Бесплатный фрагмент - Сказки юной бабушки

Предисловие

Есть у Сергея Прокофьева такой ранний цикл фортепианных пьес: «Сказки старой бабушки». По словам композитора, в музыке выражены «далёкие воспоминания, проступающие сквозь дряхлость».

Этот сборник тоже полон и далёкими, и близкими воспоминаниями. А ещё — живыми чувствами, мыслями на темы… Давно знакомыми и внезапно появившимися образами, живыми, реально существующими отношениями. И написала все эти истории тоже одна бабушка. Но это потому, что, по воле судьбы, у нее уже есть внучка. А в остальном — это сказки одной девочки. Которая с детства любила писать всякие истории, стихи, просто мысли. А потом почему-то стала делать это все реже и реже. Повода как-то не находилось. Но вдруг! Чувствуете, какое сказочное слово?

Вдруг она получила приглашение поучаствовать в увлекательной игре и почувствовать себя волшебницей. И, конечно, что-что, а это получилось сразу! А помогли в этом ещё более опытные волшебники: психолог- сказкотерапевт Н. М. Стукова и основатель тренингового Центра» Со-творение», коуч, тренер, С.Д.Юсупов.

И вот, тоже по воле судьбы, мне, достаточно юной и любознательной бабушке, довелось совершить необыкновенное путешествие, полное подвигов, приключений, трудностей и опасностей, волнений и разных переживаний. Путешествие в свою жизнь, с помощью моих сказочных героев. Некоторых из них я успела полюбить. Конечно — ведь все они — части меня.

Все истории были написаны в соответствии с глубоко продуманными алгоритмами, имеющими в своей основе фундаментальные, научные и мастерски выстроенные по порядку, знания.

Алгоритмы самоисполняющихся сказок — это современная экологичная технология психологической проработки разных аспектов своей жизни, высвобождения скрытых или спрятанных по каким- то причинам, сил, или, как говорят психологи, ресурсов. И, заодно, будучи также психологом — профессиональный инструмент помощи другим.

В ходе обучающей программы Высшая Школа Сказкотаорчества, все сказочницы прошли четыре модуля: раздела, посвященных важным аспектам человеческого существования. Самореализация, отношения, здоровье и род.

А в результате получилось совершенно по- другому чувствовать себя, смотреть на жизненные обстоятельства и действовать. Этот сборник сказок — тому доказательство и пример.

0.1.
Сказка из раздела «Проба пера», которая начиналась словами: Жила-была девочка, которая умела летать на метле…
Дуся и Бульварный

Эта сказка была готова в голове и сердце автора задолго до того, как состоялось знакомство с программой ВШС. Она родилась как раз в то время, когда автор и был той девочкой. Все настроения, все образы и фантазии весёлой изобретательной девчонки, жившей неподалёку от Гоголевского бульвара. Сторожка действительно стояла там. И действительно казалась (а может быть и правда была?) таким таинственным сооружением. С Бульварным Дедом мне воочию встретиться не удалось, но зато дух этого места пропитал мою душу, и на самом деле приводит меня в возвышенное состояние, стоит только оказаться там, или даже просто вспомнить.

Жила-была девочка, которая умела летать на метле. Но не высоко. Метра на полтора поднималась. Жила она с бабушкой в коммунальной квартире в центре Москвы, в квартире с традициями. Там было принято каждые выходные натирать паркет (гордость квартиры!).

Так вот девочка Дуся очень любила это занятие. Гоняла на суконке для полировки пола по длинному коридору, как сумасшедшая, туда-сюда. Вот один раз Дуся и придумала: нацепить суконку на швабру и попробовать носиться по коридору на ней. Ну и что же вы думаете? Раз, другой разогналась -,да как взовьется метра на полтора! «Вот это дело»! — подумала Дуся, в порыве дикого непосредственного вдохновения. Стала технику полета отрабатывать. Потому что мечтала стать фигуристкой.

«Что за безобразие»! — сказала соседка Софья Михайловна. — Моя внучка никогда такого бы себе не позволила.

«Вот же здоровенная дура-лошадь! — сказала соседка Вера Николаевна, заведующая детским садом, и грязно выругалась.

«Вот Везуха ей! — подумал мальчик Миша, на 4 года старше. Ее так, как меня не воспитывают»!

«Надо всё-таки объяснять ребенку, как можно себя вести, а как нельзя! — проворчала Мишина мама.

Но все это было напрасно, потому что Дуся уже поняла и прочувствовал всю силу полета.

Поскольку пол был уже натерт до зеркального блеска, Дуся быстренько оделась, и пошла гулять на бульвар. А швабру-то забыла.

Только было собралась девочка как следует потренироваться, глядь, швабры-то нет.

Ничуть не расстроившись, Дуся решила оглядеться. И увидела она удивительное строение возле боковой дорожки бульвара. Оно было низенькое, зелёной краской выкрашенные и очень-очень интересное. Веяло от него таинственностью и, в то же время, деловитостью. Называлось оно: «Сторожка». А в этой сторожке жил, под видом простого сторожа, Бульварный Дед. Хозяин был того бульвара. За порядком следил, травку растил, горки зимой раскатывал, дорожки, для виду, песочком посыпал. А ещё выравнивал судьбу бульвара и всех, кто на нем гулял, от глупостей и напастей охранял, атмосферу незабываемую создавал.

И стояли возле его сторожки метлы. Ухоженные такие, как на подбор.

Дуся и пошла прямо туда.

«Тебе чего? — с притворной строгостью спросил ее дед.

— Дедушка, а зачем Вам столько метелок? — спросила его Дуся.

Значит надо, говорит. Чтобы порядок был.

— А можно мне Вам помочь порядок наводить? Давайте я весь бульвар мигом подмету!

Ишь ты какая, говорит Бульварный. Прямо весь и мигом?

— Да правда. Я у себя в коридоре натренировались. И песенку Вам спою: «От улыбки хмурый день светлей…»!

А ну-ка попробуй, я посмотрю.

И выдал Дусе метелку. Та аж завизжала от восторга. Схватила метлу, села на нее, да как понесется по аллее, до самого метро!

А малыш, который с мамочкой гулял смотрит и говорит: «Я знаю, это лизники! Да, да, лыжники: быстро проговорила взволнованная мама…

Вернулась Дуся к сторожке раскрасневшаяся, глаза блестят! Дедушка! Спасибо Вам! Давно так не веселилась!

А Бульварный Дед тихо так подозвал ее к себе, да и говорит секретным голосом: " Ты вот что, девочка. Сейчас метелку положи и иди домой на рояле заниматься. А в сумерки приходи на вечернюю прогулку, поговорим.

Так Дуся и сделала. А вечером Бульварный Дед рассказал ей, как он бульвар бережет и атмосферу создаёт. И с тех пор стал учить ее, как помогать ему.

И на метле разрешал покататься. Когда народу становилось меньше, одни вороны на деревьях над детскими площадками.

Стала Дуся летать повыше. Над вечерней Москвой. Над крышами с котами, над дворами с собаками, над троллейбусным проводами…

Стала она потихоньку тоже разбираться в атмосферах. И все запоминала и хранила. Мирные вечерние окна, буйные сиреневые заросли, фонтан «Мальчик с рыбкой» — и многое другое. И голоса, и шаги, и запахи: дворов и улиц, асфальта под весенними дождями, жёлтых осенних листьев и рябины…

Все хранила.

Потом выросла Дуся. И город изменился. И жить переехала она в другой район, и подруги ее, и соседи тоже разъехались.

А на бульваре И сторожки-то уж не стало. И дед куда-то ушел. Но, как пойдет Дуся по бульвару, так и вспомнит, чему дедушка научил: как беречь это место, выправлять дурное на хорошее, всем, кто там гуляет, счастья и мира тихонечко желать.

Ну, на метелке-то, может, и не гоняет уже. А все равно, идёт там, как плывет, чуть выше земли. И говорит: «Счастья, счастья всем, кто ходил, ходит и будет ходить здесь»!

А уж как сбудутся Дусины пожелания — то неведомо. На все Высшая воля.

0.2.
Сказка о принцессе-собаке, отважном Крысе и Великой Сове

Первая сказка, где сказительницы учились пользоваться подробным алгоритмом самоисполняющейся сказки. Здесь повороты сюжета, характеры и имена персонажей тщательно продумывались, каждое слово взвешивалось. Главная идея здесь состоит в том, как важно для человека быть подлинным собой. Проживать собственную жизнь. И как порой это возвращение требует самоотверженности и может основываться только на настоящей искренней любви.

Здесь сочинительница играет с именами героев. Так имя принцессы является эквивалентом имени Светлана на многих языках (даже эльфийская Лучиэнь). Здесь, первоначально, автор обращался к образу героини известной книжной эпопеи Сергея Лукьяненко, Светланы Назаровой, которая была, сама того не зная, великой волшебницей, и ненароком, по неосторожности «сама себя прокляла».

Имя героя по-гречески значит «Божественный шлем, защита». В сказке он совершает подвиг во имя защиты и восстановления истины.

Волшебные помощники метафорически олицетворяют некоторые качества по-настоящему дорогих автору людей.

Жили-были в одной стране король с королевой.

И была у них маленькая прекрасная дочка-принцесса. Звали ее Лусин. Была она резвая, как родничок, веселая, как птичка, красивая, как розочка.

А когда подросла, стала прелестной девушкой. Она научилась вязать, печь пироги и пела песни, которые сама придумывала. На праздники королевская семья приглашала к себе разный народ, чтобы люди веселились и хорошо жили в своей любимой стране. Люди угощались пирогами юной принцессы и целый год потом вспоминали, какие они были вкусные. И слушали песни, звучавшие во дворце, а потом перепевали их со своими друзьями и близкими.

Да вот беда, однажды, в числе гостей на королевском празднике, оказалась злая колдунья. Увидела она веселую Лусин и позавидовала счастью короля и королевы. И когда Лусин разносила нарезанные пироги гостям, колдунья вдруг закричала, что ее, старую женщину, обделили, подали ей последний, мятый, должно быть, несвежий, кусок. И как ни уговаривали ее люди не сердиться, обещали принести новое блюдо, старуха только больше прежнего злилась. И когда сама Лусин подошла, чтобы успокоить ее, она готова была извиниться — колдунья выкрикнул а ей в лицо: " Вот теперь сама узнаешь, как это — куски подбирать»! — пробормотала что-то и хлопнула в ладоши. Раздался удар грома, воздух вокруг всколыхнулся, и… В этот момент зашло солнце, наступил вечер и в саду, где все происходило, зажглись огни. А надо сказать, что колдовство у старухи было рассчитано на исполнение в определенное время суток. Смена дня на вечер «сбила» магические настройки, поэтому сразу ничего не произошло. Колдунья позеленела от злости и прошипела; «Завтра все узнаешь»! Потом взмахнула своим плащом и тотчас пропала из виду.

Гости, удрученные этой сценой, стали тихо расходиться по домам.

А наутро случился переполох. Все сбились с ног. И только переговаривались тревожно: «Принцесса пропала»!

И в этой суматохе никто не обратил внимание на молодую овчарку неподалеку от ворот.

Принцессу так и не нашли. Король и королева, а с ними и весь народ, сильно горевали.

Вечером стража обнаружила бегающую по улице собаку, видимо, чужую. Караульные, опасаясь, не бешеная ли, не опасная ли чужая собака, решили, от греха, выпустить животное из города. Они открыли ворота и вытолкнули несчастную собаку наружу. А, между тем, это была пропавшая принцесса Лусин, подвергнутая чарам. Как только наступило утро, начало действовать старухино колдовство. Лусин превратилась в собаку.

Собака полаяла некоторое время у ворот, но, не добившись ничего, побежала по дороге прочь от королевского замка.

Вокруг зеленели луга, возвышались леса, ручьи впадали в речушки и текли к большой реке. Лусин бежала и бежала, куда глаза глядят. Плакать она не могла, лаять долго смысла не было. Через какое-то время, она проголодалась. Но угоститься ягодами не могла, а охотиться на дичь не умела.

Она остановилась под кустом орешника передохнуть. Бежала ведь целый день. Зашло солнце. И вскоре девушка почувствовала холод от земли. И только потом заметила, что не собачьи лапы, а ее руки и ноги касаются вечерней холодной травы. Ночью собака принимала свой человеческий облик. Кое-как нащупав несколько орехов на кусте и горсть ягод под ногами, Лусин вышла на дорогу и пошла в темноте дальше. Под утро заснула. А когда проснулась, снова была собакой.

Долго ли, коротко ли, прибежала Лусин в большое селенье на берегу реки. Пошла по улице, принюхиваясь. Остановилась возле большого богатого дома, с пристройками, прудом на заднем дворе. Решила передохнуть. А тут выходит из ворот хозяин дома, смотрит и говорит: Вот, подал мне Бог такую хорошую молодую овчарку. Теперь будет, кому мое стадо пасти. И взял Лусин к себе.

За прудом, на опушке леса стоял у хозяина заброшенный сарай. По вечерам стала Лусин заходить туда, чтобы переночевать. Там превращалась она сама в себя, в девушку-принцессу.

Сидела в уголочке, лучинку зажигала и тихонько пела песни свои: о былой радости, о теперешней грусти, о тайне своей негаданной и мечте снова стать собой. Слышали ее луна и звёзды, ночной лес, да один Крыс, который тоже как-то остановился переночевать в этом сарае.

Стала она стадо пасти: охранять да отбившихся овечек возвращать. Трудная это была работа. То барашки заупрямятся, то козы полезут в чужой огород. Тогда собака громко лаяла на них, зубами за шерсть цепляла. А порой так хотелось ей укусить. Но нельзя. Хозяйское добро попортишь. Да и много их было. За всеми не уследишь. Стал хозяин собаке выговаривать: " Плохо ты свою службу несёшь»! А иногда и палкой грозить. Есть не давать. Обидно было Лусин. Она думала: " Как несправедливо в моей судьбе получается! Я принцесса, и стараюсь, как могу, а этот богач-крестьянин мной помыкает»!

Хозяйская дочка Агнета, которой до этого тоже приходилось следить за стадом, понимала, какая трудная это работа. Вот и жалела собаку. Нет-нет, да и вынесет ей тихонько поесть, да слово доброе скажет. От этого легче становилось на душе у Люсин. И платила она Агнете благодарностью и преданностью.

Был в стаде один жеребенок. Стройный, спокойный. Он слушался собаку, не убегал далеко. А иногда упрямых барашков сам приструнял: топнет копытцем, мотнет головой — так и призывал всех к порядку. Порой, ночью, слышал он в своем стоили доносящиеся из старого сарайчика песни. Нравились они ему. Он пытался даже повторять их днём. По-своему, по-лошадиному.

А как-то было: вышел из леса на пастбище лисенок. Хитренький, бодренький, смелый. Шубка рыжая, на солнышке блестит, мордочка умная, улыбается. «Не бойся, собака, — говорит, — я твоих барашков не трону. Разреши с тобой побыть».

Ладно, сказала ему Лусин. С тобой веселее. А если раздобудешь мне немного муки и яичек, приходи утром к сараю у леса, будут тебе лепешки свежие.

Раздобыл лисенок все, что Лусин его просила. И ночью разожгла она костер на опушке, заменила тесто и напекла лепёшек с ягодами.

А остатки теста да крошки бросила в пруд.

Утром пролетала над прудом стая лебедей. Опустилась она отдохнуть на деревенский пруд. Нашли лебеди крошки, угостились на славу и решили всегда тут останавливаться. Лисенок тоже своих лепёшек получил. Ещё веселее стал. Сидит, облизывается. Собаке лесные новости рассказывает, да всякие нужные вещи ей притаскивает.

Была у хозяев. Кошка. Везде гуляла, где вздумается, валялась на солнышке, шёрстку свою вылизывала. Показывала всем, как она довольна собой и своей судьбой. Лусин иногда сердилась на кошку. Ворчала на нее: " Ты долга не знаешь, только о себе и думаешь. Легкомысленное ты существо». А кошка щурилась в ответ и отвечала: «Кто же обо мне позаботится, если не я сама». Так и расходились.

Но вот как-то вылизала кошка сметану у хозяев. Это заметили и погнались за ней, хотели прибить ее, негодную. И догнали было! Плохо бы ей пришлось. Да Лусин-овчарка вдруг выбежала с лаем, отогнала слуг, схватила кошку за шкирку и принесла ее в свой сарай. Гавкнула на нее, конечно: " Не бери чужое»! Но не тронула. Кошка подошла к ней, потерялась своим мягким боком о ее лапу и сказала: «Я, конечно, себя больше всех люблю, но твоей доброты не забуду. Может, пригодится тебе моя помощь».

Так и жила Лусин собакой на хозяйском дворе. А по ночам, девушкой, пела, да лепешки пекла. И слышал и видел это один только Крыс Ансельм. Он тоже в том сарае обосновался. На запах лепёшек прибегал. Вот как-то и показался Лусин во всей своей красе. Темный, гибкий, верткий. Хвост длинный, глаза-бусенки умные. Лусин сначала немного испугалась. Вдруг он целое полчище крыс с собой приведет! Но нет, один приходил. И так внимательно ее песни слушал, будто все-все понимал.

А и вправду все понимал. Только сказать не мог. Потому что был он, так же, как и Лусин, превращенным человеком. Только ему так не повезло: колдунья в нужное время произнесла заклинание. Поэтому был он крысой и днём и ночью.

Жизнь потекла по накатанной. Пасла Лусин стадо. Ночью вспоминала былую радость. Только сильно уставать она стала от такого положения. Все грустнее становились ее песни, все короче ее ночное бодрствование. Стала Лусин засыпать все раньше и раньше, сил оставалось все меньше и меньше.

И вот наступило время, когда Лусин, после дневной собачьей работы, стала сразу засыпать. А днём все труднее и труднее стало ей стеречь стадо. Хозяева стали между собой поговаривать: «Не тянет наша собака службу. Видно, стареет или болеет. Если так будет продолжаться, придётся её выгнать.

Услышал эти речи Жеребёнок. Заволновался, стал думать, как помощь своей подруге-собаке. На опушке встретил Лисёнка, рассказал ему всё. Стали вместе думать. Мимо Кошка пробегала, мышей ловила. Тоже присоединилась. А на пруду как раз лебеди отдыхали и тоже всё слышали.

А Лусин, замученная непосильной службой, вечером вернулась в свой сарайчик, из последних сил испекла лепёшек и заснула крепким сном.

Вышел из-под пола Крыс. Посмотрел на спящую девшку, на её усталое лицо и безжизненные руки — и решил, что надо срочно что-то делать. Надо сказать, что за время их общения по ночам, он сильно привязался к Лусин. Любовался он и её ловкими руками, когда она пекла, и её голосом. А её песни трогали его до самых глубин души и сердца, также израненного испытаниями судьбы.

И захотел Ансельм, который только носил облик крысы, во что бы то ни стало спасти девушку.

Тут и вспомнил он легенду, которую слышал ещё в своём родном королевстве, в юности, когда беда ещё не настигла его.

В легенде говорилось, что где-то далеко, за лесами, за горами, за широкими лугами, там, где река впадает в море, стоит огромное вековое дерево. В том дереве есть дупло. И живёт там Великая Сова. Она летает на своих огромных бесшумных крыльях по всему миру и знает всё, что происходит на свете, и днём и ночью. Говорили, что, если не побояться и решиться, если вызвать расположение Великой Совы к себе — она может помочь во всяком деле, снять проклятие и дать мудрый совет. Но вызвать расположение Совы не легко. Она так много знает, что всё кажется ей скучным и обыденным. А банальности она не переносит. Поэтому, чтобы добиться её внимания, надо очень постараться. Надо сделать так, чтобы ей стало интересно. А иначе она может рассердиться и даже, с досады, убить непрошенного гостя. Много смельчаков отправлялись на поиски Великой Совы. Но с тех пор, как они уходили, их больше никто не видел.

И вот Крыс Ансельм принял решение отправиться на поиски Великой Совы и сделать всё, чтобы помочь Лусин снять злые чары и вернуть её истинный облик.

Собрался Крыс, вышел из своего пристанища и пошёл искать Сову.

По дороге он встретил Жеребёнка, Лисёнка и Кошку. Он слышал, как они советуются между собой. Рассказал им, куда собирается пойти, а им наказал: всё время, пока его не будет, беречь их подругу собаку и во всём помогать ей. Кошка только потянулась и загадочно улыбнулась в свои усы. Лебеди закивали головами на своих изящных длинных шеях, в знак согласия и одобрения.

Отправился Ансельм в путь к устью реки. Непростой была его дорога. Густые тёмные чащи не хотели пропускать его. Грозили нападением диких зверей, потерей направления. Но Ансельм был крысой, и тут его привычка к темноте и узким лазам оказалась кстати. Его чуткий нос улавливал запахи реки на большом расстоянии. А непролазным чащобам он говорил: «Что бы вы не приготовили мне на пути, я всё равно прорвусь вперёд. Ибо я спешу к Великой Сове, чтобы помочь прекрасной девушке». И, слыша такие слова, непролазные чащобы расступались.

В это время Лусин снилось, что по тёмным дремучим лесам пробирается неизвестный ей юноша: ловкий и отважный. И от его решимости расступаются густые заросли. И почему-то от этого у неё становилось легче на душе.

А Ансельм преодолевал крутые горы. которые грозили ему падениями в пропасть с узких карнизов, и когтями орлов, и извилистыми ущельями без выхода. Но отважный Крыс держал правильное направление и не сбивался с пути. А горам говорил, что всё равно преодолеет препятствия, потому что спешит к Великой Сове, чтобы выручить прекрасную девушку.

Лусин же в это время снилось, что неизвестный, но смутно знакомый храбрец преодолевает горы и ущелья. И от его решимости горы будто становились менее крутыми, а ущелья показывали нужные тропы. И на душе становилось легче, и наутро она даже могла снова пасти стадо, и сил хватало на песенку перед сном. И пела она о пути храброго человека, преодолевающего опасности и препятствия во имя своей цели.

Миновав горы, Ансельм спустился в долину. Там река, став широкой и мощной, впадала в море. На самой излучине реки стояло могучее старое дерево.

А на дереве том сидела сама Великая Сова. Когти ее обхватывали вековые сучья дерева. Глаза ее сверкали желтыми искрами. Крылья ее могли бы заслонить полнеба. Но сейчас они были сложены на спине.

Ансельм остановился на минуту, потрясенный видом огромной грозной птицы. Но вспомнилась ему изможденная спящая Лусин и он шагнул прямо к дереву, где сидела Сова.

Тут и птица заметила его, раскинула свои мягкие серые крылья, заслонившие полнеба и слетела прямо на отважного Крыса.

«А вот и обед ко мне сам пожаловал» — проухала Сова громовым голосом.

У Ансельма перехватило дыхание, но он вдохнул воздуха и проговорил: «Не ешь меня, Великая Сова. Я пришел к тебе издалека, я преодолел непролазные чащобы и высокие горы, чтобы просить тебя о милости. Выслушай меня»!

Сова немного удивилась и сказала: " Я видала много смельчаков на своем веку. Ко мне приходили и пешие, и конные, и с мечом, и с лютней. Но чтобы крыса обращалась ко мне с просьбами — не припомню» — и немного ослабила хватку своих сильных когтистых лап. — Что ж, говори».

И Ансельм рассказал Сове о спящей девушке, которая днём превращается в собаку и вынуждена пасти чужое стадо. «Я прошу у тебя помощи для неё».

Сова ещё больше удивилась и сказала: «Многие приходили ко мне и просили помощи. Но все больше для себя. А ты рискуешь угодить ко мне в пищу, а просишь для чужой девчонки. Что тебя заставило сделать это»?

«Я так сочувствую Лусин, потому что и сам знаю, каково это: жить не своей жизнью. Но моя судьба решена за меня, а ее ещё можно спасти: она помнит свой человеческий облик и сможет ещё прожить подлинно наполненную, свою жизнь. Помоги ей»!

Сова усмехнулась и сказала: «Несчётное количество раз я слышала истории и о сочувствии, и об отчаянии, и о безрассудных подвигах.

Что скажешь мне ты, почему мне нужно помогать ей? Чем ты можешь доказать, что ей лучше вернуть человеческий облик»?

А не сможешь доказать — я тебя съем.

И вдруг над старым деревом, по направлению к морю, пролетела стая лебедей. И, пролетая, птицы прокричали: " Благодаря доброте Лусин у нас хватит сил перелететь море! Она кормила нас тестом своих лепешек.

И вдруг со стороны леса к дереву выскочил лисенок, да как давай плясать. И так смешно это у него получалось, что даже Сова засмеялась.

И тут, откуда ни возьмись, появилась кошка. Она подошла к Сове без страха и сказала: Ты летаешь над миром на своих мягких крыльях, а я брожу где вздумается на моих мягких лапах. Ты бесшумно охотишься, и я умею ловить мышей! Мы похожи, как сестры. И я говорю, что только истинно благородная душа может быть так великодушна, чтобы спасать даже своего недруга.

Великая Сова молвила:

— Я слышала множество подобных историй, но таких совпадений давненько не видала. И теперь я верю, что ты потревожил меня не напрасно. Это интересная история. Поэтому я предложу тебе вот что: ты не побоялся и сумел развлечь меня. И я готова освободить твою человеческую сущность. Но твоя Лусин останется при своем. Она, как видно, и так хорошо справляется.

— Благодарю тебя, Великая Сова. Это бесценный дар. Но не за этим я шел к тебе. Я не могу согласиться на это.

Сова недовольно ухнуда и произнесла:

— Тогда ты останешься крысой. И, когда твоя девушка очнётся от чар, она не узнает тебя и, может быть, прогонит. Иди, куда хочешь, покуда я не съела тебя!

— Благодарю тебя, Великая Сова — сказал Ансельм. Я пришел к тебе именно за этим. Но мне некуда идти. Лучше уж и вправду, тебе съесть меня. Сказал и закрыл глаза, потому что приготовился к худшему.

А в это время спящая Лусин увидела ужасный сон. Как будто уже известный ей смелый юноша находится в страшной, смертельной опасности. И так больно стало ее душе, что она проснулась в смятении. И тут же услышала стук копыта в свою дверь. Солнце ещё не взошло и, открыв дверь, она увидела на пороге молодого коня, который был славным жеребенком.

— Садись на меня, девушка — сказал конь. Нам надо торопиться. Если мы успеем, мы сможем спасти отважного молодого человека, который не испугался многих опасностей и готов пожертвовать для тебя жизнью.

Вскочила Лусин на коня, не думая больше ни о чем, кроме спасения юноши.

И в одно мгновение конь домчал ее до старого дерева на излучине реки.

А Сова уже поднялась на свое дерево, с Ансельмом в когтях. И уже занесла над ним свой страшный острый клюв.

Кинулась Люсин на землю перед деревом и взмолились: Не убивай его, Великая Сова! Лучше съешь меня! А если не пожелаешь — съешь лучше нас обоих!

Рассмеялась Сова громовым смехом и разжала свои когти.

Стал Крыс падать вниз. И в полете превратился он из крысы в юношу — молодого королевича Ансельма. Приземлился он на ноги, подбежал к Лусин, поднял ее с земли, обнял и поцеловал. А Лусин вдруг как будто очнулась и осознала, что солнце давно уже высоко, а она по-прежнему девушка.

Тогда молодые люди повернулись к Сове и низко поклонились ей.

А потом Ансельм посадил Люсин на коня, вспрыгнул сам, и пустились они в обратную дорогу, не отрывая друг от друга любящих глаз.

И добрая молва быстро облетела все окрестные королевства: Нашлись потерянные давным-давно королевич Ансельм и принцесса Лусин.

Привез королевич свою любимую невесту в свой замок. Сыграли такую свадьбу, какой не видывали в здешних местах.

Всех гостей угощали и развлекали на славу.

Позвали из селенья хозяйскую дочку Агенту. И назначили ее министром Добрых дел.

Позвали Лиса и Кошку и предоставили им вольную охоту в королевских владениях. А Коня пригласили в Главные королевские конюшни обучать молодых жеребят. А по праздникам наряжали его в драгоценную сбрую и королева сама выезжала на нем приветствовать свой народ.

Жили они долго и счастливо.

Весной на королевский пруд опускалась стая прекрасных белых лебедей. И всегда им доставались лучшие крошки с королевской кухни. И дети и взрослые приходили любоваться ими и прославлять милостивых короля Ансельма и королеву Лусин.

На том и кончается наша сказка.

Часть 1. Самоопределение

Самоопределение было основной очевидной мотивировкой автора пройти всё обучение в ВШС. Наряду с очевидным стремлением разобраться с велениями и посланиями Рода.

Сказка о предназначении
Дитя Солнца

Первая сказка пропитана самыми лучшими, красивыми, светлыми (но и не только) воспоминаниями и ощущениями сказочницы. Здесь овеществляются некоторые подлинные сны, состояния возвышенного творческого подъёма, детские воспоминания автора. Также можно заметить влияние прочитанных некогда литературных произведений: поэтических, сказочных. Конечно, вспоминался эпизод из «Синей птицы» М. Миттерлинка — страна не рождённых ещё детей. И встреча героини с мудрым стариком может напомнить встречу маленькой Ассоль со странствующим сказочником Эглем.

В то же время, в этой сказке был сделан первый «подступ» к теме отношений автора с мамой. Кстати, мама действительно имеет цыганские корни в своём роду.

Бывает так. Когда, порой, смотришь на небо, сквозь пролетающие с ликующим криком, стаи стрижей, там можно увидеть необыкновенные пейзажи. Таинственные морские бухты возле неведомых берегов, чудные неоткрытые острова, лёгкие стройные корабли, горы и леса, причудливые изменчивые фигуры…

И все эти места и сюжеты, кажутся уже виданными где-то, смутно знакомыми и зовущими к себе. Будто домой. Будто в родные места, где ты уже был. И приходят на ум, и волнуют сердце смутные сюжеты дивных историй, кажется, знакомых душе.

Вот одна из таких историй.

Не здесь, не там, неизвестно где располагалась чудесная страна. Там обитали души, ещё не рождённые на свет.

Жили они в пространствах света и чистоты. Играли с первозданными силами природы. Строили великолепные белые города, хрустальные звенящие дворцы с причудливыми садами. Купались в прозрачных источниках и ясных водах небесных рек и озёр. А следил за этими душами сам Творец. Он берег их, любовался ими, отпускал резвиться в своих небесных владениях. А когда приходил срок, отправлял на Землю, с наставлениями и напутствиями, чтобы они смогли прожить там человеческую земную жизнь.

Жила там одна душа.

И была она такой светлой, радостной и благодарной, что даже ангелы, при встрече с ней, улыбались.

Она любила играть разноцветными камушками на берегах светлых рек. Любовалась величественными белыми городами и садами, звонко смеялась и пела, плела необычайные узоры из солнечных лучей и купалась в небесных озёрах.

Но вот пришла пора, и призвал ее Творец к себе, чтобы отправить на Землю прожить человеческую жизнь.

И так сказал он ей:

Дитя, пришел твой срок отправляться в мир людей прожить там свою жизнь.

Я знаю тебя и люблю. Но жизнь на Земле отличается от здешней. Она потребует много мужества и сил. Но ты мое любимое дитя, поэтому больше всего я хочу, чтобы ты справилась и преодолела все земные испытания.

С собой я позволю тебе взять несколько вещей отсюда. Ведь и здесь ты так же нужна и уместна.

И, хотя никто не помнит своей жизни в этом мире, тебе я дам с собой твои любимые умения:

Слышать голоса Небесных хоров — и ты сможешь передавать их гармонию другим.

Понимать истинную красоту и помогать другим понимать её.

Хранить верность своему сердцу, которое знает и предпочитает правду.

Люди на Земле, увы, почти забыли, что такое истина и подлинная красота. Поэтому я возлагаю на тебя свои надежды. Ты можешь в своей жизни сделать многое, чтобы напомнить им об этом.

Пойди туда и верни тем, кто окажется рядом с тобой, мою правду и гармонию.

Скажу тебе честно: таким душам, как ты нелегко проходить земную дорогу. Тебя будут ждать разочарования — но они сделают тебя сильной и непреклонной в главном. И будет ждать одиночество и непонимание. Но это научит тебя опираться на саму себя и на меня. И, если ты будешь внимательной и не потеряешь надежды, ты обязательно увидишь знаки моей поддержки.

И ты, конечно, встретишься с людской несправедливостью и неблагодарностью. Но это поможет тебе стать милосердной и следовать моим путём.

Иди же в мир людей и знай, что ты была, есть и будешь моим любимым детищем.

И вот однажды в одном небольшом приморском городе по улицам проехала цыганская кибитка. А на следующее утро, возле двери приюта для подкидышей, нашли младенца, девочку, с единственной запиской в одеяльце: Адель.

И стала девочка Адель расти в этом приюте в этом городе.

Когда девочка немного подросла, она стала живой и любопытной. Ее звонкий голос то и дело раздавался в разных концах приютского здания.

То залезет она на дерево, чтобы разглядеть окрестности за забором, то выпустит кур, чтобы построить для них собственное королевство, то соберёт вокруг себя воспитанников и рассказывает им несусветные сказки, да ещё и разыгрывает их в ролях.

«Вот наказание эта Адель, — говорили воспитательницы приюта, — хуже мальчишки»!

«Ты же девочка, — отчитывали они её, — занялась бы чем-нибудь дельным, — научилась бы шить наволочки, или считала бы пуговицы для рубашек детей, — или, на худой конец, научилась бы крутить шарманку, когда мы всем приютом выходим на праздничное шествие».

Адель по началу старалась освоить эти полезные занятия. Но, стоило ей взять в руки полотно для наволочек, она начинала сворачивать из него макеты невероятных белых городов. А как-то раз взяла уголёк и разрисовала целую штуку полотна сюжетами каких-то историй. Как же ругали ее и стыдили! «Столько добра попортила, негодная девчонка»!

А когда ей в руки попадали пуговицы, девочка с восторгом нанизывали их на нитки и делала украшения для своих приятелей. Те наряжались и в таком виде расхаживали по зданию, хвастались друг перед другом, у кого красивее, и — поди-ка отбери у них! И все недовольство воспитательниц обрушивалось на голову этой несносной Адель.

А уж с шарманкой вышло совсем неприлично.

Когда дети и воспитательницы построились парами и чинно вышли в город на праздничное шествие, Адель, было, заиграла на шарманке, но что-то заело в механизме и девчонка, вместо того, чтобы извиниться и тихонько встать в конец процессии, как это сделала бы любая порядочная воспитанница, вдруг стала отбивать на шарманке дикие ритмы, пританцовывать и распевать песенки, которых не значилось в программе. Некоторые дети от этого пришли в состояние неподобающего веселья и даже начали подпевать и пританцовывать вместе с ней! Такой получился скандал!

«Нет, это неисправимо, возмущённо переговаривались воспитательницы, — Это, как видно, дурная цыганская кровь. Скорее бы уж она выросла и убралась от нас куда подальше»!

А девочке они говорили, презрительно поджимая губы: «Ничего из тебя хорошего не выйдет»!

Адель было очень обидно, ведь она так старалась для всех, и получалось у нее так интересно! Но чем больше она старалась и вкладывала в свою работу душу, тем более недовольными становились воспитательницы. Дети, которые по началу с удовольствием принимали идеи Адель, вскоре, в большинстве, тоже стали сторониться её. «Кто знает, что там она ещё выдумает, а нам из-за нее влетит — думали они». Правда некоторые девочки всё-таки прятали у себя ее пуговичные браслеты. А один мальчик даже срисовал себе в тетрадку несколько ее сюжетов с полотна.

Песенки же с бесшарманочного шествия стали потихоньку распевать друг перед дружкой. И скоро они стали считаться «народными».

Так Адель отдалилась от всех, стала бродить одна по двору до самого вечера. А на закате, заглядевшись на небо из окна, или из ветвей дерева, на которое потихоньку залезала — она слушала тишину, вдыхала древесные и зелёные ароматы, и наслаждалась жизнью в эти моменты. И тогда чудилось ей, что в темнеющих небесных просторах звучит стройный хор, и в его голосах и их гармониях отражается вся правда и мудрость мироздания. И, будто бы это звучание вливалось прямо в ее душу, а вместе с ними в нее вливались новые силы, покой и тайная радость. После этого Адель спокойно засыпала. А во сне ей виделись новые сюжеты, новые темы и мелодии.

И была Адель на редкость здоровой и сильной. И, несмотря на склонность к уединению, всегда готова была помочь, если к ней обращались. Порой, когда нужно было привнести в жизнь приюта какое-нибудь новшество, дети, и даже воспитательницы, в тайне от начальницы, просили Адель придумать что-нибудь. Она с удовольствием придумывала и предлагала разные варианты. Как правило, это было красиво и интересно. Конечно, награды за эти нововведения получал тот, кто обращался к Адель.

А девочка никогда не замечала этого, зато искренне радовалась, когда все задуманное получалось.

Наконец Адель и ее ровесники выросли и стали готовыми покинуть приют.

На прощание воспитательницы напутствовали выпускников и дарили им некоторые полезные вещи, чтобы они могли обустроиться в городе, как взрослые: сшитое ими же постельное белье, инструменты для труда, нужные книжки с рецептами и т. д.

Когда подошла очередь Адель, воспитательницы притихли, смущённо потоптались и проговорили: «К сожалению, ты так мало для себя подготовила, что мы не знали, что можем дать тебе с собой. Вот, разве что, то полотно, которое ты попортила своими рисунками, да горсть пуговиц, да еще иголку с мотком ниток. Ну и, если хочешь, возьми и сломанную шарманку. И, с плохо скрываемым удовлетворением, распрощались с девочкой. «Наконец-то кончился период наших педагогических неудач», — думали они.

Адель поблагодарила всех, взяла предложенное и вышла из ворот приюта.

На улицах города жизнь текла своим обычным порядком. Но Адель казалось, что она попала в разноцветный водоворот, который подхватил и понес ее. Вот только со свертком полотна и тяжёлой шарманкой было не очень удобно идти.

Но все равно она двигалась вдоль по улицам. Проходила она мимо богатых кварталов, с ухоженными красивыми домами. Там за оградами виднелись огороженные клумбы с крупными душистыми цветами, фруктовые деревья и пышные кусты. Часто там работали садовники и слуги. Они убирали сады и чистили дорожки. Проходила Адель и вдоль простых домиков, за заборами которых лаяли собаки, кудахтали куры, переговаривались люди. На верёвках там сушилось белье, поэтому эти дворы походили то ли на корабли с парусами, то ли на диковинные сцены с развивающимися занавесями.

На окраине города, ближе к морю, располагались совсем уж бедные хижины. Там жили рыбаки, портовые грузчики, торговки с блошиного рынка. Там распространялись неприятные запахи, раздавались грубые окрики, валялся мусор. Но на краю города, у самого моря, воздух снова становилось чище. Там, где начинались рощи у побережья, веяло морем и травами, разогретыми камнями и дикими цветами.

Адель выбралась на берег и присела отдохнуть на траву и подумать, что же ей делать теперь, как добыть себе пропитание, чем заняться в этом деловитом разнообразном городе.

«Ты, я вижу, совсем устала, девушка, со своей неудобной ношей», — услышала вдруг Адель.

У самого моря, на камне сидел какой-то старик, с седой бородой, в старом сером пыльнике. Он вытянул ноги, опираясь на плотный холщовый мешок за спиной и щурился на предзакатное солнце.

— Не бойся меня. Я проходил мимо и тоже присел отдохнуть. Для чего же тебе эта старая сломанная шарманка? — спросил он ее.

Адель и рассказала незнакомому прохожему всю свою историю.

— и вот теперь я остановилась подумать, что мне делать дальше.

Старик немного помолчал, похмурил свои густые седые брови, и сказал:

«А знаешь что, маленькая? Давай-ка поменяемся с тобой. Ты отдашь мне эту громадину, все равно ты с ней далеко не дойдешь. а я взамен подарю тебе… Тут он повернулся, покопался в своей торбе — вот что»!

И он достал из сумы маленький звонкий бубен, который издал в его руке весёлый легкий звон.

— А откуда ты узнал, что моя шарманка сломана? — спросила Адель.

— Я странствую, поэтому многое вижу и многое слышу — ответил старик. Так же, впрочем, как и ты. И тут он хитро прищурился и напел песенку, которая когда-то наделала столько шума во время шествия воспитанников приюта.

Адель была поражена и смущена, но смех старика был таким добрым, что и девушка засмеялась вместе с ним.

— Ну что, меняемся? Спросил странник и весело подмигнул.

— А что ж, пожалуй, поменяемся! — озорно ответила Адель — и тоже подмигнула собеседнику.

Старик взял шарманку, осмотрел ее и сообщил: «Пожалуй, я ее смогу починить. Да и буду себе наигрывать на кусок хлеба.

А ты своим бубном сможешь созвать народ, да и поделишься с людьми своими песнями да сказками. Глядишь — тоже проживёшь! Люди любят, когда их развлекают.

А тебе наверняка есть что поведать им. В мире точно не хватает красоты и правды»!

Вдруг в этих словах старика Адель послышалось что-то такое знакомое, будто кто-то толкнул ее душу и разбудил.

«Люди, увы, забыли, что такое истина и подлинная красота. Поэтому я возлагаю на тебя свои надежды»…

«Где, где я слышала это? Как застучало сердце, как взволновалась душа»!

И Адель застыла, охваченная вспыхнувшим внутренним огнем, и не заметила, как старик, подхватив шарманку, удалился в неизвестном направлении.

А на утро она уже знала, что делать. Развернув своё исписанное полотно, девушка раскроила (все же шитье приютских наволочек дало кое-какой навык) и стала шить нечто, вроде кулис. Наломав длинных лёгких тростин, девушка надела на них полотняные кулисы и получилось сооружение, простое для переноски и расстановки.

Потом она взяла в руки бубен и стала выбивать разные ритмы, пританцовывая. Адель была ловкой и лёгкой. Она чувствовала ритм и тембры звука. Она видела на полотне свои истории и могла так рассказывать их под свой бубен, что трудно было оторваться, не дослушав до конца.

И так сплетались нити ее сюжетов, и так играли разными смыслами и красками, что каждый слушатель мог услышать что-то своё, близкое, настоящее. Адель не знала, что именно так, в нездешнем мире, сплетала она узоры из солнечных лучей. И они направлялись прямо к душам слушателей

Чтобы заработать себе немного на пропитание, Адель решила сделать несколько украшений из пуговиц. Они могли понравиться детям, да и взрослым девицам тоже.

Прошло некоторое время. Адель полностью подготовила своё представление.

Осталось только придумать ему название.

Задумавшись, она взглянула на спокойную утреннюю морскую даль, почувствовала тепло приветливых лучей восходящего солнца, и ей подумалось, что в этом мире только солнце дарит ей настоящее тепло и ласку.

Тогда она взяла свой реквизит и, решительно вдохнув и выдохнул, отправилась в город. Проходя через бедные неотёсанный кварталы, через улицы делового люда, мимо богатых красивых домов, она била в бубен и своим звонким голосом созывала народ на новое, невиданное представление: «Истории Дитя Солнца».

На площади она расставила свои самодельные декорации, окружив их букетами прибрежных диких цветов с терпким жарким ароматом. Разложила сплетённые своими руками украшения на продажу.

А потом забила в свой звонкий бубен и, повинуясь диковинным ритмам, стала напевать и рассказывать удивительные истории, показывая их на полотне декораций. Она описывала лёгкие стремительные корабли, прибывшие из неведомых стран, жизнь в ослепительных белых городах, приключения и открытия смелых путешественников, чистоту подземных источников и озёр в тайных пещерах, полных сокровищ…

Богатство и лишения осени, таинственные следы на зимних тропинках, новые надежды и свежесть весенних ветров, неповторимые красоты летнего цветения…

Много историй…

Когда она закончила, она обнаружила толпу народа вокруг себя. Публика зачарованно молчала. Лица людей были задумчивы, словно кто-то остановил их бесконечную повседневную суету и сказал что-то забытое, но такое важное!

Но вот люди зашевелились, стали переговариваться. А потом из толпы стали доноситься возгласы:

«Что за несусветные небылицы наплела нам здесь эта бродяжка?

Какое это имеет отношение к реальной жизни? Все это сказки для бездельников, таких же, как она сама!

Это только отвлекло нас от важных дел!

Дети из богатых домов стали жаловаться своим гувернанткам: " Зачем мы пришли сюда, это было так скучно! Совсем не то, что в Павильоне движущихся картинок»!

Люди из делового квартала ворчали: «Как можно тратить столько времени на такие глупости»!

А грубые торговки закричали: " Пошла вон, дурочка, и не думай, что этими бреднями ты сможешь выманить у нас наши деньги»!

А кто-то приговаривал: " Какая доморощенная безвкусица! Она даже скопировала украшения у модных мастериц (и они назвали имена девочек, которые припрятали в свое время браслеты Адель в приюте)!

А некоторые заметили с насмешкой: " Глядите-ка, на ее занавеске намалеваны копии работ нашего модного художника (и тут они назвали имя мальчика, который срисовал в свое время несколько сюжетов Адель в свою тетрадку)!

Тоже ещё, нашлось Дитя Солнца! Это же жалкая бродяжка, которая даже не смогла накопить себе средств для пристойной жизни! Стыд и срам!

Убирайся вон из нашего города и не позорь наших улиц! Врунья! Полоумная бездельница»!

И толпа сорвала полотняные декорации Адель, потащила к окраине города и выбросила их за городскую ограду.

Надо сказать, что больше всего ругались и насмехались именно те из толпы, кого на самом деле тронули и встревожили истории Адель. Но ей от этого нисколько не становилось легче.

Напротив, она была совершенно раздавлена всем происходящим.

В один момент все то, что она считала самым ценным, своей надеждой и целью, оказалось оскорбленным, втоптанным в грязь.

Не помня себя, она выбралась из бесчинствующей толпы, и окольными путями — из города. Ей было так больно, так невыносимо, как будто ее подожгли изнутри, и теперь только тучи пепла клубились в пустыне ее души.

Не разбирая дороги, со стонами, подвывая, как раненый зверь, она понеслась, куда глаза глядят, подальше от этого места.

Внутренняя боль передалась вовне, и Адель стало лихорадить. Но и этого она не замечала, а только бежала и бежала вперёд, пока не упала посреди дороги без чувств.

Поэтому она не могла услышать раздавшихся со стороны степи скрипа колес и размеренного стука копыт.

То приближался цыганский табор, кочующий по степям с места на место. Они продвигались вдоль побережья, чтобы добраться до пастбищ и откормить коней.

Они много повидали в своем непрерывном странствии. И, когда увидели на дороге лежащую девушку, не очень-то и удивились. Мало ли всякого происходит на дороге.

Обнаружив, что девушка жива, они подобрали ее и стали выхаживать.

Адель очнулась в движущейся кибитке, от качания из стороны в сторону. Рядам с ней находились две цыганки, которые оживились, когда Адель пришла в себя.

Они дали ей воды и рассказали, как нашли ее на дороге. У изголовья Адель лежала ее сумка. А в ней позвякивал бубен.

Услышав звук своего Инструмента, Адель вспомнила то, что с ней произошло и горько расплакалась. Цыганки слушали и вторили ей сочувствующими восклицаниями в самые страшные моменты. От этого Адель становилось легче, она слышала сочувствие.

Тогда, с помощью участливый расспросов цыганок, Адель постепенно рассказала им всю историю своей жизни.

«Теперь все, что было дорого, все, чем я хотела заниматься, отобрано у меня. И я не понимаю, что делать, чего желать, чем жить» — горестно сказала Адель.

Но цыганки вдруг оживились и зашептались, взволнованно взмахивая руками.

— Послушай, девушка, что мы тебе расскажем!

Наш народ кочует по разным странам, городам, дорогам и просторам. Наши законы и обычаи не понятны многим, многие боятся, презирают и не принимают нас. Но мы между собой цельны, связаны, и никогда не оставляем своих. Наши умения поражают чужих, и даже кажутся им магией. Наши песни могучи, как сама природа, они проникают в сердца. Нас зовут на праздники и свадьбы, потому что мы можем призывать счастье и удачу в дома и судьбы.

Некоторое время назад была у нас одна цыганка. Мы звали ее Вещая Амра. Она так ясно слышала знаки судьбы, так умела читать их и передавать другим, если ее просили, что люди, послушав ее, избегали больших ошибок, и находили выход из тупиков жизни. Она могла заговорить боль и развеселить отчаявшееся сердце. Когда она пела или говорила, голос ее проникал прямо в умы и души.

Но и ее не миновали испытания судьбы. Однажды она полюбила чужака, музыканта из королевского оркестра.

И даже покинула табор, чтобы быть вместе с любимым. Трудно сказать, что произошло в столице, но через некоторое время Амра вернулась с младенцем на руках. Она была измучена и больна, и не могла кормить свою маленькую дочь. И не было в тот момент ни одной кормящей матери среди нас. Табор в это время проезжал мимо одного приморского города. Мы должны были очень спешить пройти весь полуостров, чтобы успеть устроиться до зимних холодов и перезимовать без потерь. Поэтому старейшины решили оставить ребенка в ближайшем городе, предоставив его на милость Творца.

Увы, Амра так и не оправилась от болезни, тихо постепенно угасла она в кругу соплеменников. Только порой вздыхала тяжело и повторяла имя дочери: Адель.

Так вот, девушка, как видно, Творец действительно любит тебя. Похоже, в твоём лице мы нашли дочь Амры!

Старейшины, услышав дивную историю найденной девушки, решили принять Адель в табор.

Постепенно девушка набралась сил. И вот как-то раз он а взяла в руки свой бубен и стала выстукивать ритм и складывать стихи.

Молодые цыгане и дети подхватили. И вскоре новая песня зазвучала над простором степи. И такая сила почувствовалась в ней, что ветер притих, и степные травы встали смирно, и даже суслики перестали таскать припасы и прислушались.

Цыгане спросили Адель, про что они пели с таким вдохновением. Адель не находя достаточно слов, взяла уголёк и стала рисовать на покрове кибитки. И вновь на выгоревшем на солнце полотне постепенно возникли диковинные страны, моря и берега, горы и пещеры, и разные истории…

Прошло некоторое время. И в самой столице разнеслась весть: в город въехали цыганские кибитки, расписанные невиданными узорами. И сидят в них празднично наряженные смуглые люди с гитарами и скрипками, бубнами и барабанами.

Они въехали на Главную площадь и развернули сцену, над которой простиралась надпись: Единственное представление Театра Дороги Странствий: Истории Дитя Солнца.

Стоит ли говорить, как в тот вечер выступала Адель! Все равно это не передать словами. Когда ее история достигала кульминации, хор цыган вторил эхом и многократно усиливал все смыслы и чувства в ходе сюжета. А в затаенные моменты публика слышала только стук сердец, подчёркнутый ударами в маленький бубен.

Даже королевская семья почтила представление своим присутствием, наблюдая в бинокли с балкона.

Зрители так сопереживали действию на сцене: то смеялась по-детски, то рыдали, то замирали в неизвестности. И королева на своем балконе нет-нет, а тоже смахивала набежавшие слезы, кружевным платочком…

Слухи об удивительном представлении в столице разошлись по всей стране, да и в соседние проникли. Многие города мечтали о том, чтобы зазвать к себе эту удивительную труппу.

Но табор всегда сам выбирал, где ему остановиться.

Стали поговаривать, что выступления Адель чудотворны. Они могут отвести боль и привлечь удачу и счастье; найти свое призвание и прояснить истину.

Прошло ещё время. Табор по-прежнему перемещается по разным местам. Но теперь города и страны ждут и только надеятся на возможность представления.

Многие модные известные художники и гламурные мастерицы украшений шлют письма Адель с просьбами разрешить использовать ее мотивы. Многие артисты исполняют песни Адель, которые стали уже, фактически, народными.

Но сама знаменитая сказительница, а поговаривают, настоящая ведунья, порой любит прогуляться одна в тишине, влезть куда-нибудь повыше и, вдыхая терпкие и зелёные ароматы, и смотреть на небо, пересекаемые стремительными птичьими стаями. Там являются ей великолепные страны и неповторимые сюжеты. И среди облаков, или звёзд, порой и ныне она слышит стройный хор голосов, в которых передается вся гармония и мудрость мироздания.

Только там добывает свое вдохновение и свои истории знаменитая Адель, дочь Амры. Дитя Солнца.

…Волна за волной.

Круг задач а кругом

Бежит неумолчгый поток

Бытия непрочитанных знаков

Смотри, как сияет заря

На восходе зимой

И весенние талые воды

В себя погружают закат!

Как последнюю битву

Трубят, уходя, журавли,

Чтоб вернуться стрижами в лазури.

Кем мы будем, когда

Через пару десятков эпох,

На одном перекрестке галактик,

Мы встретимся снова, быть может…?

(Примерно, 2008г.)

1.2.
Сказка о выборе пути (по конструктору).
Автостопом до мечты

Это была интересная задача: сложить историю из выпавших случайно (как говорят, «рандомно», частей конструктора сказки. Все появляющиеся персонажи, взаимодействующие с главной героиней, да и сама главная героиня тоже. Тем не менее, всё, происходящее в сказке, чрезвычайно близко автору, освещают образы, предпочтения и события, хоть и в метафорической форме, но весьма узнаваемые для тех, кто лично знаком со сказочницей.

В некотором царстве, в некотором государстве, не на небе, на земле. А если точнее, то под землёй, Жила-была одна царевна. Очень серьезная была девушка. Поэтому и звали ее Несмеяна.

Ежели бы кто мог заметить, не царевна была, а клад настоящий!

Была она, во-первых, мудрая-премудрая, даром, что не Василиса. С шести лет самого Баха Иоганн- Себастьяна на клавикордах поигрывала. Двух-трех- четырех, а туда дальше и пятиголосного! Стихи, опять же пописывала, а иногда и прозу.

А ещё она была жизнерадостная очень. Как прочитает в своих книжках какую мысль или даже образ, так и радуется: вот, мол, как оно в жизни устроено здорово!

И ещё отличалась эта Несмеяна завидным смирением. Все с миром принимала, что ей судьба не пошлет. Ну, по детским-то летам, бывало, капризничала, конечно: " Это зачем ещё мне», — спрашивала.

Но потом размышляла и соглашалась, не даром же мудрая была, что раз пришло, значит так надо.

Клад-то клад, да вот беда: никто об этом не знал. Потому что жила царевна сверх-уединенно. Точнее, вообще глубоко скрыто. Ещё точнее, на самом деле, жила она в подземелье, да ещё и цепью была прикована.

Кто ж ее туда засадил, спросите?

Да уже никто и не вспомнит. Небось, дедушка с бабушкой приладили, чтобы кто не украл сокровище-то, да ничего плохого девке не наделал.

Да она привыкла уже, сызмальства ведь так и жила.

Но уж чего-чего, а книг разных у Несмеяны было полно. Развивайся-не хочу! Она особо-то и не хотела. И так ведь мудра была! Но кое-что, все же почитывала. Сказки разные. Фантастику тоже. Про Всадника без головы там, про Шерлока Холмса…

Ну и стихи любила.

Одного поэта прочитала, да и поразилась прямо: как будто сама она это написала, так близко ей показалось.

«Зачем он мне снился, нескладный, нестройный,

Пришедший из дали нездешних времён,

Тот сон о Стокгольме,

Такой беспокойный,

Такой уж, почти и не радостный сон.

Быть может, был праздник, не знаю наверно,

Но только все колокол, колокол звал…

Как мощный орган, сотрясенный безмерно,

Весь город молился гудел, грохотал…

Стоял на горе я,

Как будто народу

О чем-то хотел проповедовать я,

И видел прозрачную тихую воду,

Окрестные рощи, леса и поля.

И понял, что я заблудился навеки

В слепых переходах пространств и времён!

А где-то струятся родимые реки,

К которым мне путь навсегда запрещен!

(Н. Гумилев. Стокгольм)

«Родимые реки»! Путь запрещен»! Почему запрещен-то? Навсегда ещё! Кто запретил?

Но то, что некие родные места ей снились и некие верные друзья — это точно!

«Колокол звал, — говорите»? —

Пошла царевна на кухню, взяла в одну руку крышку от сковородки, тяжёлую, добротную, и формы хорошей. А в другую — ложку стальную, и давай легонько ложкой по этой крышке постукивать!

Звук что надо получался. Настоящий колокол: мелодично, призывно, красиво очень.

Так играла она на крышке, играла, как вдруг те оковы, которые на ней были, вошли с этим звуком в резонанс. А, поскольку были замки уже старые, да и не очень сложные, от звуковых этих колебаний возьми они, да раскройся!

Ух ты! — обрадовалась Несмеяна (она же жизнерадостная была)! — видать, мне-то не навсегда ход запрещен был!

И стала исследовать свое подземелье в местах, куда раньше не могла добраться.

Вот смотрит Несмеяна — на одной полочке лампа стоит. Керосиновая. Бывало, свет отключали на время, так тогда ею пользовались. И когда это происходило, все в доме преображалось, становилось волшебным и интересным. «Эта лампа мне пригодится. Она волшебная, — подумала царевна. И электричество не везде есть. А тут запас фитиля хороший. И взяла лампу в свой рюкзак.

Ещё смотрит. Стоят в кладовке на подставке красненькие резиновые сапожки. Точно какие же, как те, в которых в детстве она бороздила бескрайние (ну почти), глубокие лужи (всё-таки не всю жизнь она в подвале провела. Только со среднего школьного возраста). «Я когда в таких сапогах гуляла, меня вечно искали и жаловались: „Вот же, только что здесь была, а теперь уже нет“! -это же явно сапоги-скороходы»! Да и резиновые сапоги — вещь нужная! — И тоже упаковала вещь в рюкзак.

Ну всё, подумала Несмеяна, вроде готова до самого Стокгольма, или куда там именно мне надо?

Осмотрелась в своей подземной светелке. Вдруг смотрит, на пианино в вазочке стоит ее поделка-безделка: цветик-семицветик. Это она такое художественное упражнение делала, «Чистые яркие цвета». Потом она и смешивать краски научилась. А «Цветок желаний» вырезала и в вазочке поставила. «Вот бы пригодилась мне такая вещь, — подумала Несмеяна. Веса никакого, а всё-таки целых семь желаний»! И положила цветок в кармашек у задней стенки рюкзака.

Совсем собралась Несмеяна в путь-дорогу, да призадумалась: «А куда же мне, собственно надо? И зачем? Ну, положим, где-то реки мои текут, и колокол зовёт, и народ какой-то хотел бы меня послушать. Но определенность-то где? Однако все равно идти надо, не зря же я такой тут резонанс создала». И смело направилась к выходу.

Да чуть лбом не влетела в стенку большой русской печки, которая в хозяйстве, как видно давно не использовалась, но по-прежнему жилое пространство занимала.

«Батюшки, матушки» — всполошилась Несмеяна, — «вот громадина какая! А я и не заметила впопыхах»!

А печка ей и отвечает человеческим голосом: " Вот тебе и Батюшки с матушками! Смотри, куда идёшь! Я тут давным-давно стою, все жду, когда ты отсюда выбираться соберёшься. Для тебя готова распалиться, чтобы ты себе в дорогу хоть ржаных лепешечек напекла. А ты несешься, сломя голову! И не смотришь, куда! А ещё серьезным человеком себя считаешь»!

Несмеяна даже обиделась: «Откуда мне знать-то было? Меня, знаешь, не предупредили о твоей гуманистической миссии! Это каких же таких лепешечек?

— да вот хоть каких-нибудь! Ты что же, воздухом и поэзией своей питаться собиралась?

— Ну что за обывательская такая позиция у тебя, печка? Я девушка интеллигентная, с впечатлительным характером, мне давно в обществе пора вращаться. И фигуру берегу. А ты про еду!

— Эх, молодо-зелено! Я тебя, конечно, насильно не собираюсь удерживать, но имей в виду, для любого пути необходимо запас пищи иметь. Ну это ты обязательно позже поймёшь. А пока хоть одно запомни: смотри, куда идёшь, запоминай, что видишь! Чтобы направление свое держать, а не на углы натыкаться. Ведь сама не знаешь, куда тебе надо! Смотри хорошенько, авось увидишь!

— Ну ладно, соглашусь с тобой. Буду смотреть.

И зашагала к выходу.

«А спасибо сказать — язык отвалится»? — крикнула вдогонку печка.

Mille Grazie! — ответила царевна — и скорее потопала дальше.

Вышла, а там град-столица кругом! И тебе Большой-прибольшой театр, и Музей изобразительных искусств имени Солнца Поэзии, и целое Бульварное кольцо! Иди, куда хочешь, куда-нибудь да придешь.

Идёт Несмеяна, дивуется. Для начала по бульварам решила пройти, всё-таки кольцо, в случае чего, обратно вернёшься.

А на бульварах люди такие бродили, необычные. В джинсах расписных, расшитых, волосы у всех длинные, и у женщин и у мужчин, на руках браслеты бисерные. Кто с дудкой, кто с гитарой, кто с воспитанным мышом каким-нибудь в рукаве. Идут, в колокольчики звенят. Красота сплошная и концептуальный шик-модерн.

— Здравствуйте, люди добрые, — сказала Несмеяна. Куда путь держите? И про что ваши колокольчики звенят?

— И тебе привет, девица, — отвечали волосатые люди. А колокольчики наши звенят про мир во всем мире, любовь и всеобщее братство. А путь мы держим в город Сам-Петербурх по трассе Е-95. Хочешь с нами?

— А реки там есть?

— Как не быть. И река, и каналы, и целый залив. И окно в Европу.

— А гора какая-никакая есть?

— Гора-не гора, столб есть Александрийский. И шпиль тоже есть. И даже Питерский Рок-клуб.

— Рок, говорите? Скала что ли? Ну, сойдёт. Поеду с вами.

Вот вышли они на трассу. Стали драйвер стопить (грузовик попутный тормозить). А он не стопится. Стали тачку стопить. А она такую большую тусовку везти не хочет. Решили волосатые люди на малые группы разделиться: по 2—3 человека. Стали их драйвера да тачки подбирать и увозить по трассе.

А Несмеяна осталась одна на дороге. Вспомнила она тут наказ Печки: " Смотри, куда идёшь, авось и увидишь»!

Присмотрелась. Глядь — стоит поодаль на трассе ещё один волосатый персонаж. Хиленький, щупленький, в штанах мышиного цвета. Полу неопределенного. Тоже, вроде тачку ловит. Подошёл этот персонаж к Несмеяне и говорит:

— Здравствуй, сеструша-гирлуша. Смотрю, не досталось тебе попутчика! Давай вместе странствовать. Я от тебя так просто не смотаюсь. Буду тебе верным спутником.

Ты со мной рядом всегда будешь чувствовать себя нужной и сильной. Не пропадет даром твоя мудрость, и смирение твое разовьётся. И жизни вместе радоваться будем. Сорвал у дороги цветочек бурьяна и преподнес ей. Несмеяне, после подземного-то житья лестно показалось. Приятно.

— А как звать-то тебя, горюшко бесцветное?

— А так и звать: Горе-Злосчастье. Я таких добросердечных да воспитанных страсть, как уважаю!

Ну, стали они вместе тачку стопить. Приехала тачка-развалюшка, водитель-пьянчужка.

— Вам куда?

— Прямо туда.

Сели, поехали.

Несмеяна думает: «Эх, не повезло. Трясет-болтает и бензином воняет»

А Горе-злосчастье сидит, приговаривает: " Вот она, настоящая Жизнь в дороге. Только сильные духом да храбрые сердцем эту дорогу преодолеют! А сам папироску покуривает и хихикает.

Несмеяна вздохнула, да и успокоилась немного. «Не стоит расстраиваться из-за мелочей, временных неудобств».

Вдруг запыхтела тачка-развалюшка, заскрежетала, да и остановилась. Водитель выскочил, стал в моторе копаться. Оттуда дым валит, весь воздух портит. Потом вернулся на свое водительское место и говорит: " Все, приехали. Не смогу вас дальше везти. Сам кое-как доберусь до ремонтной базы. Вылезайте.

Вылезли пассажиры из развалюшки и она укатила еле-еле, скрылась в дали.

Стоят Несмеяна с Горем, а вокруг чисто поле. И леса по краям дремучие. Ну, что делать? Потихоньку пешком пошли. Шли-шли, завечерело. А вокруг все то же: не видать жилья человеческого. И комары зудят.

Несмеяна думает: " Не вяжется такое положение с моими высокими помыслами. Ни людей, ни колоколов, ни даже реки какой-никакой».

А Горе рядом плетется и приговаривает: " Вот он мир какой жестокий! Вот люди какие коварные! Горе, Горе-злосчастье в этом мире хорошему человеку»!

Ну ты погоди, не расстраивайся, это же все «Жизнь в дороге. Приключение такое»!

— Ну ты скажешь, гирлушка-подружка! Вот меня сейчас комары как съедят! Узнаешь тогда, какое это приключение», с мертвяком обглоданным по лесам шататься!

«Тьфу, пакость какая! — Несмеяна аж передернулась и пошла ещё быстрее. И только Печкины слова в голове: «Смотри хорошенько, куда идёшь»!

Присмотрелась в сумерках — а у опушки маленькая избушка стоит. Видно, на краю заброшенной деревни. Пошла туда. И Горе, с оханьем, за ней тащится. «Ох, ох, завела ты меня, подруга, в темень-глушь, пропадем ни за грош».

Вошли они в избушку — нет никого. Темно.

Тут Несмеяна вспомнила, что у нее лампа есть. Достала, разожгла. Осветилась избушка теплым огоньком. И стало там вдруг уютно и спокойно. Мотылечки вокруг лампы крутятся, тени подрагивают. Свет мягкий, успокаивающий. «Я же говорила, волшебная лампа»!

Устроились. Переночевали.

Наутро выходит Несмеяна на крылечко. Солнышко всходит. Далеко-далеко в настоящей деревне петушок поет. Воздух чистый, травы душистые. За домом кусты смородины и малины растут. А за ними недовыкопанная картошка пучками из земли торчит.

Пошла Несмеяна в дом, поискала в чулане, нашла старую лопату.

— Эй, Горе, Говорит, — я картошку нашла. Пошли выкопаем, на костре испечем.

А Горе спит себе.

Накопала царевна картошки, костер разожгла. А для костра веток от старой яблони натаскала.

Пока ветки собирала, расчистила под яблоней место. Там земля показалась: теплая, щедрая. Несмеяна смотрит и думает: Вот земля лежит, всем жизнь даёт. Может и нас, путников не оставит. Видимо вслух подумала, потому что слышит вдруг, отвечает ей Земля-матушка.

— Да, говорит, кормлю, рощу. А вы бросаете меня, запускаете. Сорняками заражаете.

Раз так видишь хорошо, помоги мне. Хоть смородину вон прополи да окопай. Может, и тебе помогу, путешественница!

— Да я не умею, в подземелье воспитывалась.

— А чего уметь-то, бери лопату да копай!

Взяла Несмеяна лопату, стучит в окно: «Эй, Горе, выходи смородину окапывать»!

А Горе все дрыхнет.

Ну, сама справилась. На руках, правда, мозоли натерла, но кусты обиходила, от сорняков отчистила, землю вокруг взрыхлила.

Вздохнула Земля-матушка облегчённо и говорит Несмеяне: «А говорила, что не умеешь. Вот что, девица, не торопись от незнакомого дела отказываться. Ты вон какая здоровая и сильная. И видишь хорошо вокруг себя. Да ещё и вещи у тебя нужные есть с собой. Так используй свою силу, мудрость книжную, да свои волшебные вещи. Не даром ведь их с собой взяла. А спутника своего меньше слушай. Он как сорняк, все соки вытянет, без сил оставит».

Поблагодарила Несмеяна Землю-матушку. Пошла картошку печь. Напекла. А тут и Горе-Злосчастье пробудилось. Ворчит-бурчит, притопывает да приговаривает:

«Что за глушь, что за чушь! Тут с тобой запропащусь! Я не спал, страдал всю ночь! Дай картошки, царска дочь»!

Несмеяна говорит: «А что ж ты не отзывался, когда я помочь просила? Аль не слышал меня»?

— Слышал, говорит. Только вмешиваться не хотел. У нас свобода важней всего! Не хотел у тебя твою инициативу перехватывать! Иначе, как бы ты свои доброту, мудрость, смирение и высокий гуманизм прочувствовала — кроме как в заботе о ближнем? — Приговаривает, а картошку печеную так и мечет! Несмеяна только успела рот раскрыть возразить, а там уже одна картошечка осталась. Несмеяна побыстрее съела ее без разговоров, чтобы и это не прозевать.

Поели, надо дальше идти. А куда идти?

И пошли они лесами дремучими, кустами цепучими, вдоль ручья, чтобы к реке выйти. Потому что у Майн-Рида так написано: если вдоль по ручью идти, обязательно выйдешь к реке. Или это у Пришвина было?

Вот идут, сквозь репья и крапиву продираются, от комаров и слепней отбиваются. Горе-Злосчастье изнылся весь: «Вот до чего ты себя довела, подруга! Все нормальные люди давно карьеру сделали, денег заработали на безбедную старость, на тачках по хайвэям разъезжают, а ты тут все вымудряешься. Мира да любви тебе, да Свободы-Равенства-Братства всякого! Дура, одним словом, романтическая! Хиппушка-поскакушка. Никакой серьезности в тебе не осталось»!

Не стерпела тут Несмеяна таких оскорблений. «Ах ты, говорит, паразит бессовестный! Откормила я тебя картошкой своей трудовым потом, да мозолями добытой! Счас я покажу тебе и братство, и свободу, и, собака, мир во всем мире»!

Сорвала зрелой хорошей крапивы пучок, да давай это горе стегать со всей мочи.

Отвела душу, потешила руку, остановилась передохнуть.

Вдруг чувствует, все руки чешутся и горят. Да давишние мозоли болят, да на душе кошки скребут. А Горе сидит на коряге и хихикает: " Ну что? Кому хуже-то сделала»? Меня, бэби, и пулеметом не пробьешь, не то что крапивой. Говорил же я тебе, так просто не отстану я от тебя. Только если кто купит меня у тебя или лично переманит чем-нибудь для меня уж очень приятным. Горем там каким, злосчастьем вопиющим».

Ух и досадно стало Несмеяне! От гнева и обиды так и ломанулась она сквозь заросли! Так палкой махала, что колючие кусты щепками во все стороны летели! Так и доскакала богатырским наскоком до края леса, где ручей в реку впадал.

А река-то не какая-нибудь оказалась. Широкая да могучая, берега едва видно — как Волга, с которой родом предки царевнины были.

Подошла разгоряченная Несмеяна к самому берегу, посмотрела в воду. Ну и вид! Красная вся, потная, руки ободранные да крапивой обстрюканные. Из-за шиворота труха всякая сыплется! Но глаза-то блестят! Да и с фигурой все в порядке.

Наклонилась к воде, руки в нее окунула. Полегчало немного. Потом искупалась, одежду в порядок привела, пока Горе там за ней через бурелом тащилось.

Нарвала ягодок, насобирала грибов-сыроежек, орешков, да скорее сама наелась, пока паразит не отжал.

Села на пригорочек, стала смотреть на реку. Вот течет величаво, размеренно — как песня, как история, как сама жизнь. «И до меня текла, и после меня будет течь»!

А на другом берегу, смотрит, высокая скала стоит. А на ней замок, стройный, красивый, крепко стоит, башенки к небу тянет. А на главной башенке колокол висит. Так и послышалось Несмеяне, какой долгий, мелодичный у него должен быть звук. И как далеко его должно быть слышно.

Так и защемило у царевны сердце! Как все равно, от любви. «Родимые реки! И высокий замок с колоколом! Туда! Туда мне надо»!

Только как перебраться? Река, как море широка! Течение могучее, унесет, как щепку, не переплывёшь!

Надо вдоль по берегу пойти, может где и есть переправа. Отдохнув, пошла потихоньку. А Горе-злосчастье стороной за ней трусит. Хоть и не берет его крапива, а с царевной в гневе сталкиваться неохота. «Издали ведь, в крайнем случае тоже можно навредить-напакостить» — думает себе.

Шла царевна, шла по бережку, нет нигде переправы. Впереди река, позади лес.

Пришла ночь. Звёзды зажглись яркие, разноцветные. Несчётное количество! Перемигиваются.

Вдруг раздалось с ветки дуба на опушке леса, уханье чудное! Посмотрела Несмеяна, а на суку сидит Сова Мудрая голова. На нее желтыми глазами глядит. Да по-человечьи ей и говорит:

«Что, красна девица, нашла, куда тебе на самом деле надо?

— Нашла-отвечает Несмеяна.

— А теперь не знаешь, как добраться?

— Не знаю пока, ищу.

— Ну ищи, ищи, только долго у реки-то не сиди. А то засмотришься и не заметишь, как жизнь кончится. Вечность-то время учитывать не умеет.

— А что же мне делать?

— Принеси мне угощение из неведомого места, тогда скажу. У-у! Завтра буду ждать тебя на этом суку У-у!

— Ладно, договорились — согласилась Несмеяна. А сама пошла, да легла поспать немного, чтобы голова утром ясная была.

А Горе-Злосчастье, между тем не дремало. Хоть и хорохорилось оно перед Несмеяной, а все же испытывало ощутимый дискомфорт. Не нравилось Горю царевнины самостоятельность да решительность. Но и отстать от нее не получалось. Да и не хотелось как-то. Побежало Горе по берегу, добежало до нехоженного места. Там река глубокий залив образовала. И собралась там вода в темный омут. Течение там совсем незаметно было, зато глубина была неизмеримая.

А в этом тихом омуте сами понимаете, кто водился.

Вот стало Горе-Злосчастье кликать тех местных. Всплыли они, вылупились на него своими злыми глазами, ждут, что скажет. Горе и рассказал им, что рядом царевна спит. А назавтра твердо решила на тот берег перебираться. «Надо нам ее, дружки мои закадычные, задержать здесь во что бы то ни стало! Девка впечатлительная, нервная. Напугайте ее хорошенько, с ней тогда попроще будет. А если она тут останется, то так и всю жизнь может промаяться. Вот и будем мы с добычей»!

Черти зашевелились, а ладоши захлопали, бошками своими закивали, тащи, мол, ее сюда.

Горе побежало обратно, где Несмеяна спала, подхватило ее осторожненько, вместе с рюкзаком, который у нее под головой был, чтобы не проснулась раньше времени. Вот ведь даром, что хилый персонаж был! Принес царевну к омуту, а когда опускать стал, чуть упустил. Несмеяна и проснулась.

И видит она вокруг себя картину…

Темно, над омутом туман клочками висит. А из тумана фигуры выступают одна другой страшнее. У кого язык высовывается из черной пасти, кто глазами огненными зыркает, кто ушами свиными шевелит. И молчат все, и ухмыляются. Девушка, конечно, испугалась, да со страху как закричит на них: «Вы кто ещё такие? Что вам надо»?

А эти молчат и смотрят.

Несмеяна от страха стала очень быстрой. Залезла в рюкзак, выхватила волшебную лампу, подожгла фитиль. Лампа разгорелась, темноту немного развеяла. Черти на шаг отступили. Вспомнила Несмеяна, как Гоголя читала. Встала, лампу в левой руке зажала, а правой взяла, да и перекрестилась. Эти ещё отступили. Но стоят. Несмеяна ещё громче: " Что надо, спрашиваю! И что это за место такое»? А ну отвечайте, пока я тут Крестный ход не устроила»!

Тут Горе-Злосчастье высунулось (до того под кустом пряталось, зрелище хотело поглядеть) и говорит:

— Вот до чего твоя дурь довела! С ума сошла! Ты с кем разговариваешь? Чертей что ли гоняешь? Совсем ты, мать, ку-ку! Бред у тебя и галлюцинации. Сейчас бы скорую сюда, тогда бы долго тебя лечить пришлось!

Смотрит Несмеяна, может правда почудилось? От перенапряжения и хорошего воображения? Немного не по себе ей стало от этой мысли.

Но тут ее природная мудрость и смирение в действие вступили. И говорит она:

«Ну, может и правда спятила я. Да только мне сейчас все равно, настоящие это черти или привиделись мне. Одинаково я это терпеть не согласна»! — А тут вспомнился ей совет Земли-матушки: «Пользуйся тем, что у тебя есть»!

Поставила лампу, достала из кармашка свой цветик-семицветик. Ведь целых семь желаний может этот цветочек исполнить! К тому времени рассветать стало, цвета стали проявляться. Оторвала Несмеяна красный лепесток, бросила и проговорила заклинание, все по книге. Сказки ведь она с удовольствием читала: " лети, лети лепесток Через запад на восток… Лишь коснешься ты земли, Быть по-моему вели! Вели, чтобы все черти убрались откуда взялись и чтобы больше я их не видела“! И попятились черные фигуры в свой омут. Да тут Несмеяна вспомнила кое-что. „А ну, замри! — вскомандовала она,

— И черти замерли.

Быстро оторвала и бросила царевна синий лепесток и пожелала: «Пусть принесут эти черти мне сюда на берег блюдо из неведомого места, которое бы Сове понравилось»! И от себя добавила: «после этого насовсем убирайтесь»!

А потом села на траву, потушила и сложила лампу, спрятала цветок, и только после этого начала по-настоящему зубами стучать от пережитого страха. Видя такой поворот событий, Горе спряталось и не показывалось. Тоже оправлялось там в кустах. Но, конечно, совсем убраться у него не получалось, хотя, уж было, захотелось.

Взошло солнышко. Обогрело Несмеяну, осветило берег. Смотрит царевна, а на камне у воды блюдо стоит накрытое, а в нем кушанье невиданное: парфе-дифлопе из мышиных хвостиков.

Вернулась Несмеяна на прежнее место, к совиному дубу, дождалась вечера. Вот прилетела Сова. А девушка ей, со словами благодарности, блюдо подаёт.«Вот, угощайся, Совушка. И за совет твой спасибо. Сова глазами мигнула в знак согласия. А потом заговорила.

— Вижу, с честью ты справилась с вражьими кознями и наказ мой выполнила. А теперь послушай. Перейдешь ты реку, уже сама знаешь как. А чтобы дальше у тебя все получилось, одну вещь тебе надо понять: не все, что с серьезным видом говорится — правда. И не все, что делается весело — легкомысленно. Запомни это. Потому что так просто твоя цель — твой высокий замок — тебе не дастся. Увидеть ты его увидела, чтобы добраться туда, свои запасы используешь. Но не достаточно этого. Тебе придется эту цель завоевать. А поможет тебе волшебное слово, которое ты найдешь в дупле моего дерева. А как найдешь — не медли, переходи на тот берег и, да пребудет с тобой удача!

Сказала так, а потом занялась вплотную блюдом из неведомых мест, и уже больше не отвлекалась на разговоры.

Наутро Несмеяна подошла к дереву обнаружила дупло, просунула туда руку и вытащила оттуда… Обрывок картонной коробки, видать сова себе для гнезда притащила — а написано на нем было: «Игра для веселой компании». Даже названия не было.

Игра… Любопытно.

Ну, сложила картонку в карман и, не мешкая. Повернулась к реке, взглянула на замок на том берегу, достала Цветик-семицветик с пятью лепестками, оторвала голубой лепесток, прочитала волшебные стихи В. Катаева и пожелала, чтобы перекинулся через реку хрустальный прозрачный мост. Чтобы кому надо мог разглядеть и перейти, а кому не надо, тому не видно было. Явился мост через реку. Несмеяна вступила на него и пошла. А ощущения — как будто полетела над рекой, мост-то прозрачный был! А за ней на мост Горе-Злосчастье вскарабкалась и поползло. Высоты оно боялось, а мост прозрачный был.

А на том берегу луга сочные, ручьи светлые, деревья стройные, дороги ровные.

Скоро добралась Несмеяна до Замка на скале. Вот он, рядом уже, только войти осталось.

Вот, подошла к самому подъему на скалу. Там дорожка к самым воротам ведёт. Поднимись да войди!

Но не тут-то было!

Смотрит Несмеяна, а по этой дорожке длинным серым шлангом спускается настоящий змей. Приполз и говорит: «Сссмотри, явиласссь отвашшшшная путешшессственницсса! Сстолько вынесссла, сстолько выссстрадала, а ведь всссе напрасссно! Ты посссмотри, что над входом в замок написсано!

Посмотрела царевна вверх, а над входом в замок надпись: «Замок есть, да не про вашу честь». И подзаголовок: Вход разрешен только прошедшим аттестацию».

Тут такая тоска подступила прямо к горлу Несмеяны. Стоит, слезы из глаз катятся, а сама и двинуться не может. А Змей из стороны в сторону раскачивается, чисто маятник гипнотизёра, и приговаривает: " Позссно, милая барышня, Позссно! Предпенссионный возссрасст»!

А тут и Горе-Злосчастье откуда ни возьмись, выскочило. Запрыгало, закривлялось: " Что я говорил!? Надо было стараться, богатство наживать! Полезными делами заниматься, бухучетом, преподаванием музыки, ну хоть замуж бы за боярина какого хозяйственного бы вышла! Что тебе, дурная девка, не жилось по-умному? Профукала ты свою жизнь»!

Плачет Несмеяна, руками теребит карманы, ничего ответить не может. Теребит-теребит, да вдруг нащупала картонки кусочек в кармане. Это из дупла совиного волшебное слово. Достала, читает сквозь слезы: " Игра для веселой компании». Ещё разок-другой прочитала, да вдруг как засмеётся! И остановиться не может. «Ой, не могу! Предпенсионный возраст! Ну вы, персонажи, даёте! Да вы же все тут- даже не колода карт, а просто моя игра! Это я в вас играю! А раз играю — значит я молодая девчонка, и вы мне праздник моей жизни не попортите»!

— А чем докажешь, — спрашивает Горе-Злосчастье.

А Унылый Змей соглашается. Правду говорит, эх, какой слуга бы мне был хороший!

— нравится — забирай себе! И дай мне дорогу скорее!

— Э, нет, -отвечает Змей. Я сюда специально приставлен. Хорошо ведь охраняю? Вон как ты слезами тут обливалась.

— Да это я же тебя и приставила, чтобы мудрость мою преумножить! Чтобы меру знать, сколько смеяться, сколько плакать. Так мне предки завещали.

— А раз ты приставила, так и заплати мне за службу! Накорми меня хотя бы.

Несмеяна полезла в рюкзак еды какой-нибудь достать, а там только лампа да резиновые сапоги. Один момент, говорит, нет проблем! Надела красные сапожки» Только что здесь была, а уже нет», и в мгновение перенеслась в начало нашей истории, к Печке.

А печка всерьез увлеклась изучением итальянского языка. Стоит, глаголы спрягает: Mangiare (есть), cucinare.. (готовить), provare (пробовать)…

Ввалилась Несмеяна в горницу, опять чуть печку не снесла с размаху, да и кричит ей на лету: " Печка, матушка! Во всем ты права была! Нужна в пути пища! Век тебе благодарна буду! — и кланяется ей.- Помоги скорее лепешек напечь, надо одного зануду срочно накормить!

А печка отвечает: «Я теперь итальянскую кухню предпочитаю. Сытно, недорого и на всех хватит».

— Ну ладно, давай пиццу испечем! Волшебную! Bellissimo!

И наготовили они пиццы на большую веселую компанию.

Собрала Несмеяна угощение в коробки, с печкой попрощалась. А та ей в догонку: «Arrivederci, Bambina carina! (Примерно, значит, До свидания, Няшечка-милашечка)!

Натянула царевна свои сапоги нуль-транспортировочные и обратно скорее, к Замку на скале. По дороге в саду у леса смородины и малины набрала. Вернулась.

— Вот вам, говорит, свежая пицца и десерт-компот с мгновенной доставкой!

Накинулся Унылый змей на угощение, и Горю даже почти ничего не оставил.

— А теперь давай мне дорогу, занудный земляной червяк! — потребовала Несмеяна.

— Не могу, говорит, свой пост оставить, не сам на него становился.

Тогда царевна взяла свой цветик с чистыми и яркими лепестками, оторвала лепесток мандаринового цвета, прочитала стишок и пожелала: «Пусть Змей Уныния оставит этот сторожевой пост и превратится из Змея в Червячка Здоровой Критики, кем он и был изначально»!

И тотчас же серый «шланг» удался в размерах до маленького верткого червячка, и пополз в сторону. А Горе-злосчастье за ним засеменил с причитаниями: «О, времена, о, нравы! О, моральное падение в человеческом мире! Как мифическому существу здесь развернуться в полую силу»!

— Да уйди ты отсюда! — пропищал Червяк Бывший змей, навязался на мою голову! С мысли сбиваешь!

— Так ты сам меня у царевны этой настырной выпросил! Теперь тебе буду служить, людей пугать-вразумлять.

— Ладно, потом разберусь с тобой! Только пойди куда-нибудь, раздобудь что-нибудь, а пока не показывайся!

В это время далеко-далеко, на заправочно-ремонтной станции, Водитель-пьянчужка опять чинил Тачку-развалюшку. Маялся-маялся, совсем отчаялся. Да и говорит: «Вот нажил я себе добра, горе одно, злосчастье»!

Наше знакомое Горе как встрепенётся! Как встряхнётся! И говорит: «Всё, прощевайте! Обойдётесь без моей службы. Меня в другом месте сильнее зовут, видно, так и ждут»! — и был таков. Больше не показывался.

А Несмеяна уже поднималась по тропе к Замку своей мечты. И над входом совсем другая надпись висела: «Добро пожаловать, хозяйка своей жизни»! И подзаголовок: радуйся, удивляйся, живи-поживай и добра наживай»! Развеялись, видать, унылые чары, ушли вместе со Змеем.

Вошла царевна в свой замок, взбежала на самую высокую башню. Глядит — всю землю видать, и на этом берегу, и на том. Река из дали в даль течёт. Бесконечно. Ветер свежий просторы овивает. Солнце ласково землю согревает. И душа поет, звучит, в небо ясное летит.

Взялась Несмеяна за колокол и тихонечко ударила. Полился над равниной чистый, ровный сильный звук: колокольный звон.

Стали на берега реки люди выходить. Удивляются, радуются. «Вот, наконец, в Замок на скале хозяйка пожаловала»!

А Несмеяна взяла в руку цветик свой Семицветик, с оставшимися тремя лепестками, да и обратилась к людям. И голос ее тоже звенел над равниной.

«Ах вы гой если, люди добрые! Вот стою я сейчас перед вами, простая русская царевна. Горе узнавшая, чертей прогнавшая, змея победившая. И держу в руках три оставшихся своих желания.

Вот бросаю я зелёный лепесток, и прошу, чтобы моя юная душа ещё долго жила в бодром, красивом и сильном теле, умела бы я заботиться о нем и хранить бережно, в здравии, во славу Творцу, ещё много лет.

Полетел зелёный лепесток, переливаясь на солнце, высоко над простором. А люди радостно закричали: Ура! Будь здорова, хозяйка замка! Долгих счастливых лет тебе!

Вот бросаю я фиолетовый лепесток. И прошу, чтобы могла я трудиться осмысленно, вдохновенно и плодотворно. Чтобы я делала и творила именно то, что задумано, в чем я лучше всего могла добиться результата, мне на радость, людям на пользу, Творцу во славу! И за это и получала бы вознаграждение.

И полетел, вспорхнул над долиной фиолетовый лепесток. А люди кричали с одобрением: " Ура! Пусть твои идеи осуществятся, принесут плоды и вознаградятся! Тебе на радость, нам на пользу и Творцу во славу!

И вот бросаю я жёлтый лепесток. И прошу, чтобы всякий мой труд, все усилия мои оплачивались. Приносили бы достаток и богатство мне и моим близким. Чтобы все мои замыслы могли воплощаться и преумножали мое благосостояние, мне и людям на пользу, Творцу в благодарность и во славу!

Завертелся, засверкал жёлтый лепесток искоркой в лучах солнца, как золотая монетка.

И люди отвечали царевне радостными возгласами: «Ура! Процветай, хозяйка замка! Преумножай добро, всем на радость, Творцу в благодарность и во славу!

Потом в долине реки был большой праздник. С играми для весёлых компаний, танцами, песнями и угощениями.

Я там была, мед-пиво пила. Так наплясалась, что только петь осталось. Так напелась, что тремя корками наелась.

Говорят, Царевна Несмеяна до сих пор проживает в своем замке на скале. Людям разные истории рассказывает. Праздники разные устраивает, людям очень нравится! Выезжает в деревню. Там на земле трудится. Целый сад насадила, грибы-ягоды в лесу собирает, варенья-соленья готовит. Потом на праздники людям выставляет угощения.

Разные интересные проекты придумывает: как отвадить Горе-Злосчастье, да избавиться от страха да унынья, как привлечь удачу, веру в себя, умножить силы. И все эти серьезные программы проводит в виде «Игр для весёлых компаний».

В интернете псевдоним себе взяла: Василиса Несмеянова. От настоящего имени не отказалась, потому что знает один секрет: по-настоящему остроумно пошутить можно только сохраняя серьезность на лице.

И «под титры»

https://youtu.be/mPoUxjyiyxU (Песня группы Аквариум 1987 года «Встань у реки. Смотри, как течет река»…

1.3.
Сказка о поиске попутчиков. Бюро волшебных находок