Бесплатный фрагмент - Сказки забытых снов

СКАЗКИ ЗАБЫТЫХ СНОВ

Законы времени познает посвящённый,

Но это бремя лишь для чистого душой.

Делец, наживой личною порабощённый,

Во тьме навеки потеряет свой покой.

ВСТРЕЧА

Осень в лесу, по имени Дальний, выдалась сказочно красивой. Разноцветные листья медленно опадали с высоких деревьев. Они бесшумно кружили, словно в замысловатом танце, завораживая этим плавным хороводом лесной народец, который, забыв все свои дела, с грустью прощался с летом, теплом и сытной жизнью. Перед грядущими холодами кто-то обустраивал норки, кто-то наполнял кладовые, а кто-то готовился к долгому перелёту в теплые страны.

Даже обилие грибов, ягод и сочных плодов не могло развеять унылого настроения у медвежонка по имени Меня, которого так прозвали за странную привычку приставать ко всем жителям Дальнего леса с предложением поменяться снами. Да, именно снами, а не чем-нибудь вкусным или полезным. Впрочем, до некоторых пор, на медвежонка не обращали особого внимания. Ну, подрастет и будет, как все… Но после некоторых событий, о которых орел по имени Гордый рассказал всему лесному народцу, собравшемуся на Большой поляне, отношение к Мене изменилось. Хотя, в тот странный рассказ поверили не все и быстро забыли, а вот то, как сорока, после речи орла, так испугалась, что шлёпнулась в обморок с ветки высокой ели, вспоминали частенько.

К тому же, после тех непонятных событий, взрослые смотрели на медвежонка недоверчиво, а сверстники сторонились. Меня не чувствовал себя ни героем, ни слабаком. Его попросту старались не замечать. Это было обидно, ведь вместе с друзьями медвежонок одолел Магистра и вернул людям, заколдованным этим чёрным магом и превращённых в различных зверушек, их прежний облик и украденное у них время. Да-да, именно время, потому что воришка, называвший себя Магистром, был способен на разные фокусы, о которых большинство и не подозревает. Однако, к хорошему быстро привыкают и считают, что так просто должно быть, и только когда теряют, ищут виновного и, как ни странно, находят среди тех, кто отвоевал им право жить в своём собственном времени.

Эту странность на себе испытал медвежонок, но не стал кричать о такой несправедливости, а великодушно простил лесной народец, который всегда жил своими заботами. Единственная особенность, оставшаяся у Мени после изгнания Магистра из Дальнего леса, заключалась в том, что он мог смотреть чужие сны, причём без спроса или обмена. Эта особенность не исчезла после удивительных приключений, произошедших с медвежонком, в прошлом году и не позволяла унывать.

И хотя осенние ночи становились всё длиннее, снов становилось всё больше. Стоило Мене поудобнее устроиться в берлоге и закрыть глаза, как вокруг него начинали кружиться сны. Он различал их по цвету, вспыхивающим искоркам, а у некоторых были даже странные знаки. Такие, маленький соня впервые увидел во сне Магистра, когда поменялся с ним на чужой сон пирата Родригеса. Чёрный маг достал из шкатулки чёрного дерева свиток, сделанный словно из тонкой берёзовой коры, на котором были незнакомые знаки. Как и почему некоторые из них Меня смог понять, оставалось загадкой, но он их понимал.

Вот и сегодня любитель поспать, к удовольствию медведицы Тамары, устроился в своем углу берлоги пораньше и закрыл глаза. Вскоре в его сознании стали появляться витиеватые образы, словно обрывки тумана. Это были сны, но он не торопился с выбором. Когда среди прочих замелькало полосатое облачко, Меня насторожился. Это была его охота. Он терпеливо наблюдал за разноцветным хороводом и, наконец, выбрал этого полосатика, заговорив с ним первым. Тот ничего не просил взамен, словно сам хотел, чтобы его увидели. Меня даже причмокнул от удовольствия, что сейчас начнутся приключения. И не ошибся.

В его сознании замелькали знакомые очертания Дальнего леса, наполовину скрытые сильным, похоже осенним ливнем. Как обычно, весь лесной народец прятался под деревьями или в их кроне, пережидая странную непогоду. Хотя, весь, да не весь…

Некоторые вовсе не прятались, а бегали по Большой поляне и радостно подставляли свои спины под нескончаемые струи и зачем-то шлепали лапами по огромным лужам. Среди них были даже птицы. Как мокрые курицы, они неуклюже переваливались с лапы на лапу, переступая по мокрой траве из лужи в лужу. Так иногда сороки, в жаркий августовский полдень, смешно окунаются в лужицы, задирая длинный хвост и разбрызгивая крыльями воду, но осенью такого никто не видывал.

Впрочем, самое странное случилось после того, как необычный дождь резко закончился. Вода на Большой поляне быстро испарилась, а вместе с ней исчезли все зверушки и птицы, только что бегавшие по лужам… Вместо них появились люди. Разных возрастов и национальностей. Светленькие и тёмненькие. Мужчины и женщины. Единственным среди людей оказался красавец белый конь с шелковистой белоснежной гривой и таким же хвостом. Его огромные грустные глаза, непонимающе, кого-то высматривали среди таких-же, ошалелых от произошедшего, людей на поляне.

— Смотрите! — запрыгал по веткам сосны бельчонок по имени Прыг.

— Да, это же косуля Карина! — вторил ему братец по имени Скок.

— Как это? — выглянул из-за березы на бугорке мышонок по имени Малёк.

— И Фил пропал! — загалдели сороки, наблюдавшие за странными водными процедурами филина, известного своими галантными манерами во всем Дальнем лесе.

— Нужно Соне сообщить! — взметнулась из еще не опавших листьев дуба, сойка по имени Хохолок. Она умела ловко копировать голоса разных зверушек и птиц, предупреждая об опасности. Правда, иногда сойка озорничала ради удовольствия, и при этом на её головке приподнимался хохолок, который и выдавал её лукавство.

— Вот Соня расстроится… — озадаченно протянул волчонок по имени Коготок.

— Да, уж… Такого кавалера больше не сыскать… Как же мы теперь… — загалдели сороки, рассевшиеся на ветках высокой ели. Они суетились, перепрыгивая то вверх, то вниз, не переставая причитать, перекрикивая друг друга.

— Да тихо, вы! — гаркнул на них ворон по имени Драный, укрывшийся в кроне старой ольхи. Он почему-то предпочитал именно это дерево, случайно оказавшееся на поляне. Ведь большинство сородичей ольхи предпочитали берега Прохладного ручья и Старого болота. Возможно, потому, что единственное семечко ольхи улетело так далеко от своих и стояло всегда особняком у Большой поляны.

— И куда это вдруг подевался Фил? — с нескрываемым удовольствием спросил Драный, желая убедиться в приятной новости исчезновения своего сильного соперника в Дальнем лесу.

— Так, вон тот красавчик с черной бородкой, — показала крылом кукушка, которую все звали Куня, — я сама видела, как в этой луже только что филин плюхался. А теперь там красавчик в сапожках, камзоле с золотыми пуговицами и с длинной блестящей железкой на поясе. Гляньте-ка на осанку и уверенный взгляд. Просто рыцарь без страха и упрёка. Ничто его не удивляет… Это точно Фил.

Услышал ли эти слова белогривый конь на Большой поляне, или сам нашёл, что искал, но он ринулся к осматривавшемуся вокруг красавцу в сапожках. С разбега уткнулся мордой в его плечо, а когда рыцарь повернулся, наклонив голову, прильнул к широкой груди мужчины. Тот явно обрадовался и обнял коня обеими сильными руками за шею, прижимая к себе. Всем, наблюдавшим эту встречу, стало понятно без слов, что друзья нашли друг друга. Это было так трогательно, что бельчата Прыг и Скок забыли свои недавние восторги и дружно всхлипнули, потирая лапками глазки. Искренние чувства никого не оставляют равнодушными. Понимающий это, и сам способен к большой дружбе и любви. На поляне и вокруг неё неожиданно наступила полная тишина. Все смотрели на невесть откуда возникшего белокурого коня и чернобородого красавца с военной выправкой. Неожиданно встретившиеся друзья не проронили ни слова, ни восторженного возгласа, но по их объятиям всем стало понятно, что они так давно не виделись, что не могут разнять объятий, чтобы не вспугнуть этот счастливый миг… Стой, время! Стой!

— Ве-еда! — неожиданно раздалось с верхушки высокой сосны, и все зрители невольно обернулись в ту сторону, откуда прозвучал понятный всем возглас. Это Меня, вскарабкался по стволу на самую высокую ветку, не жалея своих когтей и не опасаясь свалиться с высоты. Очевидно, он первым понял происходящее и выбрал самую высокую точку обзора над Большой поляной, чтобы найти кого-то из знакомых.

— Ве-еда! — опять позвал он, от отчаяния, что не может разглядеть среди людей на Большой поляне своего друга.

— Ме-ня…

Кто-то бесцеремонно толкал медвежонка в бок.

— Ме-ня… Проснись, малыш. Ты кричишь во сне… Наверное это просто плохой сон. Повернись на другой бочек, и все пройдет. — Медведица Тамара ласково запела тихим низким голосом, к которому любитель чужих снов привык с раннего детства.

— Э-тот сон я про-го-ню… а дру-гой я за-ма-ню… чтоб пло-хой не снил-ся… а хо-ро-ший сбыл-ся…

Меня раздосадовано поворчал, не желая расстаться с таким интересным сном. Ему очень хотелось узнать, увидел ли он там нищенку по имени Веда, и в кого она превратилась. Ведь им пришлось так много пережить вместе… Однако, Тамара была настойчива и вспугнула интересный сон. Медвежонок обиделся, засопел, но повернулся на другой бок, в надежде, что полосатик не исчез, и его можно будет досмотреть, но того и след простыл. Более того, вокруг никогошеньки больше не было. Ни единого самого «завалященького» неинтересного сна. Все попрятались куда-то. Так иногда бывало в Дальнем лесу, когда сойка сообщала, что летит ворон Драный…

— Интересно, чей же это был сон? — Меня замер и, казалось не дышал, чтобы не вспугнуть кого-нибудь.

Тщетно… Вот так всегда бывает, придёт кто-нибудь и всё испортит. На самом интересном месте…

— Так бывает, когда появляется кто-то сильный, — подумалось медвежонку, — всякая мелочь тут же прячется и затихает. Неровён час…

Тут Мене показалось, что он услышал чей-то голос. Вернее — даже голосок. Тоненький, слабый. Едва приметный. Он прислушался. Ничего… Потом опять… Словно из далёкой, непроходимой чащи… Может эхо или от порыва осеннего ветерка так зашелестели опавшие сухие листья на бугорке.

— По-мо-ги-те… — наконец-то разобрал обрывки доносившегося издалека голоса, любитель чужих снов.

Он замер и стал вслушиваться и даже вглядываться в окружавшую его темноту. Потом потянул носом. Раз, другой… Никаких знакомых запахов. Ни дружеских, ни враждебных…

— По-мо-ги-те… — опять донеслось из непроглядной тьмы.

Меня уловил направление, откуда кто-то звал на помощь. Медленно и беззвучно он стал продвигаться в ту сторону. В темноте можно было полагаться только на слух и чутьё. Это чужаку ночью в лесу лучше не двигаться, чтобы не расшибить лоб или не переломать ноги, а медвежонок может по каким-то особым приметам дорожку для себя отыскать. При этом и веточка не хрустнет под его лапами, и кустик не зашуршит, не вспорхнёт испуганная птица.

— По-мо-ги-те… — наконец-то услышал Меня испуганный голосок совсем рядом.

— Чего кричишь-то? — как можно спокойнее спросил медвежонок, разглядев во тьме светлую одежду невысокого человека.

Приблизившись, он понял, что это белый в цветочках сарафан девчонки. Та, увидев вблизи медведя, испуганно ойкнула и притихла. Очевидно, пытаясь понять, кто её спрашивает. Косолапый подошёл поближе и, остановившись в нескольких метрах от подростка потянул носом. Занах был незнакомый, но явно не враждебный.

— Меня? — неуверенно спросила девчушка, прижимая в себе корзинку.

— Да-а, — удивлённо протянул он, приглядываясь, — мы знакомы?

— Аль, не признал? — вдруг радостно зазвучал голос незнакомки и хихикнул вдобавок.

— Ну, у меня последнее время бывает, — замялся косолапый, — иногда не узнаю кого-то, а потом оказывается, что вовсе и зря.

— Тогда вспомни второе полнолунье года Дракона, голосок стал серьёзным.

— Да, я и первого не помню, — слукавил любитель чужих снов, отвечая незнакомке.

— И как ходил по воде в полночь? — начала подначивать его девчушка.

— Я не умею по воде ходить, — он всё еще не доверял девочке, вспоминая проделки коварного Магистра, который мог принять любой облик.

— А кто скользил по льду и кричал друзьям «смотрите, я умею ходить по воде!».

— Ну, это, может быть, во сне… — не сдавался Меня, — там чего только ни бывает. А ты чего тут сидишь-то? Поздно уже.

— Да, вот, — девчушка кивнула на корзину, — за клюквой наладилась, да заплутала.

— Что-то ты припозднилась. Брусника была в конце лета, а сейчас уж и гуси полетели. Не местная, поди? Давай дорогу покажу до опушки. Дальше я не хожу, там собаки злые.

— Хорошо бы… Да только ногу я подвернула. Боюсь сама не доковыляю с этого болота.

— Точно, не местная, — сочувственно вздохнул медвежонок, — ну, садись на меня. Не скакун, но до опушки доставлю.

— Спасибочки, — и девчушка ловко устроилась на спине косолапого, — а ты какого скакуна вспомнил? Того белогривого, на Большой поляне?

От неожиданного вопроса любитель чужих снов засопел недовольно, но уверенно направился в сторону опушки. В Дальнем лесу жизнь и ночью не затихает, но около Старого болота редко кто появлялся даже днём.

— Значит, это твой сон я сегодня видел? — поразмыслив, решил продолжить разговор Меня.

— Нет, — рассмеялась незнакомка. — После того, как люди ушли из Дальнего леса, тут немало забытых снов осталось. Мне было интересно, кто-же их теперь смотрит.

Это было опять неожиданно, и медвежонок снова недовольно засопел, но любопытство подстёгивало его продолжить разговор.

— Как это… забытых? Кто их тогда позабыл?

— По-разному… Кто второпях, кому этот сон не понравился, а кто-то специально, чтобы возвращаться сюда, хотя бы во сне.

— Слушай, — вскинулся любитель лесного мёда, — а как тебя зовут-то? Такое впечатление, что мы все-таки знакомы, но не могу припомнить.

— Светланка, — она опять рассмеялась, вдруг перестав бояться темноты и незнакомого места у Старого болота, куда даже лесной народец ходить побаивался.

— Не припомню что-то такого имени.

— Ну, меня еще Светланка-Серебрянка зовут, — как бы между прочим добавила странная собеседница и непринуждённо начала размахивать тоненькими ножками, сидя верхом на косолапом.

Услышав второе имя, медвежонок чуть не споткнулся, но, поборов в себе первый порыв, чтобы не кинуться к той с вопросами, с трудом промолчал. Так продолжалось какое-то время.

— И нога перестала болеть, — хитренько добавил медвежонок, обидевшись, что его какая-то девчонка водит за нос. Он любил играть в разные гадалки, потому что всегда выигрывал, а тут — на тебе.

— Это я вспомнила, как в нашу первую встречу ты предложил своим друзьям прокатиться с горки времени, — она опять хихикнула, — ну, когда Чёрный маг заморозил время во всём Дальнем лесу, а над моим островом время продолжало идти, как обычно.

— Значит, ты настоящая Серебрянка! — восторженно воскликнул любитель чужих снов, едва не уронив своего седока.

— Всё-таки, я не зря тебя выбрала, Менечка. Ты быстро соображаешь.

— А к чему тогда все эти лисьи игры? — обиженно фыркнул медвежонок, поняв, что над ним подшучивают

— Ну, ты же проверял меня… Вот и я опасаюсь слуг Магистра.

— Так я же положил шкатулку из черного дерева со свитком и кристаллом на её законное место во дворце Змеи страны Кай-Тай. Поэтому Магистр потерял свою власть над временем, и везде пролился сильный дождь, возвращая всё украденное Магистром время законным владельцам.

Медвежонок остановился и произнёс последние слова в растерянности. У него мелькнуло неясное подозрение, в том, что он ошибается… Чтобы не убеждаться в этом, он даже боялся взглянуть на Серебрянку. Она поняла это и, ловко соскочив, пошла рядом с молчаливым собеседником.

— Давай я тебе кое-что поясню, — дружелюбно произнесла Светланка, — время — самое ценное, что есть не только в этом мире, но и в других мирах. Это убогие воришки могут мечтать только о лишней миске за столом или о лишнем доме, какого нет у соседа. Другие, похитрее, норовят заставить окружающих работать на него, чтобы копить в сундуках монетки. Однако, всегда отыщется кто-то посильнее и похитрее, кто этот сундук отнимет. Они не способны получать удовольствие от творчества. Для них главное иметь, а не уметь. Реже встречаются такие, кто хочет за счет других жить вечно и распоряжаться единственным ценным понятием в мире…

— Временем? — догадался Меня, и собеседница с улыбкой кивнула в знак согласия.

— Однажды умные и бескорыстные люди придумали, как обезопасить доступ ко времени на этой планете. Но, к сожалению, воришки очень изобретательны. На протяжении веков идет борьба за обладание временем и его защите.

— А почему нельзя один раз всё придумать и сделать? — удивился медвежонок.

— Тогда не будет развития.

— А родник по имени Лето говорил, что время вечно.

— Но ты бы не хотел, чтобы всегда был только день или только жара?

— А что? — удивился косолапый, — тогда можно каждый день ходить за мёдом.

— Вспомни, как Магистр заморозил время в Дальнем лесу. На самом деле, время как шло, так и не останавливалось. Чёрный маг просто узнал, как его украсть у всех обитателей Дальнего леса… Поэтому я не думаю, что кому-то понравилось бы только жара и мёд или только зима, да мороз, и ничего другого. Я уже не говорю о новых встречах, друзьях, приключениях, дальних странах…

— Ты права. Я скучаю без друзей, которые появились только в прошлом году… Они стали мне так дороги… — медвежонок вдруг понял, что не может высказать это как-то правильно и красиво, и поэтому тихо добавил. — Я хотел бы стать таким же мудрым, как орел по имени Гордый, смелым, как Веда и ловким, как Фил… Только Гордый остался в стране Кай-Тай охранять шкатулку с кристаллом и свитком, на котором написаны заклинания. Фил и Веда стали рыцарем и женщиной-воином, и направились в родные края… Сегодня я еще узнал, что косуля Карина была верным боевым конём рыцаря. С одной стороны за них можно порадоваться, а с другой…

Он замолчал, сообразив, что говорить только о своих переживаниях неверно.

— Я поняла, — обернулась к Мене Серебрянка, — что не ошиблась, когда разбудила в тебе силу избранного во второе полнолунье года Дракона. Ты выдержал испытание временем, вернее возможной властью над ним, чего сильно желал Магистр. Впрочем, на его место сразу отыскалось много претендентов.

— Одного я знаю, — фыркнул медвежонок, — это хитрая лиса Лизка. Только власть над временем перешла к Мальку, она тут же сбежала в другое время, в страну под названием Англия. Хотя и Магистр не сгинул в Старом болоте, как я думал. Мы встретили его в цирке, где он стал злым дрессировщиком с большим кнутом.

— Тебе удалось заглянуть в Англию? — быстро откликнулась Серебрянка.

— Я поменялся временем с каким-то Майклом… Ненадолго.

— Это значит, что ты смог прочитать заклинание из свитка в шкатулке черного дерева.

— Нет, это Малек теперь знает все эти секреты, а шкатулка во дворце Змеи страны Кай-Тай.

— Это мне известно, — спокойно ответила Светланка.

— А медвежонок может задать вопрос Серебрянке?

— Да.

— С прошлой осени, я ничего не знаю об орле, которого мы звали Гордый и которого я имел честь называть другом.

— Он охраняет дворец Змеи.

— Значит, вы та самая принцесса по имени Серебряный Колокольчик, которая живет в во дворце Змеи?

— Меня, в моей стране не принято произносить вслух полное имя собеседника, потому что, зная это, враги могут навредить его обладателю.

— Ой! А я-то и не знал.

— Век живи, век учись.

— Тогда последний вопрос… Можно?

— Да.

— Лось по имени Длинный очень скучает по Белому облаку, которое Магистр когда-то превратил в Лесное озеро. Они долго дружили, но расстались, когда озеро вновь стало облаком… Как оно?

— Всё хорошо. Так и передай Длинному… У каждого своя судьба.

Серебрянка умолкла, и Мене показалось, что чей-то мысленный взгляд коснулся его души. Это было неприятно, словно, за ним подглядывали или подслушивали, но ничего нельзя было сделать.

За разговорами собеседники не заметили, как вышли на опушку Дальнего леса.

— Всё, Менечка, мне пора… Можешь передать наш разговор своим друзьям. Ну, а если сама вдруг понадоблюсь, найдешь меня в своих снах.

СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Утром Меню долго будили медведица Тамара и двое его сестричек, Земляничка и Малинка. Им пришлось попыхтеть, потому что на зорьке они вчетвером собирались на охоту, а медвежонок этого не любил. К тому же, ему всю ночь снились какие-то странные сны, и Тамара то и дело распевала ему медвежьи колыбельные.

Дело в том, что осенью все медведи едят в два раза больше, чем летом, запасая жирок на грядущую зиму. Вот и сейчас было самое время сходить к Прохладному ручью. После того, как Магистр потерял власть над временем, Лесное озеро приняло свой прежний облик и стало Белым облаком. Хотя, к озеру путь был неблизким, некоторые любили пробираться туда из-за его чистой воды и разных фокусов, которые можно было увидеть в его глубине. Завсегдатаем был только лось по имени Длинный. Сильный и молчаливый, он подолгу стоял на берегу Лесного озера, словно разговаривал с ним.

Теперь все приходят только к Прохладному ручью, где много съедобного — сочная трава, листва на кустарнике, грибы, коренья, ягоды. Только выходить нужно было пораньше, чтобы занять хорошее местечко, охотников там хватало… Воспитательные приемы медведицы Тамары всегда были весьма действенными, и, поворчав, медвежонок бодро побежал с сестрицами вслед за Тамарой.

Погода была отличной и охота удачной, так что, усталое семейство развалилось на траве у воды отдохнуть и погреться в уходящем тепле осеннего солнышка. Меня никак не мог забыть слова Серебрянки из ночного разговора. Он даже не был уверен, что это был настоящий сон. Да и странные слова о забытых снах не давали покоя. Надо было бы разобраться в том, что кто-то ушел из Дальнего леса, а сны свои тут оставил. Навряд ли кто-то мог ему разъяснить эту запутанную ситуацию, разве что Длинный. Поговаривали, что он дольше всех живёт в Дальнем лесу и всё знает. Вот только беда, лось сторонился разных встреч. Прошёл год, как они вернулись из страны Кай-Тай, а поговорить с ним и вспомнить их приключения медвежонку ни разу не удалось. Постепенно многое почему-то стало стираться в памяти, но теперь возник новый вопрос о забытых снах.

Меня помнил как Тамара рассказывала ему сказки, которые всегда начинались со слов жили-были… Ну, а дальше речь шла о медведях, лосях, лисах и прочем лесном народце. О них всё было понятно, где они жили и были. А, вот со снами дело обстояло сложнее. Сны, конечно же были, причем, у каждого свои, но где они жили, никто толком не знал. Даже медвежонок, который любил меняться своими снами со снами знакомых, не мог этого ни понять или объяснить кому. Тут еще Серебрянка подкинула задачку… Оказалось, что есть сны, которые кто-то позабыл, и они тут где-то были… Ну, возможно даже, совсем рядышком жили. Это Меня точно, знал, поскольку с некоторых пор сам их смотрел, да еще и брал без спросу.

— Эх, спросить бы Гордого, — тут же промелькнула мысль у медвежонка, — орёл всё знал, но был очень далеко от Дальнего леса… Остался только Длинный. Впрочем, у него совет просила и Серебрянка. Меня не то чтобы совсем забыл это, но отложил в долгий ящик, как говаривал его дед Потапыч. И как эти взрослые умеют всё по полочкам раскладывать и делать вовремя? Надо бы и ему научиться, а то будет управлять временем, да и забудет что-нибудь. Стоп, нужно хотя бы своё время правильно распределять. Ну, не по полочкам, а хотя бы по порядку. Ведь пора и любителю смотреть сны становиться взрослым.

Тут Меня вспомнил, что Тамара всё чаще стала обучать его всяким взрослым делам — как берлогу строить, как следы распознавать, как в капкан не угодить, как охотиться, как отличать полезные травы, ягоды и грибы от ядовитых… Понятно, что это пригодиться, совсем скоро. Полетят гуси в тёплые края и он переберётся жить в берлогу Потапыча… Впрочем, об это не хотелось думать. Сейчас хотелось помечтать, сны посмотреть, поиграть, покупаться, а уж малины поесть или мёд отыскать, что тут сложного-то. Вот было бы здорово, побыть немножко взрослым, а потом опять вернуться.

Любитель мёда вспомнил, как после заклинания, прочтённого Мальком на свитке из шкатулки чёрного дерева, Меня поменялся временем с подростком по имени Майкл. Странно было ощущать себя человеком да ещё в неизвестной стране Англия. Там всё было по-другому — одежды какие-то со множеством пуговиц, неудобная обувь, ступеньки и стулья разные, а есть нужно было из разной посуды с помощью разных ложечек и вилочек. Всё это так неудобно. То ли дело залезть в малинник и грести обеими лапами сладкую и сочную ягоду, чтобы сок капал на животик и стекал по лапам… А эти англичане только в пять часов собираются за одним столом пить чай. Если я сейчас хочу напиться чистой воды, то метнусь к Прохладному ручью и напьюсь… А те сидят на неудобных стульях, вытянув в струнку свои спины и слушают каждый раз один и тот же рассказ бабушки Эн… Да я никогда сны по второму разу не смотрю. Даже интересные. Хотя… Мене вспомнилась, увиденная в Англии, воздушная перина на большой кровати с резным изголовьем. Такая мягкая, что утонуть в ней можно. Чувствовать себя, как на облаке.

Тут любитель сладких слов вспомнил, что обещал Серебрянке рассказать о Белом облаке Длинному. Казалось, немало времени прошло с тем пор, как они впятером были в стране Кай-Тай, но лось всегда как-то жил особняком. Вот и при возвращении в Дальний лес, Длинный опять незаметно отдалился, и Меня с ним ни разу не разговаривал и даже не вспоминал о том, как им удалось вернуть шкатулку с кристаллом и свитком на место в замке Змеи… Странно.

А ведь о друге всегда интересно вспомнить в разговоре с кем-нибудь… Например, как Лесное озеро не всегда было тут, и вообще, не было озером. Оно всегда было Белым облаком, которое бывало в разных странах за морями и океанами, и могло показывать разных животных, живущих в далеких лесах, горах и реках. Однажды, оно увидело в Дальнем лесу злобного колдуна и показала его чёрный образ высоко в небе, предостерегая об опасности путников. За это чёрный маг превратил облако в озеро, до которого был неблизкий путь. Только лось по имени Длинный отыскал туда дорогу, и они подружились.

Тут Меня понял, почему начал вспоминать эту историю. Поодаль, зайдя в воду, стоял Длинный. Поговаривали, что лось мог видеть в глубине такие картинки из дальних стран, которые никто из лесного народца не видел. Любопытство заставило медвежонка подглядеть, что там на этот раз увидел лось. Заметив, что Тамара с сестричками задремали на солнышке, медвежонок незаметно улизнул, направившись к Длинному.

Прильнув к траве, Меня осторожно выглянул из-за бугорка позади лося, но из этого укрытия он ничего разглядеть не мог. Поменяв позицию, любопытный сорванец смог разглядеть в воде, около лося, больших животных с какими-то тюками или ящиками на спине, цепочкой пересекавшие друг за другом огромные горы песка. Было страшновато, но так интересно, что Меня, неожиданно для себя, прошептал:

— Что это?

— Караван, — не оборачиваясь пробубнил незнакомое название Длинный.

— Какой кара-а-вай?

— Ка-ра-ван, — спокойно поправил его лось, — вечно тебе еда видится.

— Что такое ка-ра-ван?

— Это когда много верблюдов перевозят товары из одной страны в другую.

— Из Кай-Тай? — тут же спросил медвежонок.

— Что это ты вдруг вспомнил про Кай-Тай? — Длинный повернулся к Мене, не выходя из воды.

— Ну, что-то похожее я там видел.

— Нет, караваны и верблюды в Кай-Тай гораздо южнее, того города, где мы были… Опять с кем-то менялся снами? — лось не улыбался, но явно подсмеивался над любопытным лазутчиком, подкравшимся сзади.

— Может, я одного маленького там видел, — попробовал оправдаться любитель чужих снов, — или Гордый рассказывал.

— Ну, его спросить сложно, он службу несёт на другом посту последнее время.

— Так все из-за него!

— Из-за кого это? — взгляд огромных добрых глаз опять посмеивался над медвежонком.

— Времени! Кого ещё?

— Умеешь ты, Меня, все толком объяснить…

— Длинный, ну, ты же давно живешь в Дальнем лесу и всё знаешь. Лесное озеро тебе всё показывало и объясняло. Даже про такой ка-ра-ван… Специально передразниваешь?

— Да ничего и не специально.

— Вот ты всегда так! Серебрянка просила тебе важную весть передать, а ты дразнишься.

— Так, ну-ка медленно и по порядку… — лось недовольно прервал свои наблюдения и подошёл к Мене, очевидно, поняв, что малыш обиделся.

— Я ночью её провожал к опушке и она мне всё рассказала, — быстро выпалил косолапый.

— Серебрянку? До опушки?

Медвежонок готов был вскочить и наговорить что-нибудь обидное лосю, но тут ему вспомнился образ всегда спокойного орла и его четкая логика рассуждений в любых ситуациях… Известный всему Дальнему лесу фантазёр сдержался и, стараясь подражать Гордому, просто пояснил:

— После того, как прошлой осенью мы помешали Магистру провести инициацию, с помощью которой он хотел продлить свою власть над временем еще на век, чёрная магия исчезла, многие заколдованные им приняли свой прежний облик и получили назад украденное у них время.

Меня, следуя манере орла говорить, сделал паузу и посмотрел в глаза лосю, тот понимающе моргнул, и медвежонок продолжил.

— Только тебе Лесное озеро показывало самое интересное…

Длинный, чуть наклонив голову, ловил каждое слово непоседы. Вдруг его большие глаза расширились, и он резко отпрянул назад, словно неожиданно увидел препятствие прямо перед носом. Неожиданно на зеркально гладкой поверхности воды появилась рябь, а за ней и волны. Словно кто-то не хотел, чтобы этот разговор продолжался и подал знак. Лось медленно наклонил голову к воде и, то ли глотнул, то ли лизнул её. Так зверушки выражают свою признательность или сочувствие друг другу. Тут же волны утихли, а вместо них, вокруг Длинного, проявился горный пейзаж и орёл, парящий высоко в небе. Меня застыл от удивления, а потом, что-то разглядев, указал лапкой и даже подпрыгнул от радости:

— Гордый! — крикнул медвежонок, — смотри, это Гордый!

И действительно. Орел, паривший над горами, медленно повернул голову, и оба зрителя узнали знакомый мощный клюв и белый ободок перьев на шее. Его внимательный взгляд задержался на медвежонке и, казалось, сдержанно кивнул.

— Привет, Гордый! — завопил, что есть сил, Меня, — мы здесь!

Длинный наоборот боялся пошевелиться, чтобы не потревожить горный пейзаж у его ног. Орел плавно завалился на правое крыло и, облетев лося, исчез в глубине.

Медвежонок не двигался, ожидая, что горный пейзаж вернётся, но сквозь прозрачную воду можно было разглядеть только песок и небольшие камушки на дне. Лось поднял голову и взглянул на собеседника. Меня никогда прежде не видел, чтобы Длинный улыбался или плакал, но сейчас его глаза заблестели, а взгляд излучал нескрываемую радость. Он так и остался стоять по колено в воде, думая о чём-то важном. Потом тихо произнёс:

— Лесное озеро было живым. Я научился его понимать, и мы разговаривали молча… Давно — давно, при нашей первой встрече, оно еще никак не называлось и чувствовало себя очень одиноким в незнакомом месте. Я предложил ему дружбу и назвал Лесным озером. В благодарность за это, оно сказало мне, что я буду пить из него до самой смерти…

Лось помолчал, пытаясь сформулировать свою догадку.

— Понимаю, о чём ты хотел мне напомнить… Только это лишнее… После той встречи на Большой поляне, когда Гордый, Веда и Фил рассказали всем о Магистре и окончании его власти над временем в Дальнем лесу, многие из заколдованных вернулись к своей прежней жизни. Лесное озеро тоже стало Белым облаком, но я продолжаю видеть его во снах… Мне было тяжело расставаться с другом, но я объяснил, что беспокоится не стоит, ведь со мной ничего не может случится. У меня другая судьба…

— Да-а, — протянул Меня, — тогда Веда и Фил тоже стали рыцарем и женщиной-воином?

— И у них другая судьба…

— Так у всех? — растерялся медвежонок.

— Спроси себя, а почему Гордый остался орлом, да еще в стране Кай-Тай, а не вернулся в облик какого-нибудь мыслителя или учёного?

— У него тоже другая судьба?

— Да… И как тебе ни трудно было расставаться с друзьями, это их судьба.

— И ничего нельзя сделать? — у Мени навернулись слёзы.

— Мы рождаемся разными и с разными судьбами… Кто-то знает свою судьбу и следует ей всю жизнь, а кто-то начинает хитрить, пытаясь её обмануть. Хотя, большинство попросту не помнят свою судьбу…

— Как глупый медвежонок? — обиженно засопел Меня.

— Нет, — Длинный чуть наклонил голову и внимательно посмотрел на любителя меняться снами, — Кто-то просто не хочет задуматься, что и почему с ним происходит. Кому-то удобно оставаться маленьким и немного поиграть вместе со взрослыми. Это его выбор… Только и судьба может сделать свой выбор.

Настал черед удивляться сластене. Он всё не знал, как начать с лосем странный разговор о забытых снах — вдруг у него и тут всё по-другому. Он давно жил в Дальнем лесу, но всегда держался особняком. Ни друзей, ни знакомых. Похоже, Длинный знал своё предназначение, и оно было каким-то очень важным, поэтому любые житейские мелочи его не трогали… Стоп, а ведь точно, так же себя вели и орел Гордый, и нищенка Веда, и филин Филарет. Они ни с кем свои тайны не обсуждали, но когда пришел час испытаний, жизнями рисковали не задумываясь… Вот это да! Он должен быть достоин их дружбы, хотя они такие сильные и знающие… Оказалось, что вроде бы, чужой для них Дальний лес, стал дороже жизни. Вот это судьба! Откуда такие берутся? Вон, сороки, родились и живут в нашем лесу, а вечно ссорятся и галдят друг на друга из-за ерунды, да ещё и сплетничают, а уж небылицы просто мастера придумывать. Если, не ровён час, ворон Драный неожиданно появится, так у них «спасайся, кто может», а кто не может, за того никто не заступится. Эта братия вовсе не такие, как Гордый или Длинный.

— Меня, ты здесь или уже ушёл?

Неожиданный вопрос собеседника застал медвежонка врасплох. Лось с интересом разглядывал его, но только во взгляде читалась ирония. Внешне он оставался абсолютно спокойным.

— Я… Мне подумалось, что если Магистр вдруг вернётся.

— Малыш, если я чего-то не знаю… — лесной долгожитель серьёзно взглянул на непоседу, — ты объясни толком. Может, Серебрянка что-то просила передать?

— Нет. Это я только подумал… А Светланка-Серебрянка сказала, что если надо, я её найду среди забытых снов.

— Каких снов?

— Ну, забытых, — тут же объяснил Меня.

— Хм-м… — задумчиво замолчал Длинный….

— Меня… Меня… — кто-то бесцеремонно тормошил медвежонка. Он попробовал повернуться на другой бок, но это не помогло.

— Меня, хватит спать! Нам пора возвращаться…

Любитель чужих снов нехотя открыл глаза. Медведица тормошила его, а сестрички Малинка и Земляничка хихикали и корчили рожицы. Так бывает, что на самом интересном месте сны обрываются, и не у кого потом узнать, чем всё закончилось или зачем этот сон вообще был. А уж понять, где он живёт, чтобы наведаться как-нибудь и досмотреть, даже глупо кого-то спрашивать.

КОГОТОК

Меня вдруг отметил про себя, что последние дни у него всё шло наперекосяк, отчего настроение становилось всё мрачнее. Ему показалось, что Дальний лес изменился. Прежде он и шагу не мог ступить, чтобы не встретиться с кем-нибудь из знакомых, приходилось даже выбирать с кем и во что играть. Там — догонялки, тут — пряталки, у ручья — брызгалки, в лощинке за высокой сосной малинник, в берёзовой роще грибов немерено, в густом кустарнике Тришка спрятался, не найдёшь… А тут вдруг все куда-то подевались… Или не вдруг?

Побродив так до вечера по знакомым тропинкам, медвежонок оказался у запруды. На повороте Прохладного ручья, где течение приостанавливается, бобры всегда строили плотину, чтобы образовался водоём вроде озерца, в посредине у них был крытый домик для зимовки. Именно тут Меня и застал знакомого бобра.

— Привет, Боб, — окликнул его любитель мёда, — смотрю, ты это или не ты?

— Я это, — хихикнул, занятый делом строитель плотины.

— Ну, ты и здоров стал, я тебя, наверное, и не подниму.

— Лучше бы вон то деревцо поднял и сюда положил, а я к зиме готовлюсь. В отличии от некоторых, берлоги нет, дом самому приходится строить, а осенью, вдобавок, летний мех на зимний менять. Потому и размерчик побольше стал, зато в морозы будет тепло. А ты чего бездельничаешь? Все о зиме заботятся. Ты бы мне вон те ветки подкинул сюда, а меняться не предлагай.

— Всё-таки это не ты. Боб был любитель посмеяться и любого рассмешить.

Что-то вспомнив, бобёр махнул на всё лапкой, засуетился и, выбравшись на берег, встряхнул пышной шубейкой. Оглядевшись, примостился напротив гостя и неожиданно рассмеялся.

— Я вчера… — он неожиданно хрюкнул и так пронзительно засмеялся, что Меня не удержался этой комичной выходки и последовал его примеру.

— Представляешь… — Боб смешно повалился на бок, схватившись за круглый животик.

— Эта как поскользнётся… — он пытался изобразить кого-то, но подняться уже не мог и только взвизгнул, размахивая короткими лапками.

— Ой, я не могу… — из бобра вырывались какие-то всхлипы и охи.

— Бобры, работавшие неподалёку, услышав издаваемые Бобом звуки, побросали свои дела и окружили собеседников. Впрочем, разговор получался странный. Тучное тельце Боба содрогалось от смеха вперемешку с повизгиванием. Он потешно перекатывался с одного бока на другой, пытаясь тоненькими всхлипывающими звуками, что-то объяснить.

— Да, кто? — Меня едва выговаривал слова между приступами своего смеха.

— Ры… — единственное, что прозвучало в ответ, затем последовало похрюкивание.

— Ага, — послышался икающий писклявый голосок справа.

— Она… как! — слева такой-же толстячок пытался помочь рассказчику.

— Я… ей — согнулся пополам Боб, едва выдавливая что-то вразумительное, — «грыбы»…

— Только хвост… — бобер справа пытался что-то изобразить, корчась от беззвучного смеха… — задрала.

Он неуклюже поскользнулся и плюхнулся в воду, что вызвало ещё больший дружный хохот позади медвежонка. Несколько упитанных тушек катались по траве, время от времени пытаясь что-то сказать или показать, но такое объяснение вызывало только очередную волну неистового смеха.

— А Драный… за хвост её… ой, я не могу…

— Ага, поднять… — заикаясь пытался разъяснить кто-то слева… — не может.

— У той… — отрывисто добавил грудной голос сзади, — морда в воде…

— Наглоталась… — Боб указал на своё необъятное брюшко, — ой, держите меня… тяжела…

Дальше ничего вразумительного никто произнести не смог. Ещё несколько минут у плотины стоял хохот вперемешку с икотой и повизгиванием. Когда последние силы были исчерпаны, воцарилась тишина. Было слышно только отрывистое дыхание, словно после забега вокруг Старого болота.

— Ну, вы даёте, братцы, — первым смог заговорить Меня, — я не понял… кто это был?

— Рыжая… — удивлённо и даже обиженно ответил за всех Боб.

— Лизка? — вскинулся медвежонок.

Очевидно, это был такой глупый вопрос после столь красочных описаний, что бобры вновь принялись хохотать и хвататься за животики, тыкая по очереди лапками в сторону такого непонятливого слушателя. И откуда в этих маленьких толстеньких тушках было столько энергии?

— Так она ж… — Меня осёкся, едва не сболтнув лишнего о встрече с плутовкой во времени старой Англии.

— Не… — махнул лапкой Боб, — Драный её всё-таки дотащил до того берега и там сбросил на траву…

— Но ручей обмелел… — выдавил из себя кто-то справа, и бобровая братия вновь покатилась от смеха.

Любитель чужих снов хохотал вместе со всеми, несмотря на то, что сам стал его причиной. Да-а, к этим ребятам только попадись на острый язычок, ославят на весь Дальний лес…

— Гляньте-ка на него, — донеслось до Мени откуда-то издалека, — мухоморов объелся, что ли?

— Сморило на закате, — вторил другой голос, — вон, солнце скоро за Рыжую гору спрячется. Умаялся, видать.

Медвежонок открыл глаза… Он сидел на берегу Прохладного ручья, прислонившись спиной к берёзке. Над ним сороки прыгали с ветки на ветку и трещали почём зря. Солнце действительно зависло над Рыжей горой, а её отражение покачивалось в, темневшей перед сумерками, воде ручья.

— Что это меня всё к ручью тянет? — промелькнула у медвежонка странная мысль. — Вроде и жара давно спала… Стоп. Какое странное слово «спала» — жара упала куда-то или проспала что-то. Впрочем, это, скорее, обо мне. Раньше я сны только ночью смотрел, а теперь и днём…

Сластёна вдруг вспомнил, что все его удивительные приключения в прошлом году начались от того, что он именно во сне объелся малины и вылез из берлоги зимой напиться. Тогда он впервые в жизни увидел снег и начал искать дорогу к ручью. Пить сильно хотелось… Вот и теперь что-то его все время подталкивает к ручью, хотя пить не хочется совсем. Да и купаться тоже не хочется, прохладно уже. Тут что-то не так, и над этим надо подумать…

Медвежонок посмотрел на отражение солнца, зависшего над горой. Вообще-то, он любил смотреть на воду. Особенно, когда она была спокойной, и в ней появлялись отражения. Это было так здорово — наблюдать, как появлялся новый мир. Похожий на настоящий, но другой, и, возможно, никто кроме тебя его не мог увидеть. В добавок, ко всему, кусочек этого мира можно было зачерпнуть, а он опять появлялся на воде. Так черпать можно было бесконечно, а он всё повторялся и повторялся…

Почему мир на воде выглядел иначе, Меня не понимал. Бывало, что он был ярче настоящего, а бывало, что краски в нём менялись. Тогда медвежонку казалось, что он научился меняться красками с настоящим миром. Это было так интересно и по-разному, утром и вечером.

Весной Прохладный ручей наполнялся водой с гор, и течение в нём становилось сильным. Отражения пропадали. Но в потоках холодной воды, тающих в горах снегов, любитель меняться снами улавливал какие-то видения. Они быстро возникали и так же быстро исчезали. Тут и начиналась охота — успеет Меня не только заметить, но и понять, что там промелькнуло в потоке воды. Иногда его улов был никчемный, но, бывало, он видел промелькнувшие дворцы с башенками в каких-то неведомых странах.

Осенью, когда дожди ещё не начались, Прохладный ручей был тихим и даже застенчивым, но отражения закатов в это время были самыми красочными. Причём, всегда разных оттенков. Меня очень любил эти дни — ясные, солнечные, даже тёплые, украшенные разноцветным листопадом и удивительной тишиной. В Дальнем лесу начиналось негласное осеннее перемирие, никто никого не задевал и не скандалил. Даже сороки вели себя на удивление спокойно. Все понимают и любят красоту.

Тут Мене показалось, что рядышком кто-от сел на траву около него. Не поворачиваясь, а только прикрыв глаза, догадался, что это его давний друг по всем детским играм — Тришка.

— Приветики, опять любуешься своими закатами, — хихикнул зайчонок.

— Привет, Тришка. Рад что ты нашелся, а то целый день ходил по лесу и никого из знакомых не видел и даже запаха не почувствовал.

— Зато тебя не мудрено найти. Закаты в Гусиное лето ты всегда у этой берёзки встречаешь.

— Да-а… — мечтательно протянул медвежонок, — гуси в это время всегда улетают в теплые страны.

— А у нас скоро и белые мухи полетят.

— Вот всегда ты, Тришка, о грустном. Тут такая красота вокруг…

— А что с того? Из красоты тёплую шубейку не сделать, и в морозы не укрыться. Это у тебя берлога тёплая и Тамара никого на порог не пустит. А у Тришки только свои штанишки, да ледяной сугроб под кустиком из голых веток. Зато голодных волков и лис не сосчитать…

— Погоди, — вскинулся медвежонок, — когда мы Коготка вылечили, прошлой зимой, их вожак Быстрый назвал тебя братом по крови.

— Меня, ты что всё проспал? — волки давно ушли в Чёрный лес за Старым болотом, а рыжая Лизка вернулась. Теперь у неё ворон Драный до рысья стая в подручных. У них с нашими волками битва была на Большой поляне, да только Лизка откуда-то привела целое полчище чужих волков и рысей. Быстрый и Коготок погибли, остатки стаи ушли.

— Погоди, я же Коготка недавно видел…

— Наверное во сне, — тихо произнёс Тришка.

— Мы же с ним как раз на Большой поляне разговаривали.

— Меня, на Большой поляне теперь никто не появляется. Там всегда вороньё по соснам вокруг сидит. Чуть кто заскочит ненароком, сразу «кар-р-р»… Только пух и перья на поляне останутся.

— Слушай, но я же точно помню! И Коготок вполне себе шустрый был… Как всегда…

— Не ври! — вдруг резко оборвал медвежонка зайчишка, — он же нам другом был…

Какое-то время они сидели молча и смотрели на плавное течение Прохладного ручья. Оно было каким-то равнодушным. Солнечные зайчики не резвились, как обычно, на гладкой поверхности воды, а край солнца, зашедшего за Рыжую гору, отражался чёрным.

— Так вот оно в чём дело… — медленно прошептал Меня. — Я видел забытый сон Коготка… Оказывается, волчонка давно нет в Дальнем лесу, а его сон остался сам по себе. Он теперь ничейный… Вернее — забытый.

Слёзы потекли из глаз косолапого, но он не стеснялся их. Это так тяжело терять друзей…

— Я теперь каждую ночь буду искать сны Коготка и смотреть их назло нашим врагам. Он будет со мной. Всегда! А этим волкам и рысям меня не запугать. Мы еще поквитаемся!

Тришка не ответил, и любитель меняться снами вопросительно взглянул на него. Вернее на то место, где только что сидел зайчишка… Но там никого не было.

Значит, в Дальнем лесу опять что-то со временем случилось, — сообразил Меня. — Да, и со мною тоже, если я только сейчас стал догадываться, что застрял в каком-то времени. Может, в своём, а, может в чужом… Или в чьём-то забытом сне?

— Вода течёт, как время; порою, как песок,

Ногой поймает стремя наездник, не стрелок.

Когда гудит погоня, ищи лишь верный путь,

Догонишь своё время, тогда узнаешь суть.

Неожиданно прозвучало в сознании Мени. Это был голос Веды.

КНЯЖНА

Тяжёлые мысли не давали медвежонку покоя. Коготок был ему, как брат. Они были одного возраста, одних интересов, одной крови. От первого сна, которым они поменялись, до последнего, в котором волчонок был ещё жив и всё также беззаботно весел. Кто посмел забрать его жизнь, и ради чего — иллюзорной власти над временем или Дальним лесом? Меня всё ворочался в своём уголке берлоги и никак не мог заснуть. Медведица Тамара даже несколько раз подходила проверить, не заболел ли этот непоседа. Нет. Внешне он был такой же, но душа у него болела по-настоящему.

Последняя фраза Веды долетела до него откуда-то издалека. Видно, между ними осталась какая-то связь и женщина-воин, откликнулась, почувствовав боль медвежонка. Как сложно она сказала о наезднике и стрелке. Любитель меняться снами не был таким мудрым, как Гордый, но он подумает и разберётся. Скорее всего, Веда намекала, что сначала надо разобраться со своими проблемами. Догнать своё время, то есть освободится от чьих-то хитрых пут. Для этого стать умелым наездником в непростой гонке, выбирая верный путь, и только потом становиться стрелком. Разобравшись, кто враг и пустить в ход когти, зубы… всё, что есть.

Меня всё больше убеждался в том, что послание было от Веды, а не от Гордого или Фила. Это её он видел в одежде война, со шпагой и мушкетом в пещере Грёз. Намёк на стрелковое оружие мог быть иносказательным, а возможно и реальной подсказкой. Ведь ни у орла, ни у филина такого оружия не было. В этом нужно будет разобраться, но прежде всего нужно понять, как рыжая Лизка смогла сама, без Магистра, вернуться в Дальний лес, да ещё собрать армию чужих волков и рысей, чтобы начать войну с Быстрым и его бойцами далеко не робкого десятка. Тут не обошлось без магии. Кроме того, очевидно и сам медвежонок не заметил, как его тихонечко «спеленали» и куда-то спрятали во времени. Все эти вопросы можно было бы адресовать мышонку по имени Малёк, которому, волей случая, была передана власть над временем в Дальнем лесу. Но шкатулка черного дерева с кристаллом и свитком с заклинаниями они вернули на законное место во дверце Змеи. Принцесса Серебряный Колокольчик и орёл Гордый теперь охраняют этот тайник. Что может вспомнить из тех заклинаний боязливый грызун, пока не понятно. Да, и куда он подевался, тоже вопрос. Последнее время медвежонок Малька не встречал.

Очевидно, друзья, участвовавшие в операции по возвращению шкатулки, рано успокоились, почивая на лаврах победителя. Похоже, без лисы Лизки тут не обошлось. Со слов Магистра, Меня знал, что какой-то проходимец по имени Луиджи появился в Дальнем лесу около века назад, чтобы получить власть над временем. Однако, Магистр оказался хитрее, он загнал Луиджи к образ Рыжей плутовки, и та ему служила всё время, пока век Магистра ни закончился. Теперь она дорвалась до власти над временем. Может быть не полностью, как этим владел Магистр, но в достаточной мере. Чёрный маг не объявлялся, значит, он еще мог оставаться в обличии дрессировщика, которого они встретили в бродячем цирке, а Рыжая интриганка его оттуда не выпускает. Это не в её интересах. Ворон Драный ей уже прислуживает. Вот и выстроилась новая пирамида власти. Права была Светланка-Серебрянка, когда говорила и том, что на место Магистра будут претендовать новые проходимцы.

Осталось понять одну тонкость. Как власть после инициации на Большой поляне перешла от Малька к лисе. Хотя, со слов Тришки, вороны теперь охраняют Большую поляну, и появление там любого из Дальнего леса, грозит тому мгновенной расправой. Значит, это слабое место Рыжей, и суть этого нужно будет обязательно понять. Да, еще нужно понять, как лиса управляет временем, ведь отобрать эту способность у Малька никто не мог. Хотя… У него нет черной шкатулки со свитком и кристаллом. Может быть та прозрачная призма, которой так дорожил чёрный маг, и есть ключ к власти над временем?

Впрочем, мышонка могли обхитрить. Рыжая Лизка на эти фокусы мастер. Ох, зря оставили Малька без присмотра. Это непростительная ошибка. Едва появилась лазейка, место чёрного мага попыталась занять лиса. Хотя сам этот маг, называвший себя могущественным повелителем времени и Магистром, был попросту маленьким воришкой по имени Ма. Как грозно он пугал всех своих слуг, что до конца дней их заставит квакать с лягушками на Старом болоте. Теперь и сам где-то квакает…

Как бы то ни было, план действий постепенно вырисовывался. Оставалось понять, кто и как поможет его реализовать. И это было пока основным вопросом. Из советчиков у медвежонка оставались только забытые сны. Не случайно такая-то неведомая сила подталкивала Меню к Прохладному ручью, то есть к движущейся воде, которая всегда так похожа на время. Ведь все его попытки поговорить с кем-то в Дальнем лесу ни к чему не приводили. К тому же, любителю снов сейчас можно было и не предлагать кому-нибудь ими меняться. Серебрянка не случайно заговорили о забытых снах, и он убедился, что их тут было немало.

Меня свернулся калачиком на толстой подстилки из мха, еловых веток и коры, которую Тамара заботливо подготовила на зиму в берлоге. Едва он закрыл глазки, как замелькали то тут, то там цветные обрывки туманных облачков. Это были забытые сны. Они готовы были пообщаться с ним, стоило только выбрать. Иногда медвежонок поступал так в окружении малиновых кустов, обсыпанных спелыми сочными ягодами. Сначала он не спешил и выбирал одну-две самых привлекательных и не торопился, пробовал языком придавить малинку, чтобы она брызнула сладким соком. Так первое впечатление надолго оставалось самым запоминающимся.