Бесплатный фрагмент - В пещере горного короля, или Тёмный лес, Притча Башмачника и Варфоломеевская ночь

СЛЕДСТВИЕ ПО ПОСЛЕДСТВИЮ ИЛИ ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

Следствие по последствию. Долго тянется время, если его считать, ведь так, дорогой читатель?.. Но если не вести счёт, будет ли оно идти?.. Отчего каждый день заходит и восходит солнце, отчего трава сначала зеленеет, а потом отцветает, а листья, опадая с деревьев, словно немой укор, ведут нас дальше и дальше, к мысли о смысле или бессмысленности бытия… Есть ли смысл в этом укоре? И есть ли он. Есть ли конечная цель всех этих бесконечно повторяющихся, и, в то же время, сменяющих друг друга процессов? Никто не знает. В чём смысл. Нужен ли он — вот более важный вопрос, который стоит задать. Тысячелетиями самое развитое из всех животных пытается осмыслить цель и цену своего существования, и имя ему — Человек. Нет ли ошибки в данном слове? Не ошибся ли автор. Не следовало ли написать — человек. Что верно или неверно?.. Не знаю. Никто не знает. Однако автор желает скромно заметить, что, по его личному мнению, все эти вопросы важны и суть в самом их задавании, а не в конечной цели. Нам не нужно знать ответа. Смыслом этот мир наделяем мы сами. Так отчего же не наделить его тем, о чём с оскоминой на языке (да простит мне дорогой читатель этот просторечный оборот, но именно он здесь как нельзя более необходим) говорят тысячелетиями все времена и народы? Вы уже знаете, что я хочу сказать. А потому я промолчу, чтобы лишний раз не раздражать вас повторением и так уже понятной и ясной всем истины. От того, что об истине твердят все, то не заставляет её становиться менее истинной.

Отчего же тогда автор блуждает по времени, спросите вы, вместо того чтобы разглагольствовать о прикрасах и тонкостях того, о чём так витиевато говорит? (Да-да, дорогой читатель, автор прекрасно осведомлён о том, что несколько зануден и старомоден, а оттого, что он сам не обратил на сие обстоятельство внимания в первой книге, вовсе никак не характеризует его как лжеца). Автор не видит в этом смысла. «Эркюль Пуаро не видит в этом смысла», — сказал бы знаменитый сыщик. Я люблю говорить прямо, и в то же время не сторонник излишней откровенной прямолинейности. Я люблю честность, однако в то же время считаю, что порой, неправильно применённая и в неправильных пропорциях, она может граничить с глупостью. Я люблю этот мир, однако это вовсе не отменяет того, что я подмечу, что он может выбирать ошибочную дорогу. Я вовсе не судия, дорогой читатель, я лишь Сказочник, который вовсе не злодей, и который хочет рассказать очередную Сказку. О том, насколько это сказка, насколько — реальность, каждый для себя решит сам, а я.. а я тем временем отдёргиваю кулисы рукою в белой перчатке. Мы слишком заговорились с вами, дорогой читатель, а потому…

Представление начинается!..

Пришло время для первого акта…

Прошу прощения, — для первой главы!

ГЛАВА 1. СЛЕДСТВИЕ ПО ПОСЛЕДСТВИЮ

Живой природы пышный цвет,

Творцом на радость данный нам,

Ты променял на тлен и хлам,

На символ смерти, — на скелет!

И. В. Гёте «Фауст»

Университет на юге Англии. 8:30 утра. Конференц-зал.

Умелые руки умеют читать, а глаза — видеть то, что сокрыто. Для этого, наверное, и придумали учёных. Ведь, по сути, это волшебники, которые неявное делают видимым, зримым, осязаемым и понятным. Учёных много, и все они всегда имеют что сказать. Вот, скажем, в Оксфорде, например, сейчас, пока я вам всё это рассказываю, кипит бурный спор. Да, в одной из его готических зал идёт просто яростная борьба! Простите, дорогой читатель, но мне так интересно послушать, что я пойду… Но, впрочем, почему бы и вам не сходить вместе со мной? Идёмте, прокрадёмся незамеченными на этот диспут умных голов. Ряды-ряды, стоп! Наше место. Давайте, аккуратно, осторожно!.. Не заденьте этого достопочтенного господина.. Так-так-так! Ещё, идём дальше… Извините, мисс! Ничего-ничего, дальше-дальше. Совершенно неважно, что мы — не учёные (прошу меня простить, если это замечание оказалось мимо, ведь я пока не знаю, с кем говорю!.. так что заранее простите мне эту грубую оплошность и бестактность!..), но садитесь, садитесь!.. Иначе мы всё прослушаем! Тссс!.. Я уже слышу шаги поднимающегося за кафедру!..

— Уважаемые учёные! Прошу позволения представить вашему вниманию результаты моего исследования, — сказала одна из чёрных шапок с кисточкой. Поднявшись за кафедру, она обвела всех своими каре-зелёными глазами, и, кашлянув, Чёрная Шляпа продолжила. — Предметом является свиток XIV века, содержащий древнюю немецкую легенду. Автор неизвестен. Старинная легенда о человеке, который… — и тут Шляпа слово в слово повторила уже слышанную вами легенду. Зал зашумел. — Представляют особый интерес лексические особенности древнегерманского языка четырнадцатого века, которым написана рукопись. Сейчас я перечислю главные особенности… После чего мы сравним данную рукопись с другими, которые уже отличаются своими стилистическими и лексическими особенностями.

Доклад длился ещё пятнадцать минут, но так как до него было прослушано как минимум полсотни, (да-да, дорогой читатель, мы несколько припозднились!..) — кто-то уже начинал посматривать на часы. Наконец Шляпа завершила своё выступление. По традиции — раздались аплодисменты. Шляпа слегка поклонилась и, коротко и по делу ответив на все вопросы, спустилась с кафедры.

Нелл, вместе с многоглавой толпой (как вы уже успели догадаться, дорогой читатель, Шляпа, это не кто иной, как наш давний знакомый учёный — путешественник во времени) вышла из конференц-холла. Вдруг кто-то дёрнул Нелл за рукав. Остановившись, она увидела выныривающую из толпы руку.

— Миссис Морш? Добрый день!

Миссис Морш, не отвечая на приветствие, озабоченно качнула головой.

— Мисс Рауш, следуйте за мной, — только и сказала она, скривив свою весьма и весьма невыразительную физиономию так, словно увидела на кувшинке пренеприятную, мерзопакостную и отвратительную жабу, причём глядящий на неё всегда испытывал невольное удивление, ибо, глядя так на вас, она сама напоминала то, отчего брезговала.

Нелл, пожав плечами, молча последовала за ней. Безмолвие продолжалось до тех пор, пока они не добрались до кабинета. Взглянув на табличку на двери, гласящую: «Мистер Виллиам Свомп, заведующий отделением естественных наук и нейротехнологий», Нелл вопросительно посмотрела на миссис Морш, но та лишь, взяв её за плечо и отбросив всякий этикет, ввела, чуть ли не втолкнула в кабинет. За круглым, дорогим, роскошным столом из красного дерева, не лишённого притязания на роскошь, однако выглядевшего несколько старомодно в окружающем его интерьере, стоящим посредине комнаты, сидели десять человек. Одновременно они подняли головы — немолодые, с седыми или же только седеющими усами и бородами, глядя ястребиными, проницательными взглядами из-за стёкол квадратных и круглых очков.

«Напоминает, однако же, заседание заговорщиков!» — успела подумать Нелл, но в ту же секунду твёрдая рука миссис Морш усадила её за стол. Опустившись не менее помпезный на стул, она тут же подняла взгляд и столкнулась с самим мистером Свомпом. Он кивнул.

— Благодарю, миссис Морш!

Кивнув, эта неприятная женщина повернула ключ в замке и, обойдя стол, заняла своё место. Нелл сглотнула, ибо никогда в жизни она не чувствовала себя в более напряжённой и неловкой ситуации, словно её посадили на стул, полный иголок, и нужно было прилагать большое количество усилий, дабы они не впились тебе в ногу. Неловко поёрзав, Нелл окинула всех сидящих за полукруглым, полуовальным столом быстрым, смущённым взглядом. Наконец молчание было нарушено, что позволило ей выдохнуть, и избавило от ощущения тягости нескольких предыдущих минут. Говорил мистер Свомп.

— Добрый день, господа! Однако, точнее будет сказать, вечер, ах, и дамы, — сделал он льстящий жест вытянутой рукой в сторону Нелл. Тут он хотел было ещё что-то добавить, но замешкался, быстрым движением вынул портсигар из внутреннего кармана чёрного пиджака и, не торопясь, словно на него не смотрели двадцать пар глаз, закурил.

Мистер Свомп был человек лет пятидесяти, но выглядевший лет на десять моложе, несмотря на небольшие, чуть загнутые кончиками вверх седеющие усы. Одет он был всегда с иголочки и, несмотря на то, что он был до глубины души англичанином из всех англичан, кожа его имела слегка загорелый, оливковый оттенок, в чём сказывались его итальянские корни. Ярко-голубые глаза были опущены, но вдруг резко поднялись, и, выглядывая из-под тёмных, начинающих седеть кустистых бровей, обвёл всех задумчивым взором.

— Я пригласил вас всех сюда, чтобы обсудить дело чрезвычайной важности, — без всяческих обиняков начал он. — Без всякого кокетства говорю — я вам полностью доверяю, именно поэтому решился говорить столь открыто. Также скажу, чтобы сразу вы поняли положение дел с предельной ясностью, что среди нас есть доносчик. Кто это, я ещё не узнал, но он точно есть, поэтому, прошу вас, когда выйдете за пределы этого кабинета — несколько раз обдумайте то, что собирались сказать, пусть даже и вашему старому знакомому. Приступим. Время не терпит. Мистер Барлоу, прошу… — сделав мягкий, не лишённый элегантности жест рукой, проговорил Свомп, делая шаг в сторону.

Мистер Барлоу тут же поднялся и подошёл к столу, на котором стоял стального цвета небольшой компьютер. Быстро включив, он направил пульт куда-то вверх, и на лицо вставшего перед экраном мистера Свомпа тут же спроэцировалось изображение. Он отошёл.

— Все вы знаете, что не так давно один наш учёный смог совершить невероятную по нашим временам вещь, а именно, смог использовать это время по своему усмотрению, и не просто время, а время, которое давно уже кануло в лету… — и он многозначительно посмотрел на Рауш.

— Ещё раз повторюсь, я попала туда случайно! — уже успев освоиться в непредвиденно возникшей ситуацией, твёрдо сказала Нелл, и, перекинув ногу на ногу, скрестила на колени руки в замок. Склонив голову, она сверкнула взглядом из-под очков на Свомпа, но он словно бы ничего не замечал, находясь, как бы это правильней сказать, в крайне мечтательном настроении.

— Да-да, именно это я и хотел сказать, — быстро проговорил мистер Свомп. — Однако Вам удалось сделать некоторые вещи, которые помешали использовать его в неблаговидных целях тем, кто этого хотел. Но вернёмся к сегодняшнему дню. Вы только представьте себе, какие возможности это открывает. Несколько месяцев наши научные сотрудники ломали головы над тем, как же осуществить эту технологию, ведь все эти магические штуки — не что иное, как попытка скрыть от нас истинное положение дел. Этот так называемый Блэкмор, о котором говорит нам мисс Рауш, не кто иной, как человек корпорации «King&Crown», желающей заполучить всё, что есть в этом мире. Нефть и золото их больше не интересуют. Представители и владельцы компании хотят большего — монополии на владение информационными технологиями, и, по моим сведениям, как раз-таки шесть месяцев назад, такая монополия была ими получена. После этого они приняли под своё крыло обанкротившуюся компанию «IT-Today». Всё произошло в режиме строжайшей секретности, так, что даже пресса ничего не учуяла. Но вернёмся.

Компания была многим обязана «King&Crown», а потому последняя стала диктовать первой свои правила. Продажные люди есть везде, и они предали, перешли на сторону короны. Целью было — заполучить хранившиеся в строжайшем секрете разработки, касающиеся перемещения во времени. Смейтесь, смейтесь, господа, однако последними посмеются именно те, кто заполучит патент на данный продукт.

— То есть перемещение, как Вы сказали, во времени, Вы считаете просто продуктом? — усмехнулась Нелл. Все взгляды оборотились на неё.

— Естественно, как и любое другое изобретение, — спокойно проговорил Свомп.

— В таком случае, опасность вскоре будет исходить и от нас, если мы будем относиться к этому ровно так же, как «Crown», а именно — ровно как к продукту и деньгам, — ещё более холодно ответила Нелл.

Свомп усмехнулся.

— Вы не понимаете! — покровительственно заговорил он. — Вы ещё слишком молоды и неопытны чтобы понять, — говоря это, он прошёл в другой конец комнаты и резко обернулся на каблуках, уставившись прямо на Нелл, — чтобы понять всю силу того, что зовётся властью. Для того, собственно, человек и занимается наукой, чтобы обрести власть над болезнями, власть над старением…

— Как странно!.. Я часом думала, что наука делает это из любви к человеку и желанию ему помочь, — презрительно сощурившись, проговорила Нелл. Свомп усмехнулся и захохотал. Остальные тоже улыбнулись, дабы не выглядеть глупо в разыгравшейся трагикомической ситуации.

— Как наивно! — скривившись в усмешке, проговорил Свомп и отошёл. — Главная цель науки — приобрести власть над природой! Чтобы эта строптивая барышня смирилась, наконец, под нашим владычеством и признала, — продолжал декламировать он, обходя медленным шагом вокруг стола, — наконец, что король и повелитель её — человек! — он вновь остановился и обернулся к собравшимся, приглушив тон своего вкрадчивого, грудного, красивого голоса на последнем слове. Все смотрели как заворожённые на каждый его жест и взгляд. Только лишь лицо Нелл выражало призрение и тревогу.

— И как же, и каким же способом вы в очередной раз, господа-люди, собираетесь учинить над ней такое насилие? — с едким сарказмом в голосе проговорила Нелл, ещё более сощурившись и скрестив руки на груди. При всей фантасмагоричности происходящего, до неё наконец-таки стало доходить, что происходит. И то, что она поняла, ей не очень понравилось.

— Вы сами должны были уже догадаться! А иначе, зачем ещё мы приволокли Вас сюда! — всплеснул руками Свомп и губы его начала разъедать так недавно едва заметная, теперь же — презрительная кривая улыбка — смесь торжества и осознания собственной силы и власти с толстым, как мешок краденых денег, тщеславием.

Его словно раздувало от гордости и осознания собственной безнаказанности, ведь, коли ты властелин, можно ли самому себе установить границы? Нет, этого человек ещё не может, это неподвластно ему! Коли у тебя есть власть, то ты должен схватить её, эту змею, и как бы она ни шипела и не извивалась — приручить. Когда порабощение останется позади, стоит лишь достать волшебную дудочку и подобрать соответствующие ноты… И, как по волшебству, все вокруг запоют в такт твоей собственной музыке; будет уже неважно, фальшивы ли ноты, не сбит ли такт, эта манящая и усыпляющая совесть мелодия так обворожительна, что, в конце концов, сам играющий перестаёт чуять опасность, а когда доходит до края ущелья, а он обязательно доходит, следуя какому-то неведомому закону, то либо очнётся в последний роковой миг, когда нога уже занесена, либо…

— Ах, так Вы уже и не отрицаете! Вы знаете, вот тут невольно-таки и споткнёшься на своём научном пути, да поверишь во всякую такую физиогномику! — Свомп непонимающе скривился, а Нелл продолжала. — Ваша физиономия мне всегда внушала какое-то опасение, а воно-как, оказывается — не напрасно! — Нелл встала. — Ну что же, я знаю, что не выйду отсюда. Так скажите же сразу — чего вы от меня хотите?

Тень беспокойства пробежала по лицу Свомпа, но он всеми силами попытался скрыть это. Тень предчувствующего преступника, ног которого касается тень его собственной виселицы. Однако близок полдень, и тогда… Обернувшись, он увидит, но тогда будет слишком поздно, — то будет не тень, но ясное и отчётливое чувство пенькового галстука на собственной шее!..

— Мы хотим, чтобы Вы сказали нам, как нам довершить наше изобретение. Если поможете — мы от Вас не избавимся, если же нет…

Нелл саркастически усмехнулась. Казалось, эта усмешка отразилась в сводах современной лаборатории. Такой усмешке впору оглашать своим вкрадчивым трепетом готические, мрачные своды, видевшие смерть и погребение, а затем — воскрешение!.. Этим ли тёплым, снабжённым столькими люменами лампам, и стенам отражать этот тихий смех. Эту улыбку — смотрящего в бездну. Бездна? Какая бездна? В современном-то мире! В мире комфорта и благополучия! Бездна? Автор, видно, спятил, раз обращается к столь архаичным выражениям. Что же, по-вашему, «бездна», дорогой читатель? Можно выразиться ещё яснее, ещё ближе, так сказать, к тексту. Рок. Проклятие. Апокалипсис. Нет. Никак не можно. Невозможно всё это связать с этими комфортными стенами, с этой современной лабораторией, с этим лёгким шумом работающих компьютеров и других устройств, так рьяно обеспечивающих наш с вами комфорт… Так значит, выражение это приобретает несколько иные оттенки, более тёплые и мягкие, более неуловимые и вкрадчивые, незаметные в своей простоте и наивности, но что же потом, дорогой читатель, что же потом?.. Ведь всё так благополучно, благополучно…

Однако некий неясный трепет говорит нам, что это так. Говорит, тихим шелестом и шорохом закрадывается в наши уши, сначала тихо-тихо, а потом всё явственней и явственней, увереннее и увереннее говоря… Вновь… Вновь этот шёпот исчезает, задавленный камнем уснувшей и покорной, словно послушный ручной пёс, совести.

— Если я вам помогу, окажу, так сказать, содействие, Вы всё равно прикончите меня, и, честно, мне становится немного печально при мысли, — тут лицо её приняло и впрямь крайне печальное выражение, — что ещё может произойти. Мало ли, кому-то придёт блажь сделать ключом к вашей тайне отпечаток моего пальца, — она криво пожала плечами. — Вот и будет моя рука лежать потом в каком-то гадком формалине, — вновь пожав плечами, и, зажмурившись, Нелл передёрнулась. — Фуф!.. Какая гадость!..

— О, нет! Мы поступим гуманно! Мы же люди! Просто закопаем вас на задворках одного из наших частных домов.

— Чудно! — коротко, скривив рот и резко пожав плечами, промолвила Нелл и странно рассмеялась. По коже пробежали мурашки от этого смеха. Несмотря на всю серьёзность и собственную деловитость, все присутствующие как-то неуверенно переглянулись. Вдруг раздался резкий звук отъезжающего стула и громкий, гулкий, звучный хлопок в ладоши. — Уже поздно, пожалуй, я пойду! Счастливо оставаться! — с этими словами она сделала широкий шаг к двери, но тут же чья-то длинная рука загородила путь.

— Не торопитесь! Не торопитесь! — в мгновение ока, оказавшись в другом конце комнаты, растянулся в улыбке Свомп. — Вы ведь ещё не выслушали условия…

— Не хочу я ничего слышать и даже об этом знать! Вас всегда считали честными человеком, мистер Свомп, быть может, не надо разрушать иллюзий! Это преступление против закона. И морального, и юридического. Потому, прошу вас… Остановить я вас всех, конечно же, не смогу. Если шайка безумцев решила поставить на колени всю вселенную, она будет добиваться этого, пока жизнь не покажет, что в мире не место таким мерзким поползновениям! Но позвольте мне хотя бы в этом не участвовать.

— Вы же умный человек, Рауш, отчего же Вы до сих пор упрямитесь! Вы ведь прекрасно понимаете, что уже слишком много слышали и знаете. Хватит ломать комедию! Вы ведь прекрасно понимаете, что так просто Вам не уйти. У Вас теперь два пути — либо следовать нашим планам, либо — в могилу. Я с Вами предельно откровенен, а потому, говорю Вам прямо — выбирайте. Либо лишиться головы, либо стоять у истоков гениальной идеи, которая должна будет перевернуть человечество! Выбирайте. Выбор за Вами и его можете сделать только Вы!

Нелл опустила взгляд, и вдруг в глазах её что-то поменялось, они блеснули знакомым зелёным блеском — она резко обернулась к круглому столу, за которым сидели учёные. Один из них сделал было движение, но Свомп резким взмахом руки остановил его. Нелл сделала шаг вперёд.

— Господа! Мы ведь с вами работаем бок о бок столько лет. Неужели вы позволите этому происходить? Неужели вы позволите ему это сделать? В конце концов — убить меня! Прямо здесь. Среди пробирок и лабораторий, работающих на спасение человеческих жизней, а не на… Неужели это происходит в действительности? Я не понимаю… Господа, скажите же что-нибудь!

Но все молчали: кто-то опустил глаза, кто-то отвернулся, кто-то молча, угрюмо смотрел на Нелл. Она ещё раз всплеснула руками, и, не добившись никакого ответа, обернулась к Свомпу.

Сложно. Сложный вопрос. Жизнь — это самый драгоценный подарок, который Бог дарует человеку. Но как же распорядиться этим даром, когда тебя толкают на подлость, и лишь совершением оной гарантируют его сохранение. Как?.. Поступить. Хитрость и лукавство это не то, что стоит в себе развивать и культивировать, но хитрость, смешанная с мудростью, порой творит самые непредсказуемые, важные и спасительные вещи, которые только может сотворить человек. Резкая перемена бы выдала её, однако нужно было действовать быстро. Сыграть роль и, возможно, удастся…

— Полноте! Вы ведь знаете, что я не пойду на это! Если бы Вы хотели использовать столь важное и ценное для человечества изобретение в его благих аспектах, но…

Увлечённый, Свомп пропустил подвох.

— О, конечно-конечно! — добродушно-притворно-елейно промолвил он, поведясь на крючок, но думая, что, как раз-таки наоборот — ловит на него другого. — Вы просто, по всей видимости, не так нас поняли.

— Вас? По-моему, никто из этих почтенных и столь знакомых мне господ не произнёс ни звука.

— Вы просто слишком поторопили события…

— А Вы слишком настойчивы.

На мгновение воцарилась пауза. Свомп принуждённо рассмеялся.

— Прошу, садитесь… — и он взглядом приказал пересесть мистеру Вандерлоу, заведующему кафедрой биологических наук, на предыдущее место Нелл, её же усадил рядом с собой. — Без Вас нам не обойтись. Вы — самый ценный человек среди всех присутствующих…

Послышался смешок.

— Что это значит? — воскликнул Свомп. — Как Вы смеете? Вы что, думаете, если Вы умны, то значит, всё можете? У Нелл есть кое-что гораздо более ценное, чем знания из ваших голов все вместе взятые! У неё есть опыт! Она действительно знает много о том, о чём мы говорим, исходя из эмпирического, практического опыта, а мы можем о том лишь рассуждать. Так что оставьте свои самолюбивые замашки за дверью… Итак, Рауш, перейдём к делу. Поговорим о том, чего, собственно, мы от вас ожидаем и в чём нам так необходимо ваше участие, ваше содействие, — на последнем слове он, медленно идущий, словно ползущая змея, резко обернулся, схватившись цепкой рукой за спинку одного из высоких стульев. — Мы хотим исправить прошлые исторические ошибки, как ты можешь видеть, в наших рядах есть историк, мистер Краузен, который может перечислить ряд причин, по которым вмешательство во время не просто желательно — оно необходимо и полезно!

По лицу Нелл пробежала тень, и это не укрылось от цепкого, ястребиного взора Свомпа.

— Вы сомневаетесь?

— Да, — не задумываясь над ответом, выпалила Нелл и по лицу её вновь пробежала тень отвращения, смешанного с ядом презрения, отдалённо напоминающая зловещую усмешку.

— Тогда позвольте же Вам показать…

— Позволяю.

— Позвольте же показать… Давайте перейдём на «ты», так будет проще…

— На «ты» я только с чёртом. С самим дьяволом ещё не собираюсь.

Все невольно вздрогнули при упоминании столь громких титулов. Однако чего им бояться? Они ведь умудрённые опытом и знаниями современные люди с научным складом мышления.

— Эй, чего вы так переглядываетесь? — с гонором воскликнул Свомп, который вновь заметил мельчайшую перемену в человеческих лицах. — Вы — люди науки, чего же вы затрусили?! Человек науки не должен верить ни в какие там потусторонние штуки! Человек сам должен создавать и переделывать мир, а не отдавать свою привилегию, принадлежащую ему по праву, в руки какого-то там высшего!

— Вы хотели что-то показать, — с холодной настойчивостью, граничащей с грубостью, процедила Нелл. Свомп осклабился и подошёл к экрану. Ловким, мягким, кошачьим движением руки он поднял его и прямо за ним стоял странного вида прибор. Все привстали и вытянули головы. Свомп с самодовольным видом обвёл всех взглядом.

— Вот она, наша заслуга! Наше изобретение! Наше детище!

— Как же вы так смогли всё это проделать прямо под самым носом у мистера Висдома… — уже будто бы не удивляясь беспрецедентной нахальности, проговорила Нелл.

— Несмотря ни на какие опасности и запреты, — будто бы пропустив мимо ушей заданный ему вопрос, продолжал Свомп, — мы смогли создать её, и вот она! Машина времени! «Tempus incognita»!

Нелл медленно подошла к машине и склонилась над ней. Это было замысловатое устройство, напоминающее не до конца выдутый стеклодувом шар. Корпус её отливал белым золотом. Внутри, сквозь окно, видны были бесчисленные ряды рычагов и кнопок. Вдруг странная полуулыбка промелькнула на её губах.

— Скажите же уже, наконец, зачем вам всё-таки я? — спросила она, чуть приподняв голову и косо взглянув на Свомпа и начавших подходить учёных.

— Ответ очевиден — чтобы сделать то, что Вы уже сделали так недавно. Вот первое задание…

— Ах, так ещё будет и второе? — с неприкрытым сарказмом, не поднимая до конца головы, лишь слегка оборачивая её к говорившему, ответила Нелл.

— Да, будет. Если вздумаете отступить от нашего плана, Вы знаете, что Вас ждёт.

— Безусловно, — вновь с неприкрытой иронией сказала она, а взгляд её продолжал изучающе бегать по внутренности машины.

— Вы должны выкрасть у его Святейшества Папы Римского некоторые бумаги и завладеть одним артефактом…

Брови Нелл поползли вверх.

— Быть может, ещё и у самого Короля Англии Ричарда Третьего? А голову его Вам не принести случайно? Что-то уж Вы скупитесь, ми-стер Свомп, — протянуто саркастично процедила она предпоследнее и последнее слово.

— Было бы неплохо… — будто бы совсем не различив никаких оттенков рвущего мясо сарказма, ответил самым будничным тоном Свомп. Слова застыли у Нелл на губах. — Так вот, — забывая от предвкушения всю свою патетичность речи, проговорил он, — как Вы могли заметить, здесь присутствует пять историков. Вместе мы разработали план, составили список людей, с которыми будет необходимо встретиться. Также здесь план действий, что делать в тех или иных ситуациях, если что-то пойдёт по-иному.

Нелл вырвала листок из рук Свомпа, и, пробежав его глазами, сложила пополам и сделала такое движение, от которого тот слегка вздрогнул и побледнел, хотя тотчас же овладел собой, сумев скрыть охватившую его холодную ярость.

— Почему бы тогда всем Вашим многоуважаемым историкам не отправиться туда самим? Или что, есть проблема в том, что они трусы? Или же их жизнь ценится во сто крат более, нежели моя? — Нелл усмехнулась и резким, точным движением разорвала документ. Ещё раз и ещё. Обрывки они швырнула за спину.

— Если Вы не выполните наши требования… Вы имеете право знать. Так как Вы уже проходили этот нелёгкий путь, то вероятность, что с Вами произойдёт нечто.. хм.. непредвиденное, снижается. Рисковать светлыми головами — такой грех!

— Как это ни удивительно — я не удивлена, — пожала плечами Нелл. — Но только вот господа, — с этими словами она стала медленно обходить машину. Все чуть привстали — в глазах мелькала настороженность. Даже Свомп, до того отлично державший себя в руках, вдруг на мгновение будто сбросил маску и выказал.. что, страх?.. — Вы бы хотели сами остаться в тёплых креслах с рюмкой виски, а меня Вы наглым образом, можно даже употребить здесь этот глагол, нисколько ни коробясь, похитили. Вы ждёте, что в ужасе и страхе я буду играть по Вашим правилам, но нет…

— Что происходит, что Вы задумали, Рауш? Отойдите оттуда! — сначала мягко, а потом, сорвавшись, рявкнул Свомп, в то время как Нелл продолжала обходить машину, прикасаясь к ней полусогнутыми руками, и уже стояла позади неё.

— Что, что она делает?! Не дайте ей уйти! — крикнул кто-то из присутствующих.

— В ваших руках полмира с вашими жестокими амбициями и властью, но вы не учли некоторых маленьких деталей, которые вашему пропитанному злобой и алчностью уму не постигнуть.

— Что она делает? Она откроет машину! Свомп!

Свомп было вышел из оцепенения и ринулся вперёд, но тут же замер. Нелл мгновенно, рванув ручку двери Машины, села туда. Послышался звук защёлкиваемого замка. Все мигом повскакивали со своих мест и ринулись к Машине.

— Остановите её! Остановите! Если она заберёт Машину, всё пропало!

Нелл крутанула колесо, нажала несколько рычагов и крикнула:

— Ваше время истекло, господа!

В тот же миг она исчезла. Только вспышка белого пламени блеснула, ослепив на мгновение всех учёных мужей. Когда они открыли глаза, никакой машины перед ними не было — её и след простыл.

— Что это за чёрт? — выкрикнул кто-то.

— Чёрт?! — в ярости воскликнул Свомп. — Не мелите чепухи!

ГЛАВА 2. ЗАКОНЫ? ОНИ НЕ ДЛЯ МЕНЯ НАПИСАНЫ, ГОСПОДА! Я УМЫВАЮ РУКИ

Алиса последовала за ним, даже не подумав о том, как она выберется оттуда.

Льюис Кэррол «Алиса в Стране чудес»

Вспышка белого света. Падение с небольшой высоты. Прямо на спину. Восклик. И тишина. Нелл открыла глаза. Хмурое небо над головой и голые ветви. Приподнявшись, она перевернулась на бок. Ни звука. Ни голоса. Тяжело дыша, огляделась по сторонам. Что-то захрустело, то была копна жёлтых, красных и оранжевых листьев, в которую её угораздило свалиться. Гору эту пригнал под корни большущего дуба заботливый ветер, будто бы специально, чтобы смягчить падение. Нелл встала и отряхнулась. Подул ветер.

— Неплохо бы понять, где я, — тихо прошептала она и медленно побрела вперёд.

Из лесу она вышла в поле, где паслись стада овец. Подойдя к ним, Нелл, улыбнувшись, потрепала их по мягкой, добротной шерсти, прикинула, сколько примерно выручит за них владелец, когда продаст шерсть и двинулась к изгороди. Ворота были так туго привязаны, что пришлось перелезать через них. Где-то неподалёку, скрываясь за небольшим пролеском, журчал ручеёк или маленькая речушка. Тихие деревья, наговорившись за лето, теперь скромно и молчаливо роняли листву, лишь кивая друг другу, и, не произнося ни единого шелеста, готовы были погрузиться в долгий, мягкий и сладкий зимний сон. Сухая трава, вперемешку с листьями, похрустывала под ногами, будто тоже отшёптывала последние, неясные возгласы тихим шелестом, который с каждым днём становился всё тише и тише. В поле, то тут, то там, стояли небольшие, полуразваленные хижины, принадлежавшие, по всей вероятности, местному крестьянскому люду, трудящемуся в полях и приводящему сюда на выгул овец и других животных. Небо хмурилось и затягивалось, готовое вот-вот разразиться неистовым плачем и блеском молний. Солнце едва заметно различалось за густыми облаками, и, в отличие от его ночной спутницы, Одноокой Луны, лишённое возможности подглядывать из-за туч, лишь роняло свой рассеянный свет на этот мир. Тишина. Такая тишина бывает только перед бурей. Мелко-мелко, шаг за шагом, медленно, но верно, начинал накрапывать мелкий-мелкий, пока ещё тёплый, дождь. Нелл подставила руку, и некоторое время провела в неясном, глубоком молчании раздумья.

— Сто против одного, я нахожусь где-то в Восточной Германии, — наконец тихо проговорила она самой себе, опуская ладонь. — Солнце низко, надо бы набрести на какую-то деревеньку, либо дождаться пастуха.

Остановив свой выбор на первом варианте, Нелл двинулась вперёд по тропинке, и вскоре вышла к небольшой речушке, оказавшейся неглубокой, так что Нелл без труда перешла её по камням, почти не замочив сапог. Дорожка повела её дальше, и примерно через три четверти часа лес стал редеть, и она вышла в селение. Сумерки сгущались. Нелл ускорила шаг. Завидев вдалеке крестьянина, идущего с мешком по дороге, она догнала его и окликнула. Человек остановился и обернулся, то был господин средних лет, с довольно рано поседевшими пышными усами и головой. Он приветливо улыбнулся.

— Guten Abend! — проговорила Нелл.

— Abend! — ответил крестьянин. — Чем могу служить, фройлен, — сказал он, снимая шляпу, но поначалу несколько замешкавшись, ибо окинул взглядом её одежду, которая явно не походила духу времени.

— Не могли бы Вы сказать, сэр, где я сейчас нахожусь? — несколько неловко спросила Нелл. Крестьянин же, видимо, весьма удивлённый обращением «сэр», тотчас же охотно заговорил.

— Вы в деревушке Зельтзамдорф. Но здесь до Вас никому сегодня не будет дела, фройлен, сейчас все заняты тем, что барон приедет.

— Какой барон? Имя? — чуть смягчившись, дабы скрыть свою крайнюю заинтересованность, проговорила Нелл, но крестьянин, казалось, ничего такого даже и не приметил.

— Барон Леманн, а как же? — удивившись наивности её вопроса, как само собой разумеющееся, проговорил крестьянин. Барон Хельмут фон Циммерман Леманн, так его звать.

Нелл разочарованно, но, в то же время, успокоено, выдохнула. То, чего она ожидала, не подтвердилось, хотя ей того безмерно и хотелось. Странное противоречие.

— Скажите, где я могу остановиться? — с надеждой спросила она, ибо теперь до какого-то далёкого барона ей не было никакого дела.

— А вон, пойдите по той улице, там есть какай-тъ таверна. Только не знаю ли, прилично ль такой юной фройлен одной там останавливаться.

— Оставьте каждому дню свои заботы, — в задумчивости проговорила Нелл, и, попрощавшись с крестьянином, через мгновение исчезла в глубине людной улицы.

Пробираясь среди торговцев и жителей, желавших у них что-то приобрести, она вскоре увидела таверну, о которой ей говорил крестьянин. Толкнув дверь и войдя туда, зажав нос, Нелл тотчас же вылетела обратно. Запах стоял невыносимый, а крики и пьяные возгласы оглашали даже улицу. Немного поразмыслив и бросив беглый взгляд на полутрухлявую дверь, из которой кто-то силился выйти на полуспитых ногах, она, вздохнув, медленно побрела дальше по улице. Так, незаметно для себя, она прошла часть деревушки и вновь вышла в пролесок. Вдруг, остановившись, и словно очнувшись от глубокой задумчивости, она огляделась по сторонам — редкие домишки среди скрюченных деревьев, оглянувшись, Нелл обнаружила себя на тропинке, ведущей дальше, в лес и медленно пошла по ней.

Однако недолго вела её сбивчивая, нерешительная тропка, вдруг за деревьями показался высокий-высокий, большой-пребольшой коттедж, или вилла, вернее будет сказать. Нелл ускорила шаг. Вскоре её взору предстал большой двухэтажный дом. Снаружи казалось, что он необитаем. Нелл подошла, и, взявшись за весьма и весьма старомодное кольцо на двери, несколько раз постучала. Тишина. Постучала ещё. Вновь — ни звука, ни голоса. Пожав плечами, она уже было отвернулась, чтобы уйти, как вдруг, за дверью послышалось какое-то шевеление, и вот петли заскрипели, и дверь отворила вполне опрятная, миловидная служанка. На вид ей было лет около тридцати, её бледное лицо обрамляли тёмно-русые волосы, зачёсанные на пробор посредине, её тёмные глаза смотрели недоверчиво, но вежливо, а губы сложились в весьма приятной, однако сдержанной, полуулыбке. Высокая и стройная, в белом переднике, как и полагалось горничным, она осведомилась, кто таков будет гость и какова цель его посещения.

— Моя фамилия Рауш, Нелл Теодор Рауш. Я здесь по делам, в Зельтзамдорфе, однако ночью на мою карету напали, пришлось добираться пешком, — коротко и ясно сочинила душераздирающую легенду Нелл. В глазах служанки отразилось недоверие.

— Вы, без сопровождения.. ведёте.. дела? — чуть ли не смеясь, ответила она. Смешок всё же прорвался, что заставило её покраснеть и опустить глаза. Такое замешательство сыграло Нелл на руку, и она продолжила.

— Кто Ваш хозяин? Хозяин поместья?

— Хозяйка, — тихо поправила горничная.

— Вот видите… — однако мысль так и не была договорена, а разговор перетёк в более предметное русло. — Мне хотелось бы видеть хозяйку.

Ничего не ответив, служанка, опустив глаза, присела и отошла, пропуская нежданного и незваного гостя. Войдя, Нелл оказалась в весьма и весьма просторной гостиной, лишь высоко подняв голову, она смогла охватить взглядом её всю. То была довольно большая, простая комната, но что-то всё же выдавало состоятельность её владельцев, во всей обстановке чувствовалась нота некоторого шика и лоска, который был тщательно сокрыт за маской ложной скромности. Или не ложной?.. Тссс… Ведь я уже слышу шаги хозяйки!

По лестнице, навстречу вошедшему путнику, спускалась леди, высокая и статная, лет ей было около тридцати. Одета она была в тёплое твидовое платье зелёного цвета, почти изумрудного, что ещё ярче оттеняло её бледность. Светлые, пшеничного цвета волосы были высоко убраны, и взору открывалась изящная длинная шея. Лицо её, слишком красивое, настолько, что виднелось даже нечто пугающее в столь идеальной красоте, было настолько напудрено, что никак нельзя было разглядеть природную его веснушчатость, а оттого, и некогда бывалую простоту, закрытую теперь почти недвижимой, идеальной, аристократичной маской, — в той леди, в этой чопорной знатной даме не было теперь и следа былой непосредственности и живости — в ней проглядывала теперь лишь представительница своего класса. Ничего более. Сойдя, она едва лишь бросила взгляд на гостя.

— Кто это? — тут же обратилась она с вопросом к горничной.

— Какой-то путешественник, госпожа Хартманн!

— Ах, путешественник? — будто бы сменив гнев на милость, произнесла леди и её высокомерный взгляд, став чуть приглушённее, переметнулся теперь в сторону Нелл. Она продолжала. — Ах, так это Вы! — будто бы только что приняв для себя эту новую мысль, сойдя с последней ступеньки, словно с небес, произнесла дама. — Прошу, проходите, и расскажите о цели…

— О цели моего визита рассказать нетрудно, — коротко кивнув, ответила Нелл и ступила на шаг вперёд. — Я направлялась в Баварию, в Мюнхен — неожиданно для самой себя проговорила она, — но сбилась с пути. Не могли бы Вы отправить со мной кого-то, кто смог бы указать путь.

— Какова же цель Вашего путешествия в Мюнхен? — высоко вскинув брови, поинтересовалась дама.

— У меня поручение к барону. Прошу меня извинить, мне нельзя называть его имя. Дело моё срочное и тайное, и делиться такой тайной даже с Вами было бы тягчайшим преступлением, — вновь неожиданно для себя сказала Нелл, приняв самый серьёзный и глубокомысленно-заговорщический вид. Для пущей убедительности, говоря всё это, она даже приложила руку к груди, и, слегка запрокинув голову, на миг, с серьёзной миной, закрыла глаза.

— Вот как? — с сомнением, но уже будто бы приняв внутреннее решение склонить своё мнение в пользу столь необычного гостя, проговорила фрау Хартманн. Нелл отступила на шаг назад и коротко сделала короткий, выразительный наклон головой. — Пройдёмте на летнюю террасу, — с улыбкой проговорила фрау, но что-то в этой любезной улыбке заставило Нелл внутренне дрогнуть, однако, не произнеся ни слова, она последовала вслед за зашуршавшими юбками и в следующее мгновение они оказались на просторной, с высокими готическими колоннами, каменной террасе, занесённой наполовину осенними листьями. Они медленно шли вперёд. Нелл смотрела под ноги, но, то и дело, бросая ожидающие, вопросительные взгляды на г-жу Хартманн. Наконец та нарушила молчание.

— Вы спешите?

— Учитывая цель моего поручения, конечно.

— Я помогу Вам, — с присущей аристократам высокомерностью проговорила Хартманн, на миг остановившись, будто задумавшись, но тут же оправилась и продолжала неспешный шаг. Лицо Нелл просияло, но, в следующую секунду бросив взгляд на фрау Хартманн, что-то заставило её насторожиться — какая-то неприятная тень пробежала по этому прекрасному, идеальному женскому лицу. — Я могу дать человека, который сопроводит Вас.

— Отлично. Прямо сейчас.

— Прямо сейчас?..

— Да, прямо сейчас.

Повисла напряжённое молчание. Казалось, хозяйка хотела поступить как-то иначе, но не знала, какая причина может послужить поводом к отказу.

— Вам бы лучше остаться. На день-два, а потом…

— Сейчас.

Фрау медлила.

— Благодарю Вас, — несколько раздражённо проговорила Нелл. — Тогда я найду себе другого проводника! — и, поклонившись, она резко пошла прочь по террасе, листья шуршали и разлетались под её ногами. На лице дамы означилась озадаченность и нерешительность. Словно задумавшись на мгновение, она вдруг крикнула:

— Стойте!

Нелл, не сразу, остановилась, и, полуобернувшись на каблуках, оборотилась к даме с немым вопросом. Та смотрела на неё так, будто бы не знала, что сказать.

— Погодите! Постойте! Поверьте, у меня есть причины не пускать Вас в путь сейчас! — сказала она, мягко беря Нелл за руку. Что было в этом взгляде? Мольба? Сожаление? Отчаяние? Нелл незаметно высвободила руку.

— Объяснитесь же! Я ничего не понимаю!

— Я не могу отвечать.

Нелл окинула её быстрым взглядом.

— Фрау Хартманн, при всём моём уважении и почтении, я не могу последовать Вашему совету просто потому, что дали мне его Вы. Я Вас не знаю. Потому, позвольте мне покинуть Вас, несмотря на Ваше предостережение, и отправиться на поиски.

— Ах так! — лицо дамы вновь преобразилось. — Стража!

Откуда ни возьмись, словно двое из ларца, за спиной Нелл появились стражники. Кинув на них быстрый взгляд, Нелл обернулась с немым вопросом к госпоже Хартманн.

— Как это понимать?! Путник приходит к Вам просить помощи, вместо того Вы сначала предостерегаете его бездоказательными угрозами, после чего нападаете на него? Я вновь задаю тот же вопрос — как это понимать?!

На лице дамы блуждала странная улыбка, в ней считалось будто бы и сожаление, но.. но всё же?.. Как это понимать?..

— Запереть в верхнюю комнату! — только и сказала она, указывая в сторону стражи указательным пальцем вытянутой руки.

ГЛАВА 3. ПЕТРОЗИНЕЛЛА, БЕГУЩИЙ ИЗ СУМЕРЕК ИЛИ УЗНИК БЕЗ КОНЦА

И он в сумерки опять спустился туда, но лишь только перебрался через стену, как очень испугался, потому что очутился лицом к лицу с волшебницей.

Братья Гримм «Рапунцель»

Нелл поместили в самую верхнюю комнату. Оказалось, что за виллой, метрах в пятистах, находилась высокая, заброшенная башня, служившая раньше оружейной. Для чего же она служила теперь и каким тайным целям?.. Стражники втолкнули туда Нелл и заперли дверь. Долго ещё крики, проклятия и угрозы оглашали пустые своды длинного коридора в необитаемом крыле. Словно ненасытное чудовище, башня поглощала в себя самое вопли вопиющего странника, не желая, чтобы хоть одна лишь человеческая душа могла услышать их и отнять у его пасти новую, ещё не проглоченную добычу.

Дама… Дама… Туз, король, дама, валет!.. Что же это за расклад?.. Что же было нужно этой почтенной госпоже? Почему она так переменилась, лишь только Нелл решилась пуститься в путь без её помощи? Кто она вообще такая и зачем ей Нелл? На все эти вопросы не оставалось ни единого ответа, а потому, истратив добрую половину сил на вопли и крики, наш путник опустился на пыльный пол, и принялся напряжённо думать. Но факты не сопоставлялись в её голове, ибо их особенно-то и не было. Что же тут думать, в такой ситуации можно лишь действовать…

— И как можно было быть таким глупцом!? Ввязаться в такое! — процедила Нелл, сжав кулаки и с силой ударив себя по колену.

Встав, она подошла к окну и сразу присвистнула. Высота была такая, что и шею сломать недолго. В комнате не было ничего, что могло бы послужить, ровно как простыни в старые добрые времена, к счастливому побегу. Обведя всё это унылым взглядом, Нелл вновь села на пол, но, через некоторое время встала, и принялась мерить шагами комнату.

Туда-сюда.. Туда-сюда.. Вперёд-назад.. Влево-вправо..

Как вдруг…

Положив руку на бок, она вдруг задумалась, словно её осенила какая-то новая мысль, и, быстро сняв свой тёмно-зелёный плащ и бросив его на пол, принялась что-то доставать из глубокого внутреннего кармана. Но что это было?..

Наконец в руках её оказалась карта. Несколько раз повертев её туда-сюда, Нелл опустила её на пол и, водя по ней указательным пальцем, принялась внимательно изучать.

— Мюнхен.. Бавария, и всё же он далёк, как же он далёк, — себе под нос пробормотала она.

Оставив карту, как есть, на полу, Нелл, поднявшись на ноги, вновь осмотрелась. Пустая, ничем не примечательная комната, и всё же было в ней нечто такое, что было достойно её внимания. То был небольшой старинный комод, вырезанный по моде четырнадцатого века. Подойдя к нему, без всякой цели, Нелл стала выдвигать одну за другой тумбы. Первая, вторая, третья — были пусты, но вот на очереди четвёртая. Открыв её, она вздрогнула, и от неожиданности так толкнула шкафчик комода, тот с громким шумом задвинулся, но тут же Нелл открыла его…

Что же такого лежало на её дощатом дне?..

На дне лежали два медальона и помятый, скрюченный, почерневший конверт, изуродованный настолько, что с первого взгляда трудно было опознать, что же это было такое. Нелл протянула свою длинную тонкую руку к одному из них. Взяв его в свою широкую ладонь, она раскрыла его… Как тотчас же раздался звук шагов за дверью.

В мгновение ока она кинула медальон на место, где он сам по себе захлопнулся, и, вскочив на ноги, толкнула шкафчик обратно. С видом совершенного, абсолютного, невозмутимого спокойствия она, заложив руки за спину, оперлась ей о комод. Тут же раздался звяк ключа и в комнату вошла служанка с большим подносом, на котором, словно бы в насмешку, стоял полный графин. Наполненный виски.

С полным выражения невозмутимости лицом, служанка поставила поднос на пол и ушла. Нелл сделала шаг вперёд и окрикнула её, но та не обратила на неё ровно никакого внимания и звук ключа повторился. Шаги смолкли в отдалении пустынного коридора. Некоторое время Нелл стояла в немом молчании.

Бросив беглый взгляд на графин, так же быстро подняв его на дверь, в которую только что вышла горничная, она быстрым, резким движением бросилась обратно к комоду. Выдвинув рывком ящичек, она тут же схватила медальон и, открыв его, ахнула, — на одной из створок был портрет очень старой леди, а на другой — изумительной красоты женщина, — женщина, невероятно похожая на хозяйку дома. Быть может это она и есть?!

И тут взгляд её упал на письмо. Точнее, на то, что от него осталось. В задумчивости Нелл протянула руку к нему. Практически полностью обгоревшее, оно чуть было не рассыпалось в пепел в руках, однако при изрядной осторожности длинных, бледных пальцев, удалось развернуть скрюченный конверт и вызволить то, что он в себе хранил, а хранил он вот что:

«В день полной Луны ты меня собери, а кровь, что не ведает, в челнок собери…».

— Что за бессмыслица?! — рявкнула Нелл и отшвырнула странный, жуткий рецепт.

Нелл медленно опустила письмо и сидела некоторое время в глубокой задумчивости. Что всё это означает?.. Кто мог писать такую жуткость и почему это здесь?.. Но все эти вопросы меркнут по сравнению с главным — почему она вообще здесь находится?.. Кто эта женщина и зачем ей пленник?.. Такой пленник.

Обдумывая все эти вопросы, Нелл встала и, подойдя к противоположной стене, медленно скатилась по ней спиной. Так просидела она в задумчивости несколько минут, часов, день… Клонился вечер. Солнце уплывало по кривой дуге вниз — к закату. В комнату через окно стали проникать неясные, крадущиеся сумерки. Они медленно-медленно ползли и обволакивали пустынное пространство. Нелл подняла голову. Вновь все те мысли, что одолевали её целый день, набросились с удвоенной силой и за мгновение пронеслись в её голове. Но вот спустилась ночь и полновластно вступила в свои права. Заточённый путник, лежавший на полу, сомкнул веки.

Казалось ли?.. Кто-то, около часа пополуночи (о том ясно свидетельствовали удары башенных часов на церкви), крадучись, прошёл мимо двери. Неясные шаги и неверное колебание пламени свечи, пробивавшееся неясным, дрожащим светом тонкой полоской под дверью. Вскоре всё смолкло, однако через некоторое, весьма непродолжительное, время опять те же шаги нарушили хрупкий сон пленника. Так же тихо, так же боязливо, и так же крадучись, они проплыли и канули в тишину ночи, словно проглоченные ею. После этих неясных сновидений путник тут же провалился в сон.

***

Неясный луч света пробивался сквозь раскрытые настежь ставни. Нелл подняла голову и обвела всё окружавшее её непонимающим взглядом, но тут же вспомнила. Поднявшись медленно на ноги и вновь осмотрев всё, неодобрительно покачала головой и схватилась за лоб — внезапно её охватила жуткая головная боль. Медленно подойдя к окну, она выглянула — ещё спящие сумерки всё не хотели отступать под натиском приходящего утра. Прохладный, свежий ветер пахнул в окно и донёс сотни цветочных ароматов. «Сад», — пронеслось у неё в голове, но тут же, не додумав эту мысль, Нелл обернулась к комоду, что-то притягивало её в этот почти разваливавшемся, трухлявом остатке былой роскоши. Медленно подойдя к нему, она остановилась и некоторое время молча, в немой задумчивости стояла перед ним. Вдруг, словно спохватившись, охваченная какой-то новой мыслью, она вдруг села на корточки и быстро, с шумом, выдвинула самый нижний ящик, однако, стоило ей произвести все эти действия, как вдруг по коридору послышался звук шагов, и, как казалось, довольно знакомый. Но времени на рассуждения уже не оставалось. Быстро задвинув ящик, и в одно мгновение отскочив от него, она была готова встретить нежданного гостя в самом прозаическом положении, однако шаги будто бы и не интересовались ею — они прошли, монотонные и однообразно отцокивающие каждое своё движение, и вскоре скрылись вдалеке, в глубине коридора. «Неужели те самые?» — пронеслось в голове у Нелл.

Теперь медлить не стоит. Вновь она подошла к комоду и выдвинула нижний ящик. Все те же самые предметы. И что она хочет здесь найти? Однако как только рука её протянулась к одному из медальонов, как вдруг послышалось щёлканье замка, и на этот раз — её комнаты! В мгновение Нелл беззвучно задвинула ящик и встала у дальней стены. Дверь отворилась и в комнату вошла высокая, тощая женщина лет сорока, вовсе не походившая на тех служанок, коих Нелл уже видела. Она стояла в дверях с длинным, серебряным подносом, хотя в таком подносе не было никакой необходимости, ибо всё, что на нём стояло, был лишь графин.

— Хозяйка решила, что Вы захотите выпить воды.

— И только? — со странной наглостью в голосе и вызовом произнесла Нелл.

Служанка будто бы замешкалась на миг.

— Я лишь выполняю распоряжение моей госпожи.

— Отлично. Тогда поставьте поднос. Я возьму его, когда захочу.

Вновь замешательство.

— Да-да. Ставьте-ставьте.

С огромной неохотой служанка выполнила приказание того, кому, собственно, не подчинялась. С недовольным лицом, даже не оглянувшись, она ушла. Некоторое время Нелл стояла в мрачной задумчивости, затем, словно сбросив с себя пелену, тряхнув головой, она опустила взгляд на поднос. Что это? Почему только на второй день? Почему вода? Подойдя к нему и склонившись над графином, она почувствовала странный, кисловато-серный запах.

— Ясно, — коротко произнесла она и, схватив графин, вылила за окно. Тут же вылившаяся жидкость вспыхнула, словно неудачно проведённый химический эксперимент, и тут же рассеялась. Нелл мрачно покачала головой и, замахнувшись, разбила стеклянный графин о пол.

Как вдруг…

Откуда ни возьмись, в комоде появилось ярко-красное яблоко и принялось кататься по ящику. Нелл, вскрикнув, резко толкнула его и отпрянула. Некоторое время тяжело дыша, она, держась левой рукой за сердце, всё ещё слышала, как каталось внутри комода зловещее яблоко, бившееся о деревянные стенки ящика, словно кости мертвеца о крышку заколачиваемого гроба. Словно пляска смерти. Смерти, дарующей жизнь другому.

— Королева из Сказания о Семи Гномах! — только и выпалил, едва слышно, едва ворочая губами от охвативших его раздумий, наш Странник.

Тотчас же за дверью вновь раздались шаги. Пройдя, молчаливые и неузнанные, грозно прошествовали они мимо двери, однако вскоре стали стихать, отзываясь на немые вопросы стен уже в другой части замка. Как только они смолкли, Нелл охватило неясное предчувствие чего-то ужасного и зловещего. Всё это жутко, до боли что-то напоминало.

— Неужели это та самая Королева, из сказки? — себе под нос, едва слышно, одними губами прошептала Нелл. — Тогда дело моё плохо. Ведь она, возможно, крадёт жизнь у своих узников. Ах, старина Андерсон, да бедняги Гримм! Думали ли они когда-то, что их сказки получат живое воплощение! Это ещё получше, чем само то, что со мной приключилось в прошлой раз! Уж не сплю ли я, дайте проверить!

Нелл ущипнула себя за руку и крепко зажмурилась. Но ни первое, ни второе действие не дало желаемого результата. Задумавшись, она стала ходить туда-сюда по комнате, заложив руки за спину. Солнце клонилось к закату. Издали стало слышаться завывание волка, превратившееся вскоре в сонм сплетающихся между собой, словно языки танцующего пламени, голосов. Мороз пробрал по коже от этого воя. Быть может, именно такая участь ожидала всех тех, кто отдал свои силы Королеве…

***

После ночного происшествия дело и вовсе принимало весьма и весьма неприятный оборот. Заперев получше злополучный зловещий шкаф, из которого, казалось, до сих пор раздавался стук мёртвого яблока, Нелл снова подошла к окну, и, выглянув, прикинула расстояние. О прыжке нечего было и думать, высота составляла сорок девять с половиной футов.

— Чёрт побери! — рявкнула себе под нос Нелл и, резко отвернувшись от окна, махнула ногой, чтобы пнуть, но ничего подходящего рядом не оказалось, потому она лишь покачнулась и ступила вперёд, чтобы не упасть. Ещё раз выругавшись, она вновь, резким жестом, повернулась к окну. Медленно обернулась к комоду. Почему он вечно притягивал её взгляд?.. Что ещё такого могло там находиться?..

Нелл медленно подошла, и, взявшись обеими руками за комод, начала трясти его. Пару раз встряхнув, третий она тряхнула его так, что, казалось, от такого он может и вовсе развалиться, однако вместо этого верхний ящик его выдвинулся, ударив Нелл в грудь и отбросив, словно оттолкнув, после чего что-то с треском хрустнуло и упало.

— Тайник, — прошептала Нелл, подойдя ближе.

Сунув туда руку, она тотчас же её отдёрнула — точно такое же алое яблоко лежало там, однако в этот раз оно было надкусано. Нечто зловещее таилось и виделось ей во всём этом. Само яблоко, такое красное, такое прекрасное, будто звало и тянуло, будто бы предлагало откусить его и тогда…

Встряхнув головой и крепко зажмурившись, Нелл стряхнула с себя охватившее её наваждение и решилась заглянуть внутрь. Внутри она обнаружила ещё и небольшое, ручное зеркало, чёрное, с кручёной, изящной ручкой и вьющимся обрамлением вкруг овального стекла. Вопрос о том, стоит ли туда заглядывать, не сразу пришёл её в голову, точнее, пришёл, но уже после того как она сделала это и тут же отпрянула — из зеркала на неё смотрело её же лицо, но только лет на шестьдесят старше, а потом, когда она уже вернула его на место, то, казалось, что Нелл видела ещё кое-что, когда уже опускала зеркало — лицо той женщины…

Колдунья?..

Естественно.

— Слишком уж мне это что-то напоминает, — пробормотала Нелл, потирая подбородок.

Обведя всё цепким, настороженным взглядом, остановила его на шторах, так опрометчиво висящих над раскрытым настежь окном. Подойдя, к окнам, она подёргала их, словно проверяя, а затем, отбросив всяческие церемонии, рванула вниз. Предательски хрустнув, штора сорвалась и с глухим шумом и шелестом упала к её ногам. За нею пошла вторая. Взяв осколок, оставшийся от разбитого графина, Нелл резанула ткань и, разорвав каждую из штор надвое, связала между собой. Затем привязала «верёвку» в одной из ножек комода, и, сев на подоконник и прошептав «Ola!», упёршись ногами в стену, вылезла из окна. Как только она сделала первый «шаг», комод с грохотом, на огромной скорости подъехал к окну, а Нелл стала ближе к желанной земле на целых шесть футов.

От удивления, то ли от страха, на тот самый миг, она даже не вскрикнула. Мерно покачиваясь, в тишине предутреннего рассвета, Нелл медленно, закрыв глаза, беззвучно выдохнула. Придя в себя, оглядевшись по сторонам, и заметив на горизонте никого, преспокойно стала спускаться вниз, вовсе не беспокоясь, что пара любопытных глаз может наблюдать за ней в столь ранний час. Фермеры? Нет. Служанка? Едва ли. А Нелл, тем временем, уже приближалась к желанной земле.

Тихо спрыгнув, и вновь с опаской оглядевшись по сторонам, она отряхнула плечи, и резко дёрнув, спрятала остатки сего происшествия в кустах. Утренний свет предательски спешил, ровно то же нужно было делать и Нелл. Невдалеке от замка был пролесок. Заспешив к нему, ступила ногой на какую-то верёвку…

Тотчас же её взметнуло вверх, и она повисла там вверх тормашками.

— Эй! Аааа! Что за чёрт?!.. Эй! Кто-нибудь, снимите меня отсюда! — крикнула она, но вскоре, осознав, что на крик сбегутся как раз-таки те, от кого она, пусть и не с сильным успехом, но смогла улизнуть. — Чёрт побери! Ни ножа, ни… — и тут она вспомнила про осколок. Спешно вынув его, и поранив при этом руку, стала распиливать верёвку. Как только ей это удалось, Нелл рухнула мешком на землю. Быстро поднявшись на ноги и сделав пару шагов, она с криком провалилась — в яму, прикрытую осенними листьями. Выбравшись оттуда наполовину, с доброй долей листьев на голове, что-то пробормотала себе под нос и стала выбираться. Думаю, не стоит упоминания тот факт, что одежда её находилась теперь в весьма и весьма плачевном состоянии.

— Охотничья ловушка! — прошептала она. — Должно быть, лес кишит ими!

Подняв с земли камень, она кинула его вперёд. Чисто. Вновь с опаской оглянувшись, он тотчас же осознала, что эта предосторожность не была излишней — вдали послышался топот копыт и лай собак.

— Проклятье! — воскликнула Нелл и ринулась в самую чащу. Звук приближался.

Можно ли обогнать всадника? Едва ли. Смотря какой он, этот всадник, добро он несёт или зло?.. Но времени на раздумья об этом не оставалось. В случае удачи всадник мог бы даже помочь ей. Быть может, всё не так страшно и она зря беспокоится? Быть может, это и не погоня вовсе? Времени нет. Стук копыт приближается, а лай собак всё больше усиливается. Сомнений теперь нет никаких, — это — погоня!

Сколько она продолжалась, сосчитать было трудно. В случаях крайней опасности время течёт не совсем обычно, оно будто пропадает, а потом вновь возвращается. Вдалеке показались дома той самой деревушки, откуда Нелл и начала свой путь. Только если тем утром он был для неё загадочным и угрюмым, то теперь представлялся единственным возможным спасением. Нелл ускорила бег. Пробежав мимо пары домов, она, увидев вывеску, ещё раньше чем успела понять, почему, влетела в дверь, — то был трактир «Папаша Крюгер». То был добротный, круглый, словно бочонок пива, старый немецкий кабак, любимец всех кутёжников, картёжников и просто добродушных бюргеров, тех, что не прочь посидеть за кружкой хмельного пива. Воплощение старого доброго немецкого духа — тёплого и согревающего. Особенно в столь ненастную холодную осень.

Войдя, Нелл села за первый попавшийся столик, спиной к выходу, и тут же, как только она опустилась на стул, дверь отворилась, и на пороге появился человек; он, пройдя сразу за стойку, за которой стоял хозяин, задал вопрос.

— Сюда не заходили чужаки?

— Guten Morgen! — ответил добродушный голос, и Нелл сразу представился полноватый человек с пшеничными усами. — Чужестранцы?

— Да, — грубо и холодно отчеканил вошедший. — Видели ли кого подозрительного?

— Никак нет, господа! — ответил мистер Пшеничные Усы, судя по звукам, протирая бокал и ставя его на место. — Ничего такого, уверяю вас!

— Если только… Вы знаете, куда идти!

— Разумеется, сэр! — ответил герр Пшеничный Усы, и, как только дверь за пришедшим затворилась, нахмурился. — Добрый день! — вдруг раздался голос над самым ухом Нелл. Вздрогнув, она обернулась. Прямо за её правым плечом действительно стояли Пшеничные Усы — то был весьма и весьма добродушный, плотный, среднего роста человечек, с пышными волосами, бровями и усами насыщенного, пшеничного цвета. Не успела она раскрыть рта, как он продолжил. — Здесь нельзя оставаться, — понизив голос, проговорил тот. — Позвольте провести Вас в одну из комнат, что мы сдаём для гостей, там Вы будете в безопасности. Доверьтесь мне, — добавил он, поймав на себе недоверчивый взгляд Нелл. Пару мгновений она колебалась, но затем коротко кивнула, и, бросив последний раз взгляд на комнату, пошла вслед за хозяином.

Поднявшись следом за ним по скрипящей, дубовой лестнице, она прошла по коридору и вошла в открываемую ей дверь. Герр Пшеничные Усы высунул голову, бросил в обе стороны внимательный взгляд, и, видимо, удостоверившись, что всё идёт так, как нужно, закрыл дверь.

— Почему Вы мне помогаете?

— Я помогаю всем путникам, бегущим от преследования.

— Быть может я преступник?

— Вы не первый, вот так вот ворвавшийся в мои стены странник.

— Но кто выслеживает меня, Вы знаете? Кто эта женщина, у которой башня…

— Это фрау Хартманн. Многое о ней поговаривают. Да, не к добру, не в добрый час Вы попали к ней в лапы. Она заманивает путников, а потом… Ходят легенды о Волшебном Зеркале.

— Я видела его.

— Вот как? И взяли?

Нелл отрицательно покачала головой.

— Ну, ничего, пусть себе тешится своей столетней красотой, до поры. Красотой и жизнью, отобранной у несчастных! Теперь, прошу, выслушайте меня, и выслушайте внимательно. Вам нужно будет покинуть селение, но незаметно, так, чтобы ни одна живая душа не смогла догадаться и выследить Вас. Конечно, если вы вновь не хотите вернуться в её башню.

— Проще сказать, чем осуществить, — с лёгкой иронией усмехнулась Нелл.

— Верно, но, не смотря на то, сделать всё же придётся, — сказав это, полный человечек подошёл к одной из полок, вновь осмотрелся по сторонам, будто опасался, что в комнате может, несмотря на все предосторожности, присутствовать какое-то третье лицо, бросил особенно значимый взгляд на окно, и, открыв один из шкафчиков, сунул руку так глубоко, как только смог, и извлёк оттуда большую, потрёпанную карту. Бросив снова несколько подозрительных взглядов на занавески и окна, он быстрым шагом (настолько быстрым, насколько позволял его весьма и весьма немаленький вес) подошёл к столу на толстых дубовых ножках. Нелл инстинктивно придвинулась ближе. Полноватые руки разложили и расправили карту.

— Куда вы направляетесь?

— В Баварию.

Полноватый палец провёл по старой, хрустнувшей бумаге.

— Вот место Вашего назначения, — тихо сказал он. — Запомните? — Нелл кивнула. — Славно, — сказал он, с такой лёгкостью поверив ей на слова. — Очень славно, — вновь сказал он, но уже думая о чём-то своём. — Я дам Вам лошадь и незаметно выведу с заднего двора. А дальше — скачите на север. Ни в коем случае не останавливаетесь в соседней деревушке, именно там они и будут Вас искать. Скачите во весь опор к Портовому городку. Там возьмёте шлюпку и по этой карте Вы за ночь доберётесь до берегов Баварии. Вы не пропустите, будьте покойны! Там Вы уже будете в безопасности. Но, слушайте внимательно!.. ни в коем случае не сворачивайте с пути! Это может стоить Вам головы! — с этими словами он подбежал к окну.

Долго он всматривался в ночную тьму. Наконец, окончательно убедившись, что за ними нет слежки, подошёл к одной из портьер, и, отведя её в сторону, щёлкнул ключом в замке. Жестом он приказал Нелл следовать за ним. Спустились по лестнице. Герр Пшеничные Усы старался спускаться очень тихо, и Нелл невольно последовала его примеру. Наконец они подошли к двери, Мюллер тихо повернул ключ в замке и вновь так же выглянул и начал прислушиваться — долго-долго он всматривался и вслушивался в ночную тьму. Наконец, будто бы немного успокоившись, хотя некоторая дрожь в голосе этого простодушного толстяка выдавала сильное волнение.

— Сейчас я отвяжу лошадь. Бросайте её, как только увидите пролесок. Идите не по главной дороге. Это собьёт их со следа. Всё, в путь! — и, не бросаясь в дальнейшие объяснения, он помог Нелл сесть на лошадь, и, подстегнув её, долго-долго наблюдал, пока неясные очертания путника не исчезли вдали.

***

Нелл с точностью выполнила все его указания. Едва только вдалеке завиднелся пролесок, дорога разделилась на две части. Спешившись, Нелл хлопнула коня по крупу и он резво, словно всё понимал, поскакал по другому ответвлению дороги. Глубоко вздохнув, она побежала быстрей к пролеску и вскоре отыскала тонкую, неясную тропинку, окружённую бесчисленным количеством тонких деревьев, чьи стволы замысловато переплетались между собой, образуя живую изгородь. Нелл шла, то и дело оборачиваясь назад, ибо её ни на мгновение не покидало чувство, что за ней кто-то следит. Причём весьма и весьма внимательно и упорно, при том при всём оставаясь абсолютно невидимым для неё.

Она вновь обернулась. Тихий-тихий неясный ветер медленным, пронизывающим тактом прошелестел в голых ветвях. Как вдруг… Бам.. бам.. Где-то пробили башенные часы. Значит, не так далеко тот городишко, который она ищет. С сомнением обернувшись, и ещё раз глянув через плечо, Нелл поспешила, ускорив шаг. Становилось всё холоднее. Нелл подняла отвороты плаща, и, втянув шею, закрылась ими до носа. Ветви продолжали медленно скрючиваться, опускаясь всё ниже и ниже, или это только так казалось?..

Наконец где-то вдалеке забрезжил свет. Маленький, неясный светлячок. Ещё раз бросив взгляд назад, Нелл заспешила навстречу ему. Ветви начали всё сильнее расступаться, будто удостоверившись, что путник достоин быть выпущенным из их немого плена. Вскоре дорога кончилась. Оказалось, что источником света был фонарь, висевший на небольшом, трухлявом деревянном мостике, возвышавшимся над тёмной, холодной рекой. Подойдя к нему, Нелл остановилась. Ветер здесь был холоден и нестерпим — фонарь качался, словно флюгер, подначиваемый ветряными потоками склониться то в одну, то в другую сторону. Нелл подозрительно сощурилась. Оглядевшись по сторонам, она заметила в небольшом отдалении трухлявый, по всей видимости, давно заброшенный, дом.

— Как странно, мне казалось, что Портовый городишко уже совсем рядом.

Ветер подул ещё сильнее, заставив её пригнуться.

— Чёрт побери! Что-то тут не чисто, — прошептала Нелл себе под нос. — Но что делать, нужно продолжать путь. Начать хотя бы с этого трухлявого чудовища.

И она направила свои шаги к дому, к нему вела едва-едва различимая тропинка — по всей видимости, раньше она была хорошо протоптана, однако, по ней давно не ходили, быть может, последние несколько лет.

Подойдя к дому, она постучала несколько раз весьма отчётливо, однако никакого ответа не последовало — ни звука, ни голоса. Пожав плечами, Нелл тихонько надавила на дверь и та тотчас же поддалась, со скрипом впуская неизвестного путника в преддверие дома. Внутри не было видно ни зги. Кромешная темнота. Идя осторожной поступью, наощупь, Нелл вскоре наткнулась на какой-то предмет. Порывшись в карманах, она чиркнула спичкой и вздрогнула, прямо перед ней, на стуле, сидел какой-то человек, скрючившись над книгой, лежавшей у него на коленях. То был довольно высокий мужчина лет пятидесяти, пятидесяти пяти, но уже полностью седой. Его длинная белая борода из-за низко опущенной головы касалась чего-то, что он держал в руках. Одет он был в тёмный сюртук, потрёпанные коричневые брюки и чёрные кожаные сапоги с отворотами, на голове его была шляпа, как у средневековых книжников. Нелл медленно склонилась к нему и осторожно заглянула в лицо — казалось, он спал, однако…

— Неужели, неужели он мёртв! — шёпотом выдохнула она, отшатываясь от человека, однако, в ту же секунду сообразив, осторожно, одним пальцем, потрогала его руку. — Нет, он жив, тогда почему же… — Нелл потрясла его за плечо, но человек не проснулся. Слегка вскрикнула. Никакого ответа. Потерев подбородок, она пробормотала, — странно, очень странно…

Как вдруг, послышались шаги. Казалось, что слышны они были в комнате, от того Нелл резко вздрогнула и обернулась, однако раздавались они не здесь. Тихо, незаметно подойдя к окну и выглянув, Нелл увидела, как две бесформенные фигуры мелькнула у преддверия жуткого, чёрного леса. Прищурившись, она успела заметить, что одеты они были в длинные, развевающиеся плащи. Ещё раз оглянувшись на сидевшего посреди комнаты, она бросила взгляд за окно — там уже никого не было. Вдруг её словно осенило. Нелл быстрым шагом, уже не боящимся кого-либо разбудить, подошла к человеку и взяла книгу из его рук, которые молча упали на недвижимые колени.

— Всё по-немецки… Хорошо… Но только… Странно, очень странно… Даже скверно, — пробормотала она, перелистнув страницу.

То была довольно потрёпанная книга с сухими, пожелтевшими от времени листами, пожухшими краями и кое-где выцветшими чернилами, однако кое-что разобрать было возможно. То были сказки, старинные немецкие сказки. Нелл перелистнула ещё несколько страниц. Закрюченные готические буквы, словно зловещие, злобные гномы, смотрящие на тебя с пожелтевших страниц, словно насмехаясь над тобой, они то пропадали, то вновь появлялись, словно из ниоткуда. Нелл продолжала листать. Появились иллюстрации, нарисованные очень, очень давно, о чём свидетельствовал характер рисунка и манера. Вдруг Нелл резко захлопнула книгу и подняла голову. Теперь сомневаться не приходилось — вокруг дома точно кто-то бродил, но заходить не торопился. Тихо-тихо, почти неслышно крались шаги, готовые в любую минуту ворваться в дом и застать нарушителя врасплох. Нелл задула свечу. Шаги вдруг тоже остановились. Но человеческие ли они?

Нужно было выбираться из дома и как можно скорее, но не безопаснее ли, наоборот, здесь, нежели там, на пристани? Ведь кто-то ходит, бродит там по тёмной, непроглядной, одинокой и зловещей ночи. Непонятно. Быть может, там, на причале, есть лодка? Да, кажется, там была небольшая бухточка. Но как же теперь туда попасть? Вдруг там кто-то есть? Одним револьвером тут можно и не управиться, да и мало хотелось стрелять в незнакомца, кто знает, быть может, он окажется другом. Но кто может знать? Кто может знать…

Время шло. Шаги не возобновлялись. Но, быть может, это засада? И тот, другой, что снаружи, только и ждёт, чтоб выманить её оттуда. Быть может, дождаться рассвета? Он уж не за горами, да и днём всё же не так страшно, как этой непроглядной, лунной ночью. Полнолуние… Оно всегда внушало Нелл некий неизведанный, таинственный и иррациональный страх. Но теперь.. теперь.. что же делать теперь?

Ответ пришёл сам собой. Вновь заслышались шаги. Нелл сжала под плащом рукоятку револьвера. Но шаги и не собирались заходить или ближе приближаться к дому. Послышалось их тихое шуршание и отдаление. Нелл беззвучно выдохнула, закрыв глаза.

— Ну что же, чёрт побери, прикажете делать?! — изогнувшись в беззвучном жесте, одними губами проговорила она.

Как вдруг… Шаги стали слышаться с постоянной частотой, но были едва-едва различимы. Нелл уже приготовилась к атаке, но тут… Послышались другие шаги, уже с другой стороны. Шорох. Первые шаги приблизились к последним. Глухой звук. Будто какой-то свёрток плюхнулся из одних рук в другие. Тихий, едва-едва различимый шёпот, но, как Нелл не вслушивалась в него, ничего не смогла разобрать, несмотря на свой превосходный, тонкий слух (у многих людей, имеющих не очень хорошее зрение, слух развит в высшей степени).

Долго не было никаких звуков. Через некоторое время послышались шаги уходящие. Нелл, на свой страх и риск, едва слышно подошла к окну. Выглянув осторожно, она увидела лишь мелькнувшие на фоне леса две чёрные фигуры в плащах. Но длилось то лишь мгновение, так что опознать хотя бы примерно, кто это были такие, не представлялось возможным.

— Здесь творится какая-то дьявольщина, — проговорила Нелл себе под нос вполголоса, как вдруг послышался странный, полустонущий-полумычащий звук. Резко обернувшись, Нелл безошибочно определила его происхождение, то был человек, сидящий посреди комнаты, однако, быстро подойдя к нему, она застала его всё в том же положении забытья и странного, словно зачарованно-заколдованного сна.

Как вдруг…

К величайшему ужасу, от которого вмиг седеют, от которого волосы способны самовольно зашевелиться на голове, губы его дрогнули и зашептали… Что он шептал?.. Нелл на негнущихся ногах сделала ещё шаг и склонилась к самому его лицу, чтобы разобрать, но то был бессвязный, полубеззвучный лепет. Но вот слова его становятся всё чётче и чётче, а голос всё громче и громче, и, наконец, до слуха Нелл донеслись следующие строки, звучавшие в стенах старой хижины, словно слова пророка:

— В полночь, в полночь… Старое предание сбудется… В полночь-в полночь, когда стихнет сонм птиц и зверей… В полночь! Когда башенные часы отобьют двенадцать ударов, колокол зазвонит по всем… По ком, по ком звонит колокол? А? По ком? По ком он бьёт своим неистовым ненасытным языком? По ком, спрашиваю я вас, смертные люди? Вы не знаете, вы ничего не знаете! Вы думаете, что властители вы, в то самое время как повелевают вами… Грёзы, вот что захватит вас, чтобы обезоружить! Берегись, берегись, путник, Сказочного Безумца! Его слова не стоят и полцента! Не давай ему и полкроны! Этому негодяю! Старый Сказочник — старый Шарманщик! Одного поля ягоды! Не верь ему, ибо спасение твоё в бегстве! Внимание сладким речам — то твоя погибель! Не верь, путник, Старому Сказочнику, не верь!

Вдруг этот бессвязный, полубезумный монолог прекратился. Глаза человека закрылись, губы остановились, и он вновь погрузился в свой странный, околосмертный сон. Нелл попыталась заговорить с ним, но всё было тщетно.

— Эй! Эй! — шептала она. — Вы слышите меня? Вы меня узнаёте? Хотя узнаёте-то откуда! — хлопнула она себя по лбу. — Я путник, кого мне надо бояться? Кто ходит вокруг дома? Что означает всё то, что Вы только что сказали? Э-эй! Господин! Ну что же Вы так… Бросаете путника на произвол судьбы, — пыталась она воззвать к угасшим в этом человеческом существе чувствам. — Скажите же, я не понимаю…

Но человек всё так же сидел, склонясь, словно над книгой. Нелл ещё раз открыла её, полистала, и, пожав плечами, убрала в суму. Делать было нечего, нужно было продолжать путь. Перекинув через плечо рюкзак, Нелл вышла через другую дверь, ведущую прямо в сарай.

Он был покосившийся и полуразвалившийся, впрочем, как и сам дом. Однако, к своему большому изумлению, она заметила на ветхом, казалось, способном развалиться от одного лишь дуновения ветра, столе, стояла небольшая свечка. Нелл подошла ближе. Так вот, где они, возможно, стояли, а казалось, звук раздавался под окнами. Да уж, всего можно ожидать в такие времена в таких местах. Нелл подошла ближе и увидела то, что лежит на столе, — то была карты, вся испещрённая какими-то заметками чёрными и кроваво-красными чернилами.

— Уж не старый ли друг наш Мефистофель тут потрудился! — себе под нос усмехнулась она, и, как только слова эти слетели с её уст, огонь свечи покачнулся. Невольно она обернулась по обеим сторонам. — Тут не ровен час, хочешь не хочешь, станешь суеверным! — тише прошептала она.

Быстро взглянув на стол и оглядев, не было ли здесь ещё чего-нибудь существенного и значимого, она отставила свечушку, свернула карту, чернила немного потекли по ней, ибо были ещё свежими.

— Ах, чёрт побери!

Вновь пламя покачнулось.

— Так, это становится уже не смешно! Эй, Тойфель! Если ты сейчас здесь, сделай так, чтобы эти, чёрт побери, чернила, не текли по бумаге!

И, словно по мановению, они засохли. Оторопь пробежала по всему телу.

— Час от часу не легче! Это была просто шутка.. Чудеса! Шутить тут, по-видимому, опасно! Особенно так. Что ж, — с этими словами она скрутила карту и убрала за пазуху. — Я бы с удовольствием поразобралась с тобой, милая, но я спешу.

Затушив пламя свечки, и, немного подержав в руках и подумав, забрав её с собой, она бесшумно вышла через две покосившиеся доски, однако, не сделала они и шага, как за её спиной, в сарае, что-то упало. Она сделала шаг назад и заглянула меж досок, — какой-то символ, сделанный из железных прутьев, и, по всей видимости, висевший над дверью, упал на порог. Нахмурившись, Нелл быстро зашагала через освещённое полной луной к полю по направлению к Мрачному Лесу.

ГЛАВА 4. МРАЧНЫЙ ЛЕС

Слово — серебро, молчание — золото.

Русская пословица

Reden ist Silber, Schweigen ist Gold.

Немецкая пословица

Длинные тени стались от подножьев деревьев по пустынному, подёрнутому клубящейся позёмкой тумана полю. Где-то вдалеке слышали отдалённые, странные звуки, но кто или что их издавало, это сложно было понять. Нелл быстро, закутавшись в плащ и время от времени передёргивая плечами, шла через поле. Одноокая Луна внимательно, даже не преувеличением будет сказать, пристально наблюдала за её передвижением. Нелл периодически оборачивалась, — всё время ей казалось, что за ней кто-то следит: то мерещился звук чьих-то шагов, то, что её окликали, то казалось, что в окошке избёнки загорелся свет, и не просто горел, а перемещался из комнаты в комнату, а потом исчезал, поглощённый немым ночным сумраком. Несмотря на одолевавший и сковывавший её свинцовыми цепями страх, она быстро-быстро шагала к лесу.

Дорогой читатель, Вы, верно, задаётесь вопросом, отчего же ночью идти одной в лес, если в этом нет такой необходимости?.. Ведь путь лежал в Портовый городишко, туда и следовало направиться, а не бежать, сломя голову, в этот дремучий, и, что всего более вероятно, полный опасностей лес. Но, дорогой читатель, как Вы, верно, уже догадались, дорога, на которую вступила Нелл, вовсе туда не вела, а потому другого выхода просто не оставалось, ибо, кроме избёнки, этого странного загадочного дома, поблизости не было никакого человеческого жилья, да и то, разве тут были люди?.. Можно было вернуться назад, скажете Вы и проиграете, если бы поставите на этот шанс свои шесть пенсов. Дороги назад больше не было, её поглотил туман и Лес, в который Нелл сейчас и направлялась. Компас указывал на север, а ей нужно было двигаться на север, вопреки всему и всея.

Наконец стопа её перешагнула границу Леса, и, как только это произошло, Нелл остановилась. Оглянувшись, она увидела, что Лес проглотил и избушку, и постепенно начал подступаться к неясной дороге через поле, по которой она только что шла.

— Ха!.. так ты и меня, неровен час, проглотишь! — усмехнулась она. — Что ж.. Путь на север, и только на север. Делать что должно, а там время покажет.

Сверив компас, и ещё раз бросив беглый взгляд на бушующий Лес, она убрала его в карман и быстрым шагом зашагала по тропинке. Холодало. Мороз всё больше передёргивал руки и ноги, но то ли от страха, то ли действительно становилось холодно?.. Чёрт его разберёт, дорогой читатель!.. в такую погоду, ночью, в лесу, было бы довольно необычно не бояться, ведь так?..

Нелл приложила ладони ко рту и стала дышать на них горячим воздухом — изо рта вырывались клубы пара.

— Да я же так превращусь в ледышку. Тьфу-ты, пропасть! Я ведь не в Антарктиду иду! Что за чёрт!

Вдруг нечто заставило её обернуться. Неясный шорох, несколько отдалённо напоминавший стук шагов. Оторопь пробежала по всему телу.

— Чёрт побери, как страшно! — храбрясь, в голос, громко проговорила Нелл, но от этого страх не ушёл, а лишь только усилился. — Кто здесь! — крикнула она, уже не заботясь о том, насколько это благоразумно. Пристально, напряжённо вглядывалась она в ночную тьму, но звуки больше не повторялись. Молча обернулась она, чтобы продолжать путь, как вдруг…

Свет свечи загорелся между деревьев. Нелл вздрогнула, — он не висел в воздухе, подсвечник явно держала чья-то рука. Быть может, такой же заблудший путник…

— Уж лучше Баба-Яга, костяная нога, чем разбойник, — пробурчала она себе под нос, вглядываясь в возникший так внезапно в ночной тьме источник света. Вдруг и он погас. — Нечего делать, надо идти, быть может, меня специально заманивают и отвлекают, чтобы не дать продолжить путь…

Круто обернувшись, она сделала шаг, но тут же остановилась, ибо волосы зашевелились на её голове — страшный вой прорезал ночь.

— Волки! — воскликнула Нелл, и, тут же чиркнув спичкой, молниеносным движением вынула из кобуры револьвер и проверила патроны. — Ну что ж, на небольшую стаю хватит, но вот если здесь замешано что-то ещё…

Дальше она решила не продолжать, ибо это великое и ужасное неизвестное «что-то ещё» было страшнее всех волков вместе взятых, ибо оно, во-первых, было, и, во-вторых, неизвестное.

— Что же мне делать?! — уже без всякой бравады воскликнула она в истинном, неописуемом ужасе. — Надо как можно быстрее выйти из леса, и, возможно, там я и найду этот город! — ответила она сама себе на свой вопрос и быстрым, отчаявшимся шагом зашагала вперёд, на север.

Время от времени она переходила на бег, не выдерживала, вновь шла. Несмотря на то, что Нелл была весьма и весьма хорошим боксёром, бег давался ей с большим трудом, к тому же, легче бежать человеку с очень маленьким весом.

— Что же это такое?! Неужели он бесконечен! Мне казалось, что это и вовсе пролесок и пересечь его…

Тут она остановилась, вдруг осенённая какой-то новой мыслью и, после минутного размышления хлопнула себя по лбу.

— Ну конечно! Какой же я глупец! Ведь лес этот, не обычный лес, здесь что-то происходит… Что-то происходит, — добавила она уже тише, медленно оборачиваясь вокруг себя, и, подняв голову, вглядывалась в степенно шумевший в ветвях деревьев ветер. — Эй, Лес! Если ты, конечно, можешь слышать меня. Я хочу знать, как выйти из тебя! Я просто путник, и мне нужно прийти скорее к своим друзьям! Я не могу больше блуждать по тебе, рискуя сгинуть ни за что ни про что! Прошу, Лес, уважаемый Лес, пусти меня! Укажи путь! Ты ведь знаешь, зачем я иду…

Как вдруг… Листва в кронах успокоилась. Всё смолкло. Лес будто бы прислушивался. Заскрипели стволы. Словно бы кивнув, ветви, покачиваясь, расступились, и, как древнегреческие статуи, заняв свои позы, указующим жестом направили свои ветви вдоль дороги, и, хотя Нелл и ожидала, что ответ будет, и будет в несколько необычной для земных законов форме, однако, всё же сильно удивилась.

— Danke! — переходя на свой родной язык, ответила она, и, казалось, деревья это поддержали. Она зашагала вперёд.

Однако Нелл всё шла и шла, а дорога, которая, казалось, уже начала было её выводить, стала заводить всё дальше и дальше. Кроны над головой всё сгущались и сгущались, и лишь рассвет, вступавший в свою силу где-то там, как уже казалось, вдалеке, слабо светил неясными отсветами.

— Да уж, завела Нелёгкая! — пробурчала себе под нос Нелл, продолжая идти.

Как вдруг…

Её башмак хлюпнулся во что-то мокрое и вязкое. Нелл осознала, что от начинавшей закипать в ней злости, перестала даже смотреть себе под ноги. Ещё шаг, ещё… Она огляделась по сторонам. Главная дорога закончилась, деревья плотнее сгрудились в два ряда по обеим сторонам и кронами плотно-плотно сплетались аркой в вышине. Аркой над чем?.. Над болотом. Точнее, то была болотная речушка, доходившая путнику по колено, но, если вы были не самым высоким человеком, а именно таковой была Нелл, то хляби доходили чуть выше.

Оглянуться… Ничего. Дорога полностью заросла ежевичными и терновыми кустами. Обернуться… Только один путь, вперёд, через хляби. Хлюпая и булькая сапогами, Нелл, насколько это позволяла вода и хлюпкое, зыбкое, речное, речноболотное дно, быстро двинулась вперёд, уже не понимая, то ли движется к своей цели, то ли удаляется от неё.

Долго ли, коротко ли, только вдруг нога её за что-то зацепилась, по всей видимости, за один из кореньев, бессовестно высунутых деревом под водой. И… Плюх! Плеск! Она упала в воду на вытянутых руках.

Некоторое время она продолжала находиться в таком положении и.. заплакала. Не знаю, сколько времени прошло, но вот она откинула волосы с лица, вытерла сухим плечом глаза. Подняла взгляд. Дорога, всего через пару метров, брала чуть левее и заворачивала. То есть, там определённо что-то должно быть! Но что?

Нелл медленно поднялась на ноги. Подул тихий, неясный ветер.

— Что же делать, была не была?! — хрипло усмехнулась она и направилась вперёд, по хлюпкой, зыбкой дороге.

Не прошла Нелл и полпути, как почувствовала странный (для этих мест) запах — запах человеческого жилья, выражавшийся в жареной рыбе, сжигаемом угле и видневшимся ещё издали печном дыме. Нелл ускорила шаг, и вскоре её глазам предстал берег, а на нём — маленький белый дом с красной кирпичной крышей.

ГЛАВА 5. У БАШМАЧНИКА

Morgenstunde hat Gold im Munde.

Немецкая пословица

Кто рано встаёт — тому Бог подаёт.

Русская пословица

Нелл приблизилась к берегу. Едва ступив на него, она села, и, сняв по очереди каждый сапог, вылила с него воду. Проделав всё это и ещё не успев обернуться, она услышала за собой шаги. Обернулась. Стала медленно подниматься.

Перед ней стоял невысокий человек лет сорока-сорока пяти. Одет он был с странный, ляпистый, несколько даже нелепый костюм. На голове его был цилиндр, на котором, вместо должной обрамлять его тесьмы или ленты, громоздились подошвы, шнурки или же остатки от старых башмаков, а кое-где были воткнуты и спицы. Он подошёл и протянул уже привставшей на колени Нелл руку.

— Приветствую! — выпалил он, раскидывая руки в разные стороны. — Как дела? — склонился он ближе к Нелл.

Окинув его подозрительным, но, в то же время, ироничным взором, Нелл взяла его руку и встала. Он подошёл к ней, и, скептически оглядев, принялся отряхивать.

— Что же Вы делаете? — не удержалась Нелл.

— Как что? Избавляю тебя от грязи. Ты же ведь мой гость, значит, ты приглашена на бокальчик рома.

— Бокальчик? Рома? Что за лексическая несочетаемость?

— Не будь занудой! — шатнувшись и остановив на мгновение своё приведение в порядок и чистоту занятие, проговорил Башмачник. Движения его были бы развязны, если бы не были так смешны и нелепы.

— Прошу прощения, но… Мне нужно торопиться.

— Ничего. Это подождёт! — качнулся он в очередной раз и тут видимо, осознав, что не может продолжать держаться на ногах, вдруг принял решение, и, оглянувшись и убедившись, что позади него не находится никаких острых предметов, уселся, точнее, плюхнулся на мягкую землю, покрытую мохом.

— Вы ведь даже не знаете, кто я и куда направляюсь.

— Как это не знаю, я всё знаю! Сядь!

— Нет.

— Почему?

— Потому что здесь сыро.

— Пустяки! Ну ладно, тогда пошли ко мне домой!

Нелл подняла взгляд и только тут заметила, что чуть поодаль и впрямь стоит дом, как раз под стать Башмачнику. Такой же ляпистый, перекосившийся и несуразный. У неё, несмотря на всю его странность, возникла невольная симпатия к этому человеку, однако тут же ей вспомнилось предостережение, и почему-то самым лучшим ей подумалось тотчас же сказать об этом своему новому странному знакомому.

— Здесь неподалёку есть дом, на окраине леса. Там сидит человек и он…

— Говорит?

— Да, — удивившись его непосредственной догадливости, проговорила Нелл. Хотя, не было ли это тревожным знаком? Уж не он ли причастен к тому, что…

— Эй! Меня ты можешь не бояться! Это наш старый знакомец, Гримо. Он был сказочник, — Башмачник пожал плечами. — Написал множество сказок, а они возьми да.. ожили! Такого никто не ожидал. Писал себе писал человек, эх, бедолага! — с этими словами он достал из внутреннего кармана сюртука платок и вытер глаз, затем достал из рукава второй, вытер им другой глаз, а после чего трубно высморкался в оба платка. Вдруг он резко вскинул взгляд на Нелл. — Так ты сядешь или нет?

Нелл, сама не зная почему, тут же инстинктивно села. «Лучше уж не спорить с этим сумасшедшим!» — подумала она. — «Хотя, как ни странно, в нём есть какая-то толика здравого смысла! Послушаем, посмотрим, что он скажет мне дальше!»

Словно бы в ответ на её мысли, странный, маленький человек продолжил:

— Впрочем, если ты не хочешь пить ром, я могу предложить тебе чай…

— В другой раз, — спокойно, искренне желая не обидеть Башмачника, проговорила Нелл.

— Хм.. ну что ж, давай хоть дам тебе еды в дорогу, а там уже сама решишь, — с этими словами, не дожидаясь ответа, он быстро встал, весьма и весьма комично отряхнулся со всех сторон и последовал к дому.

Нелл, пожав плечами, встала и последовала за ним.

Изнутри дом был ровно так же странен и необычен, как и снаружи. Всё стояло точно не на своих местах, ровно в тех, где тому или иному предмету точно находиться не полагалось. Башмачник сновал туда-сюда, переливая что-то из склянки в склянку и переставляя с места на место без всякой на то нужды. Однако казалось, что во всём этом была своя логика и свой смысл. Во всём этом беспорядке читался какой-то порядок и какая-то своя, незримая и непонятная другим людям, шахматная система.

Наконец все его странные приготовления были окончены, и он дал Нелл небольшой свёрток.

— Вот, здесь как раз хватит на то, чтобы выйти из леса. Всего два дня пути.

— Вы можете проводить меня.

— Я могу пройти только половину. Хозяйство, понимаешь.

— Конечно, — Нелл кивнула и улыбнулась.

— Погоди, только возьму свою выходную шляпу и трость! — воскликнул он, вскинув указательный палец, и тут же исчез в другой комнате.

Оттуда послышались звуки передвигаемой мебели, падение, что-то разбилось, всё ровным счётом указывало на то, что в соседней комнате происходило торнадо. Наконец Башмачник вышел оттуда как ни в чём не бывало. Новая его шляпа выглядела ещё более потёртой и потрёпанной, нежели предыдущая, но Нелл не смогла удержаться от тёплой улыбки при взгляде на этого наивного, такого чистого и честного в своей простоте человека.

— Всё! Вот теперь мы можем идти! Полный вперёд! — и он марширующим шагом зашагал вперёд, к выходу, но позабыл открыть дверь и оттого врезался в неё. — О-ой! — проговорил он, вставая и потирая затылок.

— Вам помочь? — настороженно смотря на него, проговорила Нелл.

— Нет! Нет! Всё в полном порядке! Всё под контролем! Хи-хи! — и он живо открыл дверь и резво заспешил по дорожке, ведущей в глубокую чащу леса.

Как и обещал, он довёл её ровно до половины намеченного пути. Прощаясь, Башмачник сказал ей:

— Иди вперёд и никуда не сворачивай. Да ты и не свернёшь, верно? — он прищёлкнул и подмигнул, после чего крепко взял её руки. — Никогда и никуда, поняла? Всегда держи верный курс. А верный, это тот, который здесь, — он ткнул её указательный пальцев в грудь, — и здесь, — теперь он ткнул в голову. — Понимаешь? Если будешь делать так, как я сказал, то ты никогда не собьёшься, даже в самую сильную бурю, даже в самый сильный и ненастный шторм. Понимаешь? И никакой лес тебя не собьёт. Вот, держи, это я дарю тебе на прощанье!

И с этими словами он протянул ей что-то и вложил в руку. Когда Нелл разжала её и хотела было что-то сказать, то слова замерли на её устах. Подняв голову и оглянувшись, она увидела, что Башмачника уже рядом с ней не было, только лишь то, что она держала в руке, было тёплым напоминанием. Ещё раз улыбнувшись чему-то своему, взглянула на подаренный ей предмет, и зашагала вперёд, по указанной ей её проводником дороге.

То был компас.

Проводник был прав. Лес вскоре стал редеть, дорога светлела. Кроны разнимались над её головой, словно пальцы ожившего мертвеца, отпустившего свои чёрствые, сухие, охваченные многовековым сном цепкие объятия.

Вскоре, откуда ни возьмись, на горизонте замаячили снопы сена, Нелл даже не поверила поначалу, ибо так неожиданно они возникли на горизонте. Шаг за шагом, шаг-шаг, ещё шаг, и вот она оказывается в поле, где повсюду лежат снопы. Не сбавляя темпа, она зашагала даже ещё быстрее, ибо цель была так близка. Но чем дальше и ближе она проходила, тем явственнее осознавала она то, что это вовсе не, далеко не похоже на тот Портовый городишко, который описывал герр Мюллер.

И вот вдалеке показалось то, что никак не вязалось с ожидаемым ею…

ГЛАВА 6. СГУЩАЮЩИЕСЯ ТЕНИ СОВРЕМЕННОГО ВЕКА

Лиха беда начало.

Русская пословица

Aller Anfang ist schwer.

Немецкая пословица

Свомп в неистовстве ходил взад-вперёд по комнате. Если бы дело происходило лет двести-триста назад, то звуки его шагов, словно удары набата, сопровождало бы тиканье часов, но нет, дорогой читатель, дело происходило вполне прозаично, во вполне прозаичной, обычной современному веку научной лаборатории.

— Немыслимо! Чудовищно! Как? Как вы могли такое допустить! — едва сдерживаясь от ругательств, меряя шагами пол, выкрикивал он, воздевая руки к оснащённому лучшими осветительными приборами потолку.

— Но ведь Вы сами предложили отдать ей машину и заслать её туда… — робко начал один из его сторонников, искренне сочувствующий горю великого учёного.

— НЕТ! — рявкнул Свомп, развернувшись на каблуках и подавшись вперёд, да так, что, будь тут пару веков назад люстра, она бы зашаталась, к тому же, на ней бы потухла добрая половина свечей, но теперь ничто не могло поколебать железные, нано, и другие технологии, там чёрт ногу сломит в их названиях, дорогой читатель. — НЕТ! НЕТ! И ЕЩЁ РАЗ НЕТ! — продолжал неистовствовать он. — Я предлагал это сделать на наших условиях и только на наших, а теперь… А теперь выходит, что я отдал в её руки моё же лучшее изобретение!

— Её изобретение. Давайте будем честны хотя бы друг с другом, иначе происходит подмена понятий. Мы украли его, и захотели им воспользоваться. Нет, конечно, безусловно, в этом нет ничего предосудительного, ведь мы умнее и можем использовать его гораздо выгоднее, чем этот только оперившийся пострел, но, тем не менее, оно не наше. Надо признать этот факт чтобы наконец-таки уже сделать то очевидное, важность которого мы отрицаем — отнять, забрать, отсудить у неё патент на изобретение. Чтобы совершить качественную подлость, надо сначала признать сам факт её совершения.

— Ага, — буркнул Свомп, заложив руки за спину и прохаживаясь по кафедре, — как ты будешь судиться с тем, кого нет не просто в городе, не просто в стране, нет, чёрт побери, даже в этом времени! Ах, дьявол! Только попадись мне в руки и я тебя!

— Документы мы всё же можем подготовить сейчас. Ведь когда-то же она вернётся, — усмехнулся один из них.

— А если не вернётся?

— Тем лучше. Поддельное завещание.

— Ага, ты знаешь, сколько за это светит?

— Ничего нам не светит. Я всё сделаю. Найду лучшего, самого дорогого адвоката, если уж на то пошло. Мы многое имеем в своих руках. Кому поверят? Сами подумайте. Ей, обычному учёному…

— У неё много заслуг и открытий…

— Какая, к чёрту, к дьяволу, разница? Мозги включай! Кому поверят, нам, или ей? В наших руках сила, в наших руках связи. Если будет надо, мы купим ещё больше патентов, ещё больше регалий. Всё можно купить! Всё! Всё что продают! А люди готовы многое продать, а коли у нас есть деньги, так чего же опасаться? Мы её за одно мгновение сотрём в порошок.

— Хм.. а он прав.

— Согласен.

— Ну что же, убедили мы Вас, мистер Свомп, что нам совершенно нечего её опасаться? Тем более, её прав на «Tempus Incognita»?

— Убедили. Только теперь сделайте всё это, о чём сказали…

— А у меня идея.

— Что там? Что такое? Говори… Валяй!

Почтенный господин в чёрном загадочно улыбнулся и вынырнул, словно удав из тени.

— А если нам взять и самим отправиться в то же время?

— Не мели чепухи! Как?

— У меня есть разработки.

Все разом остолбенели, словно их поместили в огромный, гигантских размеров рефрижератор.

— Так как.. же.. откуда же? — заикаясь, проговорил Свомп.

— Это неважно. Главное — вот копии всех чертежей «Tempus Incognita». Так действуйте же, господа, действуйте… — с этими словами таинственный человек бросил какие-то чертежи, мигом разметавшиеся по столу.

ГЛАВА 7. ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВУШКА

Schlafende Hunde soll man nicht wecken.

Немецкая пословица

Не буди лихо, пока оно тихо.

Русская пословица

Медленно, раздумывая, Нелл проходила в предрассветных сумерках по небольшой деревушке, напоминавшей немецкое Средневековье. Ставни у всех были закрыты. Люди спали, в преддверие долгого, трудного дня. Нелл медленно шла, шаги её глухим, гулким стуком отдавались, отражаясь от фахверковых стен домов, и словно возвращаясь обратно к ней. Глубокая, тяжёлая задумчивость овладевала ей. На вопросы, где она?.. как сюда попала вместо Портового городка?.. и как отсюда выбраться, чтобы попасть туда, куда она изначально хотела попасть, на все эти вопросы пока не находилось ответа.

Остановилась. Подул тихий, неясный ветерок. На горизонте алела полоса зари, разрезавшая небосклон, словно на две части. На миг, закрыв глаза и глубоко вздохнув, она обернулась. Идти обратно? Есть ли смысл, имея опыт в таких делах, она уже довольно ясно осознавала, что простыми человеческими методами тут не отделаешься, нужно понять, что да как. Но время, время, драгоценное время, есть ли оно у неё? Она и сама не знала. Разыскать Якова или Ричардсона, хоть одну живую душу, способную понять её положение и дать совет, и помочь… Ведь, оставаясь в лаборатории, она могла властвовать процессом, но здесь, не зная, чем располагают её противники, и что собираются предпринять, и какие средства использовать — всё это было крайне затруднительно и ставило её в весьма и весьма сложное и непростое положение.

И ведь и вправду — со всеми этими сказочными происшествиями она совсем забыла, почему и как здесь оказалась. Нелл в серьёзной задумчивости покачала головой. Её противники не дремлют, и удар может последовать с самой неожиданной стороны. Нужно приготовиться… Но как, когда не знаешь, — к чему?..

— Однако отчаиваться не стоит, — прошептала она сама себе. — Уже похоже на более знакомую мне Германию, значит, и герр Яков не за горами, — устало усмехнувшись, она побрела вперёд.

В деревне всё спало, словно мягкое, сонное покрывало покрыло её, но чем ближе приближался восход, тем тоньше оно становилось, обречённое рассеяться с первыми лучами зари.

Нелл медленно шла, обводя взглядом небольшую деревню. Все окна были закрыты или занавешены, откуда-то даже слышалось мерное посапывание или похрапывание. Улыбка растянулась её на губах. Значит, все те кошмары были не напрасны, вот она, тихая, спокойная деревня и её жители, да и сам лес ведь был не так страшен, но куда же лежит её путь теперь. Она оглянулась, — лес угрожающе чернел позади, и что-то всё же заставило её нахмуриться и внутренне содрогнуться, но, тряхнув головой и словно отогнав от себя наваждение, Нелл обернулась и ускорила шаг. Тут дома стали становиться плотнее, улочки стали уже и деревушка более стала походить на городок. Каменные дома на два этажа высились над типично-средневековыми узкими тёмными улочками. Нелл нахмурилась во второй раз. Когда же будет третий?..

Сама не зная почему, она бросила недолгий взгляд назад — леса уже не было видно вдали, лишь какое-то его преддверие чернело за небольшими домами. Нелл продолжила путь вперёд. Все окна были закрыты, вернее будет сказать, заперты и заколочены на висячий замок, как вдруг…

Вот он, третий и последний раз, заставивший Нелл нахмуриться, после всё происходившее будет восприниматься как должное. Площадь, посреди которой стоит статуя, высокая статуя какого-то человека, Нелл подошла ближе, чтобы рассмотреть её и тут взгляд её упал на то, что находилось на том конце площади. Высокий, словно покосившийся трухлявый дом. Он выглядел странно среди вполне благополучных, бюргерских домишек. Словно почернев от пожара, он взглядывал немыми, пустыми глазницами на старинную, безлюдную площадь.

Словно заворожённая, Нелл медленно подошла к этому дому и взглянула наверх. Никого. Лишь ветер гулял по площади и изредка свистел в окнах и дырявой крыше Заброшенного Чудовища. Нелл притронулась к ручке двери, и, мгновение помедлив, вошла внутрь. Было так темно, что не видно было даже, что находится в двух шагах от тебя, лишь слабый, неясный свет проникал через пустые, полуразбитые окна. Нелл достала фонарь и зажгла его. Вот что он осветил: пустая, длинная комната с низкими потолками, мебель была разбросана и переломана, покосившиеся шкафы были так же до неприличия пусты. Задумавшись, Нелл подняла взгляд и тут она увидела лестницу, ведущую на второй этаж.

— Если ты окажешься такой же трухлявой, то я за себя не отвечаю, — проговорила она и стала осторожно подниматься.

Лестница запищала, захрустела и засвистела на все известные лады — Нелл продолжала осторожно переступать со ступеньки на ступеньку. Скрип-скрип-скрип! Долгий скрип чередовался с коротким. Эта невыносимая, пусть и приглушённая осторожностью шагов Нелл какофония была бы просто ночным кошмаром для ушей музыканта! Однако вот нога переступает через последнюю ступеньку и останавливается на досках, трухляво (ровно как и лестницу) покрывающих второй этаж. Словно бы их вот-вот спасли от пожара, в котором они должны были неминуемо обгореть и сгинуть. Немного попереминавшись с ноги на ногу, будто желая убедиться, что этот пол точно не провалится под её весом, Нелл сделала несколько шагов вперёд.

— Хм.. а всё-таки идти можно, — проговорила она и, сделав ещё пару шагов и окончательно убедившись в их безопасности, медленно прошла в глубину комнаты.

Точнее, это вовсе была не комната. Второй этаж, ровно как и первый, был монолитен и находился в полнейшем беспорядке. Стулья были разбросаны, ножки у некоторых из них выломаны, повсюду были разбросаны клочки бумаги и валялись открытые книги с трухлявыми, пожухшими жёлтыми страницами, которые, словно зевая, смотрели на тебя и спрашивали, кто ты такой. В одно мгновение Нелл даже показалось, что одна из книг пошевелилась, но, вздрогнув и списав это на ветер, она успокоилась и продолжила своё медленное изучение странного, загадочного дома.

Склонившись к одной из книг, Нелл осторожно подняла её и прочла: «Заколдованные чары: алхимические опыты с серебром и свинцом».

— В наши дни такие чары летают везде и повсюду, — едко усмехнулась Нелл.

Положив книгу ровно на то же место и оставив ровно в том же положении, она подошла к столу, заваленному бумагами, кои хранили какие-то чертежи, рисунки, среди них были даже недописанные письма и описания опытов.

— «Ho-mun-cu-lus..» — медленно прочитала Нелл. — «Опыт создания человека.. Восемьдесят восемь попыток, но следующая должна точно оправдать все ожидания..» — перевернув страницу, она вновь прочла. — «Человек должен получиться идеальным, не знать страха и боли, и других эмоций, он должен быть совершеннее и сильнее, чем обычные гнусные люди, должен воплощать всё то, что только можно лучшего собрать у разный особей. Мои опыты породят новый вид человека, человека совершенного и идеального, который умело сможет подчинить себе природу». Что за дьявольщина?! — воскликнула Нелл, отпрянув. — Это никогда не закончится! — уже прошептала она. — Но что это? — перевернув страницу, она увидела какие-то чертежи. Нахмурившись, и повертев их так и эдак, она, пожав плечами, решила забрать их.

Будто бы что-то скрипнуло в этот момент, однако, как Нелл не вглядывалась в слабую темноту дома, она ничего и никого не смогла там разглядеть.

Однако, кое-что ей всё же удалось обнаружить. Пройдя в самый дальний угол комнаты, она заметила, что рука её на что-то наткнулась — то была мягкая ткань. Нелл рванула, и её взору предстало огромное сооружение из сообщающихся между собой реторт и сосудов. В руках остался чёрный бархат — лучшая маскировка! Невероятно пугающе выглядела эта конструкция. Казалось, какое-то лёгкое дуновение, и весь этот монстр вновь оживёт, забурлит и заработает «на благо человечеству!» Нелл кинула бархат обратно и монстр исчез, оставив после себя лишь неприятное чувство.

***

Осторожно скрипнула входная дверь. Нелл быстро оглянулась направо-налево, и, убедившись, что осталась никем не замеченной, вышла, и, тихонько притворив за собою дверь, пошла по пока ещё пустынной улице. Постепенно она умерила шаг и стала внимательно присматриваться к начавшему просыпаться городу. Окна постепенно отворялись, кто-то зевал, кто-то звал кого-то, желая быстрей разбудить. По большей части в этот час вставал рабочий люд, кузнецы, крестьяне, подмастерья. Город постепенно всё больше оживал.

В голову Нелл пришла одна мысль, и, тут же решив привести её в исполнение, она подошла к высокому крестьянину, только что вышедшему из своего дома, чтобы выкатить на улицу большую, толстую бочку, по всей видимости, чем-то наполненную.

— Guten Morgen! — добродушно подошла к нему Нелл.

— Morgen! — так же, по-доброму, ответил крестьянин.

— Вы знаете, я не так давно в ваших краях, не подскажете ли, вон тот дом, он кому принадлежит? — и она указала рукой в сторону Странного дома.

Крестьянин вздрогнул, и, дрожащим голосом ответил:

— Почему же такое интересует юную фройлен? Держитесь подальше от этого дома! — и, насколько мог быстро, покатил бочку по мощёной улице, даже и не взглянув больше в сторону Нелл.

«Наверное, это мой вид их так пугает!» — подумала про себя Нелл. — «Надо бы переодеться во что-то более подходящее..» — и тут взгляд её упал на одну из торговых лавок, на которой торговец уже начинал выкладывать товар.

— День добрый! Вы не могли бы продать мне это платье и шляпу?

— Отчего же, можно!

Но тут Нелл спохватилась, ведь пусть деньги у неё и были, но ведь в другом времени у них не было никакой ценности! Что ж.. всё же попытаться стоило..

— У меня.. у меня есть серебро, на котором выгравирован портрет Её Величества Королевы Британии. И если их переплавить, — сказала Нелл с видом заговорщика и отсыпала из своего красного кожаного кошелька пригоршню монет.

Торговец внимательно осмотрел их и, попробовав на зуб, покачал головой.

— Да, с этим можно как-то поладить, но всё же.. Хм.. Странно, довольно странно, — нахмурился он и Нелл уже было подумала, что он решит отказаться. — Выбирайте. Этого вам хватит на два костюма.

— У меня есть ещё.

— Нет, я человек нежадный. Посмотрите, вот тут шляпы, тут есть платье, а тут сапоги. Вам для работ? — вновь он с каким-то сомнением окинул её взглядом.

— Мне.. да-да, для работ, в поле.

— Хм, по вашим рукам и не скажешь, что вы трудитесь крестьянским трудом. Ну что ж, коли воля ваша. Берите.

Нелл быстро, долго не раздумывая, взяла себе тёмного, коричневого цвета брюки, белую рубаху, тёмный длинный кожаный плащ, кожаные сапоги и шляпу с пером. Заплатив за всё это, по нашим меркам, пять марок, Нелл нашла место, чтобы переодеться, и, спрятав свою старую одежду под какими-то ящиками с зелёными яблоками, пошла по улицам городка вновь искать прохожих, способных ответить на задаваемый ею вопрос.

Однако ожидания её не оправдались, жители, несмотря на то, что теперь она мало чем от них отличалась, разве что только «говор у неё был несколько странный», не желали отвечать на её вопрос о странном, страшном, вероятно, пережившем пожар доме на Крестонской площади (Нелл наконец узнала её название). Люди тотчас же пугались, и, не успевала она задать свой вопрос, в ужасе отшатывались, хватались за голову, отворачивались и шли в противоположном направлении.

— Хм… Странно.. — пробормотала она себе под нос. — Отчего же они все так боятся этого места? — и, обернувшись, заметила, что как-раз таки стоит спиной прямо напротив этого дома, он словно притягивал её своей невыносимой мрачностью и загадкой.

Молча она вновь побрела к нему. Остановившись прямо перед дверью, Нелл, подняв голову вверх, долго смотрела в мрачные, слепые окна второго этажа, будто насмехающиеся над ней в ответе на её немой вопрос.

Выйдя наконец из мрачной задумчивости, Нелл, встряхнув головой, проговорила про себя: «С чего это я вдруг заинтересовалась каким-то мрачным, трухлявым домом, не имеющем ко мне ровно никакого отношения?! Моя главная задача — найти герра Якова, а там уже дальше и увидим». Подумав так, Нелл обошла дом и пошла вперёд по улице, торопясь скорее выйти из города. Вскоре дома стали попадаться всё реже, и она вышла на главную дорогу, ведущую через поле в лес.

— Опять этот лес, — пробурчала она себе под нос, но, делать было нечего, и, несмотря на смутные, неясные предчувствия, ускорила шаг.

Войдя в преддверие леса, Нелл на мгновение остановилась, и, обернувшись, бросила взгляд назад. Почему-то ей не хотелось идти дальше, что-то подсказывало, какое-то внутреннее чувство, что лучше будет вернуться назад. Однако, редко прислушиваясь к подобного рода чувствам, и списав всё и сейчас на обычный страх, она ускорила шаг и вскоре скрылась на лесной тропе.

ГЛАВА 8. СМЕЁТСЯ СУМЕРЕЧНЫЙ ЛЕС

В тихом омуте черти водятся.

Русская пословица

Stille Wasser sind tief.

Немецкая пословица

Тропа всё удалялась и удалялась, а стучавшие по ней шаги шли всё быстрей и быстрей дальше в лес. Хитрая была эта тропа, желавшая словно бы подшутить над путником, она уводила его всё дальше и дальше от главной тропы, и вскоре он оказывался вовсе, далеко не в том месте, в которое жаждал попасть. Так она поступила и в этот раз, заплутав, запутав, и перепутав следы путника.

Нелл всё дальше и дальше заходила в дремучий лес. Солнце садилось — золотя по кронам тяжёлые, чуть ли не нависшие над дорогой ветви деревьев, оно постепенно стало скрываться, бросив последний, подмигивающий луч на хмурое небо.

Нелл продолжала шагать, однако, шаг от шага, шаги её становились всё тише и неуверенней. В конце концов, она остановилась. Прислушалась. Всё было тихо, но что-то неясное, преддверие чего-то гнетущего, будоражило её душу. Оглядевшись по сторонам, она пожала плечами.

— Лес как лес, и всё-таки…

Подул неясный, тихий, безмолвствующий ветер.

— Думается мне, это просто вечер навевает подобное. Нужно продолжить путь, однако, обернувшись на тропу, дабы осуществить своё намерение, от удивления она чуть не вскрикнула — она была полностью затянула проросшими друг в друга корнями.

Как она тогда бежала, не бежала уже давно. Позади слышался стук и скрежет всё больше и больше наползающих на дорогу корней, которые словно преследовали её — не давая остановиться. Благо, Нелл не успела зайти слишком далеко в чащу, так что, через три четверти часа она оказалась вновь на той же дороге. Едва только выбежав из леса, она остановилась и, тяжело дыша, бросила взгляд назад. Корни, добравшиеся до самого края, словно испугавшись чего-то, поползли обратно, и ещё долго слышался их угрожающий, зловещий скрежет. Нелл ещё некоторое время с ужасом смотрела на мрачные тени леса.

Наконец-то выйдя из задумчивости, она, встряхнув головой, быстро пошла обратно в селение. Опускался вечер. Сумерки крались по утихающим городским улочкам, провожая крестьян и другой трудовой люд до дверей их домов.

Нужно было подумать о ночлеге. Наведя справки — теперь жители уже не боялись её вида, и, тем более, её вопросов, — Нелл узнала, что есть тут неподалёку хорошая семья, которая может её приютить.

— Они часто привечают путников, будьте покойны. Сто против одного, что госпожа Шмидт будет вам рада, — сказал полноватый бюргер.

После недолгих поисков и расспросов, Нелл наконец-то нашла семью, о которой говорил житель. Поднявшись на три небольшие каменные ступеньки, освещённые тёплым светом фонаря над дверью и отгоняющего от дома всё больше наползающие сумерки, она постучала в дверь. Довольно быстро послышались шаги, и вскоре, вслед за ним, скрип — на пороге появилась среднего роста и сложения дама в национальном немецком костюме, на голове у неё был венок из красных роз, который красиво обрамлял оплетённую вокруг головы светло-русую косу. Её овальное лицо было слегка загорелым, изящный нос, пухлые губы и невероятно глубокие зелёные глаза. Нелл в немом восхищении смотрела на неё.

— Guten Abend! — добродушно проговорила женщина.

— Abend! — несколько замешкавшись, ответила Нелл.

— Проходите, уже похолодало, — приветливо улыбнувшись, сказала она, пропуская Нелл в дом.

Благодарно кивнув, Нелл вошла внутрь, женщина затворила за ней дверь.

— Я путешественник, могу я переночевать у вас несколько дней? У меня есть деньги, — сказала Нелл, опуская руку в карман.

— Nein, ничего не нужно, — мягко подняла руку фрау Шмидт. — Проходите за мной, bitte, я покажу вам комнату. Мы часто принимаем в ней путников.

— Много путешественников? — неловко спросила Нелл, желая что-то сказать, чтобы преодолеть неловкость молчания.

— В последнее время меньше, чем обычно, — совершенно спокойно и непринуждённо ответила фрау. — Посмотрите, вот ваша комната.

— Grosse danke…

— Вы, верно, очень голодны?

Нелл только кивнула в ответ.

— Ужин почти готов, — спускаясь по лестнице, проговорила фрау Шмидт. — Скоро вернётся Генрих, мой муж.

— Можно вас спросить кое о чём? — садясь за стол, проговорила Нелл.

— Конечно, — ответила Паулина, ловко управляясь со всевозможными кухонными котелками.

— Тот дом, на площади, чей он?

— Это дом Алхимика, доктора Лангуса, — слегка помрачнев, ответила фрау.

— Вы можете мне о нём рассказать? Все боятся говорить об этом, а я спрашивала сегодня многих людей.

— Да, до меня дошла молва, что в городе появился некто, расспрашивающий про его старинные секреты. Вам нужно быть осторожнее. Здесь полно людей, желающих посудачить, — понизив тон, отвечая на ещё не заданный вопрос, сказала она.

— Дело в том, что там были бумаги, — Нелл замешкалась на пару мгновений, но потом, уже уверенно, продолжила. — Понимаете, меня беспокоит то, что там было, Вы были там когда-нибудь?

— Нет.

— Там были опыты по… — на мгновение Нелл осеклась, задумавшись на секунду, можно ли довериться этой женщине, но какое-то внутреннее чутьё позволило ей продолжить, — по созданию человека.

— Слухи давно ходят, только никто в них не верит.

— Но, разве никто не заходил в этот дом и не видел?..

— Существует в нашем городе легенда, что на доме этом лежит страшное проклятье. Время прошло, а легенда дала свои плоды — теперь все обходят его стороной, даже те, кто ни в какие суеверия и не верит. Есть у нас одна ведьма, она знает много таких историй, правда, и её малость люди тоже побаиваются, хотя она довольно добра.

— Вы можете мне сказать, где я могу её разыскать?

— А вот и Генрих!

Паулина подошла к дверям и, открыв их, тепло обняла мужа.

— Генрих, у нас гости.

— Добрый вечер, герр Шмидт! — сказала Нелл, вставая и протягивая ему руку.

— Ох, добрый! И откуда же прилетела птица?

— Издалека, — уклончиво ответила Нелл.

— Садитесь, ужин готов.

Во время ужина говорили о вещах довольно простых, в основном говорили Паулина и Генрих между собой, Нелл лишь изредка поддерживала беседу, вставляя иногда общие замечания, но вот разговор наконец перетёк в совершенно иное русло.

— Рассказывают, что в лесу опять неспокойно, — проговорил Генрих. Нелл насторожилась. — Сегодня ещё один отправился туда, за дровами, и поминай как звали. Не вернулся!

— Это уже тритий человек за неделю, — встревожилась Паулина.

— Вот то-то и оно, — добродушно проворчал Генрих, но было это так естественно и честно, что выглядело даже немного комично.

— Лес? Тот, что за городом? — как бы невзначай спросила Нелл.

Супруги печально покачали головами.

— И нет никаких других путей? Ведь как-то же можно выйти из города? — встревожилась Нелл, вспомнив о своей первоначальной цели — найти Якова, всё остальное, все странные дома и чернокнижники вновь отошли на второй план.

— В том-то всё и дело, что уже давно, на свой страх и риск, путники идут через эти леса, но, на самом деле, не чают выбраться оттуда, ибо с каждым годом исчезновений всё больше, и путники всё меньше суются в эти леса. Вскорости мы будем и вовсе отгорожены от всего остального мира.

— Но, что с ними происходит? На них нападают разбойники и грабят или требуют выкуп…

— Лучше бы оно так и было, — проговорил Генрих. — Тогда бы дело только и стояло за тем, чтобы изловить этих жуликов. Поначалу городской совет приказывал полицейским день и ночь прочёсывать лес. Но всё бестолку, даже тел не находили, что уж там до разбойников. Будь они там, их час всё равно бы настал. Рано или поздно их бы изловили. А тут… Тут нечто другое, и, как подумаешь об этом, так и оторопь берёт, — и он действительно передёрнулся при этих словах.

— Говорят, — тихо начала Паулина, — что в этих лесах бродит нечистый…

— Брось, это всего лишь выдумки!

— Но признайся, что, хоть и выдумки, но ты сам в них веришь, ибо другого объяснения нет.

— Порой необъяснимое мы считаем чем-то невероятным, но, на самом деле, это лишь работа законов физики и биологии, — пожав плечами, проговорила Нелл.

— Вы так думаете? — усмехнулся Генрих.

— Вы ведь только что отрицали…

— Да, признаюсь, однако в глубине души, Паулина права, я чувствую, что что-то из этих базарных россказней — правда.

— Расскажите же…

— Давай ты, — обратилась Паулина к мужу.

— Нет, лучше ты. Ты лучше рассказываешь, а я пока закурю малость, — и хозяин дома протянул руку к кисету с табаком, быстро свернул сигарку и прикурил от каминного пламени.

— Рассказывают, — начала Паулина, а за окном в то же время продолжали стлаться сумерки, — что в этих лесах поселился какой-то злобный человек. Но не обычный человек, разбойник, а обладающий какой-то тайной силой, которую никто не в силах разгадать. Поговаривают, что он заманивает людей в лес, а там, никто не знает, что там с ними происходит.

— Но почему именно человек? Откуда такое предположение? — вторя голосу хозяйки дома, так же тихо спросила Нелл. — Почему не зверь или там, вампир или оборотень?

Генрих покачал головой и тоже, уже тише, сказал:

— Потому что его видели как-то раз. Неподалёку, на опушке, прямо перед лесом. То мне рассказывал один старый крестьянин, Герхард, ты его помнишь, — кивнул он жене и она ответила ему тем же жестом. — Так вот, работали мы вместе тогда в поле. Я ушёл раньше, а он, мол, постою ещё немного, больно закат красивый, и впрямь, так оно и было, но я торопился к своей милой жёнушке, ибо она красивей всех закатов в мире, — и он игриво толкнул её локтем в бок, отчего та смущённо улыбнулась и покраснела. — Остался он, а на следующий день мне рассказывает, что, как только я ушёл, он закурил свою оловянную трубочку, и принялся, потягивая её, смотреть, как солнце прячется за поле, а оттуда медленно ползёт к кромке леса. Как вдруг… Глядь, на фоне леса, точней, прямо между полем и лесом появилась какая-то фигура. Вышла она из лесу, это он точно приметил, ибо всё поле было в его обозрении, как на ладони, так что пройти незамеченным по нему он точно не мог. Невероятно… Человек этот, ибо он выглядел именно так, был очень высок, одет просто, и будто бы на плечах у него что-то лежало. Мы дрогнули, когда подумали, что это такое может быть. Не успел он перевести дух, как тот скрылся.

— Хм, интересно, весьма интересно.. — проговорила Нелл, потирая подбородок. — Больше его не видели? Этого человека.

— Нет, — покачал головой Герхард. — То был единственный раз, когда это чудовище показалось на люди.

— Вы уверены, что он видел именно какое-то существо, которое необъяснимым образом не могут обнаружить? Ведь это мог быть просто обычный человек, пусть и очень высокий. Отчего этот Герхард предположил что видел нечто сверхъестественное?

— Слушайте дальше, — как-то загадочно улыбнулся Генрих. — На следующий день, как он, ни свет ни заря, прибежал и мне всё это рассказал, мы отправились на вылазку, к тому самому месту, где это всё ему, как я тогда посчитал, привиделось. Я, несмотря на то, что у нас по городку разные легенды гуляют, моя жена вам подтвердит, вечно всё подруги у ней то одно слышали, то пятидесятое, но то, что я увидел, меня потрясло, после чего всё моё неверие как рукой сняло. Увидели мы вот что, — огромные следы, настолько огромные, что считать их человеческими было бы не просто глупостью, а самый последний дурак бы признал, что такой след не может принадлежать человеку. Но самое интересное было дальше, как только я сел на корточки, дабы изучить эти следы, только лишь я прикоснулся к ним, они тотчас же исчезли, а вместо них остались золотые лужи. Я, опасаясь, взял сигарку, и опустил в лужу — та вмиг позолотилась вся, я только и успел, каким-то чутьём я это понял, откинуть её в сторону, ибо и трава, на которую она упала, тоже позолотилась. А эдак бы палец мой? Нет, такого золота мне не надо!

Поразмыслив как следует, мы порешили на том, что надо бы разведать, кто это такой чудной расхаживает по нашим лесам. Мы подзарядили ружья, да отправились на разведку, но только мы вошли в лес, как дорога стала петлять, и, хотя мы люд не суеверный, но у всех было чувство, будто кто-то следит за нами, прячась среди ветвей. Жутко было, честно признаюсь. А потом и вовсе сделалось чудно, дорога стала зарастать, да так, как за неделю бы не смогла! Тут-то мы и бросились опрометью бежать, а вслед нам слышался ехидный смех…

— Смех? — почему-то удивилась Нелл.

— Да, так всё и было, как на духу говорю, — кивнул Генрих. — И с тех самых пор мы туда, в ту чащобу, ни ногой. Отваживались время от времени смельчаки, горячие головы, да и пропадали зазря. А теперь лес и вовсе окружил наш город. Так что если неурожай или мор, помощи ждать неоткуда. Нас в последние годы словно отрезало от остального мира.

Некоторое время сидели в молчании. Нелл в задумчивости потирала подбородок.

— Хм, а ведь и впрямь, очень интересно, чрезвычайно интересно, — не отрывая глаз от камина, пробормотала она. — Скажите, а тот дом, о котором я вас спрашивала, не может ли, — вдруг быстро проговорила Нелл, словно очнувшись и окончательно стряхнув с себя тяжёлые думы.

Супруги переглянулись.

— Люд этого дома боится, побаивается, — начал Генрих после некоторого молчания, — но есть здесь одна ведьма, много знает, много, этого не отнимешь. Но мы и её малость, обходим стороной так сказать. Привычки у неё странные, да и наше-то время, все их побаиваются, не только мы.

— Где живёт эта ведьма? — тут же, оживившись, спросила Нелл.

— На самой окраине города, — понизив голос, проговорила Паулина.

— Вы покажете мне путь?

— Мы проводим тебя. Сами мы не очень хотим на глаза попадаться.

— Gut, — кивнула Нелл. — Сегодня уже поздно, — проговорила она, взглянув за окно на начинающийся в сумеречных сгустках дождь. — Завтра на рассвете.

ГЛАВА 9. ЖИЛИЩЕ ВЕДЬМЫ

Я поведу тебя к небольшой избушке, ты войди в нее и увидишь там у очага старуху; она скажет тебе «здравствуй», но ты ей не отвечай, что бы она ни делала; по правую руку от нее будет дверь, ты открой ее и войди в комнату; будет лежать там множество разных колец, и будут среди них великолепные кольца с блестящими камнями, но ты их не трогай, а выбери себе самое простое и принеси его мне как можно скорей».

Братья Гримм «Лесная старуха»

Утренний рассвет брезжил в окнах. Чуть только занялась заря, три путника уже шагали по пустынным дорогам. Погода была хмурая, дождь лил как из ведра, а потому одеты все трое были в длинные, плотные плащи с глубокими капюшонами. Лишь изредка, громко мяукая, проносились по каменным улочкам чёрные кошки. Верите ли вы в приметы, дорогой читатель?..

Наконец шаги застучали по деревянным ступенькам, но шаги лишь одного странника, — двое остались чуть поодаль, скрываясь за близко посаженными домами, ожидая его возвращения. Шаги обернулись ещё раз, и, выдохнув и окончательно решившись, рука постучала в толстую дубовую дверь. Ни звука, ни шороха. Тогда рука взялась за тяжёлое чугунное кольцо и стукнула три раза. Через мгновение дверь отворилась, но за ней — никого не было! Ещё раз, настороженно оглянувшись по обеим сторонам, путник, нахмурившись, вошёл внутрь.