Бесплатный фрагмент - Сходящие с небес

Было около девяти часов вечера, когда Грегори вышел на улицу и глубоко вдохнул июльский воздух. Обычно после очередных разногласий с женой, она не готовила ему завтрак, поэтому он решил доехать до ближайшего супермаркета, прикупить чего нибудь съестного на утро и сигареты. Тем более, немного развеяться, сейчас совсем не помешает.

Жена в это время укладывала дочку спать, он, стараясь не шуметь, вышел во двор и завел старый мустанг, который если бы был лошадью, давно издох. Он сидел за его рулем со времён школы, ему он в свою очередь достался от отца, когда тот купил себе новенький джип. С этой машиной было связано много ярких и приятных воспоминаний. Именно в ней он впервые поцеловался со своей будущей женой Джудит, после чего они катались по пустому шоссе до четырех часов утра. Смеясь, он рассказывал о проделках Томми Фергюсона, выпустившего лабораторных крыс на уроке, а она о чудаке Денни Картмане, которому мерещилась всякая пугающая чушь в темноте.

Супермаркет «Хиллс» находился в нескольких километрах от дома. Он ехал по дороге, поскрипывая и подпрыгивая на выбоинах. Впереди было видно, как движутся потоки воздуха. Горячий воздух от плавящегося асфальта поднимался наверх, искривляя видимость за стеклом. Автомобиль ехал вдоль лесополосы, которая превращалась за городом в дремучие дебри. Хайер Хиллс — был относительно молодым городом, образовавшемся на месте небольшого поселка, созданного выходцами из Ирландии. Он постепенно отвоевывал свое место под солнцем у непроходимых лесов.

Впереди показалась красная неоновая вывеска магазина, около которого стояло с десяток машин. Среди них был новенький пикап их соседа Боба Купера. Он торопливо копошился с противоположной стороны, по-видимому, ставил пакеты на заднее сидение. Заметив подъехавший мустанг, он выпрямился, лицо его озарила белозубая улыбка торговца, точнее продавца автомобилей из магазина, находящегося сразу за супермаркетом, он был просто на них помешан. Грег захлопнул дверь авто и отправился прямо к нему.

— Привет Боб, — сказал он, — приобрел себе новый вездеход?

— И тебе не помешало бы, с презрительной усмешкой произнес Боб, поднимая руку вверх в качестве приветствия, не упуская возможности пошутить по поводу его колымаги.

— Глядишь, развалится на ходу, ты бы заехал к нам, посмотрел, что к чему, как говорится, то, что умерло нужно научиться отпускать! — При этом, он потрясывал головой вверх и вниз, как бы подтверждая сказанные собой слова.

— Она и меня переживет, посмотри какая красотка, — задорно произнес Грегори и хлопнул по крылу. Раздался сначала скрип, а затем треск. Внутри что-то посыпалось…

— Да уж вижу, просто монстр, — вздохнул Боб и звонко рассмеялся, садясь на сидение.

— Увидимся, произнес Грег, чувствуя, как краснеет его лицо.

Пока он был в магазине, совсем стемнело, звёзды высыпали на небе словно светлячки. Стало не так душно, спокойная вечерняя прохлада разливалась по улицам небольшого города. Здесь редко ночами можно было встретить попрошаек и всякую пьянь, в десять часов вечера все сидели по домам, а в одиннадцать уже крепко спали, в своих теплых кроватях.

Грег посмотрел на запястье с часами, было без пятнадцати одиннадцать. Он сел и включил зажигание, его ржавое корыто недовольно затарахтело, но будучи послушным своему хозяину отправилось к дому. По радио, уже четвертый раз за день транслировали песню на испанском языке, он пытался ее подпевать, пытаясь вспомнить название исполнителя.

Было ему лет одиннадцать, когда он написал свою первую книгу, сейчас он понимал, что она была никуда не годной, но родители были довольны и похвалили, мама сказала: — «Какой ты у меня умный», — и расцеловала, а отец вместо слов потрепал по голове, и сказал, — Да..

Вероятно, если бы она тогда нахмурила брови, и разведя руки произнесла: — «Какой глупый у тебя рассказ получился, лучше бы ты играл с друзьями на улице, а не пачкал бумагу напрасно» — это навсегда бы отбило желание писать. Но она его поддерживала, старалась всячески помочь.

В одиннадцать лет его историю» Сбежавший скелет» опубликовали в школьной газете, а затем были еще и еще, про пропавшие из шкафчика кеды, о трехлапой собаке, которая несмотря на свой недостаток была счастливой и так далее. Одноклассники, ранее посмеивающиеся над ним, стали более благосклонными, а некоторые просто стали завидовали. С каждым новым рассказом, он писал все лучше, он развивался, он творил. В двадцать два года был издан его сборник рассказов, который принес ему определенную популярность. Затем еще один, он писал и писал. Когда Джудит спрашивала его, как можно так быстро и много писать, он говорил: — Писать книги не трудно, просто нужно задавать себе правильные вопросы, и самому на них отвечать. Тем более писать за гонорар всегда приятнее вдвойне. Или что ни будь в этом роде.

В 24 года он и Джудит вступили в законный брак, и по прошествии десяти месяцев в семье произошло пополнение, на свет появилась дочь Мэнди. А Джудит, работавшая до этого риелтором, ушла с работы и полностью посвятила себя семье, так как ее муж вполне мог обеспечивать семью.

Когда Мэнди исполнилось четыре года, случилось непредвиденное, Грегори перестал писать. Не то чтобы совсем, но каждая страница теперь давалась с трудом, он мог найти интересный сюжет, но развить его не получалось. Писательская Муза его покинула. В итоге, их семейное финансовое положение катастрофически ухудшалось, что привело его к мысли о том, чтобы сдать дом в аренду, а самим пожить в загородном особняке, доставшемся его жены от бабушки. Он решил, что более спокойная обстановка пойдет ему на пользу, и его потерянное на два года вдохновение вернется. Но Джудит это совершенно не устраивало, и в этот раз на почве разговора о переезде они снова повздорили.

Грег спокойно ехал по направлению к дому. Настроение немного улучшилось, злость отступала, прогулка пошла ему на пользу, и он уже предвкушал здоровый долгий сон, думая о шести банках пива в пакете, когда на горизонте заметил голубоватый огонек. Он казалось, стоял на месте, но понемногу стал увеличиваться в размерах. Он совсем не вписывался в звездное небо, будто был отделен от него, не был его частью, сам по себе. Грегори смотрел то на дорогу, то на него, внутри зарождалось беспокойство. Было что-то в этом неестественно зловещее, но что именно он не понимал. Эта штука не издав не малейшего шума, оказалась прямо над машиной, мотор заглох, автомобиль остановился. И как будто сотни прожекторов осветили все вокруг, из-за яркого белого света ничего не было видно, но самое ужасное было в том, что как бы он не старался, не напрягал свои бесчувственные мышцы, совершенно не мог пошевелиться. А затем темнота.