Бесплатный фрагмент - Смена владельца

Глава 1

Смысл произнесенной фразы все никак не доходил до моего воспаленного мозга. После вчерашней вечеринки (хотя назвать эту попойку «вечеринкой» — это то же самое, что назвать какого-нибудь тапира слоном) голова трещала и совершенно не хотела воспринимать информацию. Мутным взором я постарался окинуть тощую фигуру, стоящую прямо против солнца. Глаза сложились в узенькие щелки, и все равно свет неприятно бил напрямую в головной мозг, как будто стараясь прожечь его насквозь.

«Кто это такой?» — крутилось в голове. Друг какого-то друга. Что-то я ничего не мог припомнить. Вчера как-то все быстро закрутилось: девчонки, выпивка, друзья, друзья друзей, друзья друзей друзей. Честно говоря, я помнил только веселье и безумную радость, однако что конкретно было, вспомнить уже не получалось. Да и зачем вспоминать? Главное то впечатление, которое оставалось надолго. Обычно оставалось. Сейчас этот долговязый тип стоял тут передо мной и напрягал одним своим присутствием. А тут еще и слушать его приходилось.

— Я ни черта не понял, — наконец мне удалось произнести короткий связный текст. — Какой замок? Какой особняк?

— Понимаю, сейчас не лучший момент, — усмехнулся парень. Или мне только показалось, что он усмехнулся. Когда смотришь против солнца, всякое можно увидеть. — Но другого может не представиться. Попробую объяснить еще раз, хотя на самом деле все проще некуда. Я навел справки и узнал, что ты сейчас находишься в несколько затруднительном положении.

«Вот зараза! — мысленно выругался я. — Какой-то доходяга лезет в мои дела… И кто ему только наплел?»

Совершенно не обращая внимания на мои мысли, незнакомец продолжал:

— Я могу помочь из него выйти.

— Опять залезать в долги? — скривился я и поерзал на помятом диване.

— Нет, — коротко ответил незнакомец.

— Значит, опять что-то противозаконное. — Я отмахнулся и подался слегка вперед. Меня замутило.

— Ничего противозаконного. Получение денег — это только твое желание.

— Бесплатный сыр. — Слова напоминали хриплое, еле слышное ворчание.

— Насчет платы узнаешь позднее. Впрочем, обрисую ситуацию. Все проще некуда. Я переписываю на тебя свой замок, ты становишься его владельцем. Кроме того, ты получишь много денег. Не только на долги хватит, но и на всю оставшуюся жизнь, если совсем уж их на ветер не разбросаешь. Но чтобы все это обрело реальные очертания, ты должен приехать в этот замок и поселиться в нем.

— Только и всего? — Я усмехнулся, но тут же спрятал свою усмешку — слишком близко рвота взобралась по горлу.

— В общем, да. Только и всего. Но, как ты правильно подозреваешь, есть некоторый нюанс. Ты не будешь знать, куда тебя привезли, сколько дней там пробудешь, скорее всего, даже не будешь знать, как оттуда выбраться.

— Неужели я должен серьезно воспринимать весь этот бред? — Рвота отступила, и я снова мог нормально вздохнуть. «Что за чушь? И кто только притащил этого идиота на мою вечеринку?»

И вот теперь я сижу в самолете и лечу в неизвестный замок в неизвестной стране. В аэропорт меня доставили с завязанными глазами. Хорошо хоть в самом самолете черную мягкую повязку развязали и дали глазам насладиться свободой.

Тощий незнакомец сидел, закинув ногу на ногу, и курил толстенную сигару. Несмотря на то, что он сидел от меня метра за три, я раскашлялся от терпкого неприятного дыма.

— Прошу прощения, старая привычка, никак не могу отказаться, — виновато сказал незнакомец и затушил сигару в пепельнице, стоящей рядом с его рукой. — Мы летим чартерным рейсом, и никаких проблем, насколько я знаю, не предвидится. Но перейдем сразу к делу. Лететь еще долго, но я предпочитаю, чтобы все было улажено как можно скорее.

Я сидел и прокручивал в голове, каким это образом всего за несколько часов моя жизнь сделала такой резкий поворот. Еще вчера ничего не предвещало, и тут… Впрочем, так на моем месте, наверное, поступил бы каждый. Долги, в которых я погряз, вот-вот должны были затянуть удавку на моей шее. Особого выхода я не видел, вот и закатил прощальную вечеринку, после которой уже думал податься в бега. Так что предложение незнакомца, как ни странно, оказалось весьма кстати. Я чувствовал, что в его предложении есть какой-то подвох, но что конкретно мне могло грозить, даже не предполагал.

— Кстати, а почему я не могу узнать ваше имя? — Несмотря на то, что незнакомец обращался ко мне на «ты», я никак не мог настроиться на такой панибратский лад.

— Потому что это не нужно ни тебе, ни мне, — пожал плечами незнакомец и потянулся к бокалу с белым вином. Рядом с моей рукой стоял точно такой же, но меня пить спиртное как-то не тянуло. Хотелось простой холодной воды.

Через небольшую белую дверцу к нам вошел невысокий пухлый человек с круглыми очками на носу.

— Как видишь, тут у нас есть все необходимое. Это нотариус. — Вот так, опять без всяких имен, незнакомец представил мне нового персонажа.

Нотариус коротко кивнул, подошел к столику, разделяющему меня и незнакомца, а затем полез в свой коричневый кожаный портфель. Немного покопавшись в нем, человечек вытащил кипу бумаг, которые и плюхнул неожиданно громко на стеклянный столик.

— Ознакомьтесь вот с этим документом. — Он ловко выхватил несколько сшитых красной лентой бумаг и передал их мне. — И… — он закопался, но затем, заметив нужную бумагу, так же ловко вытащил ее за еле-еле торчащий уголок, — с этим… — закончил он фразу.

Первый документ был о передаче права собственности на замок. Как только я подписывал эти бумаги, замок становился моим.

— Я даже взглянуть на замок не могу, прежде чем подписывать?

— Еще успеешь насмотреться, — хохотнул незнакомец.

Я пожал плечами. Что еще оставалось делать? Без помощи — я труп (может, и не сразу, конечно, но в перспективе), а так…

Второй документ (точнее, это был всего лишь один листик, на котором крупным шрифтом выделялись три пункта) представлял гораздо больший интерес — это были некие условия, которые мне необходимо было выполнять для того, чтобы сработал первый документ. Я внимательно прочитал написанное и, честно говоря, несколько опешил. А как бы вы отнеслись к тому, что:

1. Нельзя покидать территорию замка. Территория замка ограничена забором, залезать на него можно, проверять почтовый ящик можно, но отходить дальше чем на пять метров от ворот нельзя.

2. Покинуть замок можно только в том случае, если всё удалось разрешить.

Что входило в это «всё» и как чего «разрешать», никто мне пояснять не захотел. Фраза мне совсем не понравилась, да и читалась она как-то коряво, будто кто-то косноязычный писал.

3. Замок нельзя продавать, его можно только передать другому владельцу таким же образом и на тех же условиях, на которых этот замок был получен.

— Понятно… — протянул я, хотя сам совершенно ничего не понял. Мне все казалось, что это чья-то глупая шутка. Впрочем, на такую дорогую шутку никто из моих друзей или врагов тратиться не захотел бы.

Незнакомец и нотариус выжидательно смотрели на меня.

«Прямо как лисица на курицу в клетке», — усмехнулся я.

— Ну а как же мои денежные проблемы? — Я решил напомнить, что, в общем-то, тут в первую очередь мои проблемы решаются, а не чьи-то там еще.

— Как только ты все подпишешь, проблемы будут улажены.

— И никаких бумажных гарантий? Только ваши слова? — не унимался я.

— Если бы ты внимательно ознакомился с документом о передаче права собственности, то заметил бы пункт 7.1., в котором как раз и говорится о решении твоих проблем.

Я повнимательнее взглянул на документ и нашел нужный пункт. В нем и правда говорилось о том, что все денежные проблемы нового владельца будут решены в течение суток.

«А, ладно, была не была», — мысленно я махнул на все рукой и подписал оба документа.

— Вот и прекрасно. — Незнакомец радостно потер руки. — Это дело не мешало бы отметить.

Нотариус быстро собрал бумаги в свой портфель и вышел. Дверь не успела закрыться, как зашла очень хорошенькая стюардесса с подносом, на котором стояло шампанское и два бокала.

Стюардесса быстро и ловко открыла бутылку, а затем наполнила наши бокалы.

— За сделку и нового владельца! — поднял тост незнакомец.

— За нового владельца, — поддержал я.

Мы чокнулись, и я залпом выпил содержимое.

Стюардесса вновь наполнила мой бокал, после чего незнакомец знаком отпустил ее.

«Жаль, а я уж надеялся, что она к нам присоединится», — мысленно посетовал я, но звонок мобильника тут же отвлек от всяких мыслей.

— Алло?

— Это Колян, — без всяких приветствий позвонил мой самый неприятный кредитор. — Всё чики-пуки, со счетчика ты снят, живи спокойно. Я уж и не думал, что ты выкрутишься.

— Э-э… — только и сумел я промычать.

— Бывай. — В трубке раздались гудки.

— Всё нормально? — спросил незнакомец с самым невинным выражением лица.

— Да не то слово. — Я потер вспотевший лоб. Почему-то голос Коляна всегда на меня действовал угнетающе. Я бы и не стал к нему обращаться в свое время, если бы совсем уж не приспичило.

Но не успел я вновь глотнуть шампанского (а очень даже хотелось), как телефон загудел вновь. На этот раз звонили из банка, сообщая о том, что вся моя задолженность погашена и что даже моя кредитная история теперь совершенно чиста.

Я выпил. Голова слегка закружилась. Я не мог понять, отчего так происходит — то ли это шампанское на голодный желудок так ударило, то ли нахлынувшие события.

Еще трижды мне приходилось выслушивать приятные известия. Все, кому я был должен, теперь относились ко мне с большим уважением. И с чего бы это?

— Всё улажено?

И откуда только этот незнакомец все знал? Ладно банки, там наверняка можно информацию получить, были бы деньги, но Колян! Это дело касалось только нас двоих. Или это только я так думал?

Впрочем, теперь мое будущее выглядело вполне жизнерадостным. Долгов нет, замок есть, что еще нужно для хорошей жизни? Кроме того, в договоре было сказано, что ближайшие двести лет за него ничего платить не нужно — ни за свет, ни за воду, ни за дрова, ни за… что там еще было? Голова как-то поплыла.

— Что-то меня как-то развезло, — заплетающимся языком пролепетал я. — Не припомню, чтобы на меня так шампанское действовало. Что мы пили?

Постепенно мутнеющим взором я видел, как моя рука потянулась к бутылке, но затем она бессильно свалилась на колени.

— Поспи, силы тебе еще пригодятся. — Незнакомец резко встал с кресла, подошел ко мне и помог принять лежачее положение, видимо, опустил спинку моего кресла. — Надеюсь, что мы никогда больше не свидимся. Прощай.

На этом слове я не выдержал и вырубился.

Глава 2

Говорят, что когда теряешь сознание, то ничего не видишь. Во всяком случае, так говорил мой приятель, для которого потеря сознания от различных факторов была привычным делом — то напивался до беспамятства, то дрался с кем-то, то падал на ровном месте, проверяя головой на прочность асфальт, всего и не перечислишь. Однако меня мучили кошмары.

Я стоял посреди огромной темной пещеры и старался рассмотреть, что же меня окружало. Казалось, что отовсюду мне грозит опасность. Но совершенно непонятно было, откуда эта опасность могла прийти. Сначала я смотрел по сторонам, но в мрачной туманной дымке, окутывающей все вокруг, почти ничего не мог разглядеть. Затем я пытался увидеть свод пещеры — вдруг оттуда сверху на меня кто-то собирался прыгнуть? Но и здесь меня постигла неудача. Оставалось или стоять на месте, ожидая неминуемой гибели, или же пытаться продвигаться вперед. Сам не знаю, почему я решил, что находился в пещере. Ни стен толком разглядеть не мог, ни потолка. Разве что пол явно был каменным. Однако разве только в пещерах бывают такие полы?

Я сделал шаг вперед. Ничего не случилось. Затем еще один и еще. Обрадованный, я пошел быстрее. Вокруг ничего не менялось, казалось, что я шагаю на месте. «Чертовщина, да и только», — мысленно ругался я, продолжая идти. Неожиданно раздался крик. Его тут же подхватило эхо и понесло по пещере. Вскоре все звуки затихли. Я стоял и слушал, надеясь услышать хоть что-нибудь вновь. Но стояла абсолютная тишина. Чей это был крик, я не понял. Может быть, человеческий, а может быть, и птицы какой-нибудь, кто ж его знает. Пещеры и эхо довольно сильно меняют восприятие человека, впрочем, думаю, не только человека.

Несколько минут я стоял, не решаясь двинуться, но затем в задумчивости посмотрел на пол и сделал шаг вперед… Хорошо, что я только успел занести ногу, если бы попытался поставить, то всё, полетел бы вниз как миленький.

Так и замер я с поднятой ногой над огромной черной дырой. Жаль, что под рукой ничего не оказалось. Даже камешков никаких не было, а так хотелось бросить чего-нибудь вниз, чтобы узнать, есть ли вообще дно у этой черной дыры. Или она, так же, как и космическая, только засасывает в себя всё, обрекая на вечный полет? Впрочем, вряд ли космическая черная дыра позволит летать кому-либо вечно — раздавит, и всё, делов-то.

Я очень медленно пошел рядом с дырой, внимательно проверяя каменный пол. Теперь я очень боялся наткнуться на еще одну такую дырищу. Кто знает, может, тут весь пол покрыт всякими дырами, как швейцарский сыр? Смелости Алисы я в себе не ощущал. Впрочем, передо мной не было примера белого кролика. Может быть, он своими действиями и вдохновил бы меня на прыжок, но самостоятельно прыгать я никуда не собирался.

Дыра казалась бесконечной. Я все шел и шел, а дыра не кончалась. «А вдруг я хожу по кругу? — неожиданная мысль пришла в голову. — Вдруг это обычный провал, а я нахожусь в центре уцелевшей скалы, образовавшей небольшое плато?» Впрочем, я не очень представлял себе, что такое плато и как оно должно выглядеть. Плато для меня было от слова платформа. А раз платформа — значит, ровная.

Но я продолжал двигаться дальше. Что еще мне оставалось делать? Стоять на месте? Жаль, что под рукой вообще ничего не оказалось. «Надо было взять хотя бы пачку сигарет. Хотя где бы я ее взял, если не курю?» Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но приходилось мысленно разговаривать с самим собой. «Была бы пачка, положил бы я ее на край обрыва и оставил. Если бы вновь ее увидел, значит, точно понял бы, что по кругу хожу, а так…»

Странно, но я совершенно не чувствовал усталости. Может, мне казалось, но шел я очень долго, часа три-четыре минимум, да и продолжал идти. «Вот бы мне всегда так не уставать!» Я усмехнулся. Ноги вработались, дыхание тоже, шел я медленно, но вполне уверенно, так как не шагал привычным манером, а скользил по полу подошвами, чтобы сразу почувствовать, если на пути окажется обрыв. А обрыв все время держался слева от меня и никуда не пропадал. Мысли одна нелепее другой стали появляться в голове, как их разогнал неожиданный звук — мелкий камешек покатился где-то сзади. Я резко обернулся и стал вглядываться в серо-черную дымку, что образовалась за мной. Еще один камешек покатился куда-то в сторону, весело стучась своими боками о дно пещеры. Показалось, что на этот раз стук прозвучал ближе. Я напрягся. И снова камешек. Что-то приближалось ко мне, и это что-то совсем не скрывало своего присутствия. Ожидание тянулось невыносимо долго. Вдруг к катящимся изредка камешкам прибавилось шлепанье босых ног.

— Кто здесь?! — крикнул я. Мой голос слегка сорвался, и это мне совсем не понравилось. Молчание красноречиво отвечало, что никого нет, однако босое шлепанье говорило об обратном. — Куда вы идете? Эй!

Никто не отвечал, а звуки приближались. В висках лихорадочно стучала кровь, тело не знало, что делать — то ли убегать, то ли готовиться к драке. Обычной драки с живым человеком я не очень боялся, но когда к тебе приближается что-то неведомое, тут уж сознание помогает дорисовать все возможные ужасы, которые только можно вообразить.

Очень хотелось, чтобы под рукой оказалась хоть какая-нибудь палка, но если раньше я вообще ничего найти не мог, кроме голого пола, то почему сейчас должно было что-нибудь появиться?

Я чувствовал, что ждать оставалось недолго. По звуку вообще казалось, что передо мной вот-вот должно было возникнуть неизвестное существо. Но никто не появлялся. Я принял боксерскую стойку. Звук шагов раздался прямо передо мной, но снова никого не видать. Теперь уже никакая дымка или туман не могли бы скрыть того, кто шлепал по голому каменному полу. Однако то ли зрение меня обманывало, то ли шагал невидимка… Через секунду шаги раздались за моей спиной, а затем звук стал постепенно удаляться. Я потер виски пальцами, пытаясь хоть что-то сообразить. Затем повернулся и пошел дальше. Сложившаяся ситуация сбивала с толку. Я задумался и не заметил, как прямо на моем пути оказался большой камень. Только споткнувшись, мое тело начало как-то реагировать, но было уже поздно…

Я глупо взмахнул руками и полетел в пропасть…

Глава 3

Глаза открывались с большим трудом. Точно в них светило солнце, отчего приходилось щуриться. Голова слегка гудела, но не болела, что радовало. Приятные ласковые солнечные лучи грели, заставляя обо всем забыть. Так приятно было лежать и нежиться в их лучах. Но вскоре в уме всплыли и незнакомец, и договора, и неприятный загадочный сон. Со второй попытки мне удалось сесть и осмотреться.

Первое, что конечно же привлекало взгляд, — это громада замка. Или особняка. Почему-то эти два понятия как-то сливались в моей голове, хотя я понимал, что разница должна быть велика. Впрочем, «громада» — это первое слово, что пришло мне в голову. В дальнейшем, присмотревшись повнимательнее, я все же нашел замок весьма компактным и даже небольшим. Сравнить я бы мог его с пяти-шестиэтажным домом. И то во многом высоту помогали визуально увеличить шпили. Зато камни, из которых был собран замок, выглядели очень массивными. Так что весь замок имел какой-то серый тяжелый вид. Казалось, что он своим весом должен продавить землю, на которой стоит.

Прямо передо мной находился фонтан, вокруг которого была проложена дорога, рассчитанная на ширину двух автомобилей. Дорога состояла из утрамбованных песка и щебня. Фонтан не работал. Я подошел к нему поближе, уж слишком интересной мне показалась конструкция. Посещая всякие музеи-усадьбы и дворцы, я видел разные фонтаны, и чаще всего это был кто-нибудь разрывающий кому-нибудь пасть. Здесь же композиция состояла из поверженного греческого воина, который падал назад, пронзенный копьем в самое сердце, до постамента его спина недоставала всего каких-нибудь сантиметров десять. Шлем открыл лицо воина, и если бы момент не был остановлен, то через доли секунды шлем слетел бы с головы человека на землю. Над поверженным возвышался другой воин со щитом в левой руке и копьем, как раз пронзившим противника, в правой. Его лицо закрывал шлем с узкими прорезями для глаз и высоким гребнем.

Постамент был на уровне моей груди, а сами воины были раза в полтора больше обычных людей. Мне хотелось посмотреть, откуда же в таком случае должна была бить струя воды, но найти отверстие так и не сумел. В конце концов я решил, что вода льется или из конца копья, или из головы стоящего воина, так как именно эти места я не в силах был рассмотреть, не залезая на сам фонтан.

Пока я решил не торопиться с решением всяких загадок. Замок и так теперь принадлежал мне (кстати говоря, папка с моими экземплярами документов стояла, скромно прислонившись к ножке скамейки).

Дорога пролегала вокруг фонтана и уходила куда-то прочь от замка. Если я правильно мог рассмотреть, то прямо к входным воротам.

Скамейка, на которой я провел неизвестно сколько времени, была деревянной и на вид очень массивной и монументальной. Но в то же время она оказалась вполне удобной. У меня, например, ни спина, ни руки, ни ноги не затекли, когда я на ней лежал. А раз поблизости никого не оказалось, то провалялся я довольно долго. Или же мне что-то ввели, чтобы встал побыстрее?

Окрестности осмотреть я решил позднее, первым делом все же лучше устроиться нормально. Кроме того, бурчание в животе сообщило о том, что было бы неплохо поесть. Я направился ко входу в свой замок.

Похоже, что слово «массивный» подходило ко всему в этом замке. Например, к тем же дверям центрального входа, к которым я и подошел. Всего три широкие ступеньки отделяли дверь от дороги. Дверная ручка была выполнена в форме протянутой человеческой руки, а звонок, расположенный правее двери в форме кабаньей морды с кнопкой в виде его пятачка. Причем пятачок был большим, в его ноздри я мог бы спокойно всунуть палец. Все это выглядело весьма необычно. Но я очень редко посещал какие-либо замки (в общем-то, практически никогда), поэтому лишь пожал плечами, стараясь ничему не удивляться.

Первым делом я конечно же решил позвонить. Нажимать пришлось долго и, как оказалось, безрезультатно. Сам пятачок вдавливался внутрь легко, а затем так же легко выпрыгивал обратно, однако никакого звонка я не слышал. Как-то сомнительно было думать, что в замке настолько крутая звукоизоляция, что снаружи звонка совсем не слышно. С другой стороны, звонок мог быть проведен в комнату слуги, чтобы не беспокоить никого, кроме него. Эту мысль я покрутил в голове и отбросил, она казалась слишком неправдоподобной. Слуга наверняка мог выполнять различные дела и не сидеть все время в своей комнате, слушая дверной звонок. А это значит, что данный вариант выглядел сомнительно.

— Не нанимали же они специального человека, который был обязан сидеть в своей комнате, слушать звонок и открывать дверь!

Я сказал эту фразу вслух и поежился. Звук собственного голоса слышался каким-то тихим и одиноким.

«Открытое пространство, что ль, слишком открытое», — попытался пошутить я, но уже мысленно.

В общем, через некоторое время мне надоело жать на эту дурацкую кнопку, и от обиды я запихал в поросячий нос указательный и средний палец, чтобы попытаться вырвать ноздри противному поросю (конечно же, это был временный порыв, и реально ничего и никому я отрывать не собирался). Пальцы ушли внутрь почти наполовину, а затем я почувствовал, что они коснулись какой-то мягкой податливой поверхности, легкое нажатие и… громкий и гулкий звон гонга ударил по ушам не хуже любого неожиданного и очень мощного грома. Звуки гонга долго не смолкали, но когда стихли, ничего не произошло. Я повторил эксперимент с пальцами, но с тем же успехом. Радость оттого, что я решил эту задачку, тут же притупилась в связи с отсутствием конечного результата — открытой двери.

— Похоже, что меня здесь оставили в полном одиночестве, да еще и издеваются, — снова сказал я вслух и посмотрел наверх. Белые пушистые облака, медленно и величественно проплывавшие над замком, как-то подчеркивали значимость момента. Я подергал дверь за руку-ручку (извиняюсь за каламбур), но она не поддалась. Даже ни на миллиметр с места не сдвинулась.

— Вот ё, — только и смог произнести я и прекратил тщетные попытки.

Где-то сзади каркнула ворона. Я обернулся, но никого не увидел. Настроение из озадаченного начинало превращаться в слегка раздраженное. Я снова уставился на дверь. Надеюсь, что со стороны я не выглядел как какой-нибудь баран, смотрящий на новые ворота, но что тут можно было поделать? Лезть через окно? Я снова посмотрел наверх, как будто надеясь увидеть свисающий на веревочке ключ. Никакого ключа не оказалось, зато мой взгляд наткнулся на вырезанные готическим стилем слова. Мне пришлось сделать пару шагов назад, чтобы суметь прочитать их. Приведу их полностью, как запомнил.

Покинуть замок сможет тот,

Кто все загадки разгадает.

И сдохнет человек, как драный кот,

Коли задачки он по-глупому решает.

Решишь, откроешь двери — выйдешь вон!

Загадки здесь покажут путь к богатству.

А не решишь — прощай же, Пинкертон!

Присоединяйся к призрачному братству!

Что ж, выбор невелик, о вновь прибывший.

Деваться некуда, ты пан или пропал.

Когда-то что-то ты зачем-то попросивший,

Теперь получишь то, чего желал.

Я прочитал этот стих пару раз, затем попытался вспомнить, что же я просил такого особого. Ну да, очень нужны были деньги, и у меня уже несколько недель в голове только и крутились мысли о том, чтобы ситуация как-нибудь разрешилась и я больше никому и ничего не был должен. Что ж, ситуация разрешилась, но что-то в данный момент радости от этого не испытывалось. Да и тот способ, благодаря которому меня сюда доставили, несколько настораживал.

«Значит, дело в загадках… — задумался я. — Одну я решил, но толку что-то от этого нет никакого. Видимо, теперь надо что-то сделать с ручкой».

Я внимательно посмотрел на ручку-руку, но ничего особенного в ней не обнаружил. Затем я поочередно нажал на каждый палец, стараясь попасть точно в подушечку латунного пальца. Ничего не произошло. Тогда я схватился за «запястье» ручки обеими руками и потянул изо всех сил, даже ногой в стену уперся, но дверь даже не пошатнулась.

— Надежно построили, хвалю.

И все же нужно было подумать логически. Наверняка все должно решаться просто, достаточно только понять алгоритм действий. Со звонком-пятачком в принципе нетрудно было догадаться, куда засунуть пальцы. Однако стоит отметить, что у меня совершенно случайно получилось решить эту загадку. Теперь же надо было сосредоточиться и не дать обвести себя вокруг пальца (что ручка уже делала не менее пятнадцати минут).

Если ручка — это рука, да еще и протянутая, может быть, ее надо просто пожать?

Неожиданная мысль чуть не заставила меня подпрыгнуть.

— Ну что ж, проверим логику тех, кто строил этот замок.

Я ухмыльнулся и пожал протянутую латунную руку левой рукой. Как только моя ладонь оказалась в ладони «ручки», латунные пальцы слегка сжались, прозвучал щелчок, и дверь приоткрылась наружу. Теперь достаточно было лишь слегка потянуть ее на себя, чтобы та легко распахнулась.

— Превосходно! — похвалил я себя и шагнул внутрь.

Меня провели, как малое дитя, с помощью простого трюка, заставив потратить кучу времени ни на что, по сути. Кисть дверной ручки была сделана под левую руку, а привычка любого правши — все дергать правой рукой. Был бы я левша, наверняка даже не заметил бы подвоха, схватился бы сразу как надо — и дело с концом. Впрочем, теперь это выглядело скорее забавно.

— Ну что ж, замко-особняк! Встречай своего нового хозяина!

Глава 4

Мой громогласный приветственный крик прокатился по всему помещению и затерялся где-то вдали. После чего я решил заткнуться. Вот именно так грубо — «заткнуться», а не замолчать. Потому что особняк так жестко изменял голос, что конечный результат выглядел ужасающе жутко. Слушать свой голос (хотя свой ли?) еще раз совсем не хотелось.

Внутри стоял полумрак, через окна пробивались лучи света, в которых красиво плавала пыль. Но для нормального освещения окон явно не хватало.

Направо и налево уходили темные коридоры, где по обеим сторонам располагались двери. Но пока что у меня не было желания на них отвлекаться.

Я прошел вперед и огляделся. Прямо передо мной открывалось большое открытое пространство, почти полностью закрытое пушистым мягким ковром, в котором ноги утопали по щиколотку. Мне было совестно ходить по нему в ботинках, но снимать в незнакомом, да еще и каком-то враждебном месте обувь желания не возникало. В конце прямо в стену был вмонтирован (выглядел он так, будто его вырубили в каменной кладке) большой камин с заготовленными дровами, стоящими красивым, аккуратным шалашиком. Рядом с камином в специальной подставке стояли кочерги. На каминной полочке я заметил очень красивые полукруглые часы на длинной широкой основе. На них самих был приятный золотистый узор, да еще и сверху стояла балерина, исполняющая какое-то балетное па. Справа от часов стоял колокольчик с длинной ручкой, а слева — фигурка с молотом и наковальней. Возможно, когда-то эта фигурка работала и кузнец старательно утюжил наковальню своим гигантским (по соотношению) молотом.

Перед камином стоял массивный диван и два кресла… Вообще, слово «массивный» я лучше больше употреблять не буду, потому что всё, что мне тут попадалось, выглядело массивным, как я уже упоминал ранее. Диван был мягким и очень удобным. Я не удержался и посидел несколько минут, глядя в камин, к сожалению, не горящий. Всякие мысли лезли в голову, но тишина, стоящая в особняке, как-то забивала всё, о чем только я начинал размышлять. Она подавляла, как будто прижимала к полу, не давала чувствовать себя спокойно и уверенно. С таким чувством я никогда не сталкивался, и очень хотелось бы надеяться, что не буду сталкиваться впредь, если выберусь из этой заварушки, конечно.

Телу очень понравился диван, и вставать с него оно не хотело. Пришлось применять силу. Надо было действовать. Да и есть хотелось все больше и больше.

Я вернулся к центральному входу, чтобы начать обследовать свои владения с самого начала и по порядку. Впрочем, мне все еще хотелось включить свет. Рядом с дверью никаких выключателей обнаружить не удалось. «Жаль, нормальный человек наверняка расположил бы выключатель где-нибудь тут», — размышлял я. Впрочем, о какой нормальности можно вести речь, если весь замок какой-то ненормальный!

Справа от входной двери на стене располагалась куча различных крючков, на которые можно было вешать куртки, чуть дальше подставка для обуви, где я обнаружил приятные черные тапочки, которые тут же и надел, поставив свои ботинки на подставку.

«Эх, заметил бы раньше, не пришлось бы по ковру в грязных ботинках топать». Радовало лишь то, что реальной грязи на улице не было, только пыль, которая теперь с ботинок переместилась на ковер.

На всякий случай я подергал все крючки, в надежде, что один из них окажется скрытым выключателем. Крючки поскрипывали, некоторые поворачивались, но ничего не происходило.

Огромная хрустальная (возможно) люстра висела под потолком, так и просясь, чтобы ее включили. Но как?

«Ладно, потом»

Я пошел по правому коридору. Там насчиталось три двери по правую руку, но все они оказались закрытыми.

Затем я прошел по левому коридору, там оказалось четыре двери, но и они также были закрыты.

Недоумевая, я прошелся по центральной зале. Слева насчиталось две двери, справа — четыре. Думаю, уже не стоит пояснять, что они также были закрыты.

Когда я смотрел всякие фильмы про такого рода замки, то всегда видел центральную широкую лестницу, по которой можно было подняться на второй этаж. Здесь такой лестницы не было, поэтому я не сразу сообразил, что две винтовые железные конструкции и есть лестницы. Одна находилась с правой стороны, за коридором (за ней пряталась одна из дверей). Вторая — слева в самом углу.

Я решил подняться по левой лестнице. Конструкция выглядела очень надежной, однако слышалось легкое поскрипывание, что не могло не настораживать. Я, конечно, сомневался, что она обрушится, но чем черт не шутит. Все бывает. Не хотелось бы оказаться в этом месте совершенно одному, да еще с переломанными ногами.

Медленно переставляя ноги и все время опасаясь какого-нибудь подвоха, я поднялся на второй этаж. Ничего страшного не произошло. Полумрак, царивший как внизу, так и наверху, откровенно напрягал. Тут бы и любой фонарик сгодился, но почему-то предыдущий хозяин ничего полезного мне не оставил.

Наверху я сразу попал в коридор, перед которым виднелось углубление в стене и лестница наверх. Недолго думая я поднялся по ней и уперся в закрытый люк.

«Видать, эта лестница ведет на чердак».

Я спустился. Затем прошелся по балкону, нависающему над первым этажом, в сторону главного входа. По пути мне встретился коридор. Дойдя по нему до середины, с левой стороны я обнаружил очередную запертую дверь. Вернулся обратно и двинулся дальше. Дошел до стены, прошелся еще по одному коридору, в конце которого виднелось пыльное окно. Рукавом свитера я слегка протер его, но не могу сказать, что стало намного лучше. Требовалась вода, чтобы нормально отмыть эти окна.

Это было странно, учитывая, что вокруг было довольно чисто.

Я вернулся к лестнице, по которой поднялся и пошел в другую сторону. Там оказался широкий коридор, налево он вел к окну, почти такому же грязному, направо миновал две двери и уходил дальше к противоположному окну, там оказалось еще две двери.

На параллельной стороне балкона, нависающей над центральной залой, я обнаружил еще два коридора и целых девять дверей. И о чудо! Одна из них, находящаяся в самом дальнем коридоре у самой стены по левую руку рядом с окном, поддалась и открылась вовнутрь.

«Ну наконец-то хоть что-то».

Я вытер вспотевший лоб и зашел внутрь.

Глава 5

С первого взгляда стало понятно, что эта комната была предназначена для меня. Головой к левой стене была приставлена большая массив… тьфу, я же не хотел больше применять это слово. В общем, крупная полутораспальная кровать. Матрас, который я оценил позднее, оказался мягким и очень приятным не только на ощупь, но и весьма удобным для сна. Кровать была полностью застелена и готова к употреблению. Напротив кровати у окна стояло бюро со множеством ящичков, на нем стоял телефон, лежала большая пачка бумаги, придавленная тяжелой подставкой под пишущие принадлежности, в которой находились перьевая ручка, две шариковых ручки, три карандаша. Для завершения образа рядом стояла вычурная чернильница с чернилами.

«Какое все современное!» Я попытался мысленно усмехнуться, но получилось не очень хорошо, скорее жалкая потуга. Однако телефон привлек мое внимание. Я схватил трубку, но та ответила мертвой тишиной. После десятого нажатия на рычажок я сдался и положил трубку на место. Только теперь мое внимание привлекли листы бумаги. Впрочем, исписанный лист был только один, остальные, совершенно чистые, лежали под ним в качестве подкладки. Бумага выглядела старой и пожелтевшей, хотя написанные буквы выглядели так, будто их написали буквально пару минут назад. Я не удержался и провел по ним рукой, проверяя, отпечатаются чернила на пальцах или нет. Не отпечатались. Когда все самое интересное с бумагой было проделано, я перешел к самому тексту.

«Ну что ж, новоявленный хозяин. Раз ты читаешь эту записку, то уже понял, что задачки придется решать постоянно и всюду. Не попадешь в столовую — умрешь от голода, не откроешь все двери — не покинешь особняк. Все просто, как дважды два. Здесь ты должен был бы услышать злобный смех, но извини, чернила его все равно не передадут. Ближе к делу. А впрочем, что тут пояснять, ты мне уже надоел.

Чтобы открыть каждую дверь, кроме этой, тебе потребуется найти, как это можно сделать. Загадки могут быть разные, может быть, придется что-то решить, что-то подвинуть, что-то нажать. В общем, сам думай. Мне пора. Я покидаю этот особняк и надеюсь, что навсегда, потому что теперь ты будешь тут хозяйничать. Впрочем, если случится неприятность и ты тут сдохнешь, то… короче, тебя мне не жаль, но у меня будут дополнительные сложности. Вот и все. Так что желаю удачи, несмотря на то, что ты мне откровенно противен.

Бывший (и ужасно на что-то надеющийся) хозяин особняка».

Никакой подписи, никаких имен, ничего конкретного.

— Ну и записочка. — Я не выдержал и сказал эти слова вслух. Впрочем, в комнате ни во что зловещее эти слова не превратились, и я осмелел. — Мне стало намного легче от этих пояснений! Прямо сейчас начну бегать по всему замку, тыкать пальцами во все дыры и дергать за все рычажки. Вот развлечение так развлечение!

Сам не знаю, кому я выдал эту длинную тираду, но нужно было дать выход накопившейся негативной энергии.

Мне полегчало, однако есть все еще хотелось, а я даже кухню до сих пор не нашел.

Я повертел лист в руках, просмотрел остальные пустые листы. На одном из них явно было что-то отпечатано, точнее, выдавлено. Я пригляделся, но ничего разобрать не получилось.

— Нужен карандаш.

Из имеющихся был выбран самый мягкий.

— Отлично!

Я разгладил лист на столе и стал аккуратно, практически совершенно не надавливая, заштриховывать лист. Стали проступать буквы. Вскоре я сумел прочитать написанное:

«О, ты гений! Неужели смотрел пару детективных фильмов? Ну ладно, маленькая подсказка: чтобы включить свет, достаточно нажать на нужный камень у входа. Легче стало?

Ах да, дверь в кухню — это та, что находится за лестницей».

Я так и представил злорадно ухмыляющуюся рожу прежнего хозяина, писавшего… точнее, выдавливающего эти строки.

— Вот благодетель!

Я бросил лист на стол, но затем поднял все оставшиеся и внимательно их рассмотрел. Ничего нового не обнаружилось. Хотя стоп! Два листа выглядели как-то не так. Я внимательнее присмотрелся и увидел, что на них явно начерчен какой-то план, вот только складывалось ощущение, что рисовали его чернилами того же цвета, что и бумага. Смешно звучит, но именно так и казалось, а все потому, что этот план выделялся только чуть более темным цветом, относительно всей бумаги. Судя по всему, еще надо было его как-то обвести, чтобы разобраться получше. Что я и сделал. Получился рисунок, точнее, план первого и второго этажей замка с обозначенными комнатами, вот только никаких названий не стояло, только номера.

— Что ж, буду сам разбираться постепенно.

Я решил подписывать все найденные и открытые комнаты. В частности, сейчас я уже находился в своей комнате, ее-то в план и добавил.

Теперь можно было переключиться на другие нужды. Намек в записке на свет звучал обнадеживающе, кроме того, прозвучало волшебное слово «кухня». Недолго думая, я побежал вниз.

За окнами заметно потемнело, так что свет из разряда «желательного» перешел в разряд «насущно необходимого».

У входной двери стоял неприятный полумрак, причем почему-то мрак занимал в этой половине бòльшую часть, чем остатки света. Пришлось открывать дверь, чтобы хотя бы некоторую часть мрака отправить на двор.

Все камни, находившиеся под крючками, выглядели такими монолитными и основательно зацементированными, что даже мысль о том, чтобы пытаться их нажимать, казалась совершенно бредовой. И я стал этим бредом заниматься.

«Если двигаться аккуратно по рядам, то я тогда ничего не пропущу».

Сработал третий камень в третьем ряду, почти под самыми вешалками. Камень слегка продавился внутрь, и люстра тут же вспыхнула ярким светом. Впрочем, это мне сначала показалось, что стало очень ярко, видать, от неожиданности и на фоне общей темноты. Потом, когда я постепенно привык к свету, стало ясно, что не все так жизнерадостно, но лучше так, чем полная темнота. Впрочем, загорелась не только центральная люстра, но и небольшие светильники в коридорах.

«За лестницей… за лестницей», — бормотал я, пытаясь сообразить. Кухня — это то, что мне сейчас было крайне необходимо. Спальное место нашлось, туалет… Это потом, а вот положить хоть что-нибудь в рот явно было пора и как можно быстрее.

Кухня оказалась за винтовой лестницей, находящейся за ближним коридором. Но дверь-то оказалась закрытой!

Я внимательно осмотрел всю дверь и прилегающие стены. Только на самой двери был небольшой прямоугольник с непонятными зелеными светящимися черточками, непонятно что изображавшими. Ни на какие иероглифы они не были похожи, воздействовать на них никак не получалось. Так что я быстро бросил это дело и стал осматриваться далее. Вскоре я сообразил: «Ага! Замочная скважина!»

Когда я прислонил к ней глаз, то ничего не сумел разглядеть из-за темноты, царящей внутри кухни. Но стоило только слегка сдвинуться, давая возможность свету от гигантской люстры коснуться скважины, как тут же сумел разглядеть торчащий в замке ключ.

— Ха-ха! Опять дешевые трюки!

Я радостно потер руки и побежал в свою (да-да, в моих мыслях эта комната тут же стала моей и только моей) комнату. Снова винтовая лестница, которая теперь уже не вызывала никаких опасений, затем коридор… тьфу, не тот, и вот я уже в своей комнате хватаю листок бумаги и карандаш. Еще раз изобразив победное «Хо-хо!», я побежал обратно к кухонной двери. Теперь оставалась самая ерунда, такое и ребенок мог бы провернуть.

Чистый листок бумаги отправился под дверь, а карандаш очень аккуратно стал выталкивать ключ из замка. Секунд пять — и ключ сдался, освободив скважину от своего присутствия. Послышался легкий стук, сообщивший, что ключ мимо пола не промахнулся. Теперь оставалось только достать лист бумаги с ключом. Что может быть проще!

Лист тянулся легко… слишком легко. Ключа на нем не оказалось.

— Ну как же так…

Наверняка мой голос звучал как у обиженного ребенка. Этот трюк применялся повсюду и всегда срабатывал (во всяком случае, в фильмах и компьютерных играх). Но почему же у меня не получилось? Я выругался. Потом выругался еще раз… и еще. Затем постучал в дверь кулаком, ногой и даже пару раз головой. Это ничего не изменило, только привело меня в чувство. Видимо, легкое сотрясение мозга активизировало его деятельность.

«Если ключ упал, то он должен быть на полу, — рассуждал я. — А раз так, то должно же быть хоть какое-то решение, чтобы его достать».

Попытки заглянуть под дверь ни к чему не привели. С трудом проникающий свет далеко забраться не мог, по большому счету, что он был, что не был, дело никак не меняло. Ключ лежал вне его досягаемости. Впрочем, проем под дверью оказался весьма широким, в него спокойно пролезал указательный палец.

«Палец бы подлиннее…» Я поднялся с колен и стал осматриваться. Мое внимание привлек камин, а точнее, то, что стояло рядом с ним, — подставка с кочергами. Долго выбирать не пришлось, тонкой оказалась только одна, она-то и оказалась у меня в руках, а затем и под кухонной дверью.

Я старался водить кочергой очень аккуратно, чтобы не сбить ключ куда-нибудь совсем в сторону, если, конечно, тот вообще еще был в зоне досягаемости. Еле слышное позвякивание сообщило, что кочерга что-то нашла. Повернув кочергу крюком к предполагаемому ключу, я принялся медленно тянуть кочергу на себя. Несколько раз ключ соскакивал, но мое упорство принесло результаты. Ключ появился из-под двери, но… не один. Я достал сразу два ключа. Ситуация складывалась презабавная, но не настолько, чтобы она могла меня обрадовать. Что это за шутки такие? Из замка вывалился только один ключ, откуда же второй?

Один ключ в замок даже не влез, второй не поворачивался. Радостное настроение сменилось паническим. Но делать нечего, где два ключа, там может быть и три. Я лег на пол и полез кочергой под дверь. Нервы начинали сдавать, а руки трястись. Но все же мне удавалось как-то сдерживаться и не начинать крутить кочергой во все стороны, пытаясь вытащить все то, что валялось на полу. А валялось там весьма многое — еще пять ключей, драный черный носок, носовой платок с инициалами ХЗ и что-то большое, что под дверь не пролезло, однако по шнуркам, немного вылезшим наружу, подозревалось, что это был ботинок.

Я сидел и отдувался, соображая, стоит ли еще ковыряться или сразу перейти к испытанию ключей. Решил, что пора проверить замок. Четвертый ключ подошел. Раздался долгожданный щелчок, и дверь приоткрылась. Я толкнул ее, но она застряла. Однако протиснуться внутрь мне удалось, щель оказалась достаточной. Слева от двери выключатель нашелся легко, и вскоре мне удалось разглядеть помещение.

Дверь застопорилась из-за застрявшего под ней башмака, его носок очень удачно подпихнулся, создав идеальное препятствие. На полу валялось еще множество ключей, но пустой полукруг сообщал, что далее кочерга уже не доставала.

— Вот кому-то не лень было возиться, — проворчал я, отпихивая ногой одинокий ботинок.

Ключи неприятно мешались под тонкими подошвами тапочек, так что я быстренько ногами запинал все оставшиеся ключи в один угол.

Кухня оказалась весьма обширной, однако и места в ней было занято много. По центру стоял большой разделочный стол, на котором была прикреплена мясорубка. Также на нем лежало два пирога, на вид весьма аппетитных, стоял поднос с чайными принадлежностями, шоколадные конфеты в вазочке, что-то вроде варенья в двух розетках, молочник, полный молока, и отдельный поднос, забитый разнообразным печеньем. От такого изобилия у меня сразу же потекли слюнки, но пришлось себя сдержать, надо же было сначала все осмотреть!

Над столом висел круглый магнит внушительного вида, к которому было прилеплено множество ножей различных форм и размеров, даже один тесак нашелся.

Слева на кухне почти вся стена была занята шкафчиками со всякими специями, мукой, макаронными изделиями, сухофруктами и тому подобной дребеденью, а примерно посередине находилась двойная раковина с внушительным краном, с холодной и горячей водой, что очень даже радовало. Правую стену почему-то решили не задействовать и оставили практически пустой, не считая коричневых обоев с непонятным линейным узором.

Огромная плита находилась в дальнем конце кухни. Она была с двумя конфорками и духовкой. Как ни странно, но плита оказалась газовой, да еще и с электрическим включателем. Вот уж не ожидал здесь такого увидеть! Я рассчитывал на всякую древность и старину, а тут вполне современная вещь. Впрочем, о том, что она современная, можно было догадаться только после начала использования. До того, как обнаруживалась электрическая зажигалка, так и казалось, что перед тобой древняя конструкция, работающая на дровах. Прямо сейчас мне не было нужно ничего готовить, поэтому я только проверил работоспособность плиты и стал осматриваться дальше. Над плитой была навешана узкая длинная полочка с приправами и спичками. Видать, электричество вполне могло подвести в самый неподходящий момент. Справа и слева от полочки находились окна. На этот раз совершенно чистые. Левое было приоткрыто, как будто так и приглашая выбраться через него наружу. Я по-хозяйски тут же запер это окно, мало ли, вдруг кто-нибудь захочет влезть? Городская привычка.

— Вот ё! — осенило меня. — Можно было и через окно забраться! Видать, прямо для меня открыли!

Но зачем тогда вставили ключ в замок? Чтобы мне проще было затем выйти? Что-то тут не сходилось. Я присмотрелся к окнам повнимательнее и обнаружил тоненькую нить, идущую от одного из них, впрочем, уже оборванную. Тогда я присмотрелся к ключу от двери, теперь мирно лежащему на столе, и увидел, что такая же тонкая, еле заметная нить, точнее, ее остатки, есть и на нем. До меня медленно, но верно стал доходить смысл. Если бы я полез через приоткрытое окно, то ключ, скорее всего, должен был бы вырваться из скважины с помощью нитки, а сама нитка должна была оборваться под его тяжестью. Ниточку я, скорее всего, не заметил бы, а вот затем повозиться со всеми ключами, лежащими на полу, пришлось бы. Их тут было не менее сотни! Вот теперь становилось понятно, почему ключ не упал на бумагу, он не сразу оборвал нить, а успел сначала качнуться в одну из сторон и только после этого сорвался. Судя по всему, этого хватило, чтобы ключ упал за пределы белого листка бумаги.

Я перевел дух. Ну и загадочка. Довольный собой, я вновь обратил свое внимание к столу.

Под столом обнаружилось пять табуреток, так что теперь можно было поужинать сидя. Слева, метрах в двух от дальней стены, — закрытая дверь. Без всякой надежды я ее подергал, убедился, что она заперта, и решил оставить на будущее. Сейчас все же очень хотелось есть.

На плите стоял чайник, полный воды. Я включил огонь и, пока стоял в ожидании, когда вода закипит, решил осмотреть новую дверь, подвернувшуюся на пути (вот так быстро наступило то будущее, на которое я ее оставил). Чайник был большой, так что на быстрое исполнение желания в виде чая рассчитывать не приходилось.

Дверь была простая, без каких-либо изысков, однако над ручкой потрудились на славу.

— Гоголь бы позавидовал.

Моя острóта так и повисла в воздухе. А все потому, что ручка была сделана в виде носа, только не целикового, а как будто собранного из каких-то трубочек, впрочем, весьма надежно. Как я ни тянул, эти трубочки не поддавались. Скажем так — это был нос в профиль, и, как я вскоре убедился, все было сделано очень детально, вплоть до того, что в носу была сделана дырочка.

— Дышащая дверь. — Я улыбнулся, и тут легкий свист сообщил о том, что чайник начал закипать.

Я кинулся к чайным приборам, быстро насыпал заварки и сахару, залил кипятком и прикрыл сверху блюдцем, чтобы чай хорошенько заварился. Очень уж хотелось после трудного дня выпить крепкого бодрящего напитка, а не какой-то там желтой фантазии на тему чая.

Один пирог оказался с мясом, второй — с грибами.

Я ел медленно, поглядывая по сторонам и наслаждаясь нежным приятным вкусом. Жаль, что за окном стояла практически непроглядная тьма, впрочем, скорее всего стояла, свет отражался от стекол, не давая разглядеть ничего из того, что находилось снаружи. Впрочем, я рассчитывал познакомиться с окрестностями завтра, после хорошего и лучше даже весьма продолжительного сна.

Посуду пришлось мыть самому, прислуги мне, великому владельцу всех особняков и замков в окрестностях, почему-то не завезли. В этом чувствовалась какая-то несправедливость, но чего нет, того нет.

«Интересно, — рассуждал я, — а если бы мне не удалось в ближайшие пару дней забраться внутрь, то здесь бы все испортилось? Скорее всего».

— А ведь было бы жалко, — сказал я. — Такая вкуснота.

Тишина ответила мне в своей излюбленной манере.

Трудно описать, насколько непривычно мне было оказаться в такой обстановке. И дело даже не в замке, а в этой вот вездесущей тишине. Ни тебе грохота транспорта, подпрыгивающего на лежачем полицейском или очередной колдобине, ни тебе телевизора, без перерыва вещающего у соседей, ни тебе даже работающего холодильника, мерно гудящего в углу. Здесь всё вокруг молчало. Причем молчало так, будто этим молчанием хотело что-то сказать. Вот что действительно можно было назвать «гнетущей тишиной».

И все же ситуация меня скорее не напрягала, а удивляла. Да, не стоит смеяться. Я простой человек, и ничто человеческое мне не чуждо. У меня создалось впечатление, что со мной играют какую-то непонятную шутку. Непонятную, потому что еще не совсем было понятно, злая эта шутка будет в конечном итоге или хорошая. На данный момент выходило, что полезная. Долгов у меня нет, особых обязательств, кроме этих глупых «открыть все двери», тоже. Живи да радуйся!

Так мне и хотелось поступить. А тишина… Ну что ж, тишина, она и в Африке тишина.

«Хотя в Африке все же должна быть другая тишина, — рассуждал я, — там же живут другие насекомые, вообще, вся живность другая, она и должна поэтому…»

Когда я затворил кухонную дверь, то обратил внимание на то, что непонятные символы на табличке на самой двери сложились в слово «кухня».

— О! Да! Теперь точно не перепутаю, — довольно хохотнул я и пошел к винтовой лестнице.

Мне пришлось остановиться у своего коридора и задуматься. Свет от огромной люстры достигал где-то до середины его, но дальше была темнота (и почему именно в этом коридоре не горели светильники на стенах?). И чего мне не пришло в голову включить в своей комнате свет? Недотепа.

Вторую половину коридора пришлось проходить почти на ощупь, да и в комнате уже ничегошеньки нельзя было разглядеть. Потыкавшись вдоль косяка, я сумел найти выключатель. Свет ярко вспыхнул, но затем как-то заметно поугас. Мне показалось это странным, и я еще раз выключил его и снова включил. Эффект повторился.

«То ли с лампами что-то не так, то ли так и задумано». Оставалось только пожать плечами.

Внутри ничего не изменилось, разве что несколько листков бумаги валялось на полу, ну да это же я сам их и разбросал, когда забегал за одним из них. Меня покоробил такой беспорядок, и через несколько секунд листочки лежали аккуратной стопочкой на бюро.

Больше загадок на сегодня не хотелось.

— Утро вечера мудренее, — сообщил я портрету, висевшему на стене справа от кровати.

Ах да, я же не сказал. Справа от кровати висел портрет прелестной (вот честно-честно, другого слова подобрать не получалось, никакая «милая», «приятная» и т. п. к ней не подходили) светловолосой девушки. Она была в старинном платье с золотистым отливом (не иначе золотая парча), с крупным изумрудным ожерельем на шее (уж и не знаю, как светлые волосы и золотое платье сочетаются с зеленым по всяким там стилистическим раскладам, но мне понравилось), такими же изумрудами в ушах и с пронзительным взглядом. Вот от этого взгляда трудно было оторваться, он как будто проникал внутрь.

«У нее же зеленые глаза! — мысленно воскликнул я. — Вот в чем дело!»

На второй картине, слева от кровати, по всей видимости, эта же девушка, но уже на черной огнедышащей лошади, вставшей на дыбы. Я говорю «огнедышащей», но вполне возможно, что это был всего лишь пар на холодном воздухе, однако… Ну никак я не мог представить, что это пар. Хорошо, что глаза у лошади были черные, а не красные, а то можно было бы ее и с драконом перепутать.

В замке было на удивление тепло, или же мне на нервах и после горячего чая так казалось. Очень хотелось спать. Я снял тяжелое бордовое покрывало и сложил его на рядом стоящее кресло, затем откинул одеяло, убедился, что никто там еще не спит (ни мышей, ни пауков, ни еще кого-либо, кто там может жить в замках), разделся и лег.

Полежав пару минут и поглядев на светящуюся лампу, решил, что при свете спать не годится. Все же ночь должна быть ночью и никак иначе. Неудобно, конечно, каждый раз вставать, чтобы включить или выключить свет, но что поделать, другого варианта я пока что не видел. Да и трудно, что ли?

Я выключил свет и тут же запрыгнул обратно в кровать, мягко погрузившись в ее недра. Тишина вновь обрушилась, сметая все на своем пути. А затем раздалось: «Бом! Бом! Бом!»

От неожиданности я чуть не подпрыгнул в кровати, но затем вжался в нее как можно сильнее.

«Часы на камине, не иначе», — лихорадочно билось в голове. Звук так резко контрастировал с тишиной, еще пару секунд царившей вокруг, что казался раз в десять громче, чем был на самом деле.

«Двенадцать часов… Если не ошибаюсь. Но почему же раньше часы не стучали?»

Такая долбежка не радовала. Тут уж лучше или тишина, или… нет, уж лучше тишина.

После этих «бом-бомов» на душе стало как-то мрачно. Вновь обрушившаяся на меня тишина, которая была вроде и желанной, но в то же время все еще непривычной, набросилась с новой силой.

Я лежал и слушал тишину. Неожиданный скрип где-то за дверью застал меня врасплох. Через некоторое время снова что-то треснуло, потому где-то щелкнуло. Тишина, еще несколько минут казавшаяся абсолютной, вдруг стала обретать свою жизнь, точнее, это темнота стала обретать свою жизнь, а тишина… она есть только тогда, когда нет звуков.

Мне стало жутко. Вы только представьте, что находитесь в неизвестном огромном замке совершенно одни. И хорошо, если и правда одни, а вдруг нет? Кто знает, что находится в других комнатах? Может быть, это они для меня закрыты? Да и вообще, вдруг планы у бывшего хозяина не ограничиваются моим присутствием в замке, может, это лишь способ затащить меня внутрь, для каких-то своих целей? А какие у кого могут быть цели, кто знает?

Я не выдержал, заставил себя подняться с кровати и запер дверь на ключ, благо тот оказался в замочной скважине, да еще и с моей стороны. Щелчки звучали обнадеживающе.

В третий раз кровать приняла меня в свои объятия. Я попытался расслабиться. Приятно было то, что окно находилось за бюро, или, точнее, практически над бюро, и мне приятно было наблюдать, как яркие звезды, не смазанные светом фонарей, подмигивают с черного неба. Луны не было видно, а жаль, стало бы еще интереснее.

Я смотрел на звезды и мечтал о том, чтобы отправиться на них прямо в этой кровати вместе с замком. Интересная была бы перспектива. Я улыбнулся и заснул.

Глава 6

Стук в дверь разбудил меня в самый неподходящий момент. Мне снилось что-то такое приятное и…

«Стук в дверь?!!» Я рывком сел в кровати и мгновенно проснулся. Рассвет себя еще ничем не проявил, поэтому тьма стояла кромешная. Только тонкий серп луны добавлял некоторое количество света.

«Может, приснилось?»

Я уже почти убедил себя в этом, но стук повторился.

— Кто там? — Мой голос почти не дрожал. — Это вы?

Кто этот «вы», сказать было трудно, скорее всего, я имел в виду бывшего хозяина, имени которого так и не узнал.

Путаясь в одеяле, я выбрался с кровати, слез с нее и подошел к двери. Тишина. В голове роились всякие мысли, но главная из них: «Жаль, что я не захватил ни одного ножа с кухни».

— Есть кто?

Неизвестность выматывала сильнее всего. Не знаю, сколько я так простоял рядом с дверью, прислушиваясь, но совершенно не здравый смысл заставил меня включить свет, а затем повернуть ключ в замке дважды. Я отскочил от двери, ожидая, что кто-то неизвестный сейчас откроет ее и ворвется внутрь. Ничего не произошло. Дверь пришлось открывать самому. Честно скажу, сердце у меня так стучало, что, казалось, еще немного, и оно вылетит прямо из головы.

За дверью никого не оказалось.

— Что за чертовщина, — проворчал я и тут же замолчал. Звук собственного голоса так неприятно резанул уши, что я чуть не дернулся заткнуть их.

Постояв некоторое время, тупо глядя то в одну, то в другую сторону, я наконец решился закрыть дверь, не забыв повернуть ключ дважды.

Почти целую минуту я колебался, выключать свет или оставить. В конце концов, обругав себя всеми возможными гадкими словами (и слово «трус» там было самым вежливым), а затем еще и постучав слегка себя по голове, нормализуя мыслительную деятельность, я решился и щелкнул выключателем. Путь до кровати стал уже привычным, да и промахнуться мимо кровати было весьма затруднительно.

— Сон, благословенный сон, где же ты?

Следующий сон запомнить тоже не получилось, да и не стоил он того, судя по утренним впечатлениям.

Разбудило меня веселое птичье пение. Никогда не знал никого, кроме воробьев, ворон да пингвинов, поэтому опознать поющих не сумел. Что весьма логично для жителя мегаполиса. Однако птичьи голоса мне понравились, и долгое время я нежился в мягкой перине, слушая прекрасное пение пернатых друзей. Все ночные страхи отошли куда-то на третий-четвертый план. Так приятно было лежать и ничего не делать, а только слушать и приходить в себя после непонятной ночи.

Не знаю, сколько времени я так пролежал, но постепенно птичьи трели стали сначала затихать, а затем и вовсе исчезли.

— Ну вот, будильник улетел, теперь надо вставать. — Рассуждение выглядело логичным.

Я встал, быстро оделся и сел за бюро. Вообще, хотелось бы умыться, но в комнате умывальника не было, да и туалета тоже. Видать, туалетная комната находилась за одной из закрытых дверей. Такой вариант звучал не очень приятно. Если водой я мог воспользоваться на кухне, то туалетом… разве что где-то на улице. Я так и представил, что участвую в каком-то очередном невразумительном шоу и вокруг стоит куча видеокамер, запечатлевающих все мои действия. Пока что еще было смешно, но что будет дальше?

Воспоминания о ночном стуке несколько напрягали. Но теперь, в утреннем ярком свете, все выглядело не таким уж и страшным. Ну был какой-то стук, что с того? Замок старый… Тут дома сидишь, вечно что-то скрипит, шуршит, трещит… а тут целый замок! Не из одного же камня его делали? Хотя почему бы и камням как-нибудь не поскрипеть?

В общем, убедив себя по всем статьям, я выбрался из комнаты и направился вниз, на кухню. Сначала стоило попить чайку и умыться. Без этих двух действий думать не хотелось, не то что принимать какие-либо решения.

Ни по дороге, ни на самой кухне никаких изменений не наблюдалось, что еще более уверило меня в том, что ночные стуки мне всего лишь померещились… или же были обычным явлением старинного замка.

Чайник на сильном огне закипел довольно быстро, однако умыться я все же успел. В одном из нижних шкафчиков отыскал посудные полотенца, одним из которых и вытерся. Что ж, пока приходилось обходиться без зубной щетки и пасты. Эта проблема пока не казалась мне особо актуальной, тем более что впереди у меня был целый день. Уж за день-другой я как-нибудь открою все эти двери.

Я даже не подозревал, насколько был далек от истины. Но это, может, даже и к лучшему, а то еще неизвестно, вдруг я бы сразу рехнулся и на этом все закончилось?

Перед тем, как покинуть кухню, я еще раз подергал запертую дверь, хмыкнул (так как представил, как комично должен был смотреться со стороны: вчера дверь дергал, дергал, сегодня… вот с чего ей надо было открыться?).

У дверей преданно стояли мои ботинки, так и ожидая, когда же их выведут на улицу. Я не стал их разочаровывать. В такой прекрасный солнечный день больше хотелось побывать на улице, чем толкаться по этим старым полутемным коридорам.

Свет я выключил, зачем зазря электричество жечь, когда и так света хватало? И дело даже не в экономии, просто как-то неприятно смотрелась горящая люстра в светлом холле.

Мне некуда было спешить, поэтому постоять на ступеньках, рассматривая окрестности, казалось приятным и весьма полезным действием. Затем я прогулялся по дорожке вокруг фонтана. Ничего полезного не углядел и пошел к выходу. Дорога оказалась утрамбованным гравием, вдоль которой стояли редкие деревья и красивые вычурные фонари. Ворота представляли собой высокие створки, состоящие из железных острых копий, стоящих в ряд. Между копий могла бы пролезть очень худая собака или моя рука. Пролезать через эти щели не пришлось, так как одна из створок, как только я слегка оперся на нее, легко открылась, хотя и с мелодичным скрипом. Снаружи к каменной стене был прикреплен железный почтовый ящик с выбитой на нем вороной (или вороном, в этой черной одноцветности и не разберешь). Внутри лежал белый конверт без всяких обозначений, но с маркой. Я попытался его аккуратно вскрыть, но получилось весьма неуклюже. Из конверта я извлек совершенно белый, чистый листок бумаги.

— Черт, зря я конверт испортил, может, мне его еще и отослать нужно было, — огорченно проворчал я, запихивая сложенный вдвое конверт с бумагой в задний карман.

Где-то каркнула ворона. Это произошло так неожиданно, что я совершенно не понял, откуда донесся ее крик. Однако этот момент вывел меня из задумчивости, давая возможность собраться и направиться обратно к замку.

Слева от замка виднелось довольно большое открытое пространство, поэтому я решил сначала погулять справа. Кроме того, узенькая земляная дорожка вела как раз за угол замка. Хотя я бы не сказал, что дорожка была тут столь необходима, так как повсюду росла невысокая, как будто только-только постриженная трава.

— Небось, лет двести выращивали, — восхищенно говорил я, шагая по упругой траве рядом с дорожкой.

Справа виднелось какое-то стеклянное сооружение, но сначала я проследил за дорожкой, которая привела меня к небольшой деревянной двери, ведущей в замок. Нетрудно догадаться, что дверь была закрыта. А не доходя до двери, я разглядел знакомые окна, одно из которых я вчера зачем-то закрыл.

— Ага, значит, тут кухня, а далее… хм-м…

Эта дверь явно вела в соседнюю с кухней комнату. Если, конечно, глазомер меня не сильно подводит. Становилось все интереснее и интереснее.

Прямо по курсу виднелось какое-то деревянное сооружение, к нему-то я и направился.

Оказалось, что это сарай. Довольно большой, но по сравнению с замком почти что крохотный. Внутри лежало множество всякого рабочего инвентаря, веревки, ведра, какие-то пустые мешки и много всякой всячины. Кроме того, слева, занимая почти одну треть сарая, находился верстак. На нем были разбросаны гнутые гвозди, да стояли прикрученные тиски, весьма внушительные на вид.

— Кого бы мне тут зажать?

Шутку никто не оценил, и я вышел. Затем передумал, вернулся и взял небольшой топорик. Можно было выбрать чего-нибудь и повеселее, например здоровенный колун на длинной деревянной ручке, но я подумал, что с такой громоздкой вещью не в каждом помещении удастся спокойно развернуться. Топорик оказался походный, так что имел специальную кобуру (как я ее назвал) с тонким кожаным ремешком, которую я и накинул на себя. Теперь приятная тяжесть топорика постукивала меня по ребрам.

Я направился к стеклянному сооружению. Даже без всяких надписей можно было догадаться, что передо мной оказалась прекрасная оранжерея. Хотя нет, прекрасной она была когда-то давным-давно. Теперь это было что-то заброшенное, набитое сорняками в горшочках, да куча паутины, что не отменяло множества назойливых мух. На стекла, когда-то прозрачные и дающие много света, осела пыль и грязь, сильно затеняя внутреннюю часть. Впрочем, так же эта коричневая тонировка мешала смотреть и снаружи. Пахло внутри затхлостью и мокрой землей. Сомневаюсь, что цветы здесь кто-нибудь недавно поливал, но всё, что испарялось, тут же обратно и конденсировалось, вновь поливая растения и создавая тропическую среду.

Без особой необходимости мне совсем не хотелось торчать в этом полудохлом месте (впрочем, зря я так, большинство растений выглядело вполне живыми, да и мухи с пауками явно были весьма довольны жизнью).

Я прогулялся дальше. Оранжерея практически тут же вылетела у меня из головы, но вот трава — это да! Так и хотелось сесть на нее, погладить, потрогать… Я держался шага три или четыре, затем сдался и сел.

— Не хуже, чем на кровати.

Ладони приятно щекотались плотными травинками. Я никогда не занимался медитацией, но чувствовал, видимо, что-то похожее.

— Сейчас на меня снизойдет вдохновение, и каааак я всё тут сделаю! — Пришлось направить всю свою силу воли, чтобы подняться и пройти к высокой зеленой стене.

Стена оказалась живой, состоящей из плотно прилегающих колючих растений. В ближнем углу находился узкий вход, который можно было бы пропустить, если бы не говорящая надпись над ним — «Лабиринт».

— Лезть в это вот прямо вот так? — соорудил я не совсем вразумительную фразу. — Что-то не хочется.

Я прогулялся до противоположного края, получалось шагов пятьдесят, не меньше, а раз лабиринт был прямоугольный, то вполне вероятно, что в длину окажется уже шагов сто, если не больше.

Что ж, такую развлекательную программу в виде прогулки по лабиринту я решил отложить на когда-нибудь потом. «Авось и не пригодится», — думал я. Кроме того, если в замке где-нибудь хранятся какие-то планы, то и план лабиринта вполне может оказаться. Тогда и проблем с его прохождением будет намного меньше.

Повернувшись к лабиринту спиной, я увидел вдалеке стоящих людей.

— Эй! Кто здесь?

Быстрым шагом я направился в их сторону, но вскоре понял свою ошибку. Передо мной находился живописный пруд со статуями по периметру.

— Тьфу ты ну ты.

Я плюнул и пошел обратно к замку. Статуи меня совершенно не вдохновляли, и решать какие-то загадки с их участием не то что не хотелось, но даже мысли о таком вызывали стойкое неприятие!

— Посмотрю, что с другой стороны замка, правая часть моих владений что-то не вдохновляет.

С левой стороны замка, практически с самого края, находился вход в подвал, естественно, закрытый, дальше раскинулась изумрудная лужайка, на которой взгляд мог отдохнуть. Однако теперь я смотрел не только на траву, все попадающиеся окна подвергались тщательному осмотру, но все они были заперты или, во всяком случае, плотно прикрыты.

Левая дорожка добиралась до самого обрыва, а на этом обрыве, даже вылезая за него, стоял величественный маяк. Он не был каким-то там красно-полосатым, скорее он выглядел как узкая крепостная башня. Высота маяка была в половину замка, так что вообще было удивительно, как он так успешно стоял и не падал. Я лег, подполз к самому краю и заглянул вниз. Сразу стало понятно, как маяк мог удержаться в таком, как казалось, опасном положении, — существовала каменная выступающая часть скалы, на которой тот и стоял. На данный момент маяк не горел, если, конечно, я правильно разглядел. Все же светило довольно яркое солнце.

Внизу легкие волны стучали в скалу, на которой располагались мои владения. Высота всегда меня как-то завораживала и притягивала, так что долго вниз я не смотрел, побоялся за себя и свой рассудок. Не хватало еще спрыгнуть вниз и разбиться о выступающие из воды скалы.

Перед уходом я не забыл проверить дверь маяка. Естественно, она оказалась закрытой. Выглядела она также весьма массивной, и пытаться ее выбить грозило серьезными повреждениями моему организму. Прибегать к топорам или кувалдам я не собирался, во всяком случае, пока что. «Оторваться по полной, круша все направо и налево я всегда могу успеть», — такие рассуждения как-то грели душу. Так и представлялось: не будет получаться, возьму что-нибудь, что под руку попадется, и разнесу любые двери на запчасти. Забавно, что под стать моим мыслям был и знак на двери — скрещенные молот и якорь.

— Намекаешь? — Я игриво подмигнул двери и пошел обратно к замку. Смотреть окрестности мне расхотелось, пора было браться за дело. Но с чего начинать?

Я переобулся и пошел на кухню, поставил чайник, так как после прогулки на свежем воздухе довольно сильно проголодался, и принялся осматривать запертую дверь с большим вниманием.

Дверь как дверь, ничего особенного. Разве что создавалось ощущение, будто она прилегает очень плотно. Когда я попытался ее хотя бы слегка покачать, у меня ничего не получилось. Дверь стояла намертво.

— Самая сильная, да? Вот тебе! — Я подергал за ручку-нос, стараясь выкрутить его. К сожалению, дверь ничего не почувствовала, во всяком случае, ничем не показала свое неудовольствие.

Чайник запыхтел. Я отвлекся и на пару минут забыл о двери. Но лишь на пару минут. Рука-ручка была подсказкой… кабаний нос — в общем-то, тоже. Видимо, и этот нос должен что-то обозначать.

Я отставил чашку и вновь подошел к двери. Сначала приложил свой нос к носу-ручке, затем провел носом по силуэту ручки. Толку — ноль.

— Тут уже не получится приложить правый или левый нос. — Разве что ноздри. — Оставалось лишь посмеяться и… — Тьфу, газ не выключил… Газ?

Мысль почти обожгла, впрочем, как и горячая чашка, которой я случайно коснулся.

Чай допивать пришлось второпях, так как очень хотелось проверить, сработает этот вариант или нет.

Перед тем, как включить газ, я хорошенько протер окна, затем открыл у них щеколды, потом уже повернул все газовые ручки, вышел, закрыл дверь, подоткнул тряпку под дверной проем, исключая выход воздуха, и с чувством выполненного долга отправился на улицу. В сарае я взял стремянку и подтащил ее к кухонным окнам. Вплотную поставить лестницу не давал железный шкаф с газовыми баллонами.

«Интересно, а что я буду делать, если газ кончится?»

Теперь оставалось только ждать. Причем сколько ждать, было совершенно непонятно. Хорошо, что стремянка в развернутом виде имела «сиделку». Так что можно было спокойно сидеть, смотреть по сторонам, а заодно и в окно. На оранжерею смотреть быстро надоело, и я все свое внимание направил на ручку-нос. Долго ждать не пришлось, хотя, как обычно, все случилось быстро и неожиданно — «нос» повернулся, и раздался щелчок.

— Ура! — Я соскочил со стремянки, чуть не перевернув ее, и помчался ко входу. Затем вспомнил, что собирался сделать, вернулся, вновь залез на лестницу, открыл кухонные окна и только после этого побежал в замок. Там убрал тряпку и открыл дверь. Запах газа стоял сильный, пришлось прижимать рукав ко рту и задержать дыхание. Благо бежать было недалеко.

«Легкая задачка, все бы такие», — радостно размышлял я, хватаясь за повернутый «нос». Дверь не поддалась.

— Что за черт! — Слова сами сорвались, и еще не выветрившийся газ заполонил мои легкие, кашель тут же разобрал меня. Я продолжал дергать, надеясь, что, может быть, не все еще до конца сработало и что вот-вот должна дверь открыться. Но ничего не происходило, дверь сопротивлялась так же, как и раньше.

Вскоре я почувствовал, что голова начала кружиться. Пришлось срочно покидать кухню. На середине пути вспомнил, что надо наконец выключить газ.

С некоторым трудом мне удалось выбраться из замка. Дальше ступенек я решил не опускаться. Сидеть пришлось довольно долго, пока голова не перестала кружиться. Затем встал и пошел к лестнице. Сначала я решил заглянуть через окно, чтобы проверить, повернулся «нос» в исходную позицию или нет. «Нос» так и остался повернутым.

— Голова, ты уже проветрилась, так что давай думай, — подстегнул я себя.

Щелчок-то был, не могло же мне показаться! Но почему я подумал, что открылась дверь на кухне? Сомневаюсь, что при закрытых окнах щелчок поворачивающегося замка будет так хорошо слышен…

Я слез с лестницы и пошел к расположенному неподалеку черному ходу. Руки уже заметно тряслись. Может, это влияние газа, а может, нервы слегка расшатались от неудачи. Очень уж хотелось какого-то продвижения дальше.

Дверь с легким скрипом открылась наружу. Несмотря на накатившую радость, я не торопился вбегать внутрь, мало ли что. Такое подозрительное решение задачи меня как-то напрягало. Внутри было темно, только свет из открытой двери хоть что-то освещал. Судя по отсутствию окон, это явно было какое-то складское помещение. Под ногами я ничего не увидел, прошел, осторожно наступая на каменный пол, все время ожидая подвоха. Но подвоха не последовало. Зато легко обнаружилась дверь, ведущая на кухню. С этой стороны у нее тоже была ручка-нос, но теперь достаточно было потянуть за эту выступающую часть, чтобы дверь легко распахнулась. Слегка пахнуло газом, хотя его стало заметно меньше. Вскоре обнаружился и выключатель.

— Другое дело. — Я ухмыльнулся и стал осматриваться. Вокруг громоздилось множество стеллажей, забитых всевозможными продуктами, начиная от круп и макаронных изделий и кончая сотнями консервных банок. — С голоду я, судя по всему, не помру. Если, конечно, этот склад снова не закроется.

Ради интереса я взял несколько банок и посмотрел сроки годности. Судя по всему, склад загрузили за пару дней до моего приезда. Это впечатляло.

— Еще одна дверь. — Я всплеснул руками и бессильно прислонился к ближайшему стеллажу. Мне и так хватало той кучи дверей, что ожидали меня и которые я уже видел, но тут еще одна (вы даже не думайте, что я успел весь план запомнить, пока перерисовывал) … Впрочем, на этой двери уже была видна надпись «Холодильник».

«Если надпись есть, то дверь должна открываться! А если она должна открываться, то решать ничего не придется, — я мысленно потер руки. — Я размышляю, как Винни-Пух».

Ручка этой двери выглядела точно так же, как, например, ручка моего холодильника — длинная, железная, находящаяся параллельно полу. Я потянул за нее, и с легким щелчком дверь приоткрылась. Внутри сразу же загорелся свет. По размеру комнатка оказалась такой же, что и склад, но свободного места в ней было еще меньше. А все потому, что кроме стеллажей, забитых всякими замороженными продуктами, включая молоко в пакетах, центр занимали подвешенные туши свиней, телят и овец. Причем все они были как на подбор — овцы поменьше, свиньи чуть больше овец, а телята, соответственно, самые большие.

Честно говоря, никогда не любил смотреть вот на такие освежеванные туши. Да, мясо я ел и любил его, но смотреть на трупы не любил. «Что-то я сомневаюсь, что соберусь это есть». Однако кроме туш в комнате-холодильнике находилось еще много чего интересного, например чьи-то окорочка, как я сумел разглядеть издали.

— Надо зайти внутрь и сделать инвентаризацию. — Шутка повисла в воздухе. Заходить в это унылое, я бы даже сказал, трупное место как-то не хотелось. Но надо же было знать, где и чего можно раздобыть, мало ли что.

Я подвигал дверь, закрывая и открывая, убедился в том, что двигается она легко, но не защелкивается, если специально не отвести ручку под девяносто градусов, а затем подвинуть ее на место. В целях предосторожности я все же поставил консервную банку с зеленым горошком в проеме между петлями.

Только приняв все меры предосторожности, я решился зайти внутрь. Уже после пары шагов стало чувствоваться, как холод пронизывает до костей, поэтому не стоило тут задерживаться, быстро осмотреться и тут же наружу. Но как только я оказался в дальнем углу, послышался непонятный звук. Я обернулся и, застыв от ужаса, увидел, как дверь холодильника медленно (впрочем, думаю, это мне на тот момент казалось, что медленно, в реальности все произошло за считаные секунды) затворилась, легко раздавив консервную банку, как будто это было обычное куриное яйцо.

Раздался щелчок, после которого время вновь пошло своим чередом. От неожиданности и от обрушившегося непонимания того, как такое могло произойти, я впал в ступор как минимум на минуту. Однако холод быстро привел меня в чувство. Только теперь я сумел броситься к двери и забарабанить в нее кулаками и ногой. Все было без толку. Дверь закрылась окончательно и бесповоротно.

Я закричал от обиды и чувства несправедливости, но затем заставил взять себя в руки. И тут послышалось еле слышное тиканье. Справа от двери находилось круглое табло под стеклом, внутри которого крутился диск, каждый щелчок — это поворот на одно деление. Под этим табло была надпись, сделанная мелким готическим шрифтом: «Пока ты это слышишь, замок еще можно открыть».

— Замок можно открыть?! — Я не верил своим глазам. Что я за тупица! Так ведь должно было быть! Раз есть проблема, то должно было найтись и решение! Вот только на этот раз, судя по медленно вращающемуся диску, время было ограничено.

Я стал лихорадочно осматриваться, трогал продукты на стеллажах, пробовал сами полки шевелить. Ничего не получалось. Никаких обозначений на металлических гладких стенах не было. Я обратил внимание на висящие туши. На одной из них гвоздем был прибит листок бумаги с коротким посланием:

Расставь все туши по местам,

И дернуть не забудь.

Тогда услышишь ты «Тадам!»

И продолжай свой путь.

Подсказка была — яснее некуда, вот только надо было разобраться, а какие места у каких туш?

Всего было девять висящих животных, по три каждого вида. Каждая туша висела на крупной железной цепочке, а цепочки уходили в потолок. Весь потолок был исчерчен глубокими пазами, с помощью которых эти цепочки можно было передвигать. Соответственно с этими цепочками могли передвигаться и туши.

— Пятнашки фиговы!

Если бы эту задачку дали решать в спокойной теплой обстановке, то не думаю, что возникли бы какие-либо сложности. Потратил бы какое-то время и решил. Но когда холод пробирает, ты весь трясешься, руки отказываются хвататься за замерзшие туши, да еще постоянное тиканье, напоминающее, как быстро бежит время, тут уже любая задачка становится трудной.

Кое-как запрятав пальцы в рукава, я принялся за дело.

«Должна быть какая-то логика», — рассуждал я. Три по три, вариантов сравнительно немного. Так что надо действовать. Как говорится, включать ручное мышление. Сначала я расположил туши по порядку: первый ряд — телята, второй — свиньи, третий — овцы. Ничего не произошло. Затем стал менять: первый ряд — свиньи, второй — овцы, третий — телята. В общем, по горизонтали получилось, если не ошибаюсь, шесть вариантов. Я даже сумел удержать их в голове:

Телята-свиньи-овцы

Телята-овцы-свиньи

Свиньи-овцы-телята

Свиньи-телята-овцы

Овцы-телята-свиньи

Овцы-свиньи-телята

— Н-да… — сопел я, дуя на замерзшие пальцы. — Это было бы слишком красиво.

Далее я стал действовать так же, но располагать их по вертикали. Эффект оказался тот же. Мне хотелось сесть и передохнуть, но я понимал, что затем уже мог бы и не встать. Холод уже не пробирал, он был внутри, растекаясь по внутренностям. Мне казалось, что скоро кровь замерзнет и перестанет бежать по венам и артериям.

Я перечитал послание.

— Черт, черт, черт!!! Еще же надо было дернуть! — Я с размаху стукнул раскрытой ладонью себя по лбу. Шлепок получился знатный, чуть ли не с эхом.

Я попробовал потянуть одну из туш, та не поддалась, затем другую — тот же эффект.

— Если не дергается, значит, находится не на своем месте.

Неожиданно свет замигал, а затем чуточку убавил яркости. Тиканье стало более редким.

— Плохой сигнал.

Надо было торопиться.

Я стал перебирать туши на верхнюю точку. Как только там оказался теленок, все стало понятно. Пришлось дергать довольно сильно, но главное, что был эффект. Так как руки у меня замерзли уже безбожно, то пришлось обхватывать тушу и слегка повиснуть на ней. После этого я почувствовал, как та тянется вниз.

— Отлично, одна найдена.

Когда стало понятно, какого эффекта надо было добиться, работа пошла намного живее. Вот только иногда и правда приходилось изображать что-то вроде пятнашек, так как верхних пазов не хватало на то, чтобы спокойно разминуться. Пришлось помучиться, но когда цель ясна, все становится намного веселее.

Свет успел притухнуть еще два раза, когда я собрал всё так, как должно было быть (во всяком случае, я на это очень надеялся). Все туши на своих местах можно было дернуть, и они опускались.

Получилась такая схема:

Т-О-О

С-Т-О

С-С-Т

— Ну что, с богом!

Я понимал, что если в чем-то ошибся или не так понял задание, то всё, другого шанса уже не будет. В холодильнике теперь стоял жуткий полумрак, а тиканье стало таким редким, что почти не замечалось.

Я стал поочередно дергать туши вниз. Как только дернул овцу, та опустилась, но затем стала медленно подниматься обратно, дернул свинью –тот же эффект. Я стал носиться от туши к туше, стараясь успеть дернуть всех, пока первая не поднялась. Не получилось.

«Слишком быстро поднимается».

Тогда я решил сравнить, дернул три разные туши — сначала теленка, затем свиньи и потом уже овцы.

— Так и есть! — Овца поднялась раньше всех, теленок же, хоть и был сдернут раньше, не добрался и до половины.

И опять всё встало на свои места.

«Интересно, сколько раз я буду думать, что уже конец, а потом снова и снова буду находить что-то новенькое. Боюсь, что еще пару-тройку ошибок, и на этом мое существование будет закончено».

Я не собирался сдаваться и теперь действовал вполне осмысленно. Сначала дернул все тушки телят, затем свиней и последними уже — овец.

Раздался громкий щелчок, и дверь холодильника медленно отошла, образовав небольшую щель.

Слегка пошатываясь, но двигаясь с максимально возможной скоростью, я ринулся наружу.

Вы не представляете, какое это приятное чувство — оказаться в тепле после дикого холода.

Нервная обстановка еще как-то поддерживала меня, но когда я вышел наружу и повалился на траву, то почувствовал, как же дико я замерз и насколько тяжело мне теперь шевелиться.

Вокруг сильно потемнело. «Сколько же я провел в этом чертовом холодильнике?» На небе появлялись первые звезды. Прошел целый день, а я сумел справиться только с двумя комнатами. «Эдак я и за месяц не управляюсь», — билось в голове. Но это все мелочи, на данный момент я был счастлив.

Вскоре небо стало совсем черным, и темнота опустилась на замок. Я побрел ко входу и только затем сообразил, что вполне мог пройти и через кухню. Но возвращаться не стал. Вдалеке, вдоль дорожки, ведущей к выходу, горели фонари. Это заметно оживляло мрачную черноту, накрывшую все вокруг. Я пообещал себе как-нибудь прогуляться в одну из ночей, чтобы повнимательней присмотреться к фонарям. Постепенно я начинал осознавать, что каждая мелочь могла играть роль в этом фарсе. Ответ на любую загадку, даже еще не загаданную, можно было найти в любом месте. Это и радовало, и напрягало. С одной стороны, это значило, что необходимо было облазить всё, что есть в моих владениях, а с другой стороны, что подсказки, какие-никакие, все же были, а это облегчало достижение конечного результата.

«Вот насколько извращенное мышление надо иметь, чтобы такие гадкие задачки задавать», — размышлял я и все никак не мог забыть злосчастный холодильник.

Войдя в замок, я сразу же включил свет, переобулся, благо сменить промерзшую и до сих пор еще не до конца оттаявшую обувь на теплые приятные тапочки было удовольствием, и отправился на кухню. Там я долго грел руки под струями теплой воды, текущей из крана.

«Эх, горячую ванну бы сейчас»… Но ванную комнату еще предстояло открыть, да и найти тоже.

Кое-как перекусывая остатками пирогов, я запивал их горячим чаем и наслаждался тем теплом, что разливалось по моему телу. От запаха газа совсем ничего не осталось, но я все же оставил окна приоткрытыми, так, на всякий случай.

Усталость накатывала все сильнее и все чаще. Еле передвигая ногами, я добрался до камина и сел перед ним, затем заставил себя собраться, нашел спички и подпалил вигвам, собранный из тонких поленьев.

Уж не знаю, так ли удачно стояли поленья или они были настолько сухими, но пламя занялось быстро, сначала сожрав небольшой кусочек бумаги, а затем принявшись и за сами поленья. Второй спички не потребовалось.

Слева от камина лежало несколько поленьев, но этого могло хватить только на то, чтобы пару раз подкинуть, не более. Что ж, на данный момент искать, где же тут хранятся дрова, мне совершенно не хотелось. А хотелось окончательно согреться и завалиться спать.

Я разлегся на диване и смотрел на догорающие поленья. Глаза слипались. Хотелось бы узнать, сколько сейчас времени, но слезящимся мутным взором разглядеть часы, стоящие на камине, не получалось.

— А и ладно, — пришлось заставить себя подняться с дивана. И тут зазвучало «Бом, бом».

«Двенадцать часов». Я обернулся к часам. Балерина кружилась на месте, то поднимая, то опуская ногу, а рядом молотобоец бил по наковальне точно в такт звучащего сигнала. Я смотрел на них как завороженный.

«В этом доме всё что-то означает, всё для чего-то подстроено», — не выходило у меня из головы. Я ринулся к ближайшим дверям и принялся их трясти, пытаясь открыть. На первом этаже ничего не открылось. А затем удары закончились. Молотобоец вновь замер с занесенным молотом, а балерина с поднятой ногой.

Тут было над чем задуматься. Но не сейчас.

Я поднялся в свою комнату, тщательно закрыл дверь и, с трудом раздевшись, завалился на кровать. Сквозь сон я слышал пару раз стук в дверь, но сил совсем не осталось. На этот раз странный стук я полностью проигнорировал, вновь отправив его в очередной из снов, которые в изобилии снились мне всю ночь.

Глава 7

Проснулся я поздно и еще некоторое время лежал под теплым пуховым одеялом, наслаждаясь теплом. Вчерашний холод так сильно проник внутрь моего организма, что даже воспоминания о нем повергали в дрожь.

Солнце светило ярко, весело освещая комнату. На небе появились легкие облачка, но ничего не предвещало ухудшения погоды.

«Как удачно получается», — улыбнулся я своим мыслям.

Провалялся я долго, нежась в постели и поглядывая в окно, насколько позволяло громоздкое бюро. Сначала думал заставить себя подняться, но затем плюнул на все, решив: «А куда, собственно, я тороплюсь? Замок мой, когда хочу, тогда и буду действовать. Да если я даже пару дней проваляюсь, кому от этого хуже?»

Но все же через какое-то время мне надоело лежать, и я встал.

Сегодня я решил действовать более логично и первым делом осмотреть свою собственную комнату, и в самую первую очередь — бюро.

Ящичков у него было много — на самом столе три с одной стороны, три с другой. По центру должен был открываться широкий шкафчик (в нем торчал ключ). Внизу слева было четыре шкафчика, а справа — один большой. По центру находился выдвижной ящичек. Как ни странно, еще оставалось место для ног.

— Начнем с того, где есть ключ! — весело сказал я и повернул ключ.

Раздался щелчок, крышка ящика отошла, и я помог ей опуститься на стол. Внутри было пусто, но сама крышка оказалась довольно толстой, а главное, в этой крышке прямо по расположению остальных ящиков находились замочные скважины. Ключ, которым я открыл этот шкафчик, подходил к этим скважинам. По виду все решалось просто, поверни здесь ключи — и всё, дверцы откроются, но я уже подозревал, что простоты тут не дождешься.

— Нужно пробовать, что еще остается? — Озвученные мысли подбадривали, но больше ничем не помогали.

Начал с центрального замка, как самого заметного. Раздался щелчок, но ящик выдвинуть не удалось.

— Ну, так и знал.

Повернул ключ в левом верхнем замке — послышался двойной щелчок. То ли два ящика открылось, то ли предыдущий закрылся.

Я стал пробовать открывать все шкафчики, надеясь, что один из них откроется. И правда, центральный ящик поддался и выдвинулся. Но только какой-то он странный оказался — создавалось ощущение, что он был закрыт сверху стальной пластиной, а на ней лежал лист бумаги.

Лист я вытащил, а в ящике поковырялся, попробовал убрать пластину, а потом закрыл, когда понял, что ничего не получится.

На листке было написано: «Открой все дверцы в нужном порядке, тогда получишь содержимое».

Кроме того, была нарисована схема:

Рисунок: три скважины слева, три справа, одна чуть ниже по центру, четыре слева еще ниже, одна справа — напротив четырех (рис. 1).

— У, теперь стало намного легче. — Мой сарказм пропал в тишине немногословного бюро.

В реальности и правда стало легче. Я взял лист бумаги и карандаш. Чтобы не портить предложенную схему, я решил самостоятельно зарисовать скважины и уже там отметить, какая замочная скважина какой шкафчик будет открывать.

Художник я был тот еще, так что можете полюбоваться, но просьба громко не смеяться, а то собьете меня с повествования.

Итак, вот что получилось (рис. 2 Замочные скважины — результат):

— Фух, вроде бы всё.

Я еще раз внимательно проверил все результаты. Замков двенадцать, нашлись все двенадцать вариантов открываний. Пора приступать. Только бы не ошибиться…

«А вообще интересно, — размышлял я, старательно поворачивая ключ то в одном, то в другом замке, постоянно сверяясь с записями. — Как система узнает, что именно сейчас я начал открывать замки по порядку, а не ранее, когда всё проверял? Или там все равно, когда начал, главное, чтобы было по порядку?»

Когда двенадцатый замок был открыт, раздалось легкое шуршание, как будто что-то отодвигалось, а затем тишина.

— Неужто уже все? Если так, то это самая простая загадка.

Шкафчики и правда стали раскрываться легко, а главное, что теперь у них появилось нутро (если позволите так выразиться).

— День начался весьма продуктивно! — Я чуть не пустился в пляс. — Надеюсь, дальше дело пойдет намного легче.

В первом ящике лежала записка: «Ванная комната находится рядом, подними коврик перед входом».

Во втором — сложенные контуры, весьма большие, явно обозначавшие континенты.

В третьем — записка с детской рифмой: «Если лабиринт пройдешь, себе ключик заберешь. Ошибки лучше исключай, тогда уж ключик получай».

В четвертом — определитель пауков с надписью под обложкой: «Только живой паук способен помочь».

В пятом — небольшая коробочка с микроскопом.

В шестом — пакетик с какими-то семенами.

В седьмом записка: «Только когда все двери будут открыты, иди по лестнице на чердак».

Седьмая записка особенно умиляла. Вот уж подсказка так подсказка.

Прямая подсказка была только в первом ящике, ею-то я и решил воспользоваться, тем более что ванная комната мне очень бы пригодилась.

Массивный плотный ковер, лежащий перед моей дверью, приподнять было тяжело, так что я кое-как постарался его сдвинуть, чтобы заглянуть. В полу открылись четыре дырочки, прямо как в мяче для боулинга, но на одну дырку меньше.

— У, как просто!

Я сунул пальцы в дырки. Тут же чуть дальше на стене открылась незаметная панель (точнее, бывшая незаметной) с точно такими же дырками.

— Хо-хо!

Я вытащил пальцы и направился к вновь открывшейся панели…

— Ах ты ж!

Хорошо, что я не успел ничего сделать. Панель захлопнулась со зверским лязгом. Подозреваю, что если бы я попытался в это время сунуть туда пальцы, они стали бы несколько короче.

Хм-м, стало страшновато.

— Ладно, будем пробовать.

Я сунул пальцы правой руки, панель открылась. Сколько там секунд прошло? Всего ничего. Я ждал, панель не закрывалась.

«Ждет, сидит в засаде». Мысленно мне хотелось шутить, но получалось с трудом.

Через две-три минуты я решился — дотянулся до открывшихся дырок на стене и вставил туда пальцы левой руки, открылась еще одна панель, чуть дальше (или чуть ближе к ванной комнате). С новыми тревожными ожиданиями я освободил правую руку. Ничего не произошло. В смысле, ничего не произошло с левой рукой, панель не закрывалась.

Честно говоря, потом меня не раз прошибал холодный пот. А если бы я ошибся? Вдруг вторая панель должна была закрыться через какое-то время после того, как освобождались первые дырки? О таком лучше было бы не думать.

Пришлось изворачиваться и доставать до следующей панели правой рукой.

— Еще одна панель, — горько вздохнул я. — Так и ходить теперь по замку?

И только-только я посетовал на судьбу, как понял, что зря ворчал на количество панелей, самое страшное состояло в другом — я не мог дотянуться до новых дырочек.

Я изворачивался и так, и эдак, но ничего не получалось, не хватало более полуметра. Затем пробовал дотянуться ногой, но быстро отказался от такой глупой идеи. Даже если бы я снял тапочки и носки, засунуть свои корявые ноги, точнее, пальцы на ногах в эти дырочки вряд ли сумел. Впрочем, достать ногой все равно не получалось, слишком высоко новая панель оказалась.

Отмучившись, я плюнул и освободил свои пальцы.

— Раз и, два…

Щелк!

Меня в детстве так учили секунды считать: «Раз и, два и, три и» — и так далее.

— Две секунды! Всего две секунды!

Были бы мои нервы хоть немного хуже, то давно бы уже поседел.

Как только закрылась последняя панель, каждые две секунды в обратном порядке стали закрываться предыдущие.

— Опять всё сначала.

Надо было думать, что делать (и чего я не читал этот роман? впрочем, думаю, он вряд ли мог бы мне помочь в данной ситуации). Какие варианты? Успеть метнуться? Вероятно. Но опасно же! Были бы чужие пальцы, это еще куда ни шло, но свои — это уже неприятно. Искусственных рук я здесь не наблюдал.

«Нет чтобы в один из ящиков положить всего лишь одну искусственную руку или четыре пальца». Так рассуждать не годилось, но всякие мысли сами лезли в голову, отталкивая остальные.

Использование пальцев в такой опасной ситуации я решил отложить на потом, а сначала попробовать что-нибудь другое.

Первое из безопасного, что пришло мне в голову, — это использование какого-либо предмета: постараться не дать панели захлопнуться.

На кухне отыскалось что-то вроде длинного цилиндрического точильного камня. Он выглядел весьма прочным и надежным.

— Ну что ж, попробуем.

Точильный камень я положил у предпоследней панели. Повторил всю гуттаперчевую систему перемещений и взял в правую руку точильный камень за деревянную ручку.

— Фух! — Больше ничего не хотелось говорить, хотелось действовать.

Я вздохнул, нацелился, выдернул руку, бросился к панели, сунул точильный камень и налег на него, стараясь удержать панель, которая вот-вот должна была…

Щелк!

Точильный камень не задержал защелкнувшуюся панель ни на секунду. Зато в руках у меня осталось только то, что не влезло внутрь.

— Неплохо.

Затем меня осенила другая идея, и через пару минут я уже трудился в сарае. Впрочем, «трудился» — это слишком громкое слово. Идея была проста — напилить четыре палочки, толщиной с пальцы, и попробовать вставить их в нужные дырки. Простое решение и вполне логичное, как мне казалось на тот момент.

Испытывать напиленные палочки я решил на первых же дырочках, где не существовало возможности их сломать. Просто так вставленные палочки никакого эффекта не дали. Затем я попробовал утяжелить их, придавив сверху обломком кирпича. Снова эффект оказался нулевым.

— Как-то это все не очень весело. — Я сидел, огорченно покачивал ногой и уныло глядел по сторонам, попивая из большой чашки горячий чай, слегка разбавленный молоком. Сидел я на ступеньках перед входом.

Приятное это дело — сидеть, смотреть по сторонам, наслаждаться замечательным, я бы даже сказал, волшебным видом и пить вкусный чай. Если бы не всякие проблемы, с которыми еще предстояло что-то сделать.

Солнце клонилось к закату. И почему время в деревне… точнее, в таком захолустье летит совсем незаметно? Вроде бы только встал — и на тебе, уже вновь пора спать ложиться. В небе показалась огромная черная птица и полетела в сторону моря (если, конечно, это было море). Я посмотрел ей вслед и… промолчал. Такое со мной случалось нечасто. Затем я посидел еще немного… и еще немного. Потом решил, что хватит прохлаждаться, пора и за дело браться. Может быть, последнее дело в жизни.

Сначала я решил потренироваться и отработать переход. Времени вполне хватало, но одно дело, если бы приходилось нажимать на одну кнопку, и совсем другое, когда надо было попасть сразу в четыре дырки. Промах, как вы понимаете, мог окончиться плачевно (как минимум, для меня).

Когда отработка перехода от одного места к другому завершилась, я перешел к открытым дыркам и стал отрабатывать попадание пальцами точно внутрь. Пришлось трудиться довольно долго. Все время то один палец, то другой неудачно изгибался и не мог мгновенно пролезть внутрь. Один раз мне показалось, что средний палец сломался, неудачно промахнувшись. Но боль быстро утихла, а холодная вода из крана на кухне не дала пальцу опухнуть. Затем тренировка продолжилась. С каждым разом у меня получалось все лучше и лучше, промахи исключились, оставалось только улучшить время. Теперь я был уверен в попадании в нужные точки, но все равно небольшая пауза постоянно появлялась, и вот с этой микропаузой надо было бороться.

Тренировка заняла все оставшееся время до наступления темноты. Не скажу, конечно, что я всё это время тренировался. Тут и ужин затесался, и второе чаепитие, и даже осмотр камина, с целью оценки того, где достать дрова. Пока что я нигде дров не видел. А это значило, что их еще нужно было найти или открыть. Впрочем, удивляло то, что в замке я не чувствовал холода. Всегда думал, особенно после прочтения различных романов с участием замков, что такие большие пространства, окруженные камнем, обязательно должны быть холодными. Откуда тут браться теплу? Где-то работает бойлерная? Камин давно погас, да и не мог он один все здесь обогреть. Складывалось впечатление, что работает центральное отопление. Только разве такое бывает в замках? Такого даже в сказках не бывало. Большая часть стен была задрапирована тяжелыми мощными гобеленами, но все же оставались и пустые, каменные места, на которых порой встречались небольшие картины. Рассматривать картины мне пока что было не досуг, но я заметил, что они были и на данный момент я считал, что этого вполне достаточно.

Камни, к которым мне удалось прикоснуться, не были теплыми, но в то же время я не мог сказать, что чувствовал какой-то холод, идущий от них. Температура оказывалась какой-то нейтральной. Это удивляло. Впрочем, что тут вообще не удивляло? Все вокруг не такое какое-то, задачки то забавные, то опасные, окружающее пространство то вроде бы и давит, а то вроде и дает какую-то легкость. Возможно, многое зависело от моего настроения. Чуть настроение получше, и все вокруг воспринимается в более радостном и интересном свете, а только наступают сумерки, с ними же приходит и беспокойство. А где беспокойство, там и изменение настроения. Вроде бы все просто объясняется чисто с психологической точки зрения, и в то же время все как-то не просто, когда дело касается конкретно тебя, а не кого-то другого. Иногда я сам себе удивлялся. Представлял кого-нибудь на своем месте и смеялся. Чего же тут трудного? Живи, действуй, радуйся, чего напрягаться? Однако когда возвращался внутрь самого себя, то всё сразу выглядело совсем по-другому. Я бы даже сказал — кардинально по-другому. Это трудно объяснить, да и не стоит. Только тот, кто побывал в подобной ситуации, мог бы оценить мои чувства.

Если строго разбираться, то дело шло, какие-то задачки решались, комнаты открывались. Неторопливо, конечно, но ведь никто и не торопит? Курорт, да и только.

Когда стемнело, я спустился вниз и включил освещение. Так как заключительная панель открывалась близко к центру, то освещения от люстры попадало вполне достаточно.

Я решил действовать сегодня, не откладывая решение на завтра. Зря, что ли, тренировался? Если сейчас уйти спать, то на следующий день опять придется все повторять.

— А, ладно, живы будем, не помрем. А помрем, живы все равно не будем.

Коротко вздохнув, поплевав через левое плечо, постучав по дереву на всякий случай (это хорошо, что еще черных кошек поблизости не было), затем постояв, встряхнул плечами, взял пальцы в замок, сложив пальцы одной руки в пальцы другой, потрещал ими немного и только после этого решил, что готов к действию.

Я рассчитал все так, чтобы последний бросок мне надо было делать левой рукой. Почему левой? Да потому, что если бы мне отрезало пальцы на левой руке, то правой действовать я бы еще сумел, а вот наоборот… Не уверен.

С другой стороны, я все же верил в успех. Попадания у меня получались очень успешно, все девяносто девять процентов.

Первые три комплекта дырок я прошел быстро и стал готовиться к финальному (если, конечно, финальному) рывку.

— Раз, два, три… Нет, еще раз. Раааз, двааа… Фух, фух…

Что-то никак не получалось решиться. Однако я должен был собраться, куда деваться-то?

— Я сделаю это!

Рывок, мысленный отсчет: «Раз, два…» Промах, указательный палец бьется рядом с дыркой, отдергиваю руку. «Щелк!»

Вытираю капли пота, скопившиеся на лбу.

— Ладно, хоть и не попал, но успел. Вторая попытка.

Бросок, нога цепляется за еле заметную складку на ковре, рука взлетает вперед, амортизируя удар головой в стену.

— Красиво получилось, — сказал я, потирая набухающую шишку.

В сказках всегда получается третья попытка. Надо же было себя как-то обнадежить!

— Ах!

«Щелк!»

— Так и знал, что я не в сказке.

Четвертая попытка почти удалась, но в последний момент мне показалось, что не успеваю, и уже попавшие в дырки пальцы выдернул обратно.

Пятая… Шестая…

Теперь я работал на автомате, вставил пальцы, подвинулся, приготовился, бросился, «Раз, дв…»

— Есть!

Пальцы вошли внутрь с точностью до миллиметра. Я зажмурился. Почему-то всё не верилось, что успел и что всё получилось. Пауза казалась бесконечной, должно же было что-то произойти — открыться новая панель, а может быть, и дверь ванной комнаты, чем, как говорится, черт не шутит.

Послышались скребущие звуки и… ближняя дверь открылась.

— Получилось!

Чтобы не рисковать, я решил действовать быстро. Выдернул пальцы, бросился к приоткрывшейся двери, поставил ногу в дверной проем и схватился за ручку. Я готовился сопротивляться изо всех сил, если бы дверь решила вновь закрыться. Но прошла минута, другая… Ничего.

Я расслабился и наконец решился распахнуть дверь наружу и зайти внутрь.

Сначала пришлось искать выключатель. Тот оказался на уровне пояса.

— Как будто на детей рассчитывали.

Внутри все было отделано светлым кафелем. Напротив меня встречало огромное окно, в котором я увидел свое отражение, впрочем, сначала я даже не понял, кто это встречал мою важную персону. Справа стояла широкая ванна, судя по всему, с джакузи и душем. Слева находилась раковина, с полочкой, на которой находились три зубные щетки в стеклянном стаканчике, зубной порошок без всяких опознавательных знаков (не хотят рекламировать? а какая им разница?).

Рядом и под раковиной были шкафчики, заполненные банными халатами, разнокалиберными полотенцами, носовыми платками, стиральными порошками, мылом, запасным зубным порошком, туалетной бумагой.

Слева, у самого окна, находился бежевый унитаз.

— Вот она, цивилизация!

Наконец-то я мог нормально помыться, да и все остальные дела сделать.

Несколько минут осмотра, и вот уже блестящий смеситель мощной струей старательно заполняет ванну, а я стою, чищу зубы и смотрюсь в зеркало, разглядывая здоровенную шишку на лбу (точнее, она появилась чуть выше лба и немного справа). При некотором наличии фантазии можно было подумать, что у меня начали расти рога, точнее, один рог.

— Так приятно вновь почувствовать себя человеком! — Очень хотелось сказать «белым человеком», но я вспомнил о политкорректности и опустил лишнее слово.

Сидя на унитазе и глядя на то, как весело набиралась ванна, распространяя пар по комнате, я не мог не порадоваться. Сегодняшний день явно удался. И пусть не все получилось так гладко, как хотелось, главное, что был получен весьма положительный результат.

— И главная положительность сейчас будет заключаться в том, что я положу свое тело в эту прекрасную горячую воду и отмоюсь хорошенько.

Я уже предвкушал то удовольствие, которое получу.

Ванна набиралась довольно долго, но время ожидания меня нисколько не напрягало. Я даже никуда выходить не стал, все так и ждал, глядя на мощную струю воды.

Ванна приняла меня в свои мокрые объятия. Я лежал и наслаждался разливающимся по телу теплом, чувствуя, как усталость, напряжение и все прочие неприятности куда-то уплывают далеко-далеко.

— Пусть бы они никогда не возвращались, — прошептал я и погрузился в полусон. Именно так. Я не мог сказать, что заснул. Я ощущал, что происходит вокруг (точнее, не происходит), иногда слегка шевелил рукой или ногой, чувствовал, как легкие волны, образованные моими движениями, скользят по телу то в одну, то в другую сторону. И в то же время я погружался в мир грез. Получалось что-то вроде сна наяву. Помнится, такие состояния чаще всего посещали меня в детстве. Так и вспоминалось, как я лежу в своей детской кроватке и нахожусь на грани сна. Точнее, спать еще не хочется, но вот глаза закрываются и перед ними начинают проплывать различные картины, навеянные мечтами и грезами. Такие мечты не просто выдают картинку, я могу на них влиять, корректировать. Что-то додумывать, добавлять новых персонажей, менять антураж, вещи, окружающие мое вымышленное тело. Это было лучше всякого фантастического фильма. Фильм — это конечный продукт, что режиссер придумал, что актеры изобразили, то мы и смотрим. Здесь же картинка могла поменяться в любой момент, по моей прихоти, точнее, по прихоти моего воображения.

На этот раз я лежал и смотрел, как мое астральное тело летает над замком, разглядывая окрестности. Я видел маяк, который теперь горел, а свет на его верхушке неторопливо крутился (никогда не понимал, зачем ему крутиться, вряд ли какой-нибудь корабль стал бы к нему подбираться по суше). Луч из прожектора пронзал черноту, как будто пылающий меч. Смотрелось красиво, но так ли уж полезно?

Мое тело развернулось и облетело замок, повернув к статуям.

Стук в дверь вернул меня в тело и заставил вздрогнуть. Стук повторился. Стучали не в мою дверь, точнее, не в дверь ванной комнаты, а где-то неподалеку.

«Опять ко мне в комнату кто-то ломится». Я выскочил из ванны и вылетел за дверь в чем мать родила, надеясь застать стукача врасплох. Никого.

— Кто здесь? Выходи!

Про топорик, который остался лежать вместе с вещами, я и не подумал.

Если тут и правда кто-то был, то он не мог успеть пройти по коридору, так как моя дверь в самом конце. А это значило, что неизвестный или спрятался в одну из закрытых комнат (что было бы вполне логично, иначе, вполне возможно, я его уже застукал бы в прошлый раз), или же проник в мою комнату. Вот от этой мысли у меня по спине побежали мурашки. Я быстро вернулся в ванную комнату, закрыл дверь изнутри и полез обратно в ванну. Впрочем, желание валяться после всяких непонятностей отпало. Теперь уже хотелось побыстрее домыться и вернуться в свою комнату.

Весьма посвежевший, я вытерся, надел приятный белый халат, взял вещи с собой и уже собирался выйти, когда сильный удар в окно заставил меня резко обернуться, сбросить вещи на пол и приготовиться ко всяким неожиданностям (с топориком в руках). Что бы там ни влепилось в окно, стекла выдержали. Я выключил свет, чтобы убрать свое отражение в стекле, но и так ничего особенного увидеть не удалось. Пришлось вновь включать свет, собирать разлетевшуюся одежду (один носок умудрился под ванну залететь и там обосноваться, так что пришлось помучиться, прежде чем удалось его выковырять).

Вздохнул спокойно я только в своей комнате за запертой дверью.

— Что за жизнь? То стук какой-то, то в окна бьются, то за пальцы переживаешь! Замок-убийца…

Я немного постоял, затем заглянул во все углы, под кровать, на все сто процентов убедился, что в моей комнате никто не прячется, и только после этого занял место в постели, положив топорик под подушку.

Мысленно я пообещал себе больше ни на какие стуки внимания не обращать. Спать себе спокойно и спать. Пусть этот некто сам с ума сходит и себя доводит до полного идиотизма.

Начали бить часы в холле.

— Вот и двенадцать, хорошее время.

Я улыбнулся, а затем задумался: выключать свет в комнате или нет? С одной стороны, я все же привык спать в темноте, не маленький уже, но с другой… как-то много всего тут подозрительного и непонятного.

Я заставил себя встать и выключить свет. Тьма слегка давила. И почему-то именно сегодня.

«Странно, предыдущие ночи дались мне как-то намного легче», — думал я, глядя на звезды и редкие облака, проплывающие за окном. Облака было видно за счет света от неполной луны, приятным светом освещающей ночное небо и мои владения.

«Как приятно…»

Краем глаза я заметил какое-то движение у двери. Наметившаяся улыбка так и замерла на моих губах. В дверях завис призрак. Судя по всему, это была женщина. Хотя кто поймет этих призраков — развевающиеся одежды, длинные волосы, костлявые полупрозрачные руки. Призрак выглядел слегка искрящимся, но явно бесплотным, его полупрозрачная фигура неестественно колыхалась как будто под действием ветра.

Призрак поплыл к кровати и застыл в ногах. Все же это точно была женщина, она пристально уставилась прямо мне в глаза. Время остановилось, вместе с ним остановилось и мое сердце, и легкие… Я сидел и не дыша наблюдал за действиями незваной гостьи. Во рту мгновенно пересохло. Впрочем, что-либо говорить и не хотелось, мысли заморозились так же, как и всё остальное.

Призрачная женщина все смотрела и смотрела, затем резко вскинула руки, показывая на что-то справа и слева от кровати. Я не мог повернуть головы, поэтому тупо смотрел женщине в глаза, и всё. Она сложила руки, а затем вновь повторила движение руками. Подержала их и уплыла за дверь.

Когда время пошло вновь, сказать трудно, но как только я сумел пошевелиться, то сразу же бросился к двери, проверять замки. Всё было закрыто.

Ноги подгибались. До кровати они меня донесли кое-как, а затем совсем отключились.

«Что это было?» — пронеслось в голове раза четыре. Что можно ответить на глупый вопрос. Или призрак, или… одно из двух.

Сон полностью оставил меня. Теперь луна за окном выглядела скорее зловещей, чем приятной и убаюкивающей. Нервы дрожали, как натянутые струны. Если бы в это мгновение призрак появился еще раз или в доме что-нибудь грохнуло, я бы точно повалился без сознания. Но вокруг стояла абсолютная тишина.

Лихорадочно прокручивая посещение призрака в голове, я дождался рассвета. Только тогда страх стал понемногу отступать, и долгожданный сон сморил мое измученное сознание.

Глава 8

Сны на этот раз оставили меня. Только черная давящая темнота, и всё, впрочем, о том, что она была давящей и черной, напоминало только что-то смутное, неуловимое. Что-то такое, что остается после забытого утром сна. Вроде бы и был этот сон, а может, и не было его…

Ноги перестали трястись и обрели привычную твердость. Застилать кровать я не стал, лишь натянул на себя одежду и побрел вниз. Голова раскалывалась.

Перед лестницей я остановился, подумал-подумал и вернулся, направившись в ванную комнату. Все же надо было привести себя в порядок.

Из ванной я вышел заметно посвежевший, а после утреннего чая так и вообще голова почти перестала трещать. Надо было действовать дальше. А чего действовать? Подсказок из бюро хватало, но с чего начать? Меня привлек лабиринт. Тут все выглядело как-то попроще — доберись до центра и забери что полагается. На этом я и порешил.

— Что-то там проходить — это для дураков.

С этими словами я направился к сараю, где еще в прошлые посещения видел стремянку. Там же нашлись и высокие лестницы.

— Отлично! Вот вы-то мне и нужны!

Тащить сразу обе было несподручно, так что пришлось ходить дважды, благо идти оказалось недалеко.

«Может, это специально так придумано? — радостно размышлял я. — Для тех, кто поумнее. Кто-то лезет в дверь, а кто-то в окно.

В хорошем настроении я принялся за дело. Стремянку я решил не раздвигать, ее высоты вполне хватало и в сложенном виде. План сложился в голове мгновенно и теперь реализовывался на все сто. Я приставил лестницу, а рядом с ней стремянку. Залез наверх и сел на плотно переплетенные стебли какого-то вьющегося растения. Оказалось, что, несмотря на всю их плотность, существовала реальная вероятность провалиться внутрь, а значит, расцарапаться и, может быть, даже застрять там надолго. План пришлось слегка подкорректировать. Я надеялся, что буду сидя перетаскивать лестницы, но раз так нельзя, буду действовать иначе. Хорошо, что и лестница, и стремянка стояли очень твердо, прислоненные к живым стенам лабиринта, этого мне было вполне достаточно. Сначала я забрался на лестницу, взялся за стремянку, перекинул ее на другую сторону, там укрепил, перелез на нее, а затем уже потянул и саму лестницу, приставил ее к другой стороне, перелез на нее, переставил стремянку, а затем и перебросил дальше. Такой вариант продвижения показался мне оптимальным. Только несколько раз пришлось двинуться немного левее, чтобы отцентровать свое продвижение.

— Ключик! Я все ближе!

Еще пару усилий — и вот она, центральная поляна. А на ней… ничего. Я спустился и принялся методично обшаривать траву. Вдруг ключ просто где-то тут затерялся и лежит, ждет, когда я его найду? Трава была невысокой, так что сложностей с поиском не возникало. Вот только ключа или чего-то интересного не было.

— Что за черт!

Затем я обшарил все близлежащие живые стены. Результат был тот же, если не считать оцарапанных рук. Пару раз мне что-то померещилось в густых зарослях, но этим «что-то» оказался обман зрения.

Я чувствовал себя ребенком, которого жестоко обманули. Так и представлял себя с надутой, слегка подрагивающей губой и набухающими слезами на глазах. Хорошо, что я уже не был ребенком.

— Бензопилы на вас не хватает!

На всякий случай я еще дважды проверил всё вокруг, а затем залез наверх и пристально осмотрелся. Уже смеркалось, но пока еще можно было рассмотреть, что в данный момент я находился в самом центре лабиринта и никаких других центральных полянок не наблюдалось. Что-то не сходилось. Пока совсем не стемнело, я стал быстро возвращаться назад, причем использовал тот же способ.

Несмотря на то, что лестницы были довольно легкими, явно из алюминия, руки устали весьма прилично, так что под конец я перетаскивал их с некоторым трудом.

Я поставил обе лестницы рядом, прислонив к живой стене, спустился, оттирая пот со лба, а затем отправился сначала в ванную, промыть порезы, а затем на кухню. Там я вытащил две консервные банки, которые и разогрел на сковородке, добавил сладкого горошка и запил все это найденным в темном углу томатным соком. В обычное время я любил томатный сок, но после всех ужасов этого замка томатный сок стал ассоциироваться у меня с чем-то кровавым и гадким. Впрочем, мне удалось себя перебороть и допить полный стакан до конца. Меня даже почти не подташнивало.

— Черт меня дернул взять именно томатный сок, — сетовал я, вымывая остатки красной жижи из стакана.

День прошел на редкость бездарно. Сразу подниматься в свою комнату не хотелось, хотя мрачная окружающая обстановка заставляла поежиться и вспомнить ночного призрака.

У камина еще лежало несколько поленьев, которыми я и решил воспользоваться. Так хотелось чего-то приятного, доброго, теплого, практически живого. Огонь олицетворял защиту и уют. Как раз то, что мне сейчас было нужно. Я посетовал, что под рукой не было ни одной книги, поэтому оставалось только удобно развалиться на диване и смотреть на танцующий огонь.

Я решил на все плюнуть и не выключать больше эту огромную люстру. Пусть электричество жжется, жалко, что ли? А то когда я вспоминал свое возвращение после неудачного лазанья по лабиринту, то сразу возникала ужасная картинка темного неприступного замка, в котором никого не ждут. Чувство было не из приятных. Кроме того, когда в замке горит свет, на улице, во всяком случае перед замком, становится намного светлее. Непонятно только, как включались фонари у дорожки и маяк. Там явно работал какой-то механизм. Возможно, были задействованы какие-то фотоэлементы, помогающие системе правильно реагировать. Уходило солнце, света становилось меньше, система заставляла включаться фонари и маяк.

Внутри здания меня напрягало то, что внутреннее освещение должно было быть явно богаче, однако пока я мог включать только свет в открытых комнатах и центральную люстру. А как быть с лампами, висящими в коридорах? Я этажи проверял, пытаясь отыскать выключатели, осматривал и сами лампы — ничего. Ничего похожего на включение-выключение.

— А как было бы приятно находиться здесь, когда постоянно светло, — сонно проворчал я.

Разбудил меня бой часов. Мерные удары выхватили мое сознание из сна, как будто рыбку из пруда. Я тут же открыл глаза и уставился на работающего молотобойца.

— Молот, молот… — зашевелилось в голове. — Вот завтра возьму молот и раздолблю дверь маяка, и дело с концом. — Я зло усмехнулся. Каждый раз, когда мне приходилось заходить в сарай, я замечал здоровенный молот, прислоненный к стене, собственно, его трудно было бы не заметить даже слепому, тот бы о него споткнулся.

Дрова практически догорели, кочерга быстро довершила дело, помогая им рассыпаться в прах. Устраивать пожар в замке у меня в планы не входило. Пока не входило.

Оставалось только умыться и с чувством невыполненного долга отправляться спать. Так я и поступил.

Моя комната дышала прохладой. Окно за бюро оказалось слегка приоткрытым. Я быстро обвел всю комнату взглядом, но, не найдя ничего подозрительного пожал плечами, закрыл за собой дверь (на все замки и щеколды), затем закрыл окно, повернул шпингалет, надежно зафиксировав окно, теперь никакой ветер не сумел бы его открыть, а уж потом разделся, выключил свет и нырнул под одеяло.

В кровати я почувствовал себя абсолютно счастливым и спокойным. Счастливым оттого, что я был еще жив, а спокойным, потому что на данный момент мне все было по барабану. Сверху навалилось какое-то совсем безразличное состояние, бороться с которым не представлялось никакой возможности.

И тут в дверь влетела призрачная женщина.

Я не понимал, что со мной, но с ее появлением на меня нападало такое оцепенение (которое еще наслоилось на безразличие), что никаких шансов пошевелиться не оставалось… совсем. Пришлось снова наблюдать вчерашнюю немую сцену.

Когда она ушла, а я обрел способность двигаться, то первым делом произнес:

— Ну что ты пристала! Нет чтобы словами сказать.

Выдавив из себя эту тираду, я завалился на подушку и заснул. Прямо-таки вырубился.

Глава 9

Разбудили меня лучи яркого солнца.

— Ну что ты всё светишь и светишь, — проворчал я, повернулся на бок, положил подушку на голову, полностью спрятавшись от всякого света.

Не прошло и минуты, как я вылез наружу, а затем сел на кровати, мутным взором разглядывая комнату и щурясь от яркого солнца. Комната мне быстро надоела, и я попытался посмотреть в окно, но тут же отвел взор, а затем опустил и нащупал домашние тапочки. Приятно было ощущать себя дома. Вот только слишком уж здоровенным домишко получался, да и недружелюбным каким-то…

Молот в сарае все так же стоял у стены и ждал, когда же им воспользуются. Я поднял его и попробовал махнуть.

— Тяжелая вещица.

Весил молот не менее семи килограмм, да еще и длинная мощная деревянная рукоять.

— Хоть тачку бери. — Я усмехнулся и пошел к маяку.

Силачом я себя никогда не считал, но и слабаком не был. Замах, удар! Дверь отбила молот с не меньшей силой. Я чуть не отлетел вслед за молотом, который вырвался из рук. На двери даже отметины не осталось.

— Ничего себе!

Замах, еще удар! И еще… и еще…

Через минуту я уже взмок, а руки заболели.

— Что-то здесь не так. Когда задачка решается, то все получается значительно проще.

Я еще раз очень внимательно осмотрел дверь. Никаких зацепок. Не было никаких дырок, обозначений и тому подобного, к чему можно было бы приложить молот. Выше двери были только камни. Появилась идея, что молотом надо сбить камень над дверью. Я притащил лестницу, залез, поудобнее приспособился и долбанул по камню.

Лестница полетела в одну сторону, молот в другую, я в третью. Хорошо, что приземление оказалось мягким, все же трава очень полезная вещь. Падение на спину оказалось практически безболезненным. Порадовал молот, который не стал падать на меня.

— Трудное дело. — Только это и удалось произнести. Сразу вставать было лень, так что я подложил руки под голову и стал смотреть на небо.

«Что же тут не так? Хотя молот скрещен с якорем. Якорь тут я нигде не видел. Да и непонятно, чем он поможет, прикладывать ничего никуда нельзя».

Я рывком заставил себя сесть, а затем и встать. Вновь лезть на лестницу не хотелось, но я решил себя не жалеть. Осматривать камень долго смысла не было. На нем только легкая царапина появилась, и все. Плохо дело.

Некоторое время я разглядывал молот, очень надеясь, что, может быть, в нем или в рукояти можно открыть какое-нибудь потайное отделение и найти ключ. Но нет, визуально ничего похожего отыскать не получалось.

— Ну хоть ты тресни!

Никто трескаться не стал.

Мне хотелось обойти маяк, чтобы осмотреть его со всех сторон, но сделать это не представлялось возможным. Маяк построили на скале, которая выдавалась в море ровно настолько, насколько требовалось этому маяку. Конечно же, это не скалу делали под маяк, а наоборот, но как-то уж все слишком точно было сделано и рассчитано.

Маяк не хотел раскрывать свои секреты. Я не стал оставлять молот у маяка, а забрал и отнес обратно в сарай. На душе стало как-то муторно. Опять неудача, что же за дела такие? Нужен был прорыв или хотя бы небольшая удача. Сам не знаю, и на что я надеялся?

В сарае в одном из шкафов было найдено несколько клубков крепкой веревки.

— Нить Ариадны, то, что надо. — Я усмехнулся и пошел к лабиринту. — Ну, хоть не заблужусь.

Сначала я решил, что достаточно будет привязать конец веревки к живым стенам, но передумал, казалось слишком ненадежным. Поэтому вытащил из сарая длинный лом, вбил его наполовину в землю (тут и молот пригодился) и уже потом привязал к нему конец веревки.

— Хорошая вещь — уверенность в себе. — Наверняка я вошел в лабиринт с идиотской ухмылкой на лице.

В мыслях все выглядело просто — иди, распутывая клубок, наращивай его другими клубками, и всё. Когда-нибудь доберешься до центра, а там уже взять ключ и быстренько выбраться, обратно всё сматывая. Но это в идеале. В реальности все получалось как-то коряво — клубок не торопился раскручиваться, веревка путалась, цеплялась за растения. Только попав в пятый тупик, я понял, что при возвращении из этих тупиков веревку надо было сматывать, чтобы не оставлять. В общем, сплошные сложности! И это еще учитывая то, что между стенами расстояния было не так уж и много, ходить приходилось почти боком.

— Ну кто так строит, кто так строит! — вспомнилась фраза из старого фильма.

Минут через двадцать или тридцать лабиринт стал заметно меня напрягать, даже появилась мысль, что клубков не хватит. Раньше я думал, что с лестницами было мучение. Ха! По сравнению с тем, что я испытывал теперь, в третий или четвертый раз попав в один и тот же тупик (все же я не забывал надламывать пару веточек в каждом из них, чтобы не путаться), это была легкая прогулка, и даже не прогулка, так — полежал с книжечкой на диванчике, и всё.

Примерно через час я заметно употел.

— Чертов лабиринт, чертов лабиринт… — Эти слова повторялись как мантра. — Слишком самоуверенно полез. Надо было сразу держаться правой стороны, и всё.

То ли совпадение, то ли правило правой руки помогало, но вскоре я выбрался на очень хорошо знакомую центральную полянку. Пусто.

— Ну и чего мучился?

Не считая легких шуршащих звуков, созданных незаметным ветерком, вокруг стояла тишина. Я сел на траву и прислонился спиной к живой стенке. Маленькие, тонкие, но весьма прочные веточки кололи спину, но не сильно, слишком много их было, так что создавалась почти ровная поверхность.

— Надо было взять с собой перекусить.

Немного поерзав, пытаясь найти положение, при котором ничего бы не кололось, я решил, что приятнее будет лежать, благо трава была мягче любого ковра. Лежать, подложив руки под голову, было очень приятно. Я специально лег так, чтобы голова оказалась примерно по центру полянки, поэтому смотрел теперь на квадрат синего неба и размышлял. Какая могла быть логика? Дойти до центра — это понятно. Я добрался дважды, но оба раза безрезультатно (если не считать за результат мое нахождение на поляне). Значит, что-то было сделано не так. Через несколько минут созерцания неба на меня снизошло озарение — надо пройти без ошибок. Ничего другого все равно не придумывалось. Когда появился вариант решения, сразу появилась и энергия для ее реализации.

Обратный путь занял времени намного меньше, но все равно пришлось изрядно потрудиться, чтобы смотать обратно получившийся огромным клубок, который я оставил рядом с вбитым в землю ломом.

Чтобы пройти лабиринт без ошибок, нужен был план. В голове было два варианта — либо ходить и записывать все свои передвижения, или же как-то сверху зарисовать весь лабиринт.

«Ходить — это последнее дело, слишком много времени займет». Значит, оставалось взлететь и посмотреть сверху.

Надо мной пролетел ворон.

— Эй, погоди! Может, поможешь? — крикнул и сам рассмеялся. Непонятно почему, но настроение улучшилось.

Ни с лестницы, ни со стремянки разглядеть лабиринт сверху не получалось, высоты не хватало. Я уже стал думать, как бы привязать лестницу к стремянке или же стремянку поставить на что-нибудь, когда мой взгляд упал на замок. Да, как ни удивительно это звучало, я только сейчас обратил внимание, что окна коридоров выходят как раз на эту сторону.

— Аха-ха-ха-ха! — С диким наигранным хохотом я понесся наверх, к своему привычному коридору на втором этаже.

Грязные окна и окнами воспринимались только в какой-то степени. Пришлось сбегать в ванную, взять белое чистое полотенце, намочить его и вернуться к окну. Намывать пришлось довольно долго, слишком уж заросли стекла. Но зато когда я справился, то любо-дорого было посмотреть. Через него даже свет начал проникать. Все было отлично, если бы не один неприятный момент. Из окна нельзя было хорошо рассмотреть лабиринт.

— Вот незадача. Зря старался.

Потом еще обнаружилась защелка, открывающая окно. Как я понимаю, тут надо было видеть мое лицо. Грязное полотенце полетело в окно, и окно тоже полетело бы за ним, если бы я сумел его оторвать.

— Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя…

Перспектива таскаться по лабиринту, выискивая правильный путь, просто бесила. Но что же еще оставалось? Я обреченно взял чистые листы и карандаш.

К лабиринту я шел очень медленно, затем развернулся и пошел на кухню. «Сытый живот лучше, чем пустой», — рассудил я, отыскал бутылку красного, набрал мяса и хлеба, наделал бутербродов и знатно перекусил. Вино оказалось превосходным, сразу появилось желание выпить всю бутылку, но пришлось себя сдерживать, до темноты было еще далеко.

— Ну что, лабиринт, опять мы встретились. — Я уныло улыбнулся, еще раз огляделся, нарисовал на листочке стрелочку входа, собрался уже войти, как остановился и повернулся к оранжерее. — Хм-м…

Мысли заработали, прокручивая возможные варианты. Оранжерея была метра четыре в высоту. Если добавить на нее стремянку, получится метров семь, плюс мой рост, а главный плюс — намного ближе к лабиринту. Листочки и карандаш тут же легли рядом с клубком, а я схватился за стремянку.

Прислонять пришлось очень аккуратно, выискивая удобные места — места соединения стекол. Я старался лезть очень аккуратно. Стекла выглядели толстыми, но чувствовалось, что большой вес они не выдержат. Лестницы до самого верха не хватило, всего какого-то метра. Пришлось аккуратно вставать почти на самый ее верх, хвататься за плоскую крышу оранжереи и тянуть себя руками. Хорошо, что подтягивание всегда входило в число моих приоритетов. Вот только на крыше я встал на колени, а затем задумался: стоит ли выпрямляться? Выдержат стекла или нет? Левую ногу я поставил на железные детали конструкции, а правую — на стекло. Вес я переносил с одной ноги на другую очень медленно, пытаясь оценить, реагирует как-нибудь стекло или нет. Пока все выглядело весьма жизнерадостно, но как только больше половины веса перешло на правую ногу, стекло затрещало, и на нем появились маленькие трещинки. Я тут же вернул большую часть веса обратно на левую ногу.

— Слабовато…

Вид с оранжереи открывался весьма приятный, особенно если смотреть в сторону обрыва. Моря из-за туманной дымки не было видно, так что казалось, будто земля обрывается, а дальше только небо. Так и хотелось представить себя птицей, летящей куда-то вдаль.

— Эх… — Я засмотрелся и не сразу вспомнил, что вообще собирался делать. А когда сообразил, стал спускаться. Крышу надо было как-то укреплять, но как?

Я зашел внутрь и внимательно осмотрел крышу изнутри.

— Маме моей бы такую теплицу…

В голове сразу всплыли воспоминания о даче. В детстве я часто ездил туда отдыхать вместе с мамой. На даче был полукруглый пластиковый парник метров восемь в длину и не более двух с половиной метров в высоту. Мне он казался большим, интересно, как бы я воспринял его сейчас? Тем более после этой оранжереи.

На душе стало грустно. Как быстро менялось настроение в этом загадочном месте, со мной такого никогда не бывало.

Неожиданно снаружи промелькнула какая-то тень.

— Стой! Стой!

Я орал как сумасшедший, но когда выбежал, уже никого не увидел.

«Наверное, это и есть тот подлец, что стучит мне в дверь. Хотя…» В голову пришли воспоминания о ночном привидении. Сразу как-то похолодало, аж мурашки по коже поползли.

Я дважды обошел оранжерею, но так ничего и никого не заметил. Не скажу, что махнул на все рукой, но надо было что-то решать и делать, а просто сидеть и бояться можно в какое-нибудь другое время. Вариантов в голове не было, кроме общего плана — укрепить стеклянный потолок. Мысленно выстраивалась какая-то схема из досок, подпирающая стекла снизу, но где найти такие длинные подпорки?

Сарай пришлось перерывать довольно долго, но ничего особенного найти не удавалось. Были доски, но чтобы собрать из них метра четыре, придется сбивать по нескольку досок, а ведь их еще необходимо как-то укрепить. Такая система казалось ужасно громоздкой и неудобной. Нужно было что-то иное.

— Хо-хо! — За железными стеллажами я заметил запрятанные толстые фанерные листы. Решение нарисовалось мгновенно. Крыша оранжереи хоть и была стеклянной, но железный каркас никто не отменял. Фанера должна была лечь именно на него, если я правильно разглядел. А в таком случае толстый фанерный лист оказывался весьма кстати. Потом, порой меня посещали мысли: «Специально все было рассчитано именно таким образом или же как кому повезет, у кого как мысли повернутся?»

Хорошая идея требует удачного воплощения. И все требует и требует. Думаете, легко поднять фанерный лист полтора на два метра? Уверяю, это совсем не просто. Только после третьего падения листа я задумался над некоторой корректировкой действий.

На верстаке стояла намертво приделанная дрель. Не скажу, что это было удобно, но пришлось исхитряться. Две просверленные дыры получились под некоторым углом, но для моих целей красота роли не играла. Затем двойная веревка — и все, ручка готова.

— И чего сразу не додумался?

Залезать и удерживать фанерный лист стало намного проще. Труден был только последний момент, когда требовалось затащить лист уже на крышу оранжереи. Я сам лежал на крыше и всё тянул и тянул тяжелый лист.

Грохот оповестил окрестности о том, что фанера достигла места назначения. Я от радости чуть не сел на стекло. Думаю, после этого пришлось бы провалиться и упасть с приличной высоты.

Я повертел фанеру, проверяя, как бы получше ее выровнять и чтобы под ней оказалось максимально возможное количество деталей каркаса, и только затем спустился за стремянкой. Пришлось немного повозиться, но теперь, когда до цели оставалось всего ничего, я действовал решительно и стремительно.

Стремянка встала как родная. Просто удивительно, насколько же ровной была крыша, соответственно и фанера легла как надо. Я поставил стремянку точно по центру толстого фанерного листа. В душе еще шевелился червячок сомнений: а вдруг не видно, вдруг не получится?

Если бы не получилось, я уже морально был готов все бросить на сегодня и оставить хождение по лабиринту на завтра, но на этот раз удача была на моей стороне.

— Лучшего места и не представить. — Я усмехнулся и вспомнил, что оставил ручку с карандашом внизу. Пришлось спускаться, но это уже был веселый спуск, так как я безумно радовался своему успеху. Впрочем, этот успех еще нужно было довести до конца.

Первую половину лабиринта вполне было удобно зарисовывать, сидя на стремянке, но рисовать на коленке оказалось не очень удобно. После первой же дырки, проколотой острым карандашом, я спустился и вернулся в сарай, на этот раз захватил с собой кусок ровной деревяшки. В замке книг я не видел (разве что справочник про пауков, но его я не хотел использовать, боялся как-нибудь испортить, тот ведь явно являлся какой-то подсказкой), поэтому даже не попытался там искать что-либо полезное. Благо в сарае всякого добра было навалом.

Когда я дошел до последней трети лабиринта, то понял что придется приподниматься. Вы пробовали рисовать стоя? Я нет. И больше не пробовал с тех времен. Но что тут рассказывать — когда я закончил, стало заметно смеркаться, и думать о том, чтобы идти по лабиринту в темноте, не стоило и пытаться. С сожалением я спустился вниз, сложил стремянку, но оставил ее наверху, положив на фанеру — мало ли, вдруг ветер ночью разыграется, побьется тут все.

С чувством выполненного долга, посмотрев напоследок еще раз в сторону обрыва, я спустился и вернулся в замок. Только оказавшись в до сих пор непривычной мрачной обстановке, я снова вспомнил о призраке.

«А вдруг опять припрется? Как с ним общаться, что делать?»

Сам я никогда с призраками не общался, да и не хотел в будущем. Однако тут мне не оставляли выбора. Два раза призрачная женщина меня только пугала, а вдруг передумает и захочет прибить? Чтобы не рисковать, я решил остаться спать на диване перед камином. Дров больше не осталось, поэтому пришлось лежать и смотреть на горку пепла, оставшуюся с прошлого раза. Мысли путались и мешались. Страх то подкатывал, то отходил на второй план. Многое зависело от того, к чему мысли обращались на данный момент. Если я думал о завтрашнем прохождении лабиринта, то мысли становились радужными, все виделось в приятном свете и ни о каких опасностях не думалось, но стоило только подумать о своей комнате, то тут же вспоминался и призрак, а призрак — это опасность.

Никакой подушки я с собой не взял, но подлокотники у дивана оказались очень даже мягкими, так что было на что голову положить. В какой-то степени не хватало телевизора или компьютера, все же в той жизни, когда я жил в городе, без этих развлечений было очень неуютно и скучно. Если бы еще и не головоломки, я бы точно с ума сошел.

До двенадцати оставалось всего пятнадцать минут. Я уже в который раз смотрел на молотобойца и пытался осознать, может этот молот чем-то помочь в открытии маяка или нет.

Я встал и стал рассматривать молотобойца, попытался вытащить у него молот, понажимать как-нибудь на него, но ни вытащить его из рук работяги, ни что-либо нажать, повернуть, оторвать не получалось.

— Ну что! Мне надо взять молот и раздолбать тебя? — обратился я к молотобойцу, но тот не стал отвечать.

На балерину я тоже попытался как-нибудь воздействовать, но все безрезультатно. Думаю, ее я бы сумел разломать, но к крайним мерам решил переходить в самом крайнем случае.

«Пусть постоят пока, порадуют мой взор». С этими мыслями я вновь прилег на диван. Затем вновь подумал о том, что, пока работает молотобоец, должно что-то происходить, не может быть иначе. Тут даже думать было нечего. Если часы работают только один раз в сутки, то, значит, в этом есть какой-то смысл. А значит, мне надо было этот смысл каким-либо образом постичь или разгадать. Я решил внимательно смотреть на работающие часы, пытаясь отыскать какой-то знак, какую-то подсказку.

До двенадцати осталась всего минута. Я сел и уставился на часы. Глаза не выдерживали напряжения и начали слезиться, и пока я их протирал, действие началось.

Бом! Бом! Бом!

Я внимательно рассматривал молотобойца, пару раз попытался вырвать у него молот, заглядывал за сами часы, надеясь увидеть какую-нибудь открывшуюся крышечку, ящичек, дырочку. Но ничего. Ничего нового не произошло. Расстроенный, я лег на диван и попытался заснуть.

«Призрак приходил как раз после боя часов. Вдруг он и здесь меня найдет?» Я старался лежать и не шевелиться. «Может, призрак просто не заметит меня на диване, пока спинка меня полностью закрывала?» Мысли, посещавшие мое сознание, были довольно глупы, ну а что тут еще оставалось думать? В принципе, я очень хотел заснуть. Надеялся закрыть глаза, а затем открыть и увидеть наступившее утро. Но сон пока не приходил. «И где только его черти носят?» Думал я конечно же о сне, а не о призраке. Как-то не мог я перестроиться и называть его женщиной. В целом, я бы не был против женского общества, но не призрачного же!

Мысли, одна другой краше, мучили меня, не давая заснуть. Я лежал и слушал относительную тишину замка. Но, кроме обычных потрескиваний и непонятных шорохов, ничего подозрительного не слышалось — ни стуков в двери, ни шагов, ничего странного или страшного. И все же мне хотелось так вжаться в диван, чтобы на поверхности от меня вообще ничего не осталось.

Даже не знаю, сколько я промучился, но в конце концов организм вырубился. Он лучше меня понимал, что надо делать, ему не было дела до моих мыслей и чувств, он хотел отдыхать. Он и спорить не стал, как решил, так и сделал.

Глава 10

Утром организм тоже решил все за меня — взял и разбудил. Впрочем, это совпадало с моими желаниями.

Выспался я так себе, еще и шея слегка побаливала, все же подлокотник — это не подушка, но после нескольких разминочных движений шея почти пришла в норму.

— Кажись, даже выспался.

На часах было без четырнадцати одиннадцать. Впереди был целый день. День, который должен был принести полезные результаты. Я очень на него рассчитывал.

С некоторой опаской я заглянул в свою комнату, посмотрел, что там ничего не изменилось, чему немало обрадовался, и с более легким сердцем пошел умываться. Затем, естественно, завтракать (завтрак получился весьма скомканным, слишком уж я торопился) и только потом, закончив утренний ритуал, направился к лабиринту.

План, который выглядел прекрасно нарисованным вчера, сегодня уже не казался настолько уж удачным. Но, в принципе, разобрать все повороты и тупики я мог, хоть и с некоторым трудом. Но план планом, а использовать клубок нужно было обязательно. На всякий случай я еще захватил с собой карандаш — мало ли, что я там сверху увидел, вдруг внутри все окажется как-то не так и придется что-то дорисовывать? И не зря. Два раза я свернул не туда, потребовались уточнения. После дорисовки я присел рядом с лабиринтом и постарался пройти весь путь без ошибок на листе, затем, когда убедился в том, что тот верен, очень тонкой линией прочертил этот путь и только тогда вновь был готов идти.

— Пройти без ошибок? Да раз плюнуть!

Я рванул к своей цели. Про «раз плюнуть» — это, конечно, было некоторое преувеличение, в сумме получалось, что повозился я изрядно. Что ж, на этот раз мои старания должны были привести к результату.

Я шел, постоянно сверяясь с планом, стараясь не сделать ни одного лишнего шага. Уж не знаю, как должен был работать механизм, если таковой был, но, судя по всему, как-то мои движения фиксировались. Может, это были чувствительные плиты под землей, может, какие-нибудь незаметные фотоэлементы, не знаю, да и какая разница, главное результат.

Шаг за шагом я приближался к центру, оставалось еще два поворота. Сердце застучало сильнее. Когда остался последний поворот — еще сильнее.

— Должно сработать, должно…

Я видел кусок центральной полянки, пока там ничего нового не появилось. Шаг… еще шаг… Как только я ступил на полянку прозвучал щелчок, затем небольшой кружок земли ушел внутрь, а наружу медленно выехала каменная (на вид) колонна.

Абсолютно беззвучно я рванул вперед, боясь спугнуть удачу. Кроме того, у меня было подозрение, что колонна долго так стоять не захочет. Ключ оказался небольшим, но тяжелым. Я схватил его, и тут же колонна поехала вниз. Убралась она намного быстрее, мне было интересно заглянуть внутрь, но ничего разглядеть не получилось. Да и что там разглядишь, в темноте? Разве что сбоку выехал круглый кусок травы, намертво закрывший дыру.

— Я крутее всех крутых! — завопил я, затем задумался, придумывая рифму, но ничего в голову не приходило, поэтому просто прокричал: — Пых, пых, пых, пых!

Сначала я решил не сматывать клубок обратно, а оставить его как есть, мало ли, еще раз прийти захочется, но затем передумал… Затем передумал еще раз и все же оставил веревку на месте. Затем вернулся ко входу и сразу же направился в замок. Теперь предстояло найти ту замочную скважину, ключ от которой я получил. Но такая работа казалась уже простой формальностью.

Не буду рассказывать, как долго я провозился. На первом этаже ничего не открылось, разве что когда я попробовал открыть дверь в самой дальней комнате — седьмой, то удача мне вновь помогла. Как только ключ вошел в скважину, из дверной ручки выскочили стальные иглы. Если бы моя ладонь лежала на ручке, я бы получил кучу мелких проколов, а то и чего похуже. Хорошо, что у меня не было привычки держаться за ручку одной рукой, поворачивая ключ другой. В дальнейшем я был более осторожен и стоял немного сбоку, опасаясь, как бы чего-нибудь смертоносное не вылетело, и не торопился хвататься за ручку, даже в скважины не пытался заглядывать, опасаясь какой-нибудь пакости, вылетающей в глаз. Так я добрался до второго этажа, тут всего через две двери от себя я нашел нужную.

Ключ повернулся, я подождал пару минут, а затем распахнул дверь. Далее все произошло очень быстро, попробую воспроизвести последовательно то, что случилось. Но в тот момент я мало что сообразил, кроме одного — опасность.

А получилось следующее: на противоположной стене стояли клетки с пауками. В то же время, как я открыл дверь, открылись дверцы паучьих террариумов, а так как создатели явно думали о том, что просто так пауки вряд ли сразу рванут наружу, то снабдили их террариумы выталкивающей стенкой, которая и помогла паукам оказаться снаружи. И вся эта копошащаяся многоногая толпа ринулась во все стороны. Я тут же вылетел за дверь и захлопнул ее.

— Чтоб вас всех!

Не могу сказать, что у меня была арахнофобия, но пауков с детства я как-то недолюбливал, однажды напугал меня один хороший знакомый. До сих пор где-то в памяти, видимо, этот момент отложился и теперь всплывал иногда, обычно совсем не вовремя.

Как я помню, этого паука другану кто-то привез из заграницы. Не знаю, из чего этот паук был сделан, но напоминало это резину. В общем, этого паука надо было бросить в дверцу холодильника, и тогда он начинал как бы сползать. Выглядело это очень страшно — такое черное ногастое существо, непонятным образом перемещающееся вниз по белому холодильнику. Два раза я попытался справиться с собой и подставлял руки, чтобы поймать паука в самом конце, но все время боялся и в последний момент руки отдергивал. Меня даже отругали, говорили, что паук так испачкается и прилипать не будет.

В общем, это ужасное существо осталось в моей памяти на всю жизнь. А тут таких существ были сотни! (У страха, конечно, глаза велики, так что сколько их было в реальности, я сейчас не берусь говорить.)

Я внимательно осмотрел дверь, та плотно прилегала, не оставляя щелей. Значит, все было продумано, чтобы пауки не выбрались из комнаты. Вздох облегчения вырвался из груди, а я прислонился к стене, запрокинув голову. Затем рассмеялся. Смех так и лился из меня, давая успокоение, вселяя уверенность. Но осознание происходящего оборвало этот облегчающий смех.

— Пауки могут пожрать друг друга!

Все мгновенно встало на свои места. Определитель пауков мне был дан как раз для этой комнаты. Это означало, что мне нужно было найти какого-то определенного паука, но если пауки сожрут нужного мне, то задача перестанет иметь решение!

Видит бог, как сильно я не хотел входить в эту страшную комнату. Но что мне оставалось? Несмотря на то, что нужно было торопиться, первым делом предстояло хорошенько подготовиться. А подготовка состояла в том, что я постарался максимально обезопасить себя, то есть закрыть все открытые места. Я так сильно замотался, что оставил снаружи только глаза. Даже рот замотал полотенцем потоньше. Нашлись резиновые перчатки, но я посчитал их слишком тонкими и дополнительно проложил тряпками, отчего подвижность пальцев несколько ухудшилась, но такие мелочи не должны были мне помешать.

Перед дверью я остановился и несколько секунд пытался собраться с мыслями. Определитель пауков был зажат под мышкой. Перед тем как идти, я пролистал его, но понял, пытаться что-либо запомнить можно было даже не пытаться, как вам более двухсот видов? Я сам не считал, конечно, доверился информации на обороте справочника.

— Фух, фух, фух… — Я пытался отдышаться, как будто собирался нырнуть в воду с вышки. Впрочем, уж лучше бы я прыгнул с десяти метров…

Резко открытая дверь, падающий с нее здоровенный паук, автоматический пинок, летящий обратно в комнату паук, еще более резко закрытая дверь. К сожалению, я остался снаружи.

— Вот пакость… Вторая попытка.

Второй раз я дверь открывал намного медленнее, заглянул внутрь, первым делом обратил внимание на то, чтобы ни один паук не оказался в пределах выползания из комнаты, затем практически запрыгнул внутрь и мягко притворил дверь. Пауки как-то хитро рассредоточились, и хотя, с одной стороны, их явно было много, но с другой, когда я осматривал комнату, у меня не создавалось ощущения, что их тут огромное количество. Многие пауки затаились вдоль или на плинтусе, кто-то забился в угол, некоторые распределились по стенам. Паук, которого я забросил ногой внутрь, явно уже куда-то сбежал, а значит, остался жив, так как трупик я бы наверняка заметил.

Посреди комнаты стоял столбик, высотой мне по пояс, на вид он казался каменным, но я совсем не уверен, что так и было. Хотя в этом замке всего можно было ожидать. Пока я шел к постаменту, то внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не раздавить кого-нибудь. Впрочем, никто и не мешался, как я уже сказал, пауки постарались найти максимально удаленные места, жаль (для них), что таких мест оказалось немного.

На постаменте был выдавлен силуэт паука, а ниже полукругом виднелась объемная подпись:

Живой фидиппус бесстрашный.

Я тут же начал листать справочник в поисках нужного мне персонажа.

— Хорошо хоть есть именной указатель…

Пока я листал, шурша страницами и мучаясь утолщенными пальцами, не сразу заметил какое-то шевеления на брюках. Как только глаза увидели, рука сработала и отбросила ползущего по штанине небольшого, но толстого паучка.

— Кыш отседова!

Сердце отчаянно стучало, отброшенный паук выглядел весьма подозрительно.

— Наверняка ядовитый, — проворчал я и продолжил листать справочник.

Нужный паук нашелся быстро. Картинка не радовала — почти весь черный, с белыми полосками на спине.

«Быстро бегает, имеет крепкие волосатые ноги…» Вот ё, самец всего до тринадцати миллиметров, а самка — пятнадцать!

Я надеялся, что паук будет большим, сантиметров десяь, не меньше, а тут… Как такого брать? Радовало, что ничего не было сказано про ядовитость.

Но задание дано, надо как-то его выполнять. Я стал внимательно осматриваться. Затем еще раз заглянул в справочник…

— Ну почему нельзя было взять не этого фидиппуса, а следующего? Который инзоленс? Он тоже быстро бегает, но зато у него туша красная!

На всякий случай я быстро проглядел ядовитых пауков, чтобы примерно уяснить для себя, какие они бывают. Когда-то я слышал о всяких тарантулах и черных вдовах, но взять к примеру фонеютрию чернобрюхую, как сказано, ядовитого и весьма опасного паука, который еще и бегает весьма неплохо. Такая тварь как цапнет, и я только после своей смерти сумею понять, что он был ядовит.

— Ладно, к черту!

Задача стояла трудная. Многие пауки замерли, но далеко не все. Некоторые уже кем-то питались, я старался не всматриваться, кого именно они ели, вдруг того, кто мне был нужен…

Тарантулов я обнаружил быстро, эти здоровенные паразиты хорошо меня видели и сразу реагировали на приближение, принимая боевую стойку — поднимая передние лапы. Как я понял, они вполне могли на меня прыгнуть.

Пока я бродил, в углах на потолке уже кое-кто из пауков принялся плести паутину. Мой паук паутину не плел, так что я решил, что тот наверняка должен был находиться где-то внизу, в крайнем случае, на стене. Один раз на глаза попался кто-то похожий, но он так резво рванул, что влетел в группу сидящих пауков, которые тут же на него и набросились. Я чуть не задохнулся от ужаса. В смысле, испугался, что это был именно мой паук. Этот пример показал, что поймать паука плохо подвижными пальцами идея не самая хорошая. Я вышел из комнаты и побежал на кухню. Надо было взять какую-нибудь посудину, а то ничего не получится. Пришлось поискать. Большая часть посудин была чем-либо занята. Лучшее, что удалось найти, — это пластмассовую прозрачную круглую банку, из которой я высыпал сухой горох.

Вооруженный, с планом действий, я вернулся в паучью комнату. В ней ничего не изменилось, большинство пауков расселись неподвижно, все еще не очень представляя, чем заняться, только несколько из них еще перемещались в поисках более удобных мест. Многие из тех, что еще находились в поисках, ползли в сторону потолка. Больших пауков я сразу отмел (так как их проще всего было отбросить за несостоятельностью, слишком заметные), а маленькие… многие были не похожи на нужного мне — у кого ноги слишком длинные, у кого окрас яркий, а у кого-то не было белых полосочек, единственный основной отличительный момент (во всяком случае, с моей точки зрения). Искать пришлось долго, пару раз на меня нападали, но защита срабатывала, и ядовитые (а может, и неядовитые) жвала не достигали своей цели.

— Вот он!

Я заметил, как фидиппус бесстрашный удирает в противоположный конец комнаты. Повезло, что паучок побежал по открытому месту, я быстро настиг его и накрыл банкой. После чего понял, что не подумал о том, как теперь его поднимать. Пришлось сбегать в свою комнату за листком бумаги. Теперь дело оставалось за малым — подсунуть листок под банку, слегка приподнять ее и постараться не придавить этим листочком паука, а затем, придерживая листок, донести банку, отодвинуть листочек и уронить паука в нужную вдавленность. Разве сложно?

Я справился отлично. Паучок упал, немного посидел, подумал и рванул оттуда. Я стоял и ничего не предпринимал. А что предпринимать, когда ничего не сработало? Ничего не произошло.

Паучок успел добежать до края и начать свой гигантский спуск с постамента. Я стал внимательнее присматриваться к паучку и понял, что выбрал не того. Белые пятна практически отсутствовали.

— Ой… — Я на секунду опустил руки, но затем обрадовался. Если не тот, то правильно не сработало, а значит, можно продолжать свои поиски.

Ошибался я еще трижды. Паучки были очень похожими, может быть, я даже несколько раз поймал одного и того же, не знаю (или одну и ту же, тут уж я даже не пытался их различать).

Но вот и пятая попытка. Паучок бросился на стену и побежал вверх. Я, уже привычным движением, накрыл его, чуть не придавив, слишком уж резко тот бросился от надвигающейся опасности.

— Хорошее у тебя зрение, — похвалил я паучка и понес к постаменту.

На этот раз я очень внимательно рассмотрел паучка и сравнил с описанием. У него присутствовали и белые полоски на спине, на брюшке одно крупное и два мелких белых пятна, с пучками волосиков на ногах, теоретически его хелицеры должны были иметь зеленый отлив, но его я не разглядел. Не разглядел, да и ладно, зато остальные параметры сходились как надо.

— Ну, паучок, помоги мне, пожалуйста. — Мне очень не хотелось ошибиться снова. — Если уж сейчас ничего не получится, то я уже и не знаю, какого паука искать.

Привычным действием я удачно вывалил паучка точно во вдавленное место.

«Давай, давай», — мысленно повторял я.

Как только паучок попал в нужное место, сбоку выскочила тоненькая прозрачная крышка, плотно закрывшая паучка внутри. Зато открылось небольшое круглое отверстие, как раз по размерам пленника. Паучок только несколько секунд потыкался по сторонам, а затем смело (не зря, видимо, его называют «бесстрашный») ринулся в открывшуюся дыру. Я стоял и ждал затаив дыхание. Раз действие началось, значит, все верно.

Сначала ничего не происходило, видимо, у паучка был довольно длинный путь. Отчасти, возможно, мое ожидание не давало это время правильно воспринять, не важно. Главное, что через какое-то время одна из центральных выдавливающих стенок уехала обратно. Я тут же ринулся к ней, отчего чуть не раздавил крупного коричневого паука, медленно перемещавшегося из одного угла в другой. Все же я не хотел лишних жертв (как бы я ни относился к этим восьминогим). Да и обмотанные тряпками тапочки пачкать не хотелось.

Ключ лежал в углублении, его нельзя было не заметить. И снова никаких обозначений. Что могло стать с пауками в дальнейшем, даже не представляю, кормить их мне было нечем, так что, скорее всего, они могли только друг с другом разобраться. Но тут уже претензии не ко мне, а к устроителям таких подлых задачек.

Когда дверь была закрыта, я тщательно проверил, чтобы она случайным образом не открылась, впрочем, замок был хороший и приятный, надежный щелчок говорил о том, что только повернув ручку пауки сумеют выбраться наружу. Что ж, очень сомневаюсь, что даже самым большим из них удалось бы это сделать.

Теперь мне надо было прийти в себя. Это для начала. А затем уже разбираться, что за ключ, какую дверь открывает и тому подобное.

Первым делом пришлось распутываться от всяких тряпок, закрывающих открытые места. Муторное дело, скажу я вам, пока там размотаешь, другое отвяжешь, заматывался-то я на совесть, старался, так сказать. Зато когда пришло время снимать полотенце с шеи, я уже был на верху блаженства. Только сейчас можно было заметить, как же я вспотел во всей этой амуниции. Полотенце на шее было красным, так уж получилось, подошло по длине, толщине и плотности. Я стоял перед зеркалом в ванной комнате, когда схватился за край полотенца, пытаясь распутать узел. Короткая борьба, и узел сдался.

— Хой-е-хей! — Я схватился за «воротник», собравшийся из полотенца. И тут почувствовал неприятный укол. — Ай!

Затем в зеркале показалась маленькая черная точка на полотенце. Одним движением я сбросил полотенце на пол и принялся давить его ногами, хорошо, что в тапочках.

Укушенный указательный палец побаливал, но боль была терпимой. После первого злобного порыва я решил, что было бы неплохо узнать, кто же меня укусил. К сожалению, после моих плясок на полотенце от паука остались только жалкие частицы, даже, я бы сказал, месиво.

— Черт!

Оставалось только сунуть руку под холодную воду, унимая боль. Я попытался обратиться к своим ощущениям. Мысленно так и представлялось, как яд начинает распространяться по руке, идет к плечу, уходит в грудь, подступает к сердцу. Мозги активно работали, в первую очередь накручивая меня, а во вторую выискивая пути решения проблемы. Единственное, что было ими предложено, — это высосать возможный яд. Тут же поступили сомнения — прошло много времени, и ранка почти затянулась. Но я решил, что хуже не будет, и принялся старательно высасывать всё, что возможно, из раны. Что там высосалось, сказать не берусь, разве что слюней наплевал в раковину. Но активные действия сбили мандраж, позволили успокоиться и снова обратиться к ощущениям. Ничего страшного не происходило. Тело слушалось, как и раньше, рука шевелилась, сердце билось, даже опухоли никакой не появилось.