Бесплатный фрагмент - Случайные связи

Дождь и незнакомка

Был поздний вечер, а может, уже раннее утро — время потеряло смысл после трёх бокалов вина, двух танцев с незнакомцами и одного неудачного поцелуя в подворотне. Лиза стояла под вывеской заброшенного кинотеатра, дрожа от холода и смутного разочарования. Её туфли на шпильке увязали в луже, чулки порвались, а телефон разрядился в самый неподходящий момент.

— Чёрт… — прошептала она, обнимая себя за плечи. Дождь усилился, превратив город в мокрую акварельную картину. Огни фонарей расплывались, отражаясь в лужах, как осколки звёзд.

И тут — фары. Медленно подкативший «Мерседес» с затемнёнными стёклами. Машина остановилась рядом. Окно со стороны водителя опустилось беззвучно, как занавес в театре перед финальной сценой.

— Вам помочь? — голос был низкий, чуть хрипловатый, с лёгким акцентом — возможно, южный, или просто усталый. Она не могла понять.

Лиза колебалась. Правила безопасности, фильмы ужасов, истории подруг… Но холод, усталость и странное томление внутри перевесили.

— Да, — ответила она, открывая заднюю дверь. — До центра. Улица Гоголя, дом 17.

Она села, закутавшись в своё пальто, и только тогда подняла глаза на водителя.

Он повернулся.

И мир замер.

Чёрные волосы, слегка влажные от дождя, падали на лоб. Глаза — тёмные, почти без белков, с тяжёлыми веками. Нос с горбинкой, будто вырезанный из дерева старым мастером. Губы — полные, но не мягкие, с выражением постоянного скепсиса. На шее — тонкая серебряная цепочка, исчезающая под воротником рубашки. Руки на руле — сильные, с заметными венами, пальцы длинные, как у пианиста.

— Пристегнитесь, — сказал он, не отводя взгляда.

Она щёлкнула ремнём. Машина тронулась.

— Я Марк, — произнёс он спустя минуту, глядя в зеркало.

— Лиза.

— Красивое имя. Подходит вам.

Она улыбнулась, чувствуя, как по спине пробежал лёгкий озноб — не от холода.

— Вы всегда так говорите пассажирам?

— Только тем, кто садится ко мне в такую погоду без телефона, с порванными чулками и взглядом… потерянным.

Она покраснела.

— А вы всегда так… пристально смотрите?

— Только когда вижу женщину, которая не знает, чего хочет, но очень хочет этого.

Она засмеялась — нервно, но искренне.

— Вы философ-таксист?

— Нет. Просто человек, который слишком долго ждал кого-то вроде вас.

Машина свернула не туда.

— Мы едем не на Гоголя, — заметила Лиза.

— Я знаю.

— И куда же мы едем?

— Туда, где вы сможете согреться. И… подумать.

Она не стала спорить. Что-то в его голосе, в его взгляде — обещало не опасность, а… откровение.

Они остановились у старинного дома в тихом переулке. Без вывесок, без камер, без соседей. Он вышел первым, обошёл машину, открыл ей дверь — жест старомодный, почти галантный.

— Сюда, — указал он на подъезд.

Ключ повернулся в замке с тихим щелчком. Лифт — старый, с деревянной решёткой — медленно пополз вверх. На пятом этаже они вышли. Дверь его квартиры — массивная, тёмного дерева.

Внутри — пространство, больше похожее на студию художника или писателя. Большие окна во всю стену, выходящие на крыши города. Камин (действующий — он тут же его зажёг). Кожаный диван, заваленный книгами. Винтажный проигрыватель, играющий что-то джазовое — медленное, чувственное.

— Раздевайтесь, — сказал он, снимая своё пальто. — Вы промокли.

— Это… странно, — пробормотала она, но послушалась. Сняла пальто, туфли, потом — платье. Осталась в белье — чёрном, кружевном, слегка поношенном, но всё ещё красивом.

Он смотрел. Не скользил взглядом, не оценивал — видел. Каждую родинку, каждый изгиб, каждую дрожь в её теле.

— Вы прекрасны, — сказал он просто. — Особенно когда боитесь.

— Я не боюсь.

— Тогда вы лжёте себе. А это хуже.

Он подошёл, не торопясь. Взял её лицо в ладони. Его пальцы были тёплыми, слегка шершавыми.

— Можно я поцелую тебя? — спросил он.

— Можно, — прошептала она.

Поцелуй был не страстным — глубоким. Как будто он хотел не её губы, а её душу. Язык скользнул внутрь — мягко, настойчиво. Она ответила, прижимаясь к нему, чувствуя, как его тело напряглось под рубашкой.

Он отстранился первым.

— Ты хочешь остаться?

— Да.

— До утра?

— До рассвета.

Он улыбнулся — впервые за вечер. Улыбка изменила его лицо, сделала моложе, мягче.

— Тогда иди за мной.

Ванная комната — огромная, с чугунной ванной на лапах и зеркалами во всю стену. Он наполнил ванну горячей водой, добавил масла — с запахом сандала и имбиря.

— Залезай, — сказал он, помогая ей снять остатки белья.

Она опустилась в воду с тихим стоном удовольствия. Тепло разлилось по телу, растворяя напряжение, страх, сомнения.

Он сел на край ванны, закатал рукава рубашки, и начал мыть её. Сначала волосы — массируя кожу головы кончиками пальцев. Потом — плечи, спину, грудь. Его движения были медленными, почти ритуальными.

— Почему ты села именно в мою машину? — спросил он.

— Не знаю. Интуиция?

— Может, судьба.

— Ты веришь в судьбу?

— Верю в желания. В то, что тело знает больше, чем разум.

Его рука скользнула ниже — по животу, к бёдрам. Она задрожала.

— Ты такая горячая… — прошептал он. — И такая… настоящая.

Он опустился на колени перед ванной, раздвинул её ноги, и припал губами к её клитору.

Она вскрикнула — коротко, резко. Потом — застонала, запрокинув голову. Его язык был невероятно точным, нежным и настойчивым одновременно. Он ласкал её, как музыкант — инструмент, зная каждую ноту, каждый аккорд.

Первый оргазм накрыл её волной — внезапно, сильно, почти болезненно. Она сжала его волосы, выгибая спину.

— Ещё… — прошептала она.

Он не остановился. Ласкал её снова и снова, пока она не задрожала второй, потом третий раз — каждый мощнее предыдущего. Когда он наконец поднялся, её глаза были затуманены, губы припухшие, тело — мягкое, как воск.

— Теперь ты моя, — сказал он, целуя её в лоб.

— Ненадолго, — прошептала она.

— На всю ночь — достаточно.

Он завернул её в большое махровое полотенце и отнёс в спальню. Кровать — широкая, с белым постельным бельём, пуховым одеялом и множеством подушек.

Он разделся медленно, позволяя ей смотреть. Тело — спортивное, но не нарочито накачанное. Шрам на рёбрах. Татуировка на предплечье — старинный компас. Член — уже твёрдый, толстый, с каплей влаги на кончике.

Он лег рядом, не касаясь её сразу.

— Ты знаешь, что будет дальше?

— Знаю.

— Ты готова?

— Да.

Он поцеловал её — в шею, в ключицу, в сосок. Затем — вниз, по животу, в пупок, между бёдер. Она снова застонала, чувствуя, как внутри всё сжимается в ожидании.

Но он не стал ласкать её снова. Вместо этого — поднялся, раздвинул её ноги, и вошёл в неё одним плавным движением.

Она вскрикнула — от полноты, от давления, от невероятного ощущения заполненности. Он был велик для неё, но не больно — наоборот, идеально.

— Ты такая тугая… — прошептал он, начиная двигаться. — Такая… моя.

Его движения были медленными, глубокими, размеренными. Каждый толчок — как удар сердца. Он смотрел ей в глаза, не отводя взгляда, будто читал её мысли, её желания, её страхи.