Бесплатный фрагмент - Сказки про людей и краски

---

Дорогие родители! Меня зовут Галина Евгеньевна Ветрова. Я много лет проработала в музеях Саратова и Москвы.

«Сказки про людей и краски» — продолжение «Сказок о художниках», которые я придумала и начала писать для московского издательства «Белый город» в 1997 г. Первые сказки были опубликованы в апреле 2001 г., имели большой успех и много раз переиздавались. В одной из рецензий ее автор, А. Отрощенко, точно обозначила задачу, которую я себе ставила, тогда незнакомым мне словом: «детский нон-фикшн». В самом деле, сказка в этих текстах вроде нарядной скорлупки, в которой «упакован» правдивый рассказ о художнике.

Издательство вскоре привлекло к созданию новых сказок много других авторов, а я, спустя несколько лет, опять начала писать сказки «в стол». Но теперь они стали длиннее, предназначены для детей постарше, и рассказывают в основном не об одной картине, а о главных произведениях мастера.

Судьбы многих из русских мастеров трагичны, и я пыталась намекнуть на это, чтобы даже маленький человек понял, что искусство — не развлечение. А зачем нужно искусство малышу, ответить легко — для развития тонких душевных «чувствилищ», которые определяют лучшие качества человека и помогают сформировать интересы и способность сопротивляться агрессивной внешней среде.

Родители могут сами определить, когда они могут прочитать ребенку (это лучше всего) ту или иную сказку. И, конечно, надо быть готовым к вопросам — их наверняка будет много, ведь речь идет о XIX и даже XVIII веках.

---

---

Сказка о художнике с плачущим сердцем

Однажды утром мама потрепала светлый чубчик сына и пропела, как обычно: Кирюша-а, встава-а-й! Ты помнишь, куда мы сегодня идем?

— Да, — ответил он, еще не открыв глаза. — В галерею… Третьяковскую…

— Вот молодец! Быстро поднимайся, придем пораньше, пока народу немного. А то и не увидишь ничего толком.

Через час они стояли перед большим нарядным зданием, похожим на сказочный терем. Кирилл уже пару раз бывал здесь и знал, как много тут картин, скульптур, рисунков. За один раз нельзя даже пробежать все залы, не то что рассмотреть.

Мама давно ему объяснила, что музей — это замечательное место, где живет прошлое. И его нужно узнавать понемногу, не торопясь, иначе все в голове перепутается. И главное, нужно учиться чувствовать. Но так интересно все устроено, что именно знание и помогает почувствовать! Мама умела рассказывать, и Кирилл уже ждал таких походов как настоящего приключения.

— Я думаю, ты уже достаточно вырос, и хочу показать тебе картины Перова, говорила мама, пока они шли по залам. — Звали его Василий Григорьевич… Он был сыном умного и образованного человека, барона Кригенера. Тогда всех детей обязательно крестили в церкви, и после этого у ребенка появлялись еще «крёстные» отец и мать. Вот фамилия его крёстного отца была Васильев.

— А почему же он тогда Перов? — удивился мальчик.

— Ну, это целая история. Вася очень рано начал читать — мама его научила. А вот чтобы он научился каллиграфии… знаешь, что это такое?

— Нет…

— Каллиграфия — это умение писать красиво. Это тоже искусство. Этому Васю учил какой-то дьячок, мы даже имени его теперь не знаем. А дьячок, или вернее, дьякон — это помощник в церкви. Ну вот… Наверное, он учился писать еще настоящими перьями! Их брали из гусиных крыльев и особым образом заостряли, тогда говорили: «чинили» или «очиняли». Это приходилось делать часто, поэтому нужно было иметь специальный маленький ножик. И сейчас такой ножичек есть у каждого мальчика. И у тебя есть. Догадаешься, как он называется?

— Перочинный! — выпалил Кира.

— Точно! — засмеялась мама. — Ну вот… У Васи так хорошо получалось выводить красивые и ровные буквы, что дьячок прозвал его Перовым. И, став взрослым, он решил оставить себе это прозвище, которое стало фамилией.

В Третьяковке хранятся почти все его лучшие картины. Но сначала — вот, посмотри… Это репродукция картины, которая находится в Киеве. Здесь Перов написал себя…

— Нарисовал, — перебил Кира.

— Нет, правильно — написал. Рисуют на бумаге — карандашом, пером, углем… А масляными красками на холсте — пишут. На этом автопортрете ему 18 лет. Только через год он начнет учиться в Москве… Ты, наверное, думаешь, что в 18 лет человек уже совсем взрослый?

— Конечно…

— Считается взрослым, да. Но на самом деле человек взрослеет долго. И в 18 лет еще очень видно, каким он был совсем недавно, в детстве. Что скажешь?

— Ну, он какой-то странный. Смотрит непонятно куда… И глаза… будто плакал. Сидит боком…

— Да, это важно. Видишь, он старается показать себя правдиво, без всякой торжественности, хотя одет очень прилично. Видишь, черный сюртук, белая манишка, черный же галстук… Но вот какой он человек? Он тебе нравится?

— Мне кажется, он честный. И, наверное, с ним трудно спорить.

— Почему?

— Упрямый… И еще, видно, что ну… не очень здоровый… и какой-то нервный, что ли?

— Да нервный, и много болел, и упрямый, конечно… Но это такое упрямство, без которого ничего нельзя в жизни добиться. И в искусстве тоже.

— Почему?

— Потому что каждый большой художник, или писатель, или ученый — это все равно, открывает новую дорогу. А люди любят ходить уже проложенными тропами… Ну вот представь себе — заросшее поле и в нем широкая колея. Понимаешь?

— Да…

— И большинству не нравится, если кто-то идет, так сказать, напролом. Особенно это раздражает тех, кто уже достиг известности и почета. Уж так уж устроен человек: если он к чему-то привык, то все новое часто вызывает возмущение. Но обязательно находятся умные и любопытные люди, которые, можно сказать, чувствуют будущее. Вот таким был и Павел Михайлович Третьяков. Он кое-что понимал в искусстве и справедливости. Тогда ведь многие молодые талантливые художники по-настоящему нищенствовали. А Третьяков был богатым человеком. Он покупал у них картины и давал возможность на эти деньги жить и работать… Перов тоже хлебнул горя…

— А почему? У него же отец был барон?

— Ну и что? Дворяне тоже были и богатыми, и бедными. Отец Перова работал, чтобы прокормить семью. И они часто переезжали с места на место. Поэтому маленький Вася много видел и хорошо знал, как живут крестьяне или простой городской люд. Когда он учился в Москве, родители не могли ему помогать. Может быть, он так и пропал бы без вести, если б не добрые люди, которые приглашали его пожить у них и кормили тем, что у них было. А зимой он ходил в училище по очереди с еще одним учеником, потому что у них была одна старая шуба на двоих… Представляешь?