Бесплатный фрагмент - Смерть пациента

Детективное агентство «Максимум»

дело №2 «Смерть пациента» 2008 весна

Пролог

Медсестра Любочка в эту субботу кайфовала, накануне повыписывали больше половины отделения и пациентов осталось шесть человек, всего ничего. К тому же дежурил ее любимый врач Евгений Борисович, Женечка. Если никого сложного по скорой не притащат, то вообще прекрасно. Значит, вечером они спокойно посидят в ординаторской и выпьют кофейку с ложечкой коньячку. Она посмотрела на часы — ровно пять, можно уже вечернюю температуру померить, таблеточки на завтра раздать и неплохо бы потом в душ сходить. Люба взяла кювету с градусниками и направилась в мужскую палату, где семидесятилетний дедушка Захар, несмотря на свой калоприемник, резво щипал ее за попу и скабрезно шутил. И, как ни странно, так это лихо у него получалось, что ей даже нравилось. Ох, наверное большой опыт у него был по женской части! Выйдя со смехом из мужской палаты после очередного мощного комплимента деда Захара, она двинулась дальше по пустому больничному коридору с улыбкой на лице, тренируя походку модели. В женском крыле, конечно, не так интересно, но настроение было отличным и, дойдя до конца коридора, она открыла дверь последней шестиместной палаты со словами:

— Градусники ставим, девочки! Чего это вы спать надумали? А ночью что делать будете, на танцы все вместе пойдем?

Обращение «девочки» предназначалось старушке глубоко за восемьдесят и действительно молодой барышне лет двадцати. А что? Пациенткам такое нравится, если только какая-нибудь гнусная зануда не попадется. Была тут такая месяц назад, лежала в очках с умными книжками и язвой желудка. И возраст всего ничего, немного за сорок, но когда Люба привычно и весело обратилась ко всем дамам в палате: «Девочки, попочки готовим! Укольчики пришли,» та отложила книгу, фыркнула и заявила: «Тоже мне, нашла девочек, в детский сад, что ли пришла?» Тогда остальные дамы из палаты тут же встали на защиту обескураженной медсестры: «А нам очень даже нравится быть девочками! Любочка, не обращайте внимание на язвенников».

Люба подошла к спящей старушке, бережно и ловко подняла ее руку и поставила градусник в подмышку. Старушка тут же проснулась и улыбнулась медсестре, а та спросила:

— Татьяна Семеновна, как настроение, боевое?

— Спасибо, милая, вот поспала опять.

— Градусник не забываем, держим. Ужин скоро, просыпайтесь. Так, а тут у нас что? — и она прошла в другой конец палаты, где у окна лежала молодая девица.

Любочка не сразу поняла, что случилось нечто непоправимое. Она сначала пыталась вытереть пену в уголке рта девушки, с волнением вглядываясь в широко открытые глаза пациентки, потом взяла ее за запястье и попробовала нащупать пульс, но не смогла.

Любочка быстро выскочила из палаты и закричала:

— Евг… Женя! Женя! Сюда!

Глава 1

В начале марта 2008 года в столичном воздухе еще не чувствовался запах весны, пахло только сыростью и реагентами, равнодушно поедающими кожаную обувь москвичей. Но весна придет, мартовскому снегу, слоистому и грязному уже недолго осталось лежать на газонах. Монохромная графика серых домов быстро разбавится нежной зеленой листвой.

Несмотря на утро понедельника и пасмурную сырость без капли солнца, Лена пришла на работу в бухгалтерию радиоканала в хорошем настроении. На выходных они с Максимом ездили к нему на дачу, топили камин, пили горячий чай и согревались под одеялом с помощью хорошего рома и объятий.

Вернулись в Москву почти ночью, а утром Максим отвез ее на работу и всю дорогу под любимую музыку они строили планы на вечер пятницы. Максим обещал найти интересное культурное действо, театр или концерт, и на днях купить билеты.

Безмятежное настроение Лены мгновенно улетучилось, когда начальница «обрадовала» ее командировкой в Тверь. Раньше она бы с удовольствием. Куда угодно и на сколько угодно, хоть на неделю, хоть на две, а теперь, когда они с Максимом стали жить вместе, ей совершенно не хотелось никуда уезжать от него. Насчет этой поездки начальница Ольга намекала еще до нового года, просто текущая работа все время отодвигала конкретный срок, и Лена совсем перестала об этом думать. И вот, когда конец квартала уже не за горами и вероятность получения из Твери еще одного неудобоваримого отчета достигла ста процентов, начальница спохватилась и дала прямую и понятную команду — «Вперед, в среду ты едешь». Стратегия командировки всем была ясна, а вот с тактикой придется Лене самой поколдовать на месте. Все обдумать и, взвесив, принять решение.

Во вторник Лена сама себе выдала командировочные, а Ольга в ее присутствии позвонила в филиал:

— Лариса Петровна? Приветствую. Как поживаете? Да, я, узнали? Ну вот, не быть мне богатой! Да что тут у нас в Москве? Все как обычно, суета сует. Конечно по делу, предупредить, что завтра днем прибудет к вам Елена Александровна Белова. Да, да, та же самая, прошу снова любить и жаловать. Цель? Дружественный визит и помощь в работе с некоторыми документами. Да думаю дня на три, не больше. Конечно, ваш телефон у нее есть. Спасибо, Лариса, до свидания.

Ольга удовлетворенно откинулась на кресле, понимая, что дело наконец будет улажено, но, не заметив энтузиазма на лице своей молодой заместительницы, энергично добавила:

— Лена, удачи тебе, гостиницу я вчера забронировала, не спеша изучи там обстановку и звони, посоветуемся. И выше нос, немного отдохнуть друг от друга с Максом вам уже не помешает!

Лена состроила недовольную обиженную рожицу, нарочито несколько раз шмыгнула носом, а затем улыбнулась Ольге, но когда отвернулась — вздохнула и понуро пошла к себе в кабинет.

Отношения с Ольгой незаметно и постепенно перестали быть лишь служебными. Случай с Антоном Вороном окончательно их сблизил. Смерть певца Ворона, ее бывшего молодого человека, при всей своей трагичности, внесла в жизнь Лены больше позитива, чем горя. Иногда Лена вспоминала об этом с некоторым укором совести, хотя ее вины в происшедшем найти не получится при всем желании.

В среду, сразу после приезда на Тверской вокзал, Лена разместилась в гостинице и перекусила там же в кафе, поэтому добралась до местного офиса радиоканала в два часа дня. Главный бухгалтер вместе с генеральным директором филиала встретили Лену радушно. Все виделись около года назад, когда Лена приезжала к ним в первый раз, и теперь они поздоровались как старые знакомые. Лена тогда учила главбуха составлять именно этот пресловутый ежеквартальный отчёт в программе Excel, вызвавший у Ларисы Петровны аллергию неприятия, такую же стойкую, как ее рыжий перманент. Главбух догадывалась, что Лену прислали не просто так, а, что называется, «носом поводить», посмотреть, как тут у нее работа в филиале организована, поэтому Лариса подготовилась. Накануне приезда Лены главбух собрала летучку, где раздала кучу разных заданий своим сотрудникам — от простых и привычных, до новых и малопонятных. Да еще прихватила для массовки пару начальников других отделов, которые сочувствовали главбуху. Ведь приезд какой бы ни было московской гостьи из головного офиса был тождественен проверке. Поэтому даже небольшая очередь образовалась к Ларисе в кабинет, когда она пригласила Лену к себе и предложила ей чай с «совершенно случайно по дороге» купленными шоколадками и пирожными.

И если сначала в офисном крыле бухгалтерии Лене показалось сонно, как во время тихого часа после обеда, то после ее прихода всех накрыло волной деловой активности, впрочем, как постепенно убеждалась Лена, показной. Почти сразу у сотрудников появились вопросы к Ларисе, и кто-то постоянно приносил ей какие-то справки и письма на подпись. Лариса Петровна, дама бойкая и общительная, раритетной внешности исчезающего подвида гомо советикус, работала давно, уже восьмой год главным бухгалтером тверского филиала. Ее прическа не претерпела почти никакой эволюции и представляла собой мелкий бес из дискотечных восьмидесятых. Удивительно, как она смогла сохранить этот образ, — наверное, ее знакомый парикмахер бессменно колдует над ней уже много лет. Ее профессиональные навыки тоже были раритетными. Если бы существовала «Красная книга профессий и редких навыков», то Ларисе Петровне досталась бы отдельная страница на почетном месте. Лариса была динозавром бухгалтерии с глубинными фундаментальными познаниями. Она умела сводить годовой баланс без компьютерных программ, обложившись оборотно-сальдовыми ведомостями и виртуозно считая на деревянных счетах с непревзойденной скоростью. Но, к сожалению, — как обратная сторона медали — тяжело воспринимала любые новшества. Компьютер она освоила с трудом — жизнь заставила, но, судя по отчетам, приходившим по электронной почте в Москву, калькулятор был ей намного ближе. На компьютере Ларису Петровну интересовали в основном «Одноклассники».

Лена сидела за предложенным Ларисой столом, пила чай с шоколадкой и проверяла свою почту на компьютере, одновременно слушая разговоры Ларисы с подчиненными и анализируя обстановку. Через полчаса она сделала вывод: «Общаются все нормально, без заискиваний и боязни начальницы. Это уже хорошо. Правда, справки какие-то странные, явно за уши притянуты. Зачем ей эти показатели? Впрочем, это их дело. Главное, наши основные отчеты привести к стандартному виду, а остальное не важно, пусть анализируют что хотят — хоть влияние музыки радиоканала на надои коров в Тверской области».

Лена попросила дать ей последнюю версию готовящегося квартального отчета. Лариса записала файл на флешку и отдала Лене, которая тут же принялась его изучать. Да, все ожидаемо: формулы в таблице снова отсутствуют, итоговые и промежуточные цифры посчитаны на калькуляторе и вбиты вручную. Лена вздохнула, но промолчала, решила продолжить наблюдение за сотрудниками бухгалтерии, приглядеться.

Попрощавшись с Ларисой около пяти часов, не дав ей никакой информации зачем она все-таки приехала и оставив ее в явном замешательстве, Лена вышла из офиса и решила прогуляться по набережной Степана Разина. Через сквер она дошла до Волги и тут же пожалела об этом. С реки дул пронизывающий холодный и влажный ветер. Она заставила себя пройтись немного, но хватило ее всего минут на десять. Когда показалось кафе на набережной, она прибавила шаг и с облегчением юркнула внутрь. В кафе было немноголюдно, мало кто гулял здесь сегодня в такую погоду. С удовольствием съела горячего супа, выпила кофе и вскоре пешком вернулась в гостиницу с немецким названием «Оснабрюк».

Лена, придя в номер, развесила и разложила немногочисленные вещи из сумки в шкаф и с удовольствием ответила на звонок Максима. Они проболтали полчаса, разговаривая обо всем и ни о чем. Просто приятно слышать родной голос. Так у них все было отлично, что ей даже иногда становилось боязливо — не сон ли это? Впрочем, жизнь может всё еще поправить, ведь все теперь везде твердят, начитавшись модного романа, что любовь живет три года.

Глава 2

Ее не будет целых три дня. В среду утром Максим отвез Лену на вокзал и проводил до электрички в Тверь. Потом был скучный день в своем офисе. Новых интересных дел пока нет, охранное предприятие прекрасно работает под руководством его партнера, а «молодежь» заканчивает отчет для заказчика по заурядной слежке для одного бизнесмена за его заместителем, который сливал информацию конкурентам.

Наступил вечер. Макс был дома и маялся от одиночества. Еще недавно он привычно и вполне комфортно жил один, а теперь после двух месяцев, проведенных вместе с Леной, ему стало одиноко. Макс набрал ее номер, она весело ответила:

— Максим, привет!

Услышал ее голос, и сразу потеплело на душе.

— Ленка, как ты там?

— Уже скучаю!

— Я тоже, пришел в пустую квартиру. Хорошо хоть Мурка встречает!

— Да ладно, ты же любишь посидеть, подумать в тишине, как раз пользуйся моментом, — шутливо заметила Лена.

— Ты знаешь, я бы лучше с тобой посидел, и можно без тишины. В тишине я и на работе могу.

— Ну тогда расскажи мне, чем ты сегодня занимался? — попросила Лена.

— Да ничего особенного, съездил на работу, там всё по плану, все работают. Лучше скажи, когда вернешься?

— Скоро, в пятницу днем, наверное.

— Я тебя встречу на вокзале. А хочешь, вообще приеду за тобой завтра вечером?

— Нет, Максим, не выдумывай ничего, я в пятницу утром еще буду здесь. Поеду, как освобожусь, во сколько — еще не знаю, может быть, пробуду до вечера.

— Погоди, ты же только что сказала, что вернешься днем в пятницу, — тут же нашел нестыковку в ее словах Максим.

— Максим, ну что ты, — Лена рассмеялась. — Я, правда, еще не знаю, как все сложится.

— А нет, извини, я вспомнил, что не смогу приехать, у меня клиент завтра в семь вечера. И, кстати, наш культпоход пятничный в театр или куда-то еще придется отложить?

— Да, придется. Неизвестно во сколько я вернусь.

— Ладно, перенесем на субботу. Ну а ты как там устроилась? Как в офисе встретили?

— Гостиница отличная. В офисе этом я уже не в первый раз, я же тебе рассказывала. Хорошо встретили, пока анализирую. Все нормально. Главбух Лариса тут дама веселая и профи в своем деле. Все ее уважают, ценят, вот только с электронными отчетами беда, и с компьютерными программами у нее тоже полный швах. Ладно, давай отдыхать, созвонимся завтра вечером, целую.

— Пока, скучаю, целую.

Максим надел спортивный уличный костюм, кроссовки и побежал по ближайшим аллеям родного квартала с мыслями: «Надо бы еще в стрелковый клуб съездить. Серега еще в феврале звал. Опять у меня времени не нашлось. Конечно, из-за Ленки некоторый перекос образовался. Ну и пусть, иногда полезно расслабиться. Но вечерние пробежки надо возвращать, а то так недолго и форму потерять».

В четверг Максим проснулся рано утром и решил поработать дома за компьютером. На вечер у него в офисе назначена встреча с новым клиентом. Из предварительного разговора Максим понял, что дело пойдет об убийстве, но по телефону о каких-либо подробностях заказчик говорить не стал. Ну и правильно. Еще неизвестно, сойдутся ли они в цене за его услуги, и вообще, захочет ли Макс заниматься этим делом. С некоторых пор он перестал хвататься за все подряд. Мог себе позволить.

Есть совершенно не хотелось. Он надел спортивные штаны и футболку, привычно отжался двадцать раз, выпил воды и пошел в свой импровизированный домашний кабинет. Проходя в гостиную, Макс задержался в коридоре и повисел на турнике пару минут, чтобы вытянуть позвоночник, а потом уселся за компьютер. Кабинетом служил закуток в гостиной, отгороженный от общего пространства книжным стеллажом, где стояло рабочее кресло за довольно внушительным письменным столом из тридцатых прошлого века, на котором лежали диски, флешки и заряжался ноутбук. Этот монументальный стол, частично обитый зеленым сукном, Максим очень любил. Дед генерал подарил его вместе с этой квартирой на совершеннолетие, когда Максим получил паспорт. Зеленое сукно немного выцвело, кое-где протерлось, но менять его совсем не хотелось. Так приятно осознавать, чувствовать связь со своим предком, вспоминать, как мальчонкой прятался от деда под этим самым столом. Дед его был строг, но справедлив. Это по его настоянию Максима отправили в Суворовское училище, вырвав из материнской гиперопеки, и тут без его авторитетных связей не обошлось.

Максим включил Gabin, он недавно записал себе диск этой итальянской группы и любил под эту музыку думать. А композицию Sweet Sadness часто включал несколько раз подряд, несмотря на то, что она длилась больше пяти минут. Эта музыка была для него сродни медитации, настраивающей его мозг на работу. А иногда эта мелодия просто не мешала думать, и кажется, он ее вовсе уже не замечал, потому что знал наизусть до ноты, до малейшего нюанса, и она полностью растворялась в нем и казалось, что уже он сам был внутри нее, особенно если он в этот момент сочинял стихи.

Максим еще в юности обнаружил у себя тягу к сочинению стихов. Но теперь, с появлением Лены в его жизни, это проявилось с новой силой. Он часто вспоминал тот предновогодний вечер, когда впервые танцевал с Леной на тусовке радиоканала. Был снежный зимний вечер, и он той ночью написал стихотворение, которое никому пока не показывал, даже Лене:

Белый тихий вечер,

Вместо неба снег,

Мне укутал плечи

Словно теплый плед.

Белое пространство,

Не видно и следа.

Постоим немного и

Пойдем. Куда?

Смыл с души все беды,

Снежною волной.

Просит меня нежно —

Ты побудь со мной.

Тихо обещает —

Сбудется мечта

Завтра жизнь начнется

С чистого листа.

Макс стеснялся своего нового хобби. Он — выпускник академии ФСБ, владелец детективного агентства, нормальный мужик — пишет какие-то стишки? Но иногда в тишине квартиры рифмы приходили сами собой. Особенно раньше, когда он жил один, часто ночью перед сном он вставал, шел на кухню, пил воду и сочинял или просто записывал несколько слов, а потом днем читал и дописывал стихотворение. «Ерунда какая-то», — каждый раз он себе это говорил, смущаясь и перечитывая ночные строки. Но все же он лукавил перед самим собой. Стихи ему нравились, но не все, некоторые. А те, которые не очень, он запихивал в дальний ящик стола, доставал через год и либо выбрасывал, либо исправлял.

Один раз ночью он поленился встать и записать пришедшую на ум рифму, повторил стих несколько раз про себя, а утром не смог вспомнить ни строчки. «Ну как так?» — неожиданно сильно для себя самого досадовал он, — «Вчера же был классный стих. Я же помню ощущение, точно классный. И ни слова не могу вспомнить. О чем же это было? Ни строчки не помню. А может мне это показалось, или приснилось? Ну что за бред!» С тех пор он держал в прикроватной тумбочке небольшой блокнот. Не ленился доставать его перед сном, всегда сразу записывал приходящие мысли. Иногда только наброски из двух-трех строк. Через некоторое время стих начинал оживать, и Макс за несколько дней постепенно, то в дороге за рулем, то вечером дописывал в уме продолжение. Он не понимал, зачем это делает, ведь показывать никому свои творения он не собирался. Но строки приходили, хотя и не часто, иногда месяцами ничего не возникало, а когда много дел и суетной работы — не до стихов.

Максим сел за компьютер и решил привести в порядок рабочие папки, избавиться от уже ненужных фото и видео. Но удалять он ничего не привык, поэтому архивировал и скидывал все на внешний диск. Никогда не знаешь, когда может пригодиться та или иная информация, пусть даже старая. Максим помнил одно дело, которое через год после успешной сдачи его заказчику, всплыло фрагментом в новом расследовании, и те старые фотографии неожиданно очень помогли.

Одну папку Максим не удалял, это было недавнее «дело Ворона», благодаря которому и сложились их отношения с Леной. Он заархивировал всю папку, где были фото с места обнаружения тела певца и прочие детали. Нашел подпапку «Лена», скопировал ее на рабочий стол компьютера и стал рассматривать все ее фото. Удалил совсем неинтересные фото, с неудачным ракурсом или снятые издали. Одна фотография ему особенно нравилась, и Лена очень кстати ее еще не видела. Это в декабре его сотрудник Алексей умудрился сфотографировать ее в метро с довольно близкого расстояния, где она не смотрит в камеру и не видит, что ее снимают. «Кстати, а зачем он сделал этот снимок? Надо будет спросить при случае», — с ноткой ревности подумал Макс. Задумчивый взгляд куда-то в сторону, длинные ресницы продолжением собственной тени легли на щеку. Он скопировал фото и сделал его черно-белым, получилось неплохо. Нужно будет чуть заретушировать фон вагона метро, или вообще убрать и напечатать ее большой черно-белый портрет в подарок на день рождения, который будет уже скоро, в конце марта. «Впрочем, это больше подарок мне, а Лене надо что-то еще другое придумать», — подумал Макс и отправил изначальное фото сестре по почте с просьбой отредактировать и сделать черно-белым для большого портрета. Сестра занималась фотографией профессионально и ее работы украшали стены его квартиры и офиса.

Примерно через час он закончил удалять ненужные файлы и сортировать папки, почувствовал в животе проснувшийся позже себя голод и пошел на кухню готовить завтрак. На звук открывающегося холодильника прибежала заспанная кошка и уселась, вопросительно глядя на Макса. Затем принялась выписывать кренделя вокруг него. Может быть, ей повезет и удастся чем-то разнообразить свое меню? Не повезло, друг хозяйки не отреагировал на поглаживания его ног, сказал только:

— Еды у тебя полно, — он взглянул на миску с сухим кормом, — не выдумывай, а мясо вечером получишь.

Мурка, кажется, поняла, понюхала свой корм, нехотя похрустела им, попила воды и осталась на кухне смотреть, как хозяин варит кофе. Надежду она не теряла, запрыгнула на теплый стул, обитый жаккардовой тканью, сложила смиренно лапки — может все-таки получится заполучить кусочек вон того вкусно пахнущего сыра?

Максим приехал на встречу чуть заранее. Несмотря на то что вечерняя пробка четверга уже набирала обороты, он все же успел проскочить по Садовому кольцу в свой бизнес-центр. Клиент же опоздал минут на двадцать. Единственная сотрудница женского пола в его агентстве — Вера Николаевна — тоже ждала нового заказчика. Она вежливо встретила клиента и пригласила в переговорную. Предложила ему напитки и сообщила, что Максим Николаевич сейчас подойдет. Максим сидел в своем кабинете и смотрел на экране компьютера на посетителя, которого снимала видеокамера. Мужчина лет пятидесяти, хорошо и дорого одетый, коренастый, плотный, но не толстый. Короткая стрижка почти под «ноль». «По виду похож на силовика. Посмотрим…», — подумал Максим и пошел к нему.

— Добрый вечер, Олег Петрович, — Максим протянул руку вставшему для приветствия мужчине.

— Здравствуйте, Максим, извините за опоздание, пробки, — сказал он своим на редкость приятным тембром, протягивая крупную мясистую ладонь для рукопожатия.

— Понимаю. Давайте перейдем к делу. Откуда вы узнали о нашем агентстве?

— Это адвокат мне посоветовал к вам обратиться.

— Как зовут адвоката? — поинтересовался Максим.

— Северский Иван Абрамович.

Максим молча кивнул. Он слышал о Северском от своего друга Сергея. Теперь ясно как дошла информация.

Зашла Вера Николаевна, поставила чай клиенту и спросила:

— Максим Николаевич, я еще буду вам нужна сегодня?

— Спасибо, Вера Николаевна, езжайте домой, — ответил Максим.

— До свидания, — она мило улыбнулась и вышла с облегчением, уж очень щедро надушился новый клиент и теперь весь офис благоухал его дорогим и громким парфюмом.

Олег Петрович внешне был взволнован, глаза его то и дело бегали по сторонам в поисках какой-либо визуальной точки опоры. Он пробежал взглядом по Максу, по полу, по стенам и столу. Наконец задержался на фотографии осеннего Санкт-Петербурга на стене напротив. Клиент отхлебывал чай и никак не мог начать разговор.

— Не знаете с чего начать? — спросил Максим.

— Да, все как-то непросто и, скажем так, странно для меня. Никогда бы не подумал, что могу оказаться в такой ситуации. Скажем так, не я, а мой сын. Но начну с главного. Моего сына позавчера вечером арестовали по подозрению в убийстве. Он категорически отрицает свою вину, и я очень хочу ему верить. Скажем так, я ему верю. Но улики…, — он тяжело вздохнул и сделал еще глоток. — Хорошего адвоката я нашел, но он возвращается в Москву только завтра утром, а для ускорения дела посоветовал обратиться к вам.

— Следствие еще идет или уже закрыто? — первым делом спросил Максим, автоматически отметив про себя неуемное употребление клиентом присказки «скажем так».

— Идет, но адвокат советует поспешить.

— Кто убит?

— Молодая девушка двадцати двух лет.

— Как?

— Умерла в больнице, смертельная доза коктейля из снотворного с наркотиком. Шприц после инъекции не нашли, говорят, что убийца забрал с собой. То есть следователь уверен, что мой сын сделал укол, выбросил шприц где-то, бред какой-то.

— Видеонаблюдение?

— Больница подмосковная, кроме одной камеры на центральном входе ничего нет.

— Какие мотивы у вашего сына, по мнению милиции?

— Скажем так, девушка была беременна от сына.

— Экспертиза это подтвердила?

— Еще делают экспертизу ДНК, но Миша и не отрицает связи с ней.

— Беременность — это слабый мотив для убийства, может еще что-то есть?

— Косвенные улики только. Да ему недавно только исполнилось восемнадцать, конечно ребенка заводить ему рано. Но убить? — он угрюмо поставил чашку на стол и тяжело вздохнул.

— А что в последнее время происходило в жизни сына? Что-то особенное может быть? — спросил Макс.

— Скажем так, в последнее время у меня возникло ощущение, что с сыном что-то не так. Мишка стал пропадать надолго из дома, хотя раньше торчал за компьютером с утра до ночи. Я подумал, не дай бог наркотики, а видите — оказалась девушка, которую он почему-то скрывал. Неделю назад серьезно с ним поговорил по душам, да все без толку. Я уже хотел нанять детектива, чтобы проследить за ним, как он стал ночевать дома. И я было обрадовался, что он образумился, как тут же его арест.

— Мне нужна встреча с адвокатом, если мы с вами договоримся о моих условиях работы.

— Конечно, завтра же организуем встречу, я на это и рассчитывал. Давайте обговорим ваши, скажем так, условия вместе с адвокатом, поскольку он обозначил гонорар весьма приблизительно, и добавил, что может включить услуги частного детектива в свой договор.

— Хорошо, это вполне приемлемо, — ответил Максим, вставая.

Они условились встретиться у адвоката уже завтра утром, в пятницу, и распрощались.

Глава 3

Утром четверга Лена снова пришла в тверской офис, где выполняла поставленную Ольгой задачу. Нужно понять, можно ли обучить Ларису, главного бухгалтера, правильному составлению злополучного отчета, или придется ее увольнять. Понаблюдав за работой Ларисы в программе, Лена решила, что переобучить — это выше ее человеческих сил. И тут встает вопрос — на кого менять? Есть заместитель, но потянет ли? Не хотелось бы искать замену среди новых соискателей. Новые сотрудники, конечно, это здорово, но не всегда, да и времени мало, не хотелось бы ошибиться, чтобы потом снова ехать. Тем более, что Лариса, несмотря на ретроградность, вызывала у Лены по меньшей мере симпатию, хорошая тетка, харизматичная.

Лена вернулась вечером в свой гостиничный номер и решила позвонить Ольге, посоветоваться. У нее с собой был небольшой портативный ноутбук, она подключила вай-фай и набрала ее номер в скайпе.

Картинка не зависала, интернет в отеле был отличный, они дружно приветственно помахали друг другу, поздоровались.

— Вижу, ты еще на работе. Завал? — спросила Лены у начальницы.

— Могла бы приврать, но нет! Просто сегодня у моего на работе день рождения начальства отмечают, его допоздна не будет. Вот я и решила фильм посмотреть, подождать пока народ домой схлынет, чтобы потом спокойно доехать. К тому же Катя, наш новый редактор, сегодня проставлялась по поводу первой зарплаты, тортик, пиццы. Я налопалась, как сволочь последняя, сижу, перевариваю. Завтра ничего не буду есть, только апельсины и яблоки, их тут тоже гора осталась, — Ольга откинулась на спинку кресла, и Лене стали видны остатки пиршества перед ней на тарелке.

— Все с вами ясно. А мне совет нужен. У нас два варианта. Оставляем Ларису, но к отчетам подключаем Веру, молодую толковую девочку, которая на начислении зарплаты сидит. Или зама Ларисы ставим на ее место, а ее просим на пенсию. Но зам своеобразная дама, себе на уме, на контакт идет плохо, хотя программы знает хорошо.

— Мне первый вариант больше импонирует. Лариса, конечно, далека от программ, но простая, контактная и не подведет. А зама ее я пару раз видела и тоже ничего толком про нее не поняла. Какая-то дама в футляре, пугливая «как бы чего не вышло». Здоровье у Ларисы как, нормальное? — спросила Ольга, попивая чай.

— Да, вполне, такую показную бурную деятельность для меня развела, ее энергии можно только позавидовать!

— Тогда давай ее оставлять, поговори с ней откровенно, скажи, что мы устали ее отчеты править каждый раз, пусть эту девочку подключает.

— Хорошо, я рада, что наши мнения совпадают и никого не надо увольнять! — Лена улыбалась начальнице-подруге. — А что за фильм смотришь?

— Да какая-то фантастическая хрень, не стоит внимания, просто тупо пялюсь в экран и перевариваю пиццу!

— Ладно, счастливо переваривать. Завтра с утра переговорю с Ларисой, потом Веру обучу и домой! До понедельника! — Лена снова помахала Ольге, та лениво помахала в ответ и отключилась.

Лена набрала по скайпу Макса, на часах половина восьмого, должен быть дома. Но Макс звонок сбросил, значит занят. Прислал смс «Я с клиентом, перезвоню». «А, точно, он же говорил, что у него новый клиент», — подумала Лена. Она переоделась в гостиничный махровый халат и прилегла на кровать, открыв англоязычную книгу с необычно длинным названием «The Guernsey Literary and Potato Peel Pie Society», и с удовольствием погрузилась в мир романа.

Английская спецшкола не прошла даром, и Лена читала новинки литературы в оригинале.

Только Лена начала погружаться в мир героев, как позвонил Макс по скайпу.

Максим проводил посетителя и сразу набрал Лену:

— Привет, — она улыбалась ему из гостиничного номера.

— Привет, извини, не мог раньше тебе ответить.

— Встреча была на работе? — спросила Лена, увидев его на экране своего ноута в интерьере рабочего кабинета.

— Да, только что нового клиента проводил, а ты, смотрю, уже в халате отдыхаешь.

— Ага, хотела погулять по городу, но здесь второй день ужасно ветрено и холодно, решила не простужаться, — ответила Лена, и тут же чихнула в ладошку, смешно морща нос.

— Ну вот, как бы уже не простудилась!

— Надеюсь это просто так, я хорошо себя чувствую.

— Как прошла встреча, берешь новое дело? Интересное?

— Беру, пока трудно сказать, но в любом случае убийство — это для частного детектива редкое дело.

— Да? Почему?

— Потому, что так исторически сложилось, — Макс улыбнулся и тут же спросил: -Когда домой?

— Завтра, но не знаю во сколько. Утром сдам гостиничный номер, потом завершу дела в офисе. Думаю, часа в четыре освобожусь и выдвинусь. Я тебе смс пришлю, во сколько электричка придет на Ленинградский.

— Хорошо, постараюсь к шести быть на вокзале.

— Максим, ну перестань, возможно, я в шесть буду только выезжать. Тогда буду около восьми, не раньше. Короче напишу, не беспокойся так за меня, езжай домой отдыхать.

— Скучаю очень, — Максим вздохнул, он действительно страшно скучал. — До завтра, целую!

— До скорой встречи! — Лена отключила скайп и вернулась к своей книге.

Через полчаса прервала чтение и решила написать письмо Максиму по электронной почте:

«Привет, Макс, это снова я. Как хорошо, что командировка была недолгой, я совершенно разучилась жить без тебя. И спать без тебя. До завтра!» Лена отправила письмо, она впервые отправила Максу e-mail. Почему-то захотелось именно написать, а не звонить. Наверное, новая книга подействовала, там вся история состояла из писем разных героев друг другу. Некоторые были особенно трогательными.

Ответ пришел только утром: «Ленка, я так рад читать от тебя послание! Я абсолютно с тобой согласен. Жду тебя! Теперь буду чаще проверять почту».

Глава 4

Максим встретился с адвокатом по делу Михаила Олеговича Лукшина вместе с заказчиком, его отцом, Олегом Петровичем. Адвокат Северский Иван Абрамович был династийным юристом, и к тому же опытным, практиковал больше пятнадцати лет. Адвокат быстро ввел Максима в подробности дела. Молодой парень, Михаил Лукшин, недавно окончил среднюю школу и поступил в университет на факультет прикладной информатики. Увлечен программированием компьютерных игр, ни в каких подозрительных компаниях не замечен. Недавно познакомился с девицей, лаборанткой этого же университета, на четыре года старше его. Похоже, парень влюбился без памяти, стал пропадать по вечерам и ночам, а днем — отсыпаться и пропускать занятия. Родители забили тревогу, серьезно поговорили с ним, и вроде бы подействовало — несколько дней подряд он ночевал дома и, казалось, все наладилось, хотя сын был хмур и подавлен. А ранним утром вторника его арестовали по подозрению в убийстве этой самой девицы. А поскольку девушка была на малом сроке беременности, то автоматически прервалась жизнь и возможного ребенка. Впрочем, срок там был такой, что законом это классифицируется пока как эмбрион.

Также Иван Абрамович поведал, что когда он встретился в изоляторе с арестованным, то Михаил клятвенно его заверил, что никакого отношения к убийству не имеет. В подмосковную больницу, где умерла Вика, парень приходил каждый день и в день ее смерти тоже, отпечатки его пальцев там и нашли на ее чашке с минеральной водой, которую он пил. Но когда он ушел, — со слов Михаила, — Виктория была жива, и по виду совсем здорова, как ему показалось. Кстати, они поругались в тот день. Со слов Михаила Виктория дала ему в день ее убийства полный от ворот поворот, сказала, что выписывается из больницы и съезжает с квартиры. Просила оставить ее в покое. Причину ее поведения он не понимает, потому что ему казалось, что у них все хорошо и вдруг такое.

Обвинительные доводы следствия строились, прежде всего, исходя из того, что Виктория была беременна. И мотивом убийства могла стать нежелательная беременность подруги. Михаил заявил, что о беременности Вики он не знал, но легко согласился, что может быть отцом ребенка. В день убийства Вики его видела медсестра на этаже, как раз незадолго до наступления смерти пациентки. И этот факт был самым убийственным.

Максим внимательно выслушал адвоката и задал свои дополнительные вопросы, записывая в блокнот необходимую информацию. Адреса и контакты нужных свидетелей, близких и родных убитой.

— Дело передали московскому следователю согласно пункта 4 статьи 152 УПК РФ? — спросил Максим.

— Да, — Северский поправил очки и с уважением взглянул на Макса. — Предварительный сбор информации осуществлялся подмосковными следаками, а дело передали московскому следователю почти сразу в ходе предварительного расследования балашихинскими. Задержание Михаила проводили уже московские опера.

— Олег Петрович, — теперь Максим обратился к отцу Михаила, — я подготовил свой договор, ознакомьтесь и подпишите, мне он понадобится, в том числе для милиции, чтобы со следователем общаться. Здесь указана чисто символическая сумма гонорара, а остальные условия мы обсудим с Иваном Абрамовичем сначала, если вы не возражаете.

— Я тоже подготовил бумаги, позже обсудим. Со следователем лучше через меня общаться, так будет проще, — включился в разговор адвокат.

— Согласен, — кивнул Макс, но для начала пусть будет хоть какая-то бумага у меня.

— Без вопросов, — Олег Петрович расписался в нужном месте, не читая документ.

— Спасибо за доверие, но рекомендую всегда изучать то, что подписываете, — сказал Максим.

— Максим, скажем так, — мне вас рекомендовали такие люди, что… извините, можно без отчеств общаться? Мы ведь здесь все примерно одного возраста, — предложил Олег, переводя взгляд от Максима к адвокату.

— Без проблем, Олег, — отозвался адвокат Иван Абрамович, хотя он явно был постарше остальных.

— Конечно, — кивнул Максим, — у меня есть ряд вопросов к тебе, Олег.

— Давай.

— Кем и где ты работаешь?

— Я работаю начальником службы эксплуатации одного крупного бизнес-центра на Лесной.

— Понятно. Женат?

— Да.

— Жена — это мать Миши?

— Нет, его мать живет за границей уже пять лет. Но у нас, скажем так, нормальные отношения. Мы развелись по обоюдному решению, а Миша захотел остаться со мной.

— Другие дети есть?

— Нет, скажем так, не сложилось, моя новая жена не может иметь детей.

— Какие отношения у Миши с твоей новой женой? — Максим продолжал задавать вопросы, адвокат с интересом слушал.

— Нормальные отношения. Вы думаете, что все это каким-то образом может иметь отношение к делу?

— Олег, как показывает моя практика, нужно учитывать все возможные и даже маловероятные варианты. Как у тебя дела на работе идут? Нет ли в последнее время конкурентов на твою должность?

— Я вас умоляю! У меня на работе такой «гимор», проблемы с собственниками, арендаторами, так что какому идиоту придет в голову зариться на мою должность? — Олег с ироничным смешком, закатывая глаза, покачал головой.

— Это ты в теме, а кто-то видит только одно — какую зарплату ты получаешь, и не думает о «гиморе», как ты изволил выразиться.

— Ну, зарплата, скажем так, приличная, грех жаловаться, но даже если так, причем тут мой сын?

— Не скажите, Олег, — это включился адвокат, поправляя свои очки, — человека с проблемами всегда проще подвинуть с должности. Хотя, убийство ради вашей должности это перебор, по моему мнению.

— Ну не знаю, мужики, так сходу не на кого подумать.

— Это, конечно, маловероятно, — согласился Максим с адвокатом, — но все же посмотри на сотрудников, прежде всего из ближайших замов, у кого есть рвение и шанс вас заменить, кто в последнее время активность проявляет или проявит.

— Хорошо, я пригляжусь.

— Не буду пока тебя больше задерживать, если что, созвонимся и я подъеду к тебе на работу. А я сейчас попробую к следователю попасть. Вы не планировали сегодня, Иван? — спросил Макс.

— Да, пожалуй, давайте съездим, — отозвался Иван Абрамович.

Они попрощались с заказчиком и сели в машину Макса. Иван Абрамович не любил водить машину в Москве и с удовольствием принял приглашение прокатиться в качестве пассажира.

— Спасибо, Иван Абрамович, что вы поехали со мной, хотел с вами тет-а-тет поговорить.

— Я догадался, Максим Николаевич, — ответил адвокат с приятной улыбкой, выработанной годами, но сейчас, казалось, совершенно непринужденной, — предлагаю заехать в кафе, сейчас как раз обеденное время и спокойно поговорить, а потом уже к следователю. Кстати, сейчас позвоню ему и договорюсь о нашем приезде, так будет лучше.

Он принялся тут же искать номер в телефоне и звонить:

— Алексей Олегович, это Северский, да, добрый день! Вы сможете меня сегодня принять? И я буду не один. Волков Максим Николаевич. Все расскажем при встрече, премного обязан, договорились, — он закончил звонок и посмотрел на время. — Ну что же, детектив, у нас с вами образовались два с половиной часа на «поесть» и доехать.

Адвокат и Максим незаметно вернулись к привычному для них обращению друг с другом на «вы» и обоим стало комфортнее общаться.

— Хорошо. Вы тут знаете приличное место неподалеку?

— Конечно, двигайтесь прямо буквально двести метров и паркуйтесь.

— Тут все в столбиках, — сказал Максим, подъезжая к ресторану.

— Остановитесь и помигайте фарами, нас встретят.

И действительно, из ресторана выбежал резвый молодой человек в белой рубашке и снял парковочный столбик, освобождая им место под парковку.

Они зашли в ресторан, Иван Абрамович кивнул на входе персоналу и очевидно привычным маршрутом поднялся на второй этаж в отдельную уютную нишу. Они сели на диваны напротив друг друга. Официант принес меню и воду.

— Посоветуйте что-нибудь, Иван Абрамович, — попросил Максим.

— Да тут все съедобно. А что предпочитаете, мясо, рыбу?

— Это по настроению, я всеяден. Но рыбу не везде умеют готовить.

— Верно, тут одно из самых удачных блюд, пожалуй, котлета по-киевски. Она здесь без вульгарного укропа, как во многих других заведениях. И гарнир к ней хорош, всего понемногу. Салат фирменный вкусный. Вы за рулем, поэтому выпить не предлагаю, да и рано еще.

— Ну что же, воспользуюсь вашей наводкой, — ответил Макс, разглядывая меню, — возьму салат и котлету по-киевски.

Официант принял два одинаковых заказа и удалился, забрав меню. Принес в высоких стаканах свежий яблочный сок и приборы.

— Давайте побеседуем, пока ждем, у вас, конечно, остались вопросы? — спросил адвокат, пробуя фреш.

— Да, первым делом хочу понять, на чем вы собираетесь строить защиту в той ситуации, как она есть. Если, например, мне ничего не удастся раскопать.

— Я думаю, это маловероятно, наверняка хоть что-то раскопаете. Но если уж так случится, что нет, то буду опираться на презумпцию невиновности. Прямых улик, подтверждающих причастность парня к убийству, нет. Улики только косвенные, да и то, притянуты следствием за уши. Тем более, что наш клиент говорит правду, с самого начала не отрицал, что находился в больнице в тот день, и даже время указал точно. Если бы он был причастен к убийству, скорее всего попытался бы время изменить, или как-то увиливать, а он, не зная, что там видеокамера на входе, сразу сам все четко рассказал.

— Почему думаете, что про видеокамеру он не знал? — уточнил Максим.

— Я просто спросил его об этом, после изучения показаний. Он камеру не заметил, да нормальный человек и не будет на нее внимания обращать, а он производит впечатление вполне нормального парня. Только немного нервного, хотя, в такой ситуации кто не занервничает?

Им принесли салаты и теплые булочки в маленькой плетеной корзинке. Они оба с воодушевлением принялись за еду, но разговор продолжили. Максим спросил:

— А он расстроился, узнав о смерти девушки, и как он об этом узнал?

— Узнал при аресте, поэтому сказать могу только со слов отца, что сын был ошарашен. Еще есть видеозапись допроса в кабинете следователя сразу после ареста, я смотрел. Михаил был очень расстроен, реакция вполне непосредственная, не наигранная. Да и мотива нет, — подумаешь, беременность, даже если предположить, что он о ней знал.

Им принесли горячее. Иван Абрамович с нетерпением вонзил нож в котлету по-киевски, и расплавленное масло стало медленно вытекать на гренку белого хлеба.

— Очень горячо, — с шумом втягивая через рот воздух сообщил адвокат Максиму, отправив первый кусочек в рот.

Максим доедал салат с говяжьим языком и кедровыми орешками и продолжил задавать вопросы:

— Вы сможете организовать мне встречу с нашим подзащитным? Или я могу написать список вопросов, меня интересующих, и вы сами ему их зададите.

— Посмотрим, поговорим сейчас со следователем, думаю, он не станет возражать. Мужик нормальный, мне кажется, он сам уже сомневается в обоснованности ареста Михаила.

— А кроме убитой девушки в ближайшем окружении Михаила никого интересного не обнаружили?

— Нет, да и времени прошло всего ничего. Со студенческой группой я пока не успел встретиться, ну а теперь вообще рассчитываю на вас. Только характеристику в деканате запросил, завтра обещали дать.

— Понятно, — и Максим попробовал котлету, — действительно, прекрасно приготовлено, очень вкусно! Характеристика на Михаила — это ведь формальность, что она нам даст?

— Вы правы, Максим. Это формальность. Но без формальностей адвокатам нельзя.

Максим, имеющий диплом юриста, прекрасно понимал суть работы адвоката. Он и сам пару раз всерьез задумывался, а не стать ли адвокатом. Ведь тогда ему как частному адвокату куда легче будет делать запросы в органы. Но, поразмыслив, он решил, что не потянет адвокатскую практику. Да и не его это призвание. А вот на постоянной основе работать с адвокатом было бы неплохо. Пока он не нашел такого партнера, но всегда присматривался.

— Эта Виктория, она случаем не употребляла наркотики? Если предположить, что Михаил делал ей укол наркотиков по ее просьбе, а кто-то продал ему заранее подготовленный шприц для нее, то он не знал о возможных последствиях. Как вариант — смерть по неосторожности, без умысла, — сказал Максим.

— Маловероятно, наркотики он сам не употребляет, а значит не стал бы делать ничего подобного, тем более внутривенный укол, тут опыт нужен. Михаил к медицине никакого отношения не имел никогда. Виктория на учете не состояла. Утверждать что-то на сто процентов я не берусь, конечно, но думаю, что увидев Михаила, вы отбросите эту версию. Кстати, давайте обсудим условия вашей работы, и дальше я возьму на себя общение с заказчиком по поводу оплаты.

Максима это вполне устраивало и они продолжили разговор, с аппетитом доедая обед.

— Ну что ж, нормально перекусили, плодотворно поговорили, можно жить и двигаться дальше. Вот если дело выгорит, тогда обещаю накрыть поляну по полной программе! — Иван Абрамович позвал официанта и рассчитался, дав жестом понять Максиму, что тот ничего не должен.

Максим возразил и отдал деньги адвокату. Начинать совместную работу, пусть даже с такого небольшого по столичным меркам одолжения или аванса, ему не хотелось. Адвокат это понял и не стал сопротивляться, небрежно засунув купюры в карман пиджака.

— А кто этот следователь — Алексей Олегович? — спросил Максим уже в машине.

— Довольно известный в своем районе, из питерских, господин Голомазов. Молодой мужик, примерно вашего возраста, амбициозен, часто резок, но отходчив. Я лично с ним первый раз столкнулся, но мой коллега с Голомазовым работал по одному уголовному делу и нормально отзывается о нем.

Тем не менее, следователь Голомазов принял Максима сухо и явно без удовольствия. У Максима сложилось впечатление, что если бы не адвокат Северский, то ему вообще могли указать на дверь, как и бывало неоднократно в его практике. Плевать следственным органам на частных детективов. Один следак так и объявил Максиму прямо в глаза: «Бегают тут под ногами всякие шустрые, упакованные, изображают из себя Шерлоков Холмсов, а сами только и могут, что деньги из людей тянуть, да следствию мешать, отвлекать от работы». Что тут возразить? Можно конечно, есть у него веские аргументы, но смысла спорить с устойчивым мнением Максим тогда не нашел. Вот и сейчас он почувствовал, что Голомазов сильно недоволен тем обстоятельством, что какой-то частный детектив будет совать нос в расследуемое им дело, да к тому же со стороны защиты единственного подозреваемого. Что ж, Максу не привыкать, он будет работать и не обращать внимания на косые взгляды. Нужно добыть побольше информации о ходе следствия, ознакомиться с делом со всех возможных сторон, а с помощью адвоката это возможно намного быстрее и проще. Грамотный клиент попался, работать в тандеме с адвокатом это лучшее, что может случиться с частным детективом при расследовании дела. Вот и славно, а вечером, уже скорее бы, отправиться на вокзал за Ленкой.

Глава 5

Этим же утром пятницы, пока Максим знакомился с адвокатом и новым делом, в Твери Лена решительно направилась к Ларисе с разговором.

— Лариса Петровна, у нас есть проблема, которую нужно решить. Это проблема с вашим отчетом, — сказала Лена прямо и без вступления, когда они остались одни.

— Да какая проблема? — спросила удивленная Лариса. -Там все точно посчитано, тютелька в тютельку, я ручаюсь.

Лена принялась доносить мысль о стандартах таблиц и о сводном отчете, который готовила Ольга в главном офисе для руководства радиоканала. Когда до Ларисы дошло, что ее манипуляции с алгоритмами и формулами в таблице не прошли бесследно, она сложила руки на груди, обиженно поджала губы и сказала, отвернувшись к окну:

— Конечно, напридумывали в Москве всякой новой фигни. Леночка, мне это уже не освоить, но зато ошибок в цифрах у меня никаких нет, я тебе точно говорю!

— Да в этом-то как раз никто и не сомневается, Лариса Петровна! Вы поймите только, что Ольге или мне постоянно приходится все переделывать за вами, а это время. Она нервничает каждый раз в ожидании вашего отчета, сами понимаете. Давайте так сделаем: я вам все формулы поправлю, а вы мне клятвенно обещайте их больше не трогать, а еще лучше поручите девочкам вашим этот отчет делать, они справятся.

— И они будут видеть все цифры? — с ужасом воскликнула Лариса.

— Неужели нет ни одной, которой вы можете доверить эту информацию? Может быть Вера? Она все равно зарплату ведет и многое видит. И девочка кажется толковая. Повысьте ей зарплату немного, для нее это будет небольшая нагрузка, а вам намного проще.

— Ой, смерти моей хотите, ну разве что Вера, — Лариса глядела на Лену с надеждой и опасением одновременно.

— Вот и хорошо, договорились, позовите ее. Я все ей покажу, и вы сами еще раз посмотрите.

Лена закончила все дела в офисе уже к двум часам. Так как Лена еще утром сдала номер в гостинице, она оставила сумку с вещами у Ларисы в кабинете и они пошли пообедать в местное заведение, находящееся неподалеку и аппетитно рекламируемое главбухом. Лариса привела ее в свой любимый ресторан, кормила разносолами и сразу запретила Лене платить за себя. Она хлопотала вокруг Лены, как заботливая наседка. Лариса была сообразительной женщиной и поняла, что Лена с Ольгой могли внести и более радикальные коррективы в ее работу, тем более что ей оставался всего один год до возможной пенсии. Лариса расспрашивала об офисной жизни в Москве и передавала привет Ольге. Затем принялась спрашивать Лену о личной жизни. Видимо, так в ее представлении было принято вежливо и не скучно общаться. Ей, как старшей и умудренной жизненным опытом даме, просто необходимо было дать наставления и указать на жизненные ориентиры молодой Лене, опять же не грех посоветовать, как нужно обращаться с современными мужчинами:

— Ты такая красавица и не замужем?

— Пока нет, — ответила Лена. Она не собиралась делиться с Ларисой подробностями своей жизни.

— Ну конечно, после того красавчика Ворона тяжело найти мужика. А правда говорят, что его убили?

Зря Лена надеялась, что тут про ее историю ничего не знают. Она не отвечала, опустила глаза в тарелку и размышляла, что бы такое ответить, чтобы сменить тему. Лариса это заметила, пожалела, что спросила, и сама помогла сменить тему:

— Смотри, вон мужик сидит приличный, уже всю голову свернул, на тебя пялится, давай познакомлю? — Лариса скосила глаза в сторону и немного кивнула в том же направлении, подсказывая Лене, откуда на нее смотрят.

Лена посмотрела туда мельком пару раз и обнаружила молодого мужчину, действительно посматривающего в ее сторону.

— Нет, спасибо, не стоит.

— У вас в Москве повымерли нормальные мужики-то, как мамонты. Вот осталась бы у нас на недельку, я бы тебя вмиг пристроила. Кстати, — она сменила тон на заговорщицкий и потянулась крепким корпусом в сторону Лены, — у меня сын тридцати лет в разводе. Отличный парень, просто стерва ему попалась, не повезло. Я ему с самого начала говорила, не вздумай на ней жениться. Хорошо, что он вовремя развелся, обошлось без детей. Давай оставайся у меня сегодня, я вас познакомлю!

Лена чуть не поперхнулась рассольником:

— Нет, Лариса Петровна, спасибо за заботу, но я как-нибудь сама устрою свою жизнь.

— Да чего ты упираешься? Я же тебе добра желаю. Мужиков нужно брать как быка за рога! Время быстро идет, не успеешь оглянуться как пенсия на горизонте. — Лариса с аппетитом ела селедку с черным хлебом.

Лена подумала, что закуска явно под водку и, судя по некоторой недосказанности и замешательству официанта, приносившего их заказ — вполне уважаемую Ларисой. В довершение набора любимых разносолов обычно Лариса и графинчик заказывает, и уж тем более, как сегодня, по пятницам. Но при Лене она не стала брать ничего из спиртного, чем вызвала легкое недоумение на лице официанта, записывающего в блокнот заказ. Впрочем, профессионализм сотрудника ресторана был на высоте и, покосившись на Лену, он понимающе вздохнул, сочувствуя Ларисе, затем быстро скороговоркой повторил заказ и воздержался от напоминания постоянной клиентке о горячительном напитке.

— Кстати, у меня и фото сына имеется, гляди какой красавец! — Лариса полезла в портмоне, вынула из пластикового кармашка небольшое фото и тут же сунула его Лене в руку.

Парень на фото был действительно симпатичным.

— Лариса Петровна, у вас замечательный сын. — Лена вернула фото и решительно сменила тему беседы. — Подскажите мне, пожалуйста, где тут можно сувениры прикупить, но так, чтобы не китайские магнитики? Ничего, если моя дорожная сумка пару часов у вас на работе постоит, а я быстро по магазинам пройдусь?

— Конечно, Леночка. Правда, ничего такого особенного у нас вроде нет. Но все же, когда я в Москву еду, покупаю настойку «Тверская» и бальзам «Старый Кашин». Обычно их все берут на сувениры.

— А если без алкоголя, то что?

Лариса задумалась, дальше алкоголя ее фантазия работала медленнее, но через минуту она сообразила:

— Пожалуй, валенки, лен и торжокские золотошвейные сумки и платки. Но тебе разве валенки и лен интересно?

— В загородном доме валенки зимой очень даже интересно, отцу в подарок я бы взяла. А лен я сама люблю.

— Ну, тогда я попрошу водителя нашего тебя отвезти в магазин, да хочешь, и сама с тобой съезжу? На работе все тихо сегодня, к тому же пятница! И на вокзал тебя потом закинем, — у Ларисы тотчас улучшилось настроение. То ли от того, что на работу можно не возвращаться, то ли от желания по магазинам пройтись.

— Это было бы здорово, — Лена не стала отказываться, и ей удобно, и Ларисе, очевидно, хочется съездить.

Лариса тут же достала телефон и принялась звонить водителю:

— Андрей, заводи машину и дуй к нам, только сначала прихвати Ленину сумку, у меня в кабинете стоит, повозишь нас немного и на вокзал. Да, мы еще тут, подъезжай.

Когда они встали из-за стола и пошли в гардероб, там снимал пальто какой-то мужчина. Лариса Петровна увидела его и радостно воскликнула:

— Вова, ты ли это? Надо же, какая неожиданная встреча!

Лена увидела мужчину средних лет, довольно симпатичного. Мужчина был одет в дорогой костюм, рубашка цвета нежной фуксии выдавала человека, явно следящего за модой, а в руке он держал дорогущий телефон «Vertu».

— Лариса, дорогая, привет! — они с чувством обнялись и чмокнулись.

Лена получала пальто, и Вова тут же галантно помог ей одеться, отобрав бежевый кашемир у пожилого нерасторопного гардеробщика.

Лена благодарно кивнула и сказала «спасибо».

— Леночка, знакомься, это мой старинный приятель Владимир, — сказала Лариса.

— Ну ты сказала — «старинный»! Мне еще нет ста лет, впрочем, как и тебе.

— Ой-ой-ой, какие мы нежные и молодые! — Лариса так и норовила поддать своим окатистым бедром Вове в район пятой точки. Тот слегка сторонился, но мужественно и улыбчиво терпел ее поползновения. Впрочем, ему удалось увернуться.

— Рассказывай, как дела твои, как моя протеже, все еще работает у тебя? — спросила Лариса, теперь трогая его за предплечье.

— Ирина работает, спасибо тебе, кстати, мне нужен новый главный бухгалтер в столице — контролировать все мои филиалы. Нет никого на примете?

— О, а чем я тебе не хороша? Самое время новую жизнь в столице начинать, — хихикая и вовсю кокетничая, предложила Лариса.

— Ларочка, радость моя, я только за! Но ты же сбежишь от моего интернет проекта через неделю. Что, я плохо тебя знаю?

— Эх, молодежь, ну тогда вот, Елену Александровну бери, она зам в Москве у нас в головном офисе, думаю, что уже созрела для главного, а с компьютером она, по-моему, родилась, — неожиданно для Лены сказала Лариса.

— Елена Александровна, нам нужно срочно поговорить. Как у вас со временем? Может, задержитесь здесь на полчасика, кофе выпьем? — тут же предложил он.

— Очень неожиданное предложение. Нет, Владимир, извините, нам нужно идти сейчас. Мне сегодня в Москву возвращаться.

— Да? Какое совпадение, мне тоже. Вы на машине?

— Нет, я на электричке.

— Представляете, я тоже, мой водитель заболел. Давайте тогда на вокзале встретимся, я вас найду, если вы скажете на какой, я планировал на шестичасовой.

— Наверное на ней, я не знаю когда освобожусь.

— Да не волнуйся, Вова, телефон не менял? — подключилась Лариса. Вова отрицательно покачал головой, не сводя глаз с Лены.

— Я как Лену провожать буду, тебе наберу, не разминетесь, там и поговорите обо всем, — предложила Лариса.

— Отлично, Ларочка, спасибо. До встречи, Елена Александровна.

— До свидания, — сказала озадаченная неожиданным разговором Лена, и они вышли из здания ресторана.

— Кто он, Лариса Петровна? — спросила Лена, когда они направились к встречающей машине.

— Вовка-то? Да просто хороший знакомый, я ему когда-то давно свою девятку продала. Так и познакомились. Он тогда еще таким крутым не был, челночничал в девяностых со своей бригадой. Кое-что мне привозил. Ох, веселое было времечко, хоть и страшное. Сейчас он по-крупному организовался, в Москву переехал, товар из Китая возит контейнерами. Да ты не теряйся, поговори с ним, он бизнесменом настоящим стал, поговаривают миллионером, может, хорошую зарплату предложит. А если не договоритесь, то и ладно. За спрос, как говорится, денег не берут. Но я бы не терялась на твоем месте. Садись, я впереди сяду, дорогу показывать, — и она открыла Лене заднюю дверь за водителем старого, но вполне приличного Форда.

В магазине Лене пришлось вежливо уклоняться от советов Ларисы, которая то и дело обращала внимание Лены на вещи, более заслуживающие внимания, по ее мнению:

— Лена, ну что за колхоз «Красный лапоть» ты там рассматриваешь? Посмотри сюда, вот эта из красного бархата с золотом просто чудо!

Лена же рассматривала летнюю льняную сумку натурального цвета с коричневыми кожаными ручками и деликатной вышивкой в виде васильков. Она недолго думала и отдала ее продавцу с просьбой отложить на кассу. Повинуясь призывам Ларисы, подошла к ней и среди выходных театральных сумок выбрала себе маленький черный клатч с минимальной вышивкой золотом. Лариса вздохнула:

— Ой, господи, была бы я как ты, молодая, я бы наряжалась так, чтобы меня за версту было видно!

Мужской ассортимент был очень скромным, но Лене удалось найти для Макса коричневую кожаную обложку для водительских прав с вышивкой затейливым орнаментом и инициалом «М». Лена еще немного посмотрела и выбрала косметичку для подруги Маши, чудесного оттенка молодой травы с вышитыми полевыми цветами. А потом она увидела красивый палантин. Платок небесно-голубого цвета с пушистой бахромой и ручной вышивкой стилизованных тонких веточек и нежных цветов светло-синим и серебристым шелком. На ощупь он был восхитительно мягкий.

— Неужели это лен? — спросила она.

— Это итальянская ткань, лен специальной выделки с шелком, — сказала ей продавец-консультант. — Мне тоже очень нравится, у нас такую ткань пока не делают.

— А вышивка тоже итальянская? — спросила Лена.

— Нет, — продавец заулыбалась, — наши мастерицы эту красоту вышили.

Цена, правда, немаленькая, но Лена подумала, что такую вещь можно подарить кому угодно, например, маме Максима, которая уже давно рвалась с ней познакомиться, но пока сыну удавалось выкручиваться, ссылаясь на их непомерную занятость и прочие внешние обстоятельства. Лена оплатила свои покупки на довольно заметную сумму. В награду за щедрость девочки-продавщицы предложили ей в качестве подарка заколки для волос на выбор. Лена выбрала из красного бархата, под ее любимый кашемировый свитер как раз подойдет.

Лариса, когда они вышли из магазина, произнесла с назиданием:

— Лена, красоту надо подчеркивать, а не прятать, набрала каких-то бледных вещей. Вот смотри, какую я косметичку нашла! — и она достала из пакета бархатную ярко-бирюзовую сумочку на молнии с вышивкой и щедро нашитым искусственным жемчугом.

— Лариса Петровна, о вкусах, как говорится, не спорят. А валенки уже не успеем? Примерно через час у меня электричка, о, даже чуть меньше, — сказала Лена, взглянув на экран телефона.

— Успеем, заедем в один магазинчик по дороге на вокзал. Но вообще, за красивыми валенками надо в Вышний Волочек ехать.

Глава 6

Валенки для отца Лена выбрала быстро — почти классические, серые, но на прорезиненной подошве. Поблагодарив за все Ларису и попрощавшись с ней в машине около вокзала, Лена направилась в кассу. Водитель помог донести Лене сумки и усадил в электричку, разместив на верхней полке ее легкий, но объемный пакет с покупками. Свою дорожную сумку Лена поставила на сиденье рядом с собой в надежде сохранить немного пространства для себя. На часах уже шесть вечера, минут через пятнадцать электричка двинется в сторону Москвы. Написала Максиму смс: «приеду на вокзал в 20—30». Он тут же ответил «перезвоню». В электричке было немноголюдно, мало кто ехал в пятницу вечером в Москву из Твери. На улице резко сгустились сумерки и в электричке включили освещение.

Лена достала свою англоязычную книгу и принялась за чтение писем главных героев книги. Лена первый раз читала подобный роман, состоящий исключительно из писем героев друг другу, не считая конечно романа «Бедные Люди» Федора Михайловича.

Уверенный голос невидимого женского существа, транслируемый громкоговорителем вокзала, несколько раз сообщил об отправлении пригородного поезда до Москвы и наконец состав послушался, медленно двинулся и стал набирать скорость.

В ее вагон зашли двое парней в спортивной одежде. Парень с бутылкой дешевого пива сел рядом с Леной и она мысленно похвалила себя за выставленную преградой дорожную сумку, но вспомнив про ноутбук в ней, тут же надела длинную ручку сумки себе на руку, мало ли что у них на уме. Второй парень в вязаной шапочке сел напротив и принялся ее рассматривать. Лена, не успев полностью погрузиться в мир книги, почувствовала, что за ней наблюдают и хотят привлечь ее внимание. Парень напротив якобы случайно задел ее сапожок своей ногой в кроссовке и тут же извинился:

— Пардон.

Лена, не поднимая глаз, ответила:

— Не страшно.

Парень не сдавался, спросил:

— Докуда электричка? — этот вопрос сам по себе тут же мог стать прекрасным поводом для разговора. Но Лена без капли удивления спокойно ответила:

— До Москвы.

— Это я догадался, а какой вокзал? — не унимался он, пытаясь поймать её взгляд.

— Ленинградский, — Лена по-прежнему смотрела в книгу.

— А что делает в электричке такая красивая девушка? И что ж ты там такое интересное читаешь? Давай лучше познакомимся и поболтаем. Ехать еще долго, — парень настойчиво инициировал общение, вспоминая все приличные слова разом и пытаясь заглянуть в ее книгу. Парень с пивом молча наблюдал, постепенно опустошая бутылку.

— Извините, я не хочу.

— Чего ты не хочешь? А чего тогда в электричке ездишь? Тут люди простые.

Лена удивленно подняла глаза на парня, подбирая мысленно слова и готовясь дать более решительный отпор, как увидела в середине вагона направляющегося к ней Владимира, Ларисиного знакомого, про которого она и думать забыла. Владимир неторопливо направлялся к ней с кожаной папкой в руке и дорогим полупальто, перекинутом через руку таким образом, что был виден лейбл известной фирмы.

— Извините, я не одна, — сказала она и помахала Владимиру рукой. Она не сделала бы этого при других обстоятельствах, но сейчас была рада ему.

Владимир подошел, сел рядом с парнем в шапочке и вопросительно посмотрел на него. Тот сначала задорно взглянул на старшего конкурента, но почувствовав во взгляде Владимира непреклонное превосходство, дополненное внешними атрибутами несомненного достатка, отвел глаза и увидел на пальцах мужика татуировки. Именно эти тату послужили окончательным, решающим, а, главное, понятным парню аргументом в их короткой молчаливой схватке. Парень в шапочке нарочито не спеша встал, засунул руки в карманы, ткнул своего приятеля носком кроссовка по ноге и кивнул ему головой в сторону тамбура:

— Пошли курнем.

— Пошли, — согласился второй, встав, и они вальяжно направились в конец вагона, как будто говоря своим видом «не очень-то и хотелось».

— Спасибо вам, вы избавили меня от навязчивых попутчиков, — поблагодарила Лена нового знакомого.

— Рад быть полезным, — ответил тот, встал и пересел ровно напротив Лены, пристраивая рядом на сиденье папку и пальто.

«Да, такой красавице одной в электричке лучше не ездить», — подумал Владимир, рассматривая Лену при мягком освещении вагона. Он отпустил удивленного водителя у железнодорожного вокзала. Там, в ресторане, он соврал Лене, что без машины. Лена ему определенно понравилась, и упускать возможность пообщаться с ней пару часов он не собирался. А рассчитывать на то, что она примет приглашение поехать с ним на машине, он не стал. Почему-то он был уверен, что она не согласится.

«Что же, придется побеседовать, но это все же лучше, чем отбиваться от тех наглых ребят», — решила Лена, разглядывая своего нового попутчика.

Возраст за сорок, приятные черты лица, очень уверен в себе, смотрит спокойно и немного насмешливо. Следит за собой, аккуратно выбрит, стильная стрижка. Но что-то в его облике вызывает беспокойство. Ну конечно, на пальцах от указательного до мизинца блеклые татуировки по одной букве, из которых всем ясно, что мужчину зовут Вова. Значит сидел, из «бывалых», но в последнее время, если верить Ларисе, занимается легальным бизнесом.

Владимир вздохнул и сказал:

— Не самое удачное место для разговора, конечно. Но вагон пока почти пуст. Расскажите немного о себе, вы давно в бухгалтерии на радио работаете?

Лена подумала: «Не очень вежливо расспрашивать меня, не понимая нужна ли мне в принципе смена работы. Лучше бы сам рассказал, чем занимается». Она ограничилась простыми фактами:

— Работаю сразу после окончания финансовой академии, уже два года заместителем главного бухгалтера.

— Сразу заместителем? — слегка удивленно приподняв одну бровь, уточнил он.

— Да, после испытательного срока сразу.

— И какие перспективы стать главным?

— Никаких, — честно ответила Лена.

— Почему?

— Главный бухгалтер пока никуда не собирается уходить.

— А он хороший бухгалтер?

— Она хороший бухгалтер и мы подруги.

Лена закрыла книгу, и от Владимира не укрылось английское название.

— Вы знаете язык?

— Смотря какой, английский знаю.

— А разговорный?

— И разговорный, — Лена убрала книгу в сумку.

— Это совсем хорошо. Это то, что мне нужно, — заявил Владимир, удовлетворенно улыбаясь.

— Владимир, извините, но хотелось бы понимать, нужно ли это мне.

Владимир продолжил смеяться одними глазами:

— Конечно нужно, даже не сомневайтесь, но вы правы, я расскажу немного про свой бизнес. Мой последний активно растущий проект — это интернет-торговля. Товары из Китая, иногда под индивидуальный заказ, но в основном хорошо востребованный сегмент ширпотреба.

У Лены зазвонил телефон, это был Макс, она извинилась, прервав рассказ Владимира и ответила, отвернувшись к окну:

— Привет, еду, да, как и написала в половине девятого на вокзале, предпоследний вагон. … Угу, есть конечно, ладно, давай, до встречи.

От Владимира не укрылось, как изменились ее глаза и лицо при этом кратком разговоре. Как будто кто-то нажал на потаенный выключатель, и поток света наполнил весь ее облик. Искреннюю мягкую улыбку на своем лице и мечтательный взгляд Лена сняла усилием воли и посмотрела на Владимира, предлагая продолжить их деловой разговор. Но еще около минуты Владимир с удовольствием выуживал из ее глаз искорки того внутреннего огня, который разжег в ее выразительных карих глазах невидимый собеседник.

«Да, как жаль, что она настолько несвободна», — с досадой подумал Владимир, точно определив по одному звонку мобильника, что Лена находится в той стадии отношений, когда вторгнуться в ее личное пространство абсолютно невозможно, там нет и свободного сантиметра пустоты. И он не спеша стал рассказывать историю создания своей фирмы.

Чем ближе пригородный поезд продвигался к Москве, тем плотнее становилось в вагоне. Постепенно электричка заполнилась людьми, и их деловой разговор перестал быть уместным. В основном подмосковная молодежь спешила в столицу тусоваться пятничным вечером. А кроме пассажиров в вагон все чаще стали заходить вездесущие коммивояжеры и началась их безудержная торговля, заглушающая все человеческие звуки и истошно голосящая «Носки, четыре пары как за две!», «Чудодейственное средство от тараканов! Новейшая японская разработка», «Мороженое, вода, пиво! Все холодное». Женщины крепкого телосложения и мужчины волокли огромные клетчатые сумки, переходя из вагона в вагон, засовывая бумажные десятки и полтинники в набедренные сумки.

В окружении других пассажиров они проехали еще около часа. Лена с позволения Владимира вновь вернулась к книге. Владимир же, продолжил изучать Лену, заставляя себя усилием воли отводить взгляд и поворачивать голову к окну или куда-то еще, чтобы не слишком беспокоить ее своим все возрастающим интересом к полуопущенным длинным ресницам и бархатистой коже. Изучал ее кожаные сапожки на среднем каблучке. Жаль, что пальто, хоть и расстегнутое, но все же не позволяло снова увидеть изгибы ее стройного тела. Впрочем, они отпечатались в его голове четкой картинкой, когда он помогал ей одеваться в кафе. Как было бы приятно видеть ее у себя в офисе, да еще в качестве своей сотрудницы, подчиненной.

Владимир попрощался на подходе пригородного поезда к Рижской. Он встал, вложил Лене в книгу свою визитку и сказал:

— Спасибо за компанию, я очень полезно провел время. Давно не ездил в электричке, завтра же своего рекламщика отправлю покататься, есть очень интересные слоганы, пусть поучится. А то в последнее время какие-то заумные фразы стал выдавать, а надо быть ближе к народу. Всего хорошего, Лена. Позвоните мне в понедельник днем, хорошо?

Лена кивнула и попрощалась, а он стал пробираться к выходу. Номер телефона Лены он просить не стал, он его уже узнал у Ларисы. Если не позвонит, он и сам ей наберет.

Глава 7

Макс выехал на своем внедорожнике встречать Лену на Ленинградском вокзале. Включил Billy Idol «Speed», прибавил громкость и скорость, и уже начал подпевать, покачивая в такт головой, как в начале второго припева встал в пробку. Нет ничего противнее, чем слушать забойный гитарный рифф, разгоняя в такт собственный ритм сердца, и при этом ползти как улитка. Он скривился, поневоле пришлось сменить музыку. Выбрал на диске «Simply Red».

«Хорошо, что заранее выехал, пятничная пробка в самом апофеозе», — думал Макс, слушая лиричного Мика Хакнелла, вздыхая и буквально сантиметр за сантиметром пробираясь к нужному повороту.

Он ехал и размышлял о том, что еще три месяца назад не задумывался о своей возможной женитьбе никоим образом, так как давно оценил прелести свободной жизни. Иногда велся на непродолжительные романы. А теперь настроен совершенно серьезно и конкретно на их брак с Леной. И не страшно совсем. «Наверно так и бывает у всех, когда приходит настоящее чувство. Надо будет Серегу спросить. Правда, у друга это было давно, совсем в молодости, тогда все по-другому было, в девяностых. Надо же, не виделись с ней три дня, а как будто месяц прошел. Скоро, наконец, обниму». Макс снова подивился своему состоянию и мыслям. Он давно считал себя прожженным циником и вполне сносным ловеласом, когда припрет. Но чтобы так влюбиться? Нет, не правильное это слово — влюбиться. Полюбить, да, именно полюбить. И ведь, кажется, дело не только в ее внешности, наконец ему приятно и хочется общаться, а не только заниматься сексом. Удивительно, но он уже живо и с удовольствием представлял, как маленький юркий ребенок, неважно какого пола, носится по его квартире, осваивая пространство, а они с Леной ласково журят и балуют чадо.

На Рижской вагон почти опустел, через пять минут она увидит Макса. Лена достала с багажной полки пакет с валенками и прочими тверскими покупками и подготовилась к выходу, хотя, куда торопиться? Конечная, вокзал. Но все же она поспешила к любимому мужчине.

Максима она увидела, как только вышла на платформу, он стоял неподалеку и вертел головой словно Терминатор, быстро сканируя лица в толпе в поисках Лены. Увидел, обрадованно заулыбался, подбежал и выхватил пакет и дорожную сумку, потом поцеловал, обнимая ее рукой вместе с пакетом с валенками.

Лена ощутила радость от встречи с такой силой, как будто не видела Макса уже давно, она с облегчением выдохнула и тут же начала расспрашивать его о планах на выходные:

— Чем завтра займемся?

— Погоди, еще ведь сегодня. Что хочешь на ужин?

— Я совершенно сыта, но не откажусь от хорошего вина и не менее хорошего сыра.

— А почему это ты сыта? Кто тебя кормил?

— Лариса.

— Понятно. В благодарность, что вы ее оставили?

— Ты думаешь, что она знала о том, что мы могли ее уволить?

— Даже не догадывалась? — со смехом снова спросил Максим.

— Надеюсь, что нет, а впрочем, может быть, — ответила Лена.

На улице было сыро и неуютно из-за весенней слякоти вперемешку с вечерней гололедицей. Но им двоим было хорошо. Они двинулись на выход по платформе, улыбаясь.

Утром Лена проснулась на удивление рано, несмотря на субботу. Она потихоньку выбралась из кровати, чтобы не разбудить сладко сопящего Макса. Потом поправила одеяло и уже занесла руку, чтобы погладить его волосы, но остановила себя — пусть выспится. Включила зажигательную танцевальную музыку в своих наушниках и направилась в ванную. Ей захотелось сделать легкую зарядку, хотя по утрам она обычно ленилась. Но не сегодня. Сегодня после трехдневного отсутствия у них с Максом была сумасшедшая ночь. Сначала страстная, потом нежная, а затем под утро очень приятная. Легли они рано, заснули поздно, потом проснулись под утро и снова заснули. Лена делала разминку на ковре в гостиной под ритмичные песни Nelly Furtado и Sophie Ellis-Bextor и была поймана в объятия Максом на песне Say it right…

Макс приготовил омлет, пока Лена принимала душ, и они неспешно завтракали, разговаривая под аккомпанемент Мурки, урчащей на коленях Лены. Кошка соскучилась по хозяйке не меньше Максима и при любой ее статичной позе пристраивалась у нее на теле, требуя ласки разом за все дни отсутствия.

Максим ознакомился у адвоката с материалами дела.

Вика была родом из Балашихи, но с родителями не жила, снимала квартиру в Москве, недалеко от университета. Из протокола допроса хозяйки московской квартиры следовало, что Вика снимала жилье одна, платила исправно, без задержек. Однокомнатная квартира в хрущевке на пятом этаже, обставлена скромно. И все равно, откуда у нее деньги на аренду? Родители были ограничены в средствах и денег на квартиру не давали. Вообще денег не давали, если верить протоколу допроса. У нее были младшие братья — близнецы, учились в пятом классе. Все трудовые доходы родителей уходили на них. В больницу Вика попала с подозрением на аппендицит, где у нее и обнаружили беременность сроком в пять недель.

Беседа с арестованным прошла нервно. В начале их беседы Миша держался стойко и сдержанно, хотел казаться взрослее своих лет, ему ведь только исполнилось восемнадцать в январе. Но уже через десять минут юноша был взвинчен, когда Макс задал, казалось бы, безобидный вопрос об отношениях с родителями и о наркотиках. А к концу их недолгой беседы юноша даже расплакался, когда речь зашла о смерти Виктории и ее беременности. Максим не смог сделать однозначного вывода, виновен тот или нет. Уж больно закрытый мальчишка и весь с надрывом, характер беспокойный, импульсивный, такой мог все, что угодно сотворить. Максим подождал, когда Михаил успокоится и задал напоследок еще несколько вопросов.

— Михаил, а как вы познакомились с Викторией?

— В столовке универа, случайно. Разговорились. Еще в январе.

— А когда ваши отношения стали совсем близкими?

— Ну это я точно помню, пятого февраля.

— Скажите, она была вашей первой девушкой?

— Что? Да нет конечно.

— Странно, а мне ваш отец сказал, что вы все время у компьютера проводите.

— Слушайте, предки никогда ничего не замечают.

— Да? Может быть. И сколько у вас до Вики было романов?

— Это вам для статистики или зачем? Я не считал, но немного, — Михаил был смущен и отвечал нарочито бодро.

— Скажи, а Виктория тебя любила? И ты как к ней относился? Серьезно или так, время провести?

Михаил вздохнул и нахмурился:

— Не знаю, мне казалось, что все серьезно. А в больнице в тот последний день она мне заявила, что нам надо расстаться. Что и почему — не объяснила, сказала только, что я слишком мал для нее и не пойму ее.

— А можно подробнее этот разговор последний рассказать?

— Ну что там рассказывать? Она заявила, что ее выписывают, и за ней родители завтра утром приедут, и чтобы я больше не приходил. Я злился, не знал что делать. Говорил, что люблю ее. В конце она пообещала, что в выходные напишет мне. Но, видимо, просто, чтобы успокоить и выгнать. И потом я ушел. И все.

— А ты сам не стал ей звонить в субботу, в воскресенье, почему?

— Решил проявить силу воли. Обиделся на ее вранье: вот зачем она мне говорила, что любит?

«А следователь решил, что раз ты не звонил больше, то знал, что она умерла», — подумал Макс.

Макс приехал в подмосковную больницу, где произошло это убийство. Разыскал медсестру и врача, дежурившего в тот день. Беседа с ними по отдельности не дала никакого нового результата, хоть сколько-нибудь отличного от официального следствия. Вику привезли по скорой в среду вечером. В день убийства медперсонал ничего особенного не видел, ничего не слышал, кроме прихода в тот день задержанного по обвинению парня. Видела его только дежурная медсестра на этаже, которая и обнаружила чуть позже, раздавая градусники около пяти вечера, что Виктория мертва.

Убийство произошло в субботу, а в пятницу почти всех остальных пациенток шестиместной палаты выписали.

Максим вышел из ординаторской от врача и решил поподробнее побеседовать с разговорчивой медсестрой Любой, которая обнаружила мертвую Вику, и как раз дежурила сегодня.

Приближаясь по коридору отделения к медицинскому посту Максим увидел такую картину: медсестра сидела за столом, раскладывая по ячейкам таблетниц пациентов лекарства, а около нее в спортивном мешковатом костюме стоял невысокий худой старик с аккуратной седой бородкой и что-то рассказывал девушке, часто переходя на шепот и наклоняясь через весь стол к ее уху. Люба раскраснелась и хихикала, но увидев приближающегося Максима, выпрямилась на стуле, стала серьезной и сказала:

— Захар Петрович, идите к себе, готовьтесь к выписке, я попозже к вам зайду.

Мужчина оглянулся, и поняв, что они теперь не одни, оценивающе посмотрел на Максима снизу вверх, прищурив глаз.

— Ты не гляди, что он молодой, у него анекдот с бородой…, — бойко начал дед Захар новую присказку, а Люба слегка покраснела и снова улыбнулась, но тут же с легкой укоризной и все-таки смеющимися глазами прервала его:

— Захар Петрович, идите уже…

— Слушаюсь и повинуюсь, Любовь моя, я буду ждать! — подмигнув Максиму, он смешно откозырялся под воображаемую фуражку и довольно резво зашагал по коридору, слегка припадая на одну ногу.

Максима эта сцена позабавила, он проводил дедушку Захара взглядом, улыбнулся, и переключился на разговор с Любой:

— Люба, мне нужно с вами еще поговорить. Скажите, а в субботу много посетителей?

— Когда как, я бы не сказала, что больше, чем обычно. Только у тяжелых посетители, а так пациентов стараются в пятницу выписать. Плановые операции в основном по вторникам, средам идут. А по Скорой уж как получится. Вот после праздников, тогда — да, и особенно после великого поста. Работы в разы прибавится, в коридорах будут лежать, скоро уже. У нас народ меры не знает, поститься не умеет, а модно сейчас, вот и пробуют. Потом в Пасху нажираются сразу без меры, и все наше отделение полно народа с желчными коликами, панкреатитами, непроходимостью и прочими прелестями гастроэнтерологии. Все Пасху ждут с радостью, а мы — с ужасом.

— Понятно, а скажите, Любовь, уколы Виктории делали внутривенно?

— Да бог с вами, Но-шпу в попу колют и витаминки тоже внутримышечно, и таблеточки. Господи, ну почему ее в пятницу в гинекологию не забрали? Может жива бы была девчонка, красивая такая, да еще и беременная.

— А действительно, почему ее не перевели в пятницу?

— Да почем я знаю? Но наверно кто-то не успел бумажки оформить, или поленился. А может врач какой в отпуск уходил и решил на понедельник оставить другой смене.

— Ясно. Люба, вспомните, может, вы кого-то необычного в ту субботу встретили здесь или, быть может, около больницы?

— Нет, никого необычного не помню. Парня того помню, ну я уже говорила всем. Как я дежурила, я его всегда видела, он каждый день приходил.

— Хорошо, тогда, пожалуйста, припомните всех посетителей того дня.

— Ого, всех? Да я работала с обеда. Утром Инга была с ночи. Мы в одиннадцать менялись.

— Значит, всех, кто после одиннадцати приходил.

Она стала не спеша вспоминать, бросив раскладывать лекарства и листая журнал медицинского поста, а Макс приготовился записывать информацию в блокнот.

В ту злополучную субботу девушка находилась в палате одна, не считая старушки, которая постоянно спала, была глуха и вряд ли могла что-то заметить. Вику планировали в понедельник перевести в гинекологию на сохранение. А пока ей кололи витамины и Но-шпу. Но эти уколы внутримышечные. Значит, убийца должен был разговаривать с жертвой, объяснять, что назначен такой-то новый внутривенный укол. Обычно это лечащий врач делает, или хотя бы дежурный, но девица молодая, неопытная. Повелась и не заподозрила ничего.

«Поэтому когда кто-то пришел сделать смертельную инъекцию, это не вызвало у Вики никаких подозрений. Но тогда этот человек должен быть в медицинской форме», — подумал Максим.

Врачи в ординаторской рассказали, что когда милиция пыталась допросить старушку в палате, та отмахнулась от них и ничего не сказала. В протоколе записали «старческая деменция» и на этом попытки что-то узнать от нее закончились. Максим взял адрес у врачей и направился в подмосковную Балашиху искать старушку. Надежды на нее как на свидетеля мало, но лучше самому перепроверить.

Погода выдалась хорошая, мартовское солнце пригревало остатки снега — последние, словно парящие, сугробы на газонах сейчас казались бело-серыми шапками или крышками кастрюль, где томилось весеннее тепло и из-под них на асфальт вытекала тонкими ручейками талая вода. Дневная пробка в Балашиху была небольшой, и вскоре Максим уже звонил в старенький дверной звонок с черной кнопкой на круглом деревянном основании, выкрашенным в цвет стен любимой зеленой краской коммунальных служб. Бабушка жила с внучкой и правнучкой в старой пятиэтажке в двухкомнатной квартирке. Максим приехал днем, и дверь ему никто не открыл. Местные бабушки пригрелись на мартовском солнышке, расположившись на лавочках, стоящих друг напротив друга прямо у подъезда, и были не прочь поговорить после того, как Максим показал им свое удостоверение частного детектива.

— Таня уже плохая, плоховато слышит, да и сама почти не ходит, она вам не откроет, — сказала одна, деловито сложив руки на груди.

— Ждите внучку, она из садика дочку заберет часов в шесть, может пораньше, и придет, — посоветовала другая.

— А как внучку зовут? — спросил Макс.

— Маргаритка, она в Москве работает, на хлебобулочном комбинате. Рано уезжает, но в четыре заканчивает. Оттуда на маршрутке по пробкам ездит, приезжает — как повезет, иногда в пять, а чаще к шести сразу в садик бежит за дочкой.

— Спасибо вам, — Макс посмотрел на часы, было четыре.

Придется подождать. Он сходил в ближайший магазин, купил связку бананов и бутылку воды. Потом Максим сел в машину, включил любимую музыку и стал обдумывать другие варианты расследования, посматривая на дорожку, ведущую к подъезду.

Нужно отработать окружение — работа, коллеги и друзья. Пообщаться с родителями убитой Вики тоже придется, никуда не денешься. Нужно еще постараться, чтобы они захотели с ним поговорить.

Молодая женщина с ребенком появились около дома в половине шестого. Максим заметил их еще издалека. Девочка шла отчего-то насупившись и держа маму за руку, но вот мама что-то сказала девочке и та улыбнулась, просияла. Невысокая блондинка с эффектными выпуклостями женственной фигуры несла в другой руке большую черную тканевую сумку, аккуратно прикрытую сверху пакетом. Лицо блондинки дышало здоровьем и сверкало серо-голубыми глазами. Максим подумал, что ее образ идеально подходит для рекламы изделий хлебобулочного комбината. Можно прямо без грима ролики снимать в советском стиле — «Покупайте наши сушки и калачи!». Макс вышел из машины и направился к ним, справедливо предположив, что это и есть Маргарита.

— Добрый вечер, Маргарита, извините, что беспокою вас после работы и без предупреждения, но мне необходимо поговорить с вами.

— Здравствуйте, а откуда вы меня знаете? — удивилась она и остановилась.

Максим кивнул в сторону лавочек, где народное представительство было почти в том же составе, что и полтора часа назад:

— У вас тут дом небольшой, так что все на виду.

— А-а, ясно, — она беззлобно усмехнулась и стали видны красивые ямочки на щеках.

— Я детектив из Москвы, Максим Волков, расследую дело об убийстве в больнице, где недавно лежала ваша бабушка, — пояснил Максим, показывая удостоверение.

— Понятно, странно, но милиция ко мне не приезжала. Я подумала, что бабушка совсем «ку-ку», когда она мне сказала, что у нее в палате кого-то убили, — удивилась молодая женщина.

— Вот поэтому я и прошу вас уделить мне немного времени, я попробую поговорить с Татьяной Семеновной, — вдохновился Максим услышанным. Значит бабушка все же помнит про убийство.

Маленькая девочка нетерпеливо затормошила мамину руку, ковыряя сапожком остатки снежного сугроба и потянула домой, одновременно с интересом разглядывая незнакомого дядю.

— Ну хорошо, пойдемте.

— Давайте вашу сумку, я донесу, — предложил Максим и она с готовностью отдала.

— Только она в последнее время заговариваться стала, забывает все на ходу, я не уверена, что она что-то нужное вспомнит, — сказала Маргарита, заходя в подъезд.

Они поднялись на второй этаж старой пятиэтажки и зашли в квартиру. С порога отчетливо пахнуло лекарствами, застарелой мочой и старостью. Квартира была обветшавшая, но, несмотря на запахи, вполне убранная. Сразу из коридора виднелась кухонька, очень тесная, шесть кошмарных нормативных советских метров.

Маргарита сняла плащ и прошла на кухню, пристроила сумку на стул. Вымыла руки и прошла в комнату к бабушке. Старушка дремала в своей кровати, но увидев правнучку и внучку, проснулась и выразила готовность «покушать».

— Вы извините, мне нужно бабушку покормить, а то она целый день почти ничего не ест, меня ждет, — и Маргарита снова вернулась на кухню что-то подогреть для старушки.

Максим мялся в коридоре, сняв куртку, а девчонка, прибежав на кухню, залезла в мамину сумку и начала доставать оттуда сушки, хлебные палочки и что-то еще, наверняка добытое мамой на хлебобулочном комбинате.

— Проходите сюда на кухню, присядьте. Сейчас я и бабушку сюда приведу, — сказала Маргарита.

— Как тебя зовут? — спросил Максим у дочки Маргариты, присаживаясь на табурет.

— Таня, — ответила та, она сидела на крохотном угловом диванчике и что-то пила из чашки.

— В честь прабабушки, — пояснила Маргарита.

— Вы не возражаете, если я запишу нашу беседу с Татьяной Семеновной на диктофон? — спросил Макс у Маргариты.

— Нет, пожалуйста. Если она вообще что-то станет говорить.

Минут через десять старушка была извлечена из цепких объятий постели и приковыляла под руку с внучкой на кухню. Глаза ее были потухшими и безразличными, но увидев Максима, она вдруг вся оживилась, приосанилась, стала поправлять волосы и поясок на своем байковом халате.

— Добрый вечер, — сказал Максим.

— Здравствуй, — произнесла она вполне бодро, затем остановилась на полпути и стала внимательно изучать незнакомца, держась за спинку стула.

— Бабуль, это следователь из Москвы, ему надо с тобой поговорить, — громко сказала Маргарита.

Максим не стал поправлять сказанное, он не горел желанием объяснять старушке кто такой частный детектив. Маргарита усадила бабушку на соседний табурет с Максимом, который сидел в торце стола, чтобы не занимать весь проход на тесной кухне. Макс положил диктофон между ними на стол и громко спросил:

— Татьяна Семеновна, как вы себя чувствуете?

— Хорошо, милок, спасибо, для моих восьмидесяти восьми вполне неплохо.

— А в больнице вы долго лежали?

— Нет, недолго, сказали иди домой помирай, — ответила она.

— Бабушка лежала неделю с животом, у нее хронический панкреатит обострился, — ответила Маргарита, удивленно поглядывая на разговорившуюся бабушку и наливая ей суп в небольшую тарелку. — Вам чай налить?

— Нет, спасибо, не беспокойтесь, — ответил Макс.

— Скажите, Татьяна Семеновна, а когда с вами та девушка в палате лежала, Вика, кто-то приходил ее навещать, вы видели?

— Да, к ней всё парень ходил.

— Один и тот же?

— Да.

Старушка не начинала есть, она беседовала. Смотрела на Максима своими выцветшими красками когда-то голубых глаз с неподдельным интересом. Моргала и часто вытирала сами собой неизвестно отчего вытекающие на морщинистые щеки слезы скомканным платочком, который убирала в рукав халата. «Интересно», — подумал Максим, — «почему она не стала разговаривать с милицией?».

— А как он выглядел, парень тот, сможете описать?

— Да как обычно сейчас вся молодежь выглядит. Худой, патлатый, в рваных штанах.

— А в тот день, когда ее убили, кто приходил?

— Ее убили? Когда? Вот несчастье, — теперь ее взгляд выражал задумчивость и неподдельный ужас.

«О, Альцгеймер, похоже, действительно присутствует», — подумал Максим.

— Бабуль, ты же мне сама рассказывала, ты забыла? — спросила Маргарита.

— А может и говорила, но все равно ужас. Там мне что-то кололи, капельницы, я спала много.

— Значит, тот день не помните совсем?

— Какой день?

— Ну когда милиция приезжала.

— Почему не помню? Я еще не в маразме. Помню, там целая толпа набежала. Шуму от них много было.

— А кто в тот день к соседке приходил, не помните? — Максим задавал следующий вопрос только тогда, когда бабушка замолкала надолго. Поэтому беседа шла неспешно.

— Помню, тот патлатый парень ее и приходил.

— А разговор их слышали? — уточнил Максим.

— Что-то они говорили, я не слышала почти. Только он все время повторял: «Не говори глупости» и еще что-то, да не помню что. А, вспомнила, все говорил, что любит ее.

— А больше никого в палате не видели?

— Вроде нет. Потом вскоре и милиция набежала. Не, сначала медичка зашла, а потом другая зашла, халаты у них красивые, белые, не то что наши в войну. А вскорости все и забегали, зашумели.

— А вы в войну врачом работали? — спросил Макс.

— Санитаркой, потом медсестрой, а иногда и за врача приходилось руки-ноги резать.

— Может, вы еще что-то вспомните?

— Конечно, вспомню, руки ноги резать это не забудешь. А ты кто?

— Я Максим Волков, расследую дело об убийстве в больнице, где вы недавно лежали, — терпеливо напомнил Макс.

— Красивый ты, у меня в молодости мужик был похож на тебя, только волос кучерявей был, а так похож, — заулыбалась Татьяна Семеновна, обнажая зубные протезы.

— А когда милиция набежала, вы не спали?

— Да ты что, милок, они своими сапожищами застучали туда-сюда, разве уснешь? И еще ко мне все приставали, дескать, кто тут заходил. Все на этого патлатого говорили, что, мол, он убил девку-то свою. Только не он это, когда он ушел, она жива была.

— А после парня этого патлатого никто не заходил, может вспомните? — продолжил Макс.

— Да почем я знаю, может и вспомню, а может и нет. — Бабушка замолчала и стала есть уже остывший суп, не обращая теперь никакого внимания на Макса.

Максим терпеливо ждал, когда она справится с едой. Маргарита налила ей слабый чай и выдала печенье. Татьяна Семеновна взглянула на Максима и снова оживилась, спросила:

— А ты чего ничего не ешь? Маргаритка, ты чего Володьке ничего не поставила?

— Бабуля, это не Володька, это Максим Волков из Москвы.

— Да? Вылитый Володька мой.

— Владимир — это муж ваш?

Бабушка занялась печеньем, макая его в чашку и молча запивая чаем, а Маргарита ответила:

— Нет, дедушку Дмитрием звали.

— Маргарита, а вы, когда бабушку навещали, видели кого-то у соседки?

— Да я была всего два раза, дочка, сами понимаете. Видела того парня патлатого, как бабушка говорит, один раз мельком, он уже из палаты выходил.

— А когда забирали ее, медперсонал вам никаких сплетен про происшествие не рассказывал?

— Не я ее забирала, я работала в Москве. Я дядю своего попросила, он днем ее забрал на своей машине.

— Понятно. Маргарита, я вас попрошу позвонить мне, если бабушка еще что-то вспомнит, вот моя визитка, — Максим положил карточку на стол и встал, собираясь уходить. — И мне или моим сотрудникам будет нужно еще раз побеседовать с Татьяной Семеновной попозже, когда у меня новые вопросы появятся. Можно мне ваш телефон для связи?

— Конечно, записывайте, — и она продиктовала ему номер.

— Володя, ты куда? — спросила старушка с видимым беспокойством на лице.

— Бабуль, это не Володя, это Максим.

Услышав в очередной раз, что это не Володя, она достала из рукава скомканный носовой платочек и снова стала вытирать свои старческие слезы, текущие без видимой причины. Но на этот раз было понятно, что слезы эти другие, настоящие. Максиму стало неловко от этой сцены, старушка явно приняла его за какого-то человека из своей жизни, из давних воспоминаний. Он еще раз поблагодарил Маргариту, выключил диктофон, оделся, попрощался и вышел.

Глава 8

Максим спал очень беспокойно. Лена первый раз услышала, что он разговаривает во сне:

— Нет, пап, не надо… ты же обещал… я не буду, честно…

Лена потихоньку обняла его, тело его было страшно напряжено, как сжатая пружина. Он отвернулся и вновь забормотал:

— Не надо, я все вижу, ты опять… перестань, ну пожалуйста!

«Да что такое ему снится? Неужели тяжелое детство?» — подумала Лена и вновь попыталась его обнять, на этот раз сработало, он повернулся к ней, сгреб ее правой рукой, закинул на нее ногу, прижал к себе и затих.

Утром Лена приготовила сырники и пошла в душ. Когда она оттуда вышла, Максим уже варил кофе и ждал ее завтракать.

— Доброе утро, что тебе снилось сегодня? — спросила Лена.

— Привет. Снилось? Не помню, а тебе? Что-то интересное?

— Мне нет, а вот ты ночью кричал на папу и просил его что-то не делать. Тебя что, в детстве часто наказывали? — поинтересовалась Лена.

— Да нет, не часто, скорее дед воспитывал иногда. Даже не знаю, что мне могло присниться. Надо же, я ведь даже не знал, что разговариваю во сне, какая находка для шпиона! — удивился Макс.

— Ага, попался, теперь я узнаю все твои страшные тайны! — со смехом сказала Лена, взяв его лицо в свои руки и смотря глаза в глаза. Потом нежно поцеловала его и отпустила, освобождая руки для чашки кофе.

— Ну и пожалуйста, главное, когда узнаешь, не забудь мне рассказать об этих тайнах, а то я так и помру в неведении.

— Что-то ты рано помирать собрался, что-то случилось? Над чем ты сейчас работаешь?

— Да ничего особенного, парня обвиняют в убийстве его девушки, а он, похоже, не виноват. Но я только приступаю к делу, вот сегодня встречаюсь с ним вместе с его адвокатом.

— Ладно, потом расскажешь! Я побежала одеваться, скоро пора выходить, — сказала Лена, и оставила недопитый кофе.

— А ну-ка вернись! Доедай и собирайся спокойно, я тебя довезу, мне тоже пора.

— Ой, слушаюсь товарищ командир, даже с удовольствием, — Лена с улыбкой вернулась и села.

— Кстати, в выходные мама напрашивается в гости, ну и отец тоже. Я уже не могу ее сдерживать, она желает познакомиться с тобой, — продолжил Максим, с некоторой опаской заглядывая ей в глаза.

— Ну, хорошо, раз желает. А почему ты ее сдерживаешь? Может быть, ты сам не хочешь нас знакомить?

— Да как тебе сказать. Я понимаю, что пора уже познакомить, просто оттягивал момент, боюсь, она тебя и меня разговорами замучает.

— Да? Были уже раньше неудачные попытки знакомства девушек с мамой?

— Нет, даже попыток не было.

— А откуда тогда такие страхи?

— Интуиция, — ответил Макс, прекрасно понимая, что дело совсем не в интуиции.

Мама Максима всю жизнь не работала, поэтому семья — дети, внук и муж — составляли главную и всеобъемлющую ценность ее бытия. Она уже две недели изводила Максима ежедневными звонками:

— Максимчик, привет, сынок, все нормально у тебя? Ты помнишь про обещанное знакомство с твоей Еленой?

— Привет, мама, конечно, я помню, но она уехала в командировку по работе, потерпи еще немного.

— У меня такое ощущение, что ты ее скрываешь. Вот зря я тебе свои ключи от квартиры отдала, давно бы пришла и сама все увидела.

— Мама, ты хочешь поссориться? Я не маленький мальчик, чтобы неожиданно меня проверять!

— Да ну тебя, детский сад, ты самый что ни на есть маленький мальчик! Давно бы познакомил нас, я бы успокоилась и отстала. Она тебе хоть готовит, командировочная твоя?

— Готовит. Все, мамочка, мне пора бежать, целую, пока!

Максим тогда как раз работал дома, и ему никуда не нужно было бежать, но такие разговоры плохо влияли на его нервную систему. Причем, еще давно, лет пять назад он неоднократно пытался серьезно поговорить с Тамарой Васильевной про свои критерии отношений, про его понятие семьи в современном обществе, да и вообще о понятии счастья в его понимании. Но мама была непробиваема, она точно знала, что это все пустая никчемная болтовня. «Какое родство душ? Невестка должна уметь хорошо готовить, рожать детей, быть воспитанной и слушаться маму. А эта вообще росла без матери, вот что из нее могло вырасти? Да, на фото красивая девушка, но и все на этом. Карие глаза? Она вообще может всех сглазить. А по гороскопу кто? Ой, овен, это же жуть. Скорпион и овен — это просто кошмар, вот увидишь со временем! Ссоры просто неизбежны».

После таких комментариев Максиму становилось смешно, но в то же время все страшнее их знакомить.

Тамара Васильевна выглядела моложе своих лет, она любила посещать салоны красоты, делала чудодейственные инъекции, следила за последними тенденциями в моде, увлекалась гороскопами и фен-шуем. Раз в неделю обязательно ходила на массаж и маникюр. Отец Максима иронично вздыхал, выдавая очередные деньги на «красоту»:

— Тамарочка, дорогая, ну куда бы я без тебя денежки девал?

— Николаша, добытчик мой, ну зато тебе не стыдно со мной в гости ходить. Кстати, что-то нас давно никуда не звали.

— Так просто нет повода, через месяц позовут, у Кудряшова юбилей намечается.

— О, что же ты молчишь, а подарок? А потом мне платье надо новое. Где справлять будут?

— Дорогая моя, это только через месяц, я еще даже приглашение не получил, думаю, что будет отмечать либо у себя на природе, либо в ресторане, поэтому потерпи, и если на природе, то уж как-нибудь без вечернего платья можно обойтись.

— Все с вами ясно, я Миле сама наберу, все выясню.

— Да неудобно, Томуся, ну потерпи, зря я проболтался.

Но Тамару Васильевну было уже не остановить, она неслась, как паровоз, вернее, нет, она мчалась впереди паровоза, тот плелся позади, издавая чуть слышные жалобные гудки.

Отец относился к активности супруги снисходительно и философски, уверенно сбивая с нее откровенно глупые намерения, а в остальном давая ей полную свободу. Зато дома у него все прибрано и уютно, по утрам был вкусный завтрак, форма и костюмы постоянно находились в боевой готовности, а вечером его всегда ждал ужин, а по выходным и обед. Да и женились они по любви, давно это было, и страсти поулеглись, сменившись теплой привязанностью, но союз их оказался практичным и обоюдно удобным. Тамара внимательно выслушивала мужа после работы, а если у того не было желания поговорить, то сама развлекала Николая житейскими сплетнями, щедро раздаваемыми многочисленными подругами и женами общих знакомых. Еще рассказывала последние новости детей, Максима и Юлии, и про единственного пока внука Ваську, жившего в северной столице с их дочерью и зятем. А главным полезным качеством Тамары Петровны, таким необходимым для счастливого брака, было искреннее, полное признание превосходства мужа во всем, что было важным для него — работа, интеллект, увлечения, юмор, суждения о политике и прочее, прочее. Она всегда в гостях воспевала его действительно существующие достоинства, поэтому друзья Николая относились к его супруге с почтением и даже завистью, особенно те, чьи жены легкомысленно пренебрегали подобным поведением, хотя бы в обществе.

Энергия жизни клубилась в Тамаре, как неустанный смерч, вовлекая близких и знакомых в круговорот придуманных ею же мероприятий, если, по ее мнению, событий внешнего мира было маловато для ощущения полноты жизни. Смерч по имени «Тамара» затихал иногда, насытившись житейскими бурями, но никогда не угасал полностью. После того, как дети выросли, Тамара начала энергично изучать йогу, но это оказалось не для нее. Терпение, сосредоточение и созерцание не были ее суперспособностями. Она переключилась на танцы живота и вполне успешно потрясала телом года три. Затем увлеклась плаванием с одной подругой и теперь у нее был постоянный абонемент в фитнес-центр. Там раз в полгода она осваивала какое-нибудь новое модное направление, но привычному и полезному плаванию никогда не изменяла.

И все же наибольшее удовольствие Тамаре приносило создание застольных семейных праздников и матримониальные хлопоты. Уж сколько сил и энергии она потратила на подготовку свадьбы дочери, чтобы все было не просто «как у людей», а по высшему разряду. Сестра Максима выходила замуж в девятнадцать лет, сил спорить с мамой у нее не было. А потом она была влюблена, счастлива и спокойно отдалась в цепкие и любящие дочь руки. Многочисленные подруги Тамары потом еще около года обсуждали ту свадьбу, и уж, конечно, никто даже в мыслях не пытался ее переплюнуть.