Бесплатный фрагмент - Случай в Пылаихе

1. Огненный шар

Солнце клонилось к закату. Край неба залило кровавым багрянцем и верхушки могучих сосен запылали в отблесках последних лучей заходящего солнца. Вокруг было тихо и безмолвно. Ни единого ветерка, ни случайных вскриков птицы, все замерло, в этот предвечерний час. Но вот уже через мгновение все резко изменилось. Некогда пустынные улицы деревни Пылаиха вмиг ожили. Во дворах засуетился народ, который высыпал встречать возвращающийся с пастбища скот. Приближалось время вечерней дойки. Вскоре вдали послышался перезвон колокольчиков. Протяжное мычание коров, блеяние коз и овец, то и дело перекликались с резкими окриками пастухов. Козы завидев избы, ускорили шаг. Коровы, с округлившимися боками, вышагивали вальяжно, не спеша.

— А ну шевели копытами, — с напускной строгостью в голосе, покрикивал на них подпасок-подросток, лихо щелкая в воздухе кнутом.

У каждой избы их кто-то встречал с хворостиной в руках и загонял тут же в хлев. Скотина вскоре разбрелась по дворам, оставляя после себя вдоль дороги клубы еще не осевшей пыли, да то тут, то там дымящиеся коровьи лепешки. Вслед за скотиной разбрелись и жители. Еще какое-то время по деревне раздавалось протяжное мычание коров, металлический перезвон подойников, а потом все стихло.

Покончив с дойкой, в огородах замаячили бабьи подолы. Бабы постарше, устав от домашних забот и решившие посудачить на досуге, примостились на завалинке в тени старого раскидистого дерева. Стоявшая целый день жара, потихоньку стала спадать. Но раскаленная за день земля все еще дышала жаром. Вдруг в какой-то момент воцарилась тишина, исчезли все звуки и словно натянутая струна, в воздухе повисло странное ничем не объяснимое напряжение.

Бабы в огородах и сидевшие на завалинке старухи, как по команде, не сговариваясь, повернулись в сторону леса. То, что они увидели, повергло их в шок. В полутора метрах от земли, вдоль дороги плавно двигался огненный, полупрозрачный шар. Он чем-то напоминал кусочек солнца, такого же яркого до боли в глазах. Приблизившись к тому месту, где сидели люди, на мгновение замер, затем стал медленно, бесшумно удаляться от них прочь. Шар долетел до конца улицы и свернув в сторону, исчез также внезапно, как и появился. Оставив при этом после себя, резко выраженный запах свежескошенной травы — озона. Баб с грядок словно ветром сдуло. Старухи же, потерявшие от страха, на какое-то мгновение дар речи, вскоре стали потихоньку приходить в себя.

— Свят, свят, свят, — судорожно крестясь, то и дело повторяли они.

— Пресвятая богородица, что же это такое было то? — Чуть слышно произнесла одна из старух и тут же добавила — Ох, бабоньки, чует мое сердце, не к добру это.

— Да, девоньки, кажись это никак знамение. Люди сказывают, увидеть такое, значит быть беде, — подключилась другая полногрудая бабка. — Ужо поверьте, мне, все это происки нечистой силы. — Потом передохнув добавила, — Вот мне сказывала как-то моя свояченица, что был у них в деревне похожий случай. Появился такой же огненный шар. Залетел во двор к одним хозяевам, да прям в хлев. На тот момент там хозяин убирал навоз. Долетел шар до того места, где всегда скот стоит, коснулся деревянной подпорки, да как бабахнет. Подпорка и кормушки, что рядом стояли, так и разлетелись в разные стороны. Вокруг все в черном дыму, ужас, да и только.

— А мужик-то хоть жив остался? — Не дослушав ее, поинтересовалась одна из старух.

— Да с тем-то все обошлось, вот только малехо чуб опалил, да страху натерпелся вдоволь. Только сказывали, опосля такой смрад в хлеву стоял. Серой воняло как из преисподней.

— Да неужто и взаправду в нем такая силища? Ведь это хорошо, что скотины рядом не было, а то бы, нипочем зря загинула, — добавила сухонькая старушка в косынке с цветочками и таком же цветастом фартуке. — Он только пролетел мимо, а я вон такого страху — то натерпелась, кому расскажи, не поверят.

Они засуетились, заохали и вскоре на завалинке уже никого не было.

Новость тут же облетела всю деревню, обрастая при этом все новыми и новыми подробностями.

Вот уже и последние лучи солнца скрылись за макушками леса. Полыхающее зарево заката стало угасать и на землю стали быстро опускаться сумерки. Сразу повеяло прохладой и после изнуряющей жары, все вокруг вздохнуло с облегчением.

2. Ночь на погосте.

Василий, вышедший еще засветло в поисках пропавшей козы, вдруг очутился в полной темноте.

— Маня, Маня, Маня, — звал он козу.

Затем замолкал. Прислушивался. Не отзовется ли. Но в ответ была лишь одна тишина. Он двигался вдоль кромки леса, стараясь не углубляться в чащу.

— Ненароком заплутаешь, потом не выберешься. Постепенно глаза стали привыкать к темноте. Одна за другой в небе загорались звезды, и он уже мог различать кое-какие силуэты.

— Маня, Маня, — позвал он еще раз козу. — Где же тебя носит то, чертово племя? — Выругался он негромко. И тут же поспешно перекрестился.

В этот самый момент заметил невдалеке на краю леса еле различимые кресты старого погоста.

— Это же надо куда меня занесло. Версты три — четыре отшагал, не меньше. Ужо пора возвращаться. А эту заразу может волки уж давно задрали, — продолжал ворчать мужик, — а я тут в потемках лазаю, ее ищу. Коль что завтра с утреца выйду. Может еще отыщется, — успокоил себя Василий и решительно, повернул назад. Он успел сделать лишь пару шагов, как его нога тут же, ушла в пустоту, и не удержавшись, со всего маху, рухнул куда-то вниз. Немного оклемавшись после падения, попытался подняться, но ногу внезапно пронзила острая боль. Снова осев на землю, стал осторожно ощупывать ее. Видимых повреждений не было.

— Скорее всего подвернул, — решил он

В яме, куда он свалился было темно и пахло сыростью. Как ни напрягал Василий свое зрение, но рассмотреть что-либо вокруг было невозможно. Темень стояла такая, что хоть глаз выколи. Мертвую тишину погоста, лишь изредка нарушало, где — то там вверху, пронзительное стрекотание сверчка.

Через время, в небе показался, чуть поднявшийся, над горизонтом золотой рожок полумесяца. Его тусклый свет слегка осветил края ямы и по ее контурам теперь можно было понять куда, он угодил.

— Господи, неужто и впрямь могила? — И по коже пробежал неприятный озноб, покрыв тело мурашками. В этот момент ему хотелось закричать, позвать на помощь, но в то же время понимал, что толку от этого, никакого.

— Зови, кричи, все равно никто не услышит. Надо попытаться как-то самому отсюда выбраться.

Придерживаясь о стенку могилы и превозмогая боль, поднялся. Стоя на одной ноге постарался ухватиться за край ямы и подтянуться. Но руки каждый раз соскальзывали вместе с отвалившимися комьями земли. После нескольких неудачных попыток силы его иссякли, и Василий со стоном снова рухнул на дно. В этот самый момент рядом с ним, что-то зашевелилось и подозрительно засопело.

— Никак и наша Манька угодила сюда, — пронеслось в голове, — и он тихонько позвал:

— Маня, Маня, — но рядом вновь все стихло. –Наверное померещилось со страха. Ничего, пересижу до утра. А там бог даст и отыщут. Дома небось меня ужо давно хватились. Спозаранку обязательно пойдут искать, — как мог, успокаивал он себя.

Время тянулось томительно медленно. От долгого сидения в одной позе, согнутые в коленях ноги затекли. Решив их выпрямить, пошевелился и в этот самый момент мужик коснулся ими чего — то мягкого. Это что-то тут же резко шарахнулось в сторону. Василий тоже дернулся от неожиданности. По телу пробежал неприятный озноб. В этот момент лунная дорожка скользнула по дну могилы, на миг осветив метнувшийся в сторону силуэт. Это было какое-то небольшое черное, мохнатое существо с маленькими рожками на голове. На какую-то долю секунды он увидел его горящие жутким зеленым светом глаза. Показавшись на миг, существо скрылось в темноте и вновь затаилось. Василий был мужиком не из робкого десятка, но тут у него от дикого страха на голове зашевелились волосы. В груди сдавило, а сердце заколотилось с такой силой, что казалось вот-вот вырвется наружу. Попробовал было крикнуть, но голос пропал, и он лишь безмолвно шевелил губами. В голове судорожно проносились мысли:

— Господи, что же делать? Как себе помочь? Неужто и впрямь я в могиле рядом черт? Спаси и сохрани меня господи. Защити господи меня от всякой нечисти.

Хотел перекреститься, но руки не слушались, а все его тело словно окаменело. В голове от страха и волнения путались мысли, отдавая резкой болью в висках. Мысленно он все повторял одно и тоже:

— Господи, за какие-такие грехи, ты посылаешь мне эти жуткие испытания? Сжалься надо мной господи! Спаси и сохрани! Спаси и сохрани господи!…

Сколько он просидел в такой позе неизвестно. Вот, уже лунный рожек уплыл за горизонт и стало совсем темно, лишь несколько ярких звездочек продолжали мерцать на черном ночном небе. Где-то невдалеке неожиданно прокричал сыч и через мгновение, над головой раздался резкий свист его крыльев, чем еще больше напугал мужика. Пролетевшая ночная птица, еще раз ухнула где-то уже вдалеке, и вновь вокруг все стихло. Тихо было и в яме. Тот другой тоже затаился, возможно, чего — то выжидал. Не было слышно и его сопения. Постепенно Василия стала одолевать дремота. Веки отяжелели, глаза слипались сами собой. Видимо сказывалась усталость и пережитый стресс. Боясь заснуть, он тряс головой, чтобы хоть как — то взбодриться, но сон наваливался на него все с новой и новой силой. И как тот не пытался с ним бороться, тот взял над мужиком верх. В голове только успела пронестись мысль:

— Да пошло оно все. Чему быть, того не миновать. Будь что будет.

Тело его тут же обмякло, и Василий словно провалился в какую-то бездну.

Открыл глаза, когда начинал уже чуть брезжить рассвет.

— Слава богу жив. — первое, что промелькнуло в его голове.

В яме еще стоял полумрак, но уже можно было кое-что рассмотреть. Василий с опаской осмотрелся вокруг. В противоположном от него углу, свернувшись калачиком мирно спал маленький черный козленок. На мужика нахлынули такие противоречивые чувства, что теперь он даже не знал, плакать ему или смеяться. Приятная волна облегчения вмиг разлилась по всему его телу. Он смахнул рукавом холщовой рубахи, навернувшиеся на глаза слезы и сидя на дне могилы радовался, что жив — здоров, что наконец — то закончилась эта жуткая для него ночь.

А в деревне тем временем, уже кинулись на поиски пропавшего. Его жена — Маняша, забеспокоилась еще с вечера, отсутствием хозяина. Но было решено, если до утра не возвернется, тогда будут искать всем миром.

С первыми лучами солнца, мужики и молодые парни, разделившись на группы, отправились на поиски. Тимофей, старший сын Василия и двое деревенских мужиков пошли в сторону погоста. Шли по кромке леса, звали Василия, все дальше и дальше удаляясь от деревни.

Вскоре Василий услышал доносившиеся, издалека, голоса.

— Эй! Я тут, — закричал он. И попытался встать.

Козленок спросонья в испуге заметался по дну ямы. Василий, поймав его, стал гладить и успокаивать перепуганное животное.

— Ну, ну успокойся. Теперича все будет в порядке. Эх ты, глупая животина, сам спужался и меня до смерти напужал.

Он еще пару раз окликнул мужиков, чтоб те его быстрее отыскали. Козленок было затрепыхался, но Василий прижал его покрепче, чтоб не дай бог не вырвался из рук.

— Ты что вырываешься, аль ноги себе решил переломать? — жалеючи его произнес он.

Вскоре подоспели мужики.