Ты меня помнишь? — спросил сотрудник.

Виктор поднял голову:

— Помню. Только зачем воспоминать, ворошить прошлое? Теперь у меня другая будет жизнь, так что тебе лучше забыть обо мне от этого будет спокойней нам обоим.

Камера, оказался чистой, светлой, не успел Виктор расположиться на деревянном настиле из сбитых крашеных досок во всю ширину, как пришел сотрудник и повел на допрос, второй за утро.

В конце дня Виктора поместили в одиночную камеру, вечером предложили ужин из соседней рабочей столовой к еде он не притронулся. Он не мог привести себя в обычное состояние, мысли путались, бессонная ночь сделала свое дело, он прилег и провалился в полузабытье, очнулся ночью от холода, в темноте нашел тонкое суконное одеяло, укрылся, сон прошел. Виктор встал, подошел к окну, сквозь зарешеченное окно, увидел безоблачное темное небо с яркими звездами на небосклоне, только сейчас понял, что попал в нелепую дурацкую историю, поступление в институт откладывается на неопределенное время, возможно, надолго, участие в соревнованиях по боксу вынужден пропустить, как все это потом объяснить тренеру, друзьям.

— Все сделал вроде правильно встал на защиту малолетнего Ильи, а обернулось убийством, — думал он. — То, что сделал Илья? Не вернешь, это не грампластинка, которую можно сначала послушать одну сторону, а потом при желании перевернуть на другую или вновь прослушать полюбившуюся песню или понравившуюся мелодию, а если захотеть поставить сначала и слушать одну и ту же песню, пока не надоест.

— В моем случае, — мрачно подумал Виктор, — проиграна одна сторона пластинки, возврата для следующего проигрыша и прослушивания больше не будет, то, что случилось не вернешь.

Виктор в камере был один, вокруг ни души. На стене висел красочный календарь за прошлый год, на нем сделаны карандашом какие-то пометки. Глубокая ночь.

— Убийство Архипа буду брать на себя, — твердо решил он, — Илья молод тюрьма его сломает, там он не выживет, а если выживет. Кем вернется? Ирина навсегда потеряет сына, бабушка внука. Нет, лучше я пойду за него отбывать наказание, выдержу, лишь бы парня не трогали, может много не дадут, всё-таки оборонялся.

После принятого решения, на душе у Виктора стало спокойней.

Далеко за полночь, превозмогая стеснение, он тихо постучал в двери, предполагая, сотрудник в дежурке давно спит, и вряд ли подойдет к камере, но ошибся. На стук подошел дежурный по КПЗ:

— Тебе чего? — Спросил он.

— Ты знаешь Антона Врублевского?

— Тренера по боксу? Да кто его не знает.

— Когда-то у него занимался, правда, давно это было, потом служил, теперь здесь у вас оказался.

— Плохой тот боксер, не побывавший у нас, — весело ответил дежурный. — Насколько мне известно, ты местный, долго не был в городе. Говори, что надо? Чай, покурить, не стесняйся, организую.

— Спасибо, если можно бумагу и ручку.

— Понятно. Жалобы будешь строчить?

— Нет, Боже упаси! Письмо хочу написать родным, поди, меня потеряли, весточку передать, жив и здоров, — ответил Виктор.

— Тогда, дело другое. Веришь, терпеть не могу писак и жалобщиков наделают дел, а потом жалуются во все инстанции на всех и вся. Подожди, сейчас принесу бумагу, пока держи ручку.

Виктор написал короткое письмо Ирине, в нескольких словах обрисовал ситуацию, происшедшего, так как был уверен, она не знала и не могла знать в деталях случившегося. Он настоятельно просил отправить Илью подальше из города к родственникам, и как можно быстрей, чтобы следователь не успел его допросить в качестве свидетеля, пока он проходит основным свидетелем, но это пока, что будет дальше неизвестно. Аккуратно сложив письмо, он вложил его в конверт. Подошел дежурный:

— Написал? Если хочешь, скажи куда. Отправлю.

Виктор поблагодарил дежурного:

— Может ещё, что-нибудь допишу, подумаю — он не хотел, чтобы о письме знали посторонние, дежурного не знал, видел его первые, а потому не стал рисковать. — Спасибо. Возьми ручку.

— А чем писать будешь? Точнее дописывать, — спросил дежурный, понимая, что ему не доверяют, — оставь себе пригодится, — без всякой обиды сказал он и ушел в дежурку.

Виктор прилег и сразу заснул, проснулся от того, что кто-то тряс за рукав.

— Просыпайся. Вставай. Пойдем к следователю, тебя ждут, — сказал дежурный и вышел в коридор, чтобы дать возможность собраться задержанному после пробуждения для предстоящего очередного допроса.

Виктор встал, быстро оделся, вышел в коридор, там никого, оперативного сотрудника срочно вызвали в дежурку, мелькнула мысль:

— Уйти. Убежать. Куда? Нет. От себя не убежишь. Да и зачем? — он встал возле камеры лицом к стене и стал ждать.

Через минуту пришел другой сотрудник, тот самый, с которым накануне вечером он не совсем вежливо поговорил, с кем когда-то в юности занимался боксом.

Виктор убедившись, что в коридоре никого нет, обратился к нему:

— Извини за вчерашнее, в не себе был, потом вокруг посторонние, повел себя по-хамски, ещё раз прости.

— Не оправдывайся, я тебя понимаю, готов помочь, чем могу.

— Спасибо друг. Одна просьба передай от меня письмо сестре Ирине. Ты ее знаешь? Она живет у рынка.

— Да, знаю. Передам.

— Адрес указан. Письмо вручи лично в руки, это очень важно. Сделаешь?

— Не сомневайся, обязательно передам, я как раз с суток, сдам дежурство, сразу пойду к ней. Давай письмо.

Виктор достал из-за пазухи письмо конверт был не заклеен, он доверял товарищу, тот положил во внутренний карман, они проследовали через длинный узкий коридор в конец здания, поднялись на второй этаж, вошли в следственный кабинет там ожидал следователь Зайцев.

Глава пятая

Ночью в дежурную часть милиции поступило сообщение недалеко от училища в городском парке обнаружено тело молодого человека. Тут же незамедлительно выехала оперативно-следственная группа во главе с опытным прокурором-криминалистом Зотовым. На месте происшествия, был обнаружен труп молодого парня с признаками насильственной смерти. При визуальном осмотре установлено, погибшему причинена черепно-мозговая травма в области задней теменной части головы, рядом с убитым лежал нож с необычной по конфигурации ручкой, такие ножи изготавливались кустарным способом заключенными на зоне. Недалеко от трупа обнаружили тяжелую деревянную палку, по всей вероятности, именно ей был нанесен смертельный удар по голове. Следствию предстояло выяснить, кто совершил убийство, при каких обстоятельствах, мотив совершенного преступления.

Собрав с места происшествия улики, следы отпечатков ног на земле. Следователь дал команду забрать труп и доставить в городской морг для более тщательного обследования и установления причины смерти погибшего. Такое происшествие, как убийство в небольшом городке, является чрезвычайным. Умышленных убийств, за исключением бытовых на почве злоупотребления спиртным за последние несколько лет в городе не наблюдалось. Прокурор Калугин вызвал к себе криминалиста Зотова, и спросил:

— Иван Сергеевич. Что установили в ходе осмотра места происшествия? Ваша версия по поводу случившегося?

— По предварительным данным — ответил Зотов, — произошла массовая драка в ней принимало участие несколько человек, судя по отпечаткам следов ног, оставленных на месте происшествия дерущихся было не меньше пяти, обнаруженный нож возле погибшего, мог принадлежать ему, тот кто нанес смертельный удар по голове погибшему допускаю, возможно, находился в состоянии необходимой обороны, но это лишь моя версия, в ходе следствия, после допроса очевидцев, и установления неопровержимых фактов, будем делать соответствующие выводы. То, что это умышленное убийство сомнений не вызывает. Палка, обнаруженная на месте, подтверждает эту версию. Преступник понимал, в руках у него тяжелый предмет, использовал его, как орудие преступления, он осознавал и прекрасно понимал, что нанося удар по голове с большой силой, может причинить потерпевшему, как минимум тяжкое телесное повреждение или смерть.

— Иван Сергеевич. Прошу домыслы и предположения оставить при себе, речь идет об умышленном убийстве, о какой необходимой обороне Вы сейчас говорите, и в тоже время утверждаете, произошло умышленное убийство. Как-то определитесь с квалификацией содеянного преступником. Утром меня вызвал первый секретарь горкома, сообщил убитый Архипов Андрей сын второго секретаря горкома партии, парню от роду было двадцать лет. Несколько минут назад мне сообщили, сотрудники милиции задержали убийцу, он даёт признательные показания. Будем считать, преступление раскрыто остается предъявить обвинение по максимально тяжкой статье. И никакой самодеятельности, на кону стоит наша репутация, профессионализм об этом тоже не следует забывать.

— Михаил Захарович, позвольте узнать. Кого и когда задержали?

— Сотрудники милиции час назад задержали приезжего некого Костырева, ранее он проживал в городе, задержан по подозрению в убийстве, остальное узнаете у старшего следователя Зайцева, расследование поручено ему, как самому опытному. Вы включены в состав следственной группы, поскольку принимали непосредственное участие в первоначальных следственных действиях, проводили осмотр места происшествия, собирали улики и доказательства. Имейте в виду, дело находится на особом контроле в областной прокуратуре.

— Разрешите идти.

— Идите, докладывать ежедневно о проводимых следственных мероприятиях, о ходе расследования.

— Так точно, — по-военному ответил Зотов и вышел из кабинета.

В кабинете следователя Зайцева у стены в окружении конвоиров сидел задержанный он был спокоен. Зотов сел рядом со следователем, внимательно посмотрел на задержанного, какого было его удивление, перед ним сидел Витька Костырев с Пироговки, он хорошо его знал с детства. В один год призывались в армию. Виктор служил на флоте, его отправили в Забайкалье в погранвойска, служил на заставе. Особо отличившихся на службе солдат после демобилизации направляли по месту жительства на рабфак в юридический институт, с последующим зачислением на первый курс, по окончанию, предлагали служить в органах государственной безопасности. После окончания института по распределению направили в прокуратуру, пройдя стажировку, попросился оставить работать в родном городе.

Зотов не подал вида, что с задержанным знаком, тот в свою очередь также не проявил особого желания общаться с другом детства, сделав вид, что не узнал и ничего особенного не произошло. Следователь тем временем продолжал допрос:

— Виктор Алексеевич, после того, как Вы встретили в парке молодых людей. Что между вами произошло? Кто был инициатором драки? Кто первым кого ударил?

— Я всё подробно рассказал следователю Якимову. Зачем повторяться, — ответил задержанный Костырев.

— Ранее Вы были допрошены в качестве подозреваемого. Сейчас Вам предъявили обвинение в умышленном убийстве человека, это совершенно другой статус. Я должен вас допросить в качестве обвиняемого, потому и спрашиваю:

— Согласны ли давать показания по существу предъявленного обвинения?

— И что? У меня есть право выбора давать или не давать показания?

— Видите ли в Ваших интересах рассказать правду как было, по существу для этого необходимо повторить ранее данные показания, они последовательны, непротиворечивы, кроме того согласуются с теми обстоятельствами, на которые ссылаетесь. В соседнем кабинете сотрудники допрашивают в качестве свидетелей молодых людей, которые ночью находились во время конфликта с погибшим Архиповым, их показания разнятся с вашими. Поэтому перед тем, как провести очные ставки между вами и свидетелями, мне хотелось бы уточнить некоторые моменты, разрешить возникшие разногласия в показаниях, устранить в ходе перекрестного допроса, имеющиеся противоречия. И так, — продолжал следователь. — Хотите ли Вы что-нибудь добавить к ранее данным показаниям? Возможно, ещё что-то вспомнили, каждая деталь для следствия важна. Поверьте в наших интересах, как и в ваших во всем разобраться.

— Нет. Я всё сказал. Увидите меня в камеру. Я хочу спать.

— Увидите, — нахмурившись, распорядился Зайцев, обращаясь к конвоирам явно недовольный поведением обвиняемого.

Когда Костырева увели в кабинете нависла напряженная тишина, каждый думал о своем, криминалист Зотов не мог поверить, что Виктор способен на убийство, он хорошо знал его с детства, тут что не так, надо разбираться.

Между ними следователем Зайцевым и криминалистом Зотовым состоялся разговор.

— Что скажешь коллега? — спросил следователь. — Хочу знать твоё мнение? Ты один из первых выезжал на место происшествия видел обстановку занимался сбором доказательств. Тебе и карты в руки.

— Ты прав, начну с того, что мы стоим у одного юридического конвейера главное установить истину. Истина должна восторжествовать, без неё нет, и не может быть правды, она должна превалировать над догадками, предположениями, иначе окажется на правах бедной родственницы, нас поставили блюсти, соблюдать Закон, стоять на страже законных интересов государства, граждан, иначе грош нам цена. Если тебе интересует мое личное мнение, заявляю Костырев не убийца. Надо искать настоящего преступника.

Зотов намеренно промолчал, что знает задержанного Виктора Костырева с детства, и очень сомневается в его причастности к убийству.

— Хорошее начало, — подумал Зайцев, затем вслух произнес, — давай по существу, меня ждет прокурор с отчетом о проделанной работе, его интересуют показания обвиняемого Костырева. Что я скажу? По поводу его отказа от дачи показаний. Расскажи, что тебе стало известно по делу.

— Прокурору расскажи все как есть, — начал Зотов и тут же продолжил. — Ночью из милиции, позвонил дежурный, сообщил у нас труп, просил срочно приехать, я собрал свой реквизит, сам понимаешь, не часто выезжаем на подобные происшествия, прибыл в отдел, дежурный следователь Якимов оперативно организовал двух понятых, мы поехали по указанному адресу.

По приезду, как учили по криминалистике, попросил сотрудников оградить место происшествия, оказалось не зря, на земле было множество отпечатков следов ног, которые я тут же зафиксировал. Возле огромного дерева лежал труп молодого парня, рядом лежал нож с необычной рукоятью, изготовленный кустарным способом, возможно, сделан на зоне заключенными. Недалеко от трупа в нескольких метрах лежала длинная деревянная палка, подобие дубины по всей вероятности она и была орудием убийства. Тщательно осмотрев труп, я обнаружил в затылочной части головы огромную вмятину, череп погибшего был сильно деформирован и поврежден, вокруг головы на земле образовалась большая лужа крови, думаю, смерть наступила мгновенно без шансов на выживание. По моему мнению, ночью произошла массовая драка, в ней принимало участие не менее пяти человек, одни из участников имел при себе нож, пытался им воспользоваться, но не успел, сзади получил сильнейший удар по голове. Пока затрудняюсь сказать, кому принадлежал нож, узнаем после проведения дактилоскопической экспертизы, важный момент, если нож принадлежал погибшему, чего нельзя исключать, версия о его нападении выглядит предпочтительней и правдоподобной, тогда, тот кто нанес удар, находился в состоянии необходимой обороны, в любом случае кто прав, кто виноват, станет известно после сбора всех доказательств, опроса свидетелей, проведения очных ставок, опознаний, выводов судебных экспертиз, по меньшей мере, их будет несколько. И не факт, что мы докопаемся до сути. Откровенно, говоря, дело не простое, придется повозиться.

— А что у тебя Игорь Иванович? — в свою очередь спросил Зотов.

— Утром вызвал Калугин и сказал у нас ЧП — убийство, убит сын сотрудника аппарата горкома партии. Нужно срочно провести следственные действия, раскрыть преступление установить виновного предъявить обвинение в сжатые сроки закончить расследование, дело направить в суд, оно находится на контроле в областной прокуратуре, забирай материал у Якимова и начинай расследование.

— Я знаю.

— Откуда?

— Мне до прихода к тебе сообщил Калугин, он сказал, создана следственная группа во главе с тобой, меня включили в её состав, теперь я твой подчиненный. Приказывай товарищ начальник.

— Ладно, Иван сейчас не до шуток.

— Костырева задержали по горячим следам, взяли из дома рано утром тепленьким. Он видимо был готов, как только сотрудники милиции зашли в дом, он оделся, и попросил не шуметь. В отделе сразу признался, что ударил палкой по голове парня, который угрожал ему ножом. Когда сообщили, парень умер, он сказал: Значит, я его убил. Во время допроса он был не многословен, повторял: Я был один их трое, один из них с ножом бросился на меня, защищаясь, я ударил его палкой по голове, после отбросив палку в сторону, пошел домой, на вопрос, где находились остальные двое товарищей убитого, он промолчал, явно чего-то не договаривает.

— Ладно, лично у меня возникают большие сомнения, надо же так умудриться, стоя лицом к нападавшему ударить его палкой по голове и попасть ему по затылку. Возможно, самооговор или кого-то покрывает. Зачем?

— А чему удивляться? Давай проведем следственный эксперимент, имей в виду ты в роли нападающего, а я с палкой, — пошутил Зотов и продолжил. — Значит, ты не исключаешь, Костырев мог находиться в состоянии необходимой обороны, а кто-то другой ударил сзади палкой по голове потерпевшего, тогда получается он кого-то, покрывает.

— Не исключаю. Похоже, именно так и было. Возникает вопрос: Кто ударил Архипова сзади по голове? Обвиняемый утверждает: Он был один. Ударить по понятным причинам сзади по голове потерпевшего он не мог. Тогда кто? Может кто-то из приятелей погибшего, но такого не может быть, это абсурд.

— Знаешь, Игорь вся жизнь сплошной абсурд, представь себе на минуту, у одного из приятелей на Архипова имелись обиды, и неважно какие. Подвернулся момент, он оказался у Архипов сзади, который был с ножом, подобрал палку и нанес ему удар по голове, тем самым спас жизнь Костыреву и в тоже время свел с ним личные счеты. Чем не версия?

— Послушай, мы с тобой договоримся до того, что покойный сам себя ударил палкой по затылку, и от этого умер, теперь осталось ему доползти до кладбища, похоронить самого себя, а дело закрыть за отсутствием события преступления. Все. Хватит разговоров, я пошел к Калугину, а ты иди в морг узнай, как прошло вскрытие, поторопи с заключением. Завтра утром встретимся, обсудим, как квалифицировать действия обвиняемого Костырева, то, что это дело не его рук, лично у меня сомнений не вызывает. Вопрос в другом. В каком состоянии он находился? Защищался это одно, если Архипов убегал, а он преследовал и нанес удар палкой по голове это другое, третий вариант некий неизвестный нанес удар сзади по голове и скрылся. Но, кто он? Пока не ясно. Всё, я пошел.

Зотов вышел из милиции, медленно пошел в морг, в голове крутились разные мысли, Виктор Костырев не мог просто так убить человека, слишком хорошо он его знал, какие-то обстоятельства вынудили взять вину на себя. Но какие? Может поделиться своим догадками с прокурором Калугиным или с Зайцевым, последний как-никак руководитель следственной группы многое зависит от него.

— Смотря, как подойти к делу, — думал Зотов, и вдруг поймал себя на мысли, — Виктору надо помочь. Но как?

Незаметно он подошел к городскому моргу, там толпились люди в ожидании выноса очередного усопшего. Процедура во всех смыслах грустная и печальная, не располагает к хорошему настроению и добрым мыслям, скорее наоборот.

— Сейчас не до философских размышлениях и умозаключениях, — подумал он, — смело зашел в здание.

Придворный шут французского короля Людовига XIV, глядя на опечаленное лицо государя, вызванное смертью любимой жены, с грустью сказал: «Все там будем. Сир», — но увидев недовольное выражение лица короля, тут же поспешно добавил: «Ни все сразу и ни в одно время».

В узком коридоре морга стоял специфический запах у посетителей он часто вызывал тошноту, сотрудники морга были привычны, не обращали особо внимание на зловоние, после очередного вскрытия наспех зашивали очередного покойного, тут же садились за стол принимать пищу из больничной столовой. Санитары, несмотря на небольшую зарплату, цепко держались за свое место, так как помимо основного заработка, они имели постоянный дополнительный приработок, оказывая по просьбе родных и близких покойного различные ритуальные услуги.

Зотов зашел в кабинет патологоанатомов был обеденный перерыв, в дальнем углу за продолговатым столом сидел судмедэксперт Фролов в комнате, кроме него никого не было.

— Здравствуйте Вячеслав Андреевич, — поздоровался Зотов.

— Здорово, — не поднимая головы, ответил эксперт. — С чем пожаловали? Уважаемый. — Спросил он.

Манера обращения старого эксперта была несколько необычной, за спиной молодые врачи с ехидцей посмеивались над ним, и в тоже время признавали за ним право мэтра в их нелегкой профессии. Он действительно знал об анатомии человека всё, или почти всё, часто поговаривал: Бог создал человека, а в своих прегрешениях виноват сам человек. Имея огромный стаж работы, он щедро делился опытом с молодыми коллегами, никогда никому не отказывал в помощи.

Вячеслав Андреевич Фролов по происхождению из богатой купеческой семьи. До революции его отец торговал зерном в России и за рубежом, не жалел денег на образование сына, трудно представить, но в далеком 1921 году Фролов, окончил высшие медицинские курсы в Саратове. Принимал активное участие в гражданской войне на стороне красных, медицинскую карьеру начинал санитаром, под руководством опытных хирургов, затем стал самостоятельно оперировать раненых солдат, служил в Центральном военном госпитале. Участвовал в сложнейших плановых операциях по спасению бойцов Красной Армии. Во время войны с фашистами оперировал раненых в военно-полевых условиях на передовой часто под бомбежкой под огнем противника, после ранения, был комиссован, но продолжал лечить тяжелораненых бойцов в тылу. По окончанию войны, был награжден медалью: «За победу над Германией», очень гордился наградой. Вначале пятидесятых прокатилась волна репрессий в отношении интеллигенции, включая врачей, именно боевая награда спасла его от преследования со стороны властей. Проработав хирургом, более сорока лет из них последние пять лет патологоанатомом, собирался уйти на пенсию, в возрасте шестидесяти лет предложили поехать на учебу в Москву получить квалификацию судебно-медицинского эксперта. Сначала отнекивался, ссылался на возраст, но потом вдруг согласился, подумал, здоровье позволяет, работа предстояла интересная, богатый багаж знаний необходимо было реализовать через молодых коллег.

Прежней работой в должности патологоанатома он был не удовлетворен, считал, что постоянно находится под юрисдикцией главного врача больницы, ни о каком объективном заключении по факту смерти пациента не могло быть речи. Установленный лечащим врачом диагноз при лечении больного всегда должен быть правильным и обсуждению не подлежал. Ошибки врачей иногда были очевидны, но «главный» требовал на планерке «не выносить ссор из избы», умерших списывали, как безнадежных, не подлежащих лечению, давать заключения по факту смерти больного в соответствии с выставленным диагнозом лечащего врача. Фролов пытался доказывать это незаконно, врачи никогда не научиться правильно, безошибочно ставить диагнозы и хорошо лечить больных пока не разберутся в своих ошибках. На что «главный» ссылался на существующую систему здравоохранения, на статистику, наконец, на правоохранительные органы. Он говорил, им только подавай наши ошибки, они тотчас же «разберутся» сначала с ними, а потом и с нами. При этом напоминал, о «деле врачей», которое было у всех на слуху в начале пятидесятых.

По окончанию судебно-медицинских курсов Фролов приступил к самостоятельной работе эксперта. Теперь он защищен законом, должен давать объективные заключения, так как каждый раз предупреждался об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Он был замечательным человеком, отличным специалистом своего дела, его уважали следователи и судьи за полноценные, грамотные и объективные экспертизы, авторитет его был высок и непререкаем. Проведенные, сделанные им выводы в судебно-медицинских заключениях по конкретным уголовным делам не вызывали сомнений.

— Я знаю, зачем Вы пожаловали, — начал он, — но заключение пока не готово дело стоит за гистологией, после неё можно будет сделать окончательные выводы.

— Вячеслав Андреевич, — начал Зотов издалека, — нельзя ли без протокола спросить. Что Вы обнаружили при вскрытии Архипова?

Фролов с минуту помолчал, как бы собираясь с мыслями, или взвешивая говорить о результатах вскрытия или повременить, все же решил, Зотов не просто посетитель, как- никак прокурор-криминалист к тому же он хорошо его знал. После некоторых раздумий:

— Иван Сергеевич, — начал он, — сотрудники вкратце рассказали об обстоятельствах дела, точнее о произошедшем, могу пока предположить, что мне стало известно. Погибший находился в состоянии алкогольного опьянения. В какой степени? Точно сказать не могу, анализы покажут, у покойного двойной перелом левой скуловой челюсти и черепно-мозговая травма в области теменной части головы, после трепанации обнаружены обильные сгустки свежей крови в обоих полушариях головного мозга из этого можно сделать предварительный вывод: Вначале погибшему был нанесен сильный удар в челюсть, тупым твердым предметом это мог быть кулак, возможно ногой, обутой в ботинок. В момент нанесения удара, погибшей находился в положении стоя, нападавший был правша, после удара в челюсть, потерпевший мог потерять сознание, ненадолго, перелом челюсти прижизненный, затем последовал удар по голове тяжелым гладким предметом, возможно деревянной палкой, металлический предмет исключается. Вы спросите почему? При ударе металлическим предметом характер повреждений совершенно иной, кроме того на костях присутствует, так называемая металлизация в результате соприкосновение с металлом, после тщательного обследования металлизация не просматривается, судебно-биолого-трассологическая экспертиза либо подтвердит мои предположения, либо опровергнет, надо подождать другого нам пока не дано. Вопросы есть?

— Да. Вячеслав Андреевич один вопрос. Мог ли нападавший, находясь лицом к погибшему, причинить последнему травму головы несовместимую с жизнью? Нанести удар сзади в теменную область потерпевшего.

— Исключено. Допускаю, перелом челюсти слева возможен при ситуации, о которой Вы говорите, что касается удара сзади, повторяю исключено. Могу предположить, заметьте только предположить. В момент, когда они находились друг перед другом, удар по голове сзади мог нанести посторонний некто третий. Погибший, в момент нанесения ему удара находился в положении стоя, удар по голове был нанесен под прямым углом девяносто градусов, что исключает получения им травмы, будучи, находясь в положении лежа или в момент преследования. Удар был сильный, плотный, по всей вероятности неожиданный, это привело к летальному исходу. Давайте дождемся заключений, назначенных экспертиз и не будем гадать на кофейной гуще. Кстати желаете кофе.

— Нет. Спасибо Вячеслав Андреевич. Вы и так много времени уделили мне. Теперь я понял, дело не простое, придется повозиться, прежде чем установить истину. Вопросов по делу возникает много к показаниям свидетелей нужно относиться осторожно, они друзья погибшего не исключено, что их показания могут быть неправдивыми.

— А что Вы хотели? Ладно, да складно в книгах. В жизни и не такое бывает. В нашей работе любая мелочь важна, из мелочей складывается общая картина, которая дает вам юристам право решать главный вопрос: виновен или не виновен гражданин, даже если виновен, то какие обстоятельства повлияли на него в момент совершения преступления. Насчет истины, — с некоторой усмешкой продолжил эксперт, — ещё в древние времена один старый мудрый философ изрёк следующую фразу: «Истина, без всякого сомнения, существует, но и она бывает порой, к сожалению, весьма жуликоватой».

— Что Вы хотите этим сказать? — Спросил несколько огорошенный ответом эксперта, криминалист Зотов.

— Что слышали, — эксперт протер очки и продолжил — Вы молоды, ищите истину, никто не знает, существует ли она. В природе может, существует, в жизни как на это посмотреть, к примеру, если подавать те или иные доказательства или излагать различные версии под разными углами, то они будет по-разному и смотреться.

— По Вашему в обычной жизни истина не существует? Возможно в природе, но и то не факт.

— Нет, я такого не утверждал. Напротив, она существует в природе. Я говорю о той истине, которая устраивает всех, возьмем наш случай. Произошла драка в результате убит молодой человек — истина, которую никто не опровергает, и вряд ли сможет опровергнуть, пока не докажут другого, к примеру на погибшего сзади упал телеграфный столб.

Сторона обвинения правоохранительные органы, следователи, прокуроры, наконец, суд установят виновного, чтобы он не говорил, в любом случае будет признан виновным. Изначально истина такова: совершено убийство, при каких обстоятельствах оно совершено системе не интересно, что произошло на самом деле, неважно, ее интересует результат раскрытие преступления, установить виновного, расследовать дело, направить в суд. Из всего того, что я сказал это и будет истиной по делу.

— По Вашему мнению, истина установлена, когда виновный изобличен и наказан, тогда восторжествует справедливость. Какое-то странное у Вас понимание об истине. — Молодой человек поживете с мое может, хотя и не факт, поймете, о чем я сейчас сказал. Я говорю о той истине, которая удобна всем. Придет время, когда дела не будут расследовать, как сейчас, достаточно будет признание вины заключать соглашения между виновным и следствием, при определенной договоренности между ними, каждая из сторон получит удовлетворение от вынесенного судом решения. Конечно, если признание вины будет действительно добровольным, никак в тридцатые. Стороны между собой найдут точки соприкосновения, все встанет на места, как и вопрос с моим пониманием об истине. А пока, расследуйте уголовное дело. Может Вам и вправду удастся её установить?

Зотов вышел из морга, не попрощавшись, озадаченный философской теорией старого эксперта, подумал:

— Надо же наплел, черт знает что. Видите ли, истина вещь жуликоватая, тогда для чего живем, работаем, если нет истины, значит, нет и правды. Странно как-то все это слышать от уважаемого человека.

Незаметно для себя он оказался в прокуратуре, где его поджидал следователь Зайцев.

Собирались накануне встретиться на следующий день, тем не менее, не сговариваясь вечером пришли на работу, оба молодые амбициозные им хотелось, во что бы то ни стало докопаться до истины. Узнать, что произошло на самом деле прошедшей ночью в городском парке между молодыми людьми, установить картину происшедшего. Время шло, а обстоятельства конфликта в разыгравшейся трагедии до сих пор до конца выяснены.

Следователь Зайцев, сидя за столом, посетовал, что вокруг дела начались непонятные разговоры, прокурор требовал быстрейшего расследования, передачи дела в суд, настойчиво делал упор на квалификацию преступления с позиции наказания, что было не характерно для него. Зайцев пытался возражать, говорить о квалификации ещё пока рано не готовы экспертизы, по существу не допрошен обвиняемый, без показаний которого ни о каком объективном расследовании не может быть речи. Прокурор настаивал квалифицировать действия обвиняемого по особо тяжкой статье уголовного кодекса: Умышленное убийство из хулиганских побуждений, то есть при отягчающих обстоятельствах, мотивируя тем, что трое молодых людей были избиты без всякого повода.

Прокурору стало известно, Костырев в прошлом занимался боксом, значит, вооружен, владеет навыками нанесения ударов, но он не знал, что обвиняемый в настоящее время готовится к соревнованиям по боксу на первенство центрального спортивного общество «Труд», тогда положение последнего было бы совсем не завидным.

— Как поход в морг? Что с заключением? Какое мнение эксперта по поводу причины смерти Архипова? — Обратился с вопросами Зайцев.

— Начну, пожалуй, с последнего, — начал Зотов. — Со слов эксперта причина смерти Архипова черепно-мозговая травм не вызывает сомнений, установлена при вскрытии трепанации черепа, кроме того у погибшего двойной перелом нижней челюсти слева. Архипов находился в состоянии алкогольного опьянения, степень опьянения определит экспертиза на основании анализов направленных на гистологию. Заключение не готово по известной причине, придется подождать, все делается, чтобы ускорить. Вячеслав Андреевич в нескольких словах предварительно описал предположение о случившемся, в момент, когда обвиняемый и потерпевший находились друг перед другом, смертельный удар сзади по голове потерпевшего нанес кто-то другой. Погибший, в момент нанесения ему удара находился в положении стоя, что исключает получения им травмы, в положении лежа или в момент его преследования. Удар был сильный и по всей вероятности неожиданный, что и привело к летальному исходу.

— Если смерть Архипова наступила в результате сильного удара по затылку по версии эксперта, а Костырев находился перед ним лицом, стало быть, смертельный удар нанес кто-то другой, но не Костырев. Выходит, он не виновен в смерти Архипова, самое большое, что мы можем предъявить это перелом челюсти, то есть умышленного причинение телесного повреждения средней тяжести. Калугин нас не поймет, — подытожил следователь Зайцев. — Ждем заключения судебных экспертиз.

На том порешили, попрощавшись, разошлись по домам.

Утром в кабинете прокурора Калугина собрались заинтересованные лица, родные погибшего, представители общественности, корреспондент местной газеты присутствовал на совещании директор училища. Разговор получился тяжелым, принципиальным, говорили о ненадлежащем воспитании учащихся со стороны администрации училища, о плохой успеваемости среди учеников, о постоянных пропусках занятий без уважительной причины, о многом другом, что мешало учащимся в учебе.

Никто не хотел раскрывать истинную причину трагедии поведение самого погибшего его друзей, которые в страхе держали училище, за неповиновение они жестоко наказывали тех, кто не хотел подчиняться. Статус второго секретаря горкома, который не присутствовал на встрече, но имел влияние на собравшихся.

Присутствующие гневно осуждали обвиняемого Костырева, жестоко расправившись с невинным мальчиком, раздавались голоса о выдвижении общественного обвинителя в суде. Прокурор охладил пыл присутствующих, отметил, эти меры преждевременны, пока не предъявлено окончательное обвинение, расследование находится в начальной стадии, после часового обсуждения, все разошлись.

Прокурор Калугин позвонил секретарше, попросил пригласить следователя Зайцева и криминалиста Зотова.

Зайцев в это время находился в милиции, предъявлял дежурное обвинение Костыреву в умышленном убийстве гражданина Архипова, без отягчающих обстоятельств, несмотря, что прокурор требовал квалифицировать его действия по более тяжкой статье уголовного кодекса, санкция которой предусматривала суровое наказание, вплоть до высшей меры.

Костырев с предъявленным обвинением согласился, вину признал полностью, от дачи показаний в новом для себя статусе обвиняемого отказался, сославшись на первоначальные признательные показания. Зайцев собрал со стола документы: постановление о привлечении в качестве обвиняемого протокол допроса, аккуратно сложил в старый кожаный портфель, собрался было уходить, как Костырев обратился с просьбой:

— Гражданин начальник, Игорь Иванович разрешите свидание с мамой и сестрой, мне сказали, на днях будет этап, меня увезут на тюрьму в областной центр.

— Насчет этапа не знаю, пока не избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, следственный изолятор без этого постановления на арест вас не примет. По поводу свидания обещать не буду, постараюсь согласовать вопрос с руководством.

— Так я могу надеяться на свидание с родными, они переживают, хотя бы ненадолго. Прошу Вас.

— Хорошо, я подумаю, — ответил Зайцев.

— Вроде никаких препятствий для отказа в удовлетворении его просьбы нет, — подумал Зайцев, — обвинение предъявлено, вину признал, повлиять на следствие вряд ли сможет, да и захочет ли. Пожалуй, разрешу пока Калугин не арестовал.

Все поменялось сразу после встречи с прокурором. Калугин знал о предъявленном обвинении Костыреву. Зайцев зашел в кабинет прокурора:

— Звали Михаил Захарович? — спросил он.

— А ты как думал? С большим нетерпением! Что ты себе позволяешь? — начал кричать Калугин. — Почему не прислушиваешься к мнению старших? Предъявил обвинение, не согласовав со мной квалификацию по делу. Что сообщить общественности, горкому партии, наконец, в областную прокуратуру. Что? Я спрашиваю.

Зайцев за пять лет совместной работы с прокурором, прежде его таким не видел, подумал. — Что-то здесь не так. А что именно? Он не понял.

Не найдя ответа на вопросы, он обратился к Калугину: