Бесплатный фрагмент - Сказки Матушки Гусыни

Ванька-Встанька

Никому не поставить Ваньку-Встаньку.

На самом верху сеновала в сарае свила своё гнездо Курочка Ряба, и двенадцати дней подряд откладывала там яйца одно белее другого. Курочка Ряба свила гнездо именно тут, потому что сюда никто не заглядывал, а значит не стал бы беспокоить её, так как высиживание яиц — ответственное дело, потому что из них вылупляются цыплята. Каждый день, откладывая яйца, она кудахтала себе под клюв:

«Это со временем станет прекрасным цыпленком, с мягким, пушком и ясными глазками, сияющими добротой и одним из моих любимчиков. Курочка даже дала имена каждому яйцу, предполагая, что они так и останутся у вылупившихся из них цыплят. Первого назвала Куд-Куда, второго — Петька Задира и так всех по порядку, последнее двенадцатое яйцо, она назвала Ванька-Встанька. Надо заметить, что именно это двенадцатое яйцо было самым большим, белым и очень красивым, а так как гнездо её переполнилось, именно его она отложила совсем близко к краю. Гордо осмотрев свой выводок, Курочка Ряба ушла на задний двор в поисках корма.

Как только она ушла, Куд-Куда, что лежало в середине гнезда и было самым старшим яйцом, сердито крикнуло:

— Что-то тесновато стало в гнезде, не подвинуться ли кому-то?! — и сильно толкнуло Петьку-Задиру, что был рядом.

— Не могу же я других расталкивать — им ведь тоже место нужно! — ответило Петька-Задира, сильно оттолкнув яйцо рядом с собой. Так яйца ещё долго пинали и толкали друг друга, катаясь по всему гнезду, только Ваньке-Встаньке не досталось, потому что это яйцо лежало на самом краю гнезда, так что его просто выкатили из гнезда в сено, пока оно туда не провалилось. Ванька не не был от этого в восторге, но будучи самым красивым яйцом, да ещё и самым младшим, он довольно легко оправился от падения и, встряхнувшись, начал осматриваться. Дверь в сарай была открыта, и ему открылось множество деревьев и изгородей, а зелёная травка струилась меж ними серебристым ручейком. Издали неведомыми морями звали к себе пшеничное и кукурузное поля, залитые солнечным светом. Весьма большой соблазн для юного яйца, и Ванька сразу решил посмотреть хоть что-нибудь на этом громадном просторе до возвращения обратно в гнездо. Он принялся осторожно и довольно успешно выкатываться из сена, когда услышал голос:

— А ты куда? Ванька оглянулся и увидел неподалёку гнёздышко, в котором лежало единственное коричневое яичко.

— Это Вы сказали? — спросил он у яичка. — Да-, ответило оно, — И куда ты идёшь?

— Кто ты? — спросил Ванька, — Неужели из нашего гнезда?

— О нет! — ответило коричневое яичко, — Меня зовут Клуша Пеструша. Чёрная Курица из породы Бентамок отложила меня около часа назад.

— О, — гордо сказал Ванька, — В моём роду тоже есть Чёрные Пеструшки.

— Неужели? — отозвалось Клуша Пеструша, — Я не слишком много осведомлено о своём роде, но чёрные курицы пеструшки гораздо крупнее бентамок.

— Да, и я намного крупнее тебя, — ответил Ванька, — Но мне не терпится посмотреть мир, так что если хочешь, пошли вместе, помогу если что.

— Разве опасно яйцам передвигаться одним? — робко спросила Клуша.

— Наверное, — ответил Ванька, — Но и в гнезде опасно, мои братья и сёстры больно толкаются. А мы можем осторожненько, чтобы не разбиться, ну что, идём, малыш, я помогу, если что!

И Клуша-Пеструша протянуло руку Ваньке, чтобы тот помог ему выбраться из гнёздышка, так они вместе и выкатились из сена на пол сарая. И, держась за руки, подошли к довольно высокому порогу.

— Надо прыгать, — решил Ванька.

— Боюсь! — вскрикнуло Клуша Пеструша, — К тому же я слышу кудахтанье моей мамы, она идет сюда!

— Тогда стоит поспешить! — сказал Ванька, — Но не трясись так сильно, а то из тебя получиться болтушка — в таком яйце толку нет, как ни встряхивай. Мы прыгнем, но осторожненько, чтобы не удариться и не разбить скорлупу. Ну — раз, два три! Держась за руки они прыгнули, благополучно приземлившись на дороге. И боясь, что мамы их заметят, Ванька бросился наутёк, пока они с Клушей не скрылись за розовым кустом в саду.

— Боюсь, мы испортились, — выдохнуло, чуть запыхавшись, Клуша.

— О, нет, — ответил Ванька, — Нас только нынче утром отложили, так что мы совсем свежие. А теперь вообще в свет вышли, так что пора к приключениям. Вот просёлочная дорога, посмотрим куда она нас заведёт. Так что, ничего не бойся, Клуша Пеструша.

Коричневое яйцо покорно протянуло Ваньке руку, и оба побежали по дороге, пока не достигли высокой каменной стены с острыми шипами. Она казалась необъятной, и яйца застыли в недоумении.

— Хотелось бы узнать, что там за стеной, — сказал Ванька, — Но вряд мы сможем на неё забраться.

— Вряд ли, конечно, — отвечало коричневое яйцо, — Но смотри, в стене есть дырочка у самого подножья, может, через неё пройдём?

Подбежав к дырочке, они обнаружили, что та не так уж и мала, и они вполне могут войти в неё. Вот так осторожно, чтобы не разбиться они уже вскоре и перешли в другую часть стены. Здесь открывался чудеснейший сад, с множеством деревьев и ярких цветов, украшенный прекрасными фонтанами, весело плещущими вокруг. В центре сада располагался великолепный дворец с отливающими золотом башнями и куполами и со множеством окон, сиявших на солнце. как бриллиантовые. Толпы нарядных придворных и очаровательных дам прогуливались по саду, а перед входом во дворец дюжина изящно украшенных и осёдланных лошадей ожидали всадников. Подобное великолепие увлекло бы кого угодно, что уж говорить о двух остолбеневших от восторга яйцах, во все глаза любующихся всем этим.

— Смотри! — прошептало Клуша Пеструша, — Там и птицы, плавают. Пойдем и посмотрим на них, нам ведь тоже суждено стать когда-нибудь птицами.

— Верно, — кивнул Ванька, — Только мы скорее всего пойдём на омлеты или воздушные бисквиты. Но с другими птицами стоит познакомиться.

И они пошли наискосок к пруду, совсем не заметив, что из дворца вышел король со своей свитой, направляясь к осёдланным лошадям. И поскольку яйца были у них на пути, лошади метнулись, а Ванька так испугался, что снова бросился наутёк, и спрятался в траве.

Только тогда он остановился и оглянулся — ой! — бедную Клушу Пеструшу разбило в бесформенную массу копыто одной из лошадей, а её золотое сердце медленно растекалось по белому гравию беговой дорожки! Ванька сел на траву и горько заплакал — смерть товарища была тяжёлым ударом. Но за собственными всхлипываниями вдруг услышал голосок:

— Что с тобой, яичко? — Ванька поднял голову и увидел прекрасную девушку, склонившуюся над ним.

— Лошадь раздавила моего друга Клушу Пеструшу, — ответил тот, — Этого яичка больше нет, как у меня нет друга на всем белом свете. Девушка рассмеялась:

— Не горюй, — успокоила она, — Яйцам в сущности немного отмерено, а Клуша Пеструша по крайней мере, удостоилось геройской гибели, к тому же спаслось от участи яичницы или яйца всмятку. Вставай, яичко, давай дружить — по крайней мере, пока ты свежее, Несвежих яиц я не выношу!

— Меня снесли лишь нынче утром, — вытер слёзы Ванька, — Так что Вам нечего бояться, только не называйте меня «яичком», я был самым крупным яйцом в родном гнезде, и мне дали имя.

— Как же тебя зовут? — спросила принцесса.

— Ванька-Встанька, — с гордостью ответил он, — И если мы действительно друзья, умоляю, покажите мне всё и во дворце, и позаботьтесь о том, чтобы меня не раздавили!