Бесплатный фрагмент - Сквозь все былые воплощенья

Просто люби меня, слышишь

По всем существующим правилам

нельзя нам друг друга любить.

В жизни их не нарушаем мы,

Но как же со снами быть?

Давно неисповедимым

назван Господень путь,

но что за безумная сила

бросает к тебе на грудь???

Руки взлетели сами —

крепче тебя обнять!

Губы слились с устами —

их уже не разнять…

А в жизни не смеем глаз

даже поднять друг на друга,

и только, не слушаясь нас,

тянутся… Тянутся руки…

Ждут поцелуя губы…

Страстью горят глаза…

Мы ведь с тобой — любим!

Нам же с тобой — нельзя!!!

Встретились вот, стоим…

И — наяву, не во сне,

всем существом своим

тянешься ты ко мне…

Губы, глаза — ближе…

Меркнет в глазах — свет…

Просто люби меня, слышишь?

И наплевать на запрет!

Прости, прости меня, любимый

Прости, прости меня, любимый,

что так неласкова с тобой,

что прохожу при встрече мимо,

что я — с другим, а ты — с другой…

Для счастья мне немного нужно —

чтоб ты был счастлив, дорогой.

Не прокрадусь обманом в душу,

и не нарушу твой покой:

любовь — не клетка золотая,

не цепи и не кандалы,

и если любится другая,

то в этом нет ничьей вины.

Люби, и жизнью наслаждайся,

за холодность меня прости,

и если сможешь — постарайся

мне не встречаться на пути.

…А если ты поймёшь, что счастье

твоё возможно лишь со мной,

и сердце без меня — на части,

и сны — лишь обо мне одной,

То приходи. Хоть днём, хоть ночью —

всегда открыта дверь моя.

Скажи, что любишь — очень-очень! —

и жить не можешь без меня…

Ваш поцелуй

Ваш поцелуй —

пронзительный и нежный,

несмело губ

коснувшись, выжег душу…

Ваш поцелуй —

упрямый, дерзкий, грешный —

ошеломил,

потряс, обезоружил…

Ваш поцелуй

уж разъедает кожу,

но ненасытно

пью его и пью…

Ваш поцелуй

приснился мне…

Но всё же

я за него

судьбу благодарю.

Вы рядом — только руку протянуть…

Вы рядом — только руку протянуть…

Дыханье ваше на моей щеке…

И запах вашей кожи… И чуть-чуть

вы прикасаетесь к моей руке…

А я — не смею глаз поднять на вас,

кричит душа — остановись, мгновенье!

Прекраснее изысканнейших ласк —

Как бы случайное… прикосновенье…

Я только Вас всегда ждала…

Это было, как чудо, как электрошок —

звуки стихли, и свет погас,

закружилась земля, поплыла из-под ног,

все исчезли вокруг, кроме нас…

Я не знала, что делать, и что говорить,

и нужны ли бессвязные речи,

если сердце моё вы смогли покорить

за столетья до этой встречи?!!

Я любила вас прежде, в жизни иной,

на счастливейшей из планет…

И того, чтобы снова вы были со мной,

Я ждала десять тысяч лет!!!

…И вот… Под гипнозом любимых глаз

Я стою… Покачнулась земля…

Единственный мой, я узнала вас!

А вы? Узнаёте меня?..

Ангел

По подушке локоны

разметав,

ангел спит, от жизни

земной устав…

Не на небе синем

в белом облаке —

на руке любимого,

сердца около…

Нимб и крылья сброшены

на порог,

не осудит может быть

мудрый Бог…

Мне достаточно

Мне достаточно вроде бы просто того,

что где-то живёшь ты и дышишь…

И хватило бы хоть иногда одного

звонка… Я скучаю, слышишь?

Ты едешь другие покорять города —

ты ведь создан, чтоб побеждать.

Но знай, что ты можешь вернуться всегда,

ведь я рождена, чтобы ждать.

Я чувствую, что ты по мне скучаешь

Я чувствую, что ты по мне скучаешь,

и так же греешь чайник на двоих,

и губы к тёплой чашке прижимаешь,

как будто бы — касаешься моих…

Я тоже на двоих согрею чайник,

и жидкость ароматную глотну,

и неосознанно, совсем случайно,

как ты, губами к чашке я прильну…

И станет на душе чуть-чуть теплее.

Люблю. Целую нежно. Не скучай.

Пока ты далеко — меня согреет

с тобой в один момент согретый чай.

Такая непростая ситуация

Такая непростая ситуация:

ты виноват. А я — не отругала.

Ты ждёшь упрёков нудных и нотаций,

в конце концов — истерики, скандала…

А я, такая дура бестолковая,

забыла, как ждала, переживала,

ведь ты пришёл домой — живой, здоровый,

но раз не позвонил — то ждал скандала.

Нет, мне не всё равно! Но неизвестно,

что так тебя в дороге задержало!

А у тебя не с молодости — с детства,

антоним равнодушия — скандалы.

Стараюсь говорить на тон потише,

ведь, что бы я сегодня не сказала —

ты не поймёшь, ты просто не услышишь:

ты виноват. И тупо ждешь скандала.

Сбегаю

Сбегаю…

…от надежд разрушенных,

от сказки — глупой и смешной,

от слов — обидных, незаслуженных,

и от предательств за спиной —

Сбегаю…

Сжигаю…

…все воспоминания,

надежды, планы и мечты,

и — без секунды колебания —

к чертям собачьим все мосты

Сжигаю!!!

Я знаю,

как бы больно не было,

но раз уж нет пути назад —

восстану, как всегда, из пепла я —

сильней, добрей, мудрей стократ.

Я знаю.

Если ты рядом

Если ты рядом — бледнеют все краски в округе,

мир постепенно становится глуше и тише,

будто желая, чтоб наших сердец перестуки

мы наконец-то смогли распознать и услышать…

Если ты рядом — то в лёгких кончается воздух,

я забываю, как в небе найти кислород,

страстно желая, чтоб ты вентиляцию лёгких

Сделал в мой для поцелуя подставленный рот…

Если ты рядом — то сердце сбивается с ритма,

и группируются нервы в упругий клубок.

Ты — мой рубеж, на котором рождаются рифмы:

ты мой предел — ты мой плинтус, и мой потолок…

Мы снова встретимся когда-то

Мы снова встретимся когда-то,

пересечёмся на бегу,

и хватит мне лишь только взгляда,

чтобы понять, что не могу

забыть тебя. Сквозь все разлуки,

сквозь все года ношу с собой,

твои объятья, губы, руки,

и поцелуй волшебный твой.

А главное — пойму по взгляду,

что так же носишь в сердце ты

как драгоценную награду —

воспоминанья и мечты.

Приостановим бег по кругу.

Поговорим. С ума сойдём

от счастья, что нашли друг друга

обычным серым будним днём…

Все вмиг рассеются ненастья,

и сердце гулко ухнет вниз —

моё немыслимое счастье,

мой оглушительный каприз…

О непоседливой нежности

Ты пытаешься выглядеть строгим, суровым

и старательно нежность скрываешь в ресницах,

а она мне вовсю семафорит: «Здорово!

Он скучал, и хотел тебе очень присниться!»

Ты пытаешься голосом нежность не выдать,

говоря о погоде, делах и работе,

а она захотела на сердце попрыгать,

чтоб до горла достать, и звучать в каждой ноте…

Мы помиримся, это — уже неизбежность,

мне об этом сейчас твоя нежность сказала

/Непоседа она у тебя — твоя нежность,

у меня она тоже уже поскакала/…

Носом уткнуться в родное плечо

Носом уткнуться в родное плечо,

чтоб пожалели, обняли —

всё, что мне нужно для счастья ещё

/Мало ли это? Много ли —

знать, что невзгоды меня не найдут

и не достанут проклятия

там, где всегда меня любят и ждут —

в сильных твоих объятиях/…

Скрыться от мира в объятьях твоих,

от непогод всех спрятаться,

чтоб ураган моей жизни притих,

бризом стал лёгким ластиться…

Носом уткнуться в родное плечо,

чтоб пожалели, обняли —

всё, что мне нужно для счастья ещё

/Мало ли это? Много ли?/…

Поздний вечер с тягучим густым ароматом

Поздний вечер с тягучим густым ароматом

кофе с сахаром, сливками и корицей

раздвигает миров параллельных преграды,

временные растягивает границы.

Нет для грусти причин, я всегда где-то рядом —

не упустишь меня, но и не удержишь,

твои сны поэтическим сладостным ядом

наполняю, поэтому мной ты бредишь.

Посмотри на глубокое небо ночное,

когда сердце любовной тоской томится:

я — серебряный ангел над головою,

или — в сердце трепещущая синица.

Когда рифмы на шее висят тяжким грузом,

не желая ложиться в стихи и строки —

прихожу я к тебе — Вдохновением, Музой

поздним вечером темным…

И ненадолго…

Знаешь, здесь нет ничего — нет ни Рая, ни Ада

Знаешь, здесь нет ничего — нет ни Рая, ни Ада:

только бескрайность безмолвная душ, заблудивших в веках.

Не умирай вслед за мной, умоляю, не надо —

ты не найдёшь меня здесь, в этих серых густых облаках.

Рядом с тобой я всегда, пока помнишь меня ты —

так не ищи меня взглядом в небесной пустой синеве:

в жизнях других мы теряли друг друга когда-то —

встретиться нам удалось, видишь сам, лишь на грешной земле.

Необязательно мне, чтоб с тобою быть, сниться —

рядом с тобой я всегда, дорогой, я везде и нигде:

в сердце твоём беспокойной живу я синицей,

или порхаю волшебными бабочками в животе.

Милый, живи, как бы ни было трудно и плохо,

быть постарайся счастливым за нас за двоих, дорогой:

вдох за себя, за меня — через раз хоть — пол вдоха,

чтобы когда-нибудь встретиться снова могли мы с тобой…

Как у других — не знаю, у нас — любовь

Если в момент, когда ты о бетонные будни

бьёшься отчаянно и разбиваешься в кровь —

верь, что я сердцем с тобой, как бы ни было трудно:

как у других — не знаю, у нас — любовь.

Если не в силах от боли ты сделать и вдоха —

я прилечу /позови лишь и непрекословь/,

и заберу твою боль, как бы ни было плохо:

все зарубцует раны моя любовь.

Если надежда умрёт за момент до рассвета,

все ополчатся враги и забудут друзья —

вместе с тобою мы переживём даже это:

стану твоей надеждой на время я.

Буду с тобой я всегда и везде непременно —

пристань моя ждёт всегда твоего корабля,

только прошу, не пускай в нашу гавань измену:

может другие — стерпят, увы — не я…

Я не та уже, я не та

Я не та уже, я не та,

что могла вознести до Рая —

в сердце вечная мерзлота,

и душа не поёт — немая!

Мне сегодня не нужен Рай —

не открылись бы двери Ада:

я и так уже через край

нахлебалась беды… Не надо

мне каких-то надежд пустых —

я уже ни во что не верю:

слишком много сегодня их

за закрытой осталось дверью.

Ничего уже /верь — не верь!/

я не жду, и без сожалений

я сегодня закрыла дверь

в мир предательства и сомнений.

Будешь звать меня Ангелом

Будешь звать меня Ангелом — Ангелом буду:

защищать перед Богом, от бед охранять;

будешь Демоном звать меня — буду посуду

колотить, и скандалить, и даже — гулять;

будешь звать меня Кошечкой — буду мурлыкать,

и уютно клубочком свернусь на груди;

а Тигрицей меня назовёшь — буду дикой

и опасной такой — близко не подходи;

назовёшь меня Солнышком — станет теплее

от улыбок моих сразу в доме твоём,

и замёрзшую душу твою отогрею…

…Ну а доченьку как мы с тобой назовём?

Эй, программист

Эй, программист, я сама уже не замечаю,

как в суете серых будней и беге с нагрузкою,

всё по нему, по любимому, очень скучаю.

Фоново. Висну. И требую перезагрузки я.

Эй, программист, удали мне ненужные файлы,

вычисти память и грохни к чертям всю историю,

диск форматни, чтоб я девственно чистою стала

и никогда не нашла бы его директорию.

Эй, программист, закачай в меня новые проги,

и загрузи меня многими сразу процессами,

чтоб к его файлам убитым пути и дороги

снова искать мощностей не хватало б процессору.

Эй, программист, я сама уже не замечаю,

как в суете серых будней и беге с нагрузкою,

всё по нему, по любимому, очень скучаю.

Фоново. Висну. И требую перезагрузки я.

Ты под маскою страсть свою спрятал — и рад

Ты под маскою страсть свою спрятал — и рад,

что никто не узнает про чувства твои,

но к чему этот цирк, этот бал-маскарад,

если сердце не просит — кричит — о любви?

Ну а я — я сегодня встречаюсь с другим,

подарившим мне тёплую душу свою

/Я убита почти равнодушьем твоим,

ведь и я тебя тоже — как странно! — люблю/…

Как ты там без меня?

Как ты там без меня? Как ты там, дорогой?

Жив — здоров, все в порядке? И слава Богам!

Мне, чтоб жить, не теряя ни сон, ни покой,

просто хочется знать иногда, как ты там…

Как ты там, дорогой? Как ты там без меня?

С кем встречаешь рассвет, провожаешь закат?

Кто, целуя, желает удачного дня?

Кто тебе каждый вечер, усталому, рад?

Не тоскуешь уже? Ну и я не грущу —

без тебя научилась счастливою быть,

лишь скажи — и я сразу /клянусь!/ отпущу

наши судьбы связавшую тонкую нить.

Как ты там, дорогой? Как ты там, как ты там?

Кто любовью своей освещает твой путь?

Не поселится в жизни твоей темнота,

если я своё сердце сумею задуть?

Как ты там без меня? Как ты там, дорогой?

Жив — здоров, все в порядке? И слава Богам!

Мне, чтоб жить, не теряя ни сон, ни покой,

просто хочется знать иногда, как ты там…

Я не могу

Я не могу /и я ли в том повинна?/

быть половиной /черепком, осколком/

твоей. И обрезаю пуповину,

что связывала нас безумно долго…

И хлещет кровь. Бордово-грязно-ржавой

дурманной липкой лужей растекаясь…

Мы были половинками, пожалуй,

раз так срастись системами пытались…

Теперь мы автономны абсолютно!

А сможем ли стать целыми — проверим.

Потом… Ну а сейчас, сию минуту

оправиться бы от кровопотери…

Не чокнуться б от болевого шока

/Да для начала — хоть бы выжить просто!!!/,

от ампутированного осколка

зарубцевать все шрамы и коросты…

Двумя акулами саблезубыми

Двумя акулами саблезубыми

кружим, по дюйму круги сужая

/Подплыть поближе — почти безумие!!!

Всегда потёмки душа чужая!/…

Вот так и кружим, два хищных зверя мы,

боясь друг друга пустить поближе:

когда к себе самому доверия

особо нет — как поверишь ближним?

Дыра в бочине, плавник откушенный —

не слишком вроде большая плата,

а то, что вырвали с мясом душу — ну,

быть может, в принципе, так и надо…

Но лучик солнца весенний радостно

позолотил океана воды,

и что-то в брюхе заныло тягостно,

и захотелось любить кого-то,

и вот кружимся в безмолвном танце мы,

боясь поближе подплыть друг к другу:

с такой подмоченной репутацией

мы долго можем ходить по кругу…

Двумя акулами саблезубыми

кружим, по дюйму круги сужая

/Подплыть поближе — почти безумие!!!

Всегда потёмки душа чужая!/…

Не эсэмэсь

Не эсэмэсь, не пиши электронных писем:

что мне слова, когда ты от меня далече?

Лучше сегодня же ночью (сумей!!!) приснись мне,

чтоб мне поверилось в неотвратимость встречи…

Не говори ничего — обними, как раньше,

перестучались чтоб азбукой Морзе души:

без суеты, глупых игр, лишних слов и фальши

поговорят они, чем мы с тобою, лучше…

Чтоб, не боясь обмануться в своих мечтаньях,

я тебе верила на слово, нет — так просто!

Чтоб между нами огромные расстоянья

нам не казались путём бесконечным звёздным…

Не эсэмэсь…

Ты ещё в мою жизнь не вошёл

Ты ещё в мою жизнь не вошёл ароматом сирени пьянящим,

хоть танцует на бубнах апрель — снег лежит в уголочках души.

Он растает позднее /поверь!/ чуть попозже под солнцем палящим,

ну а ты — заходи, раз пришёл, и, прошу, уходить не спеши…

Подожди — я оттаю ещё, разорву туго спутанный кокон,

это сделать непросто, ведь в нем приготовилась я умирать…

Для того и подарены мне были крылья всевидящим Богом,

чтоб уставшая ползать душа, наконец, научилась летать.

Ты звони, или сам приходи

Ты звони, или сам приходи —

мне так это и важно, и нужно,

от глубокого сна пробуди

мою вдруг зачерствевшую душу,

ей самой разорвать тяжело

белый саван напрасной разлуки,

а твоё дорогое «Алло»

сил придаст, и развяжет ей руки…

И вот вроде — надежда была

уже тоньше намного, чем волос,

и душа, отболев, умерла…

Но — звонок телефонный, твой голос,

и израненной птицей в груди

сердце вздрогнуло, затрепетало…

Ты звони, или сам приходи —

без тебя я дышать перестала…

Прозрачна и тонка меж нами нить

Прозрачна и тонка меж нами нить —

но при попытке к бегству вырвет душу

она не в силах нас соединить,

но и расстаться не даёт… Послушай,

хоть эта нить — прозрачна и тонка,

но я не знаю ничего прочнее:

когда ты жаждешь моего звонка —

твой номер набираю, но не смею

нарушить твоей жизни мерный ход,

ворвавшись тем, особенным, рингтоном,

и — сбрасываю, не нажав на ввод,

сухие губы нежно к телефону

прижав… Я не желаю, не хочу

услышать твой, чужим вдруг голос ставший…

И только лишь поэтому — молчу,

ведь сделать первый шаг мне тоже страшно…

Кто я тебе

Кто я тебе — сама порой не знаю:

звезда ли путеводная в пути,

иль только /как над пропастью/ по краю

судьбы твоей позволишь мне пройти?

Тебе нужна ли глаз моих безбрежность,

волос моих соломенных копна,

любовь моя, и трепетная нежность,

и мудрости спокойной глубина?

Тебе нужны ли маленькие черти,

что прыгают глазах — «Люблю, люблю!»…

Кто я тебе — злой шторм иль добрый ветер,

что парус наполняет кораблю?

Кто я тебе — очередная пристань,

пункт назначенья иль причал родной?

Кто я тебе — в руках твоих синица,

иль в небе я журавль над головой?

Кто я тебе — чужая ли, твоя ли?

Любовь всей жизни? Пламенная страсть?

[Так головокружительно взлетали,

что очень страшно камнем вниз упасть…]

Душу прячу

Душу прячу за солнечными я очками —

слишком скачут в глазах озорные черти,

мы в любви остаёмся всегда новичками,

каждый раз — беззащитные, словно дети…

По походке и жестам едва уловимым

ты и так, словно книгу меня читаешь:

стоит только случайно пройти где-то мимо,

всё, что есть на душе, почему-то знаешь…

Мы настолько близки, что давно нам не нужно

свои чувства в слова одевать, ведь если,

будто пазлы, совпали осколками души,

никуда нам не деться — мы будем вместе.

Я могла бы

Я могла бы стать той,

что тебя посещает ночами,

в черно-белые сны

принося разноцветье с собой,

эфемерной мечтой,

по которой так сильно скучаешь —

тесно связаны мы,

только не устремляйся за мной…

Крыльев моих размах —

шорохом листопада…

Взмах. И ещё раз — взмах…

Не провожай, не надо…

Я согласна быть сном,

и чужим на воде отраженьем,

звонким щебетом птах,

первой каплей грибного дождя —

бестелесный фантом

мой обнимет тебя на мгновенье,

прежде чем сделать взмах…

/Говорят: уходи — уходя/.

Крыльев моих размах —

тенью над головою…

Взмах. И ещё раз — взмах…

Не умирай со мною…

Я не знаю, кто ты мне

Славик Демишев:

Я не знаю, кто ты мне, родная

(сердце бьётся бешено в груди…)

По судьбе,

по всей,

а не по краю,

проходи…

Ой, нет!

Не проходи!

Оставайся…

* * *

Я останусь, милый!

Если хочешь —

под ноги травой

расстелюсь,

чтоб только проще было

стать не эпизодом, а — судьбой.

Не на миг/на час/на день —

навечно

нас соединили небеса…

Я к тебе — на всех парах — по встречной…

Взлётная же это полоса?..

Пополам

На всякий случай ровно пополам —

без сцен, достойных пошленьких актрис,

поделим мир: вот мне, а это — вам.

Теперь — кому-то вверх, кому-то — вниз…

И тут уж, выбирай — не выбирай —

не угадаешь, сколько ни смотри:

достанется из нас кому-то Рай,

кому-то — Ад, клокочущий внутри.

Спокойно /ну зачем нам шум и гам?/

поделен мир: вам вверх? Тогда мне — вниз.

Но падаете вы к моим ногам:

«Давай ещё раз повторим на бис?»

Соединяем снова Рай и Ад —

и даже время полетело вспять,

и мудрый Бог за нас безумно рад:

могли бы ползать, а смогли — летать.

Руки твои — крепость моя

Руки твои — крепость моя, тыл мой, уютный дом,

мне не страшны злые ветра, если с тобой вдвоём.

Сердце твоё — небо моё, раз я летать могу

рядом с тобой/вместе с тобой/только с тобой — не лгу…

Слёзы мои — летним дождём высохнут через час:

если с тобой — то стороной беды обходят нас.

Я упаду — руку подашь, выручишь из беды,

раны мои меньше болят, если со мною ты.

Мы через всё вместе прошли — холод и жар пустынь…

Бога молю — не отними

счастье моё!

Аминь.

Падаю. Камнем вниз

Падаю. Камнем вниз.

Ветер в ушах свистит.

Нет, повторить на бис

я не смогу. Прости.

Ломаных крыльев хруст…

Больно вот так — с небес…

Кто бы мог знать: сорвусь —

буду не ангел — бес…

Сердце в ушах стучит —

Кровь прилила к вискам…

Мне ли тебя — учить?

Ты же все знаешь сам:

Богово — Богу, мне —

видимо, бесовство,

лишь заплатить вдвойне

нужно за волшебство.

Падаю. Камнем вниз.

Не упади со мной.

Это был мой каприз —

счастье любой ценой…

Вышло — наоборот:

камнем с небес лечу.

Ну, предъявляйте счёт —

я, не скупясь, плачу.

Не боюсь я злого шёпота

За спиной моей судачили

/Ну никак им нет покою!/ —

на беду ли я, к удаче ли

познакомилась с тобою.

И зачем тебе — не ясно им —

молодому, холостому,

мне цветы дарить прекрасные,

караулить возле дома,

провожать, встречать, ухаживать,

и водить по ресторанам,

в наше время так обхаживать —

ненормально/дико/странно…

Не боюсь я злого шёпота,

что бы там ни говорили:

за плечами — столько опыта!

А когда-то были крылья…

Скоро весна, ты знаешь?

«Скоро весна, ты знаешь?» —

пропели мне бабочки в животе,

только вот я — другая,

и все мы — давно не те…

Бури — греметь устали,

и мир мой — уютно-сонлив и тих,

Сердце — в броне из стали,

а в нем — нерождённый стих…

«Скоро весна, ты знаешь?» —

мне ветер весенний щекочет нос,

только вот я не знаю,

зачем мне его вопрос…

Будет весна, и что же?

Надежда растаяла, словно дым:

ты — не со мной, я — тоже

зачем-то живу с другим…

«Скоро весна, ты знаешь?» —

мне солнечный зайчик стреляет в глаз,

кажется — будет, только…

придёт ли она — для нас?

Кадры воспоминаний

мелькают, как в старом немом кино…

Бури — греметь устали,

и мы стали старше, но…

Скоро весна, ты знаешь?

Буду сниться тебе

Буду сниться тебе — неспокойными рваными снами:

собирай по кускам, как осколки разбитых зеркал…

Очень жаль, что с тобой мы не поняли этого сами:

не такую, как я, а — меня ты полжизни искал…

Буду сниться тебе — в одинокие долгие ночи,

когда кажется слишком большой и холодной постель:

то — смешной, то — серьёзной, то — грешной, а то — непорочной…

Из разбитых сердец заведу в твоих снах карусель…

Буду сниться тебе — когда ночи проводишь с другими —

в изголовье стоять, будто тень твоего ночника:

и ты сам не поймёшь, почему снова путаешь имя,

и изгибам чужим удивляется снова рука…

Буду сниться тебе — по частям, по кускам, по осколкам:

губы, руки, глаза, мимолётного счастья глоток…

Сколько дней и ночей друг без друга потрачено, сколько?

Сколько надо ещё, чтоб ты понял, как стал одинок???

Буду сниться тебе…

Мы стали друг другу нечастыми рваными снами

Мы стали друг другу — нечастыми рваными снами —

с обрывками так никогда и не сказанных строк,

с застрявшими в горле /такими простыми!/ словами,

что каждый из нас — друг без друга — теперь одинок…

Мы стали друг другу — историей, вымыслом, сказкой,

надеждой несбывшейся, не наступившей весной,

и так это больно, что больше — ни страхом, ни лаской —

ничем не заставить нырнуть в этот омут лесной…

Мы стали друг другу — нечастыми рваными снами,

мы счастье — одно на двоих — не смогли сохранить,

так что же теперь ворошим эти угли, ведь сами

старательно рвали нас объединявшую нить?

Мы стали друг другу так невыносимо чужими,

что мимо проходим — и будто бы не узнаем,

тогда почему им, другим, ты моё шепчешь имя,

и с губ моих рвётся одно только имя — твоё?

Да, ты знаешь

Да, ты знаешь, что я постоянно смотрю фешн-блоги —

что там модно сегодня, а что — устарело морально,

и какие свои недостатки/изъяны/пороки

можно гордо носить [это — в тренде, а значит — нормально!]…

И высокую моду смотрю и, конечно, стрит-луки,

только свадебных платьев не радует белая пена:

не в колец обручальных силки — в твои сильные руки

я б хотела попасться, и — не вырываться из плена…

Ты ведь знаешь, что я не особо подвержена моде —

эти игры меня забавляют постолку-поскольку:

одиночество нынче зовётся зачем-то свободой,

только счастлив ли ты без меня?

Без тебя я — нисколько…

Привет, проходи

Привет, проходи… Кофе/чай/что покрепче будешь?

А ты — все такой же… Лишь только в глазах грустинка…

Прости, не могу не спросить — ты кого так любишь?

Кто в сердце играет твоём, как заезженная пластинка?

Да нет, я тебя к ней нисколечко не ревную!

Чуток интересно — наверно, крутая штучка?

Нельзя же наверно так долго любить — простую…

[Но я все равно почему-то уверена: я-то лучше!!!]

Что тянет тебя в этот город, ведь ты — уехал?

Что держит тебя — ты со всеми давно простился?

Какие легли на пути на твоём — помехи???

Вернулся — к кому, и надолго ли?

[Знаешь, а ты мне снился…]

Ты куришь в окно, и, как прежде, молчишь упрямо:

признаться — «тебя» — ты не можешь, мешает гордость…

А, знаешь, родной, я тебе — не жена, не мама,

чтоб ждать тебя (Годы? Века???)…

Ты считаешь, что это — подлость?!!

Приехали, да… Кофе/чай/что покрепче будешь?

А ты — всё такой же… Лишь только в глазах грустинка…

Смотрю — ты себя самого так безумно любишь,

на кой тебе черт, ты скажи, эти поиски половинки?

Этот мальчик…

Когда рушится жизнь, наполняя осколками воздух

[В этом взрыве, казалось,

никто бы не выжил — не смог!!!

Отдышаться пытаюсь,

харкаясь ошмётками лёгких,

повторяя когда-то

самой себе данный зарок:

никогда ни за что

не удерживать силой любимых —

уезжают/уходят/бегут/улетают на Марс —

пусть летят себе с Богом,

любовью моею хранимы,

будут счастливы пусть…

…Меньше боли, чем дальше от глаз…],

Этот мальчик /какие глаза у него и ресницы!/

вдруг приходит ко мне /он так искренне хочет помочь!/…

Он совсем не из тех, кто ушёл, чтоб мучительно сниться —

он другой: он пришёл, чтобы скрасить мне день… Или ночь…

Он такой — будто соткан из флирта, улыбок и света,

рядом с ним — воздух чище, становится легче дышать,

с ним так ночь коротка и настолько внезапны рассветы…

Этот мальчик приходит — меня от меня же спасать…

Невыносимо одинока ночь

Невыносимо одинока ночь,

когда зима плюётся снегопадом,

и в сердце — лёд, и некому помочь

душой оттаять — никого нет рядом…

А так безумно хочется тепла —

простого… И настолько это важно,

что, не боясь сгореть — к чертям, дотла,

мы на любой огонь летим отважно,

в душе надеясь, что поможет Бог —

спасёт и сохранит /а как иначе???/,

не чувствуя, как тот, кто нас берёг —

наш Ангел от отчаяния плачет…

Срывая крылья с бесполезных плеч

/И перья вниз, на землю — снегопадом/,

рыдает Ангел: как их уберечь,

когда для них погибель — как награда.

И, кто бы что бы там ни говорил,

в то время, когда жизнь казалась адом,

сложивший крылья Ангел не парил

над нами — камнем вниз на землю падал…

Я когда-то хотела любить

Я когда-то хотела любить /и могла!/, это было так давно,

а сегодня в душе моей — серая мгла, черно-белое кино…

Но в глазах его — любящих, тёплых — тону: сил сопротивляться — нет,

пусть решает судьба — утянуть нас ко дну, или вытащить на свет…

Мне ресницы сомкнуть на минуту нельзя — вдруг это всего лишь сон?

Мы друг другу никто: не враги, не друзья, но я знаю: это — ОН.

Всё не так, как должно быть, а наоборот /не сойти бы с ним с ума!/,

но уже затянул страсти круговорот — я не выплыву сама…

Провожаем закат и встречаем рассвет — не разнять сплетённых рук,

никого на земле нас счастливее нет /только б не проснуться вдруг!/…

Из счастливых мгновений сотку полотно — нужен парус кораблю,

ветром станет волшебное слово одно — тихое его «люблю…»…

Я молюсь за него

Я молюсь за него — на последнем дыханьи! — будь счастлив…

Помолитесь и вы за своих, за нелюбящих вас,

тех, что сердце разбив на немыслимо мелкие части,

даже просто «простите» сказать не способен сейчас…

Я молюсь за него — будет любящим пусть и любимым,

я молюсь, чтоб его не нашла, не настигла беда,

чтобы с губ не срывалось моё позабытое имя,

чтобы горечь отчаянья он не познал никогда…

Я молюсь за него — пусть достигнет всего, чего хочет,

лишь попутного ветра желаю его кораблю,

чтобы лёгок был путь, и чтоб не одинокими — ночи…

Я молюсь за него, даже если уже не люблю…

С тобой мне расставанье неизбежно

С тобой мне расставанье неизбежно:

пути-дороги разделяют нас,

и лишь твоя спасительная нежность

мне сил даёт.

Дышать.

Хоть через раз…

И на краю большой беды — разлуки

не позволяют камнем вниз упасть

твои — такие бережные — руки,

и губ твоих

губительная

власть.

Пусть больно, но судьбу за этот вечер

не проклинаю — Бога не гневлю…

Ну что ж, прости-прощай, до скорой встречи,

соскучишься —

пиши, звони…

Люблю…

Я не прошу ни клятв, ни обещанья

любить…

Пусть только мне поможет Бог

спокойно улыбнуться на прощанье,

когда

перешагнёшь

через порог.

Я докажу тебе без логарифмов

Я докажу тебе без логарифмов,

мне ясно на примерах всех подруг,

что синусоидой сердечных ритмов

совпали мы не просто так, не вдруг.

Да, мы друг друга поняли не сразу —

не надо делать вывод — «не сошлись»:

у нас был просто лёгкий сдвиг по фазе,

и не таких подравнивала жизнь.

Подправим чуть условия в задаче,

тут — округлим, а там — наоборот…

Мы будем вместе. И никак иначе.

Кто ищет выход — тот его найдёт.

И совпадут кривые наших судеб,

Пойдём мы вместе вверх, и вместе — вниз.

Я так решила — значит, так и будет:

Ты — мой подарок,

я — твой главный приз.

Безумцы просят Бога о любви

Безумцы просят Бога о любви,

но он даёт не всем её — так надо:

лишь только самым сильным — как награду,

кто смог преодолеть его преграды,

и не запачкал рук в чужой крови.

Любви — безумцы просят у небес…

Что тяжек этот путь, известно многим,

ведь не сойдёшь до времени — с дороги,

и пусть разбито сердце, стёрты ноги —

они нести согласны этот крест.

И верят: Бог услышит и поймёт,

пошлёт любовь, чтоб чувства — каруселью,

хоть знают — все закончится метелью

/Чем слаще мёд — тем тяжелей похмелье/,

что превратит души остатки в лёд.

Пусть любят — разрешит устало Бог,

взаимности бы — робко спросит кто-то,

но поздно: разнарядка на работу

ушла, теперь у ангелов забота —

раздать любовь всем тем, кто одинок.

Безумцы просят Бога о любви,

а он им, как умел — так и помог…

Всё, ухожу

Всё, ухожу, пусть вопросы умрут без ответа:

что объяснять — все равно ухожу без возврата.

Я бы могла твоим выбором, приоритетом

стать, но не буду — прости — никогда вариантом.

Я бы могла стать твоим отражением, частью —

соединившись, сердца, словно пазлы, совпали…

Быть половинкой твоей — для меня было счастьем,

частью — из многих одной — это, знаешь, едва ли…

Ты мог бы стать мне единственным в мире мужчиной

/Если б ты знал, сколько лет наше счастье мне снилось!/,

я твоих /самых лучистых!/ улыбок — причиной

очень хотела бы стать, но — увы — не случилось.

Всё, ухожу.

Ты звонишь мне

Ты звонишь — абонент недоступен [вот так, прости],

повторишь, и однажды я — вдруг? — не нажму на сброс…

Скажешь, что без меня тяжелее вперёд идти,

будто что-то держало, и разом оборвалось.

И теперь — будто сорваны крылья [а так привык!]…

Куча кубков, наград, но не радует вкус побед —

вместо крика «Ура!» — рвётся только от боли крик

[От разбитой любви ни лекарств, ни спасенья нет]…

Скажешь, что без меня — даже просто дышать — устал,

и бессонница стала вернейшей из всех подруг,

вы с ней вместе считаете ночь напролёт — до ста…

Ты звонишь мне, надеясь, что трубку возьму…

Ну вдруг…

Ты хотел быть со мной

Ты хотел быть со мной, если вышло бы — то навсегда,

чтоб и в горе, и в радости вместе по жизни идти,

чтоб на главный вопрос я тебе отвечала бы «да…»,

чтобы слаще — вдвоём, и всегда и во всем — по пути…

Ты хотел быть со мной, если вышло бы — лет этак сто,

чтобы домик — игрушкою пряничной, дети, уют,

но — у нас не срослось, а с другими — не так, и не то,

а такие, как я — не прощают [и не предают]…

Ты хотел быть со мной, если вышло бы — год… Целый год

путеводной звездой я б светила тебе в темноте!

Но — мечтами — мечты, а случилось все наоборот:

мы не вместе, увы, и теперь рядом с нами — не те…

Ты хотел быть со мной, если вышло бы — день [хоть один!],

он бы стал поворотным, сомкнув наши судьбы в кольцо…

Ты хотел быть со мной, но теперь до глубоких седин,

закрывая глаза, лишь моё будешь видеть лицо…

О нежности

Нельзя. Мы оба это знаем.

Но — хочется, и значит — можно

Стать ближе. Только — ускользаю —

Песком сквозь пальцы. Безнадёжно…

При встрече я, как прежде — мимо,

так холодна — до неприличья!

Ты думаешь: неуловима,

но — нет, ты мне небезразличен…

При встрече снова: здравствуй — здравствуй,

глазами губ коснусь немножко…

…Рванул навстречу — робко, страстно —

целуешь в тёплую ладошку…

Сердец разбито было сколько —

своих/чужих, родных/случайных,

но нежности такой и — столько! —

в одном чтоб жесте… Не встречала…

Говорят мудрецы

Говорят мудрецы, что в жизни этой

все так банально и очень просто:

не надо сложных искать ответов

к простым вопросам.

Ничего никогда не бойся —

на семь бед лишь один ответ,

и как ни ищи, ни ройся,

ничего безнадёжнее смерти нет.

А пока не пришла старуха

в чёрном плаще с косой за спиной,

подумаешь — невезуха,

все можно решить.

Давай, начинай сначала — вставай, не ной.

И сколько бы всяких бед не пришлось тебе выносить —

помни всегда одно: никого ни о чём не проси.

Нет, я не обещаю,

что прямо сами придут и дадут,

но с неоплатными за плечами

долгами жить — это, знаешь, тоже не super gut.

И какие б волшебные не обещали кущи,

приоткрывая любезно дверь —

знаешь, так будет лучше:

никогда никому не верь.

Не расслабляйся сразу в ответ на ласку —

хватит в миру лиходеев на каждого простака:

жизнь — далеко не сказка,

и часто не стоит ломаного медяка.

И если что-то в этом дурацком мире —

пустом и бренном — имеет ценность

(ценность — слышишь??! — не стоимость и не цену!),

то это любовь — взаимная, чистая и простая,

когда всемогущи — двое

(а им так немного надо —

просто быть вместе, рядом)…

И кажется, избранным этим сам бог помогает

(а может быть, так и есть — кто знает…).

Говорят мудрецы, что в жизни этой

все так банально и просто очень:

не надо сложных искать ответов

к простым вопросам.

Но мудрецы не знают,

почему любимые самые умирают вёснами,

а мы — певцы и поэты — ненавидим осень…

Ты нашёл стихи мои в интернете

Ты нашёл стихи мои в интернете

и читаешь взахлёб, все подряд, как будто

на какой-то вопрос не нашёл ответа,

но без тени сомнений уверен: тут он…

Ты читаешь душу мою, как повесть,

только, наоборот — от конца к началу,

а меня немного корёжит совесть:

может ты бы — услышал, а я — смолчала…

Ты нашёл меня и читаешь — оптом

то, что я — понемногу, по капле, с болью

отдавала в мир, и сквозь слёзы — опыт —

улыбалась, мол, я к вам опять — с любовью…

Я надеюсь, ты не нашёл ответа,

почему оказались закрыты двери —

мне безумно стыдно сейчас за это:

я хотела, но не смогла поверить

Тебе…

Ты для меня — не бабочки в животе

Ты для меня — не бабочки в животе,

и не на сердце — нежности тёплый ком,

и в непроглядной жизненной темноте

мне не горишь спасительным маяком…

Ноги разбиты в кровь — я иду к тебе,

падаю /ну и что?/ и опять встаю:

так уж мне предначертано по судьбе —

даже в таком аду, я с тобой — в раю.

Я не могу дышать, говорить/кричать

/Это в глазах темно иль накрыла мгла?/,

чёрным клеймом на сердце — твоя печать:

и захотела б вывести — не смогла…

Всё без тебя не то мне, и все — не те:

видеть хочу — тебя, не могу — других…

Ты для меня — не бабочки в животе:

ты — мой внезапный, резкий удар под дых…

Люблю

Люблю!

Скажешь, как будто шутя — а я верю…

В сердце навек были заперты двери —

снова распахнуты настежь… Потери,

травмы — забыты: волшебное зелье

варю…

Испить

дам тебе зелье… Оставь половину?

Верь, я тебя никогда не покину,

крылья — теперь бесполезные — скину…

Можешь от ран почерневшую спину

промыть?

Хочу

бабского счастья, простого такого:

длинных ночей, когда снова и снова,

чтоб никого не хотелось другого,

глаз твоих, рук, и волшебных три слова —

лечу…

Парю…

Эта история очень простая:

я без тебя — неживая, пустая,

вдруг — ожила, и без крыльев — летаю,

воском в руках твоих ласковых — таю…

Люблю…

Интернет

Такой прекрасный и в чем-то ужасный век:

смешалось всё — расстояния, место, время, —

и вроде близким был только что человек,

но заглянул в интернет — и уже потерян…

Здесь ты такой, каким хочешь казаться — пусть!

Всё наносное слетает ненужным сором…

В общеньи душ — оболочек телесных груз

не может быть ни форой, ни приговором.

Поверить трудно, но именно так и есть:

в сети рождается — пусть потихоньку — снова

свод общих правил, понятий таких, как честь,

и вера в честное — без доказательств — слово…

Здесь всё, как в жизни — победы, враги, друзья,

и те, кому мы хотим, но боимся — сниться…

Пусть, как и в жизни, здесь много своих «нельзя»,

чтоб вечно жить — здесь достаточно сохраниться…

* * *

Живёшь в сети, умерев для меня/для нас,

свою, другую реальность себе рисуя,

а я скучаю без рук твоих, губ и глаз,

пока ты шлёшь виртуальные поцелуи…

Пришли, пожалуйста, личное письмецо,

а то в реале увидимся, вдруг, нескоро…

По вечерам буду гладить твоё лицо…

…Мышкой по монитору…

На-бе-ри

На-бе-ри…

Набери, будто только вчера попрощались мы,

не спе-ши —

я возьму [просто музыка нравится — слушаю]…

Пов-то-ри —

на рингтоне играет любимое самое…

На-пи-ши

СМС, что скучал, что я самая лучшая…

От-зво-нись —

наболтай ерунды, всяких ласковых глупостей,

как всег-да —

между строк будет спрятано самое нужное…

От-шу-тись,

что случайно набрал — было б сбрасывать трусостью,

[Не бе-да —

мы с тобой говорим не словами, а душами…]

По-де-лись

новостями, победами и пораженьями;

го-во-ри,

что тебе без меня неуютно и холодно,

у-ди-вись,

что с разлукой лишь больше растет притяжение…

На-бе-ри —

просто так, не ищи/не выдумывай поводов…

Без срока давности

Ты постоянно где-то в зоне пристального моего внимания,

на предмет твоего присутствия мир вокруг всё время мониторю,

не важны между мной и тобой ни часы, ни расстояния:

ты, и лишь ты — для каждого моего счастья повод,

только ты — причина моего горя.

Мир пульсирует в ритме твоего/моего сердца,

и наполнен воздух тёплой кожи твоей ароматом,

мне от тебя — никогда не уйти/никуда не деться,

мне от тебя — никуда/никогда, ничего от тебя не надо.

Иногда между двоими что-то незримое вырастает, но живое,

и убить его — это что-то страшное, глупое и немыслимое,

а мы с тобой — убиваем его без причины, и хороним

под так и несказанным словом добрым, и ненаписанным…

А оно, это что-то — под ноги глянь — вновь оживает,

пробивается, как сквозь асфальт по весне — крошечное растение,

не убивай его — это любовь. За убийство её не сажают,

но сроков давности нет, если что, по таким преступлениям…

Мне удалить человека из жизни просто

Мне удалить человека из жизни — просто,

и все контакты почистить — ещё два клика

[Нечем дышать — ведь сама перекрыла воздух,

я бы — кричала, но как сделать вдох для крика?!!]…

Я пережить боль любую умею — опыт

[Глаз не поднять — тяжелеют от слёз ресницы…],

хочешь — звони, не враги ж мы с тобою, что ты,

только — прости, по ночам мне не надо сниться…

Счастья — желаю, успеха, любви — до гроба,

чтобы удача не слишком была капризной,

но — не со мной… Это мы понимаем. Оба.

Ждать — не могу: у меня не десяток жизней…

И не кричи в пустоту по ночам — «Наташа!»:

не километры лежат между нами — вечность,

разные судьбы: твоя, да моя — не наша,

встретиться можно лишь на полосе на встречной…

Ты у меня болишь, я у тебя болю

Ты у меня болишь —

памяти острым краем,

не обретённым раем

где-то внутри кровишь.

Я у тебя болю —

колким осколком счастья,

глупой надежды частью

будни твои травлю.

Мы у себя болим

страхом любви — до гроба

(Вдруг мы ошиблись — оба?)…

Переживём, чёрт с ним!

Словно удар под дых —

вдруг осенило: Точно

так же болим мы очень

у «половин» вторых…

* * *

Ты у меня болишь…

Я у тебя болю…

Ногти накрашу красным

Ногти накрашу — красным,

чёрной сурьмой — ресницы…

[В синих глазах — опасность

узким зрачком таится…]

Туфли, чулки, помада,

в сладких духах — полыни

лёгкая горечь — ядом

будет в крови отныне…

«Как хороша, чертовка», —

думает кто-то — «мне бы»…

[Я каблучками четко

«SOS!» выбиваю в небо…]

Азбукой Морзе гвозди

в памяти гроб вбиваю:

всё, мой хороший — поздно,

я тебя — за-бы-ва-ю…

Грива волос медовых,

бархат молочной кожи…

[Даже таких бедовых

кто-то не любит тоже…]

Переболела. Хватит.

Было — прошло. Не важно…

Только бы на асфальте

не обвели однажды…

Я не хочу никак тебя тревожить

Я не хочу никак тебя тревожить:

ни в зеркалах быть тенью за спиной,

ни приходить во снах к тебе, но всё же

я знаю, я уверена: ты — мой.

И шар земной наш вертится покуда,

пока мы оба живы, день за днём

я буду очень сильно верить в чудо —

что мы любовь забытую вернём,

ведь ты зачем-то так неосторожно

присутствуешь — везде, во всём, всегда…

Не жди, когда покажется, что можно

сказав «люблю», в ответ услышать — «да»…

Удобного момента ждать не надо —

его не будет, просто сделай шаг

[Любовь — не наказанье, не награда,

давай любить друг друга просто так —

не соревнуясь, кто сильней и круче,

кто больше разобьёт чужих сердец],

ведь ты меня (я так надеюсь!) лучше,

и кто из нас — мужчина, наконец?

Я не хочу никак тебя тревожить,

и ты меня напрасно не тревожь:

мы друг без друга (проверяли!) — можем.

Не счастливы вот только — ну так что ж…

Мы далеко — и территориально

Мы далеко — и территориально,

и столько лет разъединяет нас,

что невозможно, просто нереально

столкнуться на бегу в урочный час,

поэтому так важно, чтобы каждый,

отбросив гордость глупую свою,

шагнул навстречу — просто и отважно

ответив «да», на тихое «люблю»…

И ангелы, раскрыв над нами крылья,

песочные часы перевернут,

чтоб мы, друг друга обретя — любили

бессчётное количество минут…

Чтоб мы, друг друга обретя — любили

бессчётное количество часов,

и призраками больше не бродили

друг к другу в череду тяжёлых снов,

чтоб чёрными тенями не стояли

за спинами друг друга — мы и так

пол жизни друг без друга потеряли,

боясь любви навстречу сделать шаг…

Этот мужик — 100% чистейшего секса

Этот мужик — 100% чистейшего секса:

взгляд — и как будто земля из-под ног уплыла,

бьётся напуганной птицей под рёбрами сердце,

нечем дышать: вместо лёгких — два белых крыла…

Перья повсюду от них — притворились метелью,

видишь — вдох-выдох, и хлопьями падает снег…

Взгляд — и уже барабанит апрельской капелью…

Сопротивляюсь я:

тайно

готовлю

побег…

Этот мужик мои сны посещает ночами,

он говорит: его жизнь без меня — под откос,

всё осознал. Повзрослел. Изменился. Скучает.

Просит простить. И внезапно целует взасос.

Он никогда не звонит мне и писем не пишет,

я и сама не тревожу его никогда,

но (я уверена!) знает он — видит и слышит,

как не дышу я,

чтоб только

не вырвалось —

«да»…

Прости, я не могу писать о счастье

Прости, я не могу писать о счастье —

не знаю, как об этом рассказать:

вот ты пришёл, сказал мне тихо «здравствуй»,

и долго-долго мне смотрел в глаза…

И как я, в грудь твою уткнувшись носом,

притихшая, дышала до утра

одним тобой… И нет удобней позы —

я ж создана из твоего ребра…

И нет тебя ни ближе, ни роднее —

я рождена, чтоб счастьем быть твоим…

Мы оба о любви сказать не смеем —

плевать.

Люби…

потом

поговорим…

Я не хочу облетать листопадом

Нас развели города, километры,

лет отрывной календарь,

воспоминаний ошмётки по ветру

выбросит новый январь…

Как ежедневников старых страницы,

носит листву на ветру…

Если тебе я сумею присниться —

Значит, вовек не умру:

на перекрестье времён каждой ночью,

ровно в двенадцать часов

буду к тебе приходить, если хочешь,

полуреальностью снов…

Буду к тебе приходить, если скажешь,

а заплутаю в ночи —

ты позови меня просто — «Наташа!»

(только погромче кричи)…

Милый, поверь, я приду, я сумею —

трелью ворвусь соловья,

или в окно твоё первой метелью

тихо шагну — «это я…»,

но не хочу облетать листопадом —

нет, не могу, не проси:

в танце последнем торжественно падать,

чтоб приземлиться в грязи?

Ветром весенним ворвусь в твои окна —

хочешь? — капелью в апрель…

Буду тебе барабанить по стёклам —

жди,

я приду,

только верь…

Ариадна

Я не хотела рассказывать… Ладно,

раз начала — расскажу:

в сон твой протянута нить Ариадны,

вот я по ней и хожу…

В потустороннем путей — миллиарды,

трудно ли там заплутать?

Только прошу, умоляю, не надо

днём меня — слышишь? — искать…

Я для того и плела паутину

снов, чтоб тебя посещать,

я б поклялась — никогда не покину,

но

не могу

обещать…

Тенью стою в зеркалах и окошках,

ветром целую в висок,

об ноги трусь приблудившейся кошкой —

только пока одинок…

Если другую ты встретишь, я просто —

тихо исчезну с пути,